М. Наука. 2005. 197 с.

Монография доктора исторических наук, ведущего научного сотрудника Института всеобщей истории РАН К. В. Хвостовой - специалиста по истории Византии, теории и методологии истории, является итогом ее многолетних исследований по данной проблематике, получивших отражение в выступлениях на международных конгрессах ¹ . Отличительная черта монографии - ее теоретический характер, попытка представить особенности социально-политического, экономического и правового развития Византии, как проявление цивилизационной общности, цементируемой восточно-христианским богословием, философией, политической и правовой теорией, равно как и преемственностью политико-правовых институтов с античностью. Книга состоит из 6 глав, краткого предисловия и заключения. В предисловии формулируется основная цель исследования, заключающаяся в показе отличий византийской цивилизации от средневекового Запада. Понятие "цивилизация" определяется как "совокупность функциональных и корреляционных связей между социально-экономическими, политико-правовыми и культурологическими факторами, образующими тенденции, традиции, институты, отношения в определенном, достаточно длительном, пространственно-временном диапазоне" (с. 7). В рамках монографии акцент де-

стр. 164

лается на изучение социально-правовых, экономических и богословских длительных и устойчивых тенденций.

Первая глава посвящена характеристике проблем и методов исследования. В качестве одного из приоритетных в анализе цивилизационных тенденций, многие из которых носят статистический характер, рассматриваются количественные методы. В работе используются также интерпретация понятий и терминов, содержащиеся в исторических источниках, анализ метафор, семантический анализ информационных процессов в Византии, научная компаративистика.

В работе присутствует огромный источниковедческий материал: законодательство Юстиниана, Василики, кодекс Арменопула, императорские жалованные грамоты, кадастры, поземельно-налоговые описи частных владений (практики), постановления афонского протата и другой актовый материал, византийская историография, прочие нарративные источники. Впервые в теоретической литературе К. В. Хвостова обращает пристальное внимание на проблему механизма воспроизводства цивилизации во времени. Этот механизм характеризуется изменением взаимосвязи цивилизационных тенденций с событийной историей и обусловливается содержательными особенностями переработки, хранения и передачи информации в обществе в отдельные его хронологические периоды.

Вторая глава посвящена спорным вопросам византийской земельной собственности. Основным источником при ее рассмотрении являются византийское законодательство, а также поздневизантийский актовый материал. Автор утверждает, что в Византии со времен Юстиниана доминирующую роль играло классическое римское право, в рамках которого четко различались собственность, владение и права на чужую землю, однако тенденция к смешению этих прав наблюдалась в рамках вульгарного римского права, распространенного в раннее средневековье на Западе. В литературе утвердилось мнение, согласно которому в Византии в силу политической преемственности с Римской империей доминировала полная собственность на землю. Хвостова вносит известные коррективы в это представление. Она показывает, что собственнические отношения отличались сложной структурой. В системе монастырской собственности возникали формы условной и иерархической ее структуры, которые регламентировались игравшим в Византии огромную роль правом прецедентов. Однако право прецедентов, анализ которого является заслугой автора, оказывалось инкорпорированным в рамки господствующего римско-византийского правопорядка. В силу этого появление этого права и его возрастающая роль не могут рассматриваться как один из симптомов изменения традиционной византийской цивилизации.

Следующая, третья глава, монографии посвящена характеристике византийской пронии- социального института, выражающего яркую особенность византийской цивилизации. Как известно, византийская прония неоднократно рассматривалась в литературе. Диапазон исследовательских оценок чрезвычайно широк. Он варьирует от характеристики пронии, как пожалования чиновнику за службу налоговых поступлений с определенной области до признания за этим чиновником тех или иных прав на соответствующую территорию, вплоть до права собственности. Впервые в византиноведческой литературе Хвостова высказывает мнение, согласно которому византийская прония регламентировалась правом прецедентов. Это означает, что содержание и объем прав, даруемых каждому прониару, зависели от степени влияния получателя и периодически подтверждались императором. Кроме того, как считает Хвостова, противоречия и крайняя запутанность правового статуса пронии объясняются влиянием на ее формирование римского вульгарного права, которое, если и не преобладало в Византии, то все же играло известную роль и в соответствии с которым признавалось смешение понятий "собственность", "владение", "право на чужую землю".

Четвертая глава посвящена впервые подробно рассматриваемой в литературе проблеме сакрализации византийского социума, обусловленной византийской ортодоксией, то есть союзом церкви и государства, а также влиянием восточной патристики и богословия на формирование и функционирование социально-политических и правовых институтов Византии. Это влияние явственно обнаруживается в практике образования социальных наименований и обозначений.

В этой связи глубокому анализу в книге подвергнуты факты обозначения вновь развивающихся социально-экономических отношений повседневности, не нашедших адекватного отражения в действующем правопорядке. Они обозначались с помощью наименований, в семантическом диапазоне которых имеется богословский смысл (прония, телос, анипостаты, энипостаты и др.). Возникновение подобных наименований означало инкорпорирование вновь развивающихся отношений не только в рамки традиционного правопорядка, но и по существу в сферу религиозного опыта. Благодаря этому социальные отношения, обозначаемые наименованиями, заимствованными из сферы богосло-

стр. 165

вия и политической ортодоксии, как бы освящались с помощью сакральных понятий, что придавало им моральные и правовые гарантии. Сакрализация византийского социума проявлялась также в имплицитно существовавшей идее византийской политэкономии. Эта идея тесно связана с восточно-христианскими представлениями о божественной энергии и присущей человеку синергии - то есть способности человека к восприятию ниспосылаемой в мир божественной энергии.

Автор показывает, что в Византии пожалование со стороны императора подданным, в первую очередь - монастырям, материальных благ оправдывается не только принципом благотворительности и стремлением к спасению души, но и подражанием со стороны императора Богу, что достигается путем усвоения с помощью синергии божественной энергии. Земельная собственность, которая на средневековом Западе трактовалась как право народов, в Византии понималась как порождение "божественных законов" и "святых канонов", отражающих божественную энергию и синергию. Сакрализация византийского социума проявлялась также в специфическом понимании снятия в Византии характерной для эпохи средневековья антиномии двух уровней миросозерцания: а именно высшего мировоззренческого, то есть богословского, с одной стороны, и мирского, прагматического, связанного с ориентацией человека в реальной жизни, - с другой. Если на средневековом Западе подобная антиномия снималась главным образом путем разведения полярностей, что проявлялось в нарастающей тенденции к секуляризации общества, то в Византии эти полярности объединяются в рамках идеи целостности мира, его сакральное?, обусловленной идеями энергии и синергии.

Характерная черта византийской цивилизации проявлялась также в правовом и социальном положении города. Этой проблеме посвящена пятая глава монографии. На средневековом Западе, как известно, городское население составляло корпорацию, ведущую борьбу за свои права. В Византии город, прежде всего Константинополь, являлся моделью империи - выразителем государственной идеологии. Эти особенности государственно-городской идеологии автор рассматривает как атрибут цивилизации, как ее самоидентификацию. Факты борьбы городов с центральной властью, имевшие место на протяжении всей истории Византии, Хвост-ва оценивает как факты событийной истории, отражавшие политико-психологическую конъюнктуру (например, гражданская война XIV в.). Они не повлияли на механизм воспроизводства ведущих цивилизационных параметров.

Шестая глава посвящена рассмотрению некоторых проявлений философии истории, отражавших отношение византийцев к мирским делам, ориентацию человека в обществе. Иоанн Дамаскин понимал управление общественными делами как практическую философию. Особое внимание Хвостова уделяет анализу языковых метафор, которые играли большую роль в формировании философских представлений византийцев. Автор показывает, в какой мере Византии свойственна многозначность и метафоричность технических терминов, относящихся к повседневности, некоторые из которых не были предельно точными. Так, термин элевтерия - свобода - наряду со своим прямым значением использовался для обозначения свободы от уплаты налогов. Использование подобных привычных, но неточных обозначений свидетельствовало о традиционности византийской цивилизации, специфичности механизма ее воспроизводства во времени. Подобное словоупотребление восходит к идеям Платона, согласно которым слово - идея, прообраз многочисленных смыслов.

В Византии в рамках канонического права появилось представление о степенях свободы, неизвестное античной мысли. Подобные факты, как показывает Хвостова, свидетельствовали о развитии философских идей, что не привело, однако, к существенным изменениям цивилизационных тенденций, так как происходило в рамках канонического права.

Богословское и политико-правовое миросозерцание определяло ту форму, в которой воспринимались события повседневности. Поиск причин социально-исторических явлений, заметный в византийской историографии (Михаил Пселл, Никита Хониат, Никифор Григора, Георгий Пахимер и др.) сочетался с идеей божественного предопределения. Тем не менее, византийцы полагали, что человек способен ориентироваться в земной повседневной жизни. При этом, знание о прошлом, по мнению византийцев, было существенным для понимания современности. Иными словами, признавалась дидактическая роль истории.

К. В. Хвостова выдвигает оригинальную концепцию, согласно которой византийцам было свойственно наивное, на уровне здравого смысла и в терминах современной им эпохи, представление о стохастическом, то есть вероятностном, характере общественных и политических процессов. Об этом свидетельствует не только использование выражения "предполагаю" (данное выражение, как известно, обозначает вероятностный процесс в современной теории вероятностей), характерное для Никифора Григоры, Георгия Пахимера, Димитрия Кидо-

стр. 166

ниса и др., но и весь стиль рассуждений византийцев об ориентации в обществе и относительным предвидением будущего. Человек, как полагал, например, Иоанн Дамаскин, обладая свободой воли, мог реализовать, благодаря синергии, или оставить нереализованной дарованную ему свыше добродетель. В результате следовал божественный дар или божественное возмездие. Такие ситуации повторялись, создавая циклы и позволяя на основе прошлого предвидеть будущее. Весьма интересно, что выбор линии поведения в известных ситуациях уподоблялся результату бросания игральной кости с поправкой в ряде ситуаций в духе Екклесиаста на необходимость учета временного момента. В то же время известно, что результат бросания игральной кости - хрестоматийный пример равномерного распределения вероятностей в современной теории вероятностей.

Византийская цивилизация характеризуется автором как отличающаяся большей традиционностью, чем цивилизация средневекового Запада. Об ее традиционности свидетельствует механизм переработки социальной информации: функции переработки, передачи и хранения по существу совпадают по своей социальной роли. Это проявляется в наличии многочисленных повторов в текстах разновременных исторических источников. Эти повторы имеются как в юридических источниках, так и в нарративных памятниках.

Книга К. В. Хвостовой, написанная на высоком профессиональном уровне, отличается новизной подходов и широтой постановки теоретических проблем, а также глубиной и оригинальностью их решения. Рецензируемая монография - серьезный вклад не только в отечественное и зарубежное византиноведение и медиевистику, но и в современную теорию истории.

Примечания

1. ХВОСТОВА К. В. Византийская цивилизация. -Вопросы истории, 1995, N 9; CHVOSTOVA R.V. La civilisation byzantine comparee a I'Occidentdu Moyen Age. - XIX^th International Congress of Byzantine Studies. Copenhagen. 1996; ее же. Развитие правовых понятий в эпоху Средних веков (методологический и конкретно-исторические аспекты проблемы. - Вопросы философии, 2004, N 1; ее же. Византийская цивилизация. - Электронный журнал: "Исследовано в России", http://zhurnal.apl.relarn.ru/ articles/1998/006pdf; ее же. Количественные методы в истории. -Вопросы философии, 2002, N 6.

Permanent link to this publication: