М. Наука. 1981. 263 с.

Книга старшего научного сотрудника Института истории СССР АН СССР кандидата исторических наук Н. А. Соболевой невелика по объему. Но автор сумел нарисовать в ней сложнейшую картину рождения, становления и развития российских гербовых символов, начиная с эмблем на княжеских печатях домонгольского времени и кончая царскими гербами кануна Октябрьской революции.

Герб. Для непосвященного человека это просто условный знак какого-то отличия. Но какой знак, какого отличия, о чем и как должен говорить этот знак, какова его структура, цель, значение, программа, юрисдикция, степень важности и в конечном счете ценность как предмета исследования? Эти вопросы оказываются далеко не простыми даже для посвященного. Их сложность увеличивается, как только возникает необходимость не стандартно, а со всей ответственностью донести до читателя такие "неуловимые" понятия, как знак, символ, аллегория. Особенно - символ! Еще совсем недавно это понятие представлялось само собой разумеющимся. Но понадобилось специальное исследование А. Ф. Лосева ¹ , чтобы почувствовалась его семантическая глубина.

После того, как Н. А. Соболева справилась с этой трудностью, ее ожидала другая, на этот раз методологическая. Ведь серьезных, отвечающих современному теоретическому уровню науки исследований о российской геральдике не существует. Обширность взятой автором темы ставит вопрос: с чего и как начать? Дедукцию здесь применить нельзя, т. к. для этого нечего положить в основу, у истоков герба не было даже представления о нем. Индуктивный метод в чистом его виде тоже дал бы мало, -и для него нужны какие-то определенные исходные понятия, без которых "возведение" может увести в ненужную сторону. В такой ситуации наиболее эффективным остается превращение традиционного историографического обзора в своего рода дедуктивно-индуктивный анализ понятия "герб" и геральдики как науки о гербах, что Н. А. Соболева и осуществила во введении. Это дало четкую смысловую направленность всей работе.

В основу исследования положен обширный архивный материал, ознакомление с которым создает впечатление полного его охвата (в пределах сохранности, конечно). Это сводит почти на нет гипотетические рассуждения, столь частые в исторических работах. Предельно точная и детальная документированность всех авторских положений - примечательное качество книги.

Итак: сколь древни российские гербы? Еще совсем недавно некоторые исследователи склонны были считать гербами (или протогербами) эмблемы на домонгольских княжеских или городских печатях. Н. А. Соболева убедительно доказала, что печати с их эмблемами хотя и намного древнее собственно гербов, но отнюдь не могут считаться их родоначальниками. С течением времени эти эмблемы становятся территориальными (или земельными) эмблемами, в качестве каковых и вошли (с некоторыми изменениями) в государственную печать Ивана Грозного. Здесь уже наличествует и двуглавый орел и всадник, поражающий змия, оказавшиеся наиболее стабильными. Остальные же эмблемы "геральдизируются" только во второй половине XVII в. ("Титулярник" 1672 г.), но и их еще нельзя назвать гербами городов, т. к. они недостаточно символичны и стилизованы. Чтобы стать гербами, они должны были пройти сложный путь усвоения русскими герботворцами определенной символики, условной стилизации, геральдической композиции и т. д., что растянулось на весь XVIII век. На первый взгляд это кажется странным.

Казалось бы, что железной воли Петра I было достаточно, чтобы раз и навсегда положить твердое основание российским гербам. Но это не так. Автор подробно рассматривает, как медленно, тяжело старая допетровская Русь перестраивалась в регламентированное государство. Прогрессивные идеи наталкивались на их непонимание; вновь образуемые учреждения путались в своих функциях; необходимость оперативных распоряжений упирались в тысячеверстное бездорожье; повсюду плел сети чудовищный бюрократизм. В таких условиях и внедрялась мало еще кому понятная геральдика, документация которой откладывалась в самых различных местных архивах, так что собрать эти документы, капри-

¹ Лосев А. Ф. Проблема символа и реалистическое искусство. М. 1976.

стр. 131

мер, для очередного законоположения о гербах (городов, городских печатей и т. п.) стоило больших усилий.

Главные трудности в создании гербов, заключает Н. А. Соболева, состояли не в отсутствии интереса к ним. Таковой, несомненно, имел место, но вот усвоение смысла герба, законов герботворчества, законов геральдики давалось на редкость тяжело. Отсюда постоянные изменения в распоряжениях, законоустановлениях, вновь и вновь заставлявшие проделывать египетский труд по собиранию старых материалов и по рассылке новых. И все это по допотопному бездорожью...

Между прочим, при всех этих мучительных родовых трудностях герботворчество, как показано в книге, не было копированием западно-европейского опыта, а носило самостоятельный характер. В сущности, почти все сказанное Н. А. Соболевой о работе "геральдической службы" XVIII в. относится и к большей части XIX века. Если через всю эту двухвековую бюрократическую неразбериху гербы русских городов, губерний и земель все же утвердились в своем истинном юридическом значении, т. е, как социальный институт, а также и по форме - как "опознавательно- правовой знак, составленный по определенным условным правилам, фиксированный верховной властью" (с. 220), то в этом проявилась не только сила законов, но и творческая активность русских геральдистов, прежде всего герольдмейстеров, среди которых были очень яркие, по-своему выдающиеся личности: И. К. Кирилов, В. Н. Татищев, В. Е. Ададуров, М. М. Щербатов, И. С. Бекенштейн, Н. Фадеев, а также многие другие - им Н. А. Соболева посвятила яркие страницы.

Вкратце излагаемая в книге картина русского герботворчества такова. При Петре I укрепление городского самоуправления вызывает необходимость в гербах. После Петра инициатива в этом деле переходит к военному ведомству, но рост старых городов и возникновение новых неуклонно требуют специально городских символических знаков. Массовое городское герботворчество активно развивается при Екатерине II, и хотя после того, как в конце XVIII в. буржуазная революция во Франции нанесла могучий удар европейскому феодализму, интерес к гербам сузился, все же и в XIX в. герботворчество было важным элементом в системе "разработанных правительством мер по укреплению его идейных позиций" (с. 223). Но это картина внешняя. Существеннее, конечно, внутренняя история русского герботворчества. Тот факт, что суть и структура, а следовательно, и назначение герба дались русским герольдмейстерам далеко не сразу, приводил к многочисленным недоразумениям.

Только к концу жизни Петра I вопрос о природе герба стал во весь рост. Для символического отражения в гербе специфики каждого города потребовалось собрать множество сведений. С переездом Герольдии в Петербург связи с российскими провинциями еще больше "затрудняются. Усложнилась и общественная жизнь России. Возросло значение регулярной армии, для знамен которой тоже потребовались гербы. Эта линия воинского герботворчества прослеживается Н. А. Соболевой не менее подробно вплоть до каждого войскового соединения. При этом разбираются различные варианты гербов. Одновременно для нужд того же ведомства продолжается создание городских гербов. Н. А. Соболева рассматривает, как усложнение структуры герба вело к соединению территориальной эмблемы с гербом города не только на знаменах, но и на печатях, монетах, планах, картах и т. д. Подробно рассматривается в книге постепенная концентрация геральдических архивов в Герольдии, без чего стало бы невозможным массовое сочинение городских гербов при Екатерине П.

Н. А. Соболева отмечает, что теперь "городской герб окончательно перемещается из сферы военного ведомства в широкую общественную сферу" (с. 88), тем самым как бы восстанавливается гербосозидательная политика Петра I. Поскольку герботворчество при Екатерине II было связано с переустройством губерний и новым статусом многих городов, то, как пишет автор, герб "никогда раньше не привлекал внимания русского правительства настолько, чтобы быть отмеченным официальным постановлением" (с. 89). И как парадокс в книге отмечается полное невнимание советских историков к этому интереснейшему процессу символизации новой социальной и юридической структуры городов. Естественно, что с этого момента развитие российской геральдики рассматривается в книге особенно подробно. Главное, пожалуй, состоит в констатации заметных изменений в функции гербов.

Герб в эпоху абсолютизма становится не

стр. 132

столько символом городской самостоятельности, сколько просто отличия города от деревни. Поэтому в ряде случаев вновь сочиненные гербы не совпадают с традиционными гербовыми эмблемами. Автор усматривает в этом своего рода "камуфляж" для прикрытия дворянской диктатуры. Может быть, это слишком категорично, т. к. наибольшую прослойку русских городов составляло все же не дворянство, и "бюргерское" самосознание немало значило. Да и символика герба играла на городских чувствах больше, нежели на усадебных. Как бы то ни было, "в течение десяти лет были собраны, сочинены вновь, нарисованы и разосланы по наместничествам несколько сотен городских гербов" (с. 103). При этом было введено усложнение герба, городской герб включал в себя (целиком или частью) герб наместничества.

Не менее подробно рассмотрена в монографии работа по созданию территориальных гербов, то есть гербов земель, губерний, уездов. Здесь автору пришлось преодолеть немало противоречий в архивных материалах. В лавине фактов интересно выделить уточнение структуры гербов при герольдмейстере Б. В. Кене, который ввел строгие общеевропейские правила геральдики, причем многие старые гербы оказались "негеральдичными". Отсюда новые общероссийские муки по переоформлению гербов. Поистине исполнители всех этих операций представляются подвижниками.

Особый интерес вызывает раздел, посвященный символам российских городских гербов. В связи с намечающимся сейчас интересом к новому, советскому герботворчеству все сказанное Н, А. Соболевой очень актуально. Ею приводится историческая группировка символов, причем рассматриваются и семантически уточняются некоторые спорные до сих пор эмблемы, например "вечевая степень" (Новгород), барс (Псков), дракон (Казань). Здесь хотелось бы высказать соображение: не является ли непонятное изображение коня на рязанском гербе намеком на коня "вещего Олега"? Ведь образ рязанского Олега издавна волновал рязанцев. Впрочем, конь мог символизировать и особое развитие на рязанщнне коневодства. Далее. Не является ли изображение хищного зверя на булгарском гербе намеком на волка? Волк был тотемом тюрок. Таких вопросов возникает немало. Видимо. Н. А. Соболева несколько преуменьшила значение местных корней в эмблемах. Зато ею высказана мысль, кажется, еще не приходившая в голову исследователям, а именно: в российском герботворчестве образы зверей (кроме льва и единорога) символизировали в основном нехристианские народы России. С этих позиций произведен интереснейший анализ печати Ивана Грозного, выступающей как "теоцентрическая модель мира" (с. 166). В XVII в. символы, естественно, расширяются, главным образом за счет местных промыслов и заимствований из западноевропейских "Эмблемат", что и отразилось в "Титулярнике" 1672 года.

Исследовав исчерпывающим образом символику территориальных эмблем XVI - XVII вв., Н. А. Соболева совершенно свободно чувствует себя в анализе символов XVII I- XIX вв., отделяя новое от старого и устанавливая источники всех эмблем. В итоге она дает классификацию геральдических сюжетов, в которой первое место заняли символы местных хозяйственных особенностей, второе - местная флора и фауна и третье - "Говорящие гербы". Церковные символы оказались на предпоследнем (девятом) месте. Приложенные к исследованию три таблицы представляют наглядную сводку территориальных эмблем XVI - XVII вв., эмблем, фигурирующих в качестве "старых" российских городских гербов. Расположение материала в алфавитном порядке, описание эмблем, указание предметов, на которых они изображены, перечисление временных изменений и, наконец, дата и окончательная форма утвержденного герба - все это превращает таблицы в неоценимый справочник.

Российские гербы в трактовке Н. А. Соболевой представляют богатейший источник. Общественно- политической своей стороной российская геральдика обращена к разумному восприятию ее разнообразных символических возможностей, в которых среди чуждых нам идей самодержавия содержатся идеи особности города (местности), особой ценности и, может быть, красоты этих сторон жизни России. Последнее невольно пробуждает и патриотические чувства - краеведческие, следопытские, земляческие и т. п. Поэтому интерес к гербам велик и в своей научно- источниковедческой устремленности и в человеческо-нравственной потенции. Иначе говоря, книга Н. А. Соболевой отвечает самым высоким гражданским запросам.

Permanent link to this publication: