ИСТОРИОГРАФИЯ

За последние несколько десятилетий в зарубежной гуманитарной науке вырос интерес к изучению образов различных стран и народов. Правда, ранее исследования такого рода носили в основном литературоведческий характер. В конце XX в. идеи прежде развивавшейся в рамках сравнительного литературоведения "науки об образах" (имагологии или имиджелогии) были заимствованы соседними дисциплинами - историей, социологией, политологией и др. Значимость исследований формирования и восприятия образов страны, ее политики, народа и других аспектов их существования неуклонно растет.

В нашей стране образы стран и народов также являются предметом изучения различных наук. По-прежнему актуальны исследования по реконструкции и интерпретации национальных образов в литературных произведениях: "Россия - Польша. Образы и стереотипы в литературе и культуре" [Россия - Польша..., 2002], "Образ России. Россия и русские в восприятии Запада и Востока" [Образ России..., 1998] и многие др. Образы изучаются в рамках международных отношений, например, в монографии О. Н. Быкова "Образ России как субъекта формирования современного мироустройства. К методологии исследования" [Быков, 2007] и в коллективном труде ученых ИМЭМО РАН "Образ России в мире: становление, восприятие, трансформация" [Образ России в мире..., 2008]. Образ является предметом политологических исследований, например, в диссертации Э. А. Галумова "Международный имидж современной России (политологический анализ)" [Галумов, 2004]. Рассматриваются образы и с точки зрения истории двусторонних отношений, например, в сборнике статей "Российско-африканские отношения и образ России в Африке" [Российско-африканские отношения..., 2007]. К этой же группе можно отнести фундаментальный труд китаеведа А. В. Лукина "Медведь наблюдает за драконом" [Лукин, 2007], в котором показана эволюция образа Китая в дореволюционной России, СССР и в современной России, основанная на богатом источниковом материале.

В отечественной исторической науке чаще всего рассматриваются представления о России за рубежом и российское восприятие образов других стран, относящиеся к Новому времени. Например, диссертация С. А. Данилина "Образ России и ее политики в англо-американской публицистике конца XIX - начала XX веков" [Данилин, 2006] и монография В. Э. Молодякова "Образ Японии в Европе и России второй половины XIX - начала XX века" [Молодяков, 1996]. Исследования, посвященные современности, рассматривают образ как предмет изучения культурологии или филологии. К таким работам относятся диссертации З. А. Ужеговой "Образ "новой" России на Западе (по материалам американской и британской прессы)" [Ужегова, 1999] и А. А. Пшенкина "Метафорический образ СССР/России в американском политическом дискурсе второй половины XX - начала XXI века" [Пшенкин, 2006].

Несмотря на то что нельзя пока говорить о существовании в России имагологии как самостоятельной дисциплины, большой интерес к теме образов со стороны отечественных наук об обществе очевиден. Имеющаяся литература по данной теме свидетельствует о том, что изучение образа России является магистральным направлением имагологических исследований в рамках различных гуманитарных наук. Значительная часть таких работ посвящена восприятию России на Западе: кроме перечисленных работ можно назвать монографию Е. В. Лаптевой "Американское россиеведение: образ России" [Лаптева, 2004].

стр. 173
Только в последние годы стали появляться исследования, рассматривающие представления о России и русских в странах Востока: сборник статей "Образ России и русской культуры в Турции: история и современность" [Образ России и русской культуры..., 2007], материалы конференции Центра корейских исследований ИДВ РАН "Россия и Корея. Проблемы улучшения отношений России и государств Корейского полуострова" [Россия и Корея..., 2008] и др. Ряд исследований был подготовлен учеными различных институтов РАН в рамках проекта Российского гуманитарного научного фонда "Образ России в современном мире". Например, монография В. Г. Коргуна "Россия и Афганистан. Исторические пути формирования образа России в Афганистане" [Коргун, 2009].

Что касается образа России в Китае, то в зарубежной литературе он освещен в ряде статей1. В отечественной науке этой теме посвящена монография академика С. Л. Тихвинского "Восприятие в Китае образа России". На основе официальных китайских документов, материалов прессы, отчетов дипломатов и путешественников, а также литературных произведений и многочисленных устных свидетельств автор показывает восприятие России/Советского Союза различными слоями населения Китая, начиная с первых контактов между двумя странами до современности. С. Л. Тихвинский рассматривает широкий спектр мнений, существующих в Китае в отношении нашей страны. Он подчеркивает, что в целом восприятие в Китае образа России является положительным, хотя некоторые "недружественные стереотипы" в нем имеют место [Тихвинский, 2008, с. 2].

Отмечу, однако, что монография Тихвинского не касается теоретических и методологических проблем изучения образа нашей страны, которые, безусловно, еще не решены в отечественных исторических исследованиях имагологического характера. Автор, очевидно, не ставил перед собой задачу рассмотреть представления о жителях России в Китае.

Теоретические вопросы изучения образа России в Китае в определенной степени нашли отражение в коллективной монографии ученых ИДВ РАН "Основные особенности современного внутри- и внешнеполитического курса китайского руководства и их влияние на образ России в Китае". Во введении о международном образе государств говорится в контексте концепции "мягкой силы". В главе 11 монографии рассматриваются основные факторы формирования и эволюции образа России в Китае в первом десятилетии XXI в.: исторический (история двустороннего территориального размежевания и в целом двусторонних отношений в разные периоды), идеологический (коммунистическая идеология Китая и декоммунизация России после 1991 г.), религиозный (как сумма составляющих идеологии и культурно-цивилизационной идентификации государств), культурный, экономический и внешнеполитический [Основные особенности..., 2008, с. 230 - 237].

Особого внимания заслуживает глава 12, где анализируются общие характеристики образа современной России, опирающиеся на ряд китайских монографических исследований и публикаций журнала "Шицзе чжиши" ("Знания о мире") за 2007 г. Поскольку журнал курируется МИД КНР и освещает главным образом внешнеполитические вопросы, изученные характеристики образа России базируются на анализе российской внешней политики, или на оценке общей политической и экономической ситуации в нашей стране. Авторы приходят к выводу, что образ России на страницах этого журнала является "прагматично-функциональным", в то же время отмечают отсутствие эмоционально окрашенных материалов о России, например, в рубрике "Личный взгляд" [Основные особенности..., 2008, с. 243].

В той же главе приводятся результаты исследования образа России в китайской страноведческой литературе, сообщается, что в КНР ежегодно издается большое количество работ, посвященных внутриполитической ситуации в РФ, ее экономике и международным отношениям. Объект исследования составили: политологическая работа, посвященная вопросам внешней политики, специализированный справочник по РФ, вышедший в издательстве Академии общественных наук Китая, и популярное издание о России, изданное в Пекине в 2006 г.

Отдельным аспектам образа России в Китае посвящены диссертации Н. Ю. Новгородской "Становление и модификация дипломатического стереотипа русского государства в империи

1 Подробно см.: T. A. Hsia Demons in Paradise: The Chinese Images of Russia // The ANNALS of the American Academy of Political and Social Science. Vol. 349, No. 1 (1963); Lu Nanquan. Chinese Views of the New Russia // Garnett (ed.). Reapprochement or Rivalry: Russia-China Relations in a Changing Asia. Washington, DC: Carnegie Endowment for International Peace, 2000.

стр. 174
Цин в XVII - середине XIX в." [Новгородская, 1987] и Д. А. Владимировой "Проблемы этнокультурного взаимодействия и взаимовосприятия китайцев и русских на российском Дальнем Востоке и Северо-Востоке Китая (вторая половина XIX - начало XXI в.)" [Владимирова, 2005]. В последней работе отражены проблемы восприятия русских на уровне обыденного сознания, более консервативного и инерционного, а также образы, сформировавшиеся на элитарном уровне, подверженные трансформации вслед за политическими изменениями.

Теме восприятия образа России в Китае в XVII-XIX вв. посвящены тезисы доклада Юй Цзе [Юй Цзе, 2006]. Автор отмечает, что на первоначальном этапе развития российско-китайских отношений образ России складывался в рамках китаецентристской концепции традиционной китайской дипломатии. С середины XIX в. образ России начал претерпевать значительные изменения в связи с более частыми контактами и появлением в Китае новых знаний, пришедших с Запада.

Среди статей, затрагивающих проблему образа России в Китае, отмечу статью С. А. Тихвинского "Восприятие образа России в Китае (Введение к историческому обзору)" [Тихвинский, 2007], в которой автор отмечает растущий интерес научной общественности к этой теме в различных странах мира и дает обзор некоторых негативных примеров восприятия нашей страны, появившихся в Китае за последнее время.

Интересные данные социологического опроса и их анализ отражены в статье Т. Г. Алагуевой, К. К. Васильевой, А. В. Островского "Образ россиян в глазах китайцев и образ китайцев в глазах россиян на сопредельной территории" [Алагуева, Васильева, Островский, 2007]. Авторы отмечают, что расширение знаний и информации друг о друге необходимо для дальнейшего развития российско-китайских отношений.

А. В. Ломанов в статье "Культурно-цивилизационные аспекты российско-китайского взаимодействия" [Ломанов, 2005] отмечает такие проблемные моменты, как асимметричность и анахроничность взаимных культурных представлений. Так, на протяжении последних 50 лет китайцы гораздо лучше знают российские литературу, музыку, кино, чем россияне - китайские. При этом анахроничность представлений первых - своеобразного конгломерата из российской классики XIX в. и советского, в том числе агитационно-пропагандистского, искусства XX в. - во многом обесценивает превосходство Китая в области впитывания российской культуры.

Статья Ю. М. Галеновича "К вопросу о толковании в КНР отношения в России к Китаю на рубеже XIX-XX вв." содержит анализ диссертации китайского исследователя "Русская публицистика о проблемах внешней политики России в отношении Китая (конец XIX - начало XX в.)" [Галенович, 2006(2)]. В статье, в частности, говорится о расхождении в оценках китайской и российской сторон истории взаимоотношений двух стран и важности изучения взгляда китайских коллег. В работе "Российско-китайские отношения (конец XIX - начало XXI в.)" Ю. М. Галенович отмечает, что, по мнению китайских экспертов, отношения между двумя странами "теряют жизненную силу", "существует разрыв во взаимопонимании между народами, уже не главы государств, как в 1960 - 1970-е гг., а народы не доверяют один другому" [Галенович, 2007, с. 241].

Последние монографии Ю. М. Галеновича "Россия-Китай-Америка: от соперничества к гармонии интересов?" [Галенович, 2006(1)] и "Взгляд на Россию из Китая. Прошлое и настоящее России и наших отношений с Китаем в трактовке китайских ученых" [Галенович, 2010] содержат детальный анализ современной пропаганды в КНР и выявляют официальную точку зрения на различные этапы российско-китайских отношений, внешнюю и внутреннюю политику нашей страны. Автор отмечает, что в пропагандистских изданиях "не только рисуют нас как исторического недруга или врага Китая, но и практически умалчивают обо всем добром, что было в отношениях наших стран и народов" [Галенович, 2006(1), с. 11].

В одной из глав коллективного труда ряда российских политологов и историков под названием "Россия в современной системе обеспечения глобальной стабильности: политика и восприятие" [Россия в современной системе..., 2008] анализируются представления китайских политологов о месте России в мире и в системе российско-китайских отношений.

Предметом исследования подавляющего большинства перечисленных работ по взаимовосприятию России и Китая является какой-либо аспект образа нашей страны в Китае. Так, исследователи рассматривают эволюцию представлений о России на протяжении определенного исторического периода, чаще всего между XVII и началом XX в. [Юй Цзе, 2006; Новгородская, 1987; Галенович, 2006(2)].

стр. 175
В трудах отечественных ученых, охватывающих не только новое время, но и современность, образ России на современном этапе представлен зачастую либо односторонне, либо схематично: называются только основные характеристики, причем в расчет принимается преимущественно лишь образ страны в отрыве от представлений о русских. Такой подход обычно предопределен источниковой базой исследований, представленной пропагандистскими изданиями и официальными документами по двусторонним политическим отношениям. Вместе с тем следует подчеркнуть, что обобщающие выводы, к которым приходят многие исследователи, отличаются значительной глубиной и убедительностью. Это относится в первую очередь к книге С. Л. Тихвинского [Тихвинский, 2008] и коллективной монографии ученых из ИДВ РАН [Китай в мировой и региональной политике..., 2008].

Представляется, что изучение образа России в современном Китае необходимо продолжить на базе новых материалов, еще не введенных в научный оборот.

ИСТОЧНИКИ

По теме данного обзора интересны материалы, адресованные массовому читателю: публицистическая литература страноведческого характера; популярные произведения о нашей стране, в том числе воспоминания китайцев, побывавших в России; материалы средств массовой информации, к которым относится также китайское Интернет-пространство. Таким образом отмеченный российскими исследователями недостаток "эмоционально окрашенных" материалов о России, без которых сложно составить всестороннее представление о китайском образе нашей страны, в определенной степени может быть восполнен этими источниками. На их основе следует рассмотреть ранее не затрагивавшуюся в отечественных исследованиях проблему образа русского человека в современном Китае, поскольку восприятие русского народа неотделимо от образа нашей страны в целом.

В этой связи значительный интерес представляют книги: Сун Ваньвэя "Элосы бу сянсинь яньлэй" ("Россия слезам не верит") [Сун Ваньвэй, 1995] и Цзи Чжие и Фэн Юйцзюня "Ибо-саньчжэ элосыжэнь" ("Такие разные русские") [Цзи Чжие, Фэн Юйцзюнь, 1997], рекомендованные на сайте Академии общественных наук Китая в разделе библиографии по России. Автор первой книги в непринужденной форме знакомит читателя с особенностями русской и отчасти советской жизни. Книга вышла тиражом в 20 тыс. экземпляров, что значительно для изданий страноведческого жанра. Она носит автобиографический характер - в центре внимания автора находятся сюжеты с его участием. В то же время отсутствие заранее поставленной цели осветить все стороны российской жизни позволяет автору выделить те аспекты, которые действительно вызывают его неподдельный интерес.

Вторая книга вышла тиражом 10 500 экземпляров в серии изданий о разных народах мира. Она состоит из 11 разделов, в которых авторы в доступной форме излагают свое видение российской истории, особенностей русского национального характера, общественной жизни, российских семейных устоев. Разделы, посвященные русской культуре, содержат подробную информацию о развитии литературы и искусства в нашей стране. Особенностью книги является наличие в ней историй из жизни различных жителей России, что способствует созданию живого и яркого образа русских людей.

В более строгой манере в серии книг о народах мира вышло популярное издание "Элосыжэнь" ("Русские") [Шэнь Юэ, 2008]. Однако при внимательном рассмотрении в нем обнаруживаются значительные недочеты: многие фотографии не соответствуют указанным подписям (например, подпись "Княжество Киевская Русь" помещена под фотографией крейсера "Варяг"; вместо фотографий Н. С. Хрущева и М. С. Горбачева помещены изображения неизвестных людей, лишь отдаленно напоминающих упомянутых советских руководителей; вместо фотографии Кремля дано изображение здания Государственного исторического музея; в разделе о современной российской литературе писатель Владимир Сорокин и сотрудник ИДВ РАН Владислав Сорокин были представлены как один человек.

Что касается содержания рассматриваемой книги, то оно во многом напоминает предшествующую литературу о России. В ней содержится краткий исторический очерк, знакомящий читателей с образом жизни российского населения, традиционными праздниками и обычаями, особенностями языка, религии, национальным характером, а также рассказывается о вкладе России в мировую сокровищницу культуры. В то же время, в отличие от предшествующей популярной россиеведческой литературы, составители предусмотрели раздел, содержащий рекомендации по

стр. 176
общению с жителями России, и часть, посвященную этническим русским, живущим за пределами Российской Федерации.

К серии книг о разных странах глазами китайских дипломатов относится работа Лэ Юйчэна "Бокэ Элосы" ("Блоги о России") [Лэ Юйчэн, 2007], где автор в доступной форме рассказывает о своем видении событий, происходящих в России, дает оценку российским руководителям и знакомит читателей с особенностями российской жизни.

Поскольку представления о политических лидерах имеют значительный удельный вес в образе страны в целом, необходимо отметить книги "Тевань Пуцзин" ("Железная рука Путина") [Тун Цзяньчжоу, Ван Юн, 2000] и "Элосы цзунтун - Мэйдэвэйцзефу" ("Президент России Медведев") [Чжэн Цзяцзе, 2008]. Обе были изданы непосредственно перед президентскими выборами в марте 2000 г. и в марте 2008 г. соответственно и выполняли, таким образом, важную роль в подготовке китайского читателя к восприятию нового лидера Российской Федерации.

Источником, характеризующим представления китайцев о российской музыкальной культуре, может стать вышедший тиражом 5500 экземпляров сборник "Эюй мингэ 88 шу" ("88 знаменитых русских песен") [Сюэ Фань, 1997], содержащий ноты и тексты песен на русском языке с китайским переводом.

Перспективным и малоизученным источником являются материалы китайских учебников истории для средней школы. В предшествующих работах на учебник 1986 г. ссылается А. Д. Воскресенский в книге "Границы Китая: история формирования" [Границы Китая..., 2001], Ю. М. Галенович приводит цитату из учебника 2002 г. [Галенович, 2006(1), с. 356]. Важность этого вида источников очевидна: они не только отражают, но и формируют образ нашей страны у следующих поколений китайцев. В современной КНР девятилетнее среднее образование является обязательным, поэтому аудитория у школьных учебников весьма широкая.

Особую группу источников составляют материалы китайского Интернета. Ценные сведения можно почерпнуть на сайте китайской сетевой энциклопедии "Байду байкэ" и Интернет-сервисе "Байду чжидао", где любой пользователь Интернета может задать интересующий его вопрос на любую тему или ответить на уже заданные другими вопросы. Немало информации, свидетельствующей о представлениях о России и русских, было обнаружено в китайских блогах. Кроме того, интересный материал представляют вопросы вице-премьеру России А. Жукову, которые пользователи патриотического форума "Цянго" в течение нескольких дней публиковали на сайте форума для предстоящей онлайн-конференции, состоявшейся 19 марта 2009 г.

МЕТОДОЛОГИЯ

Изучение образа России как сложного явления, включающего представления о стране и народе, требует выработки определенного методологического подхода.

Как уже было отмечено выше, образы являются предметом изучения в работах по истории, политологии, международным отношениям, связям с общественностью, литературоведению, социологии, этнопсихологии, культурологии и т.д. Как пишет А. В. Лукин, в них наряду с термином "образ" ("image") используются термины "убеждения" ("beliefs"), "представления", или "репрезентации" ("representations"), "элементы восприятия" ("perceptions"), "установки" ("attitudes"), "ценности" ("values"), "ментальности" ("mentalities", или "mentalités" французской школы Анналов) и "стереотипы" ("stereotypes") [Лукин, 2007, с. 22], однако общепринятая терминология до сих пор не выработана.

Несмотря на то что имагология (имиджелогия) как самостоятельное направление еще находится в стадии формирования, в отечественных исследованиях образов можно выделить два основных методологических подхода.

Первый можно условно обозначить как политологический подход. Его применяют в основном в исследованиях по политологии, а также в работах, рассматривающих образ с точки зрения двусторонних и международных отношений, внешней политики, связей с общественностью. В этих исследованиях понятие "образ" употребляется в контексте укрепления "мягкой силы" (или "мягкой мощи") государства и необходимости конструирования позитивного образа, который отвечал бы национальным интересам страны и способствовал реализации этих интересов [Федякин, 2005]. Наряду с термином "образ" активно употребляется также определение "имидж". Образ, или имидж, страны (государства) раскрывается через представления о его политике, строе, государственных институтах и т.п. Выделяют "внешний образ" - восприятие страны за рубежом и "внутренний" - в самой стране [Образ России в мире..., 2008, с. 4].

стр. 177
В России изучение образов в рамках политологии стало бурно развиваться с начала 1990-х гг. Так, Э. А. Галумов различает имидж объективный, или реальный (впечатление о стране, которое есть у внутренней или зарубежной общественности и которое максимально соответствует реальному положению дел); субъективный (представление лидера страны и его окружения о том, каким образом воспринимается страна в глазах граждан, или представление граждан о том, какой их страна видится за рубежом); моделируемый (тот образ, который пытаются создать имиджмейкеры). При рассмотрении структуры имиджа страны он выделяет основные критерии, которым должен соответствовать этот образ, и главные функции, которые он должен выполнять [Галумов, 2004, с. 101 - 103]. Эти положения, естественно, относятся в большей степени к созданию или, говоря на языке политологии, конструированию образа.

Необходимо отметить, что некоторые выводы в работе Э. А. Галумова носят умозрительный характер и не находят подтверждения в действительности. Так, автор выделяет имидж первичный и вторичный: "Первичный имидж - это комплексное представление о стране как о некой цельной данности, которое формируется и фиксируется в сознании общественности в результате первичного знакомства с ней. Вторичный имидж страны возникает в процессе конкурентной политической, экономической, информационной и т.п. борьбы с другими странами" [Галумов, 2004, с. 100]. Такая характеристика образа хотя и подчеркивает его постепенное формирование, но не дает представления о длительности и сущности указанного "первичного знакомства".

На мой взгляд, свойства и признаки образа страны, изложенные Э. А. Галумовым, в основном применимы к исследованию представлений о нашей стране в современной КНР, но с некоторыми уточнениями. Национальный образ в упрощенном и сжатом виде отражает специфику и уникальность страны; национальный образ, несмотря на безусловную связь с реальным объектом (прообразом), несет в себе отпечаток специфики "принимающей стороны" (соответствует психологическим ориентациям обыденного сознания). Что касается "конкретности" образа страны, то, может быть, в данном случае нужно говорить о его значительной устойчивости, даже инертности. Вместе с тем необходимо признать также его способность меняться под воздействием новой информации.

Это свойство образа страны ученые ИМЭМО РАН называют ригидностью и связывают его с тем, что в структуре массовых представлений о той или иной стране существенное место занимают компоненты иррационального характера. В национальном образе значительное место занимают уже существующие инерционные конструкции массового общественного сознания [Образ России в мире..., 2008, с. 27]. Другими словами, образ страны за рубежом определяется существующими в этом другом обществе устойчивыми элементами идейно-политических предубеждений, исторически сложившимися стереотипами мышления, штампами исторической памяти. Немаловажно также замечание исследователей о том, что инерция стереотипов массового сознания зачастую поддерживается сознательными пропагандистскими усилиями.

Помимо указанных свойств образа страны большое значение имеют факторы, влияющие на зарубежный имидж государства. В этом отношении определенный интерес представляет статья Е. Н. Корендясова "Общее и особенное в формировании образа России в Африке", в которой автор обобщает методологические наработки политологов и специалистов по связям с общественностью и называет ряд факторов, влияющих на образ России. Во-первых, это условно-статичные факторы: природно-ресурсный потенциал; национальное и культурное наследие российского общества; геополитические факторы (географическое положение, протяженность границ, выход к морям и т.д.); исторически свершившиеся события (завоевания, географические и научные открытия и т.п.). Во-вторых, "корректируемые" условно-динамические факторы: формы общественно-политической организации, структура, характер и принципы деятельности общественно-политических объединений; социально-психологические настроения в обществе; морально-нравственные принципы развития общества. В-третьих, "корректируемые" условно-динамические институциональные факторы: устойчивость экономики (рост ВВП, уровня доходов населения, объем инвестиций и т.д.); правовое пространство России и соответствие российских правовых норм международным требованиям; эффективность властной конструкции [Корендясов, 2007, с. 10 - 11].

Названные группы факторов практически полностью отражают многокомпонентность национального образа, его многосоставность. Однако существенным недостатком их является игнорирование фактора "принимающего общества", т.е. особенностей того общества, которое воспринимает национальный образ другой страны. Очевидно, что "социально-психологические настроения в обществе", а тем более "морально-нравственные принципы" его развития могут

стр. 178
получать в разных обществах диаметрально противоположную оценку. Соответственно различным будет и восприятие - положительное или отрицательное - другой страны. Исследование образа России в другой стране требует знания специфики этой "другой" страны, что в конечном счете позволяет судить о степени влияния тех или иных факторов на национальный образ, а значит, не только конструировать (как в политологии или PR) и реконструировать его (как в исторических, культурологических и литературоведческих работах), но и верно интерпретировать.

Второй подход, используемый в исследованиях образа страны, - этнопсихологический. В культурологических, исторических, социологических, литературоведческих и собственно этнопсихологических трудах образы исследуются в контексте этнических стереотипов. Термин "стереотип" был введен американским социологом Уолтером Липпманом в 1922 г. в социальной психологии. В конце 1920-х гг. американская социология приходит к выводу, что стереотипы помогают обывателю оценивать политическую ситуацию, слишком сложную для анализа и удаленную от сферы его деятельности. После Второй мировой войны начинается активное изучение этнических стереотипов, при этом с течением времени отношение к ним становится все более негативным, поскольку связывается с распространением расовых, этнических, национальных и социальных предрассудков в обществе [Ужегова, 1999, с. 5 - 6]. А. В. Лукин в монографии "Медведь наблюдает за драконом" намеренно сокращает использование слова "стереотип" из-за того, что в общепринятом смысле оно имеет оттенок "несправедливого" или "неверного" сообщения [Лукин, 2007, с. 22].

Однако необходимо отметить, что термин "стереотип", используемый при этнопсихологическом подходе, не имеет такой негативной окраски, при этом понимание его свойств и особенностей значительно облегчает анализ представлений. Так, исследователи называют следующие характерные черты этнического стереотипа: 1) его предметом являются прежде всего определенные группы людей (расовые, национальные, классовые, политические, профессиональные, по половому признаку и т.п.), а также - вторично - общественные отношения между ними; 2) его генезис является общественным, т.е. он передается личности как выражение общественного мнения путем воспитания в семье и среде, независимо от личного опыта; 3) в связи со своей оценивающей функцией он несет определенную эмоциональную нагрузку (негативную или позитивную); 4) с точки зрения правдивости стереотип либо полностью противоречит фактам, либо соответствует им частично, создавая видимость полной правдивости своего содержания; 5) он долговременен и устойчив к изменениям, что связано с независимостью стереотипа от опыта и с его эмоциональной нагрузкой; 6) перечисленные выше черты делают возможной реализацию общественной функции стереотипа, заключающейся в защите принятых обществом или группой ценностей и оценок, индивидуальное усвоение которых как обязывающей общественной нормы является условием интеграции личности в группе; 7) он всегда связан со словом-названием (либо выражением из нескольких слов), которое является импульсом, активизирующим содержание стереотипа в определенном контексте; 8) название, с которым связан стереотип, чаще всего служит также названием соответствующего понятия, что ведет к мистификации стереотипа как вида понятия, хотя стереотип принципиально отличается от понятия и с точки зрения общественной и познавательной функции, и с точки зрения лежащего в их основе процесса создания соответствующих суждений [Хорев, 2005, с. 8 - 9].

Как считает специалист в области этнопсихологии Т. Г. Стефаненко, в межгрупповых отношениях "стереотипом" принято называть "упорядоченные "картинки мира" в голове человека, которые, во-первых, экономят его усилия при восприятии сложных социальных объектов и, во-вторых, защищают его ценности, позиции и права" [Стефаненко, 1999, с. 241]. Т. Г. Стефаненко трактует его как "упрощенный образ этнической группы", один из видов социального стереотипа. Среди существенных свойств этнических стереотипов выделяют их эмоционально-оценочный характер, устойчивость и даже ригидность к новой информации, а также согласованность, т.е. высокую степень единства представлений среди членов стереотипизирующей группы. Этническим стереотипом могут быть названы лишь представления, разделяемые достаточно большим числом индивидов в пределах социальных общностей; это типичные представления членов группы о социальном объекте, что не означает их полного тождества у отдельных индивидов или осознания всеми представителями группы в одинаковой степени.

Кроме того, мы находим у Т. Г. Стефаненко способ решения проблемы истинности таких представлений: "этнические стереотипы отражают, пусть и в искаженном или трансформированном виде, объективную реальность, то есть свойства двух взаимодействующих групп и отношения между ними" [Стефаненко, 1999, с. 245]. От характера отношений (сотрудничества или соперничества, доминирования или подчинения) зависят основные "измерения" стереотипов -

стр. 179
содержание, направленность, степень благоприятности и в конечном счете степень их истинности. Это проявляется в создании "зеркального образа", применении "атрибуций-оборотней" либо построении "взаимодополняющих образов" [Стефаненко, 1999, с. 246 - 247].

Ценным свойством этнического стереотипа является то, что "стереотипы усваиваются в раннем детстве - обычно из вторичных источников, а не из непосредственного опыта - и используются детьми задолго до возникновения ясных представлений о тех группах, к которым они принадлежат" [Стефаненко, 1999, с. 241]. Если учесть устойчивость стереотипов к изменениям ситуации, становится понятно, что изучение материалов о России в зарубежных школьных учебниках крайне желательно при всестороннем исследовании национальных образов. Заложенный еще в детстве образ другой страны в течение всей последующей жизни индивида играет решающую роль в восприятии им событий и фактов, связанных с этой страной. Безусловно, правы исследователи, которые считают, что это восприятие зависит также от личного освоения действительности. Чем больше подобный опыт, тем меньше вероятность, что когда-то усвоенные стереотипы останутся неизменными. Но если личный опыт познания, изучения, контактов невелик, то весь процесс освоения информации может быть сведен к воспроизводству готовых стереотипов и стереотипных реакций [Ужегова, 1999, с. 7].

Важное замечание относительно стереотипов сделано исследователем В. А. Хоревым. Он подчеркивает, что при рассмотрении разного рода стереотипов надо иметь в виду стратификацию общества. Разные социальные слои отличаются уровнем мифологизации своих представлений о мире, в том числе о других народах: "интеллектуальной элите в большей степени присущ рациональный подход, опирающийся на знание", а массы "используют в своем видении мира, главным образом, сложившиеся и бытующие стереотипы" [Хорев, 2005, с. 9].

Суммируя все вышесказанное относительно политологического и этнопсихологического подходов, преобладающих в отечественных имагологических исследованиях, напомним, что в рамках первого изучается обычно образ страны, в рамках второго - образ народа. В зависимости от предмета исследования, естественно, варьируются и источники. Общей проблемой при изучении субъективных представлений, которыми и являются образы, стала проблема выбора наиболее значимых и репрезентативных источников. Так, ученые ИМЭМО РАН подчеркивают, что ни одна из групп источников не имеет самодовлеющей ценности. Сложный и многоплановый характер предмета анализа предполагает "своего рода перекрестную верификацию как выводов, так и тех материалов, на которых они строятся" [Образ России в 'мире..., 2008, с. 9].

Исследование представлений о нашей стране в современном Китае должно воссоздать интегральный образ России как сложный и многокомпонентный феномен, при этом необходимо опираться на методы охарактеризованных выше "политологического" и "этнопсихологического" подходов. Представляется, что в массовом сознании китайского населения образ России не может существовать вне восприятия государствообразующего этноса, т.е. русского народа. При изучении образа страны в большей степени нужно использовать методологические разработки в рамках "политологического" подхода: образ страны в упрощенном и сжатом виде отражает ее специфику и уникальность; несмотря на безусловную связь с реальным объектом (прообразом), он несет в себе отпечаток специфики "принимающей стороны" (соответствует психологическим ориентациям обыденного сознания). Образ страны обладает большой инерцией, но под влиянием ситуации он может меняться. При исследовании образа русских в большей степени следует опираться на методы "этнопсихологического" подхода: образ народа несет эмоционально-оценочную нагрузку, он устойчив и ригиден к новой информации; однако, хотя и в искаженном виде, он отражает объективную реальность - свойства взаимодействующих групп и отношения между ними. И в первом, и во втором случаях необходимо учитывать своеобразие как китайской, так и русской "моделей культуры"2. Другими словами, при интерпретации образа России в современном Китае нужно принимать во внимание, что для каждой культуры представления о фундаментальном и несущественном различны.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

Алагуева Т. Г., Васильева К. К., Островский А. В. Образ россиян в глазах китайцев и образ китайцев в глазах россиян на сопредельной территории // ПДВ. 2007. N 4.

Быков О. Н. Образ России как субъекта формирования современного мироустройства. К методологии исследования. М.: ИМЭМО РАН, 2007.

2 Подробно см.: Benedict R. Patterns of Culture. Boston - New York: Houghton Mifflin Company, 1934, p. 36 - 37.

стр. 180
Владимирова Д. А. Проблемы этнокультурного взаимодействия и взаимовосприятия китайцев и русских на российском Дальнем Востоке и Северо-Востоке Китая (вторая половина XIX - начало XXI в.). Канд. дис. Владивосток, 2003.

Галенович Ю. М. Россия - Китай - Америка: от соперничества к гармонии интересов? М.: Русская панорама, 2006(1).

Галенович Ю. М. К вопросу о толковании в КНР отношения в России к Китаю на рубеже XIX-XX вв. // Китай в мировой и региональной политике. История и современность. М.: ИДВ РАН, 2006(2).

Галенович Ю. М. Российско-китайские отношения (конец XIX - начало XXI в.). М.: ИДВ РАН, 2007.

Галенович Ю. М. Взгляд на Россию из Китая. Прошлое и настоящее России и наших отношений с Китаем в трактовке китайских ученых. М.: Время, 2010.

Галумов Э. А. Международный имидж современной России (политол. анализ). Докт. дис. М., 2004.

Данилин С. А. Образ России и ее политики в англо-американской публицистике конца XIX - начала XX веков. Канд. дис. М., 2006.

Китай в мировой и региональной политике: История и современность: Вып. XIII (спец.). Основные особенности внутри- и внешнеполитического курса китайского руководства и их влияние на образ России в Китае. М.: ИДВ РАН, 2008.

Коргун В. Г. Россия и Афганистан. Исторические пути формирования образа России в Афганистане. М.: Книжный дом "Либроком", 2009.

Корендясов Е. Н. Общее и особенное в формировании образа России в Африке // Российско-африканские отношения и образ России в Африке. М., 2007.

Лаптева Е. В. Американское россиеведение: образ России. Канд. дис. Екатеринбург, 2004.

Ломанов А. В. Культурно-цивилизационные аспекты российско-китайского взаимодействия // Российско-китайские отношения. Состояние, перспективы. М.: ИДВ РАН, 2005.

Лукин А. В. Медведь наблюдает за драконом. Образ Китая в России в XVII-XXI веках. М.: АСТ; Восток-Запад, 2007.

Молодяков В. Э. Образ Японии в Европе и России второй половины XIX - начала XX века. М.: Институт востоковедения, 1996.

Новгородская Н. Ю. Становление и модификация дипломатического стереотипа русского государства в империи Цин в XVII - середине XIX в. Автореф. канд. дис. М., 1987.

Образ Китая в современной России. Некоторые проблемы китайской истории и современной политики КНР в исследованиях российских и зарубежных ученых. М.: Русская панорама, 2007.

Образ России в мире: становление, восприятие, трансформация / Под ред. И. С. Семененко. М., 2008.

Образ России и русской культуры в Турции: история и современность. М., 2007.

Образ России. Россия и русские в восприятии Запада и Востока. СПб., 1998.

Пшенкин А. А. Метафорический образ СССР/России в американском политическом дискурсе второй половины XX - начала XXI века. Канд. дис. Барнаул, 2006.

Россия в современной системе обеспечения глобальной стабильности: политика и восприятие / Под ред. А. Кокошина. М., 2008.

Россия и Корея. Проблемы улучшения отношений России и государств Корейского п-ва. М., 2008.

Россия-Польша. Образы и стереотипы в литературе и культуре. М., 2002.

Стефаненко Т. Г. Этнопсихология. М., 1999.

Тихвинский С. Л. Восприятие образа России в Китае (Введ. к историч. обзору) // ПДВ. 2007. N 4.

Тихвинский С. Л. Восприятие в Китае образа России. М., 2008.

Ужегова З. А. Образ "новой" России на Западе (по материалам американской и британской прессы). Канд. дис. М., 1999.

Федякин А. В. Образ России: национальные интересы и приоритеты. М., 2005.

Хорев В. А. Польша и поляки глазами русских литераторов. Имагологические очерки. М., 2005.

Юй Цзе. Восприятие образа России в цинском Китае в XVII-XIX вв. (К постановке проблемы) // Россия и Китай: взаимное восприятие (прошлое, настоящее, будущее). Тезисы докладов на XVI международной научной конференции "Китай, китайская цивилизация и мир. История, современность, перспективы ". (Москва, 25 - 27 октября 2006 г.). Ч. 2. М., 2006.

Интернет-сервис "Байду чжидао" // http://zhidao.baidu.com

Интернет-форум "Цянго" // http://bbsl.people.com.cn

Китайская сетевая энциклопедия "Байду байкэ" // http://baike.baidu.com/

Лэ Юйчэн. Бокэ Элосы (Блоги о России). Нанкин, 2007.

Сун Ваньвэй. Элосы бу сянсинь яньлэй (Россия слезам не верит). Пекин, 1995.

Сюэ Фань. Эюй мингэ 88 шоу (Восемьдесят восемь знаменитых русских песен). Шанхай, 1997.

Тун Цзяньчжоу, Ван Юн. Теванъ Пуцзин (Железная рука Путина). Пекин, 2000.

Цзи Чжие, Фэн Юйцзюнь. Ибосаньчжэ элосыжэнь (Такие разные русские). Пекин, 1997.

Чжэн Цзяцзе. Элосы цзунтун - Мэйдэвэйцзефу (Президент России - Медведев). Пекин, 2008.

Элосыжэнь (Русские) / Под. ред. Шэнь Юэ. Пекин, 2008.

Permanent link to this publication: