"Новый кошмар приближался: казалось, будто вот-вот беспощадная колесница войны с самим хаосом у поводьев раздавит очередную сотню людей вместе с их прошлым и настоящим, перечеркнув будущее. На самом деле,  до прибытия неприятеля оставалось еще несколько дней, но каждый момент хотелось жадно схватить и не отпускать, не позволить наступить следующему, ведущему свой путь к еще одному почти такому же, но чуть более опасному моменту.
И тут, в осознании количества оставшегося времени и появлении некого, пусть и небольшого, ощущения привычности к ситуации, понял, что хочу сделать. Я давно не писал стихи, а тогда почувствовал, что пора. Какое-то время сидел и думал над своими переживаниями, но в конце концов понял: от спутанности сознания не могу разобраться, что происходит в моей голове. Но как же поступить: вдохновение вроде есть, но просто не про что писать. Ответ был прост: вокруг меня достаточно людей, которые тоже чувствуют, боятся и ... хотят, наверное, увековечить свои мысли. Да, в первую очередь я подумал о новом знакомом, поэтому и рассказал ему о своей идее, но тот наотрез отказался, сказав, что я и так достаточно ему помогаю, а больше любезности от меня он принять не может. Получив отказ, я решил побродить по нашему оборонному сооружению, и долго искать не пришлось: где-то недалеко был слышен плач. Я пошел на звук и вскоре увидел молодого человека в не очень гордом одиночестве лежавшего на полу в позе зародыша."

— Очередной слабак, — ухмыльнулась "тюремщица".
Мужчина в маске зевнул уже не первый раз. Эдж сдержался от очередного приступа смеха и продолжил: "Немного подойдя к плачущему солдату, я настолько, насколько мог, спокойно, мягко и уверенно сказал, что хочу ему помочь. Услышав мой голос, лежащий на полу сквозь слезы пробормотал: — Зачем? Всё равно нас всех убьют... А я настолько ничтожен, что никому и жалко меня не будет, кроме...
Он замолчал. А я ответил: — Да, может и убьют, но разве это значит, что стоит прекращать жизнь еще до смерти? Слушай, если ты хочешь, я оставлю тебя в покое, но могу и выслушать, а еще ... посвятить стихотворение.
И вдруг солдат повернул голову в мою сторону, смотря удивленным взглядом, сказал: — С-с... стихотворение? А можешь ... не для меня? Для дорогого мне человека...
Я кивнул утвердительно, но сказал, что для написания мне понадобится информация о нем и том человеке, которому нужно посвятить текст.
Мужчина представился Крисом, медленно подполз к стене, прислонился к ней и неуверенно начал рассказывать: —