Эрнест Хемингуэй. Там, где светло и чисто

---------------------------------------------------------------
     1933
---------------------------------------------------------------
     Был поздний час, и никого не осталось в кафе, кроме одного старика - он
сидел в  тени дерева,  которую отбрасывала листва,  освещенная электрическим
светом. В дневное время на улице было пыльно, но к ночи роса прибивала пыль,
и старику нравилось сидеть допоздна, потому что он был глух, а по ночам было
тихо,  и он  это ясно  чувствовал.  Оба  официанта в кафе знали, что  старик
подвыпил,  и хоть он и хороший гость, но  если  он слишком много выпьет,  то
уйдет, не заплатив; потому они и следили за ним.
     - На прошлой недели он пытался покончить с собой, - сказал один.
     - Почему?
     - Впал в отчаяние.
     - От чего?
     - Ни от чего.
     - А откуда ты знаешь, что ни от чего?
     - У него же уйма денег.
     Оба официанта сидели за столиком  у стены возле самой двери и  смотрели
на  террасу,  где все  столики были  пусты, кроме одного,  за которым  сидел
старик в тени дерева, листья которого слегка покачивались на ветру. Солдат и
девушка прошли  по  улице. Свет уличного фонаря  блеснул на медных цифрах  у
него  на воротнике. Девушка  шла с  непокрытой  головой и спешила, чтобы  не
отстать.
     - Патруль заберет его, - сказал официант.
     - Какая ему разница, он своего добился.
     - Ему  бы сейчас лучше с этой  улицы уйти. Прямо на патруль наскочит. И
пяти минут нет, как прошли.
     Старик, что сидел в тени, постучал  рюмкой  о блюдце. Официант помоложе
вышел к нему.
     - Вам чего?
     Старик посмотрел на него.
     - Еще бренди, - сказал он.
     - Вы  будете пьяны, - сказал официант. Старик смотрел на него. Официант
ушел.
     -  Всю ночь просидит, -  сказал он другому. -  Я совсем не сплю. Раньше
трех никогда не ляжешь. Лучше бы помер на прошлой неделе.
     Официант взял со  стойки бутылку  бренди и чистый стакан и направился к
столику, где сидел старик. Н поставил стакан и налил его до краев.
     - Ну,  что  бы  вам помереть на  прошлой неделе, -  сказал он  глухому.
Старик пошевелил пальцем.
     - Добавьте еще, - сказал он.
     Официант долил в рюмку  еще столько, что  бренди  потек  через край, по
стакану, прямо в самый верхний из тех, что скопились перед стариком.
     - Благодарю, - сказал старик.
     Официант унес бутылку обратно в кафе и снова сел за столик у двери.
     - Он уже пьян, - сказал он.
     - Он каждую ночь пьян.
     - Зачем ему было на себя руки накладывать?
     - Откуда я знаю.
     - А как он это сделал?
     - Повесился на веревке.
     - Кто ж его из петли вынул?
     - Племянница.
     - И зачем же это она?
     - За его душу испугалась.
     - А сколько у него денег?
     - Уйма.
     - Ему, должно быть, лет восемьдесят.
     - Я бы меньше не дал.
     - Шел бы он домой. Раньше трех никогда не ляжешь. Разве это дело?
     - Нравится ему, вот и сидит.
     - Скучно ему одному. А я не один - меня жена в постели ждет.
     - И у него когда-то жена была.
     - Теперь ему жена и к чему.
     - Ну, не скажи. С женой ему, может быть, лучше было бы.
     - За ним племянница ходит.
     - Знаю. Ты ведь сказал - это она его из петли.
     - Не хотел бы я дожить до его лет. Противные эти старики.
     - Не  всегда. Он  старик аккуратный. Пьет,  ни капли  не  прольет. Даже
сейчас, когда пьяный. Посмотри.
     - Не хочу  и смотреть на него. Скорей  бы домой шел.  Никакого ему дела
нет до тех, кому работать приходится.
     Старик  перевел взгляд  с рюмки на другую сторону площадки,  потом - на
официантов.
     - Еще бренди, - сказал  он, показывая на  рюмку. Тот  официант, который
спешил домой, вышел к нему.
     -  Конец,  -  сказал  он так, как  говорят люди неумные  с  пьяными или
иностранцами. - На сегодня ни одной больше. Закрываемся.
     - Еще одну, - сказал старик.
     - Нет, кончено.
     Официант вытер край столика полотенцем и покачал головой.
     Старик  встал,  не спеша  сосчитал стаканы.  Вынул из  кармана  кожаный
кошелек и заплатил за коньяк, оставив полпесеты на чай.
     Официант смотрел ему вслед. Старик был очень  сгорблен, шел неуверенно.
Но с достоинством.
     -  Почему  ты не  дал ему еще посидеть или выпить? -  спросил официант,
тот, что не спешил домой. Они стали закрывать ставни.  - Ведь еще и половины
третьего нет.
     - Я хочу домой, спать.
     - Ну, что значит один час.
     - Для меня - больше, чем для него.
     - Час для всех - час.
     -  Ты и  сам, как старик, рассуждаешь.  Может,  купишь  себе бутылку  и
выпьешь дома.
     - Это совсем другое дела.
     - Да, это верно, - согласился женатый. Он не хотел быть несправедливый.
Просто он очень спешил.
     - А ты? Не боишься прийти домой раньше обычного?
     - Ты что, оскорбить меня хочешь?
     - Нет, друг, просто шучу.
     -  Нет,  -  сказал  тот,  который  спешил.  Он  запер  внизу  ставню  и
выпрямился. - Доверие. Полное доверие.
     - У  тебя  и  молодость,  и доверие, и работа есть,  -  сказал официант
постарше. - Что еще человеку надо.
     - А тебе чего не хватает?
     - А у меня всего только работа.
     - У тебя все то же, что и у меня.
     - Нет. Доверия у меня никогда не было, а молодость прошла.
     - Ну, чего стоишь? Перестань говорить глупости, давай запирать.
     - А я вот люблю засиживаться в кафе, - сказал официант постарше. - Я из
тех, кто не спешит в постель. Из тех, кому ночью нужен свет.
     - Я хочу домой, спать.
     -  Разные мы люди, -  сказал официант  постарше. Он уже  оделся,  чтобы
уходить. - дело вовсе не  в молодости и доверии, хоть и то и другое чудесно.
Каждую ночь мне не хочется закрывать кафе потому, что  кому-нибудь оно очень
нужно.
     - Ну что ты, ведь кабаки всю ночь открыты.
     - Не понимаешь  ты ничего. Здесь, в кафе.  Чисто и опрятно. Свет яркий.
Свет - это большое дело, а тут вот еще и тень от дерева.
     - Спокойной ночи, - сказал официант помоложе.
     - Спокойной ночи, сказал другой.
     Выключая  электрический свет, он  продолжал  разговор  с  самим  собой.
Главное, конечно, свет, но нужно, чтобы и чисто было и  опрятно. Музыка ни к
чему. Конечно, музыка ни к чему. У стойки бара с достоинством не постоишь, а
в такое время больше пойти некуда. А чего ему  бояться? Да не в страхе дело,
не в  боязни! Ничто - и оно ему так  знакомо. Все  - ничто, да и сам человек
ничто.  Вот в чем дело,  и  ничего,  кроме света  не надо, да еще чистоты  и
порядка. Некоторые живут  и никогда этого не чувствуют,  а он-то знает,  что
все это ничто и снова  ничто, ничто и  снова ничто. Отче  ничто, да святится
ничто твое, да  приидет  ничто твое, да  будет ничто твое,  яко в  ничто и в
ничто. Ничто и снова ничто.
     Он усмехнулся и остановился возле бара с блестящим титаном для кофе.
     - Что вам? - спросил бармен.
     - Ничто.
     - Еще один ненормальный, - сказал бармен и отвернулся.
     - Маленькую чашечку, - сказал официант. Бармен налил ему кофе.
     - Свет яркий, приятный, а вот стойка не начищена, - сказал официант.
     - Бармен  посмотрел на него, но ничего не  ответил. Был слишком поздний
час для разговоров.
     - Еще одну? - спросил он.
     - Нет, благодарю вас, - сказал официант и вышел.
     Он не любил баров  и  погребков. Чистое,  ярко освященное кафе - совсем
другое дело. Теперь, ни  о чем  больше не  думая,  он пойдет домой,  в  свою
комнату. Ляжет в постель и на рассвете наконец уснет. В конце концов, сказал
он сам себе, может быть, это просто бессонница. Со многими бывает.

Поиск по фамилии автора:

А Б В Г Д Е-Ё Ж З И-Й К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш-Щ Э Ю Я

Старая библиотека, 2009-2024. Все права защищены (с) | О проекте | Опубликовать свои стихи и прозу

❤ Новая библиотека