Вторая мировая война изменила судьбы арабских стран. Среди них был и Ливан - небольшое государство с преобладанием христианского населения. Франция, получив от Лиги наций мандат на управление Ливаном, согласилась в 1926 г. предоставить ему особую конституцию, национальный парламент и пост президента. Однако это стало лишь началом 20-летней борьбы Ливана за реальную независимость. Факторами этой борьбы стали соперничество Англии и Франции с державами "оси" на Ближнем Востоке, англо-французские противоречия в ходе Второй мировой войны, позиция прогрессивных сил антифашистской коалиции и объединение многочисленных политических, социальных и религиозных фракций внутри ливанского общества.

Ключевые слова: мандат, Национальный пакт 1943 г., марониты, сунниты, шииты, друзы, конфессионализм.

Приход к власти во Франции летом 1936 г. правительства Народного фронта привел к заключению в ноябре того же года договора между Парижем и Бейрутом, согласно которому через три года Франция должна была отказаться от мандата Лиги наций на управление Ливаном, от контроля над его таможнями, финансами и системой связи. Фактически это было согласием метрополии на независимость колонии, но с важными ограничениями: Ливан должен был согласовывать с Францией свою внешнюю политику, сохранять ее войска на своей территории, а главное - признавать ее право на защиту этнических и конфессиональных меньшинств в Ливане. А поскольку количество таких меньшинств в стране в то время достигало 20 (наиболее влиятельными были христиане-марониты и мусульмане-сунниты) и между ними существовали серьезные противоречия и взаимные претензии, Франция тем самым получала возможность постоянно вмешиваться в дела Ливана, играя роль "верховного арбитра" [История Востока, 2006, с. 152].

В январе 1939 г. парламент Франции отказался ратифицировать договор 1936 г. об отказе метрополии от мандата Лиги Наций на управление Ливаном и даже в принципе признать суверенитет этой страны, хотя еще в 1926 г. Париж "даровал" ей конституцию с предоставлением права иметь республиканский режим, собственное правительство и двухпалатный парламент. Но эта конституция была отменена в 1932 и в 1934 г. заменена новой, по которой вся власть передавалась президенту, назначавшемуся верховным комиссаром Франции, а парламент лишался законодательной инициативы. Все это происходило на фоне обострения в самой Франции противостояния между левыми силами и крайне правыми организациями, выдвинувшими в 1938 г. идею создания "Фронта средиземноморских стран", который объединил бы Францию и ее владения с фашистской Италией и франкистской Испанией. Правые даже планировали с помощью "мусульманских коммандос" спровоцировать во Франции профашистский мятеж по типу поднятого генералом Франко в Испании [Gallissot, Badia, 1976, p. 409; Julien, 1972,

стр. 63
p. 122]. Правые были тесно связаны с Германией Гитлера и Италией Муссолини, осуществлявшими в 1930-е гг. активную военную, разведывательную и пропагандистскую экспансию в Средиземноморье. В Ливане на них открыто ориентировалась получавшая их помощь Национально-социальная сирийская партия (НССП) во главе с Антуном Сааде, образованная в 1932 г. и вскоре насчитывавшая 30 тыс. членов [История Востока, 2006, с. 151-152; Новейшая история..., 1980, с. 33-34].

В начале Второй мировой войны новый верховный комиссар Франции в Сирии и Ливане генерал Максимилиан Вейган отменил конституции этих стран и распустил их парламенты. Были запрещены общая для обеих стран компартия и Лига борьбы с фашизмом и нацизмом. Вейган начал строительство дорог, аэродромов и других стратегически важных объектов. Хотя Франция воевала с Германией, французский верховный комиссар, будучи патологическим антикоммунистом, планировал нападение на СССР, в частности авиаудар по нефтепромыслам Баку. Весной 1940 г. он стал главнокомандующим всей армии Франции и "прославился" как один из виновников ее капитуляции в июне 1940 г.

Сменивший Вейгана на Ближнем Востоке генерал Анри Фернан Денц неукоснительно выполнял все указания установившегося во Франции марионеточного "режима Виши" во главе с маршалом Анри Филиппом Петэном. Англия пыталась ему помешать, объявив экономическую блокаду Ливана и Сирии и перекрыв нефтепровод Киркук-Триполи, связывавший Ливан с нефтеносными районами Ирака. Но Денц, сотрудничая с прибывшей в Ливан в сентябре 1940 г. германо-итальянской "комиссией по перемирию", помогал ей вывозить в Германию и Италию сырье и продовольствие, создав тем самым экономические трудности для Сирии и Ливана. В феврале 1941 г. он подавил в ряде городов голодные бунты, но вскоре стал привлекать на свою сторону арабских патриотов Ливана, опасаясь влияния на них движения "Свободная Франция", основанного 18 июня 1940 г. генералом Шарлем де Голлем.

Превращение Сирии и Ливана в базу противостояния Великобритании ее тогдашним владениям - Ираку и Палестине - было частью немецких планов по использованию арабских националистов против Лондона, в осуществлении которых, как известно, в 1940-1941 гг. участвовали бывший иерусалимский муфтий Амин аль-Хусейни, видный идеолог панарабизма друзский эмир Шакиб Арслан и премьер-министр Ирака в 1940-1941 гг. Рашид Али аль-Гайлани. Территория Сирии и Ливана, их аэродромы, базы и сеть дорог играли в этих планах важную роль [История Востока, 2006, с. 153; Мирский, 1961, с. 140-160; Lévi-Provençal, 1947, р. 10-19].

8 июня 1941 г. британские войска (прежде всего австралийская дивизия и индийская бригада) вместе с подразделениями армии "Свободной Франции" вступили в Сирию и Ливан. 14 июля Денц капитулировал. В тот же день генерал Жорж Катру от имени "Свободной Франции" выступил с декларацией о намерении отказаться от мандата на управление Ливаном и Сирией и признании их независимости при условии "подписания договора Франции с каждой из двух республик по завершении мирового конфликта" [Les Arabes du Message à l'histoire, 1995, p. 504]. Британское правительство поддержало эту инициативу, фактически пообещав сделать то же самое [Абу Шакра, 1988, с. 14; История Востока, 2006, с. 154].

"Вскоре стало ясно, что это не удовлетворит англичан, вспоминал впоследствии де Голль. - Их действия... осуществлялись на месте группой людей, лишенных щепетильности, но располагавших большими средствами, одобрялись Форин-офисом, который иногда сетовал по этому поводу, но никогда не высказывал своего отрицательного отношения. Их поддерживал премьер-министр (У. Черчилль. - Р. Л.), чьи двусмысленные обещания и наигранные эмоции вводили в заблуждение относительно его намерений. Все это было направлено на то, чтобы обеспечить повсюду на Востоке руководящее положение Великобритании". Давнее соперничество двух держав в колониях тогда резко обострилось. "Проводя свою политику, - подчеркивал де Голль, - Англия намеревалась с помощью то завуалированных, то грубых методов занять место Франции

стр. 64
в Дамаске и Бейруте" [Де Голль, 1957, с. 211]. Иногда дело доходило до угроз. Например, командир британской бригады, занявшей область Джебель-Друз, угрожал представителю де Голля: "Ну что же, если потребуется драться, будем драться!" [там же, с. 227].

7 августа 1941 г. союзники попытались договориться: де Голль и британский резидент на Ближнем Востоке О. Литтлтон заключили соглашение о взаимном признании главенства Англии в военных вопросах и "особых интересов" Франции в странах Леванта. Но это не положило конец разногласиям. "В Бейруте, - отмечал де Голль, - обосновался Спирс" (британский генерал, ставший посланником при правительствах Ливана и Сирии. - Р. Л.). Неофициально он должен был "побуждать французов выполнять их обещания", как пишет без тени юмора новозеландец Уильям Харрис [Harris, 1999, р. 136].

"В его руках, - писал де Голль, - были великолепные козыри: наличие английской армии; многообразная деятельность английской разведки; контроль над экономическими отношениями двух стран, которые могли существовать только при наличии торговли; поддержка его деятельности во всех столицах со стороны первой в мире дипломатии; огромные средства для пропаганды; официальная поддержка соседних арабских государств, Ирака и Трансиордании, где царствовали короли из дома Хусейна, а также Палестины, английский Верховный комиссар которой систематически выражал лицемерные страхи по поводу реакции арабского населения порученных ему территорий в связи с "притеснениями", которым якобы подвергаются их сирийские и ливанские братья" [Де Голль, 1957, с. 234].

9 сентября 1941 г. Уинстон Черчилль, выступая в Палате общин, заявил, что "не может быть и речи о том, чтобы Франция продолжала сохранять в Сирии то же положение, что и до войны". И хотя 27 сентября генерал Катру провозгласил "независимость и суверенитет" Сирии, а 26 ноября - Ливана, давление англичан продолжалось. "Англичане, - вспоминал потом де Голль, - хотя на словах и не оспаривали наших прав, на самом же деле никак не считались с нами", постоянно вмешиваясь в отношения "Свободной Франции" с правительствами Ливана и Сирии, формируя кавалерию из друзов, пытаясь контролировать закупку и распределение зерна, угрожая выслать неугодных им французских представителей и т.п. [там же, с. 260-262].

Сирия и Ливан были включены в стерлинговый блок. Внешняя торговля этих стран, снабжение населения продовольствием, средства сообщения и связи контролировались британским военным командованием, располагавшим в странах Леванта намного более многочисленными и лучше оснащенными вооруженными силами, чем сторонники де Голля. Тем не менее желание и Англии, и "Свободной Франции" привлечь ливанцев и сирийцев на свою сторону, пресечь происки нацистской агентуры и профашистских организаций, ранее поощряемых Денцем, отмена запрета демократической прессы способствовали активизации патриотических и прогрессивных элементов Ливана и Сирии. Была восстановлена Лига борьбы с фашизмом и нацизмом, издававшая популярный во многих арабских странах прогрессивный журнал "Ат-Тарик" (Путь), создано Общество культурных связей с СССР, разрешены все политические организации, за исключением НССП во главе с А. Сааде ввиду ее профашистской ориентации.

Хотя окончательное оформление независимости стран Леванта было отложено до окончания войны, сам факт ее признания официальными представителями Франции имел огромное значение и сильно повлиял на последующие события. Новое поколение интеллигенции, учащейся молодежи, особенно студенчества, все более проникалось идеями национального освобождения, о чем убедительно свидетельствовал, в частности, межобщинный конгресс в духовном центре маронитов Бкерки, открывшийся 25 декабря 1941 г. [Абу Шакра, 1988, с. 14; История Востока, 2006, с. 154-156; Новейшая история..., 1980, с. 36-37].

Но в 1941-1942 гг., когда еще не был решен исход битв за Сталинград, Кавказ и Северную Африку и еще не исчезла опасность германо-итальянского вторжения, условий для реализации независимости не было. В августе 1943 г. де Голль заявил в Бейруте: "Независимость государства Сирии и государства Ливан - свершившийся факт. Она

стр. 65
была целью Франции, зафиксированной в мандате, полученном от Лиги наций, и может быть провозглашена лишь исходя из этого мандата. То есть Франция и только она может предоставить эту независимость". Далее генерал говорил о "тяготах войны", не позволявших "пользоваться демократическими институтами", и выражал надежду, что недалек "день, когда сирийцы и ливанцы смогут выразить свое мнение в условиях достоинства и спокойствия" [Les Arabes du Message à l'histoire, 1995, p. 504].

Де Голлю было трудно одновременно пользоваться поддержкой Англии и спорить с ней. К тому же Англию поддерживали США, прохладно относившиеся к де Голлю и его движению. Сохраняя дипломатические и прочие связи с режимом Виши, Вашингтон, по словам генерала, "готов был договориться с любым, кто откроет американским войскам ворота в Северную Африку". Одновременно он возмущался лицемерием Лондона, который "твердил о правах арабов на независимость, когда англичане посадили в Индии за решетку Ганди и Неру, сурово карали в Ираке сторонников Рашида Али и диктовали Фаруку, королю Египта, состав его правительства" [Де Голль, 1960, с. 34]. Де Голль сформировал из ливанцев и сирийцев 12 батальонов общей численностью в 25 тыс. человек, но им противостояла 700-тысячная армия Великобритании, в значительной степени состоявшая из индийцев, австралийцев, новозеландцев, южноаф-риканцев и контролировавшая наряду с Ливаном и Сирией Египет, Палестину, Ирак, Судан и Трансиорданию. С ее помощью Англия "держала в своих руках всю внешнюю торговлю арабских стран, то есть фактически всю жизнь населения, определяла мнение видных деятелей и позицию правительств" [там же, с. 36-37].

Соединив финансовое и дипломатическое давление с пропагандой и разведкой, англичане вмешались в ход выборов президента и парламента Ливана в июле-октябре 1943 г., а затем активно влияли на президента Бишара аль-Хури и премьер-министра Риада ас-Сольха, подталкивая их к выступлениям с антифранцузскими декларациями: о "немедленной реализации независимости" и об "утверждении нашего национального интереса, исключая всякий иной" [De Gaulle, 1946, p. 215; Johnson, 1986, p. 7, 26; Les Arabes du Message à l'histoire, 1995, p. 504-505]. Одновременно с нападками на Францию выступил министр иностранных дел только что сформировавшегося тогда правительства Ливана Камиль Шамун, а вновь избранный парламент внес поправки в текст конституции Ливана, "выбросив из нее как раз то, что имело отношение к мандату, как будто он был ликвидирован" [Де Голль, 1960, с. 229-231].

В ответ на это представитель (делегат) Франции в Леванте 12 ноября 1943 г. наложил вето на исправленный вариант конституции, распустил мятежный парламент, арестовал президента, премьер-министра и ряд министров нового правительства. Временным президентом вместо избранного аль-Хури был назначен Эмиль Эдде, ранее (1936-1939) уже занимавший этот пост. Но образованный летом 1943 г. Французский комитет национального освобождения (ФКНО) во главе с де Голлем посчитал, что делегат Франции "вышел за пределы действий, допустимых в данной ситуации, хотя и признал оправданными принятые им меры и, главное, те чувства, которыми они были продиктованы". В Бейрут был направлен лучший в ФКНО знаток Востока Ж. Катру (уроженец Алжира), который освободил Б. аль-Хури, Р. ас-Сольха и других арестованных (все они вернулись в Бейрут 22 ноября), а в декабре 1943 г. дал согласие на исключение из конституций Ливана и Сирии статей о французском мандате и пообещал вывести французские войска.

Однако англичане и после этого не прекратили "шумные протесты против Франции". Де Голль иронизировал:

"В Каире требования исходили от Наххас-паши, которого английский посол навязал королю Фаруку в качестве председателя совета министров, в Багдаде от - Нури Саида, возвратившегося к власти только благодаря воздействию английских войск, в Аммане от эмира Абдуллы, бюджет которого составлялся в Лондоне и армией которого командовали генерал Пик и полковник Глабб, именовавшиеся "Пик-паша" и "Глабб-паша"" [Де Голль, 1960, с. 232-234; Les Arabes du Message à l 'histoire, 1995, p. 506-507].

стр. 66
1943 год оказался знаменательным в истории Ливана: был окончательно оформлен так называемый Национальный пакт - серьезный и долговременный документ, представлявший собой компромисс между ведущими общинами страны - христианами-маронитами и мусульманами-суннитами. От имени первых договор подписал президент аль-Хури, от имени вторых - премьер-министр ас-Сольх. По некоторым данным, в разработке документа и содействии компромиссу между его участниками определенную роль сыграл ранее упоминавшийся генерал Э. Спирс [Harris, 1999, р. 136-137]. Пакт предусматривал, что Ливан - часть арабского мира, имеющая особый характер и отношения с Западом. Христиане обязывались не навязывать Ливану "иностранного", т.е. западного, влияния, а мусульмане - объединять его с каким-либо арабским государством (подразумевалась Сирия, к которой всегда тяготели сунниты).

Специально оговаривалось, что президентом страны должен стать маронит, премьер-министром - суннит, председателем парламента - шиит, его вице-председателем - православный. Каждая община должна была быть представлена во всех госучреждениях, в том числе выборных. По данным переписи 1932 г., среди ливанцев было 30% маронитов, 22% суннитов, 18% шиитов, 10% православных, 6% друзов, 6% униатов (греко-католиков) и 8% остальных (армяно-григориан и армяно-католиков, ассирийцев - несториан и халдеев, т.е. ассиро-католиков, христиан-протестантов и иудеев). В парламенте на 5 мусульман должно было приходиться 6 христиан [История Востока, 2006, с. 155-156; Harris, 1999, р. 136-137; Vallaud, 1976, р. 49].

Принцип конфессионализма закреплял, таким образом, превосходство христиан. Но постепенно, по мере изменения религиозного состава населения, он из фактора временной стабилизации положения превращался в фактор дестабилизации и источник конфликтов, тормозивших развитие Ливана. Поэтому, как полагает французский историк Э. Пикар, "точнее бы было говорить об "общинном" пакте, чем о "национальном"" [Picard, 1988, р. 119]. К тому же в реальной жизни было невозможно отгородиться от влияний извне. Ввиду геостратегического и геополитического положения Ливана борьба за него после принятия Национального пакта лишь обострилась. Англию и Францию потеснили США с их многообразными интересами на Ближнем Востоке, а Сирию - Египет, Ирак и Саудовская Аравия.

"Франция остается верна своим обещаниям, своим обязательствам и своему долгу", - заявил Жорж Катру по радио Ливана 23 ноября 1943 г. [Catroux, 1949, р. 427]. Но это было скорее благое пожелание. С конца 1943 г. стал активно проявлять себя так называемый Конституционный блок, объединивший вокруг Б. аль-Хури и Р. ас-Сольха депутатов, министров, крупных помещиков, коммерсантов и финансистов - представителей разных конфессий. Блок выступал за признание понятия киян любнаний (ливанское бытие), за то, "чтобы каждая община получила свои права справедливо и соответственно важности своего положения" [Абу Шакра, 1988, с. 12-13].

Против Конституционного блока выступал Национальный блок, выражавший экстремистские взгляды маронитской верхушки (вплоть до отрицания арабского характера Ливана). Остальные партии до конца войны находились в тени, за исключением компартии (к началу 1944 г. она разделилась на самостоятельные партии Сирии и Ливана) и НССП, деятельность которой была разрешена в мае 1944 г. английскими военными властями и которая поддержала выдвинутый эмиром Трансиордании (а фактически Лондоном) план "Великой Сирии" (присоединения к Сирии Ливана, Палестины и Трансиордании) и план "Благодатного полумесяца" иракского премьер-министра Нури Саида, согласно которому к "Великой Сирии" должен был быть добавлен еще Ирак. Оба плана предусматривали распространение на новые государства власти открыто пробританской династии Хашимитов, правившей тогда в Ираке и Трансиордании. Но и сирийцы, и ливанцы отвергли эти планы, лишавшие их независимости и навязывавшие монархию вместо республики [История Востока, 2006, с. 155].

стр. 67
В 1945 г. Ливан принял участие в создании Лиги арабских государств, доказав, что не собирался отгораживаться от арабского мира (к чему призывали некоторые марониты) и от его проблем [Les Arabes du Message à l'histoire, 1995, p. 507]. В августе того же года при посредничестве посла СССР в Египте Н. В. Новикова были установлены дипломатические отношения между Ливаном и Советским Союзом. По этому поводу правительство Ливана заявило: "Безоговорочное признание Советским Союзом укрепит нашу независимость и сделает ее непоколебимой". В то время, в годы побед Красной армии над гитлеровскими войсками, авторитет СССР был высок как никогда. Ливанская пресса в связи с этим с удовлетворением констатировала: "Россия признала независимость нашей страны совершенно искренне", дабы "наш малый народ пользовался всеми своими правами, своими свободами и своим абсолютным суверенитетом" [Новиков, 1976, с. 9, 27, 150, 182, 189].

По международным вопросам Ливан старался выступать вместе с Сирией, что диктовалось прежде всего экономическими проблемами. В феврале 1945 г. эти государства объявили войну Германии и Японии, что было чисто символическим актом, и договорились сохранить единые органы, контролировавшие иностранные компании и концессии, а также общее таможенное управление и табачную монополию. От этих учреждений зависела вся хозяйственная жизнь стран Леванта, их экономическая устойчивость. При этом Ливан и Сирия стремились утвердить свое положение в качестве равноправных партнеров других государств, подписав в апреле 1945 г. Декларацию ООН, членами которой они стали. За месяц до этого они вошли в число членов - учредителей Лиги арабских государств (ЛАГ), подписав в Каире пакт о сотрудничестве между арабскими странами, предусматривавший "защиту их интересов и суверенитета, общее рассмотрение дел".

Решающий этап борьбы за превращение независимости из формальной в фактическую пришелся на май 1945 г. Окончание Второй мировой войны лишало и Францию, и тем более Англию повода держать свои войска на территории Леванта. Правительство де Голля соглашалось вывести воинские подразделения, но лишь после заключения выгодных для Парижа соглашений в сферах финансов, военного сотрудничества, культуры и дипломатии. Лондон тоже не отказывался от планов закрепиться в странах региона. Да и США вынашивали проект установления контроля над территорией Сирии и Ливана, через которую намеревались проложить нефтепроводы из нефтедобывающих княжеств Персидского залива к Средиземному морю. Понимая это, Бейрут и Дамаск не раз ставили вопрос о выводе британских и французских войск, но без всяких условий и уступок [Новейшая история..., 1980, с. 38-39].

6 мая 1945]. в Бейрут был десантирован новый контингент французских войск (под предлогом замены прежнего, еще не выведенного). Произошло это без предварительного уведомления и, конечно, согласия правительства Ливана, что спровоцировало в стране антиколониальные выступления, а в ряде мест - вооруженные столкновения с французами. То же самое, но с большим кровопролитием произошло и в Сирии, где с 8 мая участились нападения на французских военнослужащих, ответом которых на это стали расстрел 19 мая манифестантов в Дамаске, репрессии, направленные против жителей Халеба (Алеппо), артобстрел 27 мая городов Хомс и Хама и, наконец, беспрецедентные по жестокости и степени разрушения артиллерийская и авиационная бомбардировки Дамаска 29 мая.

В Ливане французы действовали осторожнее, чем в Сирии, так как не желали утратить симпатии местных христиан, особенно маронитов. Но и в Ливане имели место "бои местного значения". До 17 мая французы направляли сюда воинские подкрепления, но, судя по всему, больше рассчитывали на демонстрационный эффект своих акций в Сирии и компромисс с ливанской элитой, известной своими профранцузскими настроениями и вообще ориентацией на Запад [История Востока, 2006, с. 156-157].

стр. 68
Агрессия Франции против государств Леванта вызвала протесты в арабских странах, а 21 мая - в ЛАГ. 28 мая выразили свое недовольство США, уже не в первый раз демонстрировавшие показной антиколониализм в целях вытеснения империалистических конкурентов из того или иного региона. На этот раз Соединенные Штаты решили воспользоваться случаем, чтобы получить в Ливане экономические (посредством строительства нефтепроводов), политические (путем завоевания симпатий не только ливанцев, но и других арабов) и социокультурные (с помощью расширения своего влияния через религиозные миссии протестантов, осуществлявшегося еще с XIX в., и деятельность Американского университета в Бейруте) преимущества.

Англия также решила упрочить свое влияние в регионе и вытеснить оттуда французов. При этом она опиралась на давние связи с суннитами, друзами и некоторыми ливанскими протестантскими конфессиями, но главным образом - на свое военное превосходство: до 6 мая 1945 г. в Сирии и Ливане находились 60 тыс. британских и лишь 5 тыс. французских военнослужащих. 31 мая 1945 г. премьер-министр Великобритании У. Черчилль направил главе Временного правительства Франции де Голлю откровенно угрожающее послание с требованием вернуть французских военных в казармы "во избежание столкновений между английскими и французскими войсками". Наконец, 1 июня 1945 г. прекращения военных действий в странах Леванта потребовал СССР, который не мог оставаться в стороне от ближневосточного конфликта, став к тому времени постоянным членом Совета Безопасности ООН [История Востока, 2006, с. 156-157; Новейшая история..., 1980, с. 39].

Правительство де Голля оказалось в весьма сложном положении, так как помимо Ливана и Сирии в течение мая 1945 г. одновременно занималось подавлением антиколониального восстания в Алжире, в ходе которого были убиты 88 и ранены 150 европейцев (алжирцев, по разным данным, погибло от 20 до 45 тыс. человек) [Julien, 1972, р. 304-306; Du Manifeste.., 1948, p. 68; Réalités algériennes, 1953, p. 105; The Middle East Journal, 1948, p. 195-196]. Это будоражило всю страну, тем более что в самом правительстве де Голль мог рассчитывать на безоговорочную поддержку лишь католиков из Народно-республиканского движения; социалисты и коммунисты критически воспринимали "имперские" взгляды генерала.

В сложившейся обстановке Франция была вынуждена прекратить военные действия в Леванте и начать вывод войск (сначала из Сирии в более спокойный и лояльный Ливан). Французские гарнизоны в некоторых районах заменялись британскими, а некоторые военнослужащие-англичане срочно превращались в "гражданских лиц" и пытались всеми правдами и неправдами задержаться в Сирии и Ливане, стараясь проникнуть в местные государственные и частные учреждения. Все это сопровождалось дискуссиями в ООН, требованиями ЛАГ скорейшего и полного вывода иностранных войск из Леванта, спорами дипломатов и политиков.

Постепенно англичанам пришлось отказаться от своих замыслов. Они не желали соглашаться с предложенным де Голлем участием СССР и ряда арабских государств в урегулировании конфликта. Но для этого надо было договориться с Францией, тем более что она стала постоянным членом С. Б, заняв в ООН такое же положение, как и Великобритания. Французы настаивали на сравнении ситуации в Сирии и Ливане с ситуацией в Ираке и Трансиордании, а англичане хотели этого избежать, и об этом также надо было договариваться с Парижем. 8 июля 1945 г. Франция официально передала властям Сирии и Ливана контроль над сиро-ливанскими военными спецформированиями, насчитывавшими 20-25 тыс. бойцов, обученных французскими офицерами. Этот ход укрепил суверенитет Сирии и Ливана и несколько поднял престиж Франции в глазах левантийцев [История Востока, 2006, с. 157].

Противоречия между великими державами помогли Ливану и Сирии в конечном итоге обрести реальную независимость. Внимательно следя друг за другом, а

стр. 69
также за эволюцией общественного мнения в арабских странах, Англия и Франция к концу 1945 г. договорились о взаимном выводе войск из стран Леванта "в принципе", хотя и не оговорив сроки этого вывода. Но и от этой уловки им пришлось отказаться.

"В феврале 1946 г., - пишет арабский историк Сана Абу Шакра, - Совет Безопасности ООН начал по требованию Сирии и Ливана обсуждение вопроса о выводе войск, но не смог из-за маневров Англии, Франции и США принять решение. Однако перед решительностью Сирии и Ливана, твердой позицией Советского Союза и изменением соотношения сил в пользу освобождения обеих стран колонизаторы отступили. В марте было достигнуто соглашение о выводе англо-французских войск из Ливана до 31 декабря 1946 г." [Абу Шакра, 1988, с. 15].

Но этому предшествовала бурная дискуссия в СБ ООН, где СССР, Польша, Египет и Мексика поддержали государства Леванта, а США предложили проект резолюции, практически замораживавшей решение проблемы. Тогда Советский Союз впервые в истории ООН наложил вето на американский проект, не отвечавший национальным интересам народов Ливана и Сирии, что, естественно, встретило положительную реакцию арабского мира [Новейшая история..., 1980, с. 39-40]. Международная общественность осудила маневры и ухищрения колонизаторов, пытавшихся любой ценой удержать свои позиции.

Несмотря на отсутствие четкого решения ООН, было ясно, что вывода войск не избежать, а дальнейшее его затягивание лишь ухудшит отношения государств Леванта с европейскими державами, еще недавно, в 1941-1942 гг., претендовавшими на роль "освободителей" Ливана и Сирии. Поэтому 17 апреля 1946 г. англо-французские войска покинули территорию Сирии, а 31 декабря того же года - Ливана. С тех пор эти даты в обеих странах отмечаются как национальные праздники и "яум аль-джаля" (День эвакуации) [История Востока, 2006, с. 158; Les Arabes du Message à l'histoire, 1995, p. 507].

Таким образом, события Второй мировой войны и порожденное ими обострение противоречий между великими державами позволили Ливану и Сирии превратить свою формальную независимость в реальную. Этому способствовали масштабные геополитические сдвиги на мировой арене, крах держав "оси", пытавшихся подорвать престиж традиционных метрополий и в какой-то мере ослабивших их позиции, выдвижение на мировую авансцену политики СССР, сыгравшего решающую роль в разгроме фашизма. Война стала могучим стимулятором освободительного движения, ибо продемонстрировала ливанцам, как и другим арабам, уязвимость колониальных властей, возможность свержения и изгнания колониальных господ и новых претендентов на их место.

Так, ливанцы наблюдали неспособность французских колонизаторов противостоять и германо-итальянцам, и британским конкурентам, а тех, в свою очередь, - новоявленным американским соперникам. Благодаря этому заметно поднялся уровень национального и гражданского самосознания ливанцев. Они сплачивались на антиколониальной основе, постепенно преодолевая традиционные разногласия между различными этническими и конфессиональными группами. Возрастала эффективность действий народных масс, усиливалось их влияние на феодально-буржуазную элиту, ранее всегда сохранявшую способность к социально-политическому маневрированию и умение использовать настроения масс в своих интересах.

Учитывая все это, можно констатировать, что Вторая мировая война положила начало многим важным общественным процессам в Ливане, прежде всего постепенному изживанию отношений колониальной зависимости и их последствий, освобождению от наиболее архаичных черт традиционализма, определенной модернизации экономической, культурной, социальной и политической жизни ливанского общества.

стр. 70
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

Абу Шакра С. Формирование антифранцузской коалиции политических сил в Ливане и борьба за независимость 1939-1946 гг. М., 1988.

Дe Голль Ш. Военные мемуары. Призыв. 1940-1942 годы. М., 1957.

Де Голль Ш. Военные мемуары. Единство. 1942-1944 годы. М., 1960.

История Востока: в 6 т. Т. V. Восток в новейшее время (1914-1945 гг.) / Отв. ред. Р. Г. Ланда. М.: Вост. лит., 2006.

Мирский Г. И. Ирак в смутное время (1930-1941 гг.). М., 1961.

Новейшая история арабских стран Азии. М., 1980.

Новиков Н. В. Пути и перепутья дипломата (записки о 1943-1944 гг.). М., 1976.

Catroux G. Dans la bataille de la Méditerranée. Egypte, Levant, Afrique du Nord. 1940-1944. Témoignages et commentaires. P., 1949.

De Gaulle Ch. Discours et messages. T. II. P., 1946.

Du Manifeste à la République Algèrienne. Alger, 1948.

Gallissot R., Badia G. Marxisme et l'Algérie. P., 1976.

Harris W. Faces of Lebanon: Sects. Wars and Global Extensions. Princeton, 1999.

Johnson M. Class and Client in Beirut: The Sunni Muslim Community and the Lebanese State 1840-1985. L.: Ithaca Press, 1986.

Julien Ch. -A. L'Afrique du Nord en marche. P., 1972.

Les Arabes du Message à l'histoire / Sous la direction de Dominique Chévalier et André Miquel. P., 1995.

Lévi-Provençal E. L'émir Shakib Arslan (1869 - 1946) // Cahiers de l'Orient conlemporain. P., 1947, fascicules IX-X.

Picard E. Liban, état de discorde. Mesnil-sur-l 'Estrée. P., 1988.

Réalilés algériennes. Alger, 1953.

The Middle East Journal (Washington), 1948, N 2.

Vallaud P. Le Liban au bout du fusil. Evreux, 1976.

стр. 71

Permanent link to this publication: