Libmonster ID: BY-1143

Глава вторая

Экономический подъем 1890-х годов и новый этап экономической политики

1. Экономический подъем 1890-х годов и его особенности в России

Экономический подъем 1890-х годов стал одним из важнейших этапов в развитии российского капитализма. Менее чем за десятилетие Россия совершила настоящий скачок в своем промышленном развитии, чему в значительной мере способствовала общая обстановка высокого подъема мирового капиталистического хозяйства. 1890-е годы были вместе с тем высшим этапом в развитии российского государственного капитализма, временем его наиболее интенсивного воздействия на всю экономику страны.

Влияние мирового капиталистического рынка на развитие российской экономики восходит к первой половине XIX в. и все более усиливается в период капитализма. Еще с 1850-х годов в хозяйстве России отражалось циклическое движение мирового капиталистического производства. Однако никогда прежде движение мирового цикла не было так отчетливо и сильно выражено в российской экономике, не имело на нее такого глубокого влияния, как в 1893 - 1903 гг., когда Россия окончательно стала частью мирового капиталистического хозяйства. Неслучайно и мировой экономический подъем 1890-х годов (в главном своем проявлении - росте тяжелой индустрии и расширении основного капитала страны), и последующий кризис 1900 - 1903 гг. были сильнее всего выражены наряду с США и Германией именно в России.

Основой всемирного экономического подъема 1890-х годов явилось огромное расширение мирового рынка, вызванное завершением раздела мира между великими державами, усилением эксплуатации колоний и полуколоний, строительством железных дорог в отсталых странах, массовым экспортом капитала, а также окончанием аграрного кризиса. "Капиталисты всей Европы протянули лапы к населенной сотнями миллионов десятой части света, к Азии, в которой до тех пор только Индия да небольшая часть окраины была связана тесно со всемирным рынком... Постройки гигантских железных дорог, расширение всемирного рынка и рост торговли - все это вызвало неожиданное оживление промышленности, рост новых предприятий, бешеную погоню за рынком для сбыта, погоню за прибылью, основание новых обществ, привлечение к производству массы новых капиталов, составленных отчасти и из небольших сбережений мелких капиталистов"1.

В вырвавшихся вперед более "молодых" капиталистических странах - США и Германии - железнодорожное строительство уже потеряло к началу

стр. 78


подъема 1890-х годов свое значение ведущего звена в системе хозяйственного развития. Его место заняло теперь техническое перевооружение тяжелой промышленности, машиностроения и самого транспорта, химии и новых развивающихся отраслей - электропромышленности и электроэнергетики. Переоборудование железнодорожного транспорта было тесно связано с потребностями тяжелой промышленности в доставке все большей массы промышленного сырья и в ускорении перевозок. Это вызвало переход от однопутных к двух- и трехпутным железнодорожным линиям, перестройку полотна для движения тяжеловесных поездов, включая переход на утяжеленные рельсы и реконструкцию мостов, введение в эксплуатацию более мощных паровозов, замену деревянных вагонов и платформ стальными и менее грузоподъемных - более грузоподъемными (в США переходили, например, от 30-тонных вагонов к 37 - 50-тонным). Техническое перевооружение транспорта, в свою очередь, влияло на рост металлургии и машиностроения.

В странах "старого" капитализма - Англии и Франции - процесс переоборудования промышленности не был столь интенсивным и широким, гораздо слабее шло там и развитие новых отраслей. Поэтому и экономический подъем в этих странах был гораздо слабее, чем в США и Германии2, причем во Франции первое место по мощности механических двигателей и по темпу их роста занимала в период подъема не тяжелая, а текстильная промышленность. Зато и в Англии и во Франции с их огромными колониальными империями еще больше увеличился экспорт капиталов в колонии и полуколонии и в страны Восточной Европы (в Англии на 7,5 млрд. руб., или 48%, во Франции - на 4,5 млрд. руб., или 60%). Напротив, в Германии и США подавляющая часть накопления денежных капиталов использовалась внутри страны. Германский вывоз капиталов к началу XX в. был в пять раз меньше, чем в Англии, и в 2,6 раза меньше, чем во Франции, а США все еще импортировали больше капиталов, чем вывозили в Латинскую Америку (менее 1 млрд. руб. к 1900 г.)3.

В России ведущим рычагом экономического подъема оставалось строительство железных дорог и создание на этой основе, в отличие от зависимых стран, собственной металлургии и транспортного машиностроения. Однако капиталистическая индустриализация страны происходила с помощью значительного привлечения иностранных капиталов. За семь лет подъема в строительство железных дорог, а также в новые и старые отрасли промышленности, непромышленные предприятия и городское строительство было вложено до 3,5 млрд. руб., то есть почти столько же, сколько за весь предшествовавший пореформенный период, из них до 1,5 млрд. руб. было получено извне. (Как и раньше, преобладали займы для строительства новых железных дорог, но впервые до 0,5 млрд. руб. иностранных капиталов было инвестировано в русскую тяжелую промышленность.) Свыше 1 млрд. руб. русских капиталов пошло на расширение промышленности, преимущественно легкой, и в городское строительство. Кроме того, почти 1 млрд. руб. новых капиталов был вложен в сооружение железных дорог из доходов государственного бюджета.

Годовое строительство железных дорог уже в первое трехлетие подъема превзошло среднегодовую величину самого интенсивного по железнодорожному строительству периода 1866 - 1878 гг. и достигло почти 1,8 тыс. верст (см. выше, гл. 1, табл. N 3). В следующем пятилетии (1896 - 1900 гг.) размеры строительства дошли до 3,1 тыс. верст в год и оставались на высоком уровне - 1,9 тыс. верст - даже после наступления кризиса, в 1901 - 1903 годах. В результате за 1893 - 1903 гг. протяженность железнодорожной сети России (вместе с Китайско-Восточной железной дорогой) удвоилась и составила к концу рассматриваемого периода 58 тыс. верст. Грузооборот железных дорог за семь лет также удвоился, а перевозки пассажиров - почти утроились (2098 млрд. пудоверст и 14,6 млрд. пассажироверст в 1900 г.).

В результате крупных капиталовложений в металлургию выплавка чугуна возросла в России за семь лет в 2,8 раза (с 65 до 179 млн. пудов), а выплавка стали - более чем в четыре раза (с 31 до 133 млн. пудов). Для того, чтобы

стр. 79


оценить огромный скачок в развитии металлургии за 1890-е годы, следует напомнить, что вплоть до середины 1880-х годов российская металлургия находилась в состоянии полного застоя. Старая крепостная металлургия, которая к началу XIX в. занимала первое место в мире, не в состоянии была развиваться на прежней основе. К моменту реформы 1861 г. удельный вес России в мировом производстве металлов упал до 5%, а к 1880-м годам, при сохранении полукрепостнических отношений на Урале, дошел до 2% мировой продукции чугуна.

Перелом наступил во второй половине 1880-х годов. В течение нескольких лет на юге страны была создана ее основная металлургическая база. Выплавка чугуна с 4 млн. пудов в 1887 г. возросла до 20 млн. пудов в 1893 г. и до 90 млн. в 1900 г., превысив производство во всех остальных районах вместе взятых. Стремительный скачкообразный рост южной металлургии отвлекал внимание современников от того существенного факта, что впервые за все столетие полукрепостная металлургия Урала показала признаки явного оживления, увеличив выплавку чугуна с 1886 по 1893 г. в 1,5 раза - до 30 млн. пудов и доведя ее к 1900 г. до 50 млн. пудов, то есть до самой высшей точки за всю историю царской России. Главной причиной этого роста уральской металлургии стало строительство Сибирской магистрали и соединение с ней Северного Урала, что открыло для уральских заводов новые восточные рынки сбыта.

Достигнутый уровень развития российской металлургии к концу подъема характеризуется и высоким соотношением выплавки стали и выплавки чугуна, которое было доведено к 1900 г. до 78%. Даже на Урале, где еще в 1893 г. было произведено всего 4 млн. пудов стали, в 1900 г. ее было выплавлено уже 18,3 млн. пудов.

Удельный вес России в мировом производстве металлов с 3,3% в 1890 г. возрос к 1900 г. до 7,2%, а по выплавке стали - до 7,8%. Россия, отстававшая в начале 1890-х годов от Франции в два раза, обогнала ее к 1900 г. по производству чугуна на 7%, а по выплавке стали - на 40%. Слабо развитые накануне подъема металлообработка и машиностроение увеличили выпуск продукции в три раза (до 209 млн. руб.). Добыча угля за годы подъема возросла в 2,3 раза и достигла к 1900 г. без малого 1 млрд. пудов. Но удельный вес России в мировом производстве угля повысился незначительно - с 1,3 до 2,15% и вдвое уступал удельному весу Франции, не говоря уже о других крупных капиталистических странах Запада. К 1900 г. добыча нефти по сравнению с 1892 г. почти удвоилась, а по сравнению с 1886 г. возросла в четыре раза. По добыче нефти Россия вышла на первое место в мире и достигла в 1901 г. высшей точки в развитии этой отрасли за весь досоветский период.

Число рабочих, занятых в топливной промышленности, увеличилось за семь лет в 2,7 раза - до 162 тыс. человек, в металлообработке - на 75%, до 285 тыс., а по указанным отраслям вместе с металлургией - на 280 тыс., составив 680 тыс. человек. Мощность двигателей во всех этих отраслях возросла со 180 до 473 тыс. л.с.

Интенсивно росли во время подъема и другие отрасли, производящие средства производства. Деревообработка, например, по стоимости продукции увеличилась почти в 2,5 раза - до 100 млн. руб., силикатная промышленность в 2,3 раза - до 80 млн. руб., производство кирпича, стекла и цемента увеличилось в 2,5 раза, а число занятых в этих отраслях рабочих удвоилось.

Продукция лесной промышленности в России не учитывалась, но выросла, если судить по росту деревообработки и увеличению экспорта леса, по крайней мере вдвое4.

Гораздо медленнее (что типично при интенсивности подъема экономического цикла) росли легкая и пищевая промышленность. Последняя увеличила выпуск продукции в 1,5 раза, однако регулируемая сахарная и мукомольная дали прирост лишь на 45%, а винокуренная - на 12%. Значительно больше возросла переработка хлопка - с 10 млн. пудов в 1892 г. до 16 млн. пудов в 1899 г., тогда как суммарная переработка хлопка в пяти

стр. 80


странах (США, Англия, Франция, Германия, Россия) увеличилась за это время только на 20%.

Удельный вес России в производстве пяти указанных стран, колебавшийся с начала 1870-х годов на уровне 7 - 9%, подскочил к концу 1890-х годов до 11%. Однако увеличение переработки хлопка относится в большей своей части к началу подъема (1893 - 1896 гг.), когда и сбор хлебов был высоким. В последние же годы XIX в., после неурожая 1897 г., темпы прироста значительно снизились.

В итоге общий прирост промышленной продукции за семь лет подъема достиг 80%, а по сравнению с 1890 г. - удвоился. Отрасли, производящие средства производства (I подразделение), увеличили выпуск продукции почти в 2,3 раза, что дает среднегодовой прирост в размере 13%. Отрасли, производящие потребительские товары (II подразделение), увеличили выпуск своей продукции на 65% при среднегодовом приросте 7%. Удельный вес отраслей I подразделения во всей продукции крупной промышленности страны увеличился с 29% в канун подъема до 35% к моменту наступления кризиса5. С учетом лесной промышленности эта цифра была бы еще выше.

За первые 30 лет после реформы общий индекс промышленного производства России увеличился в 3,3 раза. Однако и средний мировой индекс вырос за это время почти на ту же величину, вследствие чего ничтожный к 1860 г. удельный вес России в мировом производстве, всего примерно 1,72%, поднялся за 30 лет только до 1,88%, то есть менее чем на одну десятую часть. А за 1890-е годы объем промышленной продукции России удвоился, тогда как мировой индекс промышленного производства увеличился на 40%. За считанные годы подъема удельный вес России в мировом производстве подскочил почти на одну треть, но составлял все еще только 2,4 - 2,5%, - вдвое меньше, чем удельный вес малоиндустриализированной Франции. При этом отставание России от Франции в развитии тяжелой промышленности и машиностроения было в целом значительно меньше, чем отставание по отраслям, производящим предметы широкого потребления6.

За годы подъема значительно выросли старые индустриальные центры - в Петербурге и Прибалтике, Центральном промышленном районе и Царстве Польском, а также сложились новые центры тяжелой промышленности на юге страны и в нефтяном Баку. Усилилась неравномерность развития крупной капиталистической промышленности по отраслям и районам страны. Литва и Белоруссия на Западе, Поволжье и восточные районы страны, Северный Кавказ и Сибирь оставались индустриально слаборазвитыми районами, где преобладала промышленная переработка сельскохозяйственного сырья или же местного минерального сырья и леса. Индустриальный пролетариат был немногочислен, преобладало мелкокапиталистическое и мелкотоварное промышленное производство.

Становясь аграрно-индустриальной страной, Россия оставалась к концу подъема преимущественно страной сельскохозяйственной. Чистая продукция сельского хозяйства все еще намного превышала чистую продукцию добывающей и обрабатывающей промышленности. В экспорте по-прежнему главная роль принадлежала вывозу сельскохозяйственной продукции. Вместе с тем развитие производительных сил в сельском хозяйстве шло в целом замедленными темпами. Так, за 1896 - 1900 гг. средний годовой сбор хлебов достиг 2,75 млрд. пудов, увеличившись за 10 лет на 22% (по сравнению со средним сбором за 1886 - 1890 гг.). Посевные площади выросли на 8,5%, а урожайность повысилась на 13%, но при старой агротехнике Россия продолжала отставать в два-три раза от большинства стран Западной Европы.

Почти весь рост посевов и значительная часть увеличения сбора хлебов падали на пшеницу и ячмень, отличавшиеся большей товарностью и игравшие все возрастающую роль в составе российского хлебного экспорта. Увеличилось значение картофеля и технических культур. Производство картофеля на душу населения за 1890-е годы почти удвоилось, а производство зерновых хлебов возросло лишь на 5%. Еще быстрее, чем продовольственное

стр. 81


потребление картофеля, росла его переработка на винокуренных заводах. Производство льна поднялось в 1890-е годы на 30%, причем до половины его вывозилось за границу. Резко увеличились также посевы сахарной свеклы. В 1890-е годы была заложена и база развития хлопководства в Средней Азии, что было подкреплено значительным повышением пошлины на импортируемый хлопок.

В 1890-е годы усилились как порайонная специализация по техническим культурам и животноводству, так и территориальная неравномерность роста производительных сил в сельском хозяйстве7. Рост посевных площадей происходил главным образом на Северном Кавказе, юге Украины, в Заволжье и Западной Сибири, основная масса увеличения зерновой товарной продукции страны тоже приходилась на эти районы. В Поволжье посевные площади не росли, а в центральных черноземных губерниях даже несколько уменьшились.

Давление крепостнических пережитков задерживало рост производительных сил и развитие капитализма в сельском хозяйстве в целом. Но главные носители этих пережитков - полукрепостнические латифундии с порождаемой ими отработочной системой и голодной арендой - были сосредоточены в старом российском черноземном Центре и Поволжье. На эти же районы падала и главная тяжесть крепостнических выкупных платежей за освобождение крестьян. Именно здесь посевные площади не росли, а неурожаи хлебов становились народным бедствием.

Далеко зашедшее к 1890-м годам расслоение российского крестьянства происходило в условиях сочетания капиталистической эксплуатации с полукрепостнической, которая, в свою очередь, усугублялась дополнительной эксплуатацией крестьян помещичьим государством посредством выкупных платежей и других сборов. В черноземном Центре и Поволжье - этой цитадели российского крепостничества - указанные факторы делали процесс расслоения крестьянства особенно тяжелым для трудящихся масс, порождали аграрное перенаселение, искусственно усиливаемое в интересах помещиков, и массовую пауперизацию ("оскудение центра"). Давление латифундий здесь испытывала даже сельская верхушка, которая "отклонялась" от капиталистического предпринимательства в земледелии в сторону торговли и ростовщичества и по своей значимости не могла идти в сравнение с набиравшей силу сельской буржуазией Юга или Северного Кавказа.

Мировой аграрный кризис, длившийся с конца 1870-х до середины 1890-х годов, еще более усиливал воздействие крепостнических пережитков на сельское хозяйство. Прогрессирующее падение хлебных цен гораздо сильнее отражалось на капитализирующемся помещичьем хозяйстве, чем на хозяйстве, использовавшем старые формы эксплуатации. Помещики усиливали отработочные формы эксплуатации и даже возвращались к ним. Резко повысились цены на крестьянскую аренду помещичьих земель. Цены на частновладельческие сельскохозяйственные земли росли вне всякого соответствия с понижавшейся доходностью помещичьих имений.

В 1880-е годы, ознаменовавшиеся значительным влиянием на экономику России мирового аграрного кризиса и внутренней политической реакцией, правительство оказывало помещикам усиленную поддержку, особенно посредством ссуд из учрежденного в 1885 г. Дворянского банка. Это привело к сильному росту ипотечной задолженности, которая при всех оказываемых правительством льготах в конечном счете ухудшала положение помещичьего хозяйства.

И в буржуазной и в советской исторической литературе сокращение дворянского землевладения в последней четверти XIX в. показывается лишь путем сопоставления данных на 1877 и 1905 гг. (с 72 до 52 млн. десятин, сокращение почти на 20 млн. десятин). Однако, по-видимому, подавляющая часть убыли землевладения крепостников-помещиков относится к годам мирового аграрного кризиса. По данным малоизвестного обследования частного землевладения, проведенного Министерством финансов на 1895 г. в сопоставле-

стр. 82


нии с 1859 и с 1877 гг. (см. далее, гл. 5), видно, что за годы аграрного кризиса помещики потеряли не менее 14 - 15 млн. десятин. Следовательно, за десятилетие со времени окончания аграрного кризиса и до 1905 г. сокращение помещичьего землевладения не превышало 5 - 6 млн. десятин.

За первые 17 лет после реформы, то есть до начала мирового аграрного кризиса, помещики потеряли только 9 млн. десятин, за следующие 14 лет, с 1877 по 1891 гг., - 11,1 млн. десятин, а за последние 4 года кризиса - еще 3,2 млн. десятин. Министерство финансов, обобщив данные нотариусов о купле-продаже земли, сумело впервые показать значительное внутридворянское перераспределение земель. За указанные четыре года потомственными дворянами было продано 7,4 млн. десятин, из них 4,3 млн. десятин были куплены тоже потомственными дворянами8.

В крестьянской среде падение хлебных цен под влиянием аграрного кризиса непосредственно затрагивало больше всего интересы крестьянской буржуазии как главного производителя зерновой товарной продукции, и гораздо слабее - наименее товарное середняцкое хозяйство. В целом же на положении трудящихся масс крестьянства, разорявшихся средних слоев и полупролетариев, особенно в Центре и Поволжье, больше сказывалось усиление полукрепостнической эксплуатации и давление крепостнических выкупных платежей и других прямых налогов и сборов. "Оскудение центра" стало в годы подъема одним из самых болезненных явлений российской экономики. Частые неурожаи хлебов порождали, как во времена феодализма, страшные голодовки крестьянских масс, и даже следовавшие затем хорошие урожаи не давали возможности образовать достаточные страховые запасы хлебов.

Окончание мирового аграрного кризиса в середине 1890-х годов мало отразилось на положении сельского хозяйства и было почти не замечено современниками. Тяжелые последствия страшного голода 1891 г. с резким подъемом хлебных цен в 1891 - 1892 гг. и последующее их значительное понижение под влиянием хороших сборов хлебов в 1893 - 1896 гг. затемняли начавшийся перелом. Наметившийся в 1897 г. и продолжавшийся в последующие два года подъем хлебных цен связывался в представлении современников с очередным неурожаем 1897 года. Между тем рост цен продолжался и в следующем 1898 г.; цены стабилизировались в 1899 г., когда начавшийся промышленный кризис стал в центре внимания современников. Вызванный неурожаем новый (хотя и в значительно меньших размерах, чем в 1892- 1893 гг.) рост недоимок по выкупным платежам и другим прямым налогам и сборам служил как бы свидетельством того, что мировой аграрный кризис еще не закончился.

Уровень потребления народных масс оставался крайне низким и в годы подъема по-прежнему намного уступал уровню развитых капиталистических стран Запада. Главная неравномерность развития российского капитализма в сельском хозяйстве и промышленности выражалась в зримых для всех (даже для отрицавших развитие капитализма в деревне) быстрых темпах роста промышленности и замедленных темпах роста зернового хозяйства, в сильном оживлении городов и оскудении главной в прошлом житницы страны.

Все эти контрасты породили широко распространенное представление о том, что массовое потребление промышленных товаров в стране за годы подъема падало или в лучшем случае осталось на прежнем уровне. Такое представление решительно господствовало среди либералов и народников, среди обыгрывавших его в своих интересах реакционных помещиков и в значительной части правительственного аппарата (министерства внутренних дел, земледелия, Государственный контроль, частично Государственный совет). В подтверждение их позиции в литературе и публицистике 1890-х - начала 1900-х годов приводилась уйма фактов, цифр и расчетов, которые нередко были сделаны тенденциозно и до сих пор еще проникают в советскую литературу.

стр. 83


В действительности, как показывает табл. N 4, среднее потребление промышленных товаров потребительского спроса (к ним относится продукция не только легкой и пищевой, но частично и тяжелой промышленности, а также керосин - в отличие от металлов, являющихся объектом производительного спроса) в процентах на душу населения за годы подъема значительно выросло9. При этом темпы роста потребления в сравнении с предшествующим семилетием также значительно выросли. За 1885 - 1892 гг. переработка хлопка на душу населения возросла на 22%, а за 1892 - 1899 гг. - на 47% (ускорение прироста в 2,2 раза), потребление сахара - соответственно, на 19 и 39% (ускорение в 2 раза), а потребление чая - еще больше. Далее, как показывают цифры за 1892 - 1901 гг., рост потребления по пяти предметам выражался в близких цифрах - увеличение от 30 до 45%, по сахару - на 54%. По хлопку и сахару рост продолжался и во время кризиса.

Исключение составляло потребление водки, которое стало падать с 1860-х годов (около 1 ведра на душу) при систематическом повышении акциза с ведра водки10 с 1 руб. 60 коп. в год отмены откупной системы накануне реформы до 4 руб. с 1893 г. и 4 руб. 40 коп. с 1900 года.

Таблица N 4

Потребление промышленных товаров на душу населения

Наименование

Единицы измерения

1885

1892

1899

1901

1903

Население в млн. человек

104,6

119,3

130,0

133,5

137,0

Хлопок*

Фунты

2,75

3,36

4,95

4,84

5,15

Сахар

"

6,58

7,84

10,9

12,11

13,15

Чай

"

0,69

0,734

0,892

1,023

 

Керосин

"

8,76

10,9

13,1

14,12

 

Спички

Тыс. штук

1,27

1,19

1,43

1,73

 

Водка

Литры

7,68

6,012

6,48

5,88

 

Рост потребления в %%**:

Хлопок

 

-

22

47

44

53

Сахар

 

-

19

39

54

68

Чай

 

-

6

22

39

 

Керосин

 

-

24

20

30

 

Спички

 

-

6

20

45

 

Водка

 

-

-22

8

-2

 

-----

* По хлопку приведены цифры не производства, а переработки на душу населения.

** Рост потребления для 1892 г. исчислен по отношению к 1885 г., для 1899 - 1903 гг. - по отношению к 1892 году.

Таким образом, темпы роста потребления массовых промышленных товаров потребительского спроса были в годы подъема весьма значительными. Иначе и не могло быть в условиях прогрессирующего развития российского капитализма, не исключая и сферы сельского хозяйства. Несомненно, что рост потребления в городах был более значительным, чем в деревне, а в сельских районах Северного Кавказа и Юга много выше, чем в старом российском Центре, где, возможно, в среднем потребление даже не росло. Но такая неравномерность роста потребительского спроса была свойственна развитию капитализма в любой стране. Россию отличали от Запада, во-первых, больший диапазон имманентных капитализму контрастов и, во-вторых, намного меньший уровень средней величины потребления, несмотря на немалые темпы его роста. Так, переработка хлопка на душу населения была в России в 2 - 2,6 раза ниже, чем во Франции и Германии. Разница в потреблении бумажных тканей была несколько меньше, так как Россия экспортировала лишь часть произведенных тканей, Франция и Германия - значительно больше. По потреблению сахара Россия отставала от тех же стран в 2,5 - 3,5 раза. По потреблению чая Россия уступала Англии в 7 раз, но Голландии и США - только в 1,5 раза11.

стр. 84


В этом заключалась главная слабость самой базы подъема, которая не могла сдержать темпы промышленного роста в восходящей фазе экономического цикла, но полностью проявилась после 1899 г., в фазе спада, определив глубину и затяжной характер кризиса.

* * *

Мировой подъем 1890-х годов происходил в канун эпохи империализма, когда в капиталистических странах Запада уже достигли высокой степени монополизация тяжелой промышленности, централизация капиталов в крупнейших банках и сращивание промышленного и банковского капитала. В жестокой борьбе за господство над рынками сбыта и источниками сырья, крепнущие монополии интенсивно вели строительство новых предприятий, переоборудовали и модернизировали старые заводы. Тесная связь с крупными банками давала монополиям возможность производить большие капиталовложения - в размерах, недоступных в предшествующие подъемы самым крупным предприятиям. Все это оказывало серьезное влияние на усиление подъема 1890-х годов и рост всех отраслей, производящих средства производства, прежде всего в США и Германии12.

В капиталистических странах Запада в 1890-е годы завершался переход от домонополистического капитализма к империализму. В России, при позднем переходе к капитализму, но сжатых исторических сроках его развития, экономика 1890-х годов также носила явный отпечаток перерастания домонополистического капитализма в монополистический. Однако накануне подъема металлургия и машиностроение были здесь развиты еще мало, значительно отставало и накопление денежных капиталов. Поэтому слабы были и образовавшиеся в тяжелой промышленности картели и синдикаты, а столичные банки, при высокой централизации в них денежных капиталов, не являлись еще значительной силой. В 1890-х годах они только приступали к эмиссионно-учредительским операциям и впервые начинали сращиваться с крупными промышленными предприятиями. Российские монополии еще только набирали силу и не могли, в отличие от монополий США и Германии, играть сколько-нибудь крупную роль в усилении экономического подъема 1890-х годов.

Основную роль в усилении и ускорении развития тяжелой промышленности - в этом заключалась важная особенность самого подъема 1890-х годов в России - сыграл российский государственный капитализм. При этом закономерность использования государственного капитализма как основного рычага промышленного подъема 1890-х годов объяснялась прежде всего тем, что железнодорожное строительство по-прежнему оставалось в России главным звеном экономического подъема и что само это строительство и железнодорожное хозяйство могли быть в России только государственно-капиталистическими. Именно они, как это было раньше в западных странах, являлись в России 1890-х годов крупнейшими потребителями продукции тяжелой промышленности и машиностроения. Из этого складывалась подавляющая часть так называемого казенного спроса, состоявшего еще из военных заказов, которые, однако, имели тогда для российского машиностроения более ограниченное значение, чем заказы на подвижной состав.

В народнической и буржуазной литературе конца XIX - начала XX в. утвердилось представление об особом характере государственного спроса и его "искусственности" - представление явно несостоятельное в свете марксистско-ленинской теории расширенного воспроизводства и капиталистического рынка.

Основным "потребителем" продукции I подразделения, включая металлы и машины, является само производство I и II подразделений, которые в качестве потребителей составляют весьма значительную часть капиталистического рынка. Остальная его часть, представленная спросом на потребительские товары, непосредственно удовлетворяется продукцией II подразделения и лишь в малой степени продукцией I подразделения (металлоизделия

стр. 85


для домашнего обихода, топливо и горючее для бытовых нужд). Вместе с тем потребительский спрос страны в последнем счете определяет и весь производительный спрос.

В такой огромной мелкобуржуазной стране, как Россия, опутанной вдобавок крепостническими пережитками, нищета деревни суживала внутренний рынок не только для легкой и пищевой промышленности (текстиль, сахар и т.д.), но в конечном счете и для всей промышленности, включая и I подразделение. Кроме того, нищета деревни суживала и непосредственный производительный спрос крестьянского хозяйства на орудия производства и строительные материалы (железный плуг вместо сохи, телега на железном ходу, кровельное железо). Отмечая, что и в 1913 г. железо потреблялось в крестьянском хозяйстве в мизерном количестве, Ленин делал отсюда вывод, что "отсталость и дикость России особенно велики" и что это положение не может измениться до тех пор, пока крестьянин придавлен крепостническим землевладением "Марковых и Пуришкевичей"13. При этом Ленин нигде не указывал, что при значительном развитии производительного и потребительского спроса сельского хозяйства на металлы сколько-нибудь значительным рынком для металлургии могло бы стать крестьянское хозяйство - даже после освобождения его от гнета латифундий и превращения в фермерское. Это опровергается всеми ленинскими работами о теории реализации и высказываниями о формировании капиталистического рынка России.

Совсем иное понимание вопроса сложилось в народнической и значительной части буржуазно-либеральной литературы. Игнорируя главное - крепостнические пережитки, эта литература все объяснение крайне низкого потребления металлов в России сводила к дороговизне железа для крестьянского хозяйства как последствию высоких таможенных пошлин и огромного "казенного" спроса. Именно ему, как некой аномалии, противопоставлялся весь рыночный ("внеказенный") спрос, отождествлявшийся с "народным", то есть массовым крестьянским спросом. Однако в этот емкий и крайне неопределенный термин заодно укладывался и весь городской спрос, то есть, по существу, спрос металлообрабатывающей промышленности, промышленного и городского строительства, имевший и без "казенного" гораздо большее значение для сбыта металлов, чем деревенский рынок.

Даже в правительственных документах 1890-х - начала 1900-х годов надежды на упрочение российской металлургии связывались, как увидим в последующих главах, прежде всего с перспективами проникновения железа по мере его удешевления в "народную толщу"14. Указанные представления прослеживаются и в позднейшей русской литературе и публицистике, а противопоставление "казенного" спроса рыночному проникло и в некоторые советские работы, посвященные экономической истории России периода капитализма.

В действительности же и в конце XIX в., и в современном капиталистическом хозяйстве потребительский спрос на металлы имеет незначительный удельный вес во всем сбыте, производительный же спрос на них определяется в подавляющей своей части потребностями промышленности и транспорта, а также промышленного и городского строительства, но отнюдь не потребностями сельскохозяйственного производства и строительства.

В производительном спросе на металлы и продукцию машиностроения в России 1890-х годов особо выделялся железнодорожный спрос. Закономерности капиталистического расширенного воспроизводства и капиталистического рынка ничуть не нарушались от того, что железнодорожный транспорт в России являлся не частнокапиталистическим, а государственно-капиталистическим. Но вместе с тем чрезвычайно возрастали возможности воздействия на экономику.

Государственный железнодорожный спрос, дополняемый военными заказами, стал впервые после 1860 - 1870-х годов действенным способом насаждения новых и развития существующих металлургических и машиностроительных заводов, но в несравненно больших масштабах. Тогда задача ограни-

стр. 86


чивалась насаждением немногих крупных предприятий, обслуживающих железнодорожное строительство и транспорт. Теперь в качестве основной цели экономической политики было выдвинуто содействие промышленному развитию, а ее главное направление первых пореформенных десятилетий - ускорение экономического развития по пути капитализма - переросло в курс на ускоренную капиталистическую индустриализацию страны.

Влияние государственного капиталистического хозяйства не ограничивалось его непосредственным воздействием на экономику. И форсирование капиталистического развития в 1860 - 1870-х годах, и поддержка покровительствуемых предприятий во время застоя 1880-х годов неизбежно влекли за собой обогащение соответственных групп буржуазии. Это порождало их прямую заинтересованность в усилении государственного спроса и в самом существовании государственно-капиталистического хозяйства15. Все это воспроизводилось на расширенной основе во время подъема 1890-х годов.

На рубеже 1880 - 1890-х годов в процессе расширявшегося огосударствления частных дорог с авансцены российского предпринимательства стали исчезать железнодорожные "короли". Изжили себя и пореформенные дельцы-учредители с их бурной предприимчивостью, базировавшейся целиком на государственных средствах. Первые хозяева насажденных в 1860 - 1870-х годах новых заводов в металлургии и машиностроении также уходили из сферы активного предпринимательства. При этом крупные личные капиталы железнодорожных и других дельцов, а также хозяев заводов переходили в другие сферы16.

На смену им появились в 1890-х годах новые дельцы и хозяева крупных заводов, которые тоже зависели от железнодорожного спроса, но средства для финансирования должны были черпать из частных акционерных банков, широко используя их и даже ставя под свой контроль (А. К. Алчевский, П. П. Дервиз, несколько по-другому - С. И. Мамонтов). Да и сами банки впервые устремились в это время в сферу чисто промышленного предпринимательства нового типа.

Государственный спрос отнюдь не ограничивался металлургией, топливной промышленностью, машиностроением и обогащал не только хозяев этих отраслей. В железнодорожном строительстве затраты на продукцию крупной промышленности (рельсы, скрепления, мосты, подвижной состав) не превышали 30 - 40% всех расходов. Остальная их часть складывалась из затрат на продукцию второстепенных отраслей фабричной промышленности и мелкокапиталистических предприятий17 и расходов на чистое строительство, которое, подобно лесной промышленности, находилось тогда на мануфактурной стадии развития.

Капитальные затраты на восстановление и расширение своих основных капиталов производились и действующими железными дорогами. На государственных дорогах они проводились по эксплуатационным расходам (в сметах обыкновенных расходов государственного бюджета) и составляли в 1893 - 1903 гг. около 17% их общей суммы. За это время капитальные затраты действующих дорог достигали 37% капиталовложений на сооружение новых дорог. Структура тех и других вложений по расходам на закупку продукции металлургии и машиностроения, второстепенных отраслей промышленности и чистое строительство примерно совпадали18.

В составе остальных 83% подлинно эксплуатационных расходов действующих железных дорог крупную величину, около одной шестой, составляли затраты на топливо, в том числе 80% на уголь и нефть и 20% на дровяное топливо. Расход металлов и другой продукции крупной промышленности составлял в общей массе эксплуатационных расходов незначительную величину.

Заказы военных ведомств крупной промышленности ограничивались их сметами на вооружение. Самыми крупными заказами были судостроительные, но в рассматриваемый период они выполнялись государственными заводами или за границей, тогда как российские частные заводы могли строить

стр. 87


лишь миноносцы и другие мелкие суда. Военно-морской флот был крупным потребителем угля и нефти. Расходы военного ведомства на артиллерию и боеприпасы были относительно невелики. В его расходах на перевооружение крупное место занимали затраты на строительство крепостей, казарм и т.п.

Все это показывает, что железнодорожный и отчасти военно-ведомственный спрос служил не только развитию металлургии, машиностроения, топливной промышленности и обогащению их хозяев. Государственный спрос питал и обогащал также гораздо более широкий круг менее видных капиталистов. Значительную часть их составляли строительные подрядчики (целая иерархия главных подрядчиков, их субподрядчиков и мелких рядчиков). Они же нередко заготавливали строительные нерудные, а иногда и лесные материалы. К отмеченному выше кругу капиталистов относились разнообразные торгово-промышленные фирмы, поставлявшие строительный лес и дрова, разную продукцию фабричной и мелкой промышленности, и притом не только государственно-капиталистическому хозяйству и военным ведомствам, но и другим многочисленным государственным учреждениям. Военные ведомства производили затраты на содержание личного состава армии и флота, кавалерии и конского обоза, что порождало и питало многочисленных поставщиков продовольствия и обмундирования, фуража и инвентаря. Поставщиками являлись торговые фирмы, крупные и мелкие промышленники (по поставкам сукна - крупные, по поставкам кожевенных изделий - много мелких поставщиков), а подчас и помещичьи хозяйства.

На частнокапиталистическом строительстве, будь то промышленное или транспортное, обогащаются больше всего сами хозяева строящихся предприятий, а не строительные подрядчики и поставщики. В государственно-капиталистическом строительстве, тем более в строительстве военных ведомств, все возможности обогащения достаются подрядчикам и поставщикам, владельцам отчуждаемых земель, а вместе с тем и "распорядителям кредитов" - чиновникам ведомств-заказчиков. Путейские и военные инженеры-чиновники выступали и в роли строительных подрядчиков - скрытых, а иногда и явных. В военном ведомстве был узаконен и так называемый комиссионерский способ заготовок, когда на интендантских чиновников могли возлагаться заготовки продовольствия, фуража, кожевенных изделий и т.д. с выплатой им установленного комиссионного вознаграждения. Всеобщей формой скрытого участия чиновников во всех видах подрядов и поставок являлось взяточничество.

Таким образом, быстрое возрастание государственно-капиталистического хозяйства и хозяйственных функций военных ведомств в 1890-е годы намного увеличило сферу государственных подрядов и поставок. Многомиллионный железнодорожный и государственный спрос лишь в относительно небольшой части мог использоваться и фактически использовался для форсирования развития ведущих отраслей I подразделения. Вместе с тем этот спрос, и прежде всего огромное железнодорожное строительство и быстрое расширение сети действующих дорог, усиливал экономический подъем и способствовал росту всей российской экономики в целом. В этих условиях увеличивалась эффективность такого действенного орудия экономической политики, как регулирование государством железнодорожных тарифов.

Многоукладность российской экономики и распространенность разных форм торгово-ростовщической эксплуатации приводили к тому, что железнодорожные и государственные подряды и поставки лишь в относительно небольшой своей части обогащали хозяев новых отраслей тяжелой промышленности. В несравнимо больших масштабах обогащались за счет затрат на железнодорожное строительство и хозяйственных операций военного, морского и других ведомств подрядчики, сооружавшие железные дороги, крепости, казармы, и торговцы - поставщики продовольствия, обмундирования, фуража, дров и т.д.

Таким образом, в общественно-экономических и социально-политических условиях России активная роль государства в экономике приводила к

стр. 88


насаждению передового капитализма, но в гораздо больших масштабах - худших его форм, которые были позднее обобщены Лениным в понятии "октябристского" капитала и "октябристского" капитализма.

2. Масштабность и интенсивность государственно-капиталистической политики

Экономический подъем 1890-х годов стал новым и высшим по своим масштабам и напряженности этапом правительственной политики индустриализации страны. Глубокая ее преемственность выражалась в продолжавшемся сохранении крепостнических пережитков в деревне.

Некоторые существенно новые по сравнению с 1860 - 1870-ми годами стороны экономической политики рассматриваемого периода были подготовлены мерами 1880-х - начала 1890-х годов, когда во главе Министерства финансов стоял И. А. Вышнеградский. (Это министерство до 1905 г. выполняло также функции позднейшего Министерства торговли и промышленности и практически охватывало почти все сферы российской экономики, кроме сельского хозяйства, на которое оно, впрочем, также оказывало существенное влияние через сферу торговли, кредита и финансов.)

Не менее важно, что при изменившемся состоянии государственных финансов стало возможным приступить к накоплению золотых запасов и некоторой стабилизации валютного курса русского бумажного рубля.

Перечисленные меры экономической политики 1880-х годов служили подготовке нового этапа экономической политики 1890-х годов и были на нем продолжены и завершены. Однако и масштабы основных мероприятий экономической политики 1890-х годов, и их многообразие, и необычные для российских условий краткие сроки их проведения в жизнь, и, главное, объединяющая их программа капиталистической индустриализации страны означали новую, качественно более высокую ступень всей экономической политики правительства в целом.

Об этом свидетельствует один лишь краткий перечень мероприятий, начатых и осуществленных за годы подъема.

Главными здесь были тесно связанные между собой основные меры экономической политики в сферах железнодорожного транспорта, промышленности и финансов. Железнодорожная сеть страны за 11 лет удвоилась, была сооружена Сибирская магистраль, широко использовались в интересах общей экономической политики железнодорожные тарифы. Высокая таможенная охрана промышленности была дополнена системой торговых договоров-конвенций, заключенных Россией с рядом стран, имевших значение для ее экспорта и импорта. Кроме таможенной защиты, проводилось активное воздействие на ускорение промышленного развития страны, и в первую очередь тяжелой промышленности. Задачи государственного финансирования экономики и мобилизация для этой цели через государственный бюджет дополнительных источников средств были провозглашены официальной целью общей экономической политики. В исключительно сжатые сроки была завершена подготовка и проведена денежная реформа 1896 - 1897 гг. (введение золотой валюты), причем ей предшествовало и ее сопровождало интенсивное накопление крупных золотых запасов.

Эти основные меры сопровождались рядом других экономических и организационно-хозяйственных мероприятий. В 1893 г. был разработан и в 1894 г. введен новый устав Государственного банка, направленный на активизацию его кредитной политики, расширение кредитования промышленности и торговли и особенно кредитования заготовок и экспорта хлеба. С 1894 г. была начата организация независимой от Министерства просвещения системы коммерческого и экономического образования - новых политехнических высших учебных заведений в системе Министерства финансов. В 1894 г. было проведено большое снижение пассажирских железнодорожных тарифов, по третьему и четвертому классам в особенности, что сделало российский тариф

стр. 89


самым дешевым в мире и способствовало резкому увеличению пассажирского движения по железным дорогам. В 1895 г. был введен новый устав Крестьянского банка, направленный на оживление и расширение его затухавших операций, а с 1895 - 1896 гг. начата организация государственных предприятий и банков для "мирного" экономического проникновения в зарубежные страны Востока (Русско-Китайский банк и Учетно-Ссудный банк Персии, КВЖД и Энзели-Тегеранская колесная дорога, разные более мелкие предприятия). В 1895 г. был принят закон о введении винной монополии с постепенным распространением ее на всю территорию России. В том же году была установлена, первоначально в порядке трехлетнего опыта, сахарная нормировка. В 1898 г. было реорганизовано промысловое обложение, в частности проведен принцип прогрессивного обложения прибылей акционерных обществ.

Параллельно проводилась реорганизация самого аппарата Министерства финансов. Департамент торговли и мануфактур, ведавший промышленностью и торговлей, был расширен, перестроен и переименован в "Учреждения Министерства финансов по части промышленности и торговли". Были учреждены Главное по фабрично-заводским делам присутствие и губернские присутствия на местах, расширены состав и функции фабричной инспекции, выделено Управление торгового мореплавания и портов. Для усиления борьбы с контрабандой таможенная стража была военизирована и преобразована в пограничный корпус, остававшийся в системе Министерства финансов.

Аппарат, ведавший косвенными налогами (акцизами), был расширен и превращен в Главное управление неокладных сборов и казенной продажи питей, возглавлявшее государственно-капиталистическую винную монополию и сахарную нормировку. Намного увеличился и штат акцизного надзора на местах. Расширились состав и функции податной инспекции по сбору прямых налогов, причем делались настойчивые попытки передать ей и прямые сборы с крестьян, изъяв их из ведения земских начальников и местной полиции.

Активизация промышленной политики нашла свое выражение также в организации промышленных выставок внутри страны и за границей. Среди них выделялись Всероссийская промышленная выставка 1896 г. в Нижнем Новгороде и Русское отделение на Всемирной выставке 1900 г. в Париже. Министерство финансов проводило съезды промышленников разных отраслей - нефтепромышленников, горнопромышленников, винокуренных заводчиков и т.д., Всероссийский торгово-промышленный съезд во время Нижегородской выставки, совещание по улучшению хлебной торговли 1899 года. Представители отраслевых предпринимательских организаций все больше привлекались к участию во внутриминистерских обсуждениях и совещаниях, например, по вопросу о развитии экспорта нефти в 1893 - 1895 гг. или по вопросу о мерах поддержки металлургии в 1901 году.

В области рабочего законодательства настойчиво проводилась линия на расширение патерналистской "заботы о рабочем люде" (попытки легализовать "мирные" экономические стачки, отделив их от политических "бунтов", ввести обязательную и детально регламентированную врачебную помощь рабочим за счет предпринимателей и т.п.).

Функции Министерства финансов чрезвычайно разрослись, и оно заняло особое, можно сказать центральное, положение во всем правительственном аппарате. Подобное положение занял и сам СЮ. Витте, без участия которого не решался ни один из основных вопросов внешней и внутренней политики. Витте стал во главе Министерства финансов в 1892 г., в самый канун подъема. За весь предшествовавший 30-летний период и даже позднее, до начала деятельности III Думы, экономическая политика правительства никогда не получала столь широкой огласки в официальных документах и выступлениях, предназначенных для широкого сведения, как в 1893 - 1903 годах. Начиная с первого "Всеподданнейшего доклада министра финансов о росписи государственных доходов и расходов на 1893 год" и кончая последним своим докладом, Витте,

стр. 90


формально обращаясь к царю, излагал и обосновывал все основные установки экономической политики, ее главные цели, конкретные задачи в области промышленности, финансов, строительства железных дорог, поддержки сельского хозяйства, упорядочения торговли, давал общие оценки экономической политики, специально финансовой политики и т.д.

Все это сопровождалось и официозными статьями и сообщениями в журнале "Вестник финансов, торговли и промышленности" и в других органах министерства. Широкая информация о многообразной деятельности Министерства финансов, оценка экономического положения России и ее финансов, а также прогнозы перспектив развития страны сопровождались нередко разъяснениями или полемикой по поводу выступлений русской и иностранной печати.

Все это накрепко связало в представлении современников, а также последующей русской буржуазной литературы и публицистики весь этап экономической политики 1893 - 1903 гг. с именем Витте.

Особенностью нового этапа являлось усиление расхождений в верхах по некоторым основным вопросам экономической политики. Ухудшавшееся под действием мирового аграрного кризиса положение наиболее влиятельных помещиков-полукрепостников российского Центра вызвало появление их особой экономической "программы". Суть ее сводилась к тому, чтобы искать выход за счет усиления полукрепостнической эксплуатации крестьянства и всемерной консервации общины (реакционные законы 1893 г.), за счет снижения курса рубля, что увеличивало выручку за экспортируемый хлеб при обмене иностранной валюты на рубли, и, наконец, за счет ничем не ограниченной государственной финансовой поддержки. Проводимая Витте политика капиталистической индустриализации шла вразрез с подобными домогательствами реакционных помещиков.

Введение золотой валюты означало для них крах всех расчетов на искусственное улучшение условий хлебного экспорта, а также крах надежд на неограниченное финансирование, которые связывались с возможностью крупных выпусков в обращение бумажных денег. Официальный курс экономической политики означал для помещиков еще больший крен ее в сторону обогащения крупной буржуазии, а тем самым сокращение практических возможностей финансовой поддержки помещиков. Высокий протекционизм также задевал интересы помещиков как потребителей импортных и производимых внутри страны промышленных товаров. По этой причине помещики с начала XIX в. были традиционными противниками протекционизма.

Железнодорожная тарифная политика в более чем достаточной мере учитывала интересы помещиков как владельцев товарного хлеба. Однако они домогались значительно большего снижения тарифов и прямого вмешательства правительства в хлебную торговлю, что было столь же нереальным, как и требование инфляционистского финансирования "сельского хозяйства", то есть самих помещиков. Даже снижение пассажирских тарифов расценивалось реакционными помещиками в качестве меры, ущемлявшей их интересы (она якобы лишала их дешевой рабочей силы на месте и "развращала" деревенского бедняка и пролетария, получавшего возможность уехать на заработки в горной промышленности Юга или фермерских хозяйствах Северного Кавказа).

Так политика капиталистической индустриализации страны вступала во все большее противоречие с курсом на сохранение крепостнических пережитков в экономическом и правовом строе сельского хозяйства.

Примечания

1. ЛЕНИН В. И. Полн. собр. соч. Т. 5, с. 82 - 83.

2. МЕНДЕЛЬСОН Л. А. Теория и история экономических циклов и кризисов. Т. 2. М. 1955, с. 405 - 418.

стр. 91


3. См.: ЛЕНИН В. И. Полн. собр. соч. Т. 27, с. 360 - 361. Данные во французских франках пересчитаны в рубли по паритету 1900 г. (100 фр. = 37,5 руб.).

4. В русской экономической литературе попытка ориентировочного учета продукции "лесозаготовок" делалась только при исчислении национального дохода, и эта продукция причислялась к сельскому хозяйству по отрасли лесоводства, причем к последнему относились как заготовка дров и строительного леса для собственных нужд крестьян и помещиков, так и промысловая заготовка леса на продажу. В действительности к лесопромышленности относится "исключительно приготовление леса на продажу", - писал В. И. Ленин, отмечая, что эта отрасль находилась в то время на мануфактурной стадии развития (ЛЕНИН В. И. Полн. собр. соч. Т. 3, с. 524 - 525). К сожалению, этому важнейшему различению не всегда придается должное значение. Так, С. Н. Прокопович не делал этого различия и относил весь доход от "лесоводства" на счет крестьян и помещиков, не учитывая буржуазии (ПРОКОПОВИЧ С. Н. Опыт исчисления народного дохода 50 губерний Европейской России в 1900- 1913 гг. М. 1918, с. 83). Аналогичная ошибка встречается и в некоторых советских работах (см., напр., КОЛГАНОВ М. В. Национальный доход СССР. М. 1939, с. 72). Прокопович, однако, выделял и исчислял товарную продукцию "лесоводства", определив ее в 23% к валовой, что составляет для 1900 г. сумму порядка 150 млн. рублей.

5. Приведенные данные о росте промышленной продукции в количественном выражении взяты из общих и отраслевых изданий, таких, как, напр.: ГЛИВИЦ И. П. Железоделательная промышленность России. СПб. 1911 (Статистические приложения). Данные о выпуске продукции, учитываемой в ценностном выражении, а также по деревообработке и силикатной промышленности и сведения о мощности двигателей взяты из кн.: Динамика российской и советской промышленности... Т. 1.4. 1 - 2. М. 1929. Использованы также сведения, приводимые в официальном издании Министерства финансов: Россия в конце XIX в. СПб. 1900, с. 241. Данные о мировом производстве металлов и угля и об их производстве и переработке хлопка в четырех западных капиталистических странах взяты из статистических приложений книги: МЕНДЕЛЬСОН Л. А. Ук. соч. Т. 2. Относительные величины исчислены мною.

6. Удельный вес России и СССР в мировом промышленном производстве в сравнении с четырьмя основными капиталистическими странами Запада был исчислен Госпланом СССР при составлении первого пятилетнего плана. Впоследствии этот расчет был продолжен до 1937 г. (СССР и капиталистические страны: Статистический сборник... за 1913 - 1937 гг. М. -Л. 1939, с. 6). По этому исчислению, удельный вес страны в мировой продукции определен на 1913 г. в 2,6% в территориальных границах 1937 года. На основании данных "Динамики..." (Динамика российской и советской промышленности. Т. 1. Ч. 3. М. 1930, с. 176 - 177) для России в границах 1913 г. он должен быть поднят до 3,14%. Для выяснения удельного веса России в мировой продукции на все предшествующие даты использованы общие индексы промышленной продукции (мировой, по России и по каждой из четырех стран Запада), исчисленные Л. А. Мендельсоном (МЕНДЕЛЬСОН Л. А. Ук. соч. Т. 2, с. 524). Все указанные индексы по десятилетиям, с 1860 по 1900 г., даны в процентах по отношению к 1913 г., взятому за 100%. Сочетание данных издания "СССР и капиталистические страны" с данными Мендельсона позволило весьма ориентировочно определить удельный вес России в мировой промышленной продукции в 1,72% в 1860 г. и 1,88% в 1890 году. Показанный Мендельсоном индекс промышленного производства России в 1900 г. явно завышен как по сравнению с данными "Динамики", так и по сравнению с изданием "СССР и капиталистические страны" (с. 127), поэтому индекс 1900 г. принят мною в 48% по отношению к 1913 году.

7. ЛЯЩЕНКО П. И. История народного хозяйства СССР. Т. 2. Изд. 3-е. М. 1952, с. 71 - 73.

8. Документ содержит также интересные данные об ипотечной задолженности дворянского землевладения, которые показывают, что в 1895 г. сплошной высокой задолженности, вопреки утверждению представителей помещиков, не существовало. Напротив, степень задолженности была чрезвычайно различна, особенно по отдельным районам страны.

9. По товарам, облагаемым акцизом или фискальной пошлиной (чай), при составлении таблицы N 4 использованы данные из работы: КАШКАРОВ М. Финансовые итоги последнего десятилетия (1892 - 1901 гг.). Т. 1. СПб. 1903, с. 154 - 155, 179. Из нее же взяты данные о потреблении чая на Западе. Все исходные данные Кашкарова мною проверены по наиболее надежным статистическим источникам. Например, погодичные данные о населении проверены по расчетам А. Г. Рашина (РАШИН А. Г. Население России за 100 лет. М. 1956). Полученные в результате цифры разнятся с показанными в работе Кашкарова совершенно незначительно. Потребление спичек и хлопка рассчитано мною, данные по хлопку взяты из издания "Мировые экономические кризисы". (М. 1937) и из работы: ХРОМОВ П. А. Экономическое развитие России в XIX-XX веках (1800 - 1917). М. 1950.

10. Стандартное ведро вмещало 12,29 литра 40-градусной водки.

11. Данные о потреблении чая за границей взяты из указ. соч. Кашкарова, а цифры потребления сахара и хлопка во Франции и в Германии исчислены мною.

стр. 92


12. МЕНДЕЛЬСОН Л. А. Ук. соч. Т. 2, с. 426 - 427.

13. ЛЕНИН В. И. Полн. собр. соч. Т. 23, с. 377 - 379.

14. Эта иллюзия связана и с утвердившимся в статистике приемом определения уровня развития промышленности, единообразным для обоих подразделений, например, производство сахара и чугуна на единицу населения.

15. См.: ГИНДИН И. Ф. Государственный банк и экономическая политика царского правительства (1861 - 1892). М. 1960. Гл. 5.

16. Железнодорожный магнат П. Г. Дервиз стал рантье и проживал во Франции, его сын, П. П. Дервиз, часть унаследованных капиталов использовал в сфере промышленного предпринимательства 1890-х годов. Капиталы С. С. Полякова получили у его наследников рантьерское использование, и притом тоже за границей; российскими рантье стали сыновья В. А. Кокорева. Хозяева наиболее преуспевшего из металлургических и машиностроительных заводов - Брянского - князь Тенишев, Петровский и Голубев нажили многомиллионные капиталы, что позволило им с конца 1880-х годов финансировать расширение заводов и стать одновременно тремя крупнейшими акционерами и кредиторами Брянского общества. В 1890-х годах они еще больше приумножили свои капиталы, продав акции по двойной-тройной цене французским банкам, после чего их личные капиталы ушли из активного промышленного предпринимательства в значительной мере в рантьерскую сферу. Старейшее русское предприятие в металлургии и машиностроении без всяких усилий со стороны французских банков перешло к ним на самых выгодных для старых владельцев условиях,

17. Строительный лес и шпалы, кирпич и известь, песок, гравий и щебень.

18. Помимо непосредственного потребления металлов, в капиталовложениях транспорта (рельсы, скрепления, мосты и т.д.) следует учитывать и косвенное потребление металлов заводами транспортного машиностроения на изготовление подвижного состава. В 1900 г. это увеличивало прямое потребление металлов железными дорогами по крайней мере еще на 25%.


© biblioteka.by

Permanent link to this publication:

https://biblioteka.by/m/articles/view/ГОСУДАРСТВО-И-ЭКОНОМИКА-В-ГОДЫ-УПРАВЛЕНИЯ-С-Ю-ВИТТЕ

Similar publications: LBelarus LWorld Y G


Publisher:

Беларусь АнлайнContacts and other materials (articles, photo, files etc)

Author's official page at Libmonster: https://biblioteka.by/Libmonster

Find other author's materials at: Libmonster (all the World)GoogleYandex

Permanent link for scientific papers (for citations):

И. Ф. ГИНДИН, ГОСУДАРСТВО И ЭКОНОМИКА В ГОДЫ УПРАВЛЕНИЯ С. Ю. ВИТТЕ // Minsk: Belarusian Electronic Library (BIBLIOTEKA.BY). Updated: 08.01.2021. URL: https://biblioteka.by/m/articles/view/ГОСУДАРСТВО-И-ЭКОНОМИКА-В-ГОДЫ-УПРАВЛЕНИЯ-С-Ю-ВИТТЕ (date of access: 05.12.2024).

Found source (search robot):


Publication author(s) - И. Ф. ГИНДИН:

И. Ф. ГИНДИН → other publications, search: Libmonster BelarusLibmonster WorldGoogleYandex

Comments:



Reviews of professional authors
Order by: 
Per page: 
 
  • There are no comments yet
Related topics
Publisher
Беларусь Анлайн
Минск, Belarus
711 views rating
08.01.2021 (1427 days ago)
0 subscribers
Rating
0 votes
Related Articles
ВИТРИНА ЯПОНСКОЙ КОЛОНИАЛЬНОЙ ПОЛИТИКИ: ТАЙВАНЬ В ЗАПИСКАХ АМЕРИКАНСКИХ ПУТЕШЕСТВЕННИКОВ 1920-х гг.
10 hours ago · From Елена Федорова
КРЫЛАТЫЙ СЕТ И ЕГО СВЯЗЬ С СОЛНЕЧНЫМ БОЖЕСТВОМ
10 hours ago · From Елена Федорова
НОВЫЕ ТЕНДЕНЦИИ ПОЛИТИКИ США В ВОСТОЧНОЙ, ЮГО-ВОСТОЧНОЙ АЗИИ И ЮЖНО-ТИХООКЕАНСКОМ РЕГИОНЕ
18 hours ago · From Елена Федорова
ТРИАЛОГ ИНДУИЗМА, ИСЛАМА И ХРИСТИАНСТВА В СОЗНАНИИ МЫСЛИТЕЛЕЙ БЕНГАЛЬСКОГО РЕНЕССАНСА: ПРОЦЕСС И РЕЗУЛЬТАТЫ
19 hours ago · From Елена Федорова
КОЛДОВСТВО И МАГИЯ В ЖИЗНИ КОЛОНИСТОВ СИБИРИ XVII ВЕКА
2 days ago · From Елена Федорова
КОСМОГОНИЧЕСКИЕ СЮЖЕТЫ "НЫРЯЛЬЩИК ЗА ЗЕМЛЕЙ" И "ВЫХОД ЛЮДЕЙ ИЗ ЗЕМЛИ" (О гетерогенном происхождении американских индейцев)
2 days ago · From Елена Федорова
ПОЛЫЕ ИЗОБРАЖЕНИЯ ЖИВОТНЫХ (По материалам верхнеобской культуры Новосибирского Приобья)
2 days ago · From Елена Федорова
К ВОПРОСУ ОБ "ИСКУССТВОВЕДЧЕСКОМ" И "АРХЕОЛОГИЧЕСКОМ" ПОДХОДАХ К ИНТЕРПРЕТАЦИИ ИЗОБРАЗИТЕЛЬНЫХ ПАМЯТНИКОВ
2 days ago · From Елена Федорова
ОКУНЕВСКАЯ КУЛЬТУРНАЯ ТРАДИЦИЯ В СТРАТИГРАФИЧЕСКОМ АСПЕКТЕ
2 days ago · From Елена Федорова

New publications:

Popular with readers:

News from other countries:

BIBLIOTEKA.BY - Belarusian digital library, repository, and archive

Create your author's collection of articles, books, author's works, biographies, photographic documents, files. Save forever your author's legacy in digital form. Click here to register as an author.
Library Partners

ГОСУДАРСТВО И ЭКОНОМИКА В ГОДЫ УПРАВЛЕНИЯ С. Ю. ВИТТЕ
 

Editorial Contacts
Chat for Authors: BY LIVE: We are in social networks:

About · News · For Advertisers

Biblioteka.by - Belarusian digital library, repository, and archive ® All rights reserved.
2006-2024, BIBLIOTEKA.BY is a part of Libmonster, international library network (open map)
Keeping the heritage of Belarus


LIBMONSTER NETWORK ONE WORLD - ONE LIBRARY

US-Great Britain Sweden Serbia
Russia Belarus Ukraine Kazakhstan Moldova Tajikistan Estonia Russia-2 Belarus-2

Create and store your author's collection at Libmonster: articles, books, studies. Libmonster will spread your heritage all over the world (through a network of affiliates, partner libraries, search engines, social networks). You will be able to share a link to your profile with colleagues, students, readers and other interested parties, in order to acquaint them with your copyright heritage. Once you register, you have more than 100 tools at your disposal to build your own author collection. It's free: it was, it is, and it always will be.

Download app for Android