О характере правительства метрополии лучше всего судить по состоянию дел в колониях, поскольку именно здесь обычно характерные черты управления становятся более выпуклыми и заметными.
Алексис де Токвиль "Старый порядок и революция" (перевод М. Федоровой)
В статье рассматриваются книги троих американских путешественников, посетивших в 1920-е гг. Тайвань (Формозу), который в то время был японской колонией. Все авторы путешествовали как туристы, и их передвижения находились под постоянным контролем японских властей. Двое из них были официальными гостями тайваньского генерал-губернаторства. Малоинтересные с точки зрения информации о реальном положении дел, рассматриваемые книги показывают механизм японского "колониального имиджмейкинга", формы и методы пропаганды той модернизации, которую японцы осуществили в своей первой и "образцовой" колонии.
Ключевые слова: Япония, Тайвань (Формоза), США, колониализм, модернизация, пропаганда, имиджмейкинг, туризм.
This article deals with hooks of three American voyagers who visited Taiwan (Formosa) under the Japanese rule in the 1920s. All the authors came to Taiwan as tourists and their voyages were strictly controlled by local Japanese authorities. Two of them were official guests of the office of Governor-General. Not much valuable as depictions of real situation, all these works demonstrated the mechanism of Japanese "colonial image-making", forms and methods used to propagate the modernization effectuated by the Japanese in their first and "model" colonial possession.
Keywords: Japan, Taiwan (Formosa), USA, colonialism, modernization, propaganda, image-making, tourism.
Записки туристов, если этот турист не Стендаль, не принадлежат к числу любимых историками категорий источников. В отличие от сочинений ученых путешественников, ставивших себе исследовательские задачи, или книг выдающихся писателей или художников, имеющих литературную и культурную ценность вне зависимости от качества репрезентации увиденного, путевые заметки Globetrotter'ов (нем. 'слоняющиеся по свету') - обычно состоятельных дилетантов, коснувшихся до всего слегка, - редко содержат новую или ценную в научном плане информацию и столь же редко обладают
МОЛОДЯКОВ Василий Элинархович - доктор политических наук, профессор университета Такусеку (Токио, Япония). E-mail: dottore68@mail.ru.
Vassili E. MOLODIAKOV, PhD, LL.D. Prof., Takushoku University (Tokyo, Japan). E-mail: dottore68@mail.
стр. 85
художественными достоинствами. Собранная ими информация скудна и банальна, суждения и оценки поверхностны и зачастую фактически неверны, а в описаниях больше стереотипов и штампов, нежели реалий. Заслуживают ли такие "третьесортные" тексты внимания исследователя?
Как источник информации о фактическом положении в странах пребывания - скорее всего нет, поскольку почти все изложенные в них сведения можно найти в более достоверных изданиях и в большем объеме. Однако с точки зрения изучения технологий пропаганды, имиджмейкинга (моделирования желаемых образов) записки туристов представляют значительный интерес, тем более что они редко изучались под таким углом зрения.
Турист пребывает в убеждении, что "видел все своими глазами", в то время как видел то, что ему показали, и слышал то, что ему рассказали, особенно если речь идет о стране или территории, находящейся под жестким контролем местных властей, в том числе применительно к иностранцам. Вне зависимости от того, насколько сам автор сознает степень несвободы своих перемещений и впечатлений и степень ангажированности предоставленной ему информации, его записки в основном отражают содержание и формы пропаганды и имиджмейкинга принимающей стороны. Записки туриста - зеркало государственной пропаганды и имиджмейкинга, хотя четкость отражения в нем зависит от опыта, наблюдательности и литературных способностей автора. Мы видим то, что ему показали. Имея более-менее адекватное представление о реальной ситуации в описываемой стране в описываемое время, можно оценить и то, что ему не показали и не рассказали, в результате чего наше понимание государственного имиджмейкинга станет более полным и объемным.
Записки иностранных туристов о Тайване в период японского колониального правления (1895-1945)- благодатный материал для такого исследования. С одной стороны, первая японская колония - необходимая для поддержания национального престижа в процессе вхождения в "клуб великих держав" - была витриной колониальной и модернизаторской политики первой азиатской страны, заявившей о себе в качестве "современной" и "передовой". Иностранным визитерам стремились показать все лучшее, тем более начиная со второго десятилетия колониального периода японским властям на Тайване, действительно, было чем похвалиться. Сошлюсь хотя бы на отчет акад. Н. И. Вавилова, который осенью 1929 г. побывал в командировке от АН СССР в Японии, Корее и на Тайване [Вавилов, 1930]. Его интересовали не социальные или политические вопросы, но растительный мир, состояние сельского хозяйства и растениеводства и научной работы в данной области. Гостю оказывалось всяческое содействие, в том числе при посещении Тайваня:
"Был разработан маршрут по всему острову и вглубь, и на самый юг. Власти предоставили в наше распоряжение средства сообщения, были даны телеграфные указания о встречах и ночлегах. В маршрут включалось и посещение горных районов, заселенных малайскими племенами, наиболее воинственными жителями острова, так называемыми "охотниками за черепами"... Короткий визит на Тайвань оказался чрезвычайно продуктивным" [Вавилов, 1987, с. 99-101].
Все перемещения иностранцев но территории острова жестко контролировались властями, "внешне почтительными, но внутренне подозрительными к иностранцам" [Franck, 1924, p. 144]. Американский журналист У. Г. Чемберлен, работавший в Японии во второй половине 1930-х гг., констатировал, что "японская полиция и военные в колониях и полуколониях - на Формозе, в Корее, в Маньчжоу-го - в целом более насторожены и подозрительны, чем в самой Японии" [Chamberlin, 1938, p. 241]. Повышенное внимание японцев к внутренней и внешней безопасности своих колоний было вызвано омытом их многолетнего "замирения". С течением времени все большую роль играли опасения властей относительно проникновения в колонии революционной или анти-
стр. 86
японской пропаганды, а также возможности негативного изображения их деятельности в иностранной прессе.
Официальный Токио был очень чувствителен к отзывам и мнениям европейцев и американцев, которые с течением времени все меньше доверяли информации, исходившей от японцев, поскольку видели в ней лишь пропаганду. Рассказы соотечественников, особенно аполитичных Globetrotter'ое, воспринимались с большим доверием.
В настоящей статье рассматриваются путевые заметки о колониальном Тайване в 1920-е гг. писателя и журналиста Пултни Бигелоу (Poultney Bigelow; 1855-1954), плодовитого автора книг о путешествиях Гарри Франка (Harry A. Franck; 1881-1962), педагога Гарольда Фогта (Harold Foght; 1869-1954) и его жены Алисы (Alice Foght; 1878-1952). Супругов Фогт мы будем считать за одного автора, поскольку повествование в книге ведется от имени одного Гарольда, которого японцы называли Фото-сан.
Для всех перечисленных авторов поездка на Тайвань, продолжавшаяся около двух недель, была частью путешествия по Японии. Описанию пребывания на острове они отвели немалую часть объема своих книг: Бигелоу - 86 страниц из 272 (32%); Франк - 95 страниц из 235 (40%); супруги Фогт - 106 страниц из 438 (25%) (в последнем случае вопреки обыкновению в пагинацию включены вклейки с иллюстрациями и их чистые обороты). Все трое не владели японским, китайским и тем более тайваньским языками и поэтому полностью зависели от переводчиков и гидов. Все трое не обладали специальными знаниями о регионе (в отличие, например, от С. Г. Елисеева и Н. А. Невского, посещавших остров с научными целями соответственно зимой 1912/1913 г. и в 1929 г.), хотя первые двое имели большой опыт путешествий. Все трое не располагали политическим влиянием и не были политически ангажированными, но Бигелоу и Франк имели устойчивую читательскую аудиторию, а Фогт пользовался известностью в педагогических кругах. В совокупности это делало их идеальным объектом приложения усилий со стороны японских имиджмейкеров.
Пултни Бигелоу, сын американского дипломата, вырос в Европе и был школьным товарищем будущего кайзера Вильгельма, с которым играл в индейцев. "Охота к перемене мест" овладела им рано, и Бигелоу впервые оказался в Японии в 1872 г., потерпев крушение у ее берегов. Неутомимый путешественник авантюрного склада, он часто странствовал в одиночку, пешком или в лодке по рекам, и не раз незаконно пересекал государственные границы - Бигелоу многое повидал. Наблюдательный, эрудированный и обладавший бойким пером, он описал свои впечатления и приключения в многочисленных статьях и нескольких книгах, пользовавшихся популярностью в конце XIX и первой четверти XX в. Автор позиционировал себя как интеллектуал, обращавший внимание на социальное и политическое положение стран, которые посещал, что не раз приносило ему неприятности. Он побывал на Тайване во время пятого и последнего приезда в Японию весной 1921 г., который описал в книге "Япония и ее колонии" [Bigelow, 1923]. Бигелоу прожил 98 лет, но с конца 1920-х гг. почти не печатался и был забыт уже при жизни.
Гарри Франк принадлежал к числу "профессиональных туристов". В отличие от Бигелоу, автора нескольких книг по германской истории, он писал только о своих путешествиях и путешествовал "с прицелом" на будущие книги как источник заработка. Его предшественником можно назвать Джона Стоддарда (John Stoddard; 1850-1931), который много путешествовал по Европе и Азии (он побывал в Японии и Китае, но на Тайвань не попал), а затем объехал США с лекциями об увиденном и выпустил их в 15 томах. Во время странствий Стоддард сделал много фотографий, которые демонстрировал слушателям в виде диапозитивов и включал в книги. Фотографии "с места действия" были призваны подчеркнуть достоверность рассказанного, поэтому Франк тоже не расставался с "кодаком", запечатлевая не только памятники старины, но и бытовые сценки.
стр. 87
Называвший себя "бродягой" и путешествовавший "малобюджетно", Франк был мастером пейзажных зарисовок, описаний экзотических, с точки зрения американского читателя, сюжетов и острого словца, но отличался сдержанностью в суждениях на политические темы. Увиденное в ходе путешествия по Китаю, Корее и Японии весной и летом 1923 г. (до Великого землетрясения Канто 1 сентября 1923 г.) он рачительно распределил на три книги: "По северному Китаю" (1923), "Зарисовки Японии и Формозы" [Franck, 1924] и "По южному Китаю" (1925). После Второй мировой войны Франк почти не публиковался.
Гарольд Фогт, специалист по сельскохозяйственному среднему и среднеспециальному образованию, отправился в Японию летом 1925 г. не столько с туристическими, сколько с научными целями, намереваясь ознакомиться с постановкой образования в аграрных префектурах Японии. В отличие от Бигелоу и Франка, супруги Фогт не были Globetrotter'ами, и "Непостижимая Япония" ("Unfathomed Japan") [Foght, 1928] осталась единственной книгой их путевых впечатлений; исходя из содержания, название скорее следует перевести как "Недопонятая", поскольку авторы претендовали на понимание того, что до них было малоизвестно или толковалось превратно. Книга вышла вскоре после того, как Гарольд Фогт был избран президентом Университета Вичита в штате Канзас, и должна была послужить его личному "пиару". Добавлю, что он нигде прямо не указывает дату поездки - возможно, для того чтобы информация не казалась устаревшей; год "вычисляется" по беглому упоминанию дня рождения императора Тайсё (Ёсихито), которому исполнилось 46 лет.
Путешествие на Тайвань Бигелоу совершил в качестве известного писателя и был окружен заботой и вниманием официального Токио. Он даже удостоился аудиенции у императрицы; тяжело больной император Тайсё уже несколько лет не появлялся на людях и в 1921 г. официально передал свои функции наследному принцу Хирохито - будущему императору Сёва - назначенному регентом. Среди собеседников Бигелоу были министр иностранных дел Утида Косай и вице-министр Ханихара Масанао (будущий посол в США), министр императорского двора Макино Нобуаки, бывший премьер Окума Сигэнобу, известнейший банкир страны Сибусава Эйити.
Если эти визиты были протокольными и "статусными", разговор со столичным мэром Гото Симпэй имел прямое отношение к нашей теме, поскольку тот в течение 8 лет (1898-1906) был гражданским губернатором Тайваня.
"Гото оставил такой след, что на прекрасном острове его имя вспоминается повсюду, как [Джона] Николсона в Пенджабе и [Стэмфорда] Раффлза в Сингапуре... Гото сумел заложить основы управления колонией, и оно делает честь уму и смелости, с которыми он проводил в жизнь реформы, ассоциирующиеся ныне с его именем" [Bigelow, 1923, p. 18].
На вопрос о принципах управления Тайванем он ответил:
"Первое: дать чиновникам образование, необходимое для будущей службы. Они должны знать китайский и малайский (тайваньский. - В. М.) языки; должны знать историю, обычаи и верования местного населения, чтобы не будить национальные и религиозные предрассудки; должны знать географию и природные условия каждого района, чтобы действовать с умом и тактом. Второе: ни один из местных обычаев не должен искореняться насильно, а новые законы не должны искусственно навязываться людям, которые не готовы к ним... Наконец, Гото подчеркнул особое значение тщательной переписи земель и населения" [Bigelow, 1923, p. 19-20].
Неудивительно, что на острове Бигелоу принимали генерал-губернатор Дэн Кэндзиро, гражданский губернатор Симомура Хироси, начальник полиции Кавасаки Такукити, а командующий Тайваньской армией генерал-лейтенант Сиба Горо оказался давним знакомым автора [Bigelow, 1923, p. 56-58, 136-137].
Учитывая напряженность в японо-американских отношениях после Вашингтонской конференции и рост антияпонских настроений, Бигелоу, выступавший как аполо-
стр. 88
гет Японии, счел нужным объясниться с читателями относительно характера и финансирования своего вояжа:
"Некоторые демагоги утверждали, что перо моей ручки из японского золота. К сожалению последователей [Уильяма Рандольфа] Херста и Хирама (Джонсона, сенатора от Калифорнии, ранее губернатора штата, инициатора законодательного ограничения японской иммиграции и прав иммигрантов. - В. М.) моя недавняя поездка по Японии и ее колониям дорого обошлась мне лично, сколько бы еще ни потратило ее правительство. Мой банк готов предъявить любому суду данные моего счета, из которых следует, что половина моего годового дохода пошла на это интересное путешествие. Для меня это внушительная сумма, но, уверенный, что правда принесет пользу, взамен я получил куда больше. Друзья в Японии оказали мне любезность, которую не оплатить никаким кошельком, но они руководствовались лишь дружескими чувствами к Америке, неподвластными бухгалтерским меркам" [Bigelow, 1923, p. 260].
Франк путешествовал как обычный турист, хотя местный чиновник "совершил непростительную ошибку, приняв меня за важную персону". В сказанном есть явное кокетство. Во-первых, по его собственному замечанию, "остров невелик, европейские и американские посетители редки" [Franck, 1924, p. 156]; ср.: [Foght, 1928, p. 326]; во-вторых, ранее автор побывал в Японии и Корее, где полицейский надзор отличался особой строгостью, поэтому "компетентные органы" не могли не собрать на него досье и знали, с кем имеют дело.
Супруги Фогт были гостями Национальной ассоциации поощрения образования и газеты "Кокумин", которая, видимо, выступила в качестве спонсора. В организации визита участвовало министерство просвещения Японии: "Правительственное "Сезам, откройся!" было в нашем постоянном распоряжении" - и уже на второй день пребывания в Токио их принял глава ведомства Окада Рехэй [Foght, 1928, p. XI, 45]. Тайвань они посетили в статусе гостей генерал-губернатора; организация их пребывания на острове была поручена отделам образования и сельского хозяйства департамента внутренних дел генерал-губернаторства. По приезде в Тайхоку (совр. Тайбэй) их сразу принял гражданский губернатор Гото Фумио, поскольку генерал-губернатор Идзава Такио в это время находился в Японии. Авторы указали на это, подчеркнув одновременно независимость взгляда и объективность изложения:
"Да, нас сопровождали и нам показывали. Но с полным пониманием того - и это было оговорено заранее, - что мы едем в Японию с другого конца Тихого океана, чтобы увидеть японскую действительность как она есть - в худшем и в лучшем... Любезность правительства дала нам увидеть подлинную частную, а не только официальную жизнь Японии" [Foght, 1928, p. xi].
Авторы преследовали различные цели. Бигелоу интересовался опытом японской колониальной политики, который США могли бы применить на Филиппинах и в других владениях, доставшихся им после войны 1898 г. с Испанией, где "нас искренне не любят" [Bigelow, 1923, p. 257]. Работу Гото на Тайване он ставил в пример генерал-губернатору Филиппин Леонарду Вуду, назначенному на эту должность в 1921 г. и посетившему остров с кратким визитом по дороге к новому месту службы; добавлю, что и тайваньское генерал-губернаторство изучало деятельность американцев на Филиппинах [Чжун Шу-минь, 2014]. Кроме Тайваня Бигелоу посетил японские владения в Китае: арендованную территорию на Ляодунском полуострове и бывшие германские владения в провинции Шаньдун, захваченные в начале Первой мировой войны и еще не возвращенные Китаю, затем Карафуто (Южный Сахалин) [Bigelow, 1923, p. 197-217] и остров Хоккайдо, где его внимание привлекло положение аборигенов-айнов. Рассказывая о своих впечатлениях, автор сделал акцент на "цивилизаторской" миссии японцев, на "научном" характере их колониальной политики и технических успехах модернизации. Красоты природы не слишком удивляли опытного путешественника. Япония перестала быть для него экзотикой, и даже поездку в Никко он описал как паломничество на могилу великого государственного деятеля Токугава Иэясу.
стр. 89
Напротив, Франка - как в метрополии, так и на Тайване - интересовали не достижения в сфере "цивилизации" и модернизации, но именно экзотика - то, о чем его читатели скорее всего никогда не слышали. Японская часть маршрута была ориентирована на "старину" и "красоту": Никко, Камакура, Эносима, Исэ, Киото, Нара, священная гора Коя-сан, Миядзима, Бэппу, Кагосима. Почти треть тайваньской части травелога (30 страниц) он отвел описанию жизни аборигенов и посещения их деревни, как ранее описанию посещения деревни айнов на Хоккайдо, а в остальном подробно описывал природу и детали быта.
Перед поездкой на Тайвань супруги Фогт тоже побывали в Никко, Нара и Миядзима, но основной маршрут пролегал через аграрные префектуры Ибараки, Ниигата, Нагано, Яманаси, куда иностранцы в то время редко заглядывали. В древней столице Нара их больше интересовал сельскохозяйственный колледж, чем олени в парке перед храмом Тодайдзи. Описывая пребывание на Тайване, супруги Фогт уделили внимание природным красотам острова и быту его аборигенов, но большую часть изложения со знанием дела посвятили системе образования. Вероятно, рассчитывали, что книгу купят не только любители читать о дальних странах, но университетские и школьные библиотеки и наиболее любознательные коллеги. В дополнение к личным впечатлениям от Тайваня все трое (Франк - в наименьшей степени) дали общий очерк его истории и географии, содержащий лишь общеизвестные сведения - вероятно, из японских официальных материалов (ссылок на источники нет ни у кого из авторов).
Стремясь максимально контролировать посещение Тайваня иностранцами, власти не исключали остров из сферы международного туризма. В "Официальном путеводителе по Японии", выпущенном Управлением государственных железных дорог - в то время главным туроператором страны (я использовал издание 1933 г.), была напечатана "рекомендуемая программа" посещения, рассчитанная на две недели:
"1-й день. - Килун и окрестности. 2-й день. - После полудня выезд в Тайхоку. 3-й день. - Тайхоку и окрестности. 4-й день. Из Тайхоку в Тайтю. 5-й день. Выезд из Тайтю утром. Посещение [озера] Дзицугэцу-тан и Муся через Нисуи; далее Хори или Сюсю. 6-й день. - Из Хори (или Сюсю) в Каги через Нисуи. 7-й день. - Из Каги в Нуманотайра ([горы] Арисан). 8-й день. - Из Нуманотайра в Тайнан через Каги. 9-й день. - Тайнан и окрестности. 10-й день. - Из Тайнан в Такао. 11-й день. - Из Такао в Хэйто. Посещение сахарной фабрики. 12-й день. - Из Хэйто на горячие источники Хокуто (вблизи Тайхоку) через Такао. 13-й день. - Из Хокуто в Килун. 14-й день. Пароход в Кобэ [из Килун]" [An Official Guide..., 1933, p. 459].
В "переводе" на язык современных географических названий маршрут выглядит следующим образом: Цзилун-Тайбэй-Тайчжун-озеро Жиюэтань-Мэйси-Цзицзуй-Цзицзи-Цзяи-горы Алишань-Тайнань-Гаосюн-Пиндун-горячие источники Бэйтоу-Цзилун (за справку благодарю В. А. Перминову).
Для туристов, ехавших из Японии, посещение острова начиналось с порта Килун на севере острова, куда приходили пароходы из Кобэ и Наха (ныне столица преф. Окинава) или порта Такао на юге, связанного сообщением с Иокогама; в Килун также можно было попасть из Гонконга, Амоя (совр. Сямынь) и Шаньтоу [Guide, 1933, p. 458]. Первые впечатления визитеров различались в зависимости от их статуса. Бигелоу встречали представители генерал-губернаторства, так что прохождение контроля он просто не заметил [Bigelow, 1923, p. 55]. Встречавший супругов Фогт чиновник отдела образования, которого сопровождали репортеры, представитель лучшей столичной гостиницы (единственной европейской на острове!) и команда носильщиков поднялись на борт парохода, так что и их не задержали ни на минуту [Foght, 1928, p. 334].
"После райской свободы жизни в Китае, где иностранец пользуется правами экстерриториальности, я испытал почти шок от осознания того, что снова нахожусь на земле микадо, - с юмором повествовал Франк. - Отличавшийся педантизмом мелкий полицейский чиновник почтительно, но твердо задержал меня на борту на два часа, необходимые для телефонных перего-
стр. 90
воров с "дипломатическим ведомством" в местной столице, поскольку в моем паспорте какая-то t или i оказалась написана недостаточно разборчиво" [Franck, 1924, p. 142].
При въезде Франк столкнулся с еще одной проблемой. Тот же педантичный полицейский чиновник
"вежливо обратил мое внимание на опасную ошибку в (официальном японском. - В. М.) путеводителе: в Килуне фотоаппараты не "воспринимаются с подозрением", как сказано в красной книжке, но строго запрещены! Большая часть его речей во время дурацкого двухчасового ожидания свелась именно к этому важному вопросу. Надеюсь, что в целом аккуратные, но не свободные от человеческих слабостей составители в будущем позаботятся о том, чтобы не позволить другим серьезным ошибкам запятнать эти превосходные страницы" [Franck, 1924, p. 142].
Авторские фотографии были неотъемлемой частью книг Франка и повышали их привлекательность, что не могло не влиять на продажи, а значит, волновало автора. Он не стал рисковать и снимал только там, где не запрещено; из 96 фотографий в "Зарисовках Японии и Формозы" 30 сделаны на острове. В издании официального путеводителя 1933 г. специально указано: "Фотографирование и зарисовки запрещены в Килуне, Хэйкэй (около Килуна), Такао, на радиостанции Ходзан, на Пескадорских островах и в прилегающих водах, поскольку все они находятся в пределах стратегической зоны" [Guide, 1933, p. 459]; текст не только вынесен в отдельный абзац, но и выделен курсивом. "Все укрепленные зоны в Японской империи, - заметил опытный Франк, - окружены пугающей секретностью" [Franck, 1924, p. 162]. В записках Фото-сан из 28 фотографий Тайваня большая часть, если не все, сделаны японцами: частично их непосредственными спутниками (где запечатлены сами путешественники), частично предоставлены в качестве информационных материалов. В отличие от живых фотозарисовок Франка они выглядят постановочными. В книге Бигелоу всего 8 фотографий. Две из них относятся к Тайваню: на одной запечатлен автор с аборигеном в традиционном костюме; другая - официальный портрет генерал-губернатора Дэн Кэндзиро.
В поездках по острову Бигелоу и супругов Фогт постоянно сопровождали японские чиновники и переводчики. "Внешнеполитическое ведомство" генерал-губернаторства "настояло на оказании" Франку "особого внимания - разумеется, не из одной только любезности" [Franck, 1924, p. 156]. Маршруты всех троих в целом соответствовали тому, что предлагал официальный путеводитель, поскольку далеко не вся территория острова была открыта для посещения. Они включали модернизированный Тайхоку, бывшую столицу Тайнан, "маленький Гибралтар" Такао, одну из образцово-показательных деревень "замиренных" аборигенов, "забывших охоту за головами ради менее живописного порока охоты за иенами" [Franck, 1924, p. 147], сахарную фабрику и плантацию камфорных деревьев, принесших острову мировую славу. Супруги Фогт осмотрели много учебных заведений, от начальной школы для детей аборигенов (в то время использовалось слово "дикари", "savages"), учителем в которой был местный полицейский (распространенная практика), до сельскохозяйственных колледжей, оснащенных лабораториями и исследовательскими станциями по последнему слову науки (их же посещал Вавилов). Больше всего похвал досталось Тайхоку, который "во многих отношениях лучше большинства японских городов" [Franck, 1924, p. 144], а "здание генерал-губернаторства считается лучшим правительственным зданием во всей Японской империи" [Foght, 1928, p. 338].
Увиденное на Тайване все авторы оценили положительно и временами восхищенно, прежде всего с точки зрения "цивилизаторской деятельности" японцев, начиная с городского планирования и инфраструктуры и кончая санитарным состоянием, особенно по контрасту с Китаем.
"Ничто из сделанного Японией так не доказывает ее величия, - заявил Фогт, - как просвещенные методы, используемые в своих владениях, и те богатства и людские жизни, которые она
стр. 91
охотно жертвует для достижения желанной цели - превратить некогда враждебные колонии в довольные и сотрудничающие (с метрополией. В. М.) части империи" [Foght, 1928, p. 385].
Записки Фото-сан вообще отличаются восторженным тоном по отношению к Японии, японцам и всему японскому; супругов смущали разве что туалетные привычки жителей сельской местности Хонсю. Повидавший много колоний в Азии и Африке, Бигелоу утверждал:
"Формоза прекрасно доказывает то, что Япония избегает методов, которые вредят колониям всех европейских католических стран (к их числу автор относил и Францию при антикатолическом режиме Третьей Республики. - В. М.). С другой стороны, мы можем уверенно заключить, что она никому не подражает, но проводит в своих владениях политику, которую Герберт Спенсер называл разумным эгоизмом... Укрощение дикарей - долгий и дорогостоящий труд. Он стоил многих жизней, не говоря о миллионах денег. Но Япония не мстит и не торопится. Она мудро проводит политику просвещения аборигенов, поддерживая ее предоставлением им работы в трудное время. Иными словами, формозские дикари постепенно понимают, что грабежи и убийство больше не приносят им выгод, во всяком случае при японцах. Не думайте, что Япония правит здесь ради того, чтобы сентиментально потешить себя популярной американской игрой и сделать мир безопасным для демократии (иронический намек на известный лозунг В. Вильсона. В. М.)... Аборигены хотят иметь работу и пользоваться ее плодами... Япония обеспечивает им такую возможность" [Bigelow, 1923, p. 82, 85-86].
"Японцы сделали для Формозы то же самое, что Соединенные Штаты сделали на Филиппинских островах, Кубе и Пуэрто-Рико, - утверждал Фогт, заканчивая книгу в 1927 г. - Обе страны провели насущно необходимые правовые реформы, вычистили грязные города, построили шоссейные и железные дороги, модернизировали систему народного образования и преобразовали все общественные институты в соответствии с научными принципами" [Foght, 1928, p. 341].
Бигелоу выразил неожиданную для американца тех лет мысль: "Каким благодеянием для нас и всего мира было бы, если бы Япония оккупировала одну или несколько наших латиноамериканских республик и обеспечила бы там безопасность жизни и собственности!" [Bigelow, 1923, p. 121]. По мнению Франка, тайваньские власти стараются относиться к аборигенам "столь же справедливо, гуманно и эффективно, как и мы, например, в Санто-Доминго или на Филиппинах" [Franck, 1924, p. 223].
Наиболее критические отзывы принадлежат Франку, ничем не обязанному японским властям, но всегда стремившемуся придерживаться корректного тона.
"При японцах одно из самых опасных мест на земном шаре стало одним из самых безопасных пока вы держитесь вне досягаемости горных охотников за черепами. Формоза дает четкое представление о том, чем Китай мог бы стать при японцах, как [Французский] Индокитай о том, чем он мог бы стать под европейским "протекторатом". Материальные блага, которые японцы принесли формозцам, не подлежат сомнению; остается вопрос: будет ли их жизнь в целом более достойным существованием под навязанным управлением иноземных покровителей... Японцы управляют Формозой для блага формозцев ровно настолько, насколько это приносит пользу Японии и японцам и ни на йоту больше" [Franck, 1924, p. 173, 175].
Он признал, что "заграждения из колючей проволоки с пропущенным по ней электрическим током получили печальную известность, но даже те, кто не испытывает симпатий к японцам, признают, что она их защищает" [Franck, 1924, p. 222].
Возможность дополнить туристический маршрут определялась благонадежностью визитеров с точки зрения властей. "Непроверенного" Франка не допустили в опиумную секцию Бюро государственных монополий [Franck, 1924, p. 197], поскольку политика ограничения опиекурения в сочетании с продолжавшимся производством опиума вызывала критику у многих иностранцев (это было одним из дежурных обвинений советской пропаганды). Фогту позволили наблюдать за "профессиональным дегустатором опиума", работающим на генерал-губернаторство в качестве эксперта, - "в качестве особой любезности, поскольку посторонние туда не допускаются" [Foght, 1928, p. 344,
стр. 92
347]. Еще в 1906 г. тайваньские власти оказали содействие российскому журналисту И. С. Левитову, приехавшему на остров специально для изучения методов борьбы с опиекурением, которые он считал успешными и предлагал применить на Дальнем Востоке России [Головачев, Перминова, 2014]. Бигелоу получил разъяснения об опиумной политике лично от Гото Симпэй, под руководством которого она была разработана, и противопоставил ее американскому "сухому закону", который "запрещает выпить стакан пива или кларета даже в день рождения Вашингтона" [Bigelow, 1923, p. 20-22].
Желая продемонстрировать, что им нечего скрывать от опытного и искушенного путешественника, тайваньские власти показали Бигелоу тюрьму в Тайтю (совр. Тайчжун). Ее начальник раньше служил буддийским священником и предписал исполнять следующие заповеди: "Чти отца своего и мать свою. Уважай закон. Заключенные и охранники должны быть как дети и родители". По словам автора умильного описания "тюрьмы, где имеется все, что может порекомендовать просвещенный пенолог", "особое впечатление производит полное отсутствие неприятных запахов". Здесь даже "кандалы очень легкие, но используются для морального, а не физического воздействия" - их надевают на рецидивистов [Bigelow, 1923, p. 113-116].
Бигелоу высоко оценил проводящуюся колониальными властями на Тайване политику пропаганды традиционной японской религии синто и поощрения буддизма без запрета местных культов, за исключением связанных с людоедством и человекоубийством. "Правительство признает огромную благодетельную роль религиозных верований и этической дисциплины. В своих колониях Япония не только строит железные дороги и создает полицейские силы, но и восстанавливает китайские буддийские храмы и возводит благородные синтоистские святилища" [Bigelow, 1923, p. 63]. Насколько японцы преуспели в пропаганде синто, он не написал. Зато Франк, коснувшись той же темы, отметил: "Синтоизм преподают в школах, сияющие новые святилища можно видеть повсюду на замиренной части острова; однако я не видел ни одного тайваньца, по собственному желанию заходящего туда помолиться, и не слышал ни об одном, кто добровольно принял бы эту веру" [Franck, 1924, p. 191-192].
Единственный из трех авторов, Франк писал о милитаризованности острова и тотальном военном или полицейском контроле: "На Формозе уже много лет нет военного положения, но военная четкость царит повсеместно - возможно, бессознательно" [Franck, 1924, p. 144]. Он критиковал японцев или писал о неудачах их политики, хотя многое вложил в уста "испанского священника, живущего на острове почти сорок лет" [Franck, 1924, p. 177], а в ряде случаев оговорил несогласие с услышанным. Предполагаю, что собеседником Франка мог быть испанский миссионер-доминиканец Франсиско Гинер, служивший на острове с 1886 г. по 1919 г. и вернувшийся сюда в 1923 г. [Otness, 1999, p. 61].
Признавая обеспеченный японцами заметный материальный прогресс, падре жаловался на "падение нравов", подозрительное отношение к иностранцам, особенно миссионерам и их школам, на неравенство системы и возможностей образования для японцев и тайваньцев, что Фогт объяснил практической необходимостью вести занятия на одном языке, который должен быть понятен всему классу [Foght, 1928, p. 348-351].
"Миссионеры и другие иностранцы, давно живущие на острове и достаточно владеющие местным языком, чтобы иметь представление о настроении народа, утверждают, что формозцы на самом деле ненавидят японцев", однако "если реально существует "корейский вопрос", а в двухстах милях к югу от Формозы "филиппинский вопрос", то "формозского вопроса", похоже, больше нет. Независимость, если на Тайване о ней вообще думали, считается недостижимой и потому не заслуживающей того, чтобы думать о ней" [Franck, 1924, p. 183-184].
Особое внимание Франк уделил положению иностранцев, постоянно живущих на Тайване:
стр. 93
"Власти Формозы не только смотрят на всех иностранцев с недоверием. Стремление произвести на островитян впечатление величием Японии привело к заметному упадку корректного отношения к белым. Власти обычно обращаются с ними как с нежелательными особами, вмешивающимися в чужие дела... Поскольку японские консулы за границей по большей части занимаются военной разведкой, японцев невозможно убедить в том, что наши (американские. - В. М.) консулы сосредоточены на коммерческой стороне своей работы" [Franck, 1924, p. 185-186].
Бигелоу описал встречу в Тайхоку с недовольным американцем, который "проклинал всех японцев за бесчестность и тиранию, проклинал уверенно, ссылаясь на деловые отношения с ними". Участливо выслушав его, автор выяснил, что собеседник
"является коммивояжером большой фармацевтической компании из Детройта, не владеет ни японским, ни китайским языками, никогда раньше не бывал на Востоке, ничего не знает о местных обычаях и полицейских порядках, но уверял меня, как и некоторые другие соотечественники, что все японцы воры и лжецы, а все китайцы - честные. Он приехал из Китая, где нет никакого контроля за оборотом лекарств (и наркотиков; в оригинале одно слово "drugs". - В. М.), и был оскорблен, узнав, что Япония защищает свой народ от торговцев ядом и что продавцы лекарств должны подчиняться определенным полицейским правилам, как и в других цивилизованных странах. Молодой человек не сообщил мне, что решил нарушить здешний закон, ограничившись жалобой на то, что тайваньская полиция не дала ему заработать". Сердобольный путешественник вызвался похлопотать перед властями, но коммивояжер отказался, сказав, что ждет не дождется парохода в Амой. Выразив "антипатию ко всему японскому", он "тепло отозвался о миссионерах, поскольку те, по его словам, охотно покупали у него лекарства". Бигелоу все же поехал к генеральному консулу Генри Хичкоку, но тот знал о случившемся и посоветовал "приберечь участие для другого раза". "Консул привел много подобных случаев - жалобы на самоуправство и двуличие японских чиновников вызваны ошибкой тех, кто посылает за границу людей без знания языков, кроме того на котором говорят в Мичигане. Добавлю, что сам Хичкок прекрасно владеет японским и воплощает лучшее в консульской службе дяди Сэма" [Bigelow, 1923, p. 133-135].
Как оценить эти книги с точки зрения пиара японской колониальной политики?
"Принимающая сторона" должна была быть полностью удовлетворена книгами Бигелоу и супругов Фогт, представляющими собой безоговорочный панегирик Японии и успехам ее "цивилизаторской" миссии. Авторы подчеркивали свою беспристрастность в сочетании с компетентностью: Бигелоу - в вопросах колониальной администрации, Фогт - в вопросах организации образования, прежде всего сельскохозяйственного. Оба не акцентировали внимание читателя на том, что местные власти строго контролировали все их передвижения, хотя это очевидно из текста; оба с благодарностью отметили содействие властей и не жаловались на то, что им не позволили увидеть нечто, чего они хотели. Даже книга Франка, содержащая критику отдельных действий японских властей, включая подозрительное отношение к иностранцам, не оспаривает их положительного вклада в развитие Тайваня и улучшение условий жизни на острове - в отличие от советской пропаганды 1920-1930-х гг., изображавшей японскую колониальную политику одной черной краской [Молодяков, 2014].
Показывая Тайвань иностранным визитерам, японские колониальные власти делали акцент на своих достижениях в следующих сферах.
Инфраструктура: порты, железные и шоссейные дороги, современные здания. Гигиена: больницы, амбулатории, безопасность для здоровья всей освоенной территории острова, некогда известного как рассадник тропических болезней. Образование: от колледжей по специальности, оснащенных по последнему слову науки и техники, до школ для аборигенов, дающих возможность выучить японский язык, чтобы затем воспользоваться благами японской системы образования. "Приручение" аборигенов: часть "охотников за черепами" занята мирным трудом, получает образование и готова общаться с туристами; на острове отменены "варварские" обычаи, вроде бинтования ног у девочек, и идет эффективная борьба за ограничение опиекурения.
стр. 94
Власти создали у визитеров впечатление полного отсутствия на острове национальных и классовых проблем. Ненавязчиво подчеркивались стремление приблизить условия жизни на Тайване к условиям жизни в метрополии, особенно в сфере образования, сервиса и комфорта, а также контраст с условиями жизни и особенностями быта в континентальном Китае. Даже критично настроенный по отношению к японцам У. Г. Чемберлен признавал: "В отношении чистоты и санитарного состояния городов, средств транспорта и связи, гигиенических мер, направленных на искоренение заразных болезней, отсутствия бандитизма и пиратства контраст (Тайваня с Китаем. - В. М.) очень силен и полностью в пользу Японии" [Chamberlin, 1938, p. 151]. Указав на "несомненно империалистический" характер японского управления Тайванем, Чемберлен отметил, что это "эффективный и трудовой империализм" [Chamberlin, 1938, p. 152].
Книги всех рассмотренных авторов подчеркивали туристический потенциал Тайваня - сочетание красот дикой природы и экзотики, вроде возможности посетить деревню мирных аборигенов, с безопасностью и удобством путешествия. Это дополнительно усиливало пиаровский эффект их путевых заметок, желательный "принимающей стороне", которая, однако, не сделала и, видимо, не стремилась сделать "прекрасный остров" центром международного туризма.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Вавилов Н. И. Наука в Японии. (Из впечатлений поездки в Японию, Корею и Формозу осенью 1929 г.) // Природа. 1930. N 4. С. 355-378.
Вавилов Н. И. Путешествие на Тайвань// Вавилов Н. И. Пять континентов. М.: Мысль, 1987. С. 99-101.
Головачев В. Ц., Перминова В. А. Журналист И. С. Левитов об опиумной политике на Тайване // Россия и АТР. Владивосток. 2014. N 4. С. 80-89.
Молодяков В. Э. Колониальный Тайвань в советской аналитике 1920-1930-х гг. // Восток (Oriens). 2014. N 3. С. 28-38.
Чжун Шу-минь. Бэйрс Фирипин то Нихон тотика-но Тайван: Дэн Кэндзиро сотоку дзидай-но корю-о тюсин ситэ. (Филиппины в период американского правления и Тайвань в период японского правления: контакты и сотрудничество в губернаторство Дэн Кэндзиро) // Нитиротай кедо Тайван кэнкю пуродзэкуто. Дайиккай кокусай симподзиуму. Сэйе кара мита Нихон-но секумин сэйсаку. (Совместный японо-российско-тайваньский проект по исследованию Тайваня. Первый международный симпозиум. Колониальная политика Японии: взгляд с Запада). Токио: Такусёку дайгаку, 2014. С. 29-38.
Bigelow P. Japan and Her Colonies. London: Edward Arnold, 1923.
Chamberlin W.H. Japan over Asia. London: Duckworth, 1938.
Foght Harold & Alice. Unfathomed Japan: A Travel Tale in the Highways and Byways of Japan and Formosa. N.Y.: Macmillan, 1928.
Franck H.A. Glimpses of Japan and Formosa. N.Y.: Century, 1924.
An Official Guide to Japan: A Handbook for Travelers. Tokyo: Japanese Government Railways, 1933.
Otness H.M. One Thousand Westerners in Taiwan, to 1945: A Biographical and Bibliographical Dictionary. <Taipei:> Academia Sinica, 1999.
стр. 95
New publications: |
Popular with readers: |
News from other countries: |
![]() |
Editorial Contacts |
About · News · For Advertisers |
![]() 2006-2025, BIBLIOTEKA.BY is a part of Libmonster, international library network (open map) Keeping the heritage of Belarus |