Р. СИКОЕВ, кандидат филологических наук

Вначале 2006 г. в Лондоне состоялась крупная международная конференция по проблемам Афганистана. Представители 70 стран, собравшиеся в столице Великобритании, в рамках оказания помощи Афганистану в решении актуальных социально-экономических и военно-политических проблем, приняли программу под названием "Афганский договор" (Afghanistan Compact). Этот документ содержит план развития страны на ближайшие пять лет и предусматривает выделение правительству Х. Карзая многомиллиардной финансовой помощи (10 млрд. долл.), а также целевое финансирование четырех главных национальных проектов. Во-первых, это борьба с коррупцией; во-вторых, противодействие наркобизнесу; в-третьих, снижение уровня бедности населения; и, наконец, разоружение полевых командиров (war lords) и создание национальной армии.

Задачи для афганского общества, страдающего от нерешенности этих проблем, действительно жизненно важны, но шансы правительства справиться с ними, даже при финансовой и военной поддержке США и Европы, на наш взгляд, остаются весьма туманными. Особенно это касается первых двух проектов. Чтобы оценить перспективы их осуществления, было бы полезным обратиться к истории Афганистана.

БОРЬБА С КОРРУПЦИЕЙ

Попытки покончить с этим злом, глубоко укоренившимся в афганском обществе, предпринимались не раз. Напомним некоторые факты. Особенно жесткую борьбу с взяточничеством и подкупом развернул король-реформатор Аманулла-хан (1919 - 1929). В годы его правления официальное издание "Амани афган" сравнивало взяточничество с "болезнетворными микробами", разлагающими организм человека, и называло привычку брать взятки "наигнуснейшим преступлением". Газета сообщала о разоблачении ряда чиновников министерства финансов, уличенных во взяточничестве и приговоренных к длительным срокам тюремного заключения¹.

Вопрос о борьбе со взяточничеством и подкупом должностных лиц был даже вынесен на специальное заседание парламента. Сам король, выступая в парламенте, предложил завести особую "книгу регистрации", в которой бы фиксировалось финансовое и имущественное положение чиновника до поступления на госслужбу и после ухода с нее.

Предлагалось также проводить периодические ревизии и в случае обнаружения нетрудовых доходов конфисковать имущество чиновников, а их самих строго наказывать².

Король Надир-шах, пришедший к власти в 1929 г. после свержения мятежника Бачаи Сакао, несколько месяцев правившего страной под именем эмира Хабибуллы Гази, в своем первом декрете объявил, что "основной причиной только что закончившейся революции и гибели 150-летней афганской монархии было единственно взяточничество". "Грязный этот порок, - говорилось далее в декрете, - ввергает в огненную геенну и дающего, и берущего"³.

Правительственная газета "Ислах" тогда же сообщала о наказании некоторых чиновников, уличенных во взяточничестве. Так, некий Абдул Гаффар был приговорен к двум месяцам тюремного заключения и "позорному вождению по кабульским базарам"⁴.

Казалось, переломный этап в борьбе с коррупцией наступил с приходом к власти в 1978 г. Народно-демократической партии Афганистана (НДПА), которая в своей программе (март 1982 г.) поставила задачу по искоренению таких "пережитков прошлого, как взяточничество, казнокрадство, бюрократизм, кумовство и произвол". Однако не прошло и года, как руководители НДПА были вынуждены признать, что использование служебного положения в целях личной наживы, выражающееся в различных видах коррупции, как и прежде, имеет распространение в госаппарате⁵.

Гражданская война в Афганистане только усилила этот порок. С победой моджахедов и падением в 1992 г. режима НДПА страна окунулась в анархию, оказалась расколотой на множество "удельных княжеств", где процветали поборы, насилие, грабежи, разбой и коррупция. В этих условиях появление в стране талибов, провозгласивших борьбу с произволом и обещавших очистить Афганистан "от скверны", было встречено большинством населения с энтузиазмом. Талибы приговаривали самых одиозных коррупционеров к смертной казни, а затем, вставив им в рот денежные купюры в знак позора, выставляли их тела на всеобщее обозрение⁶.

...Останки бывших монархов-борцов со взяточничеством давно превратились в прах, рухнула власть талибов, а этот порок по-прежнему живет и процветает в афганском обществе, оставаясь одной из острых проблем социальной жизни. Поэтому в "Афганском договоре" финансирование проекта по ее искоренению стоит на первом месте. Об этой проблеме много говорилось в ходе как президентских, так и парламентских предвыборных кампаний. И все кандидаты обещали бороться с этим злом. Так, один из бывших претендентов на президентский пост Юнус Кануни - ныне председатель нижней палаты парламента - в своей предвыборной программе, в частности, заявил: "Мы приложим все усилия в борьбе со взяточничеством, растратами государственных средств, воровством и другими проявлениями недобросовестных отношений в административной сфере"⁷.

Неслучайно президент Х. Карзай просил страны-доноры адресовать выделяемые его стране деньги непосредственно правительству, которое брало на себя ответственность за их целевое расходование. Х. Карзай потребовал также "остановить коррумпированные и никому не подотчетные неправительственные организации, занимающиеся "восстановлением страны"⁸.

БОРЬБА С НАРКОБИЗНЕСОМ

Одним из самих тяжких последствий войны стало то, что посевы пшеницы, хлопчатника, винограда и многих других культур стали уступать место посевам опийного мака. Производство и контрабанда наркотика в годы войны стала основным источником дохода для всех воюющих сторон, вовлеченных в межафганский конфликт⁹.

Известно, что культура разве-

стр. 16

дения опийного мака и конопли насчитывает в Афганистане не одно столетие. Наркомания существовала в этой стране всегда, но никогда не рассматривалась как социальная угроза, и декларируемые властью меры по борьбе с наркоманами (чарси) не перерастали в решительную кампанию; наркоманы встречались во всех слоях общества, даже в самых высших кругах.

Лариса Рейснер, посетившая Афганистан в конце 20-х гг. прошлого столетия, описывая природу этой страны, упоминала о "бескрайних полях опийного мака" как о явлении само собой разумеющемся. О толерантном, если не больше, отношении власть предержащих к наркомании свидетельствует следующий пример. Эмир Хабибулла Гази в одном из своих первых выступлений перед народом объявил: "Вы свободны! Можете играть в карты, курить чаре, но берегитесь! Не пейте вина. Если будете пить вино, муллы вас накажут"¹⁰.

Настоящий наркотический бум начался в годы гражданской войны, когда лидеры моджахедов, среди которых выделялся глава Исламской партии Афганистана (ИПА) Г. Хекматьяр, поставили производство наркотиков на промышленную основу, а сам Хекма-тьяр имел собственную фабрику по производству героина. Саид Абдулла Казем, автор книги "Афганистан в чарах дьявольского круга несчастий", описывая становление наркопроизводства и его контрабанды, отмечает, что в глухих и труднодоступных районах приграничной зоны между Пакистаном и Афганистаном производство героина было налажено уже к концу 1979 г. "В 1979 г., - пишет Казем, - иностранцы, в первую очередь американцы и немцы, как безумные бросились в этот район, ввозя с собой приборы для очистки опиума... В то время, - продолжает он, - там действовала лишь одна лаборатория по очистке опиума в районе Ланди Коталя ... Однако год спустя это положение изменилось, и число лабораторий достигло 22, а к 1987 г. - действовало уже 60, позже их число подскочило до 100. К 1991 г. в Пакистан переправлялось до 70 т героина, который расходился по всему миру"¹¹.

Руководство движения "Талибан" не раз заявляло о своей решимости покончить с наркобизнесом. Надо отдать им должное: они действительно приняли некоторые меры по ограничению производства наркокультур. Талибы даже создали Высшую комиссию по борьбе с наркотиками. В феврале 1997 г. тогдашний министр иностранных дел маулави Мухаммад Гаусс в интервью, опубликованном эмигрантской газетой "Аму", пытался доказать, что талибы хотят бороться с культивированием опийного мака на подвластной им территории, однако без международной помощи и финансовой компенсации крестьянам сделать это практически невозможно. В июне 1998 г. Высшая комиссия по борьбе с наркотиками выступила с заявлением о том, что правительство Исламского Эмирата Афганистан (ИЭА) приняло ряд практических мер по уменьшению посевов опийного мака и замене его на другие сельскохозяйственные культуры в уездах Шинвар провинции Нангархар, уездах Хакриз, Гур, Майванд провинции Кандагар. Далее в заявлении сообщалось, что еще в июне 1997 г. в присутствии иностранных дипломатов, журналистов и сотрудников ООН талибы сожгли 2 т опиума.

Однако все эти паллиативные меры не привели к кардинальному решению проблемы. Заметим, что каждый раз в ответ на критику со стороны международного сообщества руководство талибов оправдывало свою пассивность в борьбе с производителями опийного мака "заботой" о крестьянах, выращивающих это растение якобы для медицинских целей. Тем более, что талибы продолжали взимать налог ("ушр" - десятина) с посевов опийного мака в провинциях Кунар, Лагман и Нангархар. По данным эмигрантского журнала "Азад Афганистан", только в одной провинции Лагман талибы получили в 1999 г. в качестве десятины 1000 кг опия¹².

Кстати, поток наркотиков из Афганистана никогда не прекращался, причем, судя по всему, занимались контрабандой обе воюющие стороны. Газета "Хамбастеги", выходящая в Душанбе и поддерживающая "Северный альянс", признавала, что "теперь зона распространения наркотиков охватывает всю территорию, подвластную талибам, и небольшие участки, подвластные Исламскому Государству Афганистан" - то есть моджахедам¹³.

Нынешнее правительство Х. Карзая объявило об активизации борьбы с производством и распространением наркотиков, приняв в январе 2002 г. специальный закон и потребовав от властей на местах принятия мер по разъяснению крестьянству пагубных последствий производства опийного мака. Если верить сообщениям кабульской прессы, ссылающейся на данные ООН, посевы опийного мака 2005 г. в стране уменьшились на 21%, а бывшие площади после уничтожения посевов мака раздаются беженцам, возвращающимся на родину¹⁴.

Трудно предсказать, чем окончится эта борьба. Все прошлые режимы, оправдывая выращивание наркокультур, ссылались на то, что в условиях войны и экономической разрухи, высокой безработицы и отсутствия других легальных источников доходов их производство фактически остается единственным средством выживания крестьян.

Между тем, по данным афганской прессы, в одном Кабуле, согласно исследованиям Программы контроля за наркотиками ООН и представительства ЮНИСЕФ, насчитывается 60 тыс. наркозависимых людей, употребляющих героин, гашиш, опиум, различные наркосодержащие медицинские препараты¹⁵.

Радикальное предложение американцев уничтожить посевы опийного мака с помощью авиации (бомбометание или распыление дефолиантов) было отклонено президентом Х. Карзаем, поскольку это привело бы к осложнению внутриполитической обстановки и возмущению населения. Что касается попыток соответствующих международных организаций перекрыть национальные каналы контрабанды наркотиков из Афганистана через соседние страны, то, несмотря на все их усилия, решить эту задачу пока не удается, смертоносный поток продолжает двигаться на запад, на север и на юг.

¹ Бюллетень прессы Среднего Востока. Книги 6 - 7. Ташкент, 1928, с. 164 - 165.

² Там же, с. 152 - 153.

³ Там же, книги 14 - 15. Ташкент, 1930, с. 89.

⁴ Там же.

⁵ Актуальные проблемы афганской революции. М., 1984, с. 364 - 365.

⁶ Давыдов А. Д. Движение "Талибан" и проблемы достижения мира. - См. сб.: Афганистан: проблемы войны и мира. М., 1996, с. 160.

⁷ Анис, 12.09.2004.

⁸ Коммерсант, 05.04.2005.

⁹ Арунова М. Р. Война и наркобизнес. - См. сб.: Афганистан: война и проблемы мира. М., 1998, с. 31 - 38.

¹⁰ Азад Афганистан, 1999, N 10, с. 50.

¹¹ Казем С. А. Афганистан в чарах дьявольского круга несчастий ("Афганистан дар телесме даирейе шейтанийе мосибат). Пешавар, 1997, с. 47.

¹² Сикоев Р. Р. Талибы. М, 2004, с. 140.

¹³ Там же.

¹⁴ Иктидаре мелли, 05.09.2005.

¹⁵ Кабул, 02.08.2004.

Permanent link to this publication: