М. ЛАЗАРЕВ

Доктор исторических наук

Трижды посетив Южный Курдистан (в 1993, 2002 и 2006 гг.), после фактического установления в нем в 1992 г. режима автономной национальной власти, автор стал свидетелем его сегодняшних реалий со всеми его успехами и трудностями и поделился своими наблюдениями с читателями журнала¹. В настоящей статье делается попытка подвести основные итоги того, чего достигли иракские курды за полтора десятилетия существования их автономии.

В настоящее время мы являемся свидетелями крупнейшего события в истории курдов, древнейшего народа Юго-Западной Азии. Северный Ирак (Южный Курдистан) - одна из четырех частей разделенного между Турцией, Ираном, Ираком и Сирией и населенного в основном курдами обширного ареала (площадью приблизительно 450 тыс. кв. км) - сделал важный шаг в долгой и стоившей большой крови борьбе курдского народа за свободу и самоопределение.

Курды Ирака завоевали не мнимую, а подлинную автономию в государстве, переживающем сейчас, после свержения диктатуры Саддама Хусейна, труднейший этап своей истории и пытающемся осуществить преобразования на федеративных началах. Иракский Курдистан намерен стать полноправным субъектом проектируемой федерации, получить реальные возможности для экономического, политического и культурного развития.

Это, пожалуй, самая крупная победа курдского национального движения за последние два столетия после его выхода на ближневосточную арену. Курдская автономия в Ираке призвана не только отвечать самым насущным чаяниям своего населения, но и прокладывать путь к дальнейшему упрочению и расширению самоопределения и самоидентификации курдов, не только Иракского, но и всего этнического Курдистана.

Сегодня можно говорить об успешном начале процесса создания первой курдской государственности в курдском регионе Ближнего Востока. Курдская автономия уже обладает почти всеми характерными атрибутами государственной независимости.

Другое дело, что реальная обстановка на ближневосточной и мировой аренах пока не позволяет реализовать создание на иракской части курдского региона полностью суверенного государства, но Иракский Курдистан имеет серьезные шансы стать в будущем очагом единого курдского государства. Таков главный исторический итог "курдской революции"* в Ираке, начавшейся в 1961 г. и завершившейся в начале третьего тысячелетия.

ГЕОПОЛИТИЧЕСКИЙ ПОТЕНЦИАЛ ЮЖНОГО КУРДИСТАНА

Иракский (Южный) Курдистан по своим размерам (80 тыс. кв. км) и численности курдского населения (чуть более 5 млн) уступает Турецкому (Северному и Западному) Курдистану (соответственно 230 тыс. кв. км и 18 млн), Иранскому (Восточному) Курдистану (125 тыс. кв. км и 7,5 млн) и превосходит только Сирийский (Юго-Западный) Курдистан - (15 тыс. кв. и 1,5 млн)².

Однако политический вес Южного Курдистана в том, что обычно называют "курдским вопросом", значительно больше его размеров и численности населения. Ситуация в Южном Курдистане и вокруг него в значительной мере определяет состояние всего курдского вопроса, который, по мнению некоторых специалистов, может скоро занять центральное место в ближневосточной политике.

Южный Курдистан обоснованно претендует на особую роль не только в истории курдов, но и в их социокультурной, общественно-политической и экономической жизни. Его особый статус в этнической самоидентификации курдов покоится на распространенном среди них убеждении, отчасти подтвержденном и данными науки, что именно его следует считать исторической колыбелью курдского народа. Кроме того, в последние десятилетия проявились и другие факторы, повышающие значение Юга в современной истории Курдистана.

Во-первых, это его геостратегическое положение в самом центре наиболее проблемного и конфликтного региона планеты. Почти со всех сторон его окружают территории, в которых укоренились исламские фундаменталисты или националисты крайнего, зачастую экстремистского толка (арабские и иранские, в известной мере, и турецкие). Сам Южный Курдистан юридически входит в состав страны, еще недавно управляемой арабскими националистами крайнего полуфашистского толка. Саддамовский Ирак стал страной-изгоем, восстановившей

* "Курдская революция" - термин, употребляемый в современной курдской политической лексике и характеризующий национально-освободительное движение курдов.

стр. 46

против себя многие государства (и не только западного мира). Являясь составной частью Ирака, Южный Курдистан был вовлечен, таким образом, в острый международный военно-политический конфликт.

Во-вторых, Южный Курдистан располагает богатейшим экономическим потенциалом, основу которого составляют уникальные по разведанным запасам месторождения нефти (причем самого высокого качества и исключительно дешевой из-за геологических особенностей ее залегания, не требующего глубокого бурения). Сеть нефтепроводов, пересекающих эту зону, создает благоприятные условия для быстрой доставки углеводородов по морским и сухопутным путям на рынки Европы и Азии. Дополнительную экономическую привлекательность придают Южному Курдистану его плодородные почвы, делающие его житницей Ирака, и огромные, но пока малоиспользуемые гидроресурсы, которыми располагают Тигр и его притоки.

В-третьих, уже с Первой мировой войны Южный Курдистан начал выдвигаться на лидирующие позиции в развернувшейся по всему курдскому региону национально-освободительной борьбе. Ее возглавляли выдающиеся вожди иракских курдов: сначала шейх Махмуд Барзанджи Фахид, а с 1930-х гг. - представители клана Барзани и первый из них - Молла Мустафа Барзани, главный персонаж национального движения курдов в иракском и общекурдском масштабе до середины 1970-х гг. Мустафа Барзани стал знаменем и символом "курдской революции" в Ираке.

Однако "курдскую революцию" в Ираке нельзя считать победившей до тех пор, пока борьба иракских курдов за национальное самоопределение не будет оформлена юридически в международном формате. До сих пор сохраняются внутренние и внешние угрозы для новорожденной автономии Южного Курдистана. Эти угрозы исходят со многих сторон: от агрессивного политического исламизма шиитского и суннитского толка, от арабского и турецкого великодержавного национализма, от пережитков традиционного курдского партикуляризма, от труднопредсказуемых сегодня будущих внешнеполитических комбинаций нынешних американских и иных западных "покровителей" курдов, всегда готовых поступиться их национальными интересами ради собственных геополитических амбиций. Эти угрозы требуют от руководства Курдской автономии умения выбрать оптимально эффективный и гибкий курс во внутренней и внешней политике.

УРОКИ И ПРОБЛЕМЫ КУРДСКОГО НАЦИОНАЛЬНОГО ДВИЖЕНИЯ

Излишне говорить, что сегодняшний практический опыт государственного строительства в Курдской автономии имеет важное значение для всего обширного курдского ареала, хотя ситуация в каждой части Курдистана, естественно, отличается своим своеобразием.

Начавшееся в 1961 г. и длившееся более 30 лет (с перерывами) восстание курдов под руководством созданной Мустафой Барзани Демократической партии Курдистана (ДПК) увенчалось рождением в 1992 г. "Свободного Курдистана", как называли первый в истории полностью автономный курдский регион на Ближнем Востоке, прообраз независимого курдского государства на небольшой части иракского этнического Курдистана. "Свободный Курдистан" воспринимался тогда как историческая победа общекурдского масштаба, как образец для подражания другим курдским регионам. Таков был первый, может быть, главный урок курдской "барзанистской" революции в Ираке. Своим успехом иракские курды во многом обязаны генералу Мустафе Барзани, харизматическому лидеру, который смог увлечь за собой как курдскую элиту, так и народные массы, поставить реальные политические цели и обеспечить умелое военное руководство.

Еще один урок, который общекурдское национальное движение должно извлечь из последних событий в Ираке, - это необходимость быстрейшего преодоления традиционного феодально-племенного партикуляризма, сводящего на нет формирование общекурдского национального самосознания. Победа иракских курдов в значительной мере была обеспечена руководством объединяющей их авторитетной партии - ДПК, которая постепенно выросла в эффективную и боеспособную в поли-

стр. 47

тическом и военном отношении силу, располагающую даже собственной армией - отрядами "пешмарга"³.

Серьезные трудности курдское национальное движение в Ираке стало переживать после того, как произошел раскол ДПК и от нее в 1976 г. откололась группа во главе с Джалалом Талабани, образовавшая Патриотический союз Курдистана (ПСК) с собственными "пешмарга". В середине 1990-х гг. дело доходило даже до вооруженных столкновений между ДПК и ПСК. И только когда эти партии смогли преодолеть вражду и начали выступать единым фронтом (в настоящее время они идут к единству и в организационном плане), автономия приобрела реальные контуры. Этот пример призван служить предостережением и наглядным уроком для курских патриотических организаций и в других регионах Курдистана.

Наконец, следует вкратце обратиться к международному аспекту проблемы, что особенно актуально в связи с набирающей силу глобализацией. Курдский вопрос по своему географическому, геостратегическому и геоэкономическому содержанию всегда имел интернациональный аспект, ибо касался сразу нескольких ближневосточных стран и великих держав, которые на протяжении истории преследовали в этом регионе свои интересы.

Внешние силы постоянно вмешивались во внутрикурдские дела, поддерживая в своих интересах тех или иных курдских вождей, действовавших зачастую в своекорыстных целях. От такой "помощи" проку было мало, это только провоцировало региональных шовинистов на усиление репрессий против курдов.

Деколонизация Азии и Африки стимулировала подъем курдского национально-освободительного движения, сперва в Иране, а потом, в условиях антимонархической и антиимпериалистической революции 1958 г. и в Ираке. Затем наступила очередь Сирии и Турции.

Этому способствовала и политика Советского Союза, ставшего после 1945 г. второй по значению мировой державой, официально способствовавшего утверждению права наций на самоопределение в качестве нормы современного миропорядка.

В сентябре 1961 г., когда Мустафа Барзани поднял знамя восстания за свободу Южного Курдистана, СССР оказал повстанцам политическую и некоторую военную (в виде поставок оружия и боеприпасов) помощь.

Однако этого было недостаточно для обеспечения принципиальных сдвигов на пути к курдской независимости. Военно-политические ресурсы повстанцев, не имевших прочной экономической и материально-технической базы, были ограничены, и они не смогли закрепить первоначальные успехи. Помощь, поступавшая в основном через Иран, была недостаточной, а после соглашения, заключенного в Алжире в 1975 г. между Тегераном и Багдадом, совсем прекратилась. Курдское восстание в Ираке было подавлено, а Мустафа Барзани был вынужден эмигрировать из страны.

Правящие круги Ирака всеми силами пытались взять реванш за недавние поражения и дать решительный отпор курдскому освободительному движению. Схожий курс в отношении курдов избрал после "исламской революции" и Тегеран. Жесткую линию по отношению к курдам заняли также Анкара в связи с партизанскими выступлениями турецких курдов, возглавлявшихся Абдуллой Оджаланом, и Дамаск, установивший дискриминационный режим в отношении курдского меньшинства. Начиная со второй половины 70-х гг. XX в. и

стр. 48

вплоть до конца столетия курдское движение оказалось в глубоком кризисе.

ПАДЕНИЕ САДДАМОВСКОГО РЕЖИМА И КУРДСКИЙ ШАНС

На рубеже второго тысячелетия обстановка на Ближнем Востоке начала заметно меняться в благоприятную для курдов сторону. По-прежнему впереди других шел Южный Курдистан. Руководству национального движения иракских курдов, осуществляемому ДПК и ПСК, удалось не только исполнить заветы Мустафы Барзани, но и вывести борьбу на новый этап строительства и упрочения реальной автономии Южного Курдистана.

Главной предпосылкой к этому стало коренное изменение международной обстановки вокруг Ирака. Приоритетное место здесь следует отвести прямому вовлечению США и Англии в ситуацию, возникшую в регионе Персидского залива вследствие агрессивной внешней политики режима Саддама Хусейна в 80-х - начале 90-х гг. (ирако-иранская война, а затем кувейтский кризис). Стремясь защитить свои экономические и стратегические интересы в регионе, американцы и англичане проявили заинтересованность в привлечении на свою сторону иракских курдов и протянули им руку помощи. Это стало решающим фактором, обеспечившим победу "курдской революции" в Ираке.

Во время каждого из моих посещений Иракского Курдистана, хотя и краткосрочных, я смог воочию убедиться в успехах автономии во многих сферах. Если в 1993 г. там повсюду бросались в глаза признаки нищеты и разрухи, то с каждым новым приездом туда я видел наглядные свидетельства успехов новой власти во многих сферах и, особенно, в сфере культурного строительства, которому руководство автономии, похоже, придает приоритетное значение.

В подготовке кадров национальной интеллигенции (главным образом в университетах Эрбиля, Сулеймании и Дохука) оно видит необходимый залог укрепления и развития суверенитета Южного Курдистана как первого очага свободы и независимости на курдской земле.

По всей территории автономии идет интенсивное жилищное и гражданское строительство, обустраиваются города, улучшается их внешний вид. Быстро растет производство цемента и электроэнергии, большое внимание уделяется прокладке новых и улучшению старых дорог. В живописных местностях: в горах и на новых водохранилищах создаются туристические объекты. Не забыта и экология, которой война нанесла огромный ущерб; повсюду идут масштабные лесопосадки. Словом, убеждаешься, что страна находится на подъеме.

Внушает оптимизм и политико-правовое положение курдской автономии в сегодняшнем Ираке. Конституция, одобренная на всеобщем референдуме 15 октября 2005 г., устанавливает в стране демократическую федеративную форму государственного строя, при которой в Иракском Курдистане устанавливается "многопартийная, плюралистическая, парламентская и республиканская" политическая система⁴.

Вместе с тем, оценивая сложные и противоречивые события "курдской революции" в Ираке и признавая ее несомненные успехи, нельзя не видеть и грозящие автономии опасности. Новая конституция Ирака не содержит гарантий ее абсолютного соблюдения. Большую тревогу внушает внутриполитический климат в Ираке, погруженном в трясину кровавых межконфессиональных разборок, под постоянный аккомпанемент взрывающихся автомобилей едва ли можно вести речь о соблюдении законности и порядка.

Правда, курдская автономия, где местная власть сумела обеспечить порядок и спокойствие, представляет собой сегодня исключение. Однако и она находится под дамокловым мечом непредсказуемых угроз для своей безопасности. Кроме того, до сих пор дают о себе знать негативные пережитки внутрикурдского партикуляризма и узкоплеменного сознания, порождавших еще совсем недавно кровавые конфликты. Сохраняются экономические и внутриполитические трудности как объективного, так и субъективного порядка.

Не все безоблачно во внешнеполитических связях курдской автономии. Как показывает исторический опыт, ориентация на одну страну или группу стран, в данном случае на США и страны НАТО, рискованна, ибо подвержена колебаниям переменчивой конъюнктуры. Между тем, сегодня заметно ослабли традиционные связи курдской автономии с Россией (после распада СССР). Это нанесло заметный ущерб и курдам, и позиции России в Курдистане.

Нынешнее международное положение Южного Курдистана уникально. Ситуацию, складывающуюся в сегодняшнем Ираке, можно оценить как в целом благоприятную для строительства курдской государственности на основе существующей курдской автономии.

В то же время "курдская революция" в Ираке показала всем курдам Ближнего Востока, каких опасностей на долгом и трудном пути к самоопределению им следует избегать. В этом ее непреходящее историческое значение, в первую очередь, для курдского народа, а также и для других добивающихся своей государственности народов мира.

¹ См.: "Азия и Африка сегодня", 1994, N 1, 5.

² Данные основываются на экспертных оценках, ибо официальная статистика отсутствует.

³ Буквально: "идущие на смерть", так называют себя курдские повстанцы, бойцы партизанских отрядов и формирующейся ныне курдской регулярной армии.

⁴Хошави Бабакр. Курдистан: перспективы курдской государственности. В сборнике: Курдский вопрос в настоящем. (Из истории конституционного развития Ирака). М., 2006, с. 105; Сапронова М. А. Иракская конституция в прошлом и подробный анализ нынешней конституции Ирака. М., 2004, с. 34.

Permanent link to this publication: