"Новый кошмар приближался: казалось, будто вот-вот беспощадная колесница войны с самим хаосом у поводьев раздавит очередную сотню людей вместе с их прошлым и настоящим, перечеркнув будущее. На самом деле, до прибытия неприятеля оставалось еще несколько дней, но каждый момент хотелось жадно схватить и не отпускать, не позволить наступить следующему, ведущему путь к еще одному почти такому же, но чуть более опасному моменту.
И тут, в осознании количества оставшегося времени и появлении некого, пусть и небольшого, ощущения привычности к ситуации, я понял, что хочу сделать. Я давно не писал стихи, а тогда почувствовал, что пора. Какое-то время сидел и думал над своими переживаниями, но в конце концов понял: от спутанности сознания не могу разобраться, что происходит в моей голове. Но что же делать: вдохновение есть, но просто не про что писать. Ответ был прост: вокруг меня куча людей, которые тоже чувствуют, боятся и ... хотят увековечить свои мысли. Да, в первую очередь я подумал о новом знакомом, поэтому и рассказал ему о своей идее, но тот наотрез отказался, сказав, что я и так достаточно ему помогаю, а больше любезности от меня он принять не может. Получив отказ, я решил побродить по нашему оборонному сооружению, и долго искать не пришлось: где-то недалеко был слышен плач. Я пошел на звук и вскоре увидел молодого человека в не очень гордом одиночестве лежавшего на полу в позе зародыша."

— Очередной слабак, — ухмыльнулась "тюремщица".
Мужчина в маске зевнул уже не первый раз. Эдж сдержался от очередного приступа смеха и продолжил: