В обстановке перестройки формируются новые подходы советских историков к немарксистской зарубежной историографии. Стало очевидным, что научная критика ее методологических приемов и концепций должна сопровождаться поисками путей взаимопонимания, принимать характер аргументированной с обеих сторон дискуссии по принципиальным вопросам. Понимание необходимости новых подходов не должно при этом приводить к отрицанию правомерности критического анализа немарксистских концепций как важного и актуального направления развития нашей историографии.
Рецензируемая монография1 является шагом вперед в реализации таких подходов: авторы отказываются от ряда стереотипов в критике буржуазной историографии, отмечают динамизм и неоднозначность того ее направления, которое занимается изучением истории нашей страны. Перелом в современном мире в сторону все большего понимания необходимости нового мышления, пишут Н. Я. Гущин и В. А. Жданов, влияет и на представителей зарубежной науки, сильнее становится либерально-объективистское направление. Вследствие этого явственно ощущается важность дифференцированного обращения к трудам немарксистских историков (с. 8 - 9).
1 Гущин Н. Я., Жданов В. А. Критика буржуазных концепций истории советской сибирской деревни. Новосибирск. Наука. Сибирское отделение. 1987. 395 с.
стр. 161
В дискуссиях по проблемам развития советской исторической науки высказывалось мнение о нецелесообразности издания работ, специально посвященных критике буржуазной историографии. С этим трудно согласиться. Изжили себя старые формы этой критики, но возросла надобность в том, чтобы информировать советских историков о проблемах, которые находятся в поле зрения зарубежных ученых, динамике их взглядов на историю советского общества в условиях его перестройки.
Зарубежная буржуазная историография проявляет особый интерес к отдельным регионам СССР, видя в этом возможность исследовать "в действии одну и ту же политику и одни и те же структуры при разнообразии условий,.. точно указать на влияние местных условий и измерить его степень" (с. 16). Сибирь служила для немарксистских авторов эталоном при рассмотрении вопроса о решении в нашей стране аграрных проблем, поскольку в этом регионе (который они именовали "крестьянским раем") в прошлом, с их точки зрения, успешно апробировались капиталистические методы хозяйствования. Сегодня Сибирь привлекает их перспективами развития топливно-энергетического комплекса и возможностями дальнейшего освоения огромных природных богатств этого края. Прагматические подходы буржуазных авторов к освещению истории Сибири не случайно обращены к деревне.
В монографии убедительно показано, что лейтмотивом немарксистских концепций истории сибирской деревни является попытка доказать преимущества капиталистических методов хозяйствования в освоении новых территорий. Эту социально-политическую направленность Н. Я. Гущин и В. А. Жданов подтверждают на основе анализа высказываний немарксистских историков и экономистов всех основных направлений, которые едины в понимании цели, определяющей суть полученного ими социального заказа. Ее предельно просто выразил английский социолог К. Хэмфри: "Мы должны оценивать сибирский опыт через призму проблем, с которыми сейчас сталкивается "третий мир" (с. 17).
Авторы монографии (одной из немногих, в которых рассматриваются книги на английском, французском и немецком языках) поставили перед собой весьма сложную задачу - проанализировать буржуазную историографию сибирской деревни за 1901 - 1985 годы. Большой научный и познавательный интерес представляет вводный раздел, где характеризуется состояние изучения истории СССР в США, ФРГ, Великобритании и Франции. Раскрывая сущность и характер основных его направлений (крайне консервативное, умеренно-консервативное и либеральное), Н. Я. Гущин и В. А. Жданов дифференцированно подходят к их анализу. В то же время, отмечают они, грань между различными направлениями весьма подвижна, что связано с эклектичностью теоретико-методологических основ буржуазной науки, поэтому у одного и того же ее представителя в одной и той же работе можно встретить умеренные оценки в сочетании с крайне консервативными.
Обращаясь к проблеме методологических и историографических основ критики немарксистской историографии, авторы рассматривают ее как сложное явление. Они учитывают, что буржуазные теории, хотя зачастую и искаженно, но все же отражают действительность. Отсюда вытекает необходимость вести полемику не с отдельными положениями того или другого автора, а с системой их взглядов, с их концепциями, вычленять в их трудах научно ценные идеи и рациональные методы познания социально-политической действительности (с. 29).
Рассматривая основные этапы развития нашей литературы и проблематику книг, анализирующих буржуазные концепции аграрной советской истории, Н. Я. Гущин и В. А. Жданов правомерно указывают как на достижения в этой области, связанные с повышением качества исследований и профессионального уровня критики, так и на неизжитые ее недостатки - схематизм, неоперативность и т. д. В свете сказанного сами авторы из огромного множества книг об основных этапах развития сибирской деревни отобрали наиболее значимые и типичные с точки зрения интерпретации главных событий. Их интересуют характер, закономерности эволюции взглядов, новейшие концепции зарубежных историков.
В фокусе внимания Н. Я. Гущина и В. А. Жданова находятся кульминаци-
стр. 162
онные (Великая Октябрьская социалистическая революция, гражданская война, переход к нэпу), поворотные (хозяйственный кризис конца 20-х годов и начало массовой коллективизации) и драматические (особая острота классовой борьбы в сибирской деревне, ход раскулачивания, левацкие перегибы в процессе сплошной коллективизации) события нашей истории, их освещение буржуазными обществоведами.
Осуществленный авторами критический разбор буржуазных концепций социально- экономического развития сибирской деревни в условиях нэпа и социалистического преобразования сельского хозяйства привлекает аргументированностью выдвинутых положений, которые подтверждаются материалами массовых источников, статистическими данными. В полемике с буржуазными учеными авторы раскрывают реальный процесс социального расслоения, распространенность эксплуататорских отношений и остроту классовых антагонизмов в среде сибирского крестьянства в 20-е годы, показывают противоречивость социально-экономического развития деревни в обстановке нэпа, вызванную столкновением действия законов мелкотоварного хозяйства и потребностями общества, строящего социализм.
Полемизируя с традиционными и модернизированными оценками нэпа, объясняя причины множественности точек зрения на него в современной зарубежной историографии, авторы опровергают взгляды на нэп как на простое восстановление капиталистических отношений. Эта полемика обнажает теоретическую и методологическую несостоятельность противопоставления экономических целей и социальных результатов развития, типичного для современной буржуазной науки. Вместе с тем в монографии рельефно выявляются и слабые звенья советской историографии в оценке хронологических этапов и последовательности реализации ленинских принципов нэпа, в оценке сибирского метода хлебозаготовок конца 20-х годов и их несоответствия сущности новой экономической политики.
Проблемно-хронологический принцип изложения, положенный в основу исследования, позволил авторам последовательно рассмотреть важнейшие события послевоенной истории сибирской деревни, связанные с восстановлением ее экономики, освоением целинных земель, интенсивным переводом колхозов в совхозы и т. д. Убедителен осуществленный в книге анализ причин приемлемости и предпочтительности в тех исторических условиях такого экстенсивного, но давшего быстрый хозяйственный эффект мероприятия, как освоение целинных и залежных земель. В системе доказательств общего поступательного развития социалистического сельского хозяйства, крупных социальных преобразований в современной сибирской деревне нашли свое место такое неоднозначное но своим целям и последствиям явление, как преобразование колхозов в совхозы, и непростая история развития личного подсобного хозяйства. Критикуя взгляды буржуазной историографии по вопросу функционирования личного подсобного хозяйства, авторы правомерно указывают на принципиально иную основу его при социализме и в условиях капитализма.
Интересен приведенный в монографии позитивный материал о буржуазных концепциях социально-экономического развития современной сибирской деревни. Он касается характера и форм сближения государственной и кооперативно-колхозной собственности, развития межхозяйственной кооперации и агропромышленной интеграции и других сюжетов в свете стратегии перестройки.
В полемике с буржуазными концепциями Н. Я. Гущину и В. А. Жданову удалось провести целостный и диалектический анализ общего и особенного в процессах, характеризующих развитие сибирской деревни. Здесь, несомненно, сказался высокий профессиональный уровень научной школы сибирских историков-аграрников. Вместе с тем хотелось бы видеть в книге больше живых свидетельств эпохи, материалов личного происхождения - писем, воспоминаний крестьян и колхозников, всех документов, отразивших действие человеческого фактора.
Переломный этап в жизни советского общества, усложнение задач общественных наук предъявляют новые требования к работам о буржуазной историографии. Сегодня ни у кого не вызывает сомнения, что точный облик тех ее представителей, которые занимаются нашей историей, можно дать лишь на фоне
стр. 163
правильного воспроизведения исторической действительности. Теоретическое переосмысление практики социалистического строительства, предпринимаемое с позиций уроков правды, преподанных XXVII съездом, последующими Пленумами ЦК КПСС, XIX Всесоюзной партийной конференцией, ориентирует историков-аграрников на всесторонний анализ как позитивного, так и негативного исторического опыта, на отказ от авторитарных оценок, идеализации и приукрашивания исторической реальности.
Применительно к сюжетам, рассматриваемым в книге, предстоит переосмысление таких вопросов, как реальные возможности сочетания экономических и административных методов, плана и рынка на рубеже 20 - 30-х годов. Возможно, что связь хлебозаготовительных трудностей с последовавшим затем форсированием темпов коллективизации окажется более сложной и многосторонней, чем она представлялась до сих пор. По-иному видятся масштабы и последствия применения чрезвычайных мер в хлебозаготовительных кампаниях 1927/28 и 1928/29 годов.
Предстоит преодолеть сложившуюся в нашей литературе в последние два десятилетия односторонность в освещении моментов, связанных с переходом к сплошной коллективизации и ее дальнейшим развитием. Критическое переосмысление ряда узловых проблем коллективизации уже началось2 . Новый импульс ему дал доклад М. С. Горбачева, посвященный 70-летию Октября, в котором отмечено, что "было допущено отступление от ленинской политики по отношению к крестьянству"3 . Но это вовсе не означает, что правы те буржуазные историки, которые твердят о "принципиальной враждебности" марксизма крестьянству.
Осмысливая с указанных позиций характеристику современной советской деревни, содержащуюся в монографии, надо признать, что в некоторых рассуждениях американских экономистов есть здравый смысл. К. Грей, например, отмечая увеличение объемов производства советского сельского хозяйства, констатирует, что "этот рост был куплен очень дорого... Увеличение объема выпускаемой продукции объясняется увеличением капиталовложений; увеличение же выпуска продукции, которое можно было бы отнести на счет "технологических изменений" или же повышения эффективности использования капиталовложений, невелико" (с. 214 - 215), а Д. Джонсон считает, что главной причиной трудностей советского сельского хозяйства является "чрезмерная централизация планирования, контроля и управления сельским хозяйством" (с. 224).
Трудно в данном случае не согласиться с буржуазными авторами, тем более что неудовлетворительное состояние нашего сельского хозяйства уже не находит оправдания в ссылках на отдаленные последствия войны, наличие многочисленных зон рискованного земледелия, перманентно неблагоприятные погодные условия и т. д. Как бы мы ни сравнивали условия сельскохозяйственного производства у себя и в США, придется признать, что положение, при котором среднегодовое производство сельскохозяйственной продукции СССР составляет 85% от уровня США, а производительность труда в этой отрасли народного хозяйства - менее 20% от американской4 , является нетерпимым. При объяснении этих и других фактов более не срабатывает ставшая привычной и превратившаяся в штамп формула о "преувеличении трудностей и гипертрофировании издержек советского опыта буржуазными советологами". Нам не хватает полноты и конкретности при освещении буржуазной историографии, особенно взглядов представителей ее объективистского направления. Рецензируемый труд является первой попыткой преодоления этого недостатка.
2 См. Данилов В. Октябрь и аграрная политика партии. - Коммунист, 1987, N 16; и др.
3 См. Горбачев М. С. Октябрь и перестройка: революция продолжается. М. 1987, с. 19.
4 Народное хозяйство СССР за 70 лет. Юбилейный стат. ежегодник. М. 1987, с. 13.
New publications: |
Popular with readers: |
News from other countries: |
Editorial Contacts | |
About · News · For Advertisers |
Biblioteka.by - Belarusian digital library, repository, and archive ® All rights reserved.
2006-2024, BIBLIOTEKA.BY is a part of Libmonster, international library network (open map) Keeping the heritage of Belarus |