В мае 1998 года отказавшаяся подписать Договор о нераспространении ядерного оружия Индия осуществила ряд подземных ядерных взрывов и де-факто вошла в состав государств, обладающих этим видом оружия массового уничтожения. Пакистан ответил почти аналогичной серией испытаний.
Эти события застали остальной мир врасплох. Казалось, рушится весь режим нераспространения. Вашингтон ввел экономические санкции против обеих стран. Однако после террористической атаки на США 11 сентября 2001 года санкции были отменены. Остальные, так называемые пороговые страны, не спешили последовать примеру Индии и Пакистана.
В самой Индии подавляющее большинство населения поддержало вступление страны в ядерный клуб. Хотя ядерный выбор пошатнул почти все основополагающие принципы Индии как государства, он стал отражением возросшего экономического и политического веса Индии на мировой арене, ее стремления занять достойное место среди держав с глобальными интересами.
Поразительно, но во время подготовки к испытаниям Индии удалось ввести в заблуждение одну из самых мощных разведывательных служб мира - американское ЦРУ. Как это стало возможным?
Попытку приоткрыть завесу тайны, которой было окутано все, что связано с индийским атомным оружием, а также проникнуть в мысли, чувства и мнения тех, кто был вовлечен в процесс создания бомбы, предпринял индийский журналист Радж Ченгаппа в своей книге "Оружие мира. Тайная история пути Индии к превращению в ядерную державу" 1 . Книга является первым комплексным исследованием на эту тему.
С любезного согласия автора отрывки из нее журнал предлагает своим читателям.
До того, как эта книга была опубликована, многие, кто слышал ее название "Оружие мира", спрашивали: "Вы за бомбу?" На этот вопрос должна дать ответ сама книга.
Летом 1994 года, готовя статью о создателе индийских военных ракет А. П. Дж. Абдул Каламе, я спросил его: "Вы больше, чем кто-либо другой, имели уникальный выбор строить мирные ракеты в космическом департаменте или делать оружие войны для обороны. Почему вы выбрали оружие, зная, что оно способно вызвать такие большие разрушения и кровопролитие?"
Калам ответил: "У меня не было никаких сомнений. Создавая такое оружие, я фактически обеспечиваю мир для своей страны. Теперь ни одно государство не осмелится напасть на нас. Это поистине оружие мира".
Парадоксальное словосочетание "оружие мира" поразила меня.
Я пытался понять, почему государство, рожденное на принципе ненасилия, решилось создать такое ужасающее оружие массового поражения. Ядерная драма Индии разыгрывалась под сверхтолстым покровом секретности. Те, кто был вовлечен в процесс создания бомбы, будь то политики, ученые, офицеры вооруженных сил или чиновники, дали под присягой клятву не разглашать правду.
Вскоре я обнаружил, с какими огромными трудностями сопряжено раскрытие тайны. Ибо ядерный вопрос пошатнул почти все, что является основополагающим для Индии как государства. Ведь создание бомбы имеет не только научно-техническое, но и военное измерение, и что более важно - политическую, идеологическую и даже экономическую подоплеку.
Многое из подлинной ядерной истории Индии не фиксировалось на бумаге, мне волей-неволей больше приходилось полагаться на пространные личные беседы. К концу я провел около двухсот бесед с ключевыми людьми, вовлеченными в процесс создания бомбы, включая бывших премьер-министров, президентов, министров, генералов, секретарей правительства, дипломатов, стратегов и множество ученых.
В течение слишком долгого времени ядерная проблема оставалась уделом узкого круга экспертов по стратегии. После испытаний 1998 года возникла настоятельная потребность, чтобы все индийцы были включены в категорию "должен знать". Есть поговорка, что война слишком важное дело, чтобы отдавать ее на откуп генералам. Решение о применении атомной бомбы с ужасными последствиями тоже нельзя оставлять нескольким лидерам, какими бы компетентными они ни были.
Эта книга ставит целью обогатить информацией, которая поможет гражданам Индии решить, яв-
стр. 47
ляется ли создание такого оружия наилучшим способом устранить конфликт между государствами и принести мир всему миру.
СЕКРЕТНЫЙ ПРИКАЗ
Для болтливой нации программа создания ядерного оружия является единственной тайной, которую Индия хранит на удивление хорошо. Полный доступ к информации об этой программе всегда был ограничен избранной группой.
Только премьер-министр уполномочен нажать "ядерную кнопку". До середины 90-х годов каждый новый глава правительства, кроме устных разъяснений одного из немногих посвященных, получал написанную от руки записку, содержащую простые инструкции относительно того, как и кому должен быть отдан приказ, если Индии придется сделать немыслимое.
С тех пор страна перешла к более надежной и безопасной системе размещения "ядерной кнопки" в крошечном чемоданчике, который повсюду следует за премьер-министром. Для защиты от любого несанкционированного использования чемоданчик снабжен серией замков безопасности. Они включают комплект приспособлений по идентификации отпечатка большого пальца, изображения и голоса, не говоря уже о секретных электронных кодах, которые необходимы для приведения в действие спускового механизма.
Премьер-министр также обеспечивает соблюдение строгих правил сохранения тайны всеми, кто имеет к ней доступ. Он классифицирует тех, кто задействован в цепочке принятия ядерных решений, по четырем категориям: "обязан знать", "нужно знать", "может знать", "нет надобности знать". И решает, кому, что и в каком объеме следует знать о ядерной программе. Затем их инструктируют только в том объеме, который необходим для выполнения поставленной перед ними задачи, предупреждая не разглашать полученную информацию.
Завеса секретности одновременно является и благом, и проклятием.
Благо, потому что в то утро 11 мая 1998 года, когда премьер-министр Атал Бихари Ваджпаи ждал результатов ядерных испытаний с полигона Покхаран, секретность окупилась. Мир и большая часть Индии были застигнуты врасплох. Проклятием, потому что при принятии решения по важнейшему вопросу, затрагивающему государственную безопасность самой крупной демократической страны в мире с миллиардным населением, пришлось полагаться на горсть лиц, определяющих ее судьбу. Без ведома о том, действуют ли они в национальных интересах. Остается пугающий пробел.
"СХВАТИТЬ РАДУГУ ЗА ОБА КОНЦА"
Собравшиеся в доме премьер-министра Ваджпаи в то утро 11 мая 1998 года редко видели главного секретаря главы правительства Браджеша Мишру таким напряженным. Мишра беспокойно расхаживал по комнате, и всякий раз, когда звонил телефон, как это было в 11 часов утра, он стремглав бросался, чтобы снять трубку. На этот раз Мишра, выслушав минуту звонившего, рявкнул несколько указаний. Затем он обратился к Ваджпаи, сидевшему рядом на диване, и с ноткой разочарования, изменившей его обычно сухой тон, сказал премьер-министру: "Сэр, мы только что получили известие с Покхарана. Там предполагается небольшая задержка из-за погодных условий".
Ваджпаи стоически выслушал своего главного секретаря. Ангельская манера поведения премьер-министра напоминает милостиво улыбающегося Будду. Один из самых опытных политиков Индии, семидесятидвухлетний Ваджпаи много видел и мало что могло поколебать его гранитное спокойствие. Через несколько часов принятое месяц назад судьбоносное решение приведет к кульминационной вспышке. Она поставит его страну на опасный путь конфронтации с остальным миром. Но премьер покончил со всеми колебаниями, и теперь ни тени сомнения не отражалось на его густых бровях.
Как раз в то утро Ваджпаи переехал на улицу Рейс-Корсроуд, 5 в сильно укрепленную официальную резиденцию премьер-министра. Он был избран на пост премьера почти полтора месяца назад, 19 марта, но дал своему предшественнику время не спеша покинуть резиденцию.
Будучи застигнутой врасплох решением премьер-министра переехать в резиденцию, Организация оборонных научно-исследовательских и опытно- конструкторских разработок (ООНИОКР) - узловое учреждение, ответственное за проведение ядерных испытаний, - впала в панику. Днем ранее ее инженеры неистово работали, чтобы установить защищенные от прослушивания надежные телефоны в его новом доме. Телефоны яблочно-зеленого цвета позволяли ему находиться в прямом контакте с ведущими учеными в области атомной энергии и обороны, находившимися на испытательном полигоне Покхаран в пустыне штата Раджастхана в добрых девятистах километрах от Дели. Поддержание связи с учеными на месте имело жизненно важное значение.
* * *
Некоторые из членов команды по созданию бомбы в Покхаране до сих пор помнят трудности, с которыми они столкнулись, пытаясь сообщить премьер- министру Индире Ганди результаты первого индийского ядерного взрыва 18 мая 1974 года. По заверению прямолинейного и язвительного Хоми Сетхны, который был тогда председателем Комиссии по атомной энергии (КАЭ), даже сейчас только немногие избранные полностью знают, как это было.
Очевидно, после испытаний обливающийся потом Сетхна, покрытый слоем пыли, устало подошел к специально подготовленному полевому телефону, предоставленному индийской армией, который соединил его с офисом премьер- министра в Дели. После нескольких попыток Сетхна, наконец, дозвонился до П. Н. Дхара, который тогда был главным секрета-
стр. 48
рем Ганди, и сказал: "Господин Дхар, все пошло..."
Прежде чем он смог закончить, Сетхна подумал: "Конец! Телефонная линия умолкла. Дхар, должно быть, подумал, что испытания пошли прахом!"
Тогда Сетхна вместе с командиром полка подполковником П. П. Субхервалом стремглав помчался в соседнюю с Покхараном деревню, где находился армейский телефонный коммутатор. К своему ужасу, Сетхна обнаружил, что он забыл номер прямого телефона Дхара.
К нему на помощь пришел Субхервал и строгим официальным голосом приказал телефонисту: "Дайте мне офис премьер-министра". Не шевельнувшись, телефонист спросил его на грубом хинди: "А кто ты такой?"
Последовало несколько крепких выражений, и наконец Сетхна таки дозвонился. Связь была ужасной. Ему пришлось кричать в трубку, чтобы Дхар мог его услышать. Предание гласит, что он прокричал знаменитые кодовые слова: "Будда улыбается".
На деле эти слова никогда не были кодовыми. Фактически сегодня никто из ключевых членов команды, работавшей над созданием первой бомбы, не хочет брать на себя авторство этой фразы.
Раджа Раманна, которого многие считают "отцом" индийской бомбы, говорит: "Сетхна сказал мне, что это был код, полученный от Дхара". Раманна, возглавлявший тогда Атомный исследовательский центр Бхабха (АИЦБ), обиделся, сочтя это оскорблением имени Будды.
Сетхна не согласен с Раманном, а они всегда редко соглашались друг с другом, полагая, что кодовые слова, если их действительно употребили, были подходящими. Он игриво объясняет, что когда Будда улыбается, это означает, что на земле установился мир и всеобщее благоденствие. Сетхна, однако, отрицает, что он когда-либо использовал эту фразу, чтобы передать сообщение в Дели, и полагает, что Дхар придумал код после ядерных испытаний.
Сетхна говорит, что в то утро он сказал Дхару в потрескивающую трубку лишь одно: "Сэр, все прошло о'кей. Ожидается, что мощность взрыва превысила десять килотонн. Никакого выброса в атмосферу не было".
Чтобы быть услышанным, ему пришлось так громко кричать, что Раманна шутит: "Он, должно быть, разбудил самого Будду на небесах".
Отличающийся мягкими манерами Дхар даже сейчас не отваживается сказать Сетхне, что его героические усилия были напрасными. За добрых десять минут до звонка Сетхны Дхар услышал эпохальное известие от генерала Г. Г. Бивура, тогдашнего начальника штаба сухопутных войск, который присутствовал на месте испытаний. Когда Бивур дозвонился до него с армейского коммутатора, Дхар спросил его: "Как дела?"
Бивур ответил: "Сэр, есть радостная весть".
Дхар понял, что взрыв был успешным.
Телефоны в Индии часто бывают в плохом состоянии, так что Дхар не смутился, когда связь с Сетхной оборвалась. Он вспомнил, что 3 декабря 1971 года, когда вспыхнули бои между Индией и Пакистаном, приведшие к войне за Бангладеш, он потратил 90 минут на то, чтобы уведомить находившуюся в Калькутте Ганди, так как большинство телефонов вышли из строя. Поэтому 24 года спустя, в мае 1998 года, команда по созданию бомбы проявила двойную предусмотрительность и на всякий случай установила между Дели и Покхараном две линии связи. Однако, как и в 1974 году, кодовое название будет придумано потом. "Операцией шакти" 2 - серию ядерных испытаний 1998 года назвали много часов после взрывов в пустыне. На деле не было никакой необходимости говорить кодовым языком по защищенным линиям связи. Мишра проинструктировал ученых "говорить открытым текстом".
Проведение испытаний в день рождения Будды, который является национальным праздником, также не было связано с неуместным проявлением чувства истории. Испытания пришлось отложить до тех пор, пока президент Индии К. Р. Нарайанан не вернулся 10 мая из официального турне по странам Латинской Америки. Ваджпаи не хотел, чтобы Нарайанан столкнулся с острой критикой, находясь за границей.
...Вечером накануне испытаний Ваджпаи приехал в президентский дворец и встретился с Нарайананом в его просторном, полном воздуха кабинете. С того места, где сидел Ваджпаи, знакомя президента со своим решением, он мог видеть фигурку полулежащего Будды, изящно расположившегося на приставном столике. А из-за спины президента на них обоих невозмутимо смотрела статуя Махатмы. В широких окнах открывался великолепный вид на сады времен Великих Моголов 3 , которые украшают земельный участок президентского дворца, было видно, как раскаленное красное вечернее солнце исчезает за горизонтом. Когда наступила темнота, никто из них не обратил внимание на символизм "декораций" сцены.
После встречи с президентом Ваджпаи велел Мишре сказать ученым, чтобы они продолжали заниматься испытаниями. В тот вечер Мишра позвонил в Покхаран руководителю ООНИОКР А. П. Дж. Абдул Каламу и передал поручение.
Калам сказал: "Сэр, вы знаете, что сейчас Будда Пурнима (полнолуние в день рождения Будды)?"
Мишра удивился: "Неужели?"
Никто из них не заметил иронию такого совпадения.
* * *
На следующий день в 15 часов позвонил Абдул Калам, чтобы проинформировать Мишру, что непрошенные ветры над испытательным полигоном утихают. И испытания можно было бы провести в течение следующего часа.
стр. 49
Бородатый Шакти Синха, личный секретарь премьер-министра, был удивлен тем, что ветер мог все задержать так надолго. Он не понимал, почему так тревожатся ученые, если устройство закопано глубоко под землей.
Но ученых беспокоила не только скорость ветров, но и их направление. Они дули на запад, и если бы испытания прошли неудачно и произошло выпадение вредных радиоактивных ядерных частиц, их бы отнесло в соседний Пакистан. Индия просто не могла себе позволить такой риск. Ученым, которые назначили проведение взрывов на 9 часов утра, пришлось ждать, а тем временем в пустыне час за часом становилось жарче. Они остались без обеда, ограничившись чаем с печеньем в центре управления.
Ваджпаи невозмутимо принял последние известия с Покхарана. Он взглянул на своих четырех министров - министра внутренних дел Л. К. Адвани, министра обороны Джорджа Фернандеса, министра финансов Яшвант Синху и заместителя председателя Плановой комиссии Джасвант Сингха. Все они тихо сидели на стульях вокруг обеденного стола премьер-министра.
Ваджпаи немногословен в небольшой компании. Его друг Н. М. Гхатейт, адвокат, говорит, что премьер-министр много раз ездил с ним, не разговаривая по нескольку часов. Но дайте премьер-министру большую аудиторию, и он очарует своим красноречием. На этот раз не было необходимости в словах. Министры понимали серьезность ситуации.
От Джасванта Сингха, армейского майора, ставшего политиком, выглядящим торжественно, даже когда он улыбается, Ваджпаи ждет проницательного совета. Как раз перед тем, как Ваджпаи был приведен к присяге в качестве премьер- министра Индии 19 марта 1998 года, Сингх сказал ему: "Аталджи, Андре Мальро однажды сказал: "Подлинное желание подразумевает попытку схватить радугу сразу за оба конца". Я думаю, что вам придется уловить аромат прошлого Индии, чтобы изменить будущее нашей нации".
Эрудированный Сингх затем прочитал премьеру отрывок из "Бхагаватгиты", одной из величайших эпических поэм Индии, в котором Бог Кришна упрекал на поле боя Арджуну словами: "Вы утратили свою смрити (национальную память)". Он сказал Ваджпаи: "Индия хочет, чтобы вы помогли восстановить ее смрити".
Сингх имел в виду, что Индия утеряла память о своем величии, и теперь Ваджпаи выпала честь снова вывести нацию на путь славы. Сингх чувствовал, что Ваджпаи знает, как это сделать, но из-за хрупкого правительственного большинства в парламенте не уверен, есть ли у него "все необходимое, чтобы довести дело до конца". Но он не сказал об этом Ваджпаи.
Решение Ваджпаи провести ядерные испытания так быстро после вступления в должность застало его оппонентов врасплох. Для них новый премьер-министр всегда был образцом контрастов, сбивающим с толку сочетанием твердого и мягкого начал. Ваджпаи всегда рассматривался как "бархатная перчатка", которая прикрывала железный кулак "Бхаратия джаната парти" (БДжП).
Мягкость премьера происходит в основном от любви к искусству, особенно поэзии. Его стихи действительно отражают редкую для политика нежность сердца. Они раскрывают личные взгляды Ваджпаи на современные проблемы лучше, чем многие из его официальных заявлений.
После визита в Хиросиму в 1982 году он написал поэму, горячо осуждавшую ядерное оружие. Но через много лет, будучи премьер-министром, в минуту откровенности он сказал Судхиндре Кулкарни, директору его аппарата: "Хиросима убедила меня, что мир уважает только сильных и не терпит слабых". Ваджпаи убедился, что единственный способ предотвратить еще одну Хиросиму - отказ всего мира от ядерного оружия. Но если другие не проявят такое желание, Индии следует вступить в "ядерный клуб".
В другой раз Ваджпаи написал трогательную поэму, призывающую к миру между Пакистаном и Индией, в которой говорилось:
Друзья ли мы иль в состоянии войны, Течет все та же кровь. То, что постигло нас, Не должно случиться с нашими детьми.
Однако после проведения испытаний 1998 года многие почувствовали, что Ваджпаи пододвинул регион ближе к грани потенциально опустошительного ядерного конфликта. Через четыре месяца после ядерных взрывов на торжественной церемонии по случаю выпуска кассеты его стихов Ваджпаи заявил: "Можно усмотреть противоречие в том, что человек, который пишет о мире, взорвал ядерные бомбы. Но хотя, может быть, и были колебания, я могу заверить вас, что не было никаких внутренних противоречий".
Когда Пакистан ответил шестью ядерными испытаниями через две недели после индийских взрывов 1998 года, Ваджпаи был убежден, что напряженность между двумя странами уменьшится. Он сказал помощнику: "Теперь, когда мы продемонстрировали, что у нас обоих есть ядерное оружие, мы не можем позволить себе воевать. Мы станем ближе друг другу, и это откроет дорогу к сотрудничеству".
Как оказалось, Ваджпаи был и прав, и не прав.
Годом позже, 20 февраля 1999 года, Ваджпаи вошел в историю, поехав в Пакистан на автобусе в город Лахор на встречу с премьером Навазом Шарифом, чтобы найти пути ослабления напряженности между двумя странами и
стр. 50
уменьшения вероятности ядерного конфликта. Казалось, будто удалось сделать крупный прорыв. Но через несколько месяцев Пакистан подорвал доверие, когда в мае того же года его армия предприняла решительную попытку оккупировать ключевые высоты в районе Каргила на индийской стороне линии контроля 4 .
Одной из причин того, что Индия предпочла не расширять конфликт и ограничиться районом Каргила, было опасение, что эскалация войны может привести к ядерному конфликту. Пакистан побряцал ядерным оружием, а Индия тайно держала свое оружие в состоянии повышенной готовности. Но было очевидно, что ни одна из сторон не хотела тотальной войны. Пакистан пошел на попятную, когда его войска были отброшены индийской армией после шести недель кровавого конфликта.
Однако опасность еще одной войны, возможно, даже худшей, чем конфронтация в Каргиле, не уменьшилась. Она усилилась после того, как пакистанские военные снова захватили власть, когда в результате бескровного переворота Шариф был смещен 12 октября 1999 года начальником штаба армии генералом Первезом Мушаррафом. В отношениях с Пакистаном Индия никогда ни в чем не сможет быть уверена.
* * *
В тот майский день 1998 года Ваджпаи посмотрел на своего министра обороны Джорджа Фернандеса и подумал, что его седые волосы, как и прежде, вьются без удержу, подчеркивая мальчишеское обаяние. Ваджпаи знал Фернандеса с 1969 года, когда тот был пламенным социалистическим лидером. Уже тогда Фернандес был бунтарем, который никогда не боялся говорить откровенно.
В 1974 году, когда Ваджпаи поддержал ядерный взрыв, Фернандес, тогда лидер известного профсоюза железнодорожных рабочих, осудил это испытание. За несколько дней до него Фернандес остановил большинство железнодорожных сетей страны, требуя повышения зарплаты рабочих. В попытке сорвать забастовку Индира Ганди арестовала его и поместила в тюрьму Тихар в Дели. Там на следующий день после ядерного испытания Фернандес сочинил памфлет, в котором назвал взрыв "преступным" и остро раскритиковал Ганди за попытку отвлечь внимание страны от более насущных проблем. Он писал: "Без необходимой экономической инфраструктуры все разговоры о бомбе могут стать просто проявлением непомерного тщеславия".
Фернандес изменил свою позицию в 1996 году, когда должен был вступить в силу Договор о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний (ДВЗЯИ), предназначенный для того, чтобы удержать все государства от испытаний ядерного оружия. Он поддержал решение Индии не подписывать этот договор, хотя половина населения все еще оставалась бедной по любым меркам, заявив: "Когда я обнаружил, что страны, обладающие ядерным оружием, не склонны отказаться от своих собственных потенциалов, в то же время закрывая дверь перед нами, я решил, что нам тоже необходимо иметь такое оружие".
Его критики усмотрели в этом еще один беспринципный поворот на 180 градусов в пестрой карьере Фернандеса.
За неделю до испытаний 1998 года его совесть снова была задета. На этот раз мэром Хиросимы, который подарил ему картину, изображающую атомный взрыв 1945 года, который разрушил город. К тому времени, в качестве главы "Саманта парти" Фернандес стал важным партнером по коалиции в правительстве, возглавляемом БДжП. Фернандес, христианин, который в молодости даже пытался поступить в духовную семинарию, служил прекрасным прикрытием жесткому индуизму БДжП.
Ваджпаи удивил Фернандеса, предложив ему влиятельный пост министра обороны страны. Он знал, что Фернандес проводил свою собственную линию в отношениях с другими странами, поддерживая защитников прав человека в Мьянме, Шри-Ланке и Тибете. Ваджпаи рассматривал его как настоящего патриота и был уверен, что он должен оставаться в строю. Тем не менее, премьер-министр не смог удержать Фернандеса от того, чтобы тот не говорил больше, чем нужно. Еще до ядерных испытаний Фернандес вызвал раздражение Китая, публично назвав его "врагом Индии номер один".
По иронии судьбы именно Фернандес стал причиной падения правительства Ваджпаи в апреле 1999 года, почти через год после ядерных испытаний. Накануне 1999 года Фернандес добился увольнения начальника штаба военно- морских сил адмирала Вишну Бхагвата за игнорирование гражданской власти. Это было первое в истории независимой Индии увольнение находящегося на службе начальника штаба. Когда один из главных союзников Ваджпаи - партия "Всеиндийская анна дравида муннетра кажагам" - назвала несправедливым увольнение Бхагвата и объединилась с оппозиционными партиями по этому вопросу, хрупкое правительство Ваджпаи пало. В парламенте при голосовании по вотуму недоверия правительству премьер-министр проиграл всего лишь один голос.
Бхагват обвинил Фернандеса в том, что даже премьер-министр не мог вверить ему государственные секреты в то время, как за три дня до ядерного взрыва три начальника штабов видов вооруженных сил были приглашены премьер- министром и проинструктированы о предстоящих испытаниях. Бхагват не упомянул, что помимо всего прочего встреча состоялась с тем, чтобы оценить степень угрозы нанесения Соединенными Штатами упреждающего удара по ядерным объектам Индии.
Когда такая перспектива была исключена, дискуссия перешла к Пакистану и его вероятным ответным действиям. По словам Бхагвата, главный секретарь премьера Браджеш Мишра якобы категорически приказал трем начальникам штабов: "Все, что мы обсуждали на встрече, является совершенно секретным. Не вздумайте обсуждать эти вопросы даже со своим министром обороны".
Мишра отрицает такой приказ: "Я сказал лишь, что премьер-министр проинструктирует об испытаниях министров своего кабинета".
...Фернандес, возможно, знал, что вскоре должны быть проведены испытания. Но сомнительно, чтобы он знал, когда и какого типа устройства испытывались ранее, чем за день до испытаний, когда его инструктировал Ваджпаи. Министр внутренних дел Адвани и министр финансов Синха также были введены в курс дела накануне.
Ваджпаи не спрашивал их одобрения. Он просто велел им подготовить министерства для действий в любых чрезвычайных обстоятельствах, которые могут возникнуть вследствие испытаний. Синху попросили подготовить Резервный банк Индии (РБИ) и ключевые финансовые учреждения к возможным санкциям. Управляющий РБИ Бимал Джалан даже поспешил в Дели накануне вечером, и на одном из совещаний было решено, чтобы не создавать паники среди инвесторов, твердо удерживать курс рупии по отношению к доллару, даже если США введут экономические санкции.
Кроме Ваджпаи, только три человека знали точную дату испытаний - Абдул Калам из ООНИОКР, председатель Комиссии по атомной энергии Раджагопала Чидамбарам и Браджеш Мишра. Абдул
стр. 51
Калам и Раджагопала Чидамбарам были глубоко вовлечены в процесс создания бомб и находились на Покхаране, а Мишра получил непосредственный доступ к ядерным делам как главный секретарь премьер-министра.
...В 1974 году Индира Ганди не предупредила министра обороны Джагдживана Рама о предстоящих испытаниях. И когда его проинформировали постфактум, он сказал немного раздраженно: "Какой смысл говорить мне сейчас? Теперь все знают".
Ганди не предупредила ни одного министра ее кабинета. Дхар вспоминает, что за день до испытания Ганди оставалась спокойной и сосредоточенной. Видя, что Дхар встревожен больше, чем она, она пошутила: "Вы мечетесь, как муж перед родами жены".
На следующий день Ганди сделала нехарактерный для нее поступок. Дхар понесся в ее резиденцию, чтобы проинформировать ее о результатах. Было около половины девятого утра, она проводила встречу с толпой посетителей. Когда Ганди увидела входящего Дхара, она прервала разговор и побежала к нему.
"Что случилось?" - спросила она, задыхаясь.
"Все в порядке", - сказал ей Дхар. Он до сих пор помнит легкую торжествующую улыбку, быстро промелькнувшую на ее лице, прежде чем она велела ему сообщить миру эту новость.
Дхар вспоминает, что ему пришлось информировать множество людей.
Первым человеком, кому позвонил Дхар, был секретарь министерства иностранных дел Кевал Сингх, которому он велел немедленно приехать в офис премьер-министра. Сингх, который еще был в пижаме, сказал, что он приедет в 9 часов после завтрака. Дхар ответил, что он угостит его завтраком. Когда Сингх прибыл, Дхар вручил ему краткое письменное сообщение оо испытании и велел ошеломленному секретарю министерства иностранных дел передать его по Всеиндийскому радио.
Затем Дхар позвонил и проинформировал русского посла Виктора Мальцева, который задал ему странный вопрос: "Устройство сработало?"
Дхар ответил: "Посол, я бы не звонил Вам сейчас, если бы оно не сработало".
Многие почувствовали себя неловко или расстроились, будучи застигнутыми врасплох. Предприниматель Дж. Р. Д. Тата, член Комиссии по атомной энергии, в этот момент находился в Сингапуре и разговаривал с премьером Ли Куан Ю. "Ваша страна верит в ядерные бомбы?" - внезапно спросил Ли.
"Нет. Я член Комиссии по атомной энергии. Я знал бы", - ответил Тата.
"Тогда почему по радио сообщают, что Индия только что осуществила ядерный взрыв?" - спросил Ли у шокированного Тата.
Глубоко задет был и главный маршал авиации, начальник штаба военно- воздушных сил О. П. Мехра. Узнав, что генерал Бивур присутствовал на месте взрыва, он заявил протест и даже выразил готовность подать в отставку. Ганди успокоила его, объяснив, что начальник штаба сухопутных войск был уведомлен только потому, что один из его полков вырыл шахту.
Несмотря на то, что индийская армия отвечала за все материально-техническое обеспечение, ее редко посвящали в ядерные секреты страны. Генерал Вед Пракаш Малик, начальник штаба сухопутных сил, официально узнал о ядерных испытаниях 1998 года только на совещании у премьер-министра, где присутствовали начальники штабов трех видов вооруженных сил. Малик мог узнать о предстоящем испытании намного раньше от подчиненных своего полка, расположенного на полигоне. Но вооруженные силы даже не знали, что Индия разработала химическое оружие, пока правительство не объявило в 1997 году, что началась его ликвидация в соответствии с договором, подписанным в рамках ООН.
Все это делалось всеми правительствами преднамеренно с тем, чтобы держать в узде вооруженные силы. После обретения независимости в 1947 году лидеры Индии были одержимы страхом, что могущественные военные могут легко отстранить от власти хрупкую демократию. Ведь отколовшийся от прежней Индии Пакистан находился под военным правлением добрую половину своего существования в качестве независимого государства. Так что Индия передала свои вооруженные силы в прямое подчинение гражданскому чиновничеству, находящемуся под контролем его политических хозяев и принимавшему все жизненно важные решения от их имени. Бхагвата уволили за вызов, который он бросил этой системе.
И все же обеспечение тотальной секретности было в основном нацелено на то, чтобы такие страны, как США, не получили точную информацию о замыслах Индии. Ряд иностранных разведывательных служб, включая Центральное разведывательное управление США (ЦРУ), всегда внимательно отслеживали усилия Индии. И во время подготовки к испытаниям 1998 года страна приняла чрезвычайные меры с тем, чтобы сохранить свои планы в тайне. Они напоминали о том, как в 40-е годы США обеспечивали полную секретность "проекта Манхэттен" по созданию первой в мире атомной бомбы.
"БЕЛЫЙ ДОМ РАЗРУШЕН"
Стояло тихое, ясное зимнее утро. Не было ни ветра, который шелестит в колючих кустарниках, ни клубов пыли, которые становятся маленькими ураганами, распыляющими песчинки, как капли дождя на ветровом стекле. Умолкли даже стада оленей, бродившие по полигону в сезон спаривания.
...Колонна бульдозеров и грузовиков медленно прокладывала себе путь через пустыню, пока она не добралась до довольно глубокого колодца, отмеченного по его окружности мешками с песком. Несколько отрывистых приказов, и бульдозеры начали засыпать в колодец огромные горы песка.
Люди с лопатами присоединились к работе, и в течение часа они не только засыпали колодец, но и соорудили вокруг него песчаный холмик. Затем они размотали огромную катушку с кабелем толщиной в руку. Черный провод извивался по всей округе. Довольные, они вытащили дымовые шашки, расположив их на холме, который они только что соорудили, и подожгли их.
Когда гигантское, серое грибовидное облако поднялось в небо, двадцать с лишним человек выжидательно взглянули вверх. Невооруженным глазом не было видно ничего, кроме безбрежного голубого пространства. Один человек помахал кулаком и крикнул невидимому противнику: "Поймай нас, если сможешь". Другие покатились со смеху. Все они наслаждались игрой в прятки при мысли о том, как на следующий день шпионы из ЦРУ загрузят изображения со спутника и будут ломать голову, что замышляют индийцы посреди пустыни.
Когда колонна вернулась на базу, полковник Гопал Типпани Каушик, командир 58-го инженерного полка индийской армии, написал в своем ежедневном отчете: "28 января 1998 года имитировались учения. Завтра - продолжение".
Этот полк был специально выбран для выполнения важнейшей задачи - обслуживания шахт, в которых будут испытываться ядерные устройства Индии. Его офицерам было приказано принять все
стр. 52
меры с тем, чтобы сохранить в тайне их работу.
Во время подготовки к испытаниям военнослужащие 58-го инженерного полка использовали всевозможные хитрости - имитацию учений, маскировку, закодированный язык, ночные работы - с тем, чтобы обмануть иностранные разведки, наблюдавшие за Покхараном. Тактика действий полка была настолько эффективной, что проведение пяти ядерных испытаний в мае 1998 года стало одним из самых больших разведывательных провалов ЦРУ, уступающим только неспособности ЦРУ предсказать крах Советского Союза.
Дело не в том, что ЦРУ было плохо оснащено. Предполагалось, что эта разведслужба держала под постоянным наблюдением испытательный полигон в течение многих лет, используя небесных шпионов стоимостью в миллиард долларов - четыре мощных спутника, которые могли сделать снимки даже наручных часов индийского солдата внизу на земле и определить время, которое они показывали. "Глаза" ЦРУ в небе были также оснащены чувствительными инфракрасными датчиками, которые помогали им видеть ночью. Они могли фиксировать даже тепловое излучение выхлопных газов грузовика и по ним проследить движение машины. На земле ЦРУ могло похвастаться "человеческой разведкой" 5 - множеством своих агентов и подкупленных "кротов" 6 , обученных просеивать бесчисленные полуправдивые сведения, которые циркулируют в коридорах власти Нью-Дели.
Разведывательная служба США точно знала, что искала. Поскольку атмосферные испытания были запрещены в 60-х годах, любому государству, желающему осуществить ядерный взрыв, приходилось или рыть глубоко под землей или проводить взрывы под водой, как делают французы. Индия выбрала подземный полигон, и строительство и обслуживание шахт стало главным признаком предполагаемых испытаний.
Помимо шахт, к таким признакам относятся кабели, проложенные от них на расстояние в несколько километров. Они требуются, чтобы привести в действие ядерные устройства и присоединить измерительные приборы. Опасность демаскировки таится и в песчаных холмах, и мешках с песком, которыми засыпали шахту перед взрывом устройства. Любое движение песка или песчаных дюн, внезапно появившихся рядом с шахтой, представляют собой улику. Конечно, окончательное подтверждение появляется тогда, когда район превращается в растревоженный улей с массой людей, транспортных средств, оборудования и приборов, необходимых для организации испытаний.
Однако, как пишет газета "Таймс", утром 11 мая 1998 года директору ЦРУ Джорджу Тенету особенно обидно было узнать об индийских испытаниях из прессы за чашкой кофе в своем офисе в Лэнгли (штат Вирджиния), потому что большая часть бюджета ЦРУ в 27 миллиардов долларов в год 7 тратится на то, чтобы заранее предупредить правительство США как раз о таком событии. То, что Индии удалось сбить с толку ЦРУ, стало таким же триумфом, как и само проведение ядерных испытаний.
В отличие от пакистанского ядерного полигона, спрятанного в отдаленных горах Чагаи в Белуджистане, на Покхаране было трудно замаскировать работы. На ее бедной холмистой местности полупустыни могут произрастать только колючие кусты высотой до плеч. Как и дюны, они не обеспечивают надежного укрытия от зондирующего землю спутника. Создатели ядерной бомбы всегда чувствовали себя незащищенными от чужого взгляда.
...В 70-е годы первая команда по созданию бомбы осматривала другие места. Одним из них был район Теленганы в штате Андхра-Прадеш, который имел хорошее железнодорожное сообщение, но проблема была в том, что они не могли найти 25 квадратных километров незаселенной земли. Другой претендент - Андаманские острова - был слишком отдален и мог вызвать подозрение.
...Непреднамеренный выбор Покхарана для проведения ядерных испытаний был символичен. Считается, что под песками Покхарана протекала почти пять тысяч лет назад индийская мифическая река Сарасвати. На ее широких берегах расцвела одна из величайших в мире цивилизаций - цивилизация долины Инда, которая соперничала с Египтом времен фараонов и Древним Шумером.
С тех пор только в короткие промежутки времени индийская цивилизация сверкала так ярко. А за последнюю тысячу лет индийский гений был утерян и иссяк под иностранным игом. Независимая Индия все еще находится в поисках своей идентичности. Джасвант Сингх, коллега Ваджпаи по кабинету министров, часто любил повторять, что после ядерных испытаний 1998 года в пустынных песках Покхарана "одна шестая часть человечества заняла свое законное место под солнцем".
* * *
Приехав на полигон в январе 1997 года военнослужащие 58-го инженерного полка не испытывали никакого чувства исторического значения момента. Теперь было намного труднее, чем в 1974 году, сохранить в тайне планы взрыва ядерного устройства. В 1998 году правящая "Бхаратия Джаната парти" буквально "вопила", что она собирается сделать ядерный выбор. С трудом придя к власти с помощью не менее, чем 17 партнеров по коалиции, партия зафиксировала это свое намерение в правительственной "Национальной повестке дня правления".
стр. 53
Но у солдат и офицеров 58-го инженерного оставалось полтора года на репетиции. У них также был богатый опыт, полученный от дюжины полков, которые раньше обслуживали шахты. Трижды, в 1982, 1995 и 1996 годах они имитировали вспышки бурной деятельности, которые наводили американцев на мысль о возможных испытаниях. Каждый эпизод учил индийцев, чего не следует делать. Генерал В. П. Малик, начальник штаба сухопутных войск, говорит: "За многие годы наши парни хорошо поработали в пустыне. Но до сих пор мы не могли рассказывать об этой работе". Армия усовершенствовала технику обмана до состояния искусства. Военнослужащие 58-го инженерного полка добавили в него много своих штрихов, включая шпионские методы, кодовые названия, большинство из которых были откровенно недипломатическими. Одна из шахт, в которых испытывалась индийская ядерная бомба, например, называлась "Белым домом". По сообщениям западной прессы, индийские ученые проинформировали офис премьер-министра о том, что испытания прошли удачно, зашифрованной фразой: "Белый дом разрушен". Это наверняка привело в ярость некоторых чиновников государственного департамента США.
Создатели бомбы отрицают, что когда-либо использовали эту кодовую угрозу. Так почему они так назвали шахту? Говорят потому, что это звучало лучше, чем предыдущее название - "Виски". Столь же рискованным было и наименование шахты, в которой была взорвана атомная бомба, "Тадж-Махал". Представьте, как конструкторы бомбы сообщают в Дели: "Тадж-Махал тоже взорван". Это само по себе чревато вспышкой возмущения в стране. Ядерная команда оправдывается: "Ради Бога, поймите, что это просто слова, и чем умопомрачительней они звучат, тем легче их запомнить. В любом случае, это было лучше, чем другое название шахты - "Танго", которое является общим кодом для всего, что начинается на букву "Т" и могло бы вызвать путаницу".
Название третьей шахты, где проводилось испытание около килотонны или меньшей мощности, было менее спорным. Ее назвали "Кумбхкаран" в честь мифического персонажа, который приходил в ужасную ярость, когда нарушали его глубокий сон. А колодец, в котором помещалась эта шахта, бездействовал многие годы.
...Все шесть шахт были предназначены для испытаний в мае 1998 года, но были использованы только пять из них. Одно устройство было изъято по приказу председателя Комиссии по атомной энергии Чидамбарама, который был удовлетворен результатами остальных пяти взрывов. Он сказал: "Зачем зря пускать его в ход? Оно может быть использовано для создания оружия".
Сами шахты были хорошо замаскированы. Рядом с укрытым "Тадж-Махалом" было построено футбольное поле, на котором почти каждый вечер даже во время работ проходили игры. Туда же была переведена казарма одной из рот. Укрытия для центра управления ("Олений парк") и помещение для монтирования устройств ("Молитвенный зал") были раскрашены аморфными фигурами песочно-коричневого цвета, которые позволяли всему комплексу слиться с местностью при фотографировании его с очень большой высоты.
Для сохранения тайны два главных ученых страны Абдул Калам и Чидамбарам при посещении Покхарана надевали армейский камуфлях. Впрочем, переодетого шестидесятисемилетнего Калама полностью выдавала его серебристая шевелюра, вырывавшаяся из армейской широкополой шляпы. А вьющиеся локоны Чидамбарама торчали сзади, как хвост утки, и в любой армии их бы обрезали. Оба выглядели как увядающие герои халтурного фильма.
За три года до испытаний они получили псевдонимы. Калама звали Притхвирадж, потому что он был главным конструктором "Притхви" - первой самостоятельно сделанной индийской ракеты класса "земля-земля". К апрелю 1998 года упоминание о ней вызывало неловкость, потому что заклятый враг Индии - Пакистан - как раз провел испытания баллистической ракеты среднего радиуса действия. Ее назвали "Гаури" в честь средневекового афганского правителя по имени Мохаммед Гаури, который напал на Индию и нанес поражение делийскому правителю Притхвираджу Чаухану.
Это имя было не очень подходящим еще и потому, что Притхвирадж Чаухан - романтическая фигура индийской истории. Детям в школе рассказывают легенду о том, как Притхвирадж похитил любимую женщину, когда ее отец Джайчанд отказался выдать ее замуж за него. Джайчанд никогда не простил нанесенную обиду и предал его в решающий момент битвы с Мохаммедом Гаури, что и привело к поражению Притхвираджа и падению Дели. В отличие от Притхвираджа, Калам остался холостяком, шутя по этому поводу: "У моего отца было девять детей. Зачем еще добавлять?"
Чидамбарам получил более удачный псевдоним - Натарадж, одно из многих имен бога Шивы, разрушителя в троице верховных богов индуистского пантеона. Шива Натарадж исполняет космический танец смерти, который приводит к уничтожению вселенной. Поскольку родители Чидамбарама назвали его в честь храмового города в родном штате Тамилнад, его "кличка" совпадала с именем главного божества.
Псевдоним оказался пророческим. Ибо после того, как и Индия, и Пакистан провели в то лето ядерные испытания, многие страны полагали, что на волю вырвался ядерный джинн, которого мир так отчаянно пытался закупорить в бутылке. Теперь и другие государства могут поддаться искушению "потереть ядерную лампу", что наверняка привело бы к уничтожению жизни на Земле.
5 мая, за неделю до испытаний, Калам и Чидамбарам, надев форму полковников, прилетели, чтобы проверить приготовления.
...В пустыне стояла страшная жара, от которой по телу идут волдыри. Столбик к полудню поднимался до 40 градусов по Цельсию. Однако два главных ученых Индии не жаловались. Полковник Каушик был поражен их простотой и сердечностью.
...В "Кумбхкаране" Калам залюбовался офицерским стеком Каушика. "Послушайте Каушик, - спросил Калам своим тихим голосом. - Почему вы не выдали нам стек? В конце концов, мы тоже офицеры".
Каушик засмеялся: "Сэр, их разрешено носить только командиру и его заместителю. Но вы всегда можете воспользоваться моим".
Немного времени спустя Калам спросил: "Под какой подмышкой его носят?"
Каушик: "Под левой, сэр".
Калам не успокоился: "Почему под левой, а не правой?"
Каушик ответил: "Если бы стек был справа, то он падал бы, когда я отдаю вам честь". Он взял стек под правую подмышку и отдал честь, успев на лету поймать его.
Довольный Калам сказал: "Ясно. Теперь достаньте еще один стек и сфотографируйте нас с Чидамбарамом в подобающем офицеру виде".
Чидамбарам, который наслаждался этим диалогом, охотно согласился позировать. Каушик щелкнул их, не осознавая, что он увековечил для последующих поколений самый охраняемый секрет Индии. Оба ученых возглавляли ведомства, которые в течение многих лет утверждали, что они работали совершенно независимо друг от дру-
стр. 54
га. До 1998 года правительство Индии сохраняло неопределенным свой ядерный статус. Любое публичное объединение усилий Комиссии по атомной энергии и Организации оборонных научно-исследовательских опытно- конструкторских разработок, следовательно, было бы красной тряпкой для других стран. Так что, соединение их сил будут хранить в тайне.
Сотне с лишним ученых и технологов из Атомного исследовательского центра Бхабха Комиссии по атомной энергии и ООНИОКР, которые нагрянули на Покхаран, чтобы проводить испытания в мае, также дали армейский камуфляж и псевдонимы.
Множество кодированных слов временами сбивало с толку даже тех, кто входил в круг посвященных. По крайней мере, один ученый, занимавший высокое положение, сказал, что ему легче производить физические расчеты, чем расшифровывать закодированный язык.
...Во время подготовки к испытаниям из Дели спрашивали армейского офицера из центра управления: "Сьерра уже подает виски в столовой? Прибыли ли припасы?"
Это означало: "Опущено уже ядерное устройство в специальную камеру ("столовую") в шахту "Белый дом" и начали ли ученые ("Сьерра") работать там"?
Немного позже Дели задался другим вопросом: "Ушел ли Чарли в зоопарк? Молится ли Браво? Майк на связи".
После расшифровки это звучало так: "Команда ООНИОКР (кодовое название "Чарли") уже ушла в "Олений парк" ("зоопарк", или центр управления)? А команда АИЦБ (кодовое название "Браво") уже ушла в бункеры, где монтировались ядерные устройства ("молитвенный зал")? Генеральный директор военных операций ("Майк") хочет знать, как продвигаются дела".
Тем временем были усилены меры безопасности в районе испытаний. Вокруг полигона были созданы три концентрических кольца безопасности. Каждое из них было окружено высоким ограждением и имело свыше дюжины контрольно- пропускных пунктов. Для входа в каждую зону были отдельные пароли. Был дан строгий приказ: при обнаружении любого нарушителя сначала стрелять в воздух, а если незваный гость не подчинится, стрелять без предупреждения на поражение. Опасаясь, что рассеянные ученые могут забыть пароли и вместо пропуска получить пулю, полковник Каушик велел своим офицерам сопровождать их.
Ради соблюдения секретности он приказал немедленно докладывать о каждом, независимо от звания, кто задает слишком много вопросов.
* * *
...За многие годы Покхаран приобрел вид переполненного туристами города с впечатляющим фортом и дюжиной отелей на шоссе. Путешественники с рюкзаками за плечами со всего мира беспорядочно снуют в город и из города по пути в Джайсалмер, который находится всего лишь в 90 километрах и славится настоящей пустыней, верблюдами и красочными представителями племен. После ядерного взрыва 1974 году правительство Индии даже разрешало полным туристов автобусам останавливаться у кратера, размером с футбольное поле, который образовался от взрыва.
...Сразу за Покхараном находится Кхетолай - ленивая раджастханская деревня из камня и песка с населением 120 человек. Она вынесла на себе многие тяготы, вызванные ядерными приготовлениями Индии. После индийских ядерных испытаний 1998 года фанатики перекрасили указатель этого населенного пункта, написав над названием "Кхетолай" буквами помельче: "Шакти стхал" (обитель силы).
Сторонники жесткой линии, бесцеремонно пытаясь придать взорванным устройствам статус индуистской бомбы, даже предложили разослать во все части страны урны в песком с Покхарана с тем, чтобы люди могли им поклоняться. Ваджпаи благоразумно отказался. В Индии, где сто миллионов человек, то есть 11 процентов населения, являются мусульманами, такая акция могла показаться провокационной. А правительство отчаянно добивалось национального согласия в поддержке его усилий. Так что Кхетолай, возможно, упустил свой шанс навсегда остаться в индийской истории.
Деревне всегда не везло с ядерной программой. Соханрам Вишной, директор единственной кхето-лайской школы, вспоминает, как в 60-е годы департамент обороны заставил его отца и сотни других фермеров продать свои земли, находившиеся на полигоне Покхаран, за мизерную цену в четыре рупии за четверть акра. Только когда люди стали протестовать, уже после испытаний 1974 года, правительство неохотно повысило размер компенсации до 20 рупий.
Соханрам помнит, как неистово содрогнулась земля в то майское утро 1974 года, когда Индия взорвала свое первое ядерное устройство. Тогда ему, пятнадцатилетнему подростку, казалось, что их дом разрушится. Он сидел на деревенской площади и слушал с благоговейным трепетом местного нищенствующего монаха, который говорил о случившемся землетрясении. Святой человек с важным видом рассказывал, что мир вращается вокруг рога коровы. Время от времени, корова, уставшая от тяжести мира, перекладывает его с одного рога на другой. Тогда земля неистово содрогается, как это было и в тот летний день.
В 1998 году Соханрам, тридцативосьмилетний уважаемый в деревне человек, наблюдая за оживлением на полигоне Покхаран, понял, что происходит нечто серьезное. Утром 11 мая майор Мохан Кумар Шарма из 58-го инженерного полка подъехал на машине и попросил Соханрама подержать школьников несколько часов на открытом воздухе. Он не говорил зачем, но Соханрам сказал оторопевшему офицеру: "Не беспокойтесь. Мы знаем, что вы собираетесь провести еще одно испытание. Мы полностью поддерживаем вас".
Люди Кхетолая давно догадались о том, что так и не смогло узнать ЦРУ, ведущая разведывательная служба мира.
(Продолжение следует)
Перевод с английского С. БАРАНОВА
---------------
1 Radj Chengappa. Weapons of Peace. The Secret Story of India's Quest to be a Nuclear Power. Harper Collins Publishers. India, 2000.
2 Шакти - сила (хинди).
3 Империя мусульманских завоевателей - Великих Моголов (1526 - 1707) - объединила под их властью почти всю Индию. (Прим. ред.)
4 Линия прекращения огня была установлена Комиссией ООН по Индии, Пакистану в 1949 году. После войны 1971 года была несколько изменена и получила название "линия контроля". Подробнее см. В. Белокреницкий, В. Москаленко "Кашмирский очаг исламского экстремизма". "Азия и Африка сегодня", 2002, N 1. Т. Шаумян "Кашмирский тупик". "Азия и Африка сегодня", 2002, N 9. (Прим. ред.)
5 Human intelligence (humint) - агентурная разведка. (Прим. ред.) "
6 "Крот" - глубоко законспирированный агент иностранной разведки, занимающий сравнительно крупный пост в государственных учреждениях. (Прим. ред.)
7 Таков в 1998 году бюджет всего разведывательного сообщества США, которое включает Национальное бюро аэрокосмической разведки, Национальное агентство безопасности, Разведывательное управление министерства обороны США (РУМО) и ряд других ведомств. Бюджет ЦРУ был равен приблизительно трем миллиардам долларов. (Прим. ред.)
New publications: |
Popular with readers: |
News from other countries: |
Editorial Contacts | |
About · News · For Advertisers |
Biblioteka.by - Belarusian digital library, repository, and archive ® All rights reserved.
2006-2024, BIBLIOTEKA.BY is a part of Libmonster, international library network (open map) Keeping the heritage of Belarus |