Наше мышление должно всегда исходить из - Тайваня, из нашей любви к этой земле, из глубинного понимания истории Тайваня". Эта фраза принадлежит Чэнь Шуйбяню, видному политическому деятелю Тайваня, ставшему в марте 2000 года его руководителем.

Прочитав ее, я невольно задумался, а чем же, собственно говоря, остров отличается от материкового Китая (оставим в стороне международно-правовые вопросы) в этническом, культурном, психологическом плане. Кем являются жители Тайваня - с точки зрения национальной идентичности - собственно тайваньцами, тайваньскими китайцами или просто китайцами, ничем не отличающимися от своих материковых собратьев. Что касается политических различий, то они очевидны, поскольку налицо две разные политические системы. Если же говорить об идеологии, то здесь не все так очевидно. Многие тайваньцы положительно относятся к материковому Китаю, гордятся его успехами, одобряют реформы Дэн Сяопина. Показательно в этом отношении мнение тайваньского профессора, с которым мне довелось беседовать во время одного из моих посещений острова, который весьма высоко оценивает историческую роль Мао Цзэдуна. Заслуга Мао Цзэдуна, по его словам, заключается в следующем: во-первых, он заставил уважать Китай, считаться с ним; во-вторых, он покончил с раздробленностью страны, ее разделением на ряд "феодальных княжеств", управлявшихся милитаристскими кликами; в- третьих, благодаря ему Китай стал ядерной державой; в-четвертых, он приостановил моральную деградацию китайского общества, наблюдавшуюся в 30-40-е годы двадцатого столетия.

Конечно, различия между Тайванем и материковым Китаем существуют. Они наблюдаются в стандартах жизни, уровне образования и культуры, социальном страховании. Благодаря громадным успехам в модернизации жизненный уровень тайваньцев резко возрос. Если на материке основное средство передвижения - велосипед, то на Тайване - автомобиль и мотоцикл, на последнем ездят не только молодые люди, но и пожилые матроны. Но при всем том, жители Тайваня остаются китайцами - в образе жизни, еде, обычаях, в частности, в отношениях старшего и молодого поколений. Будучи в Тайбэе, в течение нескольких месяцев я постоянно встречал удивительную пару - старую женщину и взрослого мужчину, бережно поддерживающего ее. Так сын совершал ежедневные прогулки со своей матерью, перенесшей инсульт. Мне кажется, что тайваньцы более склонны соблюдать верность традиционным ценностям, чем жители материка.

Да, идеалом для тайваньской молодежи является западное общество. С этим трудно не согласиться. Но точно так же настроены и многие молодые люди на материке. Московский студент, побывавший на стажировке в одном из шанхайских вузов, рассказывал, что китайские студенты, принимая его за американца, охотно шли на контакт, но как только узнавали, что он из России, почти сразу же теряли всякий интерес, прекращали разговор.

В своей книге "Сын Тайваня" (недавно вышло русское издание) Чэнь Шуйбянь излагает свои представления о настоящем и будущем острова. При этом ничего не говорится о роли культуры, духовных традиций в "создании нового Тайваня". Нет ни слова и о конфуцианстве, которое сыграло огромную роль в формировании этнопсихологического облика жителей Тайваня. Философ и социолог К. Поппер говорил, что уничтожение традиций влечет за собой исчезновение самой цивилизации, к которой они принадлежат. Кстати сказать, Гоминьдан при осуществлении своей политики реформ небезуспешно использовал не только западные стандарты, но и китайские культурные традиции.

Главная проблема Тайваня - это вопрос об отношениях с материковым Китаем. Все свои надежды на сохранение нынешнего статуса острова Демократическая прогрессивная партия (ДПП), лидером которой является Чэнь Шуйбянь, связывает с США. И в этом есть свой резон, поскольку Вашингтон заинтересован в Тайбэе, исходя из собственных геополитических интересов. Многие люди, как среди тайваньских политических деятелей, так и среди рядовых граждан острова, полагают, что через какое-то, пусть даже продолжительное время проблема независимости Тайваня будет решена сама собой в положительном для него смысле. Есть ли достаточно оснований для подобных ожиданий, будет ли руководство КНР решать "тайваньскую проблему", а если да, то каким путем - на эти вопросы однозначно ответить сегодня невозможно. (В конце лета этого года НОАК провела крупные маневры в районе Тайваньского пролива под кодовым названием "Цзефан-1" ("Освобождение"), в ходе которых впервые отрабатывалась тактика захвата с помощью комбинированного десанта тайваньской территории). В любом случае для Тайваня сегодня очень важно проводить взвешенную политику в отношении материка. На практике же дело порой обстоит иначе. Только один пример. Занимающая пост вице-президента Тайваня Люй Сюлянь Аннет Люй часто делает вызывающие заявления, провоцируя руководство КНР.

В настоящее время перед Тайванем стоит серьезный выбор - идти по пути сотрудничества или по пути конфронтации с материковым Китаем, и это в решающей степени зависит от его руководителей. Еще в начале 1995 года Цзян Цзэминь выступил с широкой программой сближения соотечественников. Эта программа свидетельствует о значимости тайваньского опыта для КНР, с одной стороны, и о влиянии успехов экономического развития КНР на процесс воссоединения - с другой. Чем быстрее идет процесс модернизации КНР, тем больше возможностей для мирного воссоединения, для объединения вокруг Пекина всех китайцев, для создания "Большого Китая".

В конце августа этого года консультативный совет при тайваньском президенте, состоящий из 120 бизнесменов, ученых и политиков, принял решение, способное перевернуть всю систему отношений между расколотыми с 1 949 года частями Поднебесной. Совет рекомендовал перейти от "осторожности и поступательности" к политике "агрессивного открытия Китая", сняв запрет на прямые торгово-экономические, транспортные и почтовые связи с материком. В случае превращения рекомендации совета в правительственный курс (а Чэнь Шуйбянь уже объявил, что он лично "за") процесс интеграции в рамках "Большого Китая" заметно ускорится.

Permanent link to this publication: