Ночь мы ехали автобусом от Хайдарабада до Чиралы, на Бенгальском заливе, южнее устья р. Кришны, оттуда утренним автобусом до места назначения, по дороге между деревень, полей и садов с чудесными деревьями манго. Через час автобус высадил нас на остановке. Деревня давно проснулась, солнце поднялось, и уже становилось жарко. Людей вокруг полно - все идут или едут на велосипедах, делают покупки или просто разговаривают, глядя на нас.

Мы на момент высадки - тепло одетые люди с заспанными лицами. У каждого увесистый рюкзак, ведро, спальник и бутылки с водой, а у всех вместе - большие ящики с оборудованием, по счастью, не тяжелым. Думаю, мы выглядели готовыми к чему-то важному, трудному и долгому. Это вызывало у окружающих живой интерес.

СТУДЕНТЫ-АНТРОПОЛОГИ

Случилось это в декабре 2008 г. Группа студентов-антропологов III семестра университета г. Хайдарабада добралась до деревни Уппугундуру, в 35 километрах от города Чирала. Всего - 20 человек во главе с руководителем кафедры антропологии проф. Судакаром Рао. Мне, студенту I семестра, позволили присоединиться к ним в качестве свободного агента. Практика проходила в штате Андхра-Прадеш, самом "племенном" из всех южных штатов, среди племени ерукала. Результаты предстояло отразить в дипломных работах.

Получив в 2008 г. диплом антрополога в РГГУ как "специалист по Южной Азии", я обратился в Культурный центр при посольстве Индии в Москве, где три года учил хинди, с просьбой предоставить мне стипендию на обучение в Индии, полагая, что не пожив там, настоящим специалистом не стать. Так я оказался в Хайдарабадском университете, одном из лучших в стране. Университет расположен за городом, на территории в 50 га, где есть все - и озеро с питонами, и раскопки стоянок древнего человека, и великолепный спорткомплекс. Обучение ведется на английском языке по системе, принятой в Британии и США.

Студенты в группе были в основном из Андхра-Прадеш, и они говорили с жителями деревни на телугу. Кроме меня, всего лишь трое не владели этим языком, - девушки из Ассама и Ориссы и студентка из США, доброжелательная и говорливая Мэгги, восхищавшая всех своим настоящим английским. Я, студент из России, дополнял картину, и вместе с американкой мы могли казаться жителям неким символом мира.

Сначала всех разместили в здании школы, но в тот же день благодаря усилиям профессора перевели в более пригодное для жизни место - то ли в частный дом, то ли в баптистскую миссию (девушки жили в другом доме неподалеку). Нашим хозяином стал 92-летний джентльмен, участник борьбы за независимость, пострадавший в этой борьбе. Он с товарищами организовал в деревне политический кружок в 1943 г., но налетела полиция, и он провел около месяца в тюрьме. На вопрос, били ли его там, старик отвечал корректно: "...Ну что вы, они (англичане) были очень любезны, они так хорошо кормили нас...".

Небольшой и уютный дом окружал сад, по нему бродили куры; удобства - душ и туалет - в отдельном дворике, а за водой, конечно, приходилось ходить на колонку. Нам выделили три небольшие комнаты, одну для профессора с помощником, и две для студентов. Спали мы как сельди в бочке - "как спички в коробке", по местной поговорке, и на вторую же ночь я перебрался в сад. Там на боку стояла традиционная кровать, изгнанная из помещения, - прямоугольный деревянный каркас на ножках, туго переплетенный ремнями, и, лежа на нем, я по ночам мог наблюдать прибывание луны сквозь крону гигантской акации, опасаясь лишь комаров.

Ежедневно подъем в 6.00. Я пытался отстоять право на лишний час в воскресенье, но безуспешно. На завтрак традиционная доса (подперчёный сухой блин) с чаем в ближайшем придорожном "кафе" - под навесом на деревянных жердях, в глубине - плитка, холодильник и термос с чаем. Еда, к слову, была однообразная, и, помимо досы, каждый день в 8 вечера мы получали на ужин рис с приправой из перченых овощей. Все подавалось раздельными кучками на большой тарелке, сшитой из листьев, и нужно смешивать рис и овощи правой рукой, и ею же есть (левая считается здесь "нечистой"). Я попробовал, но этот способ не показался мне удобным, и я пользовался ложкой, так же, как студентка из Ас-

сама, а Мэгги, опытный путешественник, всегда ела рукой.

На "десерт" получали неизменный рис с перугу, напоминающим нашу простоквашу. Такое сочетание солится по вкусу, хотя по мне без соли даже лучше. Вообще, южноиндийская кухня значительно более разнообразна, чем североиндийская, и люди, встречаясь, даже говорят друг другу: "Тена ва?", что буквально означает "Поел ли ты?", хотя и не требует столь же буквального ответа; но мы имели, что имели.

Не позже 8.00 все отправлялись сквозь утренний туман "в поле". В это же время в уже настоящее поле едет и большинство жителей деревни. Женщины постарше забираются в прицеп трактора поближе к кабине, а молодые садятся в хвосте и приветливо машут нам - мы в ответ приветливо машем им.

КАК МЫ РАБОТАЛИ

Работа антрополога состоит, прежде всего, в познании процессов, происходящих в закрытых обществах, таких, как племена, коих на свете множество, или же в искусственных группах, вроде хиппи, живущих по своим правилам с несколько отличными от остального мира ценностями. Подходов по большому счету два - либо изучение и сравнение групп в рамках академического канона, и в этом случае специалист фиксирует всё как есть в изучаемом народе или группе и стремится отметить оригинальные черты; либо это "прикладная антропология", когда ставится задача максимально изучить группу и в результате помочь людям устроиться в современном мире. Основная часть студентов нашей группы видит себя в дальнейшем именно в прикладной антропологии - в Индии, где со времен Геродота "народов много и живут они по-разному", такая работа, действительно, необходима.

Немногим приходилось оказаться в туземном племени, преследуя научные цели, что требует навыка и методики. Помимо неизбежных бытовых сложностей, исследователь должен уметь воспринимать людей такими, какие они есть, понимать их ценности и традиции. Главный метод - "включенное наблюдение", но оно требует значительно большего по времени погружения в культуру и быт, чем имели мы. Нам, студентам, задавали топик, или задание на ту или иную тему. Задания распределяли заранее, и я помню слезы девушки из Ассама, которой досталась тема о конфликтах в племени. Чтобы получить нужную информацию, ее навыков наблюдателя не хватало, нужно было больше "включаться" в местную жизнь и нравы.

Ерукала говорят на телугу, и студенты работали в парах, где один из партнеров мог и не знать языка. Работая таким образом, по истечении недели я уже мог выяснить некоторые вопросы по своему заданию самостоятельно на смеси телугу, английского и хинди, но без помощи моих новых друзей такой готовности к контакту мне было бы не добиться и за месяц. По сути, их руками, точнее, устами, вся информация и была собрана.

Я присутствовал на деревенской свадьбе, на церемонии начала строительства храма и был очевидцем большой деревенской ссоры. Если в первых двух случаях я понимал, почему собрался народ, то о ссоре так сказать не могу.

Как-то вечером на дороге собралась большая толпа, люди шумели, и женщины даже толкали друг друга, а мужчины разговаривали вполголоса, но быстро и одновременно. Для меня это была удача - возможность "включить" свое наблюдение, как учили. Я попытался вступить в общение, но выяснить, в чем причина конфликта, и рассудить, кто тут прав и виноват, не удалось: люди отказывались от сотрудничества, советуя немедленно уйти, и, вероятно, в этом совете была собрана вся их обычная любезность. Понаблюдав издалека и убедившись, что ничего нового не происходит, я действительно вскоре ушел.

Другим важным методом работы было обязательное в Индии PRA*, требующее четкого анкетирования. Должен быть опрошен каждый дом, где живут члены общины, и в первые дни все силы были брошены на это. Сначала все дома ерукала пронумеровали. Мэгги и Бику (из Раджастхана - он владел телугу в совершенстве) делали это весь первый день. Какое-то время и я им помогал. Мы ходили с мелками, сопровождаемые стаей мальчишек, и ставили номер на каждый дом. Люди воспринимали это спокойно и без особой заинтересованности. А несколько дней спустя я с удивлением обнаружил, что наша нумерация прижилась, и, объясняя что-то, жители без запинки использовали свои новые номера. Всего обнаружилось 187 домовладений, относящихся к ерукала.

Затем мы разбились по парам и пошли с анкетами по домам, согласно присвоенным номерам. Даже на такие вопросы, как размер дохода, который многие стараются держать в относительном секрете, люди отвечали спокойно, порой как-то весело на этот счет споря. В среднем они имеют около 80 долл. в месяц, или 100 рупий в день. В зависимости от обстоятельств государство может помочь нуждающимся, например, построить дом, но люди не прибедняются, даже напротив, хотят показать себя посостоятельнее. Так, на вопрос: "Получали ли вы помощь от правительства?" следовали ответы: "Да, получал", "На приобретение моторикши".

ДЕРЕВНЯ И ЕЕ ОБИТАТЕЛИ

Деревня Уппугундуру сравнительно большая, около 3 тыс. до-

* Participatory Rural Appraisal - исследование деревни путем опроса жителей.

мов. Население превышает 12 тыс. человек, ерукала живут в отдельном квартале. Как мы выяснили в деревенском грамм-панчаяте (сельсовете), в Уппугупдуру представленно 16 каст, брахманских семей всего 40, а самая многочисленная каста - камма, земледельцы, относительно невысоко стоящие в ритуальной иерархии¹. Следующие по численности - "зарегистрированные племена" и "зарегистрированные касты"², бывшие неприкасаемые, вошедшие в особый список, утвержденный еще колониальными властями в 1936 г. Они определяются в современной Индии как долиты - "угнетенные" и находятся как бы за нижним пределом кастовой системы. К ним относятся и ерукала. Но "угнетенные" в Индии не едины, и каждая группа выступает только за себя.

Этот кастовый феномен - "разделённость" - анализировался многими исследователями, выдвигалось множество гипотез, и основными на настоящий момент являются теория французских социологов Л. Дюмона о "ритуальной иерархии" и в дополнение к ней - идея А. Бугле о "взаимном отторжении"³. Факт, что все касты имеют разный социальный и ритуальный статус, а члены одной касты недолюбливают все прочие, - общепризнан, и это объясняет множество своих обычаев, ритуалов и даже богов у каждой из них. Но различия не демонстрируются поведением, и мне не доводилось наблюдать повелительно-высокомерного отношения "высшего" к "низшему". Жители деревни ведут себя достойно и вежливо, не бранятся то и дело, хотя поводов имеют массу.

Дома в Уппугундуру в большинстве 2-этажные и каменные, с плоскими крышами, как и повсюду в Андхра-Прадеш, а у ерукала победнее - качча, постройки из навоза с соломой и крытые листьями, в одну комнату (или кухню - как назвать), со множеством кастрюль и ведер, а кровать одна (вне зависимости от количества жильцов) - днем стоит на боку у стены.

Есть, конечно, дома зажиточные, по-индийски современные. Владелец такого дома обычно имеет грузовичок и занят в бизнесе. Я побывал в двух - всё то же: много ведер и кровать на боку, еще шкаф и телевизор. В дом заходит кто угодно, двери всегда открыты.

Дворики разные по величине и почти не используются - лишь утоптанная земля, и посередине растет дерево с листьями, как у рябины. Ерукала жуют молодые побеги этого дерева, я попробовал - горько. Огородов нет или они совсем чахлые, и в основном растет нечто, напоминающее лук.

Жители проводят много времени на улице, старики сидят на каменных лавочках вдоль стен домов, а молодежь играет в волейбол на площадке в центре деревни или шатается без дела. В выходные мужчины пьют "ликер", как принято называть здесь любой алкогольный напиток. В субботу вечером мы наблюдали возвращение двух друзей, как выяснилось - зятя и тестя, из "шинка" (можно было бы сказать, что из бара, функция та же - иной антураж). Они не шумели и не ссорились, а уснули во дворе. По воскресеньям посещение квартала в вечернее время было под запретом.

В деревне два озера. Одно снабжает жителей питьевой водой, а второе является как бы фильтром. Разделены они искусственной дамбой, по которой ездит автобус. Дороги кое-где асфальтовые, в частности на дамбе, и, как водится, разбитые.

А природа замечательная - огромные баньяны висят по берегам озер, много акаций с огромными стручками, встречаются пихты. Трава везде жесткая, и ее мало, коровы не оставляют ей шансов. Они бродят по всей деревне, и жители очень заботятся о них. Куры и петухи исключительно длинноноги, собаки пугливы, как и везде в Индии, впрочем. Есть еще овцы с короткой шерстью, которых называют козами, может, это и есть козы, но похожи на овец, и много свиней с поросятами.

Дикая природа представлена бурундуками, бабочками и птицами, среди которых больше ворон и цапель. Насекомых множество, и в основном это муравьи всех мастей и размеров, они двигаются только по им ведомым дорогам и "переговариваются" с каждым встречным, касаясь его усиками.

ПРОБЛЕМА ПЛЕМЕН И ЕРУКАЛА, В ЧАСТНОСТИ

Для современной Индии проблема племен стоит остро, правительство старается решить ее множеством способов - от выделения материальной помощи нуждающимся до создания штата специалистов-антропологов. Потерявшие традиционные занятия люди бродят по стране в поисках работы в огромном числе, что приводит к конфликтам и неспокойствию. Восстановить их прежний тип хозяйства уже невозможно. Вследствие глобального потепления усилились муссонные дожди, почвы сильнее засаливаются, а еще эрозия - все это приводит к утрате лесных массивов.

В настоящее время племена живут на площади около 75 тыс. га, что очень немного, учитывая общую численность племен (около 80 млн. человек), прежде занятых подсечно-огневым земледелием, после которого лес почти не восстанавливается. Британцы учредили "Лесную полицию" в 1894 г., и с тех пор леса стали для племен недоступны. Там остались лишь те, кто жил охотой и собирательством (например, чен-чу или бирхор). А множество племен, и в их числе ерукала, жизнь которых была связана с лесом, потеряли традиционные средства обеспечения, практически ничего не получив взамен.

Нынешние усилия "посадить" кочевые племена на землю ре-

зультат дают слабый не потому, что землю им давать никто не хочет, - ее просто нет, чтобы взять и кому-то дать. Так что "сажать" особенно не на что. Частную собственность на землю в Индии никто не отменял - обрабатываемая земля принадлежит четырем варкам* последние пару тысяч лет.

Предпринимались попытки переселять племена, в том числе и из зон природных месторождений, на необработанные и заболоченные почвы, предоставив кредит на развитие садоводства⁴, и, видимо, эта политика будет продолжена просто в силу ее неизбежности. Основное занятие племен на сегодняшний день - это всевозможные услуги и ремесла, и то в лучшем случае.

Ерукала были племенем кочевников с четкой ремесленной специализацией - мужчины делали корзины, а женщины гадали по руке. В настоящее время они в большинстве все же осели на землю, хотя в собственности ее почти не имеют, арендуя у более "устроенных" в жизни каст. Богатая индийская семья имеет от 5 акров земли и больше, что много для обработки своими силами, и часто ее сдают в аренду. В районе Чиралы почти вся земля под рисоводством и хорошо орошается за счет построенного при британцах канала, так что урожай обильный, и аренда себя окупает. У обычной семьи ерукала есть несколько источников дохода - это и сельское хозяйство, и различные услуги, и традиционное изготовление корзин, а также гадание, о чем необходимо сказать отдельно.

С гаданием дело плохо. В Уппугундуру женщины готовы гадать, если их попросят, но мало кто просит по причинам, в общем-то, понятным в XXI в., что приводит к нежеланию осваивать эту нелегкую специальность молодым поколением. Сеанс стоит около 10 рупий и занимает немного времени. Лишь одна женщина из ерукала в деревне считается действительно гадалкой, но, как жаловались жители, она не может устранить негативные, с точки зрения клиента, факторы, а лишь указывает на их источник или причину. В моем понимании гадания этого вполне достаточно, но люди желают большего за свои деньги.

С плетением корзин тоже не просто. Источник материала далеко - лес Наломала в 60 км, но можно найти нужные растения ближе, они растут по берегам ручьев и речушек, и как бизнес плетение пока что живо. Корзина на рынке стоит от 40 до 150 рупий в зависимости от свойств и размера. Традиционно изготавливается два главных типа корзин - метасува и етасува. Первый вариант более дорогой и долговечный, поскольку такая корзина имеет специальные продольные ребра жесткости; у етасувы их нет, и она является, по сути, обычной корзиной. Размер может быть любой, но, как мне кажется, их стараются делать более крупными, хлопот не намного больше, главная трудность - сделать дно и поперечные ребра. Стоят же они дороже, и большой корзине легче конкурировать с пластиковым ведром - ведро такого же размера стоит действительно дорого.

РЕЛИГИЯ ПЛЕМЕНИ

Из основных четырех культовых сооружений деревни наибольший посвящен Шиве** и украшен кобрами, второй - Саи Бабе***, третий - храм ерукала, а четвертый, христианский, я видел лишь мельком из окна автобуса.

Обычно каста или племя имеют свое божество-покровителя, которому служат в своих небольших храмах. Чаще всего это небольшие постройки с куполом слишком малым, чтобы войти внутрь - можно лишь посмотреть сквозь решетку, что там внутри. Чаще всего понять невозможно, а спрашивать бессмысленно: никто, кроме членов касты, поклоняющейся идолу, не знает и не интересуется его именем. Такие раскрашенные постройки могут быть при дороге, могут быть во дворах - у ерукала я их не видел.

Они посвятили своему богу храм - четыре пилястры поддерживают прямоугольный портик под козырьком; выше, по краям - два барашка, а в центральной нише - светлокожий мужчина "во славе", у скрещенных ног еще два барашка, а в руках цветы. Зовут его Полирама (или Полрадж), и ерукала поклоняются ему и двум его сестрам - Марамме и Анкамме, как они их называют.

Люди из деревни называют божков своими именами, которые, в конечном счете, приживаются. Это способствует религиозной толерантности. Феномен "универсализации"⁵, когда "местное" божество попадает в индусский пантеон со своим статусом как полноправный бог, тем самым как бы включая поклоняющуюся ему группу в кастовую систему, характерен для всей уникальной индийской религии и многое объясняет. Ерукала не отвергают основные божества индуизма; и Аллах с Иисусом, как выяснилось, не ставятся ими под сомнение, но это, скорее, от нежелания ссор и пустых споров.

Каждое племя имеет свою "божественную комедию" и свой пантеон богов. Ерукала предпочитают Полираму с сестрами.

Мне довелось присутствовать при закладке храма в честь последней из сестер, Анкаммы. Брахманы из деревни проводили

* Санскритские варны - брахманы, кшатрии, вайшьи и шудры - социальная стратификация арийских племен со времен "Ригведы", не включают в себя ни племена, ни далитов.

** Шива (санскр. - благой, милостивый) - в индуизме олицетворяет силу созидательного разрушения. Одно из божеств верховной триады (тримурти) вместе с Брахмой и Вишну.

*** Саи Баба I (Ширду Саи Баба) - индийский чудотворец и проповедник. Учил религиозной терпимости и открытости знанию. Обычно Саи Баба изображается как старец с небольшой бородой, сидящий в характерной позе с правой ногой на левом колене, как бы в полулотосе, и, немного склонившись вперед, благословляющий заинтересованного правой рукой.

пуджу (церемонию богопочитания), очень тщательно разработанную для подобного случая, но включавшую и местные элементы, точнее один, который удалось определить. Чтобы объяснить его, придется описать вкратце всю процедуру.

Строительство храма по этапам уже длилось целый год, сначала - снос сарайчика, потом - перенос идолов и так далее. Я был свидетелем церемонии по случаю выкапывания ям под опоры крыши, лучше сказать, закладки фундамента.

Вначале уважаемый в деревне мужчина брал в руки лом, вонзал его в землю, куда будет вкопана свая, и бил сверху по нему кокосовым орехом, пока тот не разобьется. Орех раскалывался легко, возможно, как доброе предзнаменование, и кокосовое молоко выливалось на землю. Можно было начинать копать ямы. Затем в каждой устанавливался лингам (фаллического вида камень), и женщины, спустившись вниз, натирали его разными специями и красителями и поливали водой. Когда на дне образовывалась порядочная лужа, женщины обвязывали лингам цветными тряпочками и оставляли в покое.

Мужчины развели между ямами костры и сели кругом, к ним присоединились женщины, и началась пуджа, с подбрасыванием в огонь различных приятных богам даров природы, начиная от риса и заканчивая красным и желтым порошками, которые и специя, и краситель, и ароматизатор одновременно. Всякий раз, когда в костер попадало что-то новое и шел дымок, люди плавными движениями собирали его в ладони и омывали им лицо, как делают повсюду в Индии.

Все происходило под песню-молитву, исполняемую в микрофон двумя молодыми брахманами и перемежаемую речитативом старшего, басовитого. Обычно такое богослужение может длиться час и более, и когда на исходе второго часа я начал уже терять интерес, произошло то, что показалось мне неожиданным и забавным. Сидевшие вокруг костров поднялись и начали быстро вращаться против часовой стрелки, и крутились так минуты три или больше. В этом было что-то первобытное, как в пляске вокруг костра.

Что именно? Позволим себе сделать небольшое отступление в культ Полирамы. Хранители традиции, аманмала, рассказывают истории о Полираме. Другие, мадхига, сопровождают рассказ барабанным аккомпанементом, а в полночь у дверей храма происходит "секретная" церемония прабба*. Всё это - и священные истории, и тайные ночные церемонии под барабаны - возвращает нас к тем временам, когда и корзины, и гадание были в цене. И, возможно, это вращение вокруг собственной оси - элемент вхождения в состояние, необходимое для встречи с Полирамой в его чудесном мире, голова-то кружится. Но так это или нет, мы вряд ли доподлинно узнаем...

Марамма тоже вполне почитается. В нужный день со всех сторон деревни сходится народ, умельцы делают фигурку божества из навоза с соломой, и совершается жертвоприношение: закалывают и жарят свинью, пьют "ликер" и веселятся. А идол потом разрушают - голову отрывают и выкидывают в кусты, а следом и все остальное.

И наконец - демон Дисти Бома (Пурили, или Ракшеги, или как угодно иначе). Его изображение с высунутым языком и тремя передними зубами висит на каждом доме в деревне, отпугивая других духов, причем вне зависимости от того, чей это дом - брахмана, Залита или мусульманина. Все прекрасно понимают, что такое страшное лицо не может не защитить их. Дисти Бома - явление хоть и не из "классического" индуизма, но повсеместное в Андхра-Прадеш, по крайней мере, у студентов оно не вызвало ни вопросов, ни удивления.

* * *

Путь племени ерукала в традиционное индийское общество начался давно, многое было воспринято из "Большой традиции", и ерукала вполне вписались в индийскую общественную конструкцию. Но изменения в сознании народа требуют времени, а мир меняется всё быстрее. Восток особенно динамичен - индийская экономика устойчиво растет со вторыми результатами после Китая, и ерукала предстоит острая конкуренция со всеми теми "многими народами", что вместе населяют страну.

И надеюсь, что тот штат прикладных антропологов, которых готовят индийские университеты, поможет всем этим людям не только найти место в новом мире, но и сохранить для него свою веселость и несерьезность, любознательность и открытость, детскую непосредственность и природную радость. Спасти что-то свое.

* Жители не вдавались в объяснения, и можно сказать, что ее смысл остался для меня не ясен.

¹ Л. Дюмон полагает, что нынешняя система иерархии в индийском обществе базируется на идее ритуальной чистоты и именно это определяет положение и статус индивида. См.: Dumont L. Homo Hierarchicus: The Caste System and its Implications. Delhi: Oxford University Press, 1988.

² Dumont L. Op. cit.

³ Bougie C. The Essence and Reality of the Caste System. Delhi: Oxford University Press, 2006.

⁴ В результате программы по переселению племен колча и котвали в южном Гуджарате, которая подается как успешная, 20% семей смогли выжить и как-то сводят концы с концами, имея доходы порядка 100 долл. в год. Было освоено много земли и выращено много деревьев, но что произошло с оставшимися 80% семей, деликатно не сообщается.

⁵ Понятия "парочелизация" и "универсализация" (parochialization & universali-zation) были введены Марриотт МакКим для определения влияния "Большой" религиозной традиции индуизма на местные культы в первом случае и степень восприятия "Большой" религиозной традицией локальных божеств во втором. См.: McKim Marriott. Little Communities in an Indigenous Civilization. London: University of Chicago Press, 1954.

Permanent link to this publication: