Я. БЕРГЕР, Доктор исторических наук
Исторически место Китая в мировом пространстве в очень большой степени определялось особенностями китайской цивилизации. Сегодня все большую роль играют стремительно растущая экономическая мощь страны, ее все более расширяющиеся мирохозяйственные связи. Но и цивилизационный фактор далеко не утратил своего значения. Его роль, полагают многие китайские исследователи, будет возрастать по мере превращения Китая в одну из ведущих держав нового миропорядка. В свою очередь, обновленная соответственно требованиям времени и одновременно покоящаяся на мощной, уходящей в глубину веков традиции китайская цивилизация может внести немалую лепту в возвышение Китая. Авторы ряда работ возвращаются сегодня к мысли выдающегося китайского реформатора Лян Цичао о том, что возрождение китайской нации неотделимо от возрождения великой китайской цивилизации. Более того, возвышение китайской цивилизации в эпоху информации и глобализации рассматривается как ее становление в качестве "цивилизации вселенской" ("пу ши вэньмин")1.
Стратегия модернизации Китая рассчитана, по меньшей мере, до конца века. Только тогда Китай сможет сравниться по многим важнейшим показателям экономики и качества жизни населения с наиболее развитыми в экономическом отношении странами. Но обретение позиций, позволяющих Китаю превратиться в глобальную державу, влиять на ситуацию во всем мире, может произойти гораздо раньше. В этом смысле определяющими и наиболее благоприятными для решения долгосрочных стратегических задач считаются ближайшие 15 - 20 лет. За это время, как полагает один из ведущих исследователей большой стратегии Китая Ху Аньган, предстоит проделать путь от статуса региональной державы с глобальным влиянием, каковой сегодня представляется Китай, к статусу державы глобальной2.
МОДЕРНИЗАЦИЯ ДЛИНОЮ ВВЕК
Главным средством реализации своих стратегических целей Китай считает наращивание совокупной национальной мощи (цзуюсэ голи). Это понятие широко используется не только в работах китайских ученых, но и в руководящих партийных документах, включая отчетный доклад на последнем 16-м съезде КПК.
Совокупная национальная мощь, или реальная сила государства, измеряется многими факторами - от природных богатств до международной конъюнктуры, но главное все же принадлежит экономике. Отсюда вытекает установка на ускоренный экономический рост как главный путь, ведущий к достижению стратегической цели. Основные же рычаги для обеспечения высоких темпов экономического роста - рыночные реформы и включение в процессы глобализации.
В оценках совокупной национальной мощи существуют два главных направления. Последователи первого (Ху Аньган и его коллеги) отдают предпочтение материальным факторам, которые обычно включают демографические и естественные ресурсы, а также экономический, военный, научно-технический потенциал. Если брать в расчет эти показатели, то к исходу первого двадцатилетия нынешнего века отставание Китая от США, по Ху Аньгану, уменьшится с трех- до двукратного, и Китай на этой основе станет "мировой державой, способной к роли лидера" ("чжудао нэнли ды шицзе цяньго").
Большое внимание сопоставлению совокупной национальной мощи Китая, исчисленной по указанной методике, с соответствующими данными по США, Японии, Индии и России, уделяется в монографии Мэн Хунхуа, одного из ближайших сотрудников Ху Аньгана3. Согласно этим расчетам, доля Китая в мировом ВВП (по паритету покупательной способности национальных валют в ценах 1998 г.) возрастет с 11,2% до 22,2%, тогда как доля США упадет с 21,4% до 20%. Аналогичное превосходство Китая над США к 2020 г. дает также сравнение человеческого капитала. Единственный вид стратегических ресурсов, где отставание Китая от США, по убеждению Мэн Хунхуа, не только не сокращается, но, напротив, возрастает, это - военно-стратегические ресурсы. Отсюда следует рекомендация: для дальнейшего наращивания реальной силы государства сочетать экономическое строительство с оборонным.
Сторонники другого направления в определении совокупной национальной мощи придают определенное значение нематериальным факторам, т.н. "мягкой национальной мощи" (жуань голи). Так, Хуан Шофэн включает в свои расчеты политику, внешние отношения, культуру и образование, а также фактор согласованности (сетун). Этим нематериальным, субъективным, трудно исчисляемым, но, несомненно, влиятельным "мягким силам" при расчетах присваиваются определенные коэффициенты4. Тем самым корректируются недостатки первой модели, хотя одновременно при этом, разумеется, еще более повышается субъективность оценок.
Для укрепления современной "мягкой мощи" предлагается
стр. 2
использовать не только те элементы традиционной китайской культуры, которые отвечают духу нашего времени, но и инкорпорировать общечеловеческие ценности, духовные достижения других цивилизаций. Особое значение придается упрочению притягательной силы китайской модели развития. Но для этого нужно, прежде всего, усовершенствовать саму модель. Она должна обеспечивать не только экономическую эффективность, но и гармоничность отношений между людьми, между индивидом и государством, между человеком и природой. Наличие адекватной "мягкой мощи" позволяет оптимально использовать "жесткую мощь", недостаточность же первой делает бессмысленным наращивание последней.
Если проводить параллель с терминологией, использовавшейся древними китайскими мыслителями, то можно заметить, что сторонники первого направления делают основной упор на "силу" (ли), а сторонники второго - добавляют к ней такие факторы, как "добродетель" (дэ), "разборчивость в выборе друзей" (цзэ цзяо) и т.п. Первые, таким образом, призывают "крепить силу" (ян ли), а вторые -"крепить добродетель" (ян дэ). Древние китайские стратеги обычно придавали равное значение как "ли", так и "дэ", исходя из того, что опора на одну лишь силу не гарантирует победу.
Этой же установке, судя по всему, следуют и нынешние китайские руководители.
В качестве примера использования в древности "мягкой силы" в межгосударственных отношениях нередко ссылаются на систему данничества. Эта система, по мнению ряда нынешних исследователей, весьма однозначно воспринимающих историю, позволяла странам, входившим в нее, пользоваться плодами китайской цивилизации и тем самым находить приемлемые способы разрешения проблем, возникавших при их общении с китайцами. Позиции Китая по отношению к своим соседям, связанным узами данничества, характеризуются как "культурное великодержавие" (вэньзсуа дагочжуи"), которое отделяется от "подлинного", экспансионистского великодержавия, направленного на господство над другими народами, поглощение их территории и ограбление. Существование последнего на протяжении многотысячелетней истории Китая не отрицается, например, в период правления юаньской (монгольской) династии (13 - 14 вв.), но считается, скорее, исключением, чем правилом.
Примечательно, что в геополитических конструкциях современного и особенно грядущего миропорядка нынешние китайские авторы почти неизменно ставят свою страну на то же место, которое отводилось Срединной империи их предками. Правда, при этом используется более современный дискурс. Так, Китай помещается в скрещение двух важнейших глобальных осей нынешнего и будущего развития мировой истории. Одна из них - евроазиатская дуга, включающая Европу, Россию, Китай и Индию, другая - тихоокеанско-восточноазиатский эллипс, охватывающий США, Японию и опять-таки Китай и Индию. В последней зоне традиционно воплощаются важнейшие государственные интересы Китая: экономические, политические, военные. Но и сравнительно новая для Китая территория, охватываемая евроазиатской дугой и включающая Центральную Азию, Ближний Восток и Юго-Восточную Европу, считается чрезвычайно важной5.
Из этих посылок делают вывод, что возвышение Китая ведет к кардинальным переменам в мировой экономике и политике. Перемены в большей или меньшей степени затрагивают все крупные государства - от Евро-
стр. 3
пейского Союза до США, России, Индии и Японии, побуждая их под новым углом зрения переоценивать собственную стратегию и партнерские отношения друг с другом.
ОТКРЫТОСТЬ ВНЕШНЕМУ МИРУ
Воздействие Китая на внешний мир тесно связано с внутренними преобразованиями в самом Китае. Чем они глубже и радикальнее, тем больше их влияние на остальной мир. Справедливо и обратное: чем больше Китай втягивается в орбиту глобальной экономики и политики, тем быстрее меняются внутренние порядки в Китае, его культура, общественное сознание, образ жизни. Здесь заключается принципиальное отличие от старого Китая, жившего в условиях закрытости. Да и в годы правления Мао синхронность исторического движения внутри и вне страны была минимальной.
Коренные сдвиги в отношениях между Китаем и остальным миром обозначились с момента, когда в КНР началось движение к рыночной экономике. Экономическая политика Пекина с тех пор стала проводиться под знаком двуединой формулы - "гайгэ кайфан", т.е. "реформы и открытость". Реформы были направлены на поступательный отход от централизованной плановой экономики. Открытость означала все более широкий доступ в Китай иностранных инвестиций, технологий, идей, с одной стороны, и массированный выход китайских товаров на мировые рынки - с другой. Создание огромного числа предприятий с иностранным капиталом в Китае, среди которых вскоре появились филиалы едва ли не всех крупнейших транснациональных компаний, обусловливало и обеспечивало стремительное нарастание китайского экспорта, поскольку основная масса китайских экспортных товаров производилась и производится именно на таких предприятиях.
Позднее внешнеэкономический курс Пекина пополнился еще одной немаловажной установкой - на "выход за пределы" (цзоу чуцюй), означающей, что Китай стремится не только ввозить зарубежные капиталы, но и размещать собственные за рубежом. Максимальная либерализация экономики, осуществляемая под эгидой авторитарного политического режима, создавала благоприятные возможности для реализации этой модели, прежде всего потому, что она оказалась приемлемой для огромного числа зарубежных инвесторов, сначала - мелких, преимущественно из китайской диаспоры, а затем и крупных - из Японии, Европы, Америки.
Все экономические достижения Китая за последние десятилетия в решающей степени связаны с его интеграцией в глобальную экономику. Ориентация на мировые рынки стала одной из главных движущих сил экономического роста Китая. Китай - не только объект, но и субъект глобализационных процессов: он их упрочивает и расширяет, привносит в них свою специфику, стремится установить собственные правила игры. Глобализация и возвышение Китая, таким образом, взаимно стимулируют друг друга.
Китай открыл иностранному капиталу доступ почти ко всем отраслям своей экономики, исключая лишь некоторые, имеющие военно-стратегическое значение. Общая сумма прямых иностранных инвестиций с 1979 г. по конец 2005 г. составила 622,4 млрд. долл. В 2005 г. приток таких инвестиций составил 60 млрд. долл., что ставит Китай по этому показателю на третье место после Великобритании и США, далеко впереди всех прочих стран. Иностранные капиталовложения не только обеспечивают увеличение экспорта и налоговых поступлений в казну, но и способствуют освоению Китаем передового управленческого опыта и новых технологий.
Опережающее увеличение внешнеторгового оборота тянет за собой остальную экономику, в первую очередь, обрабатывающую промышленность, работающую в большей мере на экспорт, чем на удовлетворение внутреннего спроса. Создано 9 зон свободной торговли, с 27 странами и районами, покрывавших в 2004 г. четверть внешнеторгового оборота Китая. За период с 1980 г. по 2005 г. стоимость экспорта и импорта увеличилась в 37 раз: с 38,1 млрд. долл. до 1422,1 млрд. долл. при том, что ВВП Китая составил 1,65 трлн долл.
За последнее пятилетие среднегодовые темпы роста внешней торговли в 2,5 раза превосходили динамику экономики в целом. Доля Китая в мировом импорте и экспорте товаров увеличилась с 3,6% в 2000 г. до 6,2% в 2004 г., хотя его удельный вес в мировой экономике не превышает 4%. Если по масштабам своей экономики Китай находится на шестом-седьмом месте в мире, то по объему внешней торговли в 2005 г. он занял третье место, после США и Германии. Ожидается, что в текущем году Китай по объему внешней торговли обойдет Германию и выйдет на второе место, уступая только США. Что же касается размеров экономики в целом, то, по осторожным расчетам, Китай в течение текущей пятилетки (2006 - 2010 гг.) обойдет Францию (2 трлн долл.), Великобританию (2,14 трлн долл.) и приблизится к германскому уровню (2,7 трлн долл.).
Внешняя торговля непосредственно обеспечивает рабочими местами более 80 млн. человек. Профицит внешней торговли в 2005 г. составил 100 млрд. долл. Валютные резервы Китая превысили 800 млрд. долл. За период с января по сентябрь 2005 г. чистый экспорт обеспечивал 43% экономического роста.
Стратегия "выхода за пределы", или, проще говоря, внешней экспансии китайского капитала, как государственного, так и частного, имеет своей целью, прежде всего, обеспечить быстро растущую китайскую экономику недостающими ей источниками сырья и энергии. Ее проводят в жизнь при самой активной поддержке государства.
Наиболее значительные достижения в приобретении китайскими государственными компаниями зарубежных активов были отмечены в 2005 г., последнем году 10-й пятилетки. Крупные слияния и поглощения отмечены в разработке нефтяных месторождений и в области информационных технологий. Суммарная величина капиталовложений Китайской национальной нефтегазовой корпорации (CNPC) за рубежом достигла 7,5 млрд. долл. В 2005 г. корпорации удалось приобрести 100% акций Казахстанской нефтяной компании на сумму 4,18 млрд. долл. Другой значительной сделкой стала покупка этой корпорацией совместно с другим китайским гигантом -Китайской нефтехимической
стр. 4
корпорацией активов Канадской нефтяной компании в Эквадоре на сумму 1,42 млрд. долл. Китайская корпорация "Ляньсян" (Lenovo) благодаря покупке активов у IBM стала третьим по величине производителем персональных компьютеров в мире с объемом продаж 13 млрд. долл. Негосударственная компания "Хуавэй" из Шэньчжэня создала свои представительства и центры продаж и технического обслуживания по всему миру, ее продукция продается более чем в 90 странах, включая Германию, Францию, Испанию, Бразилию, Корею. В конце 2005 г. компания заключила рамочное соглашение с британской группой Vodafone, став крупнейшим поставщиком китайского телекоммуникационного оборудования в ее глобальную сеть. Компания "Хуавэй" принимает участие в создании сетей мобильной связи во Франции и США.
РИСКИ ВОЗРАСТАЮТ
Вместе с тем столь интенсивное вовлечение Китая в глобальную экономику имеет и свои теневые стороны. Во-первых, непрестанно увеличивается зависимость китайской экономики от внешней торговли и иностранного капитала, а, стало быть, и от мировой экономической и политической конъюнктуры. Зависимость экономики Китая от экспорта и импорта, измеряемая соотношением объема внешней торговли и национального ВВП, за последние годы стремительно возрастала. В 2001 г. она составляла 44%, в 2002 г. - 51%, в 2003 г. - 60%, в 2004 г. - 70%, а в 2005 г. - 80%. У Японии, США, Индии этот показатель не превышает 20 - 25%. Особенно сильно зависят от экспорта такие отрасли китайской промышленности, как швейная и обувная, производство DVD-проигрывателей, мотоциклов, фотоаппаратов, холодильников, телевизоров, кондиционеров.
Транснациональные компании скупают китайские предприятия, пользуясь их относительной дешевизной, завладевают их каналами сбыта и поставок сырья и энергии, национальными торговыми марками. В распоряжение ТНК перешли свыше 80% китайских супермаркетов. В последние годы они предприняли массированное наступление на крупные национальные предприятия обрабатывающей промышленности, включая ведущие машиностроительные и электротехнические.
Избыточная зависимость от мировых рынков заметно усугубляет для Китая политические и экономические риски, особенно в случае непредвиденных колебаний рыночной конъюнктуры. Речь при этом идет не только об экспорте, но и об импорте. Все большая часть обрабатывающей промышленности Китая зависит от ввоза сырья, нефти, технологий, комплектующих. Если произойдут долговременные сбои в их поставках, то это может нанести непоправимый ущерб китайской экономике.
Во-вторых, накапливая благодаря профициту во внешней торговле и колоссальному притоку прямых иностранных инвестиций огромные валютные ресурсы, Китай тем самым, по существу, переводит высокодоходные внутренние активы в низкодоходные, внешние.
В-третьих, наращивание экспорта, как и вообще экономический рост Китая, происходит до сего времени путем использования так называемых сравнительных преимуществ Китая, проще говоря, за счет огромных резервов дешевой рабочей силы и истощения небогатых природных ресурсов - земельных, водных, растительных, энергетических, что сопровождается нарушением экологического баланса и серьезным загрязнением окружающей среды. Особенно страдают от загрязнения бассейн реки Янцзы, дельта реки Чжуцзян. Это вызывает растущее беспокойство как в самом Китае, так и в мире, особенно в соседних с Китаем странах. Одновременно возрастает давление на Пекин, прежде всего, со стороны США с целью побудить его ревальвировать юань и тем самым сократить ценовые преимущества китайского экспорта.
В-четвертых, в разных странах все больше возрастает прямое противодействие нарастающему притоку дешевых китайских товаров, создающему немалые трудности для местного национального производства. В 2005 г. были возбуждены 63 антидемпинговые, антидотационные, антипротекционистские расследования против Китая на сумму более 2 млрд. долл. в 18 странах. В числе их были европейские страны, США, Турция, Южно-Африканская Республика, Индия, Бразилия. Расследования коснулись чуть ли не всего спектра массового китайского экспорта, включая телевизоры, трубы, обувь, текстиль, мебель, продукты водного промысла. Такие протесты затрагивают не только экономические, но и политические отношения Китая как с развитыми, так и с развивающимися странами.
Развитие в Китае обрабатывающей промышленности и массовый выход ее продукции на мировой рынок развалили сформировавшуюся в 1960-е гг. в Восточной Азии систему разделения труда между Японией и "четырьмя малыми драконами" (Южная Корея, Тайвань, Малайзия, Сингапур) - так называемый "журавлиный клин". Это в числе прочих причин привело в конечном счете к восточно-азиатскому кризису 1997 - 1998 гг. Рост китайской экономики и экспорта нанес сильный удар не только по Азии, но и по Латинской Америке. Так, Китай в борьбе за рынок США одержал верх над Мексикой. В 2002 г. уровень заработной платы в Китае был в четыре раза ниже, чем в Мексике, что способствовало резкому падению притока прямых иностранных инвестиций в Мексику. По расчетам инвестиционной компании Goldman Sachs, потери Мексики в системе международных расчетов вследствие китайского влияния составили 4% ее ВВП.
В 2005 г. противодействие импорту китайского текстиля в США и Европу достигло наибольших масштабов за всю историю КНР. Пекин призывает Вашингтон не политизировать торговые проблемы. Однако эти призывы вряд ли будут услышаны, поскольку дефицит США в американо-китайской торговле, включая реэкспорт через Сянган (Гонконг), достиг 201,6 млрд. долл. Ожидается, что в 2006 г. напряженность в двусторонних экономических отношениях не только не спадет, но может даже усилиться в связи с промежуточными выборами в Конгресс США.
Создаются преграды и на пути приобретения китайскими компаниями, особенно государственными, иностранных предприятий. В 2005 г. была сорвана попытка Китайской компании по разработке морских залежей нефти купить американскую
стр. 5
нефтегазовую компанию Unocal за гигантскую сумму в 18,5 млрд. долл. Unocal достался американской компании Shevron, заплатившей на два млрд. меньше. Точно так же китайской компании "Хуавэй" пришлось отказаться от планов приобретения активов британской Marconi.
Наконец, в-пятых, Китай стал влиять на рынки сырья в мире. Взвинчиваются цены едва ли не на все импортируемые Китаем товары: на никель, пальмовое масло, пшеницу, хлопок, не говоря уже о нефти.
Таким образом, превращение Китая в одного из самых активных игроков глобальной экономики не только дает благоприятные шансы для ее развития, но и чревато обострением отношений с другими государствами.
КИТАЙ В АЗИИ
В конце 80-х - начале 90-х гг. прошлого века внешнеполитическая стратегия и соответственно теория и практика китайской дипломатии в Азии и в остальном мире во многом определялась установкой Дэн Сяопина на "сокрытие своих возможностей" (тао гуан ян хуэй). Это в определенной степени сдерживало региональную и глобальную активность Китая. С ростом экономической открытости и реальной силы Китай стал проявлять все больший интерес к участию в международных институтах, к их реорганизации и обновлению, а в ряде случаев стал приобретать в них ведущую роль.
Соответственно изменилось отношение Китая к региональному сотрудничеству в области экономики и безопасности. В ноябре 2001 г. Китай предложил в течение 10 лет создать зону свободной торговли со странами АСЕАН. Такая зона, по мнению Пекина, имеет шансы стать третьим по значению мировым рынком наряду с объединенной Европой и США. С этой точки зрения, она могла бы существенно способствовать ускорению экономического роста как в Китае, так и в странах АСЕАН. Китай придает созданию зоны не только экономическое, но и политическое значение, полагая, что с реализацией этого плана он может обрести решающее влияние на принятие решений, определяющих судьбы всего региона Восточной Азии6.
Стремясь ускорить процесс экономической интеграции, Китай в одностороннем порядке открыл свой рынок для некоторых видов сельскохозяйственной продукции из стран АСЕАН. С июля 2005 г. началось общее двустороннее снижение таможенных пошлин, которое планируется в основном завершить в 2010 г. В 2005 г. объем торговли между Китаем и странами АСЕАН достиг 120 млрд. долл. За пять лет Китай предоставил странам АСЕАН льготные кредиты и помощь на сумму 3 млрд. долл. Такую же сумму он предполагает выделить в предстоящие три года. Плюс к этому намечено предоставить льготных кредитов в объеме 5 млрд. долл. на государственную поддержку инвестиций китайских предприятий в странах АСЕАН. Одновременно развивается сотрудничество в освоении ресурсов Южно-Китайского моря и бассейна р. Меконг, партнерство в сфере безопасности.
Как полагают китайские эксперты, успешному развитию отношений между Китаем и странами АСЕАН в начале века немало способствовала особая глобальная обстановка, прежде всего то, что после событий "11 сентября" внимание США было отвлечено от этого региона. Противодействие усилению китайского влияния со стороны Японии, чья роль здесь на протяжении предыдущих десятилетий была весьма велика, оказалось ослабленным вследствие стагнации ее экономики и ряда других факторов. Китаю удалось в определенной мере ограничивать амбиции Японии встречами в формате 10+3 (страны АСЕАН + Китай, Япония и Южная Корея).
Для Китая укрепление позиций в регионе стало реализацией установки на оптимизацию обстановки в своем непосредственном окружении, на "превращение соседей в партнеров" (юй лин вэй шань, и лин вэй бань). В более широком плане этот курс нацелен на упрочение статуса Китая как региональной державы и укрепление его безопасности, причем не только на континенте, но и в акватории Южно-Китайского моря. Соседние государства в регионе рассматриваются как важнейшее звено, как передовой рубеж укрепления безопасности и построения оборонной стратегии Китая. Позитивное развитие многосторонних отношений позволяет отодвинуть на второй план споры по поводу государственной принадлежности ряда потенциально богатых нефтью участков акватории.
Все это, однако, отнюдь не означает, что Китай уже обрел доминирующие позиции в регионе. Более того, как полагают некоторые китайские аналитики, наиболее благоприятный период для усиления влияния Китая миновал, и наступил этап острого соперничества в регионе с другими державами.
Начало второго срока президентства Дж. Буша отмечено более пристальным вниманием Вашингтона к АСЕАН и ее отношениям с Китаем, стремлением США активизировать всестороннее сотрудничество со странами Ассоциации, прежде всего в сфере экономики и торговли. Далеко не отказалась от претензий на лидерство в регионе и Япония.
Отсюда в Пекине делают вывод о необходимости интенсифицировать усилия по дальнейшему упрочению экономической интеграции и утверждению культурной идентичности Китая и Юго-Восточной Азии. Высказываются также предложения развивать военное сотрудничество, включая экспорт вооружений, помощь в модернизации вооруженных сил, создание механизмов совместной безопасности. Предлагают также покупать или арендовать гражданские порты и базы в странах ЮВА с целью создания общей оборонительной системы. Такие меры могли бы значительно ограничить свободу действий соперников Китая в этом регионе.
Новое поколение руководителей стран АСЕАН имеет, однако, собственные представления о геополитическом и экономическом статусе и интересах членов Ассоциации. Они полны решимости сохранять самостоятельное, срединное положение в концерте держав, держаться на равном удалении как от США, так и от Китая, сохранять баланс интересов в регионе и избегать односторонней ориентации.
ПРОТИВОДЕЙСТВИЕ ТРЕМ СИЛАМ
Другим важным полигоном китайской политической активности на Азиатском материке служит Центральная Азия. Этот регион представляется Пекину важным в силу своего стратеги-
стр. 6
ческого положения, наличия остро необходимых Китаю ресурсов нефти и газа.
В отличие от Юго-Восточной Азии, здесь с самого начала первостепенное значение придавалось национальной и региональной безопасности. Еще в первой половине 1990-х гг. были решены унаследованные от эпохи "холодной войны" проблемы военного противостояния и устранена напряженность на всем протяжении бывшей советско-китайской границы. Затем по инициативе Китая внимание созданной здесь Шанхайской организации сотрудничества (ШОС) сконцентрировалось на противодействии "трем силам": сепаратизму, экстремизму и терроризму.
Постепенно возрастает и роль ШОС в развитии экономики региона. При этом Пекин стремится к увеличению своего экономического присутствия. В качестве первоочередных сфер сотрудничества определены энергетика, транспорт и сельское хозяйство. Центральная Азия рассматривается Пекином в первую очередь как важная энергетическая и сырьевая база китайской промышленности, а со временем - и как рынок сбыта китайских товаров. В 2004 г. на саммите в Ташкенте председатель КНР Ху Цзиньтао предложил предоставить другим членам ШОС торговые кредиты на сумму 900 млн. долл. Правительства ряда центральноазиатских республик выразили желание разместить у себя филиалы крупных китайских компаний и дать им право на разработку местных ресурсов. Китайская сторона подтвердила готовность принять участие в строительстве ряда объектов. Созданы предприятия с китайским или смешанным капиталом в легкой промышленности и сельскохозяйственном производстве. Китай стремится импортировать из стран Центральной Азии нефть, природный газ, цветные металлы, минеральные удобрения, шерсть, хлопок в обмен на экспорт бытовой электротехники, машинного оборудования.
До 2020 г. намечается создать Центральноазиатскую зону свободной торговли. Реализация этого проекта позволила бы резко сократить сроки поставок китайских товаров в Европу: чтобы грузы из порта Ляньюньган на востоке Китая достигли Амстердама, понадобится всего 12 дней вместо 56, необходимых сегодня для перевозки по морю.
Главным торгово-экономическим партнером Китая в Центральной Азии является Казахстан. На его долю приходится 3/4 всей китайской внешней торговли в регионе. Ожидается, что к 2010 г. объем китайско-казахстанской торговли составит 3 млрд. долл. В Казахстане созданы представительства и филиалы крупных китайских государственных компаний и банков и сотни китайских средних и малых частных предприятии, на которых заняты десятки тысяч людей. Немалым успехом Китая стало, как отмечалось выше, приобретение казахстанской нефтяной компании. Значение сделки подчеркивается тем обстоятельством, что при покупке этой компании, зарегистрированной в Канаде, Китаю пришлось выдержать очень острую борьбу с двумя индийскими концернами. Существенно способствует развитию двусторонних связей сооружение первой очереди нефтепровода из Казахстана в Китай. Китайское инвестиционное и хозяйственное присутствие ощущается практически во всех отраслях национальной экономики Казахстана, равно как и в повседневной жизни местного населения, что воспринимается не всегда позитивно и способно даже порождать антикитайские настроения.
МОЩНЫЙ КОНКУРЕНТ КИТАЯ
В отношениях Китая со странами Южной Азии проблемы обеспечения безопасности существенно преобладают над проблемами экономического сотрудничества и соразвития, хотя пос-
стр. 7
ледние и могут приобрести со временем большее значение. Такой порядок приоритетов определяется двумя взаимосвязанными обстоятельствами. Во-первых, со странами Южной Азии граничат два населенных национальными меньшинствами автономных района КНР - Синьцзян и Тибет, где наиболее сильны сепаратистские настроения, которые поэтому и вызывают наибольшее беспокойство в Пекине. Во-вторых, в самом регионе Южной Азии стабильность политической обстановки постоянно подрывается силами международного терроризма, национального раскола и религиозного экстремизма. Пекин беспокоит и стремление США укрепить свое военное присутствие в этом регионе.
Непростые отношения связывают Китай с Индией. Истоки определенной настороженности Пекина по поводу Индии хорошо известны: это и не решенные до конца пограничные проблемы, и присутствие на территории Индии подозреваемого в сепаратизме Далай-ламы, и прозападные симпатии немалой части индийской политической элиты, и конкурентная борьба с Китаем за доступ к мировым источникам энергии. Индия подозревается в намерении потеснить Китай в Юго-Восточной Азии. В ней видят, наряду с США, возможного зачинщика некоего антикитайского пакта в защиту демократии, наподобие НАТО, куда могли бы войти также Япония, Сингапур, Малайзия, Австралия, Филиппины и прозападные арабские страны. Заодно в числе возможных обидчиков Китая в Юго-Восточной Азии иногда называют и Россию, снабжающую Индию современным военно-морским оружием, которое может позволить ей установить контроль над Индийским океаном, включая такую важнейшую для Китая артерию, как Малаккский пролив.
Но основные опасения касаются все же не столько безопасности и политики, сколько потенциальной возможности Индии опередить Китай в экономическом росте. При этом речь не идет о краткосрочной или даже среднесрочной перспективе. Здесь у Китая солидная фора. Он на целое десятилетие раньше Индии приступил к рыночным экономическим реформам. Приток иностранных инвестиций в Китай на порядок больше, чем в Индию. В Китае накоплено несравнимо больше резервов иностранной валюты. Китайская обрабатывающая промышленность значительно мощнее индийской. Китай значительно больше преуспел в создании современной инфраструктуры, закладывающей основы дальнейшего наращивания экономического потенциала. Годовые темпы экономического роста в Китае на 2 - 3% выше, Китай значительно превосходит Индию и по ряду важных социальных показателей, включая грамотность населения, детскую смертность, удельный вес населения, вышедшего из нищеты.
Вместе с тем у Индии есть ряд базисных преимуществ, которые могут позволить ей в более отдаленном будущем успешно конкурировать с Китаем. Индия значительно превосходит Китай в такой важной сфере современной экономики, как предоставление услуг в сфере высоких технологий, в частности, в производстве программных продуктов. Она обладает более совершенной финансовой и банковской системой. Индийская экономика в значительно большей мере, чем китайская, ориентируется на внутренний рынок, на внутреннее потребление, прежде всего ввиду наличия более мощного, чем в Китае, среднего класса, обладающего высокой покупательной способностью, что придает индийской экономике большую устойчивость. У Индии есть хорошие шансы для развития ряда отраслей обрабатывающей промышленности, таких как текстильная и автомобильная, не говоря уже о фармацевтике.
Индия добилась больших, чем Китай, успехов в совершенствовании корпоративного управления и демонополизации экономики. Немаловажное значение для грядущего соперничества двух азиатских гигантов имеет то обстоятельство, что политическая и судебно-арбитражная системы в Индии созданы по образцу британских, а в Китае они до сих пор сохраняют существенные черты архаичного, дорыночного строя. В Индии значительно больше, чем в Китае, распространен английский язык, что дает ей хорошие шансы включиться в глобальную экономику и догнать в этом отношении Китай. Наконец, в перспективе нескольких десятилетий в пользу Индии начнет сказываться демографический фактор. Быстрое старение населения в Китае, связанное с жесткой правительственной политикой ограничения рождаемости, отзовется через несколько десятилетий уменьшением контингентов населения в трудоспособном возрасте.
Китайско-индийское соперничество не исключает, однако, стремления обеих стран сгладить острые углы. Первостепенное значение имеют меры, направленные на укрепление взаимного доверия. И для Китая, и для Индии особенно важно, чтобы их отношения с третьими странами не были направлены друг против друга. Китай, в частности, прилагает немалые усилия для того, чтобы наметившееся за последнее время индийско-американское и японо-индийское сближе-
стр. 8
ние не приобрело антикитайскую направленность.
В 2005 г. во время визита премьера Госсовета КНР Вэнь Цзябао в Индию стороны объявили о стремлении построить отношения стратегического партнерства. Был подписан ряд документов о сотрудничестве, в которых было заявлено о планах создать самую большую в мире зону свободной торговли и довести к 2010 г. объем двусторонней торговли до 30 млрд. долл., что позволило бы Китаю стать самым крупным внешнеторговым партнером Индии и обойти в этом отношении США. Сегодня Индии принадлежит лишь 0,8% внешней торговли Китая, а Китаю - 5% индийской внешней торговли.
Начато сотрудничество крупнейших государственных компаний Китая и Индии в важнейшей для обеих стран энергетической сфере. Такое сотрудничество позволит не только сдерживать рост цен на поставки нефти странами ОПЕК в Азию, но и договариваться о совместном приобретении активов нефтедобывающих и нефтеперерабатывающих предприятий в третьих странах и об обоюдном участии во взаимовыгодных проектах, включая строительство трубопроводов из таких богатых нефтью стран, как Иран. Некоторые сделки такого рода уже заключены. Обе страны заявляют о готовности перенять друг у друга ценный опыт в решении схожих задач развития.
2006 г. объявлен годом китайско-индийской дружбы. Это обстоятельство используется, в частности, для согласования энергетической стратегии и для продолжения переговоров по решению самых острых проблем во взаимоотношениях двух стран, включая пограничные.
В ПОЛИТИКЕ "ХОЛОДНО", В ЭКОНОМИКЕ "ГОРЯЧО"
В Северо-Восточной Азии наиболее наглядно проявляются противоречия, связанные с продвижением Китая к статусу ведущей региональной и глобальной державы. С одной стороны, он стремится влиять на экономическое развитие региона, на укрепление коллективной безопасности. В частности, Пекин активно участвует в усилиях, направленных на устранение ядерной угрозы со стороны КНДР. С другой стороны, усиление экономических позиций Китая вносит существенные коррективы в отношения с его главным партнером и одновременно конкурентом в регионе - Японией. Несмотря на то, что японская экономика еще достаточно долго будет мощнее китайской, динамичность китайского возвышения по существу уже положила конец ведущей роли Японии в Азии. Правда, последняя вряд ли способна с этим смириться, что и лежит в основе противоречий между Пекином и Токио.
В недавнем прошлом китайско-японские отношения в экономике и в политике имели разный вектор и развивались практически независимо друг от друга: время от времени обострявшаяся политическая напряженность не мешала укреплению экономических связей. Как говорили китайцы: "В политике холодно, в экономике горячо" (чжэн лэн щин жэ). Сегодня перегородки между политикой и экономикой разрушаются.
Прежде можно было говорить об экономической взаимозависимости Японии и Китая. Сегодня наблюдается динамичный рост китайской экономики на фоне медленного выхода японской экономики из долголетней стагнации. В результате Китай становится менее зависимым от Японии, чем Япония от Китая. Рост торговли Китая с внешним миром значительно обгоняет рост его торговли с Японией. Доля Японии во внешнеторговом обороте Китая опустилась с 24% в 1994 г. до 13% в 2005 г. В результате она утратила роль главного партнера Китая, которая ей принадлежала с 1993 по 2003 г., уступив первое место Европе, а второе - США. Для Японии же Китай, напротив, стал ведущим внешнеторговым партнером: его доля (вместе с Гонконгом) в японском экспорте возросла с 5% в начале 90-х гг. прошлого века до 22%, тогда как удельный вес США опустился с 25% в 1999 г. до 13%.
В 2003 г. годовой рост ВВП в Японии составил 2,5%, в том числе 0,7% были обеспечены экспортом японских товаров в континентальный Китай, в Гонконг и на Тайвань. Если учесть еще косвенное воздействие роста китайской экономики на экономику Японии, то эту цифру, по мнению некоторых китайских аналитиков, следует увеличить до 1%7.
Параллельно с изменением баланса экономических отношений в пользу Китая противоречия между двумя странами, ранее ограничивавшиеся преимущественно политикой, начинают все больше затрагивать экономику. Это проявляется, прежде всего, в такой сильно политизированной области, как энергетика. Именно она стала ареной острейшего противоборства Китая и Японии. Китайские аналитики утверждают, что такое противоборство распространяется едва ли не на все новые нефтеносные территории планеты - от Северной Африки до России, не говоря уже о спорной акватории в Восточно-Китайском море, где обстановка порой накаляется до предела.
Япония - единственная страна в Азии, с которой отношения у Китая не только не улучшаются, но становятся более напряженными. 2005 г. ознаменовался самым большим числом разнообразных конфликтов с момента установления дипломатических отношений в 1972 г.
На официальном сайте МИД КНР среди проблем, осложняющих двусторонние отношения, на первом месте стоят проблемы истории. Они считаются более важными, чем проблемы Тайваня, спорных островов Дяоюйдао, японо-американского сотрудничества в области безопасности, военных репараций, использования японцами химического оружия в Китае. Трактовка исторического прошлого рассматривается как один из наиболее чувствительных аспектов взаимопонимания и взаимодействия государств и народов Китая и Японии. Отмечается, что хотя Япония официально осудила свою агрессию против Китая и выразила китайскому народу свое сожаление, тем не менее, "крайне малочисленные японские правые" пытаются время от времени отрицать или оправдывать японскую агрессию. Этот мотив звучал и в выступлениях высших должностных лиц КНР во время визитов в Японию, пока они не были прерваны.
Так же настроена и китайская общественность. По данным опросов, подавляющее большинство китайцев считают главным препятствием для развития китайско-японских отношений восприятие Японией своей
стр. 9
прежней агрессии. Преобладающая часть респондентов на вопрос, с чем вы ассоциируете Японию, отвечают: "С Нанкинской резней" и "С японской агрессией в Китае".
Китай остро реагирует на публикацию учебников по истории, где содержатся попытки оправдать японскую агрессию в Азии. Резкие протесты в Китае вызывают посещения премьер-министром Японии синтоистского храма Ясукуни, где хранят память о главных японских военных преступниках, казненных по приговору Международного трибунала для Дальнего Востока.
Некоторые китайские аналитики считают в долгосрочной перспективе неизбежным китайско-японское противоборство за экономическое и политическое лидерство в Азии и убеждены в том, что в конечном итоге верх одержит Китай. Иногда такая уверенность зиждется на китаецентристских геополитических идеях.
КИТАЙ И США
США - главный фактор китайской международной стратегии на достаточно дальнюю перспективу. Китайские руководители называют китайско-американские отношения "проблемой проблем" (чжун чжун чжи чжун). Некоторые китайские исследователи, оценивая их нынешнее состояние и прогнозируя дальнейшее развитие, отмечают противоречие, существующее между различными уровнями отношений. Отмечается, что на стратегическом уровне китайско-американское сотрудничество может продлиться достаточно долго, но на уровне большой стратегии оно неизбежно наталкивается на трудно преодолимый барьер. Разница между этими уровнями состоит в том, что стратегия может не брать в расчет ценности и идеологию партнера или соперника и исходить из чистого прагматизма, а для большой стратегии ценности и идеология представляются базисными8.
Это различие проявляется как в политике, так и в обыденном сознании. В стратегическом плане США обычно стремятся сохранить баланс сил, не допустить появления сильного соперника в Европе и Азии. На это нацелен и поиск союзников. Прагматизм входит, однако, в столкновение с морально-идеологическим и даже религиозным императивом. Позиция американских неоконсерваторов, полагают китайские аналитики, отнюдь не связана с возвышением Китая: они способны принять законы экономической конкуренции. Но даже если бы Китай пошел на серьезные экономические уступки США, разногласия в иных областях все равно остались бы неразрешимыми, поскольку американская система ценностей требует постоянного воспроизводства новых врагов по мере исчезновения старых9.
Пекин всемерно старается удержать американо-китайские отношения на уровне стратегического взаимодействия и диалога и не допустить их перехода в морально-идеологическое противоборство. Стремясь обеспечить внешнеполитическую обстановку, благоприятствующую модернизации и экономическому развитию, Китай намерен избегать конфронтации и, тем более, холодной войны с Западом, особенно с США. Одновременно он противится созданию вокруг Китая враждебных союзов, а также стремится погасить очаги напряженности по периметру своих границ: между Индией и Пакистаном, на Корейском полуострове, в Афганистане. С этой целью Китай прилагает усилия к дальнейшему укреплению партнерства с Россией, ЕС, развивающимися странами и к поддержанию нормальных китайско-американских отношений.
По мере обретения Китаем все более сильных региональных и глобальных позиций настороженность США по отношению к Китаю возрастает. Это касается, прежде всего, роли Китая как потенциального стратегического соперника США в АТР. Вместе с тем усиливается и заинтересованность как в развитии экономических связей с Китаем, так и в его участии в создании институтов, способствующих укреплению мира и безопасности, противодействию распространения оружия массового уничтожения, в борьбе с терроризмом и экстремизмом.
В сентябре 2005 г. заместитель госсекретаря США Р. Золлик, выступая на заседании национального комитета по американо-китайским отношениям, предложил Китаю стать "ответственным акционером" (responsible stakeholder) международной системы. В качестве такового от Пекина ожидали активной поддержки этой системы и принятия на себя весьма широкого круга обязательств. Китаю предлагалось рассеять опасения, связанные с модернизацией своих вооруженных сил, принять меры к сокращению гигантского профицита в торговле с США, положить конец краже американской интеллектуальной собственности, теснее сотрудничать с США в энергетике и умерить сотрудничество с "плохими" режимами. Отдавая должное роли Китая в проведении шестисторонних переговоров по ядерному разоружению КНДР, Р. Золлик требовал также его содействия для проведения в этой стране "широких экономических и политических реформ". Он призвал Пекин поддержать американскую политику в отношении Ирана и Судана и одновременно выражал беспокойство по поводу "маневров" Китая, направленных на обретение силовых преимуществ в Азии. Наконец, достаточно недвусмысленно формулировались и предписания касательно целенаправленной модификации политической системы самого Китая. В этой связи говорилось об "ошибочности" расчетов на то, что КПК может сохранить свою монополию на власть10.
Китайские аналитики усмотрели наличие определенных плюсов в таком подходе. Особое их внимание привлекло введение в оборот применительно к Китаю нового понятия "stakeholder". Подсчитано, что в выступлении Р. Золлика оно использовано семь раз. В Китае предлагались разные варианты перевода этого термина на китайский язык и соответственно разные толкования его содержания. В большинстве случаев рекомендовалось использовать при переводе такие описательные словосочетания, как "ли хай гуньси жэнь" или "ли хай сян гуань чжэ", подразумевающие лиц, связанных между собой материальными интересами. Однако в некоторых случаях интерпретаторы шли дальше, утверждая, что имеется в виду не просто взаимное инвестирование капитала в некое предприятие, но и совместное управление им, общая ответственность за результаты хозяйствования, за риски11. Проводилась параллель между новым понятием и близким к не-
стр. 10
му по смыслу понятием "партнер". Последнее использовалось во времена президентства Клинтона, но с приходом в Белый дом Дж.Буша-младшего было отброшено и заменено термином "стратегический конкурент".
Сегодня, когда глубина и масштабы кооперации и стратегического диалога в китайско-американских отношениях несравнимы с временами Клинтона, республиканская администрация, не желая обращаться к старому понятию, нашла новое. При этом оно кажется некоторым комментаторам даже предпочтительнее прежнего, поскольку исключает неравенство, разделение сторон на главных и подчиненных, больших и малых, возможные при партнерстве.
Одновременно китайские аналитики обращают внимание и на то, что обещание кооперации сочетается с требованием выполнения определенных условий. Отмечается, что главная цель сформулированного Р. Золликом подхода - не допустить, чтобы Китай бросал вызов авторитету США, побудить его участвовать в построении международного порядка, отвечающего долгосрочным американским интересам. В таком контексте признание своей ответственности для Китая означает: в экономике - согласиться на сбалансирование торговли, во внешней политике - поддержать США в их разборках с "проблемными странами", в военной области - увеличить транспарентность, во внутренней политике - совершенствовать демократию. Ответственность Китая, таким образом, сводится в конечном счете к охране и поддержке нового американизированного порядка в международном сообществе. Такой порядок включает не только обеспечение свободы для американского капитала и свободы человека на американский лад, но и реализацию долговременных государственных интересов США12.
Двойственное отношение США к Китаю демонстрирует также очередной "Четырехлетний оборонный обзор" (Quadrennial Defense Review), опубликованный военным ведомством США в феврале 2006 г. С одной стороны, он отражает изменения, произошедшие в американской политике по отношению к Китаю после того, как борьба с терроризмом была объявлена главной стратегической целью США. С другой стороны, звучат неизменные мотивы потенциальной угрозы для США в связи с ростом военной мощи Китая.
В обзоре отмечается, что США приветствуют конструктивную, мирную роль Китая в АТР и его партнерское участие в ответ на вызовы общей безопасности. Поощряется также выбор Китаем мирного пути в экономическом росте и "политической либерализации".
Вместе с тем, китайские аналитики обращают внимание на то, что авторы нового американского оборонного обзора по-разному относятся к Китаю и России, с одной стороны, и к Индии - с другой. Если первые две страны не относят к категории "партнеров", то индийско-американские отношения характеризуются как "глобально-партнерские". В этом усматривают существенное отличие от "Доклада о стратегии национальной безопасности" 2002 г., где считалось важным сотрудничество со всеми тремя странами в борьбе с терроризмом. Кроме того, в более ранних документах отсутствовали прямые упоминания о "китайской угрозе". Сегодня же Китай открыто квалифицируется как страна, обладающая "самой большой потенциальной силой для военного соперничества с США". Подчеркивается, что Китай продолжает масштабное развитие военной промышленности и наращивание стратегических вооружений и способности к наступательным действиям за пределами национальной территории. Говорится, что, начиная с 1996 г., исключая лишь 2003 г, оборонные расходы Китая ежегодно увеличиваются более чем на 10% и что Китай в будущем сможет вести асимметричные военные действия, особенно электронную, сетевую, космическую войну. Акцентируются также непрозрачность военной политики Китая и опасность нарушения военного баланса в регионе, которые несут с собой усиление китайской вооруженной мощи13.
Перспективы и нынешнее состояние двусторонних отношений обсуждались в ходе визита председателя КНР Ху Цзиньтао в США в апреле 2006 г. Переговоры двух лидеров подтвердили ранее заявленные позиции и договоренности. Дж.Буш стремился, без особого, однако, успеха, убедить главу китайского государства занять более жесткую позицию по отношению к Ирану и, по традиции, призывал, не слишком, впрочем, настойчиво, дать китайскому народу больше свободы. Ху Цзиньтао, выступая в Йельском университете, заверил аудиторию в своей приверженности демократии, но отверг предположение, что Китай будет копировать иностранные модели политических систем. Главный же упор он сделал на разъяснении мирных устремлений своей страны. Возникшие ранее трения по поводу слишком большого профицита Китая в двусторонней торговле и кражи американской интеллектуальной собственности были смягчены подписанными накануне визита контрактами на закупку Пекином 80 самолетов "Боинг" на сумму 16 млрд. долл. и операционных систем у компании Майкрософт -на сумму 1,2 млрд. долл.
КИТАЙ И РОССИЯ
Большинство китайских и российских исследователей считают, что Китай и Россию объединяют долгосрочные совпадающие интересы, в первую очередь, их настоятельная потребность в прочном мире и в устойчивом, долговременном развитии, что и составляет объективную основу их стратегического партнерства.
Важнейшее значение для партнерства Китая и России имеет геополитическое положение последней. Разработчики китайской геополитики всегда - будь то в древности или в наше время - усматривали самую большую угрозу в возможности стратегического окружения страны. Сегодня в китайской специальной и массовой литературе можно встретить утверждения о том, что США пытаются окружить Китай. Специалист по большой стратегии Китая Мэн Хунхуа пишет, что США с двух сторон - с востока и с запада оказывают давление на безопасность Китая, а если учесть "мягкое присутствие" США в Южной и Юго-Восточной Азии, то опасность можно считать трехсторонней14. В этой связи понятно то значение, которое придается поддержанию безопасности на огромной протяженности границ Китая с Россией. Россия видится гигантским стратегическим тылом Китая в его поступательном продвижении на восток и
стр. 11
юго-восток. Не следует забывать и о транзитном потенциале российской территории для связей Китая с Европой.
До недавнего времени в китайско-российском стратегическом партнерстве политический фактор преобладал над экономическим. В ходе последних встреч на высшем уровне обе стороны заявили о своем стремлении в ближайшие годы решительно укрепить экономическую базу партнерства. Названы конкретные ориентиры расширения объемов торговли и увеличения китайских инвестиций в российскую экономику на 2010 - 2020 гг. Реализация политической воли, проявленной руководителями обоих государств, потребует немалых усилий, но прорыв в этой области уже просматривается.
Для Китая Россия представляет первостепенный интерес, прежде всего, как поставщик сырья и рынок сбыта китайских товаров. Сотрудничество в энергетической сфере рассматривается в Китае и в России в качестве одного из важных направлений дальнейшего укрепления стратегического взаимодействия. В совместной декларации, подписанной 21 марта 2006 г. в Пекине председателем КНР Ху Цзиньтао и президентом РФ В. В. Путиным, подчеркнуто, что китайско-российское сотрудничество в области энергетики является одной из главных составляющих стратегического партнерства между двумя государствами и что обе стороны намерены реализовать проекты строительства трубопроводов для поставок нефти и газа из России в Китай, а также совместно осваивать нефтегазовые месторождения на территории двух государств.
Китай рассчитывает на получение возрастающих объемов нефти из России с тем, чтобы диверсифицировать импорт нефти и тем самым ослабить зависимость от поставок с Ближнего Востока. Столь же перспективно и увеличение поставок российского газа, а также электроэнергии в Китай. Предусмотрено углубление сотрудничества в сфере высоких и информационных технологий, ядерной энергетики, авиации и космоса, автомобилестроения, черной и цветной металлургии, в лесной и ряде других отраслей. Одновременно необходимо, и это признается обеими сторонами, качественно улучшить структуру российско-китайского экономического сотрудничества и, в частности, повысить долю товаров с высокой добавленной стоимостью в общем объеме двусторонней торговли. Особое внимание уделяется сотрудничеству в охране окружающей среды и предотвращению техногенных катастроф.
Благоприятные перспективы открываются для кооперации сопредельных регионов России и Китая. В последнее время российское правительство проявляет готовность усилить внимание к развитию российского Дальнего Востока. Вместе с недавно принятым курсом китайского правительства на ликвидацию отставания Северо-Восточного Китая это создает хорошие возможности для соразвития этих территорий, в том числе и путем привлечения в Россию крупных китайских инвестиций и использования на контрактной основе китайских трудовых услуг.
Для России очень важно подключиться к процессу региональной интеграции. Эта тенденция сегодня у Китая значительно более выражена, чем у России, и китайский опыт, и китайская поддержка могут быть весьма ценны для российской экономики в АТР.
В документах о китайско-российском стратегическом партнерстве подчеркивается, что оно не направлено против третьих стран. Тем не менее, очевидно, что прочные взаимные отношения помогают обеим сторонам лучше справляться с внешним давлением на каждую из них. Китай нуждается в поддержке России для решения тайваньской проблемы, а России важна поддержка Китая для обеспечения ее ведущей роли на постсоветском пространстве. Чрезвычайно важны совместные усилия в борьбе с международным терроризмом, экстремизмом и сепаратизмом. Трудно переоценить значимость всестороннего взаимного сотрудничества Китая и России в столь чувствительном для обеих стран регионе, как Центральная Азия. Ни Китай, ни Россия не заинтересованы в том, чтобы возможный вакуум власти здесь заполнялся враждебными для обеих сторон или просто вне-региональными силами.
Стратегические цели, которые ставит перед собой Китай, ни в малой степени не противоречат интересам России. У России нет никаких оснований опасаться глобального или регионального соперничества со стороны Китая. Безопасность Китая не только не противостоит безопасности России, но, напротив, может вполне служить ее укреплению. Еще только формирующаяся большая стратегия России вполне способна сопрягаться с большой стратегией Китая.
Китай и Россия неоднократно заявляли о своем стремлении к созданию нового, более демократичного миропорядка. Развивающийся Китай и развивающаяся Россия могут внести весомый вклад в образование многополярного миропорядка, который стал бы и более безопасным, и более справедливым, чем нынешний, однополярный.
1 Чжан Цзяньсин.Чжунто цзюеци: тунсян даго чжи лу ды Чжунго цэ (Возвышение Китая: стратегия Китая на пути к великой державе). Пекин, 2005, с. 19 - 20.
2 Чжунго да чжаньлюе (Большая стратегия Китая). Гл. ред. Ху Аньган. Ханчжоу, 2003, с. 10.
3 Мэн Хунхуа. Гоуцзянь Чжунго да чжаньлюе ды куанцзя: гоцзя шили, чжаньлюе гуаньнянь юй гоцзи чжиду (Построение основ большой стратегии Китая: реальная сила государства, стратегические доктрины и международные институты). Пекин, 2005, с. 392.
4 Хуан Шофэн. Цзунхэ голи синь лунь (Новая теория совокупной национальной мощи). Пекин, 1999, с. 72.
5 Чжан Цзяньсин. Указ. соч., с. 207 - 218.
6 Мэн Хунхуа. Указ. соч., с. 275.
7 Чжунго цинянь бао. 26.02.2006.
8 Чжан Цзяньсин. Указ. соч., с. 270.
9 Там же, с. 274.
10 Zoellick R. Whether China: From Membership to Responsibility? Remarks to National Committee on U.S-China Relations - http://state.state.gov/s/d/rem/53682.htm
11 Ма Сяцзюнь. Шэмо ши Чжун Мэй гуаньси ды да цзюй (Каков главный контекст китайско-американских отношений?). Сюеси шибао. 23.11.2005.
12 Сун Сяоцзюнь. Чжунго цзэжэньлунь (Анализ "концепции ответственности Китая". Хуаньцю) - http://theory.people.com.cn/GB/49150/49152/4085030.html
13 Лю Цзяньфэй. Суцзао Чжунго: Мэйго дуй хуа чжаньлюе синь дунсян (Изваять Китай: новое направление в китайской стратегии США). Чжунго дан чжэн ганьбу луньтан. 2006, март - http://theory.people.com.cn/GB/40557/44058/46724/60535/4222338.html
14 Мэн Хунхуа. Указ. соч., с. 95.
стр. 12
New publications: |
Popular with readers: |
News from other countries: |
Editorial Contacts | |
About · News · For Advertisers |
Biblioteka.by - Belarusian digital library, repository, and archive ® All rights reserved.
2006-2024, BIBLIOTEKA.BY is a part of Libmonster, international library network (open map) Keeping the heritage of Belarus |