Библиотека художественной литературы

Старая библиотека художественной литературы

Поиск по фамилии автора:

А Б В Г Д Е-Ё Ж З И-Й К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш-Щ Э Ю Я
Читальный зал:

ИРИНА ШЕВЧЕНКО

К О С А

  
   (Детективная повесть)
  
   - 1 -
  
   За окном темень и гроза. Ночь. Мигает лампа у кровати сына.
   - Костик!
   Не отвечает. Спит, уронив на пол книгу. Подхожу, прячу под
  одеяло его тонкую руку с неожиданно крупной, почти мужской
  кистью. Завидев что-то темное над верхней губой, качаю головой: не
  умылся, стервец! Пытаюсь стереть грязь и тихо смеюсь своей
  глупости - это же усы ппробиваются! Господи, ему ведь уже
  тринадцать... Поднимаю книгу. Урсула Легуин, "Волшебник
  Земноморья". Вдруг ощущаю себя матерью юного героя, которого ждут
  подвиги и ристалища, сомнения и бессмертие. Потом. А пока по
  девчачьи длинные рисницы во сне бестрепетны, не тревожат их
  обладателя ни золотые клады в темных пещерах, ни прекрасные девы в
  неведомых краях, ни Зло, притаившееся на каждом шагу. Снится ему,
  наверняка, теплое и ласковое море, в котором он плещется, как
  дельфин. Море, на берегу которого мы живем уже неделю. И всю неделю
  остервенелый ветер ворочает неподъемной тяжести волны, швыряя их на
  берег, а свинцовое небо висит так низко, что влажным языком
  вылизывает крыши...
  
   За окном и сейчас полыхают молнии, ворчит гром, а вете
  раскачивает море, словно собирается накрыть им Белосарайскую
  косу, смыть с нее все то, что понастроено и намусорено.
   Острое чувство опасности пронизывает меня, хочется схватить
  мальчишку на руки и бежать с этой узкой, изогнутой, как сабля
  эмира, полоски земли, опрометчиво врезавшейся в море. Бежать, куда
  глаза глядят, пока не поздно.
   Да уж, усмехаюсь, схватишь тут! Ноги будут по земле
  волочиться...
   Он - вырос. А я - состарилась? Подхожу к зеркалу: тело все еще
  юно, волосы - пышны и русы, коса -длинна, глаза - блестят. Только
  глядят они отчего-то печально и тоскливо, а лицо в бледных отсветах
  молний и жалком свете ночника, как иллюстрация к фильмам ужасов.
   И от чего-то, как колокол, бухает в груди сердце.
  
   О чем это говорили сегодня за общим столом в гостинной под
  завывание верта и неумолчный шум волн?
  
   - 2 -
  
   - Твоя мать прекрасна, Константин! - громко говорит Игорь,
  отправляя в рот кусок лососины. - И муж ей нужен такой, как я -
  толстый, красивый и богатый!
   - А вы богатый? - интересуется Костик, за обе щеки уписывая
  ананас и заедая его для верности бананом.
   - А как же! Видишь - все они тут жрут за мой счет!
   Костя вдруг откладывает еду и вытирает руки. Игорь смущенно
  замолк. Смущение его относится не ко вем, только к мальчику.
   - Я не имел в виду тебя, старик, угощать тебя мне чертовски
  приятно, потому что... - он не договаривает, обводит всех тяжелым
  взглядом, который останавливает на мне. - Я виноват, мадам! Такие
  обиды смываются только кровью!
   - Когда-нибудь твои слова окажутся пророческими... - лениво
  констатирует Анатолий, - А жрать мне все равно за чей счет: если
  кто-то платит, значит ему так нравится.
   - Перед нами ты тоже должен извиниться! - возмущается Валентина,
  подталкивая локтем Ларису, - А то кто-то, значит, мадам...
   - А за что? - удивляется Игорь. - Вот их, - кивает в нашу
  сторону, - я приглашал, и вот его, - недобро глядит на Анатолия.
   - А мы, значит...
   - А вы значит... Но вы не тушуйтесь, делайте как Толян...
   - А нам пора, - встаю и вежливо улыбаюсь, - Косте спать уже
  надо. Спасибо за угощение.
   Игорь мрачнеет, встает, идет следом.
   - На интеллигенццию потянуло, твою мать... - слышу за спиной
  голос Ларисы, - а мы ему - "значит"!
   - Кто тебе мешал стать интеллигенцией? - спрашивает Анатолий, -
  Или отрастить такую косу? Обскублись, как кошки...
   - Кто интеллигенция? - просыпается Виктор, - Что пьем? Где мой
  стакан?
   Игорь провожает нас до дверей нашего номера.
   - Я кретин! Но ведь действительно не хотел вас обидеть!
   - Ты обижал их, а мальчишка это слышал.
   - Понятно, я не гожусь тебе в мужья!
   - Мы с тобой знакомы три дня!
   - Какое это имеет значение? Я достаточно повидапл, чтобы
  научиться понимать сразу...
   - А я, наверно, не достаточно. Скажи, зачем они тебе? Почему ты
  не приехал сам?
   - Толян - друг детства, вернее, завистник с младенчества. А
  друзей детства, как и родителей, не выбирают. Витек - мужик
  хороший, не гляди, что пьянь, за Толяном, как всегда, увязался.
  Лорик с Валюхой тоже кусок жизни, никуда от них не дется.
   - А Татьяна?
   - Тут сложнее. Она вбила себе в голову, что я должен на ней
  жениться, хотя никогда мы с ней об этом не разговаривали.
   - Но повод так думать, выходит, ты ей все же дал!
   - Вовсе нет. Просто она из тех, кто считает, что мужика надо
  обхаживать до тех пор, пока не сдастся. В общем, понимаю я, на что
  намекаешь: "скажи, кто твой друг"...
   - И все они знают, что ты приехал покупать дом и что у тебя куча
  денег?
   - Да, знают. И это их, естественно... волнует! Но что мне до
  этого? Я не хочу расставаться с тобой, вот беда! А давай, я
  назначу тебе свидание? Ночью, пока петухи не пропоют зарю, а? Брошу
  камешек в окошко, ты и выйдешь, как давным давно девки к парням в
  деревне выходили...
  
   - 3 -
  
   ...В стекло стукнул камешек. Вздрагиваю, открываю дверь на
  балкон, подхожу к перилам, гляжу вниз. Его лицо оказывается
  совсем рядом с моим, потому что первый этаж.
   - Если не придешь - зарежу себя вот этим ножем! - тихо смеется,
  показыввает огромный острый кухонный нож, которым с вечера
  разделывали рыбу. - Жду в машине пятнадцать минут! - и исчезает в
  струях дождя. Как призрак.
   Я почему-то пугаюсь и спешу. Запутываюсь в полах халата, не
  попадаю в спортивные брюки, перекладываю что-то с места на место,
  надеваю невпопад Костины шлепки и тону в его сороковом, чертыхаюсь
  про себя, стараясь не разбудить мальца, чтобы не подумал чего.
   А что, что собственно, может он подумать? Не мужняя жена, вдова,
  имею право! Пять лет уже одна и все боязно - а что Костик
  подумает? Всех из-за него отшила! Господи, ну что себе самой-то
  врать: кого всех? А кто был-то? И не уродина же... В кои-то веки
  приличный мужик будто бы глаз положил! Но что я знаю о нем?
  Может, он вор в законе, раз у него столько денег! А, может...
  может, я из-за денег?
   Сажусь на кровать, думаю. И успокаиваюсь. Какие, к черту,
  деньги! Просто смахивает он на долгожданного прекрасного
  принца, отяжелевшего, правда, малость от жизни.
  
   И вдруг ощущаю, что за окном - тишина. Ни ветра, ни дождя.
  Только звонко каплет с крыши... Выхожу на балкон, легко
  перемахиваю через перила, благо, до земли недалеко, и замираю в
  ужасе: огромная луна глядит на меня с абсолютно черного неба
  немигающим кошачьим глазом. Напротив корпуса - бильярдный
  павильон. Какая-то неясная тень проскакивает между павильоном и
  зданием пансионата слева от меня. То ли вздох, то ли всхлип
  доносится на пределе слышимости и вся шерсть на коже встает дыбом.
   Обхожу бильярдную с другой стороны, справа, подальше от смутного
  видения, медленно приближаюсь к машине, стоящей за павильоном в
  углу двора. Ее дверцы распахнуты. Свет включен. Поет что-то
  Меладзе. Молча глядит сверху луна.
   А Игорь сидит за рулем, голова немного откинута назад, на меня в
  упор глядят его мертвые глаза. Мертвые, потому что в груди у него,
  по самую рукоятку, торчит давешний нож...
  
  
  
  
   - 4 -
  
   ...Замираю в двух метрах от машины, не в силах приблизиться.
  Кажется, в его глазах все еще светится упрек: просил же прийти
  побыстрее! Вытащить нож? Вызвать скорую? Бежать куда-то? Слышу за
  спиной чье-то дыхание и в ужасе гляжу по сторонам - кто здесь?
   Бегу в дом. Комната коменданта на втором этаже. Из приоткрытой
  двери в коридор падает полоска света.
   - Егорыч! - распахиваю дверь и застываю на пороге: он вытирает
  руки полотенцем, а его кеды и спортивные брюки мокры, будто он
  долго бегал по лужам.
   Комендант следит за моим взглядом и тоже глядит на свои мокрые
  ноги:
   - Выходил закрыть ворота, забыл с вечера, а вдруг принесет кого
  нелегкая, - почему-то смущенно говорит он.
   - Егорыч, там Игорь в машине, вы видели?
   - Я не ходил туда, а что такое? - он вдруг бледнеет. - Пошли!
   И мы бежим назад, к машине. По лестнице он спускается первым, и
  я зачем-то отмечаю, что у него лысина, которую видно только
  сверху, что он уже совсем стар, толст и неуклюж, что он все знает и
  смертельно перепуган, хотя я ведь еще не сказала главного. И
  кажется мне, что во всех комнатах свет и пол в коридоре оттого
  полосатый, что в комнате Валентины кто-то громко говорит как раз в
  тот момент, когда я бегу мимо: "Ничего у него там не было,
  понимаешь? Пусто...". А у двери Толяна мне чудится, что стоит
  кто-то за дверью и через щелочку глядит нам в след. Только в моей
  комнате тишина. Спит Костик и не ведает, что нет больше щедрого
  дяди, который обещал показать ему весь мир...
  
  
   - 5 -
  
   Игорь все также тих и спокоен. И все также поет Меладзе. Егорыч
  приближается осторожно, крестится и шепчет что-то едва слышно.
  Потом резко оборачивается ко мне:
   - А ты-то что тут делала?
   - Так он же меня позвал... Камешком в окошко...
   - Камешком?
   - Егорыч, он был жив минут двадцать назад! Приходил ко мне под
  окно, смеялся! Звал, говорил, что ...
   - Что же он говорил?
   - Что если я не приду минут через пятнадцать, он покончит жизнь
  самоубийством этим вот ножом...
   - Что?..
   - Нож вот этот у него в руке был. Он его держал вот так...
   - Ты трогала тут что-нибудь?
   - Нет, нет, близко даже не подходила, ноги не несли...
   - Господь с тобой, милая, - шепчет зачем-то Егорыч и бежит в
  дом, в кабинет, к телефону...
  
   - 6 -
  
   А я возвращаюсь к себе. Вхожу тихонько, сажусь на кровать.
  Включаю свой ночник.
   - Что случилось? - спрашивает вдруг Костик совсем не сонным
  голосом. - Наверху бегал кто-то и двигают что-то там...
   - Двигают?
   - Ну как будто двигают, и ругался кто-то...
   - Кто?
   - А я знаю? Голоса слышно, а какие - не разберешь!
   Он молчит с минутку, потом осторожно спрашивает:
   - Ты к дяде Игорю ходила?
   - Да.
   - Я думал... Ты бы замуж за него пошла, что ли... Я не против.
  По-моему, он ничего мужик.
   - А я бы и пошла, Костик. Только теперь уж ничего не
  выйдет.
   - Почему?
   - Не за кого замуж идти...
   - Как это - не за кого? Он что, уехал? Трепач, выходит, да?
   - Убил его кто-то, - говорю, и слова звучат до ужаса фальшиво.
   - Убил? Он же полчаса назад тебе камешки в окошко кидал? Кто ж
  его убил?
   - Значит, ты не спал?
   - Уснешь тут, когда над ухом свидания назначают!
   - Зачем же притворялся?
   - Если б я не притворялся, ты же ни за что не пошла бы! Ведь
  правда?
   - Правда... И никто бы его тогда не нашел до самого утра.
   - Так это ты его нашла?
   - Я, - и слезы закипают во мне.
   - Мам, - Костик перебирается ко мне на кровать, - мам, ну не
  плачь! Ну что ты плачешь!
   Он неуклюже обнимает меня, но рыдания сотрясают все мое тело. Он
  тащит стакан воды, пакетик с таблетками, платок.
   - Вот т-такой ножака, п-п-представляешь? - захлебываюсь
  слезами. - Котор-рым р-рыбу вчера чистили. П-прямо вот тут, вот
  так торчит, - показываю на себе, - по самую рукоятку. Ну не сам
  же он, а? Он же д-дом хотел купить и мне... и нам с тобой...
   - Я сейчас, - вдруг вскакивает Костик, - сейчас приду.
   - Куда ты? Не ходи!
   - Да в туалет! Приду сейчас...
   Он хватает полотенце и выскакивает за двери.
  
   - 7 -
  
   А во двор пансионата, ворча приглушенными моторами, въезжают
  машины, хлопают дверцы. Тишина наполняется голосами, топотом
  множества ног. Я замираю и прислушиваюсь. Сердце стучит, как
  молот, и странная тревога заливает меня с головы до пят.
   - Где труп? - слышу со двора. - Никто ничего не трогал?
   Голос усталый, равнодушный, сонный.
   - Конечно, никто. Хотя, кто его знает... Народу тут у нас немало
  всякого обретается, а сторожа я к нему на приставлял, - испуганно
  бубнит Егорыч.
   - Вы обнаружили? - пожалуй, в зубах у говорившего зажата
  сигарета.
   - Нет, нет, не я. Женщина тут у меня одна живет, вернее с
  парнишкой, с сыном. Вот она и обнаружила.
   - Где она?
   - А вот тут, - он явно показывает на мои окна.
   - Ивочкин! - гаркнул проснувшийся вдруг мент у самого балкона. -
  Загляни-ка в комнату... Номер-то какой?
   - Седьмой, - спешит сдать меня услужливый Егорыч.
   - Загляни в седьмой номер и приведи дамочку оттуда!
   Вернулся Костик.
   - Милиции понаехало!
   - Чему же ты радуешься? Сейчас за мной придут, - руки мои мнут
  что-то ожесточенно.
   Костик забирает у меня изуродованную книгу и вдруг пугается:
   - За тобой? А зачем? Ты-то тут причем?
   - Я его нашла...
   - Ну и что?
   Эта мысль приходит нам в голову одновременно. Я последняя
  говорила с ним. Я обнаружила тело. Я знала о том, что у него
  куча денег...
   Дверь распахивается, и на пороге возникает юный лейтенант
  Ивочкин, челюсть квадратная, глаза синие, и сажень в плечах,
  естественно, косая:
   - Вы обнаружили тело?
   - Я...
   - Пойдемте. Мальчик может остаться.
   - Он пойдет со мной! - цепляюсь за Костика, как за последнюю
  надежду.
   Выходим во двор. В небе - ни тучки, блистают долгожданные
  звездные россыпи.
   - Классная погода будет утром! - вздыхает Костик.
   - Значит, будем, купаться, - уверенно обещаю я.
   Лейтенант глядит на меня с удивлением.
  
   - 8 -
  
   Возле машины, во дворе и в доме суетятся люди. Игорь уже лежит
  на мокром асфальте. Глаза закрыты. В желтом свете прожектора
  лицо его почти неузнаваемо. Острое чувство утраты пронзает меня,
  хочется бросится ему на грудь и взвыть по-бабьи над своей судьбой.
  Но я только крепче прижимаю к себе Костика, который не помещается,
  как раньше, под мышкой и тревожно дышит в правое ухо. В голове
  ясно, как после доброй чашки крепкого кофе ранним утром.
   Высокий худощавый мужчина в штатском, руки в карманах модных
  брюк, в зубах сигарета, с едва уловимой иронией глядит на меня в
  упор темными внимательными глазами. И вдруг протягивает руку:
   - Алескандр Евгеньевич Хохлов, следователь прокуратуры. Значит
  это вы обнаружили тело?
   "Сыскарь", выскакивает прочитанное где-то словечко. Он -
  сыскарь, а я - подозреваемый номер один. Молча, опасливо
  вкладываю свою руку в его большую ладонь. Она совсем неожиданно
  оказывается сухой, теплой и уютной.
   - Не бойтесь, наручники вам наденут чуть позже, - говорит
  он почти без улыбки.
   Костик вздрагивает и теснее прижимается ко мне. Набрав в грудь
  побольше воздуха, отвечаю почти спокойно:
   - Екатерина Ивановна Ивлева, научный сотрудник музея, - и
  зачем-то добавляю, - отдел первобытного общества, древнего мира
  и средних веков... Я нашла тело.
   Он оглядывает меня зачем-то с ног до головы, задержавшись на
  мгновение на моих руках, нервно теребящих косу. И спрашивает
  подчеркнуто равнодушно:
   - Как это произошло?
   - Подошла к машине и увидела. Потом сообщила Егорычу.
   - Во сколько подошли к машине?
   - После часа ночи, я не помню точно.
   - В час тридцать пять, - вмешивается вдруг ребенок, - когда ты
  ушла, я на часы посмотрел.
   - Шпионил за матерью? - теперь его почти ехидная улыбка вполне
  заметна.
   - Еще чего! Она и не пряталась. Поглядел на часы и все.
   - А зачем вы в такое время пошли к его машине? - спрашивает
  спокойно, а в глазах легкое презрение, мол, все вы такие на
  курортах...
   Краска заливает лицо. Гляжу почему-то вначале на Костика.
  Встречаемся взглядами и он опять выручает меня:
   - Дядя Игорь предложил моей маме выйти за него замуж, а я
  согласился!
   - А мама? - опять прячет улыбку следователь.
   - А мама говорила, что за три дня не женятся, поближе
  познакомится надо.
   - И ты дал добро, чтобы они поближе познакомились, да?
   - Ничего смешного, - Костик высвобождается из моих объятий, - и
  не нужно так смотреть на маму!
   - Замолчи! - отправляю его за спину, - А то пойдешь в
  комнату.
   Костик обиженно замолкает, а следователь раскуривает очередную
  сигарету.
  
  
   - 9 -
  
   - Значит, в час тридцать пять вы вышли из комнаты. Кого видели в
  коридоре?
   - А я вышла не через дверь, - опять краснею и запинаюсь.
   - Не понял...
   - Я не хотела, чтобы меня кто-нибудь видел, потому... вышла
  через балкон. Там совсем невысоко...
   - М-да! Вы договаривались встретиться или это была... ваша
  инициатива?
   Костик снова пытается что-то сказать в мою защиту, я крепко
  сжимаю его руку и отвечаю сама:
   - Минут за пятнадцать до того, как мне выйти, Игорь подходил к
  балкону. Шел дождь и все было закрыто. Он бросил камешком в стекло,
  как и обещал. Я вышла. Он сказал, что если я не приду через
  пятнадцать минут - покончит жизнь самоубийством. Смеялся, конечно.
  Но в руках у него действительно был тот самый нож, который потом...
  Вначале мне не хотелось выходить. Не потому, что он не
  нравился мне, а потому, что...
   - Почему же?
   - Потому, что смотрят потом вот так, как вы...
   - Понятно. А почему же пошли?
   - Потому, что мне казалось, что Игорь говорит правду: мы с
  Костиком действительно нравились ему, а он нам. В конце концов,
  он ведь действительно замуж звал...
   - На второй день знакомства?
   - На первый.
   - И вы ему поверили?
   - Да...
   - И вы думаете, что в это поверю я?
   - Мне все равно, во что поверите вы!
   - Вам не может быть все равно. От того, во что поверю я,
  зависит для вас очень многое.
   - Простите...
   - Итак, вы лихо преодолели высоту и...
   - И обошла павильон вот с этой стороны.
   - Почему же с этой, если с другой ближе?
   - Не знаю. Хотя...
   - Что же?
   - Дождь закончился, тучи куда-то делись сразу и так светила
  луна...
   - Как?
   - Ярко. Огромная такая. И мне показалось, что там кто-то
  проскочил и звук какой-то был, я не могу объяснить... Будто
  ахнул кто-то. Вокруг стояла такая тишина... Но может мне и
  показалось, я не уверена. Пошла с этой стороны и все.
   - И что увидели, когда подошли?
   - Он смотрел на меня. Дверца была открыта настеж, свет горел,
  музыка играла, а он смотрел, будто я виновата, что не успела...
   - Почему вы решили, что он мертв?
   - Не знаю. Просто сразу поняла это.
   - Вы что, часто видели покойников?
   - Когда я была совсем маленькой, умирали мои бабушки и дедушки.
  Потом рак унес маму. Потом спился от одиночества и умер отец. А
  потом погиб в шахте муж...
   - Есть еще родственники?
   - Никого у нас с Костиком больше нет. Нам хотелось, чтобы
  кто-нибудь нас любил.
   - Ясненько, - следователь отворачивается и глядит в светлеющее
  небо.
   - Багажник машины был открыт или закрыт? - спрашивает он, чуть
  погодя и опять пристально глядит мне в лицо.
   - Закрыт. Только одна дверца открыта была, со стороны водителя,
  а остальные закрыты.
   - А где он хранил деньги?
   - Сзади под сиденьем тайник есть. Игорь мне показал вчера.
   - Сколько там было?
   - Он говорил - двести тысяч долларов.
   - И где же они, не знаете случайно?
   - Вчера они были в тайнике. Игорь брал оттуда какую-то сумму, а
  меня просил понаблюдать, чтобы никто не подглядывал.
   - Ну, и...
   - Что?
   - Подглядывал кто-нибудь?
   - Как сказать...
   - Говорите, как есть.
   - В общем-то, они все были где-то рядом, в бильярдной. Но чтобы
  кто-то наблюдал за нами - сказать не могу.
   - Все, это кто?
   - Егорыч играл в бильярд с Виктором, тот, правда, едва держался
  на ногах, но все равно выигрывал, я не понимаю, как у него это
  получалось. Анатолий просто так болтался по бильярдной с мячом в
  руках и кидал его во всех по очереди, ему казалось, что это смешно.
  Валентина и Лариса смотрели что-то по телевизору. Было часов
  двенадцать дня, какая-то детская сказка шла. Вы же видите, павильон
  даже не застеклен, так что мы с Игорем у машины были как на ладони.
   - А где был ваш юный адвокат?
   - Ходил к автостанции. Там в киосках можно купить всякие мелочи.
   - Значит, видеть откуда он брал деньги, могли, практически, все.
   - Иногда мне казалось, что он делал это специально.
   - Что?
   - Грубил им, демонстрировал, что у него много денег. Только я не
  знаю зачем.
   - Выясним. Ивочкин! Они могут побыть в своей комнате. Проследи.
  
   - 10 -
  
   - Я есть хочу, - сообщает ребенок едва за нами закрывается
  дверь и направляется к холодильнику.
   А я зарываюсь носом в подушку и пытаюсь хоть немного привести в
  порядок перепутавшиеся мысли....
  
   ...Если глядеть на карту, коса похожа на кривую турецкую
  саблю, лихо рассекающую прибрежные воды. Или на инструмент,
  которым успешно пользуется Старая Леди для отправления отбывших
  положенный срок в этом мире гомо сапиенсов в мир иной.
   Почему мы приехали именно сюда? Кажется рассказал кто-то, что на
  Белосарайке самая чистая вода по всему Азовскому побережью. А если
  учесть вконец испортившуюся в конце августа погоду, вполне могло
  оказаться, что отдыхающие тут в дефиците, а цены, соответственно,
  почти смешными.
   Вода и впрямь оказалась невероятно чистой. Зато сама коса
  (видимо, в счет компенсации за столь явное упущение со стороны
  рода людского) - заваленной горами мусора. Тут было всё - шкурки от
  бананов, обгрызенные кукурузные початкои, битые бутылки,
  пластиковые пакеты, обёрточная бумага, рыбьи кости и другие
  благоухающие остатки оргий и вакханалий вконец одичавших
  отдыхающих.
   Хозяева фанерных курятников, громко именуемых жильем для
  приезжих, тоже не оправдали наших надежд. Цены подтверждали
  истину, согласно которой наш рынок - самый прикольный рынок в мире.
  И это несмотря на почти полное отсутствие желающих глядеть с
  промокшего берега на буйство свинцовых волн и стада беременных
  дождем туч, неведомо куда гонимых остервенелым ветром.
   - Возвращаемся! - вынесла я приговор нашей авантюре. - Еще
  успеем на автобус.
   - Никуда я не поеду! - возмутилось чадо. - Ну и что, что ветер?
  Я целый год на море собирался. Мне все равно, какое оно, - и он
  сел на чемодан, установленный чуть ли не в лужу посреди дороги.
   До ближайшего жилья - метров двести. А жилье-то - царское село
  какое-то! Дома один другого больше и причудливее. В таких дешево
  явно не будет.
   Я озиралась вокруг с тоской, а он с восторгом.
   - Гляди, - вдруг вскочил Костик, - видишь, вон там, - настоящий
  маленький дворец! Вот бы пожить в таком!
   Большой двухэтажный дом из красного кирпича стоял на дюне почти
  у самого моря и действительно напоминал своими башенками и
  стрельчатой крышей миниатюрный европейский средневековый замок.
  Пустынный песчаный пляж вокруг, грунтовка, рассекающая узкую в этом
  месте косу на две неравные ленты и море с трех сторон горизонта,
  накрытое куполом низкого серого неба, придавали всему мрачное
  очарование.
   - Пошли. - решительно сказал Костик и подхватил оба чемодана. -
  На сколько хватит денег, столько и проживем.
   Замок оказался пансионатом с прозаическим названием "Металлист".
  Комендант, завидев нас, покачал головой:
   - И угораздило же вас приехать в такую погоду! Ну да ладно, наши
  все выехали еще два дня назад, один я тут, а вместе веселее будет.
  И не бойтесь, не разорю. Я не жадный... А жилье у нас знатное: и
  холодильничек в комнате, и радио, и кроватки удобные. И сортирчик
  теплый на этаже. Даже водичку горячую организовать сможем, если
  пожелаете, и без дополнительных затрат. Кухня вот только во дворе.
  С одной стороны игротека, а с другой кухня, вон в том павильоне. А
  комнатка лучше будет внизу, я думаю, тут сейчас теплее... А тут у
  нас гостиная, ежели приедет кто, мы тут обычно все вместе обедаем.
   - А что, может кто-то еще приехать?
   - Почему бы и нет? Обещались тут одни, ну да это как сложится.
   Он с гордостью показывал хозяйство, явно соскучившись без
  собеседников. Внутри архитекторы тоже постарались соблюсти
  романтический стиль: винтовая лестница, легкие колонны, ковры,
  камин в гостиной. Костик тихо повизгивал от восторга. А я маялась
  ничем тогда еще не обоснованной тревогой.
  
   Три дня наслаждались мы тишиной и одиночеством. Бродили по
  влажному пляжу, собирая камешки, раковины и крабов. Играли в
  шахматы и бильярд. Смотрели подряд все вечерние передачи по
  телевизору, заточенному в металлический ящик в игротеке.
  Обследовали косу и вели философские беседы с Егорычем.
   Гости приехали вечером в пятницу.
  
   Задрипанный пятнистый "Жигуль", высадив пассажиров, тут же
  умчался, а вальяжная темно-синяя "БМВ", поблескивая перламутром,
  по-хозяйски расположилась в маленьком дворике за павильоном. Наш
  тихий замок наполнился суетой, голосами, смехом. Егорыч, похоже,
  именно этим гостям был не очень-то и рад.
   - Зачем же тогда пускаете? - удивилась я, когда он ворчал что-то
  сердито, двигая на печке кастрюли.
   - Рыбу надо в муку обмакивать! - изрек он в ответ, глядя, как я
  отдираю кусочки камбалы, пригорающие к сковороде.
   - Так нет же у меня муки, - отвечаю миролюбиво.
   - А попросить - так нельзя, что-ли? - все больше сердится он.
   - Егорыч, миленький, дайте, пожалуйста, немножечко муки! -
  слегка подыгрываю ему.
   - А как же не пускать, - взрывается неожиданно он, - если Толян
  - брательник главного инженера завода нашего, а Игорек...
   Он вдруг замолкает и задумывается.
   - Что же Игорек? - напоминаю о себе.
   - Шельма он, вот что! Поквитаться бы с ним за дельце одно
  надо...
   - А как же заповеди христианские, Егорыч? Прощать, не мстить и
  прочее? Обсуждали мы, помнится, и эту проблему.
   - Не лови на слове! И не читай мне морали, молода еще!
  
   - 11 -
  
   И тут они появились на пороге кухни. Анатолий и Игорь. Оба
  высокие, крупнотелые, похожие на матерых, сытых волков на
  пикнике. Только у Анатолия глаза холодные, взгляд тяжелый, резкая
  складка у рта - того и гляди оскалится и зарычит. Игорь - будто
  светлее, в темных глазах смешинка притаилась, иронизм чуть заметный
  в уголках губ. А за ними хлипкая, вихляющаяся, размытая какая-то
  фигура - Виктор, глаза полуприкрыты, взгляда не поймаешь, улыбка
  странная и вообще страшненькое что-то во всем его зыбком облике.
   Анатолий смерил меня оценивающе и двинулся в мою сторону.
  Инстинктивно делаю шаг назад и обжигаюсь о сковороду. Что-то такое
  мелькнуло в глазах Игоря, он оттеснил Анатолия, встал между нами,
  прикрыв меня собою, и сказал ласково так:
   - Не про тебя, Толян, уж извини, будь другом!
   И обернулся ко мне.
  
   - 12 -
  
   В дверь постучали, на пороге опять возникает лейтенант Ивочкин:
   - Собирайтесь, поедете с нами в райотдел.
   Смотрю на него и вдруг понимаю сказанное: меня забирают в
  милицию! Гляжу на Костика, он крепко спит на своей кровати.
   - А как же мой сын? Он же останется один... - у меня
  перехватывает дыхание.
   Воображение рисует жуткие картины: Костик тонет в море, Костик
  превращается в беспризорника-попрошайку, Костика определяют в
  детдом...
   - Не переживайте, Екатерина Ивановна, за ним присмотрят. - слышу
  голос следователя Хохлова и он появляется собственной персоной.
   Я все так же сижу на кровати, не в силах сдвинуться с места, и
  смотрю на него снизу, а руки мои опять живут сами по себе,
  разглаживая одеяло и комкая простыню.
   - Кто? - пытаюсь спросить, но охрипшее горло подводит меня.
   Беру себя в руки, встаю, встряхиваю головой. Коса окончательно
  расплетается и Хохлов глядит на мои соломенные, густые, спутавшиеся
  волосы.
   - Кто позаботится о нем? - переспрашиваю и почти кричу - Я не
  могу оставить его самого! Разве вы не понимаете?
   - Я позабочусь. Вас это устраивает? Приводите себя в порядок и
  выходите во двор. И не кричите, вы же его разбудите! - он выходит,
  не дав мне вставить ни словечка.
  
   Лейтенант Ивочкин отчего-то хмыкает и, прикрывая за собой дверь
  с той стороны, предупреждает:
   - Две минуты!
   Нарочно надеваю длинное светлое нарядное платье, туго
  заплетаюсь, закалываю косу красивой, тяжелой заколкой, которую
  подарил давеча Игорь (пальцы слегка дрожат, касаясь ее теплых
  перламутровых выпуклостей...), прихватываю сумочку и подхожу к
  Костику. Умаялся. Ничем сейчас не разбудить. Загадочная улыбка
  играет на его загорелом лице.
   - Я скоро вернусь, слышишь? - шепчу ему в самое ухо, изо всех
  сил надеясь, что это правда.
   И выхожу во двор. Солнце слепит глаза. Кто-то большой и сильный
  в штатском уверенно подхватывает меня под локоток и направляет
  к милицейскому УАЗику. Краем глаза замечаю, что в другую машину
  сажают троих женщин и Виктора, а рядом со мной оказывается
  Анатолий. На пороге стоит Егорыч и руки у него трясутся, словно с
  перепоя.
   - Егорыч,- бросаюсь к нему, уворачивыаясь от крепких рук, -
  присмотрите за парнем, а? Не пускайте его купаться, и чтобы он ел,
  хорошо? Там в холодильнике все есть, а где деньги лежат, он
  знает...
   - Какие деньги? - вдруг бесцеремонно разворачивает меня к себе
  мой крепыш-провожатый. - Где они лежат?
   - В чемодане, в кармашке, а что? - пугаюсь я.
   - Нчего, - разочарованно вздыхает он, - садитесь, ехать пора.
  
   - 13 -
  
   Забиваюсь в угол машины, закрываю глаза...
  
   ...И вижу нас с Игорем за легким столиком прибрежного,
  затерянного а дюнах кафе. Ветер остервенело рвет маскировочную
  сеть, натянутую над столиками вместо потолка. Шелестит
  искуственная листва, грохочут волны, пытается перекричать все это
  Люба Успенская, а Костик стоит на вершине ближайшей дюны и снимает
  на видеокамеру игрушечные корабли у горизонта. Игорь накрывает мою
  руку своей:
   - Я не хочу расставаться с тобой... Мои дети давно выросли и не
  нуждаются во мне. Моя жена уже лет десять замужем за моим бывшим
  начальником. Моя любовница хочет надеть на меня ошейник и посадить
  на короткую цепь, а мои друзья, похоже, хотят моей смерти. Только
  ты не хочешь ничего.
   - Я знаю тебя всего три дня.
   - А мне кажется, что мы знакомы всю жизнь. Просто давно не
  виделись, а теперь встретились и ты не хочешь понять меня.
   - Мама! А чайки умеют летать против ветра! - кричит Костик.
   Я встаю и иду к сыну, подставив влажному ветру горящее лицо.
   А Игорь наливает в бокал мартини и тяжело глядит мне вслед...
  
   - 14 -
  
   - Приехали, выходите.
  
   Райотдел в старом здании, темном, грязном, приземистом. На окнах
  решетки, на входе тоже решетка, за которой стоит дежурный. Завидев
  нас, он лихо откатывает ее в сторону, и мы входим. Жуткое чувство
  охватывает меня, когда, обернувшись, вижу, как дежурный возвращает
  железное чудовище на место, перекрывая возможные пути
  отступления...
   Впереди по крутой лестнице поднимается спокойный, кажется, такой
  уверенный в себе Анатолий. Его-то уж наверняка вытащат из любой
  передряги влиятельные родственники и друзья.
   За ним старательно семенит, похоже, совсем трезвый Виктор. Я
  вижу только его хилую спину, но и это повергает меня в
  полумистический ужас, еще более ощутимый от того, что Виктор сменил
  выцветший и растянувшийся трикотажный спортивный костюм на хорошие
  брюки и безукоризненно отглаженную рубашку с короткими рукавами.
   Женщины сбились в кучку и взбираются по лестнице, цепляясь друг
  за друга. Изящная Татьяна подметает ступеньки широким мягким
  платьем. Коротковатые ноги Ларисы, едва прикрытые тесной юбчонкой,
  выглядят тут жалко и неуместно. Крупная полноватая Валентина в
  строгом платье выглядит увереннее других, но и ей явно не по себе.
  Бледные и непричесанные, они тихонько шушукаются на ходу:
   - Ты сказала, что мы спали и ничего не видели? - шипит на ухо
  Татьяне Валентина.
   - Ну конечно! Что же я, дура, что-ли? Спала и все! Менты
  разбудили, тогда все и узнала.
   - Кто же тебе поверит, что ты не заметила, когда он ушел,
  Танюха, если вы все равно спали в одной комнате и все знали,
  как ты бесилась, когда его не было! Кто-нибудь наверняка уже
  доложил об этом, - ехидничает Лариса.
   - Да кто же, кроме вас, доложить может? Разве что эта
  интеллигентная сучка...
   Все трое вдруг оборачиваются и с ненавистью глядят на меня. На
  мою толстую, туго заплетенную косу. На мое светлое, нарядное
  платье с почти голой спиной. На мою маленькую кожаную сумочку. На
  мои босоножки "Лемонти". Мне вдруг становится неловко: вырядилась,
  действительно, как в ресторан, идиотка...
   На втором этаже мрачный коридор, давно не крашенные двери и
  обшарпанные стулья возле них. Нам предлагают посидеть и подождать.
  Так и садимся группами: Анатолий с Виктором, три подруги и я,
  немного в отдалении. Лица в полумраке словно размыты и кажутся
  странными. Все о чем-то шепчутся, только я молчу и невольно
  прислушиваюсь.
   Анатолий расстегивает тесный ворот светлой рубашки, достает из
  дорогих брюк дорогой портсигар и зажигалку. Руки его слегка дрожат,
  огонек прыгает, и он долго раскуривает свой "Давыдофф". Сигарета
  кажется игрушечной на фоне его тяжелой нижней челюсти.
   Виктор барабанит пальцами по своим худым коленям, взгляд его
  блуждает, а губы шепчут что-то. Я гляжу на них и вдруг ясно
  понимаю, что:
   - Куда спрятали маляву, сволочи?! Куда спрятали бабки?..
   - Заткнись! - обрывает его Анатолий.
   Виктор глядит на него непонимающе, а потом спрашивает совсем
  трезвым и неожиданно громким голосом:
   - А, может, это ты, Толян, а?
   - Заткнись! - опять говорит Анатолий тихо и зловеще.
   Виктор почему-то хихикает, но замолкает, жует губами, размышляя
  о чем-то.
   Женщины пытаются привести себя в порядок одной на всех
  расческой. Они будто сестры: светловолосые (крашенные),
  стриженные. И тоже шепчутся:
   - Деньги ведь так и не нашли! Оттого и злятся! Даже бачок в
  туалете разворотили. И ящики мусорные попереворачивали, видали?
   - А один по пляжу ходил с вилами, я из окна видела. Песок
  протыкал.
   - Вечером они в машине были, я точно знаю.
   - Откуда, Танюха? Он же два дня тебя к себе не подпускал, мы же
  знаем! Как же ты под сидение-то заглянула, а? Может, у тебя
  ключики от машины есть запасные?
   - Да пошли вы, ключики... У меня даже от комнаты ключа не было.
  Я ж у тебя вчера потому ночевала, пока они там на пляже
  возились... Дрянь! Ну все испоганила! И убить было больше
  некому! Это точно! Деньги увидала и убила! А теперь сидит, будто
  праведница...
   И все опять глядят на меня.
   Встаю и пытаюсь прогуляться по коридору, но тут из ближайшего
  кабинета выглядывает мой старый знакомый, лейтенант Ивочкин, и
  удивленно спрашивает:
   - Куда это вы?
  
   Распахиваются двери, узкий коридор наполняется крепкими парнями
  в штатском, и нас быстренько растаскивают по разным кабинетам.
   В напроч прокуренной комнате, у заваленного бумагами стола, меня
  усаживают на хлипкий стул и опять оставляют наедине со своими
  мыслями. Из настеж распахнутого окна слышу шум моря, детский смех
  и чьи-то слова:
   - Сто процентов - убийца среди них! Козлы будем, если сегодня
  же их не раскрутим...
  
   - 15 -
  
   Господи, и как же это я влипла в такую историю? Столько лет
  держаться подальше от мужиков любого толка и вдруг...
  
   ...Они все сразу, еще тогда, показались мне какими-то не такими.
  Только от Игоря, несмотря на его выходки, веяло теплом и
  надежностью.
   - Я приглашаю вас на ужин. - сказал он в тот день, когда они
  только приехали, и я обожглась о сковороду, отодвигаясь от
  Анатолия. - Я даже представить не могу, что вы откажетесь!
   Я сразу поняла, что приму приглашение, но сказала из вредности:
   - Извините, я не могу принять вашего предложения - мы не
  представлены друг другу.
   - Егорыч! - принял игру Игорь. - Я знаю, что ты не скажешь
  обо мне ничего хорошего, но скажи хоть что-то, представь меня даме,
  дружище!
   - Не стану я тебя представлять! - отвернулся и сердито загремел
  кастрюлями Егорыч. - И нечего ей на ваших ужинах делать!
   - Егорыч! - Игорь подошел к коменданту и немного виновато
  коснулся его плеча. - Чем хочешь клянусь, не виноват я ни перед
  тобой, ни перед Аленой! Ты же ни разу меня не выслушал, да и ее
  тоже. Ты решил, что я бросил ее, да еще беременную. А ведь ничего у
  нас с ней и не было! Ты бы с дочкой говорил почаще, она бы тебе и
  рассказала, кто и когда жизнь ей испортил. Она же обещала мне, что
  объяснит тебе все...
   - Говоришь теперь! - губы у Егорыча дрожали, ложка выпала из
  рук и зазвенела на бетонном полу. - Теперь, когда ее нет,
  говорить можно всякое! Как ты уехал, она в петлю-то и полезла! -
  Егорыч натужно без слез всхлипнул, - А ты и не при чем, да? Убить
  тебя надо, ирода! И то мало будет... Такая девонька была! - он
  таки заплакал, сгорбился и пошел прочь, шаркая растоптанными
  кедами.
   А Игорь достал из кармана спортивных штанов сигареты, закурил и,
  увидев, что я собираюсь уйти, сказал:
   - Побудте, пожалуйста со мной. Ведь Егорыч все же представил
  нас, не так ли?
   - Да уж! - согласилась я. - Представил...
   - Пять лет назад мы тоже приехали вот так сюда отдохнуть в
  начале сентября. На пару дней всего. Алена его техникум
  заканчивала, ей бы на занятиях быть, а она тут. Делились мы с ней
  проблемами разными и раньше, а в тот раз она прямо обрадовалась,
  что нашлось с кем поговорить. Обычная, в общем-то, история: гад
  попался хорошей девчонке, ребенка сделал и в сторону. Ей бы аборт
  сделать или родить, невелика беда ведь. А у нее - любовь. Аж
  заходилась - не могу, говорит, без него и все. Всю ночь уговаривал,
  разговоры разные с ней разговаривал. Объяснял, что все мужики
  гады, без исключения, и нечего из этого трагедию делать. А она в
  ответ, что если все, мол, гады, то и жить тогда, значит, не стоит
  вовсе. Думал - шутит. Егорыч утром зверем на меня глядел и тогда
  еще кричал, что я дите испортил. Уехали мы часа в два, а в пять она
  приладила пояс от халата на дверь... Я узнал, когда ее уже
  похоронили. Приехал. А Егорыч мне все, что думает, и выложил.
  Парня того я нашел, морду ему, понятное дело, разрисовал прилично.
  А к Егорычу в мае приезжал, как будто наладилось у нас...
   - Почему же сейчас он так расстроился?
   - Очень вы на его Алену похожи, постарше только...
   Холодок пробежал по спине.
   - И что же теперь будет? - почему-то жалобно спросила я.
   - А ничего не будет! - услышала вдруг от входа. - Мужчина
  занят, и в ближайшие три дня не освободится, ферштейн?
   Лариса вошла и по-хозяйски пристроилась возле моего грустного
  собеседника...
  
   - 16 -
  
   Распахивается дверь и на пороге моего узилища появляется
  следователь Хохлов. С трудом вспоминаю, что зовут его Александром,
  отчество начисто вылетело из головы.
   - Ну что, гражданка Ивлева, будем писать протокол?
   Он плюхается на свой стул, который ничуть не удобнее моего,
  взъерошивает густые темные волосы и глядит на меня покрасневшими от
  усталости глазами. Мне становится жаль его:
   - Вам, наверное, домой хочется, да?
   - Да уж, отправишься с вами, шутниками, домой... Сначала людей
  кухонными ножиками режете, а потом невыспавшегося следователя
  жалеете!
   Он сгребает на край стола кучу каких-то бумаг, роется в ящике,
  извлекает тоненькую пачку листочков, внимательно рассматривает
  обгрызенную ручку с давно высохшим стержнем и вздыхает. Достаю из
  сумочки свою и кладу перед ним.
   - Подкуп должностного лица при исполнении должностных
  обязанностей карается лишением свободы...
   Я забираю ручку. Следователь смеется, перехватывает ее на пути к
  сумочке и говорит уже более живым голосом:
   - Что называется - контакт между следователем и подследственным
  установлен!
   Мне делается не по себе, потому что не понимаю, от чего он так
  веселится. В ушах еще не истаяли отзвуки услышанного за окном:
  "Убийца среди них, козлы будем, если сегодня же все не раскрутим!"
  Похоже, меня уже раскручивают.
   - Да... - скептически разглядывает маня следователь, - что-то не
  вижу у вас стремления к сотрудничеству. Ну да ладно. Помолчим пока.
   Он принимается быстро писать что-то, поглядывая иногда на меня с
  каким-то странным интересом. А потом вдруг спрашивает:
   - Это у вас самое нарядное платье?
   Я начинаю сердится. Собрался допрашивать - так пусть
  допрашивает! При чем тут платье?
   - У меня есть еще вечернее "А-ля Карден"! Вы приглашаете меня в
  ресторан?
   - Нет, интересуюсь, откуда у вас такое дорогое платье? Для
  протокола.
   Мое вечернее платье, естественно, вовсе не от Кардена. Купила я
  его весной за премию. И лежит оно сейчас в моем чемодане в
  пансионате, новое, ни разу еще не одеванное. Надеть его я
  собиралась как раз сегодня, потому что именно на сегодняшний вечер
  Игорь заказал столик в единственном на всю косу и потому страшно
  дорогом ресторане. Он говорил, что пойдем мы туда только втроем,
  как настоящая семья. И обещал, что никому не расскажет об этом.
   - Вы рылись в моем чемодане?
   - Не я. Лейтенант Ивочкин. И не рылся, а производил обыск. Так
  откуда платье?
   - Купила на рынке. Три месяца назад. Могу указать прилавок и
  даже показать продавца.
   - А вот у нас есть сведения, что купил вам его гражданин Волков
  и что вы сами попросили его об этом.
   Хотелолсь закричать, что это неправда. Но тут я вспомнила...
  
   ...Мы с Игорем сидели на пляже за перевернутой лодкой, ветер
  дул непереставая, а там было тихо и даже песок успел нагреться.
  Костик искал крабов у кромки воды. - Ты даже не спросил, есть ли у
  меня для ресторана платье!
   - Если нет - я куплю тебе самое красивое из тех, что найдутся в
  здешних магазинах. Или еще лучше - закажу из Мариуполя!
   - О, мой богатенький Буратино! Ждут тебя ужасные испытания и
  страшные приключения!
   - А мне не страшны никакие приключения, лишь бы ты почаще
  говорила, что я - твой!
   - А что, сейчас ты ничей?
   - Ничей... С женой развелся давным давно. У сына - своя жизнь,
  его я обеспечил. А планы хитрули-Татьяны, которые она лелеет уже
  несколько лет, меня совершенно не интересуют, сегодня утром я ей об
  этом так и сказал.
   - И что она?
   - А что она? Убить пообещала, чтобы я тебе не достался! Так что
  покупаем платье и отправляемся в ресторан, пока я еще жив, лады?
  
   - 17 -
  
   Кто прятался за лодкой с другой стороны и подслушивал нас?
   - Татьяна могла слышать, как он предлагал мне дорогое платье
  купить. Но это еще не значит, что купил.
   - Верно. Как и то, что вовсе не обязательно сообщила мне об этом
  гражданка Пазырыкина. Скажите, а кого подозреваете вы?
   - Всех.
   - Почему?
   - Потому что у каждого из них был для этого повод.
   - А вы не могли бы со мной поделиться своими соображениями?
   - Не думаю, что после всех бесед у вас не хватает информации.
   - Ваше мнение мне особенно интересно - ведь Игорь Николаевич
  был с вами откровенен, не так ли?
   - Ну, хорошо. С кого начать?
   - А с Егорыча и начинайте.
  
   - Егорыч считает, что Игорь причастен к самоубийству его
  дочери. Он при мне говорил, что убить за это мало. И еще, тогда
  ночью он ведь тоже выходил как раз в то самое время и не скрывает
  этого!
   - Понятно. Анатолий?
   - Анатолия Игорь называл завистником с младенчества. Игорь
  женился на его любимой девушке, занял на заводе место, которое,
  так думает Анатолий, должно было достаться ему, хорошо устроился
  лет десять назад на приисках где-то в Сибири, тогда как Анатолий
  попался там на чем-то, и его уволили. А два года назад он Игорю
  занял значительную сумму, а тот вложил ее в какое-то там дело,
  хорошо заработал, долг отдал, но Анатолий считает, что Игорь обязан
  поделиться и прибылью. К тому же сейчас Анатолий кому-то очень
  много должен, не знаю за что.
   - А Игорь отказался дать деньги?
   - Нет, он давал, но в долг. Они ужасно поссорились, а Игорь еще
  и подзадоривал: возьми, мол, если сможешь!
   - Это же как?
   - Я думаю, он имел в виду - взять силой: то ли украсть, то ли...
   - Весьма любопытно... Виктор? Почему вы поежились?
   - Не знаю. В его присутствии всегда как-то неуютно. У него такой
  взгляд!
   - И он тоже мог убить?
   - Мог.
   - А за что?
   - Не знаю. Иногда мне казалось, что он вовсе не пьян, а только
  притворяется и ко всем присматривается. Игорь остерегался его и
  ничего о нем не рассказывал.
   - А женщины?
   - Лариса приехала с Анатолием. Игорь пошутил как-то не очень
  удачно, что-то о дурном вкусе приятеля. И это, похоже, было не в
  первый раз. Лариса его не терпела, по-моему, так же, как и
  Анатолий. А может, наоборот - хотела ему нравиться, а он все
  подшучивал над ней.
   - Из-за этого не убивают...
   - Конечно, если только трезвы и если речь не идет о таких
  деньгах.
   - Логично.
   - О Татьяне и говорить не стоит, и так все понятно: она считала,
  что Игорь должен на ней жениться. А вчера утром, за той самой
  лодкой, где он мне обещал платье купить, сказал еще и о том, что
  окончательно разорвал с ней отношения. Может быть, ей он об этом на
  самом деле и не говорил, а сказал только мне, просто так... А она
  подслушала и решила - пусть уж лучше никому не достанется...
   - Да, порядочным стервецом представляется покойничек: кому
  только на пятку не наступил! А вам, гражданочка Ивлева
  Екатерина, он ведь так понравился, что и замуж собрались, так ведь?
   - Издеваетесь? Я что, наговорила лишнего?
   - Очень интересное вы тут наговорили. Осталась Валентина и вы со
  своим парнем.
   - А причем тут мой парень?
   - Вот это мне и хотелось бы выяснить...
  
  
   - 18 -
  
   - Вы не можете подозревать Костика, это полный идиотизм!
   - Так! Оскорбление должностного лица при исполнении...
   - Я не оскорбляла вас...
   - А как же насчет идиотизма?
   - Ну хорошо. Да, он эти три дня много общался с Игорем. Утром,
  часа в четыре, они ходили на рыбалку, например, разве это
  подозрительно?
   - А что поймали?
   - По моему, они купили у кого-то рыбу, но ведь так делают почти
  все рыбаки!
   - Согласен, а куда они ездили вчера после обеда?
   - Куда-то к нотариусу, подписывали какие-то документы. Я думаю,
  что Игорь все же купил дом, но не знаю какой. Мы с ним позавчера
  смотрели четыре или пять...
   - Он с вами советовался?
   - По крайней мере, делал вид, что советуется.
   - И какой же дом вам приглянулся более всего?
   - А самый дорогой, который у самого моря, из красного кирпича,
  со средневековыми башенками, с бассейном и с двором, выложенным
  какой-то импортной плиткой!
   - Барские у вас замашки!
   - А почему не помечтать, особенно если знаешь, что всё только
  мечтами и закончится...
   - Так... Значит вы знали, что всё только мечтами и
  закончится. И что он на вас не женится. Или это вы не
  собирались за него, а?
   - Не знаю... Но вы же понимаете, что золушки только в
  сказках превращаются в принцесс.
   - У меня такое впечатление, что вы начинаете трезветь. Мне
  это нравится.
   Гляжу на слдеователя, и слёзы наворачиваются на глоаза. Он
  по-джентльменски протягивает свой платок. Отворачиваюсь к окну.
   Это была такая удивительная игра, когда Игорь предлагал мне
  выбрать дом, в котором я хотела бы жить! Мы бродили по побережью
  и придирчиво осматривали новомодные дворцы, завершить
  строи-тельство которых у их владильцев не хватало силёнок. А тот
  дом был одним из немногих достроенных, и всё там быоо удобное,
  уютное, красивое... От цены, правда, немного обалдел даже
  невозмутимый Игорь. Господи, ну конечно же, я знала, что ничему
  этому не бывать! И этот интеллигентный сыскарь вполне со
  знеанием дела сыплет соль на рану. Правда, глаза у него при этом
  грустные, с пониманием. И в голосе никакого ехидства.
   - Значит, вы думаете, что он купил дом. Но мы никаких
  документов на него не обнаружили. И оставшихся денег тоже не
  нашли. Вот и придётся поговорить с вашим мальчиком. Сдаётся
  мне, что знает он что-то.
   - А я думала, что уже поговорили...
   - Да нет, спит ваше дитя богатырским сном после ночи, полной
  страшных приключений. Егорыч его сторожит.
   - А если он что-то знает, а если это Егорыч... Почему вы его
  одного оставили!
   - Не кричите, не наддо! Во-первых, там ещё сержат при них. А
  во-вторых, не считаете же вы Егорыча и впрямь таким кровожадным?
  Мы же с вами не на съёмочной площадке в Голлливуде, право!
  Давайте-ка лучше вернёмся к нашим баранам, то бишь подозреваемым.
   - К Костику?
   - Да, и к нему тоже. Расскажите-ка, пожалуйста, обо всех его,
  да и ваших тоже, контактах с убитым. Когда, сколько, по какому
  поводу... Приехали они двадцать второго августа вечером, во
  сколько?
   - Около восьми, Я была на кухне, там мы и познакомились. А с
  Костиком он успел познакомится даже раньше, чем со мной, в
  гостиной, как только приехали. Костику он сразу понравился,
  поэтому, когда нас пригласили к ним в компанию на ужин, я и
  пошла - Костик очень просил, там ведь никаких развлечений не
  было, а он у меня порень общительный. Да и вкусного у них с
  собой много всякого было, вот он и соблазнился...
   - А вы чем соблазнились?
   Учуяв в этом вопросе нечто личное, внимательно гляжу на
  следователя. Он вдруг слегка смущается и тянется за сигаретой.
   - Не возражаете?
   - Нет. Сама не знаю чем. Может быть, просто скучно стало.
  Да и подруги перед отъездом напутствовали - курорт, мол,
  развлекаться надо! Вот и поразвлекалась...
   - Мне вё-таки хотелось бы понять, он вам действительно так
  понравился?
   - Не знаю. Теперь не знаю. Я была знаокма с ним всего три
  дня. Может быть, что-нибудь из этого и вышло бы потом, не знаю.
   - Говорят, бывает так, что и одного часа хватает, чтобы
  многое понять о человеке.
   - Господи, вы говорите так же , как и он! Не могли же вы
  сговориться!
   - Нет. Но я, кажется, начинаю его немного понимать, по
  крайней мере в отношении вас...
   - Что вы имеете в виду?
   - Давайте-ка вернёмся к событиям того вечера.
   - Да. После ужина мы втроём гуляли по берегу и разговривали.
  Спать с Костиком отправились уже после двух ночи.
   - Вместе?
   - Вместе.
   - Не обижайтесь.
   - Хорошо... Двадцать третьего не виделись до обеда, они все
  спали. А потом Игорь позвал нас погулять по посёлку.
  Разговаривали, о чём придётся, смеялись много. На рынке он
  накупил всякой всячины полный пакет. А когда вернулись, обед был
  уже готов. Мы хотели уйти в свою комнату. но он не аозхволил.
  Обед затянулся и как-то незаметно перешёл в ужин, потому что шёл
  дождь и ветер хлестал немилосердно. Игорь то уходил, то
  возвращался, и мы тоже. И разговоры, разгововры... А вечером мы
  пошли в кафе, что на берегу. В четыре утра Игорь с Костиком на
  рыбалку ходили. А двадцать четвёртого мы весь день искали дом,
  который можно купить. Вечером опять долго ужинали, в бильярд
  играли, в волейбол, гуляли. Да, они с Костиком шептались о
  чём-то, но я не придаввала значения...
  
   - 19 -
  
   - А надо бы присматривать за тем, с кем и о чём шепчется
  ваш сын, если вы не хотите чтобы он влип в неприятную историю!
   Холодею от страха и задумываюсь.
   Что ж, может, действительно пора протрезветь. Красивая
  сказка оказалась миражом, который растаял при вервой же попытке
  потрогать его руками. А ведь тогда, ночью, когда он бросил мне в
  окошко камешек, я и вправду поверила... Во что? В то, что мне
  нравится этот человек, и в то, что я нравлюсь ему. Настолько,
  что он выполнит своё намерение жениться. А что же ихменилось
  теперь. когда он лежит там, в морге. холодный, не обмытый
  заботливыми женскими руками, не оплаканный теми, кто его любит.
  А кто его любит? Все эти, которые слетелись на его деньги, как
  стервятники? Или бывшая жена? Или давно занятые своими делами
  дети? И что я на самом деле знаю о нёём? Только то, что он сам
  рассказал о себе. И ещё то, что рассказал Егорыч. И ещё то, что
  говорили о нём во время долгих застолий.
  А этот, следователь, сидит напротив и смотрит странно, будто с
  жалостью, так никто ведь не проситьжалеть! И разговор у нас ещё
  впереди. Вздыхаю и говорю решительно:
  - Знаю я, о чём они шептались: обо мне, о том, как мы жили, о том, как
  могли бы жить, И не думайте, что ч поддерживала в мальчишке ненужные
  мечты. Я и сама до последнего не знала, что решусь выйти ночью из своей
  комнаты. И Костик не знал. Не мог знать. Вообще, если хотите, решение
  моё было вызхвано не столько моими особыми чувствами, сколько
  поведением всей компании: они меня невзлюбили, а я их . Они надо мной
  посмеивались, мол, это у него всего лишь очередное пятиминутное
  увлечение, а мне очень хотелось доказать им, а может, и самой себе,
  что это не так. Ведь можно же в меня влюбиться, в конце концов?
  - Можно...
  - Я опять что-то не то говорю...
  - Вы очень мило краснеете. Но эт. конечно, к делу не подошьёшь в
  качестве доказательства вашей невиновности. А парня вашего я ни в чём
  таком и не подозреваю. Просто мне знать надо, о чём они говорили. Вот
  проснётся - вместе у него и спросим, вы не против?
  - Конечно. нет!
  - Вот и славно. А пока вернёмся к подозреваемым. Вы мне ещё ничего не
  рассказали о Валентине. Её вы, как я понял, пожозреваете тоже.
  - Да. И, может быть, больше других.
  - Что же так-то?
  - Понимаете. если Егорыч следил за тем, чтобы кто чего в пьяном виде не
  сломал, Виктор был всё время пьян, Анатолий донимал всех разговорами о
  политике. Лариса и Татьяне не выходили из кухни, готовя деликатесы на
  всю ораву, то Валентина толлько и делала, что наблюдала за всеми. Это
  она решала, когда сесть за стол, когда пойти проветриться, когда спать
  отправляться. Она ловко ставила их всех на своё место, если очень уж
  спорить начинали. И потом. в тот день, вечером, перед ужином. они
  подошла к нам и сказала Игорю, нисколько не стесняясь меня, что от
  ответа ему не отвертеться и что сыщик она хороший. И что ему не о
  свиданиях думать надо, а о деле. Вот тогда я и решила, что не она будет
  определять, кому и когда свиданничать.
  - О каком деле она говорила?
  - То, что у них общие дела, я поняла давно. Все они как-то всязаны. Все
  в своё время работали на одном и том же заводе. Валентина и сейчас там
  работает. да и девушки тоже-лаборантки в каком-то цехе. И деньги ведь
  для предприятия, на котором он так хорошо заработал, они ему заняли. Но
  о каком деле она говорила в тот раз - не знаю.
  - А почему она себя хорошим сыщиком назвала?
  - Да это у них что-то вроде игры было. В первый же вечер Игорь сказал
  им всем странную фразу:"Отличный дом, большой. Вот тут и поиграем,
  верно?" А они все на меня покосились как-то нехорошо, и только
  Валентина ответила:"Доиграешься....!"
  - И как же они играли, вы заметили?
  - Я старалась поменьше присматриваться. Мы общались в основном с
  Игорем, а с остальными - только за столом. Хотя...
  Похоже, они действительно что-то всё время искали...
  А Игорь откровенно насмехался над их стараниями. Господи, ведь мы с
  Костиком заметили как-то, что в нашей комнате кто-то побывал, пока мы
  гуляли, будто книга лежала не там, где он её оставлял, и закладка
  оказалась на полу. А ещё я его тогда отругала за то, что плохо убрал -
  песк на полу было так много, слловно и не подметал. А он сердился и
  доказывал, что когда уходил - чисто было. И даже непросохшую ещё
  половую тряпку предъявлял в доказательство. Мы сказали об этом Игорю, а
  он только посмеялся в ответ, что нам просто показалось. А потом
  шептался с Костиком. И Костик сказал мне после, что ему тоже всё это
  только показалось.
  - Что же вы вдруг замолчали?
  - Они и в нашей комнате что-то искали!
  - А гражданин Волкоов заходил в вашу комнату?
  - Да, всего один раз. Пробыл всего минуты две, и мы все вместе вышли. А
  что?
  - А зачем он заходил?
  - Подарок мне слелал. Заколку для волос. Даже не знаю, почему ему
  пришло в голову что-то подарить. тем более заколку... Я х-отела
  отказаться, но он настаивал. и я подумала, что безделушка ни к чему не
  обязывает.
  - И где теперь эта заколка?
  - Не помню. Где-то в комнате, наверное...
  
   - 20 -
  
  - А что ещё он делал в эти две минуты?
  - Прошёлся по комнате, сказал, что у нас очень уютно. Выглянул на
  лоджию. И всё.
  - Я выйду на минутку, а вы посидите ещё немного в одиночестве, хорошо?
  - Да, конечно...
  Он мягким, кошачьим движением выбирается из-за стола и мгновенно
  скрывается за дверью. А через пару минут слышу со двора рычание
  "УАЗика" и чей-то громкий голос:
  - Мальца разбуди, но не пугай! И при нём не шарь. пусть кто-нибудь
  побеседует с ним на солнышке!
  И тишина. Только залётная муха возмущённо жужжит, обижаясь, что ничего
  съестного в кабинете ей не приготовили. Вспоминаю вдруг, что не
  завтракала. И неизвестно, когда ещё придёт время трапезы. Удивляюсь,
  как в такой ситуации могу думать о еде. И есть хочется ещё больше.
  Что знает Костик? Куда они ездили с Игорем и что тот купил? Почему не
  спросила тогда? Думала, что успеется... И ещё: куда бегал парень мой
  перед приездом милиции тогда ночью? Говорил, что в туалет, но в
  туалете нет окна во двор, только в сторону моря, значиит, он был не
  только в туалетеН Или вообще не в туалете? Тогда где? И о чём он
  теперь расскажет этим типам в форме? И какое они вообще имеют право
  беседовать с ребёнком в отсутствие родителей, опекунов или адвокатов!
  
  Мне вдруг становится плохо. Лоб покрывается испариной, душно так, что
  ни за что не вздохнуть, а рука стала такой тяжёлой, что не дотянуться
  до сумочки, чтобы взять платок. Хочется крикнуть. но и голос почему-то
  пропал. Тихая паника охватывает меня, и всё вокруг плывёт неведомо
  куда...
  
  - Пейте!
  
  Кто-то подаёт мне стакан с водой. Я не могу взять, и тода меня насильно
  поят из него до тех пор, пока, чуть не захленувшись, начинаю кашлять.
  
  - Вам лучше?
  
  - Да...
  
  - Вызвать врача?
  
  - Нет. У меня в сумочке валерьянка. Таблетки в пузырьке.
  
  - Значит, это у вас часто!
  
  - Не так. Просто бывает тяжесть в груди.
  
  - Я уходил, с вами всё было в порядке, что же произошло?
  
  - Я испугалась.
  
  - Чего? Что парень наговорит лишнего? Может, вы тогда сами расскажете
  то, что мог бы рассказать он?
  
  - Если бы я знала, что он может рассказать, скрывать бы не стала, но вы
  не имеете права допрашивать его без меня, я тоже знаю некоторые
  законы...
  
  - А никто и не будет его допрашивать, но если с ним поговорят - ничего
  страшного не произойдёт. К тому же вы сами просили присмотреть за ним,
  чтобы купаться не сбежал, не так ли?
  
  - Не ловите меня на слове!
  
  - Чего вы так боитесь? Впечатление токое, что вы уже сами подозреваете
  в чём-то своего собственного сына!
  
  - Не его! Я подозреваю, что Игорь мог втянуть его во что-нибудь
  нехорошее!
  
  - Вот так! То доверяли покойнику безггранично. а теперь уже
  подозреваете его в совращении малолетних! Я всегда говорил, что у
  женщин всё зависит от ветра в голове, вернее, от того, что он всё время
  меняется...
  
  - Вы не имеете права так говрить со мной!
  
  - А вы не должны относиться ко мне с такой подозрительностью!
  
   - 21 -
  
  Мы замолкаем, Он закуривает, а я перевариваю поглоченную валерьянку,
  дышу табачным дымом и наблюдаю за ним из-под ресницю Симпатичный.
  Вполне мог бы играть частного детектива в голливудском фильме: и
  челюсть нижняя вполне развита. и лицо с правильными чертами, волевое, и
  глаза умные. и усталые. А благородная седина. прямо как у Микеле
  Плачидо.
  
  - Что, нраллюсь? Я и сам знаю, что гожусь на роль крутого комиссара
  полиции где-нибудь в Техасе... - смеётся он, а я опять краснею.
  
  - Я прочила вас в частные детективы, - сержусь и отворачиваюсь к окну.
  
  - Частным детективом вполне могли быбыть и вы. Давайте откроем
  совместную контору, а? Что-нибудь вроде "Лунного света".
  
  - Чтобы всё время ссориться? Нет уж, благодарю покорно! А почему у вас
  такое хорошее настроение, вы что, уже убийцу поймали?
  
  - Ещё нет. Вот вас допрашивать закончу и поймаю.
  
  - Так заканчивайте. Но я ведь уже всё рассказала.
  
  - Да. О других. А теперь поговорим о вас. Вы сами себя случайно, не
  подозреваете?
  
  - Вот себя я не подозреваю. Потому что не в чем.
  
  - Как сказать... Когда вы узнали о том, что у у битогго много денег?
  
  - Когда мы выбирали дом. Услышав цену, он сперва ахнул, а потом
  засмеялся и сказал, что. в принципе, и это не проблема. Я удивилась и
  заметила, что у законопослушных граждан таких денег просто не бывает, а
  он посмотрел мне прямо в глаза и спокойно, так. уверенно ответил, что
  его деньги совсем не криминальные. что заработал он их честно. чему и
  сам до сих пор удивляется, как и тому, что до сих пор его никто от них-
  не избавил. Потому и хочется их ему скорее потратить, вложить во
  что-нибудь, чтобы ни у кого больше соблазнов не было. И чтобы не
  приставал никто с ножом к горлу, требуя свою мифическую часть.
  
  - Он так и говорил, что прсстают с ножом к горлу?
  
  - Да.
  
  - Во что же ещё он собирался вложить деньги?
  
  - А все в дом. Хотел отурыть что-то вроде частного пансионата и
  маленького прибрежного кафе. Тот дорогой дом, о котором теперь столько
  разгововров. идеально подходил для такой цели: там уютная комната с
  ббольшой верандой выходит как раз к морю и вполне годится для кафе, там
  во дворе специально построены удобные клетушки для отдыхадщщих,
  хорошая кухня с электроплитами, даже тувлет отлично оборудован, и место
  под автостоянку отведено. Он собирался купить ещё один автомобиль,
  хорошую мебель и был уверен, что это маленькое предприятие прокормит
  его до старости. Говорил, что осталось только хозяйку хорошую
  подобрать...
  
  - И предлагал эту роль вам.
  
  - Да.
  
  - А что, не похоже?
  
  - Помнится, что вы как-то с археологией связаны...
  
  - Намекаете на то, что я не смогла бы бросить музей. Может быть. Не
  знаю. У нас зарплату уже полгода не платят, и света нет в музее уже
  месяца три. Посетителей приримаем только по утрам, и то не во всех
  залах. И на экспедиции у музея давно уже денег нет.
  
  - А что вы там выкапывали в ваших экспедициях?
  
  - кости и орудия труда. Кремниевые.
  
  - И как же можно определить, что это орудие, а не простой камень,
  например?
  
  - И это спрашиваете вы, криминалист? Наверняка ведь слышали о
  трассологии - каждая царапинка на камне о многом расскажет.
  
  - Точно, открываем детективное агентство, только назовём его не "Лунным
  светом", а, скажем..."Кость и кремень"! Кстати, если вы умеете
  находить то, что природа спрятала от глаз исследователя, может быть,
  нашли и то, что спрятал ваш любимый мужчина перед смертью?
  
  - Это у вас такой метоод допроса,да? Войти в доверие, дать преступнику
  расслабиться, а потом, как бы невзначай, задать простенький вроде бы
  вопросик...
  
  - Вас расслабишь! Но вопрос язадал, и уж будьте любезны. отвечайте.
  
  - Я ничего и не искала. Даже не думала об этом.
  
  - Ну, а если бы вам нужно было бы что-нибудь спрятать в пансионате, где
  вы нашли бы тайничок?
  
  Задумываюсь, и вдруг приходит озарение - конечно же это"что-то" в нашей
  комнате, и я, пожалуй, знаю где. Но вот стоит ли доверять и помогать
  этому обаятельному следователю? Одному обаятельному мужчине я уже
  доверилась...
  
   - 22 -
  
  - Если бы я знала, что искать, я бы сообразила где. А вы знаете что?
  
  Он глядит на меня с лёгкой всепонимающей улыбкой:
  
  - Ладно, оставим это. Пока. Я хочу, чтобы вы ещё раз описали мне
  события того получаса, сразу после обнаружения вами трупа. И поточнее,
  пожалуйста.
  
  Кажется, что события ночи были невероятно давно. В другой жизни. И в то
  же время каждая деталь отпечаталась в памяти.
  
  - Там, за углом бильярдного павильона, действительно кто-то был! А
  кто-то другой двумя минутами раньше проскочил к дому и забрался в него,
  похоже, такк же, как и я, - через лоджию первого этажа. Но это был не
  Егорыч, потому что он грузен и медлителен, дышит тяжело, а тот был
  лёггким и быстрым. Тот же, что очтался за углом, видел меня, потому что
  было такое тяжёлое ощцщение взгляда и ужаса. Очень может быть, что это
  был Виктор, именно при виде его у меня даже волосы на коже вставали
  дыбом. Я ни до чего не дотрагивалась, стояла в полуметре и смотрела.
  Мне показалось, что правой рукой Игорь ещё минуту назад держался прямо
  за нож, она так и асталась на груди , совсем рядом, словно он собирался
  его вытащить и не успел. Потом я попятилась, а за углом кто-то
  зашевелилися, и тогда я прямо помчалась к дому. На второй этаж скакала
  чуть ли не через три ступеньки, раз споткнулась и едва не свалилась
  вниз.И ничего не заметила тогда. Влетаю к Егрычу, а у него ноги
  ммокрые, и оправдывается, как нашкодивший Костик. Но тут мне страшно не
  было, сама не знаю почему. Страшное осталось там, за спиной. И я всё
  время чувствовала на спине тот жуткий взгляд. А потом, когда мы
  спускались, было ощущение, что повернулась к опасности лицом. А никто
  ведь и не спал. Даже Костик, как потом выяснилось, а уж все эти -
  точно. Я уверена теперь: все стояли за дверью (каждый - своей
  комнаты) и наблюдали за нами в щелочки, а дверь в комнату Игоря была
  вообще приоткрыта, и там горел свет. Но ведь он же, наверняка, уходя,
  выключил его и запер комнату! И они искали там что-то уже после его
  смерти и просто не успели выключить свет до того, как я появилась в
  коридоре. И, я уверена, когда приехали вы, всё было снова заперто и
  выключено, ведь так?
  
  - Продолжайте.
  
  - И потом, эти слова из комнаты Валентины: "Их там не было..." Нет, не
  так:"Ничего там не было!" А может...
  
  Я вдруг замолкаю и думаю. И вдруг точно вспоминаю слова Влентины: "Нет
  там никакой бумажки с цифрами!" - сказала она. Гляжу на следователя, и
  слова эти застывают на моём языке. Молчу, ощущая совершающуюся ошибку.
  
  - Что же вы замолчали? Что слышали вы из-за двери на самом деле?
  
  - Не помню, - говорю, краснея, - это ведь было всего одно мгновение,
  мне могло и показаться...
  
  - Значит, не хотите говорить, ну, ладно. Итак, они что-то искали...
  
  - Да. Ведь Костик, когда я вернулась к себе, жаловался, что они там,
  наверху. все не спят и двигают что-то. Они делали самый настоящий
  обыск! Искали это ваше "что-то" и не нашли. А привести всё вв порядок у
  них было время. пока мы с Егорычем возле Игоря стояли. Они вообще могли
  весь пансионат обшарить за это время. И неизвестно ещё, а вдруг нашли?
  
  - Они не могли обшарить толлько вашу комнату. потому что в ней был
  парень. Ну что вы так побледнели?
  
  - Они же могли его и убить...
  
  - Ну зачем же так пугаться сейчас, ничего же не произошло! Дать ещё
  вашей любимой валерьянки?
  
  - ,Как вы мне надоели, я хочу на свежий воздух! Я есть хочу! Я в туалет
  хочу! И, в конце концов, я хочу к своему сыну, я больше не могу быть от
  него так далеко...
  
  - Туалет - это серьёзно. Надеюсь, не сбежите в слуховое окошко.
  
  - Сбегу. Я вполне спортивная женщина и очень хочу сбежать.
  
  - Зачем же тогда сообщаете об этом мне?
  
  - Не знаю.
  
  - Странный у нас разговор получается, вы не находите?
  
   - 23 -
  
  Мы опять молчим, я гляжу в окно, а он - на меня. Снисходительно так,
  словно на больную.
  
  - Запутались вы маленько, так и скажите, сразу на душе легче станет.
  
  - Да, запуталась, ничего уже не понимаю. Особенно в себе... - сообщаю
  послушно и ощущаю. что легче, вопреки его прогнозам, не становится.
  
  Мне хочется попасть в своё недавнее прошлое, когда мы с Игорем сидели
  в кофе у самого серого моря и он гововрил мне о том. что может подарить
  целый мир, а я верила, и от этого было так хорошо и спокойно. Мне
  хочется довериться этому следователю, потому что в данный момент (да и
  не только в данный!) мне просто некому больше довериться, потому что
  именно от него чейчас зависит слишком многое в моей судьбе, и ещё
  потому (чего уж самой-то врать...), что он очень привлекательный
  мужчина. Мне хочется сказать подруге своей, что она была права, когда
  предупреждала меня о вредности ведения монашеского образа жизни.
  потому что сорвусь когда-нибудь с цепи, на которую сама себя посадила,
  и стану бросаться на всех мужиков без разбору...
  
  Мне хочетс, наконец, прижать к себе своегоо единственного по-настоящему
  любимого человека - Костика, якорь мой, надежду и опору в этой
  несправедливой и обидной до слёз жизни...
  
  А Микеле Плачидо стоит возле моего стула, опершись рукой на его спинку
  и касаясь моих волос, разглядывает меня сверху. И пахнет от него
  дорогим дезодорантом и дешёвым табаком.
  
  - Вы собираетесь просидеть тут всю оставшуюся жизнь?
  
  - Нет, я собираюсь идти за вами... до самого синего моря!
  
  Встаю. и мы выходим. У двери с женским силуэтом он делает галантный
  жест:
  
  - Бесплатно, потому люксового обслуживания не ожидайте.
  Опять (в который уже раз за этот день!) краснею и вхожу в туалет. В
  растрескавшемся зеркале вижу себя: тёмные круги под глазами, запекшиеся
  губы, растрепавшаяся коса. Не подвели меня только открытое белое платье
  и золотистый ровный загар, который предусмторительно приобрела в
  домашних условиях кварцевой лампой. Причесываюсь, открываю сумочку и
  важу тяжёлую перламутровую заколку - подарок Игоря, - и закалываю косу
  у основания.
  
  - Очень красиво, - заметил следователь, когда я вновь предстала пред
  его насмешливыми глазами. - Не это ли тот самый подарок?
  
  Его проницательность превышала все допустимые нормы, о чём я ему и
  сообщила.
  
  Внизу дежурный кричал что-то несусветное в телефонную трубку и
  размахивал руками, останавливая нас:
  
  - Пожарных вызвали? Сколько машин? А людей вывели оттуда? Парень где? С
  Ивочкиным? Сейчас дам трубку Хохлову!
  
  У меня ёёёкает сердце. и ноги становятся ватными. Я уже ничего не слышу
  и не вижу, только перед внутренним взором жуткие картины, в которых
  мой Костик мечется в дыму и огне. Бегу к выходу. отталкивая
  дневального, и с ходу налетаю на запертую решётку. Кто-то крепко
  хватает меня за локотьи поворачивает к себе:
  
  - С ним всё в порядке! Он с лейтенантом Ивочкиным. Даже вещи ваши все
  спасены. Да и пожар там не так уж велик.
  
  Тут уж я без всякого стеснения падаю ему прямо на грудь и реву в голос.
  А он гладит меня по голове осторожно ощупывая при этом заколку, и
  ведёт к машине.
  
  УАЗЗик немилосердно трясёт на разбитойй дороге. Немного придя в себя,
  спрашиваю:
  
  - Вы что, отпустили кого-то из них?
  
  - С чего вы это взяли?
  
  - А кто же мог ещё пджечь пансионат? Не Егорыч же с моим Костиком? И не
  ваш Ивочкин, я надеюсь...
  
  - В ы пости так же проницательны, как и я! Они все уже там. Компания,
  как говорится, в полном сборе, и финал совсем близок. Вот только с
  ковбоем вашим серьёзно разобраться всё же придётся.
  
  - С Костиком?
  
  - Именно с ним! И с вами тоже?
  
  На горизонте, у самого моря, безобразным пятном на фоне долгожданного
  синего неба разрастается столб дыма.
  
   - 24 -
  
  Мимо нас с воем проскакивают пожарные машины.
  
  - Хороший был пансионат! - вздыхает Александр Евгеньевич, - красивый и
  удобный.
  
  - Вы же сами сказали, что пожар невелик. А теперь говорите "был"!
  
  - Как вы думаете, что они там хотели спрятать? - отвечает он вопросом
  на вопрос.
  
  - Я думаю, не спрятать, а сделать так, чтобы нечто не найденное не
  досталось никому. Ведь не только ни искали что-то нам неизвестное, вы
  ведь тоже кое-что искали, не так ли?
  
  - Что вы имеете в виду?
  
  - Деньги. Или вы их всё же нашли?
  
  - Нет, но надеюсь. что вы нам в этом поможете. или ваш сын. Я почти
  уверен в том, что он знает, где они . А может быть и вы знаете?
  
  - Какая теперь разница, если всё там горит? Они же могут быть как раз в
  месте пожара!
  
  - Могут. А могут и не быть. Вот сейчас и выясним.
  
  Взвизгнув тормозами, УАЗик останавливается перед воротами. Выскакиваю и
  бегу во двор, в котором суетятся пожарные.
  
  - Константин! Только что тут вот был... - слышу растерянный голос
  лейтенанта Ивочкина. - ну вот минуту назад я в ним разговаривал...
  Чёрт побери, где пацан? - заорал он кому-то и побежал вокруг дома.
  
  Горело левое крыло? то, в котором были наши комнаты. Задавленное пеной
  пламя едва пробивается, но упорство его столь велико, что в бой
  вступют всё новые машины. Дым мешает мне разглядеть, что же присходит
  там, в глубине дома. Бегу вокруг, охрипнув от крика. Костик выскакивает
  вдруг мне навстречу из-за угла, глаза горят, волосы всклочены, весь в
  саже. Хватаю его обеими руками, ощупываю и прижимаю к себе.
  
  - Мам, всё в порядке! - вырыввается он. - Вещи вон там, за забором, и я
  цел. А ты? Тебя уже отпустили? И убийцу нашли? Я знаю, кто это...
  
  - Костик! Уймись! Ты почему сбежал от Ивочкина? В гроб меня вогнать
  хочешь!
  
  - Действительно, почему вы сбежали, молодой человек? Куда бегали и что
  искали? - Следователь стоит рядом, засунув руки в карманы брюк и слегка
  покачиваясь с пятки на носок.
  
  - А вот, деньги вытаскивал! - Костик подаёт ему свёрток, на который я
  совсем не обратила внимание.
  
  - И где же они были?
  
  - В водосточной трубе, только не снизу, а сверху. Я их там сам спрятал.
  Дядя Игорь попросил. Он не хотел, чтобы у него их забрали. И документы
  тут.
  
  - Какие документы? - не выдерживаю я.
  
  - На дом. Он его купил, помнишь, мы с ним в город к нотариусу ездили?
  Мам, он и завещание написал...
  
  - Какое завещание? - у меня сжимается сердце и холодеет внутри.
  
  - На тебя. Ну, что если он вдруг умрёт, дом становится твоим. И моим.
  
  - Какой дом? - ничего не понимаю я.
  
  - А тот самый, помнишь, что мы смотрели у моря, с башенками?
  
  Я вспомнила. Краска пять заливает щёки. Следователь берёт из рук
  Костика пакет, раззворачивает его и говорит совсем спокойно:
  
  - Если бы я точно не знал теперь, кто лишил вас потенциального супруга.
  я бы голову на отсечение дал, что вы с мальцом по уши замешаны в этом
  неприятном деле.
  
  - А вы точно знаете?
  
  - Смею думать. Но вы же умная женщина: если у меня появятся новые
  факты, самая убедительная версия может рассыпаться в прах, не так ли? А
  факты - вот они! - он разглядывает документы и на глаз пытается
  оценить колличество долларов - Маловато будет, не кажется вам?
  
  И тут чей-то отчаянный крик перекрывает все остальные звуки:
  
  - Ушёл, ушёл, скотина!
  
  И я вижу, как Игорева машина вырывается на шоссе и мчится прочь...
  
   - 25 -
  
  УАЗик, на котором мы приехали, ещё один, две ободраннвые "Волги" и
  вишнёвая девятка начальника райотдела суматошно покидают двор. вздымая
  тучи песка и набирая с места предельные скорости.
  
  - А вы что же? -- удивлённо гляжу на спокойного господина Хохлова,
  который не отходит от нас с Костиком ни ан шаг, разве что глядит вслед
  умчавшейся кавалькаде с лёгкой иронией.
  
  - Вас покидать не хочется. Вдруг вы тут под шумок ещё что-нибуд этакое
  обнаружите?
  
  - А если он сбежит, этот ваш таинственный убийца?
  
  - Сомневаюсь. Дороги перекрыты. Вертолёта у нас, правда, нет, но это же
  коса - куда с неё денешься.
  
  - Так он же вооружён, Александр Евгеньевич! Он же стрелять будет! -
  кричит вдруг Костик.
  
  - Погоди, откуда ты знаешь?
  
  - Так я же говорю вам, что знаю, кто убийца! И пистолет этот дяди
  Игоря, он его месте с деньгами и документами прятал. А я, когда из
  трубы всё вытаскивал, упустил его!
  
  - Как упустил?
  
  - Понимаете, мы прятали всё с дерева, вот пойдёмте, я вам покажу...
  
  - Погоди, ты уверен, что у него пистолет?
  
  - Ну, да! "Вальтер", немецкий! Мне дядя Игорь и подержать давал...
  
  То, что срываеся с языка моего интеллигентного следовател, просто не
  поддаётся описанию. Он прямо у меня на глазах теряет всю свою
  невозмутимость и мчится неведомо куда, сунув мне в руки в последний
  момент пакет с деньгами и документами.
  
  Где-то за углом опять кричат, кто-то вызывает по рации начальника
  райотдела и группу захвата, опять визжат тормоза, и плотный мат на
  мгновение перекрывает все осталльные звки. Только пожарные невозмутимо
  добивают жалкие остатки огня и дыма.
  
  - Так что ты хотел нам показать? - сурово спрашиваю у своего не в меру
  разгулявшегося чада.
  
  - А вот. гляди! - он ведёт меня за угол пансионата, вззбирается почти
  на макушку старого тополя, который растёт у самого дома са стороны,
  противоположной тойй, которая пострадала от огня, и дотягивается рукой
  до оцинкованной водосточной трубы. - Вот сюда я положил пакет вчера, я
  сам нашёл это место и показал дяде Игорю, он просил помочь кое-что
  спрятать.
  
  - Господи...
  
  - И пистолет был в пакете, а когда я его чейчас вот доставал, пистолет
  вывалился и через трубу упал на землю, вон там, где ты сейчас стоишь! А
  тут из-за угла выскакивает этот тип, спотыкается о корень и алится
  прямо на пистолет физиономией! Ты бы видела, какая у него рожа
  удивлённая была! Я сижу, не шевелюсь, чтобы не увидел, а он очухался.
  пистолет в карман сунул, огляделся (а наверх глянуть и не догадался!) -
  и к машине, а я вниз, а тут вы...
  
  - Слезай. Слезай, говорю!!!
  
  - Ну чего ты кричишь? И волнуешься! Ничего ведь и не случилось! Ну не
  плачь, я прошу тебя, ну, мам!
  
  - Костик... Костик, какой ужас... Ничего ты у меня ещё не понимаешь! Я
  же ведь без тебя жить не смогу, а ты...
  
  - А что я, мам, ну что я такого сделал? Ты же ведь и сама с дядей
  игорем дружила, вот я и подумал. что могу ему помочь. А когда пожар
  начался.Я же видел, что тут пока ничего ещё не горит, но ведь магло
  же! Тогда и документы на дом сгорели бы...
  
  - Да что мне дом! Зачем он мне нужен был бы, если бы с тобой что-нибудь
  случилось? И чёрт с ними, с документами... Их и у нотариуса можно было
  бы восстановить, если уж тебе так этот дом нужен!
  
  - А тебе не нужен?
  
  - Представляешь, всю жизнь, приезжая сюда, помнить о том, как он сидел
  в машине с ножом в груди и смотрел на меня.
  
  - Сама говорила, что время лечит, а дом ведь и продать можно, если ты
  против. Мы же ведь совсем не виноваты, что всё так вышло, верно?
  
  - Так выходит, они пакет этот искали? И убили из-за этого?
  
  - Не похоже. Деньги-то он до вчерашнего дня не прятал, а о документах и
  вообще никто не знал, по крайней мере, он мне именно так сказал.
  Маленькое что-то искали, потому что я видел, как они даже щелочки в
  подоконнике ножичком расковыривали... Я думаю, что из-за того
  маленького он его и убил.
  
  - Костик, ты сказал, что знаешь, кто это сделал...
  
  - Да. Ты ни за что .
  
  Мы подходим к знакомому УАЗику, следователь достаёт свою папку и задаёт
  Костику первый вопрос:
  
  - Что ты делал после того, как мать выпрыгнула с балкона?
  
  - Вскочил с постели и побежал поглядеть, куда она пошла.
  
  - Костик! Как тебе не стыдно! Ты же подглядывал... - возмущённо
  всплескиваю руками.
  
  - Гражданка Ивлева, если будете мешать нашей буседе, я вас удалю
  куда-нибудь, под присмотр Ивочкина, например.
  
  - От вашего Ивочкина даже ребёнок сбежать смог!
  
  - Ладно-ладно, не стаанем пререкаться. И что же ты увидел, ребёнок?
  
  - Мама стояла и глядела на луну. Эта лунища и меня чуть не заворожила,
  такая была огромная и яркая. А потом мне показалось. что кто-то стоит
  справа от меня возле угла павильона. Глянул туда, а там Егорыч замер,
  боится к пансионату идти, потому что его мама увидетьсможет. А меня ему
  не видно - я в тени от виноградныхх зарослей. Потом Егорыч всё же
  рискнул, я даже видел, как он вздохнул и на цыпочках, быстренько так,
  перебежал светлое место и спрятался за углом пансионата. А тут мама
  повернулась, но его уже не увидела, да и меня тоже. Она побежала туда,
  где только что стоял Егорыч, и завернула за угол повильона, потому что
  там, за этим павильоном, была стоянка для машин и стояла машина дяди
  Игоря. Я думал, что Егорыч уже совсем ушёл, а он, оказывается, маму
  стерёг. Когда она скрылась за углом, он тоже побежал в ту сторону,
  теперь я знаю, что он хотел посмотреть, что там произойдёт. А потом как
  выскочит оттуда, как побежит, как молодой прямо, и полез на крайний
  балкон: у него там, наверняка, дверь была открыта: а потом он быстрее
  мамы смог добраться до своей комнаты по дальней лестнице, там же их
  две! А когда он бежал, то под ноги не смотрел и прямо по лужам! Я ещё
  хотел маме потом всё рассказать и сказать, что у Егорыча по колено
  брюки дожны быть мокрые. Но тут ведь такое началось!
  
  - Это то, что ты видел справа, а что происходило слева?
  
  - А с левой стороны, уже после того, как проскочил Егорыч, но до того,
  как появилась мама, выбежали двое: этот вечно пьяный Виктор (но он
  выглядел в тот момент совсем трезвым!) И Татьяна. которая за дядю Игоря
  замуж собиралась. Они тоже взобрались на балкон, только уже крайний
  слевааа. Потом я увидел маму и понял, что там, за павильоном. произошло
  что-то кошмарное. Мама единственная из всех решила, наконец,
  воспользоватся входной дверью, которая тоже расположена от меня слева.
  Она вошла, вернее, вбежала, и больше я ничего не видел, пока мама снова
  не появилась уже вместе с Егорычем.
  
  - А что ты слышал?
  
  - Слышал, как все там по коридорам бегают, и на первом этаже , и на
  втором. И двигают что-то, я думаю. ебель, потому что что-то искали.
  Больше всего шумели в комнате дяди Игоря. Но, когда появилась мама и
  Егорыч, все затихли, как мышки. И опять зашевелились, только они опять
  к машине побежали. А я тоже туда ссюда бегал, потому что интересно было
  и совсем непонятно, что происходит. Я то на балконе стоял и смотрел, то
  в комнате ко всему прислушивался. Когда мама и Егорыч были в
  пансионате, минут пять, не больше, было так тихо, что я опять на
  балкон вышел и увидел, как кто-то, не помню кто, оять помчалсяк машине,
  а другой, похоже, женщина какая-то, шипела тому вслед, чтобы
  пошевеливался, потому что они сейчас спустяттся. Похоже, они и в машине
  что-то искали и не нашли. И чтобы с Егорычем и мамой не столунуться,
  опять через балкон внутрь дома забирались. В общем дурдом какой-то был,
  все от всех прятались, а у мамы, похоже, сложилось впечатление, что
  вокруг вообще никого нет, потому что спят все, да, мам?
  
  - Не такая уж она простофиля, твоя мама, кое-что она всё же заметила...
  Ну а потом?
  
  - А потом мама пришла, и мне надо было с ней разговаривать. Некогда
  наблюдать стало. Она бы не разрешила.
  
  - Так кто же, по-твоему убил?
  
  - Егорыч, кто же ещё! Ведь только он до мамы на улице был. А произошло
  всё ведь за какие-то минут десять-пятнадцать, ведь так? А тот, кто
  стоял за углом павильона слева, видел всё. И дал команду, чтобы начали
  быстренько искать то, что им нужно, пока менты... ой, милиция не
  приехала...
  
  - Да, детективная у вас семейка... Значит, говоришь, Егорыч?
  
   - 27 -
  
  Во дворе вдруг опять начинается какая-то заваруха: машина за машиной
  въезжают и тут же куда-то снова отправляются, крик и ругань достигли
  нового апогея.
  
  - Ивочкина? - слышим чей-то суматошный голос. - Не транди, твою мать
  трам-тарарам...! Ивочкин только что тут был, он же пацана стерёг!
  
  - Батю спасать помчался, когда про пушку услыхал! Батя у него любит
  этих м... голыми руками брать, трам его перетрам!
  
  - Куда?
  
  - Лёгкое, п...., прострелил мольцу и ещё чего-то там внутри. Вот
  сволочь, трам его, куда его только можно!!!
  
  - Ивочкина? - трогаю я за рукав остолбеневшего следователя. - Ивочкина
  ранили, Александр Евгеньевич?
  
  Вместо ответа он срывается с места и исчезает во всеобщей толчее.
  
  О нас на время забывают.
  
  Замечаю в павильоне прислонившуюся к бильярдному столу Валентину. а
  потом вижу их всех-понурого, потерявшего лоск Анатолия, похудевшего и
  ещё более постаревшего Егорыча, не накрашенную и непричесанную Ларису.
  И двух сержантов рядом, совсем ещё молодых парней, которые тревожно
  вытягивают тонкие шеи, прислушиваясь к тому, о чём кричат неподалеку.
  
  - Костик, как ты думаешь, почему Виктора среди них не видно? - вслух
  задумываютсь я, разглядывая эту экзотическую группу.
  
  - Так это же он в машине сбежал1 Пистолет дяди Игоря стырил у меня
  из-под носа. в его машину запрыгнул, и вот они все за ним ггонялись.
  Ой, так это он же и лейтенанта подстрелил, выходит! Вот гад! Мама, так
  это же и я виноват! Если бы я не выронил пистолет из пакета...
  
  - Успокойся, ни в чём ты не виноват! Это я во всём виновата, Костик.
  Думать надо, с кем знакомишься...
  
  - Золотые слова! - слышу знакомый ироничеый голос за спиной, и
  следователь Хохлов вновь принимает нас под свою опеку.
  
  - как там Ивочкин? - бросаемся к нему.
  
  - Жить будет, но с койки не скоро встанет. - Хохлов прикуривает, потом
  засовывает правую руку в карман пиджака и с интересом глядит на
  Костика. - Так значит, ты считаешь убийцей Егорыча?
  
  - Не знаю, - смутился Костик, - но очень похоже!
  
  - Мама твоя тоже одно время казалась мне очень похожей на улийцу (я
  содрогаюсь от его слов), но стоит только немного пораскинуть мозгами...
  
  - Ну, тогда это Виктор! - горячится Костик. Иначе зачем же он убегал да
  ещё и в Ивочкина стрелял?
  
  - Стрелял он, положим, не в Ивочкина, а как последний оказался в
  неположенном для него месте, о том разговор особый, но стрелял, это
  факт...
  
  - Потому что хотел сбежать, да?
  
  - Именно. Но это же ещё ничего не доказывает, если ты хоть что-то
  смыслишь в криминалистике!
  
  - Не нашёл, к сожалению. А найти надо бы.
  
  - Тогда зачем же он так, а?
  
  - Понимаешь, в ходе следствия узнали мы об этой компании кое-что
  любопытное. Вот народ и нервничает. Они все с удовольствием оказались
  бы сейчас где-нибудь на Таити, например.
  
  - Но кто же тогда, кто убийца? - спрашиваю я, отчаявшись понять
  что-либо самостоятельно.
  
  А потом вдруг соображаю, что в павильоне не хватает ещё Татьяны.
  
  - Александр Евгеньевич, вы хотите сказать, что это сделала Татьяна?
  
  - Что ж, чейчас вам уже можно сказать кое-что, но только по большому
  блату и, естественно, не для разглашения широкой публике.
  
  - А у нас и публики-то тут никакой нет, коллеги ваши разве что...
  
  - Ну да! Им тоже лишнего знать не положено.
  
  - Ну не тяните, Александр Евгеньевич! - загорелись глаза у Костика.
  
  - В тот момент, когда ваш любимый мужчина, Екатерина Ивановна (я в
  сотый раз заливаюсь краской...), бросал в ваше окошко камушек,
  брошенная им женщина - Татьяна - уже ожидала его у машины. Старшими
  товарищами ей было приказзано чделать всё возможное, чтобы заставить
  его открыть им очень любопытную тайну, за которой они гонялись весь
  последний месяц вслед за её кочующим хранителем. Потому Виктор и
  Анатолий и стояли за углом павилльона, наблюдая за происходящим возле
  машины. А Егоорыч действительно вышел закрыть ворота и обойти ночным
  дозором подворье. Он был по другую сторону. и никто его не видел. И
  никто не предположил, что Игорь действительно пригласит на свидание
  вас, а ещё более неожиданным было то, что вы согласились. ВСе планы им
  сломали! Поговорив с вами, он вернулся к машине, сел на сидение
  водителя, включил музыку. и тут подошла к нему Татьяна. Она сказала,
  что если он не отдаст то, что всем так необходимо, его просто убьют. Он
  в ответ засмеялся, назвал Татьяну подсадной уткой, сообщил. что не с её
  способностями выпполнять такие задания, в общем - завёл девчонку. а
  потом сам приставил к своей груди ож и сказал ей: "Хочешь, бей! Это
  совсем нетрудно!" Ей оставалось всего лишь взяться обеими руками за его
  руки, в которых был зажат нож, и навалиться всем своим весом что было
  сил. Нож, как вы помните, был очень острым. В тело вошёл сразу, попал
  между рёбер и - прямо в сердце. Игорь и пикнуть не успел. Именно это и
  видел Егорыч со своего конца двора - в машине же было светло, всё как
  на ладони. Испугались все. И бросились бежать, кто куда, в тихой
  панике. А тут вы, Екатерина Ивановна, в предчувствии нежного
  свидания...
  
  ЭПИЛОГ
  
  - А ты заметила - ветра идождя нет с того самого дня!
  
  - Да, ты даже успел загореть. И вообще, похоже, ты повзрослел, и
  вырос...
  
  - Жаль, что уже сентябрь и нам пора уезжать. Я знаю, что тебе не
  нравится ни этот дом, ни коса... Ты всё ещё грустишь.
  
  - Все ещё... Говоришь, как будто прошло два года. Разве можно забыть
  всё за два дня, да ещё если впереди суд и опять придётся встречаться со
  всеми этими людьми?
  
  - Ну, не все они такие уж и противные. Следователь, например, Александр
  Евгеньевич, классный мужик! Себе, что ли, следователем стать, а, мам?
  Кстати, он ведь не замужем...
  
  - Не женат...
  
  - Ну, не жкнат. какая разница? Вдовец он, вот кто, как и мы с тобой.
  
  - Это откуда же тебе известно, Штирлиц?
  
  - А жлчка у него классная пацанка, малявка только. помнишь, мы видели
  её в райотделе. когда были там в последний раз? Он нас и познакомил. Я
  у него спросил. чего это он клуб знакомств устраивает, а он ехидно так
  заявил, что путь к сердцу женщины лежит далеко не всегда через дорогие
  подарки! И чего ты вечно краснеешь, как маленькая! Да вон гляди, кто
  идёт! Э
  то же они, вот здорово!
  
  Костик срывается с места и мчится по пустынному пляжу навстречу
  высокому худощавому мужчине и маленькой девочке, бредущим по кромке
  ленивого. умиротворённого моря. Они задерживаются на минутку возле
  рыбаков, неспешно снаряжающих большой старый баркас, потом заглядывают
  в бреденёк, которым двое квадратных мальчиков сосредоточенно таскают на
  мелководье креветок, а когда подходят к приземестому крепышу, вокруг
  которого большими кругами ходит громадная кавказская овчарка, Костик
  "достаёт" их, и теперь они идут ко мне втроём, причём, кажется, не
  очень-то и спешат...
  
  - Добрый день, Екатерина Ивановна! - бесцеремонно устраивается на моём
  одеяле наконец-то дошедший до меня Хохлов.
  
  - Здравствуйте, тётя Катя! - протягивает махонькую ладошку кудрявое
  чудо лет семи. - Меня зовут Алька, а если по-взрослому, то Алиса. А дом
  у вас просто сказочный! Как в стране чудес. Костик так и говорил, но я
  ему не поверила. Можно, папа, мы с Костиком пойдём его посмотрим?
  
  - Нет, нельзя. Я же предупреждал тебя, что ты не должна отходить то
  меня ни на шаг.
  
  - Но почему, Александр Евгеньевич? Я умею быть хорошей нянькой! -
  Костик чинно взял девчушку за руку, а она скорчила умильную рожицу.
  
  - Верю. Но жизнь - штука непредсказуемая... - загадочно ответил
  Александр Евгеньвич и повернулся ко мне. - Никаких гостей у вас утром
  не было, Екатерина Ивановна?
  
  - Нет, а что, кто-то собирался?
  
  - У вас великолепные волосы! А где та красивая заколка, которую подарил
  вам ваш поклонник накануне своей безвременной кончины?
  
  - Тут, в сумке, а что, она и вам нравится?
  
  - Несомненно. Не могли бы вы заколоть ею косу?
  
  - Странные у вас просбы, Александр Евгеньевич...
  
  - Мужчины тоже бывают копризными. Пожалуйста!
  
  Заплетаюсь, достаю заколку, пристраиваю её у основания косф. Хохлов
  глядит на меня, нет, на заколку, не отрывая глаз.
  
  - Так? - демонстрирую ему свою работу.
  
  - Прекрасно, а теперь не могли бы вы...
  
  Я так и не узнаю, чего ему захотелось в этот раз. Костик показывает
  рукой куда-то к нашему сказочному дому и кричит:
  
  - Там кто-то есть, мама! Похоже, у нас гости! Представляешь, если это
  отдыхающие и они хотят у нас устроиться? Я и всё сейчас покажу!
  
  Он опять срывается с места и мчится к дому. Двое высоких крепких парней
  ожидают его на крыльце, потом спускаются и медленно идут навстречу.
  
  - Стой, стой, - рёт вдруг Хохлов. - Ложесь, кому сказал! - и тяжело,
  почему-то боком бежит следом.
  
  Я какз
  -то вдруг сразу вижу и понимаю всё: вот Костик бежит к дому, вот
  громилы всё быстрее движутся ему навстречу. вот Хохлов что-то
  вытаскивает из кармана на бегу, вот рыбаки бросают свой баркас и что
  есть сил бегут к дому, вот удильщики креветок выскакивают из воды, вот
  овчарка молча летит к месту событий. и весок фонтаном брызжет у неё
  из-под лап, вот маленькая девочка бросается вслед и истошно вопит:
  
  - Папа-а-а...
  
  Хватаю её за ускользающую ногу, вскакиваю, ловлю и крепко прижимаю к
  себе, не сводя глаз с удаляющегося Костика... Он вдруг падает, чуть не
  с головой зарываясь в песок. Сухие щелчки сотрясают воздух. Один из
  парней во дворе падает. второй бросается прочь. Навстречу ему из
  глубины двора появляются ещё люди. образуется вдруг куча мала. Но я уже
  ничего больше не вижжу, кроме лежащего впеске Костика. иду к нему, не
  выпуская из рук притихшей девочки, и чувствую себя девяностолетней
  старухой, жизнь которой сыплется сквозь трясущиеся пальцы, как сухой
  песок...
  
  А он, стервец, лежит на вершине дюны и с любопытством наблюдает то,
  что происходит во дворе:
  
  - Гляди, мам, они уже надели им наручники! - сообщает радостно. подняв
  ко мне доволльную физиономию. - Сто с тобой? - пугается, увидев меня.
  
  И тогда я падаю рядом с ним, а они, вдвоём с Алькой, гладят меня по
  голове, по рукам, по спине...
  
  - Можно мне взять вашу заколочку? - слышу голос Хохлова, и он
  наклоняется ко мне, протягивает руку, снимает заколку, делает с ней
  что-то, извлекает откуда-то из её недр небольшой клочок бумаги с
  множеством мелких цифр. - Вы носили с собой шифры и коды европейских
  банков, в которых сотни миллионов долларов на предъявителей...
  Будет о чём рассказать внукам, а?
  
  Кто-то Забирает у него клочок, он снова наклоняется ко мне, поднимает с
  песка и почти несёт к дому, приговаривая, как колыбельную перед сном
  больному ребёнку:
  
  - Всё теперь будет хорошо! Мы забудем эту чёртову косу, мы отведём тебя
  к паримахеру и сделаем стрижку, а потом ты выйдешь за меня замуж, и
  каждое лето мы будем копать курганы амазонок...
  
  - А как же дом? - кричит Костик. - И миллионы в банке?
  
  - Дом не ваш, документы подставные, а миллионы.... - их и без нас
  прикарманят, найдутся спецы! А вы что, не можете без миллионов и в
  трёхкомнатной квартире?
  
  - И чтобы на нас, как на живца, время от времени ловили бандитов? Нет
  уж, увольте! - вырываюсь я из крепких рук и плачу, размазывая слёзы,
  как в детстве.
  
  Хохлов с веноватым видом стоит рядом и глядит на Костика, в надежде на
  помощь.
  
  - Ну что ты плачешь всё время, как маленькая! - делает он мне выговор и
  вполне всерьёз сообщает Александру Евгеньевичу, она обязательно передумает и согласится, вот увидите!

Полезные ссылки:

Крупнейшая электронная библиотека Беларуси
Либмонстр - читай и публикуй!
Любовь по-белорусски (знакомства в Минске, Гомеле и других городах РБ)


Поиск по фамилии автора:

А Б В Г Д Е-Ё Ж З И-Й К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш-Щ Э Ю Я

Старая библиотека, 2009-2024. Все права защищены (с) | О проекте | Опубликовать свои стихи и прозу
Worldwide Library Network Белорусская библиотека онлайн

❤ Новая библиотека