Краткий очерк знакомит со страницами биографии и основными трудами известного венгерского историка Д. Секфю.

A short essay presents main facts of the biography and principal works of the renowned Hungarian historian Gyula Szekfii.

Ключевые слова: Дюла Секфю, история Венгрии, историография.

Дюла Секфю - один из самых значительных венгерских историков XX в.: автор фундаментальных трудов по истории Средних веков и раннего Нового времени, профессор Будапештского университета, академик Венгерской академии наук, публицист и основатель по сей день популярной газеты "Magyar Nemzet" ("Венгерская нация"), дипломат, с января 1946 по сентябрь 1947 г. представлявший Венгерскую Народную Республику в СССР. Он восставал против господствующих в исторической науке и общественном сознании догм, развенчивал национально-романтические мифы, с успехом применял новые методы исследования на материале венгерской истории, воспитал плеяду историков, определивших облик и составивших гордость венгерской науки.

Обучение в Будапештском университете - одном из лучших в Австро-Венгрии и пользовавшемся заслуженным признанием в Европе - позволило молодому Секфю заложить прочный фундамент своего высокого профессионализма и широчайшей эрудиции. Профессора, чьи лекции и семинары ему довелось посещать (Х. Марцали, Ш. Мика, Д. Андял, Л. Фейерпатаки и др.), были частью европейского интеллектуального сообщества, свободно говорили на трех-четырех иностранных языках, находились в научном диалоге с коллегами из Германии, Франции, России. Оттачивание мастерства продолжилось во время службы в Австрийском государственном архиве в Вене (1908 - 1925) и тесного общения с работавшими в имперской столице венгерскими учеными (Л. Таллоци, А. Каройи, К. Тагани). Именно в те годы, в том числе под воздействием трудов немецких историков Л. фон Ранке и Ф. Майнеке, сформировалось творческое кредо Секфю -приоритетное изучение истории национально-государственного строительства. Тогда же он увлекся "историей духа" (Geistesgeschichte) - течением в немецкой науке первой половины XX в., представители которого рассматривали исторический процесс не как цепь политических событий (что было характерно для позитивизма), но как смену господствующих в обществе идей, мировоззрений, художественных стилей [1.С. 13 - 19].

Хаванова Ольга Владимировна - д-р ист. наук, ведущий научный сотрудник Института славяноведения РАН.

Биографы и исследователи творчества Секфю отмечают, что почти все крупные публикации историка вызывали общественный резонанс, провоцировали поляризацию мнений и резкую критику со стороны несогласных. Уже выход в свет первой его книги "Ракоци в изгнании" (1913) сопровождался бурей возмущения в лагере историков национально-романтического толка. Начинающий ученый позволил себе поставить под сомнение величие вождя антигабсбургской войны 1703 - 1711 гг. князя Ференца II Ракоци (1676 - 1735), изобразив его тщеславным, недальновидным политиком, действовавшим наперекор исторической логике и закономерно поплатившимся за это эмиграцией, одиночеством и забвением. Ответом историку стали гневные речи в парламенте и истерия в прессе.

Другая полемически заостренная, горькая и эмоциональная книга, выдержавшая семь изданий - это "Три поколения" (1920), посвященная осмыслению опыта красной диктатуры в Венгрии, белого террора, консолидации на консервативно-охранительных принципах и обретения родины в границах, очерченных подписанным в том году Трианонским мирным договором. В ней Секфю осудил три поколения венгерских либеральных политиков XIX - начала XX вв., которые бездумно заимствовали с Запада не применимые к Венгрии национально-государственные теории и тем самым привели страну к гибели.

В либерализме ученого не устраивал, в первую очередь, его универсализм. В предисловии ко второму изданию книги историк писал о своих оппонентах: "Они не выносят, когда кто-то говорит о национальных свойствах, специфически национальных явлениях; по их мнению, есть только одна всеобщая линия развития, не имеющая национальной специфики" [2. 47. old.]. Поиск особого пути венгров в рамках европейской христианской цивилизации красной нитью прошел через все творчество Секфю; важной вехой стал сборник статей под его редакцией "Что есть венгр?" (1939).

На протяжении всей жизни Секфю считал своим духовно-нравственным идеалом великого венгерского консервативного реформатора первой половины XIX в. - графа Иштвана Сечени (1791 - 1860), с именем которого связаны основание Венгерской академии наук (1825) и Национального казино (1827), игравшего роль политического клуба. В своих сочинениях он обозначил программу постепенного демонтажа пережитков феодализма, проведения в стране преобразований по примеру Великобритании. Сечени был близок Секфю тем, что не мыслил будущего Венгрии вне Австрийской империи и отвергал радикальный либерализм вождя революции 1848 г. Л. Кошута (1802 - 1894).

В "Трех поколениях" Сечени выведен национальным героем, который в противовес родившемуся в европейских иностранных сообществах либерализму, как течению, ведущему к революции, воплощал национальную доблесть [1. С. 26]. "В духовном складе венгров как национального сообщества, - писал Секфю, -есть такие недостатки, которые мешают нам развиваться и подняться до высоты европейского христианского гуманизма. Сечени сделал из этого обстоятельства политические, практические выводы: венгерской политике нужно убирать, подавлять, истреблять эти исконные недостатки, а не преумножать их собственными руками" [2. 46. old.].

Вообще, крушение Австро-Венгерской монархии и распад тысячелетнего Венгерского государства, объединявшего, по мнению Секфю, народы Карпатского бассейна вокруг культурно доминирующего мадьярства, побуждали историка вновь и вновь осмыслять процессы формирования современных наций и особенности политики в отношении национальных меньшинств. В пространном исследовании, предварявшем издание "Документы и материалы к истории венгерского государственного языка, 1790 - 1848" (1926), он в широком сравнительно-историческом контексте проанализировал, чем обернулось заимствование идей западноевропейского Просвещения в полиэтничной Венгрии. Стремление венгерских интеллек-

туалов создать лексически богатый и грамматически совершенный родной язык, требование сословий, по сути, совместить языковые и политические границы по примеру Франции привели к конфликту с венским двором, с одной стороны, и немадьярскими народами королевства - с другой. Так с провозглашением в 1844 г. венгерского языка государственным завязался тугой узел конфликта, из которого последовали события революции 1848 г.

Подводя итог мадьяризаторской политике правительства, Секфю в "Краткой истории вопроса о национальностях" желчно писал: "Они [правительство] с полной невозмутимостью наблюдали за сепаратистскими или федералистскими устремлениями отдельных народов, не будучи в состоянии переломить ситуацию, слепо веря в наши силы и полную защищенность. Нам не приходило в голову, что благополучию вскоре придет конец, а собственные силы в одночасье иссякнут. Мы просчитались, и нас не оправдать тем, что высокую цену мы заплатили не за преступление, а за беспечность" [2. 545. old.].

Интерес к истории духа, восприимчивость к методологии изучения пионерской для своего времени проблематики истории ментальности привели Секфю к примечательным наблюдениям и выводам. Одну из работ он озаглавил "Духовный склад венгерского винодела" (1922). В ней ученый показал, что природные условия позволяли производителям во все времена изготавливать первоклассные, сопоставимые с лучшими европейскими образцами вина. Однако дискриминационные таможенные пошлины, введенные Веной в середине XVIII в., сделали экспорт венгерских вин невыгодным. Когда же в 1849 г. препоны пали, увеличения экспорта не последовало. Производитель в силу своего "душевного склада" находился "в особой духовной связи с продуктом" и вместо того, чтобы с успехом его продавать, оставлял вино "для себя". Таким образом, заключал Секфю, душевный склад субъекта экономики оказывает воздействие на производство продукции [2. 263. old.].

С 1927 по 1934 г. Секфю в соавторстве с бывшим однокашником, а с 1932 по 1938 г. - министром просвещения и культов Б. Хоманом, работал над масштабным проектом многотомной "Венгерской истории", написанной с позиций "истории духа". Медиевист Хоман написал тома по истории Средних веков вплоть до конца XV в., Секфю осветил период с конца XV до конца XIX в. В предисловии соавторы писали: "В старых книгах по истории экономическое, политическое, культурное, литературное развитие рассматривалось в отдельных, не связанных друг с другом главах. Современная историческая наука в подлинном смысле слова ориентируется на историю культуры, используя передовые методы истории духа, она не делит национальную историю на области, не очерчивает границ между аспектами явлений, но рассматривает историю как единый органический процесс. Экономические отношения влияют на литературные тенденции, а мировоззренческие сдвиги, обладая суверенным бытием, меняют общественные, хозяйственные и политические стороны жизни" [3.1. к. 10. old.].

В этих томах в полной мере раскрылся его художественный талант и полемический дар. Не ограничивая себя сухим изложением канвы политических событий и не замыкаясь на истории ментальности, Секфю представил бурные века национальной истории как сложный продукт разноплановых влияний: соотношение сил на международной арене, борьба сословий за политическую независимость и территориальную целостность страны, адаптация европейских художественных стилей к венгерским культурным традициям и укладу жизни. Историк дистанцировался от данного ему оппонентами прозвища "габсбургиансц", но был убежден, что вхождение расчлененной османами Венгрии в состав владений Австрийского дома спасло ее от судеб, ранее постигших балканские народы.

Секфю недвусмысленно называл путь сепаратизма, по которому пошли вассально зависимые от Оттоманской Порты трансильванские князья, тупиковым и

осуждал их за пренебрежение национальными интересами во имя личных амбиций. "Мы же знаем, - восклицал он, - что восставшее против Габсбургов Трансильванское княжество было союзником, вассалом турок и у его правителей в мыслях не было изгонять турок из Венгрии. Но случилось так, что под давлением центрально-европейских реальностей во главе освободительных войн встали Габсбурги и таким образом получили все права на наследственную власть в королевстве" [3. IV. к. 25. old.].

При всем том, что методологическая новизна "Венгерской истории" не вызывала сомнений, портрет страны, в которой христианнейшие Габсбурги управляли добрыми католиками-венграми, пришелся не по вкусу многим из коллег. Один из его наиболее последовательных критиков - равновеликий по таланту Э. Маюс -не согласился с включением XVIII столетия в эпоху барокко: ведь в стране все шире распространялись идеи Просвещения. Он также не разделял негативного отношения Секфю к венгерским сословиям, которые, якобы, в своем противостоянии с венским двором руководствовались исключительно эгоистически-корпоративными интересами. Этой картине Маюс противопоставил видение сословной оппозиции рубежа 1780 - 1790-х годов как носителя протолиберальных идей, которые прогрессивное дворянство в более зрелой форме выскажет в так называемую эпоху реформ (1825 - 1848). Наконец, Маюс (кстати, лютеранин по исповеданию) не принял картины прошлого, в которой не нашлось места венгерским протестантам [4. 573 - 596 old.]. Многолетний спор двух корифеев остался яркой страницей в летописи венгерской исторической науки, и отголоски его порой звучали в трудах их учеников.

Католицизм Секфю не позволил ему оценить по достоинству созидательный потенциал, заложенный в венгерском протестантизме, но глубокие и искренние христианские убеждения стали духовной опорой в годы, когда венгерская правящая элита, преследуя реваншистские цели, связала судьбы страны с нацистской Германией. В статье "Понимание исторического процесса венгерскими католиками" (1941) он писал: "Можно себе представить, и история дает тому примеры, когда злодеяния государства [...] одобряются отдельными классами и даже народом в целом, отчего те сами становятся соучастниками порочного злодеяния; в этом случае следует предположить, что в день страшного суда каждый из них понесет наказание за грехи государства, отяготит свою бессмертную душу и понесет суровую кару Господню [...] Но даже если мы не в состоянии точно определить судьбу каждого члена одурманенного общества, действовавшие осознанно вожди преступного государства, каждый, ответят за свои деяния, когда придет время, на том свете" [2. 110. old.].

После окончания Второй мировой войны Секфю вернулся к научной, педагогической и общественной жизни. Разочаровавшись в конкретно-исторических формах центральноевропейских буржуазных демократий и осудив политическую близорукость среднего класса, ученый мучительно искал выход из глубокого нравственного кризиса, в котором оказалось общество. Последовательная антифашистская позиция привлекла к Секфю интерес новых хозяев страны - коммунистов. В 1945 г. историк был избран депутатом Временного национального собрания, в следующем году он принял предложение коалиционного правительства возглавить венгерскую дипломатическую миссию в Москве, сначала в ранге посланника, затем чрезвычайного посла.

Книга, написанная по возвращению из Москвы, "После революции" (1947), вызвала недоумение на родине. В ней историк консервативных убеждений предлагал соотечественникам отрезвляющий анализ недавних событий: "Только катастрофическим падением кривой здравого смысла у правящих кругов можно объяснить наши ошибки во внешней политике и военном руководстве, каковые единственно стали причиной нашей позорной роли и бесславного конца во Вто-

рой мировой войне" [5. С. 80]. Поэтому, после того как "государство рухнуло", а "общество распалось", пролетарская революция стала единственным спасительным выходом, а закономерным геополитическим союзником и, в будущем, экономическим партнером оказался "новый сосед"- СССР [5. С. 96, 107]. Ученые по сей день гадают, насколько искренни были слова панегирика сталинской стране Советов, сложенного в книге. Так или иначе, верный своей убежденности в примате геополитических факторов в сохранении национального суверенитета, Секфю утверждал: "Получив защиту в рамках создаваемой СССР системы безопасности, органически включившись в нее, мы внутри страны и за ее пределами достигнем столь долго нами ожидаемого равновесия и той гармонии, что однажды наступит в отношениях между людьми, народами и большими и малыми странами" [5. С. 199].

На рубеже 40 - 50-х годов XX в. тяжело больной Секфю постепенно сложил с себя большинство общественных обязанностей, номинально оставаясь лишь членом Президиума Венгерской Народной Республики, и сосредоточился на кабинетной научной работе. Однако силы оставили его, и в июне 1955 г. ученого не стало. Венгерский историк П. Хатош в публикуемой ниже статье "Секфю в 1945 - 1955 гг." предлагает вниманию читателя зарисовку последних лет жизни ученого и ищет в строках его произведений отголоски личных переживаний и духовных исканий.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Глац Ф. Историк, нация, общество. Из предисловия к венгерскому изданию 1983 г. // Секфю Д. После революции. М., 2010.

2. Szekfii Gy. Nep, nemzet, allam. Valogatott tanulmanyok. Budapest, 2002.

3. Homan В., Szekfii Gy. Magyar tortenet. Budapest, 1927.1, kot; Budapest, 1929. V. kot.

4. Eros V. Historia Regnum - Historia Populum. A Szekfii -Malyusz vita kialakulasa // Szazadok. Budapest, 1995. 129. evf.N3.

6. Секфю Д. После революции. М., 2010.

Permanent link to this publication: