Анджей Чеховский. Трехдюймовые бифштексы

 

   -----------------------------------------------------------------------

   Журнал "Юный техник", 1968, N 9. Пер. с польск. - Э.Соркин.

   OCR & spellcheck by HarryFan, 29 August 2000

   -----------------------------------------------------------------------

 

 

   Старый Том Хиггинс исчезал нередко на несколько лет, но все знали,  что

рано или поздно он объявится в таверне "У трех пиратов". Так и на этот раз

мы увидели его, заказывающим Чарли бочонок лимонада в  порцию  рыбы  "а-ля

кораблекрушение".

   - Что с тобой приключилось, Томми? - спросил я, заметив уныние  на  его

лице.

   Том посмотрел на меня исподлобья. Так, наверно, я бы и  не  вытянул  из

него ни слова, если бы лимонад не развязал ему язык.  После  шестнадцатого

глотка Том с отвращением показал на свою порцию рыбы и заметил:

   - Рыба - не еда для моряка, парень! Но запомни предостережение  старого

Тома: только рыбу сейчас можно есть без опаски!

   Проклятие, которое он  добавил,  было  слишком  сложным,  чтобы  я  его

запомнил. Я с изумлением воззрился на Тома - он начал рассказывать.

   -  Завербовался  я  в  команду  низколета  "Эмилия".  В  Сан-Франциско.

Хотелось добраться до Сингапура, повидать старого  Боба  Динга...  Сначала

все шло неплохо: летим себе со скоростью двести узлов,  погода  блестящая,

как на Флориде. Вдруг вызывает меня Джим Локкард из машинного отделения.

   - Боцман, - говорит, - что-то не в порядке с ураном. Сыпем и  сыпем,  а

реактор гаснет!

   Том Хиггинс тяжко вздохнул.

   - Не хотел верить парию, - признался он хмуро.  -  Но  в  конце  концов

пришлось пойти к атомным котлам со  счетчиком  Гейгера.  В  бочках  вместо

урановой руды оказались серые камни, покрытые флюоресцирующей краской. Ну,

пошел я на мостик, доложил капитану. Тот побледнел. Но не успел  ответить,

как слышим голос  матроса  с  наблюдательного  поста:  "Эгей!  Перископ  в

кильватере!" "Ну, - говорит капитан,  -  вам  повезло.  Сейчас  разживемся

парой бочек урановой руды, и не надо будет возвращаться в  Сан-Франциско".

Но вместо этого лодка всплыла, нацелив на нас все свои ракеты,  торпеды  и

орудия.  Смотрим  -  на  перископ  поднимают  черный  флаг  с  черепом   и

скрещенными костями, а динамик орет, чтобы мы не вздумали удирать.

   Боцман на минуту прервал рассказ, взял обеими руками  бочонок  и  долго

вливал в свое горло лимонад. Затем вытер ладонью рот я продолжал:

   - Но в тот раз старый Томми Хиггинс оказался самым хитрым.  Как  только

увидел я, что это пираты, сбросил на воду спасательный  плот  с  аварийным

пайком и начал  отгребать  что  было  силы.  Пираты  были  слишком  заняты

абордажем и даже не погнались за мной.

   Старый Том сделал глоток и недоверчиво уставился  в  пространство,  как

будто еще раз переживал то, о чем рассказывал.

   - Да, парень, много я перевидал на белом свете, но в  тот  раз  не  мог

поверить собственным глазам. Проснулся - плот стоит, зацепившись за ветви,

у берега реки, куда его, видно, подтащил прилив. Моря  даже  и  не  видно.

Вокруг субтропический лес. "Везет тебе, старина!" -  сказал  я  сам  себе,

взял рундучок с аварийным пайком и вышел на берег.

   Томми задумался на минуту, потом потянулся к бочонку.

   - Только я оказался на берегу, как вода  заклокотала,  будто  там  стая

акул затеяла свалку с бравым боцманом. Я отошел на всякий случай  подальше

от берега и правильно сделал,  потому  что  из  воды  высунулась  огромная

черная голова. Хочешь - верь, хочешь - не верь, но самая большая  рыба  не

проглатывает так быстро моряка, как эта голова расправилась с моим плотом.

Постояв полчаса с разинутым ртом, я сказал  сам  себе:  "Смотри-ка,  Томас

Хиггинс! Было бы очень нехорошо,  если  бы  этот  урод  сожрал  и  тебя  в

придачу".

   Внимание Тома явно рассеялось. Очевидно, он  перебрал  лимонада.  Но  я

даже не намекнул ему об этом,  так  как  не  собирался  оскорбить  старого

моряка самым обидным для него упреком.

   - Хотел  бы  я  за  всю  жизнь  выпить  столько  лимонада,  сколько  он

проглатывал зараз, - проговорил Том мечтательно. - Страшилище  вылезло  из

воды, как огромный подводный авианосец. Шея у него была примерно футов  на

сто двадцать, а хвост - еще длиннее. Поглядел я на него издалека, и  вдруг

какой-то голос внутри меня говорит: "Ты уже когда-то видел  такого  зверя,

Томас".

   Примерно час я ломал голову, пока не почувствовал, будто после плавания

по бурному океану угодил в тихую лагуну. Книжка! Я видел  этого  урода  на

картинке в книжке. Но в какой книжке? В жизни я читал  только  три  книги:

"Список судов всех флотов", затем потрясающий комикс "Лоо среди  людоедов"

и еще старинную повесть о Робинзоне Крузо. Но ни в одной из  них  не  было

картинки с таким драконом. И тут я, наконец, вспомнил.

   Том понизил голос, будто ему стало немного стыдно. Смущенно  усмехаясь,

он хлебнул из бочонка.

   - Не знаю, как ты, парень, а я когда-то, еще мальчонкой, ходил в школу.

Тогда мне приходилось читать разные книжки, и в одной из них были картинки

со зверями. Как раз перед уроком, на котором должны были  рассказывать  об

этих драконах, я удрал из школы и завербовался юнгой на водолет "Шквал".

   После этого признания на лице Тома снова появилось выражение, достойное

старого морского волка. Он заглянул в опустевший бочонок, отставил  его  в

сторону, затем подозвал Чарли и заказал ему еще один.

   - Казалось мне, что я сплю, - говорил Том, откупоривая крышку. - Шел  я

через лес, потом по лугу, а вокруг лазили и ползали всяческие гады... Одни

величиной с дом, другие не больше крыс, что водятся на японских  судах.  С

деревьев падали  ящерицы  с  перепончатыми  крыльями,  а  какие-то  черные

дьяволы летали у меня над головой и скулили. Луг кончался у подножия горы.

Я решил забраться на нее, чтобы осмотреть местность.

   Карабкался целый час, зато на вершине, братец ты  мой,  нашел  такое...

Вершина была углублена, как кратер вулкана, а  внутри,  на  краю  бетонной

посадочной площадки для вертолетов,  стояла  деревянная  постройка,  вроде

кухни на паруснике с командой из двух человек. В домике никого  и  ничего,

кроме деревянного пола и открытого люка  в  нем.  Заглянул  вниз,  вижу  -

лестница. Стал спускаться. Извилистый ход привел меня в небольшой  круглый

зал. В стенах зала - семь дверей.  За  одной  совершенно  темный  коридор.

Вторая  заперта,  третья  тоже,  но  когда   я   отворил   четвертую,   то

почувствовал, что у меня вылезли глаза,  как  у  вытащенной  глубоководной

рыбы. Вся гора  внутри  была  пустой,  стены  забетонированы,  а  в  зале,

огромном, как "Эмилия" вместе с мачтами,  стояла  не  похожая  ни  на  что

машина.

   Том тоскливо посмотрел на бочонок с лимонадом, но все-таки продолжал:

   - Я облазил весь зал, прежде чем  нашел  маленькую  жестяную  табличку,

прикрепленную к выступающей части той машины. На ней были нарисованы череп

в зигзаги вроде молний. "Тут пахнет пиратами, Томас Хиггинс!" - сообщил  я

сам себе и решил удирать, но вдруг заметил другую табличку.

   Том напряженно наморщил лоб, будто что-то никак не  мог  вспомнить.  Но

после пары глотков его лицо разгладилось.

   -  Там  было  три  слова,  впрочем  совершенно  непонятных:  "Генератор

Тенсодеформации Третичных". Размышляя, что бы это значило, я вдруг услышал

шаги. В  зал  вошли  двое  людей,  одетых  в  форму  ученых.  Они  страшно

удивились, увидев меня, и попросили пойти  с  ними  наверх,  к  вертолету.

Когда я рассказал о своих приключениях, ученые переглянулись,  и  один  из

них, с докторскими знаками, сказал: "Господин боцман, вы  находитесь  там,

где испытывается самое выдающееся открытие всех времен. Установка, которую

вы видели, - это первая Машина Времени. Она может переносить  предметы  из

прошлого в современность. Доисторические пресмыкающиеся появились на  этом

острове из  так  называемого  Юрского  периода.  Они  жили  сто  пятьдесят

миллионов лет назад.

   Том Хиггинс с отрешенным видом поднял ко рту бочонок.

   - Тот доктор сказал мне: "Боцман, серьезной мировой проблемой  является

рост населения.  Поэтому  необходимо  увеличивать  производство  продуктов

питания, выводить новые сорта. Помните, как скрестили пшеницу со  свеклой?

Но нужно что-то более серьезное..." Должен тебе сказать, что я чуть  снова

не заснул, если  бы  не  запах  мяса,  который  доносился  до  меня  через

приоткрытое окно вертолета. Неподалеку горел большой  костер,  а  над  ним

жарился  огромнейший  кусок  мяса.  Я   был   голоден,   как   потерпевший

кораблекрушение, который неделю назад  съел  своего  последнего  товарища.

Доктор же все говорил, не останавливаясь: "Японский ученый  Иосеки  Восида

предложил использовать Машину Времени  для  увеличения  запасов  продуктов

питания. Нужно, сказал он, проникнуть острием временной воронки  в  юрский

период, чтобы перенести к нам доисторических пресмыкающихся и использовать

их мясо для еды.

   Тут доктор шире открыл окно кабины  и  показал  мне  на  костер.  "Если

переборешь свою сонливость, боцман, то примешь участие в  первом  банкете,

на котором будет подано мясо юрского  динозавра".  Мы  приземлились.  Мясо

шипело на огне, жир плавился и капал  в  костер.  Мне  подали  здоровенный

кусок, горячий, попахивающий дымком...

   Том Хиггинс с невыразимой яростью схватился за бочонок.

   - Как это было омерзительно! - заключил  он.  -  Кто  откусил  хотя  бы

кусочек, тут же  выплевывал  его,  а  остальное  бросал  на  землю.  Потом

наступила тишина. Все тоскливо смотрели на огонь. Самый главный, в мундире

профессора, встал и сказал: "Ну что, хотя бы загасим костер?"

   И Том Хиггинс снова замолк. Он глядел куда-то отсутствующим взором.  Но

неожиданно лицо его посуровело, а глаза стали стальными. Проследив за  его

взглядом, я увидел рекламу: "Трехдюймовые бифштексы".

   - Вот что я  тебе  скажу,  старый  приятель.  К  этому  мясу  добавляют

какие-то порошки. Они меняют вкус, делают его похожим не то  на  говядину,

не то еще на что-то. Конечно, порошки помогают. Мало кто отличит вкус.  Но

я отличаю.  Ты  представляешь:  мясо,  которое  продают  в  магазинах  под

названием "говядина", ничего общего не имеет с коровой!