ХАРЛАН ЭЛЛИСОН

 

                   В Е Т Е Р   С   Г О Р

 

                   Фантастический рассказ

 

                             Так сказано в Книге Предков,  и

                             это правда.    Рускинды   знают

                             только один  дом.  Дом  этот  -

                             Руска, поскольку дом может быть

                             только там,  где   лежит   твое

                             сердце. Звезды  не  для рускин-

                             дов, так как они знают,  что их

                             сердце лежит там, где находится

                             дом.

 

     Буммел видел, как опустился блестящий предмет. Он нахо-

дился возле зарослей шишкокустов и наблюдал оттуда,  как за-

остренный предмет сверкнул в небе, перечеркнув красное солн-

це. Ярко светясь, он пронесся над землей и быстро исчез.

     Буммел почувствовал себя встревоженным.  Его  вытянутое

лицо задрожало, а раздвоенный язык то нервно показывался, то

снова исчезал во рту.  Это не было прицей,  что очевидно. Не

было и каким-то сухопутным чудовищем. Но чем бы это ни было,

в нем, Буммеле, оно пробудило странные чувства.

     Он подумал о давно отсутствовавших братьях, которые не-

когда ушли к предгорьям и возвращаются наконец-то домой пос-

ле долгого отсутствия.  Но это не могли быть они: он никогда

раньше не видел подобный металлический предмет.

     Такое зрелище не могло не взволновать его.

     Впервые за всю свою жизнь  Буммел  наполнился  страхом,

был невероятно испуган.  Он припал к земле, скрестив под со-

бой трехсуставчатые ноги,  присел и продолжал  наблюдать  за

небом. Если  светящийся предмет появится еще раз,  он должен

находиться там, где его можно увидеть.

     Ждать пришлось недолго. Солнце заползло за блеклое пят-

но на сером небе, когда сверкающий предмет вернулся. Он сни-

зился, словно  приманиваемый  лесом,  и пошел к земле сквозь

тянувшиеся вверх кроны деревьев с желтыми листьями.

     Буммел видел, как острый клюв падающего предмета погру-

зился в лес, но потом все скрыли ветви.

     Беззвучный гром  ударил по рогам-ушам Буммела,  толстый

столб едкого дыма пополз в послеполуденное небо.  Рев возрос

до невыносимого и внезапно оборвался. Вновь опустилось приг-

лушенное молчание леса,  словно ничего в нем не разбивалось.

     Возобновились трели  лесных  сверчков.  Стоило предмету

умереть, вновь послышалось рычание и пофыркивание лесных жи-

вотных. Желто-полосатый  бродячий  кот  пронесся по деревьям

вдоль опушки.  Ветер нежно засвистел среди желтых иглолисть-

ев, и лес снова выглядел так же, как и всегда.

     Только Буммел,  а значит, и все рускинды, знал, что там

находится предмет, знал, что лес стал не тем, чем прежде.

     Он тут же развернулся и,  торопливо перебирая копатель-

ными пальцами и трехсуставчатыми ногами,  поспешил к рускин-

дам с вестью. Конечно, он мог бы послать мыслесообщение Еди-

ному, который передал бы его остальным, но как бы там ни бы-

ло, такие известия следовало доставлять лично. Буммел скрыл-

ся в подлеске.

     А в лесу,  возле предмета, прекратившего извергать пла-

мя, начиналось движение.

 

                         *   *   *

 

     - Селлерс,  прогуляйся  со  своим  отрядом  вон  к тому

участку леса. Может быть, обнаружишь кого-нибудь из тех, кто

выстроил деревню.  Гален,  тебе давно хотелось полетать, так

что будь добр,  смотайся вон к тем горам и проверь, не насе-

лены ли они.

     Он был олицетворением Космонавта, высокий, бронзовый от

лучей многих солнц,  с хорошо развитыми мускулами, крепкими,

умелыми и послушными руками.  Глаза голубые,  как моря,  над

которыми он пролетал,  резко очерченный рот, привыкший гово-

рить резко,  но никогда  недоброжелательно.  Человек,  черты

характера которого запечатлелись на лице, не на жалкой паро-

дии на лицо, которое способно лишь улыбаться и издавать зву-

ки, но на лице,  знающем и печаль,  и трудные времена. Чело-

век, знавший скуку, но не поражения, ищущий свой идеал.

     - Этот поиск оказался на самом деле хорошим,  Чарли,  -

сказал Капитан своему Первому Помощнику. - Вернемся домой, и

пойдут разговорчики,  что  Картографическим  Группам слишком

много дозволено.  Нас могут даже запихнуть в торговую  гиль-

дию. Вот уж там жарко не бывает.

     Он говорил серьезно, но за словами скрывался более глу-

бокий смысл.  Первый  Помощник  почувствовал сильное желание

прикоснуться к этому человеку,  положить руку ему на плечо и

сказать: "Мы сделаем это, Верн" или что-нибудь менее баналь-

ное. Но он не мог себе этого позволить.  Вместо этого он за-

метил:

     - Ты выглядишь утомленным, Верн. Не с той ноги встал?

     Капитан покачал  головой  и ухмыльнулся,  хотя в глазах

его плавала усталость.

     - Ты ведь знаешь меня, Чарли. В Академии меня дразнили:

"Не моргает, не мигает, головою не кивает". - Потом, хотя на

губах застыла все та же ухмылка,  он веско произнес: - Поду-

май хотя бы немного,  Чарли. Подумай как следует - необходи-

мо, чтобы нам повезло. Вернувшись домой, мы должны заставить

кое-кого прозреть.  Мы должны доказать им,  что способны  не

только порхать по всей галактике, но способны возвращаться с

полезной информацией.  Мы должны доказать,  что наша  Служба

окупается. Я ждал этого момента тридцать лет, Чарли, так ка-

кого же черта мы должны терять свой шанс! Чарли, это нам не-

обходимо. - Затем,  уже отворачиваясь,  он добавил негромко,

скорее самому себе: - Необходимо до крайности.

 

                         *   *   *

 

     Они шли по лесу - их было девятнадцать  -  и  двигались

странно. Они  перемещались  в  вертикальном положении,  руки

болтались по сторонам.  Руки тоже были непохожими. Как можно

жить без  копательных пальцев?  Как можно слышать при помощи

этих странных маленьких плоских наростов, которые так близко

к голове?  А их глаза...  Ну и диковинные же глаза! Водянис-

тые, злые разрезы.

     И они направлялись к Дому-Деревне.

     Мысль пришла от Единого, адресованная другим рускиндам:

     - Будьте внимательны, дети мои. Их поведение не предве-

щает ничего дурного,  но они не с Руски, они не рускинды, не

из стран,  не из морей, не из воздуха, которые нам известны.

Будьте бдительны.

     Буммел услышал мысль и забрался поглубже в заросли шиш-

кокустов. И все же в этих странно передвигающихся  существах

было что-то такое, что притягивало его.

     Может, это потому, что я первый их увидел, с удивлением

подумал он,  или причина в чем-то другом? Я чувствую, я ощу-

щаю глубинную связь с этими странными созданиями. Они не ка-

жутся мне совершенно незнакомыми.

     Он нежно продолжал изыскания,  ища ответ в своем мозгу,

осторожно пощипывая  его,  как  струны хрупкого музыкального

инструмента. Слабая дрожь скрытой расовой памяти.  Общее за-

рождение, пламя,  вращающаяся туманность и взмах вспыхнувших

рук. Один предок,  один мир,  существовавший так давно,  что

само понятие о нем ушло далеко из памяти.

     Он наблюдал за их продвижением,  за тем, как они углуб-

лялись в лес.  Лес укрыл многих из народа Буммела.  Рускинды

ушли из Дома-Деревни, пока чужаки не покинут планету.

     Острые глаза  Буммела улавливали мельчайшие движения их

тел, малейшие напряжения,  чтобы сделать шаг,  любую мысль у

них в голове.  Дикие, неуравновешенные и неуверенные сущест-

ва, путаные и беспорядочные,  как тонкие хрупкие  руки  сев-

ланских лиан.  Их разум никогда не знает покоя. Они не могут

разговаривать между собой мысленно, для общения им приходит-

ся напрягать особые органы своего тела.  Возможно,  один мог

что-то передавать другому путем движений своего рта, в таком

случае становилось понятным хотя бы приблизительное общение.

     Они были странниками по натуре,  вся их жизнь  состояла

из ходьбы,  бега и гонки. Ни отдыха, ни покоя, только спешка

и спешка.

     - Отец,  - распустилась мысль,  - я хочу пойти к ним, я

хочу больше услышать о них.

     И мысль вернулась:

     - Будь бдителен, сын мой.

 

                         *   *   *

 

     Они обнаружили его в деревне.  Они осматривали тростни-

ковые хижины, когда его увидел Первый Помощник. Он следил за

ними с лесной опушки, и Первый Помощник уловил краешком гла-

за движение его покрытого зеленым мехом тела.

     Он распорядился,  чтобы его люди кольцом  окружили  су-

щество, и теперь они настороженно приближались к нему. Когда

люди оказались примерно в двадцати футах,  существо  попыта-

лось убежать.  Но  ружья  Молассеса  стремительно  выбросили

эластичные нити, существо было оплетено ими и пленено.

     Небольшое создание лежало спокойно, пока они осматрива-

ли его - деформированный, компактный меховой шар, сплетенный

множеством клейких нитей. Они вытащили его из леса и положи-

ли перед Первым Помощником.

     Существо лежало  спокойно,  когда  они толпой обступили

его. Оно глядело на них желтыми глазами величиной с  блюдце,

и гладкий  зеленый  мех на его боках подрагивал под их прис-

тальными взглядами.

     - Это  животное,  растение или...  - начал было один из

новичков, но Первый Помощник движением руки заставил его за-

молчать.

     - Кто-нибудь что-нибудь чувствует?

     Окружающие замотали  головами,  но Первый заметил,  что

глаза одного из людей затуманены, а брови сдвинуты от напря-

женого внимания,  словно он прислушивался к голосу, доносив-

шемуся издалека.

     - Забавно  выглядит эта малышка,  - произнес кто-то.  -

Интересно, что она есть и можем ли мы есть ее?

     - Заткнись! - резко оборвал его Первый, лицо его стран-

но поблескивало,  словно сквозь тоненькую пленку пота стара-

лось побиться понимание. - Я... я... - Слова не приходили на

ум. Он знал, что хочет сказать, но не мог.

     Существо перед ним было обитателем леса, глухой тварью,

лишенной разума и культуры, и все же - он был в этом уверен,

как ни трудно было сформулировать эту мысль - оно разговари-

вало с ним.

     Странные слова со странными интонациями.  Слова и мысли

миллионолетней давности.  Мысли целой расы,  которая некогда

покинула свой мир,  обратившись в пыль, а здесь достигла вы-

сочайшего счастья,  привязавшись к этому миру и  желая  мира

всей вселенной.

     Первый Помощник восемнадцать лет провел в космосе.  Ему

приходилось жить  тяжелой жизнью сотрудника Картографической

Службы, и прошло слишком много лет,  чтобы он мог вспомнить,

когда плакал в последний раз. Но он чувствовал, что на глаза

наворачиваются слезы. Мысли были такими приветливыми, такими

чистыми, такими требовательными своей образностью.

     - Заберем его на корабль,  - сказал он и  повернулся  к

лесу. - Я хочу, чтобы Капитан взглянул на него.

     Маленькое существо подняли и понесли сквозь заросли.

     Первый Помощник шел в нескольких футах впереди,  голова

его была низко опущена.

 

                         *   *   *

 

     Они решили забрать Буммела на Землю. Он слышал, как они

переговаривались об  этом в тайниках своих мозгов.  Наиболее

сильные мысли шли от человека, которого они называли Капита-

ном. Он  размышлял,  его размышления доходили до Буммела,  и

Буммел слушал.

     - На Землю, - говорили мысли, - отряд будет спасен, на-

ши странствия не прекратятся,  и мы сможем  двигаться  через

космос, пока не достигнем самой последней планеты. Вот тогда

мы вернемся. Но пока эта планета не будет достигнута, движе-

ние не прекратится.

     Эти мысли были упрятаны глубже,  чем  простые,  скрытые

так, что даже нервные волокна не могли знать,  на что реаги-

руют, спрятанные настолько,  что Капитан никогда в  действи-

тельности и не предполагал о них, а только ощущал их наличие

в своих конечностях.  Ведь он двигался,  постоянно  двигался

без передышки.

     Постоянно в бегах, без сна, без отдыха, без конца. Бум-

мел чувствовал,  что сердце Капитана вновь тянет этих стран-

ных созданий в бесконечное ночное небо. Было что-о ужасное в

их непреодолимой тяги к странствиям. Даже родной мир был для

них не более,  чем базой,  на которую они время  от  времени

возвращались.

     И теперь они хотели увезти его из дома.

     Буммел обдумывал это, и холодок бродил по позвоночнику.

Он знал, насколько сильно прирос к Руске, так же, как севла-

ны, как шишкокусты.  Разве можно постигнуть то, что он уйдет

отсюда и никогда не вернется?

     Иногда Буммел ощущал,  что в его мире жить нелегко. Су-

хопутные животные были громадными, прожорливыми и свирепыми.

Бродячие коты  и ситазиллы ни на миг не прекращали охоту,  и

народ Буммела в совершенстве изучил, как избегать их.

     Но сухопутные  животные  были не просто тупыми тварями.

Они обладали мозгом,  душой,  как представлял Буммел, и пос-

тупки их не всегда могли быть предсказуемыми. И это было хо-

рошо.

     Существовали еще  долины  трясин,  куда натекла пыль со

стен каньонов,  сдуваемая в Период Ветров, и образовала дос-

таточно толстый слой, чтобы поглотить любого неудачника. Бы-

ло много такого,  что делало жизнь рускиндов нелегкой, и это

тоже было хорошо.

     Хорошо, когда восходят  три  луны  -  голубая,  пламен-

но-красная и белая.  Хорошо,  когда наступают холода,  когда

длинные бутоны алоэ резко взрываются и  взлетают  на  многие

футы в воздух,  усыпая собой все холмы, и тогда все рускинды

радуются яркости и сочности красок.  Но больше всего  Буммел

любил вздыхающие, нашептывающие, посмеивающиеся ветры, кото-

рые прилетали к нему с гор.  Он всегда мечтал отправиться  к

окоченевшим черным  горам,  чтобы увидеть Повелителя Ветров,

чье благословенное дыхание и образует ветер.

     Они хотели забрать его отсюда,  от всего этого, и с шу-

мом пронести сквозь тьму, смерть и ночь, настолько глубокие,

что ни один человек,  ни один рускинд не мог бы даже вообра-

зить их конца.

     Он знал о звездах, он видел их. Его народ рассказывал о

них. Но отправиться к ним? Ни за что!

     Они хотят сделать из него скитальца, хотят показать его

и изучить в их собственном мире-базе  на  Земле.  Они  хотят

оторвать его от родимого дома, приучить его - как они сами -

странствовать по звездной дороге,  которая никогда не конча-

ется, а  только  петляет  и  вьется среди бесконечных могил,

поскольку все странствия завершаются в итоге смертью.

     Слезы, обильные и маслянистые,  покатились из глаз Бум-

мела, когда земляне наглухо задраили  крышку  люка,  отрезая

свет Руски. Болты разлучили его с домом.

     Потом он почувствовал дрожь,  рев,  голодное нетерпение

самого металла, когда корабль, исполняя волю людей, с грохо-

том устремился в путь. В путь, откуда не возвращаются.

     Никогда больше не будет остановки в этом мире трех лун,

голубых морей, острых, как бритвы, горных хребтов, и ветров,

которые стекают  вниз,  омыв эти горы.  Ему уже не вернуться

вовеки!

 

                         *   *   *

 

     Старт прошел неряшливо,  однако,  как бы там  ни  было,

"Драйвмейстер" уходил теперь от крошечного мирка.

     Капитан стоял,  повернувшись спиной к небольшой клетке.

Он стоял и наблюдал через иллюминатор, как разноцветная пла-

нета уплывет вдаль, хотя это было просто изображение, проец-

труемое на экран.

     Он почувствовал,  как вспенились в  нем  мысли,  нехотя

повернулся и  посмотрел на маленькое зеленое существо,  све-

нувшееся в шар и наблюдавшее за ним огромными  глазами.  Су-

щество дрожало,  словно передразнивая вибрацию самого кораб-

ля. Капитан чувствовал,  как  мучительно  больно  обладателю

этих глаз, как он силой заставляет их не закрываться.

     Мысли путались и кружились,  как масляные пятна на раз-

бушевавшемся море, и он почувствовал страстное желание, под-

катившееся к горлу, желание, о существовании которого он ни-

когда раньше не подозревал.

     Он узнал в удивительной вспышке прозрения, что было на-

писано к Книге Предков,  узнал о рускиндах и о корнях, кото-

рые уходят глубже, гораздо глубже, чем просто корни расы. Он

узнал, что сам он - скиталец,  и все его люди - скитальцы, и

какой конец они найдут. И еще он узнал то, что сделал с Бум-

мелом.

     Он наблюдал,  как желтые глаза маленького существа  по-

дергиваются изморозью, как стихает подрагивание меха.

 

                         *   *   *

 

     Первому Помощнику не хотелось подниматься на мостик. Он

знал, что там находится существо,  и не получал удовольствия

от идей и беспокоящих мыслей, которых это существо навевало.

     Но это был его долг,  так как он знал,  что текущий ра-

порт должен быть отдан. В любой момент Капитан должен знать,

как далеко они ушли, какова их скорость и когда следует ожи-

дать прибытия на место - всю информацию о полете.

     Когда он поднялся на мостик, то увидел лишь спину Капи-

тана и  слепой,  матовый,  темный лик иллюминатора.  Капитан

отключил его.  Пространство было отрезано впервые с тех пор,

как корабль вступил в строй.

     - Капитан...

     Ответ был мягким,  словно тонкое стекло, как паутин ти-

шины, которая оплела их и могла лопнуть от малейшего шума.

    - Оно умерло, - сказал Капитан.

     Он продолжал смотреть прямо перед собой в пустоту.

     - Умерло? Зверушка? Как? Почему?

     - Оно не могло жить вдали от своей планеты.  Мы разбили

его сердце. Это же так просто! Если хочешь, можешь смеяться.

Мы разбили его сердце,  и оно умерло, вот и все. А теперь мы

летим домой.

     Последнее слово он произнес странным.  хриплым голосом,

словно что-то  такое,  что он знал много лет назад,  а потом

забыл, подобрал для него другое  значение,  а  теперь  вдруг

вспомнил, что же оно означает,  и теперь он проклят,  потому

что это останется вечно недосягаемым для него.

     - Но  Служба!..  Тогда ведь торговцы проглотят ее...  -

запинаясь, начал Первый.

     Капитан повернулся.  Лицо у него было полураздраженным,

полуумоляющим.

     - Неужели ты не понимаешь, Чарли? Неужели ты не знаешь?

Ты же избегал его, так что должен был слышать, что оно гово-

рило. Неужели ты не видишь? Служба, торговые гильдии, Земля,

поиски, постоянная жажда обладать все большим и большим...

     Он резко замолчал,  словно сказал уже все,  что намере-

вался. Пустые слова.

     И тут  он  произнес единственное,  в чем был смысл.  Он

сказал, что во всем услышанном - он это знает - только  одна

истина была несомненной,  единственная истина, из-за которой

умер Буммел, так как знал, что отныне лишен ее:

     - Не может быть дома,  если нет отдыха. И не может быть

отдыха, если нет Дома.

     Он отвернулся  к иллюминатору.  Первый Помощник намере-

вался уйти,  но тихие слова, произнесенные Капитаном прямо в

умершее окно в мир, заставили его остановиться. Глядя в пус-

тое пространство, Капитан пробормотал:

     - Он умер и последнее, что он чувствовал... - Он помол-

чал. - Он жалел нас,  Чарли. Он нас даже не ненавидел за то,

что мы его убили. Он просто-напросто нас жалел.