"Новый кошмар приближался: казалось, будто вот-вот беспощадная колесница войны с самим хаосом у поводьев раздавит очередную сотню людей вместе с их прошлым и настоящим, перечеркнув будущее. На самом деле, до прибытия неприятеля оставалось еще несколько дней, но каждый момент хотелось жадно схватить и не отпускать, не позволить наступить следующему, ведущему свой путь к еще одному почти такому же, но чуть более опасному моменту.
И тут, в осознании количества оставшегося времени и появлении некого, пусть и небольшого, ощущения привычности к ситуации, мой разум понял, что хочет сделать. Я давно не писал стихотворения, а тогда почувствовал, что пора. Думал над этим целый час, но, похоже, сознание моё было слишком спутано, чтобы творить о своих мыслях. И как всё же поступить: вдохновение вроде есть, но просто не про что писать. Ответ был тривиален: вокруг меня достаточно людей, которые тоже чувствуют, боятся и ... хотят, наверное, увековечить свои мысли. Да, в первую очередь ваш покорный слуга подумал о новом знакомом, поэтому и рассказал ему о своей идее, но тот наотрез отказался, сказав, что я и так достаточно ему помогаю, а больше любезности от меня он принять не может. Получив отказ, я решил побродить по нашему оборонному сооружению, и долго искать не пришлось: где-то недалеко был слышен плач. Я пошел на звук и вскоре увидел молодого человека в не очень гордом одиночестве лежавшего на полу в позе зародыша."

— Очередной слабак, — прервала рассказ "тюремщица".
Мужчина в маске зевнул уже не первый раз. Эдж сдержался от очередного приступа смеха и продолжил: "Немного подойдя к плачущему солдату, я настолько, насколько мог, спокойно и уверенно, но мягко сказал, что хочу ему помочь. Услышав мой голос, лежащий на полу сквозь слезы пробормотал: — Зачем? Всё равно нас всех убьют... А я настолько ничтожен, что никому и жалко меня не будет, кроме...
Он замолчал. А я ответил: — Да, может и убьют, но разве это значит, что стоит прекращать жизнь еще до смерти? Слушай, если хочешь, я оставлю тебя в покое, но могу и выслушать, а еще ... подарить стихотворение.
И вдруг солдат повернул голову в мою сторону, смотря удивленным взглядом, сказал: — С-с... стихотворение? А можешь ... не для меня? Для дорогого мне человека...
Я кивнул утвердительно, но сказал, что для написания труда поэзии придется кое-что рассказать.
Мужчина представился Крисом, медленно подполз к стене, прислонился к ней, вытер слезы и неуверенно начал рассказывать. Как оказалось, это уже не первый бой Криса: еще несколько месяцев назад новопосвященный солдат, тогда совсем наивный, познакомился с двумя братьями по оружию: мужественными и сильными героями. Они всегда шли впереди, бросались под пули и вместе расправлялись с рекордным количеством противников — играя, выживали даже в самых непростых ситуациях; беспеременно были в хорошем настроении и подбадривали других. Рядом с ними война была будто книгой, в которой Крис уже подсмотрел счастливый конец. Да, угадать, чем всё закончилось, не сложно: как-то раз одного из этой двоицы поймали. Но не убили сразу, ведь были наслышаны об его подвигах. Этого солдата пытали и унижали самым пренеприятнейшим образом. Когда его пришли спасать, было слишком поздно. Второй выдающийся воин, увидев труп первого, сначала не верил: говорил, что его разыгрывают, и смеялся, когда все вокруг стояли молча с удивленными лицами. Через некоторое время выяснилось, что оставшийся в живых бывший герой, когда его отправили в принудительную отставку, на мирной территории напал на "вражеского потомка" и пытал того за страдания друга, вырезая на его теле разные фразы, связанные с потерянным товарищем.