Библиотека художественной литературы

Старая библиотека художественной литературы

Поиск по фамилии автора:

А Б В Г Д Е-Ё Ж З И-Й К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш-Щ Э Ю Я


Читальный зал:

Марина СЕРОВА

ЧЕРНОЕ БРАТСТВО

Глава 1

 

НА МИРУ И СМЕРТЬ КРАСНА

 

     Я прогуливалась по торговым рядам, рассеянно обозревая прилавки.

     После удачно завершенного дела меня иногда подмывает походить просто так по улицам, потолкаться в толпе, поглазеть на витрины.

     Наверное, я делаю это для того, чтобы еще раз убедиться в том, что жизнь вокруг меня продолжается, несмотря ни на что.

     Я жадно вдыхала горьковатый осенний воздух, медленно вышагивая по вымытому вчерашним дождем тротуару. В трещинах асфальта виднелись пожелтевшие травинки, пробившиеся толстыми пучками.

     Как хорошо знать, что большинство людей живут обычной жизнью и занимаются своими маленькими, но очень важными делами - покупают, продают, назначают встречи, ходят в кино, друг к другу в гости...

     Шум базара, говор толпы, грохот тележек действовали на меня почти гипнотически.

     Я улыбалась людям, слово сомнамбула, иногда ловя ответные улыбки.

     Вот, например, девушка в красном плаще, стоящая у стены мраморного павильона.

     Она что-то шептала себе под нос, почти не обращая внимания на снующую взад и вперед толпу.

     И когда ее глаза встретились с моими, она виновато улыбнулась.

     А потом стала медленно оседать на землю, цепляясь руками за гладкую полированную поверхность.

     Правый рукав ее плаща слегка задрался, обнажив на запястье черный кожаный браслет.

     Девушка свернулась клубком возле входа в павильон кормов для животных и забилась в судорогах.

     - "Скорую"! Скорее! - раздались крики.

     Сквозь шеренги торговых рядов уже спешил врач в грязном белом халате и двое молодцов с носилками.

     За ними не спеша следовал милиционер, слегка постукивая себе по ноге длинной дубинкой.

     Нагнувшись над телом, врач вскоре медленно поднялся, обреченно махнул рукой.

     Дюжие санитары уложили бездыханную девушку на носилки, закрыв ей лицо белой простыней с коричневатыми разводами, и, крякнув, отправились со своей скорбной ношей к машине "Скорой помощи".

     - Сердце, наверное, - участливо вздохнула торговка пневматическим оружием.

     - Или отравилась от несчастной любви, - выдвинул свою версию продавец попугайчиков.

     - А почему от несчастной? - поинтересовалась любопытная торговка.

     - Потому что от счастливой дети рождаются, - весело объяснил ей владелец попугаев. - Как у меня, например. Восемь детей от четырех жен!

     Жизнь шла своим чередом.

     - ...выигрыши до десяти миллионов выплачиваются на месте! - надрывался продавец лотерейных билетов. - Не упустите свой шанс. Обогащайтесь!

     На его призывы почти никто не реагировал. Изредка подходила какая-нибудь девочка после удачного шоппинга, то бишь посещения вещевого рынка, бушевавшего неподалеку, и покупала один-другой билетик на оставшиеся в кошельке тысчонки, рассчитывая, очевидно, компенсировать затраты.

     В лучшем случае она выигрывала право на приобретение еще одного билета, который, конечно же, оказывался невыигрышным.

     - Если вы покупаете пять билетов и не выигрываете, вам возмещаются затраты! - бодро выкрикивал лотерейщик.

     - Обман трудового народа эти лотереи, - заворчала за моей спиной старушка, с трудом волочившая сумку с заморской снедью.

     - Иногда люди хотят быть обманутыми, - задумчиво отозвалась я.

     - Совсем нас голодом решили уморить, - не унималась старушка, толкая перед собой сумку.

     - Да ты ж, бабка, на месяц вперед отоварилась! Всю потребительскую корзину закупила! - громко хохотнул парень в кепке, торговавший газетами. - И еще чем-то недовольна.

     - На свои ем, - огрызнулась старушка. - А ты молчи, спекулянт-кровопиец.

     Как, однако, бесконечно однообразны все эти разговоры на рынках!

     Все, конечно, всем недовольны, и это, в общем, нормально. Только виновников ищут разных. Одни - коммунистов, другие - демократов.

     - А вы загляните в свою душу, - как бы продолжая мои мысли, произнес продавец книг, обращаясь к покупателю.

     Симпатичный юноша, топчущийся у лотка с пестрыми обложками, неуверенно спросил:

     - А есть у вас что-нибудь по розенкрейцерам? - Я прислушалась.

     Розенкрейцеры одно время меня весьма интересовали, теперь я к ним слегка охладела, но считала, что этот материал, тем не менее, достоин пристального изучения.

     - По розенкрейцерам - нет. Вот, не хотите ли приобрести новое пособие по русской йоге? С видеокассетой. А вот еще сборник афоризмов Юстаса.

     Это новый пророк от этого... братства разума. Мудрые мысли и их толкования.

     Продавец не хотел упускать клиента. Видя, что юноша колеблется, он открыл книжку и зачитал вслух:

     - "На миру и смерть красна. В этой русской пословице на самом деле говорится о последнем духовном опыте, который предстоит человеку.

     Свидетельствуя своей кончиной, вернее, переходом на иной уровень существования..."

     - Да-да, спасибо, - прервал его юноша. - Я еще тут у вас посмотрю...

     Мне захотелось помочь молодому человеку, и я включилась в разговор:

     - Несколько лет назад выходила хорошая литература о розенкрейцерах, к сожалению, в последнее время она не переиздавалась. Но вы можете найти ее в библиотеке. Давайте, я вам продиктую...

     - О, спасибо! - Юноша тут же оторвался от созерцания прилавка.

     Он неловко поправил очки, то и дело сползавшие ему на нос, достал блокнотик.

     - Можете позвонить мне вот по этому телефону, - предложила я, закончив диктовку и протягивая ему визитку. - Вдруг у вас возникнут какие-то вопросы.

     Молодой человек взглянул на визитную карточку, потом уставился на меня и глупо улыбнулся:

     - Первый раз вижу перед собой частного детектива. Да еще интересующегося розенкрейцерами.

     - Не только розенкрейцерами, - усмехнулась я. - Всеми остальными людьми тоже.

     - Ну да, разумеется, - смешался молодой человек. - Меня зовут Володя. Владимир Слепцов.

     - Очень приятно, Татьяна, - представилась я, подавая руку.

     Володя ограничился едва заметным пожатием, хотя мне почему-то вдруг показалось, что он легко может раздавить мою ладонь в своей.

     - До встречи, - попрощалась я, осторожно высвобождая свою руку.

     Слепцов еще раз беспомощно улыбнулся мне и направился к выходу с рынка. Через несколько минут его светлый плащ смешался с толпой.

     Я слегка поежилась от налетевшего порыва ветра.

     - Больно умные все стали, - безадресно констатировал продавец лотка с эзотерической литературой.

     Я поняла причину его недовольства, ведь я отбила у него покупателя.

     - Что у вас там за афоризмы? - вздохнула я. - Покажите-ка.

     Продавец протянул мне изящно оформленную книгу в переплете с золотым тиснением.

     "Братство разума" - красовалось на обложке. "Афоризмы и толкования".

     Я пролистала книжку.

     Ничего особенного. Так, переливание из пустого в порожнее. Общие места и многозначительный туман.

     Но книгу я все-таки купила, прельстившись до смешного низкой ценой.

     Более того, оказалось, что человек, купивший "Афоризмы", удостаивается еще и подарка в виде роскошного проспекта, повествующего о деятельности нового религиозно-культурного объединения.

     "Как в лотерее, - подумала я. - Своеобразная компенсация за невыигрышные билеты".

     Упрятав брошюрку и проспект в сумочку, я стала изучать развал на лотке и настолько увлеклась этим, что постыдно утратила бдительность.

     Я вдруг почувствовала внезапную легкость на своем плече. Как будто оно освободилось от какой-то тяжести и слегка подалось вверх.

     - Держи!!! Держи вор-ра!! - пронзительно закаркала худощавая женщина за соседним лотком, заваленным дешевыми драгоценностями.

     Мгновенно обернувшись, я успела увидеть невысокого парнишку, шмыгнувшего за прилавки. Он что-то засовывал на бегу под свой свитерок, и это, без сомнения, была моя сумочка.

     Базар всколыхнулся.

     Кража в храме торговли - это оскорбление, нанесенное всем продавцам.

     Хотя украли и не с прилавка, тем не менее господа мелкие лавочники возмутились до глубины души. Они были готовы ринуться вслед за вором и примерно наказать его, дабы другим неповадно было, но не могли, разумеется, оставить без присмотра свои прилавки.

     Так что торговцы лишь приплясывали на месте, обмениваясь возмущенными восклицаниями.

     Я ринулась вслед за малолетним воришкой, браня себя за рассеянность.

     Его болоньевая курточка мелькала то у стойки с видеокассетами, то рядом с хозяйственными товарами. Мальчишка петлял как заяц, и я чувствовала себя гончей собакой, преследующей дичь.

     Направляемая в нужную сторону участливыми выкриками азартных продавцов ("Направо пошел!", "Вон он, у эроттоваров!", "Левее, левее бери!"), я скоро выбилась из сил.

     Да и роль преследователя подобной дичи, честно говоря, была мне не по нраву. Я привыкла распутывать более заковыристые задачи.

     А играть в догонялки я не люблю.

     Разом осознав все это, я решила остановиться и прекратить погоню.

     Поправив свернувшийся на сторону шарф и стараясь не особенно пыхтеть после незапланированной пробежки, я медленно вернулась к лотку, у которого произошло ограбление.

     - Ушел? - горестно посочувствовал мне продавец. - У вас в сумочке было что-то ценное?

     Я отрицательно покачала головой.

     Что-то ценное было не в сумочке, а у меня на плечах. А голову, к счастью, не так-то просто оторвать.

     В сумочке же лежали: потрепанная ксерокопия лицензии частного детектива, выданная Татьяне Ивановой, то есть мне; бусы из нефрита с ниткой на сто тринадцать жемчужин, по числу отметин на теле Будды; пепел белой гвоздики, сожженной на ароматической свече (предохраняет от неожиданных неприятностей и способствует активизации мысленных процессов); пятисотмиллиардная купюра бывшей Югославии, изъятая из обращения, и кроличья лапка - просто так.

     Учитывая факт, что подобная история произошла со мной не впервые, я подумала: "Интересно, к каким последствиям приведет кража сумочки на этот раз?"

     - Распоясалось хулиганье, - посетовал продавец. - Вот, возьмите-ка.

     И он протянул мне брошюрку с афоризмами.

     - Но как же вы будете отчитываться? - удивилась я, отдергивая протянутую было руку.

     - А доходы с продажи этого издания не запрашиваются, - успокоил меня продавец. - Эти книжонки к нам поступают совершенно бесплатно, а мы реализуем их по бросовым ценам. Да еще и проспектики в придачу. Так что это - мой подарок вам.

     - Спасибо, - с удивлением поблагодарила я продавца и, крепко держа в руках брошюрку с проспектом, неторопливо направилась к выходу.

     Неподалеку от железных ворот с вытянутой аркой, там, где дрожал воздух от звуков пасадены-босановы, ревущих из киоска с аудиокассетами, толпились люди.

     Из гущи народной то и дело раздавались восхищенные возгласы:

     - Гляди! И не падает!

     - А вдруг по ноге?

     - Ко мне тоже все липнет...

     - Да у него магнитный жилет!

     - Gillette? С двойным лезвием и плавающими головками?

     - Сам ты... с плавающей головкой. Это ж русский самородок!

     Протиснувшись сквозь потертый драп и замшелый кашемир, я с удивлением обнаружила следующую картину.

     Мужик лет шестидесяти пяти, седоватый, худой и очень веселый, держал две сковородки.

     Но не в руках, а на своей чахлой груди.

     Металлические круги казались прочно приклеенными.

     Старик с бодрой улыбкой озирал удивленных зрителей, подмигивая им, словно фокусник.

     "Бывает, бывает, - подумала я. - Притягивает старичок железяки, как магнит опилки. Наверняка хорошая прибавка к пенсии. Но где же шапка для сбора купюр?"

     Головной убор не просматривался.

     А в музыкальном киоске тем временем кукарача сменилась чарльстоном.

     Народ ахал и качал головами.

     - А как вы это делаете? - спросила одна женщина, задумчиво облизывая мороженое.

     - Резервы человеческого организма еще не раскрыты, - с готовностью объяснил ей дед. - Человек не знает, на что он способен. - "Это уж точно, - подумала я. - Хорошее начало для любого продолжения".

     - И практически любой из вас, - старик обвел рукой толпу, - может почти все.

     "Ай, как славно, - продолжала я комментировать про себя происходящее. - Вот сейчас он и сделает свой маленький бизнес. Интересно, что это будет? Пособие по развитию сверхнормальных способностей, изданное лет пять назад и залежавшееся на складе? Или какой-нибудь тренажер вроде магнитного колечка?"

     - Приходите к нам, и вы сможете больше узнать о себе! - Старик торжественно вручил женщине красочный проспект, точно такой же, как тот, что торчал у меня под мышкой. - Грядет эпоха Водолея! Человечество будет вынуждено отказаться от дальнейшего развития цивилизации по пути научно-технического прогресса и перейти на новый, биологический уровень. Впереди - огромное поле для работы над собой! Приблизим будущее вместе!

     "О-о, - подумала я, - да у них дело поставлено на широкую ногу.

     Когда фирма отказывается от мгновенной маленькой прибыли в расчете на большую прибыль в будущем, это серьезная фирма". - Добро пожаловать в братство разума! - торжественно произнес старик, пожимая руку женщине.На его правом запястье я заметила узкий кожаный браслет черного цвета.

     Точь-в-точь такой же, как и у скончавшейся полчаса назад девушки в красном плаще.

 

Глава 2

 

ЖИВОЙ ТОВАР

 

     Уютно пристроившись на диванчике, я в задумчивости вертела в руке чашечку с остатками кофе.

     Опрокинув ее на тарелку вверх дном, я немного подождала, пока стечет гуща, а потом, вернув сосуд в исходное положение, с интересом вгляделась в картинку, образовавшуюся на фарфоровых стенках моего мейсенского сервиза.

     Получившееся в результате моих операций размазанное изображение представляло собой нечто вроде произведения сумасшедшего авангардиста, взявшегося работать с натуральными продуктами в качестве живописного материала.

     Но с гаданием на кофе у меня уже была отработана кое-какая практика.

     Я слегка зажмурилась, стараясь ни о чем не думать, и перед моими глазами отчетливо вырисовалась окружность, пересеченная крестом.

     Роза и крест? Знак розенкрейцеров?

     Или это мистика геометрии. Нечто вроде системы координат, наложенных на якобы замкнутое и самодостаточное пространство, которое являл собой круг.

     Это можно трактовать еще и как...

     Но тут в дверь позвонили.

     Два коротких звонка. Звонивший подобным образом человек, как показывали мои наблюдения, явно рассчитывал на доверие хозяина и хотел казаться, что называется, "своим".

     - Здравствуйте, - вежливо кивнула мне с порога красивая женщина лет тридцати. - Вы - Татьяна Иванова? Я не ошиблась?

     - Да-да, проходите. - Наверняка клиентка.

     С одной стороны, это очень кстати, потому как мой последний гонорар успел улетучиться. С другой - уж очень хотелось отдохнуть. Хотя бы день или два.

     Но клиент есть клиент.

     Женщина, не дожидаясь приглашения, уселась на стул. Я пристроилась на своем диванчике напротив нее, ожидая, что сейчас она приступит к рассказу.

     Но моя визитерша сосредоточенно молчала, словно не зная, с чего начать.

     - Вы пришли ко мне, потому что нуждаетесь в помощи? - тихо спросила я. Дама молча кивнула.

     - Но, согласитесь, что для того, чтобы вам помочь, я должна сперва как минимум узнать, в чем состоят ваши проблемы.

     Снова кивок.

     - А для этого вы должны рассказать мне о них.

     И с этим утверждением дама молча согласилась.

     Я, кажется, поняла, в чем дело.

     Моя клиентка оказалась в трудном положении. Но она не привыкла попадать в такие положения.

     Судя по всему, она была довольно состоятельна.

     Прекрасный костюм, изысканная обувь, обручальное кольцо с небольшим, но искрящимся всеми цветами радуги бриллиантом, изумрудное колье - все это свидетельствовало об определенном достатке.

     И вот эта женщина вынуждена теперь обратиться к частному детективу.

     Поэтому неудивительно, что она не может решить, с чего начать.

     Наверняка ей придется рассказать слишком о многом.

     - Видите ли, Татьяна, у меня хотят украсть ребенка, - начала она. И тут, как на грех, в дверь снова зазвонили.

     Два длинных звонка.

     Человек, ожидающий сейчас у дверей, явно был настойчив и считал, что имеет на это право.

     Дурацкое положение, правда?

     Стоило моей клиентке выжать из себя первую фразу, как нам тут же решили помешать.

     А ведь я знала по личному опыту, что, если молчаливый клиент начал говорить, он выкладывает всю свою подноготную. Иногда даже приходится его останавливать.

     - Извините, вы не могли бы немного подождать, пока я разберусь, кто там пришел, - попросила я.

     - Да-да, конечно, - отозвалась женщина. - Дела есть дела.

     Это выражение свидетельствовало о многом. Дела есть дела, значит, надо их делать, несмотря ни на что и вопреки всему. Знакомая точка зрения современного бизнесмена.

     - Ба-а? - удивилась я, открыв дверь. Мой одноклассник Борис Расторгуев, несколько лет назад принятый на работу в уголовный розыск, тоже выглядел несколько удивленным:

     - Так вот кто у нас Татьяна Иванова? А я-то думал: что это за конкурент у органов объявился? Можно к тебе?

     - Боренька, в другой раз - с превеликой радостью, а сейчас - на сигарету. Хорошо?

     Я пригласила его пройти на кухню, чтобы не пугать клиентку.

     Ведь некоторые люди реагируют на милицию примерно так же, как нервная кошка на внезапно появившуюся дворовую псину.

     - Чем обязана? - спросила я, предлагая сигареты.

     - Если ты, Танька, точно не однофамилица Татьяны Ивановой, то многим. И не ты мне, а я тебе, - церемонно отозвался Расторгуев. - Благодаря тебе кривая нераскрытки круто пошла вниз.

     - Кривая чего? - не поняла я.

     - Нераскрытки, нераскрытых преступлений то бишь, - пояснил Расторгуев. - Ликвидация банды Котелкова - это крупная победа. Наша общая победа.

     - Ну что ты, - ответила я. - Если бы не случайность, я вряд ли бы догадалась, что под видом скромного ученого скрывается опасный преступник.

     - Должен тебе признаться, меня скоро... - неразборчиво зашептал мне на ухо Расторгуев.

     - Повесят? - не расслышала я. - Но за что же? Неужели у вас такие нравы?

     - Повысят, - расхохотался Расторгуев. - А если и повесят, то на доску почета.

     - Мои поздравления, - отозвалась я. - Это здорово, когда висишь на доске. А вот меня повышать уже некуда. Частный детектив - это и рядовой оперативник, и старший следователь, и аналитический отдел, и подчас прокурор с адвокатом. В одном лице. В моем то есть. Все это замечательно, но, я полагаю, ты зашел ко мне по какому-то делу, а не только чтобы поделиться своей радостью, не так ли?

     - От тебя ничего не скроешь, - улыбнулся Расторгуев. - Но повод для моего визита действительно пустяковый. Дело в том, что грядут выборы губернатора...

     - Ничего себе пустячок, - отозвалась я.

     - Да нет, - отмахнулся Расторгуев, - я хотел сказать, что мы очень рассчитываем на тебя...

     - Да? - от всей души удивилась я. - Но я не собиралась выставлять свою кандидатуру. Впрочем, если вы полагаете, что так будет лучше для области...

     Расторгуев расхохотался.

     - Нет-нет, я не призываю тебя становиться губернатором, - снова прыснул он в кулак, представив на секунду подобную перспективу, - просто решил предупредить, что... в общем...

     Тут он снова принял торжественный вид:

     - Если тебе вдруг откуда-либо станет известно о каких-нибудь намерениях, направленных на срыв выборов, ты должна тотчас поставить в известность соответствующие органы, то есть меня.

     - А мне это уже известно, - не моргнув глазом, ответила я.

     Расторгуев сразу помрачнел и достал блокнот.

     - Рассказывай! - решительно приказал он.

     - Что тут рассказывать, - пожала я плечами, - власти сами делают все, чтобы народ не шел на участки. Во-первых, неудачно выбран день. Во-вторых, слишком много кандидатов, и разобраться в их программах нормальному человеку не представляется возможным. Хотя и понятно, что больше всего шансов у нынешнего главы администрации Курицына. В-третьих, слишком короткое время отпущено на избирательную кампанию. В-четвертых, бездарная реклама. В-пятых...

     Борька Расторгуев захлопнул блокнот и укоризненно посмотрел на меня:

     - Я вижу, что ты с недостаточной серьезностью отнеслась к моему предупреждению.

     - Куда уж серьезней, - ответила я. Расторгуев покачал головой и привстал с табуретки, намереваясь распрощаться.

     - Кстати, а что это за "Братство разума" у нас недавно объявилось?

     - спросила я его уже в прихожей.

     - "Братство разума"? - нахмурился Расторгуев. - А-а, это какая-то религиозно-культурная организация. Знаешь, мне абсолютно нечего тебе рассказать. Во всяком случае, пока никаких жалоб на них не поступало.

     - О да! - подтвердила я. - Ведь чтобы вас заинтересовать, нужно как минимум нарушить Уголовный кодекс. А профилактика правонарушений теперь перешла в область частной жизни. Например, я имею полное право объяснять своим согражданам, что красть грешно.

     Расторгуев покидал мой дом слегка раздосадованный, но втайне радуясь, что мои подозрения о причине возможного срыва выборов оказались совсем не той информацией, которой он ожидал.

     Действительно, не сажать же за решетку всю областную администрацию!

     Впрочем, не исключено, что это вопрос времени. Новая метла и все такое.

     Когда за Расторгуевым захлопнулась дверь, я с облегчением вздохнула и вернулась к своей клиентке.

     Женщина сидела на стуле, не изменив позы.

     Она только повела головой в мою сторону, дождалась, когда я, извинившись, снова усядусь напротив нее, и продолжила тихим, невыразительным голосом:

     - У меня хотят украсть ребенка. Но дело в том, что это не мой ребенок.

     Снова раздался звонок.

     Я вполголоса чертыхнулась.

     Извиняющимся жестом прижав руки к груди и пообещав как можно скорее разделаться с очередным посетителем, я поспешила в прихожую.

     Судя по тому, что человек нажал кнопку звонка и долго ее не отпускал, мой посетитель является человеком скрупулезным, сосредоточенным, но слегка неуверенным в себе, отсюда и стремление целиком замкнуться на чем-то одном. Например, давить на кнопку звонка, хотя достаточно было бы просто легкого нажатия.

     В дверном "глазке" оказалась располневшая из-за эффекта линзы Элеонора Кайданович.

     Судьба сталкивала нас примерно раз в два года, и мне не очень хотелось учащать эти встречи.

     Элеонора принадлежала к типу женщин, активно интересующихся всем, что попалось им под руку в этом сезоне.

     И, к моему прискорбию, в этом году Элеонора не на шутку увлеклась эзотерикой.

     Из-за этого наше общение стало более интенсивным и чрезвычайно утомительным.

     Во всяком случае, для меня.

     - Ах, солнышко, - защебетала она с порога. - Я вчера вернулась из-за границы, шла мимо и решила вас навестить. Мы ведь так давно не виделись!

     - Я тоже, - солгала я. - Но давайте перенесем наш визит. Лучше я сама зайду к вам завтра вечером.

     - Нет-нет, - замотала головой Элеонора. - Тогда уж после субботы. У меня лекция в "Братстве разума", и я сейчас вечерами готовлюсь к выступлению.

     - В "Братстве разума"? - переспросила я с любопытством. - А что это за контора?

     - Вы разве не знаете, голубушка? - удивилась Элеонора. - Это очень продвинутое культурно-религиозное общество с обширными гуманитарными проектами.

     Вот, например, сейчас идет цикл лекций о величайших учителях человечества. Я готовлю выступление о Рерихе. И зашла попросить у вас письма Елены Рерих. У вас, кажется, был репринт ее рижского двухтомника.

     - Конечно-конечно, я сейчас вам принесу. Вот только... Вы сказали:

     "культурно-религиозное общество"? Я не ослышалась?

     - Ну да, - подтвердила Элеонора Кайданович.

     - А я слышала, что "Братство разума" именует себя обществом "религиозно-культурным".

     - Какая же разница? - не поняла Кайданович.

     - Это с какой стороны посмотреть, - задумчиво отозвалась я. - Знаете, как говорят про пышущего здоровьем человека? Кровь с молоком. Так вот, кровь с молоком - это одно, а молоко с кровью - совсем другое. Так что от перемены мест слагаемых сумма подчас меняется. И весьма существенно.

     - Вы меня совсем запутали, - отмахнулась Элеонора. - Обсудим эти тонкости в нашу следующую встречу. А пока вот вам проспект цикла наших лекций.

     Она сунула мне в руку свернутую вчетверо длинную бумажку и, прихватив двухтомник писем Елены Рерих, удалилась.

     Я быстро вернулась в комнату. И обомлела.

     Моя гостиная была пуста.

     Как-то раз мне попал в руки учебник по историческому материализму.

     Я открыла его дважды. Первый раз наткнулась на утверждение, что природа беспредельна, но изучать ее следует, не выходя за ее пределы. Задумавшись, я перелистнула страницу. "Вещам свойственно появляться и исчезать", - бросилось мне в глаза. Я закрыла книгу и больше ее не открывала.

     И потом, мой клиент - не вещь.

     Хотя клиенту, действительно, свойственно появляться. И подчас - исчезать.

     Но не посреди же моей гостиной!

     Я прошла на балкон.

     Дама с изумрудным колье отрешенно курила шведские ментоловые сигариллы "Пойнт", задумчиво глядя в серое небо.

     - Самоубийство - это большой грех, - тронула я ее за плечо. - Давайте вернемся в комнату.

     - Откуда вы знаете, о чем я думала? - тихо отозвалась женщина, на секунду останавливаясь взглядом на проспекте лекций "Братства разума", который я держала в руке.

     - Вы были слишком отрешенны для задумавшегося человека. Вокруг вас словно воздвигнута стенка из пуленепробиваемого стекла. А изоляция от внешнего мира, даже эмоциональная, рано или поздно приводит к принципу бумеранга: разрушительная энергия обращается на вас же. Лучше расскажите мне все как есть.

     Я сварила крепкий кофе, и Ирина, так звали мою клиентку, не торопясь поведала мне историю.

     Ее рассказ показался мне невероятным. Я и не представляла, что такое возможно в нашем городе.

     На экране телевизора по утрам, в каком-нибудь мексиканском сериале - сколько угодно.

     Но здесь?!

     Ирина была супругой Андрея Соколова, довольно состоятельного бизнесмена, занимавшегося оптовыми поставками дешевого западного продовольствия. Наверняка половина сумки той ворчливой старушки на рынке была набита товарами, завезенными в наш город фирмой "Сокол", которую возглавлял Андрей.

     Все вроде у четы Соколовых шло нормально, вот только детьми их Бог не наградил. Как я поняла чуть позже, проблемы были у Ирины.

     И тут вдруг появилась Катя.

     - Она пережидала дождь во дворе нашего дома, - рассказывала Ирина.

     - Сидела на старом обшарпанном чемодане под березкой, уронив голову в ладони.

     И, когда дождь кончился, она только отняла от лица руки. Но с места не тронулась. Я поняла, что девушке просто некуда идти. И тут у меня возникла мысль...

     Я тяжело вздохнула. Дальше Ирина могла бы не рассказывать. Общая канва вырисовывалась довольно отчетливо. Дело теперь было только за подробностями.

     А они были на редкость неутешительными.

     - Я привела девушку к себе, - продолжала Ирина. - Она была похожа на потерявшегося котенка - такая жалкая, намокшие волосы слиплись, дешевая косметика превратила ее лицо в палитру начинающего художника...

     Ирина задумалась, сцепив пальцы замком возле подбородка, словно восстанавливая в своей памяти подробности их первой встречи.

     - Хороший коньяк и спокойная обстановка сделали свое дело, - констатировала она. - Катя рассказала мне, что ее выгнал человек, с которым она состояла в переписке. Знаете все эти объявления в газетах? Что-нибудь вроде "человек мечтает создать семью". И в конце адрес из букв и цифр. Учреждение такое-то...

     Я, разумеется, встречала такие объявления. И мне всегда казалось, что в зоне любое письмо - праздник. Тем более от девушки. Не с этой ли целью заключенные помещают в газетах подобные объявления?

     Впрочем, кто знает, может быть, у кого-то действительно потом все складывалось хорошо...

     Но девушка Катя явно не принадлежала к категории счастливчиков.

     - В общем, освободившись, ее корреспондент... как же его звали... - Ирина нахмурила лоб, - ах да, Болт! Болтунов Александр Никифорович на время приютил Катю, приехавшую к нему из деревни, а потом дал от ворот поворот. Или она сама ушла? Сейчас и не упомнишь.

     - Как давно это было? - тихо спросила я.

     - Четыре года назад, - ответила Ирина не задумываясь. - А девушка была очень даже ничего, только слегка наивная, что иногда само по себе неплохо.

     - Особенно для практичного человека, каким ВЫ, без сомнения, являетесь, - добавила я.

     Ирина не уловила иронии в моем голосе и только качнула головой в знак согласия.

     - Разумеется. Я предложила ей переночевать у нас - Андрей тогда был в отъезде, - и, когда Катя заснула, тут же принялась накручивать телефон. К утру, после плотного завтрака и хорошего кофе, я помахала ключиком от однокомнатной квартиры перед носом гостьи. "Поживешь немного, пока не пристроишься куда-нибудь. А о деньгах можешь не беспокоиться". И я вручила ей сто, кажется, долларов.

     - И она взяла? - удивилась я.

     - Конечно, - подтвердила Ирина. - Ведь я предложила ей работу.

     Сортировка корреспонденции на дому. Не бей лежащего, короче. Катя была просто счастлива и готова молиться на нас.

     - На вас? - уточнила я.

     - Ну да, - Ирина снова кивнула. - Ей часто приходилось бывать у нас, чтобы проконсультироваться по тому или иному письму. И работала она преимущественно с Андреем, ведь он ведал нашей почтой. Бывал он и у нее, забирал обработанную корреспонденцию и приносил новую партию. По выходным Катя посещала нас уже как гостья, мы вместе обедали, иногда выезжали за город на дачу - Андрей недавно выстроил коттедж в Березовке.

     - И вот, в один прекрасный день... - печально вздохнула я.

     - Вы очень догадливы, - похвалила меня Ирина. - Выбрав удобный момент, я напрямик сказала Кате, чего я от нее на самом деле хочу. Сначала она долго не могла взять в толк, как же это такое возможно, а потом пришла в ужас и наотрез отказалась.

     Ирина попросила еще кофе, и я сбегала на кухню.

     Пока кофейная турка с широким горлом грелась на плите, я успела в четыре затяжки выкурить сигарету и прикинуть, стоит ли браться за это дело.

     Честно говоря, очень не хотелось.

     Так и не приняв окончательного решения, я вернулась в гостиную.

     - Я подождала два дня и потом сказала Кате, что наша фирма перепрофилируется и мы больше не нуждаемся в ее услугах. А квартиру придется освободить под офис.

     Ирина усмехнулась, отставляя пустую чашечку:

     - Катя была растеряна, просто не знала, что делать. Перспектива разом потерять все, что она с такой легкостью приобрела, ужаснула ее. И когда я намекнула, что можно кое-что придумать, если она согласится на мое предложение, девушка наконец сдалась.

     - А куда же ей было деваться, - поддакнула я, пригубливая свой кофе.

     - Вот именно, - в голосе Ирины появились торжествующие нотки. - Мы четко договорились обо всем. Катя продолжает работать в течение девяти месяцев.

     После того как... ну, вы понимаете... мы выплачиваем ей крупную сумму денег, и она уезжает. Навсегда.

     - И во сколько же вы оценили ребенка? - спросила я.

     - Речь шла об услуге, а не о ребенке. В конце концов, никто не заставлял ее соглашаться. У Катерины был выбор. Но десять тысяч долларов решили дело.

     - А ваш супруг... Как он отнесся к вашему предложению? Я ведь правильно поняла, что это была именно ваша идея - предложить ему провести ночь с Катей? Или одной ночью дело не ограничилось?

     - Ну что вы! - возразила мне Ирина. - Катерина была человеком совсем из другого мира. Ее лицо, манеры, возраст, некая наивность, как я уже говорила, общее развитие... Нет, Андрей ни за что не решился бы променять меня на нее. Ему пришлось бы положить слишком много сил, чтобы поднять ее до своего уровня. Слишком много.

     - Он легко согласился на ваше предложение?

     - Андрей сперва очень удивился. И удивлялся целых два часа. А потом - ничего, свыкся с этой мыслью и добросовестно выполнил свое дело.

     - Роды прошли удачно?

     - О да! - заверила меня Ирина. - Я постаралась. Роды принимал мой знакомый врач, дело происходило на дому. Все прошло как нельзя лучше - быстро и правильно. Машенька оказалась просто прелестью.

     - Значит, Катину дочку назвали Машей?

     - Дочку Андрея, если вам угодно, - с улыбкой поправила меня Ирина.

     - А уже через месяц мы расстались с Катериной. И три года, надо отдать ей должное, она честно соблюдала наш устный контракт - от нее не было никаких известий.

     - И вот теперь...

     - Она появилась, - закончила мою фразу Ирина.

     - Шантаж? Угроза огласки? - предположила я.

     - Ничего подобного, - округлила глаза Ирина. - Мы бы это быстро пресекли. Как раз наоборот. Катерина хочет выкупить своего ребенка.

     - Что-о??

     - Да-да, именно выкупить! Она была готова в первый же день своего появления, то есть вчера, вручить нам деньги. И знаете сколько? Тридцать тысяч долларов! Я как сейчас вижу в ее руках три пачки стодолларовых купюр, - вздохнула Ирина.

     Н-да, такой случай в моей практике наблюдался впервые.

     - Проценты, видите ли... Компенсация за заботы о ее крошке, - усмехнулась Ирина. - Разумеется, мы вежливо попросили Катю уйти и больше никогда не появляться. У нас, как вы понимаете, есть способы давления на... неразумных людей.

     - И почему же вы пришли ко мне?

     - Я вынуждена была это сделать. Дело в том, что я боюсь, - честно призналась Ирина. - Боюсь, что...

     В этот момент из ее приоткрытой сумочки раздалось негромкое попискивание.

     Ирина испуганно взглянула на меня, быстро выхватила из сумочки сотовый телефон и, выслушав сообщение, прикрыла ладонью рот.

     - Машеньку похитили, - выдохнула она, бессильно уронив руку с телефонным аппаратом. - Только что.

 

Глава 3

 

ЗВЕРЬ, БЕГУЩИЙ НА ЛОВЦА

 

     - Точно такой же автомобиль, как у вас, - едва сдерживая слезы, рассказывала воспитательница детского сада, сжимая в побелевших ладонях шелковый носовой платок. - И ровно в то же время.

     Сосредоточенный молодой человек о чем-то тихо говорил по телефону в кабинете заведующей.

     Судя по тому, как порывисто бросилась к нему Ирина, я поняла, что передо мной - ее супруг, Андрей Соколов. Директор фирмы "Сокол". Продукты из-за границы крупным оптом.

     - А почему задержалась ваша машина? - спросила я у Ирины.

     Поймав вопросительный взгляд Андрея, Ирина шепнула ему чуть слышно:

     "Я потом тебе все объясню", - и ответила на мой вопрос:

     - Как на грех, у "Тойоты", которая обычно приезжает за Машенькой, отказали тормоза. Андрей едва не попал в аварию. И пока он вызывал новую машину, все уже успело произойти.

     - Как выглядели похитители? - повернулась я к заведующей.

     Та замялась, посмотрела на Ирину и только после ее кивка ответила:

     - Молоденькая женщина лет двадцати - двадцати трех. Я и подумать не могла, что это кто-то со стороны. У вас же так часто меняются гувернантки...

     - Это не ваше дело, - прошипела Ирина.

     - Да-да, конечно, - испуганно закивала заведующая. - Но я уверена, что милиция...

     - А вот этого не надо, - строго сказал Андрей. - Никакой милиции.

     Вы поняли?

     Заведующая только хлопала глазами. Она явно ничего не понимала.

     Все происходящее напоминало дурной сон.

     К элитному детскому садику подъехал "БМВ", новая гувернантка забрала девочку и отбыла в неизвестном направлении.

     Прибывший через пятнадцать минут Соколов обнаружил только напуганную до смерти заведующую.

     Казалось бы, чего проще?

     Мать, некогда уступившая своего ребенка за кругленькую сумму, не может справиться с угрызениями совести; добыв еще более круглую сумму, она решает расторгнуть контракт и даже уплатить убытки.

     Хотела бы я посмотреть на суд, которому достанется это запутанное дело.

     Для начала, разумеется, сделка Ирины и Кати будет признана недействительной. А потом... А потом начнется тягостное судебное разбирательство.

     Права матери, права семьи, воспитавшей ребенка...

     Сам черт ногу сломит.

     Не говоря уже о том, что для фирмы "Сокол" такая реклама хуже разве что прямого банкротства.

     Приметы похитительницы, по словам Ирины, совпадали с описанием Кати.

     - Такая молоденькая, вежливая... сережки у нее с аметистами.

     Браслет на руке черный, кожаный. Маникюр?.. Нет, не помню... - лепетала заведующая.

     Я машинально скосила глаза на правую руку госпожи Соколовой.

     Ее запястье тоже было украшено браслетом, правда, более традиционным - золотая змейка в короне из сверкающих изумрудов.

     - Теперь вы видите, что я была права, - убитым голосом сказала мне Ирина, когда мы уселись в автомобиль.

     Андрей молчал всю дорогу, изредка поглядывая на меня в зеркальце.

     Он был угрюм и сосредоточен.

     - Вы понимаете, что это не просто киднеппинг, - продолжала Ирина. - И никаких звонков от похитителей не последует. Речь идет совсем о другом. Дело очень деликатное и сложное. Если вы возьметесь за него, то можете не беспокоиться о расходах.

     Она порылась в сумочке и вытащила кредитную карточку "Инкомбанка", недавно открывшего в нашем городе свой филиал.

     - Это для вас, - она протянула мне пластиковый прямоугольник.

     Я приняла кредитную карточку и спрятала ее в свой бумажник.

     Дело, конечно, хорошее, да только вот в нашем городе едва ли найдется с десяток банкоматов.

     Да и рассчитываться по карточке у нас пока можно только в супермаркетах.

     - Я забыла... вернее, не успела, - поправилась Ирина, - закончить свою историю. Дело в том, что Катя на этот раз производила несколько странное впечатление.

     - Что вы имеете в виду?

     - Если бы я не знала ее раньше, то решила бы, что передо мной не совсем нормальный человек. Видите ли, она периодически замолкала во время разговора, как будто прислушивалась к себе. И еще. Иногда ее губы беззвучно шевелились, словно она молилась или шептала какую-то мантру.

     - Ира говорила мне, что с Катькой вообще невозможно было нормально разговаривать, - подал голос Андрей. - Она как бы не понимала обращенных к ней слов и твердила только о своем.

     "О своем ребенке", - закончила я про себя.

     - А что значит "нормально разговаривать"? - поинтересовалась я.

     - Ну, попробовать договориться по-хорошему, - пояснила Ирина. - Но на нее не действовали логические доводы. И ее неадекватность была какой-то бесстрашной.

     - Вот почему вы испугались, - констатировала я. - Перед вами был совсем другой человек, нежели та Катя, с которой вы расстались несколько лет назад. И тем не менее это была она.

     - Совершенно верно, - подтвердила госпожа Соколова. - И я бы не смогла утверждать, что Катя за это время как-то пообтесалась, что ли... Просто в ней было нечто пугающее. Какая-то точка, на которой она остановилась, и ничто на свете не смогло бы заставить ее переменить решение.

     - Кроме смерти, - сказала я вполголоса. Ирина вздрогнула и с тревогой посмотрела на меня.

     - Кстати, вы не назвали мне ее фамилию, - вдруг вспомнила я.

     Услышав фамилию Кати, я чуть не вздрогнула, а затем с трудом подавила в себе желание задать довольно ехидный вопрос: "А не в Мценском ли уезде она проживала до прибытия в наш город?" Екатерина Измайлова - да, это впечатляло!

     - Своими бы руками задушил эту мерзавку, - хмуро промолвил Андрей.

     - Помолчи, - прикрикнула на него Ирина. - Следи лучше за дорогой.

     Остаток пути прошел в молчании.

     - Вы будете звонить мне ежевечерне, - сказала Ирина, когда автомобиль остановился у моего подъезда. - И дай вам Бог удачи. Я очень надеюсь на вас.

     - Попробуем, - бодро пообещала я, хлопнув дверцей.

     Хотя что тут пробовать, пока было непонятно.

     Если ребенок украден, то можно предположить, что похититель просто-напросто увез девочку в неизвестном направлении.

     А я не в состоянии перекрыть все вокзалы и аэропорты и установить там круглосуточные посты.

     Более того, существуют еще пригородные автобусные маршруты и автомагистрали.

     Не говоря уже о водных артериях.

     Впрочем, я предполагала, что Андрей задействовал свои собственные каналы и кое-какие личности действительно будут "пасти" вокзалы и просеивать взглядом пассажиров.

     А еще я предполагала, что их усилия будут затрачены впустую.

     Мне даже казалось, что и Андрей это понимал, но отдал соответствующие распоряжения на всякий случай, для очистки совести.

     Искать Катерину Измайлову по адресным бюро?

     Очень перспективное занятие.

     Тем более что Ирина понятия не имела, куда уехала Катя три года назад и откуда прибыла в город.

     Так что в моем резерве было всего три пункта, на которых я могла построить начало расследования.

     Фотография очаровательной малышки.

     Житель нашего города Болтунов Александр Никифорович, он же Болт.

     И черный кожаный браслет на правой руке.

     Последний пункт казался на первый взгляд наиболее уязвимым.

     Вдруг это какая-то новая мода, о которой я еще ничего не знаю?

     Бывает же, что молодежь вдруг расстается с батниками и поголовно переходит на ветровки.

     Опять же пуговички на воротнике рубашки. Сегодня - высший шик, завтра - дурной тон.

     Но то - молодежь.

     А браслет был и на старичке, облепленном сковородками, и на девушке, подарившей мне последнюю в своей жизни улыбку.

     И на Катерине, похитившей собственное дитя.

     Мне всегда нравилось проводить прямую через три точки, а не через две, как учат в школе.

     И эти три человека с браслетами на правой руке должны быть между собой как-то связаны.

     Старичок - агитатор "Братства разума", религиозно-культурной организации, которая занимается духовным ликбезом, судя по проспекту лекций, врученному мне Элеонорой Кайданович.

     Возможно, браслет - знак принадлежности к братству?

     Наверное, это не так уж и трудно выяснить.

     Но сначала мне хотелось нанести визит господину Болту и поговорить с ним по душам.

     И тут я увидела на противоположной стороне улицы знакомую фигуру с папочкой под мышкой.

     Борька Расторгуев спешил куда-то по своим милицейским делам.

     Подпрыгнув, я помахала ему рукой и быстро перебежала проезжую часть, лавируя между возмущенно сигналящими мне автомобилями.

     - Нарушаешь, - укоризненно покачал головой Расторгуев. - Тебя, наверное, часто штрафуют?

     - Да нет, - ответила я. - Заполнишь протокол, и все. Особенно мне нравится графа "причина совершения правонарушения". Обычно я пишу: "задумалась о судьбах Родины". Какие-то повестки, правда, потом приходят, но я их вечно умудряюсь куда-то задевать так, что потом не найду.

     - У тебя ко мне есть разговор? - напряженно спросил Расторгуев.

     - Да нет, просто решила проводить, поболтать. Как идет подготовка к выборам? С вашей, разумеется, стороны.

     - Предотвратили два теракта, - с гордостью похвалился Борька. - Бомба в столовой мэрии и в Музее изобразительных искусств.

     - И что, правда были бомбы? - удивилась я.

     - Нет, конечно, - ответил Расторгуев. - Но все равно предотвратили.

     - Да, сейчас у вас наверняка много работы, - посочувствовала я бывшему однокласснику. - Бизнесмены помогают? Я слышала, что фирма "Сокол" поддерживает кандидатуру нынешнего губернатора. Сам Соколов и его супруга...

     - Есть немного, - отозвался Расторгуев. - Соколов весьма солидный предприниматель.

     - И хороший семьянин?

     - Ну, мы не полиция нравов... - смущенно улыбнулся Расторгуев, - но кое-что знаем. Есть у него постоянная пассия, Анжела, это как водится. А деньгами и правда помогает. Да и другие бизнесмены тоже. Банкиры - так в очередь стоят.

     - А вот лица, вернувшиеся из мест не столь отдаленных, они тоже в поле вашего зрения? Наверняка вы их курируете. Особенно в такой ответственный момент.

     - Разумеется, - подтвердил Расторгуев. - Ведем беседы, предупреждаем.

     - У меня был одно время знакомый... Хотела узнать, как обстоят у него дела. Как же его звали? - прищелкнула я пальцами. - Винт или Гвоздь...

     - Болт! - радостно помог мне Борька. - В свое время известный деятель. У него был целый букет статей - от грабежа до контрабанды. А сейчас остепенился, особых хлопот не доставляет. Кстати, живет неподалеку. Улица Робеспьера, 13.

     - Да-да, - кивнула я рассеянно, - а вот еще я хотела спросить...

     Дальше я стала перебирать каких-то нейтральных общих знакомых, пока не удостоверилась, что справка о Болте стерлась из памяти Борьки.

     Сердечно распрощавшись с милиционером на подходе к татарскому кварталу, я направилась на улицу, почему-то носящую имя главы революционного правительства в далекой Франции.

     Дом под якобы несчастливым номером тринадцать оказался одноэтажным строением.

     Недавний ремонт придал вполне цивилизованный вид приземистому особняку. Теперь стены фасада были тщательно оштукатурены, окна забраны узорными решетками, а крыша домика сверкала лакированной черепицей, уложенной в два ряда.

     Из двери торчала кнопка звонка, выполненная в виде позолоченной шляпки болта.

     Едва я дотронулась до нее пальцем, как раздался мелодичный звук, похожий на эхо от маленького колокольчика малинового звона.

     - Что вам угодно? - осведомился низкий мужской голос из-за двери.

     - Александра Никифоровича угодно, - нетерпеливо ответила я.

     - А кто его хочет видеть? - также вкрадчиво вопросил человек.

     - Ведьма хочет видеть, - отозвалась я.

     Ведьмой меня прозвали то ли друзья, то ли недруги за мое пристрастие ко всякого рода гаданиям, гороскопам и тому подобное.

     Не знаю кому как, а мне это пристрастие очень помогает в работе.

     Во всяком случае, способствует известной степени сосредоточенности.

     А что еще нужно частному детективу, как не определенный уровень концентрации, когда интуиция, отпущенная на все четыре стороны, блуждает по закоулкам подсознания и рано или поздно предстает пред светлые очи хозяина, с поклоном протягивая ему на тарелочке с голубой каемочкой разгадку запутанной ситуации!

     - Ведьма-а? - удивленно переспросили за дверью.

     Послышался металлический шорох цепочки, и дверь слегка приоткрылась.

     - Ведьма, говоришь, - с интересом повторил человек, оглядывая меня из темной прихожей. - А я думал, что всех ведьм еще в средние века на кострах посжигали, ан нет, выходит, кое-кто и уцелел. Ну заходи, Ведьма.

     И дверь широко распахнулась.

     Я шагнула в прихожую, чуть не наступив на любопытную черную кошку, с визгом шарахнувшуюся в сторону.

     Пока хозяин возился с дверью, доверчиво повернувшись ко мне спиной, я оглядела обстановку квартиры господина Болтунова.

     Бьющая в глаза роскошь - антикварный столик с ножкой в виде тритона и трюмо с венецианским зеркалом - парадоксальным образом соседствовали с неприхотливым ширпотребом: парой табуреток на пластмассовых ножках и шкафом, сбитым на скорую руку из неструганых досок.

     Болт явно жил неплохо, наверняка кое-чем промышлял, но, как я поняла из заявления Борьки Расторгуева, уцепиться за него соответствующие органы не могли.

     Пока, во всяком случае.

     И еще одно наблюдение - Александр Никифорович был настолько уверен в себе, что впустил в дом незнакомого человека. И вряд ли это было простым любопытством бывалого зека.

     - Чем могу служить? - спросил хозяин, улыбаясь во весь рот. - Или ты мне помочь хочешь? Приворожить надобно одну бабенку. Возьмешься?

     - Вы уже приворожили одну. И без моей помощи, - ответила я.

     - Не исключено, - снова улыбнулся Болт, демонстрируя золотые коронки. - И что дальше?

     - Измайлова Катя, - напомнила я, решив не тратить время попусту. - Знакомая фамилия?

     - Было, - с готовностью кивнул Болт. - Но прошло. Дело давнее и забытое. С тех пор ого-го сколько всего приключилось. И вокруг, и со мной.

     - Было дело, да вот не кончилось, - уселась я на стул, не дожидаясь приглашения.

     - Неужто до сих пор по мне сохнет? - расхохотался Болтунов. - Ну тогда можно и тряхнуть стариной. Ты в роли сводни, что ли, при ней?

     Я ткнула ему в нос лицензию частного детектива.

     - Ага, - с удовольствием причмокнул Болт. - Шпиенка, выходит. На кого работаешь, Татьяна Иванова?

     - Исключительно на себя. А вы тоже без дела не сидите, Александр Никифорович?

     - Дела у прокурора. А мы крутимся помаленьку.

     - Не только вы. Денежки небось тоже крутятся?

     - Есть немного на черный день. Ты что, хочешь ко мне в бухгалтера устроиться?

     - О нет, - замахала я рукой. - Меньше знаешь - крепче спишь.

     - Верно, - кивнул Болтунов, усаживаясь напротив меня. - А ты хочешь знать то, что тебе не положено. В мою частную жизнь вторгаешься. Нарушаешь мое... это самое... прайвэси. Черт, учили меня эти янки в Техасе, да все позабыл. Язык сломаешь с ихним английским.

     - А с Катей вы плохо обошлись, - вернула я разговор на прежние рельсы. - Обиделась девочка.

     - Так никто ж ее ко мне силком не тянул, - развел руками Болтунов.

     - Сама приперлась из своей Гнилоземки. Ну, выспались мы с ней, погуляли по округе. Пора и честь знать, правда ведь? Так нет, упрямиться начала, в слезы разговор кутать. Пришлось на дверь указать, да еще помочь за порог перебраться.

     - Из Гнилоземки, говорите? - навострила я слух.

     Дело в том, что Ирина не знала прежнего места жительства Катерины.

     И это было понятно - девушка рассматривалась ею не как живой человек, а лишь как средство, о котором можно забыть после использования.

     - Ну да, деревушка такая под Уметом в Шаховском районе. Там ее родственнички проживали.

     - И сейчас, наверное, проживают, - добавила я.

     - Очень сомнительно, - покачал головой Болт. - Деревушка эта уже только на устаревших картах значится. Там сейчас газопровод проложен. Я как раз на этом деле с местной администрацией познакомился. Очень мы друг другу понравились.

     И Болт кинул взгляд в венецианское зеркало, покорно отразившее его золотозубую ухмылку.

     - Что-то мне неясно, гостюшка, - тихо сказал он. - Выходит, ты не от Катьки, а ее самое разыскиваешь. Верно ведь? И ко мне с такой чепухой прийти не постеснялась. Значит, дельце-то серьезное?

     - Выходит, что так, - подтвердила я.

     - Тогда рассказывай, Ведьмочка, - предложил Болт. - Али тебе помочь? Так мои ребята живо язык развяжут. Они у меня ученые.

     Напряженную тишину комнаты прорезала мелодичная трель звонка.

     - Богатый у меня день на гостей, - подмигнул Болт. - После Ведьмы наверняка какой-нибудь черт заявится. Или, наоборот, ангел с крылышками. Ты обожди тут чуток, мы еще не договорили.

     В прихожей снова раздался лязг цепочки, и вслед за тем я услышала знакомый голос.

     Черт возьми, какая удача! На ловца и зверь бежит.

     Только я подумала о том старике со сковородками, как сам он оказывается тут как тут. Да еще в гостях у такого интересного человека.

     - Главный велел вести себя тихо. Через неделю можешь снова приступать, а пока - ни-ни, - слышалась тихая речь старика.

     Он говорил с Болтом, словно строгий отец с сыночком, предостерегая чадо от излишней резвости.

     - Но, господин Елагин, - внушал ему Болт. - Ведь все уже на мази, пора и товар отгружать. Простои мне в копеечку влетят.

     - Потом, - отрезал старик. - Есть дела поважнее твоих простоев.

     Если все пройдет как задумано, все расходы покроются. И сам в золоте купаться будешь.

     - Ах, какая встреча! - всплеснула я руками, выплывая из гостиной. - Это вас я видела на вещевом рынке? Ну, конечно, вас! Я так заинтересовалась вашими словами про "Братство истины", так заинтересовалась... Но вот позабыла взять у вас координаты этой общины...

     Старик удивленно посмотрел на меня, потом перевел взгляд на Болтунова.

     - Частный детектив, - сказал тот со значением. - Звать Татьяной Ивановой. Кличка - Ведьма.

     - Нехорошо, - покачал головой Елагин. - Это вы зря, вам надо обряд очищения пройти. А что насчет братства, то никакая мы не община. А зарегистрированное религиозное культурное общество "Братство разума", если быть точным. И с законом у нас никаких конфликтов.

     - Да я не с этой стороны к вам интерес испытываю, - замахала я рукой. - Видите ли, я с детства интересуюсь духовными проблемами...

     И тут я вылила на Елагина ушат информации о своих изысканиях в оккультной сфере, стараясь не особо демонстрировать собственные познания.

     Мне было выгодно создать о себе впечатление восторженной особы, на лету хватающей все подряд, если это хоть чуть-чуть отдает прикладной эзотерикой.

     Когда я, покончив за пятнадцать минут с буддистами и даосами, перешла к изложению своих впечатлений от практики Штейнера и Порфирия Иванова, Елагин устало замахал рукой, словно отгоняя назойливое крылатое насекомое.

     - Вы приходите к нам на лекции, - посоветовал он. - Вот программка имеется, там все даты и темы указаны. Можете потом принять участие в обсуждении. А сейчас, извините, мне пора...

     - Нет-нет, я пойду с вами, - вцепилась я в рукав Елагина. - С Александром Никифоровичем мы еще встретимся, я думаю. А к вам у меня есть несколько животрепещущих вопросов...

     Болтунов только озадаченно покачал головой, но возражать не стал.

     - До скорой встречи, Шерлок Холмс, - пробурчал он на прощание, - ждите в гости.

     - Непременно, господин Болтунов, - обернулась я к нему. - Всегда рада вас видеть. И друзей своих обещанных приводите.

     На улице я без умолку тараторила Елагину что-то о космогонической концепции розенкрейцеров.

     Наконец старец остановился на ближайшем перекрестке и твердо заявил, указывая рукой в неопределенном направлении:

     - Извините, мне - туда. Очень рад был познакомиться. Вот только... слишком обширные у вас интересы, госпожа Иванова. Советую вам не разбрасываться по пустякам, а внимательно почитать наши издания. Сборник афоризмов видели?

     - О да! - пропела я. - Очень мудрая книга!

     - Вот и хорошо, - потрепал он меня по плечу. - Жду вас на лекции.

     Отпустив Елагина восвояси, я принялась анализировать ситуацию.

     Как пить дать, я растормошила этот улей.

     И моя активность может представлять для кого-то серьезную опасность. Что ж, пусть так.

     Главное - спровоцировать противную сторону на действия, а самой не особенно подставляться.

     "Надо бы посоветоваться с картами", - решила я, вернувшись домой и восстановив силы с помощью двух чашек кофе.

     Только я раскинула Таро и закусила губу, обдумывая получившуюся комбинацию, как в мою дверь настойчиво зазвонили.

     Глянув в глазок, я удивленно хмыкнула. Пожалуй, количество зверей, сбегающихся к ловцу, в этот день явно превышало разумную норму. На пороге стоял улыбающийся мальчишка. Тот самый, что выхватил у меня сумочку на вещевом рынке.

 

Глава 4

 

ШКЕТ

 

     - Извольте получить свою вещь взад! - С вежливой улыбкой подросток протянул мне мою сумочку.

     - Благодарю вас. Чем же вызвано столь гуманное отношение к моей особе?

     - Хочу доставлять людям радость, - пожал плечами малолетний преступник. - А что может быть радостнее, чем вновь обрести утраченную вещь?

     - Да вы философ, - с интересом поглядела я на щуплую фигурку шкета.

     - Кофе?

     - Лучше чай. От кофе сильно бьется сердце, а мне нужно быть в форме.

     - Ну да, с украденными сумочками бегать, - прокомментировала я столь трогательную заботу о здоровье. - Чай так чай, проходите.

     Заваривая особую смесь, которую мне привезли друзья из Тибета, я напряженно обдумывала причины столь неожиданного визита.

     Неужели это посланец от Болта?

     - Этот чай называется "Ресницы Бодхидхармы", - объявила я, появляясь в гостиной с подносом, - что соответствует происхождению столь чудесного напитка. Согласно одной древней легенде, Бодхидхарма задремал во время медитации, рассердился и, отрезав себе ресницы, чтобы сон больше не одолевал его, швырнул их на землю. На этом месте вырос первый в мире чайный куст. Впрочем, мне всегда после чая хочется спать. Наверное, я не правильно его завариваю. А если вы скажете, что у вас ко мне нет никакого дела, я ни за что не поверю. Итак?

     Шкет сунул руки между колен и усмехнулся.

     - Меня зовут Сопляк, - представился он.

     - Не припоминаю такого имени в святцах. Ну пусть будет Сопляк. Меня зовут куда прозаичнее - Татьяна.

     - Я тут хожу вокруг да около, - начал Сопляк, бухая в чашку шестую ложку сахара с осыпающейся на скатерть горкой, - и кое-что вижу. Глаза у меня хорошо поставлены.

     - И что же интересное для меня открылось вашему взору, господин Сопляк?

     - А то, что девку у Сокола свистнули. И баба его к тебе приходила.

     Я к ихней фирме давно присматриваюсь. Есть за ними кое-что веселое.

     - Шантажировать хочешь? - усмехнулась я. - Это фирма серьезная. Они и Курицына спонсируют.

     - Это кто?

     - Губернатор наш, - с удивлением посмотрела я на Сопляка. - Так что они тебя по стенке размажут в два счета.

     - Это точно, - горестно вздохнул шкет. - Несовершеннолетний я. Ни жениться, ни водки купить по-человечески. Но примечать-то я пока могу. А кого-нибудь мои наблюдения уж потом заинтересуют.

     - Наверняка, - заверила я его. - Меня, например.

     - А деньжата у тебя водятся? - оглядел мою обстановку Сопляк.

     - Есть маленько.

     - Тогда сговоримся, - хлопнул он по колену. - Значит, так - моя информация стоит сто баксов.

     - Утром стулья, вечером деньги, - пошутила я. - Обратитесь в фонд помощи беспризорным. Я не занимаюсь благотворительностью.

     - Да ты погоди гнать, - недовольно нахмурился шкет. - Я дело говорю.

     Он вскочил со стула и прошелся шаркающей походкой по комнате.

     - Сделаем так, - предложил он. - Я потихоньку начинаю рассказывать, и, если тебе это по кайфу, ты отстегиваешь капусту. Идет?

     - Давай попробуем.

     Сопляк откашлялся и таинственным шепотом спросил:

     - Про "черное братство" слыхала?

     - Еще нет. Там что, негры?

     Сопляк громко расхохотался.

     Смеялся он долго и со вкусом. Закончив, мой гость шумно высморкался в нечто скомканное, когда-то явно бывшее носовым платком:

     - Да нет, это психи здешние. Которые сходки при свечах устраивают.

     - Вот как?

     - Ну да, - внушал мне Сопляк. - Стольник кладешь?

     - Пока нет. Подкинь еще что-нибудь.

     - Ох, и прижимистая мне тетка попалась, - вздохнул мальчишка. - Ну ладно, слушай дальше. Могу подсказать, где находится одно очень интересующее тебя существо женского пола.

     Я открыла кошелек и продемонстрировала Сопляку уголок купюры.

     - Достань целиком, а, - попросил шкет задушевным голосом. - Уж больно мне взгляд ихнего президента нравится.

     Налюбовавшись на Франклина и повертев туда-сюда голограмму в правом нижнем углу. Сопляк объявил:

     - Так вот, Танечка. Девка, что ты ищешь, в ихнем братстве околачивается.

     - Трехлетний ребенок? Околачивается?

     - Ну Катя эта самая, что в "Соколе" работала да шашни с хозяином крутила, - пояснил Сопляк в ответ на мой вопросительный взгляд.

     - Так что за братство-то, голубчик?

     - Официальное название у них - "Братство разума", - объявил Сопляк, аккуратно засовывая банкноту в пачку из-под сигарет. - А "черное братство" - это ихние закрытые молебствия для особо одаренных членов.

     - И где эти молебствия, как вы выражаетесь, имеют место происходить?

     - Во флигеле дома, где они лекции читают про всяких придурков, - пояснил мальчишка.

     - Надо бы к ним наведаться, - вслух подумала я.

     - Запросто, - хлопнул меня по плечу Сопляк. - Я с бабой ихней знаком, вроде монашки такая вся, строгая. Марфой зовут.

     - А вы там с какого боку, молодой человек?

     - Слежу помаленьку да на ус мотаю, - Сопляк провел у себя ладонью под носом на том месте, где у него должны были бы располагаться усы. - Только меня на ихние сходки еще не допущают. Я у них навроде как с испытательным сроком. На исправлении то есть.

     - Знаешь что, - предложила я, - давай завтра там и встретимся. На лекции. Ты мне все покажешь и объяснишь, что к чему. А за мной не заржавеет. По рукам?

     - По рукам!

     И Сопляк с размаху хлопнул раскрытой ладонью по моей протянутой руке.

     ...Я подсела к телефону и набрала номер Соколовых.

     После первого же гудка трубку сняла Ирина.

     - Пока мне нечем вас особо порадовать, - отчитывалась я. - Но предположительно мной установлено местонахождение Измайловой. Завтра я намерена попробовать установить с ней контакт.

     - Ради Бога, будьте осторожней, - попросила меня Ирина. - Если с Машенькой что случится, я не переживу.

     "Врешь, - с грустью подумала я, - но сейчас это не суть важно".

     - Я хотела бы немного поговорить с вашим супругом, - попросила я.

     - Он занят сейчас... А я не могу вам помочь? - настороженно спросила Ирина.

     - К сожалению, нет, - ответила я. - Пожалуйста, пусть перезвонит мне, как только освободится. Я не буду отходить от телефона.

     Мой аппарат заверещал через три минуты.

     - Татьяна? - послышался в трубке голос Андрея. - Вы хотели со мной поговорить?

     - Совершенно верно. Мне срочно нужно встретиться с Анжелой.

     - С Анж... Ах, да, - спохватился Андрей. Очевидно, Ирина была рядом с ним. - Но зачем?! Неужели вы полагаете, что... что этот человек замешан в похищении?

     - Полагаю, - твердо сказала я. - Я бы не стала вас беспокоить понапрасну.

     - Хорошо, подождите минуточку, - торопливо отозвался Соколов.

     "Наверное, он перешел с телефоном в другую комнату и плотно закрыл за собой дверь", - подумала я.

     - Серафимовича, дом одиннадцать, - послышался в трубке хриплый шепот Андрея Соколова. - Но скажите мне, ради Бога, зачем вам понадобилась Анжела Райнис?

     - Я просто делаю свою работу. И это очень сложная работа. Сейчас я еще не готова рассказать вам все, но надеюсь, что скоро мне представится такая возможность.

     И я повесила трубку.

     Взглянула на часы (половина девятого).

     На ждущие меня длинные карты Таро, комбинацию которых я так и не успела проанализировать (на первый, самый поверхностный взгляд, гадальные карты говорили о перемене участи, замаскированном недоброжелателе и смертельной опасности).

     Решив заняться картами вечером, я накинула плащик и быстро сбежала по лестнице.

     Запоздалый троллейбус, грохоча и трясясь, привез меня в район набережной.

     Улица Серафимовича, некогда застроенная одноэтажными деревянными домишками и сарайчиками, за последние три года преобразилась до неузнаваемости.

     Строгие и неприступные особняки возвышались за высокими сплошными заборами.

     А вместо жалких сараев-развалюх рядом с домами теперь стояли баньки да гаражи.

     Дом номер одиннадцать весело попыхивал дымом из невысокой трубы.

     На железной калитке, рядом со звонком, располагалась кнопка переговорного устройства.

     Вслед за электрическим шуршанием раздался скучающий женский голосок:

     - Кто ко мне пожаловал?

     - Меня зовут Татьяна. Ваш адрес сообщил мне Андрей. Нам необходимо побеседовать.

     - Считайте, что мы уже беседуем, - эти слова сопровождались откровенным зевком.

     - Ну хорошо, - пробормотала я, - только мне придется говорить достаточно долго.

     - Что-что? - переспросила Анжела. - Вас плохо слышно. Нельзя ли чуть погромче?

     - Дело в том, - заорала я, рискуя надорвать связки, - что у Андрея украли дочь. В милицию Соколовы не заявляли, а решили обратиться ко мне. Я подозреваю, что в похищении замешаны...

     - Вы с ума сошли, - оборвал меня испуганный голос Анжелы. - Немедленно прекратите кричать на всю улицу. Сейчас я вас впущу.

     Раздался негромкий щелчок, и железная калитка наполовину приоткрылась.

     "Вот так-то лучше", - подумала я, быстро шагая по разноцветным плиткам дорожки, ведущей к высокому крыльцу особняка.

     Анжела Райнис ждала меня на пороге, запахнувшись в цыганскую шаль.

     - Как вы меня напугали, - пожаловалась она, прижимая к губам нарисованные мальвы. - Тут такие любопытные соседи...

     Мы прошли в дом.

     Анжела указала мне на пуфик рядом с телевизором, а сама уселась на кровати, поджав ноги.

     - Дело действительно крайне важное и не терпящее отлагательств, - взяла я с места в карьер. - Скажите, вам известно что-либо о "черном братстве"?

     На всякий случай я взглянула на правое запястье собеседницы, но не заметила там ничего особенного, кроме наручных часиков. Анжела ахнула и выпучила глаза.

     - "Черное братство"? - повторила она дрожащим голосом. - Банда, которая занимается похищением людей и требует за них выкуп?

     - Все гораздо сложнее. Давайте по порядку. Вы давно знаете Андрея Соколова?

     - Несколько лет, - растерянно пролепетала Анжела.

     - А поточнее?

     - Года три или четыре...

     - Вам известно что-нибудь о Екатерине Измайловой, одно время работавшей в фирме "Сокол"?

     - Да, как-то раз Андрей мелькнул с ней на каком-то банкете, - судорожно припоминала Анжела. - Но потом она исчезла из моего поля зрения.

     - Есть версия, что Измайлова причастна к похищению дочери Соколова.

     - Какой кошмар! - Анжела прикоснулась дрожащей ладонью ко лбу. - Бедная Ирина! Представляю, как страдает она сейчас...

     - Дело в том, что Маша - дочь Андрея и Измайловой. Вы знали об этом?

     - Н-нет, - растерянно ответила Анжела. - Но... я не понимаю...

     - А чего тут понимать? - пожала я плечами. - У Ирины не могло быть детей, вот она и воспользовалась услугами Измайловой, хорошо ей за это заплатив.

     - Бред какой-то, - поежилась Анжела. - Могла бы и меня попросить.

     Постойте, что вы такое говорите? Ведь Ирина не хотела иметь детей! Андрей мне сам говорил! Я, помнится, еще была удивлена, когда появилась Маша. Это было так неожиданно.

     - Не "не хотела", а не могла, - уточнила я.

     - Да нет же! - настаивала на своем Анжела. - Ирина Соколова сделала как минимум четыре аборта за последнее время!

 

Глава 5

 

ВОР У ВОРА МЛАДЕНЦА УКРАЛ

 

     Я проснулась в девять тридцать.

     Таймер, установленный в моем музыкальном центре, врубил на полную громкость "Турецкий марш" Моцарта.

     Вслед за первыми тактами соседи застучали в стену.

     Да так сильно, что из своего гнездышка выпал гвоздик, на котором висела репродукция Энрякудзи - главного храма японской буддийской школы Тэндай-сю. Изображение святилища, гордо высящегося на горе Хиэй близ Киото, упало на пол, звякнув разбитым стеклом.

     - Хоть в выходной день дайте людям покой! - раздался за стеной умоляющий вопль.

     - Сейчас, сейчас, - бормотала я спросонья, нащупывая пульт.

     Я нажала кнопку, придавив ее пальцем, но музыка становилась все громче.

     Когда у меня затряслись стекла, я с удивлением взглянула на пульт управления и обнаружила, что держу его вверх ногами.

     За стеной кричали что-то уже совсем нечленораздельное, со слезами и угрозами.

     Я быстро нажала нужную клавишу, и в квартире воцарилась тишина.

     Покачав головой и досадуя на собственную рассеянность, я выпрыгнула из-под одеяла.

     Пора на лекцию, которую госпожа Элеонора Кайданович прочтет через два часа в религиозно-культурном обществе "Братство разума".

     Тема лекции интересовала меня меньше всего на свете. С семейством Рерихов я разобралась несколько лет назад, и сегодня "Живая этика" большого интереса у меня не вызывала. Живые люди куда интереснее. А понятия об этике у них весьма своеобразные. Во всяком случае, у людей, с которыми я намерена сегодня встретиться.

     Вчерашний разговор с Анжелой дал мне немало информации для размышления.

     Я пришла к выводу, что Соколовы мне солгали.

     С какой целью? Просто так, из любви к искусству, люди не лгут.

     А уж если лгут, то стараются делать это как можно искуснее.

     Анжела Райнис, услышав от меня версию появления на свет Маши, тотчас замкнулась в себе, и добиться от нее чего-то вразумительного я не смогла.

     Что ж, посмотрим, какой информацией наградит меня сегодняшнее воскресенье.

     Мурлыкая себе под нос что-то тягучее из репертуара местных баптистов, услаждающих слух посетителей их служений песнями собственного сочинения под гитару, которые они почему-то называют гимнами, я процокала каблучками по лестнице и, размахивая сумочкой, направилась к троллейбусной остановке.

     Религиозно-культурное общество "Братство разума" располагалось в уютном двухэтажном здании на самом краю города.

     Неподалеку шелестел кронами деревьев огромный парк.

     Впереди возвышался лысый холм, за которым виднелись заросли еще не окультуренной природы - лесные посадки, изрядно, впрочем, замусоренные.

     В небольшом конференц-зале, заставленном красными театральными креслами, уже толпился народ.

     Среди длинноволосых юношей, статных дам, озабоченных девиц и сосредоточенных старичков я с удивлением обнаружила Володю Слепцова.

     Молодой человек, оказывается, интересовался не только розенкрейцерами.

     - Что же вы не позвонили? - спросила я, подавая ему руку. - Я как раз подобрала вот такую стопку литературы по интересующему вас предмету.

     - Земные заботы одолели, - извиняющимся тоном ответил Слепцов и так же осторожно, как в первый раз, пожал мою руку.

     Я, разумеется, не преминула бросить взгляд на его запястье.

     Браслета на нем не было.

     - Танечка! Как мило с вашей стороны, что вы решили заглянуть на мою лекцию, - послышался знакомый щебет Элеоноры. - Позволь тебе представить мою новую знакомую. Это мисс Оливер из Алабамы. Она работает над диссертацией по нетрадиционным религиям в постсоветской России и специально приехала в наш город для посещения "Братства разума".

     Седая американка вежливо улыбнулась.

     - Вы тоже состоите в "Братстве разума"? - спросила она почти без акцента.

     - Нет, я частный детектив.

     - О-о! - подняла брови мисс Оливер. - И что же вы сейчас расследуете?

     - Похищение с религиозным уклоном, - негромко ответила я.

     Пока мисс Оливер соображала, что может означать эта фраза, я увлекла Элеонору в уголок и усадила рядом с собой на колючую оттоманку.

     За десять минут я смогла получить вполне исчерпывающую справку относительно деятельности "Братства разума" на культурной ниве.

     Общество занималось самыми разнообразными вещами.

     Кроме чтения лекций и выпуска литературы, вроде брошюрок с афоризмами, "Братство разума" смогло получить значительную финансовую поддержку от крупных предпринимателей города и, что столь же важно, моральную поддержку от государства.

     К религиозно-культурному обществу благоволил сам нынешний губернатор Курицын, который, кстати, собирался сегодня присутствовать на лекции Элеоноры.

     - Это такая честь для меня, - призналась Эллочка, с волнением прижимая к груди конспект выступления.

     Черный браслет на правом запястье оказался знаком принадлежности к так называемому внутреннему кругу - группе лиц, наделенных необычными духовными способностями или развивших таковые на особых церемониях братства.

     Эта область деятельности общества была почти неизвестна Элеоноре.

     По ее словам, попасть на эти церемонии для постороннего было очень трудно.

     - Но меня обещали приобщить к этому кругу, - радостно поведала Кайданович, - после того, как я пройду особое тестирование. Это такая процедура, когда...

     По залу прокатились волны шума. Среди публики было заметно оживление - люди о чем-то переговаривались между собой, кивая на дверь.

     - Губернатор! - выдохнула Элла.

     И правда, две половинки белых дверей разом распахнулись, и в зал буквально ворвались несколько молодцев во фраках.

     Несмотря на подобную одежду, их настороженный вид явно свидетельствовал о том, что это группа охраны высокого государственного мужа.

     Все разом затихли.

     Выждав положенную минутную паузу, долженствующую придать его появлению особую торжественность, в дверях показался Сам.

     Коротышка с неприятным лицом актера, который сгодился бы на роль кулака-подкулачника в пропагандистских кинолентах тридцатых годов, быстрым шагом вошел в зал заседаний, приветствуемый бурными аплодисментами.

     Взобравшись на трибуну, он аккуратно кашлянул в сторону и, пялясь куда-то вверх, провозгласил:

     - Дамы и господа! В наше трудное время, когда материальные проблемы для многих жителей края заслоняют проблемы духовные, я счастлив, что находятся люди, готовые направить свои силы на духовный подъем масс.

     Прищурив глаза, я заметила маленькую черную точку возле уха губернатора Курицына, как раз над задравшейся прядью.

     Очевидно, глава областной администраций решил не трудиться над сочинением речи, и сейчас ему просто диктовали приветственное слово в микронаушник.

     Коснувшись проблемы неплатежей и своей работы в Совете Федерации, нашем русском Сенате, как выразился Курицын, губернатор перешел к грядущим выборам.

     Пока он расшвыривал налево и направо обещания, я наблюдала за реакцией публики.

     Как ни странно, губернатора слушали почти восторженно, хотя нес он полнейшую ахинею.

     Обозрев руки присутствующих, я заметили два-три кожаных браслета.

     Их владельцы, однако, ничем не выделялись из публики.

     Краем уха я ловила обрывки речи губернатора. Она, кстати, уже подходила к концу.

     И когда Курицын, пропев дифирамбы деятельности "Братства разума", назвал цифру его членов, я поняла, в чем тут дело.

     Ларчик, оказывается, открывался очень просто.

     Растущая популярность "Братства разума" содействовала значительному притоку в него новых членов.

     А покровительство губернатора стопроцентно обеспечивало ему голоса адептов религиозно-культурного общества.

     В конце речи Курицын сделал эффектный жест.

     Он объявил о передаче обществу еще одного здания в центре города и обещал выделить крупную сумму на приобретение оргтехники и закупку литературы для библиотеки.

     Речь также шла о создании новых рабочих мест.

     - Через месяц этот вопрос будет решен, - заверил присутствующих губернатор. - Документ уже лежит у меня на столе, и я готов его подписать.

     Если учесть, что выборы должны были состояться через две недели, ход был выбран крайне удачный.

     На лекцию Курицын не остался, сославшись на занятость.

     Пожелав всем присутствующим и дальше стремиться к вершинам духа, глава администрации отбыл в сопровождении своих фрачных охранников.

     Порыскав глазами по рядам в поисках Сопляка, я обнаружила своего юного друга неподалеку от входа.

     Шкет помахал мне рукой, предлагая присоединиться к нему.

     И пока председатель собрания - пожилой военный с мозаикой орденских планок на груди - объявлял тему лекции и докладчика, я осторожно пробралась к двери.

     - Нам туда, - Сопляк указал пальцем на лестницу в коридоре, ведущую на второй этаж.

     Поднявшись на один пролет, мы оказались в небольшой галерее.

     По обе стороны располагались двери с висячими замками.

     Ковровая дорожка сворачивала направо и упиралась в большую деревянную панель с табличкой: "Завхоз".

     Сопляк трижды постучал и приоткрыл дверь:

     - Можно, Марфа Егоровна?

     - Заходи, соколик, раз пришел, - раздался тихий старушечий голос.

     Сделав мне знак следовать за ним, Сопляк вытер ноги о резиновый коврик и юркнул в дверь.

     Просторный кабинет освещался одним маленьким окном на левой стене.

     По периметру комнаты, под самым потолком, растянулась черная лента, на которой желтой краской были выписаны загадочные знаки.

     Буквы старославянского, древнееврейского, арабского, японского, китайского алфавитов и санскрита чередовались с символическими изображениями знаков зодиака.

     - Перед вами лента разума, - раздался тихий голос откуда-то сбоку.

     Я повернула голову и увидела стоящую у темной стены сморщенную старушку в длинном черном платке.

     Ее губы были плотно сжаты, а маленькое личико напоминало печеное яблоко, которое с прошлого года закатилось во время пикника в пыльный угол дачной веранды и провело там целую зиму.

     - Вот, Марфа Егоровна, привел вам новенькую, - смиренно произнес Сопляк.

     - А это не тебе решать, новенькая она или старенькая, - грозно молвила Марфа. - Ты еще очищение не прошел, весь в скверне по уши, а уже советы подаешь. Скажи спасибо, что тебя тут кормят задаром.

     - Спасибо, - с видом ангелочка-новобранца согласился воришка.

     - Так-то лучше. А теперь ступай, - приказала ему старушка.

     Озорно подмигнув мне на прощание, Сопляк выскользнул за дверь.

     - Занимаетесь перевоспитанием юных уголовников? - спросила я.

     - Все люди грешны. И тебе очиститься надо, прежде чем в братство вступать. Книги наши изучить, чтоб от зубов отлетало, - наставляла меня Марфа.

     Видимо, Сопляк дал мне хорошую характеристику, если меня рассматривали здесь как потенциальную участницу внутреннего круга.

     - В общие члены мы тебя примем. У нас правило такое - никого не отталкивать, всех привечать. А там уже - все от тебя зависит, как себя покажешь.

     - Вижу! - раздался вдруг хриплый голос. - Вижу душу, пронзенную лучом разума!

     Это что за чертовщина?

     Я вгляделась в дальний угол комнаты.

     Из темноты, тяжело ступая и опираясь на высокий резной жезл, появился мой старый знакомый. Старик Елагин, облаченный в длинный черный балахон, приближался ко мне, протянув вперед правую руку с черным кожаным браслетом на запястье.

     - Батюшка явился, - зашептала мне Марфа, подскочив сбоку и хватая меня за руку. - Ох и честь тебе выпала! Знать, особый в тебе дар старец усмотрел.

     - Это вестница Логоса, - объявил Елагин, грозно взглянув на Марфу.

     - Окажи почтение второй степени.

     Старушка бухнулась на колени, отползла к стене и перекувыркнулась через голову, проявив резвость, столь не свойственную ее почтенному возрасту.

     - Помню тебя, чадушко, - ласково взглянул на меня Елагин. - Радуюсь тебе в доме нашего братства. И жду в храме нынче же вечером.

     - Альфа-омега, - бормотала Марфа Егоровна, не подымая глаз, - радость последняя, звезда незакатная.

     - Вот тебе книжица, сестра ненаглядная, - Елагин протянул мне брошюрку, отпечатанную на ризографе. - Это наше тайное учение. Вникни в него и загляни в свою душу. А как девять часов пробьет, будь тут. Славить Логос будем и оболочку твою просвечивать светом вечным.

     И Елагин, повернувшись, снова двинулся во тьму.

     - А я ведь сразу в тебе благодать заприметил, но до времени обождать решил, пока ты сама придешь, - проронил он, исчезая во мраке.

     Тихо клацнул замок, и в комнате воцарилась тишина.

     Лишь поздняя осенняя муха тупо билась о стекло. Тотчас распрямившись, Марфа Егоровна строго велела мне быть на этом самом месте в половине девятого, не гордиться заранее и повнимательнее ознакомиться с врученной мне книгой. Засим я была отпущена восвояси. Лекция моей подруги уже закончилась. Конференц-зал был пуст, и, решив созвониться с Элеонорой завтра, я направилась домой.

     Пролистав книжицу, я долго не могла прийти в себя.

     Тайное учение братства, запутанное до невероятности, представляло собой винегрет из самых разных эзотерических знаний.

     Довольно примитивная космология соседствовала с откровенным бредом и заумными терминами.

     Все это отдавало дешевой самодеятельностью и просто шарлатанством.

     Странно, что люди клюют на это… Впрочем, для большинства членов братства участие в нем ограничивалось посещением лекций и неформальным общением.

     А что собой представляет внутренний круг, я постараюсь выяснить сегодня вечером.

     Может, и браслетик дадут? Пока что я решила посоветоваться с более компетентными источниками.

     Таро? Кофейная гуща? И-Цзин? Гадание по книге?

     Пожалуй, последнее.

     Главное, сосредоточиться.

     Представить себя древним оракулом, гадающим по одной из главных книг нашей цивилизации - по Гомеру.

     Некоторые гадают на чем попало.

     Я и сама то и дело открываю наугад книгу, лежащую под рукой.

     Но справочники по кулинарии, пособия по карате и романы Агаты Кристи - не очень-то надежный материал для гадания.

     То ли дело - Гомер. Жаль только, древнегреческий я запустила.

     Мне так нравилось произношение овеянных романтикой эпоса слов, что я порою млела, наткнувшись в учебнике на какое-нибудь "анкюра".

     Итак, что нам поведает "Илиада"?

     "Общий у смертных Арей; и разящего он поражает!"

     Арей, это понятно, бог войны. Разящего он поражает: значит, человек, наносящий удар, сам становится уязвимым для силы, которую он вызвал к жизни.

     В некоторых практиках этот закон называется принципом бумеранга.

     А еще это изречение можно толковать как указание на...

     Мои размышления прервал звонок в дверь. В глазок просматривалась молодая девушка лет двадцати пяти.

     На ее правой руке блеснул черный кожаный браслет, отразивший лучик лампы неонового света. Я тотчас открыла дверь:

     - Милости прошу.

     - Вы Татьяна Иванова? - осведомилась девушка, переступая порог. - Я хочу вас нанять. То есть... Мне нужна помощь частного детектива.

     - Проходите, пожалуйста, - пригласила я гостью в комнату. - Что у вас стряслось?

     - Я видела вас на сегодняшней лекции... И мне сказали, что вы занимаетесь частным сыском. Так вот... У меня украли ребенка.

     Не многовато ли похищенных младенцев за столь короткий отрезок времени?

     - Девочку Машеньку, трех лет от роду, которую вы сами недавно похитили у ее родителей? - спросила я, закуривая сигарету. - Не так ли, госпожа Измайлова?

     - Зовите меня просто Катя, - нимало не смутившись, ответила гостья.

     - Да, все было именно так, как вы говорите. Но дело в том, что...

     - Что Маша - на самом деле ваша дочь, - не дала я ей закончить. - И когда Соколовы отказались принять от вас деньги, вы решили получить свое некогда проданное сокровище бесплатно. Вы очень рисковали, оставаясь в городе.

     Хотя, попробуй вы покинуть его пределы, риск был бы еще больше.

     - Вы правы, - согласилась Измайлова. Катерина, вопреки словам Ирины, производила впечатление вполне нормального человека.

     Либо госпожа Соколова лгала, либо Измайлова была очень хорошей актрисой.

     - Я жила вместе со своими родителями в такой дыре, что страшно и представить. Одно название чего стоит - Гнилоземка, - медленно рассказывала Катерина. - И другая жизнь - веселая и яркая - открывалась для меня только в телепередачах и газетах. Временами мне казалось, что я живу на другой планете.

     В каком-то заброшенном в непроглядную темноту и вечную грязь очень неуютном уголке Вселенной. Дикторы рассуждали о реформах, репортеры, захлебываясь, рассказывали о нравах кинозвезд. А я... а я не могла даже убедиться в том, что это действительно существует. И вот в одной газете, по соседству с репортажем об открытии нового салона мод, я прочла несколько объявлений... Понимаете, там были такие красивые цветные фотографии!

     - В разделе объявлений?

     - Да нет же, в репортаже. И для меня каким-то образом совместилось представление о другой, неведомой, жизни с мыслью о браке. Это был единственный способ вырваться из надоевшего мне быта.

     - А учеба? Вы не думали о поступлении в университет?

     - А деньги? А жилье? Вы думаете, университет сейчас располагает общежитием? - грустно усмехнулась Измайлова. - Можно было, конечно, попробовать, но брак...

     - Требовал гораздо меньше усилий, - подсказала я.

     - Вот имению. И я стала переписываться с Болтом.

     - Разве больше не было ничего подходящего? Наверняка раздел брачных объявлений ломится от призывов одиноких мужчин.

     - Я решила, что бывший заключенный сможет лучше устроить свою судьбу. А значит, и мою. Человек за решеткой приобретает уникальный опыт и полезные знакомства. И часто бывает, что, едва оказавшись на свободе, он пересаживается с нар прямо в кресло директора какой-нибудь фирмы.

     - Опасная логика. Боюсь, как бы вам самой не пришлось приобрести уникальный опыт и полезные знакомства в местах не столь отдаленных, - проронила я.

     - Письма от Болта были полны нерастраченной нежности и заманчивых обещаний. Короче, когда подошел срок его освобождения, я собрала чемодан и простилась с родителями и своей деревенькой.

     - Представляю, что вы должны были испытывать.

     - Ничего, кроме радости. Я просто была на седьмом небе от счастья.

     Больше никогда не видеть этот тошнотворный пейзаж, эти домишки и крышу фермы!

     Нет, вы просто не представляете себе, что я чувствовала в то утро, когда садилась в автобус, направляющийся в город.

     - И когда же вы, поняли, что ваша жизнь с Болтом - совсем не то, что вы себе намечтали, сидя в деревеньке?

     - Очень скоро. Саша сначала был очень мил, но буквально на другой день стал меня терроризировать. Через неделю он просто вышвырнул меня вон.

     - И тогда вас подобрали Соколовы?

     - О да! Я вспоминаю этот период как самый светлый и радостный в моей жизни. И потом, когда Ирина поставила меня перед выбором, я не смогла устоять. Больше всего на свете я боялась потерять то, что имела - комфорт, необременительную работу, дом и деньги.

     - И, тем не менее, вы потеряли все это, даже согласившись на предложение Ирины. Неужели вам сразу не было ясно, что от вас постараются поскорее избавиться?

     - Я старалась вообще ни о чем не думать. Жить как живется.

     - А что вы делали, когда, сжимая пачку стодолларовых купюр, поняли, что у вас больше нет дочери, работы и квартиры?

     - Без комментариев.

     - Откуда у вас оказалась на руках такая большая сумма? Я имею в виду тридцать тысяч долларов, которые вы предложили Соколовым в качестве отступного.

     - Без комментариев.

     - Вы затрудняете мне работу. Хорошо, последний вопрос. Каким образом вы попали в "Черное братство"?

     Катерина отшатнулась от меня и прижала ладонь к губам. Было видно, что я испугала ее не на шутку.

     - Вы имеете в виду "Братство разума"? - спросила она дрожащим голосом.

     - Я сказала: "Черное братство"! - прикрикнула я и схватила ее за руку, задрав рукав блузки. - Этот черный браслет, откуда он у вас?

     Катерина вырвала руку.

     Она закрыла лицо руками и выбежала в коридор. Сквозь перегородку послышались сдавленные рыдания.

     Я решила дать ей вволю выплакаться. Слезы иногда содействуют принятию разумных решений. Хотя в случае с Екатериной Измайловой они оказали особое действие.

     Моя новая клиентка вернулась через десять минут.

     Она полностью взяла себя в руки и была настроена исключительно на деловой лад.

     - Я хотела бы уточнить, госпожа Иванова, - сказала она так, как будто просила у продавщицы в обувном магазине показать ей вон ту пару замшевых туфелек, - вы беретесь за мое дело или нет?

     - Берусь, - сказала я. - Готова выслушать то, что вы сочтете нужным мне сообщить.

     История похищения оказалась крайне простой.

     Екатерина держала ребенка в выделенной ей комнатушке на втором этаже здания, в котором я сегодня имела счастье лицезреть нашего губернатора.

     Измайлова работала, по ее словам, в координационном совете религиозно-культурного общества.

     Она редактировала многочисленные проспекты "Братства разума" и вела переписку от лица редакционного комитета.

     Именно туда и была доставлена Машенька, после того как Екатерина умудрилась опередить на несколько минут автомобиль Соколовых и забрала девочку из садика.

     Операция была тщательно спланирована.

     Перед тем как явиться к чете Соколовых с деньгами, Катерина внимательно проследила за распорядком дня Ирины и Андрея.

     Изучив хронометраж, она наняла автомобиль и совершила то, что задумала.

     - Я ни секунды не сомневалась в том, что Андрей и Ирина не будут впутывать в это дело милицию, - спокойно рассказывала Измайлова. - Поэтому я не особенно-то и рисковала. Главное было - затаиться на время, а потом постараться, по возможности незаметно, покинуть город. Я привезла Машеньку к себе в братство, сказав вахтеру, что это моя двоюродная племянница, которая поживет у меня день-другой.

     И вот, на следующий день, собираясь разбудить девочку после дневного сна и погулять с нею во внутреннем дворике братства, Катерина обнаружила свою комнату опустевшей.

     Машенька исчезла в неизвестном направлении. Сторож-вахтер клялся и божился, что не видел никого, кто бы покидал территорию братства вместе с ребенком.

     - Вот, пожалуй, и все, - закончила Катерина. - У вас есть какие-то мысли по этому поводу? Поверьте, я просто места себе не нахожу! Найти дочку для того, чтобы тотчас снова потерять ее! Это ужасно.

     - Кое-какие мысли у меня есть, но я пока оставлю их при себе, - жестко заявила я. - Ведь вы же не хотите отвечать на мои вопросы. Могу лишь обещать, что приложу все силы, чтобы помочь вам. Но как только ребенок будет найден, вы должны будете при мне встретиться с Соколовыми и решить наконец, кому же принадлежит эта девочка.

     - Я обещаю, - тихо сказала Екатерина. - У меня нет выбора.

     ...С точки зрения любого частного детектива я поступала крайне некорректно, принимая заказ сначала от Соколовых, а потом от Измайловой.

     Но, поскольку дело оба раза касалось одного и того же объекта, я решила, что стоит попытаться учесть интересы и той и другой стороны.

     Тем паче что чутье ищейки подсказывало мне: тут что-то не так.

     Что именно тут не так, я уже догадывалась, но мне требовалось уточнить некоторые детали.

     И я решила начать свои уточнения прямо сейчас.

 

Глава 6

 

ДЕМОНЫ СМЕХА

 

     Мерно рокочущий пригородный автобус вез меня на окраину, туда, где расстилался огромный осенний парк и тупо уставились в небо равнодушные холмы, окаймлявшие город.

     Гудение мотора действовало усыпляюще.

     Я впала в некое подобие транса и едва не пропустила свою остановку.

     Промедли я еще минуту, и автобус свернул бы на шоссе, уводящее в вечереющие поля. А там иди хоть налево, хоть направо, хоть день, хоть неделю - все равно никуда не придешь.

     Выпрыгнув на раздолбанную шинами обочину, я медленно побрела к особняку, поблескивающему стеклами окон сквозь редкие ветви деревьев.

     Парк встретил меня шумным шелестом листьев и влажной прохладой.

     Тропинка, обогнув огромный дуб, уперлась в плотный забор, за которым громоздилось приземистое, вытянутое в длину двухэтажное строение.

     Для порядка пролаяла дворняга, тотчас же завиляв хвостом и увиваясь потом у моих ног, пока я шла к крылечку.

     Дверь особняка отворилась, не успела я коснуться кнопки звонка.

     Марфа стояла на пороге с длинной высокой свечой в руке. Прядь волос, выбившаяся из-под черного платка, сверкнула в лунном свете серебристой сединой.

     - Мир входящему, - поприветствовала она меня.

     Я обрадовалась, что Марфе Егоровне не пришло в голову повторять свои дневные кульбиты, именовавшиеся второй степенью почтения.

     - Добрый вечер, - ласково сказала я; - Кажется, я вовремя?

     - А времени больше не будет, - заверила меня Марфа Егоровна.

     - Я читала об этом в Апокалипсисе. Но, кажется, это у нас еще впереди, не так ли?

     - Уже, уже, - бормотала старушка, освещая мне лестницу. - Следуй за мной, да не споткнись. Плохая, говорят, примета.

     - Я не суеверная, - почти не солгала я. Марфа Егоровна строго посмотрела на меня.

     - Ох, грешна я, старая. Что-то не верится мне, будто старец наш дар благодатный в тебе углядел. Не поторопился ли он? Ох, чую беду, - вздохнула она, оглядывая меня исподлобья.

     - Все будет хорошо, - успокоила я ее.

     Мы снова подошли к двери с табличкой "Завхоз". Марфа вошла без стука, велев мне немного обождать.

     В ночном окне круглилась полная луна, отливавшая красноватым светом.

     Круг в квадрате, перечеркнутый крестом рамы, навел меня на мысли о мистической геометрии, и, когда Марфа окликнула меня, просунув голову из-за двери, я вздрогнула от неожиданности.

     - Проходи, - громко шепнула она мне. - Сначала в дверях постоишь, а когда окликнет - иди к самому и делай все, что велит.

     Я шагнула вперед.

     И сразу же погас свет.

     В полной темноте раздавались едва слышные удары отдаленного барабана.

     Звук возникал через редкие промежутки времени, которые понемногу сокращались.

     Уже минут через десять удары следовали один за другим, словно чье-то больное сердце колотилось из последних сил.

     Когда удары превратились в сплошной грохот, звук неожиданно исчез.

     Потом вся процедура повторилась трижды.

     Что ж, весьма действенный прием.

     Сейчас, наверное, они начнут экспериментировать со светом.

     Очень сильный способ давления на психику.

     И точно: то тут, то там стали зажигаться огоньки свечей.

     Скоро вся комната была ярко освещена.

     Меня заинтересовали тени, мелькнувшие в окнах справа.

     Поскольку глупо было бы размышлять о росте людей, чьи головы достают до второго этажа, я пришла к выводу, что эти окна выходят на закрытую галерею, размещающуюся вдоль стены зала.

     Рядом со мной, возле дверей, стояли несколько девушек и молодых людей с потупленными взорами.

     Среди них я с удивлением обнаружила Володю Слепцова, который едва заметно кивнул мне.

     Я догадалась, что это новообращенные члены "черного братства", которые готовятся перейти на новую ступень посвящения.

     Впереди, очевидно, располагались действительные члены внутреннего круга.

     Судя по черным кожаным браслетам и отрешенным лицам участников церемонии, они уже прошли все испытания и были допущены к некоему источнику познания.

     Раздалась тихая музыка, то нараставшая, то вновь затихающая и почти спадающая на нет.

     Несколько аккордов, выбранных, кажется, произвольно, были скомпонованы таким образом, что каждый из них как бы зависал в воздухе, ожидая разрешения в тонику, но вместо этого раздавался медующий аккорд, точно так же не находивший разрешения.

     Я заметила, что люди с браслетами, стоящие впереди, начинают тихонько раскачиваться, что-то бормоча себе под нос.

     Впереди мелькнула сгорбленная фигурка Марфы в черном платке. Она остановилась в отдалении, у задней стены помещения, и строго наблюдала за присутствующими.

     Бормотание становилось все громче.

     Мне показалось, что я попала в сумасшедший дом, причем в палату для иностранцев.

     Нечленораздельные слоги, бессмысленные фразы, мычание и стоны раздавались осенним вечером на втором этаже особняка религиозно-культурного "Братства разума", в большой комнате с табличкой "Завхоз".

     Чем-чем, а разумом тут и не пахло. Скорее наоборот.

     Вот юноша с короткой стрижкой упал на колени, закрыв лицо ладонями и не переставая раскачиваться.

     Вот девушка, раскинув руки, словно птица, закружилась на месте.

     Вокруг нее сразу освободилось некоторое пространство, чтобы соседи не могли помешать ее странному танцу.

     А пожилая женщина в первом ряду вдруг пошла вприсядку, неумело выкидывая коленца. Она проделывала это с такой серьезностью, что ни у кого не промелькнуло даже тени улыбки.

     Подобная практика была мне знакома.

     Глоссолалия - самопроизвольное говорение на иных языках - была принята у пятидесятников, остановившихся на одной главе Нового завета и построивших свое учение только на этом отрывке.

     А освобождение физической энергии находило широкое применение у секты хлыстов и многочисленных ответвлений этой зловещей и загадочной организации.

     Внезапно стена впереди заколыхалась, словно белое квадратное озеро, и рухнула вниз.

     Едва не чертыхнувшись от неожиданности, я мгновенно поняла, что это был большой кусок ткани, натянутый поперек комнаты.

     Впереди открылось довольно просторное помещение, заставленное различными предметами.

     У правой стены располагалась старинная фисгармония с белевшим на ее крышке лошадиным черепом, слева небольшой столик, на котором я с удивлением увидела секстанты и астролябию.

     А посреди открывшейся площадки стоял Елагин в черном балахоне, сверкающем вышитыми блестками.

     Его строгое лицо было вдохновенным, глаза сверкали, а седые волосы издали казались перламутровыми, так что при желании можно было принять старика за какого-нибудь морского царя.

     Задняя стена была сплошь разрисована пересекающимися желтыми лучами, сгущающимися книзу до полной непроницаемой черноты.

     - Приветствую юных братьев! - воздел старец руку и потряс в воздухе жезлом.

     - Альфа-омега, альфа-омега, - запричитала Марфа Егоровна, мелко тряся головой.

     - Начнем же обряд очищения! - провозгласил Елагин.

     В центр комнаты было вытащено заржавленное железное корыто, над которым присела одна из женщин с черным кожаным браслетом. Послышалось тихое журчание.

     - Новеньких прошу приблизиться! - начальственным голосом приказал Елагин.

     Стоявшие рядом со мной новообращенные быстро выстроились в колонну.

     - Прикоснитесь к смрадному истечению! - вещал Елагин. - Ведь скверна внутри вас куда страшнее. Преодолейте себя и, прикоснувшись к скверне внешней, изгоните из себя скверну внутреннюю!

     Очередь начала медленно продвигаться к корыту.

     Новобранцы опускали в емкость левую ладонь, а Марфа, стоявшая неподалеку, вытирала их руку ослепительно белым полотенцем.

     Когда очередь дошла до меня, старик удержал меня и, развернув за локоть лицом к публике, торжественно провозгласил:

     - Новый свет просиял среди нас? - В толпе послышались сдержанные возгласы восхищения.

     - Альфа-омега, альфа-омега, - бормотала Марфа, комкая полотенце.

     - Кланяйтесь друг другу! Окажите третью степень почтения! - продолжал командовать старец.

     Все участники церемонии рухнули на колени и ткнулись лбом об пол.

     - Поклонись им, сестра, - тихим голосом приказал мне Елагин.

     Отчего же не поклониться? Я опустилась на колени и совершила земной поклон, почему-то именовавшийся здесь третьей степенью почтения.

     Вспоминая кувырки Марфы, определенные Елагиным как вторая степень, я думала про себя: а что же тогда представляет собой первая степень почтения?

     Но в голову лезла какая-то эротическая чушь.

     Распрямившись, я посмотрела на старца.

     Елагин повернулся ко мне и, глядя мне прямо в глаза, громко вопросил:

     - Поведай нам, чадо, кто тебя послал: духи света или духи тьмы?

     Его голубые, словно альпийское озеро, глаза, казалось, сверкали крохотными молниями.

     Я физически ощутила на лбу легкое покалывание и слегка пошатнулась.

     Но тут же взяла себя в руки.

     Обыкновенный гипноз. Такому учат на практических занятиях начинающих психиатров.

     Особая атмосфера, волнующее ожидание, ритмичная музыка, специфическое освещение, поведение окружающих плюс блестки на одежде Елагина, должны были вызвать род определенного транса, сковывающий волю и развязывающий язык.

     Главное тут было - правильно сформулировать вопрос.

     И за высокопарными фразами мне явственно проник в мозг главный смысл, который вкладывал старец в свое вопрошание: кто тебя послал?

     Не буду скрывать, мне очень хотелось ответить: Соколовы.

     Я едва не выпалила на выдохе эту фамилию, но вовремя спохватилась.

     Однако в меня словно вселился другой человек, которым я не могла управлять.

     Этот человек не слушался голоса разума, не подчинялся моим приказам, он как будто вибрировал не в такт моему сознанию и был способен на что угодно.

     - Птицы такие, - пробормотала я. - С клювами острыми.

     Почти хорошо.

     Если нельзя было противиться этому внутреннему голосу, то можно было попытаться обмануть его и сказать правду чуть-чуть по-другому.

     Что я и сделала.

     Очевидно, Елагин решил, что для первого раза этого достаточно. Он поднял мою руку и прокричал:

     - Дочь света!

     Ему ответил нестройный хор собравшихся, повторивший его восклицание.

     Вслед за тем снова заиграла музыка и началась заключительная часть собрания.

     Марфа Егоровна внесла чан с какой-то зеленой жидкостью и, черпая оттуда стаканом, давала пить каждому из присутствующих. Процедура длилась довольно долго. Пока очередь дошла до меня, миновало полчаса.

     За это время подошедшие к чану в числе первых стали вести себя несколько неадекватно. И, что самое интересное, почти одинаково.

     Юноши и девушки, дамы и господа, братья и сестры - хохотали во все горло, держась за животы.

     Что же их так рассмешило?

     Ведь все происходило на полном серьезе.

     Но смех был не совсем обычным. Казалось, что они просто не могут остановиться.

     Любое слово, взгляд, движение, воспоминание вызывало у них такой безудержный приступ смеха, какой бывает только у возбужденных детей, и родители говорят им тогда: смешинка в рот попала.

     Но здесь это уже было на грани судорог и истерики.

     Я всегда знала, что наркотики не обладают универсальным действием.

     Одни видят в своих грезах чертей, другие - ангелов, третьи - танцующих лемуров, четвертые - заполненную декларацию о доходах.

     Но я еще раз убедилась в том, что грубые и сильнодействующие средства все-таки вызывают сходную реакцию на физиологическом уровне.

     Нас поили вульгарным варевом из женских соцветий конопли на молоке.

     Которое почему-то называется "Манагуа" или просто "маната".

     И при чем тут столица беспокойного Никарагуа - ума не приложу.

     На любой окраине любого российского города в каком-нибудь дворике всегда сидит какая-нибудь теплая компания, зачерпывающая кружками из ведра эту самую жидкость рвотного цвета, и ни о каких религиозных церемониях тут речи не идет.

     Народ, жаждущий отрешения от утомительной эпохи, ловит свой дешевый кайф самым простым и демократическим после алкоголя средством.

     Даже из огорода выходить не надо. Нарвал и сварил. Выпил и забалдел.

     И никакого тебе черного внутреннего круга. В "черном братстве" все было декорировано так, что участники церемонии причащались высшему разуму через особую мистическую субстанцию, открывающую двери восприятия.

     Это я смогла понять из сопроводительной речи Елагина, который стоял рядом с чаном и вещал что-то о сфере сверхчувственного.

     Подойдя к чану с варевом, я слегка помедлила. Мне очень не хотелось принимать внутрь своего организма эту зеленую влагу.

     Но, поймав ожидающий и слегка насмешливый взгляд Елагина, я выпила отмеренную мне дозу - приблизительно половину стакана.

     Вернувшись к дверям, я достала из сумочки платок и вытерла губы.

     И при этом, незаметным для окружающих движением, вложила себе в рот таблетку кофеина и кругляшок активированного угля.

     Предполагая нечто подобное, я еще дома решила на всякий случай запастись универсальным антидотом, который мог бы нейтрализовать действие наркотического вещества.

     И мне действительно почти удалось погасить в себе судороги смеха.

     Но мое положение было довольно затруднительным.

     Если бы я оставалась, что называется, в здравом уме и трезвой памяти среди всеобщей смеховой истерики, это выглядело бы крайне подозрительным.

     Так что я позволила себе громкие смешки и хохотушки, с ужасом чувствуя при этом, что их тотчас готов подхватить тот самый внутренний человек, возникший во мне под действием гипнотического взгляда Елагина.

     Но уголь и кофеин делали свое дело, и я усилием воли подавляла в себе страстное желание отдаться всепоглощающему демону смеха.

     Снова раздалась музыка.

     На этот раз - очень мелодичная. Томные переливы арфы сопровождались прекрасным женским голосом, тянувшим гласные.

     Казалось, будто хрусталь звенит в ночном воздухе, унося тебя в космические дали.

     Волшебное впечатление достигалось не в последнюю очередь тщательно продуманным расположением квадросистемы. Очевидно, братство в свое время приобрело очень дорогую аппаратуру.

     Голос то возникал в одном углу, то перелетал в другой, порхая по залу и зависая в его центре на самых высоких нотах.

     Все присутствующие сидели на полу в расслабленных позах. На их лицах читались невероятное блаженство и вдохновенная радость.

     После приступа смеха наступил период упадка, содействующий усвоению приятной и мелодичной музыки.

     Вообще наркотики способствуют отключению обычного сознания и нажимают неведомые нам кнопочки на панели нашего внутреннего управления.

     Так, руки и ноги почти не ощущались, зато все органы чувств были обострены до предела.

     Женский голос звучал сразу и внутри, и снаружи, он был обращен только к тебе и что-то сообщал тебе, понятное без слов, обещал и утешал.

     Еще немного, и я бы задремала.

     Но раздался мощный удар гонга.

     Наступило время проповеди.

     Елагин, стоя в центре круга из высоких свечей, начал свою речь.

     - Наше братство называется черным. Многие говорят, что черный цвет - цвет тьмы и страха. Но, как белый цвет содержит в себе весь спектр радуги, так и черный вбирает в себя неведомые обычному глазу цвета. Отпустите на волю ваш слабый разум, откажитесь от него навсегда - и вы обретете разум подлинный, связывающий вас с космосом и высшими силами.

     Его речь лилась, как струя ручейка, мерно прокладывающего себе дорогу в тесном русле.

     Я чувствовала, что слова старца падают прямо в мой мозг и прочно отпечатываются там наподобие оттиска на послушной ткани.

     - Не все члены братства могут вместить в себя эту тайну, - продолжал Елагин, - но вам уже приоткрылись узкие врата. Смело входите в них и идите вперед без страха. Сегодня мы вкусили зеленой влаги, завтра придет черед более сильных субстанций, к которым вы должны быть духовно готовы...

     Я тяжело вздохнула.

     Речь шла, без сомнения, о наркотиках.

     Хорошенькое будущее готовят Елагин и компания адептам "черного братства".

     А между тем количество обычных членов "Братства разума", по словам губернатора, составляло около десяти тысяч человек.

     Это же целая армия!

     - Завтра на служении всем будет оказана особая честь. Явится наш пророк, чье настоящее имя до времени скрыто от простых смертных. В этом земном воплощении он носит имя Атланта. Его духовные корни - в поколении жителей Атлантиды. Сквозь века потомки древних магов пронесли светоч тайного знания...

     Вдруг неподалеку от меня раздался тихий стон.

     Я незаметно оглянулась и увидела, что Володя Слепцов скорчившись лежит на полу и судорожно дергается, хватая ртом воздух.

     К нему тотчас подскочила Марфа и перевернула его на спину, заглянув юноше в глаза.

     Потом она сделала знак одной из женщин, стоявших впереди, кажется, той самой, что приседала над корытом, и они вдвоем куда-то отволокли Слепцова, стараясь действовать бесшумно.

     Почти никто не обратил на это внимания.

     Все были поглощены речью старца.

     - А теперь прощайте, дорогие мои. Жду вас завтра. И прочтите утром еще раз нашу главную книгу, - напомнил под конец Елагин и, повернувшись к нам спиной, опустился на колени.

     Свет снова погас.

     Все направились к выходу. Черные братья и сестры пошатывались и едва не падали.

     В дверях образовалась пробка. Участники церемонии проходили по одному в коридор, ведущий к лестнице.

     Все двигались, как в замедленном кино, вяло шевеля ногами и слегка покачивая головой, словно что-то напевая про себя, медленное и тягучее.

     Во дворе нас ждала небольшая "Тойота".

     Когда все забрались в салон, машина двинулась с места, просигналив перед воротами.

     Я оглядела своих спутников. Володи среди пассажиров не было.

     Микроавтобус вяло тащился по ночному городу.

     Позади остались парк и холмы. Перед нами маячили обшарпанные ослепшие девятиэтажки и темные громады пустырей.

     Вскоре автобус вывернул на широкое шоссе и прибавил скорость.

     Нас развозили по домам, словно подгулявших бухгалтеров после сдачи квартального отчета.

 

Глава 7

 

СМЕРТЬ У ВОДЫ

 

     Приняв на кухне ударную дозу кофеина и активированного угля, а заодно промыв перед этим желудок, я добралась до кровати, едва волоча ночи.

     Утро вечера мудренее.

     А кстати, что у нас на дворе? Час ночи. Следовательно, мудрость на нуле.

     Только я сомкнула глаза и передо мной заклубились зеленые круги, раздался взрыв.

     Я вскочила с кровати, в ужасе озираясь.

     Все-таки сон сморил меня на несколько секунд.

     Взрыв оказался обыкновенным зуммером телефона. Просто все мои органы восприятия были напряжены до последнего предела.

     Сорвав трубку и прижав ее к уху, я прохрипела в мембрану:

     - А вы знаете, который час?

     - Знаю, - ответил мне спокойный голос Ирины. - Просто вас весь вечер не было дома, а вы обещали информировать меня о ходе поисков. И я была вынуждена звонить вам сама каждые полчаса. Где вы были?

     - В одной интересной компании. Смотрела, как женщина справляет малую нужду.

     На том конце провода воцарилось озабоченное молчание.

     Ирина, очевидно, не могла понять, издеваюсь я или она просто не может понять, что я имею в виду.

     Наконец она решила оставить выяснение этого вопроса на потом.

     - Я желаю знать, как продвигаются ваши поиски, - повторила она.

     - Мне известно предположительное местопребывание гражданки Измайловой. Пока это все.

     - Где именно? - всполошилась Ирина. - Вы должны немедленно мне все рассказать. Я готова поехать к ней прямо сейчас...

     "Со взводом автоматчиков", - мысленно добавила я про себя.

     - Дело в том, что Маши при ней нет, - произнесла я в трубку. - Где находится ребенок, я не знаю, не знает этого и Катя. А поскольку я взялась найти ребенка, я это сделаю. И ваша поспешность может только помешать мне.

     Кстати, сегодня ночью на моих глазах погиб человек, и я имею основания полагать, что его смерть непосредственно связана с делом, которым вы поручили мне заняться. Но, если вы настаиваете на немедленной встрече с Измайловой, я тотчас устраняюсь. Согласны?

     После минутного раздумья усталый голос Ирины Соколовой произнес:

     - Наверное, вам виднее. Я полагаюсь на ваш опыт. Действуйте по усмотрению. И, пожалуйста, не забывайте мне звонить.

     - Дайте мне еще сутки, - попросила я. - Эта история уже близится к финалу.

     Бросив трубку на рычаг, я застонала и снова зарылась с головой под одеялом.

     Ровно через минуту раздался очередной звонок.

     - Татьяна? - раздался в трубке взволнованный женский голос.

     - Кто говорит? - буркнула я.

     - Это Екатерина Измайлова, - отозвалась Катя. - Я, кажется, обо всем догадалась. Вы не могли бы сейчас встретиться со мной? Я знаю, что уже очень поздно, но здесь готовится такое...

     - Что вы имеете в виду? - решила я уточнить.

     - Речь идет о человеческих жертвоприношениях, - зашептала Измайлова. Я тяжело вздохнула:

     - Откуда вы звоните?

     - Из братства. Это на окраине города.

     - Я знаю. Сама только что оттуда. Странно, что мы не встретились.

     - Вы были на служении? - ахнула Екатерина. - И видели старца?

     - Этот старец мне вообще попадается слишком часто. В самых разнообразных местах нашего города.

     - Они ждут завтра очень важную персону, - на пределе слышимости зашептала в трубку Катя. - И я боюсь, что это связано...

     - Алло! Алло! Почему вы замолчали?

     - Мне показалось, что кто-то прошел по коридору, - снова зашептала Катя. - Здесь очень страшно по ночам. Да и днем тоже.

     - Когда и куда мне подъехать? - спросила я, уже не надеясь заснуть в эту ночь.

     - Как можно скорее. Скажем, через час. Знаете, там в парке есть небольшое озеро. Я буду на острове в павильоне, прямо в беседке.

     - Хорошо, - мрачно произнесла я. - Ждите. За час к парку можно было добраться только на автомобиле. Придется ловить машину.

     Ночной город встретил меня резким порывом ветра и моросящим дождем.

     Хорошая погодка. Как раз для романтических свиданий в старинном парке.

     Накинув на голову капюшон, я решила не тратить времени понапрасну: в такое время можно было сигналить на перекрестке хоть до утра.

     Приняв единственно правильное решение, я быстрым шагом направилась к железнодорожному вокзалу.

     Разумеется, автомобилей там было сколько душе угодно. Зевающие частники, вышедшие на ночной промысел, предлагали нагруженным пассажирам, только что покинувшим теплый поезд, отвезти их в любом направлении.

     Я выбрала темный "жигуленок" и постучала по капоту, привлекая внимание водителя, о чем-то совещавшегося с коллегами возле стоянки.

     Тот быстрым шагом подскочил ко мне, распахнул дверцу своей колымаги и царским жестом указал мне на сиденье:

     - Прошу!

     Я залезла внутрь и протерла рукавом плаща стекло.

     - А где ваш багаж? - осведомился шофер.

     - Я привыкла путешествовать налегке. - Водитель хмыкнул и занял свое место:

     - Куда поедем? - Я продиктовала маршрут.

     Шофер обернулся и с удивлением посмотрел на меня:

     - Там же нет домов поблизости.

     - Ну и что?

     - Хм. Это вам обойдется...

     И, пять секунд пошевелив мозгами, шофер назвал цифру, составляющую на сегодняшний день приблизительно минимальный месячный оклад.

     - Хорошо, хорошо, только побыстрее, пожалуйста, - попросила я. - У меня свидание, а мой приятель не любит, когда я опаздываю.

     Шофер расхохотался и, пообещав довезти с ветерком, всунул кассету в магнитофон.

     Из утопленных колонок раздались жуткие звуки которые сейчас принято именовать русским шансоном.

     "Уж под это я точно не засну", - подумала я и закурила "Кэмел".

     "Жигули" летели по ночному городу, оглашая окрестности хриплым ревом магнитофона.

     Через сорок минут мы были у цели.

     - Вот здесь, пожалуйста, - попросила я шофера, когда автомобиль приблизился к особняку.

     Расплатившись, я выбралась из машины, стараясь не очень громко хлопнуть дверцей.

     Обогнув справа громаду особняка религиозно-культурного братства, я вскоре набрела на тропинку, уводящую в центр парка.

     Этот зеленый островок некогда принадлежал известному купцу Семибарсову.

     Купчина явно стремился украсить свою непростую жизнь, и его предпочтения имели уклон в восемнадцатый век: Семибарсов расширил лужу посреди парка до размеров внушительного озера, соорудил в центре него остров и установил там ротонду с колоннами.

     Говорили, что финансист любил в жаркий летний день возлежать в беседке в компании дам полусвета, обнаженный и украшенный венком из виноградных лоз.

     Вскоре купец спился, очень переживая из-за своих неудач в мукомольных спекуляциях, и наследники едва не передрались из-за его имущества.

     Их примирила нагрянувшая - как это всегда бывает, не вовремя - революция, национализировавшая остатки состояния заодно с парком.

     На его отшибе был разбит пионерский лагерь, а сам парк, наполовину вырубленный во время войны, сейчас хирел и потихоньку дичал.

     Впрочем, горожане любили провести выходной денек на природе, и по воскресеньям вы могли видеть расположившихся там и сям законопослушных и не очень граждан, активно вдыхающих положенное им по праву рождения необходимое количество кислорода, щедро выделяемое уцелевшими деревьями.

     Тропинка, петляя между стволами, вывела меня прямо к пруду.

     Подлая луна, огромным блином зависшая в небе, не давала мне возможности оставаться незаметной. Пока я не вышла к озеру, превратившись в идеальную мишень, хорошо бы изучить диспозицию.

     Итак, что у нас впереди?

     Редкие дубы на берегу.

     Пологий склон, поблескивающий битым стеклом и консервными банками.

     Озерная гладь.

     Шаткий мостик с обвалившимися перилами, ведущий на островок.

     Вычурная беседка на круглой плеши, усыпанной мелким щебнем.

     Замечательная декорация для свидания при луне.

     Только вот погодка подкачала, и на роль романического персонажа я явно не гожусь. Другое у меня амплуа.

     Я взглянула на циферблат часов. Со времени звонка Екатерины прошел ровно час.

     По идее она уже должна была ждать меня в беседке.

     Я собралась с духом и быстрым шагом направилась вниз по склону.

     Ветхий дощатый мостик противно скрипел у меня под ногами, угрожая вот-вот обрушиться в холодную воду озера.

     В беседке мелькнул женский силуэт, закутанный в белый плащ.

     - Вы выбрали неудачный гардероб для ночного свидания, - сказала я, останавливаясь на пороге беседки. - Или вы хотите привлечь чье-то внимание?

     - Наконец-то, - бросилась ко мне Измайлова. - Я так рисковала, выбираясь на встречу с вами, что даже не подумала об одежде.

     - Это может стоит вам жизни.

     - Жизнь вообще стоит недорого. Особенно моя.

     - Чего вы боитесь? Черных братьев? Вы с самого начала знали, что это за контора, или вас втянули постепенно? - спросила я, усаживаясь на подгнившую скамью и закуривая сигарету.

     - Это очень опасные люди, - трясясь то ли от страха, то ли от холода, говорила Екатерина Измайлова. - Я трижды прокляла тот час, когда стала работать на них.

     - Всего трижды за несколько лет? - удивилась я. - Значит, все остальное время вас устраивало создавшееся положение?

     Катя поплотнее запахнулась в длинный плащ.

     - На самом деле братство занимается транспортировкой наркотиков. Вы могли видеть на сегодняшней церемонии, чем они угощают членов внутреннего круга.

     - Да уж, до сих пор голова трещит, - пожаловалась я.

     - Применяются и более сильные средства, - сообщила мне Катя. - И завтра должны опробовать новый препарат, который привезет курьер из Таджикистана.

     - Елагин говорил, что на завтрашней службе должен объявиться пророк по имени Атлант. Речь шла об этом курьере?

     - Совершенно верно. Они собираются проследить, как будет действовать новый препарат на разных людей. В зависимости от реакции будет определена цена.

     - "Черное братство" в данном случае выступает в роли покупателя?

     - Да. А потом они уже выходят с товаром на европейские страны.

     - Очень удобно. Особенно при высоком покровительстве, - заметила я.

     - Еще бы, - усмехнулась Катя. - Они отстегивают деньги губернатору, тот обеспечивает им крышу. Господин Курицын и "Братство разума" очень полезны друг другу.

     - Плюс такое количество сторонников перед выборами. И что же вы думаете по поводу завтрашней церемонии?

     - Я... я боюсь. Мне кажется, что Маша где-то рядом, что она похищена кем-то из черных братьев. В доме очень много комнат, есть и подвальное помещение. Там хранятся запасы наркотиков. А если новый препарат решат испытывать и на ребенке, это верная смерть.

     Неподалеку послышался хруст валежника.

     Измайлова вздрогнула.

     - Но как же так, - прошептала она, - ведь здесь никого не должно быть!

     - Почему вы в этом уверены? - тихо спросила я.

     - Потому что...

     Выстрел прокатился гулким эхом по окрестностям парка.

     - Это... - недоуменно пробормотала Катя, вглядываясь в освещенный луной берег озера, - это...

     Держась рукой за грудь и медленно оседая на пол, она успела прошептать:

     - Не верьте... Никому не верьте...

     - Я знаю, - наклонилась я над умирающей. - И знала с самого начала.

     Катя слабо улыбнулась.

     По ее щеке прокатилась слеза, остановившись в углу рта, как раз возле красной струйки крови.

     Катерине Измайловой уже ничем нельзя было помочь.

     Одернув куртку, я осторожно выглянула из беседки.

     Сидеть в ротонде, дожидаясь, пока со мной расправится снайпер, или идти в объятия неизвестному стрелку было одинаково глупо.

     А превращаться в какое-нибудь водоплавающее, вроде кряквы, я не научилась.

     В неверном лунном свете я различила силуэт человека с винтовкой.

     Высокий мужчина в черном плаще с надвинутым на глаза капюшоном медленно направлялся в сторону моста, ведущего на остров.

     Шаг, другой, третий. Вот он осторожно вступил на мост. Попробовал доску на прочность. Не торопясь направился к острову.

     Не хочу быть жертвенным ягненком, покорно подставляющим шею под кинжал мясника.

     Умирать, так с музыкальным сопровождением. А если его нет - спеть что-нибудь самой.

     И как можно громче.

     Заорав так, что у самой кровь застыла в жилах, я бросилась к мосту.

     Оторопев от неожиданности, мужчина в черном поднял винтовку.

     Но я в три прыжка одолела разделяющее нас расстояние. И когда оружие было направлено в мою сторону, я уже, нагнувшись, летела головой в ноги убийце.

     Прогремел выстрел. Пуля шлепнулась в воду за моей спиной.

     Не выдержав силы удара, мой противник взмахнул руками, пытаясь сохранить равновесие.

     Перила хрупкого мосточка с радостным хрустом подались под тяжестью его тела и обломились.

     Мужчина с удивленной, руганью на устах, рухнул в воду, а я скатилась по пологому скату к берегу, прикрывая руками голову.

     Даже не оглянувшись на ритмичный плеск гребущего к берегу стрелка, я бросилась в глубь парка, не разбирая дороги.

     Продираясь сквозь колючие кусты, я выбежала на полянку рядом с развалинами пионерского лагеря.

     Некогда веселое хозяйство под названием "Рябинка" пришло в полный и окончательный упадок.

     Гипсовые скульптуры, валяющиеся в зарослях травы, навевали мысли об античных развалинах.

     Пионер с обломанным горном простирал к небу зазубренный остаток руки, Машенька, убегавшая некогда от грозного медведя, сползла вниз лицом в овражек, словно жертва насильника. А медведя какие-то шутники установили вниз головой, приперев к единственной стене, оставшейся от помещения столовой.

     Может быть, при дневном свете эта композиция и могла бы кого-то развеселить, но столкнуться в ночном сумраке со статуей медведя, стоящего вверх ногами и ощетинившегося кусками толстой проволоки из-под отбитого гипса я бы никому не пожелала.

     Разве что самому злейшему врагу.

     Я прислонилась к источенному червями дубу и перевела дыхание.

     Мой обостренный слух не улавливал шагов в холодной ночной тишине.

     Только шелест ветра, и потрескивание сухих веток на кронах деревьев.

     Да еще отдаленную песню подгулявшей компании.

     "Мы ушли от проклятой погони..." - раздавалось надрывное пение под гитарный перебор на деревенской улочке, расположенной рядом с территорией лагеря.

     ...К себе домой я добиралась с единственной мыслью - как следует выспаться.

     Но, как ни странно, едва я захлопнула за собой дверь, сон как рукой сняло.

     Стрелки на циферблате часов показывали уже пять утра - время наибольшей биологической активности человеческого организма.

     И, внимательно прислушавшись к себе, я решила, что стоит использовать эту активность в наиболее правильном применении.

     А именно - раскинуть карты Таро.

     Я выбрала из колоды старшие арканы - двадцать две карты, по числу букв древнееврейского алфавита, с символическим изображением, и выложила из них треугольник, по семь карт в каждой стороне.

     Затем поместила одну оставшуюся карту в центр получившегося треугольника.

     Из оставшихся пятидесяти шести карт построила квадрат вокруг треугольника - по четырнадцать карт в каждой стороне.

     И, откинувшись на диванных подушках, внимательно изучила комбинацию.

     Меня всегда восхищала гармония карт Таро.

     Треугольник являл собой мир сущностей и причин, мир невидимый, но от этого не менее реальный.

     Квадрат - физический мир, ту реальность, в том числе и социальную, которая окружает нас.

     Карта в центре треугольника, и она же - в центре квадрата - символизировала человека на различных уровнях его бытия.

     И что же рассказали мне карты о маленьком человеке трех лет от роду, который был помещен в центр ситуации?

     Я печально поджала губы и кивнула головой. Да, интуиция и логика не обманули меня. Карты свидетельствовали о том же и просто кричали мне в лицо с журнального столика:

     - Этого человека почти нет.

     Во всяком случае, для окружающих.

 

Глава 8

 

ДЕМОНЫ СТРАХА

 

     К десяти утра я успела еще дважды разложить карты Таро. А в промежутках между гаданием принять душ и плотно позавтракать.

     Проанализировав за это время события вчерашней ночи, я смогла прийти к неожиданному выводу: "Дура! Тебя вовсе не хотели убивать!"

     Эта мысль показалась мне настолько интересной, что я едва услышала звонок телефона.

     Подскочив к аппарату на четвертом содрогании зуммера, я схватила трубку.

     - Танечка? Это вы? - раздался сладкий голос Элеоноры Кайданович. - Как вам понравилась моя лекция?

     - Восхитительно, Эллочка, - откликнулась, я, машинально рисуя на бумаге чертиков. - До сих пор нахожусь под большим впечатлением.

     - По-вашему, я раскрыла тему? - спросила Элеонора.

     - Несомненно, - ответила я. - Очень удачная трактовка очень трудной темы.

     - Мисс Оливер тоже так считает. И знаете что, дорогуша, меня даже пригласили на собрание внутреннего круга. Это большая честь. Мисс Оливер тоже будет сегодня вечером на церемонии.

     - Наверняка это будет очень увлекательно. В духовном, разумеется, плане.

     - Как вы думаете, Танечка, черная блуза с перламутровыми пуговицами и бархатная юбка - это не слишком стильно для такого мероприятия?

     - Не слишком, - вяло отозвалась я.

     - Что-что? - переспросила Элеонора. - Вы полагаете, что это уместно?

     - Ага, - зевнула я. - В самый раз.

     - Вот только очень уж поздно начинается это собрание, - пожаловалась Элеонора. - Ведь я живу совершенно в другом конце города. А сейчас бушует такая преступность...

     - Не говорите, - отозвалась я. - Средь бела дня сумочки воруют.

     - Да что сумочки! - негодующе вскричала на том конце провода госпожа Кайданович. - У меня убили соседку через дорогу! Ночью ворвались неизвестные - и нет больше Анжелочки.

     - Бедная Анж... Постойте, постойте, ведь вы живете на улице Серафимовича, четырнадцать? - вскочила я с дивана, смешав карты.

     - Ну конечно, - подтвердила Элеонора. - Такой дом с эркером, там еще внизу магазин итальянской обуви. У них объявлена распродажа летних моделей, и вы знаете, Танечка, босоножки от Пазолини можно купить всего за...

     - А ваша соседка жила, должно быть, в доме номер одиннадцать, - мрачно констатировала я.

     - Совершенно верно, - подтвердила Элеонора. - Бедное дитя.

     - До вечера, - кратко попрощалась я и бухнула трубку на ее место.

     - Так вы тоже будете на... - успела удивиться госпожа Кайданович, но трубка уже легла на рычаг.

     Похоже, количество трупов возрастает с каждым часом.

     Хорошенькая заварушка из-за трехлетней девочки!

     Но я не нанималась в охранники. А за себя я всегда смогу постоять.

     В том числе и перед клиентами.

     Кстати, о клиентах.

     Я нашарила в своей сумочке кредитную карту, врученную мне Ириной Соколовой.

     Настала пора использовать ее по назначению - моя наличность на сегодняшнее утро заключалась в, нескольких смятых бумажках, на которые можно было купить от силы две пачки сигарет.

     Навестив ближайший супермаркет под названием "Все для всех", такой тесный, что в помещении магазина с трудом расходились два человека, я прикупила еды на неделю вперед, не очень заботясь о сумме.

     Кассир вежливо посмотрел на мою карточку и после соответствующих операций протянул мне чек.

     Посвистывая, я возвращалась домой. Заметив возле подъезда знакомую фигурку в болоньевой куртке, я помахала рукой Сопляку.

     - Давно не виделись, - приветствовала я мальчугана. - Чайку попьем?

     Но Сопляк явно не разделял моего веселого настроения. Шкет сутуло вжимал голову в плечи и то и дело оглядывался по сторонам.

     - У вас есть время со мной побеседовать? - спросил он, облизнув пересохшие губы.

     - Для вас хоть целый час. Кстати, а как к тебе обращается Марфа Егоровна? Неужели тоже Сопляком кличет?

     Сопляк даже вздрогнул.

     Он схватил меня за рукав и буквально утянул в подъезд. Его маленькая грязная ручонка с потрескавшейся кожей заметно подрагивала.

     - Ради Бога, не сейчас, - умоляюще посмотрел он на меня. - Все очень серьезно.

     - А я знаю, - спокойно ответила я. - Похоже, что тебя втянули в опасную игру, парень. Так как тебя зовут на самом деле. Сопляк Батькович?

     - Петрухой, - вздохнул Сопляк. - Раньше звали. А теперь не зовут. И хватит об этом.

     Пока я заваривала чай, Сопляк неподвижно сидел на диване, обхватив себя руками за плечи, словно стараясь согреться.

     - Это не холод, это нервы, - пояснила я, возвращаясь с заварочным чайником. - Понюхаешь корень валерианы? Или капнуть в чай?

     - Я знаю, где Маша, - начал Сопляк, тщательно выговаривая каждое слово. - Я украл ее.

     - А зачем?

     - Мне предложили деньги. И... я не мог отказаться.

     - Так-так, - подбодрила я его, разливая по чашкам золотистую пахучую жидкость.

     - Это была ее идея, Анжелкина, я тут ни при чем, - честно-честно взглянул на меня Сопляк.

     - Все равно это уже нельзя проверить, - пожала я плечами. - Так что мне ничего не остается, как выслушать тебя до конца.

     - Нам заплатили, - мрачно продолжал Сопляк. - Много заплатили, штуку баксов.

     - Каждому? - Сопляк хмыкнул:

     - Нет, это была моя доля. Сколько еще прикарманила Анжелка, я не в курсе.

     - А зачем Анжеле деньги? - удивилась я. - Пятьсот долларов для нее вряд ли были такой уж большой суммой. И потом - откуда ты знал Анжелу?

     - Она однажды появилась в братстве, но как-то не прижилась там. В общем, ее вежливо попросили больше там не доказываться. Чтобы не нарваться на неприятности. А я... я стал к ней забегать изредка.

     - Наставлять на путь истинный? - прищурилась я.

     Сопляк покраснел.

     - Она еще шутила про совращение несовершеннолетних, - еле слышно произнес он и принялся за чай.

     Сделав большой глоток, мальчишка тяжело вздохнул и продолжил:

     - Это оказалось очень просто. Когда Катька, ну, девушка эта, возилась с почтой в кабинете возле конференц-зала, я прокрался в ее комнату, где спала девочка, и пронес Машу на руках в подвал.

     - И передал Болту?

     Сопляк недоверчиво посмотрел на меня:

     - Как звали того мужика, я не знаю. Сашком вроде, старец его один раз окликнул. А что там и как на самом деле - я без понятия. В общем, Машка сейчас у Марфы в каморке.

     - В театральное училище не пробовал поступать? - поинтересовалась я.

     - Кто? Сашок или старец? - не понял Сопляк.

     - Старцу это, пожалуй, без надобности. Ты, ты, голубчик, - сказала я, глядя в глаза мальчугану.

     - Не понял, - Сопляк отставил чашку.

     - Давай так, - решительно предложила я. - Совершим маленький обмен.

     Я тебе сейчас рассказываю, как все происходило на самом деле, а ты рисуешь мне вот на этом листе подробный план особняка, в котором размещается "Братство разума", Особенно меня интересует подвал и галерея на втором этаже. Усек?

     ...Отпустив ошалевшего мальчишку на все четыре стороны, я взглянула на часы. Стрелки приближались к трем. Пожалуй, я успеваю.

     Фирма "Хозяюшка" размещалась в огромном здании, некогда занятом центральным Домом быта. Ныне владелец шестиэтажного пространства теснился под крышей, а остальные помещения были поделены сотнями фирмочек, товариществ, фондов и обществ.

     - Вы хотели бы нанять бонну? У вас мальчик, девочка? - ласково осведомилась полная женщина за хлипким столиком, едва я заглянула в дверь.

     - У меня проблемы, - уклончиво ответила я. - Где у вас отдел кадров?

     - Тоже здесь, - чуть суше ответила женщина. - Вы из налоговой?

     Или...

     - Нет-нет, я сама по себе, - успокоила я работницу.

     - Это как? - Голос женщины чуть потеплел. Я молча протянула ей лицензию частного детектива.

     Удивленно подняв на меня глаза, толстушка предложила мне кресло.

     - Лучше покажите мне список работниц, которых вы направляли в семейство Соколовых, - и я продиктовала адрес моей клиентки.

     Ткнув пальцем в клавиатуру компьютера, моя собеседница тревожно осведомилась:

     - Неужели наши кадры...

     - Именно это я и хочу выяснить. Мне известно, что Соколовы сменили несколько гувернанток за короткий период. И я очень сомневаюсь, что ваши работницы плохо себя показали. Скажу вам откровенно - дело тут в хозяевах, - доверительно проговорила я.

     - Точно, - мгновенно согласилась со мной толстушка. - Сами не знают, чего хотят. Вам сделать распечатку или на экране посмотрите?

     - Лучше распечатать, - попросила я. - И мне хотелось бы поговорить с кем-нибудь из этих девушек.

     - Мигом, - отозвалась дама за столом. - У нас как раз планерка.

     Минут пять подождете?

     - Пять - подожду, - великодушно согласилась я.

     ...Теперь на нашей трассе очень опасный объект. Но кто не рискует - не пьет шампанского. Остается выбрать марку напитка. Принесите меню...

     Надавив болтообразный позолоченный звонок, я с удовольствием выслушала мелодичную трель.

     - Снова ты? - удивился Болтунов. - Вот уж не ожидал.

     - Вообще-то на брудершафт мы не пили. И не будем, - добавила я, предупредив неизбежное предложение пропустить по стаканчику.

     Не дожидаясь приглашения, я шагнула за порог и прошла в комнату.

     - Ваша дочь у Марфы, - сказала я, закуривая.

     - Чего-чего?

     - Ваша дочь, Машенька, которую родила три года назад Екатерина Измайлова.

     - Правда что ль?

     - Ага, мои поздравления, - мрачно пошутила я. - К сожалению, вы теперь вроде вдовца.

     - В смысле?

     - Катя мертва. Меня тоже хотели убить сегодня ночью.

     - Неудивительно, - ухмыльнулся Александр Никифорович. - Давно пора.

     Хорошо, что нашелся человек, который решил об этом позаботиться.

     - Можете не оправдываться, я знаю, что это не ваша работа. Без санкции Елагина вы и пальцем не пошевельнете. Впрочем, речь не о том… - Зачем ты... зачем вы пришли?

     - Чтобы ответить на вопрос, который вы задали мне в нашу прошлую встречу.

     ...С облегчением выдохнув, я помотала головой, стряхивая с себя тягостную атмосферу дома Болтунова, и направилась к телефону-автомату.

     Набрав номер кабинета Расторгуева, я услышала частые гудки.

     После того как через пять минут я повторила эту процедуру, мне ответил радостный женский голос:

     - Управление внутренних дел.

     Я попросила к телефону Бориса.

     - Он на совещании, - сказала девушка после небольшой паузы. - Будет завтра после обеда.

     - Передайте, пожалуйста, товарищу Расторгуеву, что звонит Татьяна Иванова. И что у меня есть для него информация по предмету, который мы недавно обсуждали, - непререкаемым тоном произнесла я.

     - Но я же сказала вам, что...

     - Девушка, ваше дело передать. А захочет он подойти или нет - его дело. Но тогда я не ручаюсь за безопасность выборов в нашем городе.

     - Х-хорошо... - неуверенно пролепетал голосок, и буквально через секунду трубку взял Борис.

     - Что случилось? - произнес он деловым тоном.

     - Очень многое, - озабоченно сказала я. - По-моему, нашего губернатора хотят крепко подставить.

     Эта фраза обладала волшебным действием. Скажи я напрямик, что Курицын получает свою долю с оборота наркотиков, проходящих через руки "Братства разума", что он обеспечивает высокое покровительство преступной организации, Борис просто-напросто не стал бы меня слушать.

     Вместо этого я услышала его мгновенно посерьезневший голос:

     - Нам необходимо, срочно встретиться. С тобой все в порядке?

     - Пока да, - осторожно ответила я. - А что?

     - Вчера погиб твой коллега, тоже частный детектив. Его тело нашли возле аэропорта.

     - И что с ним стряслось?

     - Отравили. И, что самое странное, в его крови были обнаружены наркотики. А он как раз разрабатывал выход на крупных поставщиков наркотиков, обосновавшихся в нашем городе.

     - Вот что происходит, когда дилетанты начинают заниматься серьезными делами, не ставя в известность милицию, - посетовала я. - И звали его, как мне кажется, Владимир Слепцов?

     - Откуда ты... Слушай, сможешь подъехать сюда? - быстро спросил Борис.

     - Лучше ты ко мне, - предложила я. - Считай, что повышение по службе тебе гарантировано.

     ...И теперь - самое последнее. Набрав телефон Ирины Соколовой, я вкратце обрисовала ситуацию.

     - Мне известно местонахождение Маши, - неторопливо докладывала я.

     Рассказав о собраниях "черного братства" и наркотиках, упомянув о времени проведения сегодняшнего мероприятия с участием загадочного пророка и о гибели Измайловой от рук наемного убийцы, я предложила Ирине отправиться в особняк вместе, чтобы довести дело до конца.

     - Нет-нет, это лишнее, - быстро перебила меня Ирина. - Мы справимся сами. Благодарю вас.

     Связь прервалась.

     И сколько я ни накручивала диск, ответом мне были лишь длинные гудки. Я слегка улыбнулась.

     Мне вдруг захотелось проверить одну догадку.

     Выйдя из дома, я вновь добрела до супермаркета и попыталась воспользоваться банкоматом.

     Система сбоила.

     Попросив разрешения позвонить из магазина, я набрала номер банка, выдавшего пластиковую карточку.

     Продиктовав номер, поблескивающий на пластике, я пожаловалась на банкомат.

     - Одну минуточку, - прошелестело в трубке. Я покорно ждала.

     - Алло! Вы слушаете? Ваш счет блокирован полчаса назад, - исполненным нежности голосом ответила мне девушка из банка.

 

Глава 9

 

СМЕРТЬ ОГНЕННАЯ

 

     - Надеюсь, что мы сработаемся - хохотнул Елагин.

     Еще минута - и он хлопнет меня по колену.

     - Наверное, да, - осторожно ответила я.

     - А Марфу Егоровну ты не боись, - ободрил меня старец. - Она слегка того, все за чистую монету принимает. Но баба хорошая, исполнительная. - Старец озорно подмигнул мне:

     - "Леди Джейн" не хочешь попробовать?

     - "Леди Джейн"?

     - Новую штучку из Пакистана. Атлант привез, курьер наш. Говорят, сразу в астрал выходишь. Там тебе и сила, и слава. Улетишь за пять минут.

     - Нет уж, спасибо, - отказалась я с улыбкой. - У меня от вашего варева еще голова не прошла.

     - То-то, - довольным голосом проговорил Елагин. - Система! Сегодня это, завтра то, глядишь - и человек твой навеки. Веревки вей.

     - Так ведь и коньки отбросить можно.

     - Бывает, - согласился Елагин. - Но мы стараемся не перебарщивать.

     - Старец посмотрел на часы:

     - Ого! Полдевятого, однако. Пора и начинать. Ты здесь посидишь, наверное. Или порезвишься со всеми? Тут еще черт американку на мою голову принес. Диссертацию она, видишь ли, пишет! Я эту мисс Оливер, конечно, ближе к концу спроважу вместе с прочими непосвященными. Так ты с коллективом или туточки?

     - Пожалуй, лучше здесь. Хочу посмотреть, как это выглядит со стороны. Отлично у вас все срежиссировано, - похвалила я постановку.

     Елагин расплылся в довольной улыбке. Я решила добавить чуточку лести:

     - Особенно, когда падает стена. И эта ваша стереосистема - выше всяких похвал.

     - Сценарий, - уважительно произнес старец. - Специалисты прорабатывали до тонкостей. Все по науке, как на ихнем Западе положено.

     На пороге Елагин задержался и задумчиво произнес:

     - Но я так полагаю, что мы на своем Востоке скоро сто очков вперед Западу дадим!

     - Запросто! - поддакнула я.

     Оставшись одна, я нервно зевнула и прильнула к окошку, выходящему в зал.

     Представление еще не началось.

     Как в профессиональном театре перед спектаклем, в комнате с табличкой "Завхоз" шла напряженная подготовка ежевечернего служения, рабочие натягивали полотно, проверяли звук ("раз, раз, раз, как слышно?"), настраивали прожекторы.

     Стоя в узкой внутренней галерее, я сама была для присутствующих одной из теней - вроде тех, что навели меня на мысль о наличии этой самой галереи во время вчерашнего служения.

     Между тем в зале церемоний начал потихоньку собираться народ.

     Те же юноши и девушки - с браслетами и без. А вот и мисс Оливер. Ее поставили возле самой двери как не очень желательную, но все же гостью.

     Я поймала себя на мысли, что со стороны все это выглядит менее впечатляюще.

     Первая часть церемонии была идентична вчерашней: свет, музыка, ритмические покачивания.

     Затем отвратительный обряд очищения с тем же корытом. А потом началось самое интересное.

     Елагин - он был просто великолепен в своем черном балахоне - объявил о прибытии Атланта.

     В слабом свете единственной свечи появилось закутанное с ног до головы в темную ткань существо.

     Под заунывную музыку оно начало исполнять фигуры замысловатого танца.

     Мне было необычайно интересно, чем все это кончится, но в соседней комнате меня поджидало еще более захватывающее зрелище: Болт, незаметно проследовав по залу церемоний, стукнул мне в окошко.

     Я поняла, что гости прибыли, и на цыпочках перебежала в дальний конец галереи, застекленный единственным окном.

     Это замечательное окно было любопытно тем, что с моей стороны я видела все происходящее в соседней комнате, а люди по ту сторону стекла видели перед собой зеркало.

     Изобретение старое, но весьма действенное.

     Едва я прильнула к окну, как в комнате хлопнула дверь и крадучись вошел Андрей с пистолетом в руках.

     Не успел он сделать и шага, из-за занавески выскользнул Болт и направил Андрею в затылок свой "ТТ".

     - Ку-ку, - тихо позвал он Соколова.

     Тот резко обернулся и застыл от изумления.

     Болт грустно констатировал:

     - Вот мы и встретились, Андрюша. Бывшие партнеры, друзья когда-то были, а теперь, видишь, без ствола разговор не получается.

     - Вижу, - мрачно отозвался Андрей.

     - Вот и выходит по всему, что ты в дураках. Не перешибить тебе нас.

     Сидел бы в своей фирме и не лез куда не надо.

     - У губернатора задница большая, - усмехнулся Андрей. - Места на всех хватит. Давай договоримся.

     Болт отрицательно покачал головой.

     - Не договоримся, - вздохнул он.

     - Мои люди во дворе, - пригрозил Андрей.

     - А мои везде, - парировал Болт.

     - Извините, а где здесь выход? Я устала наблюдать за этим безобразием! - раздался позади меня громкий голос с сильным акцентом.

     Этот роковой вопрос решил судьбу Болта и Андрея.

     Мисс Оливер, воспользовавшаяся очередным затемнением и покинувшая зал, бродила в поисках лестницы и набрела на галерею. Она задала свой вопрос настолько громко, что бандиты, застывшие, словно ковбои в последних кадрах вестерна, выстрелили одновременно.

     Болт схватился за голову и, сделав шаг вперед, упал лицом в пол.

     Андрей некоторое время удивленно рассматривал дырку в своем теле у самого сердца, но это ему вскоре надоело, и он грохнулся прямо на труп Болта.

     Выстрелы явно нарушили ход церемонии в зале за стеной. И раззадорили как людей Андрея, так и обитателей особняка.

     С улицы стали доноситься новые выстрелы, а за стеной послышался шум бегущих ног. Похоже, членов внутреннего круга выгоняли вон из здания.

     - Да что же это творится! В святом месте! - услышала я восклицания Марфы.

     - Молчи, дура! - отвечал ей злобный голос Елагина. - Товар спасать надо!

     - Лестница там, - я махнула американке в сторону противоположного конца галереи.

     - Благодарю вас, - вежливо кивнула мне мисс Оливер и отправилась в указанном направлении.

     Я присела у окна и обняла колени руками. Осталось еще совсем чуть-чуть. Маша и Атлант. Но это уже не ко мне. Это уже к Борьке. Надеюсь, он скоро появится.

     - Обернитесь, пожалуйста! - вдруг раздался за моей спиной тихий женский голос. - Я хочу выстрелить вам в лоб.

     Я поднялась и исполнила просьбу.

     Передо мной стояла Ирина Соколова, сжимая в вытянутых руках маленький револьвер.

     Очевидно, она приехала вместе с мужем и, пока обитатели особняка были заняты на церемонии, сумела незаметно проникнуть внутрь.

     - Вы обманули мое доверие! - проговорила она с ненавистью.

     Я пожала плечами:

     - Глупо доверять человеку, который обманывает с самого начала.

     - Вы не соблюдали профессиональную этику, - продолжала она, взводя большим, пальцем курок.

     - Обратитесь в общество защиты прав потребителей. Или в суд, - посоветовала я. - Только наймите хорошего адвоката.

     - Когда вы узнали правду?

     - Я почувствовала, что в вашем рассказе что-то не стыкуется, еще в нашу первую встречу. Уже тогда мне в голову закралась догадка, что Маша - вовсе не дочь Андрея. Ведь если Измайлова приехала жить к Болтунову, то без интимных моментов явно не обошлось.

     Ирина нехорошо усмехнулась.

     - И потом, - медленно продолжала я, - в этом деле было много совпадений. Пожалуй, даже слишком много. А мой опыт приучил меня относиться к совпадениям с большой осторожностью.

     - Что вы имеете в виду?

     - Мальчика, ворующего у меня сумку и потом приносящего ее в зубах.

     Зачем, спрашивается? Чтобы навести на "Братство разума". Носом ткнуть, как глупого щенка - там ищи! А я очень не люблю, когда мне начинают подсказывать.

     Это всегда настораживает.

     - Выходит, Сопляка ты тоже раскусила? - Револьвер слегка подрагивал в руках Ирины - хоть и маленький, а тяжелый.

     - Конечно, - согласилась я с ее предположением. - Он все знал о семье Соколовых, но не знал, к примеру, фамилию нынешнего губернатора.

     Странная, согласитесь, неосведомленность для человека, который хочет казаться информированным.

     Дуло револьвера смотрело мне прямо в лицо, то медленно опускаясь на несколько миллиметров, то снова поднимаясь на уровень лба.

     - Сопляк, разумеется, был не тот человек, которого вы хотели бы видеть в братстве. К нему относились с подозрением и рано или поздно выгнали бы, как выгнали Анжелу.

     - Мерзкая сучка! - прошептала Ирина. - Ты умрешь так же, как умерла она!

     - А ведь вы должны были понять, что со мной шутки плохи, еще когда я стала наводить у Андрея справки о его любовнице. И Анжела проболталась мне о том, что на самом деле вы могли иметь детей. Могли, но не хотели! И это стоило ей жизни.

     Опустившийся было револьвер снова взмыл вверх.

     - И потом! Я познакомилась с вашими бывшими гувернантками! - вспомнила я любопытную деталь. - Знаете, что они мне сказали? Что столь обожаемую вами дочь вы видели от силы раз в месяц, да и то мельком. И ваша история о десяти тысячах долларов, за которые вы якобы купили ваше чадо, гроша ломаного не стоит. Катя просто подбросила вам новорожденного и сбежала.

     Единственный ваш поступок, который заслуживает похвалы - это то, что вы не дали младенцу умереть!

     - Наверное, я ошиблась, - произнесла Ирина.

     - А когда вы поссорились с Болтуновым, который к тому времени стал весьма уважаемым человеком в определенных кругах, вам пришлось срочно искать кандидатуру для вступления в братство. Ведь вас бы туда на пушечный выстрел не подпустили! И вы находите Катю, возитесь с нею, а потом она ускользает, как рыбка. Но через три года вы находите ее снова, и на этот раз ваша хватка была крепче.

     - Еще бы! - воскликнула Ирина.

     - Вы устраиваете Измайлову в братство, но этого тоже оказывается мало. Грядут выборы, фирма "Сокол" из кожи вон лезет, чтобы оказаться возле губернатора, но Курицын предпочитает работать с братством, ведь оно обеспечивает ему голоса! И тогда возникает смелый план: если нельзя дотянуться до губернатора, надо прибрать к рукам братство. Тем более что через Катю вы узнаете, что вот-вот прибудет курьер с новой партией наркотиков, предназначенных для перепродажи через братство. - Соколова тяжело вздохнула:

     - Три миллиона долларов!

     - И вы решаетесь разыграть комедию с похищением. Но вы настолько спешили, настолько были ограничены временем, что допустили перебор. Вы играли когда-нибудь в очко?

     Ирина машинально кивнула.

     - Так вот, - продолжала я. - Второе похищение - это уже явный перебор. Вы хотели меня подстегнуть, понятно. Но я заподозрила неладное. А уж история с ночным покушением, которое вы специально устроили для меня, заодно устранив Катю, дабы я почувствовала, как опасно братство, и с большим усердием взялась за дело, окончательно убедила меня в том, что вы играете краплеными картами.

     - Замолчите, - с ненавистью сказала Ирина. - Сейчас я убью вас.

     - А я не боюсь смерти, - спокойно ответила я. - Вы все равно проиграли. И то, что вы сейчас сделаете, будет еще одним свидетельством вашего поражения.

     - Врешь! - заскрипела зубами Ирина. - Ты боишься!

     - Нет, - покачала я головой. - Смерть постоянно рядом со мною, словно домашняя собака. Я привыкла к ней и всегда готова взглянуть ей в глаза.

     Это будет просто переход на другой уровень бытия.

     Соколова на мгновение опустила револьвер.

     И эта секунда решила все дело.

     Дверь галереи с шумом распахнулась, и в коридор ворвался вооруженный отряд омоновцев.

     Ирина, инстинктивно поднявшая револьвер, тут же была сражена автоматной очередью.

     Госпожа Соколова согнулась пополам и, выпустив из рук оружие, упала возле мокрых от ночной травы сапог стрелявшего бойца.

     - Ты здесь? Жива? - бросился ко мне Расторгуев.

     - Ага, - грустно вздохнула я. - А где Атлант?

     - Атлант оказался женщиной, - с удивлением проронил Расторгуев. - Кстати, твоей знакомой. Элеонора Кайданович уже несколько лет была курьером братства.

     - А-а, - протянула я. - То-то она говорила, что недавно вернулась из-за границы. А я даже не спросила ее, откуда именно. Если бы я услышала про Пакистан, все могло бы закончиться гораздо раньше.

     - Неважно, - дружески обнял меня за плечи Расторгуев. - Я и так по уши обязан тебе. Думаю, что не меньше благодарен тебе Сопляк, то есть Петруха.

     Представляешь, сам пришел к нам. Правда, уже после твоего звонка, но это ничего.

     - Сопляк - прагматик, - пояснила я. - Он вовремя понял, что пахнет жареным...

     - Эх, завтра и начнется! - смахнул со лба капли пота Борис.

     - Начнется? - не поняла я.

     - Да я о выборах! - пояснил Борька. - Курицын вылетит из кандидатов, это как пить дать. Такого ему не простят. Хотя, наверное, и не посадят.

     - А жаль, - сказала я, выходя наружу и с наслаждением вдыхая холодный ночной воздух.

     Лужайка перед особняком была заполнена людьми в пятнистой форме, которые сосредоточенно перетаскивали в фургон ящики с "Леди Джейн".

     - Смотрите! Что это? - вдруг закричал Расторгуев, указывая на окна подвала.

     Темные бельма стекол недобро поблескивали красноватыми огоньками.

     - О Господи! - выдохнула я.

     Наверняка разуверившаяся в духовных целях братства после всего случившегося фанатичка Марфа решила разом со всем покончить.

     Умереть смертью огненной.

     Вот треснуло одно стекло и наружу вырвался веселый рыжий язычок огня.

     Лизнув влажную траву, он на мгновенье съежился, но тут же вспыхнул с новой силой.

     - Пожарных! Срочно! - скомандовал Расторгуев, а сам недоверчиво покачал толовой. - В такое время да на край города... - Раздумывать было некогда. Я перекрестилась и бросилась вперед.

     - Танька! Куда ты! - попытался остановить меня Борис, схватив за полу плаща.

     Крак!

     Правой полой меньше.

     Ничего, приделаем.

     Главное, что мне известен план подвала.

     А объяснять пожарным, куда надо бить струей пены в первую очередь - все равно что обучать их сейчас гадать по картам Таро.

     Ух! Двинув каблуком в стекло, я прыгнула вниз, прикрыв лицо рукавом.

     Опаленная огненным дыханием, я пробиралась по удушливому коридору подвала.

     "Огонь хороший, он меня не тронет", - приговаривала я, втайне досадуя, что так и не обучилась владеть стихиями.

     Одно время я работала с водяными каплями, пытаясь заставить их катиться в нужном направлении, но у меня не хватило терпения.

     А ведь казалось, еще чуть-чуть, и я смогу командовать, к примеру, водопадом.

     Да уж, что-что, а водопад бы тут не помешал.

     Краска на стенах начинала вспухать и прорываться струйками огня.

     Пол под ногами нагрелся, как будто подо мной располагалась как минимум проснувшаяся Этна.

     Еще один поворот...

     Каморка Марфы оказалась запертой.

     Едва не разрыдавшись от досады - две слезы, успевшие таки скатиться по щеке, тут же высохли, - я решила идти до конца.

     В конце концов, не обманывала же я Ирину, когда, глядя ей прямо в лицо, заявила, что не боюсь смерти!

     Оглядевшись в коричневом дыму, я заметила небольшой, но увесистый ломик.

     Схватив его, я тут же выронила инструмент - железо его рукояти уже успело нагреться, и я обожгла руку.

     Нет, я просто так не сдамся!

     Пусть я не могу совладать с огнем, но металлы будут мне послушны!

     Черная половая тряпка, валявшаяся в углу, предохранила мою ладонь, когда я снова взяла в руку лом.

     Вот так-то лучше, субстанция феррум, она же обыкновенное железо.

     Знай своего господина!

     Поднатужившись, я вырвала с корнем петли и, поддев дверь, толкнула ее на пол, едва увернувшись от горячей металлической плиты.

     Пыхнул огонек, радуясь притоку нового воздуха.

     И зловещее потрескивание, раздававшееся внутри каморки, едва не лишило меня надежды.

     Нет, отступать поздно!

     Будь что будет.

     В конце концов рожусь в следующий раз саламандрой. Или, наоборот, рыбой.

     Набрав в легкие обжигающего горло воздуха - показалось, что пополам с огнем, - я рванулась вперед.

     Ага! В углу лежит Елагин, рядом с ним - Марфа.

     А впереди, в корыте, набитом тряпками, я различила тельце Машки.

     На руки ее - и назад!

     Не тут-то было.

     Впереди было только пламя.

     А обратный путь слишком далек.

     Быстро вспоминай, где окно! Дым настолько заволок все вокруг, что я уже не знала, где верх, где низ.

     Ткнувшись наугад вправо, я больно ударилась локтем о стену.

     А рядом?

     Звон стекла после второго тычка наугад прозвучал для меня слаще итальянской оперы.

     Выбросив девочку наружу, я собрала в кулак остаток сил и выпрыгнула вслед за ней.

     Оттащив ее на безопасное расстояние, я перевернулась на спину и подмигнула нависшей надо мной луне:

     - Что, съела? Рано мне еще гулять по твоей темной стороне.

     - О чем ты бормочешь? - нагнулся надо мной Расторгуев. - С тобой все в порядке?

     - Ага, - тихо проронила я. - А вот те двое, что остались внутри...

     Мои слова были заглушены страшным треском. Разом вылетели оставшиеся в подвале стекла. Огонь окончательно воцарился в цокольном этаже особняка, не подпуская никого ближе чем на пять метров.

     - ...Им уже не помочь, - вздохнула я. Вокруг суетились люди в белых халатах. После нескольких минут искусственного дыхания Машенька пришла в себя и закашлялась.

     - А где мои башмачки? - захныкала она, обращаясь к врачебной бригаде.

     Я заметила рядом со своей головой женский ботинок. Отметив качество кожи, я подняла голову. Передо мной стояла мисс Оливер.

     - У меня нет слов, сударыня, - с чувством произнесла она. - Я восхищаюсь вами.

     - Не стоит, - пробормотала я. - Раньше надо было думать, учиться заклинать огонь...

     - И бантик там остался, - горестно рыдала Машка, указывая на бушевавший пожар. - Хочу бантик!

     - Какой кошмар! - покачала головой американка. - Бедная малышка.

     Мисс Оливер повернулась ко мне, печально сжав губы.

     - Всевышний не наградил меня детьми. И я перед отъездом в Россию запросила службы США по усыновлению относительно возможности приютить у себя сироту. И знаете, что мне ответили? Что моя очередь подойдет только через полгода, - пожаловалась мисс Оливер.

     - Попробуйте обратиться в наши службы, - посоветовала я ей. - Уверена, что этот вопрос решится в кратчайшие сроки.

     Мисс Оливер улыбнулась сквозь слезы и погладила Машеньку по голове.

     Что ж, пусть хотя бы двое окажутся в этой истории победительницами.

     Я поднялась с земли, поплотнее запахнулась в плащ и побрела к патрульной машине...

 

 

 



Полезные ссылки:

Крупнейшая электронная библиотека Беларуси
Либмонстр - читай и публикуй!
Любовь по-белорусски (знакомства в Минске, Гомеле и других городах РБ)



Поиск по фамилии автора:

А Б В Г Д Е-Ё Ж З И-Й К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш-Щ Э Ю Я

Старая библиотека, 2009-2024. Все права защищены (с) | О проекте | Опубликовать свои стихи и прозу

Worldwide Library Network Белорусская библиотека онлайн

Новая библиотека