Верно говорят, что история развивается по спирали. Точно так же и судьбы людские, эти маленькие личностные истории, из которых потом складывается большая человеческая летопись, в своей геометрии представляют собой схожую конфигурацию. У кого-то она круче, у кого-то ровнее. Признаюсь, жизненная лестница, стрелой уходящая вверх, лично у меня особого уважения не вызывает. И более того, есть опасения за конечное благополучие скорострельно вырвавшегося наверх. Как бы не пришлось потом больно падать. А вот к тем, кто идет к своим жизненным и профессиональным вершинам, твердо выверяя шаг, не перескакивая через ступеньки, - к таким людям питаю особое расположение. Ибо за их размеренностью - накопленные мудрость и жизненный опыт, человекопознание и высокий профессионализм.

Мой герой - подполковник Василий Донцов как раз из этой, второй категории.

"Засидевшийся..., "

Сейчас он - заместитель командира бригады специального назначения по воспитательной работе. Фигура авторитетная, колоритная, всеми уважаемая.

А лейтенантские звездочки на погоны Василий Александрович получил, когда иные его сверстники примерялись уже к майорским. Так жизнь сложилась, в военное училище поступал человеком достаточно зрелым, имея за плечами опыт и срочной, и сверхсрочной службы. После окончания школы прапорщиков успел постаршинствовать в той самой роте, где начинал когда-то свой ратный путь зеленым новобранцем. Кстати, подобные знаменательные возвращения еще не раз будут в его жизни, однако о них чуть позже.

Столь поздний старт, как ныне считает сам подполковник Донцов, не стал для него помехой ни в армейском становлении, ни в служебном росте, послужил скорее трамплином надежности, выработки стиля, суть которого - "семь раз отмерить - один раз отрезать". Ему остается верен и по сию пору.

Основательность в характере Донцова. Впрочем, казаки-станичники из его родной Красоковской, что в Ростовской области, ребят с ленцой не очень-то привечали. Так что принято было у пацанов с малых лет и по хозяйству помогать, и успевать на околице мяч погонять, на самодельной перекладине покрутиться. Видимо, было, было - шептал-таки голос крови: как ни крути, а казаку к ратному делу готовиться надо. И в Ново-черкасске, куда позже перебралась семья Донцовых, Василий свою привязанность не оставил. Как только свободная минута выпадала, он боксерские перчатки в руки - и в спортзал. Еще до призыва на службу не раз выступал на состязаниях по боксу. Примерно так же вольное время и в армии использовал, особенно когда стал курсантом Ленинградского высшего военно-политического училища. Может, поэтому по выпуску ему предложили должность замполита спортивной роты в Спортивном клубе армии Прикарпатского военного округа. Другой бы радовался да благодарил судьбу и штабное начальство за непыльную в общем-то службу. А этот уперся. Спецназ ему подавай - и все тут. В отделе кадров строптивому лейтенанту немного удивились, но все же настойчивую просьбу его удовлетворили. Так он осуществил свою давнюю мечту - стал не просто офицером, а офицером- спецназовцем.

- Специфика службы в наших частях особая, - рассуждает офицер штаба бригады майор Александр Олифиренко. - Где-то пересекались служебные пути-дороги. А если учесть, что звезды на погонах у нас почти у всех из закаленного металла - прошли огонь горячих точек, - можете понять, что друг о друге знаем чуть ли не всю подноготную. В бою, в экстремальных условиях человек раскрыт словно книга. Бери да читай. Так вот о Донцове никто никогда слова худого не сказал. Хотя должность у него, сами знаете, не всеми почитаема. Все-таки шлейф от политорганов в армии еще осязаем.

В заключение своего пространного монолога-характеристики штабной офицер добавил кратко: "Василий Александрович - человек дела, а не мастер пустые словеса отпускать. Ему бы командиром быть..."

Оставим без комментариев оценку майора Олифиренко. У каждого свой взгляд. Важно здесь другое. Уважают Донцова все сослуживцы: в цене его качества и как человека, и как классного специалиста, и как офицера.

...Обстановка во многих районах Чечни к концу 1995 года складывалась для федеральных сил не очень благоприятная. Сохранить в такой обстановке должный настрой удавалось, прямо скажем, не без труда. Чего уж скрывать, встречались люди, откровенно решившие, если получится, просто отбыть номер. Приходилось с такими людьми встречаться и подполковнику Донцову, исполнявшему в тот период обязанности заместителя командующего группировкой войск Министерства обороны по воспитательной работе. Обиднее всего, что среди нерадивых были порой и офицеры из, так сказать, "собственного ведомства". Был случай: не успел Василий Александрович появиться в одном полевом лагере, как командир части сразу заговорил о неугодном ему старшем лейтенанте, офицере-воспитателе.

- У нас каждый человек на счету, - возмущался полковник, - а от этого парня толку чуть. Народ что говорит: если хочешь завалить дело, поручи его Волкову.

Не сказать, что командир части совсем уж обескуражил исполняющего обязанности замкомандующего. Но после столь нелестной оценки молодого коллеги, наверное, непросто было удержаться от желания хорошенько "причесать" того.

Видимо, предполагал нечто подобное и сам старший лейтенант. Волков встретил Донцова с настороженностью, сквозившей в вымученной улыбке и словах:

- Воспитывать будете? Или сразу по шапке?

- Не петушитесь, старший лейтенант. Какое бы вы для себя наказание предпочли - перевод к новому месту службы?

Волков такого обращения не ожидал, стушевался окончательно. А Василий Александрович пододвинул к себе грубо сколоченный табурет, прочно уселся.

- Наказать, если будет нужно, всегда успеем, давай сначала с тобой по-хорошему разберемся.

Не могу утверждать, но есть у меня такая надежда, что разговор тот молодой офицер на всю жизнь запомнит.

Битый час подполковник со старшим лейтенантом толковали. Волков поначалу пытался дерзить, объяснять Донцову "свою правду". Мол, все вокруг развинтилось, все неладно в датском королевстве, так чего уж тут... Василий Александрович его не перебивал, давал возможность "стравить пар", высказаться. А затем, как давно привык, неторопливо раскладывал по полочкам свои аргументы, суть которых в конце концов сводилась к одному немудреному выводу: мы обязаны честно и по совести делать свою работу.

- Знаете, Волков, - совершенно неожиданно закончил разговор исполняющий обязанности замкомандующего, - я решил командиру за вас поручиться.

Помедлил.

- Не подведете?

Что можно ответить на такой вопрос? Не нашелся сразу Волков. Мотнул только головой. Нет, мол, не подведу.

С тех пор Донцов не упускал возможности при случае побывать в этой части. Месяца через полтора-два, в очередной приезд Донцова под Шатой, Василий Александрович застал командира заполняющим какие-то бланки.

- Вот, представления к наградам на отличившихся пишу, - пояснил он. - В том числе и на вашего "крестника". Как подменили парня. Слово, Василий Александрович, что ли, заветное знаете?..

Донцов улыбнулся, пожал плечами: работа такая. Больше на эту тему не разговаривали.

"Недоучившийся..."

Кто-то из ретивых службистов его не поймет. Дважды отказывался Донцов от предложений поступать в академию. Уже и документы были оформлены, и вызовы на него поступали, а знающие люди оценивали его шансы стать слушателем как стопроцентные. Но оба раза, поколебавшись, Василий Александрович откладывал переезд в первопрестольную до лучших времен. Нет, возможность продолжить образование и тем самым, вероятно, обеспечить себе более быструю карьеру, как и всякий нормальный человек, он ценил. Только еще больше дорожил возможностью укрепить свой профессионализм в деле, в повседневной и нелегкой спецназовской работе.

Сначала альтернативой стал Афган. Командование в выборе Донцова не неволило, однако он предпочел поехать "за речку". Уважение товарищей зарабатывал не столько складными беседами, хотя и они свою пользу приносили, сколько тем, что никогда не отсиживался в штабной палатке. Налаживать "воспитательский" контакт с подчиненными старался во время боевых выходов, рейдов, сопровождений колонн. Там стремился быть полезным и как "инженер человеческих душ", и как профессионал- десантник. Однажды подразделение, в составе которого Донцов вышел в очередной рейд, попало под Макуром в засаду.

Получилось так, что Донцов после ранения командира рейдового отряда оказался старшим по должности. Ему вместе с майором Евгением Сергеевым тогда и пришлось принимать решение, от которого зависела жизнь десятков наших ребят. Ход они сделали верный, для противника неожиданный. Сконцентрировав силы, рванулись не в долину, а в сторону гор. Выскочили, а тут и "вертушки" подоспели.

С тех пор в серьезных передрягах Донцову довелось побывать не однажды. Но он твердо усвоил: офицер-воспитатель, если только желает по праву считаться профессионалом, просто обязан не только детально знать каждого подчиненного, быть готовым в критической ситуации мобилизовать лучшие его качества, но и обязательно иметь на уровне командирскую подготовку, обладать общевоинскими навыками и знаниями.

Все это приходит с опытом, приобретается учебой. Разной она может быть... Второй отказ от предложения поступить в академию Василий Александрович вспоминает неохотно. Ситуация сложилась по-житейски банальная, но для самого Донцова щекотливая. Командир батальона, у которого он был заместителем, в пору перестроечной борьбы с "этим делом" попался под хмельком на глаза заезжему проверяющему. Ну, как водится, быстренько оформили "дело", комбата наказали. А Донцов, хотя его никто ни в чем не винил, посчитал для себя невозможным стать слушателем академии.

- Ничего, - улыбается зам-комбрига, - полевые университеты тоже многого стоят.

..Профессионал

В этой бригаде спецназа, так получилось, подполковник Донцов раньше уже служил. Правда, было это почти десять лет назад. И стояла тогда бригада в Афганистане. И служил Донцов не заместителем командира бригады, а всего лишь скромным замполитом одного из подразделений. Поэтому новое назначение воспринял с радостью. Как домой вернулся. Хотя хозяйство ему досталось прочное,

ухоженное, тем не менее в новой роли обживаться было не так просто. Подразделения бригады незадолго до этого вышли из Чечни, а значит, необходимо было участвовать в решении социально-бытовых вопросов, заниматься проблемами психолого- медицинской реабилитации нуждающихся в этом военнослужащих.

День и ночь Донцов пропадал в бригаде. Жена даже иногда ворчала: "О собственном жилье бы побеспокоился, который год без своего угла живем". Так нет, Василий Александрович если и обращается к военному руководству или к местным властям с каким-то делом, то прежде всего разговор о подчиненных заводит. Как, например, лучше поддержать ветерана бригады Альберта Зарипова, ставшего после серьезнейшего ранения в горячей точке инвалидом. Чем помочь рядовому Артуру Третьякову, мать которого внезапно занемогла...

Большинство офицеров с семьями живут в маленьком военном городке близ расположения бригады. Поэтому и все социальные, бытовые проблемы на виду. Пришла как-то к Донцову депутация женщин. Так, мол, и так, Василий Александрович, до ближайшего райцентра больше десяти километров, детишек в сад не навозишься. Донцов - к комбригу. Сколько пришлось затратить сил и нервов, прежде чем утрясли "наверху" решение об открытии в городке своего детского сада. Теперь ребятишки присмотрены, многие жены офицеров и прапорщиков сумели трудоустроиться.

А недавно подполковнику Донцову предложили сделать такой выбор. Предоставим тебе, дескать, в первоочередном порядке квартиру. Но должность надо бы освободить - молодым пора уступать дорогу.

Семейный совет выдался нелегким. Домочадцев Василия Александровича понять легко, они советовали согласиться. Донцов слушал их молча. Долго думал. Потом, обняв жену за плечи, заглянул ей в глаза:

- А может, послужим еще? Сама знаешь, куда я без службы?..

Жена только рукой махнула: тебя, старого служаку, уже не переделаешь... Так, может, и не надо?

Permanent link to this publication: