Специальных работ о социальной структуре пролетариата дореволюционной России не было. Восполняя этот пробел, Н. А. Иванова (Институт истории СССР АН СССР)¹ анализирует и обобщает все, что сделано исследователями, затронувшими те или иные стороны этой проблемы. Автор предпринимает попытку дать анализ не только социально-экономической, но и политической структуры ра-

¹ Иванова Н. А. Структура рабочего класса России. 1910 - 1914. М. Наука. 1987. 282 с.

стр. 151

бочего класса. Определяя свое понимание этой задачи как выявление взаимосвязи различных ее признаков (с. 6), Н. А. Иванова подчеркивает неразрывную связь между социально-экономическими факторами и уровнем политического развития различных слоев и групп рабочего класса. "Анализ структуры пролетариата позволяет конкретно представить себе, в какой мере сформировался рабочий класс, какова степень осознания им своих классовых интересов, каков уровень его социально-политической консолидации", (с. 277).

Помимо фабрично-заводских рабочих, в поле зрения автора находятся и другие отряды рабочего класса - горняки, железнодорожники, речники, строители, сельскохозяйственные рабочие. Для исследования избран период, лучше других обеспеченный материалами статистики. Для характеристики ряда вопросов использованы источники с 1897 по 1918 г. (и даже переписи 1929 - 1933 гг.). Возникает вопрос, не узок ли для анализа социальной структуры избранный период? Не целесообразнее ли было бы взять всю эпоху империализма до мировой войны (1900 - 1914 гг.)? Он охватывает в России законченный экономический цикл: кризис, депрессию, подъем. Это позволило бы полнее показать динамику развития различных элементов структуры пролетариата и их взаимосвязей. Политическую структуру, вероятно, лучше характеризовать за весь период третьеиюньской политической системы (1907 - 1914 гг.), названный Лениным "контрреволюционной эпохой"² . С точки зрения развития рабочего движения этот период также представляет собой завершенный цикл: упадок, оживление, подъем.

Определяя понятие "рабочий", Н. А. Иванова исходит из количественных оценок классообразующих признаков: "Если продажа рабочей силы в сфере материального производства даст большую часть общего дохода труженика, то он является рабочим". В противном случае он "должен быть отнесен к мелкой буржуазии" (с. 38).

Известно, с какими трудностями встречаются исследователи при подсчете численности различных отрядов рабочего класса. Отсутствие надежных данных вынуждает прибегать к приблизительным оценкам, что приводит к значительным колебаниям итоговых данных у разных авторов. А. Г. Рашин общую численность рабочего класса в 1913 г. определяет в 17,8 млн., Э. Э. Крузе - 22,7 млн. человек³ . Н. А. Иванова уже предлагала свое решение вопроса⁴ . В рецензируемой работе она вполне обоснованно пересмотрела численность сельскохозяйственного пролетариата в сторону уменьшения, торговых рабочих выделила в самостоятельную группу⁵ , провела с привлечением новых источников интересные подсчеты рабочих водного транспорта. Выявленная ею общая численность рабочего класса - 16,8 млн. человек (с. 41) - представляется вполне обоснованной.

Значительное внимание уделено в книге профессионально-отраслевой характеристике наемных рабочих, размещению пролетариата. Здесь приводятся данные не только по обрабатывающей и горнозаводской промышленности, но и по другим отрядам пролетариата. Впервые дается распределение по губерниям и фабричным округам железнодорожников. Они объединены в одну таблицу с рабочими мелкой промышленности, строителями, чернорабочими, что позволило автору сделать ряд интересных наблюдений. Ценность анализа повысилась бы, если бы в таблицу были включены данные по фабрично- заводской и горной промышленности, а также о сельскохозяйственных рабочих. Анализ концентрации и технической вооруженности рабочих дается не только по крупной промышленности, но и по другим отраслям народного хозяйства. Каждая категория рабочих рассматривается с точки зрения их отношения к земле, к источникам пополнения, про-

² Ленин В. И. ПСС. Т. 26, с. 345; т. 31, с. 12.

³ См.: Рашин А. Г. Формирование рабочего класса в России. М. 1958, с. 171; Крузе Э. Э. Положение рабочего класса в России. Л. 1976, с. 42.

⁴ См. Рабочий класс России. 1907 - февраль 1917 г. М. 1982, с. 34 - 43.

⁵ В литературе оспаривалась правомерность их включения в состав рабочего класса ввиду того, что "вычислить и статистически обосновать группу торговых рабочих... не представляется возможным" (Лаверычев В. Я., Пушкарева И. М. Некоторые проблемы изучения истории рабочего класса России периода империализма. - Вопросы истории, 1981, N 1, с. 31). Н. А. Иванова сумела доказать возможность и необходимость выделения наемных рабочих из общего числа работников торговли.

стр. 152

должительности связи с крупным капиталистическим производством, принадлежности к той или иной отрасли, их концентрации, размещения и т. д.

Утверждение автора, что значительная доля потомственных рабочих является "важным свидетельством того, что в России прочно сформировался класс пролетариев" (с. 120), не вызывает сомнения. Но насколько оправданно называть этот признак (потомственность) среди причин, обусловивших ослабление связи с землей (с. 118)? Скорее наоборот, ослабление связи с землей (а следовательно, и рост "чистых" пролетариев) являлось фактором, способствовавшим развитию преемственности наемного труда. Вряд ли стоит также напрямую связывать оба эти процесса. Ведь высокая доля потомственных рабочих на Урале и в Центральном промышленном районе не исключала более значительной связи их с землей по сравнению с другими регионами.

Признавая, что "кадровые рабочие, несомненно, являются постоянными", Н. А. Иванова полагает, что точнее их определять "как часть "чистых" пролетариев", поскольку постоянные рабочие могли иметь землю и непродолжительный стаж, один-два года (с. 132). Но если рабочий, имея землю, проработал на фабрике 5- 10 лет, разве он не относился к кадровым? Именно постоянный рабочий в силу продолжительной связи с производством превращался в кадрового, а дети последнего становились потомственными пролетариями. Отсутствие земельного надела являлось способствующим, но не непременным условием этого процесса.

Обобщая сделанные ранее наблюдения и выводы, Н. А. Иванова выделяет в составе рабочего класса прежде всего слой "чистых" пролетариев, наиболее развитую часть которых составляли кадровые рабочие крупных промышленных предприятий. Другой социальный слой - рабочие, связанные с землей, - преобладал в неиндустриальных отраслях хозяйства. И, наконец, "рабочая аристократия", хотя она и отличалась от этого слоя некоторыми социальными характеристиками, как и он, обладала рядом признаков мелкой буржуазии.

В годы революционного подъема росли численность и удельный вес "чистых" пролетариев, шел процесс дальнейшей социальной консолидации рабочего класса, способствовавший "формированию лучших качеств революционного пролетариата России, и прежде всего его сознательности и организованности" (с. 152). Выясняя условия формирования этих качеств, анализируя политическую структуру рабочего класса, автор кладет в основу "учет сознательности, организованности и участия рабочих в массовых формах классовой борьбы" (с. 7). При этом Н. А. Иванова исходит из ленинского деления пролетариата на три слоя: авангард (большевистская партия), широкий слой околопартийных рабочих, масса класса.

Характеристике передового слоя рабочих в книге уделено особое место. Здесь всесторонне рассмотрены различные источники статистического характера, позволяющие судить о численности и размещении партийных организаций в годы подъема, социальной структуре партии, распределении групповых сборов на рабочую печать, тираже и подписчиках рабочих газет, результатах "партийного референдума 1913 г. социал-демократической фракции". Тем самым обосновывается вывод, что среди большевистски настроенных рабочих преобладали представители наиболее социально развитых и политически зрелых слоев пролетариата.

Анализ материалов профсоюзных организаций служит основой для характеристики второго, широкого слоя рабочего класса. В профсоюзы входили не только большевики, но и рабочие, придерживавшиеся иной партийной ориентации, а также беспартийные (с. 238). В выборах в Государственную думу участвовали еще более широкие слои рабочих (с. 245). За влияние на эту политически активную часть (она составляла примерно 10% всех рабочих крупных предприятий) шла борьба различных партийно-политических течений, в которой большевики одержали победу.

Путем анализа массовых данных о стачечной борьбе и коллективных жалобах (к сожалению, ограничивающегося лишь статистикой фабричной инспекции) в книге сделана также попытка выделить в массе класса еще четыре слоя, различавшиеся по своей социально-политической активности. Это - рабочие, участвовавшие в политических стачках⁶ , толь-

⁶ По мнению автора, их было свыше 50% всех фабрично-заводских рабочих

стр. 153

ко в экономических стачках, только в первоначальных формах пассивного протеста (жалобах), вообще не принимавшие участия в борьбе.

Монография представляет собой шаг вперед в изучении дореволюционного пролетариата. На протяжении всего исследования, анализируя самые различные показатели, группируя их по отраслям производства и регионам, автор прослеживает взаимосвязи различных признаков. Им использованы практически все возможности традиционных методов исследования. Однако эти методы, выявляя взаимосвязи, не позволяют измерить силу воздействия различных факторов, оценить масштабы и уровень развития, степень сходства разных групп и слоев рабочего класса. Поэтому следующий шаг в изучении структуры пролетариата должен состоять в более всестороннем применении количественных методов исследования, которые позволяют подойти и к оценке меры его соответствующих качеств.

(с. 271). Однако этот показатель учитывает и участников повторных стачек, которых в 1914 г. только в Петербургской губ. (а она давала подавляющую часть политических стачечников) было свыше 500 тыс., т. е. более половины всех участников политических стачек (986 тыс.). Следовательно, доля политических стачечников не могла быть выше 25% общего числа рабочих.

Permanent link to this publication: