Виктория Угрюмова
Жила-была елка
Утро 31 декабря началось с жуткого грохота.
Точнее, утро началось восхитительными запахами, которые
беспрепятственно шныряли по всей квартире, забираясь в ноздри, щекоча
гортань и будоража воображение. Создавал эти запахи непревзойденный
поэт соусов и творец жарких - пан Лех Копыхальский. Судя по всему, ему
удалось-таки раздобыть где-то упитанного гуся, и теперь он готовил его
своим особенным способом. Надо отметить, что соседи пана Копыхальского
- то бишь, мы - просто обречены были стать настоящими гурмэ. А гурмэ -
это высшая ступень гурманства; гастрономический Олимп.
Раздавшийся грохот несколько выбил нас из сладких грез о
новогоднем столе, хотя и не сильно удивил - мы уже привыкли за многие
годы.
Дело в том, что бесконечный коридор, уходящий в космическую
темноту нашей квартиры, где-то там, вдалеке, резко поворачивает
направо; и эта великая тайна передается жильцами из поколения в
поколение. А в первые несколько лет жизни теоретические знания
подкрепляются стойким условным рефлексом. Это могут подтвердить все
жители коммунальных квартир, у которых как бы существует автопилот,
укомплектованный радаром, позволяющий двигаться в кромешной тьме.
Непосвященным это не дано.
Непосвященные на полном ходу врезаются головой в двери пана
Копыхальского - аристократа от кулинарии и поэзии - производя тот
самый шум, который ни с чем не спутаешь, и пан Копыхальский приветливо
кричит:
- Открыто! Прошу!
На сей раз жертвой коридора стал какой-то несчастный, заплутавший
Дед Мороз, призванный соседями снизу к их детям, чтобы обеспечить
юному поколению атмосферу волшебства и торжественности приближающегося
праздника. Мой ближайший сосед Петр Сидорович открыл ему двери и
удалился к себе, ни о чем не спрашивая - у него был полон рот воды, по
примеру Демосфена. Правда, великий грек брал в рот морские камешки, но
в пределах нашей квартиры их отродясь не водилось, и Петр Сидорович
разумно соединил греческие традиции с русской народной поговоркой.
Брошенный на произвол судьбы Дед Мороз моментально обнаружил полное
отсутствие коммунального автопилота, и получил легкий стресс от
столкновения с дверью пана Копыхальского, а потом и с самим пылким
последователем Мицкевича, явившимся ему в творческом трансе - то бишь,
с заведенными глазами и томной бледностью.
Выскочившие на шум и грохот жильцы проявили всяческое понимание и
сочувствие, наперебой предлагая холодные примочки, обезбаливающее,
стопочку с соленым огурчиком и валерьянку. Немного ошалевший Дед Мороз
выбрал последнее. Отпоив пострадавшего валерьянкой и проводив его до
дверей в целости и сохранности, Петр Сидорович и пан Копыхальский
срочно собрали военный совет.
Совет происходил, естественно, на кухне; и был уже вторым по
счету за последние два дня. Первый был посвящен самой проблеме встречи
Нового года. Сперва призвали к ответу нас - молодежь, как определил
Петр Сидорович - чтобы выяснить, где мы собираемся праздновать.
Вот уже полгода прошло с тех пор, как мужчина моей мечты появился
в нашей квартире, сразу и навсегда покорив сердца ее обитателей. Он с
одинаковой легкостью и доброжелательностью переносил и подробный
пересказ очередного творческого замысла пана Копыхальского, и скорбную
повесть отшумевшей любви Полины - со всеми деталями и психологическими
зарисовками (в три часа ночи и обильно политые слезами несчастной); и
исторический экскурс по ветвям генеалогического древа соседа
Пупочкина; и даже пророческие сны Таси и Миси Карповн.
Кажется, счастливы были сразу мы все, но при этом я находилась в
преимущественном положении, потому что я была счастлива постоянно -
двадцать четыре часа в сутки без перерыва на обед (хоть это и кажется
невозможным). А вот драгоценных соседей волновало наличие довольно
большой и совершенно отдельной жилплощади у моего избранника. Трагедия
заключалась в том, что на квартиру Сергея никто не претендовал - и три
просторные комнаты вкупе с уютной кухней и всеми удобствами пустовали,
что естественно наводило на здравую мысль о переезде и обустройстве на
новом месте. Время от времени то Петр Сидорович Пупочкин, то пан
Копыхальский, то сестрички Карповны отзывали Сергея в сторону, чтобы
обстоятельно и подробно изложить ему двести-триста причин, по которым
нам с ним не имеет смысла переезжать в изолированную его квартиру.
Никакие доводы и обещания, никакие уверения и даже клятва,
произнесенная в наиболее торжественную минуту, не смогли убедить их в
том, что мы никуда и не собираемся.
Таким образом, наступающий Новый год стал поводом для множества
волнений.
Не успели все договориться о том, что семейный праздник - это
святое дело, и ничто не должно его омрачить, как сразу выяснилось, что
его омрачает проблема новогодней елки.
О елке мечтали неистово. Новогоднее дерево должно было быть
высоким, до потолка ( а потолки у нас огромные - предмет всеобщей
зависти), пышным и свежим. Но при этом выяснилось, что никто не хочет
покупать срубленную елку, протестуя таким образом против уничтожения
наших природных богатств; и тем более, никто не хочет коротать
праздничную ночь в компании с пластиковым чудовищем, каковые во
множестве расплодились в последние годы на полках наших магазинов.
Сергей попытался внести ясность в происходящее:
- Так не бывает, - мягко сказал он, - или пластиковая, или
настоящая, и тогда свежая - неважно, купим мы ее или сами срежем в
лесу.
- Не подходит, - ответствовал пан Копыхальский. - Смерть живого
существа, пусть и растения, не может принести радость другим. Времена
бездумности и безответственности уходят в глубокое прошлое. Языческие
предки были более благоразумны, чем мы, и украшали живые деревья...
- Не хотите ли Вы, Лех, вытащить нас в лес и заставить сидеть в
сугробах? - возмутились Тася и Мися Карповны.
- Ну-у-у, это было бы романтично, - начал пан Копыхальский, но
увидев воинственный блеск в глазах старушек, поспешно добавил, -
однако есть некоторые трудности и неудобства. Признаю, проше пани. - И
даже руки поднял, сдаваясь.
- Хорошо, - внезапно сказал мужчина моей мечты. - Этот вопрос я
решу. Украшения на вашей совести.
По этой причине он отбыл вечером тридцатого, пообещав не
возвращаться нынче ночью и потребовав от меня не волноваться, не
злиться, не нервничать и прочее не... Остальные же стали открывать
кладовки и антресоли, добывая оттуда елочные игрушки. Елочные
украшения - это особенное явление в жизни любого человека. Нет того,
кто бы не вздыхал о каком-нибудь плюшевом клоуне или серебряном шаре -
единственном, что сохранилось в памяти с трехлетнего возраста. Я,
например, забыть не могу три разноцветных колокольчика, гирлянду из
настоящего серебра и кораллов, а также многочисленных сов на
прищепках.
Игрушки Полины хранились в четырех пыльных и пожелтевших от
времени коробках из-под Киевского торта; Тася и Мися Карповны прятали
их в вате в огромном картонном ящике, в котором когда-то приехал их
холодильник; Лех Копыхальский упаковывал их в необъятный фибровый
чемодан; а у Пупочкина украшения были аккуратно уложены в бесчисленное
количество пакетиков, коробок и коробочек, перевязанных шпагатиком.
Вечер тридцатого прошел за приготовлением холодца и бигоса,
протиранием елочных украшений влажными тряпочками, а также за
наведением блеска на хрусталь, фарфор и фамильное серебро.
А тридцать первого состоялся второй военный совет.
В нем принимали участие все, и даже Полина. Петр Сидорович
попутно жарил картошку, всем телом загораживая сковороду от нашей
певицы. Дело в том, что Полина влюбилась в очередной раз - еще более
отчаянно и бесповоротно, нежели в предыдущие сорок три - и ее
избранник выразил желание в Новогодний вечер танцевать с ней, обнимая
ее за талию. Придирчиво рассмотрев себя в зеркале, Полина к ужасу
своему не обнаружила никакой талии, и, убоявшись, что обещанное
объятие ее не настигнет, села на диету. Времени до Нового года
оставалось мало, и она ужесточила режим до такой степени, что
испанская инквизиция позеленела бы от зависти.
Надо сразу отметить, что новая пассия Полины был натурой в высшей
степени лысой, тонкой и артистической. Избранник с невозможным
мастерством воплощал на сцене детского театра образы третьей раковины
справа в каком-то спектакле о море; а также с предельным
правдоподобием играл зайчика с больной лапкой и хромого ежика (у него
был хронический радикулит). Тем не менее, у Таси и Миси Карповн были
все основания полагать, что "зайчик" искренне влюблен, и за это ему
прощались все недостатки.
Тася и Мися Карповны явились уже одетыми для выхода на улицу:
сегодня им привиделся вещий сон о наличии баснословно дешевого мяса в
каком-то подпольном магазинчике, а также о том, что мясо это им
удастся раздобыть. Эти две очаровательные старушки-двойняшки постоянно
смотрят вещие и очень полезные сны исключительно на благо окружающих.
Недавно им стукнуло по девяносто восемь, и они отчаянно спорили, кто
моложе - одна из них появилась на свет минуты на три раньше. Кроме
снов и этого вопроса вопросов, у них есть милая привычка: они пекутся
о нашем гипотетическом домовом - ставят ему блюдечко с кашей на самый
высокий шкаф и туда же кладут колоду игральных карт или расческу.
Пан Копыхальский был бледен и слегка покачивался от усталости,
ибо как раз завершил новогоднюю поэму из трехсот пятидесяти шести
строф. А Петр Сидорович, напротив, кокетничал напропалую и всячески
старался обратить внимание окружающих на свою новую шерстяную шаль,
повязанную вокруг лысины каким-то особенно хитрым способом,
подсмотренным в журнале "Бурда Моден". Этакая пухлая Баба Яга в
байковом стеганом халате и шлепанцах с помпонами.
Короче, все мои соседи немного сумасшедшие, и перед Новым годом -
особенно. Но это-то и прекрасно.
Вы никогда не замечали, что Новый год наступает неожиданно?
Готовишься к нему, готовишься; продукты покупаешь, квартиру чистишь,
наряды примеряешь - и вдруг обнаруживается, что на непреклонном
отрывном календаре 31 декабря, а у тебя столько дел, что впору писать
в китайскую пожарную охрану с просьбой повременить с праздником еще
денек-другой. Обычно ни это, никакие прочие действия не помогают, и
за десять минут до крайнего срока все члены семьи еще мечутся по
квартире в тщетном порыве доделать что-нибудь.
Это случается практически со всеми, но так же верно и то, что
практически все в 12 ночи выглядят нарядными, свежими и отдохнувшими;
и готовы праздновать до самого утра.
Итак, совет...
- Праздник! - возвещает пан Копыхальский, устремляя горящий взор
в потолок. - Чудо! Волшебство! Естественно не хватает... Паненка не
возражает?
Кто-нибудь другой, пришлый, случайный человек, может, и не понял
бы, о чем он говорит; но мы прониклись идеей с первого же слова.
Конечно, на эту великую мысль Копыхальский набрел не сразу; его
натолкнул на нее пострадавший Дед Мороз. Сейчас никого не удивить
рассказами о неустроенном быте, отсутствии денег, плохом отоплении,
плохом настроении и тоске. А о чудесах почему-то забыли; говорят, не
до того. Хотя когда же еще чудо было более уместно и более необходимо,
чем сейчас? Смешной человек в красном наряде и с огромной белой
бородой, нагруженный мешком с подарками, так внезапно появившийся в
нашей квартире, напомнил нам, может быть, о самом важном в жизни.
Только-только я собралась поддержать беседу, как раздался звонок
в дверь. Копыхальский крякнул и отправился открывать. Через несколько
минут в коридоре послышался его голос:
- Прошу пана осторожненько миновать поворот... вот так, отлично.
Вы прирожденный исследователь! А теперь держите курс прямо на свет.
Так, чем обязаны?
В кухне появился давешний Дед Мороз - еще более взъерошенный и
печальный, чем после столкновения с дверью поэта.
- У вас еще осталась валерьянка? - спросил он без предисловий и
тяжело опустился на табурет.
- Сейчас принесу, - пан Копыхальский устремился в недра нашей
квартиры, а мы с Полиной, Петром Сидоровичем и Карповнами окружили
бородатого гостя. Его ватная борода топорщилась, глаза подозрительно
слезились, а нос был ярко раскрашен чем-то похожим на губную помаду.
- Что с Вами? - спросила Полина своим самым глубоким контральто.
- А-а, - махнул рукой Дед Мороз и стащил с головы шапку вместе с
париком и бородой. У него оказалось совсем молодое лицо. И очень
грустное. - Идиотская история.
- Так расскажите и облегчите душу! - предложил Петр Сидорович. -
Кашу будете? С соленым огурчиком?
- Не откажусь...
- Неужели Вас так расстроила эта несчастная дверь?
- Нет, конечно, - ответил уже бывший Дед Мороз и совершенно
некстати добавил. - Я студент. Подрабатываю на каникулах, но это же
совершенно невозможно!..
- Что именно? - заинтересовался пан Копыхальский, возникая в
дверях и держа в руке стакан с валерьянкой, которую молодой человек
залпом и выпил.
- Понимаете, они абсолютно не верят в Деда Мороза! Как можно
изображать того, в кого совершенно не верят? Я им кажусь смешным,
нелепым, глупым, но не волшебником. Я вообще никто! Они смотрят
фантастические фильмы, они играют в компьютерные игры, и старые сказки
им не нужны больше. Странно, конечно, что меня это так потрясло - и
сам не ожидал. Только стало так тоскливо, отчего-то...
- Я только что об этом и держал свою речь! - поднял палец пан
Копыхальский. - Нам не хватает чудес; все объяснимо, все понятно, все
достаточно неприятно - а как же невозможное?! Особенно, в Новый год!
- Невозможно... - согласился студент. - Хорошо-то у вас как,
тепло, пахнет вкусно. И уходить не хочется.
- Так не уходите! - пригласили мы хором. - Оставайтесь
праздновать.
- Не могу, - развел руками Дед Мороз. - Дел куча, а Новый год
вот-вот наступит. Спасибо за валерьянку и кашу.
- Да Вы и не поели вовсе! - возмутился Петр Сидорович. - Если все
время бегать, сломя голову, и не есть, я Вам гарантирую язву желудка.
На почве нервов и недоедания. Тонечка! - воззвал он ко мне. - Этот
юный повеса старика не послушает, уговорите Вы его.
- Не могу, - улыбнулся студент.
И я пошла провожать его до дверей. Коридор на сей раз был ярко
освещен всеми имеющимися в наличии лампочками - это пан Копыхальский
постарался; так что заблудиться, и , тем более, натолкнуться на
что-то было совершенно невозможно. Дед Мороз шел за мной медленно,
как впотьмах, и время от времени тяжко вздыхал. Видно было, что
уходить ему вовсе не хочется, но причин, чтобы остаться, нет и быть не
может. И внезапно идея пришла мне в голову. Может, она и была немного
ненормальной, но кто же утверждает, что мы здесь нормальные? Мы такие,
какие есть.
- Послушайте! - обратилась я к студенту. - А где Вы собираетесь
праздновать Новый год?
- У друзей, наверное, а что?
- Просто у меня есть к Вам конкретное предложение: если у Вас нет
никаких особенных планов на этот вечер, и если Вы действительно хотите
почувствовать себя волшебником с большой буквы, приходите к нам. Нам
очень нужен Дед Мороз.
- Вам?! - он даже немного покачнулся. - У Вас что, дети есть?