Французские народные сказки

Собака пономаря

Послушайте-ка одну любопытную историю, приключившуюся однажды в маленькой деревушке близ Реймса. Вы небось поинтересуетесь, как называлась эта деревушка? Право, не знаю, ведь прошли с той поры годы и годы, многие десятилетия и даже века. Может, стала теперь эта деревушка городом, а может, и вообще исчезла с лица земли.
Кто знает? Впрочем, дело не в названии.
Так вот, стояла когда-то в этой деревне старая церковь, в которой отправлял службу дряхлый кюре, то есть священник. Помощников у него не было, если не считать преданного ему всей душой старенького пономаря. Несмотря на свой почтенный возраст, успевал пономарь всюду: звонил в колокол, был сторожем, могильщиком, певчим, а кроме прочего, помогал кюре по хозяйству, потому что, по бедности, служанки у того не было. Да и откуда бы ей взяться, коли приход у него был пустячный, а прихожане - сплошь беднота. Но суть-то не в том, однако...
Жили так кюре и пономарь неторопливо, не сетуя на безотрадную свою судьбу. Да и правду сказать: чему радоваться-то? День прошел - и слава Богу... Впрочем, чтоб не соврать, было у пономаря в жизни одно великое утешение: любимая собака. Ну посудите сами: можно ли его упрекнуть в этакой слабости? Разумеется, нет. Тем более, собака-то его была лучшей в мире.
Как ни странно, но слушалась собака пономаря беспрекословно. Будила его спозаранку, чтобы успел он отзвонить к утренней службе, стерегла ночью, облаивала добросовестно всех нищих и прохожих, радостно виляла хвостом и все такое прочее. Больше того, иногда отправлялась она в лес по собственному почину и приносила оттуда своему пономарю, а значит кюре, что-нибудь из дичи. Оба они, понятное дело, души не
чаяли в этой удивительной собаке и в благодарность бросали ей во время обеда кость, а то и две. Добряки, что и говорить
Как-то раз принесла собака домой большущего зайца, которого пономарь и кюре сделали отменное рагу. Сели они за стол и давай жаркое уписывать. Однако и о собаке не забыли, бросили ей мозговую кость. Схватила она кость и тут же подавилась ею. Подавилась и померла в одночасье. Взвыл пономарь от горя, рвет на себе волосы, о стену головой колотится но делать нечего: лежит у порога собака бездыханная. Словом поплакал пономарь, поплакал, да и утешился: попала, дескать душа его собаки прямо в собачий рай, не иначе.
Н-да... Попала-то она попала, но тело ее все равно предать земле надо было. Однако где ж ее схоронить? Ведь не простая она была собака, а лучшая из всех собак.
- Эх, ваше преподобие,- вздохнул пономарь,- не хочется мне навек расставаться с нею.
- Что верно, то верно,- согласился с ним кюре,- преданный был пес. Давай-ка что-нибудь придумаем.
Думали они, думали и, наконец придумали. И знаете что? Нипочем не догадаетесь! Решили они похоронить собаку на том клочке кладбища, где разводил пономарь капусту и сельдерей. Пусть, мол, покоится она неподалеку от любимого хозяина. Вот так и заняла собака пономаря свое достойное место на кладбище.
Прошло какое-то время, и весть о необычайных похоронах достигла ушей господина епископа. Возмутился епископ:
- Как! Похоронить какую-то паршивую собаку рядом с людьми! Да ведь это же кощунство! Эй, пошлите за этим богохульником кюре. Уж я ему растолкую, что к чему!
Что и говорить! Был епископ человеком крутого нрава и следил неукоснительно за поведением своих учеников и помощников. И не было у него никаких недостатков, кроме одного-единственного: одолевала господина епископа великая жадность.
Прискакал посланец епископа к бедному кюре и приказывает:
- Чтоб были вы утром у господина епископа непременно.
- А вы не знаете, в чем я провинился? - побледнел от страха кюре.
- Точно не скажу,- отвечает посланец.- Говорят, будто похоронили вы собаку в святом месте, где хоронят лишь людей'
- О горе мне! А ведь верно! -- ужаснулся кюре.- Передайте господину епископу, что завтра же утром припаду я к его стопам.
Уехал посланец, и только тогда понял кюре, что он натворил.
- Вот напасть! - ужаснулся старик.- Да ведь он может бросить меня в темницу за мое великое прегрешение! Где найти спасение?
Целый день провел кюре в молитвах, каялся, плакал...
А тем временем пономарь, ничего не ведавший о случившемся, копался в кладбищенском огороде, неподалеку от могилы собаки, и вдруг... Какая неожиданность!
Словно ветер, ворвался пономарь без стука в комнату кюре.
- Господин кюре! Господин кюре! - чуть не задохнувшись от радости, завопил пономарь и протянул кюре старую, замшелую шкатулку, которую только что вырыл на капустной грядке.- Поглядите, господин кюре, поглядите, что я нашел в земле!
Встал с колен кюре и с тоскою спросил:
- Ну что там еще?
- Да вы поглядите только!
Открыл кюре шкатулку и тут же на стул сел от неожиданности: в шкатулке было полным-полно золотых экю. Забыв на миг обо всех своих бедах и грехах, расплылся старый кюре в довольной улыбке и даже глаза закрыл. Закрыл и слышит вдруг голос пономаря:
- Господин кюре, все эти экю принадлежат вам.
- Нет, нет...- открыл наконец глаза кюре.- Они твои. Ведь нашел их ты, а не я.
- Коли так, я вам их дарю.
- Нет, друг мой, сохрани их для себя.
- Да зачем они мне нужны? Подумайте сами.
- Ладно. Так и быть: поделим их поровну. Поделили они золотые экю поровну. После этого разложил кюре свои экю на две равные кучки; одну положил в шкаф, а вторую в мешочек высыпал. На следующее утро двинулся он спозаранку в город, к грозному епископу.
Тот уже ждал его и, даже не пригласив сесть, обрушил на голову бедного кюре громы и молнии. Отчитывал он его с таким жаром и красноречием, что понял кюре только одно: совершил он, бедняга, сто смертных грехов, а потому предстоит ему провести остаток дней своих в темнице. Однако не забыл наш кюре о великой слабости господина епископа - о его жадности. И потому сказал ему смиренно:
- Господин епископ, я виноват. Совершил я ужасную ошибку, но... но простите меня, грешного. Ведь собака эта была лучшей из собак, и я думал, что не будет большого греха, если похороню ее в святой земле. О, господин епископ, если бы вы знали ее, то непременно полюбили и сами бы сказали: нет, эту собаку хоронить невесть где нельзя.
- Это почему же? - удивился епископ.
- А потому, что перед смертью сделала собака завещание.
- Что за ерунда! - снова было рассердился епископ.
- Не ерунда это, господин епископ, а истинная правда. Сами посудите: отказала она вам в своем завещании сто золотых экю. Вот они!
И высыпал кюре из мешочка прямо на епископский стол сто блестящих золотых экю.
- Хм...- глубокомысленно произнес епископ и погладил дрожащей рукой золотые монеты.
Потом, повернувшись к кюре, милостиво сказал:
- Пожалуй, вы правы... Это была и в самом деле разумная собака. Что ж, пусть покоится она там, где зарыта. Она, конечно, ничем не осквернит святого места. Аминь.
Вот так и кончилась эта удивительная история о собаке, которая завещала отцу церкви сто золотых экю.
По правде говоря, я тоже искал вот такую же собаку, но так и не нашел.