Всесоюзное совещание историков-полонистов, состоявшееся 26 - 28 января 1989 г. в Институте славяноведения и балканистики АН СССР и собравшее около ста участников из многих научных центров страны, проводилось впервые. Его организаторами выступили Научный совет по изучению общих закономерностей и особенностей исторического развития народов Центральной и Юго-Восточной Европы (председатель - В. К. Волков) и советская часть Комиссии советских и польских ученых по истории взаимоотношений между двумя странами (председатель - акад. Г. Л. Смирнов).

В соответствии с принятой концепцией совещания, призванного всесторонне

стр. 180

обсудить состояние и перспективы развития советской исторической полонистики, наряду с русско-польскими отношениями в поле зрения его участников попадали украинско- польские, белорусско-польские и литовско-польские отношения, а также многие вопросы внутренней истории Польши, требующие сегодня переосмысления. В процессе дискуссии не раз возникала также потребность в специальных экскурсах в историю Украины и Белоруссии.

В докладе Г. Л. Смирнова были охарактеризованы главные принципы и направления работы Комиссии советских и польских ученых. Программа исследований, которой руководствуется Комиссия, предусматривает наряду с изучением конфликтных ситуаций в советско-польских отношениях освещение положительных аспектов последних, таких, как военное сотрудничество СССР и поляков в годы второй мировой войны, помощь народной Польше в послевоенный период и т. д. Советской частью Комиссии уже немало сделано: поднят материал, связанный с ликвидацией КПП, дезавуировано печально известное выступление Молотова на сессии Верховного Совета СССР, продвинулось изучение депортаций. Докладчик особо подчеркнул, что в сентябре 1939 г. СССР и Польша не находились в состоянии войны и, следовательно, можно говорить не о пленении, а об интернировании польских военнослужащих. Мероприятия по депортации части населения Западной Украины и Западной Белоруссии имели в первую очередь политическую, а не национальную направленность. Коснувшись вопроса о секретном протоколе к советско-германскому пакту от 23 августа 1939 г. и событий в Катыни, Г. Л. Смирнов отметил, что в настоящее время историки не располагают достоверными данными для вынесения окончательного вердикта по этим двум болевым точкам истории советско-польских отношений. Он выразил пожелание, чтобы совещание способствовало активному включению широкого круга полонистов в решение очередных задач, стоящих перед Комиссией.

И. Б. Греков представил информацию о деятельности Комиссии историков СССР - ПНР, обратив особое внимание на обсуждение в рамках двустороннего сотрудничества проблематики феодального периода.

Л. Е. Горизонтов предпринял попытку анализа главных тенденций развития западной полонистики и, исходя из общей ситуации, сложившейся в изучении истории Польши, сформулировал ряд задач, стоящих перед советскими учеными. Необходимо отказаться от практики ограничения исследований узким кругом избранных тем: на протяжении нескольких десятилетий на первом плане находилось изучение классовой борьбы, левых течений общественного движения, революционных связей и интернационального сотрудничества. Отдавая должное большому труду и достижениям историков в названных областях, нельзя не видеть, что сохранение этой тематики в качестве приоритетной (а на практике едва ли не единственной) чревато топтанием на месте, дальнейшим превращением советской полонистики в провинцию мировой науки. Вместе с тем на Западе, в Польше и в Советском Союзе научный поиск привел историков к ряду общих фундаментальных выводов. Более широко общаясь со своими зарубежными коллегами, советские полонисты могли бы извлечь для себя много полезного, в том числе в плане овладения некоторыми новыми исследовательскими подходами.

Продолжая историографическую тему, В. С. Парсаданова рассмотрела основные этапы и специфические обстоятельства генезиса "белых пятен" в советской исторической полонистике. По ее наблюдениям, освещение и осмысление событий 1920 г. в нашей литературе не соответствует имеющейся в распоряжении историков документальной базе. Изучение советско-польских отношений периода второй мировой войны в наибольшей степени пострадало от ограничения тематики ведущихся исследований. Проблематика взаимосвязей СССР - ПНР до сих пор остается неудовлетворительно обеспеченной источниками. В результате действия этих и ряда других факторов наши представления о многих сюжетах общей истории двух народов застыли на уровне старой публицистики, несостоятельной ни в научном, ни в политическом отношении.

Помимо пленарных заседаний в рамках совещания проводились "круглые столы".

Большой насыщенностью отличалась работа "круглого стола", за которым собрались медиевисты (ведущий - Б. Н. Флоря): ими обсуждались наиболее сложные вопросы политического, социального, культурного и этнического взаимодействия народов Восточной Европы с X по XVIII век. Определяя характер политических отношений Польши и Киевской Руси, а позднее, в XII- XIII вв., польских и древнерусских княжеств, А. Б. Головко (Киев) пришел к заключению, что в столкновениях между собой стороны не преследовали каких-либо далеко идущих стратегических целей и их следует рассматривать как обычное проявление внешней активности раннефеодальными государствами. По наблюдениям А. И. Рогова, этот период еще не знал конфессионального противостояния католической Польши и православной Руси: ничто не препятствовало интенсивному диалогу между древнепольской я древнерусской культурами.

Б. Н. Флоря сделал вывод о том, что быстрая полонизация белорусской и украинской шляхты после Кревской

стр. 181

унии 1385 г. не носила принудительного характера, в ее основе лежало стремление восточнославянских феодалов приобщиться к польскому культурно-политическому кругу. Отмечалась острая потребность в обобщающем труде по истории польско-литовских отношений XIV - XVI веков. М. В. Дмитриев выдвинул тезис о возможности трактовки Брестской унии 1596 г. как формы контрреформационного движения в Восточной Европе и призвал отказаться от Политизированных подходов к истории униатства. Некоторые спорные аспекты польского участий в событиях Смутного времени затронула в своем выступлении А. Л. Хорошкевич.

Доклады В. И. Мелешко (Минск), Ю. А. Мыцыка (Днепропетровск), И. В. Галактионова (Саратов) и Г. Я. Галенченко (Минск) были посвящены народно-освободительной борьбе украинцев и белорусов в XVI - XVII веках. Участники "круглого стола" подчеркнули, что решающий вклад в нее внесли крестьянские массы и городские низы. Говорилось о необходимости освещения роли казачества в истории отношений между Россией и Речью Посполитой. Давно ведущееся в нашей стране изучение социального характера и движущих сил освободительной борьбы предстоит дополнить исследованием особенностей социальной психологии и мировоззрения участников движения, а также более детальным выяснением облика его противников. Настало время с учетом достижений зарубежных историков по-новому оценить политику "России "и Речи Посполитой на Украине в конце 50-х - начале 70-х годов XVII века.

Мнения участников дискуссии разделилась по вопросу о том, насколько правомерно характеризовать восточную политику Речи Посполитой терминами "агрессия" и "экспансия". В целом, "круглый стол" медиевистов прошел под знаком корректировки ряда прежних оценок, противоречащих принципу историзма и неправомерно заостренных политически.

Живой интерес вызвал поставленный на обсуждение второго "круглого стола" "Дискуссионные проблемы истории восстановления независимости Польши и российско- польских отношений в новое время" (ведущая - С. М. Фалькович) вопрос о соотношении понятий "шовинизм", "национализм", "национальное самосознание", "патриотизм". Как уже не раз бывало в подобных диспутах, уточнение понятийного аппарата, признаваемое всеми неотложной задачей науки, на определенной стадии обсуждения начинало восприниматься некоторыми участниками "стола" как беспредметная схоластика, уводящая от исследования реального исторического процесса. Нелегко оказалось также избежать опасности, с одной стороны, модернизации прошлого, а о другой - размывания содержания научных терминов в результате заимствования традиционного словоупотребления.

Новой была постановка проблемы формирования и функционирования в общественном сознании национальных стереотипов. Систематическое изучение стереотипов поляка в общественном сознании народов России и этих последних в восприятии польского общества признано необходимым компонентом разработки историй российско-польских взаимоотношений XIX - XX веков. Отмечалась возможность соотнесения представлений народов друг о друге с их автостереотипами. Для создания такого рода трудов необходимы освоение большого пласта весьма разнообразных источников, интеграция усилий ученых различных специальностей, овладение накопленным опытом имагологических исследований (С. М. Фалькович, Б. С. Шостакович (Иркутск), Л. Е. Горизонтов, А. И. Миллер).

На совместном заседании двух "круглых столов" состоялся обмен мнениями по поводу обстоятельств возрождения Польского государства в 1918 г. (доклады И. М. Теодоровича (Черновцы), С. А. Макарчука (Львов), Р. Г. Симоненко (Киев) и В. Н. Савченко). Если выяснение факторов, предрешивших восстановление польской государственности, периодически заставляло советских историков браться за перо, то о разделах Речи Посполитой полонисты не говорили уже давно. И хотя здесь также не обошлось без юбилейного прагматизма - не за горами 200-летие гибели Польско-Литовского государства, - состоявшийся диспут затронул ряд научно значимых вопросов. Так, А. Ф. Смирнов говорил о слабой изученности реакции русской общественной мысли века Просвещения на акты разделов. Однако, пожалуй, самым перспективным направлением в углублении нашего понимания феномена разделов может стать обращение к анализу их долгосрочных последствий как для судеб польского народа, так и для развития государств, подписавших Петербургские конвенции.

Наибольший интерес вызвали заседания "круглого стола", занимавшегося проблематикой "белых пятен" в истории взаимоотношений двух стран (ведущая - И. С. Яжборовская). Центральным событием здесь стала выработка новой концепции советско-польского конфликта, вспыхнувшего после победы Октября и восстановления Польского государства. Выступавшие (В. О. Дайнес и Др.) остановились на таких неоднозначно решаемых вопросах, как Датировка начала войны (1919 или 1920 г.) и ее периодизация, характер войны с обеих сторон, социально-политические и национальные цели правящих кругов Польши, мотивы наступления Красной Армий на Варшаву (логика военных действий или стратегический политический расчет), причины его неудачи. Была подвергнута критике концепция так называемого

стр. 182

третьего комбинированного похода Антанты, в контексте которой Польское государство рассматривалось исключительно как объект антисоветских манипуляций Франции и Англии. Отмечалась заинтересованность Польши в сохранении польского землевладения в западной части бывшей Российской империи.

М. Н. Черных проанализировала соотношение между различными интерпретациями идеи мировой революции руководителями РКП(б) и польской политикой Советской России, подвергнув критике оторванные от противоречивой действительности историографические схемы. Р. Г. Симоненко и И. С. Хмель (Киев) обстоятельно аргументировали необходимость учета позиции всех советских национально- государственных образований, вовлеченных в военно-политический конфликт с Польшей. Белорусский материал был положен в основу сообщений С. В. Кобяка (Минск) и М. И. Шлыка (Гродно), Вскрыв методологическое несовершенство ряда решений, предлагаемых военными историками, а также серьезные недостатки одностороннего взгляда "из центра", дискуссия явилась свидетельством плодотворности интеграции специалистов по военной, дипломатической и политической истории, исследователей из разных республик.

Выступление О. А. Ржешевского открыло обсуждение проблем, связанных с советско- польско-немецкими отношениями в 1939 году. Касаясь договоров 23 августа и 28 сентября, он призвал четко различать во внешней политике СССР то, что диктовалось сложившимися обстоятельствами, и ничем не оправданные беспринципные по своей сути действия советского руководства. При этом нельзя снимать ответственность за сентябрьскую катастрофу и с лидеров тогдашней Польши. Не меньший интерес вызвало сообщение В. С. Парсадановой, содержащее новые данные о масштабах и характере депортаций кануна Великой Отечественной войны. За два предвоенных года в Западной Украине и Западной Белоруссии репрессиям подверглось свыше 1 млн. человек, из которых поляки составили не более трети, что не дает оснований говорить о выраженной антипольской направленности депортаций, оцененных докладчиком как преступление против человечности. Основываясь на материалах среднеазиатских архивов, выводы Парсадановой поддержал Ш. Д. Пиримкуло В (Самарканд), рассказавший о различном отношении местных властей к депортированным и эвакуированным полякам.

Последний проблемный узел "круглого стола" был Связан с польским движением Сопротивления и советско-польским военным взаимодействием. Ф. Г. Зуев представил информацию о численности и структуре армий Крайовой на польских землях, участий советских военнослужащих в АК и Гвардии Людовой. На белорусском материале сходный Круг проблем осветил А. М. Литвин (Минск). Отмечалась многовариантность отношений, складывавшихся между польскими военными формированиями, советскими партизанами и подразделениями Красной Армии, необходимость конкретно- исторического, непредвзятого подхода к их анализу.

Название "круглого стола" по послевоенному периоду (ведущая - А. Ф. Носкова) вполне оправданно начиналось словами "новые подходы". Именно 40- 80-е годы на сегодняшний день представлены в историографии в наиболее искаженном, методологически ущербном виде. Особое внимание привлек к себе вопрос о политическом повороте 1948 г., произошедшем в ряде стран народной демократии, в том числе и в Польше. Внедрение сталинской модели социалистического строительства рассматривалось участниками дискуссии не только под углом зрения ее польских носителей и далеко идущих последствий для развития страны (Ю. И. Макар (Черновцы), С. М. Стецкевич (Ленинград), М. Д. Куликовский (Луцк), но также в связи с оставшимися нереализованными альтернативными путями становления нового общественного строя (И. М. Лисевич (Киев), В. В. Мирошников). Корни поворота следует искать достаточно глубоко - в военном и даже предвоенном времени. Подобная ретроспектива необходима и для понимания характера объединения ППР и ППС.

Еще одна важнейшая грань событий второй половины 40-х годов - воздействие внешнего фактора - получила освещение в выступлении Л. В. Миляковой, которая показала, как в послевоенные годы сталинский диктат все более приходил в противоречие с национально- государственными интересами Польши. Собравшиеся за "круглым столом" историки рассматривали деформации, допущенные по отношению к индивидуальному крестьянскому хозяйству и кооперативному движению в польской деревне. Актуальной задачей было признано изучение социокультурного аспекта строительства социализма в Польше (А. М. Орехов).

Практически впервые советские полонисты дискутировали по столь широкому спектру проблем, связанных с особенностями Массового сознания современных поляков. В поле зрения историков оказались такие черты духовной жизни Польши, как идейно- политический плюрализм, значительная роль религии и католической церкви, распространение в польском обществе антисоветских настроений. Основой для дискуссии послужил доклад Б. А. Филиппова о процессе интеграции церкви в польскую политическую систему, его этапах и результатах для современной общественной жизни ПНР. По общему мнению, своею ролью костел обязан недостаточной вовлеченности народа в управление

стр. 183

государством, игнорированию в прошлом национальных чувств поляков (Н. И. Бухарин, Л. А. Зашкильняк, (Львов), Л. Б. Милякова). В ходе обсуждения не было единства в решении вопроса, можно ли считать церковь в Польше политической оппозицией социалистическому строю.

Анализируя причины регенерации антисоветизма, выступавшие (Л. В. Лойко (Минск) и др.) подчеркнули отрицательные последствия проводившегося советским руководством на протяжении многих лет застойного политического курса. Был предпринят поиск подходов к осмыслению, в том числе, теоретико-методологическому, польских кризисов, механизмов складывания кризисогенных ситуаций. Одно из приоритетных направлений исследования видится в создании работ о формировании, развитии и путях преодоления противоречий между компартией и рабочим классом, бюрократизирующимся аппаратом управления и народными массами. Новое видение процессов, протекавших в польском и советском обществах в 40 - 80-е годы, диктует необходимость пересмотра многих старых оценок отношений СССР - ПНР в идейно-политической, экономической и культурно- научной сферах.

На совещании обсуждались также меры по расширению и качественному улучшению подготовки научных кадров (при этом отмечался слабый приток в советскую полонистику новых сил в 80-е годы). В рекомендациях совещания говорится о целесообразности привлечения к исследованию "белых пятен" научной молодежи. Очень остро ставился вопрос о доступе в ведомственные архивы и о комплектации библиотек научной литературой. Совещание продемонстрировало огромный интерес специалистов ко вновь открывающимся возможностям изучения пограничья истории Польши и народов СССР. Его участники не уходили от обсуждения сложнейших источниковедческих, методологических и политических проблем, стремились принимать во внимание точку зрения зарубежных коллег.

Permanent link to this publication: