Уточним с самого начала: в данном обзоре речь пойдет об основных тенденциях развития болгарской историографии в постсоциалистический период, то есть после 1989 г. Они являются следствием и в то же время отражением перемен, которые наступили в государстве и обществе в процессе экономической и политической трансформации. Перемены не могли не затронуть средств массовой информации, систему образования, учреждения науки и культуры. На протяжении переходного периода¹ академические и вузовские центры по изучению истории, каждый историк в отдельности вынуждены были адаптироваться к новым условиям. Это означало не только организационную перестройку, реформирование уже существовавших и создание новых, как правило, частных институтов и центров, не только "борьбу за выживание" после резкого уменьшения государственных субсидий, выделяемых на науку. Сами болгарские историки констатируют смену исследовательской парадигмы в результате отрицания марксизма как единственной истинной философии и методологии, приближение истории к социальной проблематике и интердисциплинарной методике исследований, включение в мировой историографический дискурс, формирование и утверждение новых профессиональных установок или идентичности [2. С. 8].

Цель данной обзорной статьи состоит в том, чтобы познакомить более широкие круги российских славистов с современным состоянием болгарской исторической науки, имеющим, несомненно, много общего с сегодняшней историо-

Валева Елена Любомировна - канд. ист. наук, старший научный сотрудник Института славяноведения РАН.

¹ По вопросу об окончании переходного периода среди болгарских ученых и политиков до сих пор ведется острая дискуссия. Некоторые полагают, что в сегодняшней геополитической реальности критерием (с моей точки зрения, чисто формальным) окончания переходного периода в восточноевропейских странах следует считать принятие постсоциалистических государств в Европейский Союз - ведь это должно означать, что в данной стране существует стабильная система политического плюрализма и конкурентоспособная рыночная экономика. В таком случае, при всей условности этого критерия и неоднозначной оценке итогов экономической и политической трансформации в Болгарии, годом окончания переходного периода в этой стране должен считаться 2006 г. - с 1 января 2007 г. Болгария стала полноправным членом ЕС. Однако существует мнение, главным образом среди социологов, что большинство экономических, социальных и политических параметров болгарского общества приводят к выводу об окончании переходного периода в 2004 г. (см., напр., [1. С. 111 - 117]).

стр. 16

графией всех постсоциалистических стран. Переход к политическому плюрализму, рыночной экономике и правовому государству создали условия для перехода исторической науки в этих странах к автономности, методологическому разнообразию, расширению тематики и информационному обновлению. Вхождение этих государств в ЕС ставит новые вызовы перед исследованиями прошлого, а также перед распространением научных исторических знаний.

Стимулом для написания данного обзора послужила публикация обстоятельного исследования А. Запряновой, Бл. Нягулова и Ил. Марчевой "Историография между преемственностью и переменами" [3]. В основу статьи легли результаты проведенного ими глубокого анализа, а также материалы "круглого стола" на тему "Историческая наука в Болгарии - состояние и перспективы", состоявшегося в Институте истории Болгарской академии наук 23 - 24 ноября 2005 г. Задачей этого научного форума было "обсуждение проблем производства и распространения исторических знаний в условиях постмодернизма, глобализации и предстоящего полноправного членства Болгарии в Европейском Союзе" [2. С. 21]. "Круглый стол" был проведен по результам анонимного анкетирования "Историки об истории", которое преследовало цель выяснить отношение широкого круга историков в Болгарии и других странах к истории как профессии, науке и социальной практике, а также к современной проблематике болгарской исторической науки². Коллектив сотрудников Института истории БАН в составе А. Запряновой, Бл. Нягулова и Ил. Марчевой провел огромную работу по обработке и обстоятельному анализу собранных анкет, а также представил на страницах журнала "Исторически преглед" широкую картину условий развития, новых подходов и состояния исторической науки в Болгарии за 15 лет [3]. Этот же коллектив явился составителем и автором обширной вступительной статьи в вышедшем год спустя сборнике материалов "круглого стола" "Историческая наука в Болгарии - состояние и перспективы" [2].

В начале своего исследования болгарские авторы останавливаются на некоторых особенностях развития исторической науки на современном этапе. До Второй мировой войны в мировой историографии господствовали национализм и позитивизм. Затем политическая история теряет свой приоритет, происходит значительное расширение тематики исследований, интегрирование с другими науками, появляется постмодернистский деконструктивизм. В конце XX в. заговорили о кризисе истории как научной дисциплины. Основываясь преимущественно на западной литературе, болгарские историки заключают, что кризис традиционной исторической науки выражается в распространении так называемой "новой" истории, корни которой лежат во французской школе "Анналов", в постмодернистской критике исторического познания. В отличие от описательно-событийной и объясняющей истории, характерной для позитивизма, проблемная история, вышедшая из школы "Анналов", требует "активного вмешательства историка в сам ход процесса исследования". Традиционной политической истории противопоставляются новые направления: интердисциплинарность, использование количественных методов исследования, интерес к так называемому долгосрочному периоду. Для "новой", альтернативной истории характерны обособление новых направлений в историографии, таких, как исто-

² Всего было распространено 500 анкет, получено заполненными 331, из них 315 - от болгарских историков. Таким образом, можно считать, что результаты анкетирования отражают тенденции в развитии именно болгарской исторической науки.

стр. 17

рия социальной психологии, тендерные исследования, история рас, этносов и нацменьшинств, историческая социология и др. Понятно, что новые темы требуют новых методов и интердисциплинарных подходов в исторических исследованиях и в преподавании истории.

До середины 40-х годов прошлого века болгарская историография следовала модели западной науки и пыталась применить ее на "болгарской почве". Определяющими в работе болгарских историков были позитивизм в качестве методологии и национально ориентированный взгляд на прошлое. После 1944 г. в стране ускоренными темпами происходила модернизация исторической науки, что выражалось в институциональном и кадровом развитии, расширении источниковой базы и тематики исследований. Однако одновременно историческая наука в Болгарии, как и в других социалистических странах, попала под жесткий партийно-государственный контроль, вынуждена была принять принцип исторического материализма в качестве единственно правильного подхода и отказаться от преемственности в науке. С 1960-х годов партийный идеологический диктат несколько ослабевает, марксистский анализ становится все в большей степени проформой. В эпоху Т. Живкова исторические исследования всячески стимулировались, а болгарская история героизировалась. Историография оставалась национально ориентированной (при этом национализм поддерживался политической элитой страны), в ней преобладали позитивизм, описательность, предпочтение политической истории, отсутствовало методологическое и теоретическое обновление.

После 1989 г. болгарская историография оказалась в положении "догоняющей" западные школы и тенденции в гуманитарных науках. Однако в преобладающей своей части она так и не смогла добиться заметного перелома [2. С. 79]. Более того, если в 70 - 80-е годы XX в. среди отдельных видных болгарских историков встречались сторонники нетрадиционных подходов и интердисциплинарности, то сегодня, как отмечает западногерманский болгарист В. Хепкен, положение изменилось даже в худшую сторону, поскольку у "новаторов" находятся преемники лишь среди культурологов, но не историков [2. С. 15, 30].

Несмотря на то, что включению болгарской историографии в более широкий региональный и общемировой контекст способствовала посредническая и поощрительная деятельность западноевропейских и американских фондов и научных или культурных центров [3. С. 12], болгарские авторы делают важный вывод о доминировании традиции над обновлением в болгарской историографии. Они объясняют это сохранением уже существовавших академических и университетских центров и работающих там ученых, а также уже сформировавшейся ориентацией исторических исследований в стране [3. С. 92]. При этом уточняется, что если традиция и преемственность в большей степени присущи "старым" научным центрам, то альтернативные идеи в болгарской историографии чаще всего воспринимаются в новых или периферийных по отношению к традиционной науке центрах и профессиональных кругах.

В конце 80 - начале 90-х годов XX в. в Болгарии, как и во всех постсоциалистических странах, развернулась масштабная критика марксистской историографии, марксистско-ленинской методологии с ее принципами партийности и классового подхода ко всем явлениям жизни. Радикальный пересмотр господствовавших на протяжении десятилетий теоретических основ исторических исследований можно без преувеличения назвать методологическим переворотом. Однако сменой методологических основ "перестройка" в исторической науке не

стр. 18

ограничивалась. Как отмечал В. К. Волков, больше всего в глаза бросалось изменение исследовательских приоритетов и характера освещения поднимаемых проблем [4].

В первые годы после 10 ноября 1989 г.³ внимание общества было сконцентрировано на недавнем прошлом - 45-летнем периоде социализма и на "белых пятнах" в освещении этого отрезка истории. Как и в других странах Центральной и Юго-Восточной Европы, переживших "бархатные" революции 1989 г., на передний план вышли вопросы, связанные с приходом коммунистов к власти, становлением и развитием коммунистического режима, его репрессивной политикой. При этом характерным было негативное отношение большинства граждан к исторической науке, которая воспринималась как элемент идеологической обработки населения.

В начале переходного периода интерес к прошлому подчинялся текущей политике. Он проявлялся по-разному в зависимости от принадлежности к различным политическим группам (члены БКП или антикоммунистическая оппозиция)⁴, а также в зависимости от возраста. Полностью оправдался тезис о социальной функции истории, в которой каждое поколение ищет интерпретацию и мотивацию для решения проблем своего времени. Поэтому вполне объяснимо, что возникла необходимость в "переписывании" истории, причем на всех уровнях - от исторических исследований, обобщающих трудов, учебников для школ и вузов до популярной литературы. Однако, как справедливо полагают болгарские исследователи И. Баева и Е. Калинова, в революционные годы переходного периода перемены происходят с такой быстротой, что никто не хочет ждать, пока профессиональные историки освоят новые документальные материалы и создадут серьезные исследования. Поэтому задачу дать новую интерпретацию социалистического прошлого взяли на себя главным образом публицисты, мемуаристы, журналисты и популяризаторы истории [2. С. 268]. Их работы отличались, как правило, низким научным уровнем, но зато отражали перемены в общественно-политических настроениях.

Надо отдать должное тем болгарским историкам, которые в годы трансформации занялись переоценкой или демифологизацией отдельных исторических процессов, событий или спорных фигур в болгарской истории с учетом новых тенденций в мировой историографии [5]. В качестве конкретного примера постепенного отхода от стереотипов можно привести переоценку понятия "болгарский фашизм", вокруг которого в свое время было сломано немало копий. До 1989 г. в Болгарии состоялось несколько научных дискуссий, однако движение идей фактически проходило в рамках превращенных в догму установок VII конгресса Коминтерна (1935 г.) о фашизме и об их полной применимости к Болгарии. Такая постановка вопроса позволяла вместить в понятие "фашизм"

³ В этот день пленум ЦК БКП отстранил от власти Т. Живкова, что послужило началом трансформационных процессов в болгарском обществе и государстве, которые привели к смене общественного строя.

⁴ Впрочем, немалая часть бывших идеологических кадров БКП очень быстро переориентировалась в новой обстановке и при финансовой поддержке различных международных организаций приняла участие в создании новых политологических и аналитических институтов и центров. Другая часть стала выступать с позиций новоиспеченных правых политических формаций, включившись в кампанию по разоблачению политических репрессий в период социализма [2. С. 271].

стр. 19

почти все, связанное с развитием страны в 1918 - 1944 гг., хотя к концу 1980-х годов уже большинство марксистских формулировок, связанных с темой "фашизм", ставилось под сомнение.

В ходе разгоревшейся в 90-е годы XX в. в Болгарии дискуссии большинством авторитетных историков было высказано мнение, что в межвоенный период и в годы Второй мировой войны правящие режимы были скорее авторитарными, но не фашистскими. Перевороты 9 июня 1923 г. и 19 мая 1934 г. характеризуются сегодня как военные, а не как военно-фашистские. В 1935 - 1943 гг. существовал личный (авторитарный) царский режим с ограничением некоторых гражданских прав и свобод. Известное усиление авторитаризма и профашистских тенденций наблюдалось после вступления Болгарии в Тройственный пакт 1 марта 1941 г., но и тогда режим не принял тоталитарного характера [6]. В пользу этого говорят отсутствие массовой фашистской партии и ее социальной опоры, монолитного парламентского большинства, легальное проявление оппозиции. Нелишне отметить, что в российской историографии сегодня также преобладает аналогичная точка зрения [7].

Что же касается изучения самого переходного периода после 1989 г., то наиболее полное его освещение и анализ с позиций исторической науки даны в монографии преподавателей Софийского университета Е. Калиновой и И. Баевой "Болгарские переходы", выдержавшей уже три издания, причем каждое последующее значительно дополняет и расширяет предыдущее [8]. Под переходными периодами авторы подразумевают переход Болгарии к социализму советского образца, начавшийся в сентябре 1944 г., и возвращение к европейской модели развития - переход к парламентской демократии и рыночной экономике, начало которому положила смена власти 9 ноября 1989 г. Богатейшая источниковая база, критическое использование практически всей болгарской и зарубежной литературы по исследуемому периоду, глубокий, непредвзятый и взвешенный анализ как давно минувших событий, так и современности, исчерпывающая библиография, приложения, включающие краткие биографические сведения о политических деятелях рассматриваемого периода, статистику и хронику важнейших событий, - все это сделало книгу практически "настольной" не только для болгарских и зарубежных специалистов, изучающих новейшую историю Болгарии, но и для тех, кто ищет объяснения постсоциалистическим реалиям в стране. Фактически монография Калиновой и Баевой по сей день остается единственным историческим исследованием, в котором предпринята весьма успешная, на мой взгляд, попытка представить современную историю Болгарии "по горячим следам событий", сквозь призму глубоких политических, социально-экономических и культурных трансформаций, начавшихся после 1989 г.

Остальные авторы, внимание которых обращено на текущий период истории Болгарии, являются главным образом политологами, социологами или публицистами. Хотя сегодня насчитывается, пожалуй, не один десяток книг, посвященных переходному периоду, почти все они отражают личное впечатление автора, чаще всего, одностороннее и предвзятое, о пережитых годах, не содержат серьезного анализа, нередко вообще представляют собой собранные в одной книге статьи того или иного журналиста, публиковавшиеся в прессе 1990-х годов [1; 9]. Отдельного внимания заслуживают мемуары участников минувших событий и сегодняшних политических деятелей [10].

Для тех, кто не имел о социализме собственных впечатлений, главным средством формирования исторического сознания стала система школьного и выс-

стр. 20

шего образования. Однако и она в годы трансформации оказалась в кризисной ситуации. Необходимо было известное время, чтобы заменить старые школьные учебники истории на новые. Весной 1992 г. по приказу министра образования из употребления были изъяты все учебники по истории. Новые учебные программы и учебники были подготовлены лишь в 1995 г. на конкурсной основе. Следуя принципу плюрализма, утверждавшемуся в болгарском обществе, министерство образования допустило для преподавания в школах все одобренные учебники, предоставив право выбора учителям. В дальнейшем разработка новых учебников для различных ступеней образования превратилась в постоянный процесс. Их авторами стали главным образом университетские преподаватели или сотрудники научных институтов [2. С. 270 - 271]. Кризис в системе образования и происходившая смена парадигмы в учебных программах временно понизили роль школы в переоценке и критическом восприятии социалистического прошлого. В то же время значительно возросла роль средств массовой информации, сначала печатных, а затем все в большей степени электронных.

В середине 1990-х годов усугубляющиеся социальные и экономические проблемы переходного периода привели к уменьшению общественного интереса к истории в целом и к переосмыслению социалистического прошлого. В целом же очередные попытки дать новую оценку предшествовавшей эпохе следовали за политическими переменами и находились в прямой зависимости от результатов выборов. А их в Болгарии в переходный период было немало! За 16 лет в стране сменилось 11 правительств, у власти находились различные политические силы и их комбинации. Две основные противоборствующие политические силы, Болгарская социалистическая партия (БСП - наследница БКП) и Союз демократических сил (СДС), неоднократно сменялись у государственного руля, но каждый раз народ испытывал разочарование от результатов их управления. Очередная иллюзия была изжита после того, как власть оказалась в руках бывшего монарха Симеона Саксен-Кобург-Готского, с триумфом вернувшегося в страну в 2001 г.

Переоценка прошлого шла также волнообразно. В 1989 - 1991 гг., когда у власти находилась БКП/БСП, ею занимались в основном средства массовой информации и журналисты. Сами же члены компартии стремились в своих мемуарах переосмыслить минувшие события, пытаясь свалить вину за те или иные просчеты БКП на лиц, ее возглавлявших, прежде всего, на многолетнего лидера партии и государства Т. Живкова [11]. После прихода к власти в 1992 г. оппозиционной коалиции СДС начался планомерный пересмотр социалистического периода под углом зрения его полного отрицания, в связи с чем подчеркивались самые неприглядные его стороны, в первую очередь, политические репрессии [12]. Сгущение черных красок вокруг недавнего прошлого имело вполне очевидные прагматические цели - найти позитив в дне сегодняшнем и подчеркнуть заслуги новой политической элиты. В этот пересмотр активно включились со своими мемуарами и уцелевшие жертвы тоталитаризма. Когда же у государственного руля снова оказались социалисты (1995 - 1996 гг.), в коммунистическом прошлом стали отыскивать позитивные моменты, тогда как с возвращением к власти СДС вновь начал преобладать сугубо негативный взгляд на 45 лет социализма. Новый поворот в оценках произошел после победы на выборах бывшего царя Симеона, вернувшегося в Болгарию с призывом к примирению противоборствующих политических сил. Согласно новой парадигме, в социалистический

стр. 21

период в Болгарии имело место насилие, но в то же время была осуществлена модернизация [2. С. 273].

Интерес представляет не только официальная политическая интерпретация предшествовавшего периода, но и оценка его разными общественными группами. Как пишут И. Баева и Е. Калинова в статье "Исторические рефлексии болгарского переходного периода", политическое противостояние, разделившее болгарское общество в самом начале переходного периода, отразилось и на отношении к прошлому. Прежде всего, существуют две четко очерченные группы: по своему видению социализма они как будто бы жили в разной исторической реальности. Эти две крайние группы, имеющие непоколебимые убеждения и веру, на которые исторические факты не оказывают никакого влияния, составляют одну пятую часть болгарского общества. Большинство же болгар - четыре пятых - это люди, готовые осмысливать меняющиеся интерпретации социализма, склонные видеть в нем реально существовавший период с различными этапами, с плюсами и минусами развития. Анализируя данные социологических опросов, Баева и Калинова приходят к заключению о наличии "тенденции к примирению с прошлым, которую не следует истолковывать как ностальгию по социализму, а скорее как сравнение обеспеченного, хотя и скромного существования до 1989 г. с трудностями переходного периода" [2. С. 275]. В начале XXI в. болгары воспринимают социализм уже как безвозвратно ушедшую эпоху, поэтому отношение к нему перестало быть элементом политической борьбы. Для болгарской исторической науки это означает, что она может почувствовать себя освободившейся от внешнего воздействия и давления как со стороны правящих кругов, так и со стороны общества. Впрочем, уменьшение общественного нажима на историков объясняется, к сожалению, уменьшением интереса к истории, особенно к современной (поскольку древность вызывает даже "повышенный националистический интерес"). В заключение авторы делают следующий неутешительный вывод: сегодня историки могут работать свободно и независимо, но лишь благодаря тому, что общество все меньше интересуется их продукцией, что, однако, не снимает с ученых их профессиональной ответственности [2. С. 276].

В исследовании А. Запряновой, Бл. Нягулова и Ил. Марчевой большое внимание уделяется институциональной перестройке болгарской исторической науки. До конца 1990 г. историков волновали в первую очередь институциональные перемены, от которых непосредственно зависела их возможность работать по избранной специальности. Как и во многих других постсоциалистических странах, в Болгарии адаптация науки к условиям плюралистического общества, свободного рынка и недофинансирования свелась главным образом к реорганизации уже существовавших институтов и учебных центров. Полная ликвидация коснулась лишь идеологических кафедр по истории БКП, научному коммунизму и политэкономии во всех вузах, а также Академии по общественным наукам и социальному управлению при ЦК БКП. Их закрытие в разгар учебного 1990/1991 года символизировало конец монополии марксистской философии и методологии истории. Значительной трансформации подверглись две прежде весьма авторитетные ведомственные структуры: Институт истории БКП при ЦК БКП (сегодня он существует как малочисленный Центр исторических и политологических исследований при Высшем совете Болгарской социалистической партии) и Институт военной истории при Генштабе армии (ныне - также малочисленный Центр по военной истории при Военной академии). В осталь-

стр. 22

ных учреждениях изменения шли в направлении демократизации управления, получения автономии, внутренней реорганизации и сокращения численного состава [3 С. 17 - 18].

Проходившая с 1992 по 1996 г. реформа Болгарской академии наук (БАН), имевшая целью ее превращение в демократическое, автономное научное учреждение, привела к уменьшению числа научных звеньев на одну треть, а численности ее персонала - на 40%. По финансовым и иным причинам прекратили свою деятельность единые центры науки и подготовки кадров, в том числе Единый центр по истории (являвшийся связующим звеном между академической и университетской наукой), а также Центр по болгаристике, координировавший исследования по болгарской и балканской проблематике в национальном и международном масштабе. В БАН вводилась система внутренних конкурсов и проектного планирования научной работы. Надо заметить, что перестройка в БАН проходила в условиях действовавшего в 1992 - 1995 гг. так называемого закона Панева о декоммунизации и люстрации в науке, согласно которому к руководящим должностям в науке не допускались ученые, занимавшие соответствующие позиции в политструктурах компартии по месту работы. Что касается институтов в рамках БАН, непосредственно занимавшихся историческими исследованиями (Институт истории, Институт балканистики, Этнографический институт с музеем, Археологический институт с музеем, Институт фракологии), то реформа в них ограничилась незначительным кадровым сокращением и минимальным изменением структур. Считается, что причиной сравнительно бережного отношения к историческим институтам является традиционный приоритет исторических исследований в БАН и их низкая финансовая себестоимость. Финансирование в этих институтах свелось главным образом к выплате невысоких зарплат, то есть к обеспечению жизненного минимума при резком сокращении возможностей для получения информации и публикаций работ. Это стало причиной уменьшения притока в академические институты молодых специалистов [3. С. 18 - 20].

Основным научным центром, занимающимся фундаментальными и специализированными исследованиями проблем болгарской, а также всеобщей истории, и сегодня остается Институт истории, отмечающий в 2007 году свой 60-летний юбилей. Его сотрудники (по данным на 2004 г. - 84 человека) работают в области комплексной истории болгарской нации, изучают роль и значение Болгарии в мировом историческом процессе, место болгарского государства в двусторонних, региональных и международных отношениях, судьбу болгар за пределами болгарского государства, проблемы болгарской идентичности. Основной тенденцией в научной работе Института является подготовка обобщающих трудов, в которых учитываются новейшие достижения исторической науки в данной области и делается акцент на дискуссионных или малоисследованных проблемах. В настоящее время в Институте разрабатывается свыше 40 научно-исследовательских проектов, среди которых девятый том фундаментального издания "История Болгарии" охватывающий период с 1918 по 1944 год [13].

В сфере высшего образования наряду с государственными университетами исторические дисциплины начали преподавать в недавно созданных частных вузах, таких как Новый болгарский университет в Софии, Американский университет в Благоевграде, Варненский свободный университет им. Черноризца Храброго. Учебные программы и организация учебного процесса в новых вузах строятся по западноевропейскому или американскому образцам, предпочтение

стр. 23

при этом отдается интердисциплинарному и альтернативному подходам в изучении истории. Преподавательский состав новых университетов пополнялся как за счет сотрудников академических и государственных вузов, так и преподавателей ликвидированных идеологических специальностей, что свидетельствует о значительных возможностях историков к адаптации [3. С. 21].

Важную роль в развитии исторической науки всегда играла периодика. Несмотря на серьезные финансовые проблемы в первой половине 1990-х годов, сохранились не только ведущие болгарские исторические издания, но и появились новые, целиком или частично связанные с исторической проблематикой. Прекратили свое существование лишь "Известия на Българското историческо дружество" и журнал "Векове" в связи с закрытием самого Болгарского исторического общества (которое, впрочем, будет восстановлено в соответствии с решениями национальной конференции историков в 2004 г.), а также "Известия на Института по история на БКП" и "Известия на Института по история". Новые периодические издания, такие как "Епохи", "Минало", "Македонски преглед", "Историческо бъдеще", издаются как университетами, так и неправительственными центрами. Болгарские исследователи отмечают, что если для старых изданий в большей степени характерны традиция и преемственность, то для новых или интердисциплинарных журналов (например, "Демократически преглед") - новаторство [3. С. 23].

Согласно данным опроса "Историки об истории", из предложенных для определения степени востребованности периодических изданий ("Исторически преглед", "Минало", "Векове", "История", "Известия на държавните архиви", "Bulgarian Historical Review" и др.) предпочтение было отдано органу Института истории "Исторически преглед", который в 2005 г. отметил свой 60-летний юбилей [14]. Традиционно ведущее место этого журнала среди болгарской исторической периодики объясняется не в последнюю очередь демократизмом его редколлегии, для которой единственным критерием всегда был не научный ранг авторов, а их профессиональный уровень.

Надо сказать, что в период 1945 - 1948 гг., когда компартия устанавливала свою монополию на власть, была поставлена цель перестройки исторической науки на основах марксистской методологии и превращения ее в составную часть коммунистической идеологии. Журнал "Исторически преглед" стал в определенной степени средством новой власти для утверждения ее политики и фактором перестройки болгарской исторической науки. Журнал активно содействовал утверждению марксистской методологии, включению в число научных исследований новых тем, формированию нового типа кадров [15]. После ноября 1989 г., когда ветер перемен вызвал поворот в ценностном научном восприятии прошлого, "Исторический преглед" не мог не откликнуться на необходимость постановки новых или переосмысления уже изученных аспектов болгарской истории. Инновации затронули прежде всего структуру издания. Наряду с традиционными рубриками ("Статьи", "Сообщения", "Критика и рецензии", "Дискуссии" и т.д.) появились новые: "Исторический синтез", "Болгаристика и болгаристы за рубежом", "Болгарская историческая наука. Воспоминания и размышления", "Право на ответ" и др. Стали выходить тематические номера. Так, номер 1 - 2 за 2002 г. был посвящен различным аспектам такой большой и важной темы, как "Монархия и республика в истории".

Что касается тематики статей и сообщений, то в них, как и в предшествовавший период, ведущее место занимает история Болгарии при капитализме

стр. 24

(21.7%), за ней следует период османского владычества и возрождения (12.3%). В качестве нового момента можно отметить третье и пятое места, которые заняли проблемы взаимоотношений Болгарии с другими странами (11.5%) и история других государств (9.2%). Увеличивается число публикаций по новейшей истории Болгарии и современному периоду развития страны (10.5%). Выросло число статей в области источников и источниковедения (7.8%) [14. С. 9 - 10], что отражает положительные изменения в режиме хранения архивных материалов. Следует заметить, что в Болгарии, как и во всех постсоциалистических странах, изменения в сфере пользования архивными документами, активное формирование современной источниковой базы способствовали выработке исследователями новых подходов, выходящих за рамки марксистской парадигмы, отказу от устоявшихся стереотипов.

Отдавая журналу "Исторически преглед" приоритет по сравнению с другими изданиями, респонденты анкеты "Историки об истории" назвали и наиболее слабо изученные и нуждающиеся в новой научной интерпретации аспекты болгарской истории, определив таким образом задачи на перспективу. Таковыми оказались прежде всего новая история Болгарии с акцентом на период управления Стефана Стамболова, болгаро-российские отношения конца XIX - начала XX в., перевороты 9 июня 1923 г., 19 мая 1934 г. и 9 сентября 1944 г., македонский вопрос и др. (29.9%); в современной истории - период социализма, особенно политическая история после 1989 г. (26.2%) [14. С. 11].

Таким образом, в рассматриваемый период основной научный потенциал в области истории в виде академических и университетских центров, а также периодических изданий был сохранен. Продолжали функционировать научные и специализированные научные советы, как и Высшая аттестационная комиссия. Сохранились научные степени и звания, правда, в 1999 г. звание "кандидат исторических наук" было заменено на "доктор по истории", а "аспирант" - на "докторант", высшая же ученая степень так и осталась - "доктор исторических наук". Исторические центры стали автономными по отношению к своим научным задачам, исчезли так называемые социальные заказы, но прекратилось и финансирование в необходимом объеме. В университетской науке положение в начале переходного периода было несколько лучше, чем в академической, поскольку имелись попытки по западному образцу сделать университеты основными звеньями производства научных знаний. Однако унаследованное от социализма главное учреждение фундаментальной науки - БАН - устояло, ее институты продолжают успешно функционировать.

В целом сохранились и кадры болгарских историков. Перемены свелись к обновлению научных центров, пусть небольшим количеством молодых исследователей, более открытыми по отношению к новым идеям и подходам западных школ, а также к формированию новых профессиональных установок у части предыдущих поколений историков. Наличие новых неправительственных исторических центров и появление частных периодических изданий, наряду с сохранением старых, дало А. Запряновой, Бл. Нягулову и Ил. Марчевой основание утверждать, что в Болгарии в переходный период увеличилась институциональная сеть исторической науки, позволяя историкам расширить спектр своих научных интересов, методик и методологий. Оформились две группы исследователей истории - "традиционалисты" и "инноваторы" [3. С. 25]. Если "традиционалисты" выступают за преемственность историографии в ее тематических и институциональных парадигмах, то "инноваторы" критикуют преемственность

стр. 25

прежде всего из-за национальной ориентации и следованию позитивистскому подходу в исторических исследованиях после 1989 г. Западные историки констатируют, что инновации и постмодерные направления в болгарской историографии более свойственны географической и институциональной "периферии" исторической науки, поскольку ученые в старых университетах и академических институтах более подвластны уже установившимся традициям и в меньшей степени стремятся к экспериментированию. Разумеется, деление на две указанные группы в высшей мере условно - ведь на традиционную историографию неизбежно влияют новые тенденции, и она воспринимает некоторые новые подходы и оценки прошлого. В свою очередь, альтернативная история не исключает некоторые методологические подходы, на которых основана традиционная история. К тому же, оба типа ученых получили схожую профессиональную подготовку.

Тем не менее, отсутствие регулярных контактов между двумя типами учреждений и даже в определенной мере оппозиция ведет к капсулированию двух групп ученых, что имеет своим результатом различную оценку ими состояния болгарской исторической науки [3. С. 27].

Большая часть историографических обзоров в рассматриваемый период вышла из-под пера сторонников "новой" или альтернативной истории (как западных, так и болгарских). Критические акценты в этих работах значительно более выражены, чем у "традиционалистов". Пожалуй, общим для них является вывод о том, что в посткоммунистический период в Болгарии появилось много исследований по запрещенной ранее тематике или корректирующих искажения истории в предшествующий период. Одновременно, однако, появились дилетантские работы часто с откровенно националистическими тенденциями. В частности, это относится к некоторым историкам, занимавшимся македонским вопросом и так называемой турецкой угрозой [3. С. 28].

Для известного германского слависта В. Хепкена болгарская историография после 1989 г. являет собой характерный пример "преемственности в переменах" (Kontinuitat im Wandel) [16]. Он усматривает ее в том, что основным объектом исследований по-прежнему остается нация, а основной интерпретационной парадигмой - национализм. Это утверждение вызвало отрицательную реакцию со стороны болгарских историков, по мнению которых по сравнению с историографией других балканских стран национализм в болгарской историографии в годы трансформации является "более чем умеренным" [3. С. 34].

Как и ряд других авторов, германский историк подвергает критике методологическую преемственность, выражающуюся в продолжении описательной традиции позитивизма, в доминировании политической истории и в пренебрежении историей социальной. Общепризнанной слабостью болгарской историографии, по мнению В. Хепкена, является отсутствие теоретического осмысления исторических процессов.

Все исследователи из группы "новаторов" единодушны в том, что преемственность сохраняется и в выполнении исторической наукой социальных функций, в использовании ее потенциала для создания новой идентичности, для легитимации нового политического порядка [3. С. 32].

Надо отметить, что большинство выводов западных авторов развивают констатации, сделанные еще в начале переходного периода болгарской исследовательницей М. Тодоровой, ныне преподающей в университетах США [17]. Делая пессимистический прогноз относительно "революционных перемен" в болгар-

стр. 26

ской историографии в скором времени, она основывалась на генезисе и прошлом этой науки, еще со времен болгарского возрождения обслуживавшей идею нации и национального государства, на состоянии научного потенциала, на направлениях, очерченных руководящими факторами в науке, на отсутствии теоретического и методологического обогащения болгарской истории, которое нельзя сводить только к отрицанию марксизма. Тематическую и методологическую преемственность Тодорова объясняла как сохранившейся институциональной структурой в основных кузницах историков - институтах БАН и Софийском университете, так и "характерным для болгарской исторической гильдии инстинктом самосохранения и приспосабливания к политической конъюнктуре, что предполагает лишь поверхностные изменения" [3. С. 15].

При том, что некоторые констатации М. Тодоровой можно признать справедливыми, не следует забывать, что ее критические оценки и прогнозы были сделаны в самом начале трансформации в Болгарии, когда болгарские историки были заняты в первую очередь вопросами своей институциональной и профессиональной сохранности.

Гильдия историков-"традиционалистов" не осталась в стороне от вопросов, стоявших в центре внимания "новаторов".

10 ноября 2004 г., спустя ровно 15 лет после начала политических перемен в Болгарии, болгарские историки собрались на национальную научную конференцию "Историческая наука перед вызовами перемен", чтобы впервые дать более целостную самооценку достижений и проблем историографии в минувший период. Она была организована Историческим факультетом Софийского университета.

Пленарные доклады и большинство выступлений на конференции отражали взгляды ведущих болгарских историков на перемены в исторической науке преимущественно с позиций "традиционалистов". Констатировались "окончательное освобождение болгарской исторической науки от доминирования марксизма как методологии исторического познания; приход в науку многих хорошо подготовленных в языковом отношении молодых людей, обученных в условиях демократии в соответствии с новыми требованиями и критериями; разработка новых, прежде табуированных тем; расширение международных контактов и возможностей для специализации за рубежом" [3. С. 39]. Особое внимание было обращено на количественный рост исторических исследований, несмотря на тяжелые финансовые условия в переходный период. Обращает на себя внимание тот факт, что историки-"традиционалисты" видят первостепенное условие новых исследовательских успехов в наличии или отсутствии новых исторических источников, в то время как методология и ее обновление остаются вопросом личного выбора каждого ученого.

По мнению директора Института истории БАН Г. Маркова, науке и обществу не приносит пользы "самонадеянное вторжение политологов и антропологов в историческую материю, как и частое переписывание истории" [3. С. 40]. Марков призвал не к деидеологизации историографии, поскольку исторические события всегда будут интерпретироваться под знаком определенных идей, а к ее деполитизации.

Учитывая то, что докладчиками на пленарных заседаниях являлись ведущие болгарские историки, многие из которых занимают руководящие посты в исторических институтах БАН и Софийском университете, становится понятным, что на этом научном форуме почти не обращалось внимания на необходимость

стр. 27

институциональных изменений в науке. Поэтому, как объективно отмечают А. Запрянова, Бл. Нягулов и Ил. Марчева, "констатировавшиеся в пленарных докладах перемены могут показаться весьма эволюционными на фоне критических замечаний внешних наблюдателей, которые были описаны выше" [3. С. 42].

Анкетное исследование "Историки об истории" показывает, насколько совпадают представленные аналитические взгляды на современное состояние болгарской исторической науки с мнением и настроениями основной массы историков в стране. Остановимся на некоторых вопросах анкеты, представляющих, с нашей точки зрения, наибольший интерес.

Обращает на себя внимание, что на вопрос о наиболее слабо изученных аспектах болгарской истории респонденты дали убедительный ответ: таковым является период современной или новейшей истории Болгарии после Второй мировой войны (особенно 60 - 80-е годы XX в.). Этот факт, а также усиленные поиски объяснения постсоциалистическим реалиям в недавнем прошлом приводят к выводу о необходимости сосредоточения усилий исследователей в этом направлении. Другими малоизученными темами были названы история болгар в первые три века османского владычества, болгарское средневековье с VII по XIV в. и история Болгарии с 1878 до 1944 г. Из вышесказанного следует косвенный вывод, что наиболее хорошо изученным периодом болгарского прошлого является история болгарского возрождения [3. С. 84].

Согласно анкете, конкретными проблемами болгарской истории, нуждающимися в новой интерпретации, являются:

- Новая история Болгарии - 29.9% (правление Стефана Стамболова; болгаро-российские отношения конца XIX - начала XX в.; правление БЗНС; перевороты 9 июня 1923 г., 19 мая 1934 г. и 9 сентября 1944 г.; фашизм в Болгарии; так называемая антифашистская борьба или нелегальная деятельность левого движения; поляризация и идеологизация македонского вопроса и вопроса о Северной Добрудже);

- современная (новейшая) история Болгарии - 26.2% (период социализма в целом и конкретно - репрессии, экономические и социальные проблемы, роль СССР, коллективизация, деятельность оппозиционных партий, политическая история после 1989 г.);

- история болгар под османским владычеством - 7.4%.

Среди общих проблем болгарской истории, требующих новой интерпретации, на первое место вышли следующие:

- политические и другие внутренние проблемы и факторы - 9.8% (авторитарные режимы в Болгарии с конца XIX в. до современности; монархический институт, роль партий в общественной жизни, террор, социальная сущность коммунизма, личности в болгарской истории, роль интеллигенции в болгарской истории, региональные исследования);

- этнос, нация, государство - 9.4% (болгары под чужеземным игом, болгарский национализм и нигилизм, национальная доктрина, государственная идентичность, симбиоз между исламом и восточным православием на бытовом уровне, болгарская диаспора);

- геополитические проблемы - 5.3% (влияние геополитических реальностей на исторические судьбы Болгарии; роль СССР в болгарской истории; политика "малой" державы в "большой" истории - не как фактология, а как модель поведения).

стр. 28

Болгарские историки, анализировавшие ответы респондентов, пришли к обоснованному выводу, что новой интерпретации подлежат те конкретные проблемы болгарской истории, толкование которых до сих пор находилось под влиянием политических и идеологических факторов и оценок на партийной или национальной основе. При этом преобладающая часть историков склонна по-новому интерпретировать исторические проблемы, отягощенные прежде всего партийной, а не национальной политикой и идеологией [3. С. 86].

Разнообразие ответов на вопросы анкеты и высказанных в историографических обзорах мнений (как "традиционалистов", так и "инноваторов") подтверждает наличие широкого плюрализма в современной болгарской историографии. Объединяет же болгарских историков как высокое сознание интеллектуального потенциала и полезности исторического познания, так и глубокая неудовлетворенность существующими условиями труда, пожелание решительных перемен в государственной политике в отношении науки.

Важной задачей на будущее болгарские историки считают создание работ по сравнительному историографическому анализу, причем не только в узкорегиональном, но и в широком европейском и мировом контексте, которые позволят оценить более точно соотношение между преемственностью и переменами в различных национальных историографиях на фоне текущих процессов глобализации. Вырисовывается необходимость преодоления таких явлений, как новая политизация и конъюнктурность при ревизии оценок прошлого; дистанцированность и даже отказ институциализированной исторической науки и ее носителей вписаться в плюрализм общественных представлений о прошлом; недоверие историков к философии истории и теории исторического познания [3. С. 93].

В заключение нельзя не согласиться с прогнозом самих болгарских историков, что подлинные перемены в болгарской историографии возможно наступят постепенно как результат более активного сотрудничества и дискуссии между представителями условно разграниченных традиционного и инновационного направлений в науке, каждое из которых имеет право на существование в современном плюралистичном мире.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Райчев А., Стойчев К. Какво се случи? Разказ за прехода в България 1989 - 2004. София, 2004.

2. Историческата наука в България - състояние и перспективи. София, 2006.

3. Запрянова А., Нягулов Бл., Марчева Ил. Историографията между приемственост и промяна: А. За текущата история на историческата наука в България. Б. Анкетно проучване "Историци за история" // Исторически преглед. София. 2005, N 1 - 2.

4. Славянский мир: проблемы истории и современность (Памяти Владимира Константиновича Волкова). М., 2006.

5. Георгиева Ц. Историята - митологизирана реалност или митовете в историята // История. 1995, N 5; Илчев И. Митът за Санстефанска България като "свещена крава" на българския патриотизъм // История. 1995, N 6; Тодев И. Към друго минало или пренебрегвани аспекти на Българското национално възраждане. Сбирка от опити и изследвания. София, 1999.

6. Анкета на сп. "Демократически преглед" - "Имало ли е фашизъм в България?" // Демократически преглед. София, 1996, N 4 - 5.

7. Болгария в XX веке. Очерки политической истории. М., 2003.

8. Калинова Е., Баева И. Българските преходи 1944 - 1999. София, 2000; Калинова Е., Баева И. Българските преходи 1939 - 2002. София, 2002; Калинова Е., Баева И. Българските преходи 1939 - 2004. София, 2004.

стр. 29

9. Дайнов Е. Политическият дебат и преходът в България. София, 2000; Тошев Т. Лъжата. София, 2003 - 2004. Кн. 1 и 2; Тамбуев Г. Особено мнение. София, 2004; Манолов Г. Българският преход; политически митове и реалности. Пловдив, 2004; Спасов М. Историята на СДС 1993 - 1997. София, 2004; Поляков С. Нежна революция Ltd. София, 2005; Василев И. Завръщане в историята. Записки по прехода и глобализация. София, 2005; Градинаров Б. Светлосенки на българския преход: България между "нежната" революция и Симеон Сакскобургготски. Велико Търново, 2005; Варзоносцев Д. "Автобиография" на българския преход 1990 - 2005. София, 2005 и др.

10. Младенов П. Животът - плюсове и минуси. Русе, 1992; Берон П. Сини човечета, червени човечета. София, 1993; Симеонов П. Голямата промяна 1989 - 1990. София, 1995; Дертлиев П. Ден първи - ден последен. София, 1996; Желев Ж. В голямата политика. София, 1998; Василев Н. Битката за България: Последното десятилетие на XX век. София, 2001; Първанов Г. Преди и след Десети. София, 2001; и др.

11. Чакъров. К. Втория етаж. София. 1990; Живков Ж. Кръглата маса на политбюро. София. 1991; Андреев В. Живков - мъртъв приживе. София. 1991; Михайлов Ст. Живковизмът през призмата на една лична драма. София, 1993; Яхиел Н. Тодор Живков и личната власт. София, 1997 и др.

12. Гунев Г. Към брега на свободата или за Никола Петков и неговото време. София. 1992; Мешкова П., Шарланов Д. Българската гилотина. Тайните механизми на народния съд. София. 1994; Съдът над историците. Българската историческа наука. Документи и дискусии. 1944 - 1950. София. 1995. Т. 1; Шарланов Д. Тиранията. Жертви и палачи. София. 1997; Държавна сигурност срещу българската емиграция. София. 2000; Попов Ж. Убити заради идеите си. Политически възход и житейско крушение на фамилия Петкови. София. 2004; Димитров Г. М. Спомени. София. 1993; Огойски П. Записки за българските страдания 1944 - 1989. София, 1995. Кн. 1, 2 и др.

13. Танчев Ив., Янева Св. Институтът по история през 2004 г. // Исторически преглед. 2005. Кн. 3 - 4.

14. Запрянова А. 60 години списание "Исторически преглед" // Исторически преглед. 2005. Кн. 3 - 4.

15. Попнеделев Т. Списание "Исторически преглед" (1945 - 1948). Към марксисткото преустройство на историческата наука в България. София, 2006.

16. Hopken W. Historiographie in Bulgarien seit der Wende // Klio ohne Fesseln? Historiographie in Ostlichen Europa nach dem Zusammenbruch des Kommunismus. Osterreichische Osthefte. Wien, 2002. Heft 1/2.

17. Todorova M. Historiography of the Countries of Eastern Europe: Bulgaria // American Historical Review. 1992. N 94 (4).

Постоянный адрес данной публикации: