Профессор Познанского университета Е. Топольский - один из крупнейших современных польских историков. Им написан ряд фундаментальных трудов по социально-экономической истории Польши и Европы, методологии истории, истории исторической науки. Как историка его отличает стремление к комплексному, системному анализу исторического процесса, широкой сравнительно-исторической перспективе, концептуальному моделированию и квантификации исследуемых явлений. Обобщающе-синтетический и моделирующий подход, сочетающийся с вниманием к эмпирическому материалу, характерен и для рецензируемой книги, вышедшей вторым изданием¹ (первое - 1965 г.).

Она посвящена кардинальной проблеме европейской и мировой истории. Е. Топольский выражает свое согласие с тем, что генезис капитализма именно в XVI в. и именно в Европе представляет своего рода научную загадку, суть которой в том, чтобы найти фактор, обусловивший переход от традиционного, встречающегося во всех классовых обществах товарно-денежного обращения к той его стадии, на которой товаром становится рабочая сила. Выявление этого фактора и является задачей работы Е. Топольского.

В первом разделе книги анализируются основные существующие в мировой науке подходы к определению сути феодализма и капитализма и перехода от первого ко второму, формулируются методологические и методические посылки дальнейшего анализа. Во втором - рассматривается падение доходов феодальных землевладельцев и проблематика "кризиса XIV - XV веков". В третьем, ключевом, анализируются экономические последствия хозяйственной деятельности европейского дворянства в XVI в., в которой Е. Топольский видит главный фактор, обусловивший экономические метаморфозы Европы в то время. В заключительном разделе изучена динамика хозяйственного развития Европы в XVII веке.

Наиболее сильная сторона книги состоит в том, что сама логика исследования, связывающая рождение капитализма с феноменом хозяйственной деятельности различных слоев общества, предполагает выявление связей не только прямых (детерминирующее воздействие способа производства на остальные сферы общественной жизни), но и обратных (обусловленность перемен в способе производства изменениями в социальной структуре, общественной психологии, культуре и т. д.) в процессе генезиса капитализма в Европе.

Можно согласиться с автором, что ясного ответа на вопрос о причинах зарождения капитализма именно в Европе и именно в XVI в. пока нет. Опираясь на К. Маркса, Е. Топольский подчеркивает, что ответ нужно искать в анализе т. н. первоначального накопления, которое вместе с воздействием товарно- денежных отношений перевело европейскую экономику на капиталистические рельсы. При этом он считает, что для анализа разложения феодализма важнейшим является фактор товарно-денежных отношений, для генезиса капитализма - т. н. первоначальное накопление. Задача историка состоит в том, чтобы объяснить их взаимодействие и результаты этого взаимодействия в едином историческом процессе.

Только "первоначальное накопление", пишет автор, является и необходимым и достаточным условием для рывка за пределы экономического равновесия, в то время как товарно-денежные отношения сами по себе создают лишь необходимое, но не достаточное условие для этого. Решающим моментом такого рывка (который, видимо, можно отождествить с переходом от простого воспроизводства к расширенному) становится "сильная инвестиционная интервенция" или "инвестиционный старт", возможный именно благодаря "первоначальному накоплению" (с. 30).

Какие же социальные группы и каким образом участвовали в перестройке феодальных производственных, а вслед за ними и социальных, политических, культурных отношений и в превращении их в отношения капиталистические? Ключом к ответу на этот вопрос Е. Топольский считает анализ хозяйственной деятельности европейского дворянства в XIV - XVII веках. Именно от него, от его экономической и хозяйственной поли-

¹ Topolski J. Narodziny kapitalizmu w Europie XIV - XVII wieku. Warszawa. PWN. 1987. 206 s.

стр. 165

тики, по мнению автора, в решающей степени зависела судьба капитализма в Европе.

Столкнувшись с абсолютным и относительным падением доходов, прежде всего ренты, с хозяйственным ростом городов, обогащением бюргерства, экономическим усилением крестьянства, спасая свой социальный статус в условиях быстрой "социальной карьеры" и конкуренции городских слоев, дворянство обращается к активной предпринимательской деятельности, устраняет препятствия на пути свободного инвестирования в производство и само активно участвует в этих инвестициях (с. 30 - 31). Связь этого явления с процессом генезиса капитализма отчетливо прослеживается в Англии, очевидна и в других регионах, хотя в ряде стран, прежде всего в Восточной Европе, оно привело к противоположным по сравнению с Западной Европой результатам. Рассматривая проблематику т. н. кризиса XIV - XV вв., Е. Топольский приходит к выводу: общего экономического регресса в конце средневековья в Европе не было, хотя наблюдались локальные или временные колебания хозяйственной конъюнктуры, связанные в значительной степени с неблагоприятными демографическими тенденциями, войнами, эпидемиями, колебаниями климата. "В сумме в течение двух последних веков средневековья происходил дальнейший общий экономический рост Европы", хотя темп его был низок (с. 57). Неоспоримым явлением было, однако, в то время падение доходов дворянства.

Повсеместно наблюдалось, с одной стороны, деклассирование беднейших его слоев и проникновение в его ряды представителей крестьянства и бюргерства, а с другой - рост потребностей, постоянное удорожание того стиля жизни, который соответствовал сословному стандарту дворянина. Перед дворянством открывалось несколько путей укрепления имущественного и социального статуса - усиление, эксплуатации крестьян, экспроприация части доходов горожан, секуляризация церковных владений, военные и колониальные грабежи, прямой разбой, - но по-настоящему эффективным оказалось лишь развертывание собственной предпринимательской хозяйственной деятельности.

Анализируя ее формы, Е. Топольский останавливается на природе "первоначального накопления". По его мнению, оно не может быть связано ни с каким иным периодом развития общества, кроме перехода от феодализма к капитализму, и его невозможно отделить от процесса генезиса капитализма. Поэтому нельзя относить к "первоначальному накоплению" аккумуляционные процессы, традиционные для феодальной формации. Однако "первоначальное накопление" по своей природе противоположно и накоплению, осуществляемому в результате производства, в том числе собственно капиталистическому. Автор различает четыре вида накопления: мелкотоварное (осуществляемое крестьянами и горожанами), феодальное (осуществляемое феодалами традиционными способами), "первоначальное" и капиталистическое.

Экономический рост Европы в XVI в. основан на комбинировании аккумуляционных процессов разных типов. В английском варианте он складывается из накопления мелкотоварного, "первоначального", перерастающего в капиталистическое, и феодального. Французский вариант характеризуется перерождением "первоначального накопления" в аккумуляцию не только капиталистическую, но и феодальную. В польском варианте в результате "первоначального накопления" возник фольварк, который все ресурсы обратил в накопление феодальное и тем самым преградил путь капиталистическому накоплению (с. 91 - 92). Таким образом, далеко не везде "первоначальное накопление" было необратимым и вело к капитализму.

Формы экономического предпринимательства дворянства в разных регионах были различны: огораживания и торговля в Англии, овцеводство и колониальная экспансия в Португалии и Испании, испольщина во Франции и Италии, создание крупных феодальных хозяйств в Западной Германии, фольварк к востоку от Эльбы. Во всех странах, кроме Англии и Нидерландов, где дворянство и бюргерство сливались в один класс, экономическая деятельность которого совпадала с интересами хозяйственного развития этих стран, развитие капитализма шло сложным и противоречивым путем. Общим для всей Европы, пишет автор, было падение доходов дворянства при росте потребительских потребностей и ответная экономическая активизация феодалов.

стр. 166

Специфически восточноевропейским явлением было возникновение крепостнических фольварков. Не расширение барской запашки и сгон крестьян с земли, что было явлением не повсеместным и шло параллельно другим формам дворянского предпринимательства, а резкое усиление феодальной зависимости крестьян, было, по мнению Е. Топольского, самой важной чертой аграрной перестройки в Восточной Европе (с. 133). Причины возникновения фольварков он видит в трех органически связанных факторах - падении доходов дворянства; возникновении крепостного права; благоприятных условиях сбыта сельскохозяйственной продукции (с. 136).

Рассматривая динамику развития Европы в XVII в., Топольский ставит под сомнение распространенный в западной историографии взгляд на это столетие как эпоху экономического кризиса. Изучив данные о движении цен и инфляционных процессах, развитии промышленности, сельского хозяйства и торговли в разных регионах Европы, Е. Топольский пришел к выводу, что в XVII в. "не было какого-то общего кризиса, прекращения или ослабления темпа хозяйственного развития" (с. 159).

Некоторые положения книги нуждаются в более развернутом анализе. Это касается, в частности, оценки сути происходивших в Восточной Европе перемен в области аграрных отношений. Автор соглашается с утверждением Е. Нихтвайсса, что "сгон крестьян с земли подготавливал капиталистический способ производства в деревне" (с. 134). В то же время, по мнению Е. Топольского, "основанный на барщине фольварк был причиной повторной феодализации обширных территорий", которая была обусловлена не концентрацией земель в руках дворянства, а крепостным правом и барщиной (с. 92, 134, 148, 184). Думается, однако, что и материал книги, и ее выводы противоречат трактовке барщинно-фольварочной системы и ее последствий как рефеодализации. Не случайно и сам автор пишет о переходе в Восточной Европе "к совершенно новым по своему экономическому содержанию формам деятельности в деревне" (с. 106). Понятие "рефеодализация" не передает качественной специфики возникшего феномена и мешает пониманию того, как в конце концов из этой "рефеодализированной" деревни вырос капитализм прусского типа.

Некоторые противоречия концепции Е. Топольского связаны и с тем, что объем понятий "капитализм" и "генезис капитализма" оказывается в книге много шире, чем объем понятия "феодализм". Характерными чертами последнего автор называет большую роль натурального хозяйства, ограничение прав крестьян на землю, личную зависимость крестьян. "В этих чертах нет места для товарно-денежного хозяйства" (с. 15). Поэтому, отрицая экономический кризис XIV - XV вв. в Европе, он готов допустить наличие в это время кризиса феодализма (с. 80). Такое представление кажется противоречивым, если, правда, не считать, что феодальные отношения охватывают только деревню, и рассматривать феодализм как целостную общественно-экономическую формацию. Вряд ли можно согласиться с автором и тогда, когда он главные и едва ли не единственные причины гусизма и реформационного движения XVI в. усматривает в стремлении дворян к перераспределению доходов между светскими и духовными феодалами (с. 73, 104 - 105).

В целом модель Е. Топольского позволяет увидеть ту общую основу, на которой развивались новые явления в европейской экономике и социальной жизни XIV - XVII вв., выявить черты единства исторического процесса в Западной и Восточной Европе. Можно согласиться с главным тезисом автора: новым явлением общеевропейского масштаба стала предпринимательская деятельность дворянства, попавшего в условия жесткой конкуренции с горожанами и спасавшего свой социальный статус. Такой подход требует наряду с анализом экономических реалий обращения к проблеме социальных отношений, культуры, общественной психологии, вне которых невозможно понять, каким образом в обществе возникали новые типы социальной деятельности, новые социальные группы.

Permanent link to this publication: