В N 10 за прошлый год в нашем журнале была опубликована статья кандидата исторических наук Н. Анисимцева "Япония. Закон о референдуме - шаг к пересмотру конституции?", в которой автор подробно анализирует основные положения закона и возможные последствия его претворения в жизнь.

Судя по поступившим в редакцию откликам, поднятые Н. АНИСИМЦЕВЫМ проблемы представляют интерес для многих наших читателей, причем не только специалистов по Дальнему Востоку. В этой связи мы решили продолжить обмен мнениями по данной проблематике.

А. КОШКИН

Доктор исторических наук, профессор Восточного университета

В мае прошлого года исполнилось 60 лет с момента вступления в действие Конституции Японии. Вне всякого сомнения, этот основополагающий документ оказал серьезное воздействие на послевоенное экономическое и политическое развитие японского государства. Провозглашенный в качестве одного из важнейших принципов отказ от обладания дорогостоящими вооруженными силами позволил сосредоточить ресурсы страны на развитии мирных отраслей экономики, что во многом обеспечило беспрецедентно высокий рост ВВП страны в 60-е гг., выведя Японию на уровень одной из ведущих экономических держав мира.

Конституция открыла путь к активному участию широких слоев населения в движении за мирное, демократическое развитие своей страны. В значительной степени благодаря отвергающей войну конституции неуклонно возрастал авторитет страны за рубежом, японский народ пользовался уважением в мире за последовательную борьбу против ядерного оружия, политики гонки вооружений. Для многих народов мира конституция Японии стала образцом, примером для подражания. Не случайно, во время разработки проекта Общеевропейской конституции высказывались предложения внести в нее аналогичные японским антивоенные положения.

Однако по мере усиления в стране неоконсервативных тенденций отчетливо обозначилось стремление высшего руководства страны отказаться от пацифистских статей конституции. Именно эту цель преследует принятый в мае 2007 г. законопроект о проведении референдума по вопросу о конституции. Его инициатором выступила Либерально-демократическая партия, которая выдвинула ряд конкретных предложений по внесению изменений в ее основополагающие статьи.

Одновременно предпринимаются шаги по повышению статуса нынешних "сил самообороны". Так, в конце декабря 2006 г. большинством голосов депутатов нижней и верхней палат парламента Японии был одобрен законопроект о преобразовании Управления национальной обороны в Министерство обороны. Событие, прямо скажем, неординарное, ибо речь идет не о формальной смене вывесок, а фактически о придании вооруженным силам характера полноправного атрибута государства. Нововведение противоречит конституционному положению о том, что "никогда впредь не будут создаваться сухопутные, морские и военно-воздушные силы, равно как и другие средства войны. Право на ведение государством войны не признается".

Руководство страны не скрывает, что считает эти положения устаревшими. На состоявшейся 9 января 2007 г. церемонии преобразования Управления обороны в министерство премьер-министр Синдзо Абэ* заявил, что принятие закона о повышении статуса военного ведомства является "первым большим шагом" к созданию основ для "отхода от послевоенных структур" и строительства нового японского государства.

В течение десятилетий США стремились контролировать наращивание японской военной мощи, стимулируя в первую очередь те усилия, которые отвечали интересам военно-политической стратегии Вашингтона на Дальнем Востоке. Американцы были не заинтересованы в реализации вынашиваемой японскими правыми силами идеи приведения политической и военной мощи своей страны в соответствие с ее экономическим потенциалом.

Тем не менее, за прошедшие полвека скромно названные "силами самообороны" японские армия, авиация и флот по насыщенности современными видами военной техники приблизились к вооруженным силам стран НАТО, а по некоторым параметрам достигли американского уровня. И это неудивительно - ведь по затратам на военные нужды Япония уже давно прочно удерживает второе место в мире, уступая лишь США. На содержание и оснащение формируемых на контрактной основе, а потому по-настоящему отборных, 250-тысячных вооруженных сил японское правительство ежегодно выделяет, по разным подсчетам, от 40 до 50 млрд. долл.

Некоторые эксперты полагают, что осуществляющаяся ныне в Японии корректировка "национальной оборонной стратегии" есть результат пугающего другие страны, в том числе США, возрождения воинствующего национализма. Однако в действительности мы имеем дело с совпадением интересов националистического крыла Японии и американских неоконсервативных кругов. Очевидно, что в Вашингтоне решили отказаться от прежнего курса на сдерживание японских амбиций в области наращивания военной мощи. Как показывают события, США уже с начала 90-х гг. стали

* В июле 2007 г. правящая коалиция проиграла выборы в верхнюю палату парламента, после чего Синдзо Абэ был вынужден уйти в отставку.

пересматривать свою стратегию в отношении дальневосточного союзника, стремясь напрямую подключить его к своей военной машине.

С тем, чтобы не травмировать население резким изменением военной политики, японское правительство приступило к "осаде" общественного мнения страны с целью убедить японцев в том, что Япония чуть ли не обязана как государство-член ООН участвовать своими вооруженными силами в миротворческих операциях за рубежом. И это удалось - вопреки протестам оппозиционных сил страны и при пассивности большинства населения правящая Либерально-демократическая партия в обход конституции добилась принятия в 1992 г. парламентом специального законопроекта, разрешающего направлять контингенты японских вооруженных сил за пределы Японии под вывеской "сотрудничества с ООН". Затем в апреле 1996 г. была подписана Японо-американская совместная декларация по безопасности, расширившая взаимодействие армий и флотов двух стран на весь Азиатско-Тихоокеанский регион.

С тех пор японские военнослужащие стали появляться под национальным флагом "Хино мару" в различных уголках мира - в Мозамбике, Заире, Кампучии, Восточном Тиморе. Правда, находясь в составе войск ООН, японские солдаты выполняли в основном вспомогательные задачи, не принимая прямого участия в боевых действиях. Это было необходимо для того, чтобы демонстрировать японскому народу не столько военные, сколько гуманитарные цели пребывания "сил самообороны" за рубежом. В том же случае, когда американцам требовалось "пушечное мясо", японское правительство предпочитало откупиться деньгами. Так было во время американской операции "Буря в пустыне" в Кувейте. Тогда за свое неучастие в войне Токио пришлось выложить из японской казны 13 млрд. долл. Однако в случае с Афганистаном и Ираком этот номер уже не прошел - вопреки протестам большинства японского народа правительству Японии под сильным давлением из-за океана пришлось направить в эти "горячие точки" свои армейские и флотские контингенты для оказания помощи американцам.

В Вашингтоне, видимо, решили, что период "привыкания" японцев к участию в войнах за рубежом пора заканчивать. Столкнувшись с нежеланием европейских союзников по НАТО безропотно участвовать в их авантюрах, американцы обращают свой взор на все еще послушную Японию. На наш взгляд, именно этим обстоятельством можно объяснить согласие американской администрации на намечаемые столь кардинальные изменения военной политики Токио. Только малосведущий в геополитических аспектах американо-японских отношений человек может поверить в то, что развернутая в Японии широкая пропагандистская кампания в пользу пересмотра мирных статей конституции затеяна чуть ли не вопреки США некими ностальгирующими по былой военной мощи сторонниками "самурайской империи Ямато". Отмашка началу этой кампании, вне всякого сомнения, была дана из Вашингтона. Очевидно, что принятая в 1947 г. по указанию американского оккупационного командования "мирная конституция" в наши дни перестала устраивать США, стала преградой для всестороннего подключения Японии к их глобальной военной стратегии.

Весьма кстати для американской администрации оказался приход в сентябре 2006 г. на пост премьер-министра Японии известного своей националистической риторикой Синдзо Абэ*. Используя как повод "северокорейскую угрозу", его правительство открыто объявило программу, направленную на формирования самодостаточных вооруженных сил, законодательное закрепление права японских армии и флота участвовать совместно с США в военных операциях в любой точке мира, создание государственного органа разведки наподобие ЦРУ.

Верно, что простые японцы всерьез озабочены запусками северокорейских ракет над их территорией, испытаниями в непосредственной близости к их домам несущего опасность радиационного заражения ядерных устройств, и я лично, бывая в Японии, неоднократно сталкивался с подобными настроениями. Однако здравомыслящие жители Японских островов понимают и опасность политики "око за око", выступают против излишнего нагнетания панических настроений, призывают добиваться безъядерного статуса Корейского полуострова путем взаимоприемлемых компромиссов и договоренностей.

Далеко не все японцы готовы одобрить идею отмены "мирных статей" действующей конституции. По опросам общественного мнения, с этим соглашаются сегодня лишь 33%, в то время как почти половина населения страны - 49% хотят продолжать жить при отвергающем войну Основном законе. Во время проведенных в Японии в течение прошлого года ряда массовых мероприятий оппозиционные партии, ученые, адвокаты, представители неправительственных организаций заявили о намерении противостоять замыслам в конституционном порядке узаконить существование в стране вооруженных сил и право на их использование в вооруженных конфликтах.

По какому пути будет развиваться дальнейшая политика японского государства, откажется ли страна от мирных положений своей конституции, конечно же, решать самим японцам. Тут какие-либо советы неуместны. Однако, на наш взгляд, не наращивание военных усилий, обретение статуса ядерной державы и сближение с НАТО, а всестороннее сближение со странами-соседями по Восточной Азии, активное участие в разрешении непростых проблем этого региона могут способствовать достижению Японией поставленной цели - привести политический вес страны в соответствие с ее экономической мощью.

Укрепляя восточноазиатский вектор своей внешней политики, Россия хотела бы видеть Японию партнером по формированию нового политического и экономического климата в этом обширном и весьма перспективном регионе мира. Для этого есть все предпосылки, ибо наши страны не выступают здесь как конкуренты, а наоборот, объективно заинтересованы друг в друге, в частности, в деле поддержания обеспечивающего стабильность баланса сил и влияния.

Задача недопущения возрождения гонки вооружений в Северо-Восточной Азии диктуется и целями внутренней политики нашей страны, направленной на интенсификацию социально-экономического развития Сибири и Дальнего Востока.

Permanent link to this publication: