Великая Октябрьская социалистическая революция вызвала оживленные отклики в рядах кубинского пролетариата. События в России стали предметом острых дискуссий в рабочих кружках и профсоюзных центрах не только в Гаване, но и по всей стране. В самом существовании государства рабочих и крестьян, в его активной борьбе против иностранной военной интервенции кубинские трудящиеся видели пример борьбы против капиталистической эксплуатации. Существование Советского государства укрепляло их веру в возможность создания государства трудящихся на Кубе.

На рубеже новой исторической эпохи в рабочем движении Кубы имелись различные идеологические течения. Господствующим среди них был анархо- синдикализм с присущим ему отказом от создания политической партии пролетариата, тактикой "прямых действий" и аполитичностью. Все это затрудняло формирование классового сознания пролетариата, препятствовало, как отмечал В. И. Ленин, сплочению рабочих "в крупные, сильные, хорошо функционирующие, умеющие при всяких условиях хорошо функционировать, организации, проникнутые духом классовой борьбы, ясно сознающие свои цели, воспитываемые в Действительно марксистском миросозерцании"¹ . Отсутствие единства обусловило слабость рабочего движения Кубы.

Известия из России о захвате власти трудящимися и образовании государства диктатуры пролетариата пробили первую брешь в анархистской идеологии, способствовали распространению марксистско-ленинского учения и возникновению революционной" пролетарской партии. Еще сильнее обострились противоречия как внутри анархо-синдикалистского руководства, так и между руководителями и рядовыми членами синдикалистских рабочих союзов. Многие рабочие и руководители профцентров решительно встали на сторону Октябрьской революции. Наиболее популярные лидеры кубинского пролетариата - А. Лопес, А. Пеничет, А. Баррейро, Х. Мигель Перес и другие - стали активными пропагандистами большевизма. В рабочей печати, на собраниях и митингах трудящихся они развертывали кампанию солидарности с Советской Россией.

Буржуазная печать и государственный пропагандистский аппарат распространяли ложь о государстве рабочих и крестьян. Они искажали социальное содержание Октябрьской революции и смысл большевизма, победу Советской власти пытались представить как господство анархии и царство хаоса, а большевиков - как врагов цивилизации и культуры² . Сразу же после провозглашения Советской власти правительство

¹ В. И. Ленин. ПСС. Т. 20, стр. 67.

² См. A. Garcia у P. Mironchuk. Esbozo historico de las relaciones entre Cuba - Russia, Cuba - URSS. Habana. 1976, p. 143.

стр. 82

президента М. Менокаля в угоду американским империалистам разорвало с Россией дипломатические отношения.

В противовес буржуазным клеветникам прогрессивные журналисты, рабочие лидеры и профактивисты распространяли правдивую информацию об Октябрьской революции и Советской власти. Многочисленные материалы и статьи о Советском государстве, о его борьбе против иностранной интервенции и внутренней контрреволюции, о международной солидарности с трудящимися Советской России печатались в рабочих газетах "Via libre", "Justicia", "Solidaridad", "Nueva Aurora" и других.

"Via libre" опубликовала титульный лист и часть текста первой Советской Конституции, принятой V Всероссийским съездом Советов в июле 1918 года. В комментарии к этой публикации Пеничет познакомил читателей с основами законодательства, общественным и государственным устройством Советской России. Пеничет призывал использовать "русский пример" в борьбе за демократизацию Кубы. Он призывал бороться не за реформу избирательного закона, а за "радикальную реформу конституции 1901 г., которая должна походить на великолепную конституцию, принятую в настоящее время в России, пролетариат которой освободился от гнета капитала при решительной помощи солдат, ставших на сторону своих братьев - рабочих"³ . Там же была помещена статья Джона Рида "День второй" - об историческом II съезде Советов и провозглашении В. И. Лениным декретов о мире и о земле. В "Via libre" за 17 января 1919 г. говорилось, что большевики ни к кому не питают ненависти, и если они сражаются, то только с теми, "кто противится новой власти подлинной свободы, без которой нет прав, нет справедливости, нет равенства. Трепещите, тираны народа! Час освобождения близится, начало сделано, по всей земле оно ширится, его дыхание уже чувствуется во всех концах планеты". В том же номере газеты рабочий корреспондент Анхель Самбланкарт писал: "Мы будем без устали отражать атаки и разоблачать клевету, с помощью которых... пытаются опорочить русскую революцию. Русский народ идет сегодня в авангарде цивилизации и во главе человечества... Естественно, что старый мир, выброшенный на свалку истории, ополчается против всего нового и кричит: "Беспорядок, беспорядок!" Успокойтесь, уважаемые! Вы увидите иное, когда разбушевавшийся поток вновь войдет в свои берега. Это революция. Это значит - справедливость, свобода, равенство. Хлеб, как право и труд, как обязанность для всех. То, что следует делать, - это защищать его (большевизм. - Ю. Б.) всеми средствами и в случае надобности - даже с оружием в руках,.. пропагандировать его и распространять не только в Европе, но и во всем мире".

Орган Центрального профсоюза рабочих-строителей еженедельник "Solidaridad" регулярно печатал материалы об Октябрьской революции, партии большевиков и В. И. Ленине. Так, в статье "Большевизм", опубликованной 30 апреля 1919 г., говорилось: "Достойно защищая интересы рабочих, Николас Ленин, взяв управление страной в свои руки, практически осуществил чаяния российского пролетариата, выраженные в программе Лондонского съезда (II съезда РСДРП. - Ю. Б.).Тот, кто с интересом следит за развитием социалистических идей в Старом Свете, не может не признавать важность и значимость русской революции, вопреки жалким потугам продажных писак, пытающихся скрыть от рабочих правду о том, что происходит в России". О вожде революции В. И. Ленине газета сообщала: "Это подлинный социалист, с большой душой, стальной волей и безграничным достоинством. Большевизм - это не более и не менее как научный социализм, предельно ясно изложенный Карлом Марксом в его монументальном труде "Капитал".

³ "Via libre", 23.V. 1919.

стр. 83

"Nueva Aurora" писала 24 мая 1919 г.: "Рабочий класс России,.. сверг буржуазию в октябре 1917 г. и с помощью беднейшего крестьянства взял власть из рук буржуазии. Установив диктатуру пролетариата,., трудящиеся объединили все средства производства под властью социалистического государства и подняли таким образом на новый уровень производительные силы". В газете был опубликован полный текст заявления наркома по иностранным делам Г. В. Чичерина о раскрытии заговора Локкарта, а также "Обращение Советского правительства к войскам Антанты".

На митингах и собраниях рабочие принимали резолюции протеста против интервенции империалистов в Советскую Россию. Строительные рабочие Гаваны единодушно призвали европейские правительства "прекратить провокации против большевиков, дело которых кубинские рабочие считают своим"⁴ . Празднование 1 Мая 1919 г. кубинский пролетариат использовал для проведения кампании протеста против продолжавшейся интервенции Антанты. На собрании рабочих делегатов в Гаване, посвященном дню пролетарской солидарности, было принято решение, осуждавшее высадку войск союзников во Владивостоке и призывавшее развернуть энергичную кампанию протеста в печати и другими средствами. Участники собрания выразили зарубежным рабочим федерациям, заявившим аналогичный протест, свою поддержку и солидарность⁵ .

Солидарность кубинского пролетариата с родиной Октября, его готовность последовать примеру русских рабочих напугали правящую олигархию на Кубе. В профцентры под видом рабочих засылаются полицейские агенты - шпионы и провокаторы. Особое внимание правительство уделяло Рабочему центру на улице Эхидос, 2, в Гаване⁶ .

1917 - 1918 годы были отмечены ростом забастовочного движения, которое было направлено на отражение наступления реакционной олигархии и империалистических монополий на рабочий класс. Длительность рабочего дня составляла от 10 до 14 часов. Росли цены на предметы первой необходимости, увеличивалась безработица. Особенно тяжелыми были условия труда женщин и подростков. К этому добавлялась расовая дискриминация, попрание элементарных прав трудящихся. Стачки сопровождались столкновениями с полицией. Правительство Менокаля ревностно охраняло привилегии господствующего класса, прибегая к репрессивным мерам. Рабочих лидеров бросали в тюрьмы, а революционно настроенных иммигрантов высылали из страны. Особенно жестоко власти преследовали заподозренных в симпатиях к Республике Советов.

Подъем забастовочного движения распространился на всю страну, охватив тысячи рабочих наиболее важных отраслей кубинской экономики. С 1917 по 1920 г. в стране произошло 220 всеобщих и частичных забастовок⁷ . Одновременно усиливаются судебные и полицейские репрессии по отношению к бастующим. Резко возросло число антирабочих судебных процессов. Так, если в 1912 г. было рассмотрено 4109 судебных дел, в 1915-м - 5343, в 1917-м - 7759, то в 1918-м через различные судебные инстанции прошли 11 585 дел⁸ .

Забастовочное движение вызвало тревогу у господствующих классов. В палате представителей кубинского конгресса обсуждалось положение, создавшееся в результате подъема забастовочной волны. Депу-

⁴ "Trabajadores", 7.VI. 1977.

⁵ "Solidaridad", 30.IV.1919.

⁶ Archivo Nacional de Cuba. Audiencia de la Habana. legajo 218, N de orden I, causa N 550, folio 750 (далее - Causa 550).

⁷ E. Grobart. Alfredo Lopez: cuarenta у ocho aniversario de su asesinato. Docunientos. Habana. 1974, p. 7.

⁸ Diario de Sesiones del Congreso de la Republica de Cuba (далее - Diario de Sesiones). Vol. XXXI. Habana, 14.V.1919, N 10, p. 10.

стр. 84

тат Ф. Ортис, известный гуманист и общественный деятель, говорил о бесправном положении рабочего класса, не имеющего "политического представительства ни в законодательном, ни в одном из государственных органов страны". Буржуазные депутаты ссылались на влияние "русского феномена". Депутат Коюла заявил: "Несомненно, приближаются действительно серьезные конфликты, грядет новый порядок и новая справедливость, призванная управлять человеческими судьбами". По словам лидера либерального меньшинства депутата В. Бельо, страна переживала "наиболее глубокий кризис, один из самых трудных моментов... кубинское общество и господствующая власть встретились лицом к лицу с проблемой, которую нельзя ни игнорировать, ни отрицать, - это рабочая проблема, захлестнувшая в настоящее время всю республику"⁹ .

В 1919 г. забастовочная волна еще более усилилась в связи с дальнейшим ростом цен на предметы первой необходимости. С ноября 1918 по март 1919 г. в стране произошло около 70 забастовок, три из которых переросли во всеобщие¹⁰ . Выступления рабочих отличались высокой дисциплинированностью и организованностью.

С 1918 г. в Рабочем центре Гаваны действовали "Постоянный" и "Объединенный" комитеты рабочих коллективов, возглавляемые наиболее видными рабочими лидерами А. Лопесом, А. Пеничетом, Х. Браво, А. Ариасом и др. "Постоянный комитет", состоявший из представителей большинства рабочих организаций Гаваны, в период забастовок координировал действия отдельных профсоюзов. Здесь находились помещения 22 профсоюзов, редакция газеты "Nueva Aurora", ставшая вскоре объектом особо пристального внимания полицейских властей и правительства. По распоряжению шефа секретной полиции агенты Л. Риверо и Р. Монтеро в течение нескольких месяцев под видом рабочих делегатов посещали Рабочий центр, наблюдая за деятельностью рабочих агитаторов¹¹ . 10 марта 1919 г. отряд полиции совершил налет на Рабочий центр для того, чтобы найти компрометирующие документы. Однако рабочие отбили атаку. Среди них были раненые, а 25-летний Робустиано Фернандос был убит. В день его похорон на углу улиц Сан-Рафаэль и Гальяно произошла стычка рабочих с полицией.

Напряженная обстановка в стране, вызванная непрекращающимися забастовками, заставила правительство вплотную заняться рабочим вопросом. 30 апреля 1919 г. в конгрессе обсуждался законопроект об утверждении дня 1 Мая национальным праздником на Кубе (сенат еще раньше - 3 мая 1918 г. - принял проект закона об объявлении 1 Мая "Днем кубинского рабочего"). В проекте отмечалась роль рабочего класса как создателя материальных богатств страны, признавалась его заслуга в борьбе за независимость Кубы. Учреждался конкурс на лучшего рабочего в каждой провинции с вручением в день 1 Мая диплома и премии в размере 200 песо (учреждалось 10 премий для мужчин и 5 - для женщин). В день 1 Мая для рабочих предусматривались бесплатные спектакли и угощение. Однако фактически этот законопроект был направлен на то, чтобы лишить рабочих возможности выдвигать свои требования непосредственно перед предпринимателями. Празднование же 1 Мая ставилось под контроль полиции и местных властей. Либералы подвергли законопроект острой критике. Ф. Ортис подчеркнул, что согласно закону "премии рабочим назначают председатель суда и другие лица, не знающие проблем рабочих... Народу, не имеющему рабочего законодательства, предлагают угощение в день рабочего праздника. Таким образом можно ввести в заблуждение коррумпированного избирателя, но не рабочего". После бурного обсуждения в па-

⁹ Ibid. Vol. XXX, 8.XII.1918, N 2, pp. 16 - 18.

¹⁰ "Trabajadores", 29.IV.1977.

¹¹ Causa 550, f. 413.

стр. 85

лате он был отвергнут, против него проголосовали 37 депутатов (за - 36). "Мы не должны заискивать перед рабочими теперь, - заявил реакционер Д. Пардо, - когда установилась опасная большевистская атмосфера... Я голосую против, так как все равно рабочие объявили, что завтра (то есть 1 Мая. - Ю. Б.) они будут праздновать свой день". Правые депутаты заморозили конкретные меры в пользу рабочих: законы о производственном травматизме, о защите интересов женщин и детей, демагогически призывая к "удешевлению стоимости жизни и обеспечению подлинной свободы... Когда несправедливость, голод и нищета вызывают возмущение и отчаяние низов, создается нездоровая атмосфера, охватывающая верхи и будоражащая все общество подобно тому, как это происходит в России"¹² . Разглагольствования о "подлинной свободе" и "удешевлении жизни" должны были усыпить бдительность пролетариата и отвлечь его внимание от борьбы за свои конкретные требования, которые выдвигались во время уличных демонстраций, рабочих собраний, в ходе забастовок.

День 1 Мая 1919 г. был проведен в Гаване особенно торжественно. С утра перед зданием Рабочего центра стали собираться группы трудящихся. Вскоре площадь не могла вместить всех желающих. Ровно в 9 часов утра колонна демонстрантов направилась к месту захоронения борцов, павших за дело рабочего класса, и возложила венки на могилу Р. Фернандеса. Во второй половине дня в театре "Пайрет" состоялось торжественное собрание. Появление в зрительном зале полицейских было встречено негодующими возгласами присутствующих. В президиуме находились А. Лопес, А. Пеничет, Ф. Вильямисар и другие. Дёсятиминутным молчанием участники собрания почтили память павших товарищей. Затем был исполнен рабочий гимн композитора Р. Руиса. От имени президиума было зачитано обращение к европейским правительствам с требованием прекратить интервенцию против трудящихся России. Из зала неслись здравицы в честь трудящихся Советской России. В своих выступлениях ораторы разоблачали систему капиталистической эксплуатации и призывали к борьбе за изменение существующего строя. Табачник А. Баррейро, один из основателей Компартии Кубы, говорил о борьбе пролетариата России, который добился прихода к власти социалистического правительства. Грузчик Р. Торрес выразил надежду, что в недалеком будущем и кубинские трудящиеся пойдут по пути, указанному русскими товарищами, и добьются своего освобождения. Деревообделочник М. Ариас заявил, что кубинцы должны последовать примеру русского рабочего класса¹³ .

В течение первой половины мая в рабочих коллективах Гаваны и других городов прошли многочисленные собрания и митинги протеста против правительственной политики репрессий и капиталистической эксплуатации. В рабочих газетах появились статьи, призывавшие к свержению существующего строя и установлению власти рабочих. В статье, написанной для первого номера газеты "Voz Rebelde", вышедшего 1 мая 1919 г., А. Пеничет призвал к свержению "одиозного режима, который принес столько несчастий человечеству". 25 мая в руки полиции попала листовка, которая заканчивалась призывом: "Да здравствует социальная революция!". В пригороде Гаваны Сан- Антонио-де-Лос-Баньос полицейские обнаружили 245 листовок, содержащих "большевистскую пропаганду". В мае за распространение листовок антиправительственного содержания был арестован 19-летний рабочий Д. Клементе. В момент ареста у него было отобрано 18 листовок. Изъятые полицейскими и войсковыми подразделениями газеты, листовки и другие антиправительственные материалы передавались в управление секретной полиции и в

¹² Diario de Sesiones. Vol. XXXI, 2.V.1919, N 5, pp. 8, 9, 12.

¹³ Museo "Movimiento obrero CTC, follo 00115.

стр. 86

министерство внутренних дел, откуда президент получал подробную информацию о деятельности Рабочего центра и рабочих организаций по всей стране. Менокаль потребовал покончить с забастовками, обезглавить рабочее движение, изолировав наиболее активных руководителей профсоюзов и рабочих - "пропагандистов и вдохновителей революционной агитации". Для того чтобы запугать пролетариат, было сфабриковано так называемое дело "О заговоре с целью восстания" под N 550¹⁴ .

После первомайского митинга Рабочий центр находился под неослабным контролем полиции и секретных агентов. 23 мая вечером полицейские совершили еще один налет на помещение центра. В завязавшейся рукопашной схватке полицейским удалось захватить нескольких рабочих активистов¹⁵ . Это были первые арестованные по "Делу N 550". В Гаване и пригородах начались повальные обыски и аресты.

Как правило, в листовках указывались имена руководителей рабочих союзов (так, в листовке союза типографских рабочих, выпущенной 15 мая, были указаны имена А. Лопеса, Л. Кора, Г. Мораледа и других). Это облегчало действия полиции по розыску и поимке заподозренных. 31 мая агенты секретной полиции произвели обыск на квартире Мораледа. Были изъяты газеты, брошюры и листовки¹⁶ . Рабочих и профлидеров арестовывали на квартирах, на улицах, в профцентрах и на предприятиях.

Правительство готовилось ввести чрезвычайное положение. Президент направил в палату послание об отмене конституционных гарантий. Стараясь оправдать антирабочие репрессии, он утверждал, что "в страна имеются социально опасные элементы, которые в союзе с заграничными анархистскими организациями пытаются подорвать существующий порядок... Это явление в настоящее время характерно в большей или меньшей степени для всех наций". Президент требовал принятия закона, дающего право "подвергать цензуре всю почтовую и телеграфную корреспонденцию... и приостановить конституционные гарантии". Под давлением правых конгрессмены единогласно проголосовали за отмену конституционных гарантий. 30 мая сенат утвердил проект закона о введении чрезвычайного положения в стране на 30 дней¹⁷ .

Чрезвычайное положение давало полиции возможность арестовывать рабочих и их руководителей без предъявления ордера и без предварительного следствия. Количество заключенных быстро росло, они уже не помещались в городской тюрьме, и властям пришлось использовать военную крепость "Кабанья"¹⁸ . Для следствия по "Делу N 550" была создана специальная комиссия под руководством судьи А. Г. Солы. Узников под усиленной охраной доставляли из военной крепости в здание суда. В массе своей это были рабочие - табачники, механики, мотористы, полиграфисты, грузчики, поденщики, шоферы.

31 мая началось предварительное слушание "Дела N 550". Вначале перед судом предстали Хустино дель Валье, Маргарито Д. Лисардо и Армандо М. Вальдес. Они обвинялись в том, что вели агитацию среди рабочих в Рабочем центре, парке "Колумба", профсоюзе портовых грузчиков в пользу "забастовочного движения, которое при содействии представителей армии в конечном счете должно было привести к созданию республики под властью правительства Советов, сформированного из числа рабочих и солдат. Для этой цели обвиняемые вели эффективную пропаганду среди рабочих и солдат, используя листовки и про-

¹⁴ Causa 550, ff. 1, 413, 1264.

¹⁵ "Nueva Aurora", 24.V.1919, p. 12.

¹⁶ Causa 550, ff. 341, 344, 375, 406.

¹⁷ Diario de Sesiones. Vol. XXXI, 30.V.1919, N 16, pp. 2, 6 - 7; vol. XXXI, 6.VI.1919, N 18, p. 1.

¹⁸ Causa 550, f. 477.

стр. 87

кламации, направленные против законного правительства и призывающие к его свержению"¹⁹ .

Секретная полиция опубликовала списки "наиболее опасных агитаторов и вдохновителей революционной агитации"²⁰ . На первом месте значились активисты и руководители профсоюзов деревообделочников, портовых грузчиков, поденщиков, кочегаров, машинистов, строительных рабочих, рабочих-металлургов, рабочих галетных фабрик, кооператива шоферов. Многие из перечисленных в списках, преимущественно испанцы, по президентскому декрету были высланы из страны²¹ .

Рабочие, арестованные по "Делу N 550", были брошены в мрачные застенки военной крепости как самые опасные государственные преступники. Они оказались в полной зависимости от военных властей и фактически на время заключения были изъяты из-под юрисдикции гражданских судебных властей²² . Судебный процесс проходил с нарушением законных правил судебной процедуры. Судья Сола взял на себя функции прокурора и выступил с обвинительным заключением. Обвиняемые были лишены возможности выйти из-под ареста под залог.

3 июня началось официальное слушание дела. В обвинительном заключении говорилось: "Различные рабочие организации Гаваны, связанные с аналогичными организациями по всему острову, используя забастовку профсоюза табачников, приняли решение провести всеобщую забастовку по всей стране, истинные цели которой состояли в подготовке большевистского путча; насильственные идеи большевизма, проникнув извне, распространялись среди пролетариата по всей территории республики"²³ . Рабочие руководители обвинялись в том, что они "планировали в период забастовки привлечь часть армии для создания правительства Советов рабочих и крестьян. С этой целью проводилась эффективная пропаганда среди рабочих и солдат республики"²⁴ .

Для оправдания суровой расправы над рабочими правительство демагогически заявило об опасности подготовки "большевистского путча". Сознавая реальную опасность деятельности рабочих агитаторов, пропагандировавших марксистские идеи и опыт "русской" революции через рабочую печать, правительство Менокаля использовало карательные органы буржуазной государственной машины. Не имели под собой почвы и обвинения против рабочих руководителей в попытке "привлечь часть армии" для участия в восстании. Дело в том, что рабочие лидеры в то время еще не имели постоянных и прочных связей с армией.

В первый день суда секретные агенты и полицейские произвели еще один обыск в Рабочем центре. В помещениях всех 22 профсоюзов были взломаны двери, столы с документацией, секретеры. Среди большого количества документов, газет, книг, брошюр, корреспонденции полицейские обнаружили красный флаг с тиснением "Общество рабочих-мраморщиков", красный вымпел, два клише для публикации листовок и деньги в сумме 46 песо 5 сентаво. Наряду с обычными анархо-синдикалистскими изданиями много было брошюр о социализме и Октябрьской революции, например: "Ревиста сосиалиста", "Красный театр", "Коммуна", "Человечество будущего", "Основы конституции России", "Октябрь 1917 года" и другие. В руки полиции попала обширная переписка руководителей профсоюзов с рабочими, А. Пеничет и другие руководители избежали ареста и вынуждены были скрываться в подполье. Судья Сола издал распоряжение об их розыске²⁵ .

¹⁹ Ibid., f. 475.

²⁰ Ibid., f. 413.

²¹ "Gaceta oficial", 13.VI.1919, p. 3066.

²² Causa 550, f. 470.

²³ Ibid., f. 475.

²⁴ Ibid., ff. 416, 417.

²⁵ Ibid., ff. 475, 553, 555; "Gaceta oficial", 4.VI.1919.

стр. 88

Судебный процесс продолжался более месяца. На судебных заседаниях выступили 110 свидетелей. Это были в основном представители интеллигенции и мелкой буржуазии, а также местные чиновники и муниципальные советники. Рабочих в качестве свидетелей не привлекли. И тем не менее свидетели в большинстве случаев высказывались в пользу обвиняемых²⁶ . Их показания чаще всего не совпадали с официальным обвинением. Режим Менокаля не пользовался поддержкой не только среди рабочих, но и среди интеллигенции, мелкой и средней городской буржуазии.

Сола потребовал от органов местной власти, полиции, военных дополнительных сведений об обвиняемых по "Делу N 550". В качестве примера давления на свидетелей можно привести телеграмму Солы, направленную 23 июня судье г. Сьенфуэгоса: "Прошу через свидетеля Альваро Суэро, проживающего в данном месте, выяснить, знает ли он обвиняемого по делу 550 о восстании Висенте Мартинеса Иглесиаса, председателя Общества механиков, была ли подготовлена и руководима им последняя забастовка в Крусес, является ли он опасным элементом в провинции, как себя ведет, высказывает ли вредные идеи, пытался ли свергнуть конституционное правительство и заменить его правительством Советов. Обязываю в наиболее короткий срок прислать результаты опроса свидетелей, дать ответ телеграфом". Сола получил следующий ответ: "Висенте Мартинес Иглесиас, председатель Союза механиков, проводил агитацию среди рабочих, побуждая их на забастовку с целью прекратить работу на всех сахарных заводах в районе Сьенфуэгоса и в особенности на сентралях (сахарных заводах. - Ю. Б.) , принадлежащих иностранному капиталу. Иглесиас связан с Антонио Пеничетом, Анхелем Ариасом и другими рабочими руководителями в Гаване. Свои идеи он высказывает открыто, смертельно ненавидит армию и полицию"²⁷ .

Однако далеко не все представители гражданской власти свидетельствовали против рабочих. Так, губернатор провинции Пинар-дель-Рио М. Суарес отрицательно ответил на запрос о Хосе Браво Суаресе, пропагандировал ли он "большевистские идеи", пытался ли "свергнуть законное правительство" и "установить республику Советов"²⁸ . В том же духе выступили шефы полиции из Бехукаля и Гуанабакоа²⁹ . Тогда в ход были пущены лжесвидетельские показания офицеров-карателей. Капитан Р. Лопес, например, заявил: "Обвиняемые получали инструкции от руководителей забастовки, с помощью которой намеревались свергнуть правительство и заменить его другим, большевистским"³⁰ . Сержанты А. Хиль и П. Акоста "подтвердили" официальное обвинение в том, что обвиняемые подстрекали "солдат к восстанию"³¹ . Офицеры вообще проявили особую активность в развертывании антирабочего террора.

Большое внимание вызвало слушание дела адвоката Х. А. Муньиса, привлеченного к суду за "деятельность в пользу большевизма". Муньис на ряде судебных процессов защищал забастовщиков, отстаивал право рабочих, получивших увечье на производстве, на получение пособия. За это он приобрел большую популярность среди трудящихся, которые называли его "рабочий адвокат". Когда в 1918 - 1919 гг. правительство занялось рабочим вопросом, была создана специальная сенатская комиссия для разработки рабочего законодательства. Эта комиссия предложила Муньису, как адвокату различных рабочих обществ, изло-

²⁶ Causa 550, ff. 1155, 1224, 1226, 1332 - 1335.

²⁷ Ibid., ff. 1138, 1457.

²⁸ Ibid., ff. 1407, 1411.

²⁹ Ibid., ff. 1332 - 1335, 1507.

³⁰ Ibid., f. 1167.

³¹ Ibid., 1103 - 1104.

стр. 89

жить пожелания трудящихся в комиссии. Муньис досконально изучил вопрос и подготовил проект рабочего законодательства. 21 мая он пригласил к себе двух свидетелей и нотариуса Ф. де Кастро³² . После прочтения проект был запротоколирован в присутствии указанных лиц. В период массовых арестов рабочих Муньис был схвачен полицейскими агентами. Детектив Суарес в донесении шефу секретной полиции писал, что "рабочие в своем стремлении установить на Кубе режим или правительство Советов обратились к адвокату Хосе Андресу Муньису с просьбой подготовить основы рабочего законодательства, и эти документы были запротоколированы в присутствии доктора Фернандеса де Кастро". Муньис находился в крепости "Кабанья", где власти постарались изолировать его от остальных обвиняемых. Единственным свидетелем по делу Муньиса выступил агент секретной полиции Г. Пеньяльвер³³ . Другие свидетели на заседание не были допущены. По определению суда Муньис был помещен в психиатрическую лечебницу при городской больнице "Ковандонга". Его дальнейшая судьба неизвестна.

Судебный процесс еще больше взбудоражил общественное мнение страны. Правительство стремится принять срочные меры против растущего забастовочного движения. В мае 1919 г. из состава членов палаты представителей и сената была образована Комиссия труда и социальных реформ, получившая название "Рабочей комиссии". Она должна была создать видимость заботы правительства о рабочих. Ряд последующих шагов правительства также свидетельствовал о попытках заигрывания с пролетариатом. 24 июня в своем послании конгрессу Менокаль говорил о низкой заработной плате поденщиков и неквалифицированных рабочих. 25 июня на обсуждение палаты представителей был представлен законопроект об отмене 567 ст. Судебного кодекса, запрещающей проведение забастовок. В законопроекте, подготовленном сенатской комиссией по рабочему вопросу, созданной еще в январе 1919г., рабочим предписывалось в случаях, связанных с нарушением водо- и энергоснабжения, железнодорожного сообщения и движения городского транспорта, сообщить властям о готовящейся забастовке за 3 - 4 дня. В случае нарушения виновные подлежали аресту на срок от 1 до 30 дней. Статья 567 о запрете забастовок была упразднена, а проект был принят членами палаты и направлен в Комиссию труда и социальных реформ³⁴ .

Одновременно обсуждался законопроект о реформе арбитражных органов, предназначенных для того, чтобы путем соглашения между рабочими и предпринимателями принимать решения, угодные господствующим классам. Вместо постоянных арбитражных трибуналов, состоявших из постоянных членов, учреждалась должность уполномоченного по трудовым конфликтам, назначаемого президентом на один год. Уполномоченный должен был заниматься исключительно трудовыми конфликтами. Рабочие обязывались заблаговременно извещать власти о проведении стачки. После этого уполномоченному надлежало в ходе контактов с обеими сторонами достигнуть соглашения между ними через посредство арбитражной комиссии из пяти человек (по два человека от сторон и еще одного члена комиссии, избранного обеими сторонами с правом решающего голоса). Уполномоченный принимал участие в работе комиссии, но без права решающего голоса. Ассоциации рабочих и предпринимателей должны были направить уполномоченному уставы и регламент своих организаций, имена и адреса руководителей соответствующих рабочих союзов в течение 90 дней после провозглашения зако-

³² Сторонник дружественных отношений с СССР, в 40-е годы он активно пропагандировал и распространял советскую литературу на Кубе.

³³ Causa 550, ff. 751, 1281.

³⁴ Diario de Sesiones. Vol. XXXI, 27.VI.1919, pp. 5, 9 - 10.

стр. 90

на³⁵ . Этим самым законопроект ставил рабочие организации под контроль правительства.

Дебаты по рабочему законодательству в конгрессе на некоторое время отвлекли внимание общественности от судебного процесса, но вскоре он вновь оказался в центре внимания. Кампания, развернувшаяся в печати в защиту узников "Кабаньи", настойчивые требования о соблюдении норм гражданского судопроизводства заставили судебные органы назначить адвокатов по "Делу N 550". Защитниками обвиняемых стали адвокаты Р. Саидин и Э. Ройг³⁶ . Заключенные содержались в крайне тяжелых условиях. Хотя еще 19 июня из членов суда была создана комиссия по проверке условий содержания арестованных в крепости "Кабанья", ни одному ее представителю так и не удалось проникнуть за крепостные стены военной тюрьмы.

25 июня Сайдин на судебном заседании обратился к судье Сола с требованием перевести своих подзащитных в количестве 21 человека из крепости в городскую тюрьму. Адвокат сообщил, что узники содержатся в двух тесных влажных камерах со сводчатыми потолками почти без доступа воздуха и дневного света; они практически изолированы от внешнего мира, прогулки им запрещены, корреспонденция перлюстрируется. Сайдин обвинил суд в нарушении ст. 523 конституции, предусматривающей возможность посещения узника священником, врачом, родственниками и официальными лицами, в том числе адвокатом. Хотя ст. 526 предусматривает посещение узников судьей один раз в неделю в сопровождении чиновника министерства юстиции с целью ознакомления с условиями их содержания, тем не менее "судья и члены суда, - подчеркивал адвокат, - не могут этого сделать: арестованные находятся в военной крепости, под охраной военных и подчинены военным законам". В письменном заявлении Сайдин подчеркивал, что "убийцу, являющегося опасным антиобщественным элементом, направляют в городскую тюрьму. Рабочего, борющегося за свои права гражданина в демократической республике, отправляют в военную крепость... Содержание гражданских лиц в военной крепости есть нарушение конституции". С аналогичными заявлениями обращался в суд и Э. Ройг, имевший пятерых подзащитных³⁷ .

Во время судебного процесса действовал "Комитет в защиту арестованных", созданный из представителей рабочих союзов. Комитет организовывал кампании в защиту узников военной крепости, выпускал листовки, поддерживал связь с арестованными и оказывал им практическую помощь. "Манифест ко всем рабочим", выпущенный комитетом, призывал к защите арестованных, преследуемых правительством "только за то, что они потребовали хлеба для своих детей". В манифесте выражалась уверенность в том, что "правое дело восторжествует... Всех рабочих нельзя бросить за решетку и выслать из страны... и пока будет жив хотя бы один из нас, поборников свободы и справедливости, он сохранит и поднимет еще выше победоносное красное знамя... Когда же падет последний из нас, вместо нас станут наши дети, матери и жены". Члены комитета старались поддерживать связь с узниками "Кабаньи". В одной из записок, переданных рабочим в крепость, говорилось, что комитет интересуется состоянием здоровья всех и просит, чтобы они сообщили, нуждаются ли в одежде, обуви и т. д. И тут же сообщалась важная новость: "Скажите Хосе Браво, что движение табачников окончилось удовлетворительно для нас". Речь шла о всеобщей забастовке, начатой табачниками 24 мая. Комитет помог передать письмо аресто-

³⁵ Ibid., pp. 9 - 10.

³⁶ Э. Ройг - дядя известного кубинского историка Эмилио Ройга де Леучсенринга, создавшего значительное число работ антиимпериалистического содержания и приветствовавшего Кубинскую революцию.

³⁷ Causa 550, ff. 6, 21,37.

стр. 91

ванного машиниста А. Руиса в редакцию газеты "El Mundo". Руис писал: "Ни я, ни мои товарищи не совершили никакого преступления... Правительство выслало большое число рабочих с целью расколоть наши ряды и ослабить наше сопротивление. Я требую освобождения всех рабочих, подвергающихся насилию"³⁸ .

На защиту арестованных поднялись профсоюзы. В листовке союза работников кафе говорилось: "Мы выражаем свой энергичный протест... против несправедливого приговора и не позволим унижать человеческое достоинство наших товарищей". Все члены союза призывались принять участие во всеобщей забастовке³⁹ . Многочисленные протесты рабочих и общественности по поводу незаконного содержания гражданских лиц в военной крепости, заявления адвокатов Р. Саидина и Э. Ройга в печати, страх перед новым подъемом рабочего движения, острые дискуссии в конгрессе по поводу закона об амнистии рабочим заставили правительство произвести некоторые перестановки чиновников в судебных органах, связанных с расследованием "Дела N 550". Судья Сола был освобожден от своих обязанностей, а спецкомиссия под его руководством упразднена. 18 июля "Дело N 550" перешло к судье А. Понсе, представителю суда по особым делам, имевшему полномочия правительственного суда. 22 июля официальная комиссия посетила крепость "Кабанью". Перед комиссией предстали 38 осужденных. Трое находились в военном госпитале. В беседе с членами комиссии арестованные рабочие выразили протест и потребовали переместить их из крепостного застенка в помещение с соответствующими гигиеническими условиями и разрешить свидание с родственниками, а самое главное - "перевести их в городскую тюрьму и ослабить режим изоляции от внешнего мира"⁴⁰ .

Под давлением движения рабочих и прогрессивной общественности конгресс принял закон об амнистии рабочих вопреки яростному сопротивлению реакционеров, запугивавших депутатов большевизмом⁴¹ . 28 июля члены палаты (а 30 июля сенаторы) проголосовали за амнистию. Только после этого вышло постановление суда об освобождении рабочих из "Кабаньи". Однако, несмотря на амнистию, за узниками "Кабаньи" и после их освобождения полицейские власти установили бдительную слежку.

30 декабря 1919 г. "Дело N 550", составившее 1644 страницы различного рода документов, рабочих газет, листовок и списков, было передано в архив.

Классовые бои кубинского пролетариата против правящей олигархии, принявшие особенно острый характер в 1918 - 1919 гг., и последовавшая судебная расправа правительства с революционными рабочими стали заметной вехой в истории славной борьбы рабочего класса Кубы за свободу и независимость. Под непосредственным влиянием идей и примера пролетарской революции в России передовая часть кубинских трудящихся усилила свое сопротивление реакционной олигархии и империалистическим монополиям.

Прогрессивные рабочие и их лидеры прозорливо увидели в первом социалистическом государстве рабочих и крестьян оплот мира и прогресса, его непреходящий характер. Они порывали с анархо-синдикализмом и реформизмом и становились на сторону марксизма. Некоторые из них - Х. Мигель Перес, А. Баррейро - вскоре возглавили молодую Коммунистическую партию Кубы, созданную в августе 1925 года.

В конце 1918 и в особенности весной 1919 г. в стране сложилась революционная ситуация. Пролетариат усилил свой натиск на власть

³⁸ Ibid., ff. 1315, 1513, 1581.

³⁹ Ibid., f. 1346.

⁴⁰ Ibid., ff. 1583, 1597 - 1598.

⁴¹ Diario de Sesiones. Vol. XXXI, 27.VI.1919, N 26, pp. 13, 14.

стр. 92

имущих. Правящая олигархия вынуждена была обратить внимание на бедственное положение трудящихся классов.

Кубинский пролетариат в то время еще не мог победить в революции. Он только лишь осознавал себя как класс, накапливал и примерял свои силы, медленно и мучительно освобождаясь от стеснявших его действия анархо- синдикалистских пут. Революционная ситуация не переросла в революцию. Слабость рабочего движения была обусловлена его идейной резобщенностью и неорганизованностью, отсутствием политической партии пролетариата. В этих условиях правительству сравнительно легко удалось подавить забастовочное движение в стране.

Опыт классовых боев, приобретенный кубинским пролетариатом, был успешно использован им в 20 - 30-е и последующие годы, когда молодая компартия, ставшая в авангарде борьбы за единство рабочего класса и трудящихся масс, превратилась со временем в одну из главных сил строительства социализма на Кубе.

Постоянный адрес данной публикации: