Повесть об академике А.А. Шахматове

В истории русской филологической мысли есть имена, приковывающие к себе внимание не один десяток лет. Их труды и идеи до сих пор остаются исключительно актуальными, пройдя сложную проверку временем, крушившим одно и воздвигавшим на пьедестал науки другое. Одной из таких, бесспорно, легендарных фигур стал академик Алексей Александрович Шахматов (1864-1920).

В исследованиях отечественных ученых XX века наблюдается большой пробел среди работ, посвященных истории русской филологии. До сих пор нет обобщающего труда по этой проблематике, а персоналии ученых, составивших славу России, очень редко становятся в центре внимания современников.

В этой связи выход книги В.И. Макарова об А.А. Шахматове представляется нам весьма знаменательным событием, так как побуждает исследователей разных направлений, взглядов и поколений к изучению наследия талантливейшего представителя русской академической школы филологии. В.И. Макаров уже давно известен читателям журнала как автор статей и многочисленных публикаций по истории науки в России и на Украине. В 1981 году в серии "Люди науки" издательства "Просвещение" была опубликована небольшая книга об А.А. Шахматове, где особое внимание уделено педагогической и научной деятельности академика, рассмотрены основные его труды по языкознанию, дана характеристика взглядов ученого на широкий спектр вопросов славянской филологии. Новая книга профессора Макарова, работающего ныне в Елецком государственном педагогическом университете, "'Такого не бысть на Руси преже...". Повесть об академике А.А. Шахматове" (СПб., 2000), выпущенная издательством "Алетейя", представляет собой не исправленное и дополненное издание, как это часто бывает, а совершенно иную по замыслу, богатству привлеченного архивного материала и, если так можно выразиться, стратегии книгу, написанную в необычном жанре - повести.

Труд В.И. Макарова состоит из глав, расположенных в хронологическом порядке событий и жизненных дат А.А. Шахматова. В "Прологе" автор вводит читателя в круг интересов семьи Шахматова, знако-

стр. 113

мит с богатыми традициями русского дворянства, где первоначально формировались взгляды юного Алексея Александровича. Последующие события: годы ученичества, первые труды, научная полемика, работа в ОРЯС, эпизоды из личной жизни - занимают значительное место в книге и интересны прежде всего содержательной частью, а также авторской манерой повествователя - ненавязчивого рассказчика, как бы свидетеля всех описываемых событий. Причем некоторые "отступления" от основной линии сюжета нам кажутся столь же весомыми, как и центральный стержень повествования. Так, описывая зрелые годы жизни А.А. Шахматова, В.И. Макаров обращает внимание и на следующую особенность: "Шахматов прекрасно видел, как нуждается Россия в увеличении числа этнографов- профессионалов. Подготовить же их могли только университеты. Поэтому ученый и задумал в ближайшее время прочитать студентам совершенно новый курс - исторической этнографии" (с. 238).

Автор книги показывает А.А. Шахматова и как организатора науки, деятельного педагога, никогда не остававшегося безразличным к судьбам своих учеников. Здесь же стоит отметить и верно оцененную атмосферу самой научной работы в Отделении русского языка и словесности, и хлопоты А.А. Шахматова по сбережению рукописей и древних книг в смутные годы революции - обо всем этом эмоционально и искренне, со знанием дела, не отступая от источников, рассказывает В. И. Макаров в своей книге. Очень познавательны живые зарисовки учителей А.А. Шахматова и тех, с кем его связывала многолетняя дружба и деятельность: И.В. Ягича, Н.И. Стороженко, В.Ф. Миллера, Ф.Ф. Фортунатова, Ф.Е. Корша, В.И. Ламанского и других замечательных ученых.

Как и полагается в книге такого жанра, автор иногда делает догадки, основанные, впрочем, на больших личных наблюдениях и многолетних раздумьях о судьбе ученого. Так, говоря о неразработанной в те годы грамматической проблематике современного языка и, в частности, синтаксисе, В.И. Макаров задается вопросом: "Что послужило толчком к появлению нового направления исследователей, сказать, наверное, трудно. Может статься, выход в свет в 1914 году "Русского синтаксиса в научном освещении" А.М. Пешковского, труда, в котором автор изложил по-своему целый ряд уже обсуждавшихся научных проблем... И Шахматову вдруг захотелось высказать свое понимание синтаксических проблем, ведь без синтаксиса нет предложения, а без предложения нет высказывания, нет обмена мыслями" (с. 351). И далее, рассуждая, так сказать, о генеалогии создания знаменитого труда, В.И. Макаров справедливо замечает: "Он был построен на громадном материале памятников письменности и русских говоров. Едва поставив последнюю точку в этой рукописи, автор уже задумал продолжение ее: рассмотреть синтаксические явления не в историческом аспекте, но

стр. 114

взглянуть на них с позиций современного исследования языка и углубиться в теорию синтаксиса вообще..." (Там же).

В.И. Макаров проработал огромный корпус архивных документов, хранящихся в собраниях Москвы, Санкт- Петербурга, Киева, Одессы и других городов. Таким образом, были введены в содержательную часть новые, неизвестные ранее материалы, существенно обогатившие наши представления не только о самом А.А. Шахматове, но и о научной атмосфере конца XIX - начала XX веков, об общественно-политической ситуации, в которой трудился академик.

По нашему мнению, труд всякого серьезного ученого следует оценивать не только с позиции открытий в теории языка (многие из них, особенно сейчас, остаются лишь эмпирическим подобием трудов наших классиков), а с точки зрения того вклада в научную мысль, который несут в себе неоцененные в достаточной мере идеи и "мироощущение" русской классической филологии. Из них мы до сих пор черпаем полезные и современные нашей эпохе гипотезы, с ними мы до сих пор полемизируем. Поэтому книга В.И. Макарова имеет еще и философский смысл: она обращена к читателям (заметим, необязательно филологам) и в какой-то мере воспитывает всех нас, взывая к речевой культуре, без которой теряется "связь времен". В заключительных абзацах книги эта мысль выражена очень четко: "Век XIX называют веком русской филологии, и не потому только, что техника тогда не была развита так, как нынче: на ценность филологии смотрели по-иному, и в особенности на ее составную часть - науку о родном языке. Видимо, хорошо понимали, что изучение языков ... развивает мышление еще получше математики, учит формам точного выражения мысли, приобщает к другим национальным культурам" (с. 389).

Мы обратили внимание и на тот факт, что в "Повести" впервые подробно рассказано о генеалогии рода Шахматовых - не только о предках великого ученого, но, что значительно сложнее, - о потомках, чьи трагические судьбы (в 1930-1940-е гг.) описаны В.И. Макаровым очень корректно и предельно искренне. Здесь же сказаны теплые слова и родственникам А.А. Шахматова, поделившимся с автором крупицами воспоминаний, - это В.Г. и В.Н. Трироговы, М.А. Шахматова, Н.Н. Копылов-Шахматов.

Книга В.И. Макарова - не биографический очерк в принятом понимании. В ней вехи жизни А.А. Шахматова как бы сопряжены с нашей памятью, остовом которой всегда были и останутся русские ученые, просвещавшие Россию своими трудами, своей вдохновенной мыслью, наконец, своим жизненным подвигом. Знать это и помнить об этом должны и мы.

О.В. Никитин (c)

Permanent link to this publication: