Индийцы в Средние века сохранили мифологическое восприятие Индии как острова Джамбудвипа, окруженного океаном и простирающегося от Гималаев до мыса Коморин (Канъякумари), или до "моста Рамы" (или "моста Адама"). Эта территория в их представлениях состояла из множества стран, среди которых значились как реальные, так и воображаемые. Мифологическое восприятие пространства непротиворечиво сочеталось с реалистическим, особенно на уровне государства, области, группы деревень, поселения. Четко различались Север и Юг субконтинента, а также жители Севера и Юга, причем Север воспринимался как территория большей святости. Переплетение мифологических и реалистических знаний о пространстве было присуще всем слоям населения: правящим группам, купечеству, жителям деревень. Статья базируется главным образом на данных дарственных грамот и других южноиндийских эпиграфических источниках VI-XIII вв.

Ключевые слова: Индия, Средние века, территория, ментальность, мифология, реальность.

Индийская цивилизация своеобразна. Она отличалась отношением людей к времени, пространству. Большую роль в жизни играла мифология. В статье на основании главным образом южноиндийских дарственных грамот и других надписей показывается, как в мышлении средневековых жителей Южной Индии мифологические представления обо всей Индии и о составляющих ее странах соединялись со знаниями о населенных пунктах, областях, провинциях и государствах. Синтез мифологического и реального миропонимания демонстрировали все слои населения: правители, купцы, землевладельцы.

В последние годы возвещен так называемый цивилизационный подход, который, по мысли его протагонистов, должен заменить формационный (или вообще стадиальный) метод рассмотрения человеческой истории. Однако на практике цивилизационщики ограничиваются провозглашением своего символа веры, не разрабатывая вопроса о том, чем же, в сущности, различаются цивилизации. Все сводится к попыткам прямо или подспудно провести мысль о возможности для того или иного общества миновать западноевропейский путь развития, неким замысловатым образом (каким именно, не уточняется) провести модернизацию без вестернизации.

Оставим в стороне подобное направление мысли, поскольку оно лежит в плоскости политики и идеологии и не имеет отношения к науке1. Но различные цивилизации, как подсказывает интуиция, действительно существуют, из них состоит человечество,

1 Оставим в стороне также отсутствие общепринятых критериев различения цивилизаций, споры относительно их числа, наличие "промежуточных" обществ, отнесение которых к той или иной цивилизации затруднено. В гуманитарных науках, да и в естественных, достаточно много понятий, не имеющих четкого определения, однако ими пользуются.

стр. 5
и, если мы хотим понять течение прихотливого потока, который мы называем историческим процессом, неплохо бы приблизиться к выявлению многомерных портретов тех общностей, которых мы цивилизациями бесспорно считаем.

Что касается Индийской цивилизации, такое направление исследований начато книгой Е.Ю. Ваниной [Ванина, 2007]. Она проанализировала представления средневековых индийцев о пространстве, времени, законе и обществе, правда, сделав упор на сходстве этих представлений в средневековых Индии и Западной Европе. Этот аспект тоже важен для понимания цивилизаций, но тогда остаются затушеванными серьезные отличия этих столь непохожих обществ2.

Я отмечал в ряде своих работ, что Индийская цивилизация отличается от других, в частности, тем, что допускает и культивирует мифологическое и идеалистическое отношение к действительности [Алаев, 2004; Алаев, 2006; Алаев, 2011, с. 23]. Дхармашастры рисуют облик идеального общества, которое недостижимо на земле. "Артхашастра" дает советы по устройству идеального государства, которыми невозможно воспользоваться на практике хотя бы потому, что они противоречат один другому [Вигасин, 1999]. По трактатам о науке строительства невозможно ничего построить [Тюлина 2010, с. 11-12]. Эта черта восприятия и "переработки" действительности проявлялась и в отношении индийцев к пространству, территории, той стране, в которой они жили.

Известно, что индийцы создали мифологическую географию. Излагать ее в полном объеме нет необходимости: не она является предметом данной статьи. Но нужно дать общее представление о "пуранической географии", чтобы понять, насколько она была жива и актуальна в практической жизни индийцев в средние века. Мир представлялся авторам пуран, состоящим из семи островов. Они либо имеют форму концентрических колец, окруженных каждое особым океаном (соленым, сладким, винным и т.п.), либо это просто континенты, разбросанные в океане. Центральный остров (континент) называется Джамбудвипа, это и есть Индия. На нем расположено множество стран (варша, есть и другие термины), группирующихся вокруг горы Меру. Главная из этих стран - Бхаратварша ("Страна Бхараты", или "Страна бхаратов"). В одной из книг Махабхараты (VI. 10.36-68) перечислены эти страны [Махабхарата, 2009, с. 24-26]. Среди них как реальные исторические области Индии (или же их названия позволяют строить предположения об их местоположении), так и явно мифические. Обратим внимание на то, что данное перечисление по контексту должно нести важнейшую информацию: Санджая по просьбе Маркандейи рассказывает, за какие земли борются герои поэмы и в каком месте состоится сама битва. Однако, как мы видим, на самом деле этот список практического значения не имеет. Но основной посыл этого текста прагматичен: Индия - единая территория, состоящая из множества стран. Обратим внимание и на то, что названия стран стоят во множественном числе, т.е. означают скорее всего не территорию, а народ (племя), занимающий территорию. Эти наблюдения нам пригодятся при рассмотрении средневековых материалов.

Махабхарата мифологична по определению, так что изложение в ней мифической географии вполне уместно. Обратимся к произведению другого жанра, более приземленного, - "плутовскому роману", как его иногда называют, "Дасакумарачарите" Дандина [Дандин, 1964]. В нем десять принцев испытывают разнообразные приключения явно "внутри" Индии, не выходя за ее пределы, но в разных странах. При этом большей частью нет никаких возможностей идентифицировать те страны, по которым они ездят. Если же ученые пытаются привязать некоторые названия к реальным территориям, то оказывается, что герои "прыгают" через многие сотни километров, "не замечая" те страны, через которые они должны были бы проследовать. Другими словами, автора "романа" нисколько не волнует реалистичность его повествования.

2 Подробнее разбор этой книги см.: [Алаев, 2008].

стр. 6
Между тем реальные страны внутри Индии существовали, имели отчетливую локализацию, но были "видны" не индийцам, а практически ориентированным иностранцам. Китайский паломник Сюань-цзан в 629-645 гг., во-первых, четко фиксирует с определенного пункта своего пути, что он ездит по Индии (Иньду), а во-вторых, упоминает на этом пространстве 82 страны, в каждой из которых он пытается увидеть особенности, хотя в целом его описания довольно стереотипны [Сюань-цзан, 2012].

С представлениями южноиндийских народов (точнее, только тамилов) о собственном местоположении мы впервые знакомимся по так называемой литературе Сангама. Считается, что она рисует ситуацию примерно Н-Ш вв. н.э., хотя литературные произведения, относимые к этому комплексу, создавались и позже. Это само по себе тоже информативно: "литература Сангама" продолжала развиваться, когда "период Сангама" уже ушел в прошлое. Географические представления тогдашних насельников Тамилнаду проявляются в художественной литературе: лирических и героических стихах, главным образом в эпических поэмах "Шилаппадикарам" и "Манимехалей".

Из них мы узнаем, что существует страна Тамилахам. Она состоит из трех царств: Чола, Пандья и Чера. Нам известны столицы этих царств, взаимоотношения их правителей и много других подробностей. Точно известно, где эти царства располагались: Чола в Чоламандалам с центром в Танджавуре; Пандья - в Пандьянаду с центром в Мадураи, Чера - в верховьях Кавери. Их столицей был Ванджи (Карур). Сомнений в их существовании нет, тем более что они упомянуты в надписях Ашоки, а позже, в течение всех средних веков, мы встречаемся с теми же династиями на тех же территориях (только поздние Черы сменили свою дислокацию по сравнению с более ранними родственниками, перебравшись на Малабарский берег). При этом нет материальных свидетельств их существования. В то же время династия, от которой надписи сохранились (Паллавы), в литературе периода Сангамы отсутствует. Три и только три царя, которые правят "со дня Творения", были легитимны с точки зрения древнего тамила. Выражение "три короны" (мувенда) имело совершенно четкое значение [Subrahmanian, 1966, р. 706].

По литературе Сангама три царства очень близки, составляют единое пространство. Герои "Шилаппадикарам" Ковалан и Каннаги живут в столице Чолов; уходят, чтобы "начать новую жизнь", в столицу Пандьев; память Каннаги увековечивает правитель Черы. Некоторые вельможи носили почетный титул мувендавелан, что можно понять как "служащий трех корон", т.е. подчеркивали свой "международный" статус в пределах Тамилнаду.

Эти три царя называют себя "южными", или "тамильскими", и отчетливо противопоставляют себя "северным, арийским" царям (вада арийяр падей каданду) [Повесть..., 1966, с. 155-157, 161-165, 175-178 и др.; Subrahmanian, 1966, р. 548]. Проявляется некий комплекс неполноценности по отношению к Северу и северным царям, который переходит в заносчивость. Походы на Север (реальные или воображаемые) становились предметами особой гордости тамильских царей. Когда возникла идея возвести статую Каннаги, то камень для нее решено было добыть в Гималаях. Ближе камня оказалось найти невозможно! Те, кто немного знаком с Индией, знают, что как раз камня для высечения не только статуй, но даже храмов из целого куска в Южной Индии сколько угодно. Достаточно вспомнить Махабалипурам с его Панчаратха. Итак, царь Черы Сенгуттуван, судя по "Шилаппадикарам", отправился к Гангу, разбил всех североиндийских правителей, добыл нужный камень, привел пленных "арийских" царей в себе в Черу и вдоволь над ними поиздевался.

Возникает вопрос, как понимали свою страну индийцы, когда они спускались с высот героического (эпического) прошлого и не развлекали себя художественным вымыслом, а решали вполне земные вопросы - собственности на землю, границ государств, отношений с соседями и т.п. Часть такого рода проблем отражалась в дарственных надписях, которые являлись документами, фиксировавшими имущественные и лично-

стр. 7
стные социальные отношения, и потому, казалось бы, обязанными быть реалистичными. Однако и в них отражение реальности мирно уживается с воображением о реальности. Конкретный правитель управляет конкретным государством, и в то же время идеальный правитель царствует в идеальном государстве. Создается генеалогический миф, административный миф, социальный миф и другие (Подробнее см.: [Алаев, 2003, с. 21-24; Алаев, 2004; Алаев, 2006; Алаев, 2011, с. 20-28]). Упоминаемые в надписях числа очень часто несут не количественную, а качественную информацию. Они означают "много" или "ограниченное число", принимать их "по номиналу" было бы просто неправильно [Алаев, 2010]. В данном случае нас будет интересовать географический миф. Как жители раннесредневековой Индии представляли себе ту страну, в которой они жили?

Не очень часто, но все же заметное число раз авторы надписей исходят из пуранической картины мира. В одной из надписи Викрамадитьи VI из династии Западных Чалукьев от 1112 г., обнаруженной в дистрикте Дхарвар, составитель считает нужным подробно изложить эту легенду. По его словам, сначала "самозародился" Брахма, от него произошел Сваямбхува Ману. Его сын Прияврата правил всеми семью континентами, но распределил их между своими семью сыновьями. Джамбудвипа, окруженная соленым океаном, досталась Агнидхаре. Другие сыновья получили Плакшу (окруженную океаном сока сахарного тростника), Шалмалидвипу (окруженную океаном из вина), Кушадвипу (окруженную океаном из масла), Краунчу (окруженную океаном из сыворотки), Шаку (окруженную океаном из молока), Пушкару (окруженную океаном из пресной воды).

Далее автора интересует только Джамбудвипа. Сын Агнидхары Набхи правил страной к югу от Гималаев. Еще южнее располагалась Кимпурушаварша. К югу от гор Нишадха лежала страна Хариварша. Страна Илаврита с центром на горе Меру располагалась по реке Джамбу. Далее упоминается страна Хираманта, о которой известно только то, что к югу от нее "много гор". К востоку от Золотого царя гор (т.е. горы Меру) лежит страна Уттаракуру, а также Мальяванта и Бхадрашваварша. К западу от Гандамадана - страна Кетумала.

Старшим сыном Набхи был Бхарата. От него пошло название страны Бхаратварша. И сразу после этой фразы упоминается реальный правитель из династии Западных Чалукьев - Викрамадитья VI, т.е. подчеркивается, что он - прямой потомок Бхараты, а заодно и "украшение рода Чалукьев, отпрыск рода Ману". И лишь затем надпись рассказывает об исторической генеалогии династии Чалукьев, причем утверждается, что они принадлежат к Лунной династии, но по женской линии родственны и Солнечной династии [ЕI, XIII, No. 4-А, р. 50-53]. Хочу подчеркнуть, что это не трактат по географии или иное сочинение на вольную тему, а деловой документ - свидетельство о дарении деревни конкретному брахману.

Довольно пространно тот же кругозор представлен в надписи 1172 г. Бидджалы Калачури (дистрикт Биджапур): "Джамбудвипа, трижды окруженная волнами океана, исключительно красива. Посреди этого континента возвышается, красуясь до небес, гора Мандара. Земля Бхараты (Бхаратакшетрам), лежащая к югу от Мандары, сверкает в глазах всего мира. Бросающийся в глаза локон (кунтала) на голове госпожи, которая и есть эта земля - это [страна] Кунтала ..." [EI, XV, No. 20, р. 324]. Вассал Бидджалы Викрамадитья Синда в своей надписи от 1179 г. тоже утверждает, что мир окружен океаном, в центре Джамбудвипы, по его мнению, возвышается Золотая гора Меру, к югу от которой лежит страна Бхараты [EI, XIX, No. 38-В, р. 229, 233].

Писец Кришны Ядавы в 1250 г. представлял себе мир немного по-другому: "Есть прекрасный океан, обнесенный по берегам как рвом могучими горами, которые имеют форму крепости для города всего мира, самого благородного во всем мире. Посреди его блистает Меру, прекрасная тем, что похожа на бесподобный дворец богов; континент, по форме похожий на древнее дерево джамбу, занимает место к югу от нее (т.е. от

стр. 8
горы Меру). В центре этой Джамбудвипы выделяется земля (кшетра) Бхараты, обитель радости. В ней лежит область Кунтала ..." [EI, XIX, No. 3, р. 26]. Далее изложение в упомянутых надписях "спускается на землю" и повествует о реальных территориях.

Бытование подобных представлений отмечается в различные периоды истории Индии, например во времена Гуптов. Скандагупта "подчинил себе всю землю, ограниченную водами четырех океанов" [СII, III, No. 14, р. 62]; см. также: [EI, XXXI, No. 1, р. 10; EI, III, No. 20, р. 129 (965 г., Восточные Ганги); No. 21, р. 133 (1060 г.)]. В южноиндийских надписях эта легенда довольно часто подразумевается. Так, в надписях Бидджалы от 1142 и 1161 гг. упоминаются "семь континентов и семь океанов" [EI, V, No. 3, р. 20]. В надписи 1171 г., описывающей войну царя Чолов Раджадхираджи II с коалицией Пандьев и цейлонского царя, среди эпитетов чольского царя вставлены, во-первых, "Богиня Земли, окруженной морем", а во-вторых, "слава которого распространяется на семь миров, окруженных четырьмя океанами" [EI, XXI, No. 31, р. 191; см. также: EI, XIV, No. 27, р. 363 (1026); XXII, No. 10, р. 52 (1238 г., Тирунелвели)].

Раджараджа I в надписи, получившей название "Большие Лейденские таблички", в отношении трех своих предков заявляет, что каждый из них завоевал землю, "окруженную океаном". А один из его легендарных предков "правил этим миром вплоть до горы Локалока". Парантака же, реальный правитель, фактический основатель династии имперских Чолов, "завоевал мир вплоть до [горы] Чакравала" [EI, XXII, No. 34, p. 255-256]3.

Иногда трудно понять, как соотносятся представления, выраженные в надписи, с теми или иными легендами. Например, о Джатавармане Кулашекхаре Пандье говорится, что "тень его белого зонтика покрывает семь морей и семь садов, окруженных восемью горами" [EI, XXV, No. 11, p. 122].

Вместе с тем существовало ясное понимание, что "страна" или "весь мир" (что для индийцев означало одно и то же) простирается от Гималаев до мыса Коморин. На Севере тоже считали Южную Индию частью своего мира. Надпись Бхаскарадевы Личчхави из Непала повествует о том, что его войска достигли Южного океана и он победил мандaлу Канчинагару [Лелюхин, 2009, с. 11-12]. По-видимому, имеется в виду государство Паллавов, которые называли свой домен Тондаймандалам и столицей которых был Канчипурам. Упоминается и о посещении Непала царем с Юга. Историчность событий может быть поставлена под сомнение, но важно в данном случае, что о государстве Паллавов (на крайнем юге полуострова) знали в далеком Непале и "вставили" его в славословие своему владыке. В этом контексте нельзя не упомянуть южный поход Самудрагупты, прославленный в его Аллахабадской надписи. Он тоже будто бы разбил всех южных царей. Для нас в данном случае важно лишь то, что на Севере и в IV в. знали о государствах Юга. Правители Декана тоже ясно осознавали, что они противостоят государям Севера. Столкновение Пулакешина II Чалукьи с Харшавардханой в 620 г. на берегах Нарбады даже спустя многие десятки лет вспоминалось как победа Юга над Севером: "победа над господином Уттарапатхи (Северной страны) Шри Харшадевой" [EI, XIV, No. 8, р. 151; XXXII, No. 21, р. 176].

Южноиндийские цари почему-то считали южной оконечностью полуострова не Каньякумари, а Сету, т.е. Раманатхапурам, стоящий на мысе, вдающемся в Полкский пролив в сторону Шри-Ланки. Так, по словам Амогхаварши I Раштракуты, его предок Дантидурга (735-756) "нанес поражение полчищам слонов (имеются в виду не дикие слоны, а боевые, ударная сила неких армий. - Л.А.) от Гималаев до оконечности величественного моста" (т.е. "моста Рамы") [EI, VI, No. 4, р. 34; XVIII, No. 26, р. 252]. Даже мелкий вассал Викрамадитьи VI из семьи Синда хвалится, что "его слава свободно

3 Гора Локалока, по пуранам, имеет кольцевую форму и возвышается на берегу океана сладкой воды, окружающего последнюю, седьмую двипу. Чакравала - двойная окружность гор, окаймляющая весь мир по представлениям буддистов.

стр. 9
ходит среди толп врагов между Гималаями и мостом [Рамы]" [EI, III, No. 43, р. 311]. Вирараджендра (1063-1070) тоже "царил от Гималаев на севере... до Сету [на юге]" [Е1, XXI, No. 38, р. 244]. А вассал Кришны Ядавы в 1250 г. подчинил своему господину всю землю "от Сету до снежных гор", правда, при этом взял себе половину [ЕI, XIX, No. 3, р. 27].

В атмосфере безудержной лести в отношении правящих царей и их предков вызывают удивление более скромные притязания отдельных правителей. Так, Викрамачола в 1049 г., хотя и объявляется "императором трех миров" (т.е. Неба, Земли и подземного царства), тем не менее на территории Индии претендует на земли "всего лишь" от Ганга до Кавери [ЕС, VI, No. 21-А, р. 227]. А Ганапати Какатья в 1231 г. "управлял страной от Южного океана до гор Виндхья" [EI, III, No. 15, р. 84, 91]. Он, таким образом, отказывался претендовать на Северную Индию. Так же скромен и один из вассалов Восточных Чалукьев в 1195 г. Он пишет о правителе этой династии, Вишнувардхане IV (772-808), что тот правил (всего лишь) Дакшинапатхой, т.е. на пространстве "между мостом [Рамы] и Нармадой" [EI, IV, No. 10, р. 94]. Видно, что река Нарбада (Нармада) воспринималась как символическая граница между Северной и Южной Индией.

Почти всегда дарение сопровождается предостережением тем, кто посмеет отобрать дар. Об этом поговорим позже, когда перейдем к вопросу о значении Севера для сакральной географии Индии. Сейчас же лишь о том, что не только в формулах, прославляющих великих и не очень великих правителей, но и в представлениях "простого народа" идея единства Индии была вполне актуальной. В 967/68 г. некий купец, член торговой корпорации, выдал некоторую сумму деревенскому собранию с тем, чтобы оно организовало сооружение водоема. И сопроводил свой дар словами: "Тот, кто нарушит это дарение, понесет грех, равный грехам всех преступников от Ганга до Кумари" [ЕI, XXVIII, No. 43, р. 272].

Восприятие Индии как единого континента отразилось и в том, что священные места Северной Индии воспринимались как общеиндийские. Это Каши (Варанаси), Айодхья, Курукшетра, Сомнатх.

Упоминания этих городов и местностей почти обязательны для заключительных фраз надписи, где проклинается тот, кто покусится на подаренное имущество. Амогхаварша I в 865 г. призывает считать того, кто защитит его дар, совершившим ашвамедху, а того, кто этот дар отберет, - убийцей брахмана [ЕI, VII, No. 28-D, р. 202]. Но уже в следующем году он повышает ставки. Теперь защитник дара получает заслугу, как если бы он сам подарил тысячу коричневых коров в Варанаси, а нарушитель - грех разрушения Варанаси или убийства тысячи коричневых коров и тысячи брахманов [EI, VII, No. 28-Е, р. 208]. Такое наказание Амогхаварша предпочитает назначать и в других своих надписях [EI, VII, No. 28-F, р. 214].

Благочестивое поведение вознаграждается тоже со ссылками на Север: "Те, кто будет поддерживать этот дар, получат заслугу, как если бы они совершили большие дарения в священных местах Варанаси, Курукшетра, Аргхьянтиртха, Праяга и Гая" [EI, XII, No. 22-С, р. 181 (1082 г.)].

О Варанаси вспоминают и при заключении совершенно частных сделок и договоров. Так, четыре магната, заключив между собой соглашение о прекращении вражды (середина IX в.), клянутся, что нарушивший это соглашение "совершит грех убийства 1000 коров в Варанаси" [EI, XXXVIII, No. 3, р. 26]. В 906 г. четыре землевладельца заключают между собой соглашение о распределении прав на землю и вставляют в надпись заклинание: если они отступят от согласованных решений, то пусть они получат грех, как если бы они разрушили Варанаси, убили 7 кроров (т.е. 70 млн) аскетов, разрушили пруд, сад и убили корову [EI, XXVI, No. 4, р. 60]. Гильдия торговцев, решив отчислять в пользу храма сборы со своих товаров, сопровождает его предостережением: "Тот, кто нарушит это соглашение, будет виновен в убийстве около Ганга, в Праяге,

стр. 10
в Варанаси или на Курукшетре 1000 коров; он получит смертный грех, как от убийства своего старшего сына при Адитьятиртхе и еды из его черепа" [EI, XIX, No. 4, р. 40].

В 1107 г. Тайлапа II Кадамба утверждает, то "сохранивший этот дар получит заслугу, равную дарению 1000 коров тысяче брахманов в Варанаси или на Курукшетре. А кто нарушит этот дар, получит грех в 5 раз больший, чем от убийства 1000 брахманов и 1000 коров в Варанаси или на Курукшетре" [EI, XIII, No. 2, p. 15]4.

Легендарное происхождение южноиндийских династий или каст с Севера всячески подчеркивается и культивируется. 59 (мифических) царей династии Западных Чалукьев, судя по надписи 1123 г., первоначально правили в Айодхье, и лишь 16 последних (реальных) уже перенесли центр своих владений на Декан. Лишь Викрамадитья VI "установил свою власть над дравидийскими царями" [EI, XII, No. 19, р. 143-144].

В начале XI в. Раджендра I Чола, судя по его собственной надписи, совершил поход на Север, разбил всех северных князей, его слоны напились воды Ганга, и он привез на Юг воду Ганга, которую и вылил в разные водоемы Тамилнаду. После этого он присвоил себе еще один титул Гангайкондачола ("Чола, захвативший Ганг"), и построил новую столицу, названную Гангайкондачолапурам - "Город Чолы, который захватил Ганг".

В 1053 г. вассал Западных Чалукьев Мараварман Кадамба вел свой род непосредственно от Шивы, возглавлял 84 города и совершил 18 ашвамедх в честь как Шивы, так и Вишну. Более того, он "установил свою мощь над величественной горой Химават" [ЕI, XVI, No. 10, р. 68]. А в 1056 г. его наследник Харикесаридева, будучи непосредственным подчиненным принца Викрамадитьи, который вскоре стал Викрамадитьей VI, совершил столько же ашвамедх и тоже "установил свою власть над величавыми Гималаями" [EI, XIII, No. 14, р. 174].

Преклонение перед Севером проявлялось и в том, что южные династии стремились возвести свои родословные к раджпутским династиям - Солнечной, Лунной или Огненной. Сам этот сюжет не входит в тему настоящей статьи. Мы разбираем лишь географические аспекты этой темы. Южноиндийцы не всегда точно воспроизводили те легенды, которые они использовали для создания генеалогических мифов своих сюзеренов. Так, в одной из надписей Сомешвары I излагается легенда о создании Огненной династии мудрецом Агастьей. Но в оригинале легенды Агастья развел свой костер на горе Абу (в Раджастхане), а в надписи - на горе Кайласа в Гималаях. И из контекста надписи получается, что род Чалукьев возник в Гималаях [EI, XXXV, No. 21, р. 160].

Незначительная династия Синда, имевшая титул махасаманта (т.е. "великий вассал") и правившая в районе Биджапура в XI в., вела свой род от царя змей Васуки и из города Ахиччхатра, который, по Махабхарате, был столицей джанапады Северная Панчала. Археологи помещают его в дистрикт Барейли в Уттар-Прадеше [EI, III, No. 33, р. 231; XXV, р. 164-171]. Баны (X в.) считали, что они произошли от демона Бали, одного из фигурантов распространенного мифа [EI, XVII, No. 1, p. 2]5. Западные Ганги тоже настаивали на своем северном происхождении и гордились тем, что принесли джайнизм на Юг [Stein, 1980, р. 317].

В стране Конгу (Западный Тамилнаду) существует предание, что название их страны происходит от некоего Конгани, сына царя Магадхи, который предался здесь аскетическим подвигам и стал сиддхи ("святым") [EI, XXX, No. 19, р. 95].

4 Еще примеры подобных угроз см.: [EI, XII, No. 37, р. 340 (1179 г.); XVI, No. 25, р. 336 (1255 г.); XVII, No. 10, р. 122 (1048 г.); XIX, No. 38-А, р. 226 (1022 г.); XXXII, No. 20, р. 174 (1207 г.); XXXVI, No. 9, р. 74 (1074 г.)].

5 Бали завладел всей землей. Чтобы спасти мир, Вишну предстал в образе карлика и попросил Бали уступить ему ту часть земли, которую Вишну сумеет обойти тремя шагами. Когда Бали согласился, Вишну превратился в великана, одним шагом он покрыл все небо, вторым шагом - всю землю, а третий шаг делать не стал, оставив подземное царство демонам.

стр. 11
К северу тяготели и профессиональные объединения торговцев и ремесленников. Одна из наиболее часто фигурирующих в надписях торговых корпораций, вира-баланджу, приписывает себе происхождение из уже упоминавшейся Ахиччхатры [EI, XVI, No. 25, р. 332].

Медная табличка, найденная около Белура, сообщает трогательный эпизод. Брахманы деревни Хеббале решили помочь собратьям, переселившимся в Варанаси из разных областей Индии и попавшим под власть "турок", т.е. мусульман, и обложенных налогом джизия. Скинувшись, они собрали 645 монет (которые названы и гадьяна, и нишка), и из них 402 отправили в Варанаси, четко определив, какому землячеству сколько полагается. 30 гадьян должны достаться карнатакцам, 6 - гуджаратцам, 65 - тигула, 35 гадьян 5 пана - телугу, 8 гадьян — махараштранцам, 15 - тирабхукти, 15 - гауда (т.е. североиндийским брахманам) [ЕС, XV, Belur 298; SIE, X, р. 73-74; Usha Rani, 1995]6.

Не очень часто, но иногда упоминается северное происхождение тех или иных ремесленников и специалистов. Например, колонну в храме Лакшмешвара в 754 г. соорудил архитектор Джнянашива, который, оказывается, пришел из Мригатханикахары, с северного берега Ганга [EI, III, No. 1, р. 7]. Вассалом Викрамадитьи VI был Бхиваная, происходивший из Кашмира (Кашмиравишая) [EI, XVI, No. 8, p. 32, 33].

Вспоминают южноиндийцы о Гималаях и по иным поводам. Так, рассказывая, какой великий ученый некий Дамодар, составитель надписи в районе Дхарвара считает необходимым упомянуть, что в его честь пляшут женщины у подножия "великой горы богов, в Гималаях, и у горы Малайя" [EI, XIX, No. 37, р. 222].

Сознание второстепенноcти Юга проявлялось и в присвоении ряду южноиндийских или деканских географических объектов северных топонимов. Так, река Годавари, впрочем как и Тунгабхадра, иногда называется "южным Гангом" [EI, XV, No. 23-А, р. 345]. Городок Нимбахура около Биджапура назван в 1187 г. "южным Варанаси" [EI, XXVIII, No. 18, р. 96]. Тиртхи, славившиеся как места исцелений, назывались иногда "южным Сомнатхом" [EI, XVI, No. 11-В, 11-С, р. 76, 82, 87]. Царь династии Редди уже в XIV в. соорудил в Шришайламе ступени, чтобы по ним подняться выше гор Меру, Мандары и Кайласы, т.е. достичь неба [EI, III, No. 39, р. 291]. В одной из надписей Викрамадитьи VI при изложении его генеалогии неожиданно говорится, что его предок Сатьяшрая (правил в 997-1008 гг.) имел титул "правитель Айодхьи" [EI, XIII, No. 4-А, р. 52].

Надо отметить, что на Севере тоже существовала своя градация сакральности территорий. Например, в "Агни-пуране" (датируемой весьма приблизительно VIII-XII вв.) говорится, что статуи в храме может устанавливать только "брахман, рожденный в срединной стране (Мадхьядеша)", но не те, кто родился в странах Каччха (возможно, Кач в Гуджарате), Кавери (имеется в виду страна Чолов), в Конкане, Камарупе (Ассаме), Калинге (Ориссе), Канчи (в стране Паллавов), Кашмире, Кошале [Тюлина, 2013, с. 37]. Этот список показателен, но уже для географического кругозора авторов пуран.

Представление о том, что Индия - остров, естественным образом дополнялось убеждением в отсутствии других народов и земель. Индийское культурное влияние (и религиозное, и культурно-политическое) распространялось далеко за пределы субконтинента. Известно, какое влияние оказали буддизм и индуизм на страны Юго-Восточной и Восточной Азии. Трудно представить себе распространение индийской культуры без переселения конкретных людей во все эти страны или, по крайней мере, без кратких визитов представителей индийских культур в эти страны. Однако, охотно делясь с соседями (не только близкими, но и далекими!) своими духовными запасами,

6 То, что общая сумма пожертвований не совпадает с се "раскладкой" по общинам, не должно нас смущать, раз это не смущало участников благотворительной акции.

стр. 12
индийцы не проявляли никакого интереса к культуре иных народов. Есть записки об Индии спутников Александра Македонского (IV в. до н.э.), неизвестного автора "Периила Эритрейского моря" (I в н.э.), китайских путешественников Фа-сяня (V в.), Сюаньцзана (VII в.) и других европейских путешественников XV-XVIII вв., но нет записок индийцев о посещении других стран. Встречаются упоминания, что Индия окружена территориями, на которых живут "варвары" (млеччха), и эти варвары могут прийти на священную землю Джамбудвипы и даже захватить в ней власть (как, например, мусульмане). Но все равно эти млеччха не представляли интереса.

Отрицать наличие других стран не приходилось. На Западное побережье приходили, например, суда из других стран. Нам это известно доподлинно, потому что есть надписи, в которых упоминаются пошлины с таких судов. Но они прибывали, по словоупотреблению надписей, "с других островов" (dvipantara) [EI, III, No. 40, p. 297, 301 (1008 г.)].

В одной из надписей Раджендры I Чолы в числе его подвигов упоминается морской поход на страну Кадарам (в Малайзии) и суматранскую державу Шривиджаю в 1025 г. Однако об этом событии, которое не могло не быть грандиозным, мы практически ничего не знаем, помимо краткого упоминания в одной из надписей [Nagapattinam, 2009; Захаров, 2012].

Перейдем теперь к другому вопросу: из каких стран состояла Индия (Джамбудвипа) с точки зрения ее жителей? Эти страны перечисляются в панегириках царей, когда автор надписи хочет сказать, что его патрон завоевал "весь мир". Кроме того, встречаются перечисления стран в надписях торговых корпораций, когда они хотят подчеркнуть, что их бизнес охватывает также "весь мир". Эти списки могут незначительно различаться, но в общем они однотипны.

Приведем несколько примеров, чтобы показать в буквальном смысле географический кругозор южноиндийских царей.

Амогхаварша I Раштракута сообщает, что его отец Говинда III (793-814) совершил поход на Север, где разбил Пратихаров, Чандрагупту из Кошалы, подчинил Дхармапалу (из династии Палов) и Чакраюдху из Канауджа. Его кони и слоны пили воду из ручьев в Гималаях. А потом он пошел вдоль Нарбады и завоевал Малаву, Кошалу, Калингу, Вангу, Дахалу и Одраку. Позже он "унизил дравидийских царей" - Кералу, Пандью, Чаулику (Чола?), Паллавов. Тут же упомянуты Калинга, Магадха и Гурджары. Правителя Венги (из Восточных Чалукьев) он принудил к физическому труду. Покорил он и правителя Ланки [EI, XVIII, No. 26, р. 210, 241]. В другой надписи говорится о том же Говинде III, что он "полонил [жителей] Кералы, Малавы, Гауды, Гурджары, тех, кто живет в горной крепости Читракута и господ Канчи (т.е. Паллавов)" [Е1, VI, No. 11, р. 102-103]. Читракута- гора в дистрикте Банда, упоминаемая в Рамаяне. В VIII—IX вв. эта крепость не являлась столицей какого-либо государства. Здесь мы видим смешение названий реальных государств и династий, с которыми на самом деле сражался Говинда III, и топонимов, бывших "на слуху", но не ассоциируемых с конкретными государствами.

Сомешвара I из Западных Чалукьев в 1060 г. разгромил Чолов, Малавов, Ангу, Вангу, Кхасу, Венги, Пандьев, Саураштру, Кералу, Непалу, Турушков, Черу и Магадху. А его вассал махасамантадхипати Нагадева победил Чолов, Бходжу (т.е. Парамаров), Гурджаров и Сеунов, Черов, Конканов [EI, XV, No. 6-F, р. 86-88, 91].

Сомешвара II, оказывается, в 1069 г. правил над Чолами, Вараларами, Лалами, Кхасами, Магадами, Кералами, Парасиками, Непалами и Турушками [EI, XV, No. 6-G, р. 94], а в 1075 г. он подчинял Чолов, Малавов, Ангов, Вангов, Кхасов, Венги, Пандьев, Саураштров, Кералов, Непалов, Турушков, Черов и Магадхов [EI, XV, No. 6-Н, р. 99].

Царь Калачури в 1172 г. сообщает, что он завоевал Малавов, Чолов, Непалов, Калингов, Панчалов, Гурджаров, а также ему покорились Гауды, Пандьи, Малаялы и Вералы (?) [EI, XV, No. 20, р. 317].

стр. 13
Один из Ядавов, Джайтугидева, завоевал Гурджаров, Пандьев, Чолов, страны Лала (т.е Лата, Гуджарат) и Гаула (т.е. Гауда, часть Бенгала). А его вассал с титулом данданатха ("военачальник") разбил войска Малавов, Калинги, Панчалаки, Турушков и Неиалаков [EI, V, No. 3, р. 29].

О Маравармане Сундара Пандье I в надписи 1238 г. говорится, что "все цари, такие как Конкана, Калинга, Косала, Малува (Малва), Сингала (Цейлон), Телинга (Андхра), Киннара, Гурдджара (Гуджарат), Виллава, Магадха, Виккала, Шембия и Паллава приносят ему дань, торопясь и толкаясь, чтобы занять место поближе [к трону]". Как видим, перечисляются разные страны, одни из которых могут быть реальными царствами, а другие известны автору только по названию, видимо из эпоса. Все они не выходят за пределы субконтинента, за исключением Сингалы (Цейлона). При этом они составляют "весь этот мир, окруженный ревущим океаном" [ЕI, XXII, No. 10, р. 50, 52].

Другой пандийский царь, Мараварман Сундара Пандья II, в 1249 г. обнаружил, что "все обозреваемые страны", все "древние территории", такие как Кошалам, Тулувам, Кудирам, Куччарам, Пошалам, Магадам, Попналам, Пундарам, Калингам, Илам, Кадарам, Гаудам, Телингам, Шонакам и Чинам, находятся под его властью, хотя в них правят законные коронованные цари [ЕI, XXIV, No. 22, р. 170]. Индолог сразу увидит в этом списке знакомые названия реальных историко-культурных областей Индии (и только Индии, если не считать Цейлона), так же как и вымышленные названия, включенные в список ради рифмы или "до кучи".

Приведенные примеры панегириков могут утомить читателя. Но они показывают, насколько ограниченным и стереотипным был географический кругозор правителей средневековых южноиндийских государств (или их писцов, которые составляли надписи).

Мифологический и реалистический уровни осмысления пространства сочетались без затруднений. Так, в надписи Говинды IV Раштракуты от 929/30 г. вполне реальная деревня находится в реальном подразделении Пурикара-60, которое включено в полулегендарную страну Кунталу, которая, в свою очередь, составляет часть мифической Бхаратварши [EI, XIII, No. 29, р. 335]. В уже упоминавшейся надписи Викрамадитьи VI, увлекательно рассказавшей о возникновении мира и его истории, мифическая Бхаратварша, оказывается, включает в себя вполне реальную область Белвала, а в ней лежит небольшой округ Нараянгал-12, а в нем "знаменитая" (так она представлена) аграхара (брахманское поселение) Иттаге [EI, XIII, No. 4-А, р. 53], которая фигурирует как юридическое лицо.

С такой же непосредственностью переходит с мифологического на бытовой язык надпись Кришны Ядавы 1250 г. Упоминаются и Джамбудвипа, и Бхаратварша, но следом уточняется, что речь идет об области Кунтала (Kuntalorvvi), где есть провинция Кунди (Kuntidesa), а в ней "блистает город", который "на местном языке" (lokabhasaya) называется Курумбетта [ЕI, XIX, No. 3, р. 26].

Названия индийских стран, включенные в приведенные выше "героические списки", являются частью легенды о могуществе того или иного государя и потому могут быть далеки от реальности. Но в других частях надписей встречаются топонимы, явно существовавшие "на земле", хотя тоже не без легендарных подробностей. Например, в 634/5 г. утверждается, что Пулакешин II владел "тремя Махараштраками" с их 990 000 деревень [EI, VI, No. 1, р. 10].

Калинга, т.е. Орисса (современная Одиша), под своим историческим названием упоминается как реальная область (вишая) в надписи середины VII в. [EI, XIV, No. 27, р. 361]. Она же под другим хорошо известным названием Уткаладеша фигурирует в надписи 1199 г. [EI, XXXI, No. 34, р. 250-252]. Виджаябаху Викрамадитья Бана в середине XII в. упоминает, что один из его предков "правил страной к западу от страны Андхра" (andhratpathah) [EI, III, No. 13, p. 78]. Надпись найдена практически на границе современных штатов Андхра-Прадеш и Тамилнаду. Составителю надписи надо

стр. 14
было бы написать "к югу от страны Андхра". Нам важно лишь отметить, что понятие "страна Андхра" уже существовало. "Страной Андхра" называли свои владения Какатьи [EI, III, No. 15, р. 89]. Правда, стоявшая во главе этого государства принцесса Рудрамба предпочитала называть свои владения Какатараджъя. Известна была и Теленгана. Некая династия вельмож в 1368 г. в районе дистрикта Годавари правит Трилингой (т.е. Теленганой), которая включена в Бхаратакханду [EI, XIII, No. 24, р. 270].

Мифологические представления о мире ничуть не мешали индийцам иметь достаточно четкие представления о ближайшем окружении. Деревни, служившие объектом дарения или местом действия местного органа власти, как правило, имеют "адрес", т.е. считалось необходимым указать, в каком округе эти деревни расположены. По этим упоминаниям можно составить довольно точную карту, например Тамилнаду в период Чолов, когда в нашем распоряжении наибольшее число надписей. Изучив эти упоминания, И. Суббараялу установил местонахождение 556 наду (округов, общин) [Subbarayalu, 1973]. Иногда кроме наду указываются и более крупные территориальные единицы (коттам, кутрам, валанаду, мандалам). В Андхре при Паллавах, Восточных Чалукьях и Восточных Гангах деревни обычно "прописаны" в той или иной раштре, кханде или вишае. В Карнатаке они находятся в общинном объединении с числовым индексом (например, Аядже-300, Канне-300 [ARE, 125 of 1959/60, p. 57]). Иногда этот "адрес" очень подробный: деревня находится в Кудукули-13, в Элтапи-90, которая представляет собой кампану (округ) в Ваддавана-500 [ARE, 87 of 1960/61, p. 61]7.

Единого мнения о значении индексов при названиях стран, областей и округов в Карнатаке нет, и для дискуссии по этому поводу здесь не место. Для нас важно то, что в этой системе распределения неких числовых "рангов" видно распадение на два типа: небольшие числа, которые явно основаны на количестве деревень (может быть, неточных, условных и т.п., но тем не менее явно привязанных к земле), и огромные числа, которые практического значения не имеют (такие, как 12 000, 32 000, 96 000 и т.п.). Например, государство Раштракутов нередко называется Раттапади-750 000, причем явно имеется в виду 750 000 деревень. Ясно, что это число не может быть реальным, поскольку даже во всей современной Индии насчитывается всего 600 000 деревень. Мы имеем дело с проявляющимся во всем плавным переходом от реальности к мифу и обратно.

С обозначением территориальных подразделений неким числом, долженствующим сообщить о количестве деревень на данной территории, мы встречаемся и в Северной Индии. После раджпутского завоевания VIII—X вв. появились имения раджпутских кланов, насчитывающие 12, 24, 48, 84 деревни (подробнее см.: [Алаев, 1976, с. 45-48; Алаев, 1981, с. 84-85]). Иногда упоминаются объединения в 360 деревень. Эти числа тоже не надо принимать по номиналу. Они достаточно стандартны и условны. Но все же совершенно нереальные числа при этом не встречаются. Нужно ли при этом заключать, что северяне были менее склонны к мифологическому конструированию действительности, чем южане, покажут, возможно, будущие исследования.

Но и на уровне мелких территориальных единиц мифология вторгалась в, казалось бы, реалистичные сообщения. Например, известно, что территорий с названием "Конкан" было две: одна с индексом 1400 (от Чаула до Тханы), а другая с индексом 900 (вокруг Гоа). Но вот Джаясимхе II (1015-1042) удалось захватить "семь Конканов" и разбить владыку Чолов, который, оказывается, правил "пятью дравидийскими царствами" [EI, XII, No. 34, р. 313]. "Семь Конканов" упоминаются еще в надписи 1154 г. Виджаядитьи Шилахары из Колхапура. Оказывается, что его дядя Бходжа I "правил семью Конканами, которые окаймлены морем, к большому восхищению царей Кералы, Пандьи, Паллавы, Калинги, Турушков, Варатов, Латы, Кашмира, Сураштры" [SIE, XIV, No. 15, р. 95].

7 Возможные трактовки значения числовых индексов при географических названиях в Карнатаке см.: [Алаев, 2011, с. 380-399].

стр. 15
Для адекватной оценки представлений индийцев о своей стране важно знать, как представляли ее себе торговцы, которые по определению должны были передвигаться в зависимости от спроса на их товары. Известно, что в Южной Индии действовало, по крайней мере, несколько купеческих объединений, которые посещали многие регионы, в том числе за пределами Индийского субконтинента. Это мы знаем достоверно, поскольку в разных регионах Южной Индии и иногда за ее пределами остались их надписи на камне или на медных табличках, в которых фиксируются дарения храмам и многие другие подробности их деятельности. Это гильдии аяволе (или ainnurruvar, т.е. "пятьсот"), маниграмам и др. (подробнее см.: [Алаев, 2011, с. 281-290, 487-496, 566-570, 610-613]).

Но помимо реальных сведений в тех же надписях содержатся выспренние панегирики этих гильдий, попытки преувеличить их значение, приписать им еще большее распространение, чем в действительности. Подобно тому как правители хотят убедить нас, что они владеют целым миром и поэтому перечисляют разные страны (в пределах "их" мира, т.е. Индии и Ланки), так и торговые корпорации составляют обширные списки стран, где они будто бы торгуют, и из этих перечислений мы узнаем, что "мир" этой наиболее деловой группы населения был столь же узким, как и мир правителей, и так же не чурался мифологии.

Надпись 1054 г. из дистрикта Шимога утверждает, что собравшиеся здесь купцы «посещают Черу, Чолу, Пандью, Малею (Малабар?), Магадху (Бихар), Каусалу (восточную часть Уттар-Прадеша), Саураштру (Катхиявар), Дхануштру ("страну луков, лучников"?), Курумбу (?), Камбоджу (имеется в виду область в современном Афганистане), Гауду (Бенгалию), Лалу (Южный Гуджарат), Барввару (Барбарикон?), Парасу (Персию?), Непалу, Экападу ("Страну людей с одной ногой"), Ламбакарну ("Страну длинных ушей"), Стри-раджью ("Царство женщин"), Гхоламукха ("Страну людей с лицами из пахты") и многие другие страны... по наземным и по водным путям проникающие в пространства 6 континентов» [ЕС, VII, No. 118, р. 85-86].

Включение в "территорию бизнеса" карнатакских торговцев как реальных исторических территорий, так и мифических, а также упоминание "6 континентов" (видимо, иных, помимо Джамбудвипы) заставляет сомневаться в реалистичности всего списка, подозревать, что сам этот список составлен не для информации, а как часть панегирика.

Другая надпись из того же населенного пункта от 1181 г. содержит договор или декларацию, выработанную несколькими гильдиями относительно правил наследования имущества. Значимость данного документа весьма велика. Его подписывают (утверждают, санкционируют) ответственные лица: местные магнаты (данданаяки), чиновники (представители административной власти), два паттанасвами ("городских головы"), жрец матхи (монастыря), жрец линги (шиваитского храма), жрец другого храма, жители Айхола, Чаллунки (реальные города неподалеку), а также представители городов, "находящихся в Лате, Гауде, Карнате, Бангале, Кашмире и других странах во всех частях света" и вообще "все торговцы, составляющие огромное [собрание]" [ЕС, VII, No. 119, р. 90-91]. Видно, что упоминание "других стран во всех частях света" понадобилось лишь для придания документу еще большей значимости.

С таким мифологизированным пониманием пространства решительно контрастирует традиционная символическая (ритуальная?) принадлежность южноиндийцев к конкретному населенному пункту, к своей "малой родине". Название места рождения у дравидов становится первым элементом имени. В тамильских надписях нередки упоминания лиц, перед именем которых стоит название населенного пункта в родительном падеже. Не менее часто первым элементом имени служит наименование населенного пункта с добавлениемудеияи ("господин, владелец"). Например, "Чидамбарамудеиян". Буквально понимать этот титул невозможно. Очевидно, таким образом сообщалось место происхождения человека, и это считалось важным для его идентификации.

стр. 16
Интересен факт принадлежности групп купцов той или иной местности. Обычно мы имеем надписи, фиксирующие благотворительные деяния купцов "разных стран" (нанадеши, парадеши). Это вполне понятно, так как торговля обычно связана с переездами. Однако в Карнатаке мы часто встречаемся с тем, что торговцы подчеркивают свою связь с конкретной местностью. Например, в 1100 г. среди дарителей упоминаются "четтигутты из Пагалиттаге-300" [EI, XXV, No. 11, р. 70]. В 1161 г. гильдии, совершающие дарение в одной из деревень, Тарддавади-1000, подчеркивают, что они принадлежат этой провинции [EI, V, No. 3-А, р. 21-23]. Тарддавади-1000 была "родной" для множества межстрановых гильдий [IА, V, р. 23 (1163 г.); ВК, 36 of 1937/38 (1190 г.)]. В той же Тарддавади-1000 значится безымянный "округ 36 деревень", который тоже служил "домом" ряда гильдий [ВК, 36 of 1937/38].

В 1126 г. "500 свами", т.е. члены общеюжноиндийской гильдии аяволе, объявляют, что они "из Паласиге-12 000" [EI, XIII, No. 28-В, р. 316-325]. В 1220 г. в том же районе убхая-нанадеши, т.е. заведомо пришлые люди ("обе группы людей из разных стран"), заявляют, что они "из Банаваси-12 000 и Паласиге-12 000" [ВК, 50 of 1928/29 (SII, XV, No. 164)].

При таком трепетном отношении людей к своим "малым родинам" очень странно выглядит то, что населенные пункты часто меняли свой состав и название. Весьма обычным при выделении поместья общинам брахманов было составление его из нескольких деревень или из кусков разных деревень, которых приказывалось считать одним поселением с присвоением ему нового имени, чаще всего включавшего имя дарителя. Вира Чода, правивший Андхрой как наместник своего отца Кулоттунги I Чолы, создал "свою" деревню Вирачодачатурведимангалам8, объединив три деревни: Малавелли с ее 12 выселками, Поннаторра, обе в округе Пролунанду, и деревню Алами в округе Уттарваруса [EI, V, No. 10, р. 95-96]. В так называемых Больших Лейденских табличках Раджараджи I зафиксирован, может быть, рекорд: для образования новой брахмадеи (брахманского поселения) были взяты земли у 26 деревень [EI, XXII, No. 34, р. 237-238].

Объединение нескольких поселений в одну административную единицу могло производиться как по решению властей (при самом образовании аграхары, брахманского поселения), так и по согласию общинников. Так, к надписи Нандивармана I Паллавы примерно от 459 г. о дарении брахману деревни Канчивайил присовокуплена надпись времени Парантаки I Чолы от 933 г. В ней говорится, что две сабхи (совета) - из Канчивайила и Удаячандрамангалам - решили слить две деревни вместе и впредь считаться единым селением [ARE, 10 of 1962/63 (EI, III, No. 23, p. 142-143)].

Южноиндийские государи испытывали страсть к разделению и объединению деревень, к переименованию отдельных деревень и целых областей. У них было много имен и титулов, поэтому в честь одного и того же правителя можно было назвать много населенных пунктов. При этом оригинальные наименования довольно часто не забывались, и селения носили два названия, соединенные словом akiya (относительное причастие прошедшего времени от глагола а - "становиться, соответствовать"), которое можно перевести как "то есть", или "а именно", или "иначе [называемый]". Правда, новые наименования обычно были недолговечны, они забывались, наверное, после смерти того или иного правителя или вельможи, в честь которого это новое название было изобретено (подробнее см.: [Цыганков, 1973]).

Одна из надписей Какатьев приписывает Пратапарудре I странный акт депортации. Будто бы он разрушил множество городов, сравняв их с землей, а жителей переселил в свою столицу Варангал, основав пригороды и дав им названия тех городов, из которых поступили "перемещенные лица". А потом вновь отстроил прежние города и населил их новыми людьми [EI, III, No. 15, р. 83]. Излагаю это сообщение как курьез. Подобных сведений больше нет. Возможно, это легенда, долженствующая подчеркнуть необъятные возможности Пратапарудры.

8 Чатурведимангалам - "убежище [знатоков] четырех вед". Обычная конечная часть топонима при названиях брахманских поселений.

стр. 17
Чольские государи были особенно озабочены увековечиванием своих имен. Они без устали переименовывали составные части своего царства. Тондаймандалам (прежний домен Паллавов) они переименовали в Джаянгондачоламандалам. Пандья-наду стала Раджараджамандалам, или Раджараджапанди-наду [SIE, XXVIII, No. 24, р. 80]. Конгумандалам после завоевания ее Чолами стала Вирашоламандалам по одному из имен Парантаки I [EI, XXX, No. 19, р. 99]. В XI в. она стала называться Адхираджараджамандалам, в XII в. - Чолакераламандалам [Stein, 1980, р. 310-311].

Подводя итог этим наблюдениям, можно сказать, что средневековые индийцы жили одновременно и в реальном, и в мифологическом хронотопе. Они соединяли воображаемое и реальное, не видя противоречий между ними. Ставшее расхожим мнение, идущее, наверное, от Макса Вебера, что индийцы не развили рациональное отношение к жизни, потому что были погружены в религию, неверно. Они были погружены в мифологию. Они создавали на этой земле фантастическую страну и жили в ней, неким образом соединяя ее с реальностью. Выражение "other worldly Indian society" ("индийское общество, живущее в потустороннем мире") неверно. Индийцы жили не в потустороннем мире, а в земном, хотя и сконструированном их богатым воображением.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

Алаeв Л.Б. Социальная структура индийской деревни (территория Уттар-Прадеша, XIX век). М.: ГРВЛ, 1976.

Алаев Л.Б. Сельская община в Северной Индии. Основные этапы эволюции. М.: ГРВЛ, 1981.

Алаев Л.Б. Средневековая Индия. СПб.: Алстсйя, 2003.

Алаев Л.Б. Индийские средневековые дарственные грамоты как ресурс нормативной информации// Роль информации в формировании и развитии социума в историческом прошлом. М.: ИВИ, 2004.

Алаев Л.Б. О методике содержательного анализа индийской эпиграфики // Теория и методы исследования восточной эпиграфики. М.: Вост. лит., 2006.

Алаев Л.Б. Ред.: E.Ю. Ванина. Средневековое мышление: индийский вариант // Восток (Oriens). 2008. № 5.

Алаев Л.Б. Числа в южноиндийских средневековых надписях. Как с ними работать? // Проблемы исторического познания. М.: ИВИ РАН, 2010.

Алаев Л.Б. Южная Индия. Общинно-политический строй VI-XIII веков. М.: ИВ РАН, 2011.

Ванина Н.Ю. Средневековое мышление: индийский вариант. М.: Вост. лит., 2007.

Вигасин А.А. Артхашастра и ритуалистика (две главы из "Трактата о политике" // Древние культуры Восточной и Южной Азии. М.: МГУ, 1999.

Дандин. Приключения десяти принцев. Перевод с санскрита академика Ф.И. Щсрбатского. М.: ГРВЛ, 1964.

Захаров А.О. Ред.: Nagapattinam to Suvarnadwipa: Reflections on the Chola Naval Expeditions to South-East Asia. Singapore: Institute of Southeast Asian Studies, 2009 // Восток (Oriens). 2012. № 3.

Лслюхин Д.Н. Родословие царей Гопалов: источниковедческая характеристика // Восточный архив, № 2 (20). М., 2009.

Махабхарата. Книга шестая. Бхишмапарва, или Книга о Бхишме. М.: Ладомир-Наука, 2009.

Повесть о браслете. Шилаппадикарам. М.: ГРВЛ, 1966.

Сюань-цчан. Записки о Западных странах [эпохи] Великой Тан (Да Тан си юй цзи). Ввсд., пер. и коммент. Н.В. Александровой. М.: Вост. лит., 2012.

Тюлина Е.В. Храм, мир, текст: вастувидья в традиции пуран. М.: Вост. лит., 2010.

Тюлина Е.В. Архитектура и изобразительное искусство в "Агни-пуране". Рукопись 2013.

Цыганков Ю.Я. Топонимика и социальная структура раннссрсднсвскового Тамилнада // Очерки экономической и социальной истории Индии. М.: ГРВЛ, 1973.

ARE Annual Progress Report of the Assistant Archaeological Superintendent for the Epigraphy, Sothcrn Circle, for the years 1906/07, 1907/08, 1909/10, 1911/12 - 1915/16. Madras, 1907-1916.

- Annual Report on Epigraphy for the years 1919/20, 1921/22. Madras, 1920-1923.

- Annual Repot on South-Indian Epigraphy for the years 1923/24 - 1933/34. Madras, 1925-1937.

- Annual Report on Indian Epigraphy for 1945/46 1960/61. Delhi, 1951-1964.

BK - Annual Report on South-Indian Epigraphy (см. ARE). Bombay-Karnatak Supplement.

CII, III Fleet J. F. Inscriptions of the Early Gupta Kings// Corpus Inscriptionum Indicarum. Vol. III. L., 1888.

EC Hpigraphia Carnatica. By Lewis Rice. Vols. I-XII. Bangalore, 1898 1905; Vols. XIV-XVI. Mysore, 1943-1968.

стр. 18
EI - Epigraphia Indica. Vols. I-XXXVIII. Calcutta, Delhi, 1892-1970.

IA - Indian Antiquary. Bombay, 1871-1933.

Nagapattinam to Suvarnadwipa: Reflections on the Chola Naval Expeditions to South-East Asia. Singapore: Institute of Southeast Asian Studies, 2009.

SIE - Studies in Indian Epigraphy (Bharatiya Purabhilckha Patrika). Journal of the Epigraphical Society of India. Vols. I XXXI. Dharwar, 1974-2005.

SII - South-Indian Inscriptions. Vols. 1 XXIII. Madras, 1890-1953; Delhi, 1962-1979.

Stein B. Peasant State and Society in Medieval South India. Delhi: Oxford University Press, 1980.

Subbarayalu Y. Political Geography of the Chola Country. Madras, 1973.

Subrahmanian N. Pre-Pallavan Tamil Index (Index of Historical Material in Pre-Pallavan Tamil Literature). Madras: University of Madras, 1966.

Usha Rani H.S. Bclur Inscription of Narasimha II: An Economic Analysis // Proceedings of the Indian History Congress, 55th Session, Aligarh (1994). Delhi, 1995.

стр. 19

Permanent link to this publication: