На основе материалов раскопок многослойного поселения Булочка - одного из крупных памятников на юге Приморья России, относящегося к позднему этапу раннего железного века (последние века до нашей эры - первые века нашей эры), и других источников рассматривается проблема культурогенеза, трансформации польцевской и кроуновской археологических культур. Культуры (первая - в Приамурье, вторая - в Южном Приморье) развивались в значительной степени синхронно и независимо друг от друга. В результате продвижения носителей польцевской культуры далеко на юг и смешения их с кроуновцами образовалась синкретическая культурная общность. В работе анализируется характер взаимодействия различных элементов двух культур, сформировавших единую общность (жилища, керамика, орудия труда, предметы вооружения, быта, украшения и др.), прослеживается их связь с культурами соседних территорий.

Введение

Культурно-хронологически финал древности на юге российского Дальнего Востока, как и на многих других территориях, соответствует позднему этапу раннего железного века, который датируется последними веками до нашей эры - первыми веками нашей эры. Этот весьма важный период - время расцвета обработки железа накануне сложения раннесредневековой государственности - связан в Приамурье, включая, видимо, бассейн Уссури, с польцевской, а на юге Приморья - с кроуновской археологическими культурами, которые на ранних стадиях развивались в значительной степени синхронно (преимущественно в третьей четверти I тыс. до н.э.) и независимо друг от друга. Кроуновская культура была распространена не только в южной части Приморья, где в последние 50 лет изучено большое количество памятников [Окладников, 1959а, с. 154 - 158; 19596; Окладников, Бродянский, 1984; Окладников, Деревянко А. П., 1973, с. 255 - 263; Андреева, 1977, с. 100 - 113; Бродянский, 1974; 1987, с. 174 - 180; 1995, с. 23 - 25; 2003, с. 36 - 45; Вострецов, 1987; Жущиховская, 2004, с. 204 - 212; Krounovka 1..., р. 7 - 22], но и на северовосточной территории современного Китая, в районах к юго-западу от оз. Ханка, р. Раздольной (Суйфэн) [Кучера, 1977, рис. 40, 41; Чжан Тайсян, 1982] (там она названа культурой туаньцзе), а также на северо-восточной оконечности Корейского полуострова [То Юхо, 1956; Хван Ги Док, 1975]. К югу от среднего Амура - в местах сосредоточения наиболее изученных опорных памятников польцевской культуры, главным образом в бассейне Сунгари, - китайскими археологами выделены культуры фэнлинь и гуньтулин [Тан Инцзе, Ли Яньте, Цзинь Тайшунь, 1997], по ряду элементов сходные с польцевской. Эти две культуры сформировались и функционировали, вероятно, не изолированно от польцевской культуры, тем не менее их нельзя считать ее аналогами.

Работа выполнена при поддержке Программы Президиума РАН "Адаптация народов и культур к изменениям природной среды, социальным и техногенным трансформациям" (проект N 21.2.2).

стр. 14
Для понимания пока еще недостаточно изученных этнокультурных процессов, проходивших на юге Приморья и соседних территориях на позднем этапе раннего железного века и приведших к созданию Бохайского, а затем Чжурчжэньского (Цзинь) государств, большое значение имеет определение механизма взаимодействия польцевской и кроуновской культур. Значительная часть носителей первой из них в силу ряда причин во второй половине I тыс. до н.э. продвинулась из Приамурья далеко на юг и смешалась с популяциями кроуновской культуры. В результате образовалась синкретическая польцевская культурная общность. Сфера влияния польцевцев не ограничивалась Приамурьем; компоненты их культуры прослежены на памятниках Японии (культура яёй) и Кореи.

Первые вещественные материалы польцевской культуры, главным образом керамика, были собраны в 1910 г. Л. Я. Штернбергом у стойбища Кальма в низовьях Амура (МАЭ РАН, кол. N 1754) [Окладников, 1979, с. 73 - 76]. В 1926 - 1927 гг. во время работ в окрестностях г. Хабаровска М. М. Герасимов обнаружил керамику и некоторые другие предметы этой культуры [Ветров, Шаврина, Шергин, 2007, с. 28 - 30]. Многочисленные памятники с наборами вещей из различных материалов польцевской культуры были открыты и изучены А. П. Окладниковым на нижнем Амуре в 1935 г. [1980, с. 47 - 51], а затем в 1950-е - начале 1960-х гг. Особенно важен раскопанный им у Хабаровска разновременный и разнокультурный памятник Амурский Санаторий с остатками жилищ и вещей различного назначения рассматриваемой культуры [1963, с. 258 - 278, 281 - 282]. В 1950 - 1960-е гг. под руководством А. П. Окладникова исследовались памятники с польцевскими культурными остатками в Приморье. Наиболее известное среди них - поселение Сенькина Шапка в районе г. Уссурийска. А. П. Окладников проследил аналогии между обнаруженными здесь предметами раннего железного века и комплексами вещей с Амура, обозначив при этом ряд черт, присущих кругу приамурско-приморских памятников позднего этапа раннего железа [1959а, с. 158 - 167].

Основные исследования польцевской культуры (проведение раскопок на больших по площади поселениях, появление значительного количества публикаций, в т.ч. фундаментальных монографических) приходятся на 1960-е - начало 1970-х гг. Открытие в 1962 г. на территории Еврейской автономной области погибшего в древности в огне пожара поселения Польце-1, давшего название культуре, и многих других поселений позволило исследователям сделать вывод, что племена польцевской культуры, обитавшие на территории от р. Бурей (левый приток Амура) до Татарского пролива, оставили огромное количество памятников материальной и духовной культуры, главным образом поселений с многочисленными жилищами и хорошо сохранившимися изделиями [Окладников, Деревянко А. П., 1970; 1973, с. 269 - 282]. Благодаря широкому исследованию польцевских поселений удалось всесторонне осветить не только производственную деятельность, включая хозяйственную, домостроительство, ремесла, быт, но и социальные отношения и этническую принадлежность создателей польцевской культуры, ее происхождение и место в кругу древностей Северо-Восточной Азии. По мнению специалистов, польцевская культура палеоазиатов, существовавшая в VII в. до н.э. - начале IV в. н.э., сформировалась на Амуре на основе более ранней урильской культуры. Подчеркивается, что в III-I вв. до н.э. польцевцы проникли в северную часть Приморья, а в I-III вв. н.э. - в Центральное и Южное Приморье (здесь они ассимилировали часть местного населения - кроуновцев), а также на Японский архипелаг и Корейский полуостров [Деревянко А. П., 1966; 1969, с. 105 - 108; 1972; 1975; 1976; 2000].

В последние полтора-два десятилетия изучались и другие стороны польцевской культуры [Деревянко Е. И., 1998, с. 238 - 239], открыто и проанализировано значительное количество польцевских памятников, в т.ч. ранее неизвестные в Приамурье городища, особенно в долине р. Уссури и ее окрестностях. Многие из них частично раскопаны [Медведев, 1989; 1990, с. 74 - 76; Коломиец, 2005; Коломиец, Афремов, Крутых, 2003, с. 274 - 278; Краминцев, 2002]. Во второй половине 1980-х гг. у с. Петропавловка на нижнем Амуре проводились раскопки редчайшего для данной культуры могильника с группой захоронений [Копытько, 1988]. Еще раньше (1971 г.) в с. Кондон было обнаружено польцевское погребение с инструментами из железа и украшениями [Окладников, 1983, с. 28 - 29]. В настоящее время в Приамурье (включая Среднее и Нижнее Приуссурье) известно более 150 польцевских памятников.

Характерно, что чем дальше на юг мигрировали польцевцы, тем более бедной и менее самобытной становилась их культура. В ней, особенно на юге Приморья, появились новые черты: жилища стали меньше (амурские жилища были большие), в них появились оригинальные отопительные системы - каньг. В керамике приморских польцевцев получили некоторое распространение единичные, не характерные для Приморья, типы сосудов. Все эти проявления многие исследователи считают подражанием и заимствованием, обусловленными непосредственными контактами носителей польцевской и кроуновской культур [Бродянский, 1987, с. 180 - 193; 2003, с. 45 - 50; Деревянко А. П., 2000, с. 11; Окладников, Деревянко А. П., 1973, с. 269 - 282]. Есть и другие точки зрения на ситуацию, сложившуюся в Южном и на определенной части Юго-Восточного и Центрального Приморья после прихода туда носителей польцев-

стр. 15
ской культуры. Например, поселения Синие Скалы. Мал. Подушечка, городища Рудановское, Новогордеевское и др., содержащие материалы, характерные для польцевской культуры, а также вещественные остатки других культур (главным образом кроуновской, частично мохэской) предлагается относить к ольгинской культуре [Андреева, 1977, с. 30 - 34; 1986, с. 32 - 35; 2002а, с. 69 - 74; 20026, с. 16 - 17, 20; Клюев, 2002, с. 30 - 40]. Высказывается также мнение о необходимости разделить все приамурско-приморские памятники польцевского облика на локальные группы, принадлежавшие единой польцевской культурной общности. При этом памятники Центрального и Юго-Восточного Приморья (Глазовка-городище, поселение Синие Скалы и некоторые др.) связываются с более ранним временем (нижняя дата IV-III вв. до н.э.). Синие Скалы, наделенные чертами локального своеобразия, признаются ольгинскими. Археологические объекты Южного Приморья (Рудановское, Новогор-деевское, Мал. Подушечка, Сенькина Шапка, Булочка и др.) включаются во вторую приморскую группу памятников польцевской культурной общности [Ко-ломиец, 2001, с. 14 - 17; 2005, с. 383 - 386].

К настоящему времени успешно изучены многие темы археологии раннего железного века рассматриваемого региона, в т.ч. взаимодействия кроуновской и польцевской культур. Вместе с тем остается немало дискуссионных, недостаточно раскрытых проблем, особенно касающихся происхождения, определения границ ареала, хронологии, а также продолжительности и характера взаимовлияния культур.

Большое значение для решения этих проблем имеют результаты недавно завершившихся многолетних раскопок поселения Булочка - одного из крупных памятников анализируемого культурно-исторического периода в Южном Приморье. Памятник отличается от других объектов обилием материалов, прежде всего хорошо сохранившихся жилищ. Особую ценность этому поселению придает наличие на нем как "чисто" кроуновских, так и польцевско-кроуновских жилищ, архитектурно оформившихся в процессе контактов племен или симбиоза двух культур.

Поселение на сопке Булочка: общие сведения, основные раскопочные данные

Сопка Булочка находится в 7 км к северо-западу от с. Владимиро-Александровского Партизанского р-на Приморского края, вблизи дельты р. Партизанской, впадающей в бухту Находка (рис. 1). Сопка представляет собой далеко отступающий в долину реки мыс-останец с обрывистыми скалистыми склонами, сложенными преимущественно песчаником коренной породы. На юго-востоке нижний участок сопки через пологую узкую седловину соединяется с грядой более высоких возвышенностей левого борта долины. Возвышенная часть сопки (до седловины) вытянута преимущественно по линии северо-запад - юго-восток почти на 160 м. Ее ширина на наиболее высоком (до 20 - 25 м над равниной) северо-западном отрезке

Рис. 1. Вид на сопку Булочка с северо-востока (в центре).

стр. 16
не превышает 50 - 60 м, а на юго-восточном достигает 80 - 85 м. Ниже по склону перед седловиной она вновь сужается, здесь ее ширина составляет 70 м. Сопку Булочка (исключая седловину) окружает низкая луговая равнина. На юге и юго-западе от Булочки после отступления моря осталось мелководное соленое оз. Лебяжье, соединяющееся узким протоком с заливом Находка. В низину и озеро из распадков стекают ручьи и небольшие речки; самая крупная из них - р. Мананкина. В сухое время года в окрестностях Булочки вода сохраняется лишь в этой речке.

Разновременные поселения на сопке Булочка в 1966 г. открыл А. П. Окладников, а в 1970 г. здесь под его руководством экспедицией ИИФФ СО АН СССР проводились первые раскопки. Было установлено, что на юго-восточном пологом склоне сопки имеется ряд концентрических террас. Две из них вершиной дуги направлены к седловине, а концами упираются в обрывистые склоны сопки. На северо-восточном участке просматриваются еще пять-шесть террас. Обследования показали, что склон сопки был террасирован при строительстве древних жилищ. Предполагалось, что площадь искусственно террасированной, обжитой в древности территории памятника составляет не менее 2 тыс. м2. В ходе работ на раскопе I площадью 100 м2 получен различный вещественный материал, в т.ч. целые сосуды польцевского типа. Была установлена многослойность памятника и с учетом перемешанности слоев предварительно определена последовательность выявленных древних культур. В некоторых местах раскопа в нижнем слое на скальной основе залегали предметы зайсановской неолитической, выше - кроуновской, а над ней - польцевской культур. Неолитические материалы залегали и в других культурных горизонтах; земля на поселении перекапывалась людьми различных культурно-исторических периодов. В жилище польцевской культуры зафиксированы плиты известняка - разрозненные остатки отопительной системы типа кана. По собранному здесь углю получены три радиоуглеродные даты, позволяющие отнести жилище к I в. до н.э. - IV-V вв. н.э. В раскопе встречена также керамика янковской культуры раннего железного века, которая предшествовала кроуновской. Результаты раскопок на части памятника предварительно подтвердили высказанные ранее предположения о том, что польцевская культура была распространена на юге Приморья в сравнительно позднее время (I-IV вв. н.э.) и ее носители пришли в Приморье с Амура после населения, создавшего кроуновскую культуру. В первой публикации, посвященной некоторым результатам раскопок на Булочке в 1970 г., отмечалось, что сопка, имеющая в значительной части крутые и отвесные края, представляет собой по сути естественную "крепость"; чтобы сделать ее непреступной, достаточно было возвести оборонительное сооружение с пологой стороны [Окладников, Глинский, Медведев, 1972, с. 66, 68, 71].

В 2003 - 2005 гг. раскопы II-IV Булочки изучались совместными экспедициями ИАЭТ СО РАН и Государственного исследовательского института культурного наследия Республики Кореи. В 2003 г. на памятнике проводилась топографическая съемка, составлен его подробный план (рис. 2). На сопке выявлено ок. 10 искусственных углублений или ям. Три небольших углубления размещаются у северо-западного обрывистого края Булочки. Вблизи от юго-западной кромки сопки зафиксированы две отчетливо выраженные почти незадернованные ямы площадью 5 - 7 м2; вероятно, это следы сравнительно недавних шурфов. Несколько небольших шурфов, сделанных в недалеком прошлом, отмечено у краев террас вдоль северного склона сопки.

Раскоп II площадью 276 м2 находится к северо-востоку от раскопа I (рис. 3). Оба связаны хорошо выделяющейся на поверхности памятника второй сверху террасой. Следы явных западин на месте древних жилищ в пределах этой и других террас не прослеживаются. Едва заметные выемки, отдаленно напоминающие западины, отмечены лишь в отдельных ее местах на участках с горизонтальной поверхностью террас.

Стратиграфия раскопа II, как и других раскопов на поселении Булочка, отмеченного несколькими периодами заселения, сравнительно проста. Это объясняется в основном небольшой мощностью культурных отложений, компактностью памятника, также активным перемешиванием культурного слоя при сооружении многих польцевских жилищ и, возможно, террас (или при расширении) на последнем этапе функционирования поселения. Поэтому более ранние вещи, прежде всего неолитические, а также эпохи палеометалла, часто находятся в верхнем дерновом покрове раскопа. Заброшенные жилища польцевской общности в результате эрозии постепенно заполнялись и уравнивались перемешанным грунтом. В целом вне пределов жилищ выделяются три основные фракции: 1) дерн; 2) темная гумусированная ощебненная супесь, местами с большим содержанием обломочного материала (включая линзы и прослойки); 3) монолитный либо сильно разрушенный рыхлый скальный массив сопки.

Материал, полученный в ходе раскопок, был разделен на четыре группы: а) из слоя дерна; б) из верхнего слоя заполнения жилищ (в основном из слоя 2 - темной гумусированной ощебненной супеси). Цитологически верхний слой заполнения жилищных котлованов или террасовидных углублений (слой 2) практически не отличался от верхне - и нижележащего слоев, поэтому границы верхнего заполнения фиксировались в определенной мере условно; в) из слоя, непосредственно перекрывавшего пол в жилищах (находки на полу); г) из слоя за пределами жилищных уг-

стр. 17

Рис. 2. Топографический план сопки Булочка.

Рис. 3. Раскоп II на сопке Булочка. Вид с северо-востока.

лублений (межжилищное пространство) - в литологическом отношении это преимущественно слой 2.

Начиная с дерна в толще культурного слоя на данном раскопе и на других раскопанных участках поселения залегали многочисленные фрагменты керамических изделий, орудия и украшения из камня. Значительная часть ретушированных наконечников стрел, вкладышей, скребков, шлифованных тесел и других каменных изделий и обломков глиняной посуды оставлена первыми обитателями поселения эпохи среднего и позднего неолита (соответственно бойсманская и зайсановская культуры), а также носителями лидовской и янковской культур (эпоха палеометалла). К янковской культуре периода раннего железа

стр. 18
можно отнести группу каменных шлифованных жатвенных ножей с отверстием в клинке. Зафиксировано также небольшое количество керамики и металлических предметов раннего средневековья (бохайско-чжурчжэньский период). В раскопе II исследованы шесть жилищ: одно кроуновской культуры (1) и пять польцевской культурной общности (2 - 6).

В 2004 г. в раскопе III (площадь 208 м2) были вскрыты остатки восьми жилищ, из которых три (9, 10, 13) принадлежат зайсановской культуре, два (8, 14) - кроуновской и три (7, 11, 12) - польцевской культурной общности. Для жилищ в скальном монолите были вырублены котлованы или террасовидные площадки наподобие экрарпов.

Неолитические, вероятно сезонные, жилища имели неглубокие подземные основания в виде подпрямоугольных площадок-экрарпов площадью 2,2 - 8,6 м2. В двух жилищах отмечены следы очагов. В составе каменного инвентаря жилищ - мотыги, топоры, точила, ножи, отбойники, наконечники стрел. Керамика подразделяется на две группы: части сосудов типа банок и ситул, декорированные прочерченными желобками или оттисками зубчатого шпателя; фрагменты горшковидной утвари с налепными валиками и резными желобками. Неолитические жилища, кроме описанных, на Булочке не зафиксированы. Их немногочисленность объясняется, возможно, тем, что какое-то количество жилищ, сооруженных в эпоху позднего неолита, было разрушено при возведении аналогичных сооружений кроуновцами и особенно польцевцами. В периоды бытования их культур плотность застройки на Булочке была максимальной; польцевцы даже вторично использовали жилищные котлованы или углубления более раннего времени. В раскопе зафиксированы артефакты, видимо, временных стоянок бойсманской культуры, однако признаки жилищных комплексов ее на поселении не выявлены. Отмечены также культурные остатки янковско-лидовского и средневекового времени.

В 2004 г. была заложена поисковая траншея размерами 10,5 х 1 м на вершине сопки к северо-западу от раскопов II и III. Было установлено, что названное место людьми не заселялось.

В пределах раскопа IV площадью 216 м2 в 2005 г. исследованы семь жилищ полностью или почти полностью и два частично. В их числе жилища кроуновской культуры (156 и 196) и польцевской культурной общности (15а, 16 - 19а, 20, 21). Было установлено, что первые искусственные террасы на Булочке созданы в позднем неолите (примерно в середине II тыс. до н.э.) носителями зайсановской культуры. В раскопе вблизи жилищ найдены четыре комплекса в виде скоплений разнообразных вещей и элементов небольших конструкций из плит известняка. Среди них - весьма редкий комплекс II на врезанной в склон сопки террасовидной площадке. Сохранившиеся в нем культурные остатки (керамика, каменные изделия, украшения, в т.ч. просверленная подвеска из клыка кабана, полуистлевшие кости и черепа животных), относящиеся к зайсановской и кроуновской культурам, польцевской культурной общности, залегали в непотревоженном состоянии в трех различных слоях грунта. Комплекс был создан зайсановцами, вероятно, как жилище или в форме жилища, часть которого предназначалась для святилища; позже в качестве святилища конструкция использовалась кроуновцами и представителями польцевской общности.

Итак, за время работ (включая 1970 г.) на Булочке вскрыто 810,5 м2 площади памятника. Исследованы 24 жилища, из которых три зайсановской и пять кроуновской культур и 16 (из них три частично) польцевской культурной общности. Сделаны важные стратиграфические и планиграфические наблюдения; к числу наиболее принципиальных относятся данные об относительном и абсолютном хронологическом соотношении этих двух культурных подразделений. Собран большой вещественный, фаунистический и палеоботанический материал, находившийся не только в жилищных комплексах, но и рядом, а также между ними. При раскопках в 2003 - 2005 гг. найдено ок. 41,5 тыс. находок: почти 40 тыс. керамических сосудов и их фрагментов, 65 других изделий из глины, 1 365 каменных артефактов, 11 вещей из дерева и 10 предметов из железа. По многочисленным образцам древесного угля, как правило, с пола жилищ кроуновской культуры и польцевской культурной общности в лаборатории геологии и палеоклиматологии кайнозоя Института геологии СО РАН, а также в лаборатории Сеульского национального университета было получено несколько радиоуглеродных дат (см. таблицу).

Все материалы работ Российско-корейской экспедиции на сопке Булочке полностью опубликованы в трех трехтомных монографиях на русском и корейском языках, а также в статьях [Деревянко А. П. и др., 2003; Деревянко А. П., Ким Бон Гон, Медведев, Шин Чан Су, Ю Ын Сик и др., 2004; Деревянко А. П., Ким Бон Гон, Медведев, Шин Чан Су и др., 2004; Деревянко А. П., Ким Бон Гон, Медведев, Шин Чан Су, Хон Хён У и др., 2005; Деревянко А. П., Ким Бон Гон, Медведев, Ким Ён Мин и др., 2005, 2006; Медведев, 2004, 2005, 2007].

Жилища на сопке Булочке и их инвентарь

Сказанное выше позволяет рассматривать исследуемый памятник как разновременный и разнокультурный поселенческий объект, на котором люди селились не менее шести-семи раз со среднего неолита и

стр. 19
Радиоуглеродные даты для поселения Булочка, установленные по углю

Объект

Индекс лаборатории

Дата, л.н.

Калиброванная дата

Культура

Жилище в раскопе 1970 г.

СОАН-310

1 570 ± 55

350 - 606 н.э.

Польцевская общность

То же

СОАН-311

1 820 ± 30

120 - 250 н.э.

То же

"

СОАН-312

2 005 ± 40

104 до н.э. - 70 н.э.

"

Жилище 1, пол

СОАН-5265

2 490 ± 40

-

Кроуновская

То же

СОАН-5268

2 010 ±35

-

То же

"

SNU 03 - 549

2 050 ± 50

60 до н.э.

"

Жилище 2, пол

SNU 03 - 550

2 070 ± 40

80 до н.э.

Польцевская общность

" заполнение

SNU 03 - 551

1 850 ± 40

180 н.э.

То же

Жилище 3, пол

СОАН-5266

1 800 ± 70

-

"

Жилище 5 "

СОАН-5267

1 970 ± 90

-

"

Жилище 7 "

СОАН-5668

1 460 ± 40

-

"

То же

SNU 04 - 605

2 170 ±60

320 или 210 до н.э.

"

Жилище 7, заполнение

SNU 04 - 606

2 040 ± 60

50 до н.э.

"

Участок между жилищами 7 и 9

SNU 04 - 608

2 260 ± 40

370 или 270 до н.э.

?

Кострище на террасе

СОАН-5269

3 240 ± 50

-

Зайсановская

Жилище 8, пол

SNU 04 - 607

2 280 ± 40

380 или 260 до н.э.

Кроуновская

Жилище 11 "

SNU 04 - 609

1 680 ± 50

270 или 380 н.э.

Польцевская общность

То же

СОАН-5669

2 120 ±45

-

То же

"

СОАН-5670

2 200 ± 90

-

"

Жилище 156, пол

СОАН-6132

2100 ± 170

-

Кроуновская

То же

СОАН-6133

2 070 ± 60

-

То же

"

СОАН-6134

2125 ± 170

-

"

"

СОАН-6221

1 690 ± 75

210 - 540 н.э.

Кроуновская (?)

"

СОАН-6222

2 110 ± 60

360 до н.э. - 20 н.э.

Кроуновская

"

СОАН-6223

2 410 ± 90

790 - 260 до н.э.

То же

Жилище 15а, пол

СОАН-6224

1 710 ± 40

240 - 410 н.э.

Польцевская общность

То же

СОАН-6225

2 150 ± 60

370 - 50 до н.э.

То же

"

СОАН-6226

2 150 ± 80

390 - 1 до н.э.

"

Жилище 16, пол

СОАН-6135

1 530 ± 50

-

"

Жилище 18 "

СОАН-6136

2 080 ± 80

-

"

Жилище 21

СОАН-6227

2 460 ± 55

760 - 410 до н.э.

Польцевская общность (?)

до раннего средневековья. Следовательно, на Булочке в разное время было не одно, а, как минимум, три поселения. Если памятник подобного типа воспринимать как объединение нескольких жилищ, то жилища кроуновской культуры, и особенно польцевской культурной общности, во много раз превосходящие все материальные остатки других культур, зарегистрированные на объекте, несомненно, следует считать элементами самостоятельных поселений.

Жилища кроуновской культуры. Из пяти исследованных на памятнике жилищ кроуновской культуры четыре (8,14,156 и 196) располагались довольно компактно в непосредственной близи друг от друга. Они образуют как бы цепочку, вытянутую по линии север-северо-восток - юг-юго-запад, и занимают в основном четвертую и пятую террасы сверху. Любопытно, что большая часть котлованов трех из них позже использовалась (жилища 14 и 156 частично засыпаны грунтом, в жилище 196 прорезан пол) при строительстве жилищных сооружений представителями польцевской культурной общности. Кроуновское жилище 1 располагалось выше польцевского по сопке на первой террасе (см. рис. 2). Для всех жилищ в песчанике были вырублены прямоугольные или подпрямоугольные котлованы (или площадки-экрарпы). Жилища представляли собой каркасно-столбовые сооружения

стр. 20
полу подземного типа с входом с восточной или юго-восточной подгорной стороны. Внутри вдоль стен и в углах отмечены ямы для столбов, служивших опорами для кровли, а также укрепления стеновых конструкций. Площадь первых четырех строений от 10,2 до 19,2 - 33 м2, пятого (жилище 1) - 5,4 м2. Пол в некоторых жилищах был перекрыт тонким слоем малощебенистой супеси; при строительстве его покрывали, очевидно, жидким глинистым раствором.

В трех, перекрытых польцевскими сооружениями жилищах имелись отопительные сооружения - одноканальные каны. В жилищах 156 и 196 они П-образной формы: секции (колена) слева, справа и напротив входа. Наружные стенки дымоходных каналов - песчаниковые стены котлованов (площадок) жилищ, а внутренние были сделаны из глины. Подобное оформление каналов в канах отмечено и на некоторых других памятниках кроуновской культуры в Приморье [Вострецов, Жущиховская, 1990, с. 76]. В жилище 156 в торцевых частях кана выявлены остатки очагов-топок (рис. 4, В). В отдельных местах на дымоходных каналах сохранились песчаниковые и известняковые плиты-перекрытия. На полу указанного жилища отмечено много жженой древесины и других органических материалов, в т.ч. остатки сгоревшей, видимо, циновки или другого аналогичного плетеного изделия. Другой тип кана отмечен в жилище 14. Он был в значительной мере разрушен жилищем 11 польцев-

Рис. 4. Планы и профили жилищ кроуновской культуры. А - жилище 1: 1 - керамика; 2 - пряслице; 3 - отбойник; 4 - точило; 5 - стамеска; 6 - зерна мака; 7 - угли, головни. Б - жилище 8: 1 - керамика; 2 - орудие; 3 - пряслице; 4 - подвеска; 5 - угли, головни. В - жилище 15б: 1 - керамика; 2 - угли, головни.

стр. 21

Рис. 5. Ящик-очаг в жилище 1.

ской общности, поэтому сохранился не полностью - в виде прокаленного глиняного массива с включениями обломков гранитоидных, песчаниковых и известняковых плит. Большая часть кана располагалась у восточной подгорной стены жилищного котлована. Вблизи южной оконечности глиняного кана, возможно, находился его очаг-топка, куполообразный свод которого диаметром до 0,8 м, по всей видимости, был укреплен глиной, камнями и древесиной. Места сооружения вытяжных труб кановых систем прослеживаются с трудом и определяются предположительно.

В жилище 1 вдоль северо-западной нагорной стены напротив входа располагался ящик-очаг в виде подпрямоугольника, сложенный из поставленных на ребро крупных плит песчаника и известняка и перекрытый сверху мощной плитой. Топка находилась с юго-западной стороны ящика, дымоход - с северо-восточной. Там же прямо на пол выгребалась горячая зола - у северо-восточной стены жилища скопился мощный зольно-прокаленный слой. На полу вблизи ящика-очага зафиксированы обугленные жерди - остатки какой-то крестообразной деревянной конструкции (возможно, рухнувшей кровли), ориентированной внешними концами по странам света. Фрагменты сгоревшего дерева отмечены и в других местах жилища, в т.ч. у его входа (рис. 4, А; 5).

Что касается жилища 8, то в нем не было ни кана, ни ящика-очага. В северной его части зарегистрировано лишь подпрямоугольное очажное пятно, а около западной стены котлована - подпрямоугольная в плане деревянная конструкция длиной до 1,9 м, представленная скоплением обугленных тонких дощечек и жердочек, похожим на плотную решетку или плетеную фашину, которая служила, вероятно, обшивкой стены жилища (см. рис. 4, Б). В западных, нагорных, стенах жилищ 8 и 14 имеются ниши - своего рода полки.

На полу жилищ, канах и среди его плит обнаружены различные вещи. Наиболее представительную коллекцию составляет керамика. Кроуновская керамика в раскопах II-IV представлена 14 сосудами, девятью верхними, 13 нижними частями и многими другими их обломками. Керамика плотная, с примесью дресвы, почти вся гладко стенная. (В Корее керамику раннего железного века, сопоставимую с кроуновской, называют твердой неорнаментированной.) Образцы, декорированные налепными валиками и прочерченными желобками, единичны. Преобладают сосуды: 1) усеченно-конические (вазовидные) с загнутым, как правило, внутрь венчиком, их высота, часто превышает диаметр тулова, на котором весьма часто имеются ручки-пеньки (рис. 6, 1 - 5; 7, 1, 2, 7); 2) чаши на коническом поддоне различной высоты (см. рис. 6,

Рис. 6. Керамика кроуновской культуры.

1, 6, 15 - жилище 14; 2, 10, 14 - жилище 15б; 3, 5 - жилище 1; 4, 13 - жилище 8; 1, 8, 9 - жилище 18; 11, 16 - межжилищное пространство; 12 - жилище 21.

стр. 22

Рис. 7. Керамика кроуновской культуры. 1, 3 - жилище 14; 2 - жилище 1,4, 5 - жилище 18; 6, 7 - жилище 15б.

6, 7, 9; 7, 3, 4); 3) чаши с округлым туловом и прямым или слегка загнутым внутрь венчиком (см. рис. 6, 10, 14; 7, 6); 4) чаши-пиалы (см. рис. 6, 12). Редко встречаются: 5) чаши (корчаги) с резко отогнутым наружу венчиком; диаметр их округлого тулова превосходит высоту (см. рис. 6, 13); 6) ситулообразные (см. рис. 6, 11); 7) вазовидные с высокой и очень высокой горловиной и зауженным устьем (см. рис. 6, 15, 16); 8) в виде льячки с ручкой (см. рис. 6, 8; 7, 5). Поверхность сосудов лощили, заглаживали, иногда обрабатывали дымом. Изделия формовались вручную кольцевым налепом. Донца некоторых фрагментированных сосудов намеренно пробиты. Среди редких форм есть нижняя часть сосуда с не пробитым, а просверленным отверстием. Имеется несколько образцов керамики с тамгообразными знаками в виде прямых и сделанных под углом друг к другу насечек.

Среди других изделий из глины выделяются многочисленные пряслица различных типов; ведущими среди них являются уплощенно-дисковидные и усеченно-конические (рис. 8, 1 - 3, 5). Обитатели кроуновского поселения изготавливали также пряслица грибовидной, шаровидной, крестовидной, колоколовидной (рис. 8, 4, 6 - 8) и других форм.

Находки из жилищ свидетельствуют о том, что кроуновцы довольно широко использовали для про-

Рис. 8. Находки из жилищ кроуновской культуры.

1 - 8 - пряслица; 9 - стамеска; 10 - 12 - наконечники стрел; 13 - 16 - бусины; 17 - пластинка. 1 - 8 глина; 9 - железо; 10 - 15,17 - камень; 16 - дерево.

стр. 23

Рис. 9. Каменные орудия кроуновской культуры. 1 - топор; 2 - 4 - тесла; 5 - рукоять кинжала; 6 - мотыга; 7, 8 - наконечники копий; 9 - обломок ножа; 10 - точило с желобчатым изображением змеи (?). 1, 3, 10 - межжилищное пространство; 2 - жилище 19б; 4, 5, 7, 8 - комплекс II; 6 - жилище 14; 9 - жилище 8.

изводственно-хозяйственных и военных целей камень осадочного (песчаник, алевролит, сланец), вулканического (обсидиан, туф) происхождения, а также кремень и др. Для деревообработки делали топоры, в т.ч. плечиковые (рис. 9, 1), прямоугольные в плане тесла (рис. 9, 2, 4). Одно обломанное тесло привлекает к себе особое внимание выбитым на его шлифованной поверхности небольшим кругом, возможно знаком мастера (рис. 9, 3). Из метательных орудий назовем шлифованные, а также ретушированные наконечники стрел (см. рис. 8, 10 - 12), оббитые и шлифованные наконечники дротиков (см. рис. 9, 7, 8). Большими сериями представлены точила и точильные плиты (на одном из них желобковой выбивкой изображена, очевидно, змея с открытой пастью (см. рис. 9, 10)), землеройные орудия (см. рис. 9, 6), лощила, отбойники. Зафиксированы шлифованные полулунные жатвенные ножи или их обломки, рукоять кинжала из алевролита (см. рис. 9, 5, 9). Среди каменного инвентаря кроуновцев на Булочке имеются скребки, проколки, галечные грузила для сетей, наковальня, курант и другие орудия [Деревянко А. П. и др., 2006, т. 1, с. 315]. К загадочным отнесем значительную серию сланцевых очень тонких шлифованных пластинок преимущественно удлиненно-прямоугольной формы, с заостренными боковыми краями (см. рис. 8, 17).

Из украшений следует назвать изящно выполненные из белокаменной породы цилиндрические бусины (см. рис. 8, 13 - 15). Для изготовления бус кроуновцы, жившие на Булочке, использовали дерево. В жилище 196 сохранились десять целых (рис. 8, 16), одна обломанная и 21 фрагмент цилиндрических обугленных деревянных бусин.

Целая железная стамеска (или теслецо) зафиксирована на полу жилища 1. Инструмент подтрапециевидной в плане формы с асимметрично заточенным лезвием (см. рис. 8, 9). Какие-либо другие предметы из металла в кроуновских жилищах не выявлены. На полу того же жилища находилось редчайшее скопление зерен семейства Papaveraceae (маковые), рода Papaver somniferum (мак снотворный) [Бурмакина, 2004]. Слой зерна мощностью до 7 см залегал компактно, вероятнее всего, в какой-то сгоревшей емкости в виде деревянной коробочки или в мешочке. В жилище 156 стоявшая рядом с каном у западной стены практически целая зачищенная чаша крупных размеров была заполнена раковинами морских моллюсков, часть которых сохранила следы воздействия огня.

Кроуновские вещи, обнаруженные на Булочке, во многом сходны с материалами этой культуры с ранее исследованных памятников в Южном Приморье, а порой идентичны им. Жилища по конструктивным особенностям аналогичны полуземляночным строениям, созданным на искусственных террасах. Сходство проявляется в размерах, форме, расположении входа, наличии ящиков-очагов и каменных канов в жилищах [Окладников, Бродянский, 1984, с. 101 - 103; Бродянский, Дьяков, 1984, с. 8 - 24; История..., 1989, с. 113 - 114]. До раскопок на Булочке в Приморье были исследованы более 40 кроуновских жилищ; в 12 из них имелись каны [Бродянский, 2003, с. 38 - 40], а в каждом из девяти жилищ полностью раскопанного поселения Олений А обнаружен ящик-очаг. На о-ве Петрова в четырех исследованных жилищах выявлены как одно-, так и многоканальные каны [Там же; Окладников, Бродянский, 1979].

Керамика Булочки во многом (форма сосудов, размеры, почти полное отсутствие декора, особенности технологии изготовления, наличие на изделиях ручек-пеньков, тамгообразных знаков и отверстий в доньях и др.) близка или идентична кроуновской керамике ряда поселений в Южном Приморье [Андреева, 1977, с. 104, рис. 2, 3, 8, 9, 14; Болдин, Ивлиев, 2002, рис. 6, 2, 3; Жущиховская, 2004, fig. 72, 74; Окладников, Бродянский, 1984, с. 104, 105].

стр. 24
Существенное сходство демонстрируют и обнаруженные на Булочке и других объектах в Южном Приморье кроуновские плечиковые топоры, шлифованные жатвенные ножи, прямоугольные в плане тесла, сделанные из камня [Андреева, 1977, с. 106, рис. 5,10,11; Жущиховская, Кононенко, 1987, с. 5 - 11; Бродянский, Дьяков, 1984, с. 36, рис. 10], атакже пряслица [Андреева, 1977, с. 106, рис. 6 - 8; Бродянский, Дьяков, 1984, рис. 11, 1 - 4, 6, 7, 11, 12]. Аналогичны булочкинским и каменные цилиндрические бусы с поселения Кроуновка-1 [Krounovka 1..., 2004, fig. 11, 3]. Единственное найденное на Булочке (жилище 1) железное изделие - стамеска (теслецо) - также имеет сходство с таким же предметом с поселения Кроуновка, расположенного в западной части кроуновского культурного ареала [Бродянский, Дьяков, 1984, с. 33, рис. 9, 4].

Среди культурных остатков, зафиксированных в жилищах рассматриваемого памятника, имеются не встречавшиеся прежде на других объектах кроуновской культуры материалы, например скопление зерен мака снотворного (опийного). Кроуновцы наряду со скотоводством, рыболовством и собирательством (в т.ч. морским) занимались земледелием; есть сведения, что они возделывали просо, чумизу, карликовую пшеницу, ячмень. Теперь можно говорить о том, что носители рассматриваемой культуры знали и такое обладающее целебными свойствами растение, как мак.

Возраст жилищ кроуновской культуры определяется десятью радиоуглеродными датами, полученными по трем жилищам (см. таблицу). Если из этих, в целом довольно близких, дат одну (2490 ± 40 л.н. (СОАН-5265)) считать удревненной, а другую (1690 ± 75 л.н. (СОАН-6221)) - омоложенной, то жилища 1, 8 и 15б можно отнести к диапазону - начало III - первая половина I в. до н.э., что в целом соответствует зрелому, позднему, периоду кроуновской культуры.

Жилища польцевской культурной общности

Представители польцевской культурной общности при строительстве жилищ фактически использовали топографические и архитектурно-планировочные знания, которые нашли воплощение в более ранних постройках на Булочке, особенно кроуновцев. Польцевцы, как и их предшественники, возводили строения на вырубленных террасах, экономно используя сравнительно ограниченный удобный для жизнедеятельности восточный склон сопки. Расстояние между жилищами зачастую не превышает 1 - 2 м. В центральной части четвертой и пятой террас, где они вследствие смягченного рельефа более широкие и менее доступные ветрам, три жилища польцевской общности были построены, как указывалось, на месте существовавших ранее жилищ кроуновской культуры. В зоне раскопок на месте польцевских стационарные полуземляночные строения после них не возводились, поэтому археологическая сохранность жилищ хорошая.

Жилища в плане преимущественно прямоугольные или подпрямоугольные, есть подквадратные с закругленными углами. Стены их ориентированы по линиям север - юг и запад - восток, иногда с некоторым отклонением. Конструкция, как и у кроуновцев, каркасно-столбовая. Обращает на себя внимание архитектурная особенность жилища 5. Снаружи у его входа отмечена площадка (ширина до 1,3 м), на которой зафиксировано шесть ям, образующих квадрат. Очевидно, рядом с жилищем находился своего рода тамбур или навес, который поддерживали столбы [Деревянко А. П., Ким Бон Гон, Медведев, Шин Чан Су, Ю Ын Сик и др., 2004, т. 1, рис. 59]. Жилища, как правило, небольшие по площади - от 8 до 12 м2; три жилища площадью 15 - 20 м2. Глубина котлованов (или высота нагорных стен площадок-экрарпов) достигает 0,8 м. Вход в жилище - с подгорной (восточной), реже юго-восточной стороны. По внутреннему устройству эти жилища подобны кроуновским. Полы каменные, грубообколотые, с торчащими острыми углами; для выравнивания поверхности они покрывались небольшим слоем мелкой дресвы и толченой глины; местами прослежена глиняная обмазка. Отопительная система - каны - практически в каждом жилище представлена одноканальной каменной, т.н. земляной (глиняной) и комбинированной (каменно-глиняной), конструкцией Г-, П - или С-образной формы. При сооружении канов обязательно использовались плиты бело-молочного известняка (чаще для перекрытий дымоходов), а также песчаника, гранитоида и скальные стены жилищ. Один или два очага-топки в начале секций канов сооружались в виде каменных ящиков.

У Г-образных канов каменные секции-дымоходы возводились вдоль двух стен жилища. Например, в жилище 2 секции располагались справа от входа и частично у подгорной стороны (рис. 10, Г; 11), в жилище 4 - напротив входа и справа от него (рис. 12), а в жилище 18 - напротив и слева от входа [Деревянко А. П. и др., 2006, т. 1, рис. 38]. Секции П-образных канов делали у трех стен жилищных котлованов, обычно напротив, слева и справа от входа (см. рис. 10, Б, Д; 13; 14). Подобное расположение секций дымоходных каналов было и у С-образных канов (см. рис. 10, А, Б).

На отдельных площадках между жилищами зарегистрированы значительные скопления округлых углублений - ям для столбов. Местами ямы образуют одну или несколько прямых линий. Эти ямы были сделаны, вероятно, для столбов-опор хозяйственных свайных построек-навесов или сушил. Рядом с некоторыми столбовыми ямами находятся крупные ямы, в которых, возможно, хранились хозяйственные запасы.

стр. 25

Рис. 10. Планы и профили жилищ польцевской культурной общности (А, В, Г), кроуновской культуры и польцевской культурной общности (Б, Д). А - жилище 12:1 - керамика; 2 - косточки; а, б, в - разрезы кана. Б - жилища 15а и 15б: 1 - керамика; 2 - угли, головни; а, б - профили котлована; разрезы очага-топки (в) и дымоходного канала (г). В - жилище 7: профили очагов-топок (а-в); кана (г) и котлована-площадки (д). Г - жилище 2: 1 - керамика; 2 - тесло; 3 - отбойник; 4 - орудие; 5 - бусина. Д - жилища 19а и 196: 1 - точило-подставка; 2 - точило; 3 - бусина; 4 - керамика; 5 - прокал; профили очагов-топок (г, д) и котлована с профилями дымоходного канала кана жилища 19а (а-в).

стр. 26

Рис. 11 Жилище 2 польцевской культурной общности с Г-образным каном.

Рис. 12. Жилище 4 польцевской культурной общности с Г-образным каном.

Рис. 13. Жилище 5 польцевской культурной общности с П-образным каном вдоль стен.

Рис. 14. Жилища: 15а - польцевскойкультурной общности с П-образным каном (в центре справа); 15б - кроуновской культуры (в центре слева, перекрыто жилищем 15а); 17 - польцевской культурной общности (слева вверху).

Польцевские жилища по архитектурным особенностям, внутреннему устройству аналогичны или во многом близки жилищам других памятников польцевской общности на юге Приморья. Сходство проявляется в плотности застройки, топографии, планировке, форме, размерах (жилища небольшие), наличии канов. Вместе с тем есть различия. Например, на поселении Мал. Подушечка и городище Рудановском имеются каны (в последнем одноканальные Г-образные, в одну линию и П-образный во всех 13 раскопанных жилищах), а на поселении Синие Скалы каны не зафиксированы [Андреева, 1977, с. 147 - 156; Бродянский, 2003, с. 46 - 47]. Приморские жилища отличаются от приамурских, которые, как правило, большой площади (80 - 100 м2 и более), хотя отмечены жилища и небольшие, как в Приморье, до 7 - 8 м2 (Амурский Санаторий). В жилищах польцевской культуры в Приамурье отсутствуют каны [Деревянко А. П., 1976, с. 10 - 97].

В жилищах на полу, на канах, среди плит и под ними залегали различные остатки продуктов жизнедеятельности представителей польцевской культурной общности. Найдены челюсти, зубы лошади, кости косули, марала, клыки дикого кабана. Однако большую часть материалов, обнаруженных в жилищах и рядом с ними, составляют предметы широкого функционального диапазона, изготовленные из обожженной глины, камня, железа и др.

Наиболее представительная категория находок - керамика. Во многих жилищах находились не только многочисленные фрагменты сосудов, но и целые изделия, крупные их обломки. Учтены 26 целых сосудов, 20 их верхних и 31 нижняя части. Почти вся керамика, залегавшая на уровне пола жилищ, напрямую не связана с кроуновской культурой, хотя отмечено некоторое влияние последней на технологию изготовления польцевской утвари (состав теста, лощение поверхности сосудов, трансформация отдельных их форм).

При изготовлении отдельных форм сосудов использовался поворотный круг.

Среди реконструированных сосудов можно выделить следующие типы:

1-й - с шаровидно-сферическим туловом, узкой горловиной, которая резко переходит в круто ото-

стр. 27

Рис. 15. Керамика из жилищ польцевской культурной общности.

1 - жилище 12; 2 - комплекс II; 3 - жилище 21; 4, 5, 7, 9 - жилище 11; б - жилище 16; 8 - жилище 2; 10, 12 - жилище 15а; 11 - жилище 17; 13 - жилище 7.

Рис. 16. Керамика польцевской культурной общности. 1 - жилище 12; 2 - 4 - жилище 11; 5 - жилище 15а; 6 - жилище 12а; 7 - жилище 7; 8 - жилище 6.

стр. 28

Рис. 17. Керамика из жилищ польцевской культурной общности.

1 - 5 - жилище 12; 6, 7 - жилище 7; 8 - 10 - жилище 6.

гнутый венчик, имеющий чаще форму блюда. Высота изделий почти всегда равна диаметру тулова. Некоторые образцы немного с оттянутой придонной частью. Диаметр дна этой утвари более чем в 1,5 - 2 раза меньше диаметра венчика (устья) (рис. 15, 1 - 4; 16, 1, 2). Основные зоны орнамента - венчик, горловина, плечики, иногда придонная часть. Основные технико-декоративные элементы - вдавления пальцев и ногтей (скобки), горизонтально прочерченные линии, иногда налепные шишечки-"жемчужины" и волнистые валики. Есть гладкостенные изделия с венчиком упрощенной формы, преимущественно крупных размеров; наибольшая высота изделий до 50 см. В Приамурье подобные сосуды называют польцевскими или типа яёй;

2-й - с округлым туловом, диаметр которого превышает высоту сосуда, с невысокой прямой горловиной и резко отогнутым наружу венчиком. Плечики нередко украшены "жемчужинами", горловина - прорезными желобками или скобковидными насечками, здесь же и в верхней части тулова иногда рельефной лопаточкой выбит ромбовидный ложнотекстильный (вафельный) декор, который мог быть техническим. Высота изделий 18 - 26 см (см. рис. 15, 5, 6; 16, 3);

3-й - с яйцевидным туловом (горшковидные). Высота сосудов несколько превышает диаметр тулова. Орнамент - вафельные оттиски, ногтевые (в форме полудуг) вдавления, прочерченные линии (на горловине), иногда вертикальные полоски, округлые вдавления. Сосуды малые и средние (высота до 25 см). Найдены во многих жилищах и рядом с ними (см. рис. 15, 7 - 13; 16, 4, 5; 11, 1, 4);

4-й - с яйцевидно вытянутым туловом и зауженным дном. Высота изделий превышает наибольший диаметр тулова, который приходится на его нижнюю часть. Тулово порой орнаментировано выбивкой в виде оригинальной вафли (шахматно-шашечный узор). Высота до 33 см. В жилищах встречаются редко (см. рис. 16, 7; 17, 6);

5-й - с усеченно-коническим туловом и круто отогнутым наружу венчиком. Грубой лепки, без орнамента. Предполагаемая высота до 18 см (целые сосуды не найдены) (см. рис. 17, 5);

6-й - вазовидные с высокой горловиной и округло-яйцевидным туловом. Гладкостенные, черепок плотный, большая примесь дресвы. Демонстрируют влияние кроуновских гончарных традиций (форма, состав теста, способ обработки поверхности). Целые образцы не обнаружены. Предполагаемая высота ок. 28 см (см. рис. 17, 7).

Зарегистрированы также единичные глиняные изделия кроуновских форм, заимствованных обитателями жилищ польцевской общности: миниатюрный сосудик, возможно игрушка, в виде чаши на коническом поддоне (см. рис. 16, б; 17, 2); обломанная чаша с решетчатым дном (пароварка) (см. рис. 16, 8; 17, 8). Примечательно, что кроуновских изделий, подобных названным, на полу жилищ польцевской общности найдено немного. Из редких сосудов в некоторых жилищах этой общности представлены блюдце и чаша-пиала (см. рис. 17, 9, 10). На двух сосудах из жилищ 19а и 21 сохранились остатки темно-красной краски.

Керамика польцевской культуры в Приамурье отличается большим типолого-морфологическим разнообразием. Выделено, по меньшей мере, восемь основных типов, а также их вариантов [Там же, с. 101 - 106, табл. LXXIII]. Изделия некоторых ведущих типов из жилищ на сопке Булочка проявляют сходство в форме и орнаментации (сосуды с шаровидно-сферическим туловом и венчиком в виде блюда или раструба, с округлым туловом и горшковидные чаши-пиалы, блюдца; декор в виде вафли, вдавлений пальцев, ногтей, налепных "жемчужин", волнистых (рассеченных) валиков, прочерченных линий и др.). Амурская керамика типологически более разнообразная, чем приморская. Объясняется это прежде всего не столько отказом пришедших на юг Приморья польцевцев от своей традиционной утвари и заимствованием кроуновских керамических традиций, сколько тем, что амурская ископаемая керамика иллюстрирует от начала до конца свой полный спектр

стр. 29
на протяжении всех многовековых этапов культуры, а приморская - в основном на позднем ее этапе.

Более скудная формально-типологически керамика польцевского типа по сравнению с Приамурьем представлена и на других памятниках юга и юго-востока Приморья. Тем не менее сосуды из основного типологического польцевского ряда, например, шаровидно-сферические с венчиком в виде блюда, округлые с невысокой прямой горловиной и отогнутым наружу венчиком, горшковидные с яйцевидным тутовом, некоторые виды чаш, а также набор технико-декоративных элементов на них, выявлены на памятниках указанных районов [Андреева, 1970, рис. 29; 31, 5, 6, 8 - 13; 1977, с. 176, рис. 2, 6; с. 177, рис. 5, 7; с. 178, рис. 7, 8, 10, 11, 16, 20; Бродянский, 1987, рис. 95, 1, 2, 5, 6, 8, 9, 12, 13; Окладников, 1959а, рис. 57, 58 (изображение вверху и внизу)].

Если судить по некоторым публикациям материалов частично раскопанных памятников, на памятниках Северного и Центрального Приморья польцевская керамика с чертами своеобразия представлена беднее, чем на Амуре. Однако польцевская керамика, в частности с памятника Глазовка-городища, хотя и несколько старше основной группы польцевских жилищ на Булочке, но в большинстве своем аналогична подобным материалам рассматриваемого памятника [Коломиец, 2005, с. 383, табл. 95, типы 1, 2А, 3, 4А, 4В, 6].

Довольно многочисленную группу других глиняных изделий представляют пряслица. Пряслица из жилищ польцевской культурной общности преимущественно сделаны в виде плоского диска, прямоугольные в сечении, с закругленными углами. Есть единичные образцы с зубчатым краем и колечками-оттисками на обеих плоскостях (рис. 18, 1 - 4). Зафиксированы два пряслица в форме дисков односторонне выпуклого сечения (жилище 19а). Поверхности одного из них орнаментированы радиально направленными прорезными линиями и короткими штрихами, скомпонованными крестообразно и под углом друг к другу (рис. 18, 6). Рядом с жилищем бив жилище 3 обнаружены соответственно шаровидное и грибовидное пряслица (рис. 18, 5, 7). Прямоугольные в сечении изделия найдены в жилищах польцевской общности на Рудановском городище [Бродянский, 1987, рис. 98, 22, 24], поселении Синие Скалы, где наряду с пряслицами без декора отмечены образцы с кружковыми оттисками, а также шаровидные и односторонние выпуклые принадлежности для прядения [Андреева, 1977, с. 181, рис. 1, 7, 8, 10, 11, 13, 17]. В Приамурье самым распространенным типом пряслиц в жилищах польцевской культуры являются изделия прямоугольного сечения, есть и односторонне выпуклого сечения. Приамурские предметы в отличие от большинства южно-приморских меньше по толщине [Деревянко А. П., 1976, табл. I, 3, 4, 7, 8; XVI, 10; XXX, 8, 10]. Шаровидное и грибовидное пряслица, характерные для кроуновской культуры, можно считать, были заимствованы у кроуновцев и использовались по назначению.

В жилищах рассматриваемой культурной общности найдено 249 изделий из камня. Использовался камень различных пород, прежде всего песчаник, алевролит, сланец, кремень, обсидиан. Применялась техника не только шлифовки, но и оббивки, скалывания, ретуши. Больше всего найдено орудий, связанных с рыболовством (54 галечных грузила для сетей), обработкой и изготовлением различных предметов (51 шт. сработанных точил (многие сильно сработанные) и точильных плит, восемь отбойников, пять наковален) (рис. 19, 12, 13). Большую группу (18 шт.) образуют землеройные (большей частью сланцевые) плечиковые и подпрямоугольные с закругленным обушком мотыжки (рис. 19, 10, 11).

Инструменты деревообработки - 15 тесел и два топора - шлифованные, прямоугольные или со слегка расширенным и немного выпуклым лезвием. Тесла с асимметричной заточкой, топоры - с симметричной (рис. 19, 1, 2). Подобные орудия найдены, например, на поселении Синие Скалы [Андреева, 1977, с. 172, рис. 3, 4, 7]. Они очень похожи на тесла и топоры из жилищ польцевской культуры в Приамурье [Деревянко А. П., 1976, табл. XXIII, 6, 9, 14; XXXIX, 1; LV, 1, 14; LXV, 7]. Жатвенные ножи (7 шт.) подпрямоугольной или овальной формы, с ровным, выпуклым, изредка со слегка вогнутым сработанным лезвием, как правило, с одним или двумя отверстиями для шнурка или ремешка (рис. 19, 3 - 6). В материалах раскопок Синих Скал имеются весьма похожие инструменты [Андре-

Рис. 18. Глиняные пряслица польцевской культурной общности.

1 - 3, 5 - жилище 6, 4 - жилище 15а; 6 - жилище 19а; 7 - жилище 3.

стр. 30

Рис. 19. Каменные орудия из жилищ польцевской культурной общности. 1, 2 - тесла; 3 - 6 - ножи; 7 - наконечник дротика; 8 - обломок наконечника копья; 9 - остроконечник; 10, 11 - мотыжки; 12 - точило; 13 - грузило. 1 - жилище 18; 2, 7, 8, 10 - жилище 7; 3, 4, 13 - жилище 15а; 5, 6 - жилище 6, 9 - жилище 17; 11 - жилище 12; 12 - жилище 11.

Рис. 20. Вещи, найденные в жилищах польцевской культурной общности и рядом с ними. 1, 2 - ножи; 3, 6, 7 - наконечники стрел; 4 - наконечник дротика; 5 - стержень; 8, 9 - кольца; 10 - 15 - бусины. 1 - жилище 19а; 2 - 6 - жилище 17; 7, 15 - жилище 15а; 8 - жилище 7; 9, 13, 14 - жилище 6; 10 - 12 - межжилищное пространство. 1 - 5 - железо; 6 - 15 - камень.

ева, 1977, с. 172, рис. 1, 6, 8]. Аналогичные изделия в приамурских памятниках не обнаружены.

Из охотничьего инвентаря и предметов вооружения польцевские обитатели Булочки изготавливали кремневые и халцедоновые ретушированные наконечники стрел (листовидные, треугольные, удлиненно-треугольные и др.), а также шиферные шлифованные (рис. 20, 6, 7), шлифованные и ретушированные наконечники дротиков (см. рис. 19, 7, 9). В жилище 8 обнаружен обломанный шлифованный сланцевый наконечник копья - копия бронзового изделия (см. рис. 19, 8). Сланцевые шлифованные наконечники стрел и фрагмент наконечника копья имеются в материалах раскопок Глазовки-городища [Коломиец, 2005, табл. 96, 5 - 8]. В ходе исследований польцевских памятников в Приамурье найдено большое количество метательных орудий, прежде всего ретушированных и шлифованных наконечников [Деревянко А. П., 1976, табл. XXVI, 5, 7 - 9, 13, 15; XLI, 7, 11, 12, 29, 36, 43].

В небольшом количестве на Булочке выявлен и другой инвентарь из камня: проколки, скребки, стамески, пластины, сколы с признаками ретуши и др. Они зафиксированы также на приамурских памятниках.

Преобладающая часть найденных в жилищах и за их пределами украшений сделана из камня: нефритовые кольца палевого цвета (см. рис. 20, 8, 9), цилиндрические (в т.ч. граненые), сечковидные и прямоугольные с двумя отверстиями бусины чаще из зеленокаменной породы камня, а также из халцедона (см. рис. 20, 10 - 15). Подобные бусины отмечены на поселении Синие Скалы [Андреева, 1977, с. 174, рис. 1, 2, 10], Рудановском городище [Бродянский, 1987, рис. 98, 11 - 13, 15 - 21]. Из других украшений польцевского облика на Булочке, в т.ч. в жилище 7, выявлены обломки керамических колец, а также подвесок-магатам. Глиняные кольца, магатамы и кольца из нефрита на польцевских памятниках в Приамурье, особенно на поселении Польце-1, представлены почти во всех жилищах. Большинство из перечисленных выше типов приморских бусин отмечено и в приамурских жилищах.

Железные предметы (7 шт.) найдены лишь в двух жилищах (17 и 19а). Это два ножа, один из них с частично обломанным черешком, зауженным к острию клинком и прямой спинкой, второй - частично обломан, спинка его клинка прямая (см. рис. 20, 1, 2). Имеются наконечник стрелы, перо которого, видимо, почти обломано, черешок квадратный в сечении, и втульчатый наконечник дротика с треугольным в плане и плоским в сечении пером (см. рис. 20, 3, 4). Вы-

стр. 31
явлено три тонких четырехугольных в сечении стержня (шилья ?) длиной 7 - 11,1 см (см. рис. 20, 5). Ножи с прямой спинкой и зауженным острием обнаружены на Синих Скалах [Андреева, 1977, с. 168, рис. 25,27]. Такие же ножи и шило найдены на Рудановском городище, там же - характерные для поселения Польце-1 пластинчатые треугольные наконечники стрел [Бродянский, 1987, рис. 96, 1, 3 - 5, 11]. Аналогичный нож выявлен на Глазовке-городище [Коломиец, 2005, табл. 96,13]. Наряду с упомянутыми пластинчатыми наконечниками на поселении Польце-1 обнаружены также острия-шилья и ножи названных типов [Окладников, Деревянко А. П., 1970, с. 246, рис. 6; с. 258, рис. 1, 2; с. 284, рис. 1; с. 298, рис. 9].

Костяные изделия представлены лишь одной находкой из жилища 4: под плитой кана сохранился вытянутой формы предмет с одним заостренным концом из трубчатой кости - вероятно, заготовка наконечника стрелы.

Хронология жилищ польцевской культурной общности на сопке Булочке устанавливается вполне определенно как по относительным (они в подавляющем своем большинстве более поздние, чем перекрытые ими кроуновские), так и абсолютным (по десяти жилищам получены радиоуглеродные даты) данным (см. таблицу). Возраст пяти жилищ (жилище в раскопе 1970 г., а также 2, 3, 5, 16) укладывается в первую половину I тыс. н.э., охватывая, возможно, и начало VI в. Три жилища (7,11, 15а) датируются в диапазоне III-II вв. до н.э. - III-IV вв. н.э. По остальным двум жилищам (18 и 21) получено по одной дате: соответственно II в. до н.э. и V-VI вв. до н.э.

Таким образом, основная группа жилищ польцевской общности функционировала с рубежа эр до VI в. н.э. Несколько жилищ, прежде всего 11 и 15а, могло быть построено в III-II вв. до н.э. Любопытно, что эти два жилища, а также жилище 19а (для него нет абсолютной даты) перекрывали, как сказано выше, более ранние кроуновские жилищные комплексы. Дата жилища 18 вполне соответствует возрасту ранних комплексов польцевской общности на Булочке. Что касается хронологического определения частично раскопанного жилища 21, то здесь может быть два варианта: 1) дата сильно удревнена, 2) жилище принадлежит кроуновской культуре. В жилище выявлен кроуновский кан комбинированного каменно-глиняного типа, в заполнении которого находилась характерная для этой культуры чаша с гладкой залощенной поверхностью (см. рис. 6, 12). Лишь по полураздавленному сосуду, сочетающему черты двух культур (польцевские: шаровидно-сферическая форма тулова, венчик в виде раструба и по-кроуновски гладкая лощеная поверхность (см. рис. 15, 3)), жилище условно отнесено к польцевской общности. Впрочем, правильнее, пожалуй, будет не исключать оба варианта определения, поскольку даже для кроуновского жилища такой ранний возраст (V-VI вв. до н.э.), исходя из накопленных данных по культуре как на Булочке, так и в целом в Южном и Юго-Восточном Приморье, трудно чем-либо подтвердить.

Выводы

Результаты исследований показали, что освоение польцевцами сопки Булочка, как и многих районов Приморья, происходило не стремительно в форме кратковременных или затяжных военных походов, а медленно, поэтапно. Судя по уже известным объектам польцевского круга, расположенным к югу от среднего и нижнего Амура, их создатели двигались на юг через территорию, прилегающую к Уссури не только с востока, но и с запада (крайние северо-восточные районы современного Китая). При освоении новых земель польцевцы на некоторое время закреплялись на них, вступая в не всегда мирные взаимоотношения с местным населением. Для защиты приобретенного они строили оборонительные объекты, о чем свидетельствуют городища на Уссури и в ее окрестностях. Процесс обживания нового пространства не мог происходить без вовлечения в него представителей местных этнических групп. При контактах обе стороны обычно обогащаются неизвестными ранее элементами культуры (быта, социальной организации, видов промысла, технологий и т.п.). Это в полной мере относится и к представителям польцевской культуры, которые, несколько видоизменив или утратив в ходе миграции отдельные элементы своей культуры, пришли на Булочку, как и вообще на юг и юго-восток Приморья, хотя и с бесспорно польцевскими чертами и традициями, но все-таки не такими, какими те были в Приамурье. Продвигаясь по Приморью, польцевцы научились приспосабливаться к местным условиям и, надо полагать, к образу жизни его обитателей. Поэтому встреча с кроуновцами носила скорее мирный, не конфронтационный характер. Это, в целом, подтверждают результаты раскопок Булочки.

Польцевцы переняли у кроуновцев систему строительства небольших, порой весьма компактных, рассчитанных не более чем на два человека жилищ с канами на искусственных террасах сопки - своеобразной естественной "крепости". Они заимствовали некоторые технологические приемы выделки глиняной посуды, научились делать пароварки, но при этом не утратили основные польцевские гончарные традиции. Пожалуй, в большей степени элементы польцевской культуры на юге и юго-востоке Приморья проявлялись при изготовлении каменных изделий (включая украшения), глиняных пряслиц, колец, а также железного инвентаря. (Малочисленность из-

стр. 32
делий из железа на Булочке (подобное отмечено и на польцевских поселениях Желтый Яр, Амурский Санаторий, Кочковатка, Польце-2, Тахта в Приамурье) объясняется, вероятнее всего, тем, что люди покидали жилища в спокойной обстановке и забирали высоко ценившиеся железные вещи.)

Вполне возможно, что поселившиеся на Булочке польцевцы какое-то время сосуществовали с частью проживавших здесь кроуновцев, не желавших объединяться. В жилище 1 весь довольно обильный инвентарь был кроуновский; на нем сохранились признаки воздействия огня. Следы пожара и разрушения выявлены также в кроуновских жилищах 14 и 156, на месте которых были сооружены аналогичные постройки (11 и 15а соответственно) польцевской культурной общности. Эти примеры могут свидетельствовать о непокорности кроуновцев, за что они подвергались наказаниям, видимо, вплоть до сожжения жилищ.

Современный уровень изученности рассматриваемого культурно-исторического периода позволяет говорить о различиях в характере взаимоотношений польцевцев и кроуновцев на юге и юго-востоке Приморья. Так, на Рудановском городище, где в целом получен "значительный по объему польцевский материал, не смешанный с инокультурными примесями" [Бродянский, 1987, с. 181], в жилищах располагались каны. Следы пожаров на памятнике не зафиксированы. Каны в жилищах имелись на поселении Мал. Подушечка и некоторых других многослойных памятниках. На Синих Скалах польцевские (или ольгинские) жилища не выявлены. Еще менее определенными сегодня представляются взаимоотношения польцевских мигрантов с местным населением на Уссури, что объясняется отсутствием раскопанных там жилищ и вообще больших по площади памятников.

Накопленные к настоящему времени знания о степени взаимовлияния польцевцев и кроуновцев в Восточно-, Южно-Приморском регионах позволяют видеть следующее: памятники с чертами синкретизма кроуновской и польцевской культур (последние преобладают) принадлежат польцевской культурной общности (Булочка, Рудановское, Мал. Подушечка, Новогордеевское городище и, возможно, Сенькина Шапка). Объекты, не имеющие четко диагностируемых признаков польцевско-кроуновского синтеза, можно принять за локально-хронологический вариант польцевской культуры (Синие Скалы). Памятники Глазовка-городище и его круга скорее также относятся к варианту польцевской культуры с ее метрополией в районах Среднего и Нижнего Приамурья.

Польцевская культура с ее вариантами и, можно сказать, дочерними подразделениями - явление, по степени своего влияния выходящее далеко за региональные рамки. Это была действительно моно-культура, сформировавшаяся на территории Приамурья, а затем распространившаяся в Приморье. Столь же обширны ареалы еще двух культур, следовавших за польцевской и впитавших ряд ее компонентов, - мохэской и чжурчжэньской [Медведев, 1986, с. 170 - 174]. Элементы польцевской известны в культурах как более северных (Якутия, Охотоморье), так и южных (Япония) от нее территорий. Некоторые исследователи миграции польцевцев из Приамурья связывают с изменением политической ситуации (активизация степных кочевников) и экологических условий. На наш взгляд, переселение польцевских племен во многом было обусловлено демографическим фактором. Отдельные районы Приамурья при них превратились в густонаселенные. Например, в Еврейской автономной области на ограниченных участках сосредоточены десять и более поселений этой культуры.

Итак, на сопке Булочка на протяжении трех-четырех тысячелетий временно или постоянно обитали носители многих культур эпох неолита и палеометалла. Наиболее плотная застройка поселения жилищами соответствует периоду существования польцевской культурной общности (III в. до н.э. - V-VI вв. н.э.). Как показали наши исследования на памятнике в 2005 г., освоенная польцевцами склоновая часть сопки была значительно обширнее, чем представлялось ранее, она составляла не менее 3 тыс. м2. На ней могло быть, по меньшей мере, 80 - 90 жилищ только польцевской общности [Деревянко А. П. и др., 2006, т. 1, с. 318]. Накопленные к настоящему времени источники помогли узнать много нового о культурогенезе, преобразовании культур на поздней стадии раннего железного века в Южном Приморье. Продолжение раскопок на памятнике, несомненно, позволит получить дополнительный важный материал.

Список литературы

Андреева Ж. В. Древнее Приморье. Железный век. - М.: Наука, 1970. - 148 с.

Андреева Ж. В. Приморье в эпоху первобытнообщинного строя. Железный век. - М.: Наука, 1977. - 240 с.

Андреева Ж. В. Железный век на юге Дальнего Востока СССР: (К итогам разработки некоторых проблем) // Проблемы археологических исследований на Дальнем Востоке СССР: Мат-лы XIII Дальневост. науч. конф. по пробл. отеч. и зарубеж. историографии. - Владивосток: ДВНЦ АН СССР 1986. - С. 28 - 38.

Андреева Ж. В. Культурно-хронологические комплексы поселения Синие Скалы // Актуальные проблемы дальневосточной археологии. - Владивосток: Дальнаука, 2002а. - С. 59 - 74. - (Тр. ИИАЭ ДВО РАН; т. 11).

Андреева Ж. В. Задачи исследования // Синие Скалы - археологический комплекс: опыт описания многослойного памятника / отв. ред. Ж. В. Андреева. - Владивосток: Даль-наука, 20026. - С. 11 - 27.

стр. 33
Болдин В. И., Ивлиев А. Л. Многослойный памятник Новогордеевское городище: Материалы раскопок 1986 - 1987 годов //Актуальные проблемы дальневосточной археологии. - Владивосток: Дальнаука, 2002. - С. 46 - 74. - (Тр. ИИАЭ ДВО РАН; т. 11).

Бродянский Д. Л. О соотношении двух культур раннего железа в Приморье // Бронзовый и железный век Сибири: Древняя Сибирь. - Новосибирск: Наука, 1974. - Вып. 4. - С. 113 - 119.

Бродянский Д. Л. Введение в дальневосточную археологию. - Владивосток: Изд-во Дальневост. гос. ун-та, 1987. - 276 с.

Бродянский Д. Л. Неолит и палеометалл Южного Приморья: Дис. ... д-ра ист. наук в виде научн. докл. - Новосибирск, 1995. - 49 с.

Бродянский Д. Л. Археология Приморья: Краткий очерк. - Владивосток: Изд-во Дальневост. гос. ун-та, 2003. - 88 с.

Бродянский Д. Л., Дьяков В. И Приамурье у рубежа эр. - Владивосток: Изд-во Дальневост. гос. ун-та, 1984. - 76 с.

Бурмакина Н. В. Остатки мака из жилища древнего поселения на сопке Булочке в Приморье // Деревянко А. П., Ким Бон Гон, Медведев В. Е., Шин Чан Су, Ю Ын Сик, Краминцев В. А., Медведева О. С, Филатова И. В., Хон Хён У. Древние памятники Южного Приморья. Отчет об исследовании поселения Булочка в Партизанском р-не Приморского края в 2003 году: в 3 т. - Сеул: ИАЭТ СО РАН; ГИИКН РК, 2004. - Т. 1. - С. 322 - 324 (на рус. и кор. яз.).

Ветров В. М., Шаврина А. В., Шергин Д. Л. Нижнеамурские сборы археологического материала М. М. Герасимова 1926 - 1927 гг. - Иркутск: Оттиск, 2007. - 104 с.

Вострецов Ю. Е. Жилища и поселения железного века юга Дальнего Востока СССР (по материалам кроуновской культуры): Автореф. дис. ... канд. ист. наук. - Л., 1987. - 20 с.

Вострецов Ю. Е., Жущиховская Н. С. К вопросу о калах на памятниках кроуновской культуры Приморья // КСИА. - 1990. - Вып. 199. - С. 74 - 79.

Деревянко А. П. К истории Среднего Амура в железном веке (По раскопкам поселения в местности Польце у с. Кукелево, 1963 г.) // Сибирский археологический сборник. - Новосибирск: Наука, 1966. - Вып. 2: Древняя Сибирь. - С. 229 - 242.

Деревянко А. П. Племена Приамурья и Приморья во II-I тыс. до н.э. // Этногенез народов Северн. Азии: Мат-лы конф. - Новосибирск, 1969. - Вып. 1. - С. 95 - 108.

Деревянко А. П. Ранний железный век Дальнего Востока: Курс лекций. - Новосибирск: Изд-во Новосиб. гос. ун-та, 1972. - Ч. 2. - 275 с.

Деревянко А. П. Культура яёй и ее связи с материковыми культурами // Археология Северной и Центральной Азии. - Новосибирск: Наука, 1975. - С. 138 - 149.

Деревянко А. П. Приамурье (I тыс. до н.э.). - Новосибирск: Наука, 1976. - 384 с.

Деревянко А. П. Польцевская культура на Амуре. - Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 2000. - 68 с.

Деревянко А. П., Ким Бон Гон, Медведев В. Е., Ким Ён Мин, Хон Хён У, Краминцев В. А., Медведева О. С., Филатова И. В., Хам Сан Тек. Три года раскопок на поселении Булочка // Проблемы археологии, этнографии, антропологии Сибири и сопредельных территорий: Мат-лы Годовой сессии ИАЭТ СО РАН. 2005 г. - Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 2005. - Т. 11,ч. 1. - С. 297 - 303.

Деревянко А. П., Ким Бон Гон, Медведев В. Е., Ким Ён Мин, Хон Хён У, Филатова И. В., Краминцев В. А., Медведева О. С., Хам Сан Тек, Субботина А. Л. Древние памятники Южного Приморья. Отчет об исследовании поселения Булочка в 2005 г.: в 3 т. - Сеул: ИАЭТ СО РАН; ГИИКН РК, 2006. - Т. 1. - 364 с.; Т. 2. - 310 с. (на кор. яз.); Т. 3. - 154 с. (на рус. и кор. яз.).

Деревянко А. П., Ким Бон Гон, Медведев В. Е., Шин Чан Су, Хон Хён У, Ю Ын Сик, Краминцев В. А., Филатова И. В., Медведева О. С. Исследование Российско-Корейской экспедиции поселения Булочка в 2004 г. (Приморье) // Проблемы археологии, этнографии, антропологии Сибири и сопредельных территорий: Мат-лы Годовой сессии ИАЭТ СО РАН, декабрь 2004 г. - Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 2004. - Т. 10, ч. 1. - С. 244 - 249.

Деревянко А. П., Ким Бон Гон, Медведев В. Е., Шин Чан Су, Хон Хён У, Ю Ын Сик, Краминцев В. А., Медведева О. С., Филатова И. В. Древние памятники Южного Приморья. Отчет об исследовании поселения Булочка в Партизанском р-не Приморского края в 2004 году: в 3 т. - Сеул: ИАЭТ СО РАН; ГИИКН РК, 2005. - Т. 1. - 367 с.; Т. 2. - 324 с. (на кор. яз.); Т. 3. - 131 с. (на рус. и кор. яз.).

Деревянко А. П., Ким Бон Гон, Медведев В. Е., Шин Чан Су, Ю Ын Сик, Краминцев В. А., Медведева О. С., Филатова И. В., Хон Хён У. Раскопки Российско-Корейской Приморской экспедиции поселения Булочка в 2003 г. // Проблемы археологии, этнографии, антропологии Сибири и сопредельных территорий: Мат-лы Годовой сессии ИАЭТ СО РАН. 2003 г. - Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 2003. - Т. 9. - С. 336 - 341.

Деревянко А. П., Ким Бон Гон, Медведев В. Е., Шин Чан Су, Ю Ын Сик, Краминцев В. А., Медведева О. С., Филатова И. В., Хон Хён У. Древние памятники Южного Приморья. Отчет об исследовании поселения Булочка в Партизанском р-не Приморского края в 2003 году: в 3 т. - Сеул: ИАЭТ СО РАН; ГИИКН РК, 2004. - Т. 1. - 341 с.; Т. 2. - 312 с. (на кор. яз.); Т. 3. - 158 с. (на рус. и кор. яз.).

Деревянко Е. И. Стоянка Дунсин в Хэйлунцзяне и польцевская культура на Амуре // Проблемы археологии, этнографии и антропологии Сибири и сопредельных территорий: Мат-лы VI Годовой сессии ИАЭТ СО РАН, декабрь 1998 г. - Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 1998. - Т. 4. - С. 235 - 239.

Жущиховская И. С. Очерки истории древнего гончарства Дальнего Востока России. - Владивосток: ДВО РАН, 2004. - 312 с.

Жущиховская И. С., Кононенко Н. А. Каменный инвентарь поселения кроуновской культуры Киевка // Вопросы археологии Дальнего Востока СССР. - Владивосток: ДВО АН СССР, 1987. - С. 4 - 12.

История Дальнего Востока СССР с древнейших времен до XVII века. - М.: Наука, 1989. - 375 с.

Клюев Н. А. Многослойное поселение Синие Скалы и некоторые проблемы археологии Приморья // Синие Скалы - археологический комплекс: опыт описания многослойного памятника / отв. ред. Ж. В. Андреева. - Владивосток: Дальнаука, 2002. - С. 28^14.

Коломиец С. А. Период развитого железа в Приморье (в контексте польцевской культурной общности): Автореф. дис. ... канд. ист. наук. - Новосибирск, 2001. - 18 с.

стр. 34
Коломиец С. А. Памятники польцевской культурной общности юга Дальнего Востока России // Российский Дальний Восток в древности и средневековье: Открытия, проблемы, гипотезы / отв. ред. Ж. В. Андреева. - Владивосток: Дальнаука, 2005. - С. 381 - 393.

Коломиец С. А., Афремов П. Я., Крутых Е. Б. Новые памятники среднего течения р. Уссури // Археология и социокультурная антропология Дальнего Востока и сопредельных территорий. - Благовещенск: Изд-во Благовещ. гос. пед. ун-та, 2003. - С. 271 - 278.

Копытько В. Н. Петропавловка - могильник раннего железного века (польцевская культура) // Новейшие исследования памятников первобытной эпохи на юге Дальнего Востока СССР. - Владивосток: ИИАЭ ДВО АН СССР, 1988. - С. 3 - 7.

Краминцев В. А. Васильевское городище //Археология и культурная антропология Дальнего Востока и Центральной Азии. - Владивосток: ДВО РАН, 2002. - С. 130 - 139.

Кучера С. Китайская археология 1965 - 1974 гг. Палеолит - эпоха Инь, находки, проблемы. - М.: Наука, 1977. - 269 с.

Медведев В. Е. Приамурье в конце I - начале II тысячелетия. Чжурчжэньская эпоха. - Новосибирск: Наука, 1986. - 206 с.

Медведев В. Е. Новый тип памятников раннего железного века и проблема зарождения государственности на юге советского Дальнего Востока // Проблемы археологии скифо-сибирского мира (социальная структура и общественные отношения): Тез. докл. - Кемерово, 1989. - Ч. 1. - С. 123 - 125.

Медведев В. Е. Культурно-хронологические соотношения городищ Среднеамурской равнины // Проблемы средневековой археологии Дальнего Востока: происхождение, периодизация, датировка культур. - Владивосток: ИИАЭ ДВО АН СССР, 1990. - С. 73 - 79.

Медведев В. Е. Раскопки по селения Булочка// АО 2003 года. - М.: Наука, 2004. - С. 439-441.

Медведев В. Е. Исследование поселения Булочка на юге Приморья //АО 2004 года. - М.: Наука, 2005. - С. 468-469.

Медведев В. Е. Третий год исследований на поселении Булочка //АО 2005 года. - М.: Наука, 2007. - С. 491-493.

Окладников А. П. Далекое прошлое Приморья. - Владивосток: Примор. кн. изд-во, 1959а. - 292 с.

Окладников А. П. Начало железного века в Приморье // Тр. Дальневост филиала СО АН СССР. Сер. ист. - Саранск, 19596. - Т. 1. - С. 13 - 36.

Окладников А. П. Археологические раскопки в районе Хабаровска // Вопросы географии Дальнего Востока. - Хабаровск: Дальневост. филиал им. В. Л. Комарова СО АН СССР; Приамур. (Хабаров.) филиал Геогр. об-ва СССР, 1963. - Вып. 6. - С. 255 - 282.

Окладников А. П. Археологические коллекции Л. Я. Штернберга с Нижнего Амура // Изв. СО РАН. Сер. обществ, наук. - 1979. - Вып. 2, N 6. - С. 70 - 76.

Окладников А. П. О работах археологического отряда Амурской комплексной экспедиции по археологии Северной Азии (1935 - 1976 гг.) - Новосибирск: Наука, 1980. - С. 3 - 52.

Окладников А. П. Древнее поселение Кондон (Приамурье). - Новосибирск: Наука, 1983. - 160 с.

Окладников А. П., Бродянский Д. Л. Древние поселения на острове Петрова // Археология Южной Сибири. - Кемерово: Кемер. гос. пед. ин-т, 1979. - С. 3 - 13.

Окладников А. П., Бродянский Д. Л. Кроуновская культура // Археология юга Сибири и Дальнего Востока. - Новосибирск: Наука, 1984. - С. 100 - 114.

Окладников А. П., Глинский С. В., Медведев В. Е. Раскопки древнего поселения Булочка у города Находка в Сучанской долине // Изв. СО АН СССР. Сер. обществ, наук. - 1972. - Вып. 2, N 6. - С. 66 - 71.

Окладников А. П., Деревянко А. П. Польце - поселение раннего железного века у с. Кукелево // Материалы полевых исследований Дальневосточной археологической экспедиции. - Новосибирск: ИИФФ СО АН СССР, 1970. - Вып. 1. - С. 5 - 304.

Окладников А. П., Деревянко А. П. Далекое прошлое Приморья и Приамурья. - Владивосток: Дальневост. кн. изд-во, 1973. - 440 с.

Тан Инцзе, Ли Яньте, Цзинь Тайшунь. Отчет о раскопках поселения Гуньтулин в городе Шуанъяшань провинции Хэйлунцзян // Бэйфан вэньу - 1997. - N 2. - С. 6 - 15 (на кит. яз.).

То Юхо. Отчет о раскопках древнего памятника Чходо в у. Наджин // Юджок пальгуль пого (Отчеты об археологических раскопках). - Пхеньян: Сахве квахагвон чхулыгханса, 1956. - Т. 1. - 55 с, 142 табл. (на кор. яз.).

Хван Ги Док. Отчет о раскопках памятника Помый Кусок (в г. Мусан // Когоминсок нонмунджип (Сборник статей по археологии и этнографии). - Пхеньян: Сахве квахагвон чхулыгханса, 1975. - Т. 6. - С. 124 - 226.

Чжан Тайсян. Предварительное изучение первобытной культуры в бассейне р. Суйфэн // Шэхуй кэсюэ чжаньсянь. - 1982. - N2. - С. 181 - 184 (на кит. яз.).

Krounovka 1 Site - Excavetions in 2002 and 2003. - Kumamoto: Departament of Archaeology, Kumamoto Yniv.; Institute of History, Archaeology and Ethnography of the Peoples of the Far East, Russian Academy of Science, Far Eastern Branch, 2004. - 58 p.

Материал поступил в редколлегию 06.08.07 г.

стр. 35

Permanent link to this publication: