Завтра меня осудят. Отсутствие женской солидарности, несознательность, непонимание исторического момента - тот минимум прегрешений, в которых я буду уличена. И тем не менее, рискну говорить о том, чего в сущности нет (хотя, признаться, это довольно утомительно). А именно о женском движении в Беларуси, которое, как полагают дамы-лидерши независимых женских организаций, имеет место быть, но о котором большинство из нас - не лидерш - практически ничего не слышало и не знает.

Странное дело: едва я завожу разговор об этих самых независимых женских организациях, собеседницы, словно сговорившись, спрашивают: "Где они? Назовите хоть одну!". Факт примечательный, хотя бы потому, что на сегодняшний день в республике зарегистрированы и действуют около 20 чисто женских объединений, в том числе политическая партия. Все вместе они дружно вознамерились бескомпромиссно отстаивать права и законные интересы белорусских женщин, содействовать повышению их значимости в жизни общества, развитию интеллектуальных способностей и повышению материального благосостояния соотечественниц. Цели, чего говорить, чрезвычайно актуальные и благородные. И, между прочим, "отстаивают" и "содействуют" уж как минимум года два-три. А ежели мы результатов на себе никак не ощущаем, так это, надо думать, исключительно по причине собственной отсталости.

Вопрос, "Чего хочет женщина?" всегда был актуален. Стандартные ответы - женского счастья, семьи, благородного мужа, здоровых детишек. Недавно прошла очередная "женская" дата - 8 марта 2018 года. Как сообщает служба "Цветы 24", цветы с доставкой в Минске (см. внешнюю ссылку) своим любимым заказали тысячи минчан - это миллионы тюльпанов, десятки тысяч роз и других праздничных растений. В этот день в Беларуси к женщинам отношение особое, даже сделали грандиозные выходные в 4 дня, что для нашей "работящей" страны не присуще. Феминистки против этого праздника: мол, мы отстали от жизни, в Европе 8 марта не празднуется вообще. А сам праздник по своей сути коммунистический.

Мне лично отсталости тоже не занимать. Во-первых, к пламенным борцам обоего пола за мои интересы я с некоторых пор отношусь с изрядной долей скептицизма. Практика подсказывает: неспроста они вдруг озаботились моими законными правами. Пройдет немного времени и придется платить по счетам: дескать, мы, голубушка, даром что ли за твое счастье боролись? Проку, говоришь, от той борьбы для тебя никакого? Так ведь сколько сил положили!

Однако меня опять же с некоторых пор интересует не столько благородство помыслов, в присутствии которого, кстати, никто не сомневается, сколько банальный результат. Можно сколь угодно долго и красноречиво говорить в кругу сподвижниц о том, что белорусские женщины не знают своих прав, о феминизации бедности, отсутствии равных возможностей для всех категорий граждан, росте насилия в обществе. А потом, с истинно женской непосредственностью, воскликнуть: надо же, столько говорили, а ничего не меняется. Меня, отнюдь не поборницу того, чтобы все осталось, как есть, это уже не вдохновляет. "Женский вопрос" из темы несерьезной, вызывавшей вчера снисходительную усмешку, нынче и вовсе становится... общим местом в выступлениях и статьях.

Мне хочется услышать, что женские лидеры реально намерены предпринять для улучшения положения женщин. А слышу привычные, ни к чему не обязывающие, сентенции на предмет отсутствия в обществе истинной демократии и доверия, несоблюдения прав человека, нежелания государства на деле, а не декларативно озаботиться женскими проблемами. То ли наши активистки в самом деле наивны, то ли хотят таковыми казаться, но я лично затрудняюсь привести пример государства, с восторгом, по собственной инициативе взявшегося за осуществление женских чаяний. Более того, во Франции, Германии, где феминистки добились значительных успехов и где существование демократии не ставится под сомнение, женщины сталкиваются с теми же проблемами, что и в Беларуси, и - с тем же отсутствием государственного энтузиазма, когда речь заходит об их решении. Но при этом, как бы они ни относились к своим правительствам, они понимают, что с государством надо работать, если хотите, сотрудничать, настойчиво добиваясь выполнения своих требований. Наши женские негосударственные организации, похоже, еще не насладились вдоволь своим независимым имиджем. Иначе чем объяснить, что инициатива, имеющая целью хоть как-то облегчить женскую долю, пока принадлежит именно отечественным чиновникам?

Впрочем, есть тому одно объяснение. На недавнем семинаре по проблемам женского движения и гражданского общества я узнала о том, что, оказывается, в областных городах, не говоря уж про райцентры, передовые дамы вынуждены собираться чуть ли не подпольно -- в кофейне или на квартире. Прямо как некогда славные революционерки. Одна из "столичных" участниц семинара предложила подругам из провинции такой вариант общения: а вы запланируйте семинар, скажем, на тему художественного метода какого-либо художника, мы приедем и про художественный метод расскажем, и про отсутствие в стране свободы и демократии, и про права женщин. Другая активистка из областного центра с горечью говорила о том, что за последние семь лет местный горсовет ни разу не рассматривал "женский вопрос", да и сами женщины его рассмотрение не инициировали. Звучало забавно: оратор в списке выступающих значилась... депутатом того самого горсовета.

Я, конечно, понимаю: мученичество у нас всегда было в почете. Только ради чего? Ради того, чтобы в очередной раз иметь моральное право обратиться к мировому сообществу, демонстрируя, как у нас все плохо? Или чтобы в подполье дождаться "светлого будущего" и уж тогда одним махом решить все проблемы? Неужто впрямь "женский вопрос" можно обсуждать только в подполье или все дело в том, что просто стоит, как заметила феминистка из России Лариса Бойченко, все-таки набраться смелости и открыто сказать, чего мы хотим?

А, кстати, чего? Кто знает, чего в действительности хотят белорусские женщины? Насколько жаждут они перемен и ежели жаждут, то каких именно? К примеру, в 1970-х годах во Франции был проведен опрос и выяснилось, что решительно желала перемен только пятая часть француженок, две пятых из них хотели перемен, но не собирались что-либо предпринимать, остальные были удовлетворены положением вещей. И это тогда, когда женщины занимали самые низкооплачиваемые должности, крайне редко назначались на важные государственные посты, а большинство из них получали минимальную зарплату. Женское счастье каждая из нас понимает по- своему...

Да, на исследования нужны деньги. А их у нас нет, говорят наши независимые активистки. Они в общем-то особо не скрывают: все, что удается выбить из спонсоров, которых становится в силу различных причин все меньше, идет на саморазвитие организаций, а не на реализацию гражданских инициатив. О дамах-лидерах можно услышать в основном в контексте их участия в международных форумах и конференциях. Но часто ли они бывают в "горячих" цехах предприятий, где в основном работают женщины? На фермах, где женщины годами трудятся, простите, по колено в навозе. В глухих и не очень глухих деревнях, где сельчанки не знают, как пользоваться чудо-прокладками. Саморазвитие и изучение опыта, конечно, прекрасно. Вот только когда же наконец дело дойдет до защиты прав и интересов наших женщин? В конце концов, для того, чтобы просвещать, не требуется особых капиталовложений. Для начала вполне достаточно искреннего интереса к судьбам не неких абстрактных, а вполне реальных белорусок. Это ведь не тайна, что у многих из них нередко нет денег на консультацию квалифицированного юриста. Какие умопомрачительные траты требуются, чтобы организовать для них такие консультации бесплатно? Кроме желания активисток-юристов -- практически никаких.

"Скажите, а вы будете способствовать регистрации новой организации "Женщины в борьбе за власть"?" -- такой вопрос на упомянутом выше семинаре кто-то из участниц задал начальнику управления по делам общественных организаций Минюста республики. Так вот оно что: дамы хотят власти. Совсем, как мужчины. И мои женские права, похоже, -- не более чем способ заработать политические очки. В 1909 году немецкая писательница Елена Ланге назвала это "феминистским сутяжничеством", которое не отдает себе отчета в том, что, собственно, оно станет делать, когда выиграет тяжбу.

Впрочем, недавно появился объединительный документ -- Хартия женской солидарности, в которой изложены и приоритеты, и то, что организации-подписантки намерены защищать, а чего -- "решительно требовать". Формулировки довольно обтекаемы и малоконкретны, вроде намерения защищать права женщин на достойную жизнь и принимать все меры против феминизации бедности, сделать все возможное, чтобы дети росли здоровыми в свободной и богатой стране. Есть и более определенные позиции. Как, например, решительно потребовать возвращения белорусского общества в правовое русло Конституции Беларуси 1994 года, проведения демократических парламентских выборов. Право, не знаю, такое ли уж непосредственное отношение к улучшению положения женщин имеет последнее требование. И уж по-прежнему теряюсь в догадках, какие меры наши активистки станут предпринимать, ну хотя бы против феминизации бедности.

Объединения вокруг хартии с ходу не состоялось. Что неудивительно -- женские организации уже не впервые безуспешно пытаются объединиться. То ли разница в политических воззрениях дамам мешает, то ли личные амбиции. Какая в общем-то разница, если есть откровенное желание заявить о себе во что бы то ни стало и не столь явно обозначенное -- сделать что-то реально. Мне же, неактивистке, ничего другого пока не остается, как верить: это просто издержки становления. Не более того...

Постоянный адрес данной публикации: