Библиотека художественной литературы

Старая библиотека художественной литературы

Поиск по фамилии автора:

А Б В Г Д Е-Ё Ж З И-Й К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш-Щ Э Ю Я


Читальный зал:

Элизабет Торнтон

Прошепчи его имя

Аннотация

 

Кто бы мог подумать, что любовь к книгам способна привести к беде! Только не Абигайл Вейл, которую друзья за глаза называют «синим чулком». И тем не менее именно из-за книги, случайно попавшей ей в руки, девушка оказалась втянутой в опасную интригу, закрученную одним из самых коварных шпионов Бонапарта. Абигайл пытается сама выпутаться из смертельной ловушки, но неожиданно в игру вступает ее друг Хью Темплар, которого Абигайл до сих пор считала не приспособленным к жизни чудаком-ученым… Как же она ошибалась!

ПРОЛОГ

 

Преследовавший ее мужчина вовсе не походил на убийцу. Статный гвардеец в голубой форме личной охраны короля Людовика невольно привлекал внимание дам, совершавших покупки в галереях Пале-Рояль.

Никто не знал настоящего имени этого человека. Он в совершенстве говорил на нескольких языках, так что невозможно было определить его национальность. Все, кого сталкивала с ним жизнь, с ужасом произносили странное имя — Немо. Немо — самый коварный и жестокий, самый удачливый и дерзкий агент Наполеона. Немо был мастером камуфляжа. Человек без лица и без имени — всякий раз он представал перед своей очередной жертвой в новом облике. Никому не удавалось уйти от него.

Еще вчера Колетт считала, что Немо мертв. Теперь же она понимала, что обречена — ей оставалось жить считанные минуты.

«Убийца!» — хотелось ей крикнуть как можно громче. Но Колетт знала, что это ни к чему не приведет. Она только выдаст себя. Немо всадит в нее пулю, прежде чем она успеет закрыть рот.

Колетт стояла у одной из витрин, делая вид, что разглядывает выставленные в ней шляпки, и судорожно пыталась сообразить, как ей выпутаться. Пока Немо ее не видел. Он спокойно шел мимо кафе Вери. Когда фигура его исчезла за одной из колонн, Колетт, смешавшись с толпой, перешла к следующей витрине.

Собрав в кулак всю свою выдержку, она приказала себе не оглядываться. Через несколько минут, оказавшись перед книжным магазинчиком Дессене, девушка вдруг поняла, что ей надо делать.

Связной, с которым должна была встретиться Колетт, ждал ее в другом книжном магазине, на Рю-де-Риволи. Но туда ей уже не добраться. Положение безнадежно. Главное, срочно нужно что-то придумать, чтобы передать связному книгу, зажатую в ее руке. Может, удастся уговорить Дессене послать на Рю-де-Риволи мальчика с книгой. А она тем временем отвлечет Немо.

Этот человек не сможет устоять перед соблазном погони. Он охотник. Немо любил не просто убить свою жертву, а помучить ее перед этим, давая ускользнуть и настигая вновь. Он играл с теми, кого собирался убить, словно кошка с мышкой. А когда игра начинала утомлять его, Немо безжалостно расправлялся с жертвой. Что ж, значит, скоро Колетт умрет.

Год назад мысль о возможности такого исхода повергла бы ее в панику. Но теперь, когда не было больше на свете ее дорогого Жерома, Колетт испытывала странное равнодушие при мысли о смерти. Ей незачем больше жить. Разве только затем, чтобы отомстить за смерть любимого. Колетт рисковала жизнью не ради любви к родине. Это отличало ее от Жерома, который всегда был настоящим патриотом. Колетт же действовала, влекомая ненавистью к его убийце.

Когда Колетт вошла в магазин, колокольчик над дверью тихонько звякнул, и девушка у прилавка, платившая за покупку, окинула ее быстрым взглядом. У ног девушки стояла корзина, полная книг.

Увы! Дессене за прилавком не было. Какой-то другой, незнакомый продавец обслуживал покупателей. Из глубины магазина вышел молодой человек, встал рядом с девушкой. Колетт не удивилась, когда молодые люди заговорили по-английски. Все выдавало в них англичан — темный сюртук безукоризненного покроя на мужчине, глухой ворот длинного платья девушки. Парижане одевались куда фривольнее.

Эти двое чем-то походили друг на друга. Брат и сестра, решила Колетт. Жером всегда учил ее подмечать мельчайшие детали. Еще он говорил, что надо доверять своей интуиции. Непонятно почему, но белокурая англичанка очень понравилась Колетт.

Мысли вихрем пронеслись у нее в голове. Она выбрала магазинчик мэтра Дессене, потому что старик знал ее и Жерома и всегда был добр к бедному студенту и его юной невесте. Но Дессене не было, а у нее слишком мало времени. Немо в любой момент может обнаружить ее. Не спрятать ли книгу, чтобы вернуться за ней позже? Но скорее всего ей уже не удастся вернуться.

И тут ее осенило. Снова взглянув на беседующих у прилавка англичан, Колетт приняла решение. По-прежнему сжимая книгу в руке, она подошла к прилавку и «случайно» опрокинула стоявшую у ног девушки корзину. Затем, сокрушаясь по поводу собственной неловкости, Колетт присела и быстро обменяла свою книгу на одну из выпавших на пол. Все это заняло не больше секунды. Девушка тоже присела и принялась собирать книги.

— Это моя вина, — сказала она на почти безукоризненном французском. — Не следовало ставить корзину на дороге.

У нее были лучистые глаза и добрая улыбка.

Разве могла она предположить, что эта случайная встреча в книжном магазинчике Пале-Рояль вовлечет ее и ее близких в водоворот опаснейших событий, которые изменят всю ее жизнь?

Невозможно было даже предупредить ее, не вызвав тем самым поток вопросов. С улыбкой кивнув девушке, Колетт выпрямилась и как ни в чем не бывало направилась в глубь магазина.

Через несколько секунд снова звякнул колокольчик над дверью — кто-то вошел в магазин. Колетт медленно обернулась. Немо был не один. С ним вошли еще двое в форме гвардейцев. Немо что-то сказал англичанке. Должно быть, какую-то пошлость, потому что девушка вспыхнула, а спутники Немо громко рассмеялись. Сердце замерло в груди Колетт. Неужели Немо заметил, что она передала девушке книгу? Но тут Немо посторонился, выпуская из магазина англичанку и ее брата. Вздохнув с облегчением, Колетт быстро скрылась за стеллажами и направилась к черному ходу.

Прежде чем открыть дверь, она нащупала в кармане рукоятку пистолета. Жером учил ее всегда держать оружие наготове, но в последнее время все так изменилось. Колетт стала забывать об опасности. Война закончена, рассуждала она, Наполеон томится в ссылке на Эльбе. А Немо мертв — агенты британской разведки нашли его тело. Настало время отдыхать и наслаждаться жизнью. Жером призывал ее к осторожности, но Колетт не слушала его. А теперь было слишком поздно.

Она вышла на Рю-де-Монпасье. Надо отвлечь Немо и дать англичанке время скрыться. Если Колетт удастся ускользнуть, она обязательно найдет девушку и заберет книгу. Если же нет — оставалось только надеяться на сообразительность англичанки. Может быть, девушка сумеет каким-то образом понять, что попало ей в руки, и передаст книгу тем, кому она предназначалась.

Проскользнув между двумя экипажами, Колетт перешла на другую сторону улицы и обернулась. Немо стоял на пороге магазинчика с пистолетом в руке. Колетт не боялась умереть — но боже упаси попасть живой в руки этого негодяя.

Немо радостно вскрикнул, увидев Колетт. Именно этого она и добивалась. Немо улыбался. Отвратительная самодовольная улыбка, которую она так ненавидела. Колетт вдруг почувствовала, что больше не боится его. На смену страху пришел гнев, придававший ей сил. Пусть попробует схватить ее!

Когда Немо пошел в ее сторону, Колетт бросилась бежать. Люди шарахались в стороны, увидев пистолет в ее руке. Она слышала за спиной дыхание своих преследователей. Но никто не стрелял. Все было так, как и предполагала Колетт. Немо хочет убить ее сам. Убить, глядя жертве в глаза.

Вот в конце улицы киоск Тибо. Сердце Колетт болезненно сжалось. Девушка вспомнила, как они с Жеромом останавливались здесь, возвращаясь из театра, чтобы полакомиться горячими пирожками.

Задыхаясь, Колетт бросилась к киоску. У нее не было больше сил сопротивляться.

— Откройте дверь, — приказала она Тибо, направив на него пистолет.

Торговец испуганно повиновался. Колетт быстро бросила на раскаленные угли книгу, которую взяла из корзины англичанки.

— А теперь бегите, — сказала она, обращаясь к Тибо. — Спасайтесь.

И Колетт повернулась лицом к настигшему ее Немо, по-прежнему сжимая в руке пистолет. Губы Немо медленно расплылись в улыбке. Он видел, как Колетт сожгла книгу, и решил, что одержал победу. Теперь он не станет преследовать англичанку и ее брата.

Направив на Немо пистолет, Колетт подумала о Жероме. От выстрела ее отбросило к стене. Она успела увидеть, как пуля пробила голову несчастного Тибо, и сердце ее остановилось.

 

1

 

 

Бат, февраль 1815

 

«Сейчас они выложат карты на стол», — подумала Абигайл Вейл, после того как муж ее сестры Гариетт под благовидным предлогом поспешил увести из-за обеденного стола мисс Фербейн. Дэниэл — старший брат Абигайл — тут же подтвердил ее догадку, сделав лакею знак удалиться. В комнате остались только члены семьи. Вейлы никогда не обсуждали своих проблем при посторонних.

В другое время подобные приготовления вызвали бы у Абигайл тревогу, но сейчас она была просто зла. В конце концов, это ведь ее дом. Это она только что накормила приехавших навестить ее родственников превосходным обедом. Она платила жалованье слугам и компаньонке. И все же Дэниэл сразу по приезде легко и непринужденно присвоил себе право распоряжаться в ее доме.

Родные приехали навестить Абби впервые после того, как она, похоронив тетушку, за которой ухаживала в последний год ее жизни, вступила в права наследства. Вейлы прибыли сюда из поместья мужа Гариетт, находившегося неподалеку от Оксфорда. Именно там вся семья проводила обычно сезон охоты. Завтра утром гостям Абигайл предстояло отправиться в Лондон, чтобы поспеть к началу другого сезона — сезона балов и светских развлечений. Они сделали изрядный крюк, чтобы повидаться с Абби, и девушке очень хотелось, чтобы мать и брат с сестрой остались довольны своим визитом. Несмотря на все их разногласия, Абигайл очень любила своих родных. И потому часто мирилась с тем, против чего следовало решительно возразить. Это было ее слабое место. Пора было научиться отстаивать свои права.

В Бате ей несложно было добиться уважения и приобрести множество друзей. И никому из них не приходило в голову диктовать ей свою волю. Но друзья ведь никогда не видели ее в роли послушной дочери, любимой тетушки своих племянников или же старой девы, которую все домашние только и мечтают выдать замуж. Здесь, в Бате, ее воспринимали как женщину самостоятельную и независимую. Абби никак не могла придумать, как ей добиться того же от собственной семьи.

Глядя поверх бокала, девушка внимательно изучала лица трех человек, сидевших вокруг обеденного стола. Элегантно выщипанные брови матери были чуть приподняты — это всегда считалось в семье дурным знаком. На лице Гариетт застыло обычное скучающее выражение. А Дэниэл смотрел на Абби чуть смущенно, но вовсе не строго.

Вот оно, ее грозное семейство! Все трое были хороши собой — темные волосы, аристократические черты ухоженных лиц, проницательные зеленые глаза. Они были очень похожи друг на друга. И не только внешне. Все трое имели властный характер и привыкли, не прилагая особенных усилий, подчинять себе всех, кто не мог похвастаться тем же. И Абби постоянно испытывала это на себе.

Но так было в прошлом. Теперь же, после целого года свободы, Абигайл начала наконец понимать, как ей хотелось бы жить. Столько лет она потеряла впустую, пытаясь стать такой, какой ее хотели видеть. Но теперь Абби полна была решимости жить так, чтобы ни о чем больше не сожалеть.

Наконец Дэниэл нарушил возникшую за столом неловкую паузу.

— Мне надо кое-что обсудить с тобой, Абби, — сказал он.

Девушка попыталась уклониться от разговора:

— Разве сейчас время для дискуссий? Ведь через час мы должны быть у Гардинеров. — Она улыбнулась, желая сгладить невольную резкость своих слов. — К тому же я не могу сосредоточиться, если на мне надето бальное платье. Давай отложим этот разговор на потом.

— А потом у нас не будет времени, и ты прекрасно это знаешь. — Дэниэл вдруг лукаво улыбнулся сестре. — Признайся, Абби, ты ведь сделала все для того, чтобы уклониться от участия в семейном совете. С момента нашего приезда ты старалась, чтобы мы постоянно были заняты. Мы едва поспеваем с одного приема на другой, каждый день ходим в театр, а потом отправляемся на бал или музыкальный вечер. Так что если мы не поговорим сейчас, нам наверняка не представится больше такая возможность.

При одной мысли о «семейных советах» Вейлов Абигайл всегда бросало в дрожь. Дэниэл и мама считали, что проходят эти самые советы весьма демократично, но так казалось лишь на первый взгляд. На самом деле Абби и ее младший брат Джордж, имевшие оба мягкий покладистый характер и веселый нрав, всегда вынуждены были подчиняться решению остальных.

На этот раз Вейлы наверняка собирались обсудить ее поездку в Париж. Разумеется, Абби держалась до последнего, не сообщая им о своих намерениях. Она еще не сошла с ума. Если бы все стало известно заранее, родственники приложили бы все усилия, чтобы ее остановить. Надо отдать им должное — они хотели для Абби только самого лучшего. Но их взгляды мало чем отличались от традиционных взглядов представителей их класса. Незамужние женщины не должны жить собственным домом и поступать так, как сами считают нужным. Такова непреложная истина. То есть все они, пожалуй, кроме Джорджа, считали, что Абигайл должна либо выйти замуж, либо посвятить себя заботам о благополучии остальных членов семьи.

И, конечно, именно так и сложилась бы ее жизнь, если бы судьба не распорядилась иначе. Вдруг выяснилось, что крестной Абби требуется компаньонка, чтобы скрасить последние дни ее жизни. И, конечно же, на семейном совете постановили, что единственной незамужней представительнице славного семейства будет легче других покинуть дом и родных и отправиться ухаживать за престарелой тетушкой. Через год старушка скончалась, оставив своей крестнице небольшой домик в Бате и скромное состояние.

Но главным наследством были не дом и не деньги. За тот год, что Абби провела у постели пожилой леди, та сумела внушить крестнице, что она имеет право на уважение окружающих и вовсе не должна приспосабливаться к чужим меркам. Сама крестная была ярким примером того, как может прожить свою жизнь незамужняя женщина. Надо только стать хозяйкой собственной судьбы.

Итак, Абби посмотрела на стоящие на камине часы, затем снова перевела взгляд на старшего брата.

— У тебя есть десять минут, Дэниэл. И ни минутой больше.

— Абби! — вдовствующая виконтесса Кливендон укоризненно посмотрела на дочь. — Не знаю, право, что это на тебя нашло. Я не узнаю тебя. Честно говоря…

Абби знала, что за этим последует пространное выражение недовольства по поводу ее образа жизни. Весь год виконтесса аккуратно раз в неделю писала дочери в надежде убедить ее исправиться и жить, как подобает юной леди. Девушка понимала, что, если немедленно не сменить тему разговора, он будет продолжаться до самого Судного дня.

— Все дело в моей поездке в Париж, не так ли? — она позволила себе перебить мать. — Ведь именно поэтому вы здесь. Ну что ж, как видите, со мной не случилось там ничего плохого. Напротив, я отлично провела время и при первой же возможности поеду туда вновь.

— Париж здесь ни при чем, — сказал вдруг Дэниэл.

Меж тем виконтесса отчаянно вращала глазами и ловила ртом воздух. Абигайл едва подавила улыбку. Бедная мама! Никто никогда не смел прерывать виконтессу во время ее тирад.

Быстро придя в себя, леди Кливендон тут же возразила Дэниэлу:

— Как ты можешь говорить, что Париж здесь ни при чем? Попомни мои слова, это только начало. Одному богу известно, что она придумает в следующий раз. Подумать только, моя дочь — и вдруг покидает Англию, никого не предупредив, без надлежащего сопровождения. Что скажут мои друзья и знакомые! Не знаю, о чем ты думала, когда устраивала все это, Абби.

Действительно, о чем же она думала? Ну конечно, о предстоящей поездке. О том, что это будет самое дерзкое, самое рискованное приключение за все двадцать семь лет ее жизни. Абби хотелось испытать себя, и она с честью выдержала испытание. Но сейчас она прекрасно понимала: не стоит даже пытаться объяснить все это матери.

— Но я поехала не одна, — защищалась Абби. — Со мной была мисс Фербейн.

— Мисс Фербейн! — леди Кливендон укоризненно покачала головой. — Когда я просила тебя нанять компаньонку, Абби, я имела в виду пожилую особу, которая могла бы служить для тебя примером. Мисс Фербейн совершенно не подходит на эту роль. Она предпочитает не замечать твоих недостатков, вместо того чтобы направлять тебя на путь истинный.

Именно по этой причине Абигайл и выбрала Оливию Фербейн из двадцати претенденток, откликнувшихся на ее объявление.

— Мама, — медленно произнесла Абби, — Оливия скорее мой друг, чем компаньонка. Кстати, я ведь писала тебе, что мы отправились в Париж в сопровождении Джорджа. Мне казалось, что я вполне могу положиться на собственного брата. Я бы обязательно посвятила тебя в свои планы, когда мы останавливались в Лондоне, но вас ведь там не было. Вы все гостили у Джайлза. И я не виновата, что мое письмо не успели доставить до вашего отъезда.

— Ты прекрасно знала, что мы будем в Оксфордшире, — виконтесса укоризненно смотрела на дочь.

Конечно, знала. Глупо спорить. Впрочем, сейчас Абигайл больше волновала фраза, оброненная Дэниэлом. Оказывается, они собрались здесь не только для того, чтобы обсудить ее самовольный отъезд в Париж. Абби лихорадочно пыталась сообразить, чем же еще могла вызвать гнев своего славного семейства. Неужели каким-то непостижимым образом они узнали, что Абигайл собиралась основать собственное дело и уже успела продать несколько антикварных книг?

— Вряд ли общество Джорджа можно счесть подходящим и тем более достаточным в данном случае, — вмешалась в разговор Гариетт. — Во-первых, он еще слишком молод. Во-вторых, нашего младшего братца нельзя назвать образцом добропорядочности. И не смотри на меня так, мама. Мы все знаем, что Джордж и Абби унаследовали характер отца. Чем еще можно объяснить всю эту сумасшедшую историю с бегством в Париж? Кстати, очень хотелось бы знать, где сейчас Джордж.

Абби подумала, что, пожалуй, их путешествие в Париж не шло ни в какое сравнение с многочисленными авантюрами их покойного отца. Виконт Кливендон вбил себе в голову, что непременно должен найти и раскопать древнюю Трою. Никто не мог убедить его, что город этот существует лишь в поэмах Гомера. Виконт проводил в Греции куда больше времени, чем в Англии, и после его смерти обнаружилось, что он практически разорил семью, финансируя свои дорогостоящие археологические экспедиции.

— Джордж встретил в Париже друзей и решил задержаться, — ответила Абигайл на вопрос Гариетт. — Я ведь и об этом вам писала.

— С тех пор прошло уже несколько недель! — воскликнула леди Кливендон. — Джордж давно должен был сам сообщить нам о своих дальнейших планах! Боже правый! И года не прошло с тех пор, как французы готовы были стереть нас всех с лица земли. Я глаз не могу сомкнуть ночами, думая о том, что мой мальчик находится на вражеской территории.

— Мама, — попыталась успокоить ее Абби, — Париж буквально наводнен англичанами. И французы оказывают нам самый радушный прием. Не сомневайся, Джордж в полной безопасности!

— В безопасности! Да что ты можешь в этом понимать? Я прожила на свете побольше твоего и знаю, о чем говорю.

Виконтесса произносила эту фразу всякий раз, когда ей не хватало других аргументов. Абигайл понимающе улыбнулась брату, ожидая, что и он улыбнется в ответ. Но Дэниэл разглядывал ее внимательно и серьезно, словно какое-нибудь редкое насекомое.

— Все было весьма благопристойно, — заверила его Абби. — Мы посещали приемы в британском посольстве. Перезнакомились со всеми сливками общества — никого не пропустили. И… и конечно же, мы ходили по магазинам. — Она не стала упоминать о том, что посещала в основном лавочки парижских букинистов, где старательно разыскивала книги, заказанные клиентами.

— О, я верю тебе, — улыбнулся Дэниэл.

У Абигайл тут же потеплело на душе. Дэниэл был старше ее на семь лет, и она с детства буквально боготворила его. К тому же Дэниэл, унаследовавший титул после смерти отца, был теперь главой семьи и весьма серьезно относился к этой миссии. Заботу о будущем Абби он считал одной из своих главных обязанностей.

— Что ж, — медленно произнес Дэниэл. — Нет худа без добра. Ведь в Париже ты много времени проводила с Хью Темпларом. Не так ли, Абби?

У Дэниэла был весьма довольный вид.

— Ну и что? — изумленно спросила Абби, не ожидавшая такого поворота.

— Насколько нам известно, именно в Париже он тобой всерьез заинтересовался.

— Мною заинтересовался… — Она пыталась проследить за ходом мысли Дэниэла, и как только ей это удалось, Абби громко расхохоталась. — Так вы решили, что Хью Темплар стал ухаживать за мной!

Но никто не разделял ее веселья. Все смотрели на Абби так серьезно, что и ей вдруг стало не по себе.

— Да нет же, вы опять ошиблись! — воскликнула она. — Мы с Хью — просто друзья, так что можете не взирать на меня с надеждой.

— Друзья? — виконтесса презрительно фыркнула. — Никогда не слышала ничего подобного. Мужчина и женщина не могут быть друзьями, Абби.

— Так было в ваше время! — с жаром воскликнула Абигайл. — Но теперь все совсем иначе.

Гариетт вздохнула и картинно подняла глаза к потолку.

— Иногда мне трудно поверить, что ты старше меня. Надо же, только друзья! Так постарайся изменить ситуацию в свою пользу! Пофлиртуй с ним немного! Вспомни, что ты женщина. Используй свои достоинства, чтобы разбудить в нем чувства. Если этого не сделаешь ты, это сделает кто-нибудь из твоих соперниц. Подумай хорошенько, Абби. Возможно, это твой последний шанс.

Абигайл овладела вдруг болезненная неуверенность в себе. Как часто она слышала слова, только что произнесенные Гариетт, пока жила дома с семьей. Ей постоянно напоминали, что год от года она не становится моложе и скоро окончательно превратится в старую деву. Если она немедленно не примет меры, ей никогда не удастся зажить своим домом и завести детей. А это, по мнению Вейлов, было равносильно смерти.

«Спокойнее, — приказала себе Абигайл. — Спокойнее, не распускайся!»

— Так вот вы о чем! — с напускным легкомыслием произнесла она. — Замуж за Хью? Да мне и в голову не могло прийти ничего подобного.

— Так пусть это придет тебе в голову сейчас, — резко оборвала ее виконтесса. — Ты не становишься моложе, а Хью Темплар — отличный жених. Богат, из хорошей семьи, дом в Лондоне, огромное поместье в Оксфордшире.

Тут Абби стало совсем худо. Когда это виконтесса успела так много разузнать о Хью? Абигайл представила себе, как мама и Гариетт атакуют вопросами несчастного молодого человека, согласившегося, на свою беду, доставить письма Абби ее родным. Она никогда, никогда не простит им, если они разрушат ее дружбу с Хью Темпларом.

Абби стоило большого труда сдержать охвативший ее гнев. Нет, она не хотела ссориться. Она ведь так редко видела их всех. Вот только как объяснить им, что пора перестать без конца вмешиваться в ее жизнь?

— Бедный Хью! — грустно произнесла она. — Ни за что не попросила бы его передать вам мои письма, если бы знала, что вы так неправильно это истолкуете. Да Хью наверняка даже не думает о том, что между нами возможны какие-либо романтические отношения. Не говоря уже о женитьбе. Вся беда Хью в том, что он чересчур любезен, вот и не смог отказать в моей просьбе. Так вы засыпали его вопросами? И он стерпел все не моргнув глазом. Как это похоже на него! Но я могу лишь повторить вам то, что уже сказала. Оставьте надежду — мы с Хью Темпларом только друзья. Друзья, и ничего более.

— Все было совсем не так, как ты думаешь, — поспешил успокоить сестру Дэниэл и добавил уже другим тоном: — Нам и в голову не пришло бы устраивать мистеру Темплару допрос. С чего бы вдруг? Никто и не думал, что он сделает тебе предложение. Хью Темплар может рассчитывать на куда более блестящую партию.

Нелестные слова Дэниэла болью отдались в ее сердце, но Абби запретила себе поддаваться эмоциям. К тому же слова старшего брата показались ей подозрительными. Пожалуй, сам виконт Кливендон вполне смог бы удержаться от расспросов. Но только не ее мать. Когда речь шла о холостых мужчинах из высшего общества, в виконтессе просыпались охотничьи инстинкты, с которыми ничего не могла поделать даже она сама. В мозгу Абигайл роились самые страшные догадки.

— Надеюсь, ты не хочешь сказать, что Хью попросил моей руки? — с замиранием сердца спросила она.

— Конечно, нет, — ответил Дэниэл, и Абби вздохнула с облегчением. Слава богу! Больше всего она боялась, что настойчивые расспросы Вейлов о его отношениях с Абигайл вынудили Хью попросить у Дэниэла ее руки. — Но он почему-то посчитал нужным проинформировать нас о том, что состоятелен, происходит из хорошей семьи и ведет образ жизни, подобающий джентльмену.

— Это ровным счетом ничего не значит, — сказала Абби. — Хью наверняка просто пытался поддержать разговор, а вы неправильно его поняли.

Гариетт снова закатила глаза.

— Тогда как ты объяснишь его разрыв с Барбарой Манро?

Абигайл удивленно подняла брови. Имя, произнесенное Гариетт, показалось ей смутно знакомым, но она никак не могла припомнить, где именно его слышала. Манро — знаменитая актриса.

— Последнее время она была любовницей Темплара, — Гариетт не собиралась ходить вокруг да около. — Хью поспешил откупиться от нее, прежде чем отправился с тобой в Париж. Что ты скажешь на это, Абби?

Тут Дэниэл вдруг хлопнул по крышке стола с такой силой, что все невольно вздрогнули и посмотрели на него.

— Постарайся не забывать о том, что ты — леди, Гариетт. Что сказал бы твой муж, если бы слышал тебя сейчас?

Гариетт только рассмеялась в ответ.

— Не будь таким чопорным, Дэниэл. Как по-твоему, кто рассказал мне о мисс Манро? К тому же женщины вовсе не так слепы и глухи, как хотелось бы мужчинам. Нам известно, что некоторые из них содержат любовниц. Да и Абби не школьница, она вращалась в свете и знает, что почем. А если нет — то пора узнать.

— Мама, не могла бы ты остановить ее? — Дэниэл обратился за помощью к леди Кливендон.

Но виконтесса не обратила внимания на его просьбу.

— Я хотела бы услышать, что скажет в свое оправдание Абигайл! — заявила она.

Абигайл лихорадочно пыталась разобраться, что к чему. У Хью была любовница? И не просто любовница — сама Барбара Манро. Абби вспомнила, откуда ей знакомо это имя. Барбара была примадонной театра Друри-Лейн. Абби видела мисс Манро на сцене и была потрясена ее талантом. Сопровождавший ее Хью, напротив, казалось, скучал весь вечер.

«Лицемер! — упрекнула его Абби, когда они возвращались из театра. — Как может не нравиться Барбара Манро?! Да она божественна!»

Абигайл не знала, откуда черпали информацию члены ее семьи, но они наверняка ошиблись. Барбара Манро была красивой, талантливой женщиной, вокруг которой вился целый рой поклонников. Хью и Барбара Манро? Да такого просто не может быть!

Абби глубоко вздохнула.

— Вы с самого начала все перепутали, — сказала она. — Хью вовсе не собирался ехать со мной в Париж. Я ведь уже сказала — нас с Оливией сопровождал Джордж. Хью прибыл позже, и ему пришлось доставить нас обратно в Англию только лишь потому, что Джордж решил остаться в Париже.

— А что делал в Париже Хью Темплар? — поинтересовался Дэниэл.

— Он… — Абби вдруг поняла, что не знает ответа на этот вопрос. — Хью состоит на дипломатической службе. Он проводил почти все время в посольстве. Наверное, приехал по делу.

— Странно, — сказал на это Дэниэл. — Я слышал, что Хью Темплар оставил службу в министерстве иностранных дел и именно поэтому переселился в Бат.

— Ну да, конечно, — кивнула Абби, пытаясь в точности припомнить, что именно говорил ей по этому поводу Хью. — Но остались некоторые дела, в которых способен разобраться только он, — да, это были слова Хью. — Поэтому время от времени его вызывают в Лондон к министру для консультаций по политическим вопросам.

Гариетт рассмеялась куда громче, чем подобает благовоспитанной леди.

— Скажи лучше — для консультаций со своей любовницей. И боюсь, что совсем по другим вопросам. Ах, Абби, и как можно быть такой наивной! Ты совсем не знаешь мужчин!

Глаза Абби обиженно сверкнули в ответ.

— Но ведь всего минуту назад ты утверждала, что я знаю, что почем. А теперь называешь меня наивной. Выбери уж что-то одно, Гариетт.

— Ну да, с нормальным человеком бывает либо так, либо иначе. Но с тобой возможно все. Таким же был наш отец. Конечно, он внушал всем вокруг симпатию, его просто невозможно было не любить, но…

— Ах, сейчас это уже неважно, — поспешила вмешаться леди Кливендон. — Меня интересует совсем другое. А именно — возможно ли довести мистера Темплара до алтаря, если Абби немного поощрит его ухаживания.

— Позволь мне сразу разочаровать тебя, мама, — решительно заявила Абби. — Хью Темплар — убежденный холостяк. Археологические находки и книги — вот что интересует его в этой жизни. А женщины… боюсь, для них в ней нет места.

— Я так и думала. Все это слишком хорошо, чтобы быть правдой, — вздохнула леди Кливендон. — Ну конечно. Темплар и наша Абби! Разве возможно представить их мужем и женой?

Абби тоже не могла себе этого представить. Во-первых, Хью был закоренелым холостяком, во-вторых, она слишком ценила его дружбу, чтобы рисковать ею, прибегая к неуместному кокетству. У нее ведь и раньше ничего не получалось. Женихи приходили и неизменно уходили, это она познала на горьком опыте. Абби ни за что не сделала бы ничего такого, что могло бы поставить под угрозу ее отношения с Хью. Если она потеряет его дружбу, в жизни ее возникнет пустота, которую никто не сможет заполнить.

Просто удивительно, как много было у них общего. Оба были членами Общества антикваров, которое собиралось раз в месяц на дому у кого-нибудь из них. Оба буквально глотали книги, хотя кругозор Хью был куда обширнее. Но главное, им в голову часто приходили одни и те же мысли. По крайней мере, так было до сих пор. Однако что касалось чувств… Чувства их не связывали. Да Абби и не хотелось бы этого. Она ведь давно уже не романтическая барышня, готовая отдать кому угодно свое юное пылкое сердце. Абби наконец-то нашла в этой жизни свое место. Теперь у нее были друзья, с которыми она чувствовала себя легко и свободно. Друзья вроде Хью.

Легко. Именно это слово приходило на ум, когда она думала о нем.

И лишь однажды…

Шесть месяцев назад, когда Хью Темплар приехал в Бат, чтобы помочь вести дела в поместье какого-то родственника, их с Абби представили друг другу на заседании Общества антикваров. Абби сразу же подумала, что Хью напоминает пережившего века римского центуриона. Красивые крупные черты лица, внимательные карие глаза, тело атлета, созданное для битв. И когда Хью прижал к губам ее руку, Абби почувствовала вдруг опасность, исходившую от этого мужчины. Чувство это было чисто женским.

Однако очень быстро она поняла, что Хью Темплар вовсе не интересуется женщинами. Он был ученым, выпускником Оксфорда, и настоящим кладезем информации, если речь шла о Древней Греции или Риме. Вовсе не юные красавицы заставляли биться быстрее сердце Хью Темплара. Куда больший энтузиазм вызывали у него древние руины в окрестностях Бата.

Дэниэл прервал размышления Абби.

— Что ж, я не могу принять окончательное решение, пока не переговорю с Темпларом лично, — сказал он. — Наверное, мне надлежит остаться здесь еще на неделю. Когда ожидают его возвращения?

Абби набрала в легкие побольше воздуху и громко, отчетливо произнесла, обводя взглядом собравшихся за столом:

— А теперь послушайте меня. Вам не удастся спихнуть меня замуж за беднягу Хью только лишь потому, что вы поскорее хотите вздохнуть с облегчением, зная, что теперь обо мне должен заботиться кто-то другой. Я не дорогая безделушка, чтобы передавать меня из рук в руки. — Виконтесса попыталась было что-то возразить, но Абби знаком призвала ее к молчанию. — Мне двадцать семь лет. Я сама отвечаю за свои поступки, и мне вовсе не нужен мужчина, который думал бы за меня.

Абби решительным движением отодвинула стул и встала.

— Даже если бы Хью действительно посватался, я отказала бы ему. Чтобы жить полнокровной жизнью, вовсе не обязательно выходить замуж. Я хочу отвечать за себя сама и поступать так, как считаю нужным. А если я выйду замуж, свободе придет конец. Я всегда рада видеть вас у себя, дорогие мои, — продолжала девушка. — Но не позволю вмешиваться в мои личные дела. Уясните себе прямо здесь и прямо сейчас — я не создана для замужества.

Приятно было наблюдать выражение замешательства на их лицах, но еще приятнее сознавать, что она наконец-то решилась выступить против своего грозного семейства. Тетушка Абигайл могла гордиться своей крестницей.

Трудно было выбрать лучший момент для того, чтобы удалиться со сцены.

 

* * *

 

«Я не создана для замужества». Эхо собственных слов весь вечер звучало в голове Абби — и когда она слушала восхитительную игру на фортепьяно Марии Гардинер, и во время ужина, и в экипаже по пути домой. И позже, в собственной комнате, когда она закрыла наконец за собой дверь и словно бы сняла с лица заученную улыбку.

Что ж, в качестве отговорки трудно было придумать что-нибудь лучше этой фразы. Но насколько она соответствовала действительности? Этот вопрос оставался открытым даже для нее самой. Дело было вовсе не в том, что Абби не хотелось замуж, просто она повзрослела, переросла юношеский романтизм и стала куда более трезво смотреть на жизнь.

Не так-то плохо к двадцати семи годам, с печальной улыбкой похвалила себя Абигайл. Что может быть ужаснее старой девы, которая упорно отказывается взглянуть в лицо реальности. Раньше Абби и впрямь мечтала о том, что встретит свою вторую половину, что ее подхватит, закружит по жизни настоящий ураган страсти. Но время и опыт остудили ее пыл. Теперь она радовалась возможности жить среди друзей, разделяющих ее интересы.

Раздевшись, Абби присела за туалетный столик и начала расчесывать волосы. У нее болела голова и сосало под ложечкой. И все благодаря общению с родными. Уж не поселиться ли ей где-нибудь в Африке, чтобы приезжать повидаться с Вейлами не чаще чем раз в десять лет.

Абби тут же прогнала от себя недостойные мысли. Она ведь искренне любила своих родных. К тому же вовсе не они виноваты в том, что у нее болит голова и желудок. Просто они снова заговорили о замужестве и вызвали тем самым к жизни не очень приятные для Абигайл воспоминания. Не всегда легко было изображать из себя женщину, целиком и полностью довольную тем, как сложилась ее жизнь. Просто Абби боялась, что, если расслабится хоть на секунду, окружающие начнут ее жалеть. Поэтому и убеждала всех своих знакомых, будто ни за что не хотела бы потерять свою свободу, выйдя замуж.

Впрочем, это ведь было почти правдой.

Тогда почему же сейчас она не находит себе места? Почему ей вдруг показалось, что она выбрала не тот путь? Ведь только вчера все было прекрасно.

Словно желая разгадать эту тайну, Абби внимательно посмотрела в глаза своему отражению в зеркале. Большие серые глаза на бледном лице, обрамленном белокурыми волосами. Пожалуй, она была хорошенькой, но ей, конечно же, было далеко до младшей сестры. Мужчины так и вились вокруг Гариетт даже тогда, когда обе они еще носили передники поверх детских платьиц. И Гариетт вовсе не была виновата в том, что в нее без памяти влюбился мужчина, за которого Абби собиралась выйти замуж. Джайлз сделал предложение Гариетт, предложение было принято, и теперь он шурин Абигайл. Впрочем, сам Джайлз тоже не виноват в том, что произошло. Он честно сказал Абигайл, что она придавала слишком много значения его поцелуям. Да, он был увлечен ею, но это была не любовь.

Виконтесса отнеслась к горю старшей дочери без малейшего сочувствия. «Мужчины не любят чересчур умных женщин, — сказала леди Кливендон. — Если Абби перестанет без конца цитировать никому не нужных поэтов и обсуждать вопросы, которые никого не интересуют, она будет дожидаться своего жениха вечно. Брала бы лучше пример с Гариетт. Уж ее-то никому не придет в голову назвать синим чулком. Она не сидит, уткнувшись носом в книгу. Зато девочка в совершенстве овладела всеми навыками, по-настоящему необходимыми женщине, например, искусством изящного флирта».

Впрочем, сердечные раны Абигайл давно зажили. Она привыкла считать Джайлза своим родственником. В свое время Абби даже попыталась воспользоваться советами матери. Но привело это лишь к тому, что нечто хрупкое и нежное, жившее в ее душе, сломалось раз и навсегда.

И только тетя Абигайл, старая добрая тетушка Абигайл, возродила ее к жизни. Она любила повторять, что слова «синий чулок» и «старая дева» — это всего лишь слова. Они не могут причинить Абби вреда. Главное — никогда не лгать самой себе. И Абби казалось, что последнее время она вела себя именно так. Но почему же тогда сердце так затрепетало в ее груди — только лишь потому, что родные снова упомянули о замужестве?

Не потому ли, что речь шла о браке с Хью Темпларом?

На секунду она позволила себе помечтать, но тут же опомнилась. Это невозможно. Ненависть к браку была одной из тех черт, которые связывали ее с Хью. Они часто шутили по этому поводу. Хью говорил, что брак подрезал бы ему крылья. Он слишком привык к своему образу жизни. Хью нравилось жить одному, ни перед кем не отчитываться и делать что ему вздумается. Абби была целиком и полностью согласна с его мнением.

Впрочем, если, говоря все это, Хью хотел предупредить ее, что он ей не жених, напрасно старался. Абби давно уже не думала о замужестве. Но на всякий случай, чтобы Хью не сомневался в том, что она не имеет на него видов, Абби старалась никогда не говорить ничего такого, что могло бы быть неверно истолковано. Она была не из тех, от кого мужчины теряют голову. Никакого сравнения даже с Гариетт, не говоря уже о Барбаре Манро.

Абби нахмурилась, вспомнив о любовнице Хью. Что ж, следовало ожидать чего-то в этом роде. Даже у такого старого ретрограда, как майор Дэнверз, была любовница. Но трудно было поверить, что вечно погруженный в свои мысли Хью мог привлечь внимание такой женщины, как Барбара Манро. И как это Гариетт могла поверить, что Хью решил от нее откупиться? Какой мужчина в здравом уме и твердой памяти захочет избавиться от Барбары Манро?

Значит, Хью просто прячет свою любовницу тщательнее, чем это делают другие. Что ж, Абби вполне способна это пережить. Она вовсе не ревнует.

В конце концов, дружба дружбой, но каждый имеет право на свои маленькие тайны. Но все же Абби казалось несправедливым, что она последней узнает о любовнице Хью. Хотя, если задуматься, она ведь вообще очень мало о нем знает.

Абигайл смотрела прямо перед собой невидящим взглядом. Затем она вдруг вздрогнула и, схватив со столика щетку, принялась энергично расчесывать волосы.

 

2

 

Живя в Бате, Хью Темплар снимал просторный дом на Роял-Кресент. Время от времени Хью задавал себе один и тот же вопрос: что, черт побери, удерживает его в этом унылом городишке? Ведь он давно закончил все дела, ради которых приехал сюда год назад. Летом в Бате было неплохо, но в феврале это было самое сырое и холодное место во всей Англии. Но все же именно сюда Хью вернулся из путешествия в Париж. И вот он стоит посреди просторного холла, насвистывая какой-то развеселый мотивчик, запомнившийся со времен службы в Испании, словно и впрямь был рад, что вернулся.

Конечно, все дело в Абби. В Абигайл Вейл с ее непослушными белокурыми волосами, умными серыми глазами и улыбкой, от которой растаяло бы сердце любого мужчины. Сегодня на балу в зале ассамблей он снова увидит ее. Интересно, какой из туалетов, купленных Абигайл в Париже, будет на ней сегодня вечером? Все они чересчур откровенны по меркам чопорных английских леди, но Абби обычно сходило с рук то, за что осудили бы любую другую девушку. Просто все вокруг любили Абби. Все были ее друзьями.

Вот и с Хью они тоже друзья. Только друзья. Хью невольно поморщился. Кто бы мог подумать, что встреча с Абигайл так изменит его жизнь?

Прослужив несколько лет в Испании, Хью мечтал лишь о том, чтобы вернуться в Оксфорд и снова заняться наукой. Он хотел жить среди книг, отрываясь от них время от времени лишь для того, чтобы раскапывать какие-нибудь древнеримские руины.

Именно в этот период своей жизни Хью Темплар встретил Абигайл Вейл. Когда он впервые увидел Абби, она показалась ему типичной старой девой — чопорной и лицемерной. Такие дамочки, вроде бы равнодушные к мужчинам, на самом деле готовы мертвой хваткой вцепиться в любого мало-мальски подходящего холостяка, едва забрезжит впереди хоть малейшая возможность затащить его под венец. Так что поначалу Хью старался держать Абигайл Вейл на некотором расстоянии, чтобы ей, не дай бог, не пришла в голову мысль, будто он может стать легкой добычей. Тем не менее Абби немедленно принялась преследовать его, но при этом целью ее было вовсе не замужество. Мисс Вейл, которую интересовало все на свете, была увлечена, в числе прочего, древнеримской историей и принимала активное участие в археологических раскопках. Как только девушка узнала, что Хью является признанным специалистом в этой области, она буквально не давала ему прохода. Впервые в жизни, с улыбкой подумал Хью, женщина охотилась за ним ради его мозгов. Хью и оглянуться не успел, как был избран секретарем Общества антикваров, которое основала тетушка Абигайл. Сама девушка, конечно же, была президентом.

Вскоре Хью узнал, что для девушки своего круга Абби ведет весьма нетрадиционный образ жизни. Мисс Вейл жила своим домом. Больше того, она организовала собственное коммерческое предприятие. И у нее вовсе не было отвратительной привычки оценивать любого свободного мужчину как потенциального супруга.

Вскоре Хью обнаружил, что глубоко ошибался, приняв Абби за старую деву, грезящую о замужестве, и с радостью позволил ей самой диктовать условия их весьма странного союза.

Абби ясно дала понять, что в браке не заинтересована, это вполне устраивало Хью. Он уже был однажды женат и ни за что на свете не согласился бы снова пережить этот кошмар.

Абби считала Хью ходячей энциклопедией и обращалась с ним соответствующим образом. Поначалу все было великолепно. Ведь Хью всерьез решил посвятить себя истории и археологии.

Почти год они с Абигайл были добрыми друзьями, и Хью ни за что не мог бы вспомнить, когда именно начал хотеть от девушки чего-то большего. Зато он прекрасно помнил, как разозлился, когда понял вдруг, что теперь уже Абби держит его на расстоянии. Если Хью случайно касался ее руки, девушка поднимала на него удивленный взгляд и убирала руку. А Хью хотелось касаться ее как можно чаще, так что Абби то и дело приходилось осаживать его с присущим ей тактом и деликатностью. Поначалу это так сильно рассердило его, что он даже сбежал ненадолго в Лондон, чтобы развлечься и утешиться. Хью Темплар не привык к отказам! Однако молодой человек поймал себя на том, что, занимаясь любовью с другой женщиной, все равно думает об Абби. И тогда Хью понял, что проблема куда серьезнее, чем показалось ему вначале.

Он надеялся, что наваждение скоро пройдет. Но шло время, а он по-прежнему целыми днями мечтал об Абигайл. Наконец Хью решил, что настало время подумать о том, как добиться перемены в их отношениях. Пожалуй, сегодня на балу он сделает первый решительный шаг.

Старый слуга по имени Сомс снял с него дорожный плащ.

— К вам посетитель, мистер Темплар, — сообщил он. — Джентльмен. Ждет в библиотеке.

— Его имя? — поинтересовался Хью. Сомс поморщился.

— Он отказался назвать себя. И настаивал, что непременно должен вас дождаться.

«Любопытно», — подумал Хью, чуть помедлив, прежде чем открыть дверь в библиотеку. И тут же мысленно обругал себя за излишнюю подозрительность. Он ведь в Бате — в самом спокойном и скучном городе во всей Англии. Что может случиться в Бате? Ничего и никогда. Пора уже отказаться от прежних привычек.

Открыв дверь, Хью переступил порог и вдруг услышал за спиной какой-то невнятный шорох. В следующую секунду он уже выбросил вперед правый кулак, одновременно резко захлопнув дверь. Обернувшись, он набросился на прятавшегося за дверью мужчину, прежде чем тот смог опомниться, и повалил его на пол. Тот вдруг прохрипел:

— Хью!

Занесенная для удара рука застыла в воздухе.

— Хью, это ведь я, Алекс, Алекс Боллард.

— Алекс? — недоверчиво произнес Хью, опуская руку. — Черт бы тебя побрал! Еще секунда — и я бы раскроил тебе череп. Вечно эти твои дурацкие шутки!

Они поднялись на ноги и рассмеялись, похлопывая друг друга по спине. Смех их резко оборвался, когда в комнату ворвался Сомс с кинжалом в руке.

— Все в порядке, Сомс, — поспешил остановить его Хью. — Мистер Боллард — мой друг. Сам видишь — он совершенно безобиден. Просто любит устраивать друзьям розыгрыши, проверяя их бдительность.

Сомс опустил кинжал, все еще угрюмо поглядывая на Алекса. Затем он обвел взглядом библиотеку, словно желая убедиться, что ничего не пропало.

— Если вам что-нибудь понадобится, сэр, я в кладовой.

Как только за ним закрылась дверь, Алекс снова рассмеялся:

— Надеюсь, кладовая находится недалеко? Там будут слышны крики, если я все-таки надумаю с тобой расправиться?

— Кладовая прямо напротив, — улыбнулся Хью.

Хью и Алекс вместе служили в Испании. Сначала простыми солдатами, потом — в составе элитной части, специально отобранной полковником Лэнгли, главой разведки Веллингтона. Они прошли вместе огонь и воду и стали близкими друзьями. Когда закончилась война, Хью вернулся к прежней жизни. Алекс же вместе с полковником Лэнгли перешел под начало министерства иностранных дел и жил теперь в Лондоне.

— Что привело тебя в Бат? — поинтересовался Хью, указывая другу на кресло возле камина. — Или об этом нельзя спрашивать? — Он налил два стакана виски и, протянув один из них Алексу, устроился поудобнее в кресле напротив друга.

— Моя теща живет в Веллзе, и Мэри с детьми сейчас у нее. А Веллз ведь недалеко от Бата. И вот я здесь.

Мэри была женой Алекса. Хью видел ее однажды на каком-то приеме в Лондоне. Насколько он помнил, у четы Боллард было двое сыновей. Тогда он немного поговорил с Мэри и узнал о семье Алекса куда больше, чем слышал от него самого за все четыре года службы.

— Ну и как поживает твое семейство? — спросил Хью.

— О, все прекрасно. Мэри снова на сносях. Именно поэтому нам и пришлось поехать в Веллз. Ты ведь знаешь женщин. Мэри захотела, чтобы мать была рядом.

Хью сделал большой глоток виски и подумал о том, что февраль — весьма странное время для подобного путешествия, особенно если речь идет о беременной женщине. Да и сейчас на улице уже темнело — а путь обратно в Веллз не такой уж короткий. Что за странное время выбрал Алекс для визита к старому другу?

В синих глазах Алекса светилась ирония. Он словно прочел мысли Хью.

— Не так просто оставить старые привычки, правда? Постоянно ищешь двойной смысл в словах, тайные мотивы в поступках. Итак, к какому же выводу ты пришел?

— Ты выполняешь задание, — прямо ответил Хью. — А визит жены к теще — лишь прикрытие, объясняющее твое присутствие в Бате. Похоже, ты рассчитываешь на мою помощь. — Глаза его сузились, и Хью покачал головой. — Надеюсь, ты не хочешь сказать, что полковник Лэнгли послал тебя снова пригласить меня на службу. — Алекс ничего не ответил, и Хью продолжал: — Я сразу отвечу тебе — меня не заинтересует подобное предложение. Я никогда не был профессионалом в разведке. У меня совершенно другая жизнь. К тому же мы, слава богу, уже не воюем с Францией.

— Знаешь, шеф ведь поговаривает об отставке.

— Полковник Лэнгли? Об отставке? Мне трудно в это поверить. Да его энергии хватит на десятерых. К тому же он жить не может без разведки.

Боллард рассмеялся.

— И все же это так. Недавно полковник унаследовал от какого-то родственника неплохие деньги, возможно, этим и продиктовано его решение. Теперь он может позволить себе оставить службу.

— Что ж, преемнику Лэнгли трудно будет сравниться с ним. Кстати, даже если бы ты предложил мне должность самого Лэнгли, я бы все равно отказался.

Боллард хотел было что-то сказать, но передумал. Вместо этого он широким жестом обвел библиотеку.

— И это — та жизнь, к которой ты стремишься? Среди книг и камней?

Хью с улыбкой смотрел на друга, разглядывавшего мраморные фрагменты древних изваяний, откопанных Хью. Они красовались на каждом свободном от книг месте. На столе валялась груда книг, раскрытых на нужных ему страницах. Такая же неаккуратная стопка красовалась на полу. А наверху, на книжных полках, стояли бюсты знаменитых римлян. На стене между двумя окнами висела карта Бата, некоторые районы были обведены черными чернилами — там находились древние руины, которыми еще предстояло заняться.

— В общем, ты прав, — ответил Хью на вопрос Болларда.

Алекс встал и подошел к карте.

— Помнится, когда-то ты был большим поклонником Наполеона.

— До того, как он взял на себя слишком много, — подтвердил Хью. — Потом он стал моим врагом. Но теперь, когда его остановили, миссия моя закончена. Чего я никак не могу понять, так это почему ты до сих пор играешь в эти игры. — В глазах Хью светилось любопытство. — Ты ведь тоже не профессиональный разведчик. Я помню, с каким нетерпением ты ждал конца войны, чтобы вернуться к семье и заняться своим поместьем в Сассексе. Ты хотел выращивать лошадей. Что же заставило тебя передумать?

Отвернувшись от карты, которую он внимательно изучал, Алекс пожал плечами.

— Ну знаешь, как это бывает. Мы заканчивали задание, когда подвернулось одно дело…

— А потом другое, — продолжил за него Хью.

— Да, примерно так все и произошло, — улыбнулся Алекс.

— И что же подвернулось теперь?

Алекс оценивающе посмотрел на Хью.

— В прошлом месяце, — произнес он наконец, — мы потеряли в Париже четырех агентов. Намечается большая игра, Хью. А мы не знаем, кто за ней стоит.

Последовала долгая пауза. Хью обдумывал услышанное. Безусловно, интересно, но один вопрос потянет за собой другой, и не успеет он опомниться, как завязнет в этом деле. Именно так его и завербовали в свое время. Нет уж — теперь у него совсем другие планы.

Он позволил себе задать лишь один, последний вопрос:

— Погиб кто-нибудь из тех, кого я знаю?

— Нет, — покачал головой Алекс. — Все четверо были французами. Люди Мейтланда. Сам понимаешь, теперь Ричард жаждет крови.

При упоминании этого имени Хью невольно вскинул взгляд на Алекса. Ричарда Мейтланда завербовали почти одновременно с ними. Они были коллегами, но больше у них не было ничего общего. Шотландец не слишком знатного происхождения, Мейтланд презирал всех, кто по праву рождения имел то, чего был лишен он сам. При этом Мейтланд был отличным агентом, но Хью находил его методы чересчур жестокими. Поэтому всячески старался избегать участия в одних и тех же операциях с Мейтландом.

— Значит, парижскую группу Мейтланда не расформировали после того, как мы отправились по домам?

— Это была простая мера предосторожности, — ответил Алекс. — И мера эта себя оправдала. Им удалось напасть на какой-то след, прежде чем их ликвидировали.

Ликвидировали. Когда-то Хью употреблял это слово так же легко, как его друг. Но сейчас он невольно поежился. Прошло слишком много времени с тех пор, как он вышел из игры.

— Мне очень жаль, — сказал Хью. — Какое задание они выполняли?

Боллард покачал головой.

— Мы не знаем. Это операция Мейтланда. Мне известны далеко не все факты. Но даже если бы я знал все, то все равно не мог бы рассказать тебе больше, раз ты не согласен работать.

Хью только пожал плечами.

— Я любопытен, Алекс, но не до такой степени. Если бы мы по-прежнему воевали с Францией, возможно, мой ответ был бы иным. Но теперь у меня другая жизнь, и я не хочу от нее отказываться.

— Тебя нелегко убедить, Хью.

— Меня невозможно убедить.

— Но мы ведь всегда отлично работали вместе. Я никому не могу доверять так, как доверял тебе.

— Мне очень жаль, Алекс, но ответ остается прежним.

Несколько секунд они молчали — Хью отпил виски и посмотрел на Алекса, тот с преувеличенным вниманием разглядывал висящую на стене карту. Наконец Боллард произнес:

— Я-то думал, что ты поселишься в Оксфорде, поближе к университету. Ты ведь начал свои научные изыскания именно там?

— Я всегда увлекался классической историей, — как ни в чем не бывало сказал Хью, оставаясь, однако, настороже. Интересно, к чему это Алекс ведет? — Приходится делить свое время между Оксфордширом и Батом — здесь тоже много интересного.

— Для чего тебе это нужно, Хью? — Алекс указал на карту.

Хью подошел к приятелю и встал рядом.

— Перед тобой карта окрестностей Бата. Черным обведены те места, где мы надеемся обнаружить развалины древнеримских поселений, если нам дадут когда-нибудь разрешение на раскопки. — Он достал из кармана очки и надел их. — Вот, посмотри сюда. По нашим расчетам, здесь должны находиться римские бани. А рядом — древний храм. Возможно, прямо под современным аббатством. — Он вдруг с улыбкой взглянул на друга. — Тебе не надоело слушать все это, Алекс?

— Напротив, я буквально зачарован твоим рассказом.

Возможно, Хью позабавил бы подобный ответ, если бы он был чуть более наивен. Но те времена прошли. Хью знал, что зря Алекс ничего не скажет.

— Кстати, а кто это — мы?

Вопрос застиг Хью врасплох.

— Что-что? — переспросил он.

— Ты сказал: «мы» надеемся обнаружить. Кто это — мы?

Хью не собирался рассказывать ему об Абби.

— О, — произнес он с напускной небрежностью. — Я — член местного археологического общества. — Он вернулся к своему креслу. — В него входят весьма респектабельные и очень скучные люди, Алекс. И, представь себе, среди нас нет ни одного иностранного шпиона.

Боллард явно не понял шутки.

— Я задал тебе слишком много вопросов? Извини, привычка. — Он подвинул свое кресло поближе к Хью. — Буду откровенен, — Алекс улыбнулся. — Есть еще одна причина, почему я здесь. До Мэри дошли кое-какие слухи, и она попросила меня проверить их достоверность.

— Какие еще слухи?

— О твоей помолвке с мисс Абигайл Вейл.

Хью насторожился еще больше. Что-то тут не так. С каких это пор Алекса интересуют светские сплетни? Нет, в его вопросах, несомненно, есть какой-то тайный смысл.

— Помолвлен с мисс Вейл? С чего это ты взял?

— Но ты ведь был с ней в декабре в Париже, не так ли? В посольстве заключали пари, как скоро последует объявление о вашей помолвке. Всем хорошо известно, что перед этой поездкой ты порвал с Барбарой Манро.

Последовала неловкая пауза, затем Хью произнес:

— Что, черт побери, происходит, Алекс? Почему тебя вдруг заинтересовала мисс Вейл? Что тебе нужно на самом деле? Скажи, и, может быть, я сумею тебе помочь.

Глаза Алекса удивленно расширились.

— Ты неправильно понял меня, Хью. Это всего лишь вопрос старого друга. Я ведь говорил тебе, до Мэри дошли сплетни, и она…

Он резко остановился, потому что Хью, наклонившись в кресле, крепко схватил его за лацканы сюртука.

— Да ты сам себя послушай. Пожалуй, я ошибался на твой счет. Ты уже больше не новичок-любитель. Ты стал одним из них. А я-то действительно думал, что мы друзья.

Когда Хью отпустил его, Алекс медленно поднялся на ноги.

— Извини, — Хью сжал ладонями гудящие виски. — Не знаю, что это на меня нашло. Ты ведь всего-навсего выполняешь свою работу.

— Вовсе нет, — в голосе Болларда слышалось напряжение. — Если бы я как следует выполнял свою работу, меня бы здесь не было. — Он направился было к двери, затем, словно передумав, вдруг остановился. — Я действительно говорю с тобой как друг, Хью. Запомни, что я рассказал тебе о Мейтланде. Помни также о том, что тебе никогда не везло с женщинами. И не забывай об осторожности.

 

* * *

 

Услышав, как за Алексом закрылась входная дверь, Хью принялся нервно мерить шагами комнату. Не составляло труда понять, что библиотека была тщательно обыскана. Несмотря на видимый беспорядок, Хью всегда точно знал, где найти нужную ему книгу. Теперь же книги на столе и на полу лежали совсем в другом порядке, а письма и бумаги были сложены в аккуратную стопку — это никак не могло быть делом его рук. Чего же искал Алекс? В чем его подозревают?

Он припомнил разговор во всех деталях. Может быть, Болларда действительно прислали для вербовки? Но если операцией руководит Мейтланд, Алекс наверняка заранее знал, что Хью ответит отказом. Тогда зачем же на самом деле приезжал Боллард? К чему эти вопросы об Абби и столь странное предупреждение?

Глубоко погруженный в свои мысли, Хью покинул библиотеку и поднялся в спальню.

 

3

 

Несмотря на ужасную погоду, высшее общество Бата собралось на костюмированный бал в новом городском зале ассамблей. Хью вышел из гостиной, где играли в карты, и остановился на пороге бального зала. Он увидел кружащуюся в танце Абби, и губы его тронула улыбка.

В первые дни знакомства Абби казалась ему просто хорошенькой, теперь же Хью искренне считал ее одной из красивейших женщин, с которыми сталкивала его судьба. Самым удивительным в ее внешности были огромные серые глаза. Они могли быть холодными и суровыми, а через секунду загореться неподдельным интересом к собеседнику. Порой Хью видел в этих бездонных глазах настоящую страсть. Но, разумеется, только к древней истории. Если бы Абби хоть раз взглянула на него с таким восхищением, с каким глядела на фрагменты древнеримской керамики, Хью был бы самым счастливым мужчиной на свете.

Музыка закончилась, танцоры разошлись, и Хью смог лучше разглядеть Абигайл. Улыбка его померкла. На ней был один из экстравагантных туалетов, купленных в Париже. Низкий вырез платья открывал взорам куда больше, чем следовало. Изящные ножки в шелковых чулках тоже слишком уж на виду.

Хью был вне себя от ревности.

Тем временем начался следующий танец, и вскоре Абби оказалась на расстоянии вытянутой руки от Хью. Он едва подавил желание схватить ее за руку и оторвать от молокососа, с которым она танцевала. Но тут глаза его встретились с глазами Абби, и Хью поспешил спрятать владевшие им чувства. Интересно, заметила ли Абигайл огонь ревности, мелькнувший на секунду в его взгляде? Что это с ним, черт возьми, происходит? Раньше Хью не замечал за собой ничего подобного.

Наверное, он все еще находился под впечатлением намеков Алекса на то, что Абби что-то замышляет за его спиной. Ведь Боллард недаром заговорил о его неудачах с женщинами. «Брось, история не повторяется дважды», — с раздражением сказал себе Хью. У Абби не было ничего общего с его первой женой. В чем же тогда смысл предупреждения Алекса? И почему он заговорил о Париже? Какие у него могут быть основания не доверять Абигайл Вейл?

Хью быстро оглядел сидящих вдоль стен. В основном это были компаньонки и вдовы, которым траур не позволял принимать участие в общем веселье, хотя светские приличия обязывали присутствовать на балу. А вот и Оливия Фербейн, сопровождавшая Абигайл. Высокая стройная женщина лет пятидесяти с седеющими каштановыми волосами, взбитыми в пышную прическу. Хью симпатизировал Оливии. Она была доброй женщиной и прекрасно относилась к Абби. У Оливии был лишь один недостаток: с ней было почти невозможно поддерживать беседу. Мисс Фербейн была из тех, кто слышал лишь то, что хотел слышать. Минут через пятнадцать Хью обычно ловил себя на том, что они говорят совершенно на разные темы. Стало быть, бесполезно расспрашивать Оливию о том, что произошло с Абби в Париже, — неизвестно, куда это может завести.

Хью совсем было собрался выйти из зала, как вдруг майор Дэнверз, сидевший рядом с Оливией, послал ему взгляд, полный мольбы о помощи, и помахал рукой. Теперь отступать было некуда. Подавив вздох, Хью направился в его сторону.

 

* * *

 

Абигайл пыталась сосредоточиться на вопросе, который задал ей ее партнер по танцу. Что-то о Джордже. Но мысли отказывались ей повиноваться. Абби никак не могла забыть выражения глаз Хью. Она чем-то рассердила его и теперь тщетно пыталась угадать чем. Вполне возможно, что от Хью не укрылись неуклюжие попытки виконтессы Кливендон поймать его в ловушку, единственным выходом из которой была бы женитьба на ее старшей дочери. Абигайл от души надеялась, что Хью не придет в голову, будто это была ее идея.

— Нет, — рассеянно ответила она своему партнеру. — Джордж еще не приехал в Бат. Наверное, решил остановиться в Лондоне или встретил каких-нибудь друзей и отправился к ним.

Мистер Хортон — или Мортон — она не расслышала его имени — покачал головой, но тут танцевальные фигуры развели их в разные стороны, и Абби не услышала его слов. Впрочем, ее не особенно волновал этот разговор. У нее были куда более важные дела. Да и к чему, собственно, волноваться по поводу отсутствия Джорджа? Ее младший брат всегда появлялся и исчезал, когда ему заблагорассудится. Рано или поздно объявится. Сейчас Абби думала лишь о том, как спасти свою дружбу с Хью Темпларом.

Танец закончился, и она оглянулась. Где же Хью? Ах вот он, поглощен разговором с Оливией и майором Дэнверзом. Натянув на лицо улыбку, Абби заспешила к ним. Однако, подойдя совсем близко, девушка невольно замедлила шаг. Хью сидел к ней в профиль, и у нее возникло вдруг странное ощущение, наподобие того, что она испытала, когда их с Хью впервые представили друг другу. Темный локон упал ему на лоб, черты лица были словно вырезаны из мрамора, под камзолом проступали мускулы сильных рук и плеч.

«Римский центурион», — подумала Абби, и ей стало вдруг немного страшно. Боже правый, она совсем не знала этого человека!

Однако все страхи тут же испарились, как только Хью водрузил на нос очки в тонкой железной оправе и стал читать какой-то документ, переданный ему майором Дэнверзом. У римских центурионов не было очков — только железные щиты и острые мечи. Так что перед ней вовсе не воин, а ученый, испортивший себе глаза бесконечным чтением книг. Да, да, эти самые очки очень приободрили Абби. Теперь перед ней был прежний Хью Темплар — лучший друг, какого только может пожелать девушка.

«Держись естественней, — приказала себе Абигайл. — Не выдавай своего волнения».

— Хью! — воскликнула она, пожалуй, чересчур жизнерадостно. — Так вы вернулись!

Хью медленно повернул голову и взглянул на нее поверх очков.

— Как видите, — довольно сухо произнес он.

Абби снова почувствовала странную неловкость и, чтобы скрыть ее, оглянулась в поисках свободного кресла. Все кресла и диванчики были заняты, но Хью быстро решил ее проблему, поднявшись со своего места.

— Я подошью это к остальным отчетам, — пообещал он майору Дэнверзу, пряча в карман переданную ему бумагу, затем повернулся к Абигайл: — Пойдемте со мной, Абби. Я разберусь с этим делом и отведу вас в столовую выпить чего-нибудь.

Оливия и Абигайл обменялись взглядами. «Я ведь говорила!» — ясно читалось в глазах мисс Фербейн. Она давно уже пыталась убедить Абби, что Хью, поглощенный духовной жизнью, просто не способен был понять матримониальных намеков леди Кливендон.

— О чем вы беседовали с Оливией? — спросила Абигайл, как только они вышли из зала.

— О Троянской войне.

Абби снова показалось, что голос его звучит весьма холодно. Она быстро взглянула на Хью, но выражение его лица было непроницаемым. Решив, что ошиблась, девушка снова попыталась поддержать разговор:

— А что это передал вам майор Дэнверз?

— Счет за свечи, — ответил Хью. — Если мы будем расходовать свечи такими темпами, придется увеличить размер взносов.

Хью был казначеем комитета, ведавшего делами зала ассамблей, и очень серьезно относился к своим обязанностям. Абби обычно подшучивала над его рвением, но сейчас ей было не до шуток.

Кабинет Хью находился рядом с лестницей. Взяв подсвечник с одного из столиков, он отпер дверь и пропустил Абби внутрь. Пока Хью рылся в бумагах, девушка прошлась по комнате, разглядывая картины на стенах. Однако чувствовала она себя далеко не так непринужденно, как пыталась показать. Абигайл по-прежнему ощущала болезненную напряженность, но никак не могла понять, в чем дело — в недружелюбном поведении Хью или в ее собственных страхах.

— Послушайте, — наконец произнесла она, резко обернувшись. — Я…

— С кем это вы танцевали только что? — прервал ее Хью.

— Что?

Хью поднял глаза от бумаг, которые читал.

— Молодой человек, с которым вы танцевали, — мне кажется, я с ним незнаком.

— А, это какой-то друг Джорджа. Гарри Мортон или Хортон. Я не запомнила.

— Джорджа?

— Моего брата.

— Значит, он друг вашего брата, — тон Хью немного смягчился. — Отчего же вам неизвестно его имя?

— У Джорджа так много друзей. Вы же знаете, какая у меня плохая память на имена.

— Зато вы никогда не забываете лица.

Это была шутка, понятная только им двоим. Хью намекал на забавное происшествие, которое произошло с Абби, когда ее представили одному почтенному джентльмену, имевшему большое влияние в городе. Она тут же заявила, что прекрасно помнит этого господина и его дочь. Оказалось, что она видела его в отеле в Рединге, в то время как джентльмен сказал жене, что был в Фалмуте со своей матерью. Что касается дочери, то ее у незадачливого супруга никогда не было.

— Хью, — спросила Абби, — почему вы не носите очки?

— Я надеваю их, только если надо прочесть надпись мелким шрифтом. А почему вы спросили?

— Да так. Просто в них — или, вернее, без них — вы выглядите совсем иначе.

Теперь Абби точно знала, что все дело в ней. Родным удалось внушить ей какие-то странные идеи относительно Хью. И вот она видела перед собой не старого друга, а некую романтическую фигуру, описанную Гариетт: завзятого волокиту и удачливого любовника знаменитой Барбары Манро. Надо немедленно обуздать свое воображение, пока их отношения не испортились окончательно.

— Что с вами, Абби? Почему вы так странно на меня смотрите?

— Потому что вы так и не сказали, нравится ли вам мое платье! — выпалила Абби первое, что пришло в голову, и тут же пожалела об этом. Лучше было спросить о состоянии финансов ассамблеи. А она пристает к нему с какими-то легкомысленными пустяками. Господи, что он теперь про нее подумает?

Хью привел Абби в кабинет, рассчитывая поподробнее расспросить ее о прогулках по Парижу. Он хотел понять, что в поведении Абби могло привлечь внимание разведки Его Величества. Но, едва взглянув на вздымавшуюся в глубоком вырезе грудь Абби, он, казалось, тут же утратил способность ясно мыслить.

«Тише, — приказал он себе. — Тише и осторожнее. Это ведь Абби. Она не привыкла воспринимать тебя как мужчину. Ты ведь хочешь добиться ее любви, а вовсе не напугать до смерти».

— Ваше новое платье? — переспросил он. — По-моему, ваше новое платье… — Он окинул восторженным взглядом фигуру Абигайл. — Просто очаровательно. Эдакий деревенский стиль! Значит, в Париже опять в моде пастушки. Вам очень идет, Абби.

— Пастушки! — К замешательству Абигайл примешивалось явное негодование. — Ничего подобного! Не знаю, почему мне вообще пришло в голову поинтересоваться вашим мнением?! Вы ведь никогда не интересовались модой.

— Ну, как сказать, — Хью улыбнулся. — Вообще-то я интересуюсь не только древнеримскими находками и ценами на свечи. Я не такой скучный тип, как вам кажется.

Перед мысленным взором Абби возникла вдруг Барбара Манро. Неужели Гариетт сказала правду и красавица-актриса действительно была любовницей Хью? Девушка быстро заморгала, чтобы прогнать от себя назойливый образ. Еще совсем недавно она готова была поклясться, что Хью Темплара ни разу в жизни не посетила мысль о плотских утехах. Он казался слишком поглощенным своей интеллектуальной жизнью. Теперь же она не знала, что и думать.

Глаза Хью впились в лицо Абби — совсем не те спокойные и ясные глаза, к которым она привыкла. Нет, сейчас это были глаза хитрого и осторожного зверя, подстерегающего свою добычу. Хью словно видел ее насквозь.

Он попытался взять Абби за руки, но девушка сделала шаг назад и быстро заговорила:

— Я вовсе не считаю вас скучным. Вы ведь знаете древнюю историю лучше всех моих знакомых!

— Вот так комплимент! — угрюмо буркнул Хью. — Оставим это, Абигайл. Скажите честно — вы считаете меня слишком неинтересным, чтобы увлечь вас?

— Да нет же! Вы… ну… вы — серьезный и основательный, на вас можно положиться.

— Понимаю! — невесело улыбнувшись, Хью вернулся к столу.

— Хью, — Абби решила, что обидела его невольно своими словами, — вы ничего не поняли.

— Так чего же именно я не понял? — опершись о стол, он сложил руки на груди и внимательно посмотрел на девушку.

— Ваша дружба очень много для меня значит. Вам ведь хорошо известно, Хью, как я восхищаюсь вами и как ценю ваше общество. И мне бы не хотелось, чтобы что-то помешало нашим отношениям.

— Но что может им помешать?

— Например, моя семья, — с жаром выпалила Абби, прежде чем успела сообразить, что говорит. Хью промолчал, и Абби осторожно продолжала: — На прошлой неделе они приезжали меня навестить. Они совсем неправильно поняли характер наших взаимоотношений. — Абигайл рассмеялась, давая понять, что ей-то их мысли кажутся совершенно нелепыми. — О, я должна была это предвидеть. Не надо было мне просить вас доставить им мои письма. — Она коснулась ладонью его рукава, но тут же отдернула руку. — Это было ужасно, Хью? Они… они задавали вам нескромные вопросы?

— Если честно, задавали, — подтвердил Хью. — И все же я нашел ваших родственников весьма интересными. — Последовала пауза. — О, теперь я понимаю, в чем дело. Они боялись, что я посватаюсь, и поспешили в Бат предупредить вас?

— Боялись? Да ничего подобного! Они просто мечтают, чтобы вы предложили мне руку и сердце, и приехали убедить меня подвести вас к этому шагу. Они никак не хотят понять, что я просто не создана для замужества.

— Вот как?

— Именно так. Но Вейлы считают, что каждая женщина мечтает выйти замуж. И им все равно, за кого я выйду, лишь бы… — Она осеклась, понимая, как нелестно для Хью звучат ее слова. — То есть… я совсем не то имела в виду.

— О, не стоит извиняться. Вы всегда были откровенны со мной, Абигайл. И это нравится мне в вас больше всего. Так что же еще вы сказали своим родным?

— Я рассказала им правду.

— Что в жилах у меня течет жидкий лед и ни одна женщина из плоти и крови не способна заинтересоваться таким сухарем, как Хью Темплар?

В ответ на протесты Абигайл Хью сделал ей знак молчать.

— Не все женщины такие, как вы, Абби. Как правило, их не интересует глубина моих познаний, круг моих интересов и мой выдающийся ум. Они хотят иметь дело с мужчиной, который умеет их покорить.

Абби быстро взглянула на Хью, пытаясь понять, шутит он или говорит серьезно. Но в глазах его не было и намека на усмешку. Впрочем, вряд ли стоило этому удивляться. У Хью всегда было неважно с чувством юмора.

— Вам не хватает только практики, Хью, — поспешила утешить его Абигайл. — А это со временем придет.

— Вы уверены? Послушайте, Абби, у меня возникла одна идея. Почему бы мне не попрактиковаться на вас, если вы, конечно, позволите. Мы ведь друзья, и вы все поймете правильно, даже если я буду выглядеть полным идиотом.

Никогда еще Абигайл не видела Хью таким болезненно неуверенным в себе. Это вызвало у нее необычайный прилив нежности и одновременно лишний раз доказало, какой безмозглой идиоткой она была. Ведь на самом деле Хью нисколько не изменился. Просто Абби позволила своей родне набить ее голову самыми что ни на есть дурацкими мыслями, и у нее разыгралось воображение. Бедный Хью! Какой он все-таки милый!

— Ну, конечно, я не возражаю, — с жаром произнесла Абби. — Для чего же еще существуют на свете друзья, как не для того, чтобы помогать друг другу?

— И вы не обидитесь?

— Как я могу обидеться на вас за то, что вы следуете моему же собственному совету?

— Значит, решено.

С этими словами Хью вдруг поднял за подбородок голову Абби и поцеловал ее в губы.

От изумления она застыла на месте. Честно говоря, Абби имела в виду совсем не это. Однако поцелуй был не слишком страстным: на несколько секунд губы Хью коснулись ее губ — и все.

— Ну как? — спросил он.

— Хью! Я ведь не ваша бабушка, — менторским тоном произнесла Абби. — Если уж хотите украсть поцелуй, постарайтесь вложить в него хоть немножко чувства.

— Почему бы вам не показать мне?

— Что?!

— Покажите же мне, как это делается.

Что ж, поделом ей — дерзость наказуема. Дело явно зашло слишком далеко. Абби внимательно посмотрела на Хью в надежде, что он обратит все в шутку. Но лицо его было абсолютно серьезным.

Это ведь только поцелуй, повторяла себе Абби. А поцелуи ничего не значат. Но что, если… что, если…

А Хью между тем снова завладел инициативой. Обняв Абби за талию, он привлек ее к себе. Девушка удивленно посмотрела ему в глаза.

— Как приятно обнимать вас, Абби. А вам — вам приятно? Что вы чувствуете, когда я обнимаю вас?

И она поняла вдруг, что ей действительно приятно. Ей нравилось в этом мужчине все — его широкие сильные плечи, мужественные черты лица, густые темные волосы, которые выглядели так, будто их только что взъерошили женские пальчики. Но больше всего ей нравился его рот — чувственные губы, красивые очертания. Рот, созданный для поцелуев.

По телу ее пробежала сладкая дрожь. Боже правый! Что это за мысли приходят ей в голову? Это ведь Хью, Хью Темплар, ее лучший друг. Снова она позволила разыграться воображению.

Губы Хью снова завладели ее губами. Абби тут же позабыла, что собиралась сказать. Ее захватил поток чувственного наслаждения. Чуть запрокинув голову девушки, Хью все крепче впивался в ее рот, проникая языком внутрь. Абби чувствовала, как его сильные руки ласкают ее спину, плечи, бедpa, а затем Хью вдруг властно прижал к себе все ее тело. Он целовал ее глаза, щеки, шею. Абби с шумом выдохнула воздух, когда он игриво прикусил зубами мочку ее уха, и чуть не застонала, когда Хью поцеловал выступавшую из-под выреза платья впадинку между грудей.

Он целовал и целовал ее, и каждый поцелуй был еще более горячим и страстным, чем предыдущий. Никогда в жизни Абби не испытывала ничего подобного. Кожа ее горела, кровь словно вскипала в жилах, а все тело сладко замирало в радостном предвкушении. Ей хотелось еще, еще, ей хотелось большего.

Поцелуи прекратились так же неожиданно, как и начались. Только что она была в объятиях Хью, и вот он уже оставил ее, а сам поспешил отстраниться. Девушка смотрела на него затуманенным взором.

— Ну, как я на этот раз, Абби? — поинтересовался Хью.

У Абигайл кружилась голова.

— Что? — переспросила она, хватаясь за край стола, чтобы не упасть.

— На этот раз я вложил достаточно чувства в свой поцелуй?

Абби рассеянно разглядывала освещенную свечами комнату, как будто никогда не видела ее раньше. Она словно очнулась ото сна. Абигайл коснулась пальцами горящих губ, затем взглянула на Хью. Если сам он испытывал какие-то чувства, подобные тем, что испытывала она, то сумел не подать виду.

Абби заставила себя забыть о вопросах, вертевшихся на языке. Однажды с Джайлзом она уже позволила сделать из себя идиотку. Но больше это не повторится.

Она постаралась, чтобы голос не звучал хрипло, но куда денешь лихорадочный румянец, заливавший щеки?

— Даже не знаю, что сказать, Хью.

Глаза его с тревогой смотрели на Абби.

— Неужели я был так плох?

— Нет, — медленно произнесла Абби. — Напротив, вы были очень хороши.

— Ну, не стану принимать это на свой счет, — скромно потупился Хью. — Просто вы — очень хорошая актриса, Абби. Однако и я не провалил свою роль.

Что ж, Хью с честью вывел их обоих из этой щекотливой ситуации, но Абби никак не могла понять, почему она вдруг испытала разочарование. Усилием воли девушка заставила себя улыбнуться.

— У вас получилось просто замечательно, Хью. Нет, правда, вы выглядели весьма убедительно.

— Вы тоже, — улыбнулся в ответ Хью. — Вы тоже, Абби.

Они вышли из кабинета, болтая о разной ерунде. Причем Хью почти не понимал, о чем идет речь, и сомневался, что Абби понимает это лучше, чем он. Он хотел дать ей повод для раздумий, и взгляды, которые украдкой бросала на него девушка, ясно говорили о том, что он достиг своей цели. Похоже, до мисс Абигайл Вейл начинает потихоньку доходить, что Хью — мужчина из плоти и крови, а не только ходячая энциклопедия.

— Абби, — сказал он, — как вы смотрите на то, чтобы попросить майора Дэнверза сделать доклад на очередном заседании Археологического общества?

 

4

 

Поднимаясь по лестнице к себе в спальню, Абби все еще думала о Хью. Она не задумываясь отвечала во время бала на реплики мисс Фербейн, с нетерпением ожидая минуты, когда сможет наконец остаться наедине со своими мыслями.

Оказавшись в спальне, она поспешила закрыть за собой дверь и подошла со свечой к висящему на стене зеркалу. Платье, которое она надела, чтобы чувствовать себя увереннее, теперь казалось ей неуместно легкомысленным.

Не в этом ли причина странного поведения Хью? Может, он решил, что Абби надела столь фривольный наряд, чтобы соблазнить его? Кстати, почему она его надела? И почему Хью ее поцеловал?

Поставив свечу на каминную полку, Абби прошла через комнату и села на кровать. Хью сказал, что просто хочет потренироваться. Абби поморщилась. Конечно, она неопытна в отношениях с мужчинами, но не до такой же степени. Конечно, дело в платье. Чем еще объяснить столь резкую перемену в поведении Хью? Что ж, он сильно ошибается на ее счет.

Абби задумчиво теребила покрывало. Что-то с ней не так. Ведь Хью не из тех мужчин, кто способен заставить учащенно биться сердце женщины. Да и сама она никогда не считала себя страстной натурой. И все же случилось именно то, что казалось невозможным. Еще немного — и огонь желания испепелил бы ее.

«Вам приятно, когда я обнимаю вас, Абби?» И как это ей удавалось обманывать себя так долго? Какой же женщине из плоти и крови не понравится высокий стройный мужчина с губами, созданными для поцелуев. Сердце каждой девушки забилось бы быстрее при одном только взгляде на Хью Темпла-ра. До сих пор Абби как-то не задумывалась, а красив ли Хью? Она была увлечена его умом. И вот сегодня она обнаружила, что тело его вызывает в ней не меньший энтузиазм. И теперь, когда-она невольно выдала себя, что подумает о ней Хью?

Абби хотелось уткнуться носом в подушку и заснуть навсегда. Она никогда больше не сможет взглянуть в глаза Хью после того, что произошло сегодня на балу. Абби тихонько рассмеялась, подумав о том, что, несмотря на свои передовые взгляды, она оказалась так же уязвима к чарам красивого сильного мужчины, как любая другая женщина.

Хью был именно таким — красивым сильным мужчиной.

Губы все еще горели от его поцелуев. Абби много раз целовалась с Джайлзом, но от этого у нее лишь ненадолго перехватывало дыхание. А ведь она любила Джайлза. Думала, что нашла в нем родственную душу. Она рассказывала ему о себе такое, чего не говорила до этого никому. Например, о том, как всегда испытывала ревность к младшей сестре, которая была любимицей матери. У красивой, уверенной в себе Гариетт получалось все, что бы она ни задумала, в то время как Абби была неловкой и неудачливой. А Джайлз шутил, что Гариетт сойдет с ума от зависти, когда увидит, как восхищается он ее старшей сестрой.

Все это было до того, как он увидел Гариетт.

Мама думала, что шансы Абигайл на замужество возрастут после того, как выйдет замуж Гариетт, постоянно затмевавшая старшую сестру. Но виконтесса ошиблась в своих расчетах. Том, Амброуз, Ларри — Абби не помнила имен всех своих поклонников, мгновенно исчезавших, стоило им только понять, что на уме у ее матери. Не то чтобы Абби жалела об их исчезновении. И все же это было унизительно. Она решила для себя, что ее достаточно отвергали, и стала носить кружевной чепец старой девы, словно желая объявить миру, что не хочет больше быть товаром на ярмарке невест.

Первое, что сделала тетя Абигайл, когда Абби приехала к ней в Бат, это заставила ее снять чепец. Пожилая леди считала, что кружевной чепец, означавший, что перед вами старая дева, — постыдная старомодная традиция. Пусть все убежденные холостяки ходят в таких же чепцах — тогда и она его наденет.

Хью как раз и был убежденным холостяком. Но что, если на деле его история напоминала историю Абигайл? Что, если стремление к независимости было лишь показной бравадой? Вдруг он поцеловал ее потому, что… потому, что…

Абби в ужасе задержала дыхание. Именно в эту ловушку она и попадалась раньше, когда была намного моложе. Если бы Хью хотел на ней жениться, он сделал бы предложение сразу после поцелуя. Он был смущен ее реакцией. Как и она сама. Именно поэтому он осторожно отстранил ее от себя. Если бы только, если бы…

«Хватит! — одернула себя Абби. — Черт побери, это был всего-навсего поцелуй».

Быстро раздевшись, она забралась в постель, натянула одеяло до самого подбородка и приказала себе заснуть. Она ни за что не позволит себе гадать, что имел в виду Хью и что же на самом деле произошло между ними на балу. Абби попыталась посчитать овец, но это не помогло. Она повернулась на другой бок и, стараясь прогнать из своих мыслей Хью, стала думать о младшем брате. Джордж говорил ей, что встретил в Париже друзей. Побудет с ними пару недель, а потом отправится… как же он сказал? Она так и не вспомнила его слов, потому что провалилась в глубокий сон, в котором тут же очутилась в объятиях Хью. Хью страстно целовал ее, заставляя сердце биться сильней и сильней, как тогда, в кабинете во время бала. Кожа ее горела, а тело готово было растаять. Ей хотелось еще, еще, еще, ей хотелось, чтобы он не ограничивался поцелуями. Но Хью вдруг посмотрел на нее с ужасом и отвращением.

«Никогда в жизни у меня не было ни одной плотской мысли. Я только играл роль. После того, как вы выставили себя на посмешище, мы не можем больше оставаться друзьями. Вы — старая дева, Абби. Старая дева. Старая дева».

Руки его сжимали горло Абби. Ей трудно было дышать. Хью хочет ее убить! Абигайл пыталась кричать, но из горла ее не вылетало ни звука. Тут она очнулась от кошмара, но лишь для того, чтобы понять — действительность еще ужаснее. Ее душили не во сне, а наяву!

Рука, сжимавшая ее рот, чуть ослабила хватку.

— Так-то лучше, — прошипел склонившийся над ней мужчина. — Я отпущу вас, но, если издадите хоть звук, тут же перережу вам горло. Поняли меня?

Абби энергично закивала. Чужая рука отпустила ее. Абби почувствовала у горла острие ножа. Руки у напавшего на нее мужчины были холодные и почему-то мозолистые, хотя говорил он по-английски, как джентльмен из высшего общества. Абби догадалась, что мужчина проник в ее спальню через окно, поскольку ветер, гулявший по комнате, развевал шторы и шевелил страницы книги, оставленной на столике у кровати.

Сердце ее билось так громко, что Абби слышала каждый УДар.

— Я держу деньги в гладильном прессе, — хрипло прошептала она.

— Закройте рот и слушайте, — оборвал ее бандит. — Мне нужна книга, которую передала вам в Париже Колетт. Где она?

— Колетт? — Абби никак не могла собраться с мыслями. — Кто такая Колетт?

Мужчина ударил ее с такой силой, что Абби почувствовала во рту вкус крови. Из глаз ее брызнули слезы боли и ужаса.

— Не усложняйте себе жизнь, мисс Вейл, — прошипел ненавистный голос. — Я знаю, что книга у вас. Вы, должно быть, решили продать ее тому, кто заплатит дороже. Так вот мое предложение: жизнь вашего брата против книги Колетт.

Абби в ужасе подумала о том, что он сделает с ней, если она снова станет отрицать, что знакома с Колетт. В напавшем на нее человеке чувствовалась холодная жестокость. Абигайл даже показалось, что он наслаждался, причиняя ей боль. Она сглотнула кровь, отчаянно пытаясь привести в порядок свои мысли и понять, что происходит.

Она не знала никакой Колетт. В Париже она была с Оливией и Джорджем. Она, конечно, покупала книги, целый чемодан книг, для дела, которое недавно открыла. Но книг этих не было в Бате. Они были заперты в Дувре в здании таможни.

Абби скорее почувствовала, чем увидела, как незнакомец заносит руку для нового удара, и быстро выпалила:

— Книги здесь нет. И если вы убьете меня, то никогда ее не найдете. — И только тут до нее дошел весь ужас сказанного ее мучителем. — Что вы сделали с моим братом?!

Сильная рука снова зажала ей рот.

— Тише! — Губы его были так близко, что Абигайл чувствовала щекой горячее дыхание. — Я ведь без малейших колебаний убью вашу компаньонку, если она зайдет поинтересоваться, в чем дело. Понимаете?

Абби кивнула, и бандит снова отпустил ее.

— Ваш брат жив, и, как только вы передадите мне книгу, он будет свободен.

Хотя Абигайл была смертельно напугана, мозг ее лихорадочно работал, ища выхода из сложившейся ситуации. Одно было ясно наверняка. Сказав правду, она не спасет ни себя, ни Джорджа. Они в безопасности лишь до тех пор, пока незнакомец думает, что она действительно может предложить взамен нужную ему книгу.

— Книга за жизнь вашего брата, — шипел ей в ухо мужчина. — По-моему, цена справедливая. Так где же книга, мисс Вейл?

Где же может быть книга? И какая книга? Слезы, душившие Абби, против воли хлынули из глаз.

— В безопасном месте, — наконец выговорила она.

—Где?

Где же, где можно держать книгу, имеющую особую ценность? Конечно, не на таможне. Думай, думай!

Пальцы негодяя сжали ее горло, Абби закашлялась, затем выдавила из себя:

— Книга в моем банковском сейфе в Лондоне.

Последовала пауза.

— И забрать ее оттуда можете только вы?

Хорошо это или плохо? Пожалуй, хорошо.

— Д-да.

— Вам не откажешь в сообразительности.

По его интонации Абби поняла, что хуже нет для нее сейчас казаться сообразительной. Как же спастись? В верхнем ящике бюро как раз на такой случай лежал пистолет, но даже если удастся до него добраться, неизвестно, заряжен ли он. Если попытаться освободиться, этот мерзавец просто перережет ей горло. Ужас затоплял ее сознание, и лишь усилием воли Абби удавалось сохранять ясность мысли. Девушка невольно вскрикнула, когда мужчина пошевелился, и он тихо рассмеялся.

— Страшно, мисс Вейл?

— Нет… д-да… Что с моим братом? Как я могу убедиться в том, что он у вас?

— Вы слишком подозрительны, мисс. Но так уж случилось, что у меня есть с собой письмо от Джорджа. Вы найдете его на туалетном столике. Джордж жив и здоров — пока жив и пока здоров.

— Пожалуйста, не причиняйте ему вреда, — прошептала Абби. — Пожалуйста. Я сделаю все, что вы скажете.

— Джордж будет рад это услышать. Он знает, что, если вы обманете меня, мы сделаем с ним то же, что с Жеромом и Колетт.

— А что с ними сделали? — дрожащим голосом спросила Абигайл.

— С Жерома содрали заживо кожу, — с удовольствием ответил этот монстр. — С Колетт обошлись куда милосерднее. Я просто всадил ей пулю в лоб.

У Абби предательски сжало желудок.

— Я сделаю все, что вы скажете, — повторила она. — Клянусь богом. Я не пойду против вас.

— Нет? А я готов биться об заклад: вы собираетесь, как только я вас оставлю, обратиться в магистрат, чтобы послали констеблей разыскивать вашего брата.

Именно эта мысль только что пришла ей в голову!

— Нет! — простонала Абби. — Нет! Обещаю вам!

— Если вы обратитесь к властям, то никогда больше не увидите своего брата живым. Я разрублю его на мелкие кусочки и буду присылать вам по частям. А если вы будете искать помощи у наших врагов, мисс Вейл, я заставлю вас пожалеть о том, что вы вообще родились на свет. Мы наблюдаем за вами, мисс Вейл, и при первом признаке неповиновения расправимся со всеми, кто замешан в этом деле.

Волна отчаяния захлестнула девушку. А что, если у нее не окажется той книги, которая нужна этому негодяю? Как тогда спасти брата? Один неверный шаг с ее стороны, и для Джорджа все будет кончено. И что это за таинственные враги?

— Не уезжайте из Бата, пока я не свяжусь с вами вновь. Понятно?

— Кто вы?

— Я никто, мисс Вейл. Совсем-совсем никто. И не вздумайте рассказать кому-нибудь о нашей встрече. Я обязательно об этом узнаю, и вам очень не понравится то, что я тогда сделаю, — зловеще прошептал он. — И тем, кому вы решитесь довериться, тоже не поздоровится.

— Я… — начала было Абби, но ей не удалось закончить. Острая боль обожгла ее, и девушка провалилась во тьму.

 

* * *

 

Всю дорогу до гостиницы Немо думал о мисс Вейл. Войдя в номер, он запер дверь и внимательно посмотрел на собственное отражение в зеркале. Из зеркала на него смотрел Гарри Нортон, «друг» Джорджа Вейла, танцевавший на балу с его сестрой.

Наконец-то он нашел мерзавку, которая обвела его вокруг пальца в Париже. Ему хотелось громко расхохотаться. Эта мисс Абигайл Вейл оказалась совсем не такой, как он ожидал. Где ей тягаться с самим Немо! Пугливая серая мышка. Хотя, возможно, это всего лишь маска. Ведь как ловко она обманула его тогда, в магазине Дессене в Пале-Рояль. Он сказал ей какую-то сальность, просто чтобы отделаться от девчонки и заняться своей жертвой. Кто бы мог подумать, что именно эта незаметная англичаночка и была связной, с которой пришла встретиться Колетт. Уму непостижимо!

Появление на сцене мисс Абигайл Вейл, несомненно, было сюрпризом. Она получила от Колетт книгу и сейчас пыталась продать ее тому, кто больше заплатит. Жером и Колетт перевернулись бы в своих могилах, если бы узнали об этом.

Немо снял парик и стал убирать с лица все, что делало его Гарри Нортоном, — пудру и грим, накладные брови и линию волос. Немо даже голос изменил. Напав на девушку, он говорил иначе, чем на балу. Потому что он решил пока что оставить Гарри Нортона в живых. Недалекий безобидный юноша — женщины таким доверяют. Мисс Вейл этого еще не знает, но судьба снова сведет ее с Гарри Нортоном.

Немо раздражало, что приходится терять время на поиски книги. У него были куда более важные дела. Он — профессиональный убийца, и настоящая миссия ожидала его в Лондоне, а он еще не продумал во всех деталях, как именно погибнет намеченная жертва.

Убийство должно быть зрелищным, должно привлечь к себе внимание.

Но книгу тоже необходимо было найти. Хорошо бы английские власти по-прежнему оставались в неведении по поводу того, что Немо жив и находится в стране. Иначе они сильно осложнят его работу. Впрочем, не слишком сильно. Жером не знал, кто станет следующей мишенью Немо. Даже сам Немо не знал этого до недавнего времени. Он вовсе не был уверен, что Абигайл Вейл спрятала книгу в банковском сейфе. Конечно, он сильно напугал ее, но девушка была далеко не глупа. Она наверняка поняла, что он убьет ее, как только узнает то, что ему нужно. Да не все ли равно, так или иначе эта девица приведет его к книге.

Немо подумывал о том, чтобы передать это дело своим английским агентам, но быстро отказался от этой мысли. Все они были лишь любителями. Ни один из них не способен на хладнокровное убийство, тем более на убийство женщины. Прибыв в Англию несколько месяцев назад, он основательно почистил их ряды и дал работе новое направление. Немо устроил так, чтобы агенты работали на его основную миссию. Затем он вернулся во Францию и стал выжидать. Но Жером перехватил его письмо императору.

Сначала Жером, потом Колетт, а теперь вот Абигайл Вейл. И Немо ни за что не узнал бы об Абигайл, если бы один из его агентов не перехватил, в свою очередь, ее письмо, где говорилось о книге.

Абби. Чисто английское имя. Такое скучное, как и его хозяйка. Наводит на мысль о безвкусных пудингах, яблочных пирогах и вареной говядине. Она испугала его не на шутку, когда он пригласил ее на танец. Эта английская штучка заявила, что лицо его кажется ей знакомым. А она никогда не забывает лица. Немо всегда гордился своим искусством перевоплощения. Никто еще ни разу не узнал его, если это не входило в его планы. Именно поэтому англичане прозвали его «Немо» — никто. У него не было имени, не было лица. Именно так ему нравилось жить и работать.

Если бы не Абигайл Вейл, он был бы уже в Лондоне. Немо не нравилось, что какая-то английская девчонка доставила ему столько хлопот. Она должна быть как следует наказана за неудобства, которые ему причинила.

Немо положил заряженный пистолет на столик у кровати, но самое любимое оружие — обоюдоострый кинжал — остался висеть в футляре, пристегнутом к руке. У него было слишком много врагов, чтобы хоть на минуту оставаться безоружным. И хотя большинство его врагов остались во Франции, Немо привык за долгие годы ложиться спать с кинжалом.

Задув свечу, он лег в постель и, подложив руку под голову, стал размышлять над тем, когда и как он убьет эту безмозглую девчонку. Он убил бы ее прямо сегодня, если бы она отдала ему книгу. Впрочем, это было бы обидно. Конечно, она боялась его, но далеко не так сильно, как он мог бы заставить ее бояться. Он представлял ее на коленях, с мольбой простирающей к нему руки. Так она будет выпрашивать жизнь для себя и своего братца. Он знал, как запугать ее настолько, что она будет готова убить родную мать, только бы угодить Немо. Мысль эта вызвала у него улыбку.

Глупо было отрицать: женщины — его слабость. И убийство женщины доставляло ему неизъяснимое наслаждение. Но он предпочитал женщин с норовом. Это делало охоту куда интереснее. Немо подозревал, что мисс Абигайл Вейл скорее всего разочарует его. Несмотря на то, что она ловко провела его в Париже, девица оказалась слишком трусливой. Она сломается задолго до того, как закончится его охота.

Колетт — та была в его вкусе. Немо испытал огромное удовольствие от того, что удалось наконец ее настичь. Но под конец она все испортила. Мерзавка наставила на него пустой пистолет, и, вместо того чтобы растянуть удовольствие, ему пришлось выстрелить.

Абигайл Вейл наверняка было далеко до Колетт.

Немо не знал, сколько еще продлится эта игра. Он мог потратить на это дело три дня — от силы четыре. А потом — пора, вперед, на встречу с самой судьбой.

 

5

 

Оливия Фербейн, прищурившись, рассматривала в лупу имя издателя на томике, лежащем перед ней на столе.

— Колин, — пробормотала она себе под нос. Несомненно, перед ней был подлинник — один из трактатов Марата, изданных Колином во время Французской революции. Если бы был жив ее отец, он заплатил бы кругленькую сумму, чтобы присоединить этот раритет к своей коллекции. Абби сможет выручить за эту книгу немалые деньги, а половина прибыли достанется Оливии, и она отложит ее на черный день.

Если бы не Абби, она никогда не смогла бы обеспечить свою старость.

Откинувшись на спинку стула, Оливия задумалась над тем, как изменилась ее жизнь после встречи с Абигайл Вейл. Все началось с того дня, когда она откликнулась на объявление в «Хроникл» о том, что юная леди ищет компаньонку. Трудно было желать лучшей доли, особенно немолодой женщине, знавшей лучшие времена, но теперь оставшейся без средств к существованию. Благодаря Абби у Оливии появилось за этот год множество друзей и знакомых. За последние шесть месяцев она посетила куда больше светских раутов, чем за предыдущие пятьдесят лет. Но приятнее всего было сознавать, что она не зря ест свой хлеб — ей тоже есть что предложить Абби. Это ей принадлежала идея коммерческого предприятия, которое они затеяли. Оливия ведь была настоящим экспертом по древним книгам.

За это надо было сказать спасибо ее покойному отцу. Его страсть к книгам была просто феноменальной, и он передал эту страсть, а также глубокие знания в области библиографии своей единственной дочери. Собранная им библиотека была предметом зависти коллекционеров всей страны. Она должна была перейти к Оливии, но — увы — в бухгалтерии отец разбирался далеко не так хорошо, как в библиографии. После его смерти пришлось распродать имущество, чтобы расплатиться с долгами. Для Оливии наступили тяжелые времена.

Но все изменилось после встречи с Абби. Девушка любила повторять, что они стали партнерами. Абби вкладывала в дело деньги, а Оливия — свои знания. Абигайл нисколько не сомневалась, что это — честная сделка.

Оливия была готова на все ради этой чудесной девушки.

Мисс Фербейн, вздрогнув, очнулась от своих мыслей. Кто-то повернул ручку и медленно открывал дверь.

— Абби! — воскликнула Оливия. — Боже правый! Что это с вами?! Вы бледны как смерть.

Девушка попыталась улыбнуться, но вместо этого поморщилась и приложила палец к распухшей губе — единственное напоминание о ночном нападении.

— Глупее не придумаешь, — ответила она на вопрос Оливии. — Я наткнулась на дверь и ударилась так, что потеряла сознание.

Вскочив с места, мисс Фербейн подбежала к Абби.

— Бедняжка! — воскликнула она, обнимая девушку за плечи. — А я ничего не слышала! Когда же это случилось?

— Вскоре после того, как мы вчера вернулись домой. — Абби, не выдержав, тихонько всхлипнула. Оказавшись рядом с заботливой и участливой мисс Фербейн, она вдруг почувствовала, что сейчас расплачется, как ребенок.

Оливия усадила девушку в кресло у камина.

— Так вы только что пришли в себя? — спросила она, взглянув на теплый халат Абигайл.

— Нет, — успокоила ее Абби. — Просто мне не хотелось одеваться. Со мной все в порядке.

На самом деле она была на волосок от истерики. Все случившееся напоминало дурной сон. Она ведь самая обыкновенная девушка, а с обыкновенными людьми не должно случаться ничего подобного.

— И все же мне кажется, мы должны послать за доктором. Сотрясение мозга может иметь серьезные последствия.

— У меня нет сотрясения мозга, — возразила Абби. — Я была без сознания всего несколько минут.

— Боже мой! Боже мой! — сокрушалась мисс Фербейн. — Да вы вся дрожите. Сейчас принесу вам шаль.

Абби с трудом заставила себя спокойно дождаться возвращения Оливии. Больше всего ей хотелось сейчас вскочить с места, самой обежать весь дом и наглухо запереть двери и окна. И даже этого было бы недостаточно. Надо вооружиться до зубов, чтобы не чувствовать себя больше такой беспомощной. А впрочем, что толку от оружия! Она нашла в ящике бюро пистолет, подаренный ей Дэниэлом, и только тогда вспомнила, что абсолютно не умеет с ним обращаться. Придя в себя, Абби до утра просидела в кресле, сжимая в руке пистолет. Она была слишком напугана, чтобы даже после того, как незнакомец скрылся, позвать на помощь Оливию или горничную.

На глаза ее навернулись слезы.

— Вы уверены, что с вами все в порядке? — усомнилась Оливия.

Абби поспешно кивнула:

— Да. Кстати, я не отказалась бы от чашки чаю.

— Вот и прекрасно! — улыбнулась мисс Фербейн. — Пойду распоряжусь.

Оставшись одна, Абби достала платок, приложила его к распухшей губе и свернулась калачиком в кресле. Вчера вечером она заснула в волнении из-за какого-то ничего не значащего поцелуя. А теперь ей действительно есть о чем беспокоиться. Речь, судя по всему, идет о жизни и смерти.

Всю ночь она думала о судьбе Джорджа. Она не знала никакой девушки по имени Колетт, у нее нет книги, которая нужна этому монстру. Произошла чудовищная ошибка. Но напавший на нее мерзавец был уверен, что книга находится у Абигайл, и поэтому похитил Джорджа.

Сунув руку в карман, Абби достала письмо, которое осталось вчера на туалетном столике после ухода незнакомца. Ночью она едва смогла прочесть его — так сильно дрожали у нее руки. Зато потом она перечитывала письмо столько раз, что теперь знала его почти наизусть.

«Би, дорогая, пожалуйста, не делай глупостей. Точно следуй указаниям этого человека, и тогда твой братишка вернется к тебе целым и невредимым. И на этот раз обещаю не ссориться с мисс Фербейн. Не волнуйся, со мной все в порядке».

Би. Так называл ее только Джордж. Это было детское прозвище Абигайл. И упоминание о мисс Фербейн — это тоже была их любимая шутка. Джордж считал любой разговор с Оливией страшной пыткой, потому что она все время перескакивала с темы на тему. Но, конечно же, он всегда говорил об этом шутя. Джордж никогда и ни на кого не держал зла.

В общем, можно было не сомневаться: письмо написал Джордж.

Абби медленно сложила письмо и опустила в карман.

Боже, она сойдет от всего этого с ума! Джорджа похитили из-за какой-то книги! А ведь за похищение человека полагалась смертная казнь. Наверное, книга, за которой так охотятся, стоит целое состояние. Но Абби было все равно, сколько она стоит, — только бы освободить Джорджа. Пусть забирают все, что угодно. Она вдруг сбросила с плеч шаль, вскочила и принялась быстро мерить шагами комнату. Неужели они действительно способны из-за какой-то книги убить человека? Может быть, надо все-таки обратиться к властям? У полиции достаточно возможностей, чтобы освободить Джорджа и заодно выследить напавшего на Абби негодяя.

«Если вы обратитесь к властям, то никогда больше не увидите своего брата живым. Я разрублю его на мелкие кусочки и буду присылать вам по частям. Мы наблюдаем за вами, мисс Вейл, и при первом признаке неповиновения расправимся со всеми, кто замешан в этом деле»

Как же она ненавидела этого мерзавца! Он наслаждался ее страхом, ее беспомощностью. Ему явно нравилось причинять людям боль, вызывать у них ужас. Нет, она не решится обратиться в полицию. Единственное, на что оставалось надеяться, это на то, что она каким-то образом обнаружит нужную книгу и передаст ее незнакомцу.

Дверь распахнулась, и в комнату вошла горничная с подносом в сопровождении мисс Фербейн. Улыбка Оливии тут же померкла, едва она увидела лицо Абби.

— О, дорогая моя! — воскликнула мисс Фербейн. — Да на вас лица нет. Надо все же вызвать доктора.

Оливия помогла Абигайл устроиться поудобнее в кресле. Абби смотрела в полные сочувствия глаза Оливии, и ей так хотелось поделиться своей бедой! Но, конечно же, она не могла этого сделать. От Оливии трудно было ожидать помощи в таком деле. Она была слишком эмоциональна. У нее разыгрались бы нервы, и пришлось бы все-таки вызывать доктора, но уже не для Абби. К тому же Оливия не умела хранить секреты. Нет, пока она не доберется до Лондона, где можно будет посоветоваться с родными, придется держать все при себе.

— Послушай, Милли, — сказала Абигайл, обращаясь к горничной. — Вчера на балу миссис Гордон говорила, что в городе появились грабители. — Абби не смогла придумать ничего убедительнее. — Поэтому я хочу, чтобы в доме запирали все двери и закрывали на ночь окна ставнями. И если вы или другие слуги заметите, что кто-то ходит вокруг дома, немедленно дайте мне знать.

Милли с круглыми от ужаса глазами пошла выполнять ее указание, а мисс Фербейн немедленно разразилась потоком вопросов, на которые сама же и отвечала. Абби между тем вновь погрузилась в свои мысли.

Она прекрасно понимала, что глупо запирать двери конюшни, после того как украли лошадь, но ничего не могла с собой поделать — так ей будет хоть немного спокойнее. Абби решила, что постарается как можно скорее научиться пользоваться пистолетом. С каким удовольствием она всадит пулю в лоб этого негодяя — ведь именно так он сам поступил с несчастной Колетт.

Как это она говорила раньше? Оружие создано для убийства. Она всегда ненавидела оружие. И вообще, Абби и Джордж были добропорядочными, законопослушными гражданами. И почему все это случилось именно с ними?

Оливия закончила наконец свою тираду, и Абби постаралась вернуться к действительности. Она подождала, пока мисс Фербейн разольет по чашкам чай, затем спросила:

— Что же делать с книгами, которые мы привезли из Парижа? Я имею в виду те, которые арестовала таможня. Скоро истекает срок хранения. Если я не предъявлю свои права, их продадут с аукциона. Вот я и думаю, стоят ли они того, чтобы платить за них пошлину.

— Но вы же сказали им, что Его Величество будет вечно дожидаться от вас таких непомерных денег за то, что вам же принадлежит.

Абби сделала глоток чаю и поморщилась от боли в разбитой губе.

— Я много чего могу наговорить в запальчивости, а потом настроение меняется. Сейчас мне уже кажется, что не стоило так шуметь из-за ерунды.

— Грубые, невоспитанные мужчины тиранят двух беззащитных женщин — и это вы называется ерундой? По-моему, вы справедливо отстаивали свои права.

Оливия немного приукрасила факты. Если честно, Абби понимала, что в случившемся есть немалая доля ее вины. Все начиналось довольно мило. Она вежливо и правдиво отвечала на вопросы таможенников. Нет, сказала она, эти книги не для личного пользования. Она приобрела их, чтобы продать своим английским клиентам. На офицеров подобный ответ произвел впечатление, и Абигайл, как безмозглая девчонка, начала хвастать перед ними, как успешно продвигается их с Оливией бизнес и какую прибыль они получат, продав привезенные из Парижа книги.

Хью был рядом и пытался заставить ее замолчать, но Абби не понимала, чего он добивается. Не понимала до тех пор, пока таможенник не объявил ей размер пошлины, которую она должна уплатить. «Предмет коммерции» — так были указаны в декларации ее книги. И после всех хвастливых рассказов на это трудно было что-нибудь возразить.

Только тогда Абигайл стало ясно, что вежливость и галантность офицера, производившего досмотр, были показными. Главной целью его было усыпить бдительность Абби. А она по собственной глупости еще и завысила цену книг. Абби пришла в бешенство. Она из принципа не заплатит им ни пенни, нет, ни фартинга. Его Величество король может ждать до Судного дня, пока она согласится пополнить его казну несправедливой пошлиной. Из-за таких, как они, честным людям все труднее и труднее обеспечить свое существование.

Она еще много чего хотела сказать, но Хью буквально выволок ее из здания таможни, пока, по его словам, ее не заковали в кандалы. Тогда Абби, разгорячившись, напустилась и на него. Он должен был за нее заступиться, он боится своей собственной тени, неистовствовала она.

Абби вспоминала этот эпизод со смешанным чувством. С одной стороны, ей было очень стыдно, ведь она ни за что ни про что оскорбила Хью, но с другой — она была горда тем, что сумела за себя постоять. Прежняя Абби, какой ее привыкли видеть родные, никогда не решилась бы возражать таможенникам. Но, с другой стороны, прежняя Абигайл Вейл не стала бы хвастать своими коммерческими успехами, и вопрос о пошлине вообще бы не возник.

Теперь все это не имело значения. Ей надо найти требуемую книгу. Если ее не окажется в чемодане на таможне, то Абби понятия не имеет, где ее найти. Да и как угадать, какую именно книгу она должна искать?

Сжав ладонями чашку, Абби наблюдала за одиноким чайным листочком, плавающим внутри. Тетя Абигайл сказала бы ей, что плавающий в чашке лист — верный признак того, что в жизнь ее скоро войдет высокий темноволосый красавец. Но зачем ей высокий темноволосый, сейчас она мечтала увидеть симпатичного блондина, которого знала всю свою жизнь. Она хотела, чтобы ей вернули ее брата Джорджа.

— Что с вами, дорогая?

Абби подняла глаза на Оливию и попыталась улыбнуться, но боль в губе и подбородке не дала ей это сделать.

— Я как раз думала, что мы даже не переписали купленные в Париже книги. Я не могу вспомнить ни одного названия. Вы не помните, там было что-нибудь необычное?

— Там были весьма перспективные издания, но ничего такого, что позволило бы сильно разбогатеть. Вряд ли стоит платить за эти книги такую огромную пошлину. Во всяком случае, так мне кажется.

Примерно такого ответа и ожидала Абби. Отчаянию ее не было предела.

Мисс Фербейн вздохнула.

— А я так надеялась, что нам удастся получить свой товар, не платя такую кошмарную пошлину.

— Каким же образом?

Мисс Фербейн невесело усмехнулась в ответ:

— Я написала жалобу в министерство иностранных дел, но мне так до сих пор и не ответили.

— Вы не говорили мне об этом.

— Нет. Хотела, чтобы в случае положительного ответа это было для вас сюрпризом.

— А я и не знала, что таможня подчиняется министерству иностранных дел.

— Думаю, нет. Я послала письмо мистеру Ловатту, который работает в британском посольстве в Париже. Его имя было написано на титульном листе книги, которую я читала. Вот я и попросила служащих министерства иностранных дел передать ему это письмо в надежде, что он поможет нам вызволить груз — хотя бы для того, чтобы вернуть свою книгу.

— Что за книга?

— О, дорогая, я так плохо умею объяснять. — Руки Оливии мелко задрожали — первый признак того, что нервы ее пришли в возбуждение. — Ее вырвал прямо у меня из рук этот ужасный офицер на таможне. «Илиада» Гомера во французском переводе. Я думала, что уже говорила вам. Там были примечания на полях, но я ничего не могла в них понять.

Абби вспомнила, что мисс Фербейн действительно не отрывалась от какой-то книги, когда они плыли через Ла-Манш.

— Да, да, вы действительно что-то читали, — сказала она. — Просто я не обратила внимания на название. — Абби на секунду задумалась, затем продолжала: — Но я что-то не помню, чтобы покупала в Париже «Илиаду». Наверное, эта книга была у Джорджа. Может, этот мистер Ловатт, его друг, и дал ему почитать «Илиаду». Так или иначе, сейчас она вместе со всеми остальными книгами лежит на таможне.

Сердце Абби учащенно забилось.

— Значит, имя мистера Ловатта было написано на титульном листе?

— Ну да. Эта книга была подарком его жены.

Абби хотела спросить еще что-то, но передумала. Оливия и без того смотрела на нее с беспокойством, а когда Оливия нервничает, она теряет нить разговора еще быстрее, чем обычно. Существовал только один способ помочь ей выбраться из тумана — перестать понукать и дать ей самой закончить рассказ.

— Представьте, я даже не знаю, передали ли этому мистеру Ловатту мое письмо, — огорченно заявила Оливия.

— И что же вы ему написали? — уточнила Абби.

— Что его книга у нас, но мы не можем вернуть ее, пока не заплатим пошлину за ввоз книг в Англию, а мы вряд ли станем это делать. — Она задумалась. — Не могу припомнить все дословно. Я просто изложила факты.

— И вы держали все это от меня в секрете?

— Я же говорила — я хотела сделать сюрприз. Вы недовольны мною? Я испортила все еще больше?

— Ну, конечно же, нет! — воскликнула Абби. — Вы так здорово все придумали!

Лицо мисс Фербейн осветилось улыбкой.

— Я не стала бы заходить так далеко, но мне показалось, что терять нам нечего, а приобрести мы можем многое. Несколько минут Абби обдумывала услышанное.

— Вы сказали, что эта книга была подарком от жены Ловатта. Но как вы это узнали?

Мисс Фербейн задумалась.

— Там было написано «Дорогому мужу от любящей…» Как же было имя его жены?

Все тело Абигайл покрылось вдруг мурашками. Она знала, что услышит, прежде чем Оливия открыла рот.

— Ее звали Колетт, — сказала мисс Фербейн. — Да, да, Колетт. Какое милое имя, правда?

 

* * *

 

Ссадины Абигайл зажили. Вещи были собраны. Она написала друзьям письма, которые будут разосланы сразу же, как только она выедет в Лондон. Мисс Фербейн получила подробные указания по поводу всего, что могло произойти в отсутствие хозяйки, сказала компаньонке, что едет в Хемпстед навестить одну из своих замужних подруг, которая неожиданно заболела. Это был хороший предлог еще и потому, что болезнью подруги можно было объяснить свою рассеянность и плохое настроение. Абби ни разу больше не упомянула книги, застрявшие на таможне в Дувре. Теперь оставалось только одно — ждать инструкций от злоумышленников, и ожидание сводило Абби с ума.

Она сидела перед камином на стуле с высокой спинкой. Неплохо было бы поспать пару часов — возможно, к ней вернулась бы ясность мысли. Но Абби не удавалось уснуть. Черные мысли одолевали ее, и она ничего не могла с собой поделать. Сколько же людей замешаны в этом деле? Джордж, Майкл Ловатт, некая Колетт, служащие британского посольства, мисс Фербейн, Хью, она сама, похитители Джорджа — все они так или иначе были связаны с ее поездкой в Париж. Но Абби по-прежнему не могла понять, что же послужило причиной ужасных событий последних дней.

Ей так хотелось посоветоваться с кем-нибудь, кто был старше и мудрей. Она подумала было о Хью, но тут же отбросила эту мысль, Хью был ученым. Он имел дело с древней историей и археологическими находками. Он был хорошим дипломатом, но никак не человеком действия. Эпизод на таможне лишний раз доказывал это. Хью попытался залить маслом бушующие волны, в то время как Абигайл отстаивала свои права. Насколько она знала Хью, он скорее всего предложил бы ей обратиться к властям.

Совсем другое дело ее брат Дэниэл. С ним лучше было не шутить. Он не отличался буйным нравом, не искал ни с кем ссор, но, если уж они случались, всегда выходил победителем. Если бы Дэниэл был рядом, Абби чувствовала бы себя куда увереннее.

Дверь открылась, и вошла Милли с серебряным подносом, на котором лежало письмо. Она сказала, что конверт доставил несколько минут назад какой-то бродяга. Оставшись одна, Абигайл вскрыла конверт. Но напрасно надеялась она увидеть почерк Джорджа — письмо было написано незнакомой рукой.

«Дорогая мисс Вейл!

Выезжайте завтра, остановитесь по дороге в следующих гостиницах: в «Замке» в Мальборо, в «Пеликане» в Ньюбери и «Белом сердце» в Рединге. Для вас уже заказаны номера. Возьмите с собой только горничную. Приедете в Лондон, получите груз и будьте готовы передать его. Поместите в «Тайме» объявление следующего содержания: «Дочь викария хотела бы продать библиотеку покойного отца. Писать на имя мисс Смит, коттедж Роз, Мейфилд, Сассекс».

И помните, Абби, что мы все время следим за вами. А теперь немедленно сожгите это письмо и письмо от Джорджа. Немедленно».

Она чувствовала себя так, словно издевавшийся над ней мерзавец стоит за ее спиной. Абби снова перечитала письмо, скомкала его, достала из кармана письмо от брата и бросила оба листка бумаги в камин.

 

6

 

Абби протерла носовым платком запотевшее окно экипажа и выглянула наружу. Вид покосившихся заборов вокруг убогих лачуг, освещенных тусклым умирающим светом февральского дня, был словно отражением ее настроения. С тех пор, как она выехала из Бата, почти все время лил дождь. Было так холодно, что Абби не уставала удивляться, почему это с неба льет вода, а не сыплет снег. Они поменяли лошадей в Девицесе и тронулись дальше. Никто не обгонял экипаж на пустынной дороге. До Мальборо оставалось не больше десяти миль, но при такой скорости они будут там лишь в сумерки.

Абигайл невольно поежилась. Теперь, когда до Мальборо было так близко, девушка начинала нервничать. Он будет ждать там — мужчина, напавший на нее ночью в Бате. Он сказал, что будет следить за ней, и Абби не имела оснований сомневаться в его словах. Этому чудовищу ничего не стоило проникнуть в ее дом, значит, с таким же успехом он может оказаться в ее спальне в «Замке», где приказал ей остановиться. И вовсе не храбрость, а, наоборот, трусость заставила Абигайл принять решение: она не станет подчиняться его приказам. Абби не хотела, чтобы этот человек знал, где ее комната, не хотела снова проснуться ночью, почувствовав, как его холодная рука зажимает ей рот. В этом мужчине было что-то такое, отчего Абби буквально цепенела от страха. И дело не только в том, что он на нее напал. Много раз проигрывая в голове сцену их первой встречи, она ловила себя на том, что в нем было нечто ненормальное и настолько порочное, что это просто невозможно было объяснить.

При мысли об этом рука девушки невольно потянулась к лежащей рядом кожаной сумочке, в которой хранился подаренный ей Дэниэлом пистолет Абби выяснила и как заряжать, и как использовать оружие, но знания ее были почерпнуты из книг. Она отнюдь не была уверена, что действительно сумеет выстрелить. Пистолет нужен был для того, чтобы чувствовать себя уверенней. Но если за ней и вправду все время следят, то принятых мер предосторожности недостаточно. Далеко не достаточно.

Абигайл боялась нарушить переданные ей инструкции, но еще больше — снова встретиться лицом к лицу со своим мучителем. Абби решила пойти на компромисс. Она остановится в «Замке», но комнату снимет сама и под вымышленным именем. Незнакомец хочет получить книгу, значит, он не убьет ее, пока не добьется своего. Но существовало множество способов напугать женщину до полусмерти.

Абигайл снова поежилась и взглянула на сидевшую напротив горничную. Нэн спала, накрытая пледом. Бедная девушка согласилась сопровождать ее с охотой, но в дороге выяснилось, что она совершенно не может подолгу ехать в экипаже. Ее укачивало. Так не могло продолжаться дальше. Как только они доберутся до Мальборо, надо будет отослать Нэн обратно в Бат и попытаться найти ей замену.

Абби вспомнила, как ехала по этой же самой дороге несколько месяцев назад. Начиналось ее чудесное путешествие в Париж. Дороги были в таком же ужасном состоянии, но настроение в экипаже было совсем другим. Они были веселы и беззаботны — Абби, Джордж и Оливия — и вели себя как школьники, сбежавшие из пансиона. Любая забавная мелочь вызывала у них приступы хохота.

Джордж! Абби отказывалась верить в то, что произошло. Всякий раз, засыпая, она втайне надеялась, что проснется утром — и все происходящее окажется ночным кошмаром. Джордж, милый Джордж — такой веселый, такой добрый и дружелюбный, хотя и немного легкомысленный. Именно эти качества младшего сына вызывали беспокойство у их матери. Леди Кливендон часто говорила, что младший сын должен овладеть профессией, он не может рассчитывать прожить всю жизнь на средства Дэниэла. Но профессии, которые считала подходящими для своего сына виконтесса — церковь, армия или юриспруденция, — казались Джорджу невыносимо скучными. Если уж действительно необходимо обучаться профессии, он хотел бы заняться ландшафтной архитектурой. Больше всего на свете Джордж любил благоустраивать сад.

Джордж унаследовал вздорный характер отца, объявила леди Кливендон, услышав о его планах. Остается дрожать от ужаса при мысли о том, что станет с ним в будущем. Но Джордж с его веселым беспечным нравом не обращал внимания на все эти мрачные пророчества. Он никогда не спорил с матерью — просто с милой очаровательной улыбкой делал все по-своему. Джордж оказался замечательным спутником. Он был не из тех молодых людей, кого интересуют только карты, вино и женщины. Джордж поехал в Париж, чтобы изучить его архитектуру, осмотреть музеи и прекрасные, величественные сады парижских предместий. А когда на сцене появился Хью и представил их в посольстве своим друзьям, Джорджу и это пришлось по вкусу. Потом он встретил своих приятелей и отправился к ним. Джордж пообещал, что напишет Абби, но она лишь посмеялась над этим обещанием, зная, как ненавидит ее младший брат писать письма.

Что же произошло потом? Оставалось только догадываться. Теперь жизнь ее брата зависит от нее, а она совсем не героиня. Абби до сих пор спрашивала себя, правильно ли поступила, не обратившись к властям. Ей необходимо было посоветоваться с кем-то. Семейные сборища, о которых Абби всегда думала с ужасом, теперь уже не представлялись ей пыткой — совсем наоборот. Но она уже решила, что делать, и будет придерживаться своего плана, пока они не решат всей семьей, что делать дальше.

И почему она не обратила внимания на слова мистера Хортона — или Мортона? — когда танцевала с ним в зале ассамблей. Ведь он сказал ей тогда, что друзья Джорджа беспокоятся о нем. Никто не знает, где он. Надо было прислушаться повнимательнее. И поинтересоваться, где и когда он видел Джорджа в последний раз. Но теперь она не знает, где ей искать этого мистера Хортона.

Несколько минут она сидела неподвижно. Затем Нэн пошевелилась во сне, Абби вздрогнула и взглянула в окно. В сгущающихся сумерках нельзя было разглядеть ничего, кроме блестящих в свете фонаря капель дождя.

 

* * *

 

Абби очнулась от тревожного сна, когда экипаж вдруг резко остановился. Послышался странный скрежет. Абигайл услышала, как хлопают двери, ржут кони, ругается с кем-то кучер. Нэн застонала, потерла кулаком глаза, но так и не проснулась.

Абби выглянула в окно. Один из лакеев, нанятых ею вместе с экипажем, спрыгнул с запяток и сообщил:

— Похоже на дорожное происшествие, мисс. Пойду посмотрю.

Напрасно Абби надеялась, что они уже прибыли в Мальборо. При свете фонарей видны были валявшиеся вдоль дороги колеса. Не могло быть никаких сомнений — где-то впереди столкнулись два экипажа.

Прошло пять минут — лакей не вернулся, и Абби решила сама пойти посмотреть, что случилось. Она открыла дверь, поежилась и спустилась по ступенькам. Земля была покрыта льдом. Пришлось схватиться за высокое колесо экипажа, чтобы сохранить равновесие. Когда она проходила мимо кучера, тот обернулся и посмотрел в ее сторону.

— Что происходит? — спросила Абигайл. — Вы слышали что-нибудь?

— Почтовый экипаж, — сказал кучер. — Не вписался в поворот. Эти почтовые кучера считают себя жокеями. Поделом ему!

Вскоре послышался звук рожка и громкие ободряющие крики. Прошло еще несколько минут, затем кучер закричал:

— Путь свободен!

И вскочил на свое место.

Дюйм за дюймом Абби стала отступать по скользкой земле к своему экипажу, как вдруг ее окликнули по имени. Молодой человек, вынырнувший из темноты, был одет в дорожный плащ с двумя рядами серебряных пуговиц. Так одевались теперь все денди — у Джорджа был плащ того же фасона.

— Я — Гарри Нортон, — сказал молодой человек, подходя к Абби. — Не помните меня? Приятель Джорджа.

Он снял капюшон и приподнял шляпу, чтобы Абби могла рассмотреть его лицо. Юное лицо, которое трудно было назвать красивым, но вполне симпатичное. Белокурые волосы, голубые глаза. Нортон улыбался.

— Мистер… Нортон, — задумчиво произнесла Абби. — О господи! Мистер Нортон! Ну конечно. Мы танцевали с вами на балу в зале ассамблей. Вы друг Джорджа. Как я рада вас видеть!

Мистер Нортон был несколько удивлен подобным радушием, но постарался не подать виду.

— Экипажи вот-вот тронутся, — сказал он как ни в чем не бывало. — Может быть, встретимся в Мальборо.

— Где вы намерены остановиться? — поинтересовалась Абби.

— В «Замке».

— И я тоже!

Абби лихорадочно пыталась изобрести не слишком компрометирующий ее способ добиться приглашения пообедать вместе, но Гарри Нортон избавил ее от подобной необходимости, взяв инициативу в свои руки.

— Если у вас нет более интересных планов на вечер, не откажетесь ли отобедать со мной, мисс Вейл? Насколько я знаю, в «Замке» отличные повара.

— Благодарю вас. С удовольствием.

— Тогда, — взглянув на часы, молодой человек застенчиво улыбнулся, — давайте встретимся в столовой ну, скажем, в девять часов. У нас будет достаточно времени, чтобы отдохнуть с дороги.

— Что ж, в девять так в девять, — Абби лучезарно улыбнулась мистеру Нортону.

 

* * *

 

…Двор гостиницы был ярко освещен фонарями и факелами, развешанными вдоль кирпичных стен. Выйдя из экипажа, Абби с удивлением обнаружила, что двор буквально забит разнообразными повозками и каретами. Из обрывков разговоров Абби поняла, что путешественники, напуганные дорожным происшествием, предпочитают заночевать в Мальборо. Никто не хотел пускаться в путь при столь неблагоприятных погодных условиях. К тому же ночью дождь может смениться снегом. Услышав слово «снег», Абигайл вздрогнула. Если начнется снегопад, она застрянет в Мальборо неизвестно насколько.

Надежда поселиться в номере по собственному выбору быстро рухнула, когда Абби заметила, что люди выходят от хозяина гостиницы с разочарованными лицами и жалуются, что им отказали в размещении в такую ужасную ночь. Абби поискала глазами мистера Нортона, но его нигде не было. Что ж, никто не поможет ей, кроме нее самой.

Расправив плечи, она решительно потащила за собой Нэн. Проходя по двору, они, к величайшему изумлению Абби, наткнулись на вдовствующую герцогиню Шампре. Крупная, осанистая дама, возвышавшаяся даже над собственным кучером, имела пренеприятный голос. Услышав ее речь, любой человек невольно искал глазами, где бы спрятаться. Видимо, голос этот произвел впечатление и на служащих гостиницы, которые с поклонами проводили герцогиню внутрь. И, хотя в фойе собралась толпа весьма именитых гостей, покорно ожидавших своей очереди, все они немедленно расступились, чтобы дать герцогине пройти к конторке.

Не выпуская руку горничной, Абби пристроилась в хвосте процессии, состоявшей из слуг герцогини. Раньше она никогда бы не решилась лезть в обход других, но сейчас положение ее было отчаянным. Горничная больна, брата надо спасать, возможно, за каждым ее шагом следят, и бог знает, что еще ей предстоит преодолеть, — Нэн, ничему не удивляйся и молчи, — прошептала Абигайл одними губами. Служанка испуганно кивнула.

Владелец гостиницы вышел из-за конторки и сам повел герцогиню и ее слуг в отведенные им номера. Абби оказалась первой в этой очереди. Сзади напирали остальные.

— Компаньонка и горничная ее светлости, — по наитию солгала она.

Взъерошенный клерк протянул ей ключ.

— Комнаты на чердаке. Ее светлости следовало предупредить нас, что она берет с собой столько слуг.

Абби поблагодарила клерка и потащила Нэн вверх по лестнице.

Им отвели две смежные комнаты размером не больше гардероба.

— Замечательно, — сказала Абби. — Нам будет здесь удобно, Нэн.

— Но нам будет не очень удобно в тюрьме, — сказала на это Нэн. — А нас поместят именно туда за то, что мы сделали.

— Ерунда, — сказала Абби. — Почему это нас должны посадить в тюрьму?

— Потому что герцогине придется оплатить наш счет.

— Я скажу им, что произошла досадная ошибка, как только найду горничную, обслуживающую номера. Ты слишком много обо всем беспокоишься, Нэн.

На поиски горничной ушло какое-то время. Наконец Абби распорядилась, чтобы их вещи притащили наверх, разожгли в камине огонь и принесли камни согреть постели. Горничная, задерганная не меньше, чем клерк, была не слишком Довольна таким количеством пожеланий, но полсоверена сделали свое дело, и на лице ее заиграла благодарная улыбка.

Спускаясь вниз, чтобы встретиться с мистером Нортоном, Абби старалась держаться непринужденно. Она даже улыбнулась пожилому господину, поднимавшемуся навстречу по лестнице, но на самом деле ей было немного не по себе. Мысль о том, что «он», возможно, следит за каждым ее шагом, невольно вызывала дрожь. Если бы не мистер Нортон, Абби вообще не вышла бы из своей комнаты.

В столовой было огромное количество народу. Абби попыталась найти глазами мистера Нортона, но его нигде не было. Она прошла столовую до конца, вернулась обратно, вышла в фойе и встала у одного из окон. Мимо ходили разные люди, но они не казались Абигайл подозрительными.

Она продолжала внимательно изучать окружающих. Вот два джентльмена закончили партию в шахматы, встали из-за стола и лениво двинулись к лестнице. Потом взгляд ее упал на юную пару. Молодые люди явно ссорились. Женщина вдруг прижала к глазам кружевной платочек и кинулась прочь так быстро, что муж еле поспевал за ней. «Наверное, еще двум несчастным отказали в ночлеге», — подумала Абби. Группка шумных молодых людей зашла в кофейню, находившуюся тут же, за стеклянной перегородкой, а через несколько минут почти такая же группа покинула заведение. Кругом мелькали слуги в разноцветных ливреях, похожие на красочных бабочек.

Время шло. Гарри Нортон не появлялся. Прождав полчаса, Абби спросила клерка, в каком номере поселился мистер Нортон, и услышала, к своему великому разочарованию, что человек с таким именем в гостинице не останавливался. У них вообще нет свободных комнат. Честно говоря, их скорее всего нет ни в одной гостинице Мальборо. Наверное, джентльмен решил попытать счастья в следующем придорожном городке.

Абби направлялась к лестнице, когда вдруг услышала знакомый голос:

— Абби! Это вы!

Открыв рот от изумления, девушка медленно повернулась на голос.

— Хью! Но что вы здесь делаете?

 

* * *

 

Как только Немо увидел Абигайл, он оставил двух джентльменов, игравших в шахматы, и быстро поднялся вверх по лестнице. Он не был больше Гарри Нортоном. Теперь волосы его были темными с проседью, он немного сутулился. Когда он поравнялся на лестнице с Абби, она посмотрела прямо на него, но явно не узнала. Вот тебе и замечательная память на лица, подумал Немо и даже позволил себе злорадно улыбнуться. Где ей тягаться с самим Немо. Несчастная просто не знала, с кем связывается.

Авария на дороге была ему на руку, но если бы ее не случилось, Немо все равно придумал бы способ показаться Абигайл и договориться о встрече. Если мисс Вейл везла книгу с собой, то он, разумеется, найдет ее и тогда…

У него было пять-десять минут, прежде чем девушка вернется в номер. Именно столько времени ей понадобится, чтобы обнаружить, что в столовой нет никакого Гарри Нортона. Она подождет его, но совсем немного. Юные незамужние леди не задерживаются подолгу без компаньонок в публичных местах. Это просто не принято.

Он заранее заказал для мисс Вейл и ее горничной Лавандовую комнату, находившуюся в задней части отеля. Оглядевшись, чтобы убедиться, что за ним никто не следит, Немо постучал в дверь, рассчитывая, что горничная откроет ему. Он легко справится с девчонкой. Но, к удивлению Немо, ответа не последовало. Тогда он достал из кармана запасной ключ от номера, который выманил у клерка, сославшись на то, что ключ, который якобы дали ему вначале, не открывает дверь. Клерк обменял ключи, не задавая никаких вопросов. Если бы Немо был вором, то мог бы ограбить постояльцев гостиницы с закрытыми глазами.

Войдя внутрь, он замер. Горничной не было. Если бы девушка спала, Немо услышал бы ее дыхание. Впрочем, это не слишком его встревожило. Горничная вполне могла пойти в Прачечную или еще куда-нибудь. Наверняка с дороги надо было погладить платья, постирать носовые платки и почистить туфли. Немо хорошо знал обязанности прислуги. Мать его была горничной, покорно исполнявшей все прихоти своей хозяйки. А сам он был пажом.

Господа называли его «милым» и «прекрасным», а он — он ненавидел их всех, ненавидел их высокомерную снисходительность, ненавидел их сыновей и дочерей, по прихоти которых должен был срываться с места, чтобы принести то, что они потребуют. А они то улыбались ему, то срывали на нем зло. Но больше всего он ненавидел свою мать за ее молчаливую покорность. Хозяину стоило только моргнуть глазом, и она готова была прыгнуть к нему в постель. Вскоре хозяйка догадалась, что происходит, и их с матерью просто выставили на улицу. Затем то же самое повторилось в другом доме. Они были никто, рабы богатых и знатных господ. Немо — никто. Он знал, как зовут его англичане, и ненавидел это прозвище. Оно напоминало ему о его происхождении.

Хотя теперь все было иначе. Теперь он был правой рукой Наполеона, полковником его императорской гвардии со всеми вытекающими отсюда привилегиями. Теперь он был хозяином. Он мог улыбаться своим подчиненным, а мог срывать на них дурное настроение.

Сердце его учащенно забилось при этой мысли, и Немо приказал себе успокоиться. Только тут он заметил, что в комнате очень холодно. Похоже, огонь не разжигали. Это странно. Абигайл Вейл провела здесь не меньше часа. Что же, черт побери, она делала?

Шторы не были задернуты, и с улицы падал свет, позволявший различать очертания предметов. Если он найдет книгу, то прикончит мисс Вейл, как только она переступит порог. Понадобилось не больше пяти минут, чтобы понять: эта мерзавка снова обвела его вокруг пальца. Одному богу известно, где она спрятала свой багаж, но в комнате его не было. Что она задумала? В какие игры играет?

Присев на стул, Немо быстро обдумал ситуацию. Неужели она решила пойти наперекор его воле? Несмотря на то, что Джордж Вейл — в его власти? Нет, она ведь должна действовать как можно осторожнее. Именно так поступил бы Немо, окажись он на ее месте. Скорее всего мисс Вейл поселилась под вымышленным именем в другом номере. Книга наверняка при ней — теперь можно было в этом не сомневаться.

Губы его медленно растянулись в улыбке. Удивительная женщина! Напрасно он считал ее размазней. Что ж, Немо позволит ей насладиться этой маленькой победой. Кроме всего прочего, ему просто не хочется искать ее по всей гостинице, привлекая к себе ненужное внимание. Путешествие не кончается в Мальборо. Завтра они остановятся в «Пеликане». И на сей раз, когда Абигайл Вейл будет разговаривать с гостиничным клерком, он обязательно будет рядом.

Но это единственная вольность, которую он ей позволит.

Что ж, значит, ночь его на сегодня не кончена. Возникли непредвиденные сложности. Но ничего такого, с чем он не сумел бы справиться. Немо посмотрел на часы. Теперь, когда никуда не надо торопиться, ему оставалось только одно — ждать. Он разжег огонь в камине и, устроившись поудобнее в кресле, стал смотреть на пляшущие языки пламени.

 

7

 

За последние дни Абби почти забыла о тех чувствах, которые всколыхнул в ней поцелуй Хью. Но теперь, когда сам Хью сидел напротив за столом в элегантной, обшитой дубовыми панелями столовой «Замка», все вновь вернулось.

«Что вы чувствуете, когда я обнимаю вас?»

У нее тут же пересохло во рту, когда она вспомнила о том, что произошло во время бала в зале ассамблей.

Хью вел себя как ни в чем не бывало. Он не испытывал ни малейшей неловкости, в то время как она… Наверное, все дело в ее разыгравшемся воображении, но Абби казалось, что теперь Хью смотрит на нее по-другому, и это было ей приятно.

Хью сказал, что поехал за ней, потому что Оливия весьма сбивчиво объяснила ему причины неожиданного отъезда Абби. Он решил догнать ее и убедиться, что все в порядке.

Но что, если дело не только в этом? Что, если родные ее были правы и Хью хочет на ней жениться? Что, если?..

Она запретила себе даже думать об этом. Нет, она не повторит ошибки, которую совершила с Джайлзом. К тому же сейчас не время и не место думать о семейном счастье. Если их отношения изменятся, слишком велико будет искушение рассказать ему все, рискуя жизнью Джорджа, да и самого Хью. С самой первой секунды, когда она увидела Хью в вестибюле гостиницы, ей так хотелось поделиться с ним своей бедой! Разумеется, Абби не могла этого сделать. Она говорила о дорожной аварии, задержавшей ее на пути в Мальборо, о недомогании горничной, о том, что бедняжке Нэн придется вернуться в Бат, как только ей станет лучше, а она так мечтала посмотреть Лондон, и все в том же духе. Абби сказала Хью, что ее поселили на чердаке, но, зная, что он вряд ли одобрит тот способ, которым она воспользовалась, чтобы получить номер, опустила подробности. Выслушав до конца рассказ Абигайл, Хью задал ей только один вопрос: когда она последний раз ела? Ах, так давно, что даже не может вспомнить, когда это было. В таком случае это необходимо исправить.

И вот они сидят за накрытым столом, а Абигайл не может заставить себя проглотить хотя бы кусочек.

Чтобы немного расслабиться, Абби сделала большой глоток бургундского. Не стоит предаваться пустым фантазиям относительно намерений Хью. Надо думать о тех, кто следит за ней, об опасностях, подстерегающих ее на пути. Время от времени она окидывала столовую быстрым взглядом, но не заметила, чтобы кто-то наблюдал за ней. Наверное, «они» думали, что Абби закажет обед в номер. Юные леди, путешествующие без сопровождения мужчин, обычно не едят в общей столовой. Так поступают лишь весьма легкомысленные особы.

— Мне кажется, вино помогло вам, — улыбнулся Хью.

— Да, — кивнула Абби. — Мне уже лучше. И все же какая ужасная поездка!

— Я не помню, — сказал Хью, продолжая прерванный разговор, — чтобы вы упоминали раньше об этой своей приятельнице? Она — ваша близкая подруга?

— Подруга? — непонимающе переспросила Абби.

— Ну та, ради которой вам пришлось отправиться в это путешествие.

— Ах, Сара! Мы были очень близки одно время. А потом — знаете, как это бывает, — она вышла замуж, я перебралась в Бат. Но мы продолжаем переписываться.

Хью снова наполнил бокалы. Рассказ Абби нисколько его не убедил. И теперь он гадал, почему она так поспешно сбежала из Бата. Неужели из-за его поцелуя? Вот уже три дня достаточно было одного воспоминания об этом поцелуе и о том, как задрожала Абби в его объятиях, чтобы Хью охватило, казалось, давно забытое возбуждение. Не то чтобы ни одна женщина не отвечала на его поцелуи с таким жаром, но всем остальным было хорошо заплачено и за их поцелуи, и за их страсть. В то время как реакция Абигайл была искренней. Тогда почему же она по-прежнему держит его на расстоянии?

У Хью было смутное чувство, что дело не только в этом. Его не переставал тревожить визит Алекса Болларда и смутный намек на то, что Абби может быть замешана в чем-то опасном. Необходимо было выяснить, так ли это.

— Абби, — тихо сказал он, — вы ведь рассказали бы мне, если бы у вас возникли неприятности, правда?

— Неприятности? — настороженно переспросила девушка. — Но почему вам пришла в голову такая мысль?

Значит, она не хочет ему довериться.

— Мне просто показалось странным, что вы так поспешно покинули Бат. Из записки, которую вы мне послали, трудно было что-нибудь понять, да и получил я ее, когда вы уже уехали.

— Это у Сары неприятности, — упрямо произнесла Абби, думая об опасности, угрожавшей Джорджу. Ей пришлось слегка прокашляться, прежде чем она смогла продолжать. — Я нужна ей, Хью. Сара никогда не была сильной женщиной, а сейчас, когда болезнь обострилась, я должна быть рядом. Это и есть истинная причина моего отъезда.

Абби стало вдруг страшно. Хью проявлял слишком настойчивый интерес к ее делам. Если не убрать его со сцены, он невольно станет участником событий, и неизвестно, куда это заведет их обоих. Она знала, что когда-то Хью служил в армии, но это было давно. Абби не могла представить его в гуще опасных приключений. Хью был ученым. Он ни за что не сможет справиться с теми, кто следил за ней.

Она поспешила сменить тему разговора.

— Никогда не думала, что в феврале в придорожной гостинице может быть столько народу. Куда это они все едут?

— Вы забыли, что в Лондоне как раз начался сезон светских развлечений, — пояснил Хью. — Родители везут в столицу своих незамужних дочерей на поиски женихов.

— Ну конечно, — простонала Абби. — Как же я могла забыть?

— У вас тоже был свой сезон в Лондоне?

— Когда мне было двадцать, — кивнула Абби. — Нет, конечно, не один из тех шикарных сезонов с представлением ко двору и балом в мою честь. После смерти отца моя семья не могла позволить себе ничего подобного. Но меня возили по балам и раутам, где я могла знакомиться со своими сверстниками.

— Похоже, вы неплохо провели время, — улыбнулся Хью.

На балах она чаще всего стояла у стены, пока не появился Джайлз, но ей вовсе не хотелось рассказывать об этом Хью.

— О да, — кивнула она. — Особенно после того, как у меня появился жених.

Хью положил нож и вилку и внимательно посмотрел на Абби.

— А что же случилось потом?

— А потом я представила его своей младшей сестре.

Хью нахмурился.

— Гариетт? Значит, вы говорите о ее муже, сэре Джайлзе?

— Именно о нем. Сэр Джайлз Мерсер, владелец огромного поместья и солидного дохода, что было немаловажно для моей семьи. Джайлз вообще — отличная партия. И потом он высок, хорош собой, богат и знатен.

Хью снова улыбнулся.

— Но вы ведь не были в него влюблены?

— Почему вы так уверены?

Улыбка вдруг исчезла с лица Хью.

— Значит, были?

Абигайл рассмеялась.

— Вы правы, я не была в него влюблена, и слава богу, потому что, как я уже сказала, вскоре я представила Джайлза своей сестре. Вот это была любовь с первого взгляда.

— Брак по любви? Мне трудно в это поверить.

— О! Почему же?

Хью не собирался критиковать Гариетт — он знал, что Абби тут же грудью бросится на ее защиту. Но всем было известно, что миссис Гариетт Мерсер была настоящим домашним тираном. Муж ее занимал весьма важный пост в правительстве, но жена обращалась с ним, как с мальчишкой.

Что ж, брак всегда меняет людей не в лучшую сторону. Он словно будит их худшие инстинкты, спавшие до поры до времени.

Пауза затянулась. Абби вопросительно смотрела на Хью, а ему не хотелось вдаваться в подробности.

— Ваша сестра и ее муж показались мне похожими на все Другие пары. Кроме того, браки чаще всего устраиваются родителями. — Он сделал глоток из бокала и продолжал: — А теперь скажите мне правду, Абби. Почему вы так поспешно покинули Бат?

Глаза ее удивленно расширились, и девушка покачала головой.

— Тут нет никакой тайны, Хью. Вы ведь успели узнать меня немного. Я, возможно, излишне импульсивна и этим не похожа на вас. Если что-то придет мне в голову, я тут же срываюсь с места и бегу выполнять задуманное.

— Вы намекаете на то, что я люблю сначала распланировать все до мельчайших деталей? — улыбнулся Хью.

— Я вовсе не собираюсь к вам придираться, — заверила его Абби. — Просто мы слишком разные.

— В мои планы не входило лететь вслед за вами, и все же я здесь, — сухо заметил Хью.

— Очень мило, но в этом, ей-богу, не было необходимости. Я вполне способна о себе позаботиться. Что же касается моего, как вы его назвали, поспешного отъезда, вам это кажется таким странным именно потому, что сами вы не привыкли пускаться с места в карьер. Ваш кучер всегда плетется шагом, потому что так нравится вам.

— Я просто забочусь о своих лошадях. И всегда посылаю вперед слугу на одном из своих самых резвых жеребцов, чтобы он заказал в гостинице комнату на мое имя. Так что, как видите, в спешке вовсе нет необходимости.

— Посылаете вперед слугу! — с негодованием воскликнула Абби. — Заказываете номер! Только вы, Хью, способны помнить о таких вещах!

— И я рад, что не забыл об этом и на сей раз. Иначе мне пришлось бы спать сегодня в экипаже и мы не сидели бы сейчас здесь, спокойно ужиная в тепле и уюте. Так что же в этом плохого?

— Ничего, — но Абби произнесла это таким тоном, что было ясно — она считает совсем наоборот. — Я только хочу сказать, что большинство людей не столь предусмотрительны. В это время года гостиницы обычно пустуют. И здесь сегодня было бы пусто, если бы не столкновение на дороге и не ужасная погода.

— Абби, Абби, — остановил ее Хью. — Не обязательно махать ножом у меня перед носом. Я ведь и так понял, что вы имеете в виду.

Абигайл изумленно посмотрела на нож у себя в руке и, вспыхнув, положила его на тарелку.

— Извините, — пробормотала она.

Хью, прищурившись, смотрел на ее опущенную голову.

— Я думаю о вашей комнате на чердаке, Абби.

Девушка резко вскинула голову.

— Я так и знала. Послушайте, Хью, конечно, вы будете спать сегодня в роскоши, а я — ютиться на чердаке, но это вовсе не значит, что ваш образ жизни лучше, чем мой. Я вообще не люблю огромные спальни. Если честно, «Замок» — слишком шикарная гостиница, на мой вкус. Не говоря уже о ценах!

— Тогда почему вы не попытались найти комнату в другой гостинице?

— Откуда вы знаете, что я не пыталась?

Последовала пауза. Хью внимательно вглядывался в ее лицо.

— Потому, — сказал он наконец, — что я знаю: вы никогда не останавливаетесь в «Замке». Прежде чем приехать сюда, я побывал во всех городских гостиницах. Но вас не оказалось ни в одной из них. Никто вас не видел.

Ну да, она остановилась в «Замке», потому что так приказали «они», но этого нельзя было говорить Хью.

— Я не стала обращаться в другие гостиницы, потому что… потому…

— Почему же?

— Я решила, что было бы забавно попробовать один раз остановиться в «Замке». — Абби рассмеялась. — Но все обернулось иначе. Не удастся мне насладиться местной роскошью. Придется спать на чердаке. Что делать, не судьба.

В этот момент к Хью подошел официант и что-то прошептал ему на ухо. Хью огляделся. Абби проследила за его взглядом. Статная женщина в потрясающем голубом ансамбле из натуральных кружев и шелковом тюрбане того же цвета подняла руку в знак приветствия. Это был дружеский жест, относившийся, судя по всему, и к Абби. Девушка дружелюбно улыбнулась в ответ и посмотрела на спутницу женщины. Молодая девушка — никак не больше семнадцати-восемнадцати лет — была настоящей красавицей. Правильный овал лица, обрамленный темными кудрями, нежная розовая кожа и огромные глаза, с обожанием смотревшие на Хью.

— Боже правый! — воскликнул Хью, поднимаясь с места. — Как выросла малышка Хетти. Ни за что не узнал бы ее, если бы она не сидела рядом со своей матерью.

Абби вдруг спросила себя: а как она сама смотрит на Хью? Неужели с таким же щенячьим восторгом? Она надеялась, что нет. Должны же были прожитые годы научить ее хоть чему-то. Она прекрасно понимала состояние сидящей напротив юной особы. Юность — очень тревожное время со всеми ее волнениями и сомнениями. Сама Абби удалилась когда-то от всего этого в мир книг. Но она не была такой красавицей, как Хетти, — так, неловкая, угловатая дикарка. А Хетти очень скоро наберется уверенности в себе, потому что поймет, что люди, в том числе мужчины, восхищаются ее красотой.

Абби увидела, как Хью припал губами к руке Хетти, и отвела взгляд. Теперь, когда она смотрела на Хью как на мужчину, а не только как на друга, она стала замечать каждую мелочь — его манеры, незаметные посторонним привычки, свойственные Хью и только ему, — как он, задумавшись, отводит со лба непослушный темный локон, как лукаво улыбается именно тогда, когда на самом деле чувствует себя неуверенно.

А что видит Хью, когда смотрит на нее?

Конечно, теперь она уже не та робкая и неловкая девушка, какой была в восемнадцать лет. Она научилась за эти годы держаться так, чтобы подчеркивать свои немногочисленные достоинства. Возможно, Хью даже считает ее симпатичной. Наверняка восхищается ее умом и умением вести разговор.

И, кстати, пора бы ей вспомнить, зачем она здесь.

Она взялась за нож и вилку, но, съев небольшой кусочек бифштекса, снова задумалась. Теперь, когда рядом не было Хью, отвлекавшего ее от печальных мыслей, с новой силой вспыхнула тревога. Интересно, чем обедает сегодня Джордж? Где эти негодяи держат его? Ей казалось почти что преступлением, что она сидит за превосходным обедом в одной из самых шикарных гостиниц Англии, в то время как Джорджа держат где-то пленником. Не мерзнет ли он? Сыт ли? Не слишком ли напуган?

Ее захлестнула вдруг волна гнева. Абигайл никогда не была кровожадной, но если бы ей попался сейчас виновник всех бед Джорджа, она задушила бы его голыми руками.

Подошел официант убрать со стола, а через несколько минут вернулся Хью. Абби встала, и они вместе вышли в вестибюль.

— Это миссис Лэнгли и ее дочь Генриетта, — объяснил Хью. — Вы ведь помните, я говорил вам о полковнике Лэнгли? Он был моим командиром.

— Да, да, — сказала Абби.

Хью действительно рассказывал ей о полковнике. Лэнгли тоже увлекался историей Древнего Рима. Даже во время войны в Испании они с Хью сумели осмотреть немало руин древнеримских поселений. Несмотря на разницу в возрасте, Хью и полковник были очень дружны.

Миссис Лэнгли была верной женой военного и везде следовала за мужем. Хью очень уважал эту женщину. Воспитанная в роскоши, она оставила привычный ей образ жизни и вышла замуж за любимого человека, с которым разделила, не жалуясь на судьбу, все тревоги и тяготы армейской жизни.

— Но вы никогда не говорили, что у полковника есть дочь, — заметила Абби.

— Нет? Наверное, потому, что Хетти была совсем ребенком, когда я видел ее в последний раз. Ее отсылали к родным в Англию, чтобы она могла получить достойное образование. Разлука просто разбила им сердце. У Лэнгли долго не было детей, и они уже почти отчаялись, когда на свет появилась Хетти. Можете представить, как они испортили ребенка своей неуемной любовью.

— Хетти выросла настоящей красавицей.

— И готова выйти в свет, — сообщил Хью.

— Так, значит, они едут в Лондон.

— Да, полковник Лэнгли служит теперь в столице, в министерстве иностранных дел. Миссис Лэнгли живет пока у родных в Мальборо в ожидании известия о том, что их лондонский дом надлежащим образом подготовлен для бала в честь Хетти.

— Могу поспорить, что отец ее в ужасе от предстоящих расходов.

— Откуда вы знаете?

— Все мужчины одинаковы.

Абби не расслышала ответа Хью. Она внимательно изучала лица всех и каждого, кто встречался им на пути. Но опасения ее казались напрасными. Никто не взглянул на нее дважды. Когда они подошли к узкой лестнице, ведущей на чердак, Абби остановилась и подала Хью руку.

— Итак, нам пора распрощаться. Я не увижу вас утром, потому что выеду очень рано. Как мило с вашей стороны, что вы последовали за мной. Я говорю это не из вежливости. Передайте привет Оливии и скажите всем моим друзьям, что очень скоро я им напишу.

Хью взял протянутую ему руку и опустил глаза.

— Абби, — сказал он, — вы не доверяете мне?

— Вы ведь прекрасно знаете, что это не так.

— Тогда скажите мне, что вас тревожит. От чего вы бежите? Что бы это ни было, я сумею вас защитить. Я не позволю никому причинить вам зло. Вы ведь знаете это, не так ли? Сердце Абби болезненно сжалось. Она смотрела на Хью — на темный локон у него на лбу, внимательные карие глаза, красиво очерченный рот, и ее захлестнула вдруг волна желания. Она так устала от тревог по поводу Джорджа, а Хью казался твердым и надежным, как скала. Ей нужна была его сила.

Глаза их встретились. Абби едва замечала то, что происходило вокруг, почти не видела бликов света на стенах, не слышала хлопанья дверей, голосов, даже биения собственного сердца.

Она ни на чем не могла сосредоточиться. Голова ее слегка кружилась. Почему Хью смотрит на нее так?

— Наверное, я выпила слишком много вина. Рука Хью сжала ее руку.

— Скажите же мне, Абби!

Она долго боролась с собой, чтобы не произнести неосторожных слов. Но, в конце концов, она ведь сделана не из железа. Она просто не в силах противостоять его зовущему взгляду, не в силах отказаться от защиты, которую он предлагал.

— Обнимите меня, Хью, — прошептала она. — Просто обнимите — и все.

В этот момент где-то рядом открылась дверь. Кто-то вышел в коридор.

— Нам надо поговорить, — сказал Хью. — Но, конечно, не здесь. Пойдемте в мой номер.

Он сделал шаг назад, и на несколько секунд Абби почувствовала себя покинутой. Но Хью быстро взял ее под локоть и повел по застеленному ковром узкому коридору. Когда они подошли к его номеру, Хью отпер дверь, взял со столика в коридоре канделябр и пропустил Абигайл в комнату. Абби подошла к тлеющему камину. Хью зажег несколько свечей. И в эти секунды Абби поняла, что совершила ошибку. Сейчас Хью учинит ей настоящий допрос, а она ни в коем случае не может позволить себе отвечать на его вопросы откровенно.

Хью подошел к Абби и снова пристально посмотрел ей в глаза. Руки его сжали плечи девушки.

— А теперь расскажите мне все, — тихо сказал он.

Абби, не моргнув, выдержала его взгляд.

— Но я же говорю вам, мне нечего рассказывать. Это правда, Хью.

— Абби… — И тут, сама не понимая, что делает, она заткнула ему рот поцелуем. В голове вертелась смутная мысль о том, что таким образом ей удастся отвлечь Хью от неприятного разговора. А потом она найдет способ ускользнуть. Но когда губы Хью отозвались на ее поцелуй, Абигайл забыла обо всем.

От него немного пахло вином. Где-то в глубине ее тела поднималась горячая волна наслаждения, кожа ее горела, в ногах появилась вдруг какая-то странная слабость. Она была словно отравлена этим поцелуем.

Хью дал ей то, чего жаждало ее тело. Губы его дарили наслаждение, руки сжимали ее в объятиях. Когда он прижимал ее к себе, Абби казалось, что никто больше не в силах причинить ей зло.

Когда Хью неожиданно прервал поцелуй, Абби протестующе застонала. Хью легонько встряхнул ее, возвращая к действительности.

— Но вы ведь так ничего и не сказали мне, Абби.

— Я не хочу сейчас разговаривать. Поцелуйте меня, Хью.

— Если мы не поговорим сейчас, нам все равно придется сделать это позже.

— Позже, — прошептала Абби. — Мы поговорим позже. А теперь поцелуйте меня.

Хью быстро поцеловал ее в губы.

— Вы уверены, Абби? Вы уверены, что хотите именно этого?

Ах, боже мой, какие глупости. Она никогда в жизни не была ни в чем так уверена. Ей нужна была только одна ночь. А завтра — завтра будь что будет.

— Уверена, — прошептала она.

Тихо рассмеявшись, Хью увлек ее к кровати. Взяв в ладони лицо девушки, он легонько коснулся губами ее губ.

— Не торопись, — прошептал он, когда Абби постаралась продлить поцелуй. — Вот уж здесь я ни в коем случае не позволю тебе торопиться.

Он быстро снял сюртук, жилет, не сводя глаз с Абби.

— Ты перевернула с ног на голову всю мою жизнь. Тебе известно это?

Сознание постепенно возвращалось к Абби. В ответ на слова Хью она удивленно покачала головой.

— Как ты думаешь, почему я вообще остался в Бате? — Протянув руку, он провел пальцем по щеке девушки.

Одного прикосновения оказалось достаточно, чтобы по телу ее пробежала сладкая дрожь.

— Чтобы… чтобы быть поближе к развалинам древнеримских поселений?

— Я не мог покинуть тебя, Абби.

Абигайл отказывалась верить тому, что подсказывало ей отчаянно бьющееся сердце. Но каждая клеточка ее тела затаилась в ожидании следующих слов.

— Что вы хотите сказать, Хью?

Расстегнув несколько пуговиц на рубашке, он сдернул ее через голову и бросил в кресло.

«Римский центурион», — снова подумала Абби, глядя на его атлетическую фигуру.

Хью встал рядом с ней на колени.

— Разве это не понятно? Я хочу, чтобы мы были вместе не только одну ночь. Есть так много мест, которые я мечтаю тебе показать — Италия, Греция, Франция. — Голос его вдруг дрогнул и стал хриплым. — Я хотел тебя так долго, и теперь мне кажется, что и ты тоже хочешь меня. — На губах его играла улыбка. — Ты согласна раздеться для меня, Абби?

Дрожащими пальцами она принялась расстегивать пуговицы на лифе платья. Не может быть, просто не может быть, чтобы такой красивый мужчина захотел провести остаток жизни с такой невзрачной девушкой, как она. Ведь он не раз давал понять, что принадлежит к закоренелым холостякам. А она? Она разве не говорила, что не создана для брака?

И тут Абби вдруг поняла, что речь идет вовсе не о замужестве.

— Так вы хотите, чтобы я стала вашей содержанкой? Вашей любовницей? — изумленно выпалила она.

На секунду Хью овладело замешательство, но он быстро опомнился и произнес:

— Я бы не стал называть это так. Любовница — игрушка мужчины. А я хочу, чтобы мы были на равных. Мы станем любовниками, не переставая быть друзьями, — он вопросительно посмотрел на Абби. — Ведь ты тоже хотела бы этого, не так ли?

Абби отшатнулась, словно ее ударили. Слезы унижения стояли в ее глазах. Нежность, страсть, желание — все умерло в одну секунду, уступив место жгучей боли.

— Абби.

Едва он протянул к ней руку, Абигайл изо всех сил толкнула его и вскочила с кровати.

Хью нервно провел ладонью по волосам.

— Что такое, Абби? Что я сделал не так?

Она была в ярости, и слова полились неудержимым потоком:

— Вы сказали, что привели меня сюда, чтобы поговорить. Что ж, мистер Темплар, мне действительно надо кое-что вам сказать. — Она остановилась, чтобы перевести дыхание. — Вы просто законченный подлец и ловелас.

Хью тоже вскочил с кровати. Выражение замешательства быстро сменилось на его лице выражением гнева.

— Ничего не понимаю. Вы ведь сами сказали, что хотите этого, Абби. Я готов предложить вам нечто большее, чем одна ночь удовольствий. И это делает меня подлецом?

Абби уже поправляла перед зеркалом платье. У нее не было ни сил, ни желания спорить. Никогда еще ее так не унижали!

Приведя в порядок свой наряд, Абби обернулась к Хью.

— Если вы сами не понимаете, насколько омерзительно ваше предложение, я не в силах вам этого объяснить.

Хью подпер руками бока и, прищурившись, посмотрел на Абби.

— Так ваша цена — замужество, не правда ли?

Девушка гордо вздернула подбородок.

— Для умного человека вы бываете иногда чудовищно тупы, — процедила она сквозь зубы.

Пройдя мимо изумленного Хью, Абигайл открыла дверь и покинула комнату.

— Абби! — прорычал Хью. — Я требую, чтобы вы вернулись и ответили на мой вопрос.

Он побежал бы за ней немедленно, если бы не был наполовину раздет. Схватив рубашку, Хью быстро натянул ее через голову, но, когда он выскочил в коридор, Абби уже нигде не было.

 

8

 

Снаружи было темно. Вились в воздухе белые хлопья снега. Внутри, в гостинице, горели несколько ламп, и Абби слышала приглушенное похрапывание из соседних комнат. Через час-другой гостиница проснется — ранние путешественники спустятся по лестнице, отдавая приказания приготовить их экипажи, и усядутся в столовой за плотный завтрак, чтобы как следует подкрепиться перед дорогой.

Одной мысли о еде было достаточно, чтобы Абби поняла, насколько она голодна. Она ведь почти ничего не съела за обедом. Пройдет несколько часов, прежде чем они остановятся, чтобы напоить лошадей, и можно будет утолить голод. Но тут уж ничего не поделаешь. После того, что произошло вчера, меньше всего ей хотелось бы столкнуться утром с Хью Темпларом. Абби становилось дурно при одной только мысли об этом. Она ругала себя за то, что поступила вчера так необдуманно. Подумать только, она дала Хью повод считать, что может согласиться на его не слишком благородное предложение. Разденься для меня, попросил он, и Абби чуть не сделала это. Она вела себя как последняя уличная девка. Но ею владели в тот момент только чувства. Каждое движение шло от сердца. А Хью сознательно вел ее к этому. Он сам признался, что хотел ее задолго до этого вечера. И его циничное предложение вдруг обесценило что-то очень дорогое, что она готова была отдать ему даром.

Абби на самом деле не думала о браке. А Хью, что он думал, когда спросил, какова ее цена? Боже мой, у этого человека душа бухгалтера.

Как ей хотелось ударить его, стереть с его лица противную хитрую улыбку. Вырвать с корнем этот проклятый темный локон, вечно падавший ему на лоб, чтобы другие наивные девушки не пленялись грациозностью его движений, когда он поправляет волосы. Абби не хотела больше его видеть. Никогда! Вот почему она тихо и незаметно прокралась к выходу из гостиницы, чтобы ускользнуть до того, как проснется кто-либо из ее обитателей.

Еще накануне вечером Абби послала с горничной записку своим конюхам, чтобы предупредить их, что она хочет выехать до пяти утра. Вещи ее снесли вниз. Прежде чем уехать, ей оставалось лишь договориться с клерком внизу по поводу Нэн, которая оставалась здесь.

И оплатить счет.

А потом, покинув Мальборо, она поедет как можно скорее прямо в Лондон, без всяких остановок в Рединге и Ньюбери, и ей наплевать, что «они» об этом думают. Абигайл была смертельно напугана — сначала этими бандитами, которым нужно от нее неизвестно что, а потом, совершенно неожиданно, и Хью Темпларом. Пожалуй, с нее хватит. Она хотела быть со своей семьей — поскорее увидеть милые, любимые лица. Ей необходимо понять, что она не одна, что родные беспокоятся вместе с ней о судьбе бедного Джорджа. И они обязательно придумают, как его спасти.

Сглотнув подступившие к горлу слезы, Абби направилась через вестибюль к конторке клерка. Но тут внимание ее привлекло какое-то движение, и Абби обернулась. За столиком возле того самого окна, где стояла вчера она сама, сидел какой-то мужчина.

— Хью? — тихо спросила Абби, надеясь, что ошибается.

Но это действительно был Хью. Отбросив газету, которую читал, молодой человек подошел к Абби.

— Что вы здесь делаете? — довольно грубо спросила девушка.

Впрочем, ответ его был ничуть не лучше.

— Я обещал Оливии проводить вас до Лондона и собираюсь сдержать свое слово, как бы вы ни бесились. Она беспокоится о вас, Абби.

— Я освобождаю вас от этого обещания.

— Я обещал не вам, а Оливии. — Последовала пауза. — Кстати, я только что позавтракал. Почему бы вам не присесть — я закажу что-нибудь и для вас. «Замок» всегда нравился мне тем, что здесь можно заказать еду в любое время суток.

Но слова его нисколько не смягчили Абби.

— А теперь послушайте меня, Хью Темплар, — с негодованием произнесла она, — Я не нуждаюсь в эскорте. Неужели вам это не понятно? Честно говоря, я мечтаю лишь о том, чтобы никогда в жизни не видеть больше вашей физиономии.

Она попыталась обойти Хью, но он схватил ее за руку и заговорил низким взволнованным голосом:

— Перестаньте же вести себя так, словно я — матерый соблазнитель юных невинных барышень. Мы ведь оба взрослые люди. Да, я совершил ошибку, неправильно истолковав ваше поведение. Вы поправили меня, вот и все. Так сойдите же со своего белого коня и перестаньте вести себя подобно разгневанной… — Он вдруг запнулся, не закончив фразу.

Лихорадочный румянец залил щеки Абби.

— О, не останавливайтесь, — процедила она сквозь стиснутые зубы. — Договаривайте до конца. Так с кем вы хотели меня сравнить, мерзавец вы этакий?!

— Подобно разгневанной старой деве, — раздраженно закончил Хью.

Абби набрала в легкие побольше воздуху, затем медленно выдохнула, чтобы хоть немного успокоиться.

— Простите меня, Абби, — Хью уже сожалел о сказанном. — Я не хотел этого говорить.

Но Абигайл перебила его:

— Уж лучше я буду разгневанной старой девой, чем беспринципной легкомысленной кокоткой. Вы вызываете у меня отвращение, мистер Хью Темплар. Я не преувеличиваю.

Хью опустил голову так, что они почти касались друг друга лбами.

— А вчера вечером я не вызывал у вас отвращения. Напротив, Абби, вы сгорали от страсти.

Она попыталась освободить руку, но ей это не удалось.

— Вчера вечером я выпила слишком много вина.

— Лгунья!

Оттолкнув Хью, она подобрала юбки и горделивой походкой направилась к конторке клерка, который притворился, что чем-то занят. При этом на лице его играла отвратительная улыбка.

— Мне нужно оплатить счет, — сказала она.

Улыбка сделалась еще шире.

— Мистер Темплар оплатил ваш счет, мисс Вейл.

— Ах вот как?! — Серые глаза ее потемнели от гнева.

Между тем Хью успел подойти и встать рядом.

— Я обо всем позаботился, Абби. Я знал, что вы хотели выехать как можно раньше, и поэтому, прежде чем сесть завтракать, оплатил наши счета. Мы сочтемся позже.

Укор в его глазах ясно говорил о том, что не стоит устраивать сцену в присутствии клерка. Как будто она нуждается в том, чтобы ей напоминал о хороших манерах человек, не имеющий представления об элементарной порядочности. Постаравшись, чтобы голос ее звучал как можно естественнее, Абби продолжала:

— Здесь остается моя горничная, о которой надо позаботиться.

— Я уладил и это, Абби, — снова встрял Хью. — Будьте спокойны — за Нэн станут ухаживать, пока она не будет в состоянии вернуться домой.

И тут Абби поняла, что, поскольку она заняла комнату на чердаке, притворившись горничной герцогини, Хью, судя по всему, заплатил за номер, который заказали для нее ее загадочные враги. Она от души надеялась, что это обошлось ему подороже, потому что не собиралась возвращать ему ни пенни.

— Прекрасно, — сказала она. — Значит, я могу ехать.

Клерк вышел из-за конторки и отпер для нее заднюю дверь. Хью последовал за ней. Но едва клерк скрылся внутри, Абби повернулась к нему и процедила сквозь зубы:

— Если вы попробуете проникнуть в мой экипаж, я прикажу лакеям вас вышвырнуть.

Не обращая внимания на ее слова, Хью сказал что-то конюху.

— А мы и не поедем в вашем наемном экипаже, — сообщил он Абби.

— Что это значит? — изумилась девушка.

— Это значит, — терпеливо пояснил Хью, — что я взял на себя смелость сказать вашим лакеям, что вы продолжите поездку в моем экипаже.

— Да как вы посмели?! — воскликнула Абби.

— Я сказал им, — как ни в чем не бывало продолжал Хью, — что вы не нуждаетесь больше в их услугах. Они будут ждать здесь, пока вашей горничной станет лучше, и отвезут ее обратно в Бат. Да, кстати, ваш багаж тоже перенесли ко мне.

— Но я не собираюсь ехать в Лондон на этом рыдване. На нем и черепахи не обгонишь. А я, знаете ли, тороплюсь.

— Ошибаетесь, Абби. Мой экипаж заказан на Маунт-стрит у Робинсона и Кука. Он рассчитан на большую скорость. Я домчу вас до Лондона с ветерком, если только погода позволит.

— Ваша развалина, — не сдавалась Абби, — из прошлого века. Может быть, двадцать лет назад это сооружение и считалось скоростным, но сейчас оно безнадежно устарело.

Хью задумчиво потер подбородок.

— Возможно, вид у него не слишком шикарный, но он еще послужит немало лет. Поверьте мне, Абби. Сейчас уже не умеют делать таких экипажей.

— Впрочем, — не унималась девушка, — и кучер ваш не лучше экипажа. Он только и умеет, что тащиться пешком или топтаться на месте.

— Харпер, если ему позволить, ведет себя как настоящий лихач, — возразил Хью. — Но при такой погоде, когда дороги покрыты льдом, даже если бы на козлах сидел Исаак Уолтон, мы не смогли бы двигаться быстрее. Кстати, Исаак Уолтон был знаменитым кучером, который мог смахнуть ударом кнута муху с носа у лошади. Согласитесь, это требует изрядной ловкости.

— Мне все равно, кто такой Исаак… — Абби вдруг резко замолчала. Что с ней происходит? Все это не имело никакого отношения к делу. Она сама не понимала, как позволила втянуть себя в такой дурацкий спор.

Хью сделал все это специально — отвлек ее на всякую ерунду, пока конюхи готовили его экипаж. Он решил не давать ей времени придумать, как ускользнуть от него. Но Абби и не могла бы сбежать — ведь к нему в экипаж перенесли ее вещи. А если она сейчас устроит скандал, то лишь привлечет к себе ненужное внимание. Между тем за ней и так скорее всего наблюдают.

Впрочем, решение было принято за нее — из конюшни выкатил, дребезжа и покачиваясь, экипаж Хью.

— Если вы рассчитываете соблазнить меня, когда мы останемся вдвоем в экипаже, то знайте — вам это не удастся, — на этот раз в голосе ее звучала едва скрываемая злость.

— О господи, — с видом человека, которому страшно надоело все это, произнес Хью. — И как вы не понимаете, что я всего-навсего выполняю обещание, данное Оливии. Вы не можете путешествовать по Англии без надлежащего сопровождения, если не хотите накликать беду.

Абби презрительно поджала губы. Меж тем экипаж подъехал и остановился перед ними.

— Доброе утро, мисс Вейл, — поздоровался с Абби помощник кучера.

Абби всегда нравился этот улыбчивый молодой человек. Не стоило срывать на нем свое дурное настроение.

— Доброе утро, Том. Здравствуйте, мистер Харпер.

Харпер был главным кучером Хью. Он едва буркнул что-то в ответ на ее приветствие, но Абби нисколько это не удивило. Харпер был угрюм и молчалив на грани грубости. Крайне неприятный тип, Абби искренне не понимала, почему Хью не избавится от него.

Хью подсадил ее в экипаж. Внутри он оказался именно таким, как представляла Абби. Все продумано до мелочей — горячие кирпичи в ногах, овчина, чтобы набросить на плечи, и на случай, если им станет скучно, несколько свежих газет. Но Абби не радовала возможность путешествовать с комфортом.

Первое, что она сделала, устроившись поудобнее, это взяла газету и заслонилась ею от Хью. Было слишком темно, чтобы читать, но это ее не остановило. А если Хью скажет хоть слово… о, сейчас она способна была даже ударить его!

— Абби!

— Что?

— Если вы голодны…

— Я не голодна.

— Прекрасно.

Он зевнул, устроился поудобнее и закрыл глаза. Через секунду Абби услышала ровное дыхание спящего человека.

Она пошуршала газетой, но Хью даже не шелохнулся. Тогда Абигайл опустила ненужные листы. Раз уж невозможно читать и нельзя излить на Хью свой гнев, она тоже попробует поспать. Но заснуть Абби не удалось — слишком много мыслей роилось в ее голове. Теперь, когда гнев ее немного улегся, она все чаще думала о Джордже.

Абби представила, что он сидит сейчас рядом. Белокурые волосы — еще светлее, чем у самой Абигайл, те же серые глаза, те же губы, та же улыбка — только улыбался Джордж гораздо чаще. Таким уж он уродился. Все, кто входил в детстве в его комнату, отмечали, какой улыбчивый ребенок лежит в колыбельке. И Джордж вырос милым, добрым и веселым молодым человеком.

Ему было всего двадцать лет, перед ним лежала вся жизнь. Джордж не был тщеславен — вряд ли ему удалось бы добиться успеха на ниве политики или юриспруденции. Армия тоже не для него. Но есть ведь другие сферы, в которых можно преуспеть. Джордж был из тех, кто умеет наслаждаться жизнью, ловить мгновения счастья, а это — редкий дар.

С таким чудным юношей, как ее брат, просто не могли, не должны были происходить все эти ужасные вещи.

Хотя, наверное, так думает каждый, когда попадают в беду его близкие. У Колетт и Жерома тоже были родные и близкие, которым было так же больно при мысли о том, что с ними случилось.

«Где книга, которую передала вам Колетт?»

Она по-прежнему не могла вспомнить никакой Колетт и тем более книги, которую та ей якобы передала. Но Абби была уверена, что все привезенные из Парижа книги находятся на таможне в Дувре. Только бы там оказалось то, что им нужно!

Она часто думала о Жероме и Колетт и сейчас решила напрячь мозги и попытаться понять, какова их роль в этом деле. Если они не были книжными торговцами, как она сама, то кем же тогда? Но Колетт вряд ли могла бы торговать книгами, будучи замужем за Майклом Ловаттом из британского посольства. И снова память подвела Абби. Она посетила немало приемов в посольстве, но не могла вспомнить пары с такими именами. Впрочем, на имена у нее всегда была плохая память. Она сложила газету и снова посмотрела на Хью. Он спал, тихонько похрапывая. Может, Хью подсказал бы ей что-то, но Абби не хотелось его ни о ком спрашивать. Ей показалось, будто он знает, что она попала в беду. Это было весьма странно. Еще он сказал, что Оливия беспокоится о ней, и это тоже было очень странно. Когда Абби уезжала, Оливия была преисполнена торжественной важности — ведь на нее оставляли все дела. Она все время повторяла, что ей никогда в жизни не доверяли капустной грядки, не то что торговли книгами.

Тогда почему же Хью здесь? Почему он выследил ее? Почему не хочет оставить в покое?

Абби сжала ладонями ноющие виски. Пожалуй, тревога за Джорджа сделала ее чересчур подозрительной. Хью был здесь, потому что… она насмешливо скривила губы… потому что этот отъявленный волокита посчитал ее легкой добычей.

Абигайл тяжело вздохнула. Ничего не поделаешь. Если она хочет разузнать что-то о Майкле Ловатте, придется поговорить с Хью. Но это надо будет сделать как можно осторожнее, чтобы не возбудить его подозрений, иначе она никогда от него не избавится.

Колетт, Мысли об этой неизвестной ей женщине преследовели ее. Если она действительно передала Абби книгу, то, видимо, сделала это тайно. Но почему Колетт выбрала именно ее, Абигайл Вейл? Чего она хотела от нее?

Абби прижалась лбом к холодному стеклу, продолжая напряженно думать.

 

* * *

 

…Абигайл мирно спала, положив голову на плечо Хью, он обнимал ее за талию. Несколько раз он попытался пристроить ее по-другому, но Абби лишь крепче прижималась к нему во сне. Хью знал, что, как только девушка проснется, она обвинит его в том, что он воспользовался ситуацией. Абби вряд ли поверит, что это она сама загнала его в самый угол экипажа. Ни за что не поверит. Ведь теперь он был в ее глазах злодеем и подлецом.

Ловелас. Трудно было представить себе более беспочвенное обвинение. Конечно, у него были женщины, но он вовсе не гонялся за каждой юбкой. А с тех пор, как Хью поселился в Бате, он вел себя целомудреннее любого монаха. И Абби должна бы это знать — ведь он ни разу не взглянул на другую женщину. Что же касается обвинений в непорядочности — это тем более несправедливо. Хью вовсе не пытался обмануть Абби. Это она его обманула, с самого начала не раз давая понять, что не собирается выходить замуж. Он, в свою очередь, тоже не скрывал, что женитьба не входит в его планы.

У него были причины избегать брака. Однажды он уже был женат. Женой его стала милая, обыкновенная девушка, а в результате брак этот стоил Хью репутации, душевного покоя и уважения к себе. Он женился на Эстелле вскоре после приезда в Португалию. Она была милой и веселой, с темными волосами и ярко-голубыми глазами. А он… он ничего не знал о женщинах. Он был ученым, оставившим науку, чтобы сражаться за свою страну и своего короля.

Как причудливо распорядилась им судьба. Никогда в жизни Хью не подумал бы, что может стать военным. Он и не пошел бы в армию, если бы не претензии Бонапарта на мировое господство. Как многие в академических кругах, Хью когда-то восхищался Наполеоном. Но восторгам его пришел конец, когда император Франции решил стать властелином Европы. В порыве юношеского идеализма Хью решил, что должен внести свою лепту в борьбу с диктатором. Именно тогда он и встретил Эстеллу.

Девушка приехала навестить своего брата Джерри, служившего адъютантом у Веллингтона. Хью влюбился в нее с первого взгляда. Лишь через два месяца после свадьбы он обнаружил, что женился на вероломной кокетке.

Может, все было бы иначе, если бы Джерри остался в живых. Но его убили, и у Эстеллы не осталось никого, кроме мужа. Хью изо всех сил старался угодить ей, но он почти все время отсутствовал, выполняя очередное задание, а когда возвращался, дома его ждал настоящий ад. Бесконечные сцены, ссоры, неизменно заканчивающиеся слезами. Эстелла не упускала случая напомнить ему, что он скверный муж. Ее муж должен восхищаться ею, а не думать только о своей работе.

И она нашла утешение в объятиях мужчины, который умел обращаться с женщинами, готов был окружить ее вниманием и без труда произносил слова, которые мечтает услышать всякая женщина. Все это выплыло наружу, когда любовник Эстеллы, испанский дипломат, был разоблачен как предатель. Оказалось, что Эстелла была его добровольной помощницей. Она передавала ему информацию, вскрывая корреспонденцию мужа.

Хью невольно сжал кулаки, вспоминая душераздирающую сцену в кабинете полковника Лэнгли. Эстелла кричала, что это Хью виноват во всем. Если бы он был хорошим мужем, она не пала бы так низко.

Он оказался никудышным мужем и, что еще хуже, провалился как агент. Это было непростительно. Из-за его преступного легкомыслия погибли ни в чем не повинные люди. Хью хотел немедленно подать в отставку, но полковник Лэнгли не желал даже слышать об этом. «Каждый совершает ошибки, — сказал он, — а если человек не будет доверять собственной жене, то кому же ему тогда доверять?»

Эстеллу отправили в монастырь в Ирландии, дав понять, что, если она покинет стены обители, ее отдадут под суд. Но ей было все равно. Любовника ее казнили, и жизнь утратила для Эстеллы всякий смысл. Вскоре после этого она умерла. Как говорили, от разбитого сердца.

Ему не в чем себя обвинять, убеждал Хью полковник Лэнгли. Эта женщина сама навлекла на себя кару господню. Но Хью смотрел на это с другой точки зрения. Если бы он не женился на Эстелле, она была бы жива. Просто он не способен быть хорошим мужем. Он не знает, как сделать женщину счастливой. Он слишком занят своей работой.

После этого Хью стал избегать отношений с девушками, которые хотели выйти замуж. Женщины занимали определенное место в его жизни, но далеко не самое важное. Что ж, он использовал их, но и они, в свою очередь, использовали его. Он был щедр и любезен, ему легко было угодить, но при малейшем намеке на брак Хью Темплар порывал всякие отношения.

Экипаж качнуло, и Абби зашевелилась во сне. Ресницы ее затрепетали, но девушка не проснулась, лишь сменила позу. Теперь Хью мог лучше видеть ее лицо.

Она выглядела такой беспомощной и доверчивой! Но даже во сне в ней чувствовалось какое-то напряжение. Брови ее были нахмурены, дыхание время от времени прерывалось.

Хью все еще испытывал гнев и смущение, вспоминая вчерашний вечер. Он никак не мог понять, почему Абби обиделась на него. Она ведь сама предложила ему свое тело. А он хотел большего. И думал, что это обрадует ее.

Он совсем не понимал женщин. Не стоило обманывать себя — Абби нравилась ему, как не нравилась ни одна женщина. Но мысль о браке вызывала у Хью отвращение. Даже ради нее он не готов снова окунуться в этот кошмар. Теперь, когда Хью знает истинные взгляды Абигайл Вейл на этот вопрос, он постарается сохранять дистанцию.

Но он не может покинуть ее, пока не разберется во всей этой странной истории.

Абби поуютнее устроилась у него на плече, Хью со вздохом повернулся так, чтобы ей было удобнее.

 

* * *

 

…Они остановились в «Черном вепре» неподалеку от Хангерфорда, чтобы напоить лошадей и перекусить. Столовая этой небольшой гостиницы очень понравилась Абби. Она была просто крошечной по сравнению с «Замком», но очень уютной. В обеих концах комнаты горели камины. Дорожный плащ Абби висел на спинке стула, сверху лежала шляпка, а у ног — муфта и ридикюль. Здесь было так мило. Абби даже пожалела о том, что они вот-вот должны снова тронуться в путь.

Кухня понравилась ей не меньше интерьера. Чисто английские блюда — бифштекс с йоркширским пудингом или бифштекс с пудингом из почек, а можно просто бифштекс, следом десерт — пудинг из ревеня или яблочный пирог. Абби заказала всего понемножку, не потому, что была так уж голодна, а чтобы иметь возможность не обращать внимания на Хью. Она ненавидела его, как она его ненавидела! Надо было прислушаться к словам матери. Виконтесса любила повторять, что в тихом омуте непременно водятся черти. Как она оказалась права!

Хью, казалось, нисколько не был смущен происшедшим. Он непринужденно болтал, не обращая внимания на угрюмое настроение Абигайл.

Время от времени она окидывала взглядом столовую. Внимание ее неизменно привлекал смуглый мужчина, сидевший в одиночестве за столиком у окна. Он вошел в гостиницу вскоре после Абби и Хью. Ей сразу же показалось смутно знакомым его лицо. Он вяло копался в тарелке, и Абби вряд ли обратила бы на него внимание, если бы не одна странность — мужчина ни разу не взглянул в окно, возле которого сидел. Он либо читал газету, либо рассматривал сидящих за соседними столиками.

Хью закончил трапезу и посмотрел на улицу.

— Начинается снег, Абби, — сказал он. — Не нравится мне это все. Допивайте свой чай, а я пойду оплачу счет. Надо поговорить с каким-нибудь кучером, приехавшим с востока, убедиться, что дорога безопасна. Встретимся в экипаже, ладно?

Абби тоже с беспокойством посмотрела в окно. Хью был прав. Шел сильный снег. Но это вовсе не означало, что они не могут ехать дальше. Им необходимо ехать. Абби со вздохом поднесла к губам чашку.

Как только Хью ушел, смуглый мужчина тоже поднялся из-за стола и принялся застегивать свой дорожный сюртук. Абби разглядывала его украдкой. Лет двадцати с небольшим, невысокий, коренастый, с темными волосами. На нем был сюртук коричневого цвета. Когда она видела его раньше, мужчина был в зеленом. Абби вдруг отчетливо вспомнила это. И еще — она видела его совсем недавно. Может быть, в «Замке».

Но она ни с кем не знакомилась в «Замке» и помнила только миссис Лэнгли и ее красавицу-дочь. Ну разве еще гостей, которых она изучала в фойе, ожидая мистера Нортона.

Ну конечно же. Это был один из двух мужчин, игравших в шахматы. Они закончили партию, как только Абби заняла место у окна.

Мужчина прошел мимо нее, Абби встала и начала надевать плащ. Затем она подошла к окну. Незнакомец в коричневом сюртуке прошел через двор и окликнул кого-то, говорившего с кучером возле конюшни. Мужчина обернулся.

Хью! Они знакомы?

Но тогда почему же мужчина в коричневом сюртуке не заговорил с ним в столовой, когда они сидели рядом?

Сердце ее учащенно забилось. Абби вернулась к столику, подняла с пола муфту и почти уже дошла до двери, но вспомнила про ридикюль. Быстро вернувшись, Абби схватила его и снова направилась к выходу. На улице она оглядела двор и застыла неподвижно, не понимая, что происходит. Хью и незнакомец исчезли, словно провалились сквозь землю.

 

9

 

Хью не было, и все же Абби понимала: он должен быть где-то рядом. Ведь не прошло и нескольких минут с тех пор, как она видела в окно его и человека в коричневом сюртуке. Но тот куда-то делся.

Глубоко вздохнув, Абигайл решила повнимательнее осмотреться. Два крыла, в которых находились конюшни, были пристроены к основному зданию, и вместе с кирпичной стеной все это образовывало квадрат. В стене — ворота, ведущие на улицу. Во дворе стояли несколько экипажей и карет, но только экипаж Хью был готов тронуться в путь, остальные — распряжены. Конюхи с метлами и лопатами расчищали мощеный двор от снега. Несколько джентльменов прохаживались, разминая затекшие в дороге ноги. Но ни Хью, ни человека в коричневом сюртуке по-прежнему нигде не было видно. Абби заметила Харпера и немного успокоилась. Кучер Хью потопывал ногами и дул на руки, чтобы согреться. Подобрав юбки, Абигайл направилась к нему. Как раз в это время подали экипаж, остановив его прямо перед ней, так быстро и так близко, что снег запорошил лицо Абигайл. Харпер, видевший, что Абби подошла, залез с другой стороны и открыл перед ней дверцу. Абби заглянула в экипаж — Хью не было.

— Но где же мистер Темплар? — спросила она.

— Я только что видел его, — Харпер огляделся.

— Я тоже. Он говорил с джентльменом в коричневом сюртуке. Его вы тоже заметили?

— Нет. Может быть, они решили прогуляться?

Беспокойство Абигайл возродилось с новой силой.

— Прогуляться? — переспросила она. — В такую погоду? Мистер Темплар ни за что не стал бы этого делать по собственной воле.

Словно для того, чтобы придать вес ее словам, через ворота во двор влетело снежное облако, принесенное сильнейшим ветром. Абби схватилась за шляпку, Харпер за дверь экипажа, сидевший на козлах Том за вожжи, лошади беспокойно затрясли головами и стали переступать на месте.

— Пойду посмотрю, — сказал Харпер, когда ветер стих.

— Я с вами, — быстро сказала Абби.

— Нет. Ждите здесь.

— Но…

— Никаких «но». Садитесь в экипаж. Быстрее.

Абби буквально лишилась дара речи. Конечно, Харпер был не из тех слуг, кто постоянно кланяется и шаркает ножкой, но подобная грубость была ни с чем не сообразна. Она вгляделась внимательнее в его лицо с крупными чертами и вдруг поняла, что Харпер напуган. Напуган не меньше ее.

Абби молча полезла в экипаж. Харпер ушел не сразу. Он что-то сказал Тому. Абби увидела, как Харпер засовывает за пояс пистолет. Ее собственный пистолет был в портмоне, которое лежало вместе с остальным багажом. Впрочем, она понятия не имела, что стала бы делать с пистолетом, даже будь он при ней. От страха Абби совершенно потеряла способность мыслить ясно.

Она внимательно осмотрела экипаж и проверила кармашек, пришитый к сиденью. Во многих экипажах были такие кармашки, где хранили пистолеты на случай нападения разбойников. Правда, большинство пистолетов были бесполезны — владельцы быстро забывали о необходимости чистить и смазывать оружие. Но в этом Хью вряд ли походил на других. Он всегда отличался редким вниманием к деталям.

Пистолет оказался куда тяжелее, чем думала Абби. Она чуть не выронила его. Сжав рукоятку двумя руками, Абби отчаянно пыталась вспомнить текст прочитанной ею инструкции по обращению с оружием. Она справится. Это совсем не сложно. Труднее всего будет, прицелившись, удержать пистолет ровно. Пока страх не овладел ею окончательно, Абби спрятала пистолет в муфту. Она выбралась наружу и оглядела двор. Харпера нигде не было. Он исчез, как Хью и странный человек в коричневом.

— Том! — крикнула Абби. Но тот не слышал ее. Он смотрел на ворота. Джентльмен, одетый по последней моде, настоящий денди, свернул с улицы во двор гостиницы. Молодой человек был в ярости.

— У вас здесь груды снега! — крикнул он подбежавшему конюху. — Моя карета застряла прямо перед воротами. Разве вы не должны содержать в порядке улицу перед воротами? Немедленно отправьте туда людей с лопатами!

В мозгу Абби пронеслась череда образов, складываясь в стройную картину. Значит, по ту сторону ворот стояла карета. Она стояла там, когда Хью разговаривал с мужчиной в коричневом сюртуке. А потом не смогла уехать, потому что улицу занесло снегом.

Абби быстро выбежала за ворота и увидела упряжку лошадей, месящих копытами снег. Двое мужчин пытались очистить колеса от снега, а третий давал указания. Этим третьим и был тот самый человек в коричневом сюртуке.

Неожиданное появление Абби испугало лошадей, они резко подали назад. Все трое мужчин подняли головы. Тот, что давал указания, выругался и двинулся к ней. Абби затравленно оглянулась в поисках кого-нибудь, кто мог бы ей помочь. Кучер застрявшей впереди кареты обошел вокруг и с любопытством смотрел на девушку.

— Помогите! — закричала Абби, но, когда она достала из муфты пистолет, челюсть кучера отвисла, колени задрожали, он поднял руки, попятился назад, затем развернулся и побежал во двор гостиницы.

— И что же это вы такое делаете, мисс Вейл?

Абби вздрогнула. Незнакомец покачал головой. Он знал ее имя. Значит, Абби не ошиблась. Человек в коричневом сюртуке был одним из «них». Дрожащими руками она попыталась навести на него пистолет.

— Вы должны отойти от экипажа, или я пристрелю вас.

Двое мужчин, чистивших снег, подняли руки.

— Она не сможет нажать на курок, — успокоил их вчерашний «шахматист».

— Зато это сделаю я, — раздался откуда-то сверху голос Харпера. Абби быстро взглянула вверх. Кучер Хью стоял на галерее, опоясывавшей конюшню, и пистолет его был наведен прямо на мужчину в коричневом сюртуке.

— Харпер! — крикнула она. — Слава богу, вы здесь. Мистер Темплар скорее всего в этом экипаже.

— Так пора это выяснить. Эй, вы, отойти от экипажа! Быстро! — прорычал Харпер.

Все трое с поднятыми руками отошли на несколько шагов.

— Вы хоть знаете, как им пользоваться? — спросил Харпер, скептически глядя на пистолет в руках Абби.

— Знаю, — кивнула девушка.

— Тогда взведите курок, — велел Харпер. — Осторожнее, осторожнее.

Господи, она совсем забыла про курок!

— А теперь берите их на мушку.

Держа под прицелом смуглого мужчину в коричневом сюртуке, который явно был здесь главным, Абби подождала, пока все трое отойдут подальше.

— Хватит, — скомандовал Харпер, убрал за пояс пистолет и, ловко перескочив через перила галереи, оказался внизу. Абби слышала, как открылась дверь экипажа. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Харпер появился обратно, держа на плече бесчувственное тело Хью.

— Как он? — спросила Абигайл.

— Выживет, — буркнул Харпер, затем быстро добавил, видя, как побелело ее лицо: — Да нет, все в порядке. Правда. О господи, он весит целую тонну.

Абби вдруг захотелось смеяться, но вместо смеха вырвались рыдания. Хью был в безопасности. Теперь пора было подумать о себе. Она не хотела, чтобы трое напавших на Хью попали в руки властей, ведь от них зависит жизнь ее брата. Надо было действовать быстро — ведь в любой момент кучер кареты мог вернуться с толпой вооруженных слуг.

Она подошла к запяткам экипажа, чтобы ее не видел Харпер, и быстро произнесла, обращаясь к троим негодяям:

— Немедленно убирайтесь отсюда и не смейте приближаться ко мне, пока я не приеду в Лондон.

— Мисс Вейл? — это был голос Харпера, и в нем ясно слышалось подозрение.

Подняв пистолет, она выстрелила в воздух. Бандиты, напавшие на Хью, кинулись бежать, лошади взвились на дыбы, а прямо у ног Абби вдруг фонтанчиком брызнул снег. Кто-то стрелял в нее.

Девушка вскрикнула и кинулась под прикрытие стены, где стоял освободившийся от своей ноши Харпер. Лошади рванули колесо кареты из снежного завала и протащили ее несколько ярдов, прежде чем она застряла в следующем сугробе. Теперь карета перегораживала выезд со двора гостиницы.

— Откуда стреляли? — дрожащим голосом спросила Абигайл.

— Там, на галерее, человек.

— Они там, — послышался с галереи мужской голос, — под самой стеной. Да на улице, на улице же!

Абби в ужасе посмотрела на Харпера. Выхода не было. Экипаж Хью не проедет в ворота.

— Мы в ловушке, — прошептала она.

— Значит, нам надо уходить туда, откуда мы пришли.

— Да там и кошке не протиснуться.

В ответ Харпер сунул два пальца в рот и громко свистнул. Они услышали, как по мощеному двору за стеной застучали колеса, и снова раздался голос человека на галерее:

— Эй ты там — что это ты делаешь?

— Кто, я? — второй голос принадлежал Тому.

— Да, ты!

— Ничего я не делаю. Это все мои лошади. А теперь почему бы вам не опустить пистолет, прежде чем я размозжу вам голову. Готово, мистер Харпер!

— Давайте! — приказал Харпер Абби, указывая на проход в стене. И сам последовал за ней, поудобнее пристроив на плече Хью. Экипаж их был теперь у самых ворот. Абби протиснулась в дыру и, забравшись в экипаж, помогла Харперу втащить Хью. Уложив его на пол, Харпер сказал:

— Оставайтесь на полу. И укройтесь чем-нибудь.

Только теперь она с беспокойством посмотрела на Хью. Лицо его оказалось разбито в кровь, но серьезных повреждений явно не было. Горячие слезы полились вдруг из ее глаз. Затем она услышала голос Харпера:

— Освободите дорогу, или мой друг сметет вас с пути.

— Не делайте глупостей, — призывал человек на стене. — Вам не удастся ускользнуть.

Раздался резкий звук, от которого Абби подпрыгнула. Но это не был выстрел из пистолета или мушкета. Это был звук медного рожка.

Хью беспокойно заметался, бормоча себе под нос:

— Мейтланд? Что здесь делает Мейтланд?

Экипаж неожиданно рванулся вперед, потом назад, Абби отшвырнуло к сиденью, послышался скрежет металла о камень — очевидно, они ударились о стену, и девушка снова оказалась на полу.

— Что за черт? — поморщился Хью.

— Все в порядке, — успокоила его Абби — Все в порядке.

Она-то прекрасно знала, что это не так. Похоже, Харпер сошел с ума. Впрочем, он ведь предупредил ее, чтобы она не вставала с пола и держалась за что-нибудь. Абби легла на пол, обняла Хью и прижала покрепче к груди, чтобы его не мотало из стороны в сторону. Снаружи был настоящий сумасшедший дом — кричали женщины, ругались мужчины, лаяли собаки.

— Не стрелять! — кричал человек на галерее. — Они все равно не смогут проехать. Не стрелять. Здесь слишком много ни в чем не повинных людей.

— Освободите дорогу! — послышался голос Харпера. — Дайте проехать, или я передавлю всех к чертовой матери!

Сердце Абби замерло от дурных предчувствий. Хью ведь говорил ей, что Харпер может быть сущим дьяволом. Тогда она только развеселилась, но сейчас ей было не до смеха.

Экипаж снова ударился обо что-то — да так, что у Абби лязгнули зубы. Лязг. Крики. Кони бросались то назад, то вперед, но вот — щелчок кнута, и они рванули так, словно мчались по хорошей дороге. Абби приподнялась, держась обеими руками за скамейки, и выглянула в окно. В воздухе снова раздался душераздирающий вой медного рожка.

— О нет! — выдохнула она. — Только не это.

Харпер собирался вклиниться в самую гущу движения на Хай-стрит, поэтому он и велел Тому трубить в рожок.

Абби приготовилась к неминуемому столкновению. Они ворвались в тоннель под аркой, и кто-то словно выключил свет. В следующую секунду она увидела, что экипаж несется прямо на дома на другой стороне улицы.

— О боже!

Они вылетели из тоннеля, словно ядро из пушки. Абби видела несущийся прямо на них чужой экипаж. Она затаила дыхание. Но тут они резко завернули за угол, и девушка всем своим весом обрушилась на Хью. Экипаж выровнялся, и Хью, очнувшись, попытался освободиться.

— Абби, — словно в бреду, произнес он.

— Да, Хью. — Девушка присела на пол рядом с ним.

— У меня болит голова.

Она ощупала рукой его голову — на затылке была огромная шишка.

— Вы неудачно упали, — сказала Абигайл.

Хью сделал попытку подняться, но тут же рухнул.

— Абби, там, под сиденьем, есть бутылка виски.

Приподнявшись, девушка взглянула в небольшое окошко в задней стенке экипажа. Снег сыпал так густо, что невозможно было увидеть, гонятся за ними или нет. Но Харпер явно не хотел рисковать и не собирался сбавлять скорость. Подумать только, каков притворщик. Ведь Абби действительно считала, что Харпер способен лишь сдерживать лошадей, чтобы они не перешли на рысь.

Она достала виски и попыталась влить немного в рот Хью, но куда больше попало на рубашку.

— Больше не надо, — сказала Абби. — Если у вас сотрясение мозга, то алкоголь только повредит.

Она решила было помочь ему сесть на скамейку, но передумала. Еще один резкий поворот — и Хью снова свалится на пол. Она поискала плед и с удивлением обнаружила, что им обернуты горячие кирпичи. Должно быть, Хью как раз занимался обогревом их экипажа, прежде чем заговорить с незнакомцем.

Абби обернула Хью пледом и положила горячие кирпичи к спине и в ноги. Было слишком холодно, чтобы снимать плащ, поэтому под голову Хью Абби подложила свою муфту.

— Не спите, — велела она. — Если у вас сотрясение, спать нельзя.

— Абби!

— Да, Хью?

— Кто были эти люди?

— Я не знаю.

— Я был преступно беспечен. Мне следовало этого ожидать. Но в следующий раз… — Последовала пауза. — А куда мы едем?

— Наверное, в Хангерфорд.

— Это разумно?

— Харпер знает, что делает.

— Кто это сказал?

— Я.

Хью улыбнулся.

— Совсем на вас не похоже.

— Может быть. Но теперь, когда я видела Харпера в деле, я изменила свое мнение о нем. Не спите же, не спите, Хью.

— Не буду.

Он выглядел сейчас таким беззащитным. Абби знала, что никогда не простит себе, если с ним что-нибудь случится. И все по ее вине. Она позволила глупой ссоре между ними заслонить куда более важные дела. Ей нельзя было разрешать Хью сопровождать ее, и уж ни в коем случае не следовало садиться к нему в экипаж. Ее ведь предупредили, что будет, если она отправится в дорогу не одна. Но Абби была так поглощена своей обидой на Хью. Она даже не вспомнила об этом.

Что ж, зато теперь к ней вернулась ясность мысли. Ей преподали хороший урок. Эти люди не собирались шутить. Как только ей представится возможность, она наймет на почтовой станции экипаж и впредь будет поступать так, как они приказали.

— Абби!

— Да, Хью. — Она вынула платок и промокнула щеки.

— Здесь что — идет дождь?

— Нет.

— Значит, вы плачете? Почему?

Потому что она не знала, что ей теперь делать.

— Потому что недооценила вашего кучера.

Лошади замедлили бег. Абигайл выглянула в окно и увидела, что они приближаются к перекрестку. Одна дорога вела в Хангерфорд, другая — в Эндикот. Кучер повернул на Эндикот.

— Кажется, мы едем в Эндикот, — сказала она Хью.

— Мы бы ни за что не добрались до Хангерфорда в такую погоду.

— Наверное, вы правы, — вздохнула Абби.

Теперь ей не удастся добраться до книги, от которой зависела судьба Джорджа, дня три-четыре, а то и больше. Оцепенев от отчаяния, Абби смотрела в окно на падающий снег.

 

* * *

 

…Немо был вне себя. Одетый в костюм английского помещика, он наблюдал за происходящим, стоя под галереей. Какими же идиотами оказались его помощники! Это они все испортили. Им было приказано вывести Темплара из строя, чтобы он надолго вышел из игры. Когда они поняли, что жертва ускользает, надо было убить негодяя на месте. Они ведь знали, что он, Немо, ничего не может сделать. Он был на виду у тех двоих, что стреляли в экипаж Темплара. Но его люди впали в панику, когда появились английские агенты. А теперь Темплар и его женщина исчезли за пеленой снега, увозя с собой книгу.

Ему говорили, что Темплар совершенно безобиден. Он давно уже оставил службу. Но Темплар неожиданно появился в поле зрения и сегодня утром увез из «Замка» в своем экипаже Абигайл Вейл. Немо не знал, что и думать. Первым побуждением его было немедленно убить Хью И он жалел, что не прислушался к своим инстинктам.

Теперь же интуиция подсказывала ему подсчитать потери и немедленно отправляться в Лондон, как только позволит погода. Его жизнь была гораздо важнее книги, и теперь, когда на сцене появились английские агенты, ему пора выходить из игры. Нравится это Немо или нет, придется поручить поиски девчонки своим помощникам.

Конюх вывел из конюшни его лошадь, и Немо вскочил в седло.

Конюх покачал головой:

— Вряд ли вам удастся далеко уехать в такую погоду.

— Я еду недалеко, — сказал Немо, глядя на двоих мужчин, тоже садившихся на лошадей. Он знал, что это были британские агенты. — Только до Ньюбери, — рассеянно добавил Немо.

— Повезет же вам, если сумеете доскакать туда.

— Что ты сказал? — Немо повернулся к конюху.

— Что вам повезет, если сумеете доскакать до Ньюбери, сэр.

Закинув голову назад, Немо заливисто рассмеялся.

— Ничего, я везучий!

Это была правда. Если бы ему не везло так удивительно во всем, за что он брался, вряд ли его приблизил бы к себе Наполеон. Император был суеверен. Выбирая генералов для своих армий или политиков на роль своих ближайших помощников, он не спрашивал, где они служили и в каких университетах учились. Единственное, что интересовало Бонапарта: сопутствовала ли его избраннику удача.

Выехав со двора, Немо направил коня в сторону Ньюбери. Гнев его утих, настроение улучшилось. Пусть у него бывают отдельные промахи, но удача никогда не отвернется от него.

Никто не может победить Немо. Никому не под силу его остановить.

 

10

 

Эндикот находился всего в нескольких милях от большой дороги, но из-за жуткой погоды лошади плелись шагом. Деревня была небольшой — церковь и кучка крытых соломой домишек. Нигде не было видно ни души. Проехав еще милю, они свернули к двухэтажному каменному зданию. В окнах не было света, а из трубы не шел дым.

— Похоже, здесь никто не живет, — заметила Абби.

Хью сидел на скамейке с пледом на плечах.

— Наверное, миссис Дин уехала к своей сестре в Ньюбери. Дом продается, но она уже устала ждать покупателей.

Экипаж остановился. Абби попыталась открыть дверь, но ее заклинило, и Харперу еле удалось с ней справиться. Девушка быстро выпрыгнула наружу. Ее изумило недурное состояние экипажа — конечно, краска была содрана в нескольких местах, но никаких более серьезных повреждений она не обнаружила.

Хью тоже вышел из экипажа и сердито заявил, предвосхищая возражения Харпера:

— Нет, и еще раз нет. Даже не думай о том, чтобы снова тащить меня на плече. Я вполне способен двигаться на собственных ногах.

Однако, сделав шаг, он зашатался и упал на колени.

— Я поскользнулся, — угрюмо заявил он, когда Харпер и Абби подхватили его, чтобы он не упал лицом вниз. Они попробовали его поднять, и дыхание его перехватило от боли.

— Только не за эту руку, Абби, — попросил он. — Очень болит плечо. Но идти я могу сам.

— Угу, — проворчал в ответ Харпер. — А я король Англии. Том, убери с глаз долой нашу колымагу. Да побыстрее.

Абби нервно оглянулась, но снег падал так густо, что она не разглядела ничего, кроме каменных колонн входа.

Харпер поднял Хью, закинул его руку вокруг шеи и потребовал:

— Может, теперь ваша светлость объяснит, как мы будем вламываться в этот дом?

— Это ведь деревня, — Хью едва сдержал стон, двигаясь с помощью Харпера вверх по лестнице. — Здесь никто не запирает двери.

Хью оказался прав. Через несколько минут они уже были внутри.

— Где кухня? — спросила Абби.

— Вон за той дверью, — ответил Хью.

— Его надо бы уложить в постель, — пробурчал Харпер.

— Только после того, как я его осмотрю, — сказала Абби.

В доме было холодно и сыро. Наверное, хозяйки не было уже несколько дней. Абби прошла впереди других по узкому коридору через небольшую столовую и оказалась в кухне. Она нашла на полке кремень и зажгла свечи. В очаге был разложен уголь, который оставалось только разжечь. Абби поднесла свечку к бумаге, подложенной под угли. Когда бумага занялась и вспыхнула, она отошла от очага и оглянулась вокруг.

Возле одного из окон были две каменные раковины, в центре — деревянный стол, а по стенам висели на крюках кастрюли и сковородки. Все блестело чистотой.

— Я сам! — послышался возглас Хью, которого Харпер опустил в одно из кресел у огня.

— А теперь, — потребовал кучер, — расскажите нам, что все-таки произошло во дворе этой чертовой гостиницы?

— Я разговаривал с одним из конюхов, — начал Хью. — Вдруг ко мне подошел незнакомый человек и предложил прогуляться. — Он сделал паузу. — Я не мог ему отказать, поскольку он наставил на меня пистолет. Мы подошли к воротам. Там нас встретил еще один мужчина, стоявший рядом с экипажем. Тут я оказал сопротивление, и они стали бить меня рукоятками своих пистолетов. Дальше я ничего не помню до того момента, когда ты вытащил меня из экипажа.

— Но чего они хотели?

— Понятия не имею. Они не требовали ни денег, ни драгоценностей. Вряд ли это были воры. А теперь ваша очередь. Расскажите, что случилось потом. Я лишь смутно помню, как меня вынимали из экипажа. Очнулся, уже когда мы неслись по большой дороге.

— Что случилось потом? — переспросил Харпер. — Начался настоящий бедлам. Мы избавились от одной кучки негодяев, но нас тут же обстреляли другие.

— Именно это интересует меня больше всего, — сказал Хью. — Мне показалось…

— Две шайки негодяев! — вдруг воскликнула Абигайл так громко, что оба мужчины повернулись в ее сторону. Она беспомощно пожала плечами. — Но мне показалось, что все они — члены одной шайки.

— Не похоже, — возразил Харпер. — Как вы думаете, почему убежали те мерзавцы, что схватили мистера Темпла-ра? Ведь не потому, что вы выстрелили. У вас так дрожали руки — вы все равно бы ни в кого не попали. Им ничего не стоило вас обезоружить. Нет. Они убежали, потому что увидели человека на галерее. Но почему стреляли вы, мисс Вейл?

— Один из них двинулся в мою сторону, — объяснила Абби. — Я испугалась.

— Я бы тоже испугался, — сказал Хью. — Вы поступили правильно, Абби. Продолжай, Харпер, что же произошло дальше?

Харпер внимательно посмотрел на Хью, словно пытаясь разглядеть что-то на его лице.

— Как я уже сказал, — продолжал он, — они не стали с нами объясняться. Я счел за благо покинуть место действия. И вот мы здесь. — Он снова посмотрел на Хью. — Поговорим потом, когда вы отдохнете. Я, пожалуй, пойду погляжу — вдруг эти негодяи все-таки решили нас преследовать.

— Вряд ли они смогли бы найти нас в такую бурю, — возразила Абби.

Хью выглянул в окно. Снежные хлопья исполняли за стеклом причудливый танец.

— Абби права. Нам повезло, что мы сумели сюда добраться. А наши возможные преследователи наверняка решат, что мы не рискнули бы свернуть в такую погоду с большой дороги.

Хью и Харпер переглянулись. Кучер встал и направился к двери.

— Пойду-ка я помогу Тому с лошадьми.

— Конюшня за домом, — сказал Хью.

Когда Харпер вышел, Хью в изнеможении откинулся на спинку кресла. Абигайл медленно сняла плащ и повесила его на крюк за дверью. Мысли ее все еще путались. Две шайки негодяев! Если подумать, это имело смысл. Она вспомнила, что мужчина, напавший на нее в Бате, говорил, чтобы она не вздумала обращаться к его врагам. Так, значит, теперь за ней гонятся целых две шайки злодеев! Мысль эта разозлила ее. Почему все они считают, что ее так просто запугать?

Хью молча наблюдал за девушкой. Абби взяла с полки над очагом большой черный чайник и пошла налить в него воды. Хью прекрасно знал, что происшествие в «Черном вепре» было отнюдь не случайным. И скорее всего причины нападения имели отношение к Абби, а вовсе не к нему самому. Она подняла тяжелый чайник двумя руками и повесила над очагом. Хью с удовольствием наблюдал за плавным покачиванием ее бедер. Больше всего ему нравилась в Абби ее пышная и в то же время стройная фигура.

— А теперь посмотрим, что с вами, — сказала девушка.

Обычно Хью не любил, чтобы вокруг него суетились, но это было совсем другое дело. Приятно было почувствовать прикосновения рук Абби, щупавшей холодными пальцами его пульс, а затем лоб, чтобы проверить, нет ли жара. Платье ее шуршало у его ног, и, наклонившись, он мог бы поцеловать Абби прямо между грудей.

— Пока что неплохо, — заключила Абби. — А теперь откройте-ка пошире глаза.

Хью покорно исполнил требование.

— Слава богу, зрачки не расширены.

— Ммм, — пробормотал Хью, вдыхая запах цветов, исходивший от Абби. Ему нравилось в ней все, начиная от…

Осознав, куда могут завести его такие мысли, Хью приказал себе остановиться. Брак по-прежнему не входит в его планы, а это, как выяснилось, — единственный способ добиться близости с Абби.

Он мог бы соблазнить ее, если бы действительно был беспринципным развратником. Ему достаточно было коснуться Абби — и она растаяла бы от страсти. Он мог бы соблазнить ее прямо здесь и прямо сейчас. Но потом Абби почувствует себя обесчещенной, а для него жизнь превратится в кошмар. Что бы там ни думала про него мисс Абигайл Вейл, он вовсе не был человеком без чести и совести. Значит, переспав с ней, он почувствует, что обязан жениться.

Нет! Лучше сгореть заживо, чем снова попасться в эту ловушку.

— Ммм, — раздраженно проворчал Хью, — здесь больно.

— Ну что ж, — сказала Абби. — Теперь осмотр окончен. У вас нет сотрясения, нет жара, не сломаны кости — иначе вы не могли бы ходить, не чувствуя боли. Беспокоит меня только ваше плечо. Поврежденные суставы могут причинить массу беспокойства, если не лечить их правильно.

— О? — удивился Хью. — А откуда вы так хорошо в этом разбираетесь?

— Джордж все время… — Абби вдруг осеклась.

Хью подождал немного, затем переспросил:

— Ваш брат Джордж?

— Ну да, — продолжала Абби. — Когда мы были детьми, Джордж постоянно падал с деревьев и со стен, а я помогала няне выхаживать его. Так что я довольно рано узнала, что такое сотрясение мозга и как вправить вывих.

Абби стояла сзади, осматривая шишку на затылке Хью. Он не видел ее лица, но уловил неожиданно трагические нотки в голосе, когда речь зашла о Джордже.

«Джордж? — подумал он. — Интересно, во что умудрился впутаться брат Абби».

— И что же затеял наш юный безобразник на этот раз?

— Что? — Пальцы Абби замерли на его затылке.

— Джордж, — пояснил Хью. — Разве не о нем мы говорили?

Абби снова появилась в поле его зрения и заговорила как ни в чем не бывало:

— Ну, надо знать Джорджа. Он всегда исчезает и появляется, когда ему вздумается. Где-то здесь должна быть аптечка. У вас там на затылке огромная ссадина. Надо заклеить ее пластырем и смазать чем-нибудь все эти порезы и царапины. Не знаете, где у миссис Дин аптечка?

— В кладовке. Вон дверь, — указал Хью.

— А вы неплохо знаете этот дом.

— Доктор Дин был моим учителем, и я прожил здесь несколько лет.

— Вот как. — Абби взяла с камина свечу и направилась к двери.

Хью озадаченно смотрел ей вслед. Она явно поспешила сменить тему разговора. Значит, ее все-таки беспокоило что-то, связанное с Джорджем. Может, он как-то замешан в то, что случилось с ними сегодня. Во что же впутались эти два наивных создания? Впрочем, возможно, не таких уж наивных, раз в дело посчитала нужным вмешаться британская разведка.

Абби вернулась с полным подносом лекарств, поставила его на стол и стала орудовать с ловкостью опытного хирурга. Вот она встала над ним с полотенцем, смоченным в горячей воде, в одной руке и бутылочкой темного стекла в другой. Хью потянул носом воздух.

— Экстракт Ярроу и Бетони, чтобы промыть мои раны. Одно из любимых лекарств миссис Дин. Насколько я помню, это будет сильно щипать.

Абби начала с того, что отерла с его лица засохшую кровь.

— Так вы сказали, что жили здесь несколько лет?

Хью кивнул.

— Я приехал сюда вскоре после того, как моя мать вышла замуж второй раз. Мне было тогда шесть. И я жил здесь до тех пор, пока в двенадцать лет меня не отправили в школу.

— Так вам было всего шесть лет! Не слишком ли рано вас разлучили с родными? Я знаю, что мальчиков часто отправляют жить к их учителям, но не в таком нежном возрасте.

— Моя мать и отчим были слишком поглощены собственными делами. Они решили, что это лучшее решение.

— Лучшее для кого? — в негодовании воскликнула Абби.

Хью ответил с улыбкой:

— Не позволяйте воображению завести вас слишком далеко, Абби. Я вовсе не был несчастным ребенком. Я довольно быстро привык к Динам и к этому дому. Я был здесь вполне счастлив. А когда умерла моя мать, это не стало для меня катастрофой. Мой настоящий дом был здесь.

— Понимаю, — тихо произнесла Абби. — А каким мальчиком вы были, Хью?

— Я любил книги. Увлекался историей. Больше всего мне нравилось отправляться вместе с мистером Дином в археологические экспедиции. Знаете, в этом районе есть руины римских поселений и даже каменный крут, похожий на Стоунхендж. Так что, как вы понимаете, я был на седьмом небе.

Глаза их встретились. Абби улыбнулась. Хью улыбнулся в ответ. Оба молчали, но молчание их было знаком взаимной симпатии и понимания. Однако по мере того как пауза затягивалась, характер ее менялся. Грудь Хью тяжело вздымалась, Абби слегка покраснела, и улыбки померкли на их лицах.

Они заговорили почти одновременно:

— Абби, по поводу прошлой ночи…

— Нужно перевязать ваши раны. Не двигайтесь. Это не займет много времени.

 

* * *

 

Перевязав плечо Хью, Абигайл отправилась наверх, чтобы приготовить для него комнату. В камине одной из спален тоже были дрова. В комоде Абби обнаружила превосходные льняные простыни. На столике у кровати стоял кувшин. Абби понимала, что надо принести воды, раскалить кирпичи, чтобы согреть постель, но это значило вновь оказаться лицом к лицу с Хью. Невыносимо.

Они, кажется, сблизились куда сильнее, чем следовало. Абби чуть было не сказала Хью, что, несмотря на жестокость матери и отчима, он вырос отличным человеком. Но после этого они обязательно заговорили бы о событиях вчерашнего вечера, а этого Абби допустить не могла.

Если все-таки придется когда-нибудь объясняться по этому поводу, Абигайл будет настаивать на том, что они просто не поняли друг друга. В общем, почти так оно и было.

Абби подвинула в огонь откатившиеся угольки и задумалась о том, каким был Хью в детстве. Он часто и очень тепло вспоминал о своем учителе мистере Дине, но Абигайл и не догадывалась, что Хью провел детство в его доме. Английских мальчиков отправляли жить с их учителями, но только сирот, которых не мог взять к себе никто из родных.

Выходит, мать практически бросила Хью. Он говорил об этом совершенно равнодушно, но девушка не могла поверить, что это прошло для него бесследно. Миссис Дин наверняка была отличной хозяйкой и замечательно относилась к Хью, но все равно это не то, что жить в окружении любящей семьи.

Конечно, ее семья не была идеальной. Они ссорились, спорили и даже ругались. Иногда они относились друг к другу хорошо, иногда не очень. Но если с кем-нибудь из членов семьи случалась беда, все распри забывались. Надо было отдать должное семейству Вейл: они могли не одобрять и даже недолюбливать друг друга, но никогда не бросали членов семьи на произвол судьбы.

Абби вздохнула. Зря она подумала об этом. Перед глазами встало смеющееся лицо Джорджа, а затем она представила себе младшего брата, заточенного в темной и сырой келье, убежденного, что родные бросили его и спасения нет. Абби обхватила себя руками за плечи.

— Нет! — вслух произнесла она. — Нет!

Джордж ведь наверняка помнит три золотых правила Вейлов. Вейлы никогда не забывают говорить «спасибо» и «пожалуйста». Вейлы никогда не обсуждают свои дела при посторонних. Вейлы держатся вместе, когда приходит беда.

Впрочем, список правил этой семьи был почти бесконечен. Что ж, они выросли и стали критически относиться к тому, что внушали им в детстве, но главное отпечаталось в их памяти навсегда. Три вышеупомянутых правила были для Вейлов чем-то вроде символа веры. Что бы ни случилось, Джордж должен верить, что родные никогда не бросят его. Они перевернут весь мир с ног на голову, но доставят его домой целым и невредимым.

Абби отошла от камина к окну. Снег. Она всегда любила снег, но сейчас в нем словно воплотился кошмар, в который вовлекла ее судьба. Что ей делать теперь? Куда ехать дальше? Как спастись от двух шаек гоняющихся за ней злодеев? Ведь ставкой в этой игре была жизнь ее брата. И зависело все только от нее!

А она? В нужный момент не вспомнила даже о том, что надо взвести курки. Харперу пришлось напомнить ей об этом. У нее до сих пор больно ныло запястье. А она-то, дурочка, еще подумала, что бандиты убежали, испугавшись ее неумелого выстрела в воздух. Какая глупость! Она стояла перед ними совершенно беззащитная. Они могли кинуться к ней и легко справились бы вдвоем, если бы не человек на галерее.

Абигайл долго думала и решила, что напавшие на Хью мерзавцы вряд ли были заодно с тем, кто так напугал ее в Бате. Она не могла бы сказать, почему так уверена в этом. Наверное, интуиция. Нападавшие на Хью были трусливы. Пожалуй, они боялись не меньше, чем сама Абби. Человек в коричневом сюртуке явно был у них главным и совсем не походил на того страшного незнакомца. Не так высок, не так дерзок, и главное — он не внушал того леденящего душу страха. Все трое убежали, а она просто не могла представить себе того, кто напал на нее, бегущим от опасности.

Человек на галерее тоже не был похож на того, первого. Она уловила легкий ирландский или шотландский акцент, но дело не в этом. У человека на галерее был баритон, а голос того, кто разговаривал с ней под покровом ночи, был более высоким. И куда более страшным.

Что же ей делать? Как спасти Джорджа?

При одной мысли о собственной беспомощности кровь вскипала у нее в жилах. Что ж, пожалуй, если она очень попросит, Харпер научит ее стрелять.

С этой мыслью Абби отправилась на поиски Харпера.

 

11

 

Через три часа, очнувшись от сна без сновидений, Хью вызвал Харпера. Хью привык с ним советоваться, когда речь шла об опасности. Харпер в свое время был его сержантом в Испании и, по выражению самого Харпера, «спасал его задницу» столько раз, что не сосчитать на пальцах.

Хью очень быстро понял, что в этом нет ничего постыдного. Почти все офицеры были обязаны успехами и неудачами своим сержантам. Ему очень повезло с Харпером, и тот никогда не забывал об этом напомнить.

После войны пути их, конечно бы, разошлись, если бы не одно происшествие. Хью тогда уже стал работать на британскую разведку. Случилось так, что в бою погибли все офицеры, и Харпер был произведен в лейтенанты. Но все друзья его остались в звании сержантов, и Харпер не хотел становиться офицером. После боя он затеял драку и попал на гауптвахту. Он всего-навсего добивался, чтобы его снова понизили в звании, а вместо этого угодил под трибунал. Хью узнал об этом и добился перевода Харпера в разведку, где тот, к удивлению Хью, оказался просто незаменим. Им отлично работалось вместе.

Так было на войне. В мирной жизни оказалось, что Хар-пер не обладает никакими навыками, которые позволили бы ему заработать на жизнь. Он стал кучером у Хью. Харпер был прирожденным солдатом, но армия ни за что не приняла бы его обратно.

 

* * *

 

…Хью полусидел в кровати со стаканом виски, тайком пронесенного Томом. Абби решительно запретила Хью употреблять спиртное, предложив вместо этого крепкого чая.

— Абби выглядела расстроенной, когда принесла мне чай, — заметил Хью. — Не знаешь, что это с ней?

Харпер скорчил гримасу.

— Разозлилась из-за того, что не смогла попасть в цель, когда я учил ее стрелять.

— Но я не слышал выстрелов.

— Правда? Что ж, вы спали без задних ног, а мы отошли подальше от дома.

— Но почему она вдруг решила учиться стрелять?

Харпер пожал плечами.

— Сказала, что чувствовала себя полной идиоткой от того, что мне пришлось напомнить ей взвести курок, когда она держала на мушке тех троих, что напали на вас.

Хью на секунду задумался, и на губах его заиграла улыбка.

— Что же за цель вы выбрали?

— Покосившуюся дверь сарая.

— И Абби не смогла попасть? — удивился Хью.

— Смогла бы, если бы стояла поближе. Но она не сдается. Сказала, что завтра мы повторим урок. Ей не хватает умения, зато упорства не занимать. Из мисс Абби получился бы отличный солдат.

Хью немало удивила столь высокая оценка. Его кучер не слишком жаловал женский пол. В свое время Харпер заключил один за другим четыре «брака», не прибегая, правда, к услугам церкви. Печальный опыт семейной жизни превратил его в закоренелого женоненавистника.

— А теперь, — сказал Харпер, — объясните, что это за странные взгляды вы мне посылали с тех пор, как мы добрались сюда. Я ничего не понял.

— Я просто не хотел, чтобы прозвучало имя Мейтланда. Мисс Вейл не знает о моей службе в разведке, и мне бы не хотелось, чтобы она узнала.

Абигайл наверняка не понравится, что он был шпионом. К тому же этот период его жизни закончился, и Хью не собирался к нему возвращаться.

— Так ты говоришь, тревогу по поводу моего исчезновения подняла мисс Вейл?

Харпер кивнул.

— Она видела, как вы говорили с незнакомцем в коричневом сюртуке, и, не найдя вас потом, забеспокоилась.

— И ты тоже?

— И да, и нет. В конце концов, вас ведь не было всего несколько минут. Но ее тревога передалась и мне.

Хью нахмурился.

— Сейчас мне кажется, что она заранее ждала каких-то неприятностей и именно поэтому сразу решила, что со мной что-то случилось. Но мисс Вейл рисковала жизнью, чтобы помочь мне.

Харпер кивнул.

— Да уж, она спасла вашу шкуру, тут не может быть сомнений.

Хью улыбнулся и протянул Харперу свою чашку. Харпер налил ему виски из фарфорового китайского чайничка. Странный сосуд, но чего не сделаешь ради конспирации. Они еще долго обсуждали во всех подробностях сегодняшнее происшествие.

Наконец Хью произнес:

— Расскажи мне еще раз о Мейтланде.

Харпер молча посмотрел на Хью.

— Что такое? — не понял Хью.

— Никогда не мог понять, — сказал Харпер, — почему это вы с Мейтландом так ненавидите друг друга. Вы оба были отличными агентами, по крайней мере, так говорил полковник. Но как только сталкивались на одном деле, то просто не могли не сцепиться друг с другом.

— Спроси об этом Мейтланда, — проворчал Хью и добавил, увидев изумленно поползшие вверх брови Харпера: — Так бывает. Просто двое не приходятся друг другу по душе. — Брови поднялись еще выше. — Ну хорошо, расскажу, — рассмеялся Хью. — Нас завербовали в разведку в одно и то же время. И Мейтланд всегда чувствовал, что во многом мне уступает. Он не учился в престижных школах, не говоря уже об университете. Мейтланд происходит из уважаемого, но не очень богатого семейства. Отец его был сельским адвокатом. Мейтланду очень хотелось выделиться, и он готов был добиваться этого любыми средствами. А меня Ричард возненавидел за то, что считал, будто я родился с серебряной ложкой во рту. И еще меня очень любил полковник. С этого все началось, а дальше — больше.

— Ммм, — промычал Харпер, давая понять, что Хью удалось объяснить ему ситуацию, но лишь отчасти.

— Ну расскажи наконец, что делал Мейтланд там, на стене, — снова попросил Хью.

— Сначала, увидев его на галерее, я подумал, что Ричард и его ребята пришли нам на выручку. Но они наставили пистолеты прямо на нас и наверняка пустили бы их в ход, если бы кругом не было столько мирных жителей.

— Но почему Мейтланд хотел стрелять в нас? Это кажется совершенно бессмысленным.

— Может, они охотятся за мисс Вейл? Но и это выглядит невероятным.

Поразмыслив несколько секунд, Хью сказал:

— А люди, которые пытались меня похитить, они не работали на Мейтланда?

— Нет, совсем наоборот — именно Мейтланд и его ребята спугнули этих мерзавцев. Ну да, все верно. Ведь мисс Вейл просто выстрелила в воздух, и они легко могли бы с ней справиться.

— Женщина не думает о таких вещах, — заметил Хью. — Тем более насмерть перепуганная женщина. Но в одном ты прав. Они не убежали бы после тою, как Абби разрядила свой пистолет. Значит, мы имеем дело с двумя группами, работающими друг против друга. Английская разведка против?.. — он вопросительно взглянул на Харпера.

Но тот в ответ лишь покачал головой.

Хью откинулся на подушки и закрыл глаза. Трудно было связать все это воедино — Абби, ее брата, Мейтланда, бандитов.

Существовал единственный способ выяснить правду — добиться откровенности Абби. Но если девушка откажется довериться ему? Как заставить ее заговорить? Конечно, приехав в Лондон, он может сразу же отправиться к полковнику Лэнгли. Тот наверняка знает, чем заняты его люди.

Если только Мейтланд не работает самостоятельно.

Так бывало уже не раз. Ричард был чертовски самолюбив и ревностно охранял свою территорию. По мнению Хью, Мейтланд вовсе не был хорошим агентом. Он не делился с коллегами информацией, а это зачастую вредило делу. Больше всего Мейтланд любил выставлять других агентов некомпетентными, приписывая все неудачи им, а все успехи — себе.

Хью открыл глаза.

— Я могу получить информацию у Мейтланда. Наверняка он знает куда больше Абби.

Харпер чуть не подавился виски.

— Надеюсь, что понял вас неправильно, — сказал он, прочистив горло. — Вы ведь не собираетесь вернуться в «Черный вепрь»?

— Мейтланд лишится дара речи, когда я появлюсь перед ним.

Харпер покачал головой.

— Так вы задумали беспечную прогулку в логово льва?

Хью поморщился.

— Не надо выставлять меня таким уж идиотом. Я вернусь туда, чтобы дать Мейтланду попробовать на вкус его собственное лекарство. Я пойду на все, чтобы добыть интересующую меня информацию.

— Я бы на вашем месте начал с мисс Вейл, — заметил Харпер. — Она знает куда больше, чем говорит.

Хью резко выпрямился и тут же поморщился от боли, пронзившей его плечо.

— Я и сам собирался это сделать. Но не думаю, чтобы Абби ввязалась во что-то противозаконное. Скорее всего она действительно знает больше, чем говорит, но помыслы ее чисты. Я просто уверен в ее невиновности. А Мейтланд — он использует кого угодно, чтобы продвинуться по службе.

Харпер тупо смотрел прямо перед собой.

— Мисс Вейл напоминает мне жену номер три, — сказал он.

Хью едва подавил стон. Каждая женщина напоминала Харперу одну из его «жен», про которых он часами мог рассказывать ужасные истории. Но сейчас Хью был не в настроении их слушать.

— У твоих жен что, имен не было? — раздраженно спросил он.

Харпер не обратил на это внимания.

— Она тоже выглядела невинной, как ангел, но внешность бывает обманчива. Однажды вечером она огрела меня чайником только за то, что я немного перебрал. А потом сбежала, прихватив мои деньги.

— Наверное, ты этого заслуживал.

— О, мне наплевать на деньги, но она сбежала с моим товарищем. Она всегда говорила, что он дурно на меня влияет. А он был хорошим парнем и отличным другом, я так и не встретил потом другого.

— Харпер, — сказал Хью, прижимая ладонь ко лбу, — это все равно не поможет тебе меня отговорить.

— Да, — улыбнулся Харпер. — Тогда, может быть, поможет вот это? — он указал на окно. — Смотрите, какой валит снег. Мейтланд никуда не денется в такую погоду. И нам предстоит сидеть здесь, пока не растает снег, или придется раскапывать выезд. Кстати, подумайте о своем здоровье. Вы не способны двух шагов сделать самостоятельно, как же вы надеетесь победить Мейтланда?

— Я ведь не врукопашную собираюсь с ним драться. Должен сработать эффект неожиданности. Если понадобится, приставлю к его виску пистолет. Что касается отъезда, я знаю эту местность как свои пять пальцев. Мне уже приходилось выбираться отсюда зимой.

— Я думаю, вы захотите, чтобы я пошел с вами?

Хью улыбнулся.

— Конечно, одному мне не справиться.

— Тогда придется отложить обсуждение этого вопроса до завтрашнего вечера.

— Но может оказаться слишком поздно.

— Все равно. Мне не нужен на руках инвалид.

Тут неожиданно открылась дверь и появилась Абигайл с подносом. Хью и Харпер подскочили на месте, словно нашкодившие школьники, застигнутые на месте преступления.

— Как наш пациент? — спросила Абби.

— Мне намного лучше, спасибо, — произнес Хью, недоверчиво разглядывая девушку. Что-то слишком ласково она с ним разговаривает.

Подойдя поближе, Абби втянула носом воздух.

— Что это за странный запах?

Хью и Харпер обменялись быстрыми взглядами.

— Должно быть, пахнет мазь, которой вы намазали мою рану, — сказал Хью.

— Неужели мазь пахнет виски?

Харпер резко поднялся.

— Пожалуй, мне пора, пойду взгляну на…

— Лошадей, — закончила за него Абби. — Да, понимаю.

Харпер удалился с виноватой улыбкой. А Хью, которому бежать было некуда, постарался растопить ее жестокое сердце.

— Харпер дал вам корзину с провизией из экипажа? — спросил он.

— Ах, все эти пироги с мясом, холодных цыплят, ветчину и французское шампанское? Да, конечно. Сначала я удивилась, но потом вспомнила, что вы планируете любую неожиданность. Очень жаль, что на этот раз вам не удастся воспользоваться плодами собственной предприимчивости.

— Почему же?

— Потому что вы больны. А больным надо относиться очень осторожно к тому, что они едят. И пьют. — Она сняла крышку с серебряного блюда, стоящего на подносе. — На кухне еще очень много этого чудного кушанья, так что можете себя не ограничивать.

— Что это? — Хью с отвращением глядел на водянистую массу непонятного цвета.

— Каша, — словно желая поиздеваться над Хью, Абби насмешливо протянула это слово. — На наше счастье, я обнаружила в кладовке овсянку и масло и сварила полную кастрюлю. — Она указала на небольшой стаканчик с темной жидкостью, стоявший рядом с блюдом. — А это ваше слабительное. Пациенту с подозрением на воспаление очень важно как следует прочистить желудок. Так что не забудьте его выпить.

Хью лишился дара речи.

— Вам помочь?

Глаза его свирепо сверкнули.

— Только попробуйте! Это будет последнее, что вы сделаете в своей жизни.

Абби ехидно улыбнулась.

— Я зайду через какое-то время забрать посуду, — и направилась к двери.

— Абби! — остановил ее Хью. — Пошутили, и хватит. Дайте же мне обед!

— А кто это вам сказал, что я шучу? — она развела руками. — Я ведь предупредила, что в вашем состоянии спиртное противопоказано, но вы за моей спиной сговорились с Харпером. А теперь будете отвечать за последствия, — и она вышла из комнаты.

Впрочем, вскоре Абби сдалась. Хью не сомневался, что так оно и будет. Поднос с обедом принес ему Харпер.

— Ну что, без шампанского? — не слишком удивился Хью.

— Мисс Вейл, — поведал ему Харпер, — схватила бокал с подноса, прежде чем я успел выйти из кухни, и велела передать, что придется довольствоваться чаем, пока она не посчитает вас достаточно окрепшим.

— Так в чайнике чай? — Хью с надеждой посмотрел на стоявший на подносе китайский чайник.

— Увы, — Харпер покачал головой. — На этот раз действительно чай.

Хью со вздохом принялся за куриную ножку.

 

* * *

 

У Абби болело все тело — спина, руки, ноги, — и не от работы по дому, а от уроков Харпера. В книге, которую она читала, ничего не говорилось о том, каких физических усилий требует стрельба. Абигайл всегда считала, что надо только взять пистолет, прицелиться и нажать на курок. Никто не говорил ей, что после этого онемеет вся рука от плеча до кончиков пальцев. А ведь она не смогла попасть с пятнадцати шагов даже в дверь сарая. Есть ли у нее вообще надежда научиться защищать себя?

Со стоном подняв тяжелое ведро, девушка налила воды в рукомойник. Абби никогда не думала, что на поверку окажется такой слабой. Она ведь была молодой здоровой девушкой, и все же ей хватило часа обучения стрельбе, чтобы почувствовать себя совершенно разбитой.

О, она же вырвала у Харпера обещание еще раз провести ее через эту пытку. Завтра! Пожалуй, она выжила из ума.

На самом деле Абби просто испугалась. Сильно испугалась. Эти негодяи похитили ее брата. Они подбирались к Хью. Абби не верила, что эти люди оставят ее в покое, получив нужную им книгу. Они ведь убили Жерома и Колетт. Так что помешает им избавиться точно так же от Абби и Джорджа?

Она, только она сможет им помешать, если успеет научиться стрелять.

Все было не так уж плохо. Может быть, она не смогла попасть в дверь, зато постигла азы стрелковой науки. Теперь она умела быстро и ловко зарядить пистолет. Харпер объяснил ей, что зря стрелять не стоит, ведь в ее распоряжении всего один выстрел. Не следует также подходить к противнику слишком близко, ему будет легче ее разоружить. Вот почему Харпер настаивал на том, чтобы она стреляла в дверь непременно с пятнадцати шагов. Еще Абби узнала, что пистолеты отличаются друг от друга — у одних отдача влево, у других — вправо. И поэтому очень редко попадаешь именно туда, куда целился.

«Зачем же тогда учиться стрелять? — рассердилась Абби. — Для чего, черт возьми, изобрели пистолеты, если из них невозможно попасть в цель?»

Но Харпер же попадал. Значит, и она научится.

Абигайл поменяла ведро под раковиной, намочила тряпку и вытерла деревянный стол. Услышав, как открывается дверь, Абби невольно вздрогнула, но тут же успокоилась, увидев на пороге Хью в темно-синем халате. Раненая рука была крепко прибинтована к груди. Если Хью вздумает приставать к ней, Абби не понадобится для защиты пистолет. Достаточно ткнуть его легонько в раненое плечо, и он упадет на колени. Абби не отказалась бы сейчас увидеть его на коленях.

— Я ждал, что вы подниметесь наверх, чтобы обсудить со мной то, что произошло в «Черном вепре», — сказал Хью.

— Я только что закончила уборку, — произнесла Абби. — И к тому же я была уверена, что Харпер уже все вам рассказал.

— Не думаю, что это все. Сядьте, Абби.

Она удивленно заморгала и покорно уселась на стул, выигрывая таким образом время, чтобы собраться с мыслями. Она не ожидала никаких расспросов. Во всяком случае, не так скоро.

Опершись одной рукой о стол, Хью внимательно смотрел на девушку.

— Эти люди возле гостиницы. Вы ведь знаете, кто они, не так ли, Абби?

— Я никогда не видела их раньше!

Глаза Хью сузились, он оценивающе глядел на Абигайл.

— Не надо прятаться за словами, Абби. Я знаю, что вы в беде. Вы и ваш брат.

Сердце ее учащенно забилось, но Абби постаралась ни голосом, ни взглядом не выдать волнения.

— А мне кажется, что у вас начался жар и вы бредите, Хью.

— Может быть, хватит лгать? Неужели вы не понимаете, насколько это серьезно? Харпер узнал человека на галерее. Он работает на британскую разведку.

Абби смотрела на него ничего не понимающими глазами.

— На британскую разведку? Вы хотите сказать, что он… шпион?

Хью замялся, прежде чем ответить. Не могло быть никаких сомнений — изумление Абигайл было искренним.

— Именно это я и хотел сказать.

Девушка вскочила на ноги.

— Теперь я точно знаю, что вы бредите! — воскликнула она. — Мы ведь ни с кем сейчас не воюем. Харпер, должно быть, ошибся. В любом случае — что может понадобиться шпионам от меня?

— Ну, хорошо. Допустим, вы ничего не знали о британской разведке. Но вы все равно не сказали мне всей правды, Абби. Неужели вы не понимаете: я хочу помочь вам. Но между нами не должно быть лжи и недомолвок.

Сердце ее билось так громко, что Абби слышала его стук. Она смотрела на Хью невидящим взором. Мозг ее словно парализовало — она боялась связать воедино то, что узнала. Париж, британское посольство, Джордж, шпионы.

От Хью не укрылся ее затуманенный взгляд. Мысленно обругав себя, он сделал шаг к Абигайл и здоровой рукой привлек ее к себе.

— Все в порядке, — ласково проговорил он. — Все не так уж страшно. У меня есть связи. Я позабочусь обо всем, Абби. Я никогда и никому не позволю вас обидеть.

Абби продолжала смотреть на него, ничего не понимая. Тогда Хью коснулся ее губ легким, почти целомудренным поцелуем.

— Позвольте мне защищать вас, Абби, — пробормотал он. — Я обещаю, что все будет очень хорошо.

Он снова поцеловал ее, но на этот раз совсем иначе. Рука его тихонько сжала грудь Абби. Девушка не отстранилась. По телу Хью пробежала дрожь. Он стал быстро целовать ее щеки, шею, грудь, губы его сомкнулись, найдя сосок сквозь ткань платья.

Девушка со стоном отпрянула назад.

Хью нервно провел ладонью по волосам.

— Простите, простите меня, это получилось как-то само собой. Я хотел вас утешить…

— Утешить? Наговорив мне всякой лживой ерунды? Вы просто хотели запугать меня и воспользоваться этим.

— Интересно, кто из нас бредит? Я пришел сюда с одной-единственной целью — сказать, что гарантирую вам свою защиту.

Абби пожала плечами. Тело ее было явно в конфликте с разумом. Она хотела Хью, несмотря на то, что знала: это не сулит ей ничего хорошего. С трудом овладев своими чувствами, она сделала еще шаг назад.

Но ее выбили из колеи вовсе не поцелуи Хью. Просто в какой-то момент Абби подумала, что он не остановится ни перед чем, чтобы выпытать у нее правду. Но мысли путались, одно как-то не вязалось с другим. Хью не стал бы пользоваться такими непорядочными методами. Он ведь не враг — просто сторонний наблюдатель, случайно оказавшийся вовлеченным в круговорот событий.

Ей так хотелось довериться Хью, и именно в этом была опасность. Она играла в смертельную игру и не имела права никого тащить за собой в пропасть.

Она должна найти способ убрать его со сцены.

Она заговорила, стараясь, чтобы голос ее звучал как можно холоднее:

— Так вы хотите меня защитить? Если это означает, что вы готовы повторить свое оскорбительное предложение, то можете идти к черту. Я еще не потеряла уважения к себе.

— Но я вовсе не хотел вас оскорбить. На самом деле… — Он вдруг осекся, затем продолжил после паузы: — Впрочем, неважно. Я пришел сюда поговорить с вами. Только поговорить. Но потом… — он обезоруживающе улыбнулся, — просто я не могу устоять перед вами, Абби.

Он не шутил — Абигайл видела это в его горящих желанием глазах. Почему бы не признаться, что и она чувствует то же самое? А потом Хью заключит ее в объятия, они займутся любовью и…

И тогда ей ни за что не избавиться от его общества.

— Замечательный комплимент, Хью, — сказала она. — Я польщена. Но слишком поздно. Знаете, я поняла, что никогда не буду счастлива с таким человеком, как вы.

В глазах его мелькнула ярость, но взгляд тут же стал ледяным.

— Не потрудитесь ли пояснить?

— Я утратила к вам интерес, Хью. Именно в этом я и хотела признаться.

— Вы выбрали немного странный способ это сделать.

— Вы застигли меня врасплох. Говорю это не для того, чтобы вы почувствовали себя виноватым. Просто поймите — мое решение окончательное. Не могу отрицать, что, оказавшись в ваших объятиях, я забываю обо всем. Но я никогда не была бы счастлива, согласившись на ваше предложение. И я прошу вас дать мне шанс найти в этой жизни то, что мне нужно.

— И что же это, Абби?

— Может быть, я еще встречу милого молодого человека, которого устроили бы добрые отношения, основанные на взаимном уважении, кого-то, кто хочет иметь дом и детей. Я ведь хочу именно этого, Хью.

Это была чистая правда и в то же время вопиющая ложь. Абби сделала то, что должна была сделать. Она видела по глазам Хью, что он поверил ей. В глазах его отразилась уязвленная гордость. Когда-нибудь, когда вся эта история закончится, она извинится перед Хью. Только бы все обошлось!

Подойдя к двери, Абби обернулась и добавила:

— Когда мы приедем в Ньюбери, я снова найму экипаж. Нам нечего больше сказать друг другу и нет смысла путешествовать вместе.

Хью угрюмо смотрел ей вслед, пытаясь уразуметь услышанное. Детей? Абби хочет детей? Он никогда в жизни не думал о детях.

«Какого-нибудь милого молодого человека…» Если она встретит когда-нибудь такого красавчика, Хью просто убьет его, черт возьми!

 

12

 

Ричард Мейтланд поставил на стол чашку и огляделся в поисках официанта. Пора оплатить счет и вернуться в свой номер. Обычно Мейтланд любил подольше посидеть за послеобеденным кофе. Но сегодня в «Черном вепре» было слишком много гостей, и Ричарду пришлось долго дожидаться, пока его пригласят в столовую. Когда же он наконец уселся за столик, подошедший официант сообщил, что после десяти часов они не подают обед — только сандвичи и холодные мясные закуски. И, как будто этого было мало, ему пришлось делить столик с каким-то болтливым занудой, который чуть было не вывел его из себя.

Вот и сейчас, казалось, ни один из официантов не собирается подходить к нему. Придется просидеть здесь еще минут пять-десять. Какая скука! С тех пор, как они упустили Тем-плара и его женщину, он уже сутки сидит в этой проклятой богом гостинице. Время от времени Мейтланд посылал людей посмотреть, что творится на дороге в Ньюбери. Как только стихнет непогода, они немедленно уедут отсюда, даже если придется сделать это среди ночи.

Сидящий напротив джентльмен, представившийся как мистер Джон Кромптон, продолжал сверлить его взглядом.

— Вы — шотландец! — вдруг объявил он с таким видом, словно только что выиграл партию в вист.

— Как вы догадались? — равнодушно спросил Мейтланд. Он заранее знал ответ. Пять лет он старался избавиться от акцента, чтобы речь его ничем не отличалась от речи его коллег, учившихся в модных английских университетах, но добился лишь относительного успеха.

— Когда вы подзывали официанта, — пояснил Кромптон, — вы так растягивали гласные… А если бы не это, я принял бы вас за одного из нас.

Мейтланд натянуто улыбнулся.

— Вот уж комплимент, — пробормотал он. Чертов сноб! Он что, думал, что все шотландцы краснорожие и рыжеволосые? Или что у них из ушей идет пар?

Кромптон продолжал как ни в чем не бывало:

— Это, знаете ли, мое хобби — определять по акценту национальность человека. Я-то думал, что вы из Оксфорда, пока вас не выдали ваши гласные. Но, может быть, вы обучались в Оксфорде?

— Нет, — отрезал Мейтланд, барабаня пальцами по столу.

— Тогда, значит, Кембридж?

Черт бы побрал этих англичан. Никак не могут успокоиться, не определив для каждого его место. А если для тебя не нашлось места в их иерархии, тебе не позавидуешь. Существовало всего несколько школ, в которые мечтали послать своих сыновей английские аристократы. И только два университета, которые, по их мнению, чего-то стоили. При этом они меньше всего думали об образовании. Им нужен был тот особый акцент и манеры, означавшие принадлежность к высшему обществу.

Хотя Мейтланд презирал их дурацкие условности, в его профессии акцент и образование могли спасти человека или погубить его. И он не мог позволить себе игнорировать это — пришлось приложить все усилия, чтобы как можно меньше отличаться от своих коллег. У него было единственное преимущество перед другими шотландцами — он выглядел как истинный англичанин: белокурые волосы, правильные черты лица, средний рост и ничем не примечательная фигура. Он научился одеваться как денди, копировать манеры своих коллег, перенял их привычки, их жесты, их выражения. Но Ричарду все равно недоставало их легкомысленной непринужденности. Это выдавало его куда сильнее, чем шотландский акцент.

Мейтланд был весьма честолюбив — коллеги его считали это недостатком. Но разведка была его профессией, и он намерен был в ней преуспеть. Ведь он не мог рассчитывать на отцовское состояние, после того как оставит службу. Отец его был юристом в Абердине. Его очень уважали в юридических кругах, но это не принесло адвокату Мейтланду богатства. Сыну его пришлось самому бороться за место под солнцем.

У него был талант. Мейтланд был, если уж говорить начистоту, лучшим агентом Лэнгли. Он доказывал это вновь и вновь, но в ответ его лишь били по рукам.

«Ты должен работать в связке, — поучал его Лэнгли. — У нас ведь тут не спортивные состязания. Мы не соперники, а друзья. Ты работаешь не один и должен научиться ладить со своими коллегами».

И вот в тридцать четыре года он так и не достиг высот, о которых мечтал, только лишь потому, что относился к своей работе слишком серьезно, в то время как его английские коллеги вели себя так, словно для них это было не сложнее игры в крикет.

Конечно, Ричард слегка преувеличивал, но не слишком. Лэнгли был самым ярким тому примером. Когда война с Францией закончилась, он хотел уйти на покой, чтобы наслаждаться жизнью. Честно говоря, было бы лучше, если бы полковник и вправду подал в отставку. Он уже не тот, что прежде, и давно переложил большую часть работы на своих заместителей. Кстати, пожалуй, поэтому Лэнгли и поручил именно ему, Ричарду Мейтланду, расследовать новое дело.

«Возможно, тут ничего нет, — сказал ему полковник. — И я прошу тебя быть очень осторожным, Ричард. Насколько я понял, мисс Абигайл Вейл — близкий друг Хью Темплара».

«Ничего нет». Так думали все, кроме Мейтланда. В разведке беспечность может стоить человеку жизни. И он не собирался об этом забывать.

Хью Темплар еще ответит ему за свое непрошеное вмешательство. Если бы не он, Мейтланд схватил бы женщину и сейчас уже допрашивал бы ее.

— Вы ведь тоже военный, не правда ли? — не унимался мистер Кромптон. — Я всегда могу отличить военного.

Мейтланд тяжело вздохнул и поднял глаза на пожилого джентльмена.

— Послушайте, вам не приходило в голову, что в эту игру можно играть вдвоем?

— Простите? — испуганно заморгал тот.

— Мистер Кромптон, — с очаровательной улыбкой произнес Мейтланд, — а известно ли вашей супруге, что вы путешествуете в обществе женщины, годящейся вам в дочери?

Кровь отлила от лица Кромптона.

— Не понимаю… о чем… вы говорите, — запинаясь, произнес он.

— Ну конечно, — Мейтланду наконец удалось привлечь внимание официанта. Он сделал ему знак подойти и вновь повернулся к Кромптону: — Молодая женщина у двери, которая постоянно смотрит в нашу сторону. Кто она? Служанка? Да нет, судя по одежде, надо брать чуть выше. Может, это горничная вашей жены? Или гувернантка ваших детей? И вы рассчитываете обмануть кого-то, садясь за разные столики?

Лицо Кромптона побелело еще сильнее.

— Кто вы? — хрипло спросил он.

Мейтланд зловеще улыбнулся и прошептал:

— Если я сообщу вам свое имя, мистер Кромптон, мне придется вас убить!

Расплатившись, он снова улыбнулся Кромптону, затем его молоденькой спутнице за столиком у двери и вышел из столовой. Во дворе было спокойно. Несколько конюхов играли в снежки. Снегопад прекратился. Теперь, если они немедленно тронутся в путь, им удастся застигнуть Темплара и его девицу в тот момент, когда они меньше всего этого ожидают.

Ричард посмотрел на часы. Скоро полночь. Мидлер и Ли уже должны были вернуться, если только не заблудились по дороге. Мейтланд был недоволен своими людьми. Неопытны и не слишком сообразительны. Куда катится наша разведка?

Он постоял немного, задумавшись, затем вернулся в гостиницу и поднялся в свой номер. Поворачивая в замке ключ, Мейтланд вдруг понял, что дверь уже отперта. Поставив свечу, он нащупал в кармане пистолет и быстро вошел в комнату. Хью Темплар смотрел на него, сидя за столом. Одна рука его была на перевязи, а здоровой Хью сжимал бутылку бренди.

— Эй, Мейтланд, — улыбнулся Хью. — Что это так задержало тебя? — Он поднял бутылку. — Вообще-то я искал виски, но, похоже, это единственное, что у тебя есть. Себе я уже налил. А ты выпьешь?

Держа пистолет нацеленным на Хью, Мейтланд ногой закрыл дверь и обвел глазами комнату. Больше никого не было. Спрятаться тоже было негде. Заведя одну руку за спину, он запер дверь и положил ключ в карман.

— Где Харпер? — спросил он.

— Ты забыл посмотреть под кроватью, — заметил Хью.

Мейтланд пропустил насмешку мимо ушей.

— Я не настроен шутить, Темплар, — заявил он. — Поставь бутылку на стол. Не вздумай делать резких движений.

Хью поставил бутылку и поднес к губам стакан, устраиваясь поудобнее на стуле.

— Осторожней с пистолетом. Я не вооружен, так что перестань в меня целиться. Что касается Харпера, он немного задержался. Связывает в угольном чулане твоих людей. Потом придет сюда и станет под дверью. На всякий случай. Но когда мы обо всем с тобой договоримся, он, если хочешь, присоединится к нам. Вспомним втроем старые добрые времена.

Мейтланд сделал несколько шагов и оказался возле гардероба. Упершись в него плечом, он согнул руку и поставил пистолет на сгиб локтя.

— Где мисс Вейл? — спросил он.

— В безопасном месте. Она спала, когда я ее оставил.

Мейтланд улыбнулся.

— Умеешь клеить девиц, да, Темплар?

Хью выдержал паузу, затем твердо произнес:

— Я хотел бы поговорить с Лэнгли.

— И что же ты ему скажешь? Учти, тебе не удастся заморочить нам головы и выкрутиться из этого дела.

Хью сделал большой глоток бренди.

— Так где Лэнгли?

— В Лондоне, в кругу старых друзей. Он ведь практически отошел от дел.

Хью поморщился.

— Ты поэтому так раскомандовался?

Мейтланд поправил пистолет.

— Знаешь, я могу прямо сейчас пустить тебе пулю в лоб и сказать, что защищался.

— Только не ты, Дики, — усмехнулся Хью. — Ты никогда не сделаешь ничего такого, что испортило бы твою безукоризненную репутацию. Этим мы и отличаемся друг от друга. Мне-то все равно, а вот ты положил глаз… на что? На должность Лэнгли?

— Ты признаешь, что убил Алекса Болларда?

Хью нахмурился.

— О чем, черт побери, ты говоришь?

— Боллард мертв. И не притворяйся, что не знал об этом, — тебе не удастся отвертеться.

Мейтланд продолжал что-то говорить, но Хью его не слышал. В голове его словно взорвалось что-то, и лишь через несколько минут он вновь обрел способность мыслить.

— То есть как это мертв! — вдруг прервал он Мейтлан-да на полуслове. — Я говорил с Алексом несколько дней назад. Его жена на сносях. И он вез ее к матери в Веллз. Он не может быть мертв!

— Надо отдать тебе должное, звучит весьма убедительно.

— Послушай меня, Ричард! Я не знаю, что происходит. Как ты думаешь, почему я здесь? Вовсе не ради удовольствия тебя видеть. Будь со мной откровенен, Мейтланд. Объясни, что происходит. Может быть, я смогу тебе помочь. Может, мы справимся с этим, работая вместе.

Мейтланд застыл с видом человека, стоящего на распутье. Он как бы выбирал, по какой дороге идти дальше. Наконец он убрал пистолет, подошел к столу, налил себе бренди и уселся напротив Хью.

— Мы нашли Болларда вчера в «Замке». Собственно, искали-то мы Абигайл Вейл. Он лежал с проломленным черепом на полу ее номера. Рядом валялся латунный подсвечник.

Хью снова надолго замолчал. Перед глазами его стояло лицо Алекса Болларда, в ушах звучал его голос. «Помни, что тебе всегда не везло с женщинами. Не забывай об осторожности».

— Так где же мисс Вейл? — тихо спросил Мейтланд.

Туман в голове Хью рассеялся.

— Неужели ты и вправду думаешь, что она может быть в этом замешана?

— Я практически уверен в этом. До нашей встречи я думал, что ты ее покрываешь. Может быть, относительно тебя я и ошибся.

— Ты ошибся относительно мисс Вейл, — сердито произнес Хью. — Просто кто-то постарался ее подставить. Кто вывел вас на Абигайл Вейл?

— Никто, — Мейтланд сделал большой глоток бренди. — Она сама обратилась к нам.

— Абби обратилась к вам? — Хью отказывался в это поверить.

— Представь себе. Несколько недель назад она переслала через Уайтхолл в британское посольство в Париже письмо для мистера Майкла Ловатта. Письмо это долго лежало на столе у какого-то клерка, прежде чем он вспомнил о нем и переслал по адресу. У нас есть люди, которым известно, как поступать с письмами на имя Майкла Ловатта. Они переслали письмо обратно в Лондон, но уже на мое имя. На все это потребовалось время, и мы начали действовать куда позже, чем нужно.

— «Майкл Ловатт» — один из твоих людей?

— Это кодовое имя, которое использовали мои парижские агенты, чтобы связаться со мной.

Хью ловил каждое слово Мейтланда. Необходимо было понять, во что впуталась Абби. Мейтланд рассказал, что все его люди в Париже были ликвидированы. Никто так и не понял, в чем была причина провала. Его агенты напали на какой-то след, но не успели ничего сообщить Мейтланду. Никто в министерстве иностранных дел не придал большого значения гибели его агентов, решив, что с ними просто свели счеты, несмотря на то, что война уже закончилась. Только Алекс Бол-лард проявил хоть какое-то сочувствие. Но им не за что было зацепиться… пока Абигайл Вейл не написала письмо на имя мистера Ловатта, предлагая сделку.

— Я не могу воспроизвести дословно текст ее письма. Но она не настолько глупа, чтобы прямо потребовать денег.

— Что она предложила вам?

— Мисс Вейл написала, что вернет мистеру Майклу Ловатту его «Илиаду» во французском переводе, если он поможет ей справиться с ее трудностями. Она догадывается, какую ценность имеет для мистера Ловатта эта книга, ведь это подарок его жены Колетт.

— Колетт была твоим агентом?

— Да. И она обычно передавала свои сообщения зашифрованными в книгах. В день своей смерти Колетт должна была встретиться в книжном магазине на Рю-де-Риволи с сотрудником посольства, но так и не пришла. В этой книге — разгадка тайны. Единственный шанс узнать, из-за чего же погибли мои агенты.

Хью задумчиво покачал головой.

— Послушай, Темплар, — резко произнес Мейтланд. — Колетт убили за день до того, как ты и мисс Вейл покинули Париж.

— Это ничего не доказывает.

Мейтланд невесело рассмеялся.

— Так что же способно тебя убедить?

— Абсолютно неоспоримые улики. — Хью замолчал, затем попросил Мейтланда: — Расскажи мне еще раз об убийстве Болларда.

— Я не знаю, что произошло. Я вообще не знал, что Бол-лард в «Черном вепре», пока не пошел искать мисс Вейл и не обнаружил его тело в ее номере. Я считаю, что должен заняться расследованием. Ведь это были мои люди! Я подозревал, что Лэнгли отправит кого-нибудь проследить за мной, чтобы я не наступил никому на ногу. — Еще одна кривоватая улыбка. — Знаешь, что сказал мне Лэнгли на прощание? «Действуй осторожнее, Ричард. Мисс Вейл — близкий друг Хью Темплара. Скорее всего это колоссальное недоразумение». Недоразумение! — Чем больше распалялся Мейтланд, тем явственней становился его акцент. — Какие мы стали добренькие. Лэнгли наверняка запел бы совсем по-другому, если бы погиб кто-то из его голубоглазых мальчиков.

— Смешно даже думать, что мисс Вейл могла убить Алекса Болларда. Предположим даже, что она попыталась, — Алекс был тренированным агентом и без труда справился бы с девушкой.

— Очевидно, у нее есть сообщник. Мужчина, достаточно сильный, чтобы проломить Болларду череп.

— Или все это случилось после ее отъезда.

— Тогда тело было бы теплым. А оно было холодно как лед.

Осушив стакан, Хью отставил его в сторону и попытался суммировать все, что узнал от Мейтланда. Абби, несомненно, попала в беду. Она очень сильно нервничала из-за чего-то, о чем не желала говорить. Но Абигайл, конечно, невиновна.

Мейтланд резко встал, наполнил стакан и предложил бутылку Хью, но тот покачал головой.

— Мы отставали от вас всего на пару часов, — продолжал Мейтланд. — После выезда из Бата я рассчитывал нагнать мисс Вейл на дороге. Я никак не ожидал, что и ты будешь с ней. — Он чуть наклонился вперед и впился взглядом в глаза Хью. — Так где же мисс Вейл, Темплар? Оставь меня на пять минут наедине с этой женщиной, и она выложит все.

Глаза Хью сузились.

— Разве это поможет тебе найти книгу? Ведь если Аби-гайл виновна и ты станешь запугивать ее, она просто избавится от компрометирующей ее улики.

— Теперь дело не только в книге. Она убила Болларда!

— Но я же знаю ее, — не выдержал Хью. — Она не могла никого убить.

Мейтланд только махнул в ответ рукой.

— За тебя говорит твое тело. Попробуй пошевелить мозгами. Помочь мне — в твоих интересах. С тебя ведь тоже еще не сняты все подозрения.

— Да ты просто спятил!

— Отчего же? Давай говорить на языке фактов. Факт номер один: и ты, и мисс Вейл были в Париже, когда убили моих агентов. Факт номер два: вы с мисс Вейл путешествуете вместе, и в ее номере находят остывшее тело Алекса Болларда. Факт номер три: во дворе этой самой гостиницы, когда я попросил вас сдаться, вы не отреагировали и скрылись, угрожая раздавить моих людей.

— Ты обращаешь внимание лишь на те факты, которые укладываются в твою схему. Подкину тебе еще несколько. Как видишь, на меня напали — у меня забинтована рука. Это наверняка были французские шпионы. Когда вы велели нам сдаваться и наставили на нас пистолеты, мы не знали, что подумать. Вот еще один факт — я ведь здесь и пришел сюда сам. Разве стал бы я делать это, если бы играл не на вашей стороне?

— Напали шпионы? И ты хочешь, чтобы я в это поверил?

— Они были прямо у тебя под носом. Неужели ты не только глуп, но и слеп? Предположим, книга действительно у мисс Вейл. Но зачем ей убивать Болларда? Разве не логично предположить, что она просто продала бы ему книгу? Ведь именно этого она и добивалась. Именно поэтому и написала письмо.

— Но письмо слишком долго оставалось без ответа. Я думаю, она успела продать книгу нашим врагам. Она писала, что, возможно, сделает это.

Между ними повисла неловкая пауза, затем Хью медленно произнес:

— Послушай, Мейтланд. Я уверен, что это чудовищная ошибка. Мисс Вейл действительно продает и покупает старинные книги. Это ее хобби. Мейтланд! Мейтланд! Не вздумай заснуть. Я еще не все сказал!

Громко выругавшись, Хью встал. Глаза Мейтланда были закрыты, голова безвольно откинута на спинку стула. Хью взял стакан из его пальцев и поставил на стол, затем вылил остатки бренди в таз рядом с умывальником. Проделав это, он пошарил в кармане Мейтланда и достал ключ.

Харпер ждал его за дверью.

— Ну? — спросил он.

— Сколько же снотворного ты всыпал в эту чертову бутылку? — с раздражением спросил Хью.

— Я предупреждал, что, если он выпьет полный стакан, у вас будет не больше десяти минут.

В коридоре послышались шаги.

— Давай поскорее уберемся отсюда, — сказал Хью.

Они вышли из гостиницы через парадную дверь, даже не пытаясь скрываться — разве что подняли воротники плащей и надвинули на лицо шляпы, да и то скорее чтобы защитить себя от морозного ветра. Они направились в «Лебедь» — небольшую гостиницу на другом конце Хай-стрит, где оставили своих лошадей. По дороге Хью пересказал Харперу содержание своего разговора с Мейтландом.

— И что же вы думаете делать с мисс Вейл? — спросил Харпер, когда он закончил.

— Прежде всего — увезти ее отсюда подальше. Я не доверяю Мейтланду. Он вне себя от того, что потерял своих агентов. Ему все равно, кто заплатит за это — лишь бы кто-то заплатил. Ричард уже судил Абби и признал ее виновной. Надо разобраться во всем этом, а потом отвезти мисс Вейл в Лондон и организовать ей встречу с полковником. Он хоть выслушает ее как следует.

— Хмм, — промычал в ответ Харпер.

Хью быстро взглянул на старого товарища.

— Что еще?

— Я всегда считал, что у Мейтланда есть голова на плечах. С ним трудно ладить, но он — отличный агент.

— И что же? Продолжай, не останавливайся.

— Если вы так относитесь ко всему, что я говорю, лучше мне помолчать, — обиделся Харпер.

— Ну и прекрасно, — огрызнулся Хью.

Остаток пути они проделали в напряженном молчании. Добравшись до «Лебедя», они прошли в конюшню и вывели оттуда своих лошадей.

Хью и Харпер почти сразу же свернули с большой дороги и поехали к реке Кеннет. Ехали медленно, натыкаясь в кромешной тьме на деревья. У реки деревья стали реже. Они поехали по тропинке вдоль реки. Когда тропинка чуть расширилась, Харпер пустил своего коня рядом с лошадью Хью.

— Как плечо? — поинтересовался он.

— Оно практически… — Тут лошадь чуть подала в сторону, и Хью едва подавил стон. — Оно чертовски болит, если уж тебе так необходимо знать.

Оба улыбнулись в знак примирения. Через несколько минут Хью снова заговорил, продолжая прерванный ссорой разговор:

— Ты считаешь Мейтланда хорошим агентом, но не понимаешь, что в этом деле он необъективен. Его ослепила злость. Он потерял четырех человек. Ричард подозревает Абби в убийстве Болларда и жаждет ее крови.

— Я думаю, — осторожно произнес Харпер, — в этом деле вы необъективны оба. Мейтланд ослеплен злостью, а вы — своей симпатией к мисс Вейл. Он хочет ее покарать, а вы — защитить во что бы то ни стало. Вы оба не замечаете одну очень важную вещь. Надеюсь, вы прозреете и сразу поймете, о чем я.

— Книга, — произнес Хью. — Нет, я не забыл об этом.

Тропинка снова сузилась, и Харпер поехал сзади. Хью поплотнее запахнулся в плащ, наклоняясь навстречу ветру.

Четверо агентов погибли, чтобы передать сообщение, содержавшееся в этой книге. Пять, включая Болларда. Разумеется, все дело было в книге. И обе стороны уверены, что книга у Абби.

Хью упомянул в разговоре с Мейтландом о нападении. Придя в себя, Мейтланд сообразит, что к чему. Он быстро поймет, что врагам их также не удалось пока заполучить книгу, и будет еще настойчивее охотиться за Абигайл.

Все это казалось совершенно неправдоподобным. Хью знал Абби как самого себя и, не колеблясь, доверил бы ей свою жизнь. Но так думал Хью Темплар, когда в нем говорил мужчина. Если же мыслить профессионально, ни в чем нельзя быть уверенным.

 

13

 

Хью и Харпер очень удивились, заметив свет в одном из окон на втором этаже.

— Это не спальня мисс Вейл? — с опаской спросил Харпер.

— Надеюсь, что нет.

Они выбрались из дома, когда Абби уже легла. Прежде чем уйти, Хью проверил — девушка мирно спала в своей постели. Он рассчитывал вернуться до ее пробуждения, таким образом Абби вообще не узнала бы, что они уезжали.

Том наблюдал за ними из окна с пистолетом в руке.

— Мистер Темплар, сэр, вы ли это?

— Ты должен спросить: «Кто идет?» — сердито отчитал его Харпер. — А если бы это были враги?

— В чем дело, Том? — спросил Хью. — Что случилось?

— Мисс Вейл проснулась, сэр, — виновато произнес Том. — И когда увидела, что вас нет… — Он замялся. — Ее невозможно было унять. Она непременно хотела ехать за вами. Я помнил ваш приказ. Только она не желала ничего слушать.

— Ближе к делу, Том.

— Я… мне пришлось задержать ее, сэр. Она очень, очень рассердилась. Надеюсь, я сделал все правильно. Мисс Вейл сказала, что пожалуется на меня в магистрат и меня отправят в колонии за то, что я сделал.

— Тебе пришлось задержать ее? — переспросил Хью. — Что это значит?

— Я делал все, как вы велели, мистер Темплар.

— И?

Том выпрямился и выпалил, словно рапортуя ротному командиру:

— Когда она захотела ехать за вами, я запер ее в комнате. Мисс была вне себя. Ругалась, била посуду. Я попробовал поговорить с ней через дверь. Но она так разгневалась, что я предпочел оставить ее в покое.

— Черт возьми!

— Говорил же я вам, — вмешался Харпер, — что она напоминает мне жену номер три. Пошли, Том, наш день еще не кончен. Надо заняться лошадьми. Мистер Темплар пусть разбирается с мисс Вейл, потому что если кого и надо депортировать в колонии, так это именно его. А ты только выполнял приказ.

Хью вошел в дом и направился прямиком в комнату Абби. Едва переступив порог, он остановился как вкопанный. Весь пол был усеян осколками стекла и фарфора. Оторванный полог кровати висел на одной нитке. Абби сидела на постели в ночной рубашке, низко опустив голову с растрепанными волосами.

— Абби, — тихо позвал Хью.

При звуке его голоса девушка вскинула голову. Глаза ее были красными, на щеках виднелись следы слез. Хью никогда не видел ее такой, и это было для него настоящим ударом.

Последние двадцать четыре часа Абигайл была холодна и высокомерна, всем своим видом давая понять, что лучше ему не забывать свое место. Хью и не пытался пробиться сквозь возведенную ею стену. Он сам был изумлен тем, что произошло между ними на кухне. Он ничуть не преувеличивал, когда сказал Абби, что не может перед ней устоять. Стоило ей посмотреть на него, и он потерял голову. Хью действительно пришел лишь затем, чтобы утешить ее, пообещав свое покровительство. А потом просто не смог сдержаться. Такого с ним еще не было.

Абби наговорила ему обидных, резких слов. И, наверное, он заслужил это. Но сейчас, увидев отчаяние и боль в ее мокрых от слез глазах, Хью вдруг понял, что она солгала ему вчера. Абби вовсе не утратила к нему интерес. Наоборот — девушка относилась ко всему, что было между ними, слишком серьезно и боялась, что Хью не захочет ответить ей тем же.

Как только он понял это, все вокруг изменилось, словно мир его перевернулся с ног на голову. Хью ясно осознал: для него немыслима жизнь без Абигайл, и он должен сделать все, чтобы удержать ее. Он хотел защитить Абби, сделать ее счастливой. Хотел дать ей все, о чем она мечтала. И пока бьется его сердце, никто больше не посмеет причинить ей боль.

Хью быстро подошел к кровати. Абигайл смотрела на него, словно не веря, что это он.

— Все в порядке, Абби, — произнес Хью. — Я здесь, с вами. Ничего не случилось. Неужели вы подумали, что я оставил вас? Я никогда, никогда вас не покину.

Издав тихий звук, напоминавший мяуканье котенка, Абби протянула руку и коснулась его щеки.

— Ну да, это я, дорогая, это я. Я не снюсь тебе, это действительно я.

Глаза ее снова наполнились слезами. Хью взял ее руку, застывшую на его щеке, и поцеловал, стараясь вложить в этот поцелуй всю страсть и нежность, которые испытывал.

И тут она дала ему пощечину. А в следующую секунду ее маленькие кулачки уже изо всех сил барабанили в грудь Хью. Он схватил ее за запястья, но девушка не унималась.

— Змей, червяк, крыса, шакал! — Она остановилась, чтобы перевести дух. — Вы обманули меня!

Она без умолку сыпала бранными словами, пытаясь снова ткнуть его кулачком в грудь. Хью не знал, что делать, как успокоить ее, и чувствовал себя совершенно беспомощным. Повинуясь инстинкту, он крепко сжал девушку в объятиях и принялся уговаривать, чуть покачиваясь вместе с ней:

— Все хорошо. Я здесь. Неужели ты проснулась, любовь моя, и решила, что я бросил тебя? Плохо ты меня знаешь! Ну же, успокойся, я здесь, я с тобой.

Повторяя слова любви и нежности, он тихонько гладил ее по плечам, по спине, крепче прижимая к своему возбужденному телу. Постепенно сопротивление ее ослабло, и теперь она лежала в его объятиях, словно тряпичная кукла.

Прошло довольно много времени, прежде чем Абигайл подняла голову и спросила:

— Но почему вы вернулись туда, Хью? Зачем вам это понадобилось? Ведь они чуть не убили вас! Неужели вам показалось мало?

Хью достал из кармана платок, вытер мокрые щеки Аб-би, заставил ее высморкаться.

— Вы напрасно беспокоились, Абби, — улыбаясь, сказал он.

Это вызвало новую вспышку ярости.

Хью мог бы догадаться, что безрассудные герои не в ее вкусе. Жизнь, полная опасностей, может привлекать только сумасшедшего.

— Я не хочу, чтобы вы очертя голову лезли к черту в зубы, не хочу, — повторяла Абби.

Откинув волосы со лба девушки, Хью нежно целовал ее лоб, щеки, подбородок.

— Я был в полной безопасности. Мы с Харпером вернулись в «Черный вепрь» и задали несколько вопросов одному человеку. Мы не собирались ни во что ввязываться, и все прошло спокойно.

Хью ожидал, что Абби станет расспрашивать его, что же они узнали, но девушка не проявляла любопытства. Она продолжала, не моргая, смотреть на Хью, словно боялась, что, если закроет глаза хоть на долю секунды, он просто исчезнет, испарится.

— Тебе лучше? — спросил Хью.

Абигайл кивнула.

— Тогда давай уложим тебя в постель.

Он помог ей забраться под одеяло. Плечо еще болело, но Хью словно не замечал этого. Он не замечал сейчас ничего, кроме Абби.

Абби крепко сжала пальцами ткань его плаща.

— Не уходи, — прошептала она. — Останься со мной.

Хью заговорил с ней тоном взрослого, который успокаивал обиженного ребенка:

— Я ненадолго. Смотри, ты замерзла, а огонь в камине почти потух. Надо подбросить угля. А потом я спущусь вниз за бутылкой бренди. Нам обоим не повредит глоток горячительного.

Абби кивнула, но Хью пришлось самому разжать ее пальцы.

— Не вылезай из-под одеяла, — попросил он. — Тебе надо как следует согреться.

Он накрыл Абби одеялом до подбородка, поцеловал в лоб и отошел от постели.

— Обещаешь, что все будет в порядке?

— Да, — кивнула Абби.

Подбросив угля в огонь, Хью взял свечу и отправился вниз. Он разыскал в кладовке миссис Дин бутылку бренди, которую старушка держала для медицинских целей, и вернулся к Абби. Он поднес стакан к губам Абби и заставил девушку сделать глоток. Она была как-то странно спокойна, и это немного встревожило Хью. Поставив на тумбочку у кровати пустой стакан, он опустил голову Абби на подушку.

Пока Хью собирал с пола осколки, Абби внимательно следила за ним глазами. Хью подумал было, что неплохо бы зайти к себе в комнату умыться и переодеться, но тут же отказался от этой мысли. Абби, несомненно, боится, что он исчезнет, едва она закроет глаза. Ему приятно было сознавать это, и в то же время он испытывал некоторую неловкость. Конечно, это доказывало силу чувств Абигайл, но и лишний раз напоминало, как необдуманно он поступил. Если бы Абби покинула его, не сказав ни слова, он перебил бы куда больше посуды. Хью снова подбросил в огонь угля, поправил фитили у свеч и немного привел в порядок комнату. Глаза Абби двигались за ним, словно стрелка компаса за магнитом. Только когда он, закончив, подвинул к ее постели кресло и уселся в нем поудобнее, девушка, казалось, немного успокоилась. У нее начали слипаться глаза, и наконец веки Абигайл задрожали и смежились.

Но Хью было сейчас не до сна. Есть над чем подумать. Всего час назад, на тропинке у реки, он дал себе слово, что будет действовать не как мужчина, а как агент. Но решить-то было легко, а вот следовать принятому решению куда труднее. Ему ведь требовалось допросить Абби именно сейчас, когда она была так беззащитна и уязвима. Увидев, в каком она состоянии, Хью был потрясен до глубины души.

Ничего не случится, если они поговорят по душам завтра. Но уж тогда ему придется настоять на том, чтобы Абби ответила на все его вопросы. Убийство английского агента осложнило дело.

Он долго думал об Алексе Болларде, пытаясь понять, что же произошло. Теперь ему все время вспоминались слова Алекса, которые он, кажется, совсем забыл из-за тревоги за Абби. «Теперь я никому уже не могу доверять так, как доверял тебе». Скорее всего это ничего не значило, и Алекс произнес эти слова без задней мысли, надеясь уговорить Хью вернуться в разведку. Но Хью не покидала мысль, что, возможно, согласись он помочь Алексу, тот был бы сейчас жив. Абби зашевелилась и раскрылась во сне, Хью бережно укрыл ее и подоткнул одеяло. На губах ее промелькнула улыбка, и Хью попытался представить, как она будет улыбаться утром, когда проснется в первый раз в его постели.

Интересно, где это произойдет? Только не в отеле с сомнительной репутацией, где им пришлось бы называть фальшивые имена и выходить утром через заднюю дверь. Хью понял, что такие отношения оскорбили бы достоинство Абби. Она заслуживала большего. Хью постарается сделать ее счастливой.

Женитьба. С тех пор, как он допустил для себя эту мысль, Хью задавал себе один и тот же вопрос — почему брак казался ему столь ужасным. Ведь, если подумать, в семейной жизни есть свои плюсы. Во-первых, ему будет куда спокойнее, если он получит право как-то влиять на поступки Абби. Хью все-таки будет знать, что она задумала. И Абби не сможет заявить, что это не его дело. Когда они займутся любовью, Абби не надо будет стыдиться этого, а Хью не будет чувствовать себя беспринципным негодяем.

Хью улыбнулся. Брак с Абигайл Вейл — это то, что ему нужно.

Наклонившись к Абби, он коснулся пальцем ее губ, которые тут же приоткрылись в ответ. Она была похожа на спящую красавицу, которую он может разбудить своим поцелуем. И на этот раз она не прогонит его. После потрясений сегодняшней ночи Абби была так растеряна, что он мог бы добиться от нее чего угодно.

Он провел дрожащей рукою по волосам девушки и мысленно обругал себя всеми бранными словами, которыми еще недавно его награждала Абби. Нечего сидеть тут и мечтать, глядя на луну. Ему нужно многое успеть сделать. Ведь как только изменится погода, Мейтланд немедленно кинется на поиски Абби.

Хью встал и принялся тихонько ходить по комнате. Абби не проснулась, тогда шаги его сделались смелее. Он нашел ее чемоданчик на стуле у окна, под аккуратно сложенной одеждой. Чемоданчик был заперт. Ридикюль Абби лежал на столе. Хью открыл его и осмотрел содержимое. Несколько платков, какие-то старые квитанции, флакончик духов, небольшой расшитый бисером кошелек, в котором лежали несколько монет, и пара ключей.

Хью отнюдь не было стыдно рыться в вещах Абби. Убит агент английской разведки — значит, дело серьезное. Лучший способ защитить Абби — узнать всю правду. Если бы она доверилась ему, не было бы необходимости искать разгадку самому.

Первый же ключ отпер чемоданчик. Опыт работы на разведку не прошел для Хью даром — он быстро просмотрел содержимое, оставив все на своих местах. Хью обнаружил кожаный кошелек с пятьюдесятью соверенами — многовато, если Абби собиралась жить у подруги. Отложив кошелек в сторону, Хью просунул ладонь под стопку кружевного белья. Сердце его замерло, когда он нащупал книгу, но, достав ее и прочтя название, Хью понял: это не то, что ищет Мейтланд. Он рассеянно пролистал страницы. Из книги выпал сложенный вдвое листок. Хью поднял его и развернул. Это была квитанция таможни Его Величества — квитанция на получение чемодана с книгами.

Нахмурившись, Хью присел на корточки над чемоданчиком. Он совсем забыл об эпизоде на таможне, когда Абигайл отказалась платить пошлину за купленные ею книги. Абби была просто вне себя, когда офицер арестовал ее книги. Она просила, умоляла. Но офицер не сдавался — она тоже.

Не могло быть никаких сомнений — гнев и отчаяние Абигайл были искренними. Она не ожидала такого оборота событий. И даже обрушила свой гнев на него.

Хью улыбнулся, вспомнив об этом.

Впрочем, улыбаться было нечему. Абби крепко завязла в этом деле. Возможно, она использовала эту квитанцию просто как закладку в книгу, но, может быть, и нет.

Хью положил квитанцию на ладонь, словно взвешивая, чтобы определить ее цену.

Затем он со вздохом сложил все обратно и принялся за ридикюль. Там были шаль, две пары перчаток и муфта. В муфте лежал заряженный пистолет, но Хью не нашел нигде пуль и пороха, чтобы перезарядить его после выстрела. Он покачал головой. Харпер был прав. Абби ничего не понимала в оружии. Более того, она не просчитывала наперед даже следующий ход. Ведь ридикюль во время путешествия мог оказаться в багаже, и как бы она добралась тогда до своего пистолета? Значит, он был практически бесполезен. Надо будет объяснить ей, что пистолет не носят с собой просто так. Это слишком опасно.

Хью еще долго сидел, погруженный в свои мысли, пытаясь свести воедино все, что узнал. Наконец он со вздохом покачал головой. У него не было выбора. Все дело в книге. Он должен заставить Абби отдать ее или рассказать ему, где она ее спрятала, даже если ради этого придется запугать девушку до смерти.

Уж лучше ее допросит он, чем Мейтланд.

 

14

 

Абби повернулась на бок и медленно открыла глаза. Бледный свет, проникая в окно, падал на придвинутый к кровати стул, на котором ночью сидел Хью. Свечи догорели, огонь в камине едва тлел. Снизу слышались звуки просыпающегося дома — шаги, хлопанье дверей, голоса, приглушенный смех.

Абигайл тяжело вздохнула, потом еще раз, но плакать больше не хотелось. Она выплакала все слезы вчера, когда, проснувшись, обнаружила, что Хью уехал. До этого она еще как-то держала себя в руках и не теряла надежды, повторяя себе, что, пока книга у нее, с Джорджем не может ничего случиться.

Она и предположить не могла, что несчастье может опять обрушиться на Хью.

Кто бы мог подумать, что ему придет в голову вернуться в гостиницу, чтобы выяснить, кто на него напал. Эти мерзавцы избили его. В следующий раз они могли убить его. Все это вихрем пронеслось у нее в голове, и, прежде чем бедный Том закончил свои объяснения, она превратилась в разъяренную кошку.

Потом точно так же неожиданно ярость оставила ее, и Абби погрузилась в пучину отчаяния. Она пыталась молиться, но не могла вспомнить нужные слова. Она могла думать только о Хью и о том, что не смогла уберечь его от опасности. Если бы не она, он сидел бы сейчас у камина в своем доме в Бате. Когда Хью вошел в комнату и произнес ее имя, Абби почувствовала то, что чувствует, наверное, приговоренный к смерти, когда ему сообщают, что приговор отменен. Ей хотелось коснуться Хью, прижаться к нему, просто чтобы убедиться — с ним все в порядке. Но в следующую секунду она чуть не сошла с ума, потому что поняла вдруг, что любит Хью. Она любила его всем сердцем, а он готов был превратить ее жизнь в настоящий ад!

Ей вдруг захотелось убить его. Она ненавидела Хью за все муки, через которые он заставил ее пройти. Но, как только гнев ее утих, Абби поняла, что была не права. Логика не имела к этому никакого отношения — ведь сердце влюбленной женщины не знает, что такое логика.

 

* * *

 

Она совсем было собралась встать и отбросила одеяло, когда в дверь постучали. Она крикнула, что можно войти, и на пороге появился Хью.

— Так вы не спите, — сказал он. — Что ж, отлично.

Он подошел к постели, поднял за подбородок голову Абби и поцеловал ее так, что у нее закружилась голова. Сердце ее учащенно забилось, пальцы судорожно сжали руку Хью, затем безвольно разжались. Она все еще была во власти охвативших ее чувств, когда Хью неожиданно прервал поцелуй. Взяв девушку за руки, он сказал:

— Нам надо выехать как можно скорее, Абби. Поедем верхом, так что наденьте что-нибудь подходящее и спускайтесь вниз.

Он говорил так серьезно, что Абби не на шутку встревожилась.

— Но как мы можем уехать? Ведь погода…

— Снег начал таять. Идет дождь. Часа через два дороги станут проезжими.

— Проезжими? — переспросила Абби, по-прежнемуничего не понимая. — Но почему бы тогда нам не поехать в экипаже?

Хью покачал головой.

— Это слишком рискованно. Мой экипаж легко узнать. А нам надо проскользнуть незамеченными. Мы поедем верхом, обогнем Хангерфорд и доберемся до Ньюбери, а там наймем почтовый экипаж, чтобы нас отвезли в Лондон.

— Но к чему такая секретность? Что происходит, Хью?

Он поглядел на нервно сцепленные руки Абби, затем снова на ее лицо.

— Вчера ночью я не мог сказать вам всю правду, потому что вы были слишком расстроены. — Хью выдержал паузу. — Дело в том, что власти охотятся за нами. Нас обвиняют в убийстве человека, тело которого нашли в вашем номере в гостинице «Замок».

По телу Абби пробежала дрожь.

— Тело человека? В моем номере? Но это же невозможно! А кто… кто это был?

— Алекс Боллард. Мы с ним одно время работали вместе в министерстве иностранных дел. Помните его, Абби?

Девушка медленно кивнула.

— Вы представили нас друг другу в Париже. Мы беседовали о его жене и детях. Очень приятный молодой человек.

— Не так давно он посещал меня в Бате.

— Но неужели они думают, что мы можем иметь какое-то отношение к его убийству?

— Боюсь, что да. И, что еще хуже — я знаю человека, которому поручено расследование, и я не доверяю ему. Некто Ричард Мейтланд. Он постарается сделать все, чтобы дискредитировать меня. Он считает, что вы украли принадлежащую Болларду книгу, Боллард погиб, пытаясь ее вернуть, а я, зная обо всем этом, пытаюсь защитить вас от правосудия.

Мозг ее был парализован страхом, и слова сорвались с языка прежде, чем она успела понять, что делает:

— Все должно было быть по-другому. И казалось так просто. Я отдам им книгу, и Джордж…

Абби смотрела на него большими испуганными глазами, Хью схватил ее за плечи и легонько встряхнул.

— Так вся эта поездка действительно была затеяна из-за книги?

Абигайл молчала, но ответ был написан в ее глазах.

— Так что же насчет Джорджа? — нетерпеливо переспросил Хью. — Закончите свою фразу. Вы отдадите книгу, и Джордж…

— И Джордж будет в безопасности, — почти выкрикнула Абби, когда он снова тряхнул ее за плечи.

Хью выпрямился и хмуро посмотрел на Абби.

— Так за всем этим стоит Джордж?

— Нет!

— Кто же тогда?

— Я не знаю!

— А где ваш брат?

— Не знаю.

— Спрятался где-то, не так ли? И предоставил вам расхлебывать все одной!

— Нет, все совсем не так, — с несчастным видом оправдывалась Абби.

— Тогда как? Говорите же, черт возьми!

Абби чувствовала себя так, словно стоит на краю пропасти — один неверный шаг — и все кончено. Ей требовалось время подумать, решить, что именно стоит рассказать Хью, а что — утаить. Но Хью явно не собирался ждать. Никогда еще Абби не видела его таким непримиримым.

Она облизнула губы.

— От меня требуется добыть эту книгу. Больше я ничего не знаю.

— Расскажите мне о Колетт. Где вы познакомились? Что произошло в Париже?

— Я не знаю! Я не знаю девушки с таким именем.

— Тогда ее наверняка знает Джордж. Это он велел вам написать Майклу Ловатту?

— Нет! — воскликнула Абби.

— Что в книге?

— Я не знаю!

— Но где она? Где ее спрятал Джордж?

Абигайл медленно подняла голову. Значит, Хью решил, что все это затеял Джордж! Несколько секунд она колебалась, затем выпалила:

— Книга в моем банковском сейфе на Пэлл-Мэлл.

Хью нахмурился:

— Раз она в сейфе, значит, вы должны были положить ее туда. Когда же вы сделали это, Абби?

Вопрос застиг ее врасплох, но девушка быстро нашлась:

— Когда была последний раз в Лондоне. Вы ведь помните, возвращаясь из Парижа, я останавливалась ненадолго в столице.

— Значит, Джордж передал вам книгу в Париже?

Хью наверняка помнит, что все привезенные из Парижа книги остались на таможне — ведь он сам присутствовал при осмотре.

— Нет. Он прислал мне ее в Вейл-хаус и попросил спрятать в безопасном месте. О, Хью, я никому не должна была этого рассказывать!

В ответ Хью улыбнулся и взял в ладони лицо девушки.

— Не стоит расстраиваться. Вы правильно сделали, что рассказали мне. И не переживайте по поводу того, что не оправдали доверия Джорджа. Только что вы спасли жизнь и ему, и нам обоим. Безмозглый юнец! Думаю, он ввязался во все это в Париже, а потом не смог выпутаться самостоятельно. Но это мы выясним позже. Сейчас важно добыть книгу и передать ее нужным людям.

— Но кто эти люди? О ком вы говорите?

— Служащие британской разведки. Я знаю кое-кого из них с тех пор, как работал в министерстве. Их глава… хм… мой друг. Полковник Лэнгли. Он хороший человек и не откажется нас выслушать.

— Но чем это поможет нам, если нас подозревают в убийстве?! — воскликнула Абби.

— Напавшие на меня мерзавцы скорее всего и убили Алекса Болларда. Им очень нужна эта книга. И это — еще одна причина, почему нам стоит скорее покинуть этот дом. — Хью нежно поцеловал ее в губы. — А теперь собирайтесь и спускайтесь вниз. Обсудим все подробнее, когда сумеем оторваться от преследователей.

В дверях он обернулся.

— И последний вопрос, Абби. Что вы сами собирались делать с этой книгой?

Абби смотрела ему прямо в глаза. Долой сомнения! Она сожгла за собой мосты, и отступать будет некуда.

— Я собиралась послать ее на свой адрес в Бат. Чтобы Джордж мог забрать ее.

Глаза его сверкнули.

— Неплохой план. А что дальше?

Упорству Хью можно было позавидовать. Абби всегда восхищалась его стремлением добраться во всем до самой сути. Но сейчас это было совсем ни к чему.

— Джордж сказал, что эта книга может спасти его жизнь. Это все, что мне известно.

— С Джорджем ничего не случится, — успокоил ее Хью. — Поверьте мне, Абби. Он уже вышел из игры. Теперь им нужны мы. И знайте: пока я жив, никто не посмеет вас обидеть. А теперь одевайтесь, — и Хью вышел из комнаты.

Абби с отчаянием смотрела на закрывшуюся за ним дверь, осмысливая сказанное. Затем она с тяжелым вздохом подошла к чемоданчику, открыла его и стала гадать, что же лучше надеть в дорогу.

 

* * *

 

Абби обещала себе, что, когда вся эта история закончится, она никогда больше не солжет Хью. И сделает все для того, чтобы призвать к ответу негодяев, отравивших их отношения.

Но только когда все закончится и Джордж будет в безопасности.

Абби ясно представляла себе, как она пойдет к Хью и признается ему во всем. Объяснит, что у нее не было выбора: она не могла рисковать жизнью брата, но ей было очень неприятно обманывать Хью. Ведь они имели дело с отчаянными людьми, которые не остановились бы ни перед чем. Абигайл не сомневалась, что Хью поймет ее.

Но сейчас, сейчас все было иначе. Да, ей хотелось попросить помощи у Хью, но она так и не решилась на это. Хью продолжал повторять, как важно передать книгу нужным людям. Но, по его мнению, нужными людьми были служащие британской разведки.

Однако, передав им книгу, Абби подписала бы для Джорджа смертный приговор. Она не может, ни за что не может этого сделать. Значит, она готова предать родину?

Все это было так жестоко, так несправедливо! Ведь в душе Абби была патриоткой. Нельзя ставить человека перед подобным выбором! Вот если бы они по-прежнему воевали, все было бы иначе…

Впрочем, в глубине души Абби понимала, что и тогда выбрала бы жизнь брата.

— Что с вами, Абби? О чем вы задумались?

Голос Хью вывел ее из оцепенения. Пока они ехали верхом, Хью молчал. Но сейчас, в закрытом экипаже, он вновь и вновь расспрашивал Абигайл о подробностях всей этой истории. Абби старалась, чтобы рассказ ее звучал как можно правдоподобнее, но Хью все время подлавливал ее на деталях. И с каждой новой ложью сплетенная ею паутина обмана становилась все более запутанной.

— Абби!

— Все это происходит словно не со мной, — тихо произнесла девушка. — Это похоже на дурной сон.

Хью взял ее за руку.

— Поверьте мне, скоро все благополучно завершится. Сегодня к вечеру мы уже будем в предместье Лондона. А завтра, когда мы возьмем книгу и передадим ее Лэнгли, весь этот кошмар закончится и мы будем свободны. Пусть другие выслеживают и сажают в тюрьму этих подлых убийц. Потерпите всего один день.

Он приподнял пальцем подбородок Абби и посмотрел ей в глаза.

— Не надо так казнить себя за то, что вы сказали мне правду. Вы сделали правильно, это поможет не только Джорджу, но и нам с вами. Я и раньше подозревал, что вы с братом попали в какую-то беду. И ждал, пока вы решите мне довериться. Между нами не должно быть тайн. Обещайте, что никогда больше не солжете мне, Абигайл.

— Обещаю, — прошептала девушка дрожащими губами.

— А теперь постарайтесь заснуть. У нас впереди тяжелый день. Я горжусь вами, Абби. Даже Харпер сказал, что вы — настоящий солдат, а в его устах это наивысшая похвала.

Абби улыбнулась, затем положила голову на плечо Хью и покорно закрыла глаза. Но тревожные мысли мешали ей уснуть. Кошмар продолжался. Сегодня они будут в Лондоне, а завтра Хью обнаружит, что она громоздила одну ложь на другую.

Он распланировал все до мелочей — вернее, так ему казалось. Абби будет только путаться под ногами, поэтому она останется с Томом, когда они с Харпером пойдут в банк. Книгу Хью отдаст полковнику Лэнгли, но только взамен на помилование для нее и для Джорджа. Если они сумеют доказать свою невиновность — а Хью почти что не сомневался в этом, — что ж, слава богу. Но в любом случае он будет настаивать на помиловании еще до того, как книга окажется у полковника.

Итак, завтра в банке Хью узнает правду. А когда он вернется, Абби уже не будет там, где он ее оставил. Она успеет проехать изрядное расстояние по дороге, ведущей в Дувр.

 

* * *

 

Хью откинул прядку белокурых волос, упавшую на лоб Абби. Ресницы ее дрогнули. Абби устала от бешеной гонки, которую он устроил. Они достигли предместий Лондона за невероятно короткое время, останавливаясь, только чтобы сменить лошадей и пополнить запас провизии. Они ехали с самого рассвета, но еще не добрались до места. Давно спустилась ночь, но Хью был твердо намерен ехать до тех пор, пока не покажутся огни столицы. А уж там никто не сможет их выследить.

Такая езда безумно вымотала всех, но у них просто не было другого выхода. Необходимо было добраться до Лзнгли, прежде чем Мейтланд успеет заморочить полковнику голову. Но надо было также принять меры предосторожности, чтобы не столкнуться с их врагами. Теперь, когда Хью знал, против кого играет, ярости его не было предела. Мерзавцы, убившие Алекса, были последними подонками без чести и совести и к тому же предателями. Он уже имел дело с такими людьми. Ничто не могло остановить их, кроме пули или виселицы. Абби застонала во сне.

Как он гордился этой девушкой! Она перенесла их бешеную скачку без единой жалобы, и, что гораздо важнее, Абби наконец-то сказала ему правду.

Что же касается Джорджа — дайте ему только добраться до этого юного болвана! Уж он задаст ему хорошую трепку! Наверняка в этом деле замешана женщина.

Интересно, что теперь думает о нем Абби. Она и раньше расспрашивала о его работе в министерстве иностранных дел, а теперь выяснилось, что он знаком с агентами британской разведки. Хью промямлил что-то невнятное о том, что учился кое с кем из них в Оксфорде, а с другими познакомился на службе.

Ему не хотелось говорить девушке правду. Во-первых, все они давали клятву хранить в секрете свою связь с разведкой, даже после того как оставят службу. Но дело было не только в этом. Хью Темплар, агент британской разведки, был совсем другим человеком, не тем, кого знала Абигайл Вейл. Там он был солдатом и делал много такого, что понять способен только человек, работавший в разведке. Оставив службу, Хью навсегда запер дверь, ведущую в прошлую жизнь. И он не хотел посвящать в нее Абби. Ту его жизнь очень трудно понять стороннему наблюдателю. Абигайл уважала его, и Хью готов был на все, чтобы сохранить ее уважение.

«Может быть, я встречу какого-нибудь милого молодого человека…»

Что ж, возможно, он не подходил под это определение. Прошлое его было небезупречно. Но это не имело значения. Он сумеет сделать так, чтобы Абби ничего не узнала. Когда все это закончится, он с удовольствием вернется в мир книг и археологических находок.

Откинувшись на спинку сиденья, Хью позволил себе заснуть.

 

15

 

Абби и Хью решили провести остаток ночи в небольшой гостинице в Чизвике, в стороне от дороги. Еще часа три пути — и они были бы каждый у себя дома, но Хью справедливо полагал, что Мейтланд будет искать их именно там.

Конечно, Ричард вряд ли решится арестовать Хью, зато с удовольствием задержит Абби. Хью не должен допустить, чтобы Мейтланд встретился с ней, прежде чем они переговорят с Лэнгли.

Владелец гостиницы встретил их довольно грубо, но несколько золотых соверенов быстро научили его хорошим манерам. Вскоре Хью и Абби, которые представились как мистер и миссис Уайт, проводили в небольшую, но весьма удобную комнату, а Харпер и Том отправились ночевать с конюхами.

Первым делом Хью разжег огонь в камине.

— Надо было назваться братом и сестрой, — сказал он. — Тогда нам выделили бы две комнаты.

— Нет, — возразила Абби. — Я не хочу ночевать одна, только не сегодня.

Абби нервно расхаживала по комнате, разглядывая каждую мелочь, но словно бы ничего не видя. Наконец она присела на краешек кровати. Хью подошел к ней.

— Все дело в Джордже, да? Это из-за него у вас такой взгляд?

— Какой такой?

Взгляд попавшего в ловушку животного, ожидающего появления охотника.

— Беспокойный, встревоженный, — произнес он вслух. — Но Джорджу гарантировано помилование, обещаю вам.

— Я думала совсем не об этом.

— Так о чем же?

Она думала о том, что не сможет сама спасти младшего брата — ей недоставало ума и храбрости. Абигайл захотелось рассказать Хью всю правду, переложить свою ношу на его сильные плечи, но девушка никак не могла на это решиться.

— Я думала о завтрашнем дне, — солгала она. — Ведь поездка в банк может оказаться небезопасной.

Хью присел перед ней и взял ее руки в свои.

— Я все время буду настороже. Все должно пройти как по маслу.

— Но эти люди очень опасны. Они ведь уже совершили одно убийство.

Хью встал с колен и присел рядом с ней на кровати.

— Они не знают, где мы и куда направляемся. А как только книга окажется у Лэнгли, дело закончится и мы перестанем интересовать этих мерзавцев. Им надо будет срочно спасать собственные шкуры.

— А что с ними произойдет, если их поймают?

— Эти люди — предатели, Абби. Их должны повесить.

— А я? Я теперь тоже предательница?

— Выбросьте эту мысль из головы. Вы ведь считали, что помогаете брату. Откуда вам было знать, что это дело касается британской разведки. Тут вы чисты.

Желание признаться Хью мгновенно угасло. Абби лишь молча кивнула в ответ.

— Пойду проверю, как там устроились Харпер и Том, — сказал, вставая, Хью. — Заодно принесу ваши вещи. Вам не страшно оставаться одной?

— Не беспокойтесь обо мне, Хью, — Абби всем своим видом старалась показать, что ей ни капельки не страшно. — Со мной все будет в порядке. Посижу у огня и постараюсь согреться до вашего прихода.

— Это займет всего несколько минут.

— Со мной все будет в порядке, — повторила Абби.

Но Хью не убедили ее слова. Девушка казалась ему чересчур бледной. К тому же он заметил, что Абигайл старается не смотреть ему в глаза. Впрочем, он немного успокоился, когда увидел, что Абби тихонько зевнула, прикрыв ладонью рот. Может быть, ей всего лишь необходимо выспаться.

— Заприте дверь, — попросил он. — И не открывайте никому, кроме меня.

Абби закрыла за ним дверь и снова зевнула. Она направилась было к постели, но тут взгляд ее остановился на собственном отражении в зеркале. Она с трудом узнала себя. Платье и плащ заляпаны грязью, поза выражает высшую степень отчаяния и безнадежности. Женщина в зеркале вряд ли смогла бы справиться даже с собственной тенью. Так каковы же ее шансы в схватке с отчаянными головорезами, не знающими жалости?

Ничего, она будет противостоять им, как умеет. Как возле гостиницы, когда эти негодяи напали на Хью. И, возможно, ей предстоит умереть.

Мысль эта привела Абби в ужас. Больше всего ей было жаль упущенных возможностей. Жизнь только начинала становиться ее собственной, от нее зависящей. Впрочем, умрет она или останется в живых, дружба Хью Темплара потеряна для нее навсегда. Он станет презирать ее, когда узнает, что она оказалась беспринципной особой, готовой предать свою родину. То, что наговорила ему Абби, ничто по сравнению с тем, что скажет ей он.

Абби подвинула кресло к камину, села поудобнее и стала смотреть, как лижут дерево языки пламени. Мечты ее давно превратились в пепел. И пора было с этим смириться. Она никогда не выйдет замуж. Никогда не родит детей. И никогда не узнает страстных объятий любовника.

Любовника. Она словно пробовала это слово на вкус. Еще недавно Абби казалось, будто она знает, что в этой жизни плохо, что хорошо. Но сейчас она ясно поняла, что ошибалась, и на самом деле все не так просто.

Она закрыла лицо ладонями. Что толку быть хорошей, если самой тебе от этого плохо?

 

* * *

 

Абигайл открыла дверь, Хью прошел в комнату и бросил на кровать их седельные мешки. Чемоданы и остальной багаж они оставили в доме миссис Дин — Хью настоял, что необходимо путешествовать налегке, взяв с собой только смену одежды и туалетные принадлежности.

— Вы захватили ночную рубашку, Абби?

— Честно говоря, не помню.

Он раскрыл свой мешок и достал оттуда длинную белую рубашку.

— Если забыли, можете воспользоваться моей.

— Спасибо, Хью, но лучше я лягу прямо так.

Хью перестал рыться в мешке и посмотрел на стул у кровати. Одежда Абби была аккуратно сложена на спинке, а кружевное белье — на сиденье. Пара вышитых шелковых чулок свисала почти до пола. От одного взгляда на эти чулки у Хью пересохло во рту.

Медленно, очень медленно он повернулся к Абби.

Она успела завернуться в снятое с кровати шелковое покрывало, оставив обнаженными руки и плечи. Распущенные волосы водопадом ниспадали на спину. Мерцающее пламя свечи окрашивало кожу девушки в цвет прозрачного меда. Намерения ее не вызывали сомнений. Но роли обольстительницы не соответствовала смущенная улыбка и чуть испуганный взгляд широко раскрытых серых глаз.

— Я думал… — он запнулся. — Я собирался лечь спать у камина, если вы одолжите мне одеяло и подушку.

Абби нерешительно сделала шаг в его сторону.

— Я хочу, чтобы вы спали со мной, Хью, — просто сказала она.

Горячая волна желания окатила его. Хью едва перевел дыхание, на лбу его выступили капельки пота.

— Абби, — он покачал головой. — Ведь это совсем не то, чего вы хотите. А как же ваше уважение к себе? И что скажет милый молодой человек, которого вы когда-нибудь встретите?

Надо пощадить чувства Абби. Она вряд ли представляла себе, что будет дальше, если он возьмет ее прямо здесь и прямо сейчас. Она просто была напугана и нуждалась в утешении.

О, как ему хотелось заставить Абби забыть обо всем в его страстных объятиях. Но он и сам был сейчас на пределе, как обычно перед опасным заданием. Ведь несмотря на все, что он сказал Абби, Хью прекрасно понимал, в каком они положении. Если вдуматься, они находились между двух огней, что увеличивало риск ровно вдвое. Привкус опасности всегда будил в нем первобытные инстинкты. Он словно забывал о том, что он респектабельный английский джентльмен. В такие моменты Хью чувствовал себя воином перед боем, гладиатором перед выходом на арену. Всякому солдату, побывавшему на поле брани, знакомо это чувство. Если Хью овладеет ею сейчас, тело его будет требовать быстрого и бурного удовлетворения. Абби заслуживала совсем другого — медленного и искусного посвящения в мир любви.

И все будет именно так, но только не сейчас.

Сжимая ладонями края покрывала, Абби сделала еще шаг к Хью. Голос ее дрожал.

— Какой еще милый молодой человек? Разве он существует на самом деле? О, если бы это было так, я давно бы его нашла. И что толку в самоуважении, если будущее наше так туманно. Мне нужна всего одна ночь, Хью. Это поможет мне смириться с моим жребием и не мечтать больше о несбыточном.

Как ему хотелось пообещать ей, что все ее мечты скоро сбудутся, что она встретит этого самого молодого человека, который захочет того же, чего хочет она. Еще больше ему хотелось сжать Абби в своих объятиях и доказать ей, что она — самая прекрасная, самая желанная женщина на свете. Но он знал, что не имеет на это права. Хью едва владел собой. Если он немедленно не выйдет из комнаты, то набросится на нее, забыв обо всем.

Абби набрала в легкие побольше воздуха. Отчего Хью так нерешителен? У него был такой вид, будто он хочет убежать отсюда подальше.

В другое время гордость Абби не позволила бы ей вести себя подобным образом. Но то, что происходило сейчас, было слишком важно, чтобы прислушиваться к советам гордости. Ведь после этой ночи Абби никогда уже не сможет быть вместе с Хью. И она ни за что не поверит, что он ее не хочет!

— Неужели вы собираетесь читать мне мораль, Хью? Ведь это вы первый поцеловали меня. Вы пытались меня соблазнить. Вы изменили наши отношения.

Пальцы Хью нервно теребили рубашку, которую он собирался предложить ей. Наконец он отшвырнул ненужную рубашку в сторону. Что ж, прекрасно! Теперь Абби кажется, что он отвергает ее.

Жестокая ирония состояла в том, что они как бы поменялись ролями. Но Хью почему-то не хотелось смеяться.

Шелковое покрывало постепенно сползало все ниже и ниже, и Хью было все труднее унять разыгравшееся воображение. Он едва понимал, что говорит.

— Вы правы, Абби, я действительно начал первым. Но с тех пор я понял, что это не для вас. Вы ведь не маркитантка, вы — благовоспитанная юная леди.

Абби застыла на месте, словно пронзенная острой болью.

— Вы передумали? — едва слышно прошептала она. — Вы больше… не хотите меня?

Хью сделал шаг в сторону, чтобы беспрепятственно выйти.

— Ложитесь спать, Абби.

Абби быстро сделала шаг в сторону, преграждая ему путь.

— Неужели вы ничего не поняли? — в голосе Хью слышалась горечь. — Сейчас для этого не время и не место. К тому же у меня давно не было женщины. Это неправильно, Абби. Я только напугаю вас своей неистовой страстью.

Раньше Хью никогда не упоминал при ней о своих прошлых любовных связях. Это не удивляло Абигайл — ее не слишком интересовали подобные вопросы. Она думала только о том, что происходит здесь и сейчас. Ей нужна была его близость, нужна была эта ночь любви. Она хотела остаться с воспоминаниями, а не с сожалениями о неизведанном.

— Но я не боюсь вас, Хью, — сказала она.

— И напрасно, черт побери!

Она была от него на расстоянии вытянутой руки. И вдруг ей действительно стало страшно. Абби думала, что все будет очень просто. Она предложит себя, и Хью, разумеется, овладеет ею. Отчего же вместо этого он пытается объяснить ей, что лучше отложить это до лучших времен? Он стоит перед ней, холодный и спокойный, как мраморная колонна, в то время как она сгорает от желания.

Но тут Абби заметила жилку, бьющуюся на шее Хью, и увидела, что все тело его напряжено. Но самое главное — его выдавали глаза, темные, как полночь, глаза, в которых горела безудержная страсть. Она рвалась наружу, и одному богу известно, как удавалось Хью изображать из себя ледяную статую.

— Хью, — тихо произнесла она, — ведь я сама хочу этого. Не надо играть в благородство. Только лишь одну ночь. Я прошу вас.

Хью закрыл глаза, понимая, что не в силах противостоять ее зову. Затем он услышал шелест падающего на пол шелка, и у него перехватило дыхание. Когда Хью открыл глаза, Абби стояла перед ним, прекрасная в своей наготе, а золотистое покрывало лежало у ее ног.

Хью старался смотреть только на лицо Абби, но ничего не мог с собой поделать — взгляд его жадно вбирал каждую выпуклость и впадинку ее тела. Упругие груди с розовыми сосками, стройные ноги, золотистые волосы в низу живота.

— Не стоило тебе этого делать, — процедил Хью сквозь сжатые зубы.

Он взял Абби за плечи, собираясь отодвинуть ее со своего пути. Но, едва коснувшись ее теплой шелковистой кожи, Хью тут же забыл о своих благих намерениях. Он не мог больше ни о чем думать, сейчас за него думало его тело, и это было отвратительно.

Абби обвила руками плечи Хью, прижавшись к нему всем телом. Он и так сходил с ума от желания обладать этой женщиной. Вдобавок она снова попросила его об этом своим низким грудным голосом, и Хью окончательно потерял контроль над собой. С тихим стоном он впился губами в ее губы. Один шаг — и они оказались у кровати. Хью повалил Абби на постель и сам упал рядом.

Как ему хотелось касаться ее, целовать, ласкать, пробовать на вкус ее нежную кожу, ее прекрасное тело, запускать пальцы в ее роскошные волосы. Но тело его жаждало освобождения, поцелуи становились все настойчивее, язык властно проникал в рот Абби. Хью приказал себе не торопиться. Он ласкал языком и губами ее нежно-розовые соски, которые становились в ответ твердыми и упругими. Ее округлые бедра, изящные плечи — все это возбуждало Хью. Терпеть становилось все труднее.

Абби никогда не думала, что страсть между мужчиной и женщиной может достигнуть такого накала. Все, что казалось раньше таким сложным, оказалось простым и естественным. Абби без стыда отдавалась во власть весьма откровенных ласк Хью. Для нее не существовало сейчас ничего, кроме острого наслаждения, которое дарили ей его руки и губы. Но и этого было уже недостаточно. Абби жаждала коснуться его тела, почувствовать кожей его кожу. Пальцы ее словно сами собой принялись расстегивать ворот рубашки Хью.

Единственная свеча, освещавшая комнату, догорела и погасла. Когда Хью поднялся с постели, Абби могла различить лишь его смутный силуэт. Чувства ее были обострены до предела. Она слышала, как шуршит одежда, которую снимает с себя Хью. И вот он уже снова был рядом и вдруг оказался сверху, прижимая к постели ее возбужденное тело. Хью целовал ее, и Абби чувствовала, что нечто неуловимо изменилось в нем, когда он освободился от одежды. Она ощущала ладонями упругие мускулы его спины и плеч. Абби прижалась к его возбужденной плоти и испытала неизъяснимое наслаждение, услышав, как у Хью перехватило дыхание.

Она ведь не знала, чего стоило ему сохранять контроль над собой, чтобы продлить ее удовольствие. И снова его руки и губы ласкали Абби, поднимая на вершины наслаждения. Страсть и любовь слились воедино. Ее мысли, ее душа, ее чувства — все было полно им. Хью, милый Хью!

Он не торопил ее, да Абби и не позволила бы ему сделать это. Она хотела наслаждаться каждым мгновением этой ночи, которую будет вспоминать всю оставшуюся, может быть, очень небольшую жизнь. Абигайл хотела не только насладиться страстью сама — она мечтала доставить Хью такое же наслаждение, какое дарил ей он.

«Запомни меня», — молча призывала она, гладя его спи-НУ и плечи. Вот она, вот она, правда, вот она, настоящая реальность. Все остальное не имело значения, если только Хью поймет, что она любит его. Своими робкими, неумелыми прикосновениями, предназначавшимися ему и только ему, Абби доводила его до исступления.

Встав на колени между бедрами девушки, он был готов овладеть ею.

— Прости меня, Абби, — прошептал Хью, зная, что сейчас неизбежно причинит ей боль, хотя больше всего на свете мечтает доставить удовольствие.

Он вошел в нее быстрым, резким движением, и у Абби невольно вырвался крик. Стиснув зубы, Хью на мгновение замер. Подняв голову, он увидел, что в глазах ее стоят слезы.

— Абби, — начал было Хью, но осекся, когда Абби вдруг прильнула к нему всем телом. Не переставая глядеть друг другу в глаза, они двигались медленно, понемногу ускоряя темп. Абби обвила ногами бедра Хью, следуя заданному им ритму.

Она не могла сдержать стон. Что-то было не так, неправильно. Ей казалось, что тело ее разорвется сейчас на куски. Она хотела, чтобы Хью остановился.

Но тела их словно слились воедино. Хью говорил ей ласковые слова, стараясь успокоить. Все именно так, как должно быть. Он не хочет причинять ей боль — но это неизбежно. Ведь для нее это впервые. А дальше все будет прекрасно и незабываемо. Она должна верить ему, верить, верить, верить…

Абби вдруг почувствовала, будто летит, падает куда-то. Боль исчезла, уступив место нараставшей страсти. Она не могла дышать. Она не могла думать. Хью покрывал поцелуями каждый сантиметр ее тела. Радуга вдруг взорвалась у нее перед глазами, и Абби провалилась в бесконечность.

Хью не сводил глаз с ее лица, и, когда взгляд ее затуманился, его охватил бешеный восторг, радость обладания наполняла каждую клеточку его существа. Эта женщина принадлежала ему. Он не отдаст ее никому и никогда. Тело его снова слилось с телом Абби в бешеном ритме наслаждения.

Потом они долго лежали, не разжимая объятий, прежде чем Хью перевернулся на бок и посмотрел на Абби. Глаза ее были закрыты. Он провел рукой по щеке девушки и с удивлением почувствовал, что ладонь стала влажной.

— Слезы? — удивленно спросил Хью.

Ресницы ее затрепетали, и она, не просыпаясь, тихо сказала что-то, чего Хью не смог расслышать. Он снова нежно обнял засыпающую Абби.

Хью долго думал, что означают слезы Абигайл. Ведь она отдалась ему без сомнений и сожалений. Но теперь, когда все уже произошло, она, возможно, пожалела о случившемся.

Он попытался разбудить Абби. Когда глаза ее раскрылись, Хью произнес:

— Нам нужно о многом поговорить. Неужели ты не понимаешь: все это только начало наших отношений.

— Понимаю, — послушно кивнула Абби и свернулась рядом с ним калачиком. Она явно ничего не слышала из сказанного Хью. Он откинул назад волосы девушки и поцеловал ее в лоб. Может быть, так оно и лучше. Ведь Хью хотел сделать ей предложение совсем в другой обстановке. Абби получит все, о чем мечтала, и он хотел сообщить ей об этом как можно торжественнее.

Хью поцеловал спящую девушку в губы.

— Возможно, я даже встану на одно колено, — шутливо произнес он. — Но не надейся, что я буду униженно умолять тебя отдать мне свою руку и сердце Это уж слишком.

Абби беспокойно зашевелилась во сне.

— Я люблю тебя, Хью, — прошептала она.

Никто никогда не говорил ему этих слов. В устах Абби это были самые чудесные, самые желанные слова на свете.

Ему нечего было ответить. Он знал только одно: отныне эта женщина — главное в его жизни.

Хью лег рядом и положил голову мирно спящей Абби себе на плечо.

 

16

 

Хью проснулся с первым лучом солнца, оделся, зажег свечу и невольно замер, засмотревшись на Абби. Он всегда хотел увидеть, как она будет выглядеть утром после ночи любви. И вот перед ним был ответ на его вопрос. Спящая красавица улыбалась во сне. Что ей снилось?

Хью не мог устоять — наклонившись к девушке, он разбудил ее поцелуем.

Абби проснулась и резко села на постели.

— Что такое? Что случилось?

— Ничего, — успокоил ее Хью. — Все просто замечательно. Я просто хотел поговорить с тобой, — он снова поцеловал ее соблазнительные влажные губы. — Вчера у нас не было на это времени.

— Нам уже пора ехать? — спросила Абби.

— Только не тебе. Ты останешься под защитой Тома, пока мы с Харпером съездим в банк за книгой. Мне нужна записка с твоей подписью, подтверждающая, что я имею право открыть сейф.

— В банк? — переспросила Абигайл.

— Ну да. Ведь ты же сказала, что книга там.

— Я… да, конечно.

Память окончательно вернулась к Абби. Ведь Хью и раньше уже говорил, что ей лучше оставаться в укрытии, пока он не получит книгу и не выторгует в обмен на нее помилование для нее и для Джорджа. Абби нельзя прятаться у друзей или родственников или даже в доме Хью — ведь именно там ее скорее всего будут искать. Поэтому лучше ей остаться здесь. А как только Хью договорится с Лэнгли и Абби не будет угрожать преследование властей, он вернется за ней.

Все правильно, только ее здесь уже не будет.

— Лэнгли наверняка захочет допросить тебя лично, — предупредил Хью. — Но я буду рядом, так что бояться нечего.

Сердце ее разрывалось. Как нежен его голос. Как все это мучительно.

— Сейчас дам тебе ключ от сейфа, — быстро произнесла Абби.

Она написала записку, выслушала указания Хью по поводу того, что ей надлежит делать в его отсутствие. Потом пришел Харпер, и они с Хью не успели проститься наедине.

Не обращая внимания на присутствие Харпера, Хью крепко сжал девушку в объятиях и поцеловал в губы.

— Не надо грустить, — сказал он. — Я знаю, что делаю. Просто наберись терпения.

— Хью! — вдруг воскликнула она, когда он открыл дверь.

— Что такое, Абби?

Взгляд ее говорил яснее всяких слов.

— Я люблю тебя, Хью.

Улыбка чуть тронула его губы.

— Мы поговорим об этом, когда я вернусь за тобой. Когда все закончится и можно будет подумать о себе. Хорошо?

Девушка кивнула.

— И помни, что я сказал тебе. Никуда не выходи без Тома.

Абби заперла дверь и присела на краешек кровати, тупо глядя прямо перед собой. Все к лучшему. Гораздо легче будет справиться с Томом, чем с Хью и Харпером.

Не загадывай далеко вперед, приказала себе Абби. Думай только о следующем шаге.

Она долго сидела так, прежде чем пришла в себя и обрела ясность мысли. Оставалось только придумать, как избавиться от Тома, чтобы отправиться в Дувр за злополучной книгой.

 

* * *

 

Хью, ничего не понимая, смотрел на разложенные на столе вещи, которые он достал из сейфа Абби. Письма, юридические документы, концертные программки и зарисовки тех мест, где ей довелось побывать, разные другие мелочи, но ни одной — ни одной — книги. Хью ощупал сейф дюйм за дюймом, не желая верить своим глазам, но нигде не нашел секретного отделения.

Харпер смотрел на обескураженное лицо Хью, переминаясь с ноги на ногу. Он достаточно хорошо знал Хью Темпла-ра, чтобы угадать за маской безразличия нарастающий гнев. Харпер понимал, что мисс Вейл скоро небо покажется с овчинку. Но сам он не готов был поверить в ее виновность. Несмотря на предубеждение против женского пола, Харпер проникся уважением к этой юной леди. Мисс Вейл была дерзкой и смелой, и за последние дни они стали одной командой. Значит, девушка заслуживала, чтобы ей дали возможность объясниться.

Но, конечно же, для мистера Темплара все выглядело по-другому. Он ведь не смотрел на мисс Вейл как на отважного маленького солдата. Он видел в ней женщину, свою женщину, а такие вещи всегда лишают мужчину разума.

Тщательно взвешивая каждое слово, Харпер медленно произнес:

— Может, ее брат наврал ей и спрятал книгу где-то в другом месте? Может, мисс Вейл что-то не поняла? Или книга в другом сейфе, в другом банке?

— Она прекрасно все поняла, — Хью вдруг резко выпрямился, затем смахнул со стола все бумаги Абби и прижался лбом к решетке полуподвального окошка.

Последовала долгая пауза, затем Харпер произнес:

— Но все это не имеет никакого смысла. Мисс Вейл не могла не понимать, что обман ее непременно раскроется, причем очень скоро. Так чего же она хотела?

— Денег! — с горечью произнес Хью. — Боже мой, кто способен понять женское вероломство?

— Так вы думаете, что мисс Вейл готова продать книгу нашим врагам? — с недоверием переспросил Харпер.

— Не ради себя — ради брата. Ведь Джордж младший сын, он не наследует состояние. Он наверняка сделал это ради денег и каким-то образом умудрился вовлечь Абигайл в свою дьявольскую игру.

— Но она должна понимать, что это не сойдет ей с рук. Рано или поздно мы поймаем их обоих, и тогда никакие деньги не помогут.

— Наверное, она считает, что, как только избавится от книги, против нее не будет никаких доказательств.

— Это не похоже на мисс Вейл.

Голос Хью был холоднее льда:

— Вряд ли ты можешь считать себя специалистом в женской психологии, Харпер. Особенно когда речь идет о мисс Вейл. А теперь приготовь лошадей. Я присоединюсь к тебе через несколько минут. И будь осторожен. Вполне возможно, что это ловушка.

— Ловушка? Так вы думаете, что мисс Вейл могла подстроить для нас ловушку?

— Отчего бы и нет? Похоже, она на многое способна.

Харпер бросил на него взгляд, от которого смутился бы сфинкс, но Хью не обратил на него внимания. Харпер постучал в дверь, вызывая клерка с ключом, и вышел.

Как только клерк запер его одного внутри, Хью заставил себя отвернуться от окна. Он глубоко вздохнул, пытаясь хоть немного успокоиться. Ему хотелось что-нибудь разбить, свалить на пол сейф и долго-долго пинать его ногами. Но он всего лишь собрал разбросанные по полу бумаги, сложил их в железный ящик и запер его ключом, который дала ему утром Абби.

«Я люблю тебя, — сказала она на прощанье. — Я люблю тебя, Хью». Теперь ему стыдно было даже вспомнить, что он почувствовал. Всю дорогу до банка Хью вспоминал в мельчайших деталях прошедшую ночь и давал себе клятвы сделать все, чтобы оказаться достойным такой необыкновенной женщины, как Абигайл Вейл. Она ничего не просила у него. Она отдала ему себя без сомнений и колебаний.

Господи, помоги ему, он даже представлял, какой чудесной будет их жизнь, когда они поженятся. Абби не составит труда жить его интересами — ведь интересы у них общие. Они будут вместе ездить на раскопки, а когда родятся дети, они и им постараются привить любовь к древней истории. А по ночам, в постели, они будут наслаждаться страстью, слаще которой нет ничего на свете.

Наверное, он сошел с ума! Эта женщина лгала ему от первого до последнего слова! И даже страсть ее тоже была ложью. Теперь Хью оставалось только удивляться собственной слепоте. Как он мог поверить, что Абби ни с того ни с сего решила его соблазнить? И уж тем более не стоило верить ее последним словам. Она просто хотела усыпить его бдительность, чтобы без помех взять книгу и распорядиться ею по своему усмотрению.

И он, как дурак, дал ей такую замечательную возможность ускользнуть. Конечно, она не будет ждать его возвращения с пустыми руками. Теперь игра ее закончена.

Том наверняка не сможет ей противостоять. Что ж, все к лучшему. Теперь Хью точно знал, где на самом деле спрятана книга.

Ему было мучительно больно сознавать, что Абигайл обманула его. Ведь он уже однажды прошел через все это со своей первой женой. И почему он убедил себя, что Абби совсем другая? Уж кому-кому, а ему-то следовало знать, на что способна женщина. Однако боль от предательства Абби была куда сильнее того, что он испытывал когда-то.

С самого начала все говорило не в ее пользу, но Хью предпочел не замечать очевидного. Алекс Боллард попытался предупредить его — и вот Алекс мертв. Может быть, не Абби нанесла смертельный удар, но это сделали ее сообщники. Он и сам чуть было не лишился жизни, но даже после этого продолжал верить Абби. Она солгала про подругу в Хемпстеде, солгала про брата и про то, что не знает напавших на него людей. Но самой главной и самой ужасной ложью была вчерашняя ночь.

Ему следовало бы передать Абигайл в руки Лэнгли и уйти, не оглядываясь. Его останавливало только одно: за измену родине полагалась смертная казнь. Хью не готов был зайти так далеко. Но это вовсе не означало, что Абби все сойдет с рук. Он преподаст мисс Абигайл Вейл урок, который она запомнит до конца жизни.

Харпер ждал его с лошадьми перед дверью банка.

— И что же мы теперь будем делать? — спросил он, едва взглянув на Хью.

— Прежде всего договоримся с Лэнгли, — ответил Хью, когда они оба вскочили в седло.

— Но ведь у вас нет книги.

— Нет, — согласился Хью. — Но я знаю, где ее найти.

— Откуда же вам это знать?

— В Эндикоте я обыскал багаж мисс Вейл и нашел среди вещей квитанцию на книги, арестованные на дуврской таможне. Я подумал тогда, что это ключ к загадке, но эта женщина опутала меня своей ложью, и я забыл о квитанции.

— Понимаю, — буркнул себе под нос Харпер. — Итак, мы повидаемся с Лэнгли, а что потом?

— Потом, — сказал Хью, — мы отправимся в Дувр и подождем, пока мисс Вейл появится там, чтобы забрать книгу.

— А что, если она не появится?

— Появится! — отрезал Хью, направляя коня в сторону Уайтхолла.

Тихо выругавшись себе под нос, Харпер поехал за ним.

Штаб-квартира полковника Лэнгли находилась в Хорз-Гардз, в пяти минутах езды от Пэлл-Мэлл. Харпер снова остался присматривать за лошадьми, а Хью зашел внутрь.

Когда он вошел в кабинет, полковник стоял у окна и задумчиво смотрел на плац. Он обернулся. Улыбка появилась на его губах, когда Лэнгли узнал в вошедшем Хью Темплара.

— Я не сомневался, — сказал он, — что страшные истории, которые рассказывали мне про тебя последнее время, сильно преувеличены. Как поживаешь, Хью? — обойдя вокруг стола, полковник пожал его руку. Только тут Хью заметил, что у полковника уже есть один посетитель. Ричард Мейтланд, сидящий в кресле у камина, выглядел так, словно скакал всю ночь, чтобы добраться сюда первым.

Не обращая внимания на Мейтланда, Хью энергично пожал руку полковника. Лэнгли больше походил не на шефа разведки, а на рассеянного профессора. Пожилой джентльмен высокого роста, чуть сутулый, хромой на одну ногу. Хромота эта, как ни странно, была заработана не на поле боя, а во время археологических раскопок. Лэнгли обследовал руины римских поселений в своих владениях и провалился в старинный погреб, о существовании которого успел забыть. Как и Хью, полковник забывал обо всем, если речь шла о древнеримских развалинах.

— Я рад убедиться, полковник, что слухи о вашем уходе в отставку также сильно преувеличены, — улыбнулся Хью.

Мейтланд встал с кресла и сухо кивнул Хью.

— Вовсе нет, — поспешил разочаровать Хью полковник Лэнгли. — Война закончена. Я не становлюсь год от года моложе. Пора мне на покой.

Он подошел к столику, на котором стояли несколько графинов, налил в стакан виски, протянул его Хью и указал ему на стул.

— На покой, сэр? — переспросил, усаживаясь, Хью. — Что-то не похоже на вас.

Он специально болтал на общие темы, зная, что это раздражает Мейтланда. Тот всегда был нацелен на дело, которым занимался, и только на дело.

— Конечно, ты прав, — Лэнгли уселся за стол. — Я — старый жеребец, но во мне еще есть норов. Но, видишь ли, миссис Лэнгли решила, что пора мне проводить больше времени с ней и с дочерью.

Хью рассказал, как встретил в Мальборо миссис Лэнгли и Генриетту, Лэнгли пошутил в ответ по поводу того, сколько стоит представить свету свое единственное чадо.

Терпению Мейтланда наступил конец. Дождавшись паузы в разговоре, он сказал:

— Полковник, позвольте напомнить вам, что этот человек преступил закон. Не следует ли нам…

— Да, да, Ричард, я как раз подхожу к самому главному. Видишь ли, Хью, я не могу уйти в отставку, пока не закончу это дело. — Улыбка вдруг исчезла с его лица, глаза сделались колючими и холодными. Впрочем, за долгие годы совместной работы Хью привык к таким переменам в настроении шефа. — Итак, убеди меня в том, что я не должен немедленно отправить тебя в Ньюгейт как предателя.

— У меня есть нужная вам книга, и я хотел бы с вами договориться, — без предисловий выпалил Хью.

— Книга у тебя? — Лэнгли откинулся на спинку стула и удивленно посмотрел на Хью.

Тот, не моргая, выдержал его взгляд.

— Я знаю, где она спрятана.

Мейтланд снова вскочил со своего места.

— Что я говорил вам, полковник? Он по уши завяз в этом деле!

Лэнгли не сводил взгляд с Хью.

— Сядь, Ричард, — велел он, — и давай дослушаем его до конца.

Хью рассказал о визите Болларда, о том, как Алекс пытался снова завербовать его, подчеркнул, что Абби ввязалась во все это, чтобы помочь своему брату. Хью намеренно создал у Лэнгли впечатление, что Абби и Джордж — невинные ягнята, которые недооценили последствий своих поступков и попали в прескверную историю.

— Сейчас мисс Вейл на пути в Дувр. Она собирается забрать на таможне книгу и передать ее брату. Если мы будем действовать быстро, то успеем ее перехватить.

В наступившей тишине Лэнгли внимательно изучал лицо Хью.

— И ты настаиваешь на помиловании для этой девицы?

— Не только для нее, но и для ее брата. Как я уже сказал, они — парочка юных глупцов, которые не понимают, во что их угораздило ввязаться. Они не представляют ни малейшей угрозы национальной безопасности. Во всяком случае, после того, как я передам вам книгу, эти двое выйдут из игры. Так что решайте — нужна вам эта книга?

Брови Лэнгли медленно поползли вверх.

— А что, если я не соглашусь на твои условия, Хью? Ты действительно допустишь, чтобы эта книга попала в руки наших врагов?

— Мне придется подумать над этим, — спокойно ответил Хью. — А время работает не на нас.

— Так вот оно что. — Полковник обратился к Мейтлан-ду, не сводя глаз с Хью: — Ричард, а что посоветуешь мне ты?

— Нам нужна книга, — с неохотой процедил сквозь зубы Мейтланд.

— Тогда решено, — улыбнулся полковник. — Считай, что мы договорились, Хью, но только вовсе не из-за твоих пустых угроз. Итак, мы получаем книгу и эту девчонку — что дальше?

— Дальше на ваше усмотрение, сэр. Я понимаю, что вы должны допросить ее, и не прошу вас быть к ней снисходительным.

— Понимаю, — с сочувствием произнес Лэнгли.

Конечно, полковник все понял. И Мейтланд наверняка тоже. Даже слепой увидел бы, что эта мерзавка обманула его, продолжала обманывать несколько дней подряд, иначе ему не пришлось бы сейчас ее ловить. Ведь если бы Абигайл призналась ему во всем, он сам сейчас ехал бы в Дувр.

Лэнгли взял со стола какие-то бумаги.

— Мне надо встретиться с министром, прежде чем он отправится на доклад к премьеру, так что прошу меня извинить. Ричард, привези сюда книгу и девушку. И не стоит меня дожидаться. Кроме пыток — надеюсь, Хью, ты не разучился понимать шутки, — разрешаю тебе делать с ней все, что угодно. Ее не помешает как следует напугать.

Лэнгли поднялся, Хью и Мейтланд последовали его примеру.

— Но что такого в этой книге, сэр? — спросил Хью. — Почему вам так важно ее получить? Лэнгли покачал в ответ головой.

— До вчерашнего дня я считал эту книгу почти что бесполезной. Но последние события доказали, что я не прав.

— Но если вы считали, что это не важно, то зачем послали в Бат Алекса?

— А я и не посылал его. Он сказал мне, что должен отвезти беременную жену к ее матери. Солгал, как я теперь понимаю. Должно быть, он знал о книге — иначе как объяснить, что его нашли мертвым в номере мисс Вейл. Я думаю, ее письмо попало к нему в руки, прежде чем легло на стол Мейтланда.

— Но разве он не рассказал бы вам об этом, сэр?

— Думаю, Алекс собирался молчать об этом деле, пока не соберет все необходимые факты.

— Вполне возможно, что Боллард затеял что-то нехорошее, — вставил Мейтланд. — Может, они с Абигайл Вейл были заодно, а потом поссорились.

— Уж не намекаешь ли ты на то, что Алекс был предателем?

— Конечно, нет, — ответил за Мейтланда Лэнгли. — Но ему не следовало работать в одиночку. Я учил его совсем не этому.

Лэнгли вышел из кабинета, и Хью показалось, что он сутулится чуть больше обычного. Хью знал, что полковнику предстоит нелегкий разговор с министром. Он хотел бы взять на себя часть вины, но это было невозможно — начальнику всегда приходится отвечать за ошибки подчиненных. Когда они остались одни, Мейтланд сказал:

— Не знаю, как ты, а я лучше бы дал себя высечь, чем видеть нашего полковника в таком состоянии.

— Мы оба запутали это дело, не так ли?

— Ну, тебе-то беспокоиться не о чем — ты ведь уже не служишь в разведке.

— Да, — растерянно кивнул Хью. — Так что же, по-твоему, в этой книге, Мейтланд?

Глаза Ричарда буквально впились в лицо Хью.

— Надеюсь, книга поможет нам узнать, кто убил моих агентов в Париже. Предупреждаю тебя, Темплар, если мисс Вейл имеет к этому какое-то отношение, ей не поможет помилование Лэнгли — я найду способ заставить ее заплатить за свои преступления.

— Тебе что — не нужна эта книга? — убийственно вежливым тоном спросил Хью.

— Нужна, — с неохотой ответил Мейтланд.

— Тогда давай действовать так, как предложил я. Согласен?

Мейтланд угрюмо кивнул.

Они молча спустились по лестнице и вышли из здания.

 

* * *

 

День был в разгаре, когда наемный экипаж Абби въехал на окраину Дувра. На востоке, на вершине скалы, возвышался замок, а под ним к склонам лепились крестьянские домишки. Хью как-то рассказывал ей, что эта темная угрюмая крепость была рубежом обороны не только для Кента, но и для всей Англии. Разговор этот состоялся давным-давно, когда Хью еще был ее другом.

Абби тогда ужасно разозлилась — она только что вышла из таможни, где ей объявили, какую непомерную пошлину надлежит заплатить за привезенные из Парижа книги. Хью пытался отвлечь ее прогулкой в этот самый замок, на территории которого находилась древнеримская крепость. Как хорошо им было вместе!

Абигайл гнала от себя грустные мысли. Ведь впервые за все время этой ужасной поездки ей улыбнулась удача. Абигайл легко справилась с Томом. Она притворилась, что у нее разболелся зуб, и послала молодого человека за доктором. А сама ускользнула, пока он отсутствовал.

Хью наверняка уже знает, что она лгала ему все это время. Боже, что они о ней подумают?

Впрочем, это было неважно. Единственное, что сейчас важно, — это спасти Джорджа.

Когда Абби выезжала из Бата, все казалось просто. Она обменяет книгу на свободу Джорджа. Но дело обернулось настоящим кошмаром. Сначала эта непредвиденная задержка из-за ужасной погоды. А теперь ее еще подозревают в убийстве, значит, придется скрываться от властей. И, самое ужасное, ее считают предательницей. Ее будут искать везде — в Вейл-хаус в Лондоне, у друзей по всей Англии.

Ничего, попытаемся сосредоточиться на главном. Книга. Книга — ключ ко всему, единственное средство спасти Джорджа.

 

* * *

 

На этот раз Абигайл зашла в здание таможни с покорной обреченностью на лице. Она взяла с собой одного из лакеев, чтобы он помог ей нести чемодан с книгами, когда она уплатит пошлину. Только что прибыл паром из Франции, и Абби чувствовала себя белой вороной среди пассажиров, открывавших чемоданы для досмотра. Она постаралась говорить как можно меньше. Деньги Абби перекочевали в сейф таможенника, и ей было позволено забрать свой багаж.

Лакей поставил потрепанный чемодан на стол, указанный таможенником. Абби расстегнула кожаные ремни и раскрыла чемодан. «Илиада» Гомера — изящный томик в зеленом кожаном переплете — лежала на самом верху. Абби сжала ее в руках с таким чувством, словно прикоснулась к Священному Граалю. К глазам подступили слезы, она боялась произнести хоть слово, чтобы не разрыдаться.

Когда Абби смогла наконец перевести дыхание и руки ее перестали дрожать, она открыла книгу. На титульном листе, как и говорила Оливия, стояла дарственная надпись мистеру Ловатту от его жены Колетт. Абби долго изучала эту надпись, прежде чем перевернуть страницу. На первый взгляд перед ней была книга какого-нибудь школьника или студента, изучавшего классическую литературу. Поля были испещрены карандашными пометками. Однако, читая эти пометки, Абби ничего не поняла, хотя неплохо знала французский. Шифр, догадалась девушка, и сердце ее тоскливо заныло.

Впрочем, сейчас у нее не было времени изучать книгу. Не могло быть никаких сомнений — именно за этой книгой охотились все, кто преследовал Абби, именно от этого зеленого томика зависела жизнь Джорджа. Оглянувшись, чтобы убедиться, что никто за ней не следит, она быстро сунула книгу в свой ридикюль и сделала вид, что осматривает остальные издания. Абби закрыла чемодан, застегнула ремни и знаком показала лакею, что пора отправляться.

На улице шел дождь. Абби, опустив голову, заторопилась к ожидавшему ее экипажу. До него оставалось несколько ярдов, но вдруг девушка остановилась как вкопанная. Рядом с экипажем стоял не кучер с почтовой станции, а Харпер собственной персоной.

Глядя в глаза Абби, он сокрушенно покачал головой:

— Ах, мисс Вейл… И зачем вы это сделали?

Словно загнанный зверь, она повернулась лицом к опасности, ожидавшей ее за спиной. Вот и Хью — она почувствовала его присутствие раньше, чем увидела. И еще какой-то незнакомый мужчина. Абигайл смотрела на Хью, словно пораженная громом.

Он протянул руку и произнес голосом, показавшимся ей чужим:

— Дайте мне книгу, Абби. Я знаю, что она у вас в ридикюле. Я видел, как вы положили ее туда.

Абби прижала ридикюль к груди. Она буквально впилась глазами в лицо Хью, словно никак не могла увидеть то, что хотела. Абби сделала шаг назад, затем еще один, и тут она наконец обрела голос:

— Так вы не в Чизвике, — тихо сказала она.

— Как видите, нет, — сухо ответил Хью.

— Но откуда вы могли узнать, откуда… Вы следили за мной?

— Нет. Но я всегда уделял повышенное внимание деталям. Так дайте же сюда книгу.

— Или отдайте ее мне, мисс Вейл, — Абби вздрогнула, когда руки Харпера сжали ее плечи, но она была слишком потрясена случившимся, чтобы сопротивляться.

Хью схватил ридикюль девушки. На секунду он застыл неподвижно, охваченный внезапными сомнениями. Ведь это была Абби, его Абби. Не могла она никого предать и тем более убить!

Но она лгала ему! Лгала все время!

Хью выхватил сумочку из рук девушки и нашел внутри книгу.

— Это то, что тебе нужно, Мейтланд? — спросил он своего спутника.

Абби вздрогнула, когда он отдал книгу стоявшему рядом мужчине. Но при звуке его имени мозг ее лихорадочно заработал. Ричард Мейтланд. Хью говорил, что это — их враг, что он охотится за ними.

— Да, это та самая книга, — кивнул Мейтланд, засовывая книгу в карман.

Абби протянула было руку к Хью, но холодность его вселяла ужас.

— Ах, Хью! — воскликнула Абигайл. — Если бы только вы позволили мне объясниться!

— Вы можете объяснить все мистеру Мейтланду, — равнодушно ответил Хью. — Он выслушает вас. А с меня, пожалуй, хватит. — Он принялся натягивать перчатки. — Один совет, Абби. Ложь не поможет вам на этот раз. Ваш единственный шанс — рассказать все, что вам известно.

Взгляд Хью вызвал в душе ее бурю эмоций — чувство вины, отчаяние и леденящий душу страх.

— Пожалуйста, — дрожащим голосом произнесла Абби. — Пожалуйста, Хью, помогите мне…

Но Хью лишь посмотрел через плечо на ожидавшего его указаний Харпера.

— Все кончено. Нам пора.

Харпер отпустил ее, и Абби безвольно, словно тряпичная кукла, привалилась к стенке экипажа. Она не замечала ничего вокруг. Дождь лил все сильнее, и девушка промокла насквозь, но и это не могло вывести ее из оцепенения. Она как сквозь сон смотрела на бегущих под крышу пешеходов, на солдат в красных мундирах, на говорившего ей что-то Мейтланда и появившийся непонятно откуда экипаж с зарешеченными окнами. Абби не могла отвести глаз от двух удалявшихся по улице фигур. Харпер оглянулся один раз, но Хью лишь прибавил шагу.

 

17

 

— Они расшифровали сообщение.

Мейтланд молча взял листок бумаги, пробежал его глазами и удивленно посмотрел через стол на полковника Лэнгли.

— Немо работает в Англии? Это невозможно!

— Почему же?

— Потому что Немо мертв. Я видел собственными глазами его тело.

— Где и когда это было?

— Я писал об этом в своем рапорте.

— Напомни.

— В подвале замка Фонтенбло, сразу после того, как Наполеона отправили в ссылку. Немо покончил с собой, чтобы не попасть в руки врагов. Вы ведь знаете — его собственные агенты ненавидели его еще сильнее, чем наши люди.

— О да, я прекрасно помню этого негодяя.

Он был скорее не человеком, а легендой, этот загадочный агент, который, по их данным, добрался до вершин успеха, убивая без разбора не только врагов, но и своих собственных коллег. Он был лучшим агентом Наполеона, его наемным убийцей. Никто не знал его настоящего имени или откуда он родом. Известно было только, что он бегло разговаривает на нескольких языках и большой мастер камуфляжа.

— Вполне возможно, — сказал Лэнгли Мейтланду, — что слуги Наполеона солгали при опознании.

Мейтланд на секунду задумался, покачал головой и прочитал остаток зашифрованного сообщения. Оно не слишком проясняло ситуацию. Но, по крайней мере, теперь у него был список имен вражеских агентов. Немо переправил в Англию группу шпионов, чтобы обеспечить себе прикрытие при проведении крупной операции.

— Здесь нет ни имени мисс Вейл, ни имени ее брата, — сказал Лэнгли. — И также здесь нет… — он наклонился к Мейтланду, чтобы подчеркнуть последние слова, —…имени Алекса Болларда. Так что твоя теория, будто Алекс и Аби-гайл Вейл работали вместе, летит ко всем чертям.

— Но их могли завербовать позже, после того как было зашифровано и отправлено это сообщение.

— Я отказываюсь верить в то, что Алекс мог стать предателем. Готов спорить, он просто напал на чей-то след. Из-за того и погиб.

Мейтланд швырнул записку на стол перед полковником.

— Здесь ничего не сказано о миссии Немо. Он ведь палач, наемный убийца. За чьей же жизнью он приехал в Англию? Ведь Наполеон на Эльбе, отрезан от внешнего мира. К тому же в Англии нет сейчас никого, кто мог бы представлять для Немо интерес. Все крупные шишки вроде Веллингтона находятся на конгрессе в Вене.

— Мы узнаем больше, когда начнем следить за людьми из этого списка.

Мейтланд молча наблюдал, как полковник задумчиво постукивает карандашом по крышке стола. Лэнгли всегда делал так, когда глубоко погружался в свои мысли. Ричард знал, что сейчас не следует его отвлекать. Про полковника говорили, вспоминая одну из его же любимых поговорок, что жернова его мозга крутятся медленно, зато мелют очень мелко.

Прошло несколько минут, прежде чем Лэнгли отбросил карандаш в сторону и посмотрел на Мейтланда.

— Чертовски удачное окончание карьеры — посреди тихой добропорядочной Англии убит один из наших агентов, а мы даже не знаем, что делал Алекс там, где его нашли. А теперь еще этот неистребимый Немо на мою голову. Он — один из самых отчаянных и жестоких людей Наполеона. Я всегда благодарил бога за то, что мне не пришлось столкнуться с этим чудовищем в Испании.

— Но он тоже совершает ошибки, сэр, — осторожно произнес Мейтланд.

— Да, ты прав. И у него есть свое слабое место. Он смел и жесток, но у каждого есть свои слабости. Его слабость — женщины.

— Он легко увлекается?

— Совсем напротив. Немо ненавидит женщин. Он особенно жесток с ними. Я знаю это от мистера Белл-Смита, возглавлявшего нашу сеть в России. Он докладывал, что Немо любит запугивать женщин, заставляет их умолять о пощаде. Иногда он пытает их, прежде чем убить, а иногда проявляет великодушие и стреляет сразу. Очаровательный молодой человек!

— Готов спорить, мисс Вейл ничего об этом не известно, иначе она не связалась бы с таким зловещим типом.

— Я хочу, чтобы за ней постоянно следили.

— Но я еще не закончил допрашивать ее, сэр.

— У тебя было двадцать четыре часа. Даю тебе время до завтрашнего утра — и ни минуты больше.

Мейтланд знал, что спорить с полковником бесполезно.

— Да, сэр, — он поднялся, чтобы уйти, но вдруг остановился в нерешительности.

— Что такое, Ричард?

— Я подумал о Хью Темпларе.

— А в чем дело?

— Разумно ли было обсуждать при нем детали нашей работы? Хью ведь ушел в отставку и не является больше одним из нас.

Полковник был явно озадачен такой постановкой вопроса.

— Можешь положиться на умение Хью Темплара хранить тайны.

— Но можем ли мы положиться на самого Хью?

— О чем это ты, Ричард? — нахмурился Лэнгли.

Мейтланд кашлянул.

— Не кажется ли вам странным, что Хью Темплар случайно оказывался именно в тех местах, где погибли мои агенты? К тому же он, очевидно, знаком с этой самой мисс Вейл и ее братцем. Не слишком ли много совпадений?

Наступившая тишина показалась Мейтланду зловещей. А когда полковник заговорил, он невольно поежился, хотя Лэнгли даже не повысил голос.

— Майор Мейтланд, — сказал он, — позвольте напомнить вам, что я лично занимался подготовкой Темплара. Я знаю этого человека. Я наблюдал, как день за днем он превращается в лучшего агента из всех, кто служил когда-либо под моим началом. Он и сейчас лучший. И если мы уговорим его сотрудничать с нами вновь, у нас будет куда больше шансов поймать Немо. Достаточно ли ясно я говорю?

— Да, сэр.

— И не стоит забывать, что, если бы не майор Темплар, мы до сих пор искали бы книгу.

Когда за Мейтландом закрылась дверь, Лэнгли тяжело вздохнул. Не так давно министр высказал мнение, что Ричард Мейтланд — неплохая кандидатура на место собравшегося в отставку полковника. И Лэнгли согласился с министром. Но теперь его мучили сомнения. Не совершил ли он ошибку?

 

* * *

 

Ричард Мейтланд задумчиво барабанил пальцами по столу, размышляя над тем, почему ему никак не удается заставить Абигайл Вейл сказать правду. Вначале он думал, что справится с ней за несколько часов. Мисс Вейл была леди из высшего общества, привыкшей к деликатному обращению. Если она роняла платок, лакей и горничная тут же наперегонки бежали поднять его. Женщины ее круга и пальцем не способны пошевелить самостоятельно.

Мейтланд постарался, чтобы Абби пришлось как можно тяжелее. Ее везли в Лондон, как преступницу, в экипаже с решетками, затем поместили в камеру для приговоренных ньюгейт-ской тюрьмы. На Абби до сих пор была та же заляпанная грязью одежда, в которой она прибыла в Дувр. Соломенный матрац и тонкое одеяло, которое Абби накинула себе на плечи, хранили запахи прежних заключенных этой ужасной камеры.

Мейтланд угрожал, уговаривал, обещал тут же отпустить Абби, если она согласится сотрудничать. Но никак не мог вытрясти из нее правду. Абби продолжала настаивать, что ее брат ни о чем не знает. Хью Темплар тоже ни в чем не замешан. Она действовала одна и не сделала ничего предосудительного.

Тогда Мейтланд попробовал другую тактику. Он рассказал ей о Жероме и Колетт, о том, как они любили друг друга и собирались пожениться. Рассказал, как Колетт застрелили неподалеку от Пале-Рояль, в то время как сотрудник посольства, которому она собиралась передать книгу, ждал ее неподалеку, в книжной лавке на Рю-де-Риволи. Должно быть, Колетт была в отчаянии, если написала на титульном листе книги свое имя и имя Майкла Ловатта. Она наверняка знала, что умрет, и хотела, чтобы книгу передали в нужные руки.

Но мисс Вейл настаивала на том, что никто не передавал ей этой книги.

Темплар выдал ее британской разведке, но она отказывалась в это верить и продолжала его выгораживать. Что ж, хорошо это или плохо, но мисс Вейл до последнего хранила верность тем, кого считала друзьями. Ричард с неохотой признался сам себе, что Абигайл Вейл невольно вызывает уважение.

Сейчас Абби сидела напротив него за столом и спала, положив голову на руки. Волосы ее были рассыпаны по плечам, дыхание казалось ровным, но время от времени становилось вдруг прерывистым, словно девушка видела дурной сон.

Абигайл пошевелилась, и одеяло соскользнуло с ее плеч. Вид у нее был весьма жалкий.

Мейтланд бросил взгляд на лежавшую перед ним кожаную папку. Абигайл может не верить ему, но когда она прочтет содержимое папки, возможно, поведение ее изменится. Девушка была влюблена в Темплара. Об этом нетрудно было догадаться в ходе допроса. Но мисс Вейл совершенно не знала этого человека. Она считала, что Хью Темплар — витающий в облаках ученый, который совершенно случайно впутался в это дело. Но если заставить ее прочитать эту папку, она поймет, что Хью — вовсе не увлеченный наукой книжный червь, а квалифицированный агент разведки со стальными нервами.

Что бы там ни говорил Лэнгли, Мейтланд был уверен, что Темплар знает больше, чем открыл им. Алекс Боллард посетил его в Бате. Что он рассказал Хью?

Мейтланд должен был получить ответы на этот вопрос, и единственным способом сделать это было настроить девушку против Темплара. Он знал, что играет против правил, но не собирался позволять никаким правилам мешать ему работать.

Мейтланд резко тряхнул стол, чтобы разбудить Абигайл.

Она медленно очнулась ото сна и тут поняла вдруг, что только что, во сне, нашла наконец разгадку происходящего.

Пале-Рояль, книжная лавка Дессене, француженка, опрокинувшая ее корзину с книгами. В тот день, когда была убита Ко-летт, Абби заходила только к Дессене. Слишком странное совпадение, чтобы не придать ему значения. Она вспомнила миловидную француженку с печальной улыбкой на устах и мольбой в глазах. Руки их встретились, когда обе девушки схватились за ручку корзины. Рука Колетт дрожала, как дрожит сейчас рука Абигайл. Ей было холодно. Или страшно?

Подняв глаза, Абби увидела Мейтлаида.

— А, вы вернулись, — вяло произнесла она.

— Я говорил, что докажу вам: Темплар не тот, за кого вы его принимаете. И я сдержу свое слово, — он подвинул папку к центру стола.

Абигайл медленно выпрямилась, потерла запястья, которые успела натереть наручниками, и тупо посмотрела на папку.

— Что это?

— Досье Темплара. Обычное досье агента британской разведки.

Надо отдать ей должное — она прекрасно справилась с ситуацией. Посмотрела на папку, затем на Мейтланда и удивленно подняла брови.

— Так вы ведете досье на своих же агентов? Разве это не опасно? Что, если бумаги попадут в чужие руки?

Губы Мейтланда медленно расплылись в улыбке.

— Наши досье охраняются не хуже государственного казначейства. К ним имеют доступ только двое — я и мой шеф.

Абби заинтересованно взглянула на папку.

— Но как я пойму, что это досье — не специально сфабрикованное нагромождение лжи?

— Там нет ничего такого, что дискредитировало бы майора Темплара. Он был когда-то нашим лучшим агентом.

— Я не верю вам, — покачала головой Абби.

Мейтланд подвинул к ней папку.

— Прочтите, и вы измените свое мнение. Или боитесь взглянуть правде в глаза?

— Вы же отказываетесь мне верить, хотя я говорю чистую правду. Хью невиновен. Он не совершил ничего предосудительного. Где он? Что вы с ним сделали?

Мейтланд рассмеялся неприятным, каким-то скрипучим смехом.

— Где он? Где развлекаются богачи, приехав в Лондон? На балах и приемах, за игорным столом, в клубах для джентльменов. Где-нибудь в одном из этих мест.

— Это ложь! — воскликнула Абби. — Я не верю, что Хью бросил меня в беде.

Мейтланд наклонился к ней, облокотившись о стол.

— А ведь именно так он и поступил, мисс Вейл. Как вы думаете, кто сообщил, где вас искать? Темплар сам пришел к нам. Да вы же ведь видели все собственными глазами! Что еще нужно, чтобы вас убедить?

Выдержка Абби начинала ей изменять. Но она упрямо повторяла:

— Я не верю вам.

— Вот как? А ведь он бросил когда-то в похожей ситуации свою собственную жену. Что же такого особенного в вас? Почему бы ему не поступить подобным образом и с вами?

Последовала долгая пауза, прерываемая только приглушенными криками из женской камеры, находившейся прямо под ними.

— Так, значит, вы ничего не знали об Эстелле? — тихо спросил Мейтланд. — Он бросил ее. Вскоре после свадьбы Хью отослал ее в Ирландию, где бедняжка умерла с разбитым сердцем.

Ответа не последовало, но Мейтланд видел, насколько потрясена девушка его словами.

— Прочтите досье, мисс Вейл, — произнес он. — А потом поговорим.

Мейтланд вышел из комнаты, а Абби еще долго сидела, в оцепенении глядя на лежавшую перед ней кожаную папку. Она понимала, что мозг ее одурманен бессонной ночью и непрерывными допросами, и боялась попасть в расставленную Мейтландом ловушку. Абби думала, что беспокоиться придется только о Джордже. Но, оказывается, Хью тоже попал под подозрение.

— Хью, — она в отчаянии повторяла его имя. — Хью!

Несколько раз она чуть было не рассказала допрашивавшему ее Мейтланду всю правду. В самом начале Абби даже сама попыталась это сделать. Она сказала Мейтланду, что если ее брат и впутался в это дело, то не по своей воле. Но тот лишь рассмеялся ей в лицо.

— Так говорят все, после того как их арестуют.

Позже в ходе допроса Абби поняла, что им наплевать на Джорджа. Виноват он или нет, Мейтланду безразлично. Они хотели схватить тех, кто охотился за книгой, а освобождать кого бы то ни было вовсе не входило в их планы.

Но дело было не только в этом. Абби начала сомневаться в собственном брате. Что, если Мейтланд прав? Что, если Джордж действительно был одним из участников заговора? Джордж, конечно, никогда не интересовался политикой, но он вполне мог ввязаться во все это, не понимая, что делает.

Абби сжала ладонями виски, отчаянно борясь с сомнениями, посеянными словами Мейтланда. Не только относительно Джорджа, но и относительно Хью. Мейтланд был дьявольски умен. Поведение Хью действительно вызвало у нее подозрения еще там, в Дувре. Она до сих пор не могла забыть его взгляда, когда он передал ее Мейтланду. Перед ней было лицо человека, которого она совсем не знала, — холодное и страшное в своем равнодушии. По дороге в Лондон Абби постаралась прогнать от себя этот образ, но сейчас, после слов Мейтланда, он вернулся вновь.

«Так вы ничего не знали об Эстелле? Он ее бросил».

Взгляд Абби остановился на папке. Затем, тихонько всхлипнув, она подвинула папку к себе и медленно открыла.

На первой странице не было ничего необычного, лишь краткая биография Хью Темплара. Затем шло описание его военной карьеры. Сразу же по прибытии в Португалию он стал офицером полевой разведки. Абби слышала о таких офицерах. Это были отважные воины, проникавшие в тыл врага, чтобы добыть информацию о расположении войск противника. Но Хью недолго оставался в полевой разведке. Его удивительные способности к иностранным языкам сделали его кандидатом для более сложных заданий. Вскоре он снял форму и стал тайным агентом. Теперь Хью действовал за линией фронта, работая с сетью французских и испанских шпионов.

Мейтланд не солгал. Карьера Хью была весьма примечательной. И победы, которые он помог одержать, нашли достойное отражение в многочисленных благодарностях командования. Даже Веллингтон упоминал его два раза в своих докладах под кодовым именем Эль-Центурион. Не было более бесстрашного и целеустремленного агента, чем Центурион. Что ж, майор Темплар был настоящим героем.

Запись о женитьбе Хью была краткой и деловой. Майор Темплар, прочла Абби, обвенчался девятого декабря тысяча восемьсот двенадцатого года в Лиссабоне с мисс Эстеллой Сондерс. На следующей странице сообщалось, что миссис Эстелла Темплар, в девичестве мисс Эстелла Сондерс умерла через год в Лисморе, Ирландия, от лихорадки, пока муж ее находился на службе в Испании.

Абби прочла несколько раз эту запись, но так и не смогла понять — что же в ней такого особенного. И почему Хью никогда не говорил о своей женитьбе ни ей, ни их общим знакомым.

Абби продолжала чтение. На страницах досье встречались время от времени женские имена. Дездемона, Мерседес, Каталина — все они скромно именовались «сотрудниками». Но нетрудно было догадаться, что на самом деле речь шла о любовницах Хью. Наверное, в интересах дела прошлое этих дам так же внимательно изучалось. Внимание Абби привлекла последняя запись. Тридцатого апреля тысяча восемьсот четырнадцатого года, в Париже, майор оставил службу в разведке и возвратился в Англию в сопровождении мисс Барбары Манро.

Откинувшись на спинку стула, Абби тупо смотрела на мерцающее пламя стоявшей на столе свечи, оставленной для нее Мейтландом. Вообще-то заключенным не оставляли свечи — вдруг кому-нибудь придет в голову поджечь себя. О, Абби не потребовалась бы для этого свеча — она и так вся горела, точно в огне.

Девушка молча смотрела на лежавшую перед ней папку. Она знала, что все написанное там — правда. Эль-Центурион. Когда она впервые увидела Хью, он сразу предстал перед ее воображением в образе римского центуриона. Но Хью тут же развеял этот образ, оказавшись задумчивым ученым, которого интересовало в этой жизни то же, что и ее.

Но почему же ему оказалось мало их дружбы? Почему Хью захотел стать ее любовником? Этого Абби никак не могла понять. Разве что блистательный Эль-Центурион захотел присоединить к своим богатым трофеям убежденную старую деву. Дэниэл предостерегал ее от общения с мужчинами, которые все повидали в этой жизни. От этого жизнь стала казаться им скучной, они всегда были готовы принять новый вызов, например, заморочить голову такой девушке, как Абби.

А она-то еще думала одно время, что Хью Темплар слишком тихий и спокойный человек, чтобы им можно было увлечься. Как он, должно быть, смеялся над ней исподтишка, притворяясь скучным занудой, которого интересуют только римские развалины. Если бы Абби только могла предположить, что представляет собой на самом деле Хью Темплар, она, конечно, держалась бы от него подальше.

А вместо этого она сама соблазнила его.

Абби застонала, сознавая собственное унижение. Пора сказать себе правду. Хью ведь не хотел того, что произошло между ними. Этот беспринципный негодяй, оставивший от Лиссабона до Парижа целую кучу любовниц, действительно не хотел ее. Она почти что принудила его к близости. И теперь, глядя на список тех, с кем делил постель майор Темплар, Абби понимала почему. Дездемона, Мерседес, Каталина — разве есть среди этих жгучих красоток место для простенькой Абигайл. Конечно, она была не из этого списка. Хью не зря сказал ей, что передумал, но Абби не услышала его.

Он был женат и ни разу даже не упомянул об этом. А в театре на Друри-Лейн, когда Абигайл восхищалась игрой Барбары Манро, Хью притворялся, что ему скучно. Он даже зевнул несколько раз! Как могла она быть такой наивной и доверчивой? Такой глупой?

Почувствовав, как к глазам подступают слезы, Абби вознегодовала. Еще чего. Она не станет плакать из-за обманувшего ее мужчины, который и пальцем не шевельнул, чтобы вызволить ее из этого кошмара. Что ж, все правильно. Он был героем, а она невольно стала врагом британской разведки. Они с Джорджем — лишь пара имен, которые можно будет добавить к списку побед блистательного Эль-Центуриона. Может быть, за это его еще раз похвалит Веллингтон.

Она вспоминала последние дни, проведенные вместе с Хью, — каждое его слово, каждый взгляд, пытаясь понять, почему же он последовал за ней. Ах нет, не по доброте душевной, как казалось ей раньше. Теперь Абби знала, что у Хью Темплара не было сердца. Иначе разве он бросил бы ее среди этого ужаса, что бы она ни совершила?

Если бы они поменялись ролями, Абби сделала бы все, чтобы вызволить Хью из беды. И ей было бы все равно, виновен он или нет. Она обратилась бы к своему зятю и уговорила бы его помочь, даже поговорить с премьер-министром, если это потребуется. Да если бы понадобилось, она обратилась бы даже к королю. Она бы…

Эмоции, переполнявшие ее, вдруг вырвались наружу. Хриплый приглушенный крик вырвался из ее горла. Абби встала из-за стола и бросилась ничком на соломенный матрац. Прошло довольно много времени, прежде чем Абби поняла, что у нее не осталось больше слез.

Тогда она повернулась на бок и вытерла щеки подолом платья. Усилием воли Абби пыталась заставить себя рассуждать здраво. Сейчас надо было думать не о своем разбитом сердце, а о судьбе младшего брата.

Она заснула, с удовольствием думая о том, что без колебаний отдала бы Мейтланду голову Хью Темплара, если бы только это помогло ей спасти Джорджа.

 

18

 

Когда Абби проснулась, сквозь двойную решетку на окне камеры падал тусклый предрассветный свет. Она сразу вспомнила, где находится, и поняла, что разбудил ее звук открываемой двери. В камеру вошла надзирательница со свечой в руках. За ней Абби с трудом различала фигуру мужчины.

Мужчина сделал несколько шагов внутрь камеры и неуверенно произнес:

— Абби?

Она ожидала увидеть Мейтланда и теперь не могла понять, кто перед ней, пока мужчина не подошел к кровати.

— Абби! Боже правый! Что они с тобой сделали?

— Джайлз?! — тихо произнесла Абигайл. У нее уже не было сил удивляться. — Тебя тоже арестовали?

— Нет, — ответил он. — Я пришел забрать тебя домой.

Джайлз никогда не был красавцем, никогда не был модным светским джентльменом, и все же он был одним из самых чудесных людей на свете. Абби, вскрикнув, вскочила с кровати и бросилась в его объятия.

— Все в порядке, Абби, — утешал ее Джайлз. — Все будет хорошо. Я с тобой, ты в безопасности. Я не уйду отсюда без тебя. Не плачь, не плачь, дорогая, очень скоро ты будешь дома.

Он попытался чуть отстранить от себя девушку, но Абби упрямо сжимала его плечи, прижавшись щекой к сильной надежной груди Джайлза. Он тихонько похлопывал ее по спине и успокаивал, должно быть, теми же словами, какими утешал своих маленьких дочек, если Лиззи или Вики плакали.

Когда Абби наконец затихла в его объятиях, Джайлз с жаром произнес:

— Чья-то голова слетит за это с плеч! Уж я позабочусь!

Резкие слова в устах ее зятя, всегда такого чопорного и благовоспитанного, вызвали у Абби смех, но девушка быстро поняла, что смех этот может обернуться истерикой, и постаралась успокоиться. Часто моргая, чтобы прогнать подступившие к глазам слезы, она сделала шаг назад и внимательно посмотрела на Джайлза.

Кудрявые темные волосы чуть поредели на висках за последние годы, и от этого Джайлз выглядел старше своих лет. Брови его были нахмурены, в глазах ясно читалась тревога.

Это был мужчина, которого она когда-то любила, но он предпочел ее сестру. Джайлз был отличным мужем и отцом. И очень хорошим человеком. Если бы Абигайл была его женой, она боготворила бы его.

— Гариетт даже не представляет, как ей повезло! — сказала вдруг Абби.

— Что? — не понял Джайлз.

Абби прикрыла ладонью глаза.

— Да так, бормочу себе под нос, не обращай внимания. Нервы. Так это правда? Я действительно свободна?

— Чистая правда!

— Но разве это возможно? Меня же взяли с поличным.

Они знают, что я виновна.

— Мне известно только, что тебе и Джорджу обещано помилование.

— Но как? Почему? — Хью говорил что-то о помиловании, но это было до того, как он сделался ее врагом. После всего, что произошло, Абби была уверена: он и пальцем не пошевельнул, чтобы спасти ее.

— Мы поговорим позже, — сказал Джайлз, вспомнив о присутствии надзирательницы.

И Джайлз принялся отдавать приказы. Немедленно принести для мисс Вейл мыло и полотенце, а также расческу, чтобы Абби могла расчесать спутанные волосы. Если указания его не будут выполнены, он приведет сюда полицейский отряд и всех их арестуют за незаконное содержание юной леди под стражей.

Абби не хотелось даже приводить себя в порядок в этих стенах. Лучше поскорее оказаться дома. Но Джайлз настаивал на своем. Он сказал, что Гариетт ждет ее в карете у ворот тюрьмы. А Абби ведь наверняка не захочет предстать перед младшей сестрой с грязным лицом и спутанными волосами. К тому же они не сразу отправятся домой. Им надо кое-куда заехать. Абби ведь не хочет, чтобы незнакомые люди увидели ее в столь плачевном состоянии.

— Заехать? Куда? — удивилась Абби, охваченная внезапной тревогой.

— Поговорим обо всем в экипаже, — пообещал Джайлз. — А теперь поторопись. Я буду ждать за дверью.

Приведя себя в порядок, Абби посмотрела на стол. Зеленой кожаной папки там уже не было. Но это и не имело значения. Она запомнит на всю жизнь каждое слово, которое прочла вчера при тусклом свете свечи.

Абби встревожилась еще больше, когда увидела двух солдат в красных мундирах, которые явно собирались их сопровождать. Ее охватила невольная дрожь, и это не укрылось от Джайлза.

— Здесь холодно, как в склепе, — сказал он, набрасывая на плечи Абби свой плащ. — Это поможет тебе согреться.

Абби была почти уверена, что их остановят. Но перед ними открывались все двери, как только один из солдат показывал свой пропуск.

Оказавшись наконец снаружи, Абби жадно вдохнула свежий морозный воздух. Она провела в Ньюгейте сорок восемь часов, показавшиеся ей целой вечностью.

Джайлз обнял девушку за плечи и повел к экипажу. Взглянув на встревоженное лицо Гариетт, Абби чуть не расплакалась, но резкие слова сестры совершенно не вязались с выражением ее глаз.

— Если бы ты жила в семье, ничего не произошло бы. Ты хоть знаешь, что мы не спали всю ночь, пытаясь выяснить, куда они тебя увезли? Ты представляешь, что мы пережили за последние несколько часов?

— Гариетт! — возмутился было Джайлз, но тут же осекся, потому что жена его залилась слезами и бросилась на шею сестре.

 

* * *

 

Экипаж тронулся. Абби не смогла удержаться от прощального взгляда на мрачное здание из красного кирпича. Она до сих пор не чувствовала себя в безопасности. И скорее всего не сможет почувствовать еще очень долго.

— Я убью этого человека! — воскликнула вдруг Гариетт.

— О ком ты, дорогая? — не поняла Абигайл.

— О Хью Темпларе, о ком же еще?!

— О нет, ты не убьешь его! Я приберегу это удовольствие для себя. Но как вы узнали о Хью?

— Это ведь он сказал нам, что тебя забрали на допрос, — продолжала всхлипывать Гариетт.

— Ах вот как?! — сердито переспросила Абби. — Но где вы видели его? И что именно он сказал?

Джайлз пересказал ей, что произошло, строго придерживаясь фактов. А эмоциональные замечания Гариетт дополняли картину. Оказывается, вчера вечером Джайлз и Гариетт были в опере. В антракте они вышли из своей ложи и в коридоре столкнулись лицом к лицу с Хью.

— На нем буквально висела эта невозможная Барбара Манро! — вставила Гариетт.

Гариетт была так возмущена предательством Хью, что стряхнула руку Джайлза, призывавшего ее к спокойствию, и затараторила, глотая слова:

— Я, конечно, спросила о тебе и застыла на месте, когда он сказал, что сопроводил тебя до Лондона.

— Мы, конечно, забеспокоились. Ты ведь не появлялась дома, — вставил Джайлз. — Видимо, Темплар тоже был этим встревожен.

— Вовсе нет, — заявила Гариетт. — Он только пожал плечами и пошел дальше. Я едва узнала его — так он переменился.

— Но потом он вернулся, — продолжал Джайлз. — И сказал, что ты наверняка скоро объявишься. Но если нет, следует поинтересоваться о твоем местонахождении у полковника Лэн-гли в Хорз-Гардз. Он должен был допросить тебя по делу, касавшемуся государственной безопасности.

— После этих слов, — продолжала Гариетт, — он просто повернулся и ушел как ни в чем не бывало.

— О, это он умеет, — задумчиво произнесла Абигайл.

Джайлэу и Гариетт потребовалось несколько часов, чтобы найти неуловимого полковника Лэнгли. Его не было в штаб-квартире в Хорз-Гардз, не было в клубе, где, как им сообщили, он жил, пока меняли обстановку в его доме в Челси. Джайлз требовал, чтобы Гариетт отправилась домой, но она отказалась наотрез.

— Как я посмотрела бы в глаза маме и Дэниэлу, сообщив им, что ты тоже пропала. Мы и так беспокоились о Джордже!

— А что вы слышали о нем? — спросила Абби.

— Он вернулся домой из Парижа, пока мы гостили у тебя в Бате. Когда мы приехали в Лондон, нас ждала записка. Джордж отправился за город познакомиться с каким-то знаменитым архитектором ландшафтов и обещал написать оттуда. Но с тех пор прошло уже много времени. Дэниэл и Джайлз обращались ко всем его друзьям, но никто не знал, где Джордж. А теперь еще и ты!

— Все не так просто, — начала было Абби, но Джайлз прервал ее.

— Сейчас нам некогда обсуждать детали, — сказал он. — Мы уже почти на месте. Позволю себе закончить рассказ. Нам удалось в конце концов найти помощника полковника Лэнгли, некоего мистера Ричарда Мейтланда. И теперь мы едем к нему. Это не займет много времени, Абби. А после разговора с этим человеком ты свободна.

— Мейтланд! — Абигайл буквально передернуло при звуке этого имени. — Да он страшнее испанской инквизиции. Джайлз, я не могу видеть его. Нет, не могу!

— У тебя нет выбора.

— Мне это не нравится, — заявила Гариетт. — Либо Абби арестована, либо нет. А если нет, то никто не может заставить ее делать то, что ей не хочется делать.

— Но необходимо кое-что выяснить, — возразил Джайлз.

— Все равно, — стояла на своем Гариетт. — Чего они хотят от Абби?

— Вот мы это и узнаем.

Абби вдруг насторожилась. Отчего они едут какими-то запущенными окраинами? Что за странные недомолвки угадываются в ответах Джайлза? Инстинкт подсказывал ей спасаться бегством, но Джайлз крепко держал ее за локоть, словно предполагая такую возможность.

Когда экипаж остановился, Гариетт поднялась со своего места.

— А тебя туда не приглашали, — довольно резко остановил ее Джайлз.

Гариетт буквально рот раскрыла от изумления, но, быстро совладав с собой, сказала:

— Мне наплевать, приглашали меня или нет. Я не оставлю Абби.

— Сядь на место! — приказал Джайлз. Гариетт повиновалась.

— Подожди! — сказала она, когда Джайлз открыл дверь экипажа.

— Что еще?

Гариетт сняла с себя отороченное соболями манто.

— Абби не должна идти туда в таком виде. Абигайл, дорогая, сними плащ Джайлза и надень вот это. Так тебе по крайней мере не будет холодно.

Гариетт никогда, даже маленькой девочкой, не позволяла никому носить свою одежду. Такая перемена в ее поведении вызвала у Абби зловещее предчувствие.

Надо бежать, пока у нее еще есть такая возможность, но ноги отказывались ей повиноваться.

— Умница, — похвалил жену Джайлз, помогая Абигайл вылезти из экипажа.

Отойдя на несколько шагов, он повернулся к девушке.

— Послушай меня, Абби, у нас мало времени, будь внимательна. Приготовься к весьма неприятной процедуре. Рано утром солдаты окружили этот дом и попытались арестовать его обитателей. Но те оказали сопротивление, и дом пришлось штурмовать. Все, кто был внутри, убиты. — Последовала пауза. — Ты слушаешь меня?

— Джордж? — дрожащим шепотом произнесла Абби.

— Не знаю, — мрачно ответил Джайлэ. — Ничего не знаю. Но их интересует не только Джордж. Мейтланд думает, что ты сможешь опознать кого-то еще. Я буду рядом, так что бояться тебе нечего. Понимаешь?

Абигайл кивнула.

— Хорошо. Тогда пошли.

Везде дома лепились один к другому. Но этот дом стоял на отшибе, окруженный небольшим садом. Входная дверь была содрана с петель, а осколки разбитых окон валялись на садовых дорожках и изуродованных клумбах. Солдаты сдерживали толпу любопытных, собравшихся за железными воротами. Ричард Мейтланд встретил их на крыльце.

— Туда, — показал он.

Джайлз обнял Абби за плечи, словно боялся, что она упадет в обморок. Абигайл хотелось сказать ему, что с ней ничего не случится. Она должна пройти через это до конца и выяснить, есть ли среди убитых ее брат Джордж.

Тела лежали на полу в вестибюле, каждое было накрыто одеялом. Всего их было четыре. Абби заметила кровь на стенах и бурые пятна на ковре, но одеяла были чистыми.

В углу валялась пара изношенных сапог, на стуле висело мужское пальто. Двое мужчин в темных сюртуках рылись в ящиках письменного стола, солдаты сновали туда-сюда по лестнице, смеясь и переговариваясь, словно в этом доме не случилось ничего необычного.

У Абби кружилась голова. Она не выдержит этого. У нее не хватит сил.

Рука Джайлза крепче сжала ее плечи, он внимательно посмотрел ей в глаза.

— Я не стал бы заставлять тебя делать это, — сказал он. — Но таково условие твоего освобождения. Понимаешь, Абби?

Она смотрела в его добрые, полные тревоги глаза, с трудом сдерживая слезы. Как хорошо, что именно Джайлз оказался рядом в трудную минуту. Он был тверд, как скала, и она знала, что может ему доверять.

Абби невольно подумала о Хью, о том, как он обманул ее Доверие, и острая боль пронзила ее сердце.

— Что такое, Абби? — спросил Джайлз, видимо, заметив, как изменилось ее лицо.

— Все в порядке, — успокоила его Абигайл. — Я гораздо сильнее, чем ты думаешь.

Джайлза явно не убедили ее слова, но он кивнул и обернулся к Мейтланду.

— Кто эти люди? — спросил он, указывая на трупы под одеялами.

— Они подозреваются в измене. Имя одного из них было в книге, которую передала нам мисс Вейл. Он студент университета. Об остальных мы пока ничего не знаем, кроме того, что они сопротивлялись при аресте.

— Давайте скорее покончим с этим.

По знаку Мейтланда один из солдат откинул одеяло с лица первого трупа. Перед Абби был юноша с рыжими волосами. Черты его были спокойны и безмятежны, словно юноша спал. Это было чудовищно, но перед ней был не Джордж. Абби тут же спросила себя, не слишком ли ужасно испытывать такую радость, глядя на труп.

— Вы узнаете этого человека? — спросил Мейтланд.

— Нет, — твердо ответила Абби.

Всякий раз, когда поднимали одеяло с лица очередного трупа, сердце Абби начинало учащенно биться. И тут же успокаивалось, как только она видела, что перед ней — не Джордж. Она опознала всех, кроме рыжеволосого юнца. Это были люди, напавшие на Хью возле «Черного вепря». Последний предъявленный ей на опознание мужчина был тот самый человек в коричневом сюртуке.

— Бога ради! — воскликнул Джайлз, увидев его искаженное гримасой лицо. — Неужели это действительно необходимо?

Мейтланд, не обращая внимания на его слова, спросил все тем же четким и спокойным голосом:

— Вы и этого человека узнаете, мисс Вейл?

— Да. Мне показалось, что он был их предводителем. Я ведь уже сказала вам — это люди, напавшие перед гостиницей «Черный вепрь» на мистера Темплара.

Абби вдруг почувствовала, что не может больше находиться рядом с трупами. Освободившись от объятий Джайлза, она неверными шагами направилась к двери. Она чувствовала, как к горлу подступает тошнота. Абби быстро сняла манто Гариетт и передала его подбежавшему Джайлэу.

— Гариетт так бережно относится к своим вещам… — выдавила из себя Абигайл, и ее вырвало. Когда спазмы прекратились, она без сил привалилась к стене.

Прошло несколько минут, затем Джайлз тихо предложил:

— Давай я отнесу тебя в экипаж.

Абби махнула рукой в сторону вестибюля, из которого выбежала.

— Они были так молоды, Джайлз. Перед ними была вся жизнь. Почему все так? Почему?

— Я не знаю, Абби.

Абигайл выпрямилась, увидев за спиной Джайлза подошедшего Мейтланда. И тут же обернулась, услышав, как кто-то назвал ее по имени.

Хью Темплар собственной персоной шел по дорожке к дому. На нем был безукоризненный вечерний костюм, и выглядел он так, словно завернул сюда, возвращаясь домой с бала. Что ж, вполне возможно. Многие светские джентльмены отправлялись на бал после спектакля в опере.

Хью поднялся по ступенькам и встал рядом. Абби уловила исходивший от его одежды запах духов. Мейтланд сказал ей правду. Пока она находилась в этой ужасной камере в Нью-гейте, Хью спокойно развлекался. В то время как лишились жизни лежавшие за дверью комнаты люди, он наслаждался страстью в объятиях женщины.

Глаза их встретились. Во взгляде Абби пылал гнев. Хью был в шоке от того, что увидел — Абигайл была бледнее мела и напоминала всем своим видом уличную бродяжку.

— Господи, Абби, что с вами? — Девушка молчала. Тогда Хью посмотрел поверх ее головы на Джайлза и Мейтланда. — Что она делает здесь?

— То же, что и ты, — ответил ему Мейтланд. — Ее привезли опознать трупы.

Ярость в глазах Хью сменилась жалостью, когда он снова посмотрел на Абби. Девушка отшатнулась от протянутой ей руки.

— Я не знал, что вы были в Ньюгейте, — сказал он. — Я всю ночь пытался вас разыскать. Этого не должно было произойти. Я договорился с полковником Лэнгли: помилование для вас и вашего брата в обмен на книгу. Скажи ей, Мейт-ланд.

Мейтланд злорадно улыбался, явно наслаждаясь каждым моментом этой сцены.

— Это чистая правда, мисс Вейл, — сказал он. — Мы должны были отпустить вас после допроса. И мы сдержали свое слово. Благодарите мистера Темплара за все, что он для вас сделал.

Хью не сводил глаз с лица Абигайл.

— Против вас и вашего брата не будут выдвигать обвинения. Понимаете, Абби? Я сделал это ради вас. Поезжайте домой и забудьте обо всем.

Как будто можно было забыть всю ту боль и душевные муки, которые причинил ей этот человек. Она подумала о комнате, откуда только что вышла, о трупах юных, полных жизни мужчин и о том, как она все время боялась, что один из них — Джордж.

Прежде чем Абигайл успела сообразить, что делает, она залепила Хью такую затрещину, что голова его невольно откинулась назад. И, увидев отпечаток своей ладони на этом красивом лице, она испытала бешеное удовольствие!

Затем, собрав остаток сил, она повернулась к зятю.

— Джайлз, будь так любезен, отвези меня домой!

Хью смотрел ей вслед, пока они с Джайлзом не вышли за ворота, затем спросил Мейтланда:

— Ее брат был среди убитых?

— Нет.

— Слава богу, — с облегчением вздохнул Хью.

— Но она опознала троих. Это те, что напали на тебя у «Черного вепря».

— Это мог сделать и я сам. Нечего было впутывать сюда мисс Вейл.

Мейтланд покачал головой.

— Я хотел увидеть ее реакцию. Она была потрясена. А вот о твоих мыслях догадаться гораздо труднее.

— Я облегчу тебе эту задачу, — пообещал Хью, и в следующую секунду Мейтланд отлетел к стеклянной двери от сильного удара в челюсть. Послышался звон разбитого стекла, из глубины дома прибежали солдаты с пистолетами.

— Не стрелять, — приказал Мейтланд, вытирая кровь и улыбаясь Хью. — Можешь не сомневаться, благородный джентльмен, я заставлю тебя подавиться серебряной ложкой, с которой ты родился.

— А мне, — прорычал в ответ Хью, — придется взять на себя труд обучить тебя хорошим манерам, которые забыла преподать тебе родная мать. Где полковник Лэнгли?

— Он уехал, так что остановить нас некому.

— Именно это я и хотел услышать.

Мейтланд поднялся на ноги.

— Что ж, я готов.

Оба освободились от верхней одежды.

— Без запрещенных ударов? — предложил Мейтланд.

— Без запрещенных ударов, — согласился Хью.

Не успел он произнести эти слова, как обутая в сапог нога Мейтланда впечаталась ему в ребра. Падая, Хью увлек за собой противника под оглушительный рев одобрения собравшихся вокруг солдат, которые тут же начали заключать пари, кто победит в этой схватке.

Абби, садившаяся в экипаж, приостановилась, услышав показавшиеся ей странными звуки.

— Что происходит? — спросила она.

— Видимо, то, что давно назревало между этими двумя, — сказал Джайлз. — Жаль, что я не могу остаться посмотреть. — Увидев тревогу в глазах Абигайл, он поспешил заверить ее: — Солдаты непременно прекратят драку, если дело зайдет слишком далеко. А теперь пора поехать домой и переодеться. Потом мы сможем поговорить.

— Домой, — устало произнесла Абби. — Это то, чего я хочу сейчас больше всего.

 

* * *

 

Один из солдат, наблюдавших за дракой, медленно отошел в глубь дома. Немо поздравил себя с отличной работой. Был момент, когда он испугался, что Абигайл Вейл узнает его, столкнувшись с ним на лестнице. Но в красном солдатском мундире он был, как всегда, неузнаваем. К тому же девица была в шоке и явно не видела того, на что смотрела.

Что ж, книга досталась британской разведке, и это безмерно раздражало Немо. Он не привык к поражениям. Конечно, во всем виноваты его неопытные помощники, позволившие Абигайл Вейл ускользнуть от них. Если бы он контролировал ситуацию сам, все было бы иначе.

Но у него были другие дела в Лондоне. Куда более важные дела. Он ведь профессиональный убийца и, готовясь к очередному заданию, должен был устроить все так, чтобы испариться потом, не оставив следа. Конечно, тот факт, что книга попала в руки британской разведки, серьезно затруднит его работу. Теперь враги его знают, что он жив и находится в Англии. Они, безусловно, примут дополнительные меры по охране его потенциальных жертв. Но для Немо нет ничего невозможного. Он намного умнее и отважнее их всех. Он только что стоял среди них в форме британского солдата, и никто не заметил его, словно он и вправду был невидимым.

Когда солдаты штурмовали дом, Немо был уже внутри и ожидал их появления. Он перестрелял одного за другим своих сообщников. Ведь теперь, когда они могли его выдать, они становились опасны. Впрочем, дни их так или иначе были сочтены. Немо привык избавляться от лишних свидетелей, кто бы они ни были.

У него имелась еще одна агентурная сеть, не опробованная до сих пор. Ирония судьбы состояла в том, что его английские помощники были так же фанатично преданы Наполеону, как и он сам. Они были идеалистами, уверенными в том, что, если Бонапарт завоюет Англию, он уничтожит ненавистную им классовую систему и наступит всеобщее равенство. Они считали себя не предателями, а патриотами.

Немо был реалистом, но с удовольствием использовал чужой идеализм для своих целей. Наполеон поднимется снова, словно Феникс из пепла, и эти юные горячие головы внесли свой вклад в его новое возвышение. Хотя ни один из них не доживет до того, чтобы увидеть, как сильно он ошибался.

Боллард слишком близко подобрался к истине, и это тоже злило Немо. Его должны были предупредить, прежде чем Боллард объявился в Бате. Сначала Немо собирался убить его где-нибудь на нейтральной территории, но после той шутки, которую сыграла с ним Абби — Немо больше не называл ее про себя мисс Вейл, — он с особым удовольствием оставил труп Алекса в номере, снятом на ее имя. Интересно, что предпримет по этому поводу британская разведка. Немо не сомневался, что Боллард будет искать мисс Вейл. Он тоже охотился за книгой.

Говорят, что у кошки девять жизней. Абигайл Вейл походила скорее на серенькую мышку, но прожила уже гораздо дольше, чем ей было отмерено. Не стоило продолжать преследовать ее — отработанный материал. Но одно бесило Немо, бесило сверх всякой меры. Эта женщина — и только она одна — может теперь похвастаться, что ей удалось обмануть непобедимого Немо. Он просто не мог ей этого позволить.

У него ведь есть ее брат. Немо с удовольствием предвкушал, через какие муки ада пройдет Абби, чтобы спасти его. Она знает, что теперь, когда у нее нет больше книги, ей нечем заплатить за жизнь Джорджа. Что же ей остается — только вспоминать, что Немо обещал прислать ей труп ее брата, разрезанный на мелкие кусочки. Не стоит торопиться. Пусть подождет, помучается. К тому же теперь у него свои виды на этого мальчишку.

Никто не смотрел на Немо. Все были поглощены борьбой. Столько солдат, и ни один не приносит пользы.

Презрительно поморщившись, Немо исчез. Через несколько минут он появился вновь уже в одежде простого рабочего и спокойно покинул дом.

 

19

 

Экипаж Хью остановился перед его домом на Беркли-сквер. Харпер помог хозяину дойти до двери.

— Вы оказали майору Мейтланду медвежью услугу, мистер Темплар, — сказал Харпер. — Если начальство прознает про вашу драку, его могут отдать под трибунал.

— Ерунда! — поморщился Хью.

— Меня ведь вышвырнули из армии именно за драку, — напомнил Харпер.

Хью терпеть не мог, когда Харпер начинал разговаривать с ним менторским тоном, заставляя чувствовать себя виноватым. Здесь вовсе не было его вины.

Ну, может, он отчасти был виновен в злоключениях Аби-гайл Вейл, но Хью не предполагал, что ее могут отправить в Ньюгейт. Несмотря на угрозы Мейтланда, Хью не думал, что тот посмеет зайти так далеко, но после встречи в опере с сэром Джайлзом и Гариетт он начал беспокоиться. Как только закончился спектакль, он оставил у дверей театра обиженную Барбару и отправился на поиски Абби. Ее увезли из тюрьмы всего за несколько минут до его появления.

Ньюгейт. Хью почувствовал, как при мысли об этом в нем снова закипает ярость. Узнав все, он был одержим одной мыслью — найти Мейтланда и разорвать его на части. Но Мейтланд нашел его первым. У ворот тюрьмы Хью ожидал солдат.

— Не просто же за вами угнаться, сэр, — посетовал он, передавая ему записку от Мейтланда. «Если „его превосходительство“ найдет время отвлечься от своих развлечений, то в доме на Чепел-стрит ему предъявят четыре мертвых тела, на которые ему любопытно было бы взглянуть». После подписи Мейтланда была приписка. «Можно без фрака — мы тут все свои».

Негодяй!

Меньше всего Хью рассчитывал встретить на Чепел-стрит Абби. До конца дней своих он не забудет ее взгляда. В глазах Абигайл словно бы не было жизни, они казались пустыми и черными.

Нет, Хью не жалел о драке с Мейтландом — надо было забить этого мерзавца насмерть.

Впрочем, сам он тоже получил по заслугам. Хью чувствовал себя так, словно по костям его прошелся пехотный батальон. Больно было дышать. А челюсть ныла так, что можно было без труда догадаться: в ближайшие несколько дней ему придется, подобно грудному младенцу, питаться протертой пищей.

Харпер не сводил глаз с Хью.

— Если кто-то спросит — мы с Мейтландом демонстрировали группе солдат искусство рукопашного боя. Показали несколько приемов — и все. Я не буду жаловаться начальству, так что Мейтланду ничего не угрожает.

Харпер задумчиво потер подбородок.

— Но вы изрядно потрепали его, сэр!

Несмотря на разбитую губу, Хью улыбнулся.

— Да уж!

— Но не больше, чем он вас, — на этот раз улыбнулся Харпер. — Вы умудрились одновременно нокаутировать друг Друга. Пришлось отменить все пари — невозможно было понять, кто же победил. Никогда не слышал, чтобы такое случалось раньше.

— Харпер, — тихо произнес Хью, — постучи наконец в дверь этим чертовым молотком, и давай уберемся с мороза, пока я еще могу ходить.

Лакей, открывший дверь, был холоден и невозмутим, как могильный камень. Такими были все его слуги, кроме Харпера и Тома, и Хью относился к этому философски. Он сам был по натуре человеком сдержанным, и слуги относились к этому с уважением.

Шаг за шагом Хью медленно дошел до библиотеки, где всегда горел в камине огонь. Когда Харпер усадил его в кресло и пошел к лошадям, Хью почувствовал себя еще хуже. «Ничего себе дела, — подумал он. — Единственный твой друг служит у тебя кучером». У Хью было много знакомых, но ни с кем он не был достаточно близок, никто не знал его так хорошо, как Харпер.

С Абби они были хорошие друзья. Если бы он держал ее на расстоянии, как всех остальных, ему не пришлось бы сейчас страдать, испытывая незнакомые доселе чувства.

Хью словно горел в аду. Неужели так должно быть всякий раз, как только он пустит кого-то в свое сердце? Хватит. Больше он ни за что этого не сделает.

Хью продрог до костей. Он попросил стоявшего рядом лакея принести большой стакан виски. Харпер наверняка заметил бы по этому поводу что-нибудь едкое, но лакей — Хью забыл его имя — был молчалив, как скала.

Перед глазами стоял образ Абби. Хью вспоминал, как она развела огонь на кухне в Эндикоте, прежде чем осмотреть его Вспоминал, как скользили по его коже ее нежные пальцы. Ее запах. Ее тепло.

Лучше бы вспомнил об оплеухе, которую она дала ему сегодня. По крайней мере, это было искренне. А все остальное — обман, мерзкая ложь. Абби просто хотела усыпить его бдительность, и ей это удалось.

Да, она пережила страшный позор в Ньюгейте. Хью было очень жаль ее. Но за измену родине полагалась смертная казнь. Так что Абигайл легко отделалась. И все же сам он едва оправился от шока, когда после драки Мейтланд провел его в комнату, где лежали тела.

— Мы думаем, что все они — сообщники Немо, — сказал он.

Если Абби и ее брат как-то связаны с Немо, им очень повезло, что они до сих пор живы.

Что ж, теперь Абигайл Вейл вернется в Бат, а Хью продолжит свою жизнь в Лондоне, словно они и не были никогда знакомы. Перед ним — долгие годы жизни в холодном одиночестве, среди равнодушных слуг и равнодушных расчетливых женщин, продающих свои ласки за деньги.

Что ж, по крайней мере, они ведут себя честно. Уж лучше Барбара Манро, чем лицемерная старая дева, полная комплексов и предрассудков.

Губы его снова искривились в болезненной улыбке. Кого он пытался обмануть? Ведь в постели Абби была нежной и страстной — она была лучшей любовницей, о какой только может мечтать мужчина. Он вспомнил, как она прижималась к нему всем телом, обвив ногами его бедра. До того как он понял, что Абигайл жестоко обманула его, Хью считал часы и минуты до того момента, когда сможет снова оказаться в ее объятиях.

«Я люблю тебя».

Огонь в камине вспыхнул и погас. Хью оцепенело смотрел на дымящиеся черные угли, затем схватил пустой стакан и зачем-то швырнул его в камин.

 

* * *

 

Тем временем в Вейл-хаус славное семейство собралось на один из своих советов за столом в гостиной на втором этаже. Комната эта была любимым местом Вейлов, так как из нее открывался потрясающий вид на Темзу. К тому же благодаря небольшим размерам помещения зимой здесь всегда было тепло.

Абби успела вымыться и переодеться в одно из платьев Гариетт. Она сидела перед пылающим камином с влажными волосами, которые время от времени рассеянно взбивала рукой.

Она рассказала родным практически всю историю с начала до конца, отвечая время от времени на возникавшие у них вопросы. Сначала ей не верили. Похоже, Вейлы готовы были предположить, что Абигайл слегка тронулась умом. Но трудно было игнорировать факты. Джордж действительно отсутствовал, а сама Абби провела двое суток в Ньюгейте, после чего ей пришлось ехать на Чепел-стрит на опознание убитых вражеских шпионов.

Когда в разговоре возникла пауза, Абби обвела гостиную растерянным взглядом, словно бы не веря, что снова находится дома, в безопасности, что вокруг нее сидят те, кого она любит больше всего на свете. Если бы только Джордж был сейчас с ними!

Абби остро и болезненно чувствовала разницу между Хью Темпларом и собравшимися в гостиной членами семьи. Ничто и никогда не могло настроить против нее этих людей. В прошлом у них были ссоры и разногласия, они не всегда ладили, но, если один из Вейлов попадал в беду, все они вставали плечом к плечу на его защиту.

Когда Абигайл рассказала родным, как Хью передал ее властям, возмущению их не было предела. Дэниэл поклялся вызвать негодяя на дуэль. Гариетт, сжав зубы, сказала, что найдет другой способ заставить его страдать, а виконтесса пообещала рассказать о нем своим подругам такое, что Хью Темплара не примут ни в одном приличном доме. Джайлз лишь пробормотал себе под нос, что даже виселица была бы слишком мягким наказанием для такого мерзавца.

Напрасно Абби пыталась напомнить им, что против нее и Джорджа не стали выдвигать обвинений лишь благодаря заступничеству Хью Темплара. Они возразили на это, что, если бы Хью действительно хотел защитить Абби, он сам передал бы Мейтланду книгу и не позволил бы ему добраться до девушки. Конечно, он хотел, чтобы Абби оказалась в Ньюгейте. Абби не нашла в себе сил рассказать семье, что она оказалась глупа настолько, чтобы разделить с Хью постель. Того гляди Дэниэл решит, что Хью надо заставить на ней жениться. Абби и без того уже пережила достаточно унижений.

Девушка чувствовала, что если не возьмет себя в руки, то вот-вот разрыдается от жалости к себе.

«Надо забыть об этом!» — приказала она себе. Пора подумать о куда более важных вещах. Хью Темплар сможет причинить ей боль, только если она позволит ему. Не дождется! В ней заговорила знаменитая гордость Вейлов.

За столом возникла пауза — все пытались осознать до конца смысл рассказанной Абигайл истории. Абби поразила произошедшая в них перемена. Не так давно, в своей столовой в Бате, она сидела на таком же семейном совете, чувствуя себя немного растерянной, как всегда, в присутствии мамы, Гариетт и Дэниэла. Они были сильными личностями, привыкшими давить на окружающих. Но сейчас… сейчас все трое казались беспомощными детьми. Она отдала бы все на свете, чтобы все стало вновь как раньше, до того как началось это безумие.

— Я не уверен, — произнес наконец Дэниэл, — что ты поступила правильно, Абби. Может быть, тебе следовало рассказать Мейтланду все с начала до конца. Ведь у этих людей большие возможности. Если кто-то способен разыскать Джорджа, то, пожалуй, только они.

— Я пыталась рассказать Мейтланду всю правду, — пояснила Абби. — Я говорила, что Джордж оказался замешан в этом не по своей воле. Но Мейтланд лишь рассмеялся и сказал, что все говорят так, когда попадутся. А потом, — Абби тряхнула головой, — я начала сомневаться. Может, Мейтланд был прав, и Джордж тоже состоял в заговоре. Я боялась, что если они найдут его, то расстреляют на месте.

— Абби! — в ужасе воскликнула виконтесса. — Как ты можешь подозревать в таких вещах собственного брата?!

— В Ньюгейте на многое начинаешь смотреть иначе, — ответила на это Абби и тут же пожалела о своих словах, увидев, как исказилось горем и отчаянием красивое лицо ее матери.

— А что ты думаешь обо всем этом теперь, Абби? — поспешил вмешаться Джайлз.

— Джордж невиновен. Теперь у меня нет никаких сомнений. Он никогда не втянул бы меня в такое ужасное дело, если бы у него был выбор. Никогда. Получается, что это я впутала его во все из-за случайно оказавшейся у меня книги. — Она посмотрела на Дэниэла. — Но Джордж ничего не значит для Мейтланда. Этому человеку все равно, жертва ли мой брат или он один из заговорщиков. Я видела, что случилось сегодня утром с теми молодыми людьми, которых пыталась арестовать британская разведка. Если от меня зависит хоть что-то, не допущу, чтобы подобное случилось с Джорджем. Я не доверяю Мейтланду и его команде точно так же, как тем, кто похитил Джорджа и требовал книгу в обмен на его жизнь и свободу.

— Понимаете ли вы, что это означает? — спросил Дэни-эл. Абби отметила про себя, как побледнело от волнения его лицо. — Ведь скоро эти мерзавцы узнают, что книги у Аби-гайл больше нет, книга попала в руки властей. — Он посмотрел на мать и осекся.

— И что? — спросила леди Кливендон. — Докончи фразу! — Но тут она догадалась, что хотел сказать ее старший сын. — У них не будет больше причин оставлять Джорджа в живых. Ведь ты это имел в виду?

Леди Кливендон разразилась потоком слез. Гариетт, бросив уничтожающий взгляд на Дэниэла, принялась утешать мать.

— Давайте попытаемся успокоиться, — сказал Джайлз. — Не надо позволять воображению уводить нас слишком далеко. Насколько нам известно, пока Джордж жив. Значит, надо попытаться его найти. А если мы позволим себе отчаяться, потерять надежду, от этого не будет пользы никому — и меньше всего Джорджу.

Леди Кливендон осушила слезы, а Гариетт послала мужу полный благодарности взгляд. Абби тоже была ему благодарна. Ведь после того как Хью Темплар отдал книгу Мейтланду, она и сама позволила себе усомниться в том, что Джорджа удастся освободить. Но теперь надежда вернулась к ней.

— Что же нам делать, Джайлз? — дрожащим голосом спросила леди Кливендон. — Где нам искать его?

Джайлз улыбнулся Абигайл.

— Я думаю, на этот вопрос нам сможет ответить Абби. У нее было больше времени поразмышлять над происходящим, чем у каждого из нас. И, если я не ошибаюсь, у нее наверняка есть план.

Абби стало вдруг немного страшно. Все выжидающе смотрели на нее. Раньше в семье не было принято особенно считаться с ее мнением.

— Это еще не вполне четкий план, так, только мысль, — сказала она. — Но, если повезет, может сработать. — Она глубоко вздохнула и продолжила: — Надо сделать то, что велели похитители Джорджа. Дать объявление в «Тайме».

— Но у тебя ведь нет больше книги, — возразила Гариетт.

— Они могут не знать этого. А я потребую, чтобы мне позволили увидеться с Джорджем, прежде чем я отдам книгу. А потом, если получится наладить с ними связь, подумаем, что делать дальше.

— Несмотря на твое предубеждение, Абби, — сказал Дэниэл, — я по-прежнему считаю, что лучший выход для нас — обратиться к властям.

— Но что они могут сделать, кроме того, что уже делают? Они ведь и так ищут Джорджа и тех, кто его похитил. И что мы теряем, если попробуем действовать самостоятельно?

— В этом есть логика, — поддержал Абигайл Джайлз.

— А что, если на объявление никто не ответит? — спросил после паузы Дэниэл.

Тогда она действительно потеряет надежду.

— Не исключено, что Джордж сумел убежать от своих похитителей. Может, он прячется где-то. Думает, что за домом следят, и боится прийти сюда. Я не знаю, я ничего не знаю, кроме одного: мы не можем сидеть тут вот так, ожидая конца света. Мы должны что-то делать. И еще, надо устроить все так, чтобы Джорджу было как можно легче связаться с нами.

— Но, Абби, — нерешительно вставила Гариетт, — мы ведь уже искали Джорджа и нигде не смогли его найти.

— Позволь Абби докончить свою мысль, — велела виконтесса. — Продолжай, Абигайл. Что мы можем сделать, чтобы Джорджу было проще связаться с нами?

— То, что мы всегда делаем в Лондоне. Надо выходить в свет, посещать театр, оперу, балы и приемы. Джордж знает, что мы ведем весьма активный образ жизни. Если он боится появиться дома, то, может быть, будет искать встречи с нами где-то в другом месте.

Все согласились с тем, что ничего не потеряют, последовав плану Абби. Ни от кого не укрылось, что испытания, через которые пришлось пройти девушке, не сломили ее, а, напротив, укрепили ее дух.

 

* * *

 

Выдохнув облако дыма, Дэниэл подошел к окну и открыл его.

— Мама не выносит табачного дыма.

Джайлз затянулся сигарой.

— Гариетт вообще запрещает мне курить в доме, — пожаловался он.

— Я знаю, — улыбнулся Дэниэл. — Я вижу иногда из окна, как ты выходишь покурить в сад — в дождь, и в снег, и при солнечном свете.

— Вот почему плохо жить рядом с родственниками. Вы знаете все мои секреты.

— Тогда почему же вы поселились так близко?

— Гариетт так захотела. К тому же недалеко Уайтхолл и вокруг много магазинов. Гариетт обожает ходить по магазинам.

Дэниэл покачал головой.

— Хотя она моя сестра, иногда я удивляюсь, почему ты женился на ней.

— О, она прекрасно подходит мне во многом другом, — с улыбкой произнес Джайлз. А Дэниэл, чтобы скрыть смущение, сделал вид, что у него погасла сигара.

— Вот что я хотел сказать, Джайлз. Меня удивило, что ты поддержал нежелание Абби обращаться к властям. У них огромные возможности, и они знают, что делают. А мы будем напоминать слепых, указывающих дорогу слепым.

— Говоря о «властях», ты имеешь в виду магистраты и констеблей?

— Разумеется.

— Но это дело поручат расследовать вовсе не им. Это ведь не обычное преступление. Мы имеем дело с национальной безопасностью, а этим занимаются совсем другие люди.

— Откуда ты знаешь?

Джайлз протянул ноги к огню.

— Я ведь работаю на премьер-министра.

Дэниэл задумчиво посмотрел на своего зятя.

— А я и не догадывался, что ты настолько тесно связан с Уайтхоллом.

— Не так уж сильно. Но чиновник госаппарата многое узнает в процессе работы. Ты ведь сам знаешь, как это.

— Нет, не думаю.

— Я просто держу открытыми глаза и уши. Вот и все.

Так на чем я остановился? Ах да. Эти люди всегда играют по своим собственным правилам, Дэниэл. И подчас это очень грязная игра. Я согласен с Абигайл. Им все равно, что случилось или случится с Джорджем. Они гоняются за дичью покрупней.

— То есть ты считаешь, что для Джорджа не осталось никакой надежды и нам всем надо сдаться? — спросил Дэниэл.

— Вовсе нет, — заверил его Джайлз. — Абби высказала очень разумную мысль. Во всяком случае, так мы все будем заняты делом и не станем впадать в уныние. У меня тоже есть несколько идей на этот счет.

— Каких же, например?

— Насколько серьезно ты говорил, когда грозился вызвать Темплара на дуэль? — поколебавшись, спросил Джайлз.

— Никогда в жизни я не был более серьезен.

— Я не стал бы этого делать, — сказал Джайлз. — Во-первых, Абби никогда не простит тебе этого.

— Да она только этого и ждет! — возразил Дэниэл. — И наверняка будет в восторге!

— Ты так уверен в этом?

— Она сама сказала! И мы оба это слышали.

— Ну да, сегодня она так сказала. Но что она скажет завтра, или через неделю, или через месяц? Поверь мне, Абби никогда не простит тебе этой дуэли, если она состоится.

Дэниэлу потребовалось несколько секунд, чтобы переварить сказанное.

— Ты сказал «во-первых», — напомнил он Джайлзу. — Значит, существуют другие причины, почему мне не следует наказывать этого негодяя?

— Да, есть еще одна. Я рассчитываю, что Темплар поможет нам найти Джорджа.

 

20

 

Они тут же приступили к исполнению плана Абигайл. Прежде всего девушка поместила в «Таймс» объявление. Затем ей пришлось заняться гардеробом, так как часть ее вещей осталась в Бате, а часть была утеряна по дороге в Лондон. Гариетт снова удивила сестру, предложив ей выбрать любые из ее туалетов. Сестры пошли перебирать наряды, а мужчины занялись своими обычными делами. Джайлз отправился на Даунинг-стрит, а Дэниэл — в клуб.

Они снова встретились за обедом и обсудили то, что удалось узнать за день. Настоящей информацией мог похвастаться только Джайлз. Он рассказал, что по Уайтхоллу ходят слухи. будто в Англии объявился знаменитый французский шпи-он. Люди из специального подразделения охотятся за ним и его сообщниками. Одновременно предприняты дополнительные меры по охране королевской семьи и премьер-министра.

— Теперь видишь, — сказал он Абби, — как тебе повезло, что Хью Темплар вступился за тебя. Иначе тебе предъявили бы очень серьезные обвинения.

Ответом на это замечание была мертвая тишина.

— Не попросить ли нам мистера Темплара о помощи? — продолжал Джайлз. — Судя по тому, что Абби узнала о его прошлом, именно такой человек, как он, мог бы найти Джорджа.

Предложение Джайлза подействовало на Вейлов подобно разорвавшейся бомбе. Все заговорили сразу. Хью Темплар достоин всеобщего презрения. Он так бессовестно поступил с Абби. Этому человеку нельзя доверять. Хорошо бы кто-нибудь всадил ему пулю в лоб или же проткнул мерзавца шпагой. Никто из Вейлов никогда больше не скажет ни слова этому подлецу.

Последнее слово было за Абби.

— Ты уверен, что Хью оказал нам любезность, Джайлз? — Бледные щеки и затуманенный взгляд Абигайл придавали вес всему, что она говорила. — Может быть, они с Мейтландом отпустили меня только для того, чтобы я привела их к Джорджу? Не удивлюсь, если их люди все время наблюдают за домом. Я не собираюсь больше рисковать и полагаться на удачу. Глазами, полными слез, Абби оглядела сидящих за столом.

— Я не готова вновь довериться Хью Темплару. Честно говоря, по-настоящему я доверяю только тем, кто собрался сейчас в этой комнате, людям, которых я люблю больше всего на свете и которые любят меня.

Слова ее подействовали на всех собравшихся, но Абби заговорила снова, прежде чем кто-либо успел высказать нахлынувшие на него чувства.

— Не забывайте, что мы в опасной ситуации. Дело ведь не только в Мейтланде. Никак не могу забыть, что подверглась нападению в своем собственном доме. — Она глубоко вздохнула, чтобы унять волнение, охватившее ее при воспоминании о той ужасной ночи. — Эти люди — отчаянные головорезы. Они, не задумываясь, убьют каждого, кто попадется на их пути. Гариетт, тебе и детям нельзя оставаться в Лондоне. Это небезопасно. Мне будет гораздо спокойнее, если ты захватишь с собой маму и переберешься с девочками в Оксфордшир, пока все это не закончится.

И снова Вейлы заговорили все разом, убеждая Гариетт последовать совету старшей сестры. Но Гариетт была непреклонна. Она готова отослать своих детей, которые могут отправиться в Хенли к матери Джайлза. Но ее место — рядом с сестрой, и ничто не заставит ее передумать. В минуту опасности Вейлы держатся вместе.

Наконец леди промокнули глаза платочками, мужчины долили в стаканы бренди, и славное семейство принялось обсуждать новые планы.

 

* * *

 

Всю следующую неделю Абби и ее родных видели на всех светских мероприятиях. Днем они посещали магазины или отправлялись кататься в Гайд-парк — когда верхом, когда в экипаже. Потом заходили в гости к знакомым. Вечером к ним присоединялся Джайлз, и они шли в театр или посещали многочисленные приемы и музыкальные вечера. Никогда еще Вейлы не мелькали на людях так часто.

И везде за ними следовал человек, которого они прозвали между собой своей тенью.

— Один из команды Мейтланда, — произнес вслух Джайлз, глядя из окна.

Абби отодвинула занавеску и тоже взглянула на прогуливавшегося внизу человека.

— По-моему, это ужасно! — сказала Гариетт.

— Вовсе нет, — возразил Джайлз. — Это ясно доказывает одно: они считают, что Джордж жив.

Конечно, рано или поздно они должны были встретиться с Хью Темпларом. В первый раз Абби столкнулась с ним лицом к лицу на Бонд-стрит, где они с Гариетт делали покупки. Хью был с Барбарой Манро. Они как раз вышли из дорогого шляпного салона в сопровождении лакея, навьюченного картонками со шляпами. Увидев Абби, Хью застыл в изумлении.

Затем, взяв себя в руки, он оставил мисс Манро, подошел к Абигайл и сказал, даже не пытаясь казаться вежливым:

— Что, черт побери, вы делаете в Лондоне? Я думал, у вас хватит здравого смысла убраться в Бат.

В ответ Абби взяла Гариетт под руку и принялась оживленно обсуждать с ней погоду, совершенно игнорируя Хью, словно он был невидим. Они направились к экипажу, и Абби слышала, что Хью последовал за ними. Но из экипажа за сестрами наблюдал Дэниэл, который поспешил вылезти и преградить дорогу Хью.

— Ах вот как, — тихо произнес Хью, оценив угрожающую позу Дэниэла, и, повернувшись, пошел обратно к мисс Манро.

После этого всякий раз, когда пересекались их пути — а происходило это куда чаще, чем хотелось бы Абби, — они вели себя как два айсберга, проплывавшие мимо друг друга в тумане. Однако Абби вскоре обнаружила, что куда проще заставить себя не смотреть на Хью, чем не слушать то, что рассказывали о нем другие.

Однажды на музыкальном вечере миссис Монтегю во время перерыва, когда Джайлз и Дэниэл вышли в бильярдную, слуха ее достигли первые сплетни. Абигайл и Гариетт вместе с леди Кливендон ждали у столика с напитками, когда лакей наполнит пуншем их бокалы. К ним присоединилась леди Гриер. Абби знала, что Хью был где-то рядом.

Леди Гриер была одной из старинных подруг виконтессы. Абби не прислушивалась к их разговору, пока внимание ее не привлекло имя Хью. Леди Гриер жаловалась на то, что в свете никак не могут понять, идет ли к концу его роман с Барбарой Манро или же их отношения в самом разгаре. Леди слышала от своей модистки, которая обшивала также и мисс Манро, что Барбара тратит кучу денег, а все счета оплачивает мистер Темплар. С другой стороны — леди Гриер бросила взгляд в сторону одного из окон, — что он тогда делает здесь, на скучном музыкальном вечере, где можно встретить только добропорядочных леди и их благовоспитанных дочек. И почему он ночи напролет спускает свое состояние за игорным столом в Уайте, когда у Барбары Манро есть такой уютный домик на окраине, рядом с Мэйфер?

Абби продолжала улыбаться. Она дала себе слово, что не станет расстраиваться по поводу Хью Темплара. Никогда и ни за что. Она похоронит его в самом дальнем уголке своей памяти, и пусть остается там навсегда.

Однако Гариетт не могла похвастаться подобной выдержкой. Как только леди Гриер покинула их, она буквально зашипела от ярости:

— И подумать только — мы надеялись, что Абби удастся прибрать к рукам этого мерзавца! Никогда в жизни я так не ошибалась в мужчине. Слава богу, Абби, что ты не успела в него влюбиться.

Леди Кливендон бросила взгляд туда, где стоял Хью.

— Мне всегда не нравилось в нем что-то. Он — холодный человек. А наша Абби никогда не могла бы быть счастлива с таким бесчувственным мужем.

Абби поспешила согласиться с ними и перевести разговор на другую тему. Но все было напрасно — кроме сестры и матери, нашлись другие желающие поговорить о Хью Темпларе. Весь вечер Абигайл только и слышала что о его взаимоотношениях с Барбарой Манро.

Очень быстро ей стало ясно: Хью Темплар, который жил и занимался раскопками в Бате, совсем не тот Хью, которого знали в Лондоне. Он был опасным обольстителем, и сердце каждой женщины начинало биться чуть сильнее, когда Хью появлялся в поле зрения. И если правда, что его роман с Барбарой Манро вот-вот закончится, то скучающие замужние дамы и почтенные матроны с дочерьми на выданье наверняка не оставят его своим вниманием.

«Не все женщины такие, как вы, Абби. Как правило, их не интересует глубина моих познаний, круг моих интересов и мой выдающийся ум. Они хотят иметь дело с мужчиной, который умеет их покорить».

А она еще считала, что у Хью Темплара плохо с чувством юмора. В то время как он тихо посмеивался над ее наивностью.

 

* * *

 

Дни проходили один за другим, но никто так и не ответил на объявление Абби. О Джордже тоже не было вестей, и Абигайл начала снова терять надежду. Каждое утро она просыпалась с тяжелым сердцем и лишь усилием воли заставляла себя вести обычный образ жизни. Ведь вся семья рассчитывала, что придуманный ею план принесет плоды. Абби вставала, приводила себя в порядок и одевалась соответственно тем светским мероприятиям, которые необходимо было посетить в этот день. Затем она репетировала перед зеркалом заученную улыбку и спускалась вниз.

Но внутренне Абби постоянно была на грани срыва, и срыв этот произошел, когда они с Гариетт катались в Гайд-парке. Абби вдруг остановила лошадь и удивленно огляделась вокруг. У нее было такое чувство, словно она заблудилась. Она видела вокруг приметы весны: на деревьях набухли почки, появились из-под земли первые крокусы и гиацинты. День был в разгаре, великолепный, теплый день в конце февраля, и многие предпочитали провести его на воздухе. Парк был полон всадников и конных экипажей, а также желающих прогуляться пешком.

— Что мы здесь делаем? — вдруг спросила Абигайл. Гариетт, ехавшая чуть впереди, услышав ее слова, развернула свою лошадь.

— Что такое, Абби? Что-то не так?

Абигайл повторила свой вопрос.

— Ты что, забыла, дорогая? — удивилась Гариетт. — Мама наносит визиты знакомым, Джайлз на службе, а Дэни-эл поехал в Таттерсоллз на случай, если Джордж объявится там.

— Но с чего он взял, что Джордж может объявиться в Таттерсоллз?

— Потому что там собирается много народу, чтобы продавать и покупать лошадей.

— Но нам не нужны лошади.

Только тут Гариетт почувствовала неладное.

— С тобой все в порядке, Абби? — спросила она.

Абби оглядывалась вокруг, словно ничего не видя. Когда она снова повернулась к Гариетт, по щекам ее ручьем текли слезы.

— Зачем вы послушались меня? — плакала она. — Ведь мой план — сплошная глупость. Джордж никогда не появится, и знаешь почему?

— Не смей произносить это вслух, Абби! — прикрикнула на нее Гариетт. — Слышишь — не смей!

— Боже правый, да мне и не надо ничего говорить. Ведь прошло уже больше недели. Неделя! И как вы все могли меня послушаться?! Разве трудно было понять, что я, как утопающий, хватаюсь за последнюю соломинку? Джордж никогда не вернется домой.

С этими словами она пустила коня галопом через лужайку. Они промчались через небольшую рощицу и выскочили на дорожку прямо перед открытым экипажем. Лошадь Абби встала на дыбы, чуть не сбросив всадницу. Кучер экипажа резко подал вправо, чудом избежав столкновения, и экипаж со скрежетом остановился. С гневными криками кучер соскочил с козел и принялся осыпать Абигайл проклятиями.

Хью Темплар наблюдал за этой сценой. Экипаж его ехал по той же аллее, только с другой стороны. Рядом сидела Барбара Манро. Она узнала девушку, ставшую причиной переполоха, и украдкой посмотрела на своего спутника.

Хью провожал Абби взглядом, пока она не исчезла из виду.

 

* * *

 

Барбаре очень шло ее новое платье. Ей вообще все было к лицу. Обстановка дома была подобрана таким образом, чтобы служить надлежащим фоном жгучей красоте его темноволосой хозяйки. Стены, ковры, обшивка мебели — все это было разных оттенков золотистого цвета.

Шубка, отделанная горностаем, и муфта из того же меха, стоившие Хью немалых денег, отлично смотрелись на этом фоне. Хью не сразу заметил горничную, склонившуюся перед камином, чтобы поворошить угли: ее одежда тоже была золотистого цвета и практически сливалась с обстановкой.

Хью подумал о том, что все это напоминало продолжение актерской игры. Барбара всегда вела себя как на сцене. Она эффектным жестом скинула шубу, под которой оказалось синее бархатное платье, тоже отлично смотревшееся на золотом фоне.

Все это было очень забавно, но быстро утомляло.

— Вы свободны, Мэри. Я позвоню, если что-нибудь понадобится.

У Барбары Манро был низкий грудной голос, приводивший в экстаз театральную публику. Она знала, как угодить зрителям. Хью подумал о том, что и перед ним она все время разыгрывает спектакль для одного человека.

Когда они остались вдвоем, Хью подошел к буфету и достал оттуда стакан и графинчик. Налив себе виски, он уселся в одно из золоченых кресел.

— Нам надо поговорить, — сказал Хью.

Барбара мелодично рассмеялась и, подойдя к креслу, склонилась над Хью.

— Поговорим позже…

Она умело завладела его губами, пытаясь соблазнить его. Но все было бесполезно. И не только потому, что Хью не собирался заниматься сейчас любовью. Просто он невольно вспомнил о том, как старалась соблазнить его Абигайл. Все в ней дышало искренностью, в то время как Барбара действовала по заученной схеме.

Понимая, что он не ответил на ее поцелуй, Барбара подняла голову. Губы ее улыбались, но в глазах был холод.

— Хорошо, — сказала она. — Значит, сначала мы поговорим.

Она картинно уселась в кресло, стоявшее напротив. Надо было отдать ей должное — Барбара всегда заботилась о том, чтобы выглядеть красивой и грациозной. Что ж, оставалось только надеяться, что она так же грациозно найдет выход из щекотливой ситуации, в которой они оказались по вине Хью.

Сделав большой глоток виски, Хью сказал:

— Барбара, у нас ничего не получится. Дело не в тебе, а во мне. Я должен был сказать тебе, что у меня есть другая женщина. Думаю, ты и сама догадалась. Давай отнесемся к этому разумно и расстанемся друзьями.

Впрочем, мрачно подумал Хью, вряд ли Барбара что-то потеряла за последнюю неделю. Он потратил на ее туалеты столько денег, что их хватило бы, чтобы в течение года одевать Абигайл по последней моде. А что он получил взамен? Несколько стаканов превосходного виски и возможность появляться с Барбарой на людях. Но в этом не было ее вины. Просто всякий раз, целуя или обнимая красавицу-актрису, он чувствовал себя так, словно Абби стоит за его спиной.

И у него тут же пропадало всякое желание.

Барбара наверняка догадалась, что что-то не так. Ведь каждый вечер, проводив ее домой, он прощался и ехал на поиски Абби. Ее нетрудно было разыскать. Он знал, на чьих приемах скорее всего появятся Вейлы. Правда, иногда ему приходилось объехать несколько домов общих знакомых, прежде чем он встречал ее.

Хью удивляло собственное поведение. Чего он, черт возьми, добивался? Ведь каждый раз при встрече Абби проходила мимо, делая вид, что не замечает его. Должно быть, он сошел с ума.

Очнувшись от своих мыслей, он вдруг понял, что Барбара ждет ответа на какую-то реплику, которой он, должно быть, не расслышал.

— Прости, что ты сказала?

— Ты имеешь в виду ту девушку, которую мы встретили в парке?

Веки его дрогнули.

— Мы видели много девушек, когда катались в парке.

— Да, но только одна из них — Абигайл Вейл.

Он сделал еще глоток виски.

Когда стало ясно, что Хью не собирается отвечать на ее вопрос, Барбара продолжала:

— Я всегда понимала, что человек твоего положения рано или поздно должен жениться, но, ей-богу, Хью, ты мог бы выбрать кого-нибудь получше.

— Вот как? — пробормотал он.

Барбара восприняла это как разрешение продолжать.

— Вейлы уже давно пытаются сбыть ее с рук, но безуспешно. Твоя Абигайл — убежденная старая дева. У нее нет чувства стиля, она не умеет одеваться. Человеку с твоим положением просто стыдно иметь такую жену.

— Мисс Вейл совсем не такая, как ты думаешь, — миролюбиво возразил Хью. — В ней есть много такого, чем я восхищаюсь.

— Что же, например?

Барбара была искренне удивлена, и это начинало раздражать Хью.

— Ты вряд ли поймешь, о чем я, но я всегда восхищался ее умом. Кругозором. Начитанностью. Интересом к жизни. — «Ее нежной кожей, ее полной упругой грудью, искренней, неподдельной страстью».

Он улыбнулся своим мыслям, и брови Барбары удивленно поползли вверх.

— Но все это не сможет удержать тебя долго.

— Ты полагаешь, что настолько хорошо знаешь меня, Барбара?

Она резко встала с кресла и подошла к буфету. Налив себе вина, она вернулась к камину и опустилась на колени перед Хью. Барбара была чертовски соблазнительна. Возможно, Хью не устоял бы перед ее призывом, если бы мог хоть на секунду убедить себя в том, что в ней есть хоть капля искреннего чувства.

Несколько секунд он внимательно изучал Барбару, затем спросил:

— Каким ты видишь меня? Что я, по-твоему, за мужчина?

На губах ее заиграла улыбка.

— Ты опасен, Хью Темплар. Очень опасен. Ты легко поддаешься страсти, но так же легко впадаешь в жестокосердие. Ты — безрассудный воин. Ненасытный любовник. Ты — мужчина, о котором тайно мечтает каждая женщина.

Откровения эти вызвали у Хью отвращение, но не удивление. Барбара была не первой, кто хотел заняться с ним любовью, видя в нем необузданного дикаря, в надежде испытать необычные, острые ощущения.

— И ты уверена, что я именно такой?

— Я знаю это.

— А что, если я скажу тебе, что твое описание не имеет ничего общего с моей истинной сущностью? Что я предпочитаю обществу людей общество книг и больше всего люблю копаться в грязи, разыскивая осколки древней керамики и старые монеты.

— Я скажу, что ты лжешь. Так тебя видит твоя мисс Вейл? Если бы она узнала, каков ты на самом деле, она, должно быть, пришла бы в ужас.

Пожалуй, Барбара слишком часто вставляла в разговор имя Абигайл.

— Тот человек, о котором ты говорила, и меня поверг бы в ужас, — усмехнулся Хью. — Кстати, у меня есть для тебя кое-что.

Он вынул из кармана черный бархатный футляр. Барбара раскрыла его и увидела внутри шикарный, усыпанный бриллиантами браслет. Это был прощальный подарок, и оба они понимали это.

Барбара с любопытством посмотрела на Хью.

— Неужели это так необходимо? Женись на здоровье на своей мисс Вейл. Это не помешает нашим отношениям.

— И тебе будет все равно?

— А что в этом особенного? Так устроен этот мир.

Улыбка Хью была полна сарказма.

— Вот тут ты права. Но совсем не так устроен мир мисс Вейл. Да она убила бы меня, если бы я попытался завести любовницу, будучи ее мужем. Но все это абсолютно бессмысленно. Я не женюсь на мисс Вейл.

— Понимаю, — Барбара поднялась с колен и встала у окна спиной к Хью. Затем она спросила каким-то странным голосом: — Но если ты так сильно влюблен в эту мисс Вейл, зачем же ты снова связался со мной?

— Влюблен? — Хью бросил на нее взгляд, полный невысказанной боли. — С чего ты взяла? Честно говоря, я с удовольствием свернул бы ей шею.

Барбара снова повернулась к нему, и, поскольку Хью понимал, что поступил с ней дурно и должен объясниться, он сказал:

— Мы с Абби сильно, очень сильно разошлись во мнениях относительно самых важных в этой жизни вещей. Она была со мной нечестна. Тут не может быть сомнений.

И только по дороге домой Хью понял вдруг, что его почему-то не волнует больше, по чьей вине им с Абигайл пришлось расстаться.

 

* * *

 

Абби быстро прошла в прихожую и остановилась, чтобы просмотреть почту. Она быстро перебрала письма, но не нашла ни одного, адресованного ей. Ничего необычного. Бросив письма на столик в углу, она поднялась по лестнице.

Она слышала, как ее окликнула Гариетт, но прошла в свою комнату, сделав вид, что не заметила. Она была не в себе и с трудом могла дышать, не то что разговаривать с кем-либо. Едва переступив порог, она принялась сдирать с себя одежду. Одежду Гариетт. Она была с ног до головы одета в вещи своей сестры. Ну и что?

Через несколько секунд в комнату ворвалась Гариетт. Она выглядела ничуть не лучше сестры — волосы ее были растрепаны, шляпка болталась на спине, глаза были красными от слез.

— Абби? — рыдала она. — Что с тобой, Абби?

Абигайл указала на костюм для верховой езды, который только что сняла и бросила на кровать.

— Я… ненавижу… бордовый цвет.

— Бордовый цвет?

Абби кивнула, продолжая всхлипывать.

— Но ты сама выбрала этот костюм! И тебе очень идет бордо!

Абби переминалась с ноги на ногу.

— Не двигайся, — приказала Гариетт. — Стой там, где стоишь. Сейчас я принесу тебе бренди. Хорошо?

Когда Гариетт выбежала из комнаты, Абби опустилась в кресло и закрыла лицо ладонями. Ей трудно было дышать. Казалось, она вот-вот задохнется. Но почему? Что с ней?

Гариетт снова была рядом. Она заставила Абигайл глотнуть бренди.

— Еще, — настаивала Гариетт, прижимая стакан к губам Абби.

Напиток ожег горло. Ощущение было пренеприятное, но, как ни странно, это помогло. Когда Абби удалось оттолкнуть руку Гариетт, она снова могла дышать.

Гариетт сунула стакан ей в руки.

— Допей это. Ты вся дрожишь. Сейчас дам тебе халат.

Абби потягивала бренди, а Гариетт направилась к гардеробу. Халат тоже был бордовым, и хотя Абигайл понимала, что ведет себя глупо, она снова залилась слезами.

Завернув сестру в халат, Гариетт придвинула стул, села рядом и заставила ее допить бренди. Постепенно Абби перестала дрожать, дыхание ее сделалось ровным, слезы высохли, напряжение ушло, оставив после себя уныние и отчаяние.

В комнате повисла тяжелая тишина.

— Абби, дорогая, ты ведь на самом деле не веришь в то, что сказала мне в парке? — осторожно спросила Гариетт, заглядывая сестре в глаза.

Абигайл растерянно смотрела на стакан, который сжимала в руке, словно не понимая, откуда он взялся.

— Мы должны смотреть в лицо фактам, Гариетт, — сказала она. — На мое объявление не последовало никакой реакции. Никто не попытался связаться с нами, а мы ведь предоставили им такую возможность. Прошла уже неделя, больше недели. — Тут она взглянула на Гариетт, и последние, жестокие слова застряли у нее в горле. Но молчание ее говорило яснее всяких слов.

Гариетт покачала головой.

— Ты ведь слышала, что сказал Джайлз. Нам не следует думать о худшем. Ничего не изменилось за эту неделю. Люди Мейтланда следят за нами, и это хороший знак. А если бы Джордж был мертв, наверняка кто-нибудь нашел бы за это время его тело.

Лицо ее перекосилось от ужаса, словно, произнеся эти слова вслух, она сделала смерть Джорджа более реальной.

— Нет, — простонала Гариетт. — Ни за что не поверю в это. Джордж не мог умереть. Это убило бы маму. — Она впилась ногтями в собственную руку, словно надеясь, что боль поможет ей очнуться от этого кошмара. — И я никогда не смогу сказать ему, как сильно я раскаиваюсь.

— Раскаиваешься? — удивилась Абигайл. — В чем, Гариетт?

— В том, что всегда говорила ему столько гадостей, — Гариетт опустила голову и принялась раскачиваться на стуле. Она делала так еще маленькой девочкой, когда ей было стыдно. — Я всегда насмехалась над ним, даже когда мы были детьми. И потом, когда он стал интересоваться живописью и ландшафтной архитектурой. Над этим я тоже смеялась. — Слезы брызнули из глаз Гариетт. — Но я не хотела обидеть его, Абби. Я просто мечтала, чтобы Джордж нашел профессию, которая поможет ему обеспечить себя.

Абби поставила стакан и опустилась на колени возле стула сестры. Обняв Гариетт за плечи, она стала раскачиваться вместе с ней.

— Я уверена, что Джордж понимал это.

Но Гариетт продолжала, словно не слыша ее слов:

— Помнишь, когда умер папа? Мама все время в слезах, а Дэниэл постоянно занят. Мы не могли потратить ни пенни, потому что были опутаны долгами. А я лежала целыми ночами без сна и думала, что будет с нами дальше.

Абби прекрасно помнила, как им приходилось отказывать себе буквально во всем, но это не задело ее так сильно. Сейчас Абби было немного стыдно за то, что она не заметила, как страдала от этого ее сестра.

— Ты должна была сказать мне об этом, Гариетт.

— Тебя ведь удивляет иногда, почему я так люблю ходить по магазинам. Это все, чтобы забыть о тех тяжелых временах. — Гариетт подняла голову и выдавила из себя улыбку. — И понадобилось, чтобы случилось что-то ужасное, чтобы я поняла — деньги не главное в этой жизни. Мы должны наслаждаться каждой минутой, которую можем провести среди своих близких. И пусть Джордж будет садовником или художником, да хоть учителем танцев. Я не стану учить его жить. Джайлз говорит, один из моих недостатков в том, что мне все время кажется, будто я лучше знаю, как окружающие должны строить свою жизнь. Что ж, жизнь преподала мне хороший урок. Теперь я мечтаю лишь о том, чтобы увидеть Джорджа живым и здоровым.

— Я думаю, он действительно жив и здоров.

— Что?

— Ты только что сказала одну вещь, которая подхлестнула мою память, — Абигайл выпрямилась и потерла лоб, словно подгоняя воспоминания.

— И что же я такого сказала? — нетерпеливо спросила Гариетт.

— Ты сказала, что, если бы Джордж был мертв, кто-нибудь уже нашел бы его тело, и тут ты абсолютно права. Понимаешь, тот ужасный человек, который напал на меня в моей собственной спальне в Бате… Он сказал, что, если я разозлю его, он… накажет меня, причинив зло Джорджу. То есть, если бы он сделал это, он обязательно захотел бы, чтобы я об этом уУзнала, понимаешь?

— Не совсем.

— Это трудно объяснить. — Абби покачала головой, подбирая нужные слова. — Он считает, что никто не смеет разозлить его и остаться безнаказанным. И при этом он уверен, что я уже провела его в Париже, когда Колетт передала мне книгу. — Она сделала паузу, затем удивленно произнесла, словно мысль эта только что пришла ей в голову: — Он ненавидит меня. Нет, «ненавидит» — не то слово. Он меня презирает. Он хочет, чтобы я знала, что нахожусь в его власти, и чувствовала его силу и могущество. Значит, если бы он сделал что-нибудь с Джорджем, то наверняка позаботился бы, чтобы я об этом узнала.

Гариетт схватила сестру за руки и испуганно затараторила:

— Абби, милая, мне не нравится то, что ты говоришь об этом человеке. Сумеем ли мы справиться с таким опасным негодяем?

— Мы поговорим об этом сегодня вечером, когда соберется вся семья.

— Джайлз считает, что мы должны попросить Хью Темплара помочь нам. Я ненавижу его не меньше, чем ты. Но ради Джорджа стоит пренебречь нашей враждой.

Лицо Абби исказила гримаса отвращения. Даже слышать имя Хью было все равно что сыпать соль на свежую рану. Ей и раньше приходилось терпеть от мужчин обиды и разочарования, но тогда ей все же удавалось сохранить лицо, сделать вид, что ничего не происходит. Но сейчас у нее ничего не получалось. Абби знала, что единственный способ избавиться от боли, причиненной ей Хью, это не видеть его и не думать о нем. Но вся беда была в том, что без мысли о нем не проходило ни дня.

Обе сестры почти одновременно обернулись к двери, услышав, как кто-то произносит их имена.

— Кажется, Дэниэл зовет нас. — Гариетт подошла к двери и крикнула вниз: — Мы здесь, у Абби, Дэниэл.

Через несколько минут Дэниэл буквально ворвался в комнату, размахивая каким-то конвертом. Он был сильно взволнован.

— Абби, ты была права, — сказал Дэниэл, переведя дух. — Джордж не появился в Таттерсоллз. Но вот записка от него. Это ответ на твое объявление.

Абби взяла у него конверт.

— Но как это попало к тебе?

— Я положил свой каталог, чтобы осмотреть жеребца, а когда взял снова, конверт лежал внутри. Это письмо от Джорджа. Он жив! Прочитай — и ты сама убедишься.

Дрожащими руками Абби достала из конверта записку. И прочитала:

«Би!

Я так и знал, что ты не бросишь меня. Буду ждать тебя в среду вечером возле десятой ложи в Королевском театре в антракте пьесы «Тайный брак». Это ведь одна из твоих любимых пьес, не так ли? Не забудь принести книгу.

Джордж».

 

21

 

— Только не бордовый, Гариетт! Никогда больше не надену ничего бордового!

Гариетт повесила на спинку стула бордовое вечернее платье.

— Я хотела надеть его сама. Но, знаешь что, если ты хочешь выдать себя за меня, ты должна одеваться в те цвета, которые предпочитаю я.

— Да, конечно, Гариетт. Но только не бордовый! Он угнетает меня. Ну, что еще ты мне предложишь?

Они были в доме Гариетт. Зашли, чтобы выбрать наряды для завтрашней поездки в Королевский театр. Гариетт предложила поменяться ролями. Таким образом, пока люди Мейтланда будут наблюдать за младшей сестрой, думая, что перед ними Абигайл Вейл, настоящая Абби сумеет ускользнуть и встретиться с Джорджем у ложи номер десять. Виконтесса предложила добавить к их нарядам черный и белокурый парики. Парики, которые она носила молоденькой девушкой, когда познакомилась с их отцом, произнесла герцогиня с мечтательным выражением лица. То были дни, когда мужчины были мужчинами, а каждая женщина знала, что такое быть женщиной.

— Джайлз сказал, что лучше надеть мое любимое серебристое платье, — предложила Гариетт. — Оно очень заметное, и все сразу подумают, что это я, когда увидят его. Во всяком случае издалека.

Платье, которое показала ей Гариетт, было сшито из прозрачного серого флера, расшитого серебряной нитью. Вокруг лифа красовались аппликации в виде листьев из серебристого атласа.

Абби перевела взгляд с платья на лицо сестры.

— Я не могу принять это платье.

— Почему?

— Оно слишком… красивое и слишком дорогое. Я весь вечер буду думать только о том, как бы не зацепиться за что-нибудь подолом или не пролить на себя бокал вина.

— Мне все равно, можешь не беспокоиться о такой ерунде.

— Ха! Это ты сейчас так говоришь. А что ты скажешь, если я, например, разорву подол?

— Хорошего же ты обо мне мнения! — нахмурилась Гариетт. — Неужели не видишь, как я изменилась? Что еще нужно, чтобы убедить тебя?

— Ты просто чудо, Гариетт, — поспешила успокоить ее Абби. — О такой сестре можно только мечтать. Но кто угодно рассердился бы, если бы я испортила такое роскошное платье. Лучше найди для меня на этот вечер что-нибудь не столь великолепное и незаменимое.

— Оно не такое уж незаменимое, — с улыбкой сказала Гариетт.

— Как это?

— Джайлз обещал, что, если с платьем что-нибудь случится, он велит модистке сделать его точную копию, и неважно, сколько это будет стоить. Так что можешь надевать его и с чистой совестью рвать подол или проливать красное вино.

— Ах вот как! — Абби со смехом швырнула в сестру покрывало с кресла. Обе радостно расхохотались, но смех оборвался так же неожиданно, как и возник.

— Как мы можем смеяться? — нахмурилась Гариетт.

— Не знаю, как это получилось, — задумчиво произнесла Абби. — Наверное, оттого, что снова забрезжила надежда.

— Все будет хорошо, ведь правда, Абби?

— Я не… Ну конечно же, все будет хорошо.

— Да, но нас подстерегает столько неожиданностей.

Абби прекрасно знала, что Гариетт права. Из записки Джорджа можно было понять, что он собирается ждать ее в ложе Королевского театра. Но вряд ли все на самом деле так просто. Похитители Джорджа обязательно захотят убедиться, что Абигайл передала им именно ту книгу, за которой они охотились. Джайлз обшарил все книжные магазины в городе и нашел наконец «Илиаду» во французском переводе. С помощью Абби ее превратили в более или менее точное подобие той книги, что передала ей Колетт. Джайлз даже изобрел свой собственный шифр, чтобы сделать пометки на полях. Оставалось только надеяться, что обмен произойдет, прежде чем шпионы Бонапарта узнают правду.

Абби с трудом выдавила из себя улыбку.

— Как только я отдам им книгу, Джорджа придется отпустить. Что они могут сделать с нами в переполненном театре? Только дурак выбрал бы такое место для нападения, а эти люди далеко не дураки.

— Вполне возможно. Но как-то все это слишком просто. Даже не верится.

Абби поспешила сменить тему, пока беспокойство Гариетт не усилило ее собственные подозрения.

— Ты хоть понимаешь, дорогая, как тебе повезло с мужем? Очень немногие мужчины потакают своим женам так, как потакает тебе Джайлз. — Она снова посмотрела на роскошное платье, лежащее на кровати. — И он такой замечательный отец, с такой любовью и терпением относится к Лиззи и Вики. Неудивительно, что девочки обожают его. Я иногда жалею, что не окрутила его, когда у меня была такая возможность.

— Жалеешь? — удивленно заморгала Гариетт. — А я-то думала… — Она на секунду замолчала. — Я думала, что все уже в прошлом. Что ты простила меня за то, что я отбила у тебя Джайлза.

— Конечно, простила, — заверила ее Абби. — Но это было до того, как я узнала, насколько он богат!

Между ними повисла напряженная тишина, и лишь через несколько секунд Гариетт захихикала, осознав истинный смысл сказанного.

— Так ты дразнишь меня!

— Ну конечно, дразню, дорогая. Но я на самом деле завидую тебе, и, если только мне попадется такой же замечательный мужчина, как Джайлз, тут же потащу его под венец.

— Ты ведь не ревнуешь по-настоящему, Абби, правда?

Абби подняла глаза и внимательно посмотрела на сестру.

— Почему ты считаешь, что я не могу позавидовать твоей жизни?

— Ну, — пожала плечами Гариетт, — я всегда считала, что ты счастлива. Что ты получила от жизни именно то, чего хотела.

— То, что я получила, — сухо произнесла Абигайл, — вряд ли может сравниться с любящим мужем, который обожает тебя и двоих маленьких дочек. Только полная идиотка не позавидовала бы тебе.

Гариетт присела на краешек кровати.

— Мы ведь никогда не говорили с тобой о том, что произошло между мной и Джайлзом. Я просто не могла в него не влюбиться. Рядом с ним я всегда чувствовала себя… ну, лучше, чем на самом деле.

— Ах вот как? — голос Абби стал холоднее льда.

Гариетт кивнула.

— Джайлз убедил меня, что, хотя я никогда не буду такой умной, как ты, все же я не такая дурочка, какой казалась себе самой.

— Но ты никогда не была дурочкой, Гариетт, — медленно произнесла Абби.

— Тебе легко говорить! Ведь все мозги в этой семье достались тебе!

— Зато тебе досталась красота. И мужчины всегда были от тебя без ума, еще до того, как ты начала выходить в свет.

— Да, но если бы ты знала, каким проклятьем может стать красота. Всем этим мужчинам нужна была вовсе не я. Им было все равно, какая я на самом деле. Они даже предпочитали, чтобы я была дурочкой. Я была для них просто дорогой красивой вещицей, которую каждый хочет заполучить. Для всех, кроме Джайлза.

Абби вдруг вспомнила, как Джайлз заговорил с ней о Гариетт после первого обеда в Вейл-хаус. Тогда она представляла его семье. Он сказал, что сестра Абби оказалась совсем не такой, как он ожидал. В ней нет ни грамма спеси и тщеславия. Совсем наоборот. Абби показалось, что речь идет вовсе не о той Гариетт, которую она знала всю свою жизнь.

— Я всегда думала…

— Что же ты думала?

— Что красивым женщинам живется гораздо легче.

— А я была уверена, что легче живется умным. Едва я раскрывала рот, чтобы сказать очередную глупость, все уже были готовы смеяться надо мной. Мне всегда хотелось быть такой умной, как ты.

— А я все бы отдала за твою внешность.

Сестры молча улыбнулись друг другу.

— Тебе не обязательно оправдываться передо мной, — спохватилась вдруг Абби. — Я давно уже пережила разрыв с Джайлзом.

Лицо Гариетт осветилось улыбкой.

— Именно это я и хотела услышать. Но я не солгала, Абби. Я действительно завидовала тебе, когда мы были моложе. Ты, наверное, обратила внимание, как я воспитываю своих девочек. Я хочу, чтобы они были такими же образованными, как ты. Никто не сможет посмеяться над Лиззи или Вики, когда они будут рассуждать о серьезных вещах.

— С чего это ты решила заговорить со мной обо всем этом? — спросила Абигайл.

— За последнюю неделю я столько передумала о своей жизни. Если пообещаешь не смеяться, я скажу тебе…

— Что скажешь?

— Нет, ты будешь смеяться.

— Обещаю, что не буду.

Гариетт еще несколько секунд не могла решиться и вдруг выпалила:

— Я люблю тебя, Абби.

Абби попыталась сдержаться. На несколько секунд ее хватило, а потом она громко расхохоталась.

— Ты совсем как Дэниэл! — обвиняюще воскликнула Гариетт.

— Что?! Ему ты тоже объяснялась в любви?

— Я ненавижу, ненавижу тебя!

— Это все нервы, — Абби едва увернулась от полетевшей в нее подушки. — На самом деле я ведь тоже люблю тебя, Гариетт.

Их прервал стук в дверь. Пожилой дворецкий поверг обеих сестер в шок, сообщив, что мистер Хью Темплар дожидается внизу мисс Абигайл Вейл.

— Но как он узнал, что я у тебя? — удивленно воскликнула Абби.

Гариетт пожала плечами.

— Наверное, сказал кто-нибудь из слуг.

— Скажите ему, Брюстер, — велела Абби дворецкому, — что мисс Вейл здесь нет.

— Боюсь, это не поможет, мисс, — извиняющимся тоном произнес дворецкий. — Он сказал, что, если мисс Вейл откажется выйти к нему, он перероет весь дом, но все равно найдет ее.

Абби густо покраснела, но в глазах ее загорелся упрямый огонек.

— В таком случае, Брюстер, проводите мистера Темплара в гостиную и скажите, что я спущусь через несколько минут.

Когда дворецкий, поклонившись, вышел из спальни, Абигайл подошла к зеркалу и провела расческой по волосам.

— Интересно, что ему надо, — в голосе Гариетт слышалось любопытство. — Тебе не кажется…

— Что?

— Может, он знает что-нибудь о Джордже или о тех, кто его похитил? Джайлз сказал, что, подъезжая сегодня утром к Уайтхоллу, он видел Темплара выходящим из Хорз-Гардз. Он оставил службу, но до сих пор в отличных отношениях с бывшим начальником, полковником… не помню его имени.

— Лэнгли?

— Точно!

Абби встревоженно посмотрела на Гариетт.

— Тогда лучше поскорее узнать, зачем он пришел.

— Я пойду с тобой.

— Нет. При тебе он будет скован и не скажет того, что собирался сообщить наедине. Будь где-нибудь поблизости на случай, если понадобишься мне.

Абби вошла в гостиную в полном убеждении, что сумела взять себя в руки, но, когда стоявший у окна Хью обернулся, страдания и боль снова проснулись в ней, заполняя сознание, как туман закоулки укрепленной крепости.

Сжав зубы, Абби попыталась успокоиться. Все эти дни она повторяла себе, что не знает этого человека, что мужчина, которого она успела полюбить, — лишь плод ее воображения. Абигайл намеренно вызывала в памяти все те унижения, которые испытала, после того как Хью передал ее в руки Мейтланда. В ночных кошмарах Абби видела безжизненные лица молодых людей, погибших на Чепел-стрит. Ей казалось, что она никогда не сможет смыть со своей кожи зловоние Ньюгейта. Любая женщина в здравом уме и твердой памяти, увидев негодяя, ставшего причиной ее мучений, захотела бы вонзить кинжал в его черное сердце. Но Абби хотелось сейчас умереть самой, чтобы не чувствовать больше этой жгучей боли.

Если бы на карту не была поставлена жизнь Джорджа, она просто убежала бы отсюда. Последними словами Абби, обращенными к Хью перед зданием таможни в Дувре, были мольбы о помощи. Она так просила его заступиться за нее, по щекам ее текли слезы. Но Хью ушел, даже не оглянувшись. И Абигайл обещала себе, что никогда больше не заговорит с ним по доброй воле. Только тревога за судьбу брата заставляет ее нарушить обещание.

Она не предложила Хью сесть, но, постоянно повторяя себе, что все это ради возвращения Джорджа, постаралась ничем не выдать своей враждебности.

— Я видел сегодня утром полковника Лэнгли, — сообщил ей Хью. — Всплыли кое-какие интересные факты.

— Что за факты? — Сердце Абби учащенно забилось, голова закружилась, и девушке даже пришлось схватиться за спинку стула, чтобы не упасть.

Несколько секунд Хью внимательно изучал ее лицо.

— Почему вы сказали не мне, что не писали письма Майклу Ловатту?

Это было совсем не то, что ожидала услышать Абби.

— Какого письма? — рассеянно спросила она.

— Того самого, что написала в своей обычной расплывчатой манере мисс Фербейн и подписала вашим именем.

— А, вот вы о чем? — Так, значит, он не знал ничего нового о Джордже. Хорошо это или плохо? — Оливия всегда подписывает моим именем нашу деловую корреспонденцию. Разве это важно?

— Еще как важно! Ведь именно из-за этого письма люди Лэнгли решили, что вы пытаетесь продать книгу тому, кто больше заплатит.

— Я вовсе не пыталась ее продать.

— Теперь я понимаю это, — тихо произнес Хью.

Абби не требовалось его одобрения, ей вообще ничего больше не было нужно от этого человека.

— И вы пришли сказать мне об этом?

— Нет. Вашему оправданию способствовала также ваша горничная. Она рассказала, каким образом вы оказались в комнате на чердаке в гостинице «Замок». Это звучало так неправдоподобно, что Лэнгли не хотел верить. Я объяснил ему, что это как раз в вашем стиле — выдать себя за горничную герцогини.

— Но каким образом это оправдывает меня?

— Тело Алекса Болларда было найдено в номере на втором этаже, заказанном на ваше имя. Но вы ведь не заказывали номер, Абби? Вы никогда не заказываете номер заранее.

В голове ее роились самые противоречивые мысли. Абби задумчиво потерла лоб. Надо быть как можно осторожнее, чтобы не сказать лишнего.

— На мое имя заказали комнату? Но кто?

— Мы не знаем. Не мог ли это сделать Джордж?

— Насколько я знаю, нет. В любом случае не вижу, что это меняет.

Для Хью это меняло многое. У него словно гора свалилась с плеч, когда выяснились новые подробности этого дела. Сегодня утром он переступил порог кабинета Лэнгли, преисполненный отвращения к себе. Он уже знал, что попытается снова добиться близости Абигайл, и презирал себя за это. Ведь она лгала ему, использовала его чувства. Но все это почему-то не имело никакого значения. Хью все равно хотел вернуть ее.

Он пытался убедить себя, что в будущем все будет иначе. Абби слишком долгое время была предоставлена сама себе. Но после свадьбы Хью увезет ее в свое поместье в Оксфордшире. Там Абби будет заниматься детьми и помогать ему в Раскопках. Так что у нее просто не будет возможности снова ввязаться в какие-нибудь неприятности.

Лэнгли представил ему агента по имени Харрис, который Только что вернулся из Бата, где ему было поручено проверить рассказанную Абигайл Вейл историю. Еще Лэнгли показал Хью письмо, якобы написанное Абби. Хью без труда узнал почерк Оливии Фербейн, не говоря уже о ее причудливом стиле. Ясно, что единственной целью мисс Фербейн было заинтересовать незнакомого ей мистера Ловатта, чтобы он помог вызволить с таможни арестованные до уплаты пошлины книги.

И это абсолютно невинное письмо стало причиной цепи событий, которые привели Алекса Болларда к смерти, а английских сообщников знаменитого французского шпиона к разоблачению.

У него по-прежнему было много вопросов к Абби, но к концу встречи с Лэнгли Хью окончательно понял, что ему не о чем больше тревожиться — Абигайл действительно была невиновна. Как он и предполагал с самого начала, Абигайл и Джордж впутались в чужую игру, смысла которой не понимали, и не знали, как положить этому конец.

— Это меняет очень многое, — продолжал Хью. — Это означает, что я напрасно сомневался в вас, Абби. Если бы вы только не скрыли от меня половину правды!

Хью сделал шаг в ее сторону, но Абби испуганно попятилась назад, и Хью остановился.

— Абби, — тихо произнес он, — вам не надо больше ничего от меня скрывать. И вы, и Джордж получили помилование — вы в безопасности. История с книгой закончена.

Серые глаза Абигайл казались огромными на ее бледном лице. Хью вдруг почувствовал, какой слабой и уязвимой была она, несмотря на всю свою напускную браваду. Он отметил про себя ее бледность и круги под глазами. Он не ожидал, что Абигайл встретит его с распростертыми объятиями, но все же надеялся хоть на какое-то проявление чувств. Но Абби казалась безжизненной, словно фарфоровая кукла.

Хью с горечью подумал о том, что ее плачевное состояние — дело его рук. Он отдал бы все на свете, чтобы вычеркнуть из ее и своей жизни последние две недели. Он обязательно загладит свою вину, как только будет покончено с Немо. Он отвезет Абби в Оксфордшир и сделает все для того, чтобы румянец снова расцвел на ее щеках, а в глазах появился озорной блеск. Они начнут все сначала.

Хью снова сделал шаг в сторону девушки.

— Послушайте меня, Абби. Мы до сих пор не раскрыли, кто стоит за всем этим. Если существует какая-то угроза для вас или Джорджа, то она исходит именно от этого человека. Я хочу защитить вас обоих, но Джордж должен рассказать мне все, что знает. Где он, Абигайл? Где ваш брат?

Все это звучало так искренне и так напоминало прежнего Хью. Если бы Абигайл не знала теперь, кто этот человек на самом деле, она вполне могла бы положиться на него. Но после того, как Хью предал ее, Абби никогда не доверится ему вновь.

— Я не знаю, где Джордж.

— Вы говорили, что передадите ему книгу в Бате, но люди Лэнгли не обнаружили его в городе.

— Даже если бы я знала, где мой брат, я не сказала бы вам, — выпалила Абби. — Неужели вы считаете, что причинили нам недостаточно зла? Знаете ли вы, что даже сейчас, когда мы разговариваем с вами, за этим домом следят? Что ваш соглядатай следует за мной, куда бы я ни пошла. Понимаете ли вы, что так жить невозможно?

— Да, я знаю, — тихо произнес Хью. — Но все это делается для вашей безопасности.

— Но тогда почему они не защищают меня от вас? — выпалила Абби, забыв о своих благих намерениях.

— Послушайте, — не сдавался Хью. — Я признаю, что совершил ошибку. Но я понятия не имел, что Мейтланд отправит вас в Ньюгейт. Я обо всем договорился и был уверен, что вас отпустят домой через несколько часов. Если бы вы с самого начала говорили мне правду, ничего этого не произошло бы.

— Правду? — дрожащим от негодования голосом произнесла Абби. — Вы говорите мне о честности, вы… Эль-Центурион?

В наступившей тишине Абигайл хорошо слышала тиканье часов на камине и стук колес проехавшего мимо дома экипажа.

— Думаю, вы узнали об этом от Мейтланда? — наконец нарушил молчание Хью.

— Он дал мне почитать документы из папки.

— Какой папки?

— На которой было написано ваше имя.

Хью скептически поднял одну бровь.

— Он лгал вам, Абби. На агентов разведки не ведут досье. Это было бы слишком опасно. Документы могут попасть в руки врагов.

— Неужели? — голос Абби был полон сарказма. — И все же я видела ваше досье собственными глазами. Оно бесподобно, майор Темплар. Напрасно вы не поделились со мной раньше воспоминаниями о вашем героическом прошлом.

Скрестив руки на груди, Хью внимательно наблюдал за ней.

— Тут мне нечего стыдиться, — сказал он.

Абби с ужасом поняла: она готова сделать то, что столько раз обещала себе не делать. Она согласна выслушать объяснение тому, что не требовало никаких объяснений. Все равно ничто не могло оправдать его предательства. Как он мог отказаться от нее? Пусть даже Абби и лгала ему! И это после того, как они стали любовниками! Именно в этом было все дело, а вовсе не в его службе в разведке, не в его двойной жизни. Обиднее всего было то, что она была лишь одной из вереницы «сотрудников», упомянутых в огромном количестве в его досье. Абби подарила ему свою любовь, а он просто отодвинул ее в сторону, словно дар этот ничего для него не значил.

Абби с трудом боролась со слезами. В ужасе она приготовилась спасаться бегством, но Хью преградил ей путь.

— Нет, — сказал он. — Я не позволю вам убежать от меня. Вы сами затронули этот вопрос, Абби. Если кто-то ведет на меня досье, я хотел бы знать, что в нем. Итак, что же вы прочли в этой папке?

Абби изо всех сил старалась сдержаться, но слова словно сами по себе слетали с языка.

— Дездемона. Мерседес. Каталина. Ну как, это не подстегивает вашу память?

— Кто-кто? — удивленно заморгал Хью.

— Не притворяйтесь, что впервые слышите эти имена. Сколько женщин вы оставили вздыхать по себе на пути от Лиссабона до Парижа? Дездемона? Мерседес? Каталина? Это лишь некоторые.

Хью смотрел на нее как на сумасшедшую, и, когда до него наконец дошло, о чем говорит с ним Абби, плечи его затряслись от беззвучного смеха. Но, увидев боль, мелькнувшую в глазах Абигайл, он перестал смеяться и серьезно сказал:

— Абби, это кодовые имена моих связных. Дездемона был монахом, а Мерседес и Каталина, если я правильно запомнил, главарями партизанских отрядов. Мы обменивались шифрованными сообщениями в форме любовных писем, чтобы обмануть наших врагов. Вы неправильно поняли то, о чем узнали, Абби.

Улыбка ее была полна ехидства.

— Надо ли понимать это так, что Барбара Манро — ваша младшая сестра?

— Хм, нет. Это было нехорошо с моей стороны. Я сделал ошибку, но с тех пор успел ее исправить. Между нами ничего не было, Абби. Я не мог… не хотел… Видите ли, Барбара — это не вы, вот в чем дело.

Абби почувствовала, что готова растаять, и это испугало ее.

— А как насчет Эстеллы? Еще одно кодовое имя вашего связного?

Хью продолжал внимательно изучать ее лицо.

— Я вижу, Мейтланд поработал на славу. Эстелла — это совсем другое дело. Очень скоро я сам рассказал бы вам о ней.

— Она была вашей женой?

— Да.

Абби ничего не почувствовала, она запретила себе что-то чувствовать.

— Это правда, — сухо спросила она, — что вы отослали ее в Ирландию и она умерла там с разбитым сердцем?

— А что думаете вы сами, Абби? — Он внимательно наблюдал за девушкой.

— Я думаю, — сказала она, — что это вполне на вас похоже.

— Уходите от ответа! — хрипло произнес Хью. — Хотите, чтобы я почувствовал себя виноватым? Ничего не выйдет. Да, я отослал свою жену в Ирландию, где она и умерла. Когда-нибудь я расскажу вам о ней, но не сейчас. Пусть я разбил ее сердце, и пусть я соблазнил Барбару Манро и даже оставил в Испании несчетное количество любовниц, какое это все имеет значение, когда речь идет о нас с вами? Никакого. И вы прекрасно знаете почему.

Он снова сделал шаг в ее сторону, и нервы Абигайл не выдержали. С криком отчаяния она кинулась мимо него к двери. Но Хью поймал ее за руку и развернул к себе лицом. Свободной рукой он взял ее за подбородок. Она вся сжалась внутренне в ожидании его поцелуя, но поцелуя не последовало.

Прошло несколько секунд, показавшихся ей вечностью. Абби не противоречила Хью, невольно оробев перед его грозным видом. Но вот ярость, пылавшая в его глазах, погасла.

— Маленькая злючка, — нежно произнес Хью и поцеловал Абби в губы.

Кулачки Абигайл забарабанили по его груди, но в ответ Хью лишь крепче сжал девушку в объятиях, так что она и двинуться не могла. Поцелуй все не кончался и не кончался. Она не могла дышать, и оставалось только сдаться, прильнув к его сильному телу.

Когда губы Хью оставили наконец ее губы, Абби тяжело вздохнула.

— Как я скучал по тебе, — прошептал он. — Как мне не хватало всего этого. А ты? Ты скучала?

— Нет, — весьма убедительно отрезала Абигайл.

Хью снова завладел ее губами. Ему необходимо было ласкать ее, обнимать, касаться ее тела, хотя бы для того, чтобы убедиться, что с ней все в порядке. Но это было не так, далеко не так. Абигайл казалась испуганной, потерянной. Она так мало напоминала сейчас ту Абби, которую он знал и любил! Хью хотелось бы поделиться с ней своей силой, быть ее щитом, ее опорой, чтобы никто больше не смог причинить ей зло.

Хью крепче прижал девушку к себе, руки ее обвили его шею, тело покорно прильнуло к его телу, которое тут же отозвалось приливом возбуждения.

— Все хорошо, — снова сказал Хью. — Я здесь, я с тобой.

Руки его скользили по плечам Абби, пальцы гладили ее волосы. Он целовал ее закрытые глаза, лоб, щеки, шею. Абигайл дрожала, как в лихорадке, и то же самое творилось с Хью. Это был просто поцелуй, но оба понимали, что на самом деле это нечто большее.

Абби забыла обо всем, прижавшись к его сильной груди, чувствуя себя под защитой его крепких рук. Когда Хью обнимал ее вот так, все страхи уходили куда-то прочь, и Абби была уверена, все получится, все будет хорошо, она сумеет преодолеть все опасности. Рядом с Хью она может все.

Страсть охватила их в одно мгновение. Дыхание стало хриплым, губы горели от поцелуев, возбуждение росло с каждой секундой. Рука Хью нашла ее грудь. Они тонули в океане чувств, забыв обо всем. Поцелуи их становились все более страстными.

Наконец Хью с трудом оторвался от Абби и произнес, едва переведя дыхание:

— Не здесь. Здесь нам могут помешать. Мы можем поехать ко мне домой. Нет, там тоже не годится. Лучше поедем в гостиницу.

Абби коснулась кончиками пальцев припухших губ и удивленно огляделась вокруг, словно только что очнулась ото сна. Однако, едва до нее дошел смысл сказанного, она сделала шаг назад.

— Зачем это нам ехать в гостиницу?

В глазах Хью появилось вдруг настороженное выражение.

— Чтобы заняться любовью, Абби. Чтобы скрепить наше примирение.

Абби скрестила руки на груди и поежилась, словно ей стало вдруг холодно.

— Не думаю, что нам следует поступать именно так.

— В чем дело? Ты хочешь отомстить мне? — Глаза его внимательно вглядывались в ее лицо. — Нет, только не ты, Абби. Другая женщина могла бы пойти на это, но только не ты. Ты сделана из другого теста.

Так вот какого он о ней мнения! Считает ее безвольной идиоткой, не способной отказать мужчине? Впрочем, это не имело значения. Хью дал ей прекрасный повод держаться от него подальше.

— Я бы не стала рассчитывать на мою бесхарактерность, Хью. Вы были хорошим учителем, а я оказалась прилежной ученицей. И еще — Вейлы никогда не забывают нанесенных им оскорблений.

Она вышла из комнаты с прямой спиной и высоко поднятой головой. Хью подумал, что это был бы отличный триумфальный уход со сцены, если бы в глазах ее не блестели слезы.

 

22

 

Абби взвесила на руке пистолет, который выбрал для нее из своей коллекции Дэниэл. Он сказал, что это — самое подходящее оружие для женщины. Действительно, пистолет был куда меньше и легче того, из которого она училась стрелять в Эндикоте. Все же он оказался слишком велик, чтобы положить в дамскую театральную сумочку или спрятать в складках платья. Виконтесса разрешила эту проблему, предложив дочери взять ее муфту из лебяжьего пyxa и повязать на шею такой же шарф.

Глядя на пистолет, Абби невольно вспомнила Харпера. Как ни странно, ей не хватало старого ворчуна. Впрочем, Харпер вовсе не был старым. Ему было не больше сорока. Просто жизнь его как следует потрепала. В глубине души Харпер был добрым человеком. Он-то оглянулся, когда они с Хью уходили, оставив ее в руках Мейтланда. Харпер, который когда-то так ей не нравился, которого она считала женоненавистником, оглянулся, явно жалея ее. А человек, которого она любила — или думала, что любит, — бестрепетно вверг ее в этот ад.

Сосредоточившись, Абби попыталась вспомнить все, что говорил ей Харпер по поводу оружия. У нее будет только один выстрел. Надо как следует выбрать момент, чтобы выстрел не пропал зря. Она не должна подходить слишком близко к противнику, потому что, при ее неопытности, ее будет очень легко разоружить. Надо смотреть только на цель и забыть о дурацкой привычке отворачиваться, прежде чем нажать на курок.

Абби улыбнулась, вспомнив тяжелый вздох Харпера в ответ на ее объяснение, что она отворачивается, чтобы не чувствовать запах пороха и не оглохнуть от звука выстрела.

Однако улыбка ее тут же погасла, и Абби положила пистолет на туалетный столик. Все бесполезно. Будь она даже отличным стрелком, Абигайл просто не смогла бы выстрелить в человека, даже в того отвратительного монстра, который убил бедняжку Колетт и напал на саму Абби в ее собственной спальне. У нее не было инстинкта убийцы, скорее наоборот.

Немо. Под таким именем существовал этот человек. Он был ловок и безжалостен, как тигр в джунглях. Джайлз навел о нем справки, и теперь Абби знала, что им предстоит сразиться с настоящим профессионалом. Если верить Джайлзу, на Уайтхолл началась настоящая паника, когда пришло сообщение, что Немо в Англии. До сих пор им не приходилось иметь дело с разведчиками такого уровня.

Это показалось Абби немного смешным. Она бы и рассмеялась, если бы не была так напугана. Кто она такая, чтобы смеяться над испугом солидных, облеченных властью мужчин? Наверное, так чувствовал себя Давид, отправляясь на битву с Голиафом. Но Давид был храбрецом. А Абби предпочла бы спастись бегством. И почему Колетт выбрала именно ее? Почему?

«Все безнадежно», — снова подумала Абигайл, и плечи ее уныло поникли.

Но когда Абби подняла голову, она увидела, что в комнату вошла виконтесса. Мать смотрела на нее полными тревоги глазами. У девушки защемило сердце. Куда девались выдержка и безукоризненная манера держаться, которые она всегда принимала за истинное лицо своей матери? Леди Кливендон попыталась что-то сказать, осеклась на полуслове и повернулась, чтобы покинуть комнату. Она страдала больше всех остальных. Дети, как могли, пытались облегчить ее страдания, стараясь как можно меньше делиться с ней своими страхами и сомнениями.

— Этот пистолет — лишь мера предосторожности, мама, — сказала Абигайл вслед уходящей виконтессе. — Я обещаю, что буду предельно осторожна.

— Это ужасно, Абби, — сказала леди Кливендон, оборачиваясь на пороге. — Я всегда беспокоилась о тебе больше, чем обо всех остальных. Ты и Джордж… за вами всегда нужно было приглядывать. — Она сделала рукой какой-то странный, неуверенный жест, и глаза ее заволокло слезами. — Как же получилось, что теперь все зависит именно от тебя!

— Неужели тебе было бы спокойнее, если бы все зависело от Гариетт или Дэниэла?

Виконтесса закусила губу.

— Нет. Не знаю. Я люблю всех своих детей. Я просто жалею…

— О чем?

— О том, что не была вам всем лучшей матерью.

Это бесконечное чувство вины, охватившее всех членов семьи, было, пожалуй, самым тяжелым, что пришлось пережить за последние дни. Все они казнили себя за то, что случилось с Джорджем. И как могли пытались оправдаться друг перед другом.

Конечно, это сплотило семью, но Абби дорого дала бы, чтобы вернуть те беззаботные дни, когда можно было не думать о том, что ранишь чьи-то чувства. Тогда они ссорились и препирались, не испытывая ни малейших угрызений совести.

Абби нежно обняла мать.

— Что-то не помню, чтобы мне чего-то не хватало в детстве.

— Тебе не хватало моей любви. Ваш отец всегда говорил, что я просто не умею показывать свои истинные чувства, и, наверное, он был прав.

— Неправда, — горячо возразила Абби. — Может быть, ты не умела говорить слова любви, но мы всегда чувствовали ее в твоих делах. Когда мы были детьми и папа присылал нам из своих путешествий чудесные подарки… ведь на самом деле их покупала ты?

Брови леди Кливендон удивленно поползли вверх.

— Откуда ты узнала об этом?

— Когда папа возвращался домой, он часто не мог вспомнить, что прислал. Ты всегда ему подсказывала. Не так трудно было догадаться.

Особенно если учесть, что они получали в подарок китайских кукол или безделушки из слоновой кости, хотя виконт никогда не был ни в Китае, ни в Африке. Но для леди Кливендон все страны, кроме Англии, казались краем света.

— Так вы все знали это?

— Все. И всегда были благодарны тебе.

— Я хотела, чтобы мои дети помнили, что у них есть отец, который любит их. Отец действительно очень любил вас, просто он так подолгу отсутствовал и…

— Всегда был занят, — закончила за мать Абигайл. — Зато ты никогда не была слишком занята, чтобы подумать о нас, мама. Иногда нам даже хотелось, чтобы ты отвлеклась хоть ненадолго и предоставила нам чуточку свободы.

— Ваш отец был прекрасным человеком, — серьезно произнесла леди Кливендон.

— Я знаю.

— Мне до сих пор так не хватает его!

— И это мне тоже известно.

— Ну ладно, ладно, — виконтесса вытерла глаза кружевным платочком. — Я хочу, чтобы ты знала: я горжусь тем, что у меня такая дочь.

У Абби запершило в горле.

— Я тоже люблю тебя, мама, — сказала она.

— Да, ты права, именно это я и хотела сказать на самом деле. Ну ладно, ладно, отойди-ка к окну, я посмотрю, как ты выглядишь.

Абби покорно отошла к окну, и виконтесса критически осмотрела ее наряд. На Абби был темный парик, украшенный бриллиантами Гариетт, и шикарное платье, стоившее Джайлзу. целое состояние. Леди Кливендон сама покрасила черной тушью ее брови и ресницы.

— Если бы я не была твоей матерью, — заключила она, — я бы тебя не узнала. Надо же, я никогда не замечала, что вы с Гариетт так похожи друг на друга. — Она посмотрела прямо в глаза дочери. — Абби, обещай мне, что будешь очень осторожна…

— Ну конечно, мама. Мы ведь не так глупы, как они думают. Я не пойду в ложу с книгой в руках. Просто встречусь с этими людьми и поговорю с ними. А потом Дэниэл и Джайлз произведут обмен. — Но слова ее явно не убедили виконтессу, и Абби продолжила: — В театре будет полно народу. Они ничего не посмеют нам сделать на людях. И запомни главное: им нужна книга, а не я и не Джордж.

— Джордж, — прошептала леди Кливендон и отвернулась, чтобы Абби не видела ее слез. — Нет-нет, я не буду плакать. Он жив, мой мальчик жив. Дэниэл уверен, что письмо написано его рукой. Но я не могу ничего с собой сделать… все время представляю… — Она резко выпрямилась, стараясь взять себя в руки. — Что ж, по крайней мере, сейчас я больше не чувствую себя такой бесполезной и беспомощной. Тяжелее всего было ожидание, но теперь мы можем действовать.

У Абби болезненно сжалось сердце. Она тоже все время представляла себе такие ужасные вещи, что страшно было произнести вслух. Что они сделали с Джорджем? Кормят ли его? Не холодно ли ему? Возможно, его запугивают или бьют? И не думает ли он, что семья бросила его? Забыла о нем? И где он, только бы узнать, где он!

Она заставила себя прекратить перебирать в мыслях эти кошмары. Ради матери она должна казаться спокойной и уверенной в том, что все кончится хорошо.

— Пора, — тихо сказала Абби.

Абигайл взяла пистолет и приготовилась засунуть его в муфту, как вдруг вспомнила еще одну вещь, которой учил ее Харпер. «Кто вы, по-вашему, такая, леди? Офицер королевской гвардии? Снимите перчатку! Вы и пистолет должны стать единым целым. Думайте о нем, как о любовнике. Ну, знаете, тело к телу», — и он подмигнул Абби.

Харпер был бабником, но каким обаятельным бабником! Пусть она уверена, что не сможет выстрелить, все же лучше Харпера слушаться. Сняв перчатку с правой руки, она положила ее в сумочку, затем взяла пистолет и засунула его в муфту.

Они уже подходили к двери, когда вошла Гариетт. Она была одета в скромное бордовое платье, на голове ее красовался белокурый парик, перехваченный лентой.

Гариетт раскрыла веер и присела в реверансе:

— Мисс Абигайл Вейл к вашим услугам. Ну как я вам?

— О боже! — Леди Кливендон перевела взгляд с Гариетт на Абби. — Да вас обеих невозможно узнать!

Дэниэл и Джайлз ждали их внизу. Они тоже были удивлены внезапно обнаружившимся сходством сестер.

— Книга у тебя, Дэниэл? — спросила Абби.

— Она здесь, — Дэниэл похлопал себя по карману.

Настроение у всех было довольно угрюмое.

— Мы ведь едем развлекаться, — напомнил Джайлз. — И выглядеть должны соответственно.

Они вышли из дома, смеясь и оживленно беседуя. Когда карета их свернула на Стрэнд, Джайлз выглянул в окно.

— За нами следят.

Именно это они и ожидали услышать. Люди Мейтланда работали безукоризненно.

— Не беспокойся, Абби, — сказала Гариетт, наклонившись к сестре. — Я отвлеку их. У тебя все получится.

Абби улыбнулась и кивнула, но нервы ее были напряжены до предела.

 

* * *

 

В театре Абби не находила себе места. В первом акте давали комическую оперу. Публика вела себя настолько неуправляемо, что пришлось прервать представление, чтобы навести порядок. В этом не было ничего необычного, но Абби так сильно нервничала, что каждая минута задержки была для нее тяжким испытанием. Когда объявили первый антракт, Вейлы заперли дверь в свою ложу, чтобы не общаться с нежеланными посетителями. Они и между собой почти не разговаривали. Зачем? Все уже было сказано. Дэниэл смотрел на часы, рука Джайлза то и дело касалась пояса в том месте, где было спрятано под камзолом оружие, а Абби сжимала и разжимала пальцы на рукоятке своего пистолета внутри муфты. Все это казалось каким-то нереальным. Они ведь были самыми обычными людьми. Почему же все это происходило именно с ними?

Все они невольно вздохнули, когда началась опера Колмана «Тайный брак».

Абби вспомнила, как слушала ее вместе с Джорджем в Ковент-Гарден и пришла в полный восторг. Но сегодня актеры могли бы с таким же успехом распевать на сцене псалмы — Абигайл не заметила бы разницы. Она была буквально парализована страхом и все время думала о том, что все их планы могут пойти прахом.

Она буквально подскочила, когда рука Джайлза легла ей на плечо.

— Пора, — прошептал он.

— Так рано?

Джайлз кивнул и, подмигнув ей, чтобы немного приободрить, выскользнул за дверь.

Он не стал отходить далеко от ложи Вейлов. Его задачей было лишь оглядеться, прежде чем начнется второй антракт. Когда Джайлз вернется в ложу, они начнут свой собственный маленький спектакль.

Он пришел вскоре после того, как опустился занавес.

— Все, как мы думали, — сообщил Джайлз. — Человек Мейтланда на месте.

— Кто на этот раз? — спросил Дэниэл.

— Кассиус, — они давно уже придумали имена всем, кто следил за ними.

— Это тот тощий с вечно голодными глазами? И что он делает?

— Прохаживается туда-сюда. Там уже полно народу.

— Тогда пора, — Дэниэл встал. — Сначала выйдут мама и Гариетт. Попробуйте отвлечь Кассиуса. Абби…

— Я помню. Не рисковать зря. Поверь, что я последую твоему совету.

Они переглянулись, кивнули друг другу, посылая глазами тайные знаки, словно каждый надеялся, что остальные смогут прочесть в эту минуту его мысли. Затем Дэниэл выпустил из ложи виконтессу и Гариетт и закрыл за ними дверь.

— Дадим им пять минут, — сказал Джайлз.

Абигайл кивнула. Они столько раз обговаривали детали, что она помнила весь план наизусть. Десятая ложа была в верхнем ярусе, прямо над ними. Они находились в ложе бельэтажа, которую Дэниэл снял на весь сезон. Пока Дэниэл, виконтесса и Гариетт будут отвлекать внимание ищейки Мейтланда, Абби и Джайлз незаметно выскользнут из ложи и пойдут в противоположном направлении, к лестнице. Когда они скроются из виду, Гариетт и виконтесса вернутся в ложу и запрутся изнутри. Если предположить, что человек Мейтланда все время будет следить именно за Гариетт в роли «Абби», то Дэниэл сможет подняться по другой лестнице на следующий ярус и встретиться с Абигайл и Джайлзом возле ложи номер десять.

У Абби будет тридцать секунд на то, чтобы убедить того, кто встретит ее в ложе, вести дальнейшие переговоры с Дэни-элом. Но она должна сама войти в ложу, угрюмо согласился Дэниэл. Иначе вряд ли удастся убедить похитителей Джорджа, что их указания выполнены. Но если…

Абби поспешила заверить его, что справится с этой задачей. Ведь Дэниэл и Джайлз будут стоять за дверью. Книга будет у Дэниэла, так что Абигайл ничего не угрожает. Пока им не покажут живого и невредимого Джорджа, они не отдадут книгу.

Таков был их план.

— Готова, Абби? — спросил Джайлз.

— Конечно, готова.

«Господи, разве можно быть готовой к такому?» — подумала она.

Джайлз открыл дверь и быстро огляделся.

— Похоже, им удалось отвлечь Кассиуса, — он пропустил Абигайл вперед. — Только не смотри в сторону Гариетт.

Абби и Джайлз вышли в коридор. Гомон голосов показался ей оглушительным — звуки эхом отдавались от высоких сводчатых потолков. Впрочем, в голове у нее шумело и без этого.

Джайлз поддерживал ее под локоть. Сделав несколько шагов, девушка остановилась.

— Что случилось, Абби?

Она увидела гвардейца в синем мундире, и сердце вдруг тревожно екнуло в груди.

— Не знаю, — покачала головой Абби. — Просто что-то не так. Я не уверена, что стоило позволять Гариетт играть мою роль. Посмотри на нее, Джайлз. С ней все в порядке? Что ты видишь?

В глазах Джайлза мелькнула паника, и он быстро обернулся.

— Нет, Абби, ты не права. Все в…

— Что такое?

— Кассиус. Что, черт побери, он делает?! Он уходит!

Отбросив осторожность, Абби оглянулась и увидела шпиона Мейтланда. Он шел к лестнице рядом с офицером в голубом мундире.

Офицер в голубом. Почему этот образ так тревожил ее? Что-то такое всплывало в памяти, но она никак не могла понять, что именно вызывает у нее беспокойство. Сердце ее учащенно билось, кровь стучала в висках.

Абигайл увидела еще двоих гвардейцев в голубом. Оба двигались в сторону Гариетт. Дэниэл не замечал их. Он смотрел на Абби и Джайлза, явно спрашивая себя, почему они, черт возьми, медлят. Сказав что-то Гариетт, он направился в их сторону.

— Иди к Гариетт, — велела Джайлзу Абби. — Пусть снимет парик. И, что бы ни случилось, не позволяй солдатам увести ее.

— Что-что?

— Быстрее!

Кровь отхлынула от лица Джайлза, и он кинулся в толпу, пытаясь пробраться к жене. Страх словно пригвоздил Абигайл к месту. Гвардейцы в голубой форме. Колетт. Пале-Рояль. Что же она никак не могла вспомнить?

— Мне кажется, у нас с вами назначена встреча, мисс Вейл?

Абби показалось, что она закричала. Но никто не оглядывался на нее, значит, вопль удалось сдержать. По телу ее побежали мурашки, Абби медленно обернулась и взглянула на стоящего рядом мужчину.

Он смотрел на Гариетт, но тут же перевел взгляд на Абби. Белоснежные зубы блеснули в улыбке на загорелом лице.

— Вы опаздываете, мисс Вейл.

Он был красив, очень красив. Немо. Перед ней был знаменитый Немо, которого так боялись на Уайтхолле.

Где же Дэниэл? Где Джайлз?

«Не трусь!» — подбодрила себя Абигайл. Она чувствовала, что страх может погубить ее.

— Вы знаете мое имя, — сказала она, просто чтобы что-то сказать. — Но я не знаю вашего.

Снова блеснули на загорелом лице белые зубы.

— Не вижу смысла представляться, мисс Вейл. Мы ведь больше не встретимся с вами. О, не смотрите на меня так тревожно. Просто через несколько дней я покидаю Англию.

Абигайл вдруг стало невыразимо холодно. Если он собирается покинуть Англию, значит, его миссия выполнена. Но почему он говорит ей об этом?

Она вздрогнула, когда Немо, взяв ее под локоть, повел к лестнице. Он держал ее под правую руку, так что пистолет ее был направлен в противоположную сторону. Все, как предупреждал Харпер. Она подошла к врагу слишком близко, и он обезоружил ее.

Все тем же любезным тоном Немо продолжал разговор:

— Как я понял, в том конце коридора была ваша сестра.

—Да.

— Неужели вы действительно думали, что сумеете провести меня этим своим маскарадом?

— Где мой брат?

— Он ждет вас в ложе номер десять.

Они молча поднимались по лестнице. Абби чувствовала себя совершенно беззащитной, постоянно ощущая державшую ее руку Немо. Он знал о пистолете. Абби вдруг ясно поняла это. Немо играл с нею, словно кошка с мышкой.

Но дело было не только в этом. Что-то еще было не так. Он не спросил о книге. Выходит, книга его не интересовала. Но тогда зачем он здесь? Чего он хочет от нее?

Когда они поднялись на следующий ярус, Немо оглянулся через плечо и еще крепче сжал ее локоть. Абби почувствовала, как напряглось все его тело, и рука ее сработала быстрее, чем мозг. Взмахнув муфтой, она ударила его в грудь, как раз в тот момент, когда он готов был кинуться на нее. Кинжал выпал из руки Немо, и он попятился назад. Абби ударила его еще раз.

Завизжала какая-то женщина. Заулюлюкали мужчины, решившие, видимо, что наблюдают ссору двух любовников. Абби бросилась прочь по длинному коридору. Она была в ужасе, но не собиралась сдаваться. Она расталкивала людей, не обращая внимания на их гневные возгласы. Добежав до ложи номер десять, девушка оглянулась. Кругом было слишком много народу, чтобы понять, догоняет ли ее преследователь.

Где же Дэниэл? Где Джайлз?

Глубоко вздохнув, Абби открыла дверь. В ложе никого не было. Объятая горем и страхом, она застыла на пороге. Так, значит, они не собирались отпускать Джорджа, получив книгу. Наверное, эти люди знали, что книга уже бесполезна. Но зачем же тогда они заманили ее сюда?

Ответ пришел мгновенно. Абби в отчаянии схватилась за дверь, пытаясь нащупать ключ в замке. Никакого ключа! Она в ловушке. Что же теперь будет с Джорджем? Как переживет все это их мать? И как могла она быть такой глупой и наивной? Ведь это по ее вине вся семья оказалась втянутой в этот кошмар.

Ярость вдруг захлестнула ее, прогоняя страх прочь. Она сделала шаг в сторону, туда, где ее будет не так хорошо видно, отбросила прочь муфту, взяла пистолет обеими руками и нацелила его на дверь. Большим пальцем она оттянула боек, а указательный уверенно лег на курок. Харпер, о Харпер, что мне делать дальше?

Ждать пришлось недолго. Через несколько секунд она увидела, как дверь ложи медленно открывается. Выжди время для выстрела, выжди время!

Но нервы ее не выдержали, и, уже нажав курок, она услышала, как мужской голос произносит ее имя.

— Хью! — в ужасе закричала Абигайл.

Когда она, спотыкаясь, вышла из ложи, он стоял целый и невредимый. В ушах Абигайл звучало эхо выстрела, в носу щекотало от запаха пороха. Взглянув на нее, находившиеся вокруг люди с криком бежали прочь.

— Не будете ли вы так любезны объяснить, что здесь происходит? — голос Хью казался ей сейчас просто ужасным.

Рука ее была липкой. Нахмурившись, Абби опустила глаза и увидела, что бесценное платье Гариетт запачкано кровью. Слезы выступили у нее на глазах. Она так и знала, что испортит лучший наряд сестры!

Только тут Абигайл почувствовала боль в руке. Почему? Кто-то пытался отобрать у нее пистолет, но девушка оттолкнула его. Туман поплыл у нее перед глазами, колени стали ватными, но прежде чем Абби успела упасть, чьи-то сильные руки подхватили ее.

— Абби, что происходит, Абби?!

Снова Хью. Она попыталась разглядеть его сквозь туман, но не могла.

— Не дайте ему ускользнуть, — она слышала свой голос словно издалека.

— Кому? Кто был с вами, Абби? Кто ранил вас?

Мужчина, который убил Колетт. Тот самый, что напал на нее в Бате. Он ненавидел женщин. Абби не знала, почему это пришло ей в голову, но она была в этом уверена. Все, что произошло здесь сегодня вечером, было подстроено, чтобы убить ее. И он наверняка попытается еще раз.

Но что же тогда будет с Джорджем?

Она отчаянно пыталась пробиться сквозь туман, чтобы объяснить все это Хью, но тьма поглотила ее — Абби потеряла сознание.

 

* * *

 

Немо спускался по ступенькам, когда услышал выстрел. Хорошо бы она убила этого негодяя. Темплар не должен был оказаться в театре. Немо специально назначил встречу с Абби именно тогда, когда Хью должен был присутствовать на каком-то скучном заседании Археологического общества. Он должен был делать там доклад, а не мешать Немо спокойно расправиться с обманувшей его девчонкой. Но, видимо, информация оказалась недостоверной.

Еще одно доказательство некомпетентности его английских помощников. С этого момента Немо окончательно решил полагаться на себя и только на себя.

Чтобы не бросаться в глаза, Немо стал делать то же, что и остальные. Он удивленно посмотрел вверх, туда, откуда раздался выстрел. Все кругом были озадачены, но не слишком встревожены. Кто-то сказал, что, наверное, неудачно запустили петарду. Немо прекрасно знал, что произошло на самом деле. Он видел, как Абби зашла в ложу номер десять, и решил, что теперь она в его власти. Но тут появился Темплар, подходивший к ложе с другой стороны. Немо понял, что план его провалился.

Немо огляделся в поисках своих помощников, одетых гвардейцами. Он взял их с собой, чтобы отвлечь Абби. Немо понимал, что девушка далеко не глупа и примет какие-то меры предосторожности, но рассчитывал на эффект неожиданности, собираясь покончить с ней, прежде чем кто-нибудь успеет понять, в чем дело. После он ускользнул бы, незаметно слившись с толпой. Он заторопился за переодетой Гариетт, но тут увидел, как она снимает парик, и застыл как вкопанный. Настоящая его жертва обнаружилась прямо перед ним. Надо было тут же прирезать ее. Но Немо был абсолютно уверен: Абигайл Вейл не сможет тягаться с ним. Он решил позволить себе маленькую роскошь. Ему хотелось видеть ее глаза, когда он всадит в нее нож. Он хотел, чтобы девушка поняла, кто он, хотел увидеть ужас в ее глазах. Ему надо было, чтобы Абби успела осознать: охота закончена и смерть неизбежна.

Антракт подходил к концу, публика постепенно расходилась по местам. Оглядевшись вокруг, Немо открыл дверь в свою ложу. Она была в том же ярусе, что и ложа Вейлов, и отлично послужила бы ему, если бы план удался.

— Вы слышали, как взорвалась петарда, дядюшка? — громко произнес он, закрывая за собой дверь. Разумеется, в ложе, кроме него, никого не было.

В суматохе Немо успел подобрать выбитый Абби кинжал и засунуть его в футляр под мышкой. Под одним из кресел было спрятано влажное полотенце. Немо стер с лица «загар», надел седой парик, длинный плащ, шляпу и взял трость.

Сука! Напрасно он был так уверен в себе и недооценил эту английскую дрянь! Она снова решила обвести его вокруг пальца! Снова оказала сопротивление. Что ж, в следующий раз Немо не сделает ошибки. Теперь речь шла уже не о безопасности его миссии — была задета его гордость. Сильные здоровые мужчины дрожали, заслышав его имя. Так неужели его сумеет победить какая-то девчонка! Через два дня миссия его будет выполнена, и Немо вернется во Францию. За это время он успеет расправиться с Абигайл Вейл.

Немо не требовалось зеркало, чтобы знать, как он сейчас выглядит. Лицо его умело принимать любое выражение, изображать любой возраст. Сейчас он был пожилым почтенным банкиром.

Немо отпер и приоткрыл дверь, затем сказал, оглянувшись:

— Что ж, увидимся дома.

И вышел неспешной походкой пожилого степенного человека.

Вейлы спускались ему навстречу, и Немо посторонился, уступая им дорогу. Темплар был, к сожалению, жив. Он нес эту мерзавку на руках. Никто даже не взглянул на Немо. Виконтесса рыдала на плече у сына, а сестра Абби, ставшая опять брюнеткой, угрюмо шествовала позади них вместе с мужем. Он так внимательно следил за ними всю последнюю неделю, что успел почти что сродниться с этой семьей.

Теперь они решат, что их младший брат мертв. Что ж, он и вправду скоро умрет. Жаль, что девчонка так и не узнает этого наверняка. Может быть, он скажет ей, прежде чем перережет горло. Выйдя на улицу, Немо поднял трость, и к нему тут же подъехал кеб. Сначала Немо отправился в Ковент-Гарден, заметая следы. Расплатившись с кебменом, он вошел в театр и через несколько минут вышел через боковую дверь. Он снял парик, но оставил трость. Теперь он шел быстро и выглядел лет на тридцать.

Ему понадобилось не больше десяти минут, чтобы дойти до небольшого домика, который он снял, как только прибыл в Англию. Пора было воспользоваться им. Никто не будет знать, где он. Даже его нерадивые помощники. Зато Немо по-прежнему знает, где их искать.

Ему надо переодеться и перекусить в одной из кофеен на Стрэнде.

А потом он всерьез займется девчонкой.

 

23

 

Джайлз сидел у камина в гостиной Вейл-хаус с большим стаканом виски. Хью ходил по комнате из угла в угол.

— Простая царапина, — ответил Джайлз на его вопрос о состоянии Абигайл. — Она не потеряла много крови. Обморок случился скорее всего на нервной почве.

— Кто напал на нее?

— Мы не знаем.

— Чего он хотел?

— Не могу сказать.

— Но почему она вообще оказалась в ложе номер десять?

— Послушайте, с минуты на минуту Абигайл будет здесь. Вам лучше задать все эти вопросы ей самой.

Хью вдруг с силой ударил ладонью по стоявшему у окна столику, так что Джайлз подскочил на своем месте.

— Почему, черт возьми, вы все ходите вокруг да около? Могу я наконец узнать, что произошло?

— Потерпите, — миролюбиво посоветовал Джайлз. — Скоро вы все узнаете.

— Если это только царапина, почему же Абби до сих пор не пришла сюда?

— Я не знаю. Я действительно не знаю, — заверил его Джайлз.

Хью сказал себе, что надо успокоиться и не стоит срывать на Джайлзе свое отчаяние. Зять Абигайл и без того выглядел так, словно постарел за этот вечер лет на десять. Хью подвинул себе стул с высокой спинкой и уселся напротив Джайлза.

— Хорошо, я подожду, — спокойно произнес он. — Но я не позволю вам больше водить меня за нос. Вы сами впутали меня во все это, прислав мне свою загадочную записку.

 

* * *

 

Хью был на заседании Археологического общества в «Таверне под соломенной крышей», когда его нашел лакей Вейлов. Настроение у Хью было отвратительное, и он едва понимал, что говорит. Его не могла отвлечь от мыслей об Абигайл даже лекция о торговых путях Древнего мира и денежном обращении Греции. Он говорил и говорил, но по-настоящему занимала его только одна мысль. Абби ясно дала понять, что не желает иметь с ним ничего общего. Он не может навязывать себя женщине, которая его не хочет.

И тут ему принесли записку от Джайлза, в которой говорилось, что он очень беспокоится за Абби, и было бы неплохо, если бы Хью счел возможным побывать сегодня вечером на спектакле в Королевском театре.

Хью пулей вылетел из «Таверны», ничего не объяснив своим друзьям, с большинством из которых он был знаком еще по Оксфорду. Он лишь бросил на бегу, что должен отлучиться по очень важному и срочному делу. А дело действительно было срочным. Ведь лакею понадобилось два часа, чтобы разыскать место заседания Археологического общества, а за два часа могло случиться очень многое.

Он прибыл в Королевский театр во время одного из антрактов. Хью знал, что Дэниэл арендовал ложу в бельэтаже, и направился прямо туда. Он все время говорил себе, что наверняка Джордж снова выкинул что-нибудь и опять впутал в свои проделки Абби. Когда они поймут, что эта игра не для зеленых юнцов? Что это вообще не игра!

Но гнев был нужен ему лишь для того, чтобы заглушить охвативший его страх за Абигайл.

Завернув за угол, туда, где начинались ложи, Хью остановился как вкопанный. Перед ним стояли Джайлз, Гариетт и вдовствующая виконтесса Кливендон, но Абби нигде не было. Все они выглядели встревоженными. Джайлз быстро кивнул Хью.

— Дэниэл пытается разыскать ее в толпе, — сказал он. — Надеюсь, что я не прав, но скорее всего Абби сама пошла в ложу номер десять. Это этажом выше. Сейчас я отведу Гариетт и леди Кливендон в нашу ложу и присоединюсь к вам.

Но Хью не стал дожидаться Джайлза. Он побежал к ложе номер десять и попытался войти в нее. Это чуть было не стоило ему жизни.

 

* * *

 

— Почему вы не послали за мной раньше? — спросил он Джайлза.

Тот тяжело вздохнул в ответ.

— Так вышло. Я хотел. Но теперь это уже не имеет значения. Похоже, Джорджа нам не спасти.

В этот момент открылась дверь, и в гостиную вошли Дэниэл, Гариетт и леди Кливендон. Хью и Джайлз встали при их появлении.

— Где Абби? — спросил Хью.

— Отдыхает, — ответила ему Гариетт, и что-то в выражении лица Хью заставило ее добавить: — С ней все в порядке. Правда.

Слова ее немного утешили Хью. Он посмотрел на Дэниэла.

— Я не уйду отсюда, пока не узнаю, что, черт побери, происходит.

— Пожалуйста, присядьте, мистер Темплар, — сказала леди Кливендон. — Мы вовсе не хотим, чтобы вы уходили. Нам нужен ваш совет. Видите ли, мы не знаем, как поступить в сложившейся ситуации. — Когда все уселись, виконтесса продолжала, стараясь казаться спокойной: — Похитили моего младшего сына. И кто-то пытался убить Абби.

 

* * *

 

Абби знала, что видит сон, но никак не могла проснуться. Она стояла в книжном магазинчике в Пале-Рояль между Немо и Колетт. Немо был в голубой форме офицера гвардии короля Людовика. Это он напал на нее в ее собственной постели, это он похитил Джорджа. В руке Абигайл был пистолет. Оставалось только нажать на курок — и Колетт и Джордж спасены. Но она почему-то не могла этого сделать. Палец ее не двигался. Немо протянул к ней руку, он вот-вот схватит ее… Почему же она не может выстрелить?

Абби села на постели, жадно хватая ртом воздух.

— Все в порядке, — послышался знакомый голос. — Это я, Гариетт. Я не хотела тебя напугать.

— Что-то с Джорджем, да? — в ужасе воскликнула Абби.

— Нет, нет, дело не в Джордже, — Гариетт погладила сестру по голове. — Просто ты должна немедленно уехать отсюда с мистером Темпларом, и я пришла помочь тебе одеться.

Окончательно проснувшись, Абби вытерла краешком простыни слезы — похоже, она плакала во сне.

— О чем ты, Гариетт? Я никуда не поеду с Хью Темпларом.

— Еще как поедете, — Хью решительно ворвался в комнату. — Сегодня в театре вам повезло, но в следующий раз может и не повезти. Вы немедленно едете со мной. Вас надо спрятать в безопасном месте, пока мы не поймаем этого мерзавца. А теперь покажите мне вашу руку.

И не дожидаясь, пока Абби выполнит его просьбу, Хью взял ее правую руку и осмотрел длинную красную рану на припухшей коже.

— Это всего лишь царапина, — сказала Абби.

— Да, — кивнул Хью. — Но все могло быть намного хуже, вы даже не представляете себе насколько.

Нервы Абби немного успокоились, но страх не оставлял ее. Борясь с желанием кинуться Хью на шею, чтобы найти спасение в его объятиях, она заговорила довольно резко:

— Но что вы здесь делаете? Как вы посмели войти в мою спальню? Если Дэниэл…

Хью сделал ей знак молчать.

— А теперь послушайте меня. Я нахожусь здесь с разрешения и одобрения вашей семьи. И вы поедете со мной, даже если мне придется связать вас и заткнуть вам рот кляпом. Я все знаю, Абби. Ваши родные рассказали мне о похищении Джорджа и о вашей сегодняшней стычке с Немо. Немо! Боже мой! Ведь этот человек — расчетливый, хладнокровный убийца. Он не оставит своих попыток добраться до вас. Можете не сомневаться. И в первую очередь он будет искать вас здесь. Возможно, он ужи сейчас наблюдает за домом. — Хью посмотрел на Гариетт. — Упакуйте для нее небольшой саквояж — только самое необходимое. Вы поняли меня?

Гариетт кивнула.

Абби начала было протестовать, но Хью решительно сдернул с нее одеяло.

— Или вы позволите сестре одеть вас, или это сделаю я.

— Я помогу ей, — очнулась от оцепенения Гариетт. — Абби, мне стыдно за тебя. Мистер Темплар готов помочь нам найти Джорджа. Это слишком важно. Тебе стоит забыть о ваших разногласиях и подчиняться его указаниям. Этого хочет мама, и мы все обещали его слушаться. Ну пожалуйста, Абби, — голос Гариетт дрогнул.

— Я сделаю все, что угодно, ради своего брата, — процедила сквозь зубы Абигайл.

— Вот и прекрасно, — сказал Хью. — Одевайтесь. И побыстрее.

Развернувшись, он вышел из комнаты.

Едва за ним закрылась дверь, Абби вскочила с кровати. Гариетт уже приготовила для нее одежду.

— Когда я засыпала, — сердито сказала Абби, — мы, кажется, собирались обратиться к властям. Ты сказала, что разбудишь меня, когда здесь будет констебль.

Гариетт помогла ей надеть через голову платье.

— Это все мама. Она доверяет Хью Темплару. Не спрашивай меня почему. Разве мы можем идти против ее воли?

Абби опустилась на краешек кровати. Ее снова охватило отчаяние, ставшее за последние дни почти привычным. Неправда, что Вейлы никогда не сдаются. Она устала бороться. И как ее мать не понимает, что во всем этом нет ровно никакого смысла? Незачем одеваться, незачем ехать с Хью, незачем…

Гариетт обернулась и, увидев неподвижно застывшую Абби, прикрикнула на нее:

— Что ты сидишь тут? Ты разве не слышала, что сказал мистер Темплар? Надо торопиться!

Абби, словно очнувшись, быстро схватила чулок и принялась его натягивать.

 

* * *

 

Хью планировал выход из дома так, словно речь шла о побеге из Ньюгейта. Он велел подать экипаж. Джайлз и Гариетт должны были сесть и уехать, словно отправлялись на очередной бал. На самом деле они должны были доставить записку Харперу. Как только экипаж отъехал, леди Кливендон обратилась к Хью:

— А теперь скажите мне правду, мистер Темплар Как по-вашему, Джордж еще жив?

Хью не знал этого. Он просто не мог этого знать. Скорее всего надеяться было не на что, но события развивались слишком бурно, и у него просто не было времени обдумать все как следует. Но, взглянув в полные ужаса и страдания глаза леди Кливендон, Хью просто не мог разрушить ее последнюю надежду.

— Когда исчезает агент, — сказал он, — мы никогда не считаем его мертвым, пока не узнаем наверняка, что он был убит. Тело Джорджа не найдено, поэтому давайте считать его живым. Я не оставлю поиски вашего сына, леди Кливендон. Обещаю вам.

Слезы ручьем полились из глаз виконтессы.

— Спасибо вам, мистер Темплар, — прошептала она.

Доброе отношение Хью к ее матери тронуло Абби до слез. Он вообще вел себя очень благородно. Абби не знала, что именно заставляет его помогать Вейлам. Может, он просто хочет прославиться, одолев знаменитого Немо. Или старается загладить свою вину за то, что передал ее в руки Мейт-ланда. Но, каковы бы ни были его мотивы, он, слава богу, собирался выследить Немо и спасти ее брата. Абби готова была целовать землю, по которой ступал этот человек.

Впрочем, не стоило заходить так далеко, особенно в присутствии родных. Но она должна, по крайней мере, быть с ним вежливой и внимательной.

Мать сжала ее в объятиях.

— Ты обещаешь мне быть осторожной, Абби?

— Не беспокойся, мама. Мистер Темплар знает, что делает. Я ведь читала его досье, помнишь? Он настоящий воин. Гладиатор. Если кто и сможет победить этого Немо, то только он.

Виконтесса кивнула.

— А теперь, — сказала она, — настал мой черед помочь вам ускользнуть незамеченными.

Она начала медленно спускаться по ступенькам. Хью посмотрел на Дэниэла.

— Пожалуйста, сделайте для меня одну вещь. Попросите Джайлза достать мне список мероприятий королевской семьи на ближайшие несколько дней. Нет, пожалуй, не только королевской семьи, еще премьер-министра и членов кабинета.

— Немо должен выполнить свою миссию в ближайшие Дни, не так ли? — спросил Дэниэл.

— Именно так.

— Он это и имел в виду, когда сказал Абби, что скоро покидает Англию и они больше не встретятся?

— Скорее всего.

— Но зачем же ему выдавать себя подобным образом?

Хью замялся, и за него ответила Абигайл:

— Потому что он собирался убить меня и был уверен, что я никому уже ничего не смогу рассказать.

Они замолчали. Через несколько минут из большой гостиной на первом этаже донеслись звуки рояля. Абби почувствовала, как слезы подступили к горлу. Она представила, как ее мать играет Моцарта горничным и слугам, которым было приказано аплодировать всякий раз, когда она остановится.

Оставалось только надеяться, что любой, кто наблюдает за домом, решит: Вейлы успокоились и жизнь их вошла в свой обычный ритм.

— Пора! — сказал Хью, и они быстро пошли в кухню, чтобы покинуть дом через заднюю дверь.

Они спустились к реке, где была привязана лодка. Хью не сказал Дэниэлу, куда они отправляются. Посредником между ними должен был стать Харпер, который будет забирать записки, оставленные Дэниэлом в клубе на имя Хью. А если кто-то спросит, где же Абби, пусть отвечают, что она вернулась в Бат. Между тем Вейлы должны вести себя так, словно ничего не случилось.

— Не кажется ли вам, что это уж чересчур? — спросил Дэниэл. — Может, нам стоит рассказать хотя бы вашим бывшим коллегам из разведки о том, что происходит?

— Если мы сделаем это, — ответил Хью, — они опять захотят допросить Абигайл. Они даже могут использовать ее как наживку, чтобы поймать Немо. Конечно, они пообещают позаботиться о ее безопасности, но гарантий никаких. Обезвредить Немо — это их главная задача. Понимаете меня?

Последовала пауза, затем Дэниэл невесело усмехнулся и сказал:

— О да, теперь я все понимаю.

— Вот и хорошо, — сухо заметил Хью. — Слава богу, хотя бы кто-то из вас все понял.

Абби не слышала их разговора. Она смотрела на освещенные окна Вейл-хаус, прислушивалась к звукам музыки. Виконтесса вынуждена играть для своих слуг, в то время как ее дочь, крадучись, словно воровка, покидает собственный дом через заднюю дверь, потому что кто-то хочет ее убить. Ее младшего сына похитили. Весь ее мир перевернулся с ног на голову. Кто знает, смогут ли когда-нибудь Вейлы вернуться к прежней жизни.

Они поплыли вниз по реке, мимо Соммерсет-хаус к Блэкфрайерз-бридж. На Темзе, как всегда, было полно лодок. Мигали огни, и лодочники приветствовали друг друга криками, проплывая мимо.

— Нас преследуют? — спросила Абби через какое-то время.

— Не похоже. Но если даже так, не думаю, что теперь кто-то сумеет нас догнать.

Хью произнес эти слова очень уверенно, хотя на самом деле сомневался в сказанном. Немо давно стал человеком-легендой. Оставалось только надеяться, что слухи о его хитрости и коварстве несколько преувеличены. Немо был безрассуден и безжалостен. И Хью помнил о нем кое-что еще. Его слабым местом были женщины.

Именно это больше всего тревожило Хью. Сегодняшнее нападение на Абигайл Вейл было тщательно продумано и подготовлено. Оно не имело никакого отношения к книге, которую якобы хотели получить в обмен на Джорджа. Абби и только Абби была истинной целью Немо. Она стала для него просто каким-то наваждением. При мысли об этом кровь застывала у Хью в жилах.

«Гладиатор», — назвала его Абби. Что ж, возможно, этим все и кончится. Двое гладиаторов сойдутся в смертельной схватке. Беспощадной схватке за жизнь Абби.

Хью причалил лодку почти у таверны. Они слышали чье-то пьяное пение. В конце улицы стояли несколько кебов. Хью знаком подозвал один из них. Абби устало опустилась на скамейку, и Хью приказал ехать в отель на Глостер-стрит.

Они проделали в обратном направлении практически весь путь, который проплыли по реке, и направились дальше, мимо Вейл-хаус, к окраине Мэйфера.

 

24

 

Хью снял номер из нескольких комнат на верхнем этаже. Это не составило труда: было начало марта, и лондонский сезон еще только начинался, так что приезжих было немного. Он сказал хозяину гостиницы, что их слуги и багаж прибудут позже, когда починят сломавшийся в дороге экипаж. Хью записал в книге для гостей «мистер и миссис Стерн», взял у хозяина ключи, и они пошли наверх.

Пришлось преодолеть три пролета ступенек, прежде чем они оказались перед дверью номера.

— Извините, что так высоко, — сказал Хью. — Но если кто-то выследит нас, этот путь придется проделать и ему. На лестнице его легче будет заметить.

Отперев дверь, он пропустил Абби вперед. Номер состоял из небольшой гостиной, внушительных размеров спальни и двух крошечных комнатушек, видимо, предназначавшихся для слуг. Хью зажег в гостиной свечи и, пока Абигайл разжигала камин, внимательно осмотрел каждую комнату. В одной из комнат для слуг была вторая дверь, ведущая на черную лестницу. Хью специально попросил такой номер, чтобы их не могли загнать в ловушку, не оставив выхода.

Хью запер дверь на черный ход и подставил под ручку стул. Тут он заметил, что Абби наблюдает за ним из коридора.

— Вы действительно знаете, что надо делать, Хью? — тихо спросила она.

— Да, — твердо ответил Хью.

— Вы уверены, что Немо будет искать меня?

— Он обязательно попытается завершить начатое. Немо — хладнокровный убийца. Не стоит недооценивать его, Абби.

— Вы сталкивались с этим человеком в Испании?

— Нет. Мы с ним как Веллингтон с Наполеоном. Всегда боролись друг с другом, но никогда не встречались лицом к лицу.

— Вы произнесли это так, словно сожалеете об этом.

— А что, если я скажу, что так оно и есть?

В голосе его послышалось что-то такое — вызов, намек? — что заставило Абигайл замешкаться с ответом.

— Это было лишь ничего не значащее замечание. — Она поспешила отвернуться и уйти, но Хью последовал за ней в гостиную. Сняв плащ и отбросив муфту, Абигайл присела перед камином поворошить угли. Она ощущала каждой клеточкой своего тела, что Хью наблюдает за ней, стоя на пороге. Сердце ее забилось быстрее, дыхание невольно перехватывало. Не в силах больше переносить это напряжение, Абби положила щипцы, встала и медленно повернулась к нему лицом.

— Ну что, Абби? — тихо произнес Хью. — Я оказался для вас чересчур диким и необузданным? Вы решили, что в моих жилах течет слишком много горячей алой крови?

Абигайл покачала головой и коротко ответила:

— Нет.

— Мейтланд передал мне, кем вы считали меня до сих пор. «Вечно бормочущим что-то себе под нос ученым». Кажется, так вы сказали. Старый добрый Хью Темплар. Мозгов у него с избытком, зато всего остального маловато. Вы действительно хотите видеть меня именно таким? Мне надеть очки, чтобы вы чувствовали себя в безопасности?

Хью явно сердился, но Абби не могла понять, чем вызван его гнев.

— Хью… — она замялась, подбирая нужные слова. — Мне действительно нравился человек, которого я знала в Бате. Вы находите это оскорбительным?

Лицо его стало вдруг злым и непроницаемым. Дрожь пробежала по телу Абби. Сейчас перед ней был тот, Кто предал ее в Дувре.

Хью приближался к ней, как тигр перед прыжком. Абигайл стало страшно, но она сумела взять себя в руки. Он остановился на расстоянии вытянутой руки. Девушка гордо вздернула подбородок.

Голос его был хриплым и напряженным, в темных глазах сверкала ярость.

— А как насчет человека, которого вы знаете теперь? Что вы чувствуете к нему?

— И вы еще спрашиваете об этом после того, что произошло между нами?

— Значит, я достаточно хорош, чтобы спасти вашего брата, — в словах его было столько злобы и горечи. — Я достаточно хорош, чтобы сразиться ради вас с Немо. Но недостаточно хорош, чтобы находиться с вами в одной комнате. Видели бы вы себя со стороны. Вы вся дрожите от страха и отвращения. Вы считаете меня необузданным дикарем, способным напасть на вас, не так ли?

— Как вы можете говорить такое?! — воскликнула Аб-би. — Я очень благодарна вам…

— Мне не нужна ваша благодарность. Мне нужно, чтобы вы видели меня таким, каков я на самом деле, а не довольствовались плодами вашего воображения. Я — мужчина, Абби, со всеми достоинствами и недостатками, свойственными мужчинам.

— Я знаю это, — тихо сказала Абигайл, надеясь, что ее спокойный тон хоть немного образумит Хью.

Но все вышло наоборот. В ответ на ее невозмутимость он лишь распалился еще больше.

— Вы думаете, что только у вас есть чувства? Только вам больно, когда вас предают? Вы соблазнили меня! Вы говорили, что любите меня! А потом предали!

— Вы не правы! Все было совсем не так!

— Вы ведь готовы были на все, чтобы спасти Джорджа. Признайтесь хотя бы в этом, Абби.

— Он ведь мой брат!

— А я — всего-навсего наемный воин, гладиатор?

— Да, — прошипела ему в лицо Абби.

И тут же пожалела о своей вспышке. Она не хотела обидеть Хью. Это был ужасный вечер. Она еще не отошла от встречи с Немо. Абби была благодарна Хью за предложенную им помощь, более чем благодарна. И разве он заслужил такого отношения с ее стороны?

— Хью… — начала было Абигайл, но он не дал ей закончить фразу.

— Что ж, значит, мне нечего терять? — С этими словами он резко привлек Абби к себе. Сильные руки его сжали хрупкие плечи девушки, а губы впились в ее губы поцелуем, в котором была лишь ненасытная страсть и желание наказать ее, но не было ни капли любви и нежности. Губы Абби горели, ей стало вдруг тяжело дышать. Хью использовал ее тело, чтобы подчинить ее дух.

Но почему, за что?

Абби надеялась, что он одумается, если она постарается остаться холодной, но снова ошиблась. Руки Хью скользнули ниже, прижимая Абби к его возбужденной плоти. Абигайл вдруг снова задрожала всем телом — на этот раз не от страха или ярости, а от охватившего ее грубого, почти животного возбуждения.

Хью сразу понял, что с ней происходит, и хотел уже остановиться. Теперь, когда он заставил ее осознать свою слабость, он должен, должен ее отпустить. Но слишком болела нанесенная ею рана. Он докажет Абби, что она хочет его и будет хотеть, кем бы и каким бы он ни был.

Абби почти не сопротивлялась, когда он повалил ее на пол. Ее пугала ярость Хью, но в то же время никогда в жизни она не чувствовала себя такой желанной. Конечно, они уже занимались любовью, но тогда все было иначе. Теперь же происходило что-то дикое, почти нечеловеческое. И это невольно захватывало Абби.

Хью давно уже перестал понимать, что делает. Когда тело Абби ответило на его ласки, Хью окончательно потерял голову. Он хотел только одного — поскорее слиться с нею воедино. Хью рванул лиф ее платья, рассыпав по ковру мелкие жемчужные пуговицы. На Абби не было корсета, так что он быстро справился с нижним бельем и сжал наконец в ладонях ее упругие груди. Когда губы его коснулись одного из напрягшихся розовых сосков, Абби выгнулась, прижимаясь к нему покрепче.

Готовность ее лишила Хью последних остатков самообладания. Он сорвал и отбросил прочь камзол и рубашку. Абби дрожащими пальцами расстегнула оставшиеся пуговицы, освобождаясь от платья.

Абби тихо вскрикнула, когда он рывком согнул в коленях ее ноги. Глаза его впились в ее глаза, Хью быстро и резко вошел в нее, и Абби забыла обо всем. Она не думала о последствиях, не спрашивала себя, правильно ли поступает. Как и любая женщина, она была создана именно для того, что происходило сейчас между ними. Для того, чтобы любить.

Абби попыталась отстраниться, чтобы продлить удовольствие, но Хью не позволил ей этого. Сжимая сильными пальцами ее бедра, он двигался все быстрее и быстрее, унося ее вслед за собой к вершинам наслаждения, пока тело ее не содрогнулось в экстазе, а с губ не сорвался громкий ликующий крик, слившийся с хриплым стоном Хью.

 

* * *

 

Никогда еще он не слышал подобной зловещей тишины. Разве что на поле боя после сражения. Но сейчас тишина эта словно упрекала его.

В прошлый раз Абби сказала, что любит его. Сейчас он вряд ли услышит от нее что-нибудь подобное. Как же он допустил это? Ведь Хью увез Абби из Вейл-хаус с единственным желанием — защитить ее. И вот теперь — он лежит, словно бешеный викинг, овладевший пленницей и уставший от насилия.

Впрочем, не такой уж уставший — Хью чувствовал, как снова напрягается его плоть внутри ее горячего тела. Никогда раньше с ним не бывало ничего подобного. И, с неохотой заметил он, это было чертовски приятно. А если Абби не нравилось то, что он делает, — ей достаточно было только оттолкнуть его..

Когда Абби почувствовала, как просыпается к жизни внутри ее тела мужская плоть, она подняла было руку, чтобы остановить Хью. Она чувствовала себя совершенно разбитой и хотела только одного — спать. Завтра, завтра можно будет думать о последствиях. Завтра, при свете дня. Она была потрясена. Оказывается, она способна, отбросив все приличия, вести себя подобно дикой кошке.

Когда Хью вдруг глубоко вошел в ее тело, а потом медленно вышел, глаза ее широко раскрылись. Вот он снова вошел в нее, и у Абби перехватило дыхание, а ногти впились в густую шерсть ковра. Поглядев на Хью, она поняла вдруг, что ничего не изменилось. Лицо его по-прежнему было искажено почти животной страстью, а в глазах мелькали чувства, незнакомые Абигайл.

«Не спрашивай ни о чем, — сказала себе Абби. — Он не может сказать тебе слов, которых ты так ждешь. Не сейчас». Хью снова двигался внутри ее тела, и Абби едва сдерживала стон.

— И скажи мне теперь, что я — не тот мужчина, которого ты хочешь.

Так он боялся, что она не захочет его? Да она была просто вне себя от возбуждения. Обеими руками Абби прижала его к себе, и Хью тихонько рассмеялся, касаясь губами ее губ. И он снова, медленно и размеренно повел ее к вершинам наслаждения, пока что-то внутри ее не разорвалось, и она не полетела вниз, вниз, вниз.

Они еще пытались перевести дыхание, когда услышали стук в дверь.

Выругавшись, Хью стал собирать разбросанную по полу одежду.

— Это Харпер и Том, — сказал он.

Абби явно недоставало его спокойствия. Она быстро вскочила на ноги, схватила с пола платье и белье и стремглав выбежала в соседнюю комнату. Она слышала, как Хью, снова выругавшись, открыл дверь.

Голос Харпера, голос Тома, звуки шагов. Бросив одежду куда попало, Абби нырнула в постель, натянула одеяло до самого подбородка и прислушалась. На пол за ее дверью поставили что-то тяжелое. Несколько минут слышны были приглушенные голоса, затем шаги стали удаляться, и наступила тишина.

Минуту спустя Хью вошел в спальню, неся в руке чемоданчик.

— Они ушли, — сообщил он, ставя чемоданчик на пол. Затем он снова вышел и вернулся с саквояжем Абигайл.

— Разве они не будут жить здесь с нами? — спросила Абигайл.

Хью лукаво посмотрел на Абби.

— Нет, — сказал он. — Их комната через коридор. Так что мы здесь совсем одни.

— Но здесь ведь достаточно места.

— Да, но это неудобно.

— Неудобно для кого? — не без ехидства поинтересовалась Абигайл.

Открыв свой чемоданчик, Хью достал оттуда бритву и пару пистолетов.

— Неудобно для нас, — ответил он на вопрос Абби, заряжая один из пистолетов. — Ведь я собираюсь спать с тобой в одной постели. Мне все равно, если об этом узнают Харпер и Том, но я почему-то думаю, что это не все равно тебе.

Абби молча смотрела, как он заряжает второй пистолет. Закончив, Хью засунул под подушку кинжал, положил один пистолет на пол рядом с кроватью, а другой — на туалетный столик. Похоже, Хью действительно знал, что делает.

Хью посмотрел на Абби с вызовом. Она не имеет права вести себя как оскорбленная девственница. Она — падшая женщина и виновата во всем, что произошло, так же, как он, даже больше — Хью ведь не воспитывался в доме Вейлов.

— Так ты хочешь, чтобы мы стали любовниками? — спросила Абби.

— А мы уже стали любовниками, — ответил Хью.

Абби нечего было сказать на это. Она только не могла понять, почему Хью так странно на нее смотрит.

— Что, нет возражений? — изображая легкомыслие, спросил Хью.

— Нет, — покачала головой Абби.

Она заметила мелькнувшее в его глазах самодовольство, и это чуть было не разбудило ее гнев, но Хью быстро подошел к постели и поцеловал ее в губы, прежде чем Абби успела собраться с мыслями.

— Я должен поговорить с Харпером и Томом, — сообщил он. — А ты постарайся уснуть.

И, снова поцеловав ее на прощание, Хью вышел из комнаты.

Абби попыталась последовать его совету, но едва она смежила веки, ее пронзило вдруг жгучее чувство стыда. И дело было не в Хью. Как могла она, погрузившись в океан чувственных наслаждений, забыть о том, что над ее братом нависла смертельная опасность? Наверное, она сошла с ума. Жизнь не должна продолжаться, как будто ничего не случилось, пока они не знают, что с Джорджем.

С этой мыслью Абби задремала, а когда очнулась ото сна, услышала голоса в гостиной. «Харпер», — подумала она и улыбнулась. Они снова были все вместе и снова были одной командой.

«Все в порядке, Джордж, — подумала она, снова погружаясь в сон. — Хью и Харпер — настоящие гладиаторы. Они спасут тебя».

 

* * *

 

Она проснулась от захлестнувшего ее удовольствия. В комнате было темно, если не считать тлеющих в камине угольков. Откинув одеяло, Хью осыпал поцелуями ее бедра, живот и облачко вьющихся волос в низу живота, добираясь до средоточия женской чувственности. Горячие, томительные поцелуи заставили Абби замереть в радостном предвкушении.

Опомнившись, она с тихим вскриком отстранилась от этих губ и этих рук, подвергающих ее сладкой пытке.

— В чем дело, Абби? — тихо спросил Хью. — Ты не хочешь меня?

Да. Нет. Окутанная эротическим туманом, она никак не могла собраться с мыслями. Кожа ее пахла его семенем, в низу живота сладко ныло. Абби только сейчас начинала понимать, что такое быть любовницей, и не была уверена, что готова к этому. За последние часы они с Хью даже не разговаривали друг с другом. Только занимались любовью.

Теплая ладонь Хью легла ей на грудь, но Абигайл снова устранилась.

— Абби! — дрожащим от страсти голосом произнес Хью. — Не надо, не убегай от меня. Давай поговорим. Что тебе не нравится?

Ей не хотелось ссориться, и она сказала почти что чистую правду:

— Все произошло слишком быстро. Я не знаю, чего ты ожидаешь от меня.

Хью понимал, он может легко овладеть ею прямо сейчас. Он чувствовал возбуждение Абби. Если проявить настойчивость, очень скоро Абби забудет обо всем. Он сможет снова увлечь ее в мир немыслимых наслаждений, где мечтал оказаться с того самого момента, как несколько часов назад спустился на землю.

Но Хью чувствовал за смущением Абби легкое недовольство и вполне понимал его. С тех пор как он привез ее сюда, он почти не давал ей встать.

Может быть, он действительно был необузданным дикарем, хотя всю жизнь пытался убедить себя в обратном?

Мысль эта разозлила его. Он никогда не позволил бы себе ничего подобного, если бы Абби не назвала его гладиатором. Другие женщины называли его и похуже, но другие не знали его таким, каким знала Абби. Только ее мнение имело для него значение, а значит, только она могла причинить ему боль.

Сделав над собой усилие, Хью выпрямился и сказал:

— Я рад, что ты заговорила об этом. Нам надо кое-что обсудить.

Он встал, зажег фитиль от тлевших в камине угольков и поднес огонь к стоявшим на каминной полке свечам. За это время Абби успела спрятаться под одеяло. Хью потянулся за рубашкой. Не потому, что ему было холодно, а потому, что решил, что Абигайл будет спокойнее, если она не будет видеть его возбуждения и понимать, чем ему хотелось бы заняться на самом деле.

— Абби, — сказал он, — мне кажется, для нас не самый лучший выход быть любовниками. Лучше, чтобы каждый из нас получил то, чего хочет. Ты следишь за ходом моей мысли?

— Вроде бы да, — Абби не сводила с него глаз. Волосы ее напоминали золотистое облако вокруг головы. Эта женщина была не только красива и умна. Она была такой нежной и уязвимой и в то же время такой бесстрашной, его Абби.

Он снова заговорил, тщательно подбирая слова:

— Ты ведь сказала мне как-то, что хочешь иметь детей. Это правда, Абби?

Абигайл отбросила назад волосы и произнесла так хорошо знакомым ему по прошлой жизни рассудительным тоном:

— Не всегда получаешь то, чего хочешь.

— Но в данном случае мы оба можем получить то, что нам нужно. Я хочу тебя, ты хочешь детей. Давай поженимся, Абби. Это отличное решение для нас обоих.

Абби боялась поверить в то, что слышит.

— Но нам не обязательно вступать в брак так поспешно, — осторожно начала она. — Сначала следует убедиться, что я беременна.

Хью положил руку поверх одеяла на ее живот и легонько погладил его.

— Ты не так поняла меня, Абби. Мне хотелось бы, чтобы у тебя был от меня ребенок. Мне нравится представлять себе, как внутри тебя зародится благодаря мне новая жизнь.

Абби не понимала, как это ее могло вдруг бросить в жар от таких холодных, рациональных слов. Однако, взглянув на Хью, она поняла, что он вовсе не так спокоен, как хочет казаться. В глазах его читались тревога и надежда.

Откинувшись на подушки, Абби внимательно изучала его лицо.

— Так ты действительно думал об этом, Хью?

«Куда чаще, чем ты можешь себе представить, дорогая».

— Это означает «да» или «нет»? — произнес он вслух.

Абби вдруг представила себе, как Хью встретится лицом к лицу с Немо, и ей стало страшно, очень страшно. Хью — всего лишь человек и смертен, как все люди. Конечно, обидно, что, делая ей предложение, Хью ни слова не сказал о своих чувствах. Но не все ли равно, что она ответит сейчас, если будущее их так туманно.

— Да, да, — дрожащим голосом произнесла Абби, протягивая к нему руки.

Улыбка заиграла на его губах. Быстро откинув одеяло, Хью забрался в кровать и обнял Абигайл.

— Потише, — прошептал он, чувствуя, как задрожало, возбуждаясь, ее тело. — Не торопись. На этот раз я намерен растянуть удовольствие.

И очень скоро он доказал ей это, доведя до изнеможения искусными ласками и заставив почти что умолять о большем. Руки ее сжимали плечи Хью, скользили по его спине, чувствуя, как напрягаются мускулы в такт его движениям. Он был сильным и бесстрашным, но он был всего лишь смертным мужчиной, и у Абби замирало сердце от страха перед тем, что его ожидало.

Когда тело ее, достигнув вершины наслаждения, замерло под его тяжестью, Абби безутешно зарыдала, и никакие уговоры Хью не смогли заставить ее объяснить, что с ней такое.

После того как девушка погрузилась в тревожный сон, Хью еще долго лежал с открытыми глазами, размышляя о происходящем.

 

25

 

Абби проспала до полудня. Когда она закончила свой туалет, в гостиной вдруг раздался страшный грохот, не на шутку ее напугавший. Абби выбежала из спальни и застыла на пороге, изумленная странным зрелищем. Хью сидел за столом и как ни в чем не бывало что-то писал. Молодой лакей в ливрее, громко ругаясь, собирал разбросанные по полу осколки. Поток ругательств прекратился, как только он увидел Абби.

— Эти чертовы блюдца так и норовят выскользнуть из рук, — пожаловался молодой человек.

— Том! — не веря своим глазам, воскликнула Абби. — Неужели это ты?

— Пришлось для маскировки надеть на беднягу ливрею, — пояснил Хью. — Не следует забывать об осторожности.

Абигайл быстро взглянула на Хью и поспешно отвела глаза, чувствуя, как густо краснеет. После того, что они пережили ночью, Абби не могла ступить ни шагу, без того чтобы тело ее не напомнило о ласках Хью, преисполняясь сладкой истомой.

Чтобы скрыть смущение, она опять обратилась к Тому.

— Тебе очень идет эта ливрея, — сказала она, с одобрением разглядывая темно-синий камзол с серебряными пуговицами, серые бриджи, белые шелковые чулки и перчатки. — Но что ты сделал со своими волосами?

— Они напудрены, потому что я ни за что не соглашусь нацепить себе на голову взятый напрокат парик. Кто знает, что там по нему прыгает.

Чтобы хоть чем-то себя занять, Абби присела рядом с Томом и стала помогать ему собирать осколки.

— Как хорошо, что я принес сначала эти блюдца, — сказал Том. — А что, если бы я притащил блюда с едой? Пришлось бы убирать настоящее месиво, — он с остервенением сорвал с рук белые перчатки.

— В общем, так, мистер Темплар: либо вы отправляете меня опять на конюшню — там мое настоящее место, — либо разрешаете мне исполнять свою работу без этих ужасных перчаток.

— Перчаток? — переспросила Абби.

— Видишь ли, дело в том, — с улыбкой сказал Хью, — что руки Тома отказываются повиноваться ему, когда на них надеты перчатки. Но лакеи всегда в перчатках, и, если он будет без них, это вызовет подозрения.

— Веллингтон не носит никаких перчаток, даже на балах, — возмущенно парировал Том.

— Ты не герцог Веллингтон.

— Но ты ведь надеваешь перчатки, когда работаешь на конюшне, Том, — поспешила вмешаться Абби.

— Это совсем другое. На конюшне я не ношу тонкие фарфоровые блюдца или скользкие серебряные блюда. И мне не приходится наливать суп, вино или накладывать джентльменам картофель. Работа на конюшне не требует такой ловкости рук. Это грубая мужская работа.

— Покажи мне свои руки, — потребовал Хью.

Под ногтями Тома виднелись полоски забившейся туда грязи, а ладони были в мозолях.

— Надевай перчатки, — велел Хью. — А мы с мисс Вейл все положим себе сами.

— Как хотите! — повел носом Том.

Осколки были собраны, и Хью пошел закрыть дверь за покинувшим их Томом. Абби налила себе горячего кофе из стоявшего на столе серебряного кофейника. Она пила кофе и смотрела в окно. Хью вернулся. Скрип стула подсказал ей, что он уселся напротив за столом, но Абби не спешила повернуться к нему лицом.

— Абби!

Чашка в руке ее дрогнула, и несколько капель брызнули на подбородок. Абигайл отерла их платком и обернулась.

— Да, Хью.

— Вот и хорошо! А то я уж было подумал, что ты вообще не посмотришь сегодня в мою сторону. Садись!

Абби покорно села.

Лицо Хью было каким-то напряженным.

— Я не собираюсь извиняться за то, что произошло вчера, — начал он. — И не хочу, чтобы ты думала, будто в чем-то виновата. То, что мы делали, вполне естественно, и рано или поздно это должно было с нами случиться. Может, я был слишком настойчив, но я бы остановился, если бы ты попросила меня об этом. Всегда помни это: я готов остановиться, как только тебе что-то не понравится.

Абби молча смотрела на свои руки. Так он все же решил извиниться за те несколько часов счастья, что познала она вчера ночью в его объятиях? За то острое удовольствие, прекраснее которого ничего в ее жизни не было.

— Я вовсе не чувствую себя виноватой и не хочу, чтобы ты извинялся передо мной, — сказала Абигайл.

— Посмотри на меня, — тихо попросил Хью.

Глаза их встретились. Затем Хью медленно провел пальцем по ее щеке, и Абби почувствовала себя вновь самой желанной женщиной на свете.

— Абби, милая, почему ты плакала вчера ночью? Когда все уже закончилось? Почему?

На то было множество причин. Она плакала, потому что предложение Хью было продиктовано холодным расчетом. Потому что хотела, чтобы Хью любил ее по-настоящему. Но больше всего потому, что боялась за него.

Абби наклонилась вперед и внимательно посмотрела на Хью.

— Скажи мне правду. Ты думаешь, Джордж еще жив?

— Ах вот в чем дело! Да, Абби, — ответил он после минутной паузы. — Теперь, после того как у меня было время подумать, я почти уверен в том, что Джордж жив. Ну рассуди сама. Если бы Джорджа убили, Немо не было бы смысла скрывать его тело. Напротив, мерзавец захотел бы, чтобы мы поняли: он отомстил.

Да она сама использовала те же доводы, желая успокоить своих родных. Но сейчас ее не убедили слова Хью.

— Где же тогда Джордж? — задумчиво спросила она. — И чего хочет от него Немо?

— Я не знаю, Абби. Но все не так уж безнадежно. Я найду Немо, обещаю тебе. И когда он будет у меня в руках, я освобожу твоего брата.

Абби почувствовала, как болезненно сжалось ее сердце. Она вовсе не хотела, чтобы Хью встретился с Немо. Ей становилось дурно при мысли, что жизнь его в опасности. Она готова была не выпускать Хью из этих комнат, пока кто-нибудь другой не расправится с Немо. Но дело в том, что никого другого не было. Это мог сделать только Хью.

Хью попытался отвлечь Абби от мрачных мыслей.

— Я тут делал кое-какие записи, систематизируя информацию, но обнаружил, что мне известно далеко не все. Пожалуйста, помоги мне заполнить пробелы. Расскажи все с самого начала, с момента встречи с Колетт. Это очень важно, Абби, — добавил он, увидев, как окаменело вдруг ее лицо.

Абби сделала большой глоток горячего кофе, поморщилась и попыталась мысленно перенестись в книжный магазинчик в Пале-Рояль.

— Я и не подозревала, — начала она, — что, зайдя в магазин Дессене, попаду в такую переделку. Теперь, когда я все вспомнила, мне кажется странным: как я вообще могла забыть о встрече с Колетт. Ведь она перевернула всю мою жизнь. Но в тот момент все кругом казалось вполне обычным.

Абигайл замолчала, вспоминая.

— Ты помнишь, как выглядела девушка? — спросил Хью.

— Смутно. Я не обратила на нее особого внимания. Но она была совсем молоденькая — младше меня. И очень хорошенькая. Колетт опрокинула мою корзину с книгами. Должно быть, в этот момент она и подложила в корзину книгу для Майкла Ловатта. Почти сразу же после этого в магазин вошли несколько гвардейцев из личной охраны императора. Один сказал по-французски: «У меня никогда не было английской девки». И посмотрел прямо на меня. Остальные рассмеялись. Я вдруг очень испугалась. Мне захотелось поскорее убраться оттуда. Джордж ничего не слышал, и я не стала ему рассказывать. — Абби приложила к глазам платок. — Знаешь, что я думаю, Хью? Мне кажется, этот офицер, заговоривший со мной, и был Немо. Он наверняка знал, что Колетт прячется где-то в глубине магазина, и хотел поскорее избавиться от нас с Джорджем. Колетт, должно быть, поняла, что за ней следят. Поэтому она и подкинула книгу мне в корзину. А потом Немо убил ее. Он сам говорил мне об этом. Сказал, что всадил ей пулю в лоб. — Голос ее дрогнул. — Почему Колетт не попросила нас с Джорджем о помощи? Мы бы придумали что-нибудь, если бы знали, что за ней гонится убийца.

— Тогда Немо убил бы и вас с Джорджем. Колетт знала это. На ее глазах вы сделали именно то, что ей было нужно, — ушли из магазина, унося с собой книгу.

— И я позволила таможенникам задержать ее вместе с другими книгами! — в отчаянии воскликнула Абигайл. — Ничего не скажешь, хорошая из меня получилась помощница!

— Значит, мы многим обязаны мисс Фербейн. Ведь если бы она не написала письмо Майклу Ловатту, мы бы не знали сейчас, что Немо в Англии.

Хью улыбнулся, и Абби улыбнулась ему в ответ. Напряжение постепенно спадало. Вскоре вернулся Том с подносом. За завтраком Абби рассказала все, что могла вспомнить об этом деле, а Хью делал записи. Когда он перестал наконец задавать вопросы, Абби встала и прошлась по комнате, затем остановилась у окна.

Начинался дождь. Внизу, на улице, проезжали туда-сюда экипажи и быстро проходили люди с высоко поднятыми воротниками. Некоторые шли с раскрытыми зонтиками. Обычные люди, обычный день. Больше всего на свете Абби хотелось бы сейчас быть одной из них.

Она слышала, как Хью встал со стула. В следующую секунду он уже оказался за ее спиной и руки его нашли ее грудь. Абби трудно было скрыть охватившую ее дрожь. Губы Хью ласкали ее шею.

— Ты нужна мне, Абби, — шептал он. — Я хочу тебя. Ты согласна снова оказаться со мной в постели?

Быстро повернувшись, Абби поцеловала его в губы, и наградой ей была одна из самых неотразимых улыбок Хью.

Абби первой вошла в спальню. Хью медленно раздел ее, уложил на кровать, разделся сам, лег рядом и сразу же вошел в ее горячее лоно. Тело ее выгнулось ему навстречу. Она хотела его, ей необходима была эта близость. Руки Хью сжимали ее так, что она знала: на теле останутся синяки. Но и это было ей необходимо.

Они все еще тяжело дышали, когда Хью поднял голову и виновато посмотрел на нее сверху вниз.

— Я не должен был делать этого, Абби. Не должен был пользоваться…

Оторвав голову от подушки, Абби обвила обеими руками шею Хью, и губы их слились в долгом и страстном поцелуе.

— О боже! — воскликнул Хью, снова переводя дыхание. — Никогда и ни с кем у меня не было ничего подобного.

Абби потянулась за рубашкой.

— Значит, — сухо заметила она, — Дездемона, Каталина и Мерседес многое потеряли.

— Я ведь уже говорил тебе — все это клички моих агентов Если не веришь — спроси Харпера.

— Может, я плохо запомнила имена, но уверена, что список твоих любовниц был весьма пространным.

— Абби, милая Абби, — улыбнулся Хью. — Мне много лет назад надо было жениться на тебе, а не… Я ведь так и не рассказал тебе об Эстелле?

— Да уж, — кивнула Абби. — Ты вообще не посчитал нужным сообщить мне, что когда-то у тебя была жена.

— Ну же, не надо смотреть на меня так укоризненно, — взмолился Хью. — Я не рассказывал тебе, что был женат, потому что это было неважно. Это никак не могло повлиять на наши отношения.

— Может, неважно для тебя, но не для меня, — возразила Абби. Она села на кровати и указала Хью на стул. — Садитесь, мистер Темплар. Я внимательно вас слушаю.

— О, я знаю, как сделать так, чтобы с вашего лица исчез этот строгий взгляд, мисс ясновидящая и всезнающая Абигайл Вейл. — Он поднял за подбородок голову Абби. — Мне надо лишь заняться с тобой любовью, и тогда глаза твои подернутся дымкой, веки задрожат и опустятся. Готов спорить, уже сейчас твое сердце бьется все быстрее и быстрее. — Ладонь его накрыла левую грудь Абби. — Вот видишь? Я был прав.

— Хью! — взмолилась Абигайл. — Только не это!

Улыбка вдруг исчезла с его лица.

— Тогда скажи мне «нет», Абби.

Но она, конечно же, не смогла сказать ему «нет».

 

* * *

 

Абби была в гостиной, когда Хью открыл дверь и впустил Тома. Она все еще не могла отдышаться, щеки ее горели, волосы были растрепаны. Абигайл схватила со стола газету и старательно сделала вид, что читает, пока Том собирал со стола остатки их трапезы.

— Что так задержало тебя, Том? — с самым невинным видом спросил Хью. — Мы с мисс Вейл считали минуты до твоего возвращения. Не правда ли, Абби?

Абигайл послала ему испепеляющий взгляд, но Хью не заметил его. Он вообще не смотрел в ее сторону. Хью снова занялся своими записями. Абби держала перед собой газету, не видя, что в ней написано. Рассказ об Эстелле волновал ее куда больше. Хотя узнала она совсем немного. Хью был просто невозможен — только одно у него на уме. И все же Абби открылась одна очень важная вещь, о которой не подозревал даже сам Хью. Предательство Эстеллы до сих пор оказывало влияние на его жизнь. Ведь именно из-за измены жены Хью стал таким осторожным. Утратив однажды его доверие, очень трудно было завоевать его вновь.

Теперь Абби понимала, почему он был так суров с ней. Хью решил, что она тоже предала его. И Абби не знала, как убедить этого упрямого человека с тяжелым характером, что она любит его всем сердцем. Что для нее он — самый что ни на есть чудесный сказочный принц.

— Абби?

Она очнулась от своих мыслей.

— Что?

— Мне кажется, я нашел что-то интересное.

— Что же это такое, Хью? — она опустила газету.

— Это было ясно с самого начала, как я сразу не понял?

— О чем ты?

— О письме мисс Фербейн. Колетт передала тебе книгу, но никто об этом не знал. Ведь Колетт была убита. А шесть недель спустя мисс Фербейн пишет свое письмо Майклу Ло-ватту. После этого вдруг все начинают охотиться за книгой. Британская разведка, Немо и его сообщники и — я уверен в этом — Алекс Боллард. На какие мысли это наводит?

— Меня — ни на какие.

Он серьезно посмотрел на Абигайл.

— В министерстве иностранных дел или в правительстве есть кто-то, кто передает информацию врагу. Иначе как Немо мог узнать, что книга объявилась в Англии? Нам надо искать предателя.

— Может быть, предателем был Алекс Боллард?

— Не могу в это поверить. Алекс приезжал в Бат, чтобы уговорить меня помочь ему. Я был единственным, кому он мог доверять, именно потому, что я не работал больше на разведку. Он наверняка подозревал, что кто-то передает французам информацию. Я уверен, что Алекса убил Немо.

В глазах Абигайл снова появилась тревога.

— Такой человек не пощадит Джорджа.

— Я успею остановить его, Абби. Игра еще не закончена. — Абби молчала. — Потерпи, дорогая. Когда придет Харпер со списками Джайлза, мы будем знать больше. А пока я должен выписать имена всех, кто имеет хоть какое-то отношение к этой книге, и попытаться понять, кто из них предатель.

— Что это за списки Джайлза?

— Разве я не говорил? Я попросил Джайлза расписать для меня по числам все мероприятия с участием королевской семьи, премьер-министра и членов кабинета. Немо — убийца, Абби. И книга была нужна ему лишь для того, чтобы не ставить под угрозу срыва свою основную миссию.

— Так он должен убить… кого же?

— Кого-то очень важного. Кого-то, чья смерть выгодна Немо и его хозяину — Наполеону.

Абби вновь охватила паника.

— У нас совсем нет времени! — воскликнула она. — Он сказал, что покинет Англию через несколько дней. Хью поймал ее взгляд и взял Абигайл за руку.

— Я найду его, Абби. Найду и убью. Доверься мне, — он улыбнулся. — Я ведь гладиатор, помнишь?

Уже сгущались сумерки, когда они услышали стук в дверь и голос Харпера:

— Я принес газету, которую вы просили, сэр.

Еще один пароль, означавший «кругом все чисто». Абби все это казалось немного глупым. Она не понимала, почему Харпер или Том не могут просто сказать, что все спокойно. Но у агентов разведки свои законы и правила. И кто она такая, чтобы вмешиваться?

Хью каждый раз подходил к двери с пистолетом в руке. Все эти меры предосторожности лишний раз напоминали Абигайл, каким опасным врагом был Немо.

Вслед за Хью в гостиную вошел Харпер, одетый, как и Том, в синюю ливрею. Но, в отличие от Тома, на нем был белый парик, и перчатки его были в безукоризненном состоянии.

— Принес списки? — спросил его Хью.

— Вот они, — Харпер засунул руку за пазуху и извлек оттуда пачку сложенных листов.

— Налей себе вина, — предложил Хью.

Когда Харпер, прежде чем взять бутылку, снял перчатки, Абби невольно улыбнулась.

— Я мог бы привыкнуть к службе лакея, — как ни в чем не бывало заявил Харпер. — Знаете, мисс Абби, им ведь платят ни за что и еще дают чаевые. Я перехватил собачку одной леди, прежде чем та успела убежать, спрыгнув с экипажа, и дама дала мне за это полсоверена. А кучерам в этой стране никогда не дают на чай.

Последние слова были сказаны явно для Хью, но тот уже не слышал их — он с головой ушел в изучение списков.

На улице все еще шел дождь, а в комнате было тепло, и Абби чувствовала себя в полной безопасности рядом с Хью и Харпером. Она давно забыла о том, что один из этих людей был слугой, а другой — хозяином. Абби воспринимала их как старых приятелей, и это объясняло, почему Харпер частенько переступал черту, отделявшую слугу от господина.

Хью вдруг резко бросил на стол списки Джайлза.

— Что такое?! — воскликнула Абигайл.

— Я был идиотом! — сообщил Хью. — Чертовым безмозглым идиотом. — Он встал.

— Что ты собираешься делать? — поинтересовалась Абби.

— Одного куска головоломки все еще недостает, зато остальные встали на свои места. Завтра вечером в доме лорда Меркланда обед в честь премьер-министра. Думаю, Немо будет там. И Джордж, возможно, тоже. Мне нужен список гостей.

— Так ты знаешь, где Джордж:

— Нет. Пока еще нет. Харпер, ты останешься с мисс Вейл. Со мной поедет Том. — Он вручил Харперу ключ от входной двери. — Не открывай, пока не услышишь, как я жалуюсь на плохую погоду. Вернусь примерно через час.

Абби встала, пальцы ее судорожно сжали спинку стула.

— А если через час ты не вернешься?

— Харпер знает, что делать.

Не стесняясь Харпера, он быстро поцеловал Абби и вышел.

 

26

 

Едва Харпер закрыл за ним дверь, Хью почувствовал, как кровь быстрее побежала по жилам. Он много раз испытывал подобное состояние в Испании, отправляясь на задание. Мозг работал на пределе. Абби дала ему карту, разорванную на кусочки, и он сумел сложить их, получив правильную картину. Не хватало только одного маленького, но важного кусочка. Когда Хью его раздобудет, победа будет за ними.

Том открыл дверь.

— Следуй за мной, — тихо сказал ему Хью и направился к лестнице.

Дождь был таким сильным, что по мостовой бежали ручьи.

Портье настоял на том, чтоб сбегать за кебом.

— Это мог сделать и я, — проворчал Том.

— Но тогда портье не получил бы своих чаевых, не так ли? — улыбнулся Хью.

Когда они садились в кеб, Хью дал портье шиллинг, а Том одарил его недобрым взглядом. Хью велел кебмену отвезти их в Вейл-хаус.

Как только экипаж отъехал от гостиницы, портье подкинул в воздух и поймал монету, которую дал ему Хью. Он сохранит это на память. Монету, которую дал ему Эль-Центурион, прежде чем он, Немо, покончит с ним навсегда. Итак, Темплар поехал в Вейл-хаус, на противоположный конец Мэй-фера. Отлично. Теперь у Немо достаточно времени, чтобы разобраться с девчонкой и исчезнуть во мраке ночи.

Войдя в гостиницу, он сделал непроницаемое лицо. Жена хозяина сидела за стойкой в вестибюле. Пожилая женщина была вовсе не в восторге от того, что один из ее портье свалился в лихорадке и прислал вместо себя своего «кузена». Но сейчас она одобряла ловкость новичка. Немо хотелось громко смеяться. Неплохую игру затеял он с Эль-Центурионом. Ему так хотелось оказаться с ним лицом к лицу и взглянуть в глаза знаменитому разведчику, которого оказалось так легко обвести вокруг пальца. Немо не сделал это лишь из чувства глубокого презрения. Кто он такой, этот Эль-Центурион? Полное ничтожество!

Немо пережил вчера вечером несколько неприятных минут, глядя, как эти двое удирают на лодке из Вейл-хаус. Но он знал цену терпению. Немо объехал все места вдоль реки, где могли высадиться Темплар и Абигайл Вейл, и в Блэкфрайерз был наконец вознагражден за свое усердие. Один из кебменов вспомнил похожую пару, которая подошла с берега. Он также вспомнил, что джентльмен велел отвезти его в гостиницу на Глостер-стрит, вот только названия гостиницы парень не запомнил.

Немо нашел гостиницу и с самого рассвета был здесь. Он хотел напасть на Абби и Темплара внезапно, когда они будут мирно спать. Немо собирался устроить пожар и добраться до девчонки в наступившей суматохе. Но получилось еще лучше. Теперь на пути его стоит лишь кучер Эль-Центуриона.

Азарт погони захватил его. Немо чувствовал вкус опасности, приближение скорого торжества, и это возбуждало его, как никогда не возбуждала ни одна женщина. Только убийства, о которых он мечтал из личных побуждений, приводили его в подобное состояние. Как только жизнь вытечет из Абигайл Вейл, восторг его пройдет. Но потом, позже, когда он будет барахтаться в постели с какой-нибудь глупой гусыней, прежде чем войти в нее, Немо вспомнит сладость расправы, и тогда кровь его закипит от возбуждения, а тело отзовется спазмами оргазма.

Хозяйка гостиницы вышла из-за стойки и внимательно посмотрела на Немо. Он прошел в кухню, схватил первый попавшийся поднос и понес его наверх.

 

* * *

 

Когда кеб, увозивший Хью и Тома, скрылся из виду, Абби отвернулась от окна. Харпер сидел у стола, тасуя колоду карт.

— Это поможет скоротать время, — пояснил он, начиная раскладывать карты.

Абби рассеянно кивнула и взяла посмотреть бумаги, оставленные Хью. Список мероприятий королевской семьи, а также лорда Ливерпуля и других членов кабинета.

— Что подсказало ему, что жертвой Немо должен стать именно лорд Ливерпуль? — задумчиво произнесла Аби-гайл. — Почему не принц-регент или лорд Каслеро?

— Он ничего не сказал, — отозвался Харпер. — Но если подумать, это имеет смысл. Лорд Ливерпуль практически правит этой страной.

— Но ведь французы не знают об этом, правда? — Абби взяла в руки листок с заметками Хью. — Зачем ему понадобился список гостей лорда Меркланда? Чье имя он надеется там увидеть?

— Мне он ничего не сказал. Послушайте, мисс Вейл, мистер Темплар обещал вернуться через час. Почему бы нам не сыграть пока партию в пикет?

Абби села за стол и взяла карты.

— Но я не знаю правил игры.

— Я научу вас.

Абби невольно улыбнулась. Снова Харпер станет ее учителем. Ей вдруг стало спокойнее. Все постепенно вставало на свои места, и вырисовывалась вполне стройная картина. Раньше она не замечала этого, так как не пыталась связать одно с другим. Но все-таки детали расплывались и ускользали. Аби-гайл словно пыталась схватить что-то, до чего не могла дотянуться.

Абби посмотрела на часы. Через час Хью, возможно, скажет ей, где искать Джорджа.

— Хорошо, — кивнула она Харперу. — Давайте играть.

Абби как раз выиграла, к неудовольствию Харпера, первую партию, когда они услышали какой-то слабый, невнятный стук в дверь. Абби посмотрела на Харпера. Тот сделал ей знак молчать и прислушался. Снова послышалось какое-то по-скребывание. Харпер взял со стола пистолет и подошел к двери. Абби тихо последовала за ним.

Звук, который они услышали, напоминал стон раненого зверя, затем мужской голос прошептал ее имя:

— Абби!

И послышался звук падающего тела.

— Хью! — воскликнула Абигайл, устремляясь к двери.

Но Харпер схватил ее за руку.

— А ну, назад! — приказал он.

— Но это ведь Хью!

— Назад! — грозно повторил Харпер.

Абби отошла, а Харпер снова повернулся к двери.

— Скажите мне что-нибудь, мистер Темплар.

Из-за двери раздался тяжелый вздох.

— Он ранен, Харпер! — закричала Абби. — Он в обмороке! Откройте же дверь!

Харпер проверил, свободен ли выход на черную лестницу, и вернулся к двери. Он снова позвал Хью, ответа не последовало. Тогда он неохотно повернул ключ в замке. В следующую секунду Харпер был отброшен к стене широко распахнувшейся дверью. Абби увидела на пороге одного из портье гостиницы в белой с золотом ливрее и белом парике. В руке его блеснул кинжал. Рукояткой он ударил Харпера в лицо, затем вонзил лезвие ему в грудь. Харпер упал.

Абби замерла от ужаса. Хватая ртом воздух, она смотрела, как расплывается на груди Харпера красное пятно. Портье переступил через лежащее на пороге тело и отшвырнул далеко в сторону выпавший из рук Харпера пистолет. Потом он спокойно запер дверь. На губах его играла улыбка.

— Вот мы и встретились снова, мисс Вейл, — сказал он. — Могу я называть вас Абби? В мыслях я называю вас именно так. Не узнали меня? Присмотритесь получше.

— Нет, — в ужасе прошептала девушка.

Она давно уже поняла, что перед ней Немо, но выглядел он совсем не так, как человек, напавший на нее в театре. Стоявший перед ней портье казался куда коренастее, лицо его было изборождено морщинами. Но у него были те же жестокие голубые глаза — глаза убийцы, холодные и злые даже тогда, когда Немо улыбался.

— Позвольте в таком случае освежить вашу память. Вы танцевали со мной на балу в зале ассамблей. Гарри Нортон? Неужели и сейчас не узнали?

— Так вы были Гарри Нортоном?

В глазах его светилась высокомерная насмешка.

— А чуть позже, в тот же вечер, я имел удовольствие побывать в вашей постели. Трудно поверить, что женщина, которую я вижу перед собой сейчас, и испуганная серая мышка, обещавшая никогда меня не сердить, — одно и то же лицо. Но вы нарушили свое обещание, не так ли, Абби?

«Не трусь! — приказала себе Абигайл. — Не смей показывать ему, как тебе страшно. Именно этого он и добивается. А потом он сразу убьет тебя».

Но ей было очень страшно, страшно, как никогда в жизни. Они стояли друг против друга и вели разговор, в то время как Харпер истекал кровью, лежа на полу. Возможно, он был уже мертв. Немо убьет ее, и ей некого винить, кроме себя самой. Разве Хью не учил ее никогда не открывать дверь, пока она не услышит назначенного пароля? Она опять не послушалась его и сама уговорила Харпера открыть дверь. Хью предупреждал ее, что пистолет всегда должен быть под рукой, но Абби оставила его на столике в гостиной. Если бы у нее был сейчас пистолет, она могла бы прицелиться и влепить пулю прямо в эту улыбающуюся физиономию.

Но сейчас оставалось только одно — попытаться убежать через заднюю дверь. И за это она должна благодарить Харпера. Он проверил, будет ли ей «куда удрать», прежде чем идти открывать. Но дверь была заперта. Надо было броситься к двери и отпереть ее сразу же, как только стало ясно, что это не Хью. Но Абби застыла на месте, словно кролик перед коброй. Теперь не стоило даже пытаться — пока она отопрет дверь, Немо уже будет рядом.

Так чего же он ждет? Почему не прикончит ее?

Абби охватила вдруг внезапная ярость. Перед ней стоял человек, убивший Колетт. Несчастная французская девушка выбрала Абби, чтобы она продолжила ее дело. И Абби не позволит этому злодею ускользнуть от возмездия.

Действуя скорее по наитию, чем повинуясь логике, она уняла дрожь в коленях и надменно подняла голову.

— Не могу поверить, что главный шпион Наполеона пошел на такие невероятные ухищрения, чтобы убрать простую английскую девушку. Почему вы так боитесь меня?

— Боюсь? — что-то уродливо-безобразное мелькнуло в глубине его глаз, но быстро исчезло. Немо продолжал все тем же насмешливым тоном: — Я не боюсь никого и ничего. Но необходимо поддерживать свою репутацию. Вы передали книгу, которая была мне так нужна, британской разведке. А мне попытались вручить фальшивку. Какой же уважающий себя агент смог бы жить спокойно, не наказав вас за это? Что, если это дойдет до императора? Я потеряю лицо!

Абби приводило в ужас не только блестевшее в полутьме лезвие его кинжала, но и жуткая зловещая улыбка.

— Как вы узнали, что книга поддельная? — Ей было наплевать на это, просто надо было выиграть время, занять его беседой, потихоньку отступая к задней двери.

— Неужели вы действительно так глупы! Моих агентов пытались схватить в тот же вечер, когда вас выпустили из тюрьмы. Откуда же, как не из книги, могла британская разведка узнать их имена и адрес? О, не надо так переживать, Абби. У вас все равно не было шансов победить в борьбе со мной. Видите ли, у меня есть весьма высокопоставленные информаторы. Я всегда был на шаг впереди вас.

— Так это вы убили Алекса Болларда?

— Ну конечно, я. Мы подозревали, что он слишком много знает. Он подписал свой смертный приговор, зайдя в ту ночь в заказанный для вас номер.

— Вы оба искали книгу.

— Догадливая девочка, — Немо щелкнул языком. — Ну и жизнь у вас в последнее время, Абби. Двое джентльменов посетили среди ночи вашу комнату, но вас почему-то в ней не было. Я тогда очень на вас рассердился. Я думал, мы обо всем договорились, а вы нарушили наше соглашение. Но потом, когда стали известны все обстоятельства, я чуть не задохнулся от смеха. Вы просто неподражаемы, Абби.

— Но почему же вы не убили Хью, когда у вас была такая возможность?

— В отличие от Болларда, он ничего не знал. Слишком большое количество мертвых агентов могло вызвать ненужное волнение в правительственных кругах. Мы просто хотели вывести Темплара из игры. Мы справедливо опасались, что он сделает то, что в результате он и сделал — заберет у вас книгу и передаст ее Лэнгли и Мейтланду. Впрочем, в одном вы правы: мне следовало его убить. Он доставил нам слишком много хлопот.

— А Джордж? — хриплым от волнения голосом спросила Абигайл.

— Если это послужит вам утешением, ваш брат проживет немного дольше вас.

Значит, Джордж жив! Сознание этого было подобно дождю, пролившемуся на обезвоженную пустынную землю. В душе ее расцвела надежда и окрепла воля к жизни. Она не сдастся! Она будет бороться до последнего.

Немо снял парик и бросил его на пол.

— Здесь жарко, не правда ли, Абби?

Абигайл поняла, что наступает решительная минута. Она должна либо попытаться убежать, либо вступить в борьбу с этим страшным человеком.

Когда Немо стал освобождаться от камзола, она резко отскочила назад, захлопнула дверь комнаты и повернула в замке ключ. В комнате было темно, и Абби на ощупь пробиралась к двери, когда услышала смех Немо, от которого кровь застыла у нее в жилах.

— О Абби, — произнес он. — Я надеялся, я знал, что вы попробуете что-нибудь предпринять. Не люблю, когда убивать легко. Какое в этом удовольствие? Бегите, Абби, бегите, потому что, когда я вас поймаю, я разорву вас на куски.

Так он готов позволить ей ускользнуть? Для него это была игра — игра кошки с испуганной мышкой. Пальцы ее судорожно сжимали ключ. Что-то тяжелое ударилось в дверь за ее спиной. Абби распахнула дверь и выбежала из комнаты.

 

* * *

 

Хью забарабанил пальцами в крышу, чтобы привлечь внимание кебмена.

— Останови! Останови же! — закричал он.

Кеб встал как вкопанный перед самым поворотом на Оксфорд-стрит.

— В чем дело? — удивился Том.

— Не знаю, — честно признался Хью. — Не могу понять, но что-то меня беспокоит. Тот портье в гостинице — почему все-таки он так настаивал на том, чтобы сбегать за кебом?

— Потому что понял, что вы — легкая добыча, — проворчал Том.

— Но ведь со мной был ты. Согласись, это необычно. Естественно было бы предположить, что я пошлю за кебом тебя.

Том поморщился.

— Я встречал таких и раньше. Наглости им не занимать, вот что. И все у них получается. Этот тип смеялся над вами, когда вы повернулись к нему спиной.

— Смеялся?

— Потому что оказался куда сообразительнее вас, да и меня тоже. Он сумел добиться своего. Когда я увидел, как вы сунули шиллинг в его ладонь, гладкую и белую, как у господина, мне захотелось плюнуть на этот самый шиллинг. Но вы так любите лакеев. Они палец о палец не ударят — поэтому руки их никогда не бывают грязными.

— Руки? — нахмурился Хью. — Ты видел его руки? Так на нем не было перчаток?

— Нет.

Хью смотрел на Тома, меняясь в лице. Через секунду он снова забарабанил в крышу и прокричал:

— Гони обратно в гостиницу! Плачу вдвое.

 

* * *

 

Абби бежала, перепрыгивая через две ступеньки, она чувствовала за спиной дыхание Немо. Он вот-вот схватит ее. Но тут Абби поняла, что Немо продолжает свою игру и специально дает ей ускользнуть, наслаждаясь погоней. Игра завершится тогда, когда он сочтет нужным — не раньше и не позже.

Кошка и мышка.

Она вдруг увидела, словно наяву, лицо Колетт, затем вспомнила вплоть до мельчайших деталей их встречу — как сомкнулись их руки, схватившиеся за ручку корзинки, печаль в карих глазах француженки, темные локоны под соломенной шляпкой и милая, добрая улыбка. Она была так молода!

«Беги! — приказала себе Абигайл, чувствуя, как подкашиваются ноги. — Подумай о Колетт. Ты не можешь подвести ее».

Толкнув дверь внизу лестницы, она оказалась в кухне. Было время обеда, и лакеи сновали туда-сюда с подносами, кухарки ставили блюда на длинный стол посреди кухни.

— Помогите! — задыхаясь, выпалила Абби. — Он хочет меня убить!

В наступившей тишине все ошеломленно уставились на нее. Затем — на мужчину за ее спиной. Абби резко повернулась к нему лицом. Немо, сняв камзол и жилет, остался в бриджах и тонкой белой рубашке. Он выглядел настоящим аристократом. Никакого кинжала в руке его, разумеется, не было.

— Шлюха! — воскликнул Немо. — Она переспала с моим лучшим другом. Сколько же еще любовников у тебя было, милая женушка?

— Это неправда! — воскликнула Абби.

— Не сомневайся, на этот раз я проучу тебя как следует.

Словно по невидимому сигналу, все, кто находился в кухне, вдруг оказались чем-то заняты и перестали замечать «супругов». Неужели только Абигайл видела насмешку в этих безжалостных глазах?

Когда Немо протянул к ней руки, Абби толкнула прямо на него одну из кухарок, затем опрокинула несколько приготовленных к подаче подносов и кинулась к двери, ведущей во двор.

Шел сильный дождь, и во дворе никого не было. Да это и не имело значения. Все равно никто не помог бы ей. Наверное, так же чувствовала себя Колетт в книжном магазине. Бесполезно было искать спасения у кого бы то ни было. Преследователь ее слишком хитер и коварен. Он мог заставить окружающих поверить во что угодно. А если бы из этого ничего не вышло, Немо без колебаний убил бы всех, кто стоял бы на его пути.

Абби понимала: у нее есть не больше десяти секунд, чтобы спрятаться. Конюшня была слишком далеко. К тому же там полно конюхов, которых Немо наверняка заставит сказать ему, куда она побежала. А если они попытаются помешать, он убьет их всех, не моргнув глазом.

Во дворе было несколько распряженных экипажей. Абби побежала к одному из них, стоявшему в дальнем углу, куда не достигал свет фонаря. Дверца заскрипела, когда Абби открыла ее. Она быстро скользнула внутрь и слегка прикрыла за собой дверь. Секунду спустя во дворе появился Немо.

Абби затаила дыхание и даже прижала к губам ладонь, чтобы приглушить его. Ее била крупная дрожь, пришлось крепко стиснуть зубы, чтобы они не стучали.

— Абби?

Она чуть приоткрыла дверь, чтобы видеть его.

Теперь понятно, почему у нее было время спрятаться — Немо остановился, чтобы надеть один из плащей, висевших в коридоре.

Немо наслаждался моментом.

— Я ведь знаю, что ты где-то здесь. Я наблюдал за тобой из окна. Ты не побежала в конюшню. Где же ты, Абби? В одном из экипажей?

Все тело ее словно сковала судорога, когда Немо открыл дверцу ближайшего к нему экипажа. Она должна что-то предпринять. Найти оружие, чтобы защищаться. Что угодно. Все равно что.

В большинстве экипажей хранились пистолеты, но чаще всего их владельцы забывали зарядить оружие. Однако сейчас даже пустой пистолет был лучше, чем ничего. Абби присела на одну из скамеек и пошарила рукой под сиденьем. Пальцы ее сомкнулись на полированной ручке. Вздохнув с облегчением, она вытащила пистолет. Услышав, как Немо вылезает из экипажа, она подвинулась подальше вглубь. И тут пальцы ее коснулись чего-то липкого. Абби поднесла руку к глазам, но в темноте не смогла ничего разглядеть. Она медленно повернулась и увидела обмякшее человеческое тело.

В первый момент Абби показалось, что с ней играет злые шутки ее собственное воображение. Это просто не могло быть то, о чем она подумала.

Абби протянула руку и коснулась чего-то холодного. Сомнений не было — перед ней лежал мертвый человек.

Душераздирающий крик вырвался у Абби. И Немо в мгновение ока оказался рядом. Абби даже не подумала о том, чтобы использовать пистолет. Она была парализована ужасом. Немо выволок ее из экипажа и сильно ударил по лицу так, что Абби упала.

Захлопнув дверь экипажа, Немо опустился рядом с ней на колени. Она не видела его, но почувствовала у горла лезвие его кинжала.

Голос его был полон ярости.

— Только попробуй открыть рот, и это будет последнее, что ты сделаешь в своей жизни. Поняла?

— Вы убили его? — всхлипывала Абби.

— Мне нужна была его ливрея, — спокойно объяснил Немо. — А теперь заткнись.

Мысли ее путались. Никто не стал бы убивать ради ливреи. Он — сумасшедший. Она попала в руки настоящего монстра. Колетт. Бедная Колетт. Следующей будет Абби. А потом Джордж.

Между тем во двор выбегали люди — в основном конюхи и горничные. Рывком подняв Абби на ноги, Немо выволок ее на свет.

— Моя заблудшая жена обещала, что больше не станет мне изменять, — пояснил он собравшимся. — Представление закончено, леди и джентльмены, можете расходиться. А я, пожалуй, отведу ее в нашу комнату.

Послышалось несколько недовольных возгласов. Но во дворе собрались слуги, считавшие, что наблюдают за ссорой благородных господ, так что ослушаться никто не посмел.

— Теперь иди! — приказал Немо, когда все разошлись, и подтолкнул Абигайл к арке, через которую въезжали экипажи.

Хью был наверху, в номере, когда услышал крик Абби. Они с Томом вернулись в гостиницу всего несколько минут назад и, поднявшись в номер, обнаружили раненого Харпера, а рядом с ним — белый парик и ливрею с золотым галуном. Эти вещи свидетельствовали о том, что Хью не ошибся в своих предположениях. Харпер был тяжело ранен в грудь и потерял много крови, но дышал, а значит, будет жить. Это все, что необходимо было знать Хью.

Он подбежал к окну одной из комнат и, распахнув его, поглядел вниз. Во дворе мелькали фонари, но было слишком темно, чтобы разглядеть, что происходит. Двери конюшни были открыты. Оттуда вышли двое конюхов, привлеченные чем-то интересным. Но Хью никак не мог понять, чем именно.

— Позаботься о Харпере, — на ходу бросил он Тому, выбегая из комнаты.

Спускаясь по лестнице, он мысленно обругал себя за беспечность, которую проявил, недооценив Немо. Надо было менять гостиницу каждую ночь. Хью слишком долго не работал в разведке. В разгар своей карьеры он ни за что не пропустил бы тот факт, что на лакее нет перчаток.

На этот раз он не имеет права на ошибку. Если он замешкается или, напротив, слишком поторопится, это может стоить Абби жизни.

Абби.

Запыхавшись, он выбежал во двор. Все уже разошлись, только две горничных стояли у самой двери.

— Где женщина, которая кричала? — спросил Хью.

Одна из горничных махнула рукой в сторону арки.

— Муж увел ее. Бедняжка была так напугана, правда, Мев? Не хотелось бы мне оказаться на ее месте.

Хью пробежал через вестибюль гостиницы и выскочил через парадную дверь на Глостер-стрит. В одной руке его был пистолет, а другой он достал из-за голенища нож. Пистолет — это один выстрел. Если промахнешься, можешь оказаться совершенно беззащитным. Пробежав вдоль стены гостиницы, он прижался к колонне возле арки и возблагодарил бога за то, что идет дождь и на улице нет ни одного пешехода. Вдоль тротуара стояли несколько кебов. Если бы Немо и Абби вышли из арки, Хью обязательно увидел бы их.

Он едва удержался от того, чтобы кинуться в тоннель. Ожидание обернулось настоящей пыткой. А что, если Абби уже мертва или умирает? Что, если как раз в эту минуту Немо перерезает ей горло? Он досчитает до десяти и, если они не появятся, пойдет навстречу.

Послышался звук шагов. Хью напрягся, готовясь к прыжку. Целью его был не Немо, а Абигайл. Хью рассчитывал на эффект неожиданности. Он успел оттолкнуть ее в сторону, прежде чем Немо сообразил, что происходит. Но сам Хью защититься не успевал. Он знал, что так и будет, но другого выхода не было. На секунду он потерял равновесие. Нож Немо вошел в его руку, затем последовал удар под ребра, и Хью упал.

Боль пронзила все его тело, но он быстро перекатился на спину и попытался прицелиться из пистолета.

— Беги, Абби, беги! — прокричал он.

Но Абби стояла, словно не сознавая, что происходит. Неужели она не понимает, что ей грозит смертельная опасность?

— Да, Абби, беги, — рассмеялся Немо. — Потому что когда я покончу с…

Хью сделал резкий выпад, всадив кинжал ему в бедро. Немо попятился. На лице его мелькнуло изумление, но в следующую секунду его просто перекосило от ярости. Хью пытался подняться, но Немо оказался проворнее его. Забежав сзади, он схватил Хью за волосы и запрокинул его голову, обнажая горло.

— Нет, — тихо произнесла Абби, выходя из тени с пистолетом в руке. Она действовала в каком-то сонном оцепенении. — Нет, — снова произнесла она, взводя курок.

Немо улыбнулся и покачал головой.

— Ты не выстрелишь в меня, Абби. Потому что только я знаю, где находится твой брат. Бедняга Джордж. Что с ним будет, если я не вернусь? Он умрет, умрет медленно и мучительно.

Немо занес кинжал, и, не колеблясь ни минуты, Абби всадила пулю ему в лоб. Немо отбросило назад, он ударился о стену и медленно сполз на землю.

Абби опустилась на колени перед Хью и заключила его в объятия.

Хью нервно рассмеялся.

— А я-то был уверен, что пистолет не заряжен.

Абигайл покачала головой.

— Я нашла этот пистолет в экипаже, где пыталась спрятаться от Немо. Я как раз выжидала момент для выстрела, когда ты оттолкнул меня. — Слезы катились по ее лицу. — Но ведь на этом дело не кончено, не так ли, Хью? Надо еще поймать предателя.

Хью уронил голову ей на плечо.

— Мы обязательно схватим его, Абби. И найдем Джорджа.

 

27

 

Между тем в доме лорда Меркланда в Челси собравшиеся стоя приветствовали премьер-министра, появившегося в сопровождении хозяина. Это был обед для старых друзей по университету, которые собирались раз в год, чтобы оказать уважение одному из своих собратьев. «И совершенно случайно в этом году жребий пал на лорда Ливерпуля», — не без ехидства подумал Ричард Мейтланд. Что еще могло заставить цвет лондонского общества собраться в честь такого скучного человека, пусть даже и премьер-министра?

Епископ Ферье благословил собравшихся, и, произнеся слова молитвы, все уселись за столы. Мейтланд почувствовал, что волнуется. Он старался не смотреть на лакеев и на приоткрытую дверь на террасу. Он должен вести себя как можно естественнее. Иначе он рискует выдать себя. Но больше всего Ричарду хотелось, чтобы все это наконец закончилось.

Он съел несколько ложек черепахового супа, наблюдая, как сэр Джайлз встал и вышел с одним из лакеев. Через несколько минут лакей вернулся, и полковник Лэнгли покинул помещение. Сердце Мейтланда учащенно забилось. Вскоре лакей пришел и за ним.

Все трое собрались в приемной. Лэнгли был мрачнее тучи. Он молча протянул Мейтланду записку от Хью Темплара, где кратко сообщалось, что Немо взят в плен, отправлен в ньюгейт-скую тюрьму. Он хочет сохранить себе жизнь, сообщив некую информацию, весьма важную для британского правительства.

— Я приведу премьер-министра, — сказал Джайлз. — Он должен знать.

— Нет! — воскликнул Лэнгли. — Не стоит. Сегодня праздник в честь лорда Ливерпуля. Не будем омрачать его без достаточно веских причин. Что ты думаешь обо всем этом, Ричард?

— Темплар, должно быть, использовал Абигайл Вейл в качестве приманки, — сказал Мейтланд. — Он чертовски хитер. Лучше мне пойти проверить, что там у них происходит.

У полковника Лэнгли вырвался сухой смешок.

— Я прекрасно знаю, Ричард, как ты ненавидишь подобные сборища, но хочу, чтобы ты остался здесь и убедился, что лорда Ливерпуля охраняют надлежащим образом. Это относится и к вам, сэр Джайлз. Ричард, сколько наших людей находятся сейчас здесь?

— Тридцать.

— Стяни их поближе к дому. Я еду в Ньюгейт.

— Да, сэр.

— Сэр Джайлз, — попросил Лэнгли, — извинитесь от моего имени перед сэром Ливерпулем. Скажите, что скабрезные студенческие анекдоты я приберегу до нашей следующей встречи.

— Да, сэр, — Джайлз усмехнулся.

Мейтланд проводил полковника до кареты. Как только карета отъехала, он посмотрел на часы. Было еще только восемь вечера.

Абби посмотрела на часы, висящие на цепочке на ее шубке.

— Ничего не вижу, — пожаловалась она. — Дэниэл, ты не знаешь, который час?

— Нет. Но думаю, ждать нам осталось недолго.

— А что, если мы ошиблись? Что, если Джорджа там нет?

Дэниэл успокаивающе похлопал ее по плечу.

— Давай подождем и посмотрим, пойдет ли все так, как обещал Том.

— Да, но…

— Шшш!

Они прятались в увитой плющом беседке с видом на Темзу. Оба не сводили глаз с дома. Если не считать окна кухни, дом был погружен во тьму. Внутри была охрана, но вооруженные до зубов агенты, охранявшие сад, давно были заменены людьми Хью. Так сказал Том, объясняя Вейлам ситуацию.

— Почему Хью так уверен, что Джордж именно здесь? — прошептала Абби. — Хью не приехал за нами сам, а прислал Тома. Это очень странно.

— Я знаю не больше тебя. Терпение, Абби. Скоро все закончится.

— Куда пошел Том?

— К Темплару.

— А где Хью?

— Не знаю.

Они сидели в беседке уже около часа. Абби продрогла до костей, но она ни за что на свете не хотела бы сейчас оказаться в другом месте, пусть даже и в тепле. Господи, только бы все было хорошо! Неужели они наконец-то найдут Джорджа и весь этот кошмар уйдет в прошлое, которое можно и не вспоминать?

Абби сжала руку Дэниэла и прошептала:

— Смотри.

Из-за угла дома появилась мужская фигура с фонарем в руке. Именно этого они и ждали. Сердце Абби учащенно забилось. Но мужчина не вошел в дом, как ожидала Абби, а свернул в сторону и скрылся в зарослях кустарника.

— Но… но если Джордж не в доме, то где же он? — недоумевала Абби.

Дэниэл пожал плечами.

— Надеюсь, Темплар все предусмотрел. Может, мне…

Он осекся, увидев, как из-за угла появились еще две темные фигуры. Человек с фонарем поднял его повыше, невольно осветив им путь.

Дэниэл вздохнул с облегчением — все шло по плану.

— Теперь мне пора. Ни под каким видом не покидай беседку, понимаешь, Абби? Когда мы разыщем Джорджа, я приду за тобой.

— Хорошо, Дэниэл.

— Ты, как всегда, в своем репертуаре, дорогая сестрица! Разве здесь место для леди из высшего общества?

— Когда Джордж вновь окажется с нами, обещаю во всем слушаться вас с мамой!

— Пистолет у тебя с собой?

Абби крепко сжала полированную рукоятку.

— Последнее время я не расстаюсь с ним.

— Умница!

Когда Дэниэл исчез во тьме, Абби прислонилась к одному из резных столбиков беседки и несколько раз глубоко вздохнула. Устав держать пистолет, она переложила его в другую руку, как учил Харпер.

Слезы выступили у нее на глазах. Она никогда не забудет, какой ужас пронзил ее, когда Немо всадил нож в грудь Харпера. Слава богу, Харпер уже поправлялся. Абби ни секунды не сожалела, что убила Немо — она, Абигайл Вейл, запрещавшая слугам в Бате ставить мышеловки даже тогда, когда мыши чуть не выжили ее из дома. Если бы все повторилось сначала, она снова, не задумываясь, выстрелила бы в этого негодяя.

Абби надеялась, что Колетт там, на небесах, как-нибудь узнает, что она не подвела ее.

Абби вздрогнула, вспоминая, как Немо занес кинжал, чтобы перерезать горло Хью. Раненая рука Хью почти не действешала. Так что же он делал здесь, почему настоял на том, чтобы лично руководить этой опаснейшей операцией?

Минуты казались ей часами. Абби принялась беспокойно ходить по беседке. Что-то, видимо, происходит не так, как задумано. Почему Дэниэл не идет за ней? Что задержало его?

Волна ужаса вдруг захлестнула ее с головой.

— Нет, — прошептала она. — Не может быть, чтобы Джордж был мертв. После всего, что нам довелось пережить, бог не может быть так жесток к нему.

Но что же тогда задержало Дэниэла?

Не в силах больше вытерпеть мук ожидания, она покинула беседку и пошла искать старшего брата.

 

* * *

 

Им нетрудно было преследовать идущего впереди человека. Он продирался сквозь кустарник, словно испуганный олень, и держал фонарь высоко над головой, освещая путь. Хью дал ему отойти подальше, затем поднес ладони к губам и прокричал совой. Тишина. Остальные вышли из-за кустов и присоединились к Хью.

— Зажгите фонари, — велел он.

Когда это было сделано, все двинулись по тропинке, заросшей кустами и плющом, но не так сильно, как остальные части сада. Было видно, что тропинкой в последнее время пользовались. Вообще место для убежища было выбрано крайне удачно. Дом лорда Меркланда, где давали сегодня обед в честь премьер-министра, находился совсем рядом, всего в полумиле вверх по улице. Идеальное укрытие для убийцы, которому надо будет спрятаться, ускользнув среди возникшей паники. Сделав свое дело, Немо мог бы добраться сюда буквально за несколько минут. Задолго до того, как примут надлежащие меры к розыску убийцы. И уж, конечно, никто не станет искать его здесь. Тот, кому принадлежали дом и сад, был вне подозрений.

Идущий впереди человек остановился, остановились и его преследователи. Перед ними был старый заброшенный погреб. По сигналу Хью они медленно окружили это место.

К двери погреба вели три ступеньки, но им по-прежнему был хорошо виден человек с фонарем. Он постучал в дверь и назвал пароль.

Не могло быть никаких сомнений — то был голос, который они слышали столько раз, — низкий и уверенный голос полковника Лэнгли.

Дверь приоткрылась.

— Немо взяли, — сказал Лэнгли прямо с порога. — И он визжит, как свинья. Обещает дать всю необходимую информацию, если ему сохранят жизнь. Мальчишку надо убрать. Мне все равно как, только избавьтесь от него как можно скорее. Если его не будет, они не смогут связать нас с Немо. Чего вы ждете? Вы не поняли меня? Игра закончена. Убирайте мальчишку и не оставляйте никаких улик, иначе мы все окажемся на виселице.

Хью не сомневался, что, если бы в саду было больше света, он увидел бы счастливые слезы на глазах Дэниэла и Джайлза. Джордж был жив! Хью также знал, какое выражение застыло сейчас на лице Ричарда Мейтланда. Горе и отчаяние. Сегодня утром, когда Хью изложил ему все факты, Ричард отказался внять голосу разума. Он сказал, что поверит Хью, только если собственными глазами увидит доказательства того, что Лэнгли — предатель. Что ж, он только что получил эти самые доказательства.

Полковник Лэнгли поднялся по ступенькам. Он слегка прихрамывал, и Хью вдруг вспомнил, что хромота эта осталась после того, как Лэнгли провалился в собственном саду в заброшенный погреб, о существовании которого даже не подозревал. Какое ужасное применение он нашел для этого места за последние две недели!

Из погреба послышались приглушенные голоса, затем Джорджа вывели наружу. Руки его были связаны, рот заткнут кляпом. Хью подождал, пока Джордж и его тюремщик отойдут подальше от Лэнгли, затем сделал шаг вперед и поднял пистолет.

— Поднимите руки! — громко крикнул он. — Или я вышибу вам мозги.

Лэнгли медленно поднял руки, а человек, охранявший Джорджа, сказал, обращаясь к Хью:

— Что так долго, мистер Темплар? Ну и холодно в этом чертовом погребе. У меня зуб на зуб не попадает.

При звуке незнакомого голоса Лэнгли обернулся.

— Отличная работа, Том, — улыбнулся Хью. — Дэни-эл, забирайте Джорджа. Джайлз, возьмите у Лэнгли фонарь, только не становитесь между ним и мной.

Дэниэл развязал путы и вынул кляп изо рта младшего брата. Затем, сделав шаг назад, он внимательно оглядел Джорджа. Тот еле держался на ногах. Одежда висела на нем мешком и была заляпана грязью. Пахло от него так, будто он выкупался в канализации. Но он улыбался, и от этой улыбки у Дэниэла защипало глаза.

— Что с тобой, Дэниэл? — спросил Джордж, взглянув на старшего брата. — Неужели ты не рад меня видеть?

Но Дэниэл не мог говорить. Он заключил Джорджа в объятия, и плечи его затряслись от рыданий. Джайлз тут же оказался рядом и обнял обоих братьев.

— Слава богу! — повторял он. — Слава богу.

Прошло несколько минут, прежде чем братья разжали объятия. Дэниэл обрел наконец дар речи.

— Если ты еще раз исчезнешь, никому ничего не… — Он осекся, видя, что Джордж буквально валится на него. — Темплар! Что с ним? С братом что-то не так. Мне кажется, он мертвецки пьян.

— Просто очень слаб, — заверил его Хью. — Вдобавок они давали ему снотворное, чтобы чувствовать себя спокойно. Несколько дней под крышей родного дома — и он снова станет прежним. Ты очень помог нам, Джордж. Без твоего содействия мы никогда не задержали бы Лэнгли.

Полковник опустил руки.

— Так, значит, вы следите за мной уже давно.

— Всего несколько часов. Кстати, если вам это интересно, ваши сообщники уже в Ньюгейте.

— Они сообщники Немо, а не мои.

— Немо мертв, — произнес Хью.

Лэнгли медленно поднял голову и посмотрел ему в глаза.

— Отличная работа, Хью.

— Его убила мисс Вейл.

— Вот как, — Лэнгли на секунду задумался. — Но кто же тогда сообщил вам, где искать юного Вейла?

— Мне никто ничего не сообщал. Просто, когда я наконец вычислил, что это вы — сообщник Немо, я решил повнимательнее присмотреться к вашему дому. И придя сюда, я заметил нечто странное — ваши люди были вооружены и не очень похожи на обычных садовников. Один из них привел меня к погребу, и мне сразу пришло в голову, что это отличное место для содержания заложника. Я вернулся сюда с Мейт-ландом и отрядом солдат. Так мы обнаружили Джорджа.

— Тогда почему вы не арестовали меня сразу? Зачем было устраивать этот маскарад в доме Меркланда?

— Потому что против вас были только косвенные доказательства. Джордж ни разу не слышал о вас и не опознал вас по описанию. Мы хотели поймать вас с поличным.

— Я тоже внес свою лепту, Дэниэл, — не удержавшись, похвастался Джордж. — Том хотел занять мое место, но я не позволил ему. Нет-нет, не смотри на меня так. Все было хорошо. Том накормил меня хлебом и горячим супом, и я… я… — Голова его снова опустилась на грудь Дэниэла.

И тут Мейтланд, стоявший в стороне с пистолетом, нацеленным в грудь Лэнгли, вдруг взорвался:

— Знаете, что я сказал Темплару, когда он пришел ко мне сегодня утром? Я просто отмахнулся от его подозрений. Я заявил ему, что Немо, должно быть, вас подставил. И что пока я не поймаю вас на месте преступления, я никогда не поверю, что вы — предатель. Ну почему, ради всего святого, почему вы пошли на это?

Лэнгли молчал, тогда за него ответил Хью:

— Причина обычная, Мейтланд. Деньги. Полковник не получал никакого наследства. Он выдумал его, чтобы объяснить, откуда взялись средства на то, чтобы сменить обстановку в доме и вывести в свет маленькую Хетти.

— Деньги! — презрительно произнес Мейтланд.

Лицо полковника вдруг густо побагровело.

— А ты знаешь, какой у меня доход? — Голос его был резким и скрипучим. — Ты знаешь, сколько получает полковник британской армии? А у меня дочь на выданье. И дом, где жили несколько поколений Лэнгли, который разваливался на моих глазах. Но мы кое-как справлялись, экономя на том и на этом, пока министру не пришло в голову, что пора от меня избавиться. Я отдал жизнь своей стране, и вот награда. Они решили, что я слишком стар и пора отправить меня в отставку. Пусть кто-нибудь помоложе займет мое место. О да, чтобы не пострадала моя гордость, они разрешили сделать вид, что эта замечательная идея пришла в голову мне самому. Так кто же кого предал? Я сделал то, что я сделал, ради своей жены и дочери. Они заслуживают лучшей жизни. Даже не пытайтесь заставить меня испытывать вину.

— Вы считаете, что это оправдывает вас? — с горечью спросил Мейтланд. — Ведь из-за вашей продажности погибли четверо моих агентов. И Боллард, Боллард — как вы могли пожертвовать своим человеком?

— Боллард подозревал меня! Он задавал ненужные вопросы. Я прочитал письмо от мисс Вейл задолго до того, как оно легло на твой стол, Ричард. Я знал, что ты скоро узнаешь о нем из парижской штаб-квартиры. Но сначала я дал Немо время добраться до книги с шифровкой. Алекс каким-то образом узнал о письме. Если бы он нашел книгу, то передал бы ее министру через мою голову. Я не мог этого допустить.

Мейтланд напрасно пытался совладать с охватившим его гневом. Голос его срывался на крик.

— Так, значит, когда Боллард объявился в комнате мисс Вейл в Мальборо, Немо уже ждал его там. У меня нет слов!

— Послушайте, — перебил их Дэниэл. — Это ведь может подождать. Джорджу плохо. Он весь дрожит. Все в порядке, братец. Сейчас мы отведем тебя домой.

Но Джордж вдруг высвободился из объятий старшего брата и закрыл лицо ладонями.

— Джордж…

— Нет, Дэниэл. Нет. Я хочу слышать все, что скажет этот человек. Я хочу поглядеть ему в глаза и еще раз спросить: почему? Они собирались убить меня и оставить мое тело возле Меркланд-хаус. Все должны были подумать, что это я убил премьер-министра. После смерти я должен был стать козлом отпущения, потерять еще и доброе имя, не говоря уж о страданиях моей семьи. Понимаешь, я все время пытался и не мог понять, ради чего они идут на все это.

Хью и Мейтланд уже слышали рассказ Джорджа, и это не было для них новостью. Но лицо Дэниэла стало вдруг серым, как пергамент, и он весь напрягся, словно приготовившись броситься на Лэнгли. Джайлз поспешил сжать его в объятиях, сковывая движения.

— Пусти меня, — прорычал Дэниэл, — пусти меня, Джайлз, я убью этого негодяя.

— Не надо, Дэниэл. Он не стоит этого. Его все равно повесят за все его преступления.

— Думаю, что не успеют!

Ответом на резкий выкрик Лэнгли была мертвая тишина. Все смотрели на него, и под их взглядами полковник вдруг начал меняться — он расправил сутулые плечи, гордо поднял голову и обвел собравшихся испепеляющим взглядом. Перед Хью и Мейтландом снова был их командир.

Хью испытал вдруг странные ощущения. Перед мысленным взором его пронеслись одна за другой картины прошлого. Лэнгли, с угрюмым лицом меряющий шагами комнату, когда кто-то из агентов не объявлялся вовремя. Лэнгли, рычащий, словно лев, узнав, что кто-то из них напрасно рисковал жизнью. Окаменевшее от горя лицо полковника, когда один из их товарищей не вернулся с задания.

Они боготворили этого человека.

«Его повесят за его преступления».

— Прежде всего я отвечу на вопрос молодого человека, — произнес Лэнгли. — Это была идея Немо — оставить труп и исчезнуть. Немо окончательно взбесился. Он наказывал таким образом мисс Вейл за то, что она посмела его ослушаться. Он не внимал никаким доводам, а я слишком глубоко увяз в этом деле, чтобы выйти из игры. Что касается того, зачем все это было нужно, думаю, теперь это уже понятно. Если бы они убрали лорда Ливерпуля, парламенту потребовалось бы какое-то время на то, чтобы найти ему замену — несколько недель, если не месяцев. Это отличный момент для нападения. Наши враги рассчитывали им воспользоваться.

— Какие враги? — насторожился Джайлз. — О ком это он говорит?

Лэнгли ехидно улыбнулся.

— А я думал, вы все тут такие умные!

— Должно быть, это Наполеон, — пояснил Хью. — Немо — человек Наполеона. Он не стал бы убивать для кого-то другого.

Мейтланд покачал головой:

— Нет. Наполеон в ссылке на Эльбе. Лэнгли не опустился бы до того, чтобы работать на Наполеона. Он презирает и ненавидит его. — И тут до него вдруг дошло истинное положение вещей. — Боже мой! Нам надо срочно предупредить премьер-министра.

— Вы опоздали, — Лэнгли поднял руку, призывая всех к молчанию. — Если все шло по плану, Наполеон уже вырвался с Эльбы. Думаю, новость о его возвращении достигнет Англии через несколько дней.

— Так это должно было случиться одновременно! — догадался Джайлз. — Правда? Убийство лорда Ливерпуля и побег Наполеона с Эльбы должны были совпасть по времени. После убийства премьер-министра в парламенте начнется хаос, и Англия не сможет дать Наполеону достойный отпор.

Лэнгли усмехнулся.

— Не надо смотреть на меня с таким отвращением. У них все равно ничего бы не вышло. Наполеон развернет свои знамена, но никто не присоединится к нему. Его генералы присягнули французской короне. Так что войны между Англией и Францией не будет.

— Вы просто глупы, если верите в это, — сказал Джайлз.

— Я действительно в это верю, иначе не согласился бы принять участие в этой операции. Боже правый! Уж не думаете ли вы, что я мог обречь на поражение свою страну? Наполеону давно пришел конец, можете не сомневаться. Это я использовал Немо, а не он меня.

— Вы…

— Я сказал все, что мог, и больше не скажу ничего, — прервал Мейтланда Лэнгли. — Ну же, Ричард, чего ты ждешь. Исполняй свой долг.

Мейтланд покачал головой.

— У меня не хватит духа.

— Зато хватит у меня, — Хью сделал шаг вперед.

Лэнгли посмотрел ему прямо в глаза.

— Мой пистолет у меня в кармане. Ты намеренно позволил мне оставить его при себе, Хью? Хью молчал.

— Спасибо тебе, — голос Лэнгли вдруг стал снова громким и скрипучим. — Но так рисковать было довольно глупо с твоей стороны. Я не застрелюсь. Последняя пуля — вам.

— Я предвидел и это.

Лэнгли потянулся за пистолетом. В этот момент в круг света выскочила Абби.

— Нет! — закричала она. — Нет, Хью!

— Абби, назад! — воскликнул Хью, но было уже поздно — Лэнгли держал Абигайл на прицеле.

И в этот момент пуля Ричарда Мейтланда оборвала его жизнь.

 

* * *

 

Хью закрыл глаза и откинулся на спинку сиденья. Они с Мейтландом ехали вдвоем в закрытом экипаже. Оба не произнесли ни слова с тех пор, как отнесли тело Лэнгли в его шикарный, только что отремонтированный дом. Насколько понял Хью, Лэнгли собирался переехать туда с семьей сразу же после того, как закончатся его дела с Немо. Погреб в саду он намерен был уничтожить бесследно. А вместо этого его остывшее уже тело лежит теперь в гостиной перед роскошным мраморным камином. Впрочем, Немо повезло еще меньше. Завтра утром его похоронят в общей могиле для неопознанных трупов. Еще один бродяга, встретивший печальный конец. Джайлз обещал обо всем позаботиться.

Теперь, когда Джордж Вейл был свободен, Хью должен был бы чувствовать себя на седьмом небе. Но он вообще не испытывал сейчас никаких чувств. И даже мысли о Наполеоне не могли вывести его из апатии. Джайлз наверняка уже проинформировал обо всем премьер-министра, но Хью было все равно. Наверное, это придет позже. А сейчас он судорожно пытался осмыслить до конца тот факт, что один из самых лучших командиров во всей британской армии оказался предателем Ему удалось разоблачить Лэнгли почти что случайно. Он занес его имя в список подозреваемых, потому что, будучи главой разведки, Лэнгли обладал всей нужной врагам информацией. Он занес в этот список и Джайлза, так как шурин Абигайл был отлично осведомлен обо всех тонкостях жизни Уайтхолла. Но во главе списка, конечно же, стояло имя Ричарда Мейтланда.

Он хотел, чтобы предателем оказался именно Мейтланд, потому что не любил этого человека. Но концы не сходились с концами. Ведь если бы не Мейтланд, те, кто напал на него во дворе «Черного вепря», спокойно завершили бы начатое. Значит, Мейтланд не мог быть одним из людей Немо.

Так, методом исключения отбросив всех остальных, Хью оказался перед листом бумаги, где значилось единственное имя. Но он так безоговорочно доверял полковнику, что не стал даже обдумывать этот вариант. И только когда Харпер привез ему от Джайлза список ближайших мероприятий с участием премьер-министра, у Хью появились сомнения. Он знал, что лорд Меркланд и Лэнгли были соседями и что дом полковника стоял пустым. Идеальное место, чтобы спрятать заложника или убийцу, которому требовалось где-то отсидеться после выполнения задания. Затем мысли его потекли по другому руслу. Абби недавно упомянула, каких затрат стоит представить в свете юную леди. А ведь Лэнгли к тому же полностью сменил обстановку в доме, где должен был состояться бал в честь его дочери. Откуда же он взял столько денег?

Полковник говорил всем, что получил наследство. Но так ли это?

Джайлз употребил все свое влияние и разузнал, что никакого наследства не было. Лэнгли платил за все золотом, но никто не знал, откуда берутся деньги.

— Если становится ясно, что среди своих работает предатель, — прервал его мысли Мейтланд, — начинаешь подозревать всех и каждого и в результате не знаешь, кому можно доверять.

— Что? — обернулся к нему Хью.

— Я ведь считал предателем Болларда. Я понимал, что Алекс действует без чьих-либо указаний, но не знал, чем именно он занимался. Ведь Боллард не должен был ничего знать о Немо. Никто из нас не знал, пока не расшифровали сообщение, содержавшееся в книге. Кроме Лэнгли, конечно. Когда я вспоминаю о Болларде, я жалею, что помешал повесить этого негодяя!

— Почему ты это сделал?

— Ты знаешь почему. Он был нашим учителем.

Мейтланд снова замолчал, предоставив Хью его невеселым мыслям. Теперь он думал об Абби. О том, что она стала свидетельницей последних секунд жизни Лэнгли. Она присутствовала при казни, совершенной Мейтландом. Хотя Хью и Ричард не договаривались заранее, оба знали: они не позволят Лэнгли предстать перед судом. И полковник тоже знал это. Он ведь сам учил своих агентов разбираться с последствиями собственных ошибок без посторонней помощи. Именно это они и сделали.

И если это означает, что он — дикарь, не признающий правил, установленных современной цивилизацией, что ж, пусть будет так.

Наверное, как раз так думает Абби. Она не сказала ему ни слова, когда уезжала вместе с Джорджем и Дэниэлом.

Не надо было вообще разрешать ей идти вместе с ними к дому Лэнгли. Но Хью решил, что Абби имеет право обнять брата, из-за которого она столько страдала, сразу же после его освобождения. Ему следовало догадаться, что Абби не станет послушно сидеть в беседке.

И вот результат — она увидела его в самом что ни на есть невыгодном свете.

Эль-Центурион. Гладиатор. Дикарь. Может быть, он такой и есть, но как она не понимает: у него просто не было другого выхода.

Сейчас Абби уже дома. Хью представил радостное оживление, царящее в Вейл-хаус. Все они последние дни жили в настоящем аду. Особенно Джордж, просидевший несколько недель в холодном погребе, который отапливали, только когда стемнеет. Дым, идущий из приделанной к нему трубы, не должен был вызвать ни у кого подозрений. На земляном полу лежали лишь соломенные циновки. Правда, в комнате были стол, стул и комод. Многие на месте Джорджа просто сошли бы с ума. Но ему придавала сил надежда. Он знал, что родные не оставят его в беде.

Добро восторжествовало над злом, а это случается не так уж часто. Почему же Хью чувствовал себя таким несчастным?

Он подумал о возвращении в собственный дом, о том, что Харпер будет ворчать на него за то, что ему пришлось пропустить самое интересное. Но Харпер пока не мог даже одеться самостоятельно, не то что участвовать в операции. Теперь он ждет Хью, сгорая от нетерпения. Они напьются сегодня вместе, оплакивая гибель человека, так обманувшего своих учеников! И оба будут прекрасно понимать при этом, что во всей Англии не хватит виски, чтобы заглушить их боль или заставить забыть о предательстве Лэнгли.

Интересно, что ждет дома Ричарда Мейтланда?

Хью открыл глаза.

— Почему бы тебе не заехать ко мне домой? Выпьем пару бутылок. День сегодня был ужасный, и я бы с удовольствием залил горе вином. И Харпер будет с нами.

— Как Харпер? — поинтересовался Мейтланд.

— Потерял много крови, но жить будет.

Оба улыбнулись.

— Я всегда завидовал тебе, потому что у тебя есть Харпер, — признался Мейтланд. — Не часто встретишь подобную преданность. — Он невесело рассмеялся. — И я напрасно думал, что нашел идеал верности долгу в полковнике Лэнгли.

— Так ты принимаешь приглашение?

— Но разве ты не поедешь в Вейл-хаус?

— Нет настроения. Они ведь не знали Лэнгли и не смогут понять, что я сейчас испытываю. Да и стоит ли омрачать своим унылым видом радость славного семейства. Нанесу им визит через день-два.

— Что ж, тогда я готов. Меня ведь никто не ждет дома. — Мейтланд вытянул свои длинные ноги. — Он был самым лучшим, правда? До того, как это случилось? Он был отличным командиром.

— И сделал из нас отличных агентов.

— Им не следовало отправлять его в отставку. — Мейтланд тяжело вздохнул. — Но это не оправдывает предательства.

— Разумеется, нет, — согласился Хью.

— И на мою долю выпало покарать его.

— Я не сомневался, что ты сделаешь это.

— Когда я был маленьким, у меня был пес. Мы были с ним неразлучны. Я даже в церковь брал его с собой. А потом он заболел бешенством. Я не хотел убивать его, но другого выхода не было. Это было самым ужасным в моей жизни.

— Понимаю.

Несколько минут оба молчали, затем Мейтланд произнес:

— Надеюсь, ты примешь мои извинения за то, что я был таким ослом.

— Ты хочешь сказать, что подозревал меня? Ну, если это утешит тебя хоть немного: ты тоже был первым в моем списке. Так что нам обоим следует извиниться друг перед другом.

— Надеюсь, мисс Вейл окажется такой же великодушной, как ты.

— Мисс Вейл гораздо великодушнее, чем я. Кстати, это напомнило мне одну вещь. Ты показал ей какую-то папку, сказав, что это — мое досье. Но я-то знаю, что на нас не ведут досье. Так что же было в той папке?

— Когда я начал подозревать тебя, я сам завел на тебя папку. Записывал все, что узнал о твоей карьере, пытаясь определить момент, когда ты стал предателем. Конечно же, я ничего не нашел. Ты был образцовым агентом, одним из лучших.

— Образцовым агентом? Не верю своим ушам. Ты всегда ясно давал понять, что не переносишь меня.

— Это было на подсознательном уровне. Я знал, что ты отлично выполняешь свою работу. И поэтому приходил в ярость при мысли, что ты можешь оказаться предателем.

Хью рассмеялся. Ричард, сложив руки на груди, удивленно смотрел на него.

— Ты только что вернул мне веру в людей, — пояснил Хью. — Я не шучу. Ведь тобою двигало не только раздражение против меня, но и преданность своему делу. А я позволил плохому отношению к тебе затуманить мне сознание. И недооценил твои профессиональные качества. Для агента это непростительно.

Он протянул Мейтланду руку. Тот взглянул на нее с подозрением, затем схватил и несколько раз энергично встряхнул.

— Друзья? — тихо спросил Хью.

Лицо Мейтланда осветилось улыбкой.

— Друзья. Только вынь изо рта серебряную ложку, Темплар, чтобы мы могли как следует напиться вместе.

 

28

 

На следующий день после освобождения Джорджа Вейла в газетах появились сообщения о бегстве Наполеона с острова Эльба. Еще через день газеты написали, что полковник Лэнгли трагически погиб в собственном доме, застреленный грабителями, на которых он неожиданно наткнулся. А на третий день Хью Темплар и Ричард Мейтланд нанесли визит в Вейл-хаус.

Их тут же провели в святая святых славного семейства — гостиную на втором этаже, выходящую окнами на Темзу. Гариетт и Джайлз гуляли с Гайд-парке с девочками, но все остальные были в сборе.

Джордж был в центре всеобщего внимания. Белокурый сероглазый юноша со слегка квадратным подбородком был очень похож на Абби. Одежда по-прежнему висела на нем, но Джордж выглядел отдохнувшим и безумно счастливым.

Во время общего разговора глаза Хью постоянно останавливались на Абби. Но она, казалось, не замечала этого. Абигайл смотрела только на Джорджа. Время от времени она как бы случайно касалась его, словно желая убедиться, что все это не сон. Затем глаза ее наполнялись слезами, и Абби отводила взгляд от своего брата. Но и тогда она старалась не смотреть на Хью.

— Я так и не поблагодарил вас за то, что вы спасли меня, мистер Темплар, — сказал Джордж. — И вас тоже, мистер Мейтланд. Я надеялся, но жизнь моя висела на волоске. Би рассказала мне, как я обязан вам обоим. Я — ваш вечный должник.

— Это мы ваши должники, — сказал Мейтланд. — Только очень храбрый человек мог согласиться вернуться в эту жуткую дыру под землей, чтобы позволить нам поймать Лэнгли с поличным.

Все собравшиеся знали о том, какую роль сыграл в ужасных событиях последних недель полковник Лэнгли, и прекрасно понимали, что никогда не смогут обсуждать его предательство вне этих стен.

— Я ведь ни разу не видел его до того ужасного вечера, — сказал Джордж. — А вот второй, его сообщник, тот приходил часто.

— Немо? — спросил Хью.

— Думаю, да. Когда мы встретились впервые, он сказал, что его зовут Эштон. Он пообещал свозить меня в Четсворт и познакомить с садовником герцога. А потом что-то мне подсыпал, и очнулся я уже в этой дыре, — он посмотрел на Абби. — Я не хотел писать тебе записки, Би. Но он пригрозил, что убьет тебя, если я откажусь.

— Я все понимаю, — успокоила его Абби.

— Он сказал, что убил Колетт — ту девушку из книжного магазина, помнишь?

— Да.

— Знаешь, — с жаром произнес Джордж, — я все же рад, что мы с тобой сыграли важную роль в разоблачении Немо и полковника Лэнгли. Я все время думал об этом, и мне кажется правильным, что мы завершили дело, начатое Колетт. Она выбрала нас, и мы ее не подвели.

Леди Кливендон снова разразилась потоком слез, и Дэ-ниэл поспешил раздать всем присутствующим по бокалу шер-ри, чтобы сгладить неловкость.

— Мы прочли в газетах о высадке Наполеона во Франции — и не слишком удивились. Но означает ли это новую войну? Мейтланд, Темплар, что вы думаете об этом?

Мейтланд посмотрел на Хью, но тот не сводил глаз с Абби.

— Думаю, в этом не может быть никаких сомнений, — ответил он за двоих.

— Значит, вы оба снова встанете под знамена Веллингтона?

И снова Мейтланд посмотрел на Хью и вынужден был ответить сам:

— Пожалуй, и тут я могу ответить за двоих: если объявят войну, мы предложим генералу свои услуги.

— В качестве разведчиков? — спросила Абби.

Мейтланд с улыбкой покачал головой.

— Боюсь, мисс Вейл, на этот вопрос я не имею права отвечать.

Абби вскочила и выбежала из комнаты. Хью кинулся за ней.

Он догнал ее в коридоре, после краткой борьбы крепко схватил за руку и втащил Абби в небольшую комнату сбоку, оказавшуюся библиотекой. Он захлопнул дверь и только тогда отпустил Абигайл. Она потерла запястье и попятилась.

— Абби, — сказал он, — я хочу извиниться за то, что произошло в доме Лэнгли. — Абби молчала. Хью тяжело вздохнул. — Не знаю, много ли ты видела и слышала…

— Достаточно, — выпалила Абигайл.

Хью снова вздохнул.

— Я знаю, что покажусь тебе жестоким, но мы не могли отказаться от предложения Джорджа. Нам непременно надо было поймать Лэнгли с поличным. Это была единственная возможность доказать его вину. Заметь, Джордж сам предложил свое сотрудничество. Он понял, как это важно. Что касается гибели Лэнгли… — Он откашлялся. — Мне очень жаль, что ты стала невольной свидетельницей расправы. Но попытайся посмотреть на это нашими глазами. Лэнгли завербовал нас с Мейтландом в разведку, он тренировал нас, он сделал нас агентами. Он был нашим учителем. Мы безоговорочно доверяли ему. И этот человек предал нас. Мы сделали лишь то, чему всегда учил нас сам Лэнгли. Он заслужил то, что получил. — Хью перевел дух. — Это показалось тебе жестоким? Но иногда с предательством можно бороться лишь такими методами. Война делает мужчин жестокими. Но мне очень жаль, что ты видела меня таким. — Он много раз репетировал в уме свою оправдательную речь. И все же теперь, когда Абби подошла к окну и повернулась к нему спиной, Хью не знал, что ему делать.

— Для тебя все это лишь игра, правда? — каким-то безжизненным голосом спросила она.

— Что именно? — не понял Хью.

— Слежка за шпионами, бои гладиаторов не на жизнь, а на смерть.

— Ты должна бы знать меня лучше!

— О, мне кажется, я неплохо знаю тебя, — она быстро взглянула через плечо на Хью и снова уставилась в окно. — Я ведь читала твое досье, помнишь?

— Значит, мы снова вернулись туда, где были?

Он молча смотрел на ее напряженную фигуру, чувствуя, что потерпел поражение. Абби видела его в самом невыгодном свете, и Хью не знал, как стереть из ее памяти воспоминания о событиях последних недель.

Надежда умерла, и на место ее пришла ярость. Он ждал три дня, и за это время не слышал от нее ни слова. Любой дурак понял бы, что это значит. Но Хью все время придумывал различные отговорки, повторял себе, что Абби надо побыть со своей семьей, с Джорджем. В глубине души Хью, конечно, знал: Абби вычеркнула его из своей жизни.

Оскорбленное самолюбие снова проснулось в нем. Он изо всех сил пытался сдержаться, но в этот момент Абби повернулась к нему, и холодный взгляд ее серых глаз окончательно вывел Хью из себя.

— На тебя не угодишь, правда, Абби? Тебе нужен был гладиатор, чтобы спасти твоего брата, но теперь я недостоин даже целовать подол твоего платья. Ты прочла досье, которое вел на меня Мейтланд, и мне ничем не оправдаться в твоих глазах. Но я — не только то, что ты прочла в папке. Я живой человек со своими мыслями и чувствами. И если ты не хочешь этого понять, значит, для нас нет надежды.

Абби удивленно посмотрела на Хью, но он не заметил обескураженного выражения ее лица. Все сомнения, подавляемые в последние три дня, всплыли в его памяти.

— Да, мне пришлось снова превратиться в дикаря. Но, черт побери, у меня была более чем уважительная причина. Я готов был сделать все ради женщины, которую люблю. Неужели ты думаешь, что, если бы не угроза твоей безопасности, я согласился бы вернуться к той жизни, которую так ненавидел? Не стану отрицать — я передал тебя Мейтланду. Но не потому, что я агент британской разведки. Я действовал как обиженный мужчина. Я любил тебя, а ты только лгала мне. Чего же еще ты ожидала? Я был вне себя. Я хотел наказать тебя. Потом я пытался загладить вину. Но ты не стала слушать меня, не хотела говорить со мной — пока я снова не понадобился, чтобы спасти твоего брата. Теперь я начинаю понимать, — Хью смотрел на нее почти с презрением. — Ведь именно поэтому ты и отдалась мне? В уплату за услуги? Господи, кто же я в твоих глазах? — он чуть не задохнулся от гнева. — Глупый вопрос! Ты как-то сказала мне это сама. Черт побери, я не позволю больше ни одной женщине причинить мне боль!

Абби застыла, не в силах ни говорить, ни двигаться. Слезы застилали ее глаза, в горле стоял ком. Как могла она так обидеть Хью? Как могла допустить, чтобы он столь превратно истолковал ее поступки? Она не открыла ему правды не потому, что считала его недостойным. Просто Абби боялась, что у Хью недостанет сил и мужества победить такого опасного злодея, как Немо. Она боялась за Хью. Она любила его и не хотела подвергать опасности его жизнь.

И только сейчас поняла, что Хью тоже любит ее.

— Прости меня, — прошептала Абби и протянула к нему руки.

Но Хью уже не было в комнате.

Подобрав юбки, Абби опрометью кинулась за ним и догнала у выхода в сад. Она схватила его за руку, Хью стряхнул ее пальцы с запястья, но все же повернулся к ней лицом.

— Что ты делаешь, Хью? — едва переведя дыхание, спросила Абигайл.

Усмешка на его губах чуть не заставила ее забыть о своих благих намерениях, но в глазах Хью она разглядела такую боль, что сердце словно оборвалось у нее в груди.

— Не беспокойся, Абби, — сказал Хью. — Я понимаю, что Бат теперь слишком тесен для нас двоих. Я уеду в Оксфорд. Или в Эндикот. Я подумываю о том, чтобы купить домик миссис Дин. Там вокруг столько древнеримских руин, что я не попадусь на твоем пути как минимум несколько лет.

— Но… но я думала, что ты собираешься воевать. Так сказал Мейтланд.

— Вопреки твоему мнению обо мне, я не горю желанием убивать себе подобных. Никогда не горел. Я относился к службе в разведке как к работе, которую никто не сделает за меня. Оставив службу, я поклялся, что никогда не вернусь к этому, и ничто больше не может заставить меня изменить своему решению.

Он повернулся и пошел прочь.

Абби воздела руки к небесам, словно умоляя помочь ей справиться с этим упрямым мужчиной.

— Хью Темплар! — воскликнула она. — Не смей поворачиваться и уходить вот так! Я люблю тебя, Хью, люблю всем сердцем.

Хью остановился, но не спешил обернуться.

— Бог свидетель, я говорю правду! — в отчаянии воскликнула Абигайл.

Возможно, это было простым совпадением, но как только стихли слова Абби, в небесах вспыхнула молния и землю потряс раскат грома. А когда Хью заключил ее в объятия, на землю хлынул дождь.

Хью на руках внес ее в дом.

— Никогда мне не понять женского сердца, — пробормотал он. — Если ты действительно любишь, почему же все время смотрела на меня, как на подлеца, достойного всяческого презрения? Почему говорила все те обидные слова?

— Потому что очень боялась. Ты ведь снова мог стать шпионом. Я не могла прогнать от себя мысли о том, как кончают жизнь гладиаторы. Им не положена отставка. Они не успевают состариться. Они бьются до тех пор, пока не встречают кого-нибудь, кто сильнее и безжалостнее их. Тогда они умирают. Неужели ты думаешь, — всхлипнула Абби, уткнувшись лицом в лацкан его камзола, — что я смогу когда-нибудь забыть все, что произошло с нами за последние дни? Немо, приставившего нож к твоему горлу, Лэнгли с нацеленным на тебя пистолетом. — Абби дрожала, глядя на Хью глазами, полными муки. — Если ты снова вернешься к такой жизни, как смогу я это пережить? Каждый день, когда тебя нет рядом, будет подобен медленной смерти. Никогда не думала, что гладиаторы так беззащитны.

Хью, прикрыв глаза, слушал слова, врачевавшие его раны, прогонявшие прочь только что испытанную боль. Он сжал дрожащими ладонями ее лицо.

— Я тоже не знал, как могу быть слаб, пока не встретил тебя, Абби. Я люблю тебя, дорогая. Бог свидетель, как я тебя люблю.

Они не слышали больше ни, грома, ни бушевавшего за окном ливня. Для них не существовало сейчас ничего вокруг.

 

* * *

 

Некоторое время спустя, во время затянувшегося медового месяца в Эндикоте, Абби, сидя в постели, внимательно читала письмо от Гариетт. Хью лежал рядом, старательно пытаясь отвлечь ее от этого занятия. Когда он коснулся ее обнаженной груди, Абби вдруг ударила его по руке. Хью нахмурился. Такого никогда не случалось раньше.

Приподнявшись на локте, он заглянул в лицо жене. Абби задумчиво жевала нижнюю губу. Лоб ее был нахмурен.

— Надеюсь, ты не получила из дома плохие известия? — забеспокоился Хью.

— Ах, это все Гариетт, — в словах Абигайл звучал упрек. — Она транжирит деньги самым непозволительным образом. — Абби сунула письмо под нос Хью. — Вот тебе список последних приобретений. Она даже уговорила Джайлза купить ей фаэтон, чтобы самой править лошадьми, катаясь в Гайд-парке.

— А в чем дело? — недоумевал Хью. — Гариетт всегда любила тратить деньги, а Джайлзу нравится ее баловать.

— Но после того, что случилось с Джорджем, она говорила, что не находит больше удовольствия в приобретении вещей. Теперь ее больше интересуют люди.

— Люди много чего обещают самим себе в трудную минуту. Потом кризис проходит, и каждый снова становится таким, как был. — Но Абби по-прежнему хмурилась. — Честно говоря, — продолжал Хью, — мне бы вряд ли понравилось, если бы Гариетт обрушила свое обожание на меня. Да и Джайлз был бы не в восторге. Мужчины не любят женщин, которые много суетятся. Теперь, когда я лучше знаю Гариетт, я понимаю, она очень хороший человек. Пусть остается такой, какая есть.

— Да… но…

— Но что?

Абби отложила письмо и устроилась поудобнее рядом с Хью.

— Когда Джордж попал в беду, мы все стали как-то ближе друг другу. А посмотрите на нас теперь! Ничего не изменилось. Мы такие же, какими были всегда.

— Я и не хочу, чтобы ты менялась, — заверил ее Хью. — А ты разве хотела бы видеть меня другим?

— Нет. Я хочу, чтобы мы вечно любили друг друга и заботились друг о друге.

— Так и будет, любимая. То, что произошло, сблизило нас, и это единственное, что имеет значение.

И они снова занялись любовью.

Потом, положив голову ему на плечо, Абби спросила вдруг:

— Интересно, будешь ли ты любить меня так же, когда я стану толстой и неуклюжей, ожидая нашего ребенка?

— А как ты думаешь? — поддразнил ее Хью.

— Я думаю, что для умного человека ты бываешь иногда удивительно непонятлив. Дай-ка мне руку.

Абби положила его ладонь на свой плоский живот. Взгляд Хью затуманился, рука вдруг едва заметно задрожала. Абби не требовалось слов. Она прочла все в его глазах. Все, на что надеялась, и много-много больше.

Впрочем, слова тоже не заставили себя ждать.

 



Полезные ссылки:

Крупнейшая электронная библиотека Беларуси
Либмонстр - читай и публикуй!
Любовь по-белорусски (знакомства в Минске, Гомеле и других городах РБ)



Поиск по фамилии автора:

А Б В Г Д Е-Ё Ж З И-Й К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш-Щ Э Ю Я

Старая библиотека, 2009-2024. Все права защищены (с) | О проекте | Опубликовать свои стихи и прозу

Worldwide Library Network Белорусская библиотека онлайн

Новая библиотека