Оксфорд, 1999, XXVI+387 c.

М. Nichоlls. A HISTORY OF THE MODERN BRITISH ISLES, 1529-1603. THE TWO KINGDOMS. Oxford: Blackwell Press, 1999, XXVI+387 p.

В современной англо-американской историографии 80-90-х годов утвердилась методологическая установка в исследовании Британских островов в новое время с позиций комплексного и компаративного изучения проблем истории, политических институтов, национального самосознания государств, обладающих самостоятельными географическими, экономическими политическими, социокультурными характеристиками, но тесно связанных между собой общностью исторических судеб: Англии, Уэльса, Ирландии, Шотландии. Предметом историков становится "не просто история формирования британской нации, но и конфликты между отдельными британскими государствами, сильно тормозившие процессы их интеграции" ¹ .

Книга кембриджского историка-архивиста М. Пиколлса написана в русле этих историографических традиций и является второй в задуманной оксфордским издательством "Блэквелл пресс" серии монографий "История современных Британских островов". Задача исследования - "поочередно дать анализ истории обоих королевств в рамках Британских островов, связав в параллельном изложении историю Англии и Шотландии, введя, когда того требует дискуссия по британскому "измерению", сюжеты из истории Ирландии, также ставшей королевством в 1541 г. Книга охватывает около 70 лет: с 1529 г., когда был созван Парламент Реформации Генрихом VIII, по 1603 г. - объединение Англии и Шотландии личной унией под властью Якова VI, ставшего королем Англии под именем Якова I.

М. Николлс отмечает, что в XVI в. в среде элит каждого из государств формировались представления о "британской идее", объединяющей все народы островов, однако у каждой нации они складывались по-особому. Если в английском обществе начиная с 1580-1590-х годов были сильны амбиции расширения "империи", то шотландцы начиная с 1540-х годов писали об объединении, почувствовав слабость своей страны в военном отношении, элита Уэльса же поддерживала союз с Англией из прагматических соображений, несмотря на недовольство соотечественников, а гэльское и англо- ирландское население Ирландии упорно сопротивлялось любым формам объединения, насаждавшимся военно- колонизационным путем (с, XVII). Автор сопоставляет политические судьбы стран, сходства и различия их экономического уклада, процессов Реформации и Контрреформации, специфику национального самосознания, культуры Англии, Шотландии, Ирландии в XVI в.

Книга состоит из введения и 14 глав. Анализируя особенности Реформации в правление Генриха VIII, Николлс обоснованно считает ключевыми такие аспекты, как условия составления и идеологическое значение англиканских вероисповедных документов, контакты английских и континентальных богословов, реакцию протеста к религиозной политике короля. "Десять статей" 1536 г. представлены как сложный документ, в котором не делалось уступок лютеранству в вопросе о Евхаристии, но вместе с тем давалась формулировка об обязанности каждого христианина совершать добрые дела, ставшая данью компромиссу в ходе англо-немецких переговоров (с. 50). Принятие консервативного "Шести статейного Акта" 1539 г. символизировало возврат Генриха к католическому учению о семи таинствах и ускорило политические перемены: отставку и казнь вице-канцлера Томаса Кромвеля (1540-1541) из-за недовольства Генриха его церковной политикой.

Дискуссионен вопрос об оценке церковного урегулирования при Елизавете I: сохранение католического характера культа, церковных облачений совмещалось в его рамках с насаждением англиканского вероучения и преследованием католиков и нонконформистов. Многие английские и отечественные исследователи вопроса (Н. Тиак, П. Лейк, К. Хейг, О. В. Дмитриева, А. В. Исаенко) склоняются к мнению о компромиссном, "срединном" пути англиканского вероучения. Автор сомневается, можно ли считать это урегулированием вообще (с. 184). Он констатирует, что, с одной стороны, Елизавета все же желала пойти дальше принципа "католицизм без Рима", исповедуемого Генрихом VIII, о чем свидетельствует ее согласие предоставить право священникам вступать в брак. С другой стороны, отклонение ею всех попыток епископов внести изменения в "Тридцать девять статей" (1571), в официальный символ веры в последовательно протестантском духе (упразднение святых дней и органов в церквах и т.п.) свидетельствует о силе католической веры. Николлс предполагает, что королева склонялась к "прагматическому евангелизму". Не очень искушенная в тонкостях богословия (с. 187), Елизавета испытывала постоянное давление с двух сторон: от неумолимого "хора пуритан" - с одной, и лордов-католиков - с другой. Истоки "британской" идеологии в Англии автор усматривает во взглядах

¹ Uniting the Kingdom? The Making of British History. Ed. by K. Grant, A. Stringer. London - New York, 1995, p. 5.

стр. 236

государственного секретаря Елизаветы Сесила, который еще в 1560-е годы вполне в духе шотландских просвитериан рисовал образ Британии как единого острова, а протестантская вера была залогом его триумфа над "царством Антихриста".

Сложившееся в средние века в Ирландии хрупкое политико- географическое равновесие между экономически развитым юго-западом острова с англо-ирландским населением (Пейл) и феодально-клановым строем основной территории гэльской Ирландии рухнуло после восстания сына ставленника Генриха VIII графа Килдэра лорда Оффали в 1534 г. (с. 168). Подавивший его Генрих VIII передал власть Леонарду Грею, приходившемуся дядей графу Килдэру. Этот прецедент стал началом сохранившейся до конца XVI в. практики назначений "вице-королей" Ирландии из среды английской знати. В 1541 г. Генрих VIII, сменив старый титул лорда Ирландии на новый - ее короля, положил начало активной колонизации Ирландии. Вместо старой и более жизнеспособной системы управления Тюдоры установили непрактичную модель подчиненного и вечно бунтующего королевства (с. 318). Политика "подчинения" гэльских вождей и "возвращенного пожалования" земель в обмен на клятву верности, проводившаяся в 40-50-е годы сменившим казненного Грея Энтони Сент-Леджером, стала "символом и инструментом согласительной англицизацин" ирландцев (с. 171).

Статус ирландской короны был двойственным: за 148 лет, с 1541 г. ни один английский король не короновался в Ирландии, и не приносил клятвы защищать своих ирландских подданных. Все основные вопросы решались английским советом в Дублине, а не по английским законам. Елизаветинское церковное урегулирование слабо затронуло Ирландию. В конце 70-х годов католицизм там оставался крайне сильным. Англо-ирландская аристократия направляла своих детей в католические коллегии, вера стала "визитной карточкой ее самоидентификации" (с. 245-246). Слабая поддержка протестантизма со стороны английской короны и отсутствие до 1592 г. протестантских колледжей также определяли слабость Реформации в Ирландии. Иная ситуация сложилась в Уэльсе: после включения его в состав английской "внутренней" империи в 1536 г. государственные институты Уэльса были подчинены английским, а претензии народа на автономию с тех пор выражались в требованиях культурного самоопределения. Важный вклад в успех Реформации внесли переводы английских и латинских религиозных текстов на валлийский язык (с. 247).

Начиная раздел о Шотландии, автор задается вопросом: "Каким образом Шотландия, периферийная, маленькая и бедная нация, вынужденная взывать к милости почти каждой второй европейской страны, оставила свой след в истории XVI в.?" (с. 77). Такая постановка вопроса, думается, отражает недооценку внешнеполитического веса монархии Стюартов, с которой в XVI в. считались Франция, Англия, Испания и римские папы. Ответ на свой вопрос автор ищет в истоках шотландской государственности, веками сложившихся отношениях династии и дворянства, основанных на взаимных неписаных договоренностях. Корона не нарушала иммунитета знати, которая осознавала ответственность перед монархией и страной, что было особенно важно в условиях частых междуцарствий, после ранней гибели королей от Якова I до Якова V. Патронат и личные связи приводили к слабости бюрократического аппарата страны, отличавшей Шотландию от Англии.

В 20-30-е годы XVI в. в Шотландию проникли учения Лютера и Цвингли, освоение которых облегчили английские переводы Библии. Реформация Генриха в те годы вызывала проанглийские симпатии Визарта, Алезиуса и будущего вождя кальвинистов Нокса. Однако, как считает автор, не следует преувеличивать значение этих процессов, так как нередко шотландцы признавали авторитет континентальных ересей. Введенный папой Климентом VII по просьбе верного римской церкви Якова V налог в 10000 фт. в целях учреждения гражданского суда (с. 84) наряду с развившейся фьюарной арендой церковных земель сильно подорвали финансовую базу церкви. Возрождению падавшего авторитета католицизма, повышению образовательного уровня духовенства и эффективности пастырского служения способствовали созывавшиеся в 1540-1550-е годы по инициативе архиепископа Дж. Гамильтона соборы церкви Шотландии.

Характеризуя основной этап шотландской Реформации, ознаменованный победой кальвинистских лордов Конгрегации в 1559-1560 гг., М. Николлс отмечает в целом ненасильственный характер политики новой церкви по отношению к терявшим финансовую опору католическим монастырям (с. 101). Но триумф Реформации был не повсеместным: несмотря на высокий уровень обеспеченности протестантскими священниками, северо-восток Шотландии остался предан католицизму вплоть до Войны трех королевств в 1640-е годы (с. 104). По сравнению с 1560-ми годами в 1580- е Реформация преодолела масштабы разобщенных кальвинистских конгрегации, выйдя на уровень национальной церковной организации. Национальное значение имела и борьба лидера шотландских пресвитериан Э. Мелвилла с Яковом VI. Если первый отстаивал восходящую к Августину идею "двух царств", согласно которой небесное царство (церковь) выше земного (государства), то король был сторонником концепции божественности абсолютной монархии, дававшей ей неограниченные права вмешательства в дела церкви (с. 295, 302). В церковной политике Яков сохранял приверженность "средней линии" и негативно реагировал на радикальные требования как пресвитериан, так и католиков. Автор

стр. 237

показывает, как с годами менялись и межгосударственные отношения Англии и Шотландии: если в 70-е Елизавета смотрела на северного соседа несколько свысока, то в 80-е, с утратой надежд на появление прямого наследника, Якова следовало воспринимать уже всерьез, а к концу 90-х как в Англии, так и в Шотландии мало кто испытывал сомнения в отношении наследника Елизаветы. Автор слишком категоричен в оценке Якова VI как неудачливого "отсутствующего" монарха Шотландии в период его правления в Англии (с. 307): основные государственные институты страны тогда не пережили упадка, экономический рост Шотландии продолжался, другой вопрос, что с переездом в Лондон в рамках новой "имперской" идеологии шотландские дела утратили свой приоритет для Якова.

Содержательная книга Николлса не лишена отдельных неточностей, а ряд оценок носят спорный характер. Структура работы, на наш взгляд, не во всем следует заявленному во введении принципу паритетного внимания к истории "обоих королевств": объем текста, отведенный на Англию (229 с.) почти в четыре раза больше посвященного Шотландии (57 с.), и почти в шесть - Ирландии (41 с.). Шотландию автор не удостоил отдельной "вводной" главой о тенденциях политического, экономического и социального развития, подобно разделу об Англии. В главах о Шотландии не получили отражения сюжеты, связанные с заключением Марии Стюарт в Англии и организованным ею "заговоре" против Елизаветы, важные в истории обоих королевств. Автор отмечает, что, как только Мария попала в заключение, она "стала фактором не столько шотландской, сколько английской политики", но ее можно оценить и как фактор европейской политики.

Досадная неточность вкралась на с. 149: там П. Мартир неправильно отнесен к "французским и голландским евангелическим проповедникам". Флорентиец по происхождению, он был приглашен М. Буцером в 1542 г. занять профессорскую кафедру в Страсбурге, в те годы бывшим вольным городом в составе Империи, а не Франции.

Книга Николлса полезна для специалистов, студентов и всех интересующихся британской историей раннего нового времени. Ценность книге придают и помещенные в ней карты, хронологические таблицы, научный аппарат и многочисленные иллюстрации из частных собраний и архивов.

К. Г. Челлини, аспирант кафедры истории средних веков исторического факультета МГУ

Permanent link to this publication: