Чеслав Хрущевский. Исчезла музыка

 

   -----------------------------------------------------------------------

   Пер. с польск. - Е.Вайсброт.

   Сб. "Интегральное скерцо". М., "Музыка, 1990.

   OCR & spellcheck by HarryFan, 2 April 2001

   -----------------------------------------------------------------------

 

 

 

   Музыка оборвалась сразу, словно кто-то перерезал  магнитофонную  ленту,

будто кто-то приложил указательный палец к губам или топнул ногой,  требуя

абсолютной тишины. Люди строят  санатории,  в  которых  властвует  тишина.

Тишина  может  успокаивать,  спасительная  тишина  лечит.  Тишина   бывает

сладкой, как мед, и бархатной, как глаза газели. Тишина в  радиостудии  во

время концерта нервирует. Диктор включил  внутренний  телефон.  Взбешенный

неожиданной паузой, он всю свою злость выместил на дежурном технике.

   - Вы там все с  ума  посходили!  Кто  выключил  магнитофон?  Немедленно

запасную  ленту!  Почему  не  отвечаете?  В  эфире  тишина!  Что  я  скажу

слушателям? Почему, черт вас побери, прервали концерт?

   - Если бы я знал! С  виду  все  в  полном  порядке,  кассеты  вертятся,

магнитофон работает. Ничего не понимаю! Запускаю запасную ленту с мелодией

"Обожаю, Джонни, твист". Внимание!

   Диктор извинился перед слушателями, объявил  новый  музыкальный  номер,

выключил магнитофон, включил трансляцию. Прошла секунда, две, три, четыре.

Тишина  поставила  на  ноги  главного   программиста,   аварийная   группа

приступила к работе. Диктор объявил слушателям:

   - Извините нас, но, к сожалению,  повреждение  серьезно  и,  чтобы  его

исправить, потребуется  некоторое  время.  А  пока  прослушайте  последние

сообщения.

   Ежедневное восхождение по крутым ступеням башни на балкончик под часами

было  не  самым  приятным  занятием  в  жизни  сержанта  Уэрбса.   Сержант

подсчитал, что за двадцать семь лет он дважды покорил Монблан. И все  ради

того,  чтобы  жители  Вале  могли  послушать   хейнал   [сигнал   трубача,

приуроченный  к  определенному  времени]  и   повздыхать.   Уэрбс   трубил

ежедневно, трубил, не отступая от традиций, немилосердно фальшивя и в душе

проклиная идиота-стражника, который  четыреста  лет  назад,  заметив  орду

варваров, протрубил тревогу. Потом оказалось, что это дикие свиньи забрели

под стены города. У страха глаза велики, ночь была безлунная,  а  стражник

страдал  бессонницей  и  изрядно  выпивал.  Поэтому   неудивительно,   что

произошло то, что произошло. Двадцать тысяч жителей Вале высыпали на улицы

города. Забаррикадировали ворота, расхватали оружие. Стенания женщин и вой

псов заглушали молитвы священников, а стражник трубил и трубил и  дождался

наконец, что начальник стражи съездил ему по шее. Тогда стражник подавился

слюной и оторвал трубу от распухших губ. На рассвете  увидели  неприятеля,

изрывшего пятачками поле, и весь город зашелся душеспасительным смехом.  В

честь этого события сержант Уэрбс двадцать семь лет подряд ровно в полдень

трубил хейнал. Наказанье божье, а не работа.  Он  поднес  трубу  к  губам,

набрал в легкие побольше воздуха и дунул. Однако труба не издала ни звука.

Несколько удивленный, сержант поправил  мундштук,  вытер  губы  ладонью  и

дунул опять. Труба молчала. Обескураженный, сержант отправился вниз. Трубу

внимательно осмотрели, но никто не мог сказать, почему она замолчала.

 

 

   Шум утих, послышались аплодисменты. Франческо Ромиони всегда  встречали

восторженно. Дирижировал он  гениально.  Дирекция  Ла  Скала  подписала  с

гением контракт  на  два  года,  был  дан  торжественный  банкет.  Главный

директор сказал своему заместителю:

   - За эти два года мы недурно подзаработаем.  Уж  я  знаю,  что  говорю.

Ромиони притягивает публику, как магнит железные опилки.  Гений.  Оркестр,

которым дирижирует Франческо, играет словно в трансе. Начнем с "Аиды".

   Дирижер взмахнул палочкой, но ни один инструмент  не  издал  ни  звука.

Молчали скрипки, молчали  виолончели,  молчали  гобои,  валторны,  молчали

фаготы, трубы, флейты, кларнеты, молчали литавры, хотя  Ромиони  не  жалел

сил, а музыканты нещадно терзали свои инструменты.

   - Видимость отличная, только звук  пропал,  -  пошутил  кто-то,  вызвав

всеобщее веселье. Гениальный дирижер упал в  обморок.  Дирекция  Ла  Скала

обвинила фабрику музыкальных инструментов в саботаже.

 

 

   Комиссар Рейбо размышлял вслух:

   - Седьмого августа точно в двенадцать ноль-ноль  на  всем  земном  шаре

умолкла музыка. Любопытно. Не играет ни один инструмент, исчезли  мелодии,

записанные на магнитофонных лентах и грампластинках. Поразительно.  Музыка

просто перестала  существовать.  Это  удивительное  явление  анализировали

всесторонне и безрезультатно.  Наконец  дело  передали  мне.  И  правильно

поступили: музыка украдена, и лишь полиции под силу  установить,  кто  это

сделал.

   Рейбо подошел к окну. Дом напротив немного напоминал палаццо Дукале: те

же нагромождения аркад, перемежающиеся  крутыми  башнями,  те  же  строгие

блоки темных гигантских глыб, контрастирующие с необычайно богатой резьбой

по белому мрамору, те же... Комиссар вздохнул. Один раз в жизни он  был  в

Италии по долгу  службы  и  теперь  постоянно  сравнивал.  Окна,  карнизы,

галереи. Эти сравнительные  изыскания  были  прерваны  прибытием  старшего

комиссара. Последнего  нисколько  не  волновали  вопросы  архитектуры,  он

требовал одного - как можно быстрее поймать воров, укравших музыку.

   - Жизнь без  музыки!  -  вопил  он.  -  Разве  ж  это  жизнь?  Опустели

концертные залы! Ни тебе оперы, ни оперетты, радио и телевидение  усыпляют

слушателей  и  зрителей  драмами  и   дискуссиями.   Пустуют   киностудии,

увеселительные заведения. Солдат  лишили  маршей,  танцоры  и  танцовщицы,

певцы и певицы, даже шарманщики шатаются по улицам, страдают от  безделья.

Вчера две тысячи теноров, басов,  баритонов,  альтов  и  сопрано  устроили

манифестацию перед парламентом.  Я  хочу  знать,  кто  украл  музыку.  Ну,

говорите же, черт вас побери! Имя преступника! Где он спрятал добычу?

   - Мне думается, я знаю, в чем дело. Нужно установить контакт  со  всеми

столицами мира.

   - Ну так устанавливайте. Необходимо любой ценой схватить этого стервеца

или этих стервецов и отыскать музыку.

   Рейбо с утроенной энергией взялся за дело. К операции подключились  все

полиции и милиции мира, Интерпол, разведка и контрразведка. Не  щадили  ни

своих,  ни  электронных  мозгов,  а  результаты  коллективных  размышлений

комиссар собирал и тут  же  подвергал  анализу.  Одновременно  специальные

поисковые группы прочесывали  леса,  джунгли,  дебри  и  пустыни.  Бригады

аквалангистов обыскивали озера, моря. Подводные лодки и батискафы сверлили

океаны. Международные музыкальные организации назначили высокие награды за

отыскание хотя бы одной мелодии.

 

 

   Хансен путешествовал на автомобиле по Европе. Утомившись, он  остановил

машину на изумительной поляне,  радовавшей  взгляд  сочной  зеленью.  Было

тихо, тепло, солнечно. "Чудесный уголок, - с удовольствием отметил  он.  -

Между деревьями я поставлю палатку, отдохну  несколько  дней.  До  городка

недалеко. Жаль, что поблизости нет речки или хотя бы ручья. А может,  вода

за  тем  вон  холмом,  покрытым  буйной  растительностью.  Надо  осмотреть

окрестности", - решил он и двинулся в путь. Через несколько минут добрался

до забора, окружавшего холм, недолго думая  раздвинул  истлевшие  доски  и

направился к деревьям на вершине пригорка. Оттуда открылся вид на  широкую

долину, окруженную венцом  пепельных  гор,  салатные  пастбища  и  круглые

камни,  подобные  деревенским  ковригам  хлеба  домашней  выпечки.   Камни

блестели на солнце, словно были сделаны из серебра. Потом  Хансен  заметил

шар диаметром около десяти метров. Шар катился  по  склону,  а  серебряные

камни подскакивали и исчезали под розовой  оболочкой.  Хансен  зажмурился,

потом открыл глаза. Шар продолжал катиться по пастбищу и вдруг замер между

деревьями. И тут Хансен услышал  прозрачные  звуки,  словно  кто-то  робко

прикасался к струнам. Не все камни втянуло  в  шар,  на  поле  осталось  с

полсотни беспорядочно разбросанных глыб. Это  они  издавали  такие  звуки.

Хансен вернулся к автомобилю, запустил мотор, меньше чем за  час  добрался

до ближайшего города и послал телеграмму комиссару Рейбо: "Напал  на  след

украденных мелодий. Приезжайте в Вальядолид, Кастилия".

 

 

   Часы ожидания он заполнил осмотром города.  Монастырь  Сан  Грегорио  и

церковь Сан Пабло в стиле изабелино. Королевский дворец - ведь  Вальядолид

некогда был столицей Испании. Хансен разгуливал по белым галереям, отдыхал

на каменных скамьях. Сколько времени требуется, чтобы прилететь из Франции

в Вальядолид? Час, два? Если Рейбо  успеет  до  наступления  темноты,  они

отправятся на то поле.

   Комиссар  прилетел  в  Вальядолид  в  шесть  часов  вечера,  пересел  в

автомобиль  Хансена,  и  они  помчались  к  салатовым  лугам,  к   долине,

окруженной пепельными  горами.  Солнце,  склоняясь  к  горизонту,  озарило

розовым светом небо и землю.

   - Дьявольская история, - говорил комиссар.  -  Случай,  можно  сказать,

беспрецедентный, самое время  кончать  с  этим,  людей  охватила  всеобщая

истерия, перед концертными залами, перед зданиями опер собираются толпы  и

плачут. Знаменитый композитор покончил с собой. Я никогда в жизни  не  был

ни на одном концерте, я вполне могу обходиться без музыки, честно  говоря,

я все это время отдыхаю, потому что умолкли  мои  музыкальные  соседи,  но

сознание того,  что  мир  ограбили,  лишили  всех  мелодий,  что  ни  один

инструмент не может издать ни звука, а  певец  взять  ни  единой  ноты,  -

сознание этого, господин Хансен, вселяет в нас ужас. Где же ваши  звучащие

камни?

   - Замолчите, наконец. Послушайте.

   -  Да,  очень  мелодичные  звуки.  Вы  действительно  напали  на   след

похищенной музыки. Музицирующие камни. Фантастично.  Надо  рассмотреть  их

как следует.

   Они пошли по полю. Хансен поднял один из камней.

   - Полый внутри. Просто консервная банка. Откройте, - сказал Рейбо.

   - Это шарманка. Она играет вальс.

   - Это камень, -  поправил  комиссар,  -  полевой  камень,  поразительно

легкий, или что-то вроде камня. Здесь нет никакого механизма.

   - А другие? Поднимите другие и откройте.

   - Этот играет марш.

   - А этот - твист.

   - Есть и румба. Поразительно, Хансен. Бежим! Шар раздавит нас.

   Но шар остановился  в  нескольких  метрах  от  них,  что-то  скрипнуло,

невидимые руки приоткрыли круглую дверцу, и прозвучал приятный, мелодичный

голос:

   - Простите, мы не собирались сеять панику на Земле. Ваши поэты говорят,

что музыка окрыляет, и они в некотором роде правы.  Это  отличное  топливо

для межпланетных кораблей. Метеорит повредил наши  баки,  и  нам  пришлось

совершить посадку. Мы приказали роботам поискать новые горючие  материалы.

Они поняли  нас  слишком  дословно.  Для  продолжения  полета  нам  хватит

нескольких самых новых музыкальных шлягеров. Обирать Землю  целиком  было,

разумеется, полнейшей  бессмыслицей.  Поэтому  большинство  контейнеров  с

музыкой мы оставили на пастбище. Еще раз просим прощения.

   Голос умолк. Шар, словно мяч, дважды подпрыгнул на поле  и  помчался  к

облакам.

   - Будет дождь, - сказал комиссар. - Надо  все  это  собрать.  Поспешим!

Ненавижу бурю, а через  секунду  блеснет  первая  молния.  Что  случилось,

господин Хансен?

   - В баке ни капли бензина, я забыл пополнить запас горючего.

   -  Не  вижу  повода  для  беспокойства.  Заменим  бензин   какой-нибудь

мелодией.

   - Что вы предлагаете?

   - Что-нибудь бравурное. К полуночи я должен быть в Париже.

 

 

   Диктор включил микрофон и сказал:

   - Убедительно просим извинить нас за  перерыв  в  концерте.  Продолжаем

передачу "Исчезла музыка".