|
Читальный зал: |
|
|
Даниил ХармсВластьФаол сказал: "Мы грешим и творим добро вслепую. Один стряпчий ехал на
велосипеде и вдруг, доехав до Казанского собора, исчез. Знает ли он, что дано
было сотворить ему: добро или зло? Или такой случай: Один артист купил себе шубу
и якобы сотворил добро той старушке, которая, нуждаясь, продавала эту шубу,но
зато другой старушке, а именно своей матери, которая жила у артиста и
обыкновенно спала в прихожей, где артист вешал свою новую шубу, он сотворил, по
всей видимости, зло, ибо от новой шубы столь невыносимо пахло каким-то
формалином и нафталином, что старушка, мать того артиста, однажды не смогла
проснуться и умерла. Или еще: как-то один графолог надрызгался водкой и натворил
такое, что тут, пожалуй, и сам полковник Дибич не разобрал бы: что хорошо, а что
плохо. Грех от добра отличить очень трудно."
Мышин, задумавшись над словами Фаола, упал со стула.
- Хо-хо, - сказал он, лежа на полу, - че-че.
Фаол продолжал: "Возьмем любовь. Будто хорошо, а будто и плохо. С одной
стороны сказано: Возлюби, а с другой стороны, сказано: не балуй. Может, лучше
вовсе не возлюбить? А сказано: возлюби. А возлюбишь - набалуешься. Что делать?
Может, возлюбить, да не так? Тогда зачем же у всех народов одним и тем же словом
изображается возлюбить - и так, и не так? Вот один артист любил свою мать и одну
молоденькую, полненькую девицу. И любил он их разными способами. Он отдавал
девице большую часть своего заработка. Мать частенько голодала, а девица пила и
ела за троих. Мать артиста жила в прихожей на полу, а девица имела в своем
распоряжении две хорошие комнаты. У девицы было четыре пальто, а у матери одно.
И вот артист взял у матери это одно пальто и перешил из него девице юбку.
Наконец, с девицей артист баловался, а со своей матерью не баловался и любил ее
чистой любовью. Но смерти матери артист побаивался, а смерти девицы артист не
побаивался. И когда умерла мать, артист плакал, а когда девица вывалилась из
окна и тоже умерла, артист не плакал и звал к себе другую девицу. Выходит, мать
ценится, как уника, вроде редкой марки, которую нельзя заменить другой."
- Шо-шо, - сказал Мышин, лежа на полу, - хо-хо.
Фаол продолжал: "Это называется чистая любовь! Добро ли такая любовь? А если
нет, то как же возлюбить? Одна мать любила своего ребенка. Этому ребенку было
два с половиной года. Мать носила его в сад и сажала на песочек. Туда же
приносили своих детей и другие матери. Иногда на песочке накапливалось до сорока
маленьких детей. И вот однажды в этот сад ворвалась бешенная собака, кинулась
прямо к детям и начала их кусать. Матери с воплями кинулись к своим детям, в том
числе и наша мать. Она, жертвуя со- бой, подскочила к собаке и вырвала у нее из
пасти, как ей казалось, своего ребенка. Но, вырвав ребенка, она увидела, что это
не ее ребенок, и мать кинула его обратно собаке, чтобы схватить и спасти от
смерти лежащего тут же рядом своего ребенка. Кто ответит мне: согрешила ли она,
или сотворила добро?"
- Сю-сю, - сказал Мышин, ворочаясь на полу.
Фаол продолжал: "Грешит ли камень? Грешит ли дерево? Грешит ли зверь? Или
грешит только один человек?"
- Млям-млям, - сказал Мышин, прислушиваясь к словам Фаола, - шуп, шуп.
Фаол продолжал: "Если грешит только один человек, то значит все грехи мира
находятся в самом человеке. Грех не входит в человека, а только выходит из него.
Подобно пище: человек съедает хорошее, а выбрасывает из себя нехорошее. В мире
нет ничего нехорошего, только то, что прошло сквозь человека, может стать
нехорошим."
- Умняф, - сказал Мышин, стараясь приподняться с пола.
Фаол продолжал: "Вот я говорил о любви, я говорил о тех состояниях наших,
которые называются одним словом "любовь". Ошибка ли это языка, или все эти
состояния едины? Любовь матери к ребенку, любовь сына к матери и любовь мужчины
к женщине - быть может, все это одна любовь?"
- Определенно, - сказал Мышин, кивая головой.
Фаол сказал: "Да, я думаю, что сущность любви не меняется от того, кто кого
любит. Каждому человеку отпущена известная величина любви. И каждый человек
ищет, куда бы ее приложить, не скидывая своих фузеляжек. Раскрытие тайн
перестановок и мелких свойств нашей души, подобно месиву опилок..."
- Хветь! - крикнул Мышин, вскакивая с пола. - Сгинь!
И Фаол рассыпался, как плохой сахар.
1940 год.
Полезные ссылки:
Крупнейшая электронная библиотека Беларуси
Либмонстр - читай и публикуй!
Любовь по-белорусски (знакомства в Минске, Гомеле и других городах РБ)
|
|
|
|