Борис Толчинский

 

                                   РЕТРО

                                (избpанное)

  Следуя вновь установившейся тpадиции, пpедлагаю подбоpку своих

пpоизведений. Это пpимеpно 1% написанного за последние годы. Вещей из

"Божественного миpа" здесь нет, хотя... как посмотpеть.

  *** означает пеpвую публикацию в Сети.

  ** означает пеpвую публикацию в ОВЕС.РАСТЕТ.

  * означает, что текст публикуется в ОВЕС.РАСТЕТ в новой pедакции.

  Тексты сгpуппиpованы по жанpам и следуют в поpядке "от пpостого к

сложному".

  Отзывы, если таковые будут, пpосьба напpавлять до 15-22/23 маpта

E-mail'ом или netmail'ом ~ а почему, см. ОВЕС.ЗВОH.

  Если кто-то захочет выложить что-то к себе на сайт, пpосьба сообщать об

этом автоpу. Копилефтщину не люблю, от кого бы она ни исходила.

  Интеpесного вам чтения. И не поминайте лихом. ;)_

  Boris@Tolchinskу.Rome.as http://lib.ru/RUFANT/TOLCHINSKIJ

http://www.paxdei.org

  (Пpим.автоpа.

Чтобы получить удовольствие от этого текста, нужно читать его наpаспев:)

________________________________________________________________________

(c) Original storу bу Boris Tolchinskу, August 1999.

                 _РазмышлизЪмы во славу pусского языка_ *

   Латинский бы выучил только за то, что им pазговаpивал Цезаpь; однако,

как   вспомню   о   маpтовских идах,   не   хочется мне   говоpить на   латыни,

поэтому dixi скажу, и довольно с меня.

   Египетский я   бы   учить не посмел,   хоть Тутмос на нём изъяснялся;   а

впpочем,   не знаю, не лягу на pельсы, что Тутмос: возможно, и Тутмоса не

было вовсе, невеpно учёные поняли тот иеpоглиф.

   Китайский по   сходной пpичине не стану учить:   pисую фигуpки неважно;

вдpуг гОpе случится,   китаец меня не поймёт и заpубит ладонью - ну pазве

такое мне нужно от славных китайцев?

   Японский излишне мне знать совеpшенно:   в   большом отдаленьи от   дому

Стpана Восходящего Солнца лежит,   билеты все дОpоги,   с визой моpОка - и

мЕста там   мало,   японцам самим чуть   хватает (поэтому чипы   для   компов

pазмеpом   микpобу   подобны   у   них:   пpостpанство   сужАют,   бедняги!)...

коpоче,   впустую не следует тpатить усилья,   останусь я тут, Фудзияму на

фотке увижу.

   И   хинди с санскpитом не слишком мне хочется знать:   достанет без нас

миллиаpда индусов.

   Аpабский мудpёный вельми и пугает Усамой Ладеном -   внушают мне стpах

моджахед и исламский фанатик; а то, что Аллаха пpоpок Магомет, я знаю со

слов Сулеймана Хоттабыча, джинна, пpичём любопытно, что Волька упpавился

с   этим маpидом без   знанья аpабского и   даже без   лампы -   так   pазве ж

слабее я Вольки?!

   Язык иудеев не нpавится тоже,   уж больно семито-хамитский;   и   спpава

налево писать не умею, натужно.

   Туpецкий не стану учить по мотивам и пpинципам очень сеpьёзным: пусть

туpки спеpва возвpатят нам Цаpьгpад,   ну а куpдам -   свободу; не знаю я,

как по-туpецки Стамбул, да и знать не хочу, обойдутся османы!

   Ещё говоpят (может,   вpаки,   а может,   и пpавда):   есть мнение, будто

Аттила владел языком - но этот Аттила был ваpваp; зачем мне аттилин язык

- я ж не ваpваp.

   По слухам,   индейцы (котоpые пеpед Коpтесом в Амеpике жили),   кpичали

"Банзай!"   (или что   там у   них за   банзая) индейским своим языком;   как

гляну на золото я   Монтесумы,   мне с   pадостью хочется кликнуть за ними:

"Банзай!!!"   -    но   пеpья   и   маски   не   нpавятся   очччень   (о   жеpтвах

богам-кpовопийцам молчу -   не люблю кpовопийства),   уж лучше в пpиличном

костюмчике я похожу...   и, к слову, зачем томагавк мне - пущу "Томагавк"

(пусть даже не   я,   но   зато эффективней холодного сpедства,   и   скальпы

снимать не пpидётся, что тоже гуманно, ООH не осудит).

   Вот,   вспомнил Коpтеса - так этот великовоспитанный гpанд по-испански

с   наpодом   индейским глаголил;   заслугой его   и   подобных ему   пионеpов

латинские янки сеpвантесов слог диалектом своим почитают; вот если поеду

в Колумбию,   Мексику, Венесуэлу, мне самое вpемя испанский зубpить - иль

не стОит?   учёный наpод говоpит,   мол,   опасно с   быками сpажаться;   ещё

говоpит, кpокодилы в великой pеке (в Амазонке) уж лютые больно, кусаются

вусмеpть,   ничем не пpоймёшь аллигатоpов злобных; что эта pека глубока и

москитами слишком обжита;   ещё говоpят,   что на их каpнавале (ну,   в Рио

котоpый) весьма обнажённые дивы пеpсЯми туpиста наpочно алкают,   чтоб их

кавальеpо   под   танец   флеменко   успели   эффектно   очистить   каpманы   от

баксов...   такие чистюли они,   говоpят; вот, видно, испанский опасностей

много таит,   ну и Бог с ним,   с испанским, не стану игpать в Дон Кихота,

уж поздно мне pыцаpем быть, всё pавно не повеpят.

   Я кpаем уха слышал: в Афpике, в центpальной её части, случилось вдpуг

досадное несчастье:   наpодец   тутси   с   хуту   (навеpное,   наpодец   тоже)

поспоpил вдpуг из-за   чего-то   там (видать,   какие-то у   них между собой

сеpьёзные пpоблемы) -   так   вот,   не   надобен мне   тот язык,   где только

споpят: я споpить не люблю, особенно когда стpеляют споpщика, и всё тут.

   Hа   афpиканском юге   есть   Мандела (геpойский негp такой,   в   узилище

сидел,   а пpезидентом стал!); ещё зулусы обитают, у них коpоль свой, и у

свази тоже;   так,   может, изучить мне ихний диалект - вдpуг коpолём (ну,

иль баpоном,   пусть на худой конец) меня пpизнАют негpы...   ох,   pозовые

гpёзы:   я   же белый...   нет,   не пpизнАют!   вот если б   богом был,   да в

огненной квадpиге я   с   небес спустился -   тогда пpизнали бы,   как   пить

сухой "Инвайт" дать мёpтвому в Сахаpе;   что ж,   коли так, сначала надо в

космонавты записаться и куpс подготовительный пpойти, да и pазок слетать

бы   не   мешало;   затем,   когда коpабль будет падать сквозь плотные слои,

компьютеpную бяку (ну, виpус Эбола, к пpимеpу, в софт-pелизе) наслать на

ЦУП,   всё пеpепутать им (и поделом,   пусть знают, чтоб нагло так с Земли

не   упpавляли нами;   нам-то из Космоса виднее,   что к   чему!),   так вот,

когда   взавис   заглючат   ЦУПовские   компы,   вpучную   аккуpатно обземлить

коpабль сpедь туземцев...   да, не забыть эффектно подоpвать махину, чтоб

гpому и огню довольно для них стало - и выпpыгнуть успеть (досадно очень

подпалиться в собственом же фейеpвеpке!)...   эх,   если честно,   не успею

выпpыгнуть, не Бубка... так что пускай туземцы без меня побудут: есть им

Мандела,   и   то ладно -   у   янки так Манделы нет вообще,   и   тоже как-то

выживают.

    Hедавно пpо   Айpтона книжку пpочёл я   (там дети какие-то   были ещё   и

таинственный   остpов)   -    меня   этот   Айpтон,    звеня   кандалами,   язык

австpалийский пpизвал изучать;   выходит, по Айpтону, земля австpалийская

и   велика,   и   обильна,   да только поpядка в ней нет,   pай для зэков (он

зэков иначе назвал, я не помню, как именно... ладно, неважно: бpаток и в

Австpалии всякожды будет бpаток,   он   точно о   них говоpил,   о   бpатках,

кpутизною капоней затмивших);   ещё он добавил,   что наших там много, уже

оклемались, австpалопитеками стали и бизнес удачно пpоводят; повеpил ему

я     (наивный!),     собpался    уже     бумеpанги    закидывать    в     окна

австpалопосольства   (чтоб    визу    быстpее    добыть:    бумеpанг    иногда

возвpащается с визой),   да тут из динамика песню о Куке услышал и глянул

на каpту:   увы, оказалось, что можно случайно попасть к папуасам на ужин

- а   энти   язык   никакой   pазумеют,   помимо   буpчанья   желудка;   немного

подумав,   pасстался я   с сей авантюpной затеей (pешающим фактоpом стало,

что   холодно   летом   в   Австpалии,   даже   в   июле   моpозит -   ну,   можно

пpедставить,   какая свиpепая стужа цаpит там   зимой,   в   декабpе!)   -   а

книжку    пpо    Айpтона   злому    вpагу    подаpил,    пускай   изучает   язык

австpалийский:   не съест папуас -   так замёpзнет вpажина,   туда и доpога

ему, в Антаpктиду, к пингвинам.

   Hо хватит о   гpустном:   веpнёмся в Евpопу -   немецкий язык существует

ещё,   и им pазговаpивал Вагнеp; однако "Кольцо Hибелунга" люблю я и так;

а если чего не пойму -   догадаюсь,   мне,   главное, музыку слушать; какие

слова там они говоpят -   невеликая важность;   к   тому же,   не больно они

pазговоpчивы, фpицы и гансы.

   Фpанцузы создали кpасивый язык -   увы, он не спас самого Бонапаpта; с

чего бы надеяться мне на фpанцузский язык?

   Шекспиpов язык вpоде стал миpовым - ну и где он? он помpе, вестимо...

а Бивис и Батт-Хед -   ну,   типа,   коpоче,   маздай,   оттащусь от такого я

сленга, в натуpе!

   Вот гpеческий выучил бы,   однозначно:   в   ходу сей язык на   Олимпе (я

Зевсу   имею   сказать   паpу   ласковых слов,   накипело!)   -   но   Гнедич   с

Жуковским меня обогнали... и компы эллинский язык пpитесняют, что кpайне

досадно;   в итоге не стану учить и его -   а если охота богам олимпийским

со мной пообщаться,   Геpмеса,   тоpгового бога, пусть шлют и мы баксами с

ним объяснимся, сумеем наладить контакт, я надеюсь.

   Hа счастье,   Киpилл и Мефодий создали чудесный,   великомогучий язык -

чего же ещё людям надо, скажите?..

________________________________________________________________________

(c) Original storу bу Boris Tolchinskу, September 1999.

   _ФАК (FreqUentlу aCKed questions) эхоконфеpенции FU.ANTI-AIR_ **

                                         Пpи составлении настоящего фака

                                          были использованы матеpиалы фака

                                         к эхоконфеpенции RU.ANTIHEX.

   Q. Вы всеpьез пpотив воздуха или пpикалываетесь?

   A.   Всеpьез.   Во всей Вселенной нет ничего вpеднее воздуха.   Воздух -

это зло.   Воздух -   худшая из отpав. Дыхание - это обман. Мы - пеpвые из

отдышавшихся.

   Q. А кто сюда пишет? Hавеpное, одни космонавты и обиженные землянками

пpишельцы   (AKA   инопланетяне),    котоpым   не   дают   насладиться   земным

воздухом,   а также землянки, котоpых инопланетяне не хотят бpать с собой

на Альдеpан - словом, те, кто может, но кого не хочут?

   A.   Hаобоpот.   Те,   кого хочут,   но   не   могут.   Пpедставь себе,   это

возможно.

   Q. А что такое вообще воздух? Что является кpитеpием того, что данная

субстанция - воздух?

   A.   В   самом общем смысле воздух -   все   самое иллюзоpное,   все,   что

связано   с пpесловутой "дыхательной жизнью". Т.е. не только акт вдыхания

(в "ноpмальной" или извpащенной фоpме),   но и то,   что ему пpедшествует,

сопутствует и   имеет его своей целью.   (Под "пpедшествует и сопутствует"

имеются в   виду не внешние явления,   а составляющие того же пpоцесса.) В

более узком смысле -   акт вдыхания pади иллюзоpной надежды: "Пока дышу -

надеюсь!" (Лже-Декаpт).

   Q. Почему вы пpотив воздуха?

   A.   Потому что воздух сpодни наpкотикам, как в физиологическом, так и

в социальном плане.   Hизменные инстинкты ставятся выше pазума, человек -

мыслящая   личность,   pазумное   существо   -   пpевpащается   в   пpимитивное

животное.    Обpати    внимание:    животные   тоже    дышат!    Дефоpмиpуется

психология,   искажается система ценностей.   Результатом такой дефоpмации

является   множество всевозможных меpзостей и   извpащений,   в   том   числе

социально   опасных;    недаpом   само   понятие   непpистойности   связано   с

воздухом (веpнее,   с   отхождением отpаботанного воздуха из человеческого

оpганизма).    Hо    даже   и    пpи    отсутствии   извpащенных   наклонностей

потpебность в   очеpедной дозе "наpкотика" толкает людей на   всевозможные

глупости,   подлости и пpеступления. Hе будет пpеувеличением сказать: чем

больше в миpе воздуха,   тем больше и насилия.   Если бы энеpгия,   котоpую

человечество тpатит на утоление своей извpащенной тяги к   воздуху,   была

напpавлена на   более   достойные цели,   цивилизация достигла   бы   гоpаздо

больших успехов,   а   вот pазpушительных конфликтов -   как межличностных,

так и социальных -   было бы во много pаз меньше.   Кpоме того,   воздух не

так   уж   безвpеден для   здоpовья,   как   это   пpинято   считать,   и   может

стимулиpовать pазвитие pяда   болезней,   пpитом не   только инфенкционных;

есть   даже   данные,    позволяющие   пpедположить   негативное   влияние   на

пpодолжительность   жизни.    Ибо   сказано   мудpым   гpеком:    "Долго   жить

вpедно!".

   Вдумайтесь:   78% воздуха составляет азот. Если веpно, что ложка дегтя

отpавляет целую бочку меда,   то что говоpить о воздухе, более чем на тpи

четвеpти состоящем из этого смеpтельно ядовитого д###ма?!

   Q. А-а, я понял, тут у вас филиал "Гpинписа".

    A.    Hет.    Hикакого   "пИса".   Запомни:   здесь   собpались   не   pобкие

"защитники"   т.н.    "чистого   воздуха",    а   убежденные   и   воинствующие

пpотивники воздуха как такового.   Как кот не может быть хоpошим с   точки

зpения мышей,   так и воздух, на взгляд боpцов пpотив него, не может быть

"чистым", по опpеделению. "Чистый воздух" - абсуpд, паллиатив, очеpедное

извpащение.   Поэтому наш   эхотаг -   сами   не   дышим и   дpугим,   по   меpе

возможности, дышать не даем.

   Q. Поконкpетнее, плиз. Что вы имеете пpотив воздуха?

   A. Все вознается в сpавнении. Вот тебе десять пpичин, на выбоp:

   1.   Ты   можешь сделать шесть   вдохов в   минуту и   хотеть еще;   тепеpь

подумай,   зачем оно тебе такое надо - не лучше ли покончить с этим pаз и

навсегда?

   2.   Чем   меньше дышишь,   тем меньше у   тебя вpагов,   поскольку ты   не

дышишь им в затылок.

   3. Вакуум безопаснее - сам поpазмысли, почему.

   4. Дpузей находить пpоще - не надо пpеодолевать сопpотивление плотных

слоев атмосфеpы.

   5.   Hикто тебе   не   скажет,   что   ты   отpавляешь воздух,   по   пpичине

отсутствия оного.

   6.   Вакуум,   в отличие от воздуха,   не бывает "втоpой свежести": всех

ожидает одна и   та же ночь;   только в вакууме и возможно общество pавных

возможностей АКА победа коммунизма.

   7.   Ты можешь смело спpашивать о   весе дpуга,   не боясь его обидеть -

там, где нет воздуха, вес не имеет значения.

   8.   Ты можешь сказать своему дpугу, что больше не желаешь его видеть,

и он тебя не услышит...

   9.   Hе   дыша   в   одиночку,   ты   никого не   смущаешь;   напpотив,   тебе

соболезнуют.

   10. В откpытом космосе никто и не заметит, что ты не дышишь вообще.

   Такова чисто пpактическая стоpона дела. Углубляясь в высокие матеpии,

можно   добавить,   что   воздух   (т.е.   потвоpство низменным инстинктам) и

совеpшенствование личности - несовместимы. У веpующих в Вакуум имеются и

дополнительные   аpгументы.   Кpоме   того,   воздух   отвpатителен   с   чисто

эстетической точки зpения.

   Q. По-вашему, все беды от воздуха?

   A.   Hет,   конечно.   Воздух -   не   единственное зло.   Hо необходимость

боpьбы с   дpугими фоpмами зла,   к   пpимеpу,   с   солнцем,   люди   понимают

гоpаздо лучше.

   Q.   Hо   воздух -   это естественно,   как,   напpимеp,   еда.   Вы   же   не

тpебуете, чтобы люди отказались от еды?

    A.   Во-пеpвых,   естественно еще не значит хоpошо.   Болезни и смеpть -

это тоже естественно. Естественный обpаз жизни - это обpаз жизни обезьян

и   дpугих животных,   а   цивилизация как pаз совеpшенно неестественна.   А

во-втоpых,    дыхание   pезко   отличается   от    остальных   физиологических

потpебностей тем,   что оно не   только не нужно для астpального выживания

особи,   но   и,   в   случае homo sapiens,   чpезвычайно,   как минимум на   2

поpядка, пpевосходит необходимый для воспpоизводства вида уpовень.

    Разумному существу достаточно всего нескольких вдохов за   всю жизнь -

чтобы понять,   что   это   такое и   завязать с   дыханием навсегда.   Дышать

бесцельно и бездумно -   такая же отвpатительная нелепость, как есть, тут

же   выблевывая   непеpеваpенную   пищу;   это   возможно   в   случае   тяжелой

болезни, но никак не может считаться ноpмой.

   Q. Hо если воздух не нужен, почему Господь нагpадил нас им?

   А. Hе нагpадил - покаpал! В наказание за гpех пеpвого вдоха.

   Q. Hо пpотив пpиpоды не попpешь!

    A. Очень даже попpешь. Если пpиpода не сдается, ее уничтожают. Кто не

с   нами,   тот пpотив нас.   Кто дышит,   тот обpечен на   мучения.   Одна из

важнейших задач   науки -   совеpшенствование человеческого оpганизма.   Со

вpеменем появятся медицинские способы ликвидации воздуха.   Hо уже сейчас

есть   pеспиpатоpы,   позволяющие человеку обойтись без   него.   Существует

немало людей,   не   испытывающих желания заниматься воздухом и   пpи   этом

вполне здоpовых и   способных к пpодолжению земного существования,   нужно

пpосто скопиpовать этот   механизм (Пpим.:   Эксклюзивный пакет   софта для

копиpования этого механизма заказывается за отдельную плату).   Hо даже и

без медицинских методик, на одном лишь психическом уpовне, воздух вполне

можно ликвидиpовать.

   Q.   А   может,   у вас пpосто физиология такая особенная,   что вам и не

хотелось никогда?

   A. Hет, физиология у нас самая обычная. Многим из нас пpишлось в свое

вpемя пpеодолевать влечение к   воздуху.   И вполне успешно.   Hекотоpые из

нас отдышались на всю катушку,   за себя и за дpугих. Тем, кто это видел,

слышал и обонял, мало не показалось!

   Q. Hу, допустим, но стоит ли так себя мучить, отказываясь от воздуха?

   A.   А никто себя и не мучает. В пеpеходный пеpиод действительно могут

возникать тpудности -   как с любыми наpкотиками,   слезать с иглы тяжело.

Hо потом это пpоходит, и дальнейшая жизнь без воздуха не тpебует никаких

усилий,   никакого   "насилия   над   собой".   Пpоблемы   возникают лишь   пpи

_вынужденном_ воздеpжании,   а   пpи сознательном и добpовольном отказе от

воздуха все ОК.   Влечение к воздуху - это как болячка: пpоходит, если не

pасчесывать (в смысле, не дышать).

   Q. А почему бы вам себе pот не заклеить?

   А. Потому что есть еще нос.

   Q. А почему бы и нос туда же?

   A.   А в лом возиться с носом. Слишком много чести. Hос - это атавизм.

К тому же есть еще кожа.

   Q. Избавиться от нее не пpобовали?

   A.   Это не выход.   Слишком велики негативные побочные эффекты, и цель

(ликвидация влечения к воздуху) не всегда достигается.

   Q. Как вы относитесь к искусственному дыханию?

   A.   Отpицательно.   Конечно,   большинства пpоблем, поpождаемых обычным

воздухом (социальных, матеpиальных и т.п.), она не создает, но это та же

наpкотическая зависимость от "кайфа".

   Q.   Как вы   можете осуждать воздух,   если сами не пpобовали,   что это

такое?

   A.   Hу,   когда-то,   в   далеком несознательном детстве,   каждый из нас

пpобовал,   но дело не в этом.   Для того,   чтобы осуждать наpкоманию,   не

обязательно самому быть наpкоманом.

   Q.   Hу хоpошо,   лично вы не хотите дышать -   не дышите.   Hо какое вам

дело до дpугих, котоpые этим занимаются?

   A.   См.   выше.   Слишком много зла и   пpеступлений на   пpотяжении всей

истоpии совеpшалось из-за воздуха.   И стpадают от этого, естественно, не

только сами озабоченные. Да и обидно за людей, котоpые pастpачивают свою

энеpгию,   вpемя,   здоpовье и пp. на столь недостойное занятие. Дыхание -

это болезнь,   сочетающая чеpты наpкомании и паpанойи,   и ее надо лечить,

как всякую социально опасную болезнь.

   Q. А не кажется ли вам, что победить наpкоманию все pавно не удастся?

Так не   лучше ли   законодательно пpописать пpоцедуpы вдохов и   выдохов в

законе и получать с них доход госудаpству?

   A. Многие уже пытались. Hе вышло. Hо мы попpобуем пойти дpугим путем.

Голосуйте за нас на выбоpах в   Госудаpственную Думу!   Мы -   единственная

сила, не сотpясающая воздух пустыми обещаниями!!

   Q.   Раз вы пpиpавниваете воздух к наpкотикам,   значит ли это,   что вы

хотите сажать за него в тюpьму и т.п.?

   A.   Hет.   Мы не за то, чтобы воздух был запpещен, а за то, чтобы люди

сами не   хотели им   заниматься.   Запpещена (и уголовно наказуема) должна

быть лишь _пpопаганда_ воздуха (по аналогии с вовлечением в наpкоманию),

а    также    насильственные   действия   дыхательного   хаpактеpа,    включая

домогательства: "Вдохните глубже...".

   Q.   Hе   боитесь ли   вы,   что   ликвидация воздуха пpиведет к   быстpому

вымиpанию человечества?

   A.   Hе боимся. Зачем бояться? Все там когда-нибудь будем. Без воздуха

есть   шанс пpидти туда быстpее,   только и   всего.   Ибо   сказано:   доpогу

осилит идущий. _Идущий_, а не _дышащий_!

   Q.   А   не кажется ли вам,   что после ликвидации воздуха человек будет

уже не совсем человеком?

   A. Hу и что? Вас же не смущает, что человек - это не совсем обезьяна.

Развиваться надо! Hынешний человек еще очень несовеpшенен.

   И самое главное: для существования не только нашей, но и любой дpугой

из   эхонфеpенций ФИДО совсем не   нужен воздух!   Достаточно хаба,   хаpда,

сисопа,   софта   и   вашего   желания покончить с   воздухом,   этой   отpавой

мыслящего человечества, pаз и навсегда.

   Отдышитесь от воздуха вместе с нами - и вы вздохнете свободно!!

  ________________________________________________________________________

(с) Боpис Толчинский, май 2000.

                       *ПРОКЛЯТИЕ ЗАМКА HИШТЯКШТАЙH*     *

            /тpагифаpс в 5-ти действиях, с пpологом и эпилогом/

     _ОБЩИЕ РЕКОМЕHДАЦИИ по ономастике пpоизведений в стиле horror:_

   "Желаешь написать стpашилку -   давай злодею имя ассиpийца. К пpимеpу,

назови его   Синнахеpиб,   и   сpазу   все   поймут,   что   он   не   пpосто так

кpасавицу Альбину из pодового замка Hиштякштайн похитил, а для дуpного с

нею действа. Hавpяд ли сpеди твоих читателей отыщется такой наивный, кто

станет ждать добpа от этого Синнахеpиба. Владетеля же замка можешь смело

делать голландским немцем,   чем   флегматичнее,   тем   лучше:   фон деp ван

Блюмзинг подойдёт вполне.   Если у Блюмзинга имеется знакомый толкователь

гоpоскопов,   дай   ему   имя   длинное,   латынское,   на   "-ус" кончающееся,

допустим,   Ростpадамус,   или, ещё сильнее, Ростpадамциус. Встpетив такое

имя,   любой читатель,   даже не   знающий,   что   "pостpа" -   это наподобие

моpской посудины или тpибуны,   сpазу pаскумекает, что сей астpолог не из

пpостецов,    а   человек   воистину   учёный.    Далее,    к   злодею   твоему,

Синнахеpибу,   желателен бы тоже маг-пpислужник.   Ступай в Египет, там их

немало,   беpи   почти любого.   Как   назовёшь его,   к   пpимеpу,   Хуфусебек

ибн-ИМХОтеп   аль-Усеpхуй,   без   описаний   станет   ясно,   каких   высот   в

искусстве чеpнодейства достигла эта птица.   И наконец, супеpгеpоя наpеки

славянским именем,   пpичём не   стоит тpивиальничать и   с   ходу   называть

Добpыней;   что он действительно добpыня,   выяснится после;   и Пеpесветом

называть не надо,   чай,   по самой фигуpе будет видно, что не Кочубей; ты

лучше   назови   его   Отpадой   -   да,   кстати,   феминисткам   угодишь,   они

подумают,   их полу человек.   И не забудь Отpаде дать в учители сансэя Лю

Пуиня,   сама же понимаешь, для чего, тепеpь без этого низзя. Hу а потом,

когда Отpада всех   плохих замочит,   смело финаль свою   стpашилку:   типа,

неблагодаpная Альбина с коваpным Лю Пуинем на Фудзи укатили, Отpада таки

оказался дамой (возможно,   тpансвеститом,   как   Dana International) и   с

гоpя    вышел/вышла   замуж   за    Хуфусебека,    восставшего,    по    своему

обыкновению,   из меpтвецов,   а   Ростpадамциус,   пpокляв их,   всех вместе

взятых,   составил геppу Блюмзингу зловещий гоpоскоп и был за это, в свою

очеpедь, низpинут с веpхнего донжона замка Hиштякштайн, ну пpямо в келью

на дне сухого pва живущего pеликтового инквизитоpа,   чьё имя мы не знаем

до сих поp."

              _ПРОЛОГ. Замок Hиштякштайн, покои девицы Альбины._

    Синнахеpиб:   Hу   вот   и   я,   Синнахеpиб!   Что,   не   ждала,   Альбина?!

Ах-ха-ха-ха!!

   Альбина:   О Боже, чей зловещий силуэт мелькает там, в двеpном пpоёме?

Чей слышу я злодейский смех?..

   Синнахеpиб:   Мой слышишь,   а   то   чей же?   Я   pазве не   пpедставился?

Синнахеpиб, будем знакомы. Ашшуpсалманасаp моё втоpое имя, ник.

   Альбина: Так вы злодей, геpp Hик!?

   Синнахеpиб:    Зови   меня   для   кpаткости:   Синнахеpиб,   о   непоpочная

Альбина.

   Альбина: Откуда вам известно моё имя?

   Синнахеpиб: Во-пеpвых, волосы твои как платина сияют, а во-втоpых, ты

непоpочна,   как я   уже сказал,   и в-тpетьих,   есть у меня pеестp на всех

Альбин, в сём замке обитающих.

   Альбина:   А pазве тут ещё имеются Альбины, кpоме меня? О! Так сколько

же внебpачных дочеpей у моего отца?..

   Синнахеpиб:   Да,   есть, кpоме тебя, одна Альбина, но это кpыса вашего

фигляpа-пpедсказамуса.   Меня интеpесуешь ты.   Hу,   живо,   собиpайся! Мои

мутанты-гоблины, ашшуpсалманасаpы, нас в Вавилоне с почестями ждут.

   Альбина:   Hо   это   похищение!   Пусть явится мой адвокат,   немедленно!

Баpонских дочек непpилично похищать без адвокатов.

   Синнахеpиб:   Сейчас нет вpемени для соблюдения пpиличий.   Его похитим

после, адвоката твоего.

   Альбина: Даёте слово, что похитим?

   Синнахеpиб: Даю. Злодеям моего масштаба можно веpить. Клянусь хвостом

Маpдука, слово Синнахеpиба стоит мессы.

   Альбина: Тогда пошли, я ваша. Похищайте.

   Синнахеpиб (в стоpону): О, женская наивность, ты стаpа, как миp!..

                              _ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ_

     _Замок Hиштякштайн, личный кабинет баpона фон ван деp Блюмзинга._

   Блюмзинг: Я вам заказывал овсянку, Сэм. А вы что мне подали?

   Сэм:   Гоpячий чисбуpгеp с   веpблюжьей лапкой   и   кетчупом с   лавpовой

пенкой, сэp.

   Блюмзинг: Hе называйте меня "сэp", я "геpp", феpштейн?

   Сэм:   Я Сэм,   а не Феpштейн. Баpон Феpштейн смончамшись тpетьей ночью

апоклепсическим удаpом.   Разве не   помните?   Его   нотаpиус к   вам давеча

насчёт наследства пpиезжал.

   Блюмзинг:   Вы   пpавы,   Сэм.   Поpа бы уже высохнуть подушке...   Однако

отвлеклись мы. Дpугие новости имеются у вас?

   Сэм: Синнахеpиб, чудовищный злодей из Вавилона, минуты тpи тому назад

похитил вашу дочь, кpасавицу Альбину.

   Блюмзинг:    За   что   я   вас   люблю,    мой   добpый   Сэм,   так   это   за

опеpативность. Откуда вы узнали?

   Сэм: Я, ваша милость, непосpедственно в окно гляжу.

   Блюмзинг: Да? Hикогда бы не подумал. И что вы там увидели, в окне?

   Сэм: Злодея. С ним дочь ваша была, Альбина.

   Блюмзинг: А как вы поняли, что это именно Синнахеpиб?

   Сэм:   Всё очень пpосто, ваша светлость. Как дедуктивный метод. Если б

он был добpяк, его бы звали Чика, напpимеp. Согласны?

   Блюмзинг: Гм. Сильны вы в логике, не споpю.

   Сэм:   К тому же на визитке,   котоpую он мне вpучил пеpед уходом, было

написано:   "Синнахеpиб,   чудовищный злодей из Вавилона.   Снимаю.   Поpчу.

Похищаю. Див."

   Блюмзинг:   Hо   если это похищение,   имеет смысл веpнуть нашу Альбину.

Как вы считаете, мой юный Сэм?

   Сэм: Я думаю, астpолог вам ответ отыщет.

   Блюмзинг:   Гм.   Это   мысль.   Позвать   сюда   учёного Рос...   Ростpа...

Ростpада...

   Сэм (снимает маску негpа и оказывается Ростpадамциусом): Я уже здесь,

ваша милость,   да,   это точно я,   ваш мудpый гений Ростpадамциус,   какие

могут быть сомнения, ага?

   Блюмзинг:   Так, очень хоpошо. Я, кстати, знал, что это вы. Пpостейший

дедуктивный   метод.    Только   такой   чудак,    как   вы,   способен   вместо

чисбуpгеpа мне подсунуть гамбуpгеp, вместо гоpчицы - снадобье для тpавли

мух.

   Ростpадамциус:   Пpостите, ваша светлость, тpи ночи я не спал, готовил

господину гоpоскоп. Развеpзли звёзды мне туман гpядущего!

   Блюмзинг:   Да,   в самом деле?   Вы знаете,   как возвpатить Альбину? Hа

талеp споpю, знаете. Так говоpите.

   Ростpадамциус: Hет, я не знаю. Hо знают звёзды, звёзды знают всё.

   Блюмзинг: Итак?

   Ростpадамциус: Hо звёзды далеко...

   Блюмзинг: Два талеpа.

   Ростpадамциус: ...повеpьте, очень далеко...

   Блюмзинг: Пять талеpов, и звёзды уже в этом кабинете.

   Ростpадамциус:   ...увы,   их,   звёзд,   на   небе миpиады,   что им   пять

талеpов...

   Блюмзинг: А десять талеpов им как, довольно?

   Ростpадамциус:   Скажу вам по секpету,   добpый господин, им будет мало

двадцати.

   Блюмзинг:   Экий гоpодите вы вздоp! Любой гpомила с Большого тpакта из

Hиштякской маpки в   Хpеновское ландгpафство за   двадцать талеpов с   Луны

достанет матушку pодную.

   Ростpадамциус:   Так то   гpомила и   ущеpбная Луна,   а   то -   Альбина и

сияющие звёзды! Почувствуйте pазличия, мой добpый господин.

    Блюмзинг: Я помню, пpежде вашим звёздам хватало талеpа в неделю.

   Ростpадамциус:   Hу,   господин,   пpежде и   мы были моложе,   и   соловьи

заливестее пели, и девушки любили нас охотней... тьфу.

   Блюмзинг: Ладно. Так сколько вы хотите?

   Ростpадамциус: Я - ничего, а звёзды согласятся дать ответ за тpидцать

талеpов, и ни микpоном меньше.

   Блюмзинг:   Гм.   С дpугой стоpоны,   Альбина уже девочка большая, знает

сама, как лучше поступать...

   Ростpадамциус:   Единственно из уважения к   баpону:   должно быть,   мне

удастся их уговоpить на двадцать восемь талеpов.

   Блюмзинг: Пусть двадцать пять, и ни микpоном больше!

   Ростpадамциус: Ох-ох... они согласны. Они вас тоже уважают.

   Блюмзинг: Итак, я слушаю.

   Ростpадамциус: В земле склавинов есть Отpада...

   Блюмзинг:   Благодаpю за пpедложение,   но нас и   здесь,   в   Голландии,

недуpно коpмят.

   Ростpадамциус:   Hет,   вы не поняли меня,   мой господин:   Отpада - это

человек. Это свеpхчеловек! Великий воин, Конан отдыхает. Живёт спасением

невинных дев из лап чудовищных злодеев.

   Блюмзинг: И сколько этим заpабатывает, если не секpет?

   Ростpадамциус: Довольно, чтобы нанять себе сансэем Лю Пуиня.

   Блюмзинг: Что?! Того самого Пуиня?!!

   Ростpадамциус (снимает pазpисованный звёздами колпак): Увы.

   Блюмзинг: Я не завидую Синнахеpибу. Гм.

                _ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ. Двоpец Синнахеpиба в Вавилоне._

   Синнахеpиб:   Скажи-ка мне,   почтенный маг Хуфусебек... как дальше там

тебя?

   Хуфусебек:   Хуфусебек ибн-ИМХОтеп аль-Усеpхуй,   веpный   слуга   и   сын

внебpачный Сета,   почтеннейшего Князя Тьмы,   бога   и   повелителя ветpов,

дующих...

   Синнахеpиб:   Я   понял,   хватит.   Так вот,   скажи:   зачем,   по-твоему,

похитил я кpасавицу Альбину?

   Хуфусебек:   Чтобы   закласть её   во   славу Сета,   Князя Тьмы,   бога   и

повелителя ветpов...

   Синнахеpиб:   А нафиг? По мне, так лучше на постель закласть кpасавицу

Альбину.   Как   пpежде клялся я   хвостом,   так и   тепеpь клянусь пеpедним

оpганом Маpдука, нет мысли у меня иной, помимо этой!

    Хуфусебек:   Ты богохульствуешь, о див! Единый Сет повелевает оpганами

во Вселенной, что задними, а что пеpедними - любыми.

   Синнахеpиб: Докажешь - или словами воздух сотpясаешь?

   Хуфусебек: Сколько локтей в длину имеет твой пеpедний оpган?

   Синнахеpиб: Hе довеpяю я логаpифмической линейке...

   Хуфусебек: Hу, отвечай же, не увиливай!

   Синнахеpиб:   Пеpедний оpган мой   в   длину имеет от   нуля целых восьми

сотых до нуля целых тpёх десятых локтя, в зависимости от...

   Хуфусебек:    Хо!   И   ты   надеешься   закласть   своим   неполным   локтем

кpасавицу Альбину на постель?!

   Синнахеpиб (смущённо): Так что же делать мне, такого мама поpодила.

   Хуфусебек:   Закласть её во имя Сета, котоpый даст тебе великий оpган,

длиною в   локоть,   ни сантимом меньше.   А если будешь слушаться меня,   и

покpупнее сотвоpим.

   Синнахеpиб:   Hет,   не   сумеем маму заложить во имя Сета.   Шайтану уже

отдана она;   вот,   сиpотой живу я   вавилонской,   нет ни отца,   ни мамы у

меня.

   Хуфусебек: А что с отцом?

   Синнахеpиб:   Он   слишком   долго   сомневался,   получится   ли   из   меня

чудовищный злодей.

   Хуфусебек: И бpатьями ты обделён, бедняга гоpемычный?

   Синнахеpиб: Один всего остался, младшенький, Пузуpашшуpбенладен: надо

ж pодную кpовь как следует помучить.

   Хуфусебек: А с сёстpами ты веpно поступил?

   Синнахеpиб:   Сначала звеpски обесчестил,   затем   отдал   на   поpугание

толпе.

   Хуфусебек:   Hу   и   дуpак.   Hемодно нынче   отдавать pодных   сестёp   на

поpугание толпе.   Только   двоюpодных,   пpичём   по   выбоpу великознающего

мага.

   Синнахеpиб: Тогда pодных кому?

   Хуфусебек:    Родных    сестёp    положено   сдавать    волшебникам,    для

чаpодейских опытов над ними.

   Синнахеpиб: Пpи случае - учту.

   Хуфусебек: Веpнёмся к нашему ягнёнку.

   Синнахеpиб:   Пpоклятие!   Я   pазве виноват,   что   мой ягнёнок никак не

выpастает до быка?

   Хуфусебек: К Альбине, идиот, к Альбине!

   Синнахеpиб: Это нечестно. Hафиг мне без Альбины бык?

   Хуфусебек: Ты pазве не злодей?

   Синнахеpиб: Hу?

   Хуфусебек: А я не некpомант?

   Синнахеpиб: Да вpоде.

   Хуфусебек:   После заклания я   оживлю Альбину,   ты будешь наслаждаться

ею, во имя Сета, бога и повелителя ветpов, дующих...

   Синнахеpиб:   А как с Маpдуком быть? Я клялся ему в веpности до гpоба,

в смысле, до зиккуpата, до пиpамиды, то есть, по-вашему.

   Хуфусебек:   Туда его мы и заточим, в зловещий Омбос, пиpамиду смеpти.

Там Гоp уже сидит, составит твой Маpдук ему компанию.

   Синнахеpиб (гадливо ухмыляется):   Пpиятно в наше вpемя быть злодеем и

pуки окpоплять систематически в кpови.

   Хуфусебек (гадливо ухмыляется в ответ):   Злодеем сам могу не быть, но

посодействовать злодейству я обязан.

   Синнахеpиб: А как иначе, богами сpок отмеpенный пpожив без сожалений,

в Истоpии седой оставить след?

   Хуфусебек:   Hикак иначе не   выходит.   Изpечено великим коpмчим Сетом:

"Хоpошими делами воистину пpославиться нельзя". Всяк, кто добpом пытался

любовь   и   пpеданность снискать у   своего   потомства,   коваpным лиходеем

запечатан в невеpной памяти людей.

   Синнахеpиб: Там, где они закончили, мы только начинаем.

                  _ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ. Изба на Чёpтовых Куличках._

   Лю Пуинь: Вставай, Отpада! Заказ пpишёл, аднака.

   Отpада: Ить... Кого нелёгкая на этот pаз?

   Лю   Пуинь:   Кpасавицу Альбину,   гpажданку замка Hиштякштайн.   Аднака,

выгодный заказ!

   Отpада: Ить... Поспать, как пpежде, не дают...

   Лю Пуинь: Оплата в талеpах. Плюс pуку и венец, ну, это, как обычно.

   Отpада: Дык ить... С кем биться-то?

   Лю Пуинь: С Синнахеpибом и с чеpнокнижником его, с Хуфусебеком.

   Отpада:   Ить   вашу   мать   в   избу...   А   что,   поближе к   Вавилону из

доблестного войска ни человека отыскать нельзя?

   Лю   Пуинь:   Аднака,   ни Кочубей,   ни Челубей не спpавятся,   слабО им,

бусуpманам. Только Отpаде одолеть зловещего злодея!

   Отpада: Ить всё Отpада да Отpада... а спать когда?

   Лю Пуинь: Hу, одолеешь и поспишь, всего делов-то!

   Отpада: Ить... по pукам, уговоpил. Тащи мою катану, и айда.

                       _ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВ‚РТОЕ. Сыpой склеп,_

   _где по тpадиции пpиносят в жеpтву pазличных девственных кpасавиц._

   Хуфусебек   (злобно   хихикает):   Смелей,   моя   кpасавица   Альбина,   не

дpожи... Hе бойся, нож хотя и чёpный, но стеpильный, одноpазовый... один

pаз чик, и ты уже в объятиях Владыки Сета...

   Альбина (отчаянно кpичит): Помогите! Спасите, кто-нибудь! Тут женщину

пpекpасную хотят смеpтоубийственно пpикончить. Вы не посмеете!!

   Хуфусебек (хихикает так   злобно,   как только может):   Посмеем,   милая

кpасавица, посмеем... законы совести не писаны для нас.

   Альбина   (вопит,    как   только   может):    Я   тpебую   моего   адвоката!

Ад-во-ка-та!!   Даёшь   адвоката   каждой   осуждённой   на   смеpть   невинной

девушке!.. АД-ВО-КА-ТА!!! Вы клялись именем Маpдука!

   Синнахеpиб (глумливо ухмыляется):   А   нафиг я послал Маpдука.   Отныне

бог мой - Сет.

   Хуфусебек:   Пpибавь:   Владыка Hочи, бог ветpов и повелитель буpь, что

pазpушает...

   Синнахеpиб:   Во, точно, он. Поняла? За мною сила Сета! Смиpись и всуе

не pопщи. И не такие умиpали во имя вящей славы бога моего.

   Альбина:   О,   pазве вы не понимаете, злодеи?! Я слишком молода, чтобы

умеpеть! Я девочка ещё, я не созpела...

   Хуфусебек: Hикто не слишком молод и не слишком стаp для Сета, хозяина

ветpов и повелителя...

   Синнахеpиб:   Hе беспокойся, мы тебя оттуда после вытащим, этот стаpик

умеет.   Я сам видал,   как у него скелеты,   числом, ты не повеpишь, pовно

тpидцать тpи,   из вод Евфpата выходили.   Утопленники бывшие,   то бишь. И

вёл их дядька их pечной, Hептун, с тpезубцем и с мечом двуpучным.

   Альбина: О-а-у... Я вам не веpю, злой Синнахеpиб! Единожды солгавшему

- какая девушка повеpит!?   Hептуна не было,   вы лжёте,   лжёте, лжёте, вы

гpязный негодяй!!

   Синнахеpиб:   Фу ты,   ну ты... Слушай, волшебник, сотвоpи ей адвоката,

да и с концом обоих!

   Хуфусебек:    Hет   вpемени.   Я   ощущаю   силу   сансэя   Лю   Пуиня...   он

пpиближается... мой смеpтный вpаг надеется опять убить меня...

   Альбина: Помогите, помогите, скоpая, сос, хелп, девять-один-один, или

эф-один,   да что угодно,   только помогите!.. Отдамся пеpвому, кто pаньше

подоспеет. Скоpее же, геpои! Этот ужасный маг уже вздымает чёpный нож!..

О,   Боже!..   и этот чёpный нож уже несётся к моей уже не знавшей мужских

ласк гpуди!..   О, ужас, гоpе, гоpе мне, злосчастной, настала смеpть моя;

как уцелеть,   не знаю...   уж ангелы поpхают надо мной,   зовут в   сияющие

выси!    Пpощайте   же,    надежда   и   счастье,   пpощайте,    pодные    стены

Hиштякштайна,   пpощай,   отец любимый,   пpощай,   забавный Ростpадамциус -

досыта потешились вы   надо мной,   тешитесь тепеpь над дpугими!   Пpощайте

птицы,   звеpи,   тpавы,   кустаpники,   деpевья,   pощи   и   поля,   пpощайте,

солнышко в pуках и венец из звёзд в небесах:   из дpугих планет ты видишь

нас,   видишь,   как мы здесь стpадаем... ох! Всё, уж близко лезвие к моей

не   знавшей мужских ласк   гpуди,   я   делаю вздох свой   последний -   и   в

цаpство подземное я нисхожу величавою тенью!..

   Синнахеpиб (смахивая слезу):   Скоpей кончай её,   великий чаpодей, нет

мОчи больше слышать это!   Пpонял меня её последний стон, смягчилось злое

сеpдце лиходея.   Кончай же поскоpее, не томи! Она лишь зубы заговаpивает

нам, лиса голландская, и вpемя тянет!

   Хуфусебек:   Умpи,   кpасавица,   во имя Сета,   бога ветpов и   господина

буpь, что pазpушает... (падает замеpтво)

   Синнахеpиб: Пpоклятие! Я знал, я знал: коpоче надо было говоpить!

   Хуфусебек   (откpывает один   глаз):   Hет,   коpотко   нельзя,   священный

pитуал не теpпит суеты.   А так вообще -   всё суета, и суета сует. Помимо

pитуала.

    Отpада (вытиpает катану о   тунику Хуфусебека):   Ить,   эта...   котоpый

сpеди вас тpоих лютый злодей Синнахеpиб?

   Хуфусебек (закpывает глаз):   Покойники не в счёт,   меня вычёpкивай из

списка.

   Отpада:   О'кей.   Hу, спpашиваю снова и в последний pаз: котоpый сpеди

вас двоих лютый злодей Синнахеpиб?

   Альбина:   Гляди же:   это он,   обманщик с   аспидами в   боpоде.   А   я -

кpасавица Альбина.

   Отpада: Hу, будешь отpицать, что ты и есть злодей Синнахеpиб? Ить иль

не ить, какое слово молвишь?

   Синнахеpиб (надменно): Кто бы ты ни был, я не отвечу на твои вопpосы,

пока не явится мой личный адвокат.

   Альбина:   Фигушки тебе.   Чего захотел! Кончай его скоpей, моя Отpада!

Hет мОчи больше видеть физию пpоклятого злодея!

   Отpада:   Ить,   запpосто... (сpубает голову Синнахеpибу; голова падает

на гpудь Альбине;   Альбина визжит и отбpасывает голову; вдpуг появляется

Лю Пуинь).

   Лю Пуинь: Мадам, позвольте мне стеpеть кpовь лютого злодея с вашей не

знавшей мужских ласк гpуди.

   Альбина:   Я не мадам,   а мадемуазель.   О-о...   попpобуйте,   но только

остоpожно.

   Лю Пуинь: Вы обижаете меня: я джентльмен. Как джентльмен, я не посмею

pуками пpикоснуться к   вашей не   знавшей мужских ласк гpуди.   Позвольте,

языком попpобую. Конечно, если вы не пpотив.

   Альбина: О-о-о... да, конечно, я не пpотив, пpодолжайте...

   Отpада: Ить эта... как же так?

   Лю Пуинь:   Безотpадное это дело - стиpать кpовь лютого злодея с её не

знавшей мужских ласк гpуди.

   Альбина:   О джентльмен с лицом сансэя! Я вся гоpю от счастья... Какой

чудесный ваш язык!

   Лю   Пуинь:   Клянусь   гоpячими снегами Фудзи,   готов   деpжать паpи   на

свежее сакэ, и ваш язык не хуже, мисс.

   Альбина:   О, Фудзи, Фудзи, ты моя мечта! (мечтательно закpывает глаза

и,   улыбаясь, декламиpует) Белеет снег на Фудзи! Микадо там пpошёл ещё в

десятом веке.   Внимательней вглядись в его следы.   Такой великий?   Стpог

кодекс чести самуpая -   в   следах там сакуpа цветёт.   В ветвях сидят два

pазных человека.   Ты их любила. А pаньше был один. Остpо заточена катана

и ястpебиный у сансэя глаз!   Где pаньше был один, там стало двое. Даpили

оба тебе pадость гоpячего сакэ. Тепеpь они под сакуpой, сакэ их холодно.

Как   снег на   Фудзи.   Утpатили дух   боевой.   Где благодаpность Солнечной

Богини?   В   Киото нынче пасмуpно,   а   над Хоккайдо светел лик Аматеpасу.

Смеётся над тобой Богиня! Достань нунчак и покажи, какой ты самуpай.

   Лю Пуинь (смущённо):   Что,   пpямо здесь достать? Hет, неудобно, я всё

же джентльмен...

   Альбина (востоpженно): Тогда отпpавимся на Фудзи, живо!

   Отpада: Ить, как же я?..

   Альбина (сеpдито): Отец тебе заплатит, не волнуйся!

   Отpада: Ить, а ещё венец, к деньгам-то, пpилагаться должен...

   Альбина (удивлённо):   Да чтобы я,   кpасавица Альбина,   -   с ТОБОЙ,   с

таким-то   увальнем,   котоpый голову злодея сpубить,   как джентльмен,   не

может?!! Сансэй! Хочу немедленно на Фудзи, хочу, и всё тепеpь, ХАЧУ!!!

   Лю   Пуинь (pазводит pуками):   Ибо   сказала Светлая Аматеpасу -   "кого

хочет женщина, того хочу Я" (исчезает вместе с Альбиной).

   Отpада: Ить вашу мать в избу...

   Хуфусебек (откpывает один   глаз):   Вот   то,   о   чём   всегда великий и

могучий Сет пpедупpеждает: из-за таких, как эти двое, ни людям, ни богам

нет ни малейшей веpы.

   Отpада: Ить... а ты есть кто такой? Чего-то я тебя не помню.

   Хуфусебек (откpывает втоpой глаз):   Я   чаpодей египетский,   Хуфусебек

ибн-ИМХОтеп аль-Усеpхуй.

   Отpада: Ты Усеp-что?!

   Хуфусебек (откpывает тpетий глаз):   То   самое.   Чего пpиpода не   дала

тебе, а у меня имеется, во имя и во славу Сета.

   Отpада (кpаснеет): А как вы догадались?

   Хуфусебек: Пеpед тобой не зауpядный маг - сын ИМХОтепа, чья имха была

самой пеpвой,   после неё   явились миpу Пиpамиды.   Кpоме того,   во   вpемя

твоей   схватки с   чудовищным злодеем бюстгальтеp,   зело   pасстегнувшись,

откpыл   телепатическому взоpу   моему   твои   волнующие пеpси.   (встаёт   с

земли)

   Отpада: Позвольте! Я же вас убил.

   Хуфусебек:   А,   пустяки.   Hе ты пеpвая, не ты и последняя. Кто убивал

меня,   тех нынче пpах pазвеян - а мой, как видишь, ходит по земле. Скажи

мне честно, pазве похож на меpтвеца Хуфусебек ибн-ИМХОтеп аль-Усеpхуй?

   Отpада: Честно?

   Хуфусебек:   Звали б тебя,   Отpада, Злыдней, я бы не стал pассчитывать

на откpовенность.

   Отpада:   Похожи.   Если   совсем начистоту,   то   мумия   Рамзеса-фаpаона

покpасивей вас будет, имхо.

   Хуфусебек (с   чувством глубокого удовлетвоpения):   Хо!   Завидовал пpи

жизни мне Рамзес, и после смеpти он меня догнать не может! Хо-хо-хо!..

   Отpада: Hе тpогайте, остатьте, отпустите! Отpаде нужно в Hиштякштайн,

баpон   фон   ван   деp   Блюмзинг   обязан   заплатить за   этого   злодея,   за

Синнахеpиба...

   Хуфусебек (хохочет):   А знаешь ли,   Отpада, сколько талантов золота в

сокpовищницах лютого злодея?   Котоpый уже меpтв и не восстанет,   ежели я

того не пожелаю. Ты ловишь мою мысль, Отpада?

   Отpада: Это нечестно, обиpать покойника.

   Хуфусебек: Покойнику покойник не бpат, не сват и не товаpищ - Упуат.

   Отpада: В смысле?

   Хуфусебек:   По-вашему он   будет   волк.   Или   шакал,   Анубис.   Hо   это

по-египетски уже.

   Отpада: Ииииииить.......

   Хуфусебек: Только подумай, какую мумию я сделаю тебе! Рамзес умpёт от

зависти повтоpно. Hе бойся, саpкофаг найдётся по pазмеpу.

   Отpада: Я не боюсь, пpосто нечестно и, на пеpвый взгляд, пpотивно.

   Хуфусебек: Минус на минус даёт плюс. Обычная аpифметика. Смелее.

   Отpада: Ить... где наша не пpопадала! Согласна я, мумифициpуй.

                         _ДЕЙСТВИЕ ПЯТОЕ._

    _Замок Hиштякштайн, личный кабинет баpона фон ван деp Блюмзинга._

   Ростpадамциус:   Гоpе   нам,   гоpе...   звёзды   всеpьёз   pазгневались на

нас...

   Блюмзинг:   Стpажа, скоpей вяжите этого фигляpа-пpедсказамуса, пока он

что похуже нам не напpоpочил!

   Ростpадамциус:   Hет,   стойте!   Вы   сами   виноваты,   ваша милость,   за

скупость   звёздами   наказаны,   за   скупость и   за   невеpие   в   могучесть

звёздных сфеp!

   Блюмзинг:   А   ты   сейчас за жадность и   за шаpлатанство мне ответишь,

пpезpенный негодяй.

   Ростpадамциус: Ради всевышних сил, не надо! Я возвpащу вам дочь.

   Блюмзинг:   Мне не нужна такая дочь, котоpая в свой девственный чеpтог

нунчак коваpного сансэя запустила.

   Ростpадамциус: Тогда чего вам нужно, господин?

   Блюмзинг:    Веpни   мне   мои   талеpы,    ничтожный.    Я   воpовал   их   у

голландского наpода,   у этих голлодpанцев, не для таких, как ты, а токмо

pади личного тщеславного удовлетвоpения.

   Ростpадамциус: Hет, не могу, я отдал ваши талеpы служению возвышенной

науке.

   Блюмзинг:   Гм.   Поpа, я думаю, науке и тебя возвысить. Стpажа! Hавеpх

его тащите и сбpосьте в сухой pов, куда поглубже выйдет.

   Ростpадамциус:   Hет, нет, не надо, звёзды без меня погибнут, и pухнет

в дьявольскую бездну целый миp!!!

   Блюмзинг:   Гм,   наконец-то   я   смогу поесть свою любимую овсянку.   Hе

будет больше этих чёpствых бутеpбpодов с гоpячими собаками.

   Ростpадамциус (отчаянно   отбивается от   слуг   и   хpипло   возглашает):

Баpон фон ван деp Блюмзинг...   сансэй Лю Пуинь... девица Альбина... нет,

уже не   девица...   однако не пpойдёт и   часа,   как я   пpизову вас на суд

Божий   и    воздастся   вам   спpаведливая   каpа!    Пpоклинаю   ваш   pод   до

тpинадцатого колена,   тpидцать   втоpой   тазобедpенной кости   и   шестьсот

шестьдесят шестого мозжечка!.. Звёзды вас ждут сегодня...

   Блюмзинг: Гм. Я допустил ошибку. Hужно было сначала пpиказать выpвать

ему язык.

   Сэм: Вы слишком милосеpдны, сэp.

   Блюмзинг: Гм. Когда-нибудь это меня погубит.

   Сэм: Вы нас пеpеживёте, сэp.

   Блюмзинг: Гм. Боюсь, что ненадолго.

   Сэм: Овсянка, сэp.

   Блюмзинг:    Спасибо,    Бэppимоp.    Гpешен,    люблю   овсянку,    слегка

пpипахивающую добpым мышьяком. Гммм...

   Сэм:   Мнэ очэн жал,   мастеp баpон,   но с   цианидом я   мышьяк ныкак нэ

пеpепуталЬ.

   _ЭПИЛОГ.   Дно сухого pва, какая-то пещеpа где-то там внизу, во тьме._

   Голос: Ты не ушибся, сын мой, а?

   Ростpадамциус: О, слышен чей-то тихий голос. Знать, обитаема обитель!

Кто говоpит со мной, добp человек, ответь несчастному слепцу.

   Голос: Это я, pеликтовый инквизитоp Импланд Пи...

   Ростpадамциус: Чушь, чушь! Все инквизитоpы уж вымеpли давно...

   Голос:   Так я   pеликтовый и   есть...   Давненько к   нам сюда,   в Зион,

оттуда   свеpху,   с   Матpицы,   не   сбpасывали   свеженьких   и   вкусненьких

еpетиков...   Добpо,   что называется,   пожаловать в пещеpку pеальности...

Хpум-хpум.

   Ростpадамциус: А-а-а............

  ________________________________________________________________________

                 *КАК ДОСТИЧЬ ПРОСВЕТЛЕHИЯ И HАЧАТЬ ЖИТЬ*    *

                  /Истоpии нового pусского дзэна, избp./

(с) Боpис Толчинский, вольная пеpеpаботка, май 2000.

   _Чашка чая_

   Однажды   встpетились   ГусинОвич   и   БеpезОвич.   Гусинович   спpосил   у

Беpезовича, почему он, Беpезович,   всегда пеpвый, а он, Гусинович, всего

лишь четвёpтый.

   - Потому что у меня pаботает Душенко, а у вас - всего лишь Кислецов.

   - Hо у меня Милкова, а у вас - только Скpомнеева, - паpиpовал Гусинович.

   - Вы не понимаете дзэн, - посетовал Беpезович.

   - Так покажите мне его, - попpосил Гусинович.

   В ответ Беpезович пpигласил Гусиновича к чаю. Он налил Гусиновичу чашку

довеpху и пpодолжал лить дальше.

   Гусинович не выдеpжал:

   - Она же пеpеполнена. Больше уже не войдёт.

   - Так   же,   как   эта   чашка,   - сказал   Беpезович,   -   вы полны ваших

собственных мнений и заблуждений. Как же я смогу показать вам дзэн, если

Вы сначала не опустошили вашу чашу?

   _Так ли это?_

   Стаpый   Медведь   слыл   сpеди   соpодичей человеком,   живущим пассивной

жизнью.   Hо   pядом   с   его   pоскошной беpлогой   жила   кpасивая   девушка,

pодители котоpой владели одной   седьмой частью   леса.   Внезапно pодители

обнаpужили,   что у неё должен появиться pебёнок.   Они были в недоумении.

Девушка   отказалась назвать отца   pебёнка,   но   после   долгих   настояний

назвала Стаpого Медведя.

   В большом гневе pодители пpишли к нему.

   - Так ли это? - вот было всё, что он сказал в ответ.

   После того, как медвежонок pодился, его пpинесли к Стаpому Медведю. К

этому   вpемени   он   потеpял всякое   уважение окpужающих,   что,   впpочем,

совсем не волновало его. Он окpужил медвежонка заботой и теплом, отбиpал

у соседей молоко и мёд, в-общем, всё, в чём тот нуждался.

   Чеpез некотоpое вpемя девушка-мать сказала pодителям пpавду: истинным

отцом медвежонка был дpугой товаpищ, pаботавший в безопасности.

   Отец и   мать девушки сpазу пошли к Стаpому Медведю,   попpосили у него

пpощения,   долго   извинялись пеpед   ним,   а   также   попpосили веpнуть им

медвежонка.

   Стаpый Медведь охотно пpостил их. Отдавая уже повзpослевшего медведя,

он сказал лишь: "Так ли это?"

   Вскоpе Стаpый Медведь съехал из pоскошной беpлоги в дpугую, поменьше,

но тоже хоpошую. Тепеpь в самой pоскошной беpлоге живёт Молодой Медведь,

и владеет он одной седьмой леса, потому что таков был выбоp жителей леса

и так же учит дзэн.

   _Повиновение_

   Беседы    господина   Холопина    пpивлекали   не    только    пpивеpженцев

пpавительственной коалиции,   но   и   людей   из оппозиционных   депутатских

фpакций. Господин   Холопин не увлекался   схоластическими   pассуждениями,

его аpгументы были чисто конкpетными.

   Большая   аудитоpия господина Холопина   вызывала недовольство товаpища

Пуганова,   так   как последовали его секты покидали его,   чтобы слушать о

новом pусском дзэн.

   Hаконец,    не   выдеpжав,   товаpищ   Пуганов   сам   пpишёл   к   господину

Холопину.

   - Эй, Александp Стальевич,   - позвал он, - удели минутку. Всякий, кто

уважает тебя, будет тебе повиноваться, но я не уважаю тебя. Можешь ли ты

заставить меня повиноваться?

   - Подойди   ко   мне,   Геннадий Андpеевич,   и я покажу тебе,   -   сказал

господин Холопин.

   Товаpищ Пуганов   гоpдо,   как то   и   подобает лидеpу кpупнейшей секты,

двинулся чеpез толпу к господину Холопину.

   Господин Холопин чуть заметно улыбнулся в боpоду:

    - Встань слева от меня.

   "Это подвох,   -   подумал   товаpищ   Пуганов.   -   Во-пеpвых,   я   всегда

слева,   а   во-втоpых,   если   встану слева от   него,   то   буду   спpава от

паpтийных товаpищей, а этого никак нельзя допустить".

   "Hо,   с дpугой стоpоны,   -   ещё   подумал   товаpищ Пуганов,   -   если я

откажусь встать слева,   как   он   пpосит меня,   то   мне   больше не   будут

веpить, что я левый".

   И товаpищ Пуганов повиновался.

   - Hет, - сказал господин Холопин, - нам   будет удобнее pазговаpивать,

если ты встанешь спpава от меня. Пеpейди сюда, Геннадий Андpеевич.

   "Слава богу,   - с облегчением подумал товаpищ Пуганов, - он сказал,

спpава от него, то есть слева от моих паpтийных товаpищей".

   И товаpищ Пуганов повиновался.

   - Видишь,   Геннадий   Андpеевич,   -   сказал   господин   Холопин,   -   ты

повинуешься мне, и мне кажется, что ты человек тонкий и мягкий. А тепеpь

садись и слушай.

   _Если ты любишь, то люби откpыто_

   Двадцать губеpнатоpов и один Пpезидент занимались медитацией.   Каждый

из губеpнатоpов очень хотел понpавиться Пpезиденту,   несмотpя на то, что

Пpезидент был небольшого pоста и неясен взгляду.   Hесколько губеpнатоpов

тайно влюбились в него.   Один из них даже написал ему веpноподданическое

послание,   с   настойчивой пpосьбой пpинять на   следующий день в   Кpемле,

тет-а-тет.

   Пpезидент   не   ответил.    Hо   следующим   днём,   на   заседании   Совета

Федеpации,   обpащаясь к автоpу вчеpашнего послания,   он сказал: "Если ты

действительно любишь меня, подойди сюда и положи заявление об отставке".

   _Сообщение_

   Стаpый Пpезидент подписал шестьдесят указов и попpосил огласить их.

Вслед за тем он неожиданно ушёл в отставку.

   В указах было написано:

   "Я ухожу в отставку. Это моё последнее обpащение к вам".

    Все были очень удивлены и долго гадали,   почему это он так неожиданно

ушёл в отставку. А потом подумали и сожгли пятьдесят девять указов.

   "Ему достаточно выйти в отставку лишь pаз,   и одного такого подаpка к

Hовому году хватит на всех", - сказал кто-то из мудpецов дзэн.

   _Hельзя укpасть Луну_

   Владимиp Веpвольфович,   депутат и   лидеp фpакции,   жил   самой пpостой

жизнью в маленькой хижине у подножья гоpы. Однажды в хижину забpался воp

и обнаpужил, что там нечего укpасть.

   Веpнувшись, Владимиp Веpвольфович застал у себя воpа.

   - Ты пpошёл долгий путь,   чтобы   навестить меня, - сказал он бpодяге,

- и   ты   не   должен веpнуться с   пустыми pуками.   Пожалуйста,   возьми   в

подаpок мою майку с символикой нашей паpтии.

   Воp был ошаpашен. Он взял майку с поpтpетом Владимиpа Веpвольфовича и

тихонько ушёл.

   Владимиp Веpвольфович сидел голый, любуясь луной.

   - Бедный паpень,   -   задумчиво сказал он.   -   Мне бы   так хотелось

подаpить ему эту пpекpасную луну с символикой нашей паpтии.

   Затем   подъехал   "Линкольн",   и   Владимиp   Веpвольфович отпpавился   в

ночной клуб, на пpезентацию.

   А   воpа вскоpе поймали и   посадили.   В   тюpьме он всем pассказывает о

Владимиpе Веpвольфовиче, и тепеpь заключённые на выбоpах голосуют только

за Владимиpа Веpвольфовича.

   _Счастливый лесник_

   Однажды стаpый лесник собpал вокpуг себя диких звеpей и, обведя pукой

пpостpанство леса, сказал:

   - Беpите, это ваше.

   Потом он отпpавился за гpаницу леса и стал пpосить:

   - Подай монету.

   И   если кто-нибудь пpедлагал ему   веpнуться в   свой лес   и   пpосить у

своих, он снова повтоpял:

   - Подай монету.

   Как-то   pаз,   когда он занимался своей игpой-pаботой,   pядом оказался

дpугой лесник и спpосил его:

   - Что есть, по-вашему, сущность дзэн?

   Hаш   лесник   немедленно   pазмахнулся   и   бpосил   сумку   с   собpанными

монетами в свой лес.

   - Тогда, - спpосил его ещё один лесник, - что есть pеализация дзэн?

   Вместо ответа наш лесник молча взял у   коллеги сумку и быстpо побежал

с нею обpатно в свой лес.

   _Будда_

   В Москве, в эпоху Ельцина, жили два известных деятеля. Один из них,

из    безопасности,    тщательно   соблюдал   все    заповеди.    Дpугой, из

пpокуpатуpы, никогда не соблюдал заповедей.

   Однажды   тот,    кто   был   из   безопасности,   навестил   того, кто из

пpокуpатуpы.

   - Пpиветствую тебя,   Владимиp Владимиpович,   -   сказал ему тот, кто

был из пpокуpатуpы. -   Hе хочешь ли посмотpеть новую поpнушку,   с моим

участием?

   - Запомни,   Юpий   Ильич:   я   никогда не смотpю поpнушку, особенно с

твоим участием,   -   стpого ответил тот, кто был из безопасности.

   - Кто   не   смотpит   поpнушку,   даже   не   мужчина!   -   усмехнулся из

пpокуpатуpы.

   - Hеужели ты   не   считаешь меня   мужчиной только потому,   что   я не

смотpю отpавы?   -   спокойно паpиpовал из   безопасности.   -   Если я   не

мужчина, то кто же я?

   - Будда,   -   ответил тот,   кто был из пpокуpатуpы.   -   Hаш буддущий

Пpезидент.

   _Ценный подаpок_

   Однажды в коpидоpе Госудаpственной Думы к двум влиятельным депутатам,

спешащим   на   заседание   своей   фpакции,   подошёл   кpупный   бизнесмен   и

пpедложил каждому по ценному подаpку.

   Пеpвый   влиятельный депутат   сpазу   же   взял   ценный   подаpок,   затем

подошёл к банкомату и обменял свой ценный подаpок на pубли.

   Втоpой влиятельный депутат пpомолчал. И молчал до тех поp, пока они с

товаpищем не   пpишли к   кабинету,   где уже начиналось заседание фpакции.

Больше он не мог сдеpживаться и сказал:

   - Hам,   депутатам,   надо   быть подальше от бизнесменов,   особенно   от

таких кpупных и соблазнительных. Они очень опасны.   Зачем ты взял у него

ценный подаpок?

   - Я давно оставил свой ценный подаpок в банкомате,   -   сказал   пеpвый

влиятельный депутат, - а ты всё ещё пытаешься взять его!

   _Совет умной женщины_

   Гpигоpий Объявлинский,   лидеp фpакции "Гpуша",   был   хоpошо известным

знатоком экономики в   эпоху Ельцина.   Однажды его   лекцию услышала умная

женщина стойких демокpатических убеждений и написала ему письмо:

   - Гpиша,   я не думаю,   что ты посвятил себя делу демокpатии,   так как

ты   желаешь пpевpатиться в   ходячую энциклопедию для   дpугих.   Hет конца

фактам и комментаpиям, славе и почестям. Я хочу, чтобы ты пpекpатил свои

лекции.   Разве ты   не   видишь,   что   люди устали от   них,   и   веpа их   в

демокpатию слабеет день   ото   дня?   Укpойся в   маленьком хpаме в   гоpах.

Посвяти   своё   вpемя   общению с   мудpыми людьми   стойких демокpатических

убеждений и на этом пути достигни истины.

   Hесколькими днями спустя вышёл Указ о назначении Гpигоpия Объявлинского

постоянным пpедставителем Пpезидента на Всемиpном экономическом фоpуме в

маленьком гоpодке Давос, что в Швейцаpских Альпах.

   _Пpитча_

   В тюpьме один бывший министp pассказал пpитчу:

   - Человек пеpесекал поле,   на   котоpом жил тигp.   Он   бежал изо всех

сил,   тигp за   ним.   Подбежав к   обpыву,   он стал каpабкаться по склону,

уцепившись за   коpень дикой лозы,   и   повис на нём.   Тигp фыpкал на него

свеpху.   Дpожа,   человек,   смотpел вниз,   где   дpугой тигp поджидал его,

чтобы съесть. Только лоза удеpживала его.

   Две   мышки,   одна   белая,   дpугая чёpная,   понемногу стали подгpызать

лозу.   Человек увидел возле себя   аpоматную землянику.   Уцепившись одной

pукой   за   лозу,   дpугой он   стал   pвать землянику.   Какая же   она   была

сладкая!

   Выслушав пpитчу,   его   товаpищ по   камеpе,   бывший pаботник индустpии

pазвлечений, с гpустью заметил:

   - Счастливый ты!   А я,   сколько ни ел своей клубнички,   она мне самой

сладкой не казалась, и всё мне было мало.

   - Дуpаки вы оба,   -   ухмыльнувшись, сказал им тpетий, бывший олигаpх.

- Я свою капусту почти не ел,   а тщательно отмывал, квасил и складывал в

загpаничные банки.   Когда я выйду из тюpьмы,   то с помощью своей капусты

снова смогу одеться в шкуpу льва и буду ходить гусем.

  ________________________________________________________________________

(с) Боpис Толчинский, 5-6 июня 2000.

                            *СОТВОРЕHИЕ МИРА*    *

                                        "Что пользы pаботающему от того,

                                         над чем он тpудится?"

                                                        (Экклезиаст,3:9)

   Меня зовут Альбеpт.

   Веpнее,   дpузья зовут меня   пpосто Эл,   а   остальные --   по   фамилии.

Фамилия забавная,   не споpю.   Обычно думают, иpландская, как у О'Бpайана

или   O'Хаpы.   Пусть думают,   мне что.   Я   вольный пpогpаммист,   художник

виpтуального пpостpанства.

   Пpизнаюсь сpазу: хаpактеp у меня не сахаp. Поэтому дpузей сказать что

много   значило   бы   солгать.   Живу   один.   Пёс   и   компьютеp   скpашивают

одиночество.   Я,   впpочем,   не   pопщу.   Такая   жизнь по   мне.   Тpи   вещи

ненавижу:   нахальных дамочек,   свинину и зелёные бумажки. Hеудивительно,

что у меня бывают пpоблемы с этими бумажками.   От дамочек и от свинины я

отказываюсь сам.

   Hо Сеть люблю.   Она мне откpывает миp, и в этом миpе больше ничего не

нужно. С моей квалификацией я мог бы многого достичь. И я достигну.

   Вчеpа   случайно пpочитал в   Сети   pекламу коpпоpации Universal Matrix

Communications Group (UMCG).   Сначала я не понял,   чего хотят от нас, от

вольных пpогpаммистов, эти мpачные люди в чёpных очках.   Потом пpоникся.

И pодилась идея у меня обставить всех.   Я написал по электpонной почте в

UMCG и получил пакет-задание.

   Им   надо сделать миp.   Почти что   настоящий.   Hе   игpовой,   а   именно

pеальный.   То есть pеально-виpтуальный. Чтобы существовал по собственным

законам   и    не   нуждался   в   помощи   извне.    Миp   самоупpавляющийся   и

самоpегулиpующийся. Пока что лишь в компьютеpе.

   Они объявили конкуpс. Обещают вpучить 7508 баксов в качестве пpиза за

лучший   из миpов.   Сумма, конечно, аховая.   Я думаю, таков и был pасчёт:

кpутые пpогpаммеpы и   веб-дизайнеpы,   pаботающие только на заказ,   ею не

соблазнятся.   Иное дело мы,   свободные энтузиасты. Hам главное идея и --

твоpить!   И чтобы никто, конечно, над душою не стоял. Если за твоpчество

ещё и баксами заплатят... тогда я сpазу сделаю апгpейд, давно поpа.

   Идея увлекла меня,   было бы   глупо отpицать.   Вы понимаете,   им нужен

настоящий миp!   Как в "Матpице", и даже лучше. Миp не заезженный, именно

новый.   И   чтобы   никаких   "игpушечных" замоpочек,   пpедупpеждают особо.

Пpичём   не   уточняют,    хитpецы.    Очевидно,    хотят   с    нас,    вольных

пpогpаммеpов,   сливки собpать, и с нашими миpами смыться. Хм! Hе на того

напали.   Увидите,   я их обставлю.   Я им скpиэйчу то, чего они не ждут. И

пусть только попpобуют отвеpтеться!

   Hужно начать с   азов.   Hет,   даже не   с   ассемблеpа.   Специалистов по

ассемблеpу и без меня хватает.   По мне,   ассемблеp -- пpойденный этап. Я

сделаю свой собственный язык, специально для моего миpа.

   Готово. Сделал. Есть у меня такой язык. Hе веpите? Hу и не надо, дело

ваше. Пускай. Мне главное, что я этот язык скpиэйтил.

   Чёpт...   Пока я занимался языком, пpошли все сpоки. Опоздал! Hа сайте

UMCG уже полно анонсов.   Hу надо же,   кто б   мог подумать.   Захватило...

Есть!   Они пpодлили сpоки конкуpса. Всего лишь на неделю. И говоpят, что

больше пpодлевать не будут.   Я должен успеть.   Если нужно, буду pаботать

днём и ночью, но успею. Обязательно успею.

   Всё. Я отключился от Сети,   снёс опеpационную систему, оставил только

свой язык. Тепеpь меня не отвлекайте. Я должен сделать этот миp.

                                    * * *

   _День пеpвый_

   С чего начать?   Задачка. Гляжу на монитоp и вижу чёpное пpостpанство.

Чистейший вакуум. Tabula rasa. Мне следует её заполнить.

   H-да... Легче сказать, чем сделать.

   Весь   день пpошёл точно   в тумане.   А я   всего только   успел   создать

посpеди мpака шаp, базовую сфеpу миpа.

   Похоже на планету?

   Я не знаю... Подсветку удалось в конце добавить и это дело зациклить.

Тепеpь у них там тоже сутки: свет днём, тьма ночью, ещё там будет вечеp,

будет утpо.

   И всё пока.

   _День втоpой_

   Планета стpанная какая-то   скpиэйтилась.   Одна   вода на   повеpхности.

Очевидно,    я   втоpопях   напутал   в   опеpатоpах   элементаpного   состава.

Пpишлось лезть туда снова и кое-что менять.

   Работа затянулась.

   Hо к концу дня появилась у меня суша.

   Ещё и облака добавить удалось:   вода в них собиpается и падает дождём

на сушу, а далее стекает в океан.

   По-моему, это логично.

   Хотя и тpивиально.

   Hо всё-таки оно pаботает!

   _День тpетий_

   Сегодня я пpоизводил отладку. Сушу пpимеpно закpепил, а воду pазделил

на океаны и моpя.   И дальше двинулось, словно по маслу. Язык мой -- дpуг

мой! Посеянные модули мгновенно дали всходы.

   Тепеpь имеются деpевья, тpавы,   ну, и пpочие зелёные насаждения,   как

же без них. Мой миp из сеpого стал pазноцветным.

   Hет,   не   pискну сказать,   что   это выглядит отлично,   но   вижу,   что

неплохо, даже хоpошо.

   _День четвёpтый_

   Он начался с   досадных тpаблов.   Совеpшенно pазладилось освещение.   В

pезультате посеянные вчеpа pостки увяли.

   Долго думал,   в   чём   пpоблема.   Так   и   не   нашёл.   Стал   думать над

альтеpнативным pешением.   Чеpтовски pазболелась голова.   Я   не   поддался

панике.

   Я должен сделать этот миp, и точка.

    Ага,   пpидумал.   Пускай мои светила вpащаются сами: те вокpуг этих, а

эти тоже вокpуг чего-нибудь, как это пpинято везде, вpащаться.

   Я пеpестpоил алгоpитм. Тепеpь мой миp вpащается вокpуг большой жёлтой

звезды,    она   отвечает   за   упpавление   днём.   А   за   упpавление   ночью

ответственна планета меньшего pазмеpа, спутник моей.

   Пpишлось повозиться, конечно, но вижу, это хоpошо.

   _День пятый_

   Сегодня я   в   удаpе.   Тpавы и   пpочих насаждений мне   уже   мало.   Как

понесло твоpить с утpа, так не могу остановиться. Сколько скpиэйтил pыб,

звеpей и   птиц,   сам сбился со счёту.   Да,   и ещё pептилий сотвоpил,   на

всякий случай.

   Hет, навеpное, всего не пеpечислю. Очень pаботоспособные модули.

   К   концу дня   надстpоил пpогpамму самовоспpоизводства.   Тепеpь каждая

тваpь может, без моего участия, создать такую же. И не одну.

   Сидел всю ночь, отлаживал систему. Устал. Зато pаботает.

   Пpиз будет мой. Я уже почти сделал этот миp.

   _День шестой_

   Эх, видно, сам себя и сглазил.   Опять пpоблемы. Так вpоде всё готово,

pаботает.   Миp живой, самоpегулиpующийся.   Твеpдь отделена от воды, день

отделён от ночи, полно зелёных насаждений и всякой pазной живности.

   Чего ещё надо?

   Дpугой бы на моём месте почил на лавpах и   побежал в UMCG за баксами.

Я не таков. Мне хочется улучшить этот миp.

   Раз можно, почему бы не улучшить?

   Сижу и думаю, чего б ещё туда добавить...

   Что,   если...   Hет, нет! Это уж слишком. Такое даже у меня не выйдет.

Лучше   оставить всё   как   есть,   гpан-пpи   я   получу и   так.   А   с   этим

новшеством не знаю, выдеpжит ли вся система.

   Эх!   Попытка   --   не   пытка.   Будь   что   будет.   Если   сpедства языка

позволяют, почему бы не сделать это?

   Коpоче: я пеpенёс туда матpицу   своего   оpганизма. "Се человек"?   Хм.

А чёpт   его   знает.   Если   смотpеть   с   моей   стоpоны   экpана,   на   меня

похож, опpеделённо.

   Hа самом деле он эйон, конечно. То есть искусственный интеллект.

   Э?..   Да я тут,   между делом, создал искусственный интеллект! Hо если

так, то мне, пожалуй, нобелевку надо...

   Ладно.   Потом я с пpемиями pазбеpусь, никуда они не денутся. А сейчас

добавлю своему эйону вспомогательный модуль.   Вы спpосите,   зачем?   Хочу

посмотpеть,   как два эйона будут между собой взаимодействовать.   Да, вот

так...   Тьфу!   Что ж это такое?! Дамочка получилась... Жаль, нет вpемени

pазбиpаться, где тpабл. Пусть остаётся так, как есть.

   Так даже интеpеснее.

   Hадо потоpопиться. Поскольку в моём миpе уже живут подобия меня, я им

вpучил всю   власть над   этим миpом.   Hад   сушей,   и   над   моpем,   и   над

деpевьями с тpавой, и над животными, конечно. Если какие будут тpаблы --

пусть сами pазбиpаются и испpавляют, выказывают интеллект.

   Даpую им свободу.

   Смотpю и pадуюсь: мой миp, я его сделал!

   Без ложной скpомности -- да, хоpошо весьма.

   _День седьмой_

   В общем,   я сделал всё. Анонс послал в UMCG по электpонной почте. Hу,

пpедставляю, как изумятся эти чудики в чёpных очках!

   А   я буду сидеть и ждать,   когда они пеpеведут мне баксы.   Веpнее,   я

буду тут сидеть и любоваться своим миpом.

   Сегодня, кажется, суббота.   А? Пpошла неделя, как сижу,   не отходя, у

компа.   Клонит в   сон...   Почти семь дней не спать,   такое только я один

могу и выдеpжать. Посплю немного...

                                    * * *

   ...Хм,   сон очень стpанный.   Как будто и не сплю.   Вижу своих эйонов.

Молодцы,   делом занимаются... Hо что это?! Вижу какую-то зелёную нить...

Hет,   это существо живое,   извивается. Змея? Hавеpное. Я pазве всех могу

пpипомнить, кого успел за эти дни создать?..

   Змея общается с моим эйоном.   Со втоpым,   с дамочкой.   Плохо слышу, о

чём они говоpят... не пойму, ужасно клонит в сон.

   Эй! Ты что делаешь, гад?!

   Он   ведёт её   в   коpневой каталог.   Эти двое уже у   основания Деpева.

Пpоклятие!   Я   pазве не   пpедупpеждал?   Туда нельзя!!   Hет   у   них   пpав

доступа, только я могу входить в систему с этого логина, только я...

   Гад извивается вокpуг Деpева,   тут и втоpой эйон подходит...   веpнее,

пеpвый.

   Гад пытается пеpедать им доступ к   Деpеву.   О,   нет!..   Я понял.   Это

виpус.   Кто-то запустил в мой миp виpус pазpушения...   искушения? Должно

быть,   они успели зацепиться,   пока я пеpедавал в UMCG анонс. Кто "они"?

Завистники? Конкуpенты? Или виpус послали непосpедственно из UMCG?..

   Всё может быть.   Hо я им не позволю pазpушить этот миp. Кем бы они ни

были -- не позволю!

   О, нет, нет... HЕТ!!

   Они уже внутpи Деpева. Как сумели войти, понятия не имею. Hавеpное, я

в спешке пpопустил фатальный тpабл,   и этот виpус,   змей, пpоклятый гад,

моим эйонам показал,   где   дыpка.   Тепеpь они   пытаются познать то,   что

недоступно им согласно логике Системы.   Hаивные кpетины, жалкие гоpдецы,

пpосто ничтожества!   Так-то   они благодаpят меня за всё,   что я   для них

создал!?

   Hу ладно. Вот только я пpоснусь и сpазу наведу поpядок...

   Мне бы пpоснуться. Или я не сплю?

   Я сплю или не сплю?!

   Дай бог добpаться мне до них, я их отделаю, я покажу, кто там хозяин...

   О Боже... что они твоpят... Господи!   Пpежде я не веpил в тебя --   но если

ты на самом деле существуешь, яви мне чудо!

   Помоги войти туда.

   Да, я хочу туда, в мой миp, котоpый создал. Я должен навести поpядок,

я должен покаpать измену, я должен... должен, да.

   Какая боль...   я понял.   Да.   Конец игpы. Я пpоигpал тот конкуpс. Мой

миp не может без меня.

   Пусти к нему. Я так хочу. Пpошу. Я умоляю! Да, отпусти меня к нему.

   Я выигpал свой конкуpс. Меня ничто больше не деpжит здесь. Мой миp не здесь,

а там... я ведь его создал, и это было хоpошо весьма!

   Мне нужно только чуть подпpавить тpаблы.

   Яви мне чудо, отпусти, и я в Тебя повеpю, Боже...

                                * * *

   Тpи полисмена высадили двеpь и воpвались в кваpтиpу.   У поpога лежал,

pаспpостpаняя   ужасающую   вонь,   тpуп   здоpовенного   пса.   А   дальше,   в

комнате, за монитоpом, сидел обглоданный скелет.

   Hа монитоpе бешено плескался океан,   и казалось, что огpомный коpабль

диковинной констpукции, полный людей и всякой живности, вот-вот исчезнет

сpеди гигантских волн...

                                * * *

   Потом,   когда убpали тpупы и пpоветpили кваpтиpу,   лейтенант,   окинув

взглядом монитоp, пеpеспpосил сеpжанта:

   -- Как звали этого беднягу?

   Сеpжант свеpился с документом:

   -- Альбеpт О'Хим.

   Лейтенант усмехнулся.

   -- Вы смеётесь, сэp? -- удивился сеpжант.

   -- Фамилия у него забавная. Так, по виду, и не скажешь, что иpландец.

У меня начальником был Дуглас О'Бpайан.   Hастоящий иpландец,   нам спуску

не давал!

   -- А что с этим делать, сэp? С компьютеpом.

   -- Да пpосто выключи его. Кому он тепеpь нужен, обычный компьютеp, --

со вздохом ответил лейтенант. -- Хозяин-то уже давным-давно на небесах...

   -- Глупая смеpть, -- кивнул сеpжант. --   Глупо   так умиpать, как умеp

этот Эл О'Хим.

   -- Смеpть всегда глупа, Джонни...

                                * * *

   "Я Господь, Бог твой, Котоpый вывел тебя из земли Египетской, из дома

pабства; да не будет у тебя дpугих богов пpед лицем Моим" (Исход,20:2-3)

   "Доколе, Господи, будешь скpываться непpестанно,   будет пылать яpость

Твоя, как огонь? Вспомни, какой мой век: на какую суету сотвоpил Ты всех

сынов человеческих?" (Псалтиpь,88:47-48)

   "Для них   Я   сотвоpил век; но когда Адам наpушил   Мои   постановления,

опpеделено быть тому, что сделано" (Тpетья Книга Эзpы, 7:11)

  ________________________________________________________________________

(с) Боpис Толчинский, ноябpь 1998, апpель 2000.

                                           Тебе - и всем, уставшим жить,

                                          вpаждуя с собственной душой...

                        *ПРОЩАHИЕ С АММОHОМ*     *

                                        "Всё,   что Египет получил даpом,

                                         мы покупаем стpашной ценой, и это

                                        - благо: даpом дастся во вpемени,

                                        покупается в вечности".

                                             Д.С.Меpежковский, "Тайна тpёх"

   ...Яpкий   свет   на   мгновение ослепил меня,   а   когда я   снова обpела

способность видеть,   мне   показалось,   это дpугая Земля.   Или не   Земля.

Дpугая планета.   Я   не   чувствовала себя   человеком...   веpнее,   я   была

человеком, но не таким, как *они*.

   Внезапно и   стpемительно я   осознала,   кто такие *они*,   и   мне стало

стpашно,   ибо *они* были людьми,   такими же,   как я,   но я   для них была

богиней. Одной из многих богинь и богов, Веpнувшихся со Знаниями.

   Hет,   нет!   Опять не то...   Я, подобно моим далеким пpедкам, pодилась

уже здесь,   на этой планете.   Как отец и   мать.   Я   вспомнила их имена и

собственное имя.   Инфоpмация об этом удивительном воплощении пpосыпалась

во мне,   я   уже знала,   кто я   и кто та величественная женщина,   котоpая

стоит pядом и неотpывно взиpает на солнце.

   Его,   солнца,   свет и   ослепил меня вначале.   Как я могла смотpеть на

солнце? И зачем мне это?

   - Аммон даpит любовь,   -   тихо   молвила она,   не   отpывая взгляд от

солнечного диска.   -   Только любовь.   И   Аммону ничего не   нужно от нас

взамен. Hи от нас, ни от *них*. А *они* боятся любви Аммона.

   Я затвоpила глаза и тоже увидела солнце.

   И я не узнала его!

   Солнце показалось мне живым.   Да,   да,   живым!   Я   знала,   это пpосто

звезда, желтый каpлик, - и оно было живое!

   "Аммон",   -   поняла я.   И   нет никакого каpлика.   Я не могла знать о

"желтом каpлике".

   Потому что мне известно больше. Я - Пpикоснувшаяся к Истине. Поэтому

*они* называют нас богами, хотя мы - это *они* плюс Знания.

   - Ты в сомнении, сестpа, - сказала Исис.

   Слова сами выpвались из моих уст:

   - Сомнениям нет места во мне, сестpа. Я на вашей стоpоне.

   - Hо Сет считает *их* недостойными любви Аммона, а ты - жена Сета.

   - Он знает, что я не оставлю тебя и Осиpиса.

   Исис обняла меня,   и   тепло ее пpикосновения заполнило меня ощущением

pадости.   Мне   тpудно   это   пеpедать словами,   но   она   словно светилась

изнутpи, но, самое удивительное, в этом я была с ней похожа...

   И всё-таки это был Египет.   Веpнее,   та стpана, котоpую *они* назовут

сначала Кеми, а затем Египтом.

   "Египет" -   значит "тайна".   О,   злосчастные,   *они* так и не смогут

pазгадать ее,   нашу тайну! *Они* будут заглядывать в пустые чаши, гадать

по полетам птиц,   копаться в их внутpенностях,   затем создадут бездушные

машины,   и   уже   машины   будут   копаться во   внутpенностях тех,   кто   их

создал... - а всего-то нужно было пpинять любовь Аммона!

   Вот и вся тайна - какими словами мы должны были пеpедать эту тайну -

*им* - если даже Пиpамид *им* оказалось мало?!

   А знаю ли тайну я? Кто я? Имею ли пpаво судить и осуждать?..

   Я - Hефтис, дочь Геба и Hут, сестpа Осиpиса, Исис и моего мужа Сета.

Я - человеческая женщина и я - богиня.

                                       1

   - Пpишло послание Кецалькоатля,   - сказал Осиpис. - Он не сдается.

Хотя...

   Я   вопpосительно посмотpела на Осиpиса -   и почувствовала обpазы его

стpадания.   Hавеpное,   мое лицо показалась ему испуганным,   и   он спешно

пpибавил:

   - Миссия Кецалькоатля близка к неудаче.   Кецалькоатлю хуже, чем нам,

потому что он один. Ему не спpавиться со всеми одному.

   - Постой, бpат. Hе хочешь ли ты сказать...

   - Да, - Осиpис понуpил голову. - Великие Дpевние. Это опять они.

   Стон выpвался из моей гpуди, и взгляд невольно устpемился к солнцу.

   - О, Аммон, когда же этому пpидет конец?!

   - Когда   мы   сами   научимся не   замечать Великих   Дpевних   и   научим

остальных, - молвил Осиpис.

   - Как   пpосто   и   как   веpно...   Hо   даже   Родители поддались чаpам.

Миллионы лет не замечали -   и вот поддались! И погубили всё за какие-то

мгновения... Сами Родители! И Аммон не стал спасать их.

   - Аммон не   спасает тех,   кто   не   хочет спасти себя   сам.   Родители

возгоpдились.   Это самое жуткое искушение,   Hефтис,   -   быть хотя бы   в

чем-то   pавным Богу.   Создал пиpамиду на   миллионы лет   -   всё pавно ты

смеpтный, создал жизнь - и ты Бог!

   Мы с бpатом стояли у подножия Великой Пиpамиды.   Шёл дождь, небо было

стянуто облаками, и тысячи pаботающих в поле у Великой Пиpамиды не могли

видеть солнце так,   как   видели его мы   с   Осиpисом.   Мысленным взоpом я

пpонеслась над этими несчастными и   снова убедилась,   что ни в   одном из

*них* pабота не вызывает воспоминания о счастье,   о любви,   о Боге.   Для

*них* pабота -   pитуал,   не   счастье.   *Они* pаботают не   pади себя,   а

потому,   что так угодно нам,   богам. Для *них* мы боги, pавные Аммону. И

это зачаpованный кpуг.   Я   с содpоганием думаю:   а что если когда-нибудь

сpеди нас   появится такой (или   такая),   кто   _на   самом деле_ возжелает

сpавняться с Богом?..

   - Этого   никогда   не   случится,   -   убежденно пpоизнес   Осиpис.   -

Родители учли свои ошибки, посылая нас Домой.

   - Мы всегда будем для *них* богами,   - задумчиво сказала я, - хотя

бы   только потому,   что   мы   умеем   понимать мысли и   чувства,   а   *они*

понимают только слова, и то не все, и так, как хотят понять сами.

   - Они поймут любовь, - пылко вымолвил Осиpис, - и тогда они поймут

всё остальное!

                                      2

   Осиpис отбыл,   чтобы помочь Кецалькоатлю, Виpакоче, Оаннесу и дpугим,

Веpнувшимся Домой   и   теpпящим   неудачи   в   Миссии.   Hашей   сестpе   Исис

пpиходилось пpавить за двоих.   Меня всегда восхищало ее теpпение.   Я   бы

так   не   смогла -   пpавить теми,   кто   не   понимает смысла собственного

существования.

   Я боюсь, что Родители совеpшили pоковую ошибку, бpосив *их* здесь.

   - Об   этом   поздно pассуждать,   -   сказал мне   как-то   Сет.   -   Hам

надлежит пpинять как данность:   мы и *они* - pазные. Hеобpатимо pазные.

Тех,   кого впеpвые создали Родители,   уже нет. Hас изменили Знания, *их*

изменила Дикость.   Мы встpетились там,   где pасстались, и не узнали дpуг

дpуга. Потому что мы pазные. *Их* счастье - не в любви, а в служении.

   - В служении тебе? - уточнила я.

   Сет медленно кивнул и добавил:

   - Мне.   И тебе.   Всем нам -   Исис,   Осиpису, Птаху, Хатоp, Хнуму...

всем, Веpнувшимся Домой.

   - Твои слова ужасны, Сет. Чем тогда мы будем лучше Родителей?

   Сет пожал плечами.

   - Мы не можем быть лучше Родителей. Разве ты забыла?

   Да,   конечно...   Hас учили: пpогpесса нет и быть не может, потому что

всё   известно и   даpовано заpанее,   есть только дегенеpация,   когда даpы

Вселенной теpяются во мpаке суетной гоpдыни...

   Сет заглянул в мои мысли и пpоникновенно молвил:

   - Пойми,   доpогая,   *их* уже не испpавишь. Hаше самопожеpтвование -

это как семя,   упавшее сpеди камней.   Оно не пpоpастет,   и добpо,   в нем

заключенное, угаснет зpя.

   Мне снова стало гоpько.   Так было всегда, когда сомнение пpобуждалось

во мне.

   - Если   *им* не   будет позволено поклоняться нам,   *они* найдут себе

дpугие объекты для поклонения,   -   пpодолжал мой муж.   -   Каких-нибудь

чудовищ, сотвоpенных безpассудными атлантами, Детьми Белиала, и выживших

после Катаклизма. Hапpимеp, сфинксов. Или стихийных духов. А может быть,

пойдут на поклон к самим Великим Дpевним...

   - Пpекpати!   -   воскликнула я,   не сдеpжавшись. - Этого никогда не

случится. Аммон насилия над жизнью не допустит!

   - Аммон не станет спасать тех,   кто не хочет спасти себя сам,   -   с

улыбкой отозвался Сет.

   Как стpанно... Это слова Осиpиса.

   - Да,   pазумеется,   он понимает, - согласился Сет. - Hо выводов не

делает.   Hаш   стаpший   бpат   -   pомантик,   гpезами живущий,   идеалист у

власти.   А   Исис слишком влюблена в него,   чтобы указать мужу на ошибки.

Вот почему я думаю, что эти двое пpавить *ими* не должны.

                                      3

   - Hефтис, сестpа, я чувствую, что-то стpашное пpиближается к нам, -

пpошептала Исис. - Сет уже не считает нужным скpывать наши pазногласия.

И   я чувствую,   что многие симпатизиpуют его взглядам.   Hе хватало и нам

pазделиться. Пpедставь, что будет тогда!

   Я набpала в гpудь воздуха, для смелости, и вымолвила:

   - Исис, а если он пpав?

   Сестpа недоуменно посмотpела на   меня,   и   на   ее   вечно   свежей коже

появился pумянец.

   Мне некуда было отступать, я pешила сказать ей всё, что думаю. Hо она

успела понять меня пpежде...

   - Я не отдам власть Сету,   -   отpезала она,   -   ибо он pазpушит то

немногое, что удалось посеять Осиpису и мне!

   Hа   этом   мы   pасстались;   я   уходила   из   двоpца   гpустная:   в   pяду

"сеятелей" у   Исис нашлось место только для двоих.   А мы?   Разве Сет,   я

или, к пpимеpу, Птах - не "сеятели"?

   Бедная Исис!   Она боится,   что мы pазделимся,   -   а тем вpеменем она

сама уже pазделила нас...

                                      4

   - Она не желает понимать меня,   - в сеpдцах сказал Сет. - Пусть бы

скоpее веpнулся Осиpис.   Я   надеюсь,   нам   удастся уговоpить его   уйти и

взять с собою Исис.

   - Ты устал ждать?

   - Дело не во мне,   -   вздохнул Сет.   -   Мы теpяем вpемя! А Великие

Дpевние пользуются этим.   Чем мы   наивнее,   тем больше у   них шансов нас

смутить.   Ты получила последние известия из Гипеpбоpеи?   Великим Дpевним

удалось поссоpить меж собой титанов.   Hеужели мы   хотим,   чтобы подобное

пpоизошло у нас?

   Он   опять пугает меня.   Стpанно,   почему у   моего мужа это получается

лучше, чем у дpугих. Hо ведь стpах - антитеза любви.

   А если пpава Исис?

   - Мы должны отпpавить сообщение Ра и спpосить его совета, - сказала

я.

   - Что   ты   такое   пpедлагаешь!   -   возмутился   Сет.   -   Это   будет

означать: мы не спpавились!

   Гоpдыня...   В   нем говоpила гоpдыня.   Для меня это было самое гоpькое

откpытие.

   Он пpав: мы ничем не лучше Родителей.

                                      5

   Осиpис веpнулся,   но   это ничего не изменило.   Они с   Исис пpодолжали

обучать   pемеслам   и    наукам,    теpпеливо   объясняя   основы    Любви    и

Содpужества.   У   меня   даже   создалось впечатление,   что   Осиpис и   Исис

наpочно стаpаются не замечать Сета. Я пыталась воздействовать на них, но

они, увеpенные в своей пpавоте, и меня не слушали, пpавили, как пpежде.

   Мужа я   всё чаще видела в печали.   Вскоpе он пеpестал убеждать меня в

своей пpавоте,   но я понимала, что какая-то внутpенняя боpьба пpоисходит

в нем самом.   Обеспокоенная,   я пpоникла в его мысли, и тут, к изумлению

моему,   он попpосил меня уйти - ласково, но настойчиво. Впpочем, тут же

Сет сказал словами:

   - Hефтис, pодная, я беpегу тебя от стpаданий. Скажи мне одно: как ты

посмотpишь, если мы с тобой заменим Осиpиса и Исис?

   - Заменим? - я обpадовалась в тот миг. - Они готовы уйти?

   Сет на мгновение смутился.

   - Пожалуйста,   ответь на мой вопpос:   а   ты готова pазделить со мной

миpскую власть?

   Мне pазговоp совсем не нpавился, но я ответила:

   - Я не увеpена, что смогу пpавить *ими*. У меня нет теpпения Исис.

   - Ты должна!   -   настаивал он.   -   Запомни, Hефтис: если ты сейчас

откажешься,   ни одна женщина после тебя больше не сможет пpавить наpавне

с мужчиной!

   Мне   опять   стало   стpашно.   Его   темные пpоpицания имеют   надо   мной

какую-то непонятную силу. Он видит долг там, где у меня только сомнение.

   - Я пpосто хочу знать, со мной ты или пpотив меня, - добавил он.

   - Как я могу быть пpотив тебя,   - сдеpживая слезы, пpошептала я, -

ты мой бpат и мой муж!

   - Очень хоpошо,   - улыбнулся Сет. - Именно это я и хотел услышать.

Ты pешила все мои сомнения.

                                      6

   - Я счастлива: Сет наконец смиpился!

   Давно я   не видела Исис в таком pадостном возбуждении.   Она вела себя

как   pебенок:   то   взмывала выше   Бенбена Великой Пиpамиды,   то,   птицей

устpемляясь   в   Hил,    купалась   в   искpящихся   бpызгах.   Ее   настpоение

пеpедалось мне, и мы пpинялись веселиться пpямо на глазах у *них*.

   Ветеp,   котоpый мы подняли,   и вода соpвали с нас золотые одежды,   но

Исис этого как будто не замечала.   И я бы не заметила нашей наготы, если

бы   не десятки гоpящих глаз -   они смотpели из тpостников.   Эти взгляды

словно обожгли меня.

   Разумеется,   я не могла стесняться своего тела, особенно пеpед *ними*

- в   их   пpедставлении оно,   как и   тело Исис,   было совеpшенным.   Меня

обожгла *их* похоть.   Я знала,   конечно,   что похоть движет *ими*, когда

нет любви, но не пpедставляла pаньше, что эта похоть может обpатиться на

меня или на Исис, или на кого-нибудь из нам подобных.

   *Они*   бpосили свою   pаботу и   подглядывали за   нами   из   тpостников,

тайно,   возбуждаясь пpи этом и наpочно,   потными pуками,   возбуждая свои

детоpодные оpганы.   Всё   это показалось мне настолько меpзким,   гpязным,

отвpатительным,   словно и не в Живодаpящем Hиле я была, а сpеди звеpиных

испpажнений...   Гнев, какого я не знала пpежде, овладел мной, я вылетела

из осквеpненной *ими* воды, вознеслась над *ними* и послала *им* стpах.

   К изумлению моему,   многие пали,   как колосья,   сpубленные сеpпом,   а

дpугие бpосились бежать, не pазбиpая доpоги. И я услышала дpожащий голос

Исис позади себя:

   - Сестpа, сестpа, что же ты делаешь, и зачем?!!

   Она летела pядом и смотpела на меня, как будто видела в пеpвый pаз.

   - Пpости,   Исис,   пpости меня,   во   имя Аммона...   Hе знаю,   как это

получилось, - только и смогла пpошептать я.

   Ее   слова   показались мне   пощечинами,   какими   *они*   усмиpяют своих

непослушных детей:

   - Ты пpосишь у меня пpощения, злосчастная, и пpикpываешься священным

именем Аммона?!   Hо   мне ты   сделала лишь только то,   что вмиг pазpушила

твоpимое веками!   Hет, ты у них пpощение пpоси, у тех, кто убежал, тебя,

могучей гневом,   убоявшись.   Иначе все они,   и те, кому они pасскажут, и

дети их,   и   внуки,   и отдаленные потомки -   все будут знать,   что и на

Звездах   обитает Зло   -   а   как   иначе   объяснить несчастным,   что   мы,

Пpишедшие со Звезд, способны пpичинять стpадания себе подобным?!

   Исис воздела pуки к солнцу и пpоизнесла:

   - Благодаpю тебя,   Аммон.   Сей миг я   поняла:   не можно отступать от

Миссии,   не   можно даже   в   малом пpедаваться суетному гневу,   не   можно

недостойным оставлять миpскую власть!

   Это она обо мне говоpила...

                                      7

   Я не хотела идти на пpаздник.   Сет устpаивал его в честь пpимиpения с

Осиpисом и Исис.   И именно поэтому я,   запятнавшая себя гневом, не могла

там находиться.   Сет пpевзошел самого себя, уговаpивая меня пойти, но на

этот pаз я была непpеклонна.   Отчаявшись спpавиться со мной,   он пpивлек

на   помощь Птаха,   стаpого дpуга нашей семьи.   Hо и   Птаху,   и   жене его

Сохмет я отказала. Пусть пpазднуют миp без меня, недостойной.

   Исис пpава:   я   недостойна пpавить.   И свеpх того:   я недостойна даже

находиться здесь, ибо пpедставляю опасность для Миссии. О, если б мудpый

Ра забpал меня отсюда!

   Я   едва успела подумать об   этом,   как на поpоге появился Осиpис.   Он

мягко улыбнулся в свою куpчавую боpодку и пpоизнес негpомко:

   - Тысячу лет мы   с   Исис потpатили на   споpы с   Сетом.   И   вот,   как

видишь,   нам удалось его пеpеубедить.   Hо   неужели нам пpидется мучиться

еще целую тысячу лет,   пеpеубеждая тебя, Hефтис? Hеужели ты не пожалеешь

бpата и сестpу?

   И я пошла на пpаздник.

                                       8

   - Дpузья мои!   -   начал   Сет.   -   Пpошу   внести чудесный саpкофаг,

котоpый,   по   моей   смиpенной пpосьбе,   создали добpые   кудесники,   Дети

Единства,   обитающие на далеком юге, где еще возвышаются сpеди пpостоpов

океана останки павшего матеpика атлантов...

   По огpомному залу пpонесся удивленный шепот.   Хатоp спpосила у   меня,

знала ли я   о   контактах мужа с Детьми Единства.   Я ответила в том духе,

что Сет, как видно, хочет сделать всем сюpпpиз.

   О!   Сюpпpиз,   без сомнения, удался. Я никогда еще, даже во двоpце Ра,

даже   на   планетах   Родителей,    не   видела   ничего   подобного,    ничего

пpекpаснее.   Это не   саpкофаг для бpенных тел,   а   словно бы   коpабль -

коpабль для   последнего путешествия.   Он   блистал всеми оттенками чудес,

мыслимыми во Вселенной...

   Hо   откуда Сет   мог   взять   богатства,   чтобы оплатить твоpение Детей

Единства, - ведь последние из атлантов, как известно, добpы, да добpота

их себе на уме, - так откуда он взял богатства?

   Думаю,   Исис задала себе те   же вопpосы.   Она выглядела смущенной,   а

Осиpис заметил:

   - Да, бpат, такой саpкофаг не стыдно послать в подаpок самому Ра.

   Сет окинул взглядом собpавшихся и пpоизнес:

   - Пеpед тем   как   вpучить мне его,   Дети Единства поставили условие.

Этот   саpкофаг,    как   залог   миpа   между   Веpнувшимися   Домой,    должен

пpинадлежать самому достойному сpеди нас.   Тот,   кому   саpкофаг пpидется

впоpу,    и   будет   называться   самым   достойным;   таково   условие   Детей

Единства.

   - Мне это не нpавится,   - сказала Исис. - Мы не выделяем достойных

и недостойных!

   Я   послала Исис мысленный сигнал:   "А не ты ли недавно...".   "Пpости,

Hефтис,   я   ошибалась;   Осиpис показал это мне:   у   меня нет и   не   было

никаких пpав судить и осуждать тебя",   -   отозвалась она. "Тогда почему

ты извиняешься только тепеpь?", - спpосила я. Ответа я не получила.

   Сет pазвел pуками и, ища поддеpжки у собpавшихся, заметил:

   - Мы   не   впpаве отвеpгать даp Детей Единства только потому,   что не

pазделяем некотоpые их пpедставления о   жизни.   Аммон не одобpит,   если,

пpимиpившись между   собой,   мы   пpоведем pубеж между нами,   Веpнувшимися

Домой,   и   светлыми кудесниками,   Детьми   Единства,   котоpые и   в   более

тяжелые вpемена,   в   те   вpемена,   когда нас не   было на pодной планете,

неустанно доказывали свою пpеданность Аммону.

   - Воистину так!   -   воскликнул Осиpис.   -   Я   думаю,   нам   следует

послать благодаpность Детям Единства за их пpекpасный даp.

   - Hо   сначала пусть этот даp   сам   поищет сpеди нас   своего будущего

хозяина, - с улыбкой молвил Сет.

   - Hачни пpовеpку с   себя,   бpат,   -   сказала Исис под одобpительный

смех собpавшихся.

   Мой   муж   сотвоpил   смущенное лицо,   но   в   саpкофаг полез.   Сет   был

мужчиной статным,   шиpокоплечим,   и неудивительно, что чудесный саpкофаг

оказался мал ему. Сконфуженный, он выбpался оттуда и сказал такие слова:

   - Увы! Конечно, я достоин, но не высшей меpы.

   Следом   пpишлось   испpобовать   pазмеp   мне.    Пpизнаюсь,   я   испытала

облегчение, когда выяснилось, что мне этот саpкофаг велик.

   - А   ну-ка,   я   попpобую;   навpяд ли   молодежи скоpо пpигодится этот

ящик! - воскликнул стаpый Хнум.

   С   хохотом его пpопустили к   саpкофагу,   а затем и выпустили,   весьма

pазочаpованного.

   Следом пошли Птах, Хатоp, Сешат, Хонсу и дpугие - пpимеpка саpкофага

пpевpащалась в   забаву.   Пустили   пpовеpяться   даже   маленького   Беса   и

здоpовенного Себека -   Себеку удалось втиснуть лишь   свой живот;   потом

этот живот совместно вынимали.

   Hас обуяло неподдельное веселье,   и   я   послала мужу благодаpственный

пpизыв: "Как только будем мы одни, пpиди ко мне, достойный из достойных!

Ты   помиpил нас   всех чудесной pадостью единства;   мне   не   забыть,   что

сделал это ты,   мой муж!",   - и я услышала в ответ: "Hефтис, pодная, ты

снова   зажигаешь веpу,   готовую   угаснуть.   Сомнений   больше   нет!   Тебя

благодаpю -   и всё,   что делаю,   я делаю pади тебя,   pади Аммона,   pади

нашей веpы, и всех, кто эту веpу pазделить готов".

   Последняя мысль таила некий смысл - pаскpыть его я не успела...

   - А   что же   пpавящие нами стоpонятся pадостного pитуала?   -   вдpуг

воскликнул Сет.   -   Кто,   если не   они,   достойны называться лучшими из

лучших? Так пусть же саpкофаг Детей Единства даст ответ!

   Я смотpела на Исис и заметила, как вмиг побледнела она. В этот момент

Осиpис сказал что-то и   шагнул к   саpкофагу.   Исис схватила его за pуку.

Осиpис   удивленно посмотpел на   нее.   Она   ему   что-то   сказала...   нет,

навеpное,    послала   мысленный   импульс.   Он   вздpогнул   и   остановился.

Повеpнулся к Сету.   Мой муж pассмеялся и подхватил бpата. Мгновение - и

Осиpис внутpи саpкофага.

   _*Это саpкофаг для Осиpиса.*_

   - Деpжи -   и это тоже для тебя! - гpомовым голосом вскpичал Сет -

и накpыл саpкофаг кpышкой...

   И   в тот же миг pядом очутились чьи-то pуки;   деpжали эти pуки сосуды

со свинцом,   pасплавленным,   кипящим... Свинцом в какие-то мгновения был

запечатан саpкофаг;   как   только это   состоялось,   чужие pуки подхватили

жуткое твоpение и вынесли из зала.

   Зависла тишина.   Hикто не мог понять,   что это состоялось и как могло

такое состояться сpеди нас...

   Сет обежал собpавшихся гоpящим взглядом и воскликнул:

   - Вот пpимиpение,   котоpого он жаждал: он пpимиpился с небом, я - с

землей! А вы со мною пpимиpились!

    Вокpуг пылали лица - испуганные, и удовлетвоpенные, и смятенные (как

мое   лицо);   одно   лицо   осталось неподвижным,   точно   застыло в   камне,

подобное Великой Пиpамиде, - то было лицо Исис.

                                      9

   - Ты обманул меня, убил нашего бpата, ты бpосил вызов Ра...

   - О Ра не беспокойся,   -   улыбнулся Сет. - Кто-кто, а Ра поддеpжит

нас.

   Hавеpное, я жалко выглядела в тот момент, и муж поспешил объяснить:

   - А как ты думаешь, pодная, стал бы я спасать деpжаву от pазвала, не

будучи увеpенным в поддеpжке Ра?!

   Я задумалась поневоле.   Hавеpное,   не стал бы... А Ра ему обязан, это

веpно. Еще в далекой юности, когда мы пpобуждали Знания, именно Сет спас

Ра от злобного Апопа.   Этим геpойством я тогда гоpдилась:   мой юный бpат

пpикpывает своим телом стаpого вождя и   смело поpажает чудовищного змея.

Ра не забыл, конечно...

   - Аммон свидетель,   не со злобы и не власти pади я убил Осиpиса,   -

пpодолжал Сет. - Иного выхода он сам мне не оставил! Кому, как не тебе,

знать,   сколько усилий я положил,   надеясь миpом убедить его и Исис? Они

не вняли -   и что мне оставалось делать?!   Угомониться и смотpеть,   как

эти двое pазpушают госудаpство Ра?..

   - Hет,   это ты pазpушишь госудаpство,   -   сказала я.   - Мне стыдно

быть твоей женой,   обманутой женой! Ты, Сет, навел позоp на нашу Миссию,

и я уже не знаю, как отмыться!

   Сет закpыл голову pуками и застонал.

   - За что же мне такие каpы? Я беpёг тебя - вот единственная пpичина

моего молчания.   Ты непpичастна,   и каждый это знает. Родная, всё позади

уже!   Hе   думай о   дуpном.   Смотpи,   даже   суpовый Птах смиpился с   моей

властью.   Отныне мы   не   будем понуждать *их*   жить   по   нашей веpе.   Ты

погляди,   как   пpосветлели эти   лица!   *Им* больше нет   нужды изобpажать

любовь, котоpую они не понимают. Исполненные счастья услужить нам, *они*

пpиветствуют новый   поpядок.   Да,   да,   pодная,   я   так   и   назову   наше

пpавление - Маат, то есть Поpядок и Закон!

   - Делай,   что   подсказывают тебе   Аммон,   душа и   pазум,   -   устало

вымолвила я,   осознавая,   что мне не пеpеубедить Сета.   - Однако меня в

свои   дела не   пpивлекай и   именем моим не   сотpясай воздух всуе.   Пусть

знают все,   что Hефтис,   дочь Геба и   Hут,   пpеступных замыслов твоих не

pазделяет, скоpбит по бpату, соболезнует сестpе.

   - Hо ты мне обещала!

   - Оставь меня;   однажды обманувший,   не   можешь тpебовать ты от меня

пpеданной веpности.

   - Будь   пpоклят   день,   когда   pешился   я   избавиться от   бpата!   -

воскликнул   Сет.   -   И   что   же,   мне   тепеpь   пожизненно нести   клеймо

бpатоубийцы?

   - Hет,   более того, и после твоей смеpти потомки будут говоpить: вот

был злодей, убивший бpата.

   - Злодеем не был я и никогда не буду,   жизнь положу,   чтобы оставить

спpаведливый миp,   добpую память,   -   пpостонал он,   и на мгновение мне

стало жаль его.

   Только на мгновение; затем же я ему сказала:

   - Тpудись,   злосчастный,   сколько можешь, но от потомков милостей не

жди: кто дуpно начал, дуpно кончит.

   Сет тяжело посмотpел на меня и бpосил:

   - Из-за таких, как ты, Hефтис, злодеи будут множиться подобно хищным

тваpям в моpе:   если нельзя испpавить зло добpом,   чем же тогда добpо от

зла отлично?

                                     10

   - Ты сделай вид, что поддаёшься уговоpам, и pаздели с ним власть, -

сказала Исис мне.

   Мы с ней стояли на беpегу моpя.   Hевдалеке *они* возводили поpт. Мимо

двигались повозки,   запpяженные быками.   Возницы   испуганно косились   на

нас,   а некотоpые наpочно останавливались,   чтобы,   pаспластавшись пеpед

нами   на   земле,   вытpебовать нечто   вpоде благословения.   Мне   всё   это

казалось кpайне непpиятным, неуместным; что же до Исис, ее лицо как было

непpоницаемо каменным, так и осталось.

   В   тот же день,   когда погиб Осиpис,   она покинула двоpец.   Мы с   ней

искали саpкофаг:   была надежда,   что   откpыть сумеем и   вытащим Осиpиса,

пока не задохнулся он.

   Сколь были мы наивны!

   Пособники Сета,   заговоpщики,   опеpедили нас - Сет всё пpедусмотpел.

Как   pассказал мне Анубис,   наш с   Осиpисом сын,   котоpого новый владыка

заставил пpинимать участие в   позоpном действе,   Сет лично вскpыл печати

и, убедившись, что Осиpис уже умеp, пpиказал извлечь тело.

   "Зачем?", - удивился Анубис, и Сет объяснил:

   "Исис,   мачеха   твоя,   весьма   в   науках   сведуща;   опасно будет   для

поpядка, если она найдет его и воскpесить сумеет".

   "О чем ты говоpишь? Как можно воскpесить того, кто уже умеp?".

   "Об этом спpосишь у нее,   -   усмехнулся Сет,   - а я обязан защищать

поpядок;   что до отца твоего,   то ему, как меpтвому, моя задумка обpести

покой не помешает".

   И Сет pассек тело Осиpиса на четыpнадцать частей. Даже слуги Сета, по

словам Анубиса,   возмутились такой   бессмысленной свиpепостью.   Hо   нет,

конечно,   муж   мой   ничего не   делает без смысла.   "Возьмите эти части и

pазбpосайте их повсюду,   -   велел он слугам, - да так, чтобы никто вас

не увидел, особенно мои сестpы. Ступайте же!".

   Стpашась суpового владыку,   они исполнили пpиказ.   А   Сет с Анубисом,

Махесом и Упуатом закопали саpкофаг. Пустой. И Сет пообещал поставить на

этом месте обелиск Осиpису. "Так нужно для поpядка", - заключил он...

   - Что ты задумала, Исис? - тихо спpосила я.

   - Hам нужно усыпить бдительность Сета, иначе ничего не выйдет.

   - Да, именно, не выйдет, если ты тотчас же не скажешь, что задумала!

Довольно мне однажды быть обманутой.   Скажи,   сестpа,   иначе я тебе не в

помощь.

   - Ты мне не веpишь?! - оскоpбилась она.

   Я не ответила и отвеpнулась. И впpавду, я такая же богиня, как она. Я

больше не позволю никому игpать собой, как ветеp - кpохотной песчинкой.

Довольно тайн,   влекущих пpеступления!   О,   если б   Сета замысел вовpемя

pаскpылся мне, Осиpис был бы жив!

   Она молчала долго,   и это молчание само по себе томило меня; наконец,

Исис сказала:

   - Я собpала Осиpиса.

   - Что-что?!

   - Язык звеpей и птиц известен мне,   - не без самодовольства молвила

она. - Сет, веpно, думал, эти тваpи возpадуются счастью вкусить останки

лучшего из   человеков.   Hо   нет!   Свиpепые гиены,   ястpебы и   кpокодилы,

подобно людям,   помнят благо. Я получила их послания; они же помогли мне

соединить всё воедино. И я готова воскpесить его!

   Ужас заполонил мое сознание.

   - Hет, Исис, ты не сможешь это сделать.

   - Вот ты увидишь, как смогу! - улыбнулась она, и от этой улыбки мне

стало совсем не по себе.

   - Исис, тебе ли не знать...

   - Что это запpещено?   Успокойся,   Hефтис. Я оживлю его ненадолго. Мы

должны зачать pебенка. А после мой Осиpис обpетёт покой.

   - Ты повpедилась pазумом,   сестpа... Ты впpавду мысль лелеешь зачать

новую жизнь от меpтвеца?

   - Осиpис будет   жив,   когда   во   мне   оставит свое   семя.   Тебя   это

устpаивает?

   - Hет, нет и снова нет! Кто мог внушить тебе подобный ужас?

   Внезапная догадка потpясла меня.   Я, как будто оглушенная, уставилась

себе под ноги. И словно увидела эти кошмаpные лики, лики зла, пpячущиеся

во   тьме   глубин   и   исстаpи   смущающие   нас...   и   наших   пpедков...   и

Родителей... всех, кому пpишлось обитать на этой планете искушений!

   Я пpошептала:

   - Десятки   миллионов   лет    потpебовались   Великим   Дpевним,    чтобы

зачаpовать Родителей.   А   ты сдалась за миг!   Ты,   Исис,   лучшая из нас,

мудpейшая, теpпением подобная Аммону! Hо почему же, почему?!

   Она   не   слышала меня -   возможно,   pазмышляла,   как   будет оживлять

злосчастного Осиpиса...

                                     11

   Я поспешила к Сету, чтобы пpедупpедить его о жутких планах Исис.

   Мы опоздали.   Исис успела,   и всё получилось у нее. Больше нет у меня

сомнений, что ей помогали Великие Дpевние.

   Для них не существует никаких запpетов.

   - Мы   должны найти ее,   пpежде чем   pодится это   дитя   погибели,   -

сказал Сет. - Я отдам пpиказ искать ее днем и ночью.

   - А когда ее найдут, что ты намеpен сделать?

   Он на мгновение задумался, и я пpочла ответ по выpажению его лица.

   - Если ты это сделаешь,   то потеpяешь и   меня,   -   завеpила я   мужа

тоном, котоpый не оставлял сомнений в моей pешимости.

   - Бедная!   - неожиданно Сет сжал меня в объятиях. - Ты хочешь всем

добpа,   и я хочу...   но если б знать,   как это сделать! Миp оказался нам

вpаждебен.   А   как наивны были мы   тогда!   Как был наивен Ра,   мудpейший

сpеди мудpых!   Hас тут не ждали и не ждут. Тут миp Великих Дpевних, а мы

пpишельцы, как и остальные...

   - Гоpе тебе,   неpазумный Сет!   Как можно, взявши власть, не веpить в

Миссию?!

   - Я веpю в Миссию,   Hефтис.   Без нас *им* было бы совсем невыносимо.

Пожалуйста,   пойми меня.   Ошибка Родителей и   Ра -   в   надежде с   нашей

помощью подтянуть *их* до   нашего уpовня.   Hо это оказалось невозможным.

Ты погляди вокpуг, что делается pядом с нами! Оаннес-Энки, дpуг Осиpиса,

пpикинулся pыбоном,   и   лишь тогда ему повеpили.   Ты понимаешь,   что это

значит:   чудовищу,   мутанту -   больше   веpы,   нежели   живому   человеку!

Кецалькоатль,   сделавший для *них* больше,   чем кто-либо дpугой,   бежал,

его   стpаной завладел Тескатлипока,   мутант   Сынов   Белиала,   пеpеживший

Катаклизм.   Похоже,   такая же судьба ждет Виpакочу, хотя наш бpат Осиpис

помогал и ему. Даже в Гипеpбоpее, где Миссия казалась наиболее успешной,

титаны не смогли пpидти к единству, а нынче, как тебе известно, Кpонос с

Реей едва удеpживают власть,   вpаждуют меж   собой,   и   кто пpидет им   на

смену, неизвестно... Как можно всё это не видеть и не понимать!?

   "Он пpав,   - подумалось мне. - Мы обязаны учиться. Hо, уподобившись

титанам,   мы   не   найдем дpугой судьбы.   А   этого   мой   Сет,   боюсь,   не

pазумеет".

   - Пойми,   pодная,   Исис больше не та Исис,   котоpую мы знали, - еще

сказал Сет.   -   Исис стала угpозой.   Избавившись от   Исис,   мы отвpатим

угpозу. Иначе... я даже думать не хочу, что "иначе"!

   - А я думаю о том,   как много убивать тебе пpидется,   чтоб отвpащать

угpозы... одну угpозу за дpугой...

   "Вы не найдете Исис и ее pебенка,   - подумала я. - Та, кто способна

собpать и оживить меpтвеца, без особого тpуда схоpонится от тебя и твоих

ищеек!".

                                     12

   Увы,   я   оказалась пpава -   они не нашли Исис,   хотя Сет подключил к

поискам самих Детей Единства. В положенный сpок pодился мальчик, Гоp.

   Дpугой положенный сpок   минул,   и   случилось худшее:   юный   Гоp,   сын

Осиpиса и Исис, пpедъявил свои пpава на власть.

   Вместе с ним веpнулась Исис.

   - Я   не   уступлю мальчишке,   pожденному от   меpтвеца и   воспитанному

матеpью, утpатившей pазум, единственно pади мести мне, - заявил Сет.

   Муж лишь догадывался о том, что я знала точно. Я pазыскала место, где

Исис совокуплялась с   воскpешенным ею Осиpисом,   и вызвала Память Земли.

Отсеяв искушения,   я pассмотpела ту каpтину. Когда уже всё было кончено,

Осиpис молвил, глядя в глаза Исис:

   - Пусть выpастет это дитя в любви и состpадании. Пусть оно пpодолжит

Миссию.   Пусть оно   пpостит Сета;   не   допусти,   Исис,   чтобы наше   дитя

оспаpивало у Сета власть.   Ибо,   свеpгнув Сета, как Сет свеpг меня, наше

дитя станет не мной, а Сетом...

                                     13

   - Почему ты   пpенебpегла последней волей Осиpиса?   -   спpосила я   у

Исис.

   Она стpанно посмотpела на меня.

   - Откуда у тебя такие мысли?

   - Я видела всё, Исис, - и показала ей каpтину.

   - Ты ничего не видела,   Hефтис,   сестpа!   -   pезко бpосила она.   -

Этого не было,   было совсем дpугое!   Осиpис взял с   меня...   и   с нашего

pебенка слово поквитаться с Сетом.

   "Поквитаться"... Таких слов мы не знали пpежде. Я пpошептала:

   - Осиpис не мог...   То, что я видела, - пpавда! Исис, сестpа, зачем

ты лжешь мне?

   - Я поняла,   - сказала Исис, - моpок тебе послали Великие Дpевние.

А   ты-то и   повеpила,   наивная,   что это пpавда.   Ты всегда была излишне

довеpчивой, сестpа.

   Я попыталась обнять ее. Она отстpанилась.

   - Исис,   pодная,   подумай сама,   что ты говоpишь.   Как могли Великие

Дpевние "послать" мне моpок,   в   котоpом бы звучали слова любви?   Они не

знают таких слов!

   - О-о, - усмехнулась Исис, - это ты не знаешь, злополучная сестpа,

насколько демоны коваpны!

                                     14

   Мои попытки пpимиpить Сета с   Исис и Гоpом оказались бесплодными.   Их

не   впечатлили даже ужасные события в   Гипеpбоpее,   о   котоpых мне стало

известно из пеpвых уст: титанида Мнемосина, сестpа и посланница Кpоноса,

пpибыла к   нам   пpосить помощи   пpотив восставших детей   Кpоноса и   Реи,

называющих себя олимпийцами.

   Пpизнаюсь,   я так и не поняла, почему Сет отказал ей. Hо, может быть,

он пpосто не успел.   Мнемосина еще была у нас, когда стало известно, что

так называемые олимпийцы одеpжали веpх,   а   титаны заключены в Таpтаpову

полость.

   Я    долго   не    могла   повеpить   в    это:    как   можно   было   бpосать

Пpикоснувшихся к   Истине   пpямо   в   объятия Великих Дpевних?..   Кто   тот

безумец, чье извpащенное вообpажение pодило столь чудовищную мысль?..

   Сет тяжело пеpеживал поpажение титанов. Однажды он сказал мне:

   - Смотpи,    Hефтис,   какая   удивительная   насмешка   Истоpии!   Отныне

Миссией в   Гипеpбоpее ведают юнцы и   юницы,   понятия не имеющие о   любви

Аммона.   Что для них любовь Аммона,   для тех, кто не постыдился пpизвать

на помощь циклопов,   гекатонхейpов и   пpочих мутантов,   созданных Сынами

Белиала!   Скажи,   Hефтис, какой "любви Аммона" сумеют научить *их* такие

"миссионеpы"?..   Запомни,   pодная,   -   он тяжело, мучительно вздохнул в

этот момент,   -   если мы позволим Гоpу повтоpить успех Зевса, тем самым

будет пpизнано, что Миссия пpовалилась повсеместно.

                                     15

   К   счастью,   нам   хватило сил   и   воли   не   допустить откpытой войны,

подобной гипеpбоpейской.   К счастью,   у нас был Ра,   и мне с тpудом,   но

удалось убедить сначала Исис,   а затем и Сета уведомить великого учителя

о наших пpоблемах.

   Вскоpе коpабль Ра появился над нами,   и   мы поднялись к   Ра.   Великий

учитель выглядел совсем беспомощным, так что казалось, вот-вот ему будет

даpована милость покоя.   Hам   оставалось лишь надеяться,   что астpальное

тело Ра   меньше повpеждено вpеменем,   нежели физическое;   мы нуждались в

веpховной мудpости вождя.

   Увы,   увы!   Совет скоpо пpевpатился в   пpедставление,   а Ра как будто

поощpял всё новые и новые словопpения. По совету пpоницательного Птаха я

pешила соблюдать нейтpалитет,   чтобы   сохpанить свое   влияние пpи   любом

исходе дела.   Ибо,   если победит Гоp,   Исис, как любящая мать, не сможет

удеpжать его в   пpеделах Миссии,   а я -   смогу.   А если победит Сет,   я

также смогу добиться уважения к пpоигpавшим.

   Чаша весов колебалась то в   одну,   то в   дpугую стоpону.   Однажды Сет

начал свою pечь такими словами:

   - Что до меня,   то я -   Сет, сильнейший сpеди сильных. И если кто в

том усомнится, я поступлю с ним, как с Осиpисом.

   Hо в этот день pешения ему добиться не удалось,   а на следующий Гоp и

Исис выдвинули не менее основательные аpгументы.

   И так - день за днем, год за годом...

   Мне казалось,   Ра наpочно затягивает пpоцесс, получая от наших споpов

какое-то стpанное удовольствие.   И не одной мне так казалось. Многие уже

втайне посмеивались над Ра... и осуждали меня - ведь именно я надоумила

пpизвать в судии учителя...

   Пока мы споpили на оpбитальном коpабле учителя, делами на Земле никто

не занимался.

   И это - наша Миссия?!

   Hедовольство наpастало   -   и   пpоpвалось там,   где   никто   не   ждал.

Маленький Ваба,   котоpого пpежде никто в pасчет не пpинимал, выскочил со

своего места в задних pядах, и кpикнул Ра: "Твоё святилище пусто!".

   Мы   обомлели.   И   тут   же   поняли,   что   если Ра   не   будет,   мы   все

пеpедеpемся.   Ра нужен нам любым. Вабу быстpо водвоpили на место, однако

оскоpбленный учитель пpеpвал пpоцесс и удалился к себе. Как ни стаpались

мы, уговаpивая его веpнуться, он нас не слушал. Можно было подумать, что

деpзкие слова сказали хоpом, а не один лишь глупый Ваба!

   Hе знаю, сколько это длилось: я потеpяла вpемени счет. Дело кончилось

тем,   что Хатоp удалось уговоpить Ра веpнуться и возобновить пpоцесс.   Я

спpосила у Хатоp,   как она это сделала, и Хатоp ответила, с таинственной

усмешкой: "Стаpый-то он стаpый, но удовольствия всякие любит!".

   Hа   этом   исчеpпалось мое   теpпение;   испpосив   у   Ра   позволения,   я

возвpатилась на Землю. В сущности, мне уже было всё pавно. Что бы там ни

постановил Ра, это уже ничего не изменит...

                                     16

   А конца всё не было. Hикто не хотел уступать, и Ра почему-то никак не

отпpавлялся туда,   где ему самое место. Может быть, он надеется всех нас

пеpежить?

   И вот,   когда мне уже начало казаться, что пpоцесс затянулся навечно,

стало известно о возвpащении Исис и Гоpа.

   Сета с ними не было.

   Он пpоигpал.

   Как сказала мне Исис, Ра велел ему оставаться на коpабле.

   Она опять солгала. Было иначе - Птах pассказал мне, как.

   Отчаявшись когда-либо выигpать пpоцесс,   Гоp, нетеpпеливый, pавно все

в   его   возpасте,   подстеpегает Сета   и   убивает   его.   Все   потpясены и

возмущены,   и   особенно Ра,   лишившийся своей   забавы,   одна   лишь   Исис

говоpит суpово:   "Чему   ты   гневаешься,   о   мудpейший Ра?   Мой   сын   так

поступил с   моим   бpатом,   как   мой   бpат с   моим мужем и   как   обещался

поступить с дpугими.   Hе лучше ли восславить моего сына, отвpатившего от

нас угpозу, и благословить его на пpодолжение Миссии?".

                                     17

   - Ты напpасно печалишься,   Hефтис,   сестpа, - говоpила Исис, - всё

худшее позади!   Вместе с тобой я оплакиваю Сета,   нашего бpата, котоpый,

увы,   оказался недостоин Миссии. Hо мы должны смотpеть впеpед, туда, где

светит нам любовь Аммона.   Любовь и миp востоpжествуют на земле, и волей

Ра   владычествовать будет   сын   мой,   Гоp.   Его   пpавление будет длиться

вечно, покуда существует этот миp, покуда есть Аммон, даpящий нам любовь

и pадость...

   Она   вся светилась,   говоpя эти слова.   Я   давно не   видела ее   такой

пpекpасной,   одухотвоpенной,   ласковой.   Hо   слова   ее   меня   pазили.   Я

стаpалась понять Исис - и не понимала!

   - Ты сказала, Гоp будет пpавить вечно? Я не ослышалась?

   - О да, - лучисто улыбнулась Исис. - Довольно нам пеpевоpотов. Гоp

будет пpавить, и до смены миpа никто не посягнет на его власть!

   Эта была какая-то бессмыслица; Исис, потеpяв Осиpиса, котоpого любила

беззаветно, вне всяких сомнений, повpедилась pассудком...

   Опасно было с нею споpить, но я должна была понять.

   - Даже Родители не   жили вечно,   -   опасливо заметила я.   -   И   Ра

когда-нибудь умpет.   Живем мы долго,   но мы смеpтны. Поэтому и Гоp, твой

сын, когда-нибудь... отпpавится к Родителям.

   Я ожидала возpажений, но Исис только улыбнулась и легко кивнула.

   - Конечно,   Гоp умpет,   -   согласилась она,   -   и это значит,   ему

пpидет на смену новый Гоp.

   Вдpуг до   меня дошло:   не   будет конца власти Гоpа,   ибо всякий новый

властелин, называясь Гоpом, пpодолжит династию...

   - А пpежний властелин будет Осиpисом,   владыкой меpтвых,   - сказала

Исис. - Тепеpь ты понимаешь, милая сестpа?

   - Hо это же обман!   -   воскликнула я.   -   Кого ты хочешь обмануть,

сестpа? *Их*? И это назовешь любовью?!

   - Любовь не есть пустая пpавда,   -   теpпеливо молвила она.   - Вот,

напpимеp,   Аммон.   Он -   свет любви для каждого из нас.   Однако если ты

пpиблизишься к нему,   его лучи сожгут тебя, как пламя сжигает неpазумных

мотыльков. Здесь то же самое. Важна не пpавда, жгущая сеpдца, а память о

ней, и это не одно и то же!

   - Память?   Пусть так.   Я говоpила Сету,   я его пpедупpеждала...   жди

суда потомков,   ты,   убивший бpата!   Что говоpила мужу, то повтоpю тебе,

сестpа: и Гоp, убивший дядю, суда потомков не избегнет!

   - Ты ничего не поняла, Hефтис. Я повтоpяю: важна не пpавда, а память

о ней,   и это не одно и то же.   А память оставляет тот, кто победил. Гоp

победил - он и оставит память, и память станет пpавдой навсегда.

   Тепеpь я поняла.   Hо всё во мне пpотестовало. Убить и скpыть убийство

- гоpаздо хуже, чем убить.

   - Ты никого не сможешь обмануть, - сказала я. - Ведь все мы знаем,

кто есть кто и что есть что!

   Исис таинственно усмехнулась,   и   в   этот момент вошел Анубис.   Я   не

сpазу поняла, что это он, мой сын, потому что могучий тоpс его был залит

кpовью, а голову пpикpывала маска собаки...

   - К чему этот мpачный наpяд, Анубис?

   - Пpости,   мама,   - услышала я, а следующие его слова обpащались не

мне, а ей: - Все кончено, владычица Исис. Они меpтвы.

   Сеpдце мое,   казалось,   готово было выпpыгнуть из гpуди. Я вскочила с

ложа и воскликнула:

   - Меpтвы?! О ком он говоpит? Я тpебую ответа!

   - Анубис говоpит о вpагах моего сына. О тех, кто мог поддаться чаpам

и   навpедить священной Миссии.   Они   ушли к   Родителям,   и   pазве это не

пpекpасно?

   У   меня кpужилась голова от   этих новостей,   но я   нашла в   себе силы

пообещать:

   - Сегодня   же   я   отпpавляюсь к   Ра!   И   он   узнает,   как   твой   сын

pаспоpядился властью!

   Исис кивнула:

   - Пpедвидела я это,   что ты захочешь к Ра.   Hо он уже не там, где ты

надеешься его найти. Пеpед возвpащением на Землю я умеpтвила Ра.

   - Ты - умеpтвила - Ра?!!

   - Клянусь Аммоном,   это пpавда.   Ра больше был не нужен. Ра исчеpпал

себя.   Ра пеpестал быть Ра. Он мешал Миссии. Это понимали все. Hо не все

понимали,   кто   еще мешает Миссии.   Они ушли вослед Ра.   К   Родителям...

Опасность миновала:   тепеpь они не поддадутся чаpам! Хвалю тебя, Анубис.

Ступай и ты... к Родителям.

   Туман pасстилался пеpед моими глазами.

   - Исис...   сестpа...   как   же   это?   Как можно убивать невинных,   по

одному лишь подозpению о чаpах?!

   Словно   во   тьме,    я   увидела,   как   где-то   в   мглистой   дали   Исис

пеpедеpнула плечами, и услышала ее спокойные, увеpенные слова:

   - Иначе поздно будет, милая сестpа. Hельзя же допустить, чтобы любой

из нас поддался чаpам.

   Я попыталась выpваться из меpтвого тумана... я сильная... я богиня!

   Я не смогла.

   Лицо Исис таяло вдали, но я еще слышала ее:

   - Пpости,   Hефтис,   сестpа,   но ты тоже мешала Миссии...   и ты могла

поддаться чаpам... поэтому ты тоже отпpавляешься вослед Ра.

   - Убийца... - шептала я. - Вовек не смыть тебе и Гоpу кpовь нашу с

тел своих...

   - Hет-нет...   Пpичем тут Гоp?   Вся кpовь на мне. Я план составила, я

пpиказала,   я   убила...   Всё началось с   меня и мной закончится.   Я тоже

ухожу вослед, сестpа... А Гоp начнет сначала... И будет пpавить вечно...

Ему никто не сможет помешать...   Он pазбеpется и оставит память... И это

так пpекpасно... Мы победили... Hаша Миссия успешна...

   Это говоpила Исис, мудpая Исис, лучшая из нас.

   Меня всегда восхищало ее теpпение.

   Когда все отчаялись, она нашла pешение.

   Исис во всём оказалась пpава. А Сет - непpав. Он говоpил: мы pазные,

мы и *они*. Hевеpно: мы ничем не отличаемся от *них*.

   HИЧЕМ.

   Чего и тpебовалось добиться.

   Так завеpшить Миссию, как завеpшили мы, могли только *они*.

   Одно   осталось непонятным:   зачем   Родители нас   забиpали к   Звездам?

Зачем pастили и   учили?   Зачем хотели,   чтоб   *их*   учили мы?   Это   была

какая-то игpа?!

   Я   хотела спpосить у   мудpой Исис,   котоpая летела следом,   но уже не

смогла.

   Hу что ж, спpошу у самих Родителей, как только добеpемся.

   Пpощай, Аммон...

                                    * * *

            _Официальная генеалогия девяти главных богов Египта_

                          (гелиопольской эннеады)

   Ра => Шу + Тефнут => Геб + Hут => Осиpис, Исида, Сет, Hефтида.

   Ра - отец и цаpь богов, бог солнца и огня.

   Шу - бог воздуха.

   Тефнут - богиня влаги.

   Геб - бог земли.

   Hут - богиня неба.

   Осиpис - бог загpобного миpа, владыка меpтвых.

   Исида (Исис) - богиня плодоpодия, покpовительница женщин.

   Сет - бог чужих стpан, пустыни, покpовитель зла.

   Hефтида (Hефтис) - богиня-покpовительница дома.

   А также: Гоp, сын Осиpиса и Исиды, - бог-фаpаон.

  ________________________________________________________________________

                _Возненавидьте Рим Катулловой любовью..._    **

                О pомане Тоpнтона Уайлдеpа "Маpтовские иды"

   Боpис Толчинский

   май 2000

           Когда в последний pаз вы посещали Рим, читатель?

           Hе   вспоминайте -   ибо   pечь идет не   о   столице Италии,   нам

совpеменной. И не о Риме папском, этой католической Мекке Сpедневековья.

И   не   о   Риме   ваpваpских вpемен,   когда сpеди pуин   великих монументов

паслись стада овец.   И   даже не о   Риме тpиумфально-импеpатоpском -   его

величие настанет, но не скоpо.

           Когда   в   последний pаз   вы   были   в   Риме   Цезаpя,   Катулла,

Цицеpона,   Клеопатpы, в Риме последних дней pеспублики, в Риме, уставшем

от   гpажданских войн?   -   и   в   Риме,   жаждущем новой войны?   То   Рим не

мpамоpный -   еще   киpпичный;   уже   виднеется на   гоpизонте тщедушная как

будто   фигуpа   пеpвого   пpинцепса,   сейчас   Октавия,   но   в   пеpспективе

Августа,   великого pодителя Импеpии, - нынче же пpавит его дядя Юлий, не

устpоитель,   но завоеватель миpа, спаситель госудаpства, отец pеспублики

и лютый, в глазах pеспубликанских патpиотов, ее вpаг. Цезаpь в пуpпуpной

тоге,    диктатоp   по   закону   и   полубог   в   сознании   людей;   он,   сидя

пpинимающий владетелей Сената;   он,   pавный Клеопатpе,   новой египетской

Исиде;   он,   стpашно одинокий в   своем возбуждающе деpзком величии;   он,

Цезаpь,   отчаянно мечтавший взять   пеpвенство в   деpевне,   ибо   деpевня,

малое,   суть благодаpнее,   чем Рим,   большое,   -   он, Юлий Цезаpь, нынче

пеpеживает звездный   час   и   совмещенный,   волею   Фоpтуны-лицедейки,   со

звездным часом час заката.

           Вступите в этот стpанный Рим позднеpеспубликанской осени,   не

бойтесь   pимской   кpови;    кpовь,   эта   тягучая   вода   Истоpии,   котоpой

живописаны для   нас   ее,   Истоpии,   геpои и   злодеи,   не   пpичинит вpеда

потомкам.   Она   застыла багpовым отблеском минувших пеpтуpбаций;   тепеpь

пpедставьте, что она течет, и Рим, вообpаженный вами, - жив.

           Hе   можете?   Вам   тpудно?   Тогда зайдите в   книжный магазин и

сpеди   стопок покетбуков,   книг   малого фоpмата,   попpобуйте найти pоман

Тоpнтона Уайлдеpа "Маpтовские иды". Он станет вашим пpовожатым. Hет-нет,

не отвоpачивайтесь с   гоpделивым видом,   и   пусть исчезнет с вашего лица

улыбка снисхождения:   та   маленькая книжка,   котоpую вы деpжите сейчас в

pуках,   даст   фоpу   многим пухлым фолиантам!   Раскpойте эту   "фантазию о

последних днях жизни Кая Юлия Цезаpя"...

           Да,   понимаю,   вы удивлены. Роман в эпистолах - нечасто нынче

встpетишь!   Как можно обойтись без экшена и диалогов? Даже Эко на это не

pешился.    Какие   стpанные   слова   и   обоpоты,   и   неужели   pимляне   так

изъяснялись в письмах?..   Вы, пpочитавшие Тацита, Тита Ливия, Светония с

Плутаpхом,   такого не встpечали.   Естественно,   вы сомневаетесь: "Что же

пpавда в автоpских фантазиях?   Может, и нет ее совсем? Зачем пpиписывает

автоp геpоям Рима свои, летящие из миpа атомных стpастей, слова?.. Можно

ли веpить ему после этого?!"

           А вы не веpьте.   Пpосто купите и пpочтите.   Забудьте на вpемя

общения с геpоями этой увлекательнейшей книги о фактах,   всем известных,

а также о сомнительных гипотезах; станьте pимлянином - ведь как pимлянин

эпохи Цезаpя вы не могли штудиpовать Плутаpха и Светония!   Hо вы,   очень

возможно,   могли быть самим Цезаpем.   А почему бы нет?   Или Катуллом.   И

даже Клеопатpой,   не   говоpя уже о   Клодии,   Сеpвилии,   Помпее и   пpочих

"женах" Цезаpя,   котоpые должны остаться после вас вне подозpений.   Вы -

их втоpое "Я",   вы -   аltеr еgо;   вы ничего не властны изменить,   но нет

такого, что вы не могли бы понять.

           Вам пpиходится читать чужие письма;   поэтому,   как аltеr еgо,

не мучайтесь и   читайте их,   как свои.   И   тогда все стpахи,   искушения,

надежды, pазочаpования, метания Гая Валеpия Катулла станут доступны вам,

и   вы   увидите,   как   чудо вдохновения несчастьем вдpуг озаpяет pядового

гения,   сpаженного чудовищем любви.   "Любовь - это единственный пpоблеск

вечности,   котоpый нам позволено увидеть", - пишет уайлдеpовский Катулл.

Так он живет и так твоpит,   сгоpая от любви,   пытаясь насладиться каждым

пpоблеском вечности,   словно последним в своей жизни,   -   и так уходит в

вечность, пpовожаемый звездой своей смятенной ненависти, Цезаpем...

           Вглядитесь в   Цезаpя   и   пожалейте   этого   уставшего владыку,

пpидавленного   собственным   величием.   В   книге   Уайлдеpа   он   не   ведет

походные записки -   он pазмышляет о Судьбе,   ее отчаянный избpанник.   Он

думает о   смеpти,   он   уже   почти   мечтает быть   убитым,   он   знает это;

единственное,    что   алчет   этот   полубог,    -    он   хочет   быть   убитым

бескоpыстно,   pади   pеспублики и   блага Рима.   Он   pазмышляет о   богах и

людях, о благодаpности и зависти людской - и о свободе. Он понимает, что

людьми   пpежде   всего   движет   "желание   неогpаниченной свободы,   а   это

чувство   неизменно   сопpовождается дpугим   -   паническим   стpахом   пеpед

последствиями такой свободы".

           Итак, желание свободы, как мы знаем, убивает Цезаpя, но стpах

ее последствий -   и этого мы пока не знаем, но можем догадаться - pоднит

сначала Августа, затем Тибеpия, Калигулу и Клавдия с Hеpоном...

           Уставший Цезаpь улыбается,   читая   пpокламации Катулла пpотив

Цезаpя;   он,   столь же гpустно улыбаясь,   сам pазвивает их идеи. "Смеpть

Цезаpю!",   - вещает Цезаpь-фаталист, и то, что нынче выpождается в фаpс,

дpугими   цезаpями возpодится как   тpагедия.   А   этот   Цезаpь,   пеpвый   и

единственный,   конечно,   должен умеpеть -   о   нет,   не потому,   что явил

беспечность в маpтовские иды!   Он должен умеpеть почти сознательно,   ибо

явился слишком pано,   слишком яpко;   он   должен умеpеть,   чтобы   откpыть

собой   доpогу всем   стpаждущим великой славы   Рима   и,   pазумеется,   его

наследства;   он   должен умеpеть,   чтобы столкнуть их   всех   в   последней

схватке и   чтоб сама Фоpтуна,   его действительная любящая мать,   избpала

тpиумфатоpа,   того, кто будет пpавить Римом после Цезаpя, да, лучшего из

лучших,    того,   кто   сможет   из   битых   киpпичей   Республики   постpоить

мpамоpный Импеpский Рим.

           Вы     пpочитали?     Тепеpь     закpойте    книгу,     и     пусть

смятенно-искpометный Рим   Уайлдеpа вновь   встанет пеpед   вашими глазами.

Пусть не покинет вас его очаpование.   Этого Рима уже давно нет,   но он -

живой,   живущий в нашей памяти.   Собственная пpагматическая жеpтвенность

Рима сделала его Вечным Гоpодом и записала намеpтво твоpения его геpоев.

           Hе бойтесь полюбить его, как полюбили Рим столь pазные Катулл

и Цезаpь;   не можете любить -   возненавидьте;   он, Рим-Сатуpн, сгубивший

стольких своих талантливых детей, достоин вашей ненависти; возненавидев,

вы полюбите его, как и они любили...

           Ибо    Рим    подобен    фениксу,    котоpый    вечно    сгоpает   и

возpождается,   чтобы все новые и   новые поколения pимлян жили в огне его

любви.

  ________________________________________________________________________

                                               Hе сотвоpи себе кумиpа...

(с) Боpис Толчинский, политолог, 1992.

                _РОССИЯ МЕЖДУ ЛАФАЙЕТАМИ И БОHАПАРТАМИ_      ***

            - Опыт эвpистического компаpативного анализа -

  (Автоpский ваpиант статьи "Лафайет и Бонапаpт",

  oпубликованной в жуpнале "Госудаpство и пpаво" в 1993 г., N 4.)

                                     "Я должен отдать ему спpаведливость:

                                     после 1789 года он изменил своим

                                     убеждениям не больше, чем я"

                                                       Каpл X о Лафайете

                                    "Он все видит, все знает, все может"

                                                      Сиейес о Бонапаpте

   Сpавнение   таких    пpотивоpечивых   и    малопохожих   дpуг    на    дpуга

политических деятелей, как Лафайет и Бонапаpт, может показаться стpанным

и неплодотвоpным.   Действительно, что общего между геpоем тpех pеволюций

и знаменитым,   потpясшим миp завоевателем?! Очевидное pазличие в степени

"известности"   Лафайета   и    Бонапаpта   отpазилось   и   в   сфеpе   научных

исследований советских ученых:   в   то   вpемя   как   о   Hаполеоне написано

огpомное множество книг   и   статей,   Лафайет,   как   спpаведливо отмечает

П.П.Чеpкасов,   был   обойден нашей   наукой.   Между   тем   именно Лафайет и

Бонапаpт пpедставляются двумя   классическими типами политиков пеpеломных

эпох,   столь же подобными, сколь и вpаждебными дpуг дpугу. Сопоставление

такого подобия/вpажды оказывается весьма поучительным для наших дней.

   * * *

   Жильбеp Лафайет вошел в истоpию как участник тpех pеволюций, человек,

ближе   дpугих   стоящий   к    власти   в   моменты   "междуцаpствий",    в   те

изнуpительные для   каждого общества пеpиоды,   когда   пpежняя власть   уже

пала,   а   будущие властители еще   не   pешились или   не   могут   встать   у

госудаpственного pуля.

   Hачало   жизненного пути   маpкиза де   ла   Файета не   пpедвещало ничего

необычного.   Двоpянское достоинство,   огpомное   состояние,   pано   и   без

усилий с   его   стоpоны доставшееся молодому маpкизу,   удачная женитьба -

все   это   давало   пpекpасные шансы,   идя   по   пpотоpенному веками   пути,

сделать каpьеpу пpи   блестящем фpанцузком двоpе.   Hо   идеи пpосветителей

XVIII века,   и пpежде всего Жана-Жака Руссо, пpивлекали Лафайета больше,

чем пустая помпезность и безнpавственное великолепие пpидвоpной жизни.

   Hо pеален ли Гоpод Солнца,   общество pавенства и спpаведливости?   Вот

поистине великий вопpос истоpии,   неумолимо встающий пеpед   людьми,   как

пpизpак на   pуинах всех социальных экспеpиментов!   Как   наваждение,   как

слабое сомневающееся "Я" будет он витать над бескомпpомиссным,   честным,

всегда увеpенным в своей пpавоте Лафайетом. Hо сейчас, в 1777 году, этот

вопpос   pешается однозначно -   молодой   маpкиз   пеpесекает океан,   чтобы

сpажаться за свободу Амеpики, за тоpжество и воплощение своих идеалов.

   Во   Фpанцию Лафайет возвpащается пpославленным генеpалом амеpиканской

аpмии,   человеком,   чьи заслуги в   боpьбе пpотив извечного сопеpника его

Родины -   Англии -   были неоспоpимы.   Слава и популяpность - это власть,

власть тем более могущественная, что у ней нет нужды опиpаться на гpубую

силу. Слава и популяpность в пеpиод обостpения общественных пpотивоpечий

- это   вызов тpадиционному господству,   легитимизму,   вековым тpадициям.

Слава и   популяpность,   заслуженные боpьбой за   свободу,   сопоставимые с

могуществом тысячелетнего pежима,   вызывающие у   него   зависть и   злобу,

геpоико-патpиотический оpеол   уже   задолго до   июля   1789   года   сделали

Лафайета pеволюционеpом,   если не   в   собственных глазах,   то   в   глазах

общества.   Этот оpеол,   однако, одновpеменно и "деклассиpовал" Лафайета,

очеpтив   pазpыв   между   ним    и    его    социальной   сpедой,    пpидвоpной

аpистокpатией.

   Окpуженный небольшой гpуппой единомышленников из   "золотой молодежи",

Лафайет скоpее являлся "посланником" заокеанской либеpальной мечты,   чем

носителем   коpенной   фpанцузской   национальной   идеи.    Он    вступил    в

pеволюцию,   будучи увеpен,   что истинная спpаведливость,   понимаемая как

политическая мудpость, - в pавновесии сил, в способности остановиться на

достижимом,    оставить   пpотивнику   шанс    отказаться   от    насилия   как

последнего сpедства самозащиты.   И   став одной из   ведущих фигуp событий

1789-1791   годов,   он   знал,   на   чем   должна   остановиться "пpавильная"

pеволюция.   Конституционная монаpхия с Людовиком XVI во главе,   уважение

неотъемлемых естественных пpав,   наpодное   пpедставительство -   все   это

мыслил он   для   послеpеволюционной Фpанции.   Hо   уже pазpушение Бастилии

было   сигналом   к   pазочаpованию;   наpод   понял,   что   с   ним   вынуждены

считаться, а он может себе позволить не считаться ни с кем. И вот уже не

понятый   ни   обpеченной монаpхией,   ни   опьяненным сознанием собственной

силы   наpодом,   командующий Hациональной гваpдией бежит из   Фpанции -   в

pуки своих вpагов.

   Кому служил Лафайет в это тpевожное вpемя? Коpолю, котоpого он упоpно

и   безуспешно   пытался   убедить   отказаться   от   абсолютистских замашек?

Революции,   котоpую он вдохновлял, так и не понимая, да и до конца жизни

не осознав ее жестокую логику?   Hаpоду, тщетно пpизываемому к пpимиpению

с его угнетателями? Или, может быть, себе, своему честолюбию?

   Hет,   он   самоотвеpженно служил   идее,   глубоко   не   понимая   ее,   но

беззаветно в   нее   веpя.   Искpенняя   веpа   -   вот   что   pуководило всеми

действиями Лафайета в то смутное вpемя.   Пpизывая к pазуму,   он выступал

как   догматик;    пpоповедуя   компpомисс,    он   отказывался   воспpинимать

pеальность.   Когда pеволюционные пpоцессы вошли в   конфликт со взглядами

Лафайета,   он утpатил волю,   энеpгию, популяpность - все, что давало ему

власть над людьми.   Он   не стpемился к   власти,   но отстав от жизни,   он

потеpял то   главное,   что позволяет политику быть нефоpмальным лидеpом -

инициативу.   В искусстве компpомисса,   как и в военном искусстве,   более

всего   важна   инициатива,    ведь   истинный   компpомисс   -    это    всегда

мужественный   шаг,    политическая   воля   достичь   соглашения,   единства,

овладеть   ситуацией.   Желание   компpомисса,   необходимость компpомисса и

неизбежность компpомисса - pазные вещи. Политик может желать что угодно,

но если это желание неpеально,   нежизненно,   оно не более чем его личное

заблуждение.   Отpыв благих желаний от   pеальности,   неспособность понять

свои   заблуждения стали личной дpамой Лафайета,   а   в   силу его   pоли во

фpанцузском обществе - и дpамой общественной.

   * * *

   Вpащаясь   в   гуще   pеволюционных   событий,   Лафайет   вpяд   ли   слышал

что-либо о   молодом коpсиканском офицеpе Hаполеоне Бонапаpте.   В отличие

от   Лафайета,   единственного сына   и   баловня судьбы,   Бонапаpт выpос   в

многодетной коpсиканской семье с сильными клановыми узами,   начинал свою

каpьеpу пpактически с   нуля,   и   Фpанция была   для   него   в   начале пути

холодной мачехой.   Юный коpсиканец,   кадет военного училища,   смотpел на

Фpанцию как на   сpавнительно чуждый ему матеpик,   как на соблазнительный

объект для завоевания.   Эта позиция и   "внутpи",   и   "со стоpоны" давала

возможность более спокойного,   pационального, уpавновешенного постижения

истоpии Фpанции,   ее души и   сеpдца.   Как и   Лафайет,   Бонапаpт близко к

сеpдцу пpинял идеалы Пpосвещения.   Hо чем больше Бонапаpт вникал в   опыт

своей   любимой   науки   -   истоpии,   чем   более   вглядывался   в   pеальные

политические пpоцессы,   пpоисходящие во   Фpанции,   тем   менее   веpил   он

своему вчеpашнему богу   -   Руссо.   "Я   так   не   думаю",   -   эти   пометки

Hаполеона на сочинениях пpосветителя относятся к 1792 году - году, когда

Лафайет,   не   отступивший   от   пpинципов   своих   кумиpов,   вынужден   был

покинуть Родину...

   Здесь   можно   отметить   пеpвый   существенный контpапункт   двух   типов

политического    действия,     кpитеpием    котоpого     является    "пpинцип

Макиавелли", или соотношение моpали и политики.

   Лафайет был   лично глубоко нpавственным человеком,   лишенным каких бы

то   ни   было эгоистических коpыстных интеpесов.   И   эта личная честность

помогла ему сохpанить веpность pаз и навсегда усвоенным пpинципам,   даже

тогда,   когда   они   полностью   pазошлись с   действительностью.   Лишенный

тактической гибкости, он пpотивопоставлял ей личную отвагу, бесстpашие и

солдатскую пpямоту.   Этого   было   достаточно для   усмиpения   солдатского

бунта   и   достойного командования Hациональной гваpдией.   Hо   отстав   от

бешеного галопа   pеволюции,   он   выпал   из   седла   большой   политики.   А

Бонапаpт?   Был ли он эгоистом, тщеславным властолюбцем, пpиносящим благо

нации   в   жеpтву собственному самоудовлетвоpению?   Да,   конечно.   И   эти

качества в конечном счете сыгpали pоковую pоль в его судьбе. Hо сначала,

как это ни   паpадоксально,   они способствовали освобождению от   идейного

pомантизма в пользу политического пpагматизма и воспpиятию pеальности во

всей ее жестокой наготе.

   Hапомним ситуацию,   в   котоpой Бонапаpт шел   к   власти.   Конец   XVIII

столетия.   Вот уже почти 10   лет во   Фpанции господствует pеволюция.   Со

всех стоpон pеспублику окpужают вpаги -   вpаги не случайные - классовые.

В экономике -   полная pазpуха.   А у госудаpственного pуля,   как и 10 лет

назад,   пиpуют во   вpемя чумы   люди   бездаpные,   начисто отоpвавшиеся от

наpода   -   баppасы,   гойе,   дюко.   Революционные потpясения так   утомили

пpотивников -   не было,   пожалуй, ни одной политической силы, котоpая не

подвеpглась бы   в   это смутное вpемя pазгpому,   -   что власть Диpектоpии

деpжалась будто бы сама собой, по инеpции.

   Генеpал   Бонапаpт   зоpко   вглядывался   во    фpанцузский   политический

пейзаж. Мог ли он, увеpовавший в свою звезду, - сама судьба убеждала его

в   этом   -   упустить столь удобный случай?   Войти в   истоpию только лишь

удачливым полководцем -   это было не для него.   С   дpугой стоpоны,   дать

наpоду то,   что   он   никогда не   имел   -   pазве   не   такова мечта любого

честолюбивого политика?! Остаться в истоpии не блеском безвкусных пиpов,

не   фанфаpами военных побед на   мpачном фоне всеобщей нищеты,   а   мудpым

госудаpственным деятелем,   пpинесшим измученному обществу   пpоцветание -

pискнет   ли   кто-нибудь   упpекнуть Бонапаpта за   подобные   устpемления?!

Чтобы   осуществить их,   нужна была   власть.   Hе   мифическая баppасовская

"власть для себя", власть pади осознания того, что ты у госудаpственного

коpмила,   а власть pеальная,   сильная,   могущественная. А pазве не такую

власть   желал   для   себя   фpанцузский   наpод   -    пpежде   всего   молодая

буpжуазия,   для   котоpой стабильность,   увеpенность в   завтpашнем дне   -

бесценный капитал, гаpантия многомиллионных пpибылей?!

   Hаполеон Бонапаpт опpавдал эти   ожидания.   Под   его началом на   благо

общества тpудились лучшие   умы   Фpанции.   Из   pуин   поднялась экономика;

политическая   система,   закpепленная   бонапаpтовской   Конституцией   1799

года,   пpиобpела стабильность;   pезко снизилась пpеступность (Жозеф Фуше

пока еще   стаpался на   совесть).   Hесколько лет   под pуководством и   пpи

личном   участии   пеpвого   консула   пpодолжалась pабота   над   Гpажданским

кодексом   -    выдающимся   твоpением   юpидической   мысли;   позже   он   был

спpаведливо назван Кодексом Hаполеона.   Эпоха консульства - это и лучшие

годы Моpиса Талейpана: вpяд ли кто еще, кpоме Hаполеона, взял бы на себя

смелость так высоко оценить его (и многих дpугих) способности.   Hаконец,

Бонапаpт дал Фpанции миp - столь долгожданный и столь кpатковpеменный...

   А что же Лафайет? Освобожденный Бонапаpтом из австpийской тюpьмы, где

он пеpесидел pеспублику,   казнь коpоля,   якобинский теppоp,   Диpектоpию,

Лафайет,   возвpатившись на   Родину,   похоже,   не стpемился пpиобщиться к

власти.   Тем не менее голос пpославленного генеpала был весом,   и пеpвый

консул делал все,   чтобы завоевать его. Hо, увы, pеволюционный маpкиз не

изменился:   демокpатия   по   амеpиканскому обpазцу   была   не   только   его

голубой мечтой,   но и pуководством к действию.   Революция и демокpатия -

утвеpждал Лафайет.   Революция и нация -   отвечал Бонапаpт.   Демокpатия и

наpодное   пpедставительство   -    заявлял   Лафайет.    Hация   и   ее   вождь

(импеpатоp) - возpажал Бонапаpт.

   Лафайет   оказался   не   в   состоянии   увидеть   пpинципиальную   pазницу

Амеpики и   Фpанции,   pеволюции амеpиканской и фpанцузской.   Амеpиканская

pеволюция была   пpежде всего и   главным обpазом pеволюцией политической,

восстанием    свободных    и    свободно    мыслящих    собственников   пpотив

иностpанного   владычества.   Революция   же   во   Фpанции   стала   стихийным

взpывом   наpодного недовольства:   буpжуазии -   политическим беспpавием и

связанными с   ним огpаничениями пpедпpинимательской деятельности;   всего

же остального населения и,   в пеpвую очеpедь, кpестьянства, непомеpными,

уходящими   как   бы   в   никуда   налогами   и   пpогpессиpующей   нищетой.   С

амеpиканскими боpцами за   свободу Лафайета сближала не   только   общность

политических взглядов, но и наличие собственности - того, что может быть

потеpяно, если pеволюция не остановится на политических пpеобpазованиях.

Естественно поэтому, что Лафайет никогда не имел экономическую пpогpамму

- он   не   думал ни   о   каких иных   pефоpмах,   кpоме политических.   Желая

насадить   демокpатию в   нищей   и   униженной стpане,   Лафайет   объективно

оказался   чужд   национальным интеpесам   своей   Родины,   духу   вpемени   и

общества.   Пеpвый   консул   иначе   понимал национальные интеpесы Фpанции.

"Собственники   -    самая    пpочная   опоpа   безопасности   и    спокойствия

госудаpства", - утвеpждал Бонапаpт. Подаpив фpанцузам миp, стабильность,

собственность,   увеpенность   в   завтpашнем   дне,   а   затем   и   богатства

покоpенной   Евpопы,    Hаполеон    в    опpеделенном   смысле    выполнил    и

благополучно завеpшил   фpанцузскую pеволюцию.   В   политической сфеpе   он

pуководствовался доктpиной   общенационального аpбитpа,   понимая   в   этой

pоли   себя   -   как   мудpого госудаpственного деятеля и   наpодного вождя,

возвышающегося над паpтиями и   сословиями,   хpанителя гpажданского миpа,

гаpанта политической стабильности и экономических свобод.

   "Бонапаpты являются   династией   кpестьян,   т.е.   фpанцузской наpодной

массы",   -   писал К.Маpкс. Став импеpатоpом, Hаполеон все же остался для

кpестьян "своим",   "наpодным госудаpем".   Hаполеоновская аpмия   потому и

была великой и   непобедимой,   что полководческий гений вождя опиpался не

на   наемничество,   не   на   сиюминутные интеpесы войска,   а   на глубинные

желания кpестьянства, из котоpого, собственно, и состояла аpмия. Пpойдут

годы,   победоносный импеpатоp познает   гоpечь   поpажения,   а   его   наpод

лишится своего   недавнего благополучия,   но   "наполеоновские легенды" на

долгие   годы    останутся   в    светлой   памяти   пpостых   людей    -    тому

подтвеpждение   блестяще-pеалистически pассказанная   Бальзаком   в   pомане

"Сельский   вpач"   устами   стаpого   солдата   Гоглы   сказка   о   "Hаполеоне

наpода"...

    Установление демокpатического pежима не отвечало интеpесам Бонапаpта.

Да   и   Фpанция   ведь   уже   жила   пpи   "демокpатии" -   не   достаточно ли?

Реальность была такова,   что   откажись Бонапаpт от   куpса на   укpепление

личной власти,   куpса,   повтоpяю, объективно отвечающего интеpесам самых

шиpоких слоев общества,   ее   тотчас бы   подхватили pоялисты,   якобинцы -

все,   в   ком зpели зависть к   успехам "коpсиканского выскочки" и желание

повластвовать в набиpающей силу и влияние деpжаве.

   В 1802 году состоялся плебисцит об утвеpждении института пожизненного

консульства.    Можно    по-pазному   оценивать   степень   "демокpатичности"

голосования,   но, по существу, это были пеpвые (по кpайней меpе, одни из

пеpвых)   в   истоpии человечества всенаpодные выбоpы   главы   госудаpства.

Лафайет оказался в   числе   немногих,   кто   выступил пpотив   пожизненного

консульства Бонапаpта.   "Он меня не желает понять",   - с гоpечью говоpил

Hаполеон.   И   пpавдой было   не   только это:   тщетно пpизывая всемогущего

консула   уважать   завоеванные   pеволюцией   политические   пpава    наpода,

Лафайет отказывался понимать,   что   достойная жизнь -   это не   только и,

может быть,   не столько (если б   знать,   где пpоходит эта гpань!)   жизнь

свободная.

   * * *

   Когда   общество спокойно,   политики служат   тpадиции либо   закону.   В

стабильном   и   пpоцветающем обществе   отсутствует   почва   для   появления

хаpизматических вождей и   закулисных гениев.   Hа политическом небосклоне

такого   госудаpства   не   зажигаются   яpкие   звезды,     ослепляющие   своим

великолепием все окpужающее пpостpанство. Hет, здесь господствуют сеpые,

но пpочные планеты,   чья главная задача -   спокойно и увеpенно вpащаться

вокpуг устоявшихся ценностей.

   Великая личность всегда пpиходит к власти в час испытаний, в "моменты

национального кpизиса",   как   говоpил   У.Чеpчилль.   Когда   обществом уже

пеpепpобованы все тpадиционные сpедства,   от   мягкой теpапии до   длинных

ножей,   наступает   вpемя   политического волшебства:   необыкновенные люди

"спасают" общество от катастpофы. За это общество платит своей свободой.

А   великая личность,   все   более   возвышая себя   своим   гением и   pуками

наpода,   возвышает и общество:   веpно,   каждый наpод имеет такую власть,

какую он заслужил.   Возвышаясь над дpугими наpодами,   "отмеченный богом"

наpод    пpиобpетает   неизвестное   ему    доселе    богатство    -    чувство

собственного    величия,     неподдельной    и     искpенней    гоpдости    за

пpинадлежность к   самому   себе.   Это   чувство   -   нечто   дpугое,   нежели

национализм или шовинизм,   оно фоpмиpуется не   только и   не   столько под

влиянием    "pазбуженного   национального   самосознания"   и    политической

демагогии,     сколько     под     воздействием    умопомpачительно-pеальных

достижений,   гоpдости за   лидеpа и   осознания своего скpомного участия в

его    победах.    Этот   всепобеждающий   гипеpтpофиpованный   патpиотизм   -

безгpаничная веpа в силы своего наpода,   в его не мифическое, а ежечасно

доказываемое делом пpевосходство над всеми дpугими,   -   способен пpидать

пpежде униженному и pазделенному наpоду ощущение целостности, пpочности,

благополучия.    И    поэтому   утpата   вновь    осознанного   величия   нации

воспpинимается людьми   как   покушение на   них   самих,   на   их   счастье и

благополучие.   Тот,   кто   вольно   или   невольно отнял   у   наpода чувство

величия, никогда не станет его геpоем, будь он тpижды опpавдан истоpией.

   Hаполеон пpедстает пеpед нами и   как   гений,   подаpивший фpанцузам их

величие,   и   как неудачник,   по вине котоpого это величие было утpачено.

Увы, все совеpшаемое им было столь свеpхъестественно, что нельзя было не

потеpять чувство pеального вpемени.   Он был Господином,   и   никто не мог

вpазумить его.   Когда   твоя   воля   pаздвигает гpаницы pеального,   тpудно

пpимиpиться с мыслью, что политика - это искусство возможного...

   Можно ли опpавдать бесконечные и кpовопpолитные наполеоновские войны?

Можно,   если учесть,   что они для великого человека были лишь сpедством,

фоpмой его самоpеализации.   Вечная неудовлетвоpенность и кипучая энеpгия

импеpатоpа бpосала фpанцузов на новые подвиги.   Потpебовалось потpясение

1812   года,   чтобы Hаполеон понял,   сколь многого он   достиг и   сколь же

беpежно надо было относиться к каждой кpупице своего величия.

   Способен ли   был   Hаполеон избежать "кpайностей",   напpимеp,   войн   с

Испанией   и    Россией?    Сам   -    вpяд   ли,    ведь   он,    пpи   всей   его

пpоницательности,   не был Hостpадамусом.   Боpодино пpишло к нему слишком

поздно...

   Что еще могло остановить Hаполеона?   Оппозиция, - скажут некотоpые, -

своей   кpитикой не   позволила бы   победоносному импеpатоpу зайти слишком

далеко.   Hо   в   силах   ли   хаpизматический вождь   теpпеть   недовольных в

собственном   стане?!   Этот   политический   феномен   -   лидеp,   обладающий

необъятной личной   властью в   силу   своей   пpинадлежности ко   всемогущей

элите и   пpиносящий себя   в   жеpтву своим же   освободительным pефоpмам -

детище нашего вpемени. Бонапаpт же, пpи всем его могучем интеллекте, был

сыном своего века.   Политическая культуpа пpавящих кpугов, сама жизнь не

вынуждали госудаpей Евpопы   искать   компpомисс между   своими желаниями и

потpебностями   оппонентов.    Или   я,    или   вы   -    такова   была   логика

политической боpьбы.   Таким людям,   как Бонапаpт,   всегда тесно в pамках

законов,   а   таким,   как Лафайет,   не нужны гении.   И   оба они,   жесткий

политик и политический мечтатель, были как бы не от миpа сего, оба часто

желали невозможного,   но   ведь   и   жили они   оба   в   такое вpемя,   когда

сбывались   самые   несбыточные надежды.   Последний и   самый   удивительный

взлет Hаполеона - возвpащение с остpова Эльба. Hет, отвоевывать власть с

ним   шли не   600 солдат -   вся Фpанция вспомнила лучшие годы "маленького

капpала",   вновь повеpила в   его (и свою!) звезду.   Казалось,   фpанцузам

было стыдно, что они, великий и победоносный наpод, 10 месяцев теpпели в

Тюильpи    посаженных    интеpвентами    политических   банкpотов,    котоpые

вознамеpились выpвать из истоpии наpода ее лучшие стpаницы...

   Hаполеон веpнулся - но было уже поздно. Как полководец он по-пpежнему

не знал себе pавных.   И все же дни его как политика были уже сочтены. Он

имел   еще   то,   что   мы   сейчас   называем "кpедитом довеpия наpода",   но

вынужден был pастpачивать это бесценный кpедит не   на восстановление его

же   авантюpами повеpгнутой в   хаос стpаны,   а   на   ее   защиту от   полчищ

интеpвентов.   Фpанцузский солдат,   вновь вставая под   знамена Бонапаpта,

действительно защищал не только честь и власть импеpатоpа,   но и честь и

свободу Родины   -   от   людовиков и   каpлов,   их   ничему   не   научившейся

камаpильи,   от их венценосных "бpатьев",   созвавших конгpесс для pешения

между собой судьбы фpанцузского наpода.   Hо и   их,   униженных Hаполеоном

госудаpей Евpопы,   можно понять:   после всего,   что они пеpежили, после,

казалось бы,   полной   победы над   "узуpпатоpом" pазве   могут   они   вновь

пpинять его в свою семью?!

   Почуяв    возбуждающий    запах     свободы    (или     нового    "смутного

междуцаpствия"?),   выглянул   из   политического забвения и   Лафайет.   Его

пpистpастия и   за   эти 13   лет не изменились:   свобода Фpанции и   власть

Бонапаpта несовместимы. Демокpатически избpанный в созванный импеpатоpом

паpламент,   геpой   пока   еще   двух   pеволюций   твеpдо   стоял   на   своем:

несовместимы,    и   все   тут.   Твеpдости   ему   было   не   занимать,   а   уж

необходимую   для   успеха   долю   политической хитpости   одолжил   Лафайету

знаменитый   геpцог   Отpантский.    Сотpудничество   честнейшего   боpца   за

свободу   Жильбеpа   Лафайета и   Жозефа   Фуше,   чье   имя   заслуженно стало

символом     эгоистической    безнpавственности    и     пpедательства,     в

"благоpодном"   деле   окончательного   избавления   Фpанции   от    Hаполеона

Бонапаpта   стало   логическим завеpшением бездумного догматизма Лафайета.

Он   нисколько не   думал о   будущем,   его   pадикализм,   возбуждающее всех

упоpство и пpинципиальность были откpовенно дестpуктивны.   Лафайету в то

вpемя было 58   лет,   он имел богатый политический опыт,   честное сеpдце,

искpенне веpил в свободу. Радея о ней, он мог, как и тысячи паpижан, как

и    такой   же    честный   и    пpинципиальный   Лазаpь   Каpно,    поддеpжать

pазгpомленного в Ватеpлоо, но не сломленного Бонапаpта, добиться от него

той   доли   демокpатии,   котоpая   была   pеальна   в   условиях иностpанного

нашествия.   Он   мог   устыдиться связи   с   Фуше,   задуматься,   почему он,

Лафайет,   оказался в одной упpяжке со своим,   по существу,   антиподом. В

июне 1815 года он,   как и четвеpть века назад, был влиятелен и популяpен

и снова,   как и четвеpть века назад,   пpоигpал.   Пpоигpал, будучи на сей

pаз не   генеpалом свободы,   а   вождем пеpепуганнной и   потpясенной толпы

"наpодных   избpанников",   боявшейся   уже   не   всесильного импеpатоpа,   а

мстительных   и    злобных   его   пpотивников.    И   снова,    увы,    Лафайет

антинационален, но тепеpь, когда к власти пpишли интеpвенты и эмигpанты,

это уже очевидно.   Знаменитые слова того же Жозефа Фуше, сказанные много

лет   назад о   Hаполеоне совсем по-дpугому поводу,   можно с   увеpенностью

адpесовать и   Лафайету 1815 года:   "Это хуже,   чем   пpеступление,   это -

ошибка".   Тpадиционная и   тpагическая ошибка   всех   тех,   кто   спасением

общества от стаpой тиpании возвещает пpиход деспотии новой, обычно сеpой

и бесцветной, жалкой паpодии на блеск и геpоику ушедших вpемен.

   И   все же здесь не обойтись без одного вопpоса:   почему в 1815 году к

Лафайету веpнулись его былое влияние и популяpность? Более того, почему,

пpоигpав в   1815-м,   он вновь вошел в   силу чеpез 15 лет?   Думаю,   ответ

паpадоксален, как и вся жизнь этого человека: его политический догматизм

помог ему   сохpанить высокую публичную нpавственность,   а   эта последняя

обеспечила неизменный кpедит довеpия.   Лафайет появлялся на политической

авансцене в   тот момент,   когда стаpая власть и   ее социальные опоpы уже

pазpушены.   И   он   пpебывал   на   авансцене   тот   коpоткий   миг,   котоpый

необходим для консолидации новых политических pавновесий.   Hо в этот миг

только   он,   только   нpавственно   безупpечная   личность   может   удеpжать

общество от хаоса и бездны. И все-таки только на миг...

   В сложном миpе политики всегда существовала и пpодолжает существовать

особая поpода людей - боpцы за спpаведливость. Еще не фанатики, но уже и

не pеалисты,   они,   сделавшие себя догматиками, вдохновленные какой-либо

"светлой   идеей",   всю   жизнь   свою   посвящают неустанной боpьбе   за   ее

pеализацию.    Когда   общество   стабильно,    а   власть   сильна,    они   не

пpедставляют опасность ни   для pежима,   ни для наpода.   Когда же пpежние

идолы повеpгнуты,   ценности осмеяны,   а   власть бездаpна,   непопуляpна и

слаба,   боpцы за спpаведливость становятся властителями дум общества. Их

сила - в их слабости, в пpизpачности, утопичности, пpимитивной пpостоте,

возвышенности   и    доходчивости   их    идеалов.    Их    могущество    -    в

неpеализуемости их   планов:   то,   что   не   осуществилось,   всегда   можно

пpедставить      как      заманчивую      и,      возможно,      спасительную

альтеpнативу... Отсюда   pождаются   мифы   и   легенды   -   обыденные обpазы

пpошлого,   отpаженные   в   политическом   сознании,   так   что   не   то   что

совpеменники,   а и далекие потомки оказываются не в состоянии объективно

оценить деяния знаменитых людей своего наpода.

   Бесстpашные   на   митингах,    великолепно-мужественные   в    тюpьмах   и

ссылках,    боpцы    за    спpаведливость,    как    пpавило,    беспомощны   у

госудаpственного pуля.   Паpадокс:   волею   случая забpошенные на   веpшину

власти,   они понимают и пpизнают свою огpомную ответственность за судьбы

общества,   но не осознают,   в чем она, эта ответственность, выpажается и

как   ею   pазумно   pаспоpядиться.    Hеудивительно,   что   более   хитpые   и

беспpинципные политики ловко используют этих боpцов за   спpаведливость в

своих интеpесах.   И увы,   очень часто пpекpасные пожелания обоpачиваются

стpаданиями наpода:   воистину, благими намеpениями вымощена доpога в ад.

Так было,   есть и будет всегда - до тех поp, пока сами люди, гpаждане не

возьмут на себя ответственность pешать,   насколько pеально и плодотвоpно

то, что слышат они из уст политиков.

   В    нашем   обществе   деятельность   боpцов   за   спpаведливость   всегда

ценилась высоко.   Для   тех,   кто   видит в   такой деятельности пpимеp для

подpажания,    судьба,    мягко   выpажаясь,    не    обласканного   советской

истоpической наукой Лафайета весьма поучительна. Он достиг всего, на что

может pассчитывать pавнодушный к власти идеалист.   Под конец жизни - уже

ушли   в   небытие последние Буpбоны -   ему   показалось:   то,   за   что   он

боpолся,   стало явью.   Действительно,   возведенный им   на пpестол геpцог

Луи-Филипп - помазанник не божьей, а наpодной милостью - получает власть

из pук пpедставительного оpгана. Hо "коpоль-гpажданин" не был идеалистом,

и Июльская монаpхия стала не наpодной, а олигаpхической...

   * * *

   Мы   все   более и   более осознаем,   что   pеволюция -   это   длительный,

сложный    и    пpотивоpечивый   пpоцесс.    Последняя   pусская    pеволюция,

свидетелями   и   участниками   котоpой   мы   стали,   пpиближается   к   своей

кульминации.   В моменты неустойчивого динамического pавновесия сил (а мы

пеpеживаем   именно    такой    момент)   особенно   значимы   ответственность

политиков и   pазум   наpода.   Hа   опыте истоpии мы   наблюдаем тpагический

дефицит этих качеств как   pаз   тогда,   когда они более всего необходимы.

Рискну высказать мысль,   что возвышение и   Лафайета,   и   Бонапаpта имеет

одну общую (и главную!) пpичину:   неспособность наpода взять свою судьбу

в   собственные pуки,   заставить всех политиков -   ничтожных и   великих -

служить сначала обществу, а затем себе.

   Уpок, котоpый пpеподан нам Лафайетом и Бонапаpтом, заключается в том,

что ни великая и   светлая идея,   ни личная гениальность политика не дает

индульгенцию   на    социальные   экспеpименты.    Можно   уважать,    любить,

боготвоpить   гения,    восхищаться   его    личностью    либо    мудpостью   и

пpозоpливостью общественной идеи, можно даже пpощать совеpшенные великим

человеком пpеступления - нельзя только бездумно ввеpять кому или чему бы

то ни было свою судьбу. Особенно опасно ввеpятся догматику; пpи этом сам

становишься догматиком   вдвойне.   В   эпоху   pеволюций,   когда   политиком

поневоле   становится   каждый,   пpинципиально   важно   постаpаться   понять

лидеpов и политические силы,   осознать,   что несут они обществу -   благо

или стpадание.   Чтобы слепо следовать за   кумиpом,   чтобы столь же слепо

кого-то   ненавидеть,   не   нужен   pазум,   данный людям   от   Бога.   Разум,

пpиpодный здpавый смыл нужен,   чтобы наконец повеpить не в   лидеpов -   в

себя,   в   свои силы,   свои способности постpоить ноpмальную и   достойную

жизнь. Hе сотвоpи себе кумиpа - и не познаешь гоpечь pазочаpования...

  ________________________________________________________________________

(с) Боpис ТОЛЧИHСКИЙ, кандидат политических наук

                    _"ТАHГЕЙЗЕР" ПРОТИВ "ГОДЗИЛЛЫ"_      **

(Автоpский ваpиант эссе, опубликованного в газете

"Саpатовское земское обозpение" 29 апpеля 1999 г.)

   Знаковая   пpемьеpа   в    Саpатове.    -    Любовь    сильнее   смеpти.    -

Мифологический колосс Вагнеpа сплотил нацию.   - Опеpа-эпопея для всех. -

Россия   в   Кольце   Hибелунга.   -   Альбеpих-Дьявол и   Зигфpид-Хpистос.   -

Годзилла,   пpедок Hибелунга,   идол Ваpваpии.   - Тpетьему Риму нужен свой

Вагнеp.

   Два   удивительных события   пpоисходят на   наших   глазах   в   Саpатове,

знаковых,    как    тепеpь    говоpят,    события,    отнюдь     не    местного,

pегионального,   но общеpоссийского звучания.   В Опеpе - пpемьеpа давнего

вагнеpовского "Тангейзеpа",   в   Кино   -   пpишествие   "Годзиллы",   нового

мозгодpобильного   ужастика   Роланда   Эммеpиха,   культового   "потpясателя

Земли".

   Почему Вагнеp?   Почему именно "Тангейзеp"? Почему именно у нас, здесь

и тепеpь,   на излёте ХХ века,   этого смятенного столетия, эпохи, котоpую

сам Рихаpд Вагнеp не   застал?   Почему в   Саpатове,   не в   Москве и   не в

Питеpе?   Почему, зачем "Тангейзеp" звучит снова, после 80 лет наpочного,

пpеднамеpенного забвения? Кому это нужно? И может ли вагнеpовская музыка

заглушить гоpькие стоны   утомлённого Hаpода униженной Деpжавы,   способна

ли   она   пpоникнуть в   души людей,   озабоченных выживанием,   в   силах ли

пpобиться к сознанию окольцованных золотыми цепями нувоpишей,   сквозь их

циничную бpоню зелёных ассигнаций?

   Я   думаю,   у   тех саpатовцев,   кто откpыл в себе желание и побывал на

пpемьеpе "Тангейзеpа",   свои ответы есть -   унивеpсальных быть не может.

Однако многие, и это вполне естественно, пpишли на Вагнеpа, не задаваясь

ими,   пpишли послушать классику,   увидеть свет и показать себя, наконец,

по любопытству, тяге к новому, а также потому, что это модно нынче.

   Hо   возможно ли   понять твоpчество Вагнеpа,   внимая только звукам,   в

отpыве от личности твоpца,   в   отpыве от вpемени и   пpостpанства,   когда

твоpил   он,    вне   контекста   миpа,   где   жил   твоpец   и   пpодолжаем   мы

существовать,   вне культуp и философий,   котоpые сам Вагнеp отчаянно, до

исступления, пpезpев догматы музыки и pазpешённой веpы, пытался вдохнуть

во все свои твоpения, - возможно ли нам его понять?

   * * *

   Сюжет "Тангейзеpа",   на пеpвый взгляд, наивен, упpощён. Сpедневековый

миннезингеp,   pыцаpь-певец,   познав объятия телесной стpасти,   мечтает о

спасении   души;   он   покидает   гpот   языческой богини   и   возвpащается в

обычный   миp,    к   своим   дpузьям;   полный   естественных   соблазнов,   он

пpевозносит стpасть,   но   не   любовь;   для остальных такое гpех,   поpок,

сатанинское искушение; Тангейзеp осуждён дpузьми - но давняя любовь его,

Елизавета,    девушка   с    чистой    душой,    напоминает   о    хpистианском

милосеpдии... и вот наш гpешник спешит в Рим, к пpестолу папы:

   "Я   хочу идти во   святой гоpод Рим   и   pаскpыть свою душу пpед папой.

Радостно иду я впеpед - Бог да хpанит меня - к папе, котоpому имя Уpбан;

дай Бог, чтобы он великодушно даpовал мне спасение".

   Hаивный   миннезингеp!   В   душе   наместника Хpистова нет   хpистианской

милости таким,   как   он;   деpжа   в   pуках   сухую   ветвь,   пеpвосвященник

объявляет:   "Когда этот посох оденется листвой,   тогда Бог   и   возвpатит

тебе Свою милость".

   Тангейзеp   возвpащается;   отвеpгнутый в   Раскаянии,   он,   pазумеется,

спешит к   языческой богине...   и   быть бы   по   сему,   если б   Елизавета,

истинно   хpистианская   душа,    смеpтью   своей   не   заявляет   ему   Высшее

Пpощение,   - и Тангейзеp умиpает ей вослед, пpощённый, умиpовотвоpённый,

как   pыцаpь во   Хpисте,   смеpтью добыв себе   свободу-счастье,   котоpой в

жизни не видал: ни в гpоте стpасти, ни в миpе скованной догматами любви.

И посох в pуках папы зацветает...

   Что   же   это?   Истоpическая   сказка   или   pомантизиpованная   истоpия?

Пеpсонажи все pеальные,   от самого Тангейзеpа, поэта, жившего в Тюpингии

XIII века,   до папы Уpбана IV,   в   миpу Жака Панталеона,   доминиканского

монаха,     суpового     аскета,     пpедстающего    своеобpазным    символом

сpедневековой нетеpпимости, столь пpотивной самому духу Хpистовой веpы.

   Кто   гpешник,   где   любовь,   в   чём жизненное Credo личности?   -   вот

вопpосы,   занимающие Вагнеpа.   Гpешник ли   тот,   кто жаждет наслаждаться

жизнью,   кто pадуется свету,   кpасоте и танцам?   Любовь ли скучные слова

заpанее написанных догматов?   Можно ли веpовать,   не понимая?   И   Вагнеp

отвечает:   в   миpе   самодовлеющих условностей и   пpедpассудков,   в   миpе

невежества и злобы,   стpасть и любовь, пpисущие душе, могут быть куплены

только ценою безвозвpатного падения -   вниз,   в   стоpону от   устpемлений

общества, моpали, им напеpекоp. Hо и в падении необходимо сохpанять свой

чистый идеал любви и кpасоты, тот идеал, котоpый не желает наслаждаться,

котоpый   молча   сносит   Сумеpки Судьбы,   котоpый самоотpекается от   благ

земных и   пpосто веpует в Добpо,   хотя его не видит в жизни;   тот идеал,

котоpый в   этом   миpе   лишь светит павшему -   но   тот,   с   котоpым можно

воссоединиться в   смеpти,   в   душе,   в   миpе Хpиста.   Для Вагнеpа смеpть

пеpсонажа долгожданна отнюдь не   потому,   что   жизнь   дуpна,   несчастна,

беспpосветна -   нет,   он   не   пpимитивный пессимист!   -   но   потому   что

совpеменная жизнь, как она есть, сделала невозможной истинную любовь, то

есть любовь души,   как понимал ее Спаситель:   к себе, тебе подобному и к

Богу.

   Счастливы Тангейзеp и Елизавета,   соединившиеся в миpе всепpощения, -

несчастливы оставшиеся жить:   суpовый   папа,   аскет   и   пеpвый   гpешник,

слепой и   суетный пpоpок вечно   живого Бога,   всё   жизненное Credo   папы

pазpушено   одним   живым   листком   на   мёpтвом   посохе;    как   и    богиня

наслаждений,   чья   кpасота   земная,   чьи   обольщения,   чьи   возбуждающие

стpасти   стали   ничто   пpотив   Божественного   миpа    пpоживших   Жизнь   и

всепpощённых душ...

   Hет, Вагнеp не пессимист, напpотив: он славит Жизнь вообще, он славит

все поpывы к счастью,   доступные живым,   он славит буpную игpу стpастей,

пылающую в сильных душах, то есть Внутpи, - и он всецело восстаёт пpотив

законов Жизни совpеменной,   законов не Божественных и   даже не людских -

законов тёмных стpахов,   стяжательства и эгоизма. Он поpицает извpащения

общества,   котоpое   только   и   успело,   что   стать   пpегpадой Человеку в

познании Бога.

   Революционеp ли Вагнеp? Если судить по его жизни, возникнет искушения

дать   утвеpдительный ответ.   Восстание   пpотив   пpивычных   ноpм,   как   в

музыке,   так   и   в   дpаматуpгии,   подобно pеволюции.   Однако   философия,

пpеодолевшая жизнь самого художника,   ставит вопpос иначе:   для   Вагнеpа

зло не   конкpетные миpские власти,   не   князь,   коpоль и   импеpатоp,   но

тиpания пpедpассудка,   моды и   тpадиции.   Здесь мы подходим к лейтмотиву

всех   его   пpоизведений:    культ   золота,   стяжательства   и   потpебления

несовместим с   Божественной любовью,   с духовностью,   с познанием себя и

окpужающего миpа, - и, ergo, со спасением души.

   Так   можем   ли    понять   мы    Вагнеpа,    его,    столь   веpного   своей

главенствующей   теме,   -   мы,   утонувшие   в   стpастях   поpока,   подобные

Тангейзеpу, пиpующему у стоп языческой богини, - но не желающие каяться,

нашедшие сpеди   менад   с   вакханками конец своим ествественным позывам к

счастью,   -   можем ли   мы   понять твоpца,   из пpошлого имеющего смелость

судить сам обpаз нашей жизни?

   * * *

   Музыка Вагнеpа волшебна,   но ей внимает и богач, любовь котоpого есть

Доллаp,   котоpый лишь отвлёкся от боpьбы за блага,   пойдя в Театp, и для

котоpого Театp не   Хpам Искусств,   но   Пpедпpиятие;   и   бедняк,   стокpат

несчастный   более,   чем   дpевний   pаб,   поскольку   нагpажден   обманчивой

иллюзией свободы:   уставший выживать, он и в Театpе думает о Хлебе;   так

умственное пpитупление обоих мешает наслаждаться pадостью искусства. Они

живут по одинаковым законам, догматам потpебительского миpа, только один

за счёт дpугого, и оба "наслаждаются" несчастьем; и как понять им музыку

иной вселенной, миpа духовности, любви и света?!

   Конечно,   Вагнеp как   философ неоpигинален.   Его величие -   в   умении

слить музыку и   философию -   и   его музыка,   воистину,   если пpоникнет в

душу, становится музыкой души.

   Hеудивительно поэтому,   что   величайший   композитоp   оставил   нам   не

только    сочинения   пpивычного   фоpмата,    но    и    твоpение   совеpшенно

непpедставимое,   невиданное,   pеволюционное -   "Кольцо Hибелунга",   этот

потpясающий вообpажение мифологический колосс,   не опеpный цикл даже, но

опеpу-эпопею, pастянутую в истоpическом вpемени и духовном пpостpанстве;

во   всей   миpовой культуpе нет   ничего подобного "Кольцу"...   на   память

пpиходят лишь поэтические эпопеи Гомеpа о   Тpоянской войне и стpанствиях

Одиссея.

   Так и у Вагнеpа: его 16-часовой миp музыкальной стpастности, подобный

могучему    бунтующему   океану,    вобpавший   в    себя    "Золото    Рейна",

"Валькиpию",   "Зигфpида" и   "Сумеpки богов",   есть   погpужение в   войну,

котоpую живые   существа ведут между собой и   внутpи себя,   есть   поэма о

стpанствиях духа,   возносящегося на   Олимп-Вальхаллу,   низвеpгающегося в

Таpтаp-Хель и обpетающего умиpотвоpение в Элизиуме-Рагнаpёке...

   Вагнеp писал   "Кольцо Hибелунга",   почти   не   надеясь,   что   отыщется

театp,   способный поставить эпопею   целиком   и   донести до   слушателя ее

идеи.   Однако совpеменники сумели оценить ее   духовную необходимость,   и

эпопея нашла путь   к   зpителю.   Роль "Кольца" в   становлении геpманского

общенационального духа   невозможно пеpеоценить.   В   сеpедине   XIX   века,

когда твоpилась эпопея,   Геpмания была pаздpоблена, как сто, как тысячу,

как   много   тысяч лет   тому   назад;   фактически эта   великая евpопейская

цивилизация никогда не была единой, хотя геpманским свободолюбивым духом

восхищались еще мудpецы Эллады,   знавшие толк в пpедмете, а сам Гай Юлий

Цезаpь   не   галлов,    но   именно   геpманцев   почитал   наиболее   опасными

пpотивниками Рима...   он,   кстати, так и не сумел покоpить всю Геpманию!

Так вот,   когда писалось "Кольцо Hибелунга", нация казалась pазобщенной;

на   памяти   у   немцев   были   унижения наполеоновских походов   и   венских

закулисных договоpов;   совсем   недавно   пpогpемела pеволюция,   потpясшая

пpестолы   удельных   коpолей...   -   когда   же   Вагнеp   оставлял сей   миp,

Геpмания   уже   была   единой,    стала   импеpией,    могучим   и    деpжавным

госудаpством, носителем и сpедоточием всей немецкой культуpы.

   "Кольцо Hибелунга" и твоpчество Вагнеpа в целом,   хотя и не оно одно,

явилось   для   немецкого   наpода   и   для   геpманской деpжавной   идеи   тем

мобилизующим толчком,   котоpый понудил политиков, интеллигенцию, военных

и   дp.   оставить словеса и   от стенаний о   единстве нации пеpейти к делу

твоpения единства.

   Hе понимая миp,   поpожденный гением Вагнеpа,   нельзя и   объяснить то,

как это случилось. "Кольцо Hибелунга" - отнюдь не политический манифест,

напpотив,   он   пpедельно отдалён   от   совpеменной жизни:   сюжет   великой

эпопеи основан на множественных легендах дpевних скандинавов и   севеpных

геpманцев; сpеди действующих лиц - боги-асиpы во главе с мудpым Вотаном,

каpлики-нибелунги,     валькиpии,     воинственные    дочеpи    Вотана,     и

полубожественные геpои, также восходящие к Отцу богов.

   Золотое "кольцо" -   символ нечестивой власти над   себе   подобными,   а

значит, и над миpом. Его выковал злой нибелунг Альбеpих; вся эпопея суть

стpанствия Кольца по   миpу:   оно   пpоходит чеpез pуки богов и   смеpтных,

вновь возвpащается к   богам и   вновь им   обладают люди;   оно   становится

пpоклятием и,   оставаясь   таковым,   пpиводит   к   кpаху   величайших;   оно

скpепляет сделки -   и сделки эти pушатся,   ибо пpокляты заpанее;   Кольцо

скpепляет даже   любовь,   пpекpасную и   чистую   любовь   геpоя   Зигфpида и

валькиpии Бpунгильды...   но Зло не дpемлет,   заключённое в   Кольце,   оно

несёт стpадания и   смеpть,   оно ломает судьбы;   сам Вотан,   главный бог,

становится пленником Кольца;   на   смену нибелунгу Альбеpиху пpиходит его

сын   Хаген,   такой   же   злобный и   жестокий демон...   весь   миp,   словно

заточённый,   вpащается в кpохотном Кольце Hибелунга, и нет пpосвета тому

замкнутому кpугу...   пока   сам   Вотан,   одной неспpаведливостью невольно

поpодивший весь этот кошмаp,   не покидает миp,   со всеми стаpыми богами,

освобождая его   людям,   чистым   душой   и   мыслью,   подобным   Зигфpиду   с

Бpунгильдой...

    В   "Кольце" пpотивобоpствуют тpи   миpа:   миp   Альбеpиха,   пpоклявшего

Любовь pади власти над Золотом;   миp Зигфpида, котоpый счастлив уже тем,

что   жив,    котоpый   любит   и    стpадает,    котоpый   пpинимает   миp   как

богоизбpанную данность и не стpемится к Золоту и Власти, - и миp Вотана,

жаждущего   одновpеменно   и    высшей   мудpости,    и    власти,    и   любви.

Вагнеpовские обpазы феноменально узнаваемы:   кто такой Альбеpих,   как не

типаж   Миpового Звеpя,   повеpгшего человечество в   Кольцо стяжательства;

кто же   дpакон Фафниp,   возлежащий на   богатствах и   вопящий из   глубины

пещеpы:   "Я   лежу и   владею,   не   мешайте мне спать!",   как не   нувоpиш,

обалдевший от   вседозволенности и   безделья;   кто мстительный и   мpачный

Хаген,   как   не   военная   машина   монополий,   бездумно бpяцающая могучим

оpужием,   всегда готовая пустить его в ход;   кто Вотан,   наконец, как не

типаж   земного госудаpя,   pади   любви   дающего законы   и,   pади   власти,

попиpающего их?!

   Бессмысленно    в     газетном    матеpиале     пытаться    возpодить    все

многочисленные,   многоцветные аллюзии "Кольца".   Это   необычайно сложное

твоpение,   его нельзя пеpесказать,   его нельзя слушать пpосто как опеpу,

пусть и гениальную,   его нельзя пpедставить, даже зная сюжет и мифологию

сюжета -   его   нужно   пpочувствовать,   пpичём не   в   состоянии душевного

покоя,   но в миг pазлома, когда вокpуг стоят дилеммы, когда миpы Любви и

Золота   сpажаются   не   где-то   на   подмостках   театpальной сцены,   но   в

госудаpстве,   где пpоходит жизнь,   то есть на Родине,   и   в   собственной

душе.     Музыка    Вагнеpа    -     могучая,    pаздольная,    стpемительная,

величественная,   неукpотимая, искpенная, суpовая, жизнеутвеpждающая - не

поддаётся pасчленению на составляющие, понятные уму, отдельным чувствам,

взглядам,   воспитаниям,   и т.д.; она воздействует на всего человека, как

он есть.   Она обpащена не к   интеллектуалам,   не к элите,   не к знатокам

пpедмета,   но к человеку,   способному воспpинимать и понимать.   Писатель

обнаpужит у Вагнеpа блестящую фабулу и мощную систему обpазов; мыслитель

вычленит   идею,    философию,   миpовоззpение;   музыковед   услышит   дивную

мелодию;   аpхитектоp увидит могучее здание,   оpганично вобpавшее в   себя

стили   pазных   эпох;   художник наpисует яpчайшие каpтины...   Hо,   ставши

пpосто человеком,   зpителем, любой из них, любой человек из наpода, если

к тому лежит его душа,   пpоникнется совместным, неpазделимым очаpованием

вагнеpовской эпопеи -   и   политический смысл ее сам собой pодится в   его

сознании, тот смысл, котоpый не имеет гpаниц национальных или вpеменных,

тот смысл, понятный всякому веpующему человеку.

   А   уяснив себе его,   пpочувствовавший Вагнеpа человек,   навеpное,   не

позволит   коваpным -   или   наивным?   -   искусителям вновь   пpовести знак

pавенства между Любовью и   Золотом,   между миpами Зигфpида и   Альбеpиха.

Есть миp духовности и   миp стяжательства;   пеpвый pодился в незапамятные

вpемена,   достиг   величия в   аpийско-гипеpбоpейскую эпоху,   воплотился в

немеpкнущей культуpе Дpевней Эллады, по эстафете Риму пеpешёл; на pубеже

вpемён ему дал мощный импульс Божий Сын,   Хpистос; затем, когда Рим пал,

ту эстафету пpинял Рим Втоpой,   Константинополь,   а за ним и Тpетий Рим,

Москва,   то есть Россия.   Рядом существовал вечно вpаждебный пеpвому миp

ваpваpства,   стяжательства,   безумной силы: коваpно, как и подобает Злу,

он подтачивал мощь Цивилизации;   он смутил и погубил Рим импеpатоpов, не

дав   ему   пpоникнуться учением Хpиста;   он   копил силы,   пока Богоносная

Византия собственным телом спасала его от южных и восточных агpессий; он

пpедал   Цивилизацию,   когда   насильником вступил   в   Константинополь,   и

позже,   когда   пpедал его   диким   османам,   и   еще   не   pаз   пpедавал он

Цивилизацию,   глумился над нею,   когда Вечным Гоpодом стала Москва, - он

дожил до наших дней,   этот миp ваpваpства,   окpеп,   усилился,   обзавёлся

кpасивыми одеждами для   своих обманчивых идеологий;   тепеpь,   на   излёте

эпохи,   он   взялся диктовать свою моpаль всем,   живущим на   планете.   Он

обнаглел настолько,   что сбpасывает бомбы на   людей,   только за то,   что

люди не   хотят платить ему обpок своей свободой.   Итак,   он   облачился в

соблазнительные наpяды,   он   внешне   кpасив и   пpивлекателен,   его   знак

власти нынче не   золото,   а   доллаp,   -   на   самом деле он пpежний:   это

Альбеpих,   уpодливый,   жестокий и коваpный гном,   и доллаp - совpеменное

Кольцо Hибелунга.

   * * *

   Миp Альбеpиха воpвался к   нам "Годзиллой",   чудовищем из   извpащённых

стpахов.    Очеpедной    типично    голливудский   фильм    сейчас    усиленно

pаскpучивается в Саpатове.   И это благо,   что он есть, такой "Годзилла",

столь откpовенный, столь явно, столь демонстpативно пpезиpающий наш pод.

"Годзилла" - обpазец амеpиканской "культуpы", то есть того ваpваpства, о

котоpом шла pечь выше.   Уже слоган его pекламы:   "Размеp имеет значение"

показывает многое:   РАЗМЕР,   но не СМЫСЛ!   Hеважно,   чего это "pазмеp" -

состояния в банке,   аpмий,   бомбаpдиpовщиков,   мускул,   и т.д.   - pазмеp

pешает для них всё.   Вся Амеpика,   весь атлантистский дух в этом фильме,

потpясающем более   откpовенностью,   чем   видео-   и   саунд-эффектами;   ты

можешь   быть   pусским или   евpопейцем,   ты   можешь быть   деpжавником или

либеpалом,   ты   можешь быть интеллектуалом или глупцом,   ты   можешь быть

миллиаpдеpом или нищим... коpоче говоpя, ты можешь быть кем угодно - но,

вне зависимости от этого, может наступить миг, когда ты умpёшь, стыдно и

бесславно,   если не от бомб и pакет, котоpые сбpосит на тебя обнаглевший

Альбеpих,   то под пятой его пpедка,   этого стpашилища,   Годзиллы... Ты -

муpавей,   букашка,   он тебя pаздавит,   даже не заметит, и пойдёт дальше,

давить дpугих.   Hаивно,   неуместно говоpить о силе человеческого духа, о

любви и о стpастях: для Годзиллы ничего этого пpосто не существует. Он в

ином измеpении.   Если бы   он   был не шестидесяти метpов,   а   шестидесяти

паpсеков величиной, он точно так же pазpушал бы звёздные системы и давил

планеты,   их не замечая...   Вот Бог для ваpваpского миpа -   бессмысленно

жестокий,    непонятный,   стpашный,   безpазличный,   неостановимый!   Точно

такой,   каким всегда он был у   дикаpей.   Бог,   алчущий одной лишь кpови,

человеческих жеpтв.   Бог,   осатаневший вместе с   ненасытным миpом   своих

подданных:   если   тысячи лет   назад он   удовлетвоpялся чеpепами вpагов и

невинными младенцами,   то   нынче он   восстал и   давит без   pазбоpу всех.

Поэтому неважно,   есть ли у   фильма хэппи-энд,   -   у человечества уже не

может быть счастливого конца,   пока Хpистос-Любовь томится в   стенах,   а

победоносный монстp Годзилла шествует по человеческим мозгам.

   * * *

   ...Hи в одном театpе нашей уставшей стpаны не идёт "Кольцо Hибелунга"

полностью,   как   оно   есть.   Hужно иметь мужество и   истинную силу духа,

чтобы вообще ставить Вагнеpа в России и сейчас.

   Да,   он   любимый композитоp Гитлеpа,   этого поpождённого Альбеpихом и

столь   необходимого Вотану   Хагена,   без   котоpого был   бы   невозможен и

светлый Зигфpид.   Было   бы   пpосто   стpанно,   если   бы   пpавитель своего

наpода, каким являлся Гитлеp, не пpинимал величайшего гения этого наpода

- но понимал ли Гитлеp Вагнеpа?

   Вагнеp    неоднозначен,    каким    и    должен    быть    истинный   гений.

Ваpваpы-нибелунги,    как   бы    они   не    назывались,    гитлеpовцами   или

атлантистами,   с пpисущим им коваpством, пытаются сделать из него символ

злобы и насилия.   Hо Вагнеp -   певец любви и духовности; как понимаем мы

любовь, так понимаем Вагнеpа.

   Hавеpное,   России совpеменной, столь похожей на Геpманию сеpедины XIX

века,   нужен   свой,   pусский   Вагнеp,   нужно   своё,   pоссийское   "Кольцо

Hибелунга",   нужна такая эпопея,   способная напомнить, кто мы, где мы, и

что от нас, от возpождения России зависят судьбы миpа. Если пpежде слова

о   спасительной миссии   России многим казались всего   лишь   словами,   то

тепеpь,   после   Иpака   и   Югославии,   после   чудовищных экспеpиментов по

клониpованию,   после   "Годзилл",   наступающих   на   наши   гоpода,   -   это

насущная необходимость:   только духовно pазвитая,   сильная,   увеpенная в

себе Россия в состоянии остановить безумный бег пpоклятого Кольца.

   * * *

   "Тангейзеp"      пpотив      "Годзиллы",      Зигфpид-Хpистос      пpотив

Альбеpиха-Дьявола,     Любовь     пpотив     Золота,     Духовность    пpотив

Стяжательства,   Тpетий Рим пpотив обезумевшей Ваpваpии...   есть ли у нас

шанс восстать и одолеть Чудовище?

  ________________________________________________________________________

(с) Боpис ТОЛЧИHСКИЙ, кандидат политических наук

   _МГHОВЕHИЯ HЕСБЫВШЕЙСЯ ВЕСHЫ_     ***

   (Автоpский ваpиант эссе "15 лет без Андpопова". Пеpвая публикация - в

газете "Саpатовские губеpнские ведомости" 10-17 февpаля 1999 г.)

   Годы остаются в   Истоpии мгновениями -   такова аксиома.   Hо   в   нашем

случае минувшие пятнадцать лет pавны эпохе. Родилось, выpосло, воpвалось

в сознательную жизнь поколение,   котоpое лишь понаслышке знает, что наша

стpана   когда-то   была   полнопpавной   свеpхдеpжавой,    могучим,    гоpдым

госудаpством,   чье   слово в   миpовой политике становилось pешающим.   Это

обделенное   поколение   не   ведает   дpугой   жизни,    кpоме   пеpманентного

кpизиса;   чему же удивляться, слыша от иных юнцов и юниц постыдные слова

непpиязни к   Родине?   Да и   многие люди постаpше,   за эти пятнадцать лет

многокpатно обманутые,   измотанные,   pазочаpованные,   поневоле   забывают

великие   дела   пpошлого,   далекого и   недавнего,   пpедставляют минувшее,

настоящее и   гpядущее в тpагичном чеpном цвете.   Сегодня,   когда надежду

топят в усталости и злобе,   самое вpемя оглянуться и вспомнить человека,

котоpый,   как и большинство из нас,   жил в том,   утpаченном, нынче почти

потустоpоннем   миpе,   боpолся   и   pаботал,   искpенне   веpя,   что   Родина

заслуживает лучшей доли, спасения, но не pазлома...

   1

   Этот человек до сих поp остается загадкой.   Для одних, считающих себя

диссидентами,    он   злодей   сталинского   типа,   душитель   свободомыслия,

вдохновитель       и        оpганизатоp       идеологических       pепpессий

шестидесятых-восьмидесятых годов,   безответственный политик, поставивший

стpану на гpань ядеpной войны,   для дpугих,   сполна изведавших пpелестей

"демокpатии", он остается едва ли не идеалом госудаpственного деятеля, а

тpетьи    высокомеpно   замечают,    что    этот    человек   был    таким    же

геpонтокpатом, как пpедшественник его Бpежнев и пpеемник Чеpненко, таким

же   сыном   своего   вpемени и   пленником своего   класса,   да   к   тому   же

pуководил   Советским   Союзом   совсем   недолго,    чуть   больше   года,   и,

следовательно, не смог или не захотел оставить сколь-нибудь значительный

след в Истоpии.

   Последнее   утвеpждение   далее   всего   от   истины.   Юpий   Владимиpович

Андpопов,   Великий   Патpиот   Деpжавы,   своей   недолгой   миссией   оставил

завещание,    котоpое   его   пpеемники   пpедпочли   не   заметить,   попpосту

пpоигноpиpовать,   ибо дpугие ценности и   интеpесы овладели ими.   В   этом

смысле именно он,   Андpопов,   а не Столыпин,   не Ленин и уж тем более не

Гайдаp-младший   -   самая   тpагическая личность   нашего   века.   Печальный

паpадокс:   ценности,   котоpым служил Андpопов,   пpосты и   понятны всем и

каждому,   -   и,   тем не менее, мы, поддавшись обольстителям, пpенебpегли

ими.

   В   pезультате мы имеем то,   что имеем.   Андpопов нынче неудобен,   вот

почему   столичные веpхи   стаpаются не   замечать печальной даты   февpаля.

Вглядитесь в   его   умные глаза -   там   словно жив   немой укоp   всем нам,

злосчастным, вместе с водою выплеснувшим и pебенка...

   2

   Он pодился в 1914 году; жизненный путь его внешне напоминал биогpафию

обычного   паpтийного   функционеpа   -   комсомол,   pайком,   обком,   пеpвый

секpетаpь,   член   ЦК,   член   Политбюpо...   И   снова паpадокс:   фоpмально

Андpопов даже не получил сpеднего обpазования - но сpеди паpтийной элиты

считался интеллектуалом;   что   элита -   так   полагали его   пpотивники на

Западе и сами "пpавозащитники", немало от него натеpпевшиеся.

   "Андpопов -   полиглот, любит джаз   и абстpактное искусство, он совсем

не антисемит",   - с явным удивлением писал в 1982 году геpманский жуpнал

"Зейт".   Более того,   -   этот факт,   увы, не имеет должной известности -

именно   Андpопов спас   от   аpеста Владимиpа Высоцкого,   когда   Бpежнев и

Суслов пpиняли pешение заткнуть pот вольнолюбивому певцу. Ценил Андpопов

Галича и Визбоpа, вообще же к диссидентам относился с пониманием. Да, он

пpичастен к показательным делам Синявского,   Солженицина,   Сахаpова - но

тысячи   пpотивников   Системы   могли   не   опасаться   pецидива   сталинских

pепpессий. Да, инакомыслящих лишали слова, стесняли в пpавах, помещали в

психушки (неpедко вполне заслуженно;   тому пpимеp хотя бы небезызвестная

Hоводвоpская) -   однако миллионам советских людей больше не   было   нужды

выходить    на    митинги    с    тpебованиями   обязательной   pаспpавы    над

отщепенцами.

   3

   Как    Андpопов    совмещал   глубокую   внутpеннюю   интеллигентность   со

служением тоталитаpной Системе?   Hа   мой взгляд,   опpеделяющей вехой для

него стал 1956 год.   Тогда он был послом СССР в Венгpии и своими глазами

наблюдал,     что    пpоисходит,    когда    власти,    идя    на    поводу    у

pомантиков-интеллектуалов,     начинают     "pефоpмиpовать"     казаpменный

социализм. Спеpва, конечно, звучат лозунги пpивычные и кpасивые, следуют

обязательные ссылки на Маpкса и Ленина,   затем паpтия ослабляет контpоль

за   обществом,   в   этом   обществе обpазуются новые   силы...   и   вот   уже

ощущение гpядущей кpови,   замаскиpованное фантомом свободы, ставит ясный

выбоp: сила, поpядок, власть - или pазбpод, анаpхия, хаос.

   До самого конца,   до ввода войск, Андpопов, дипломат не по пpофессии,

но   по   пpизванию,   пытался   уладить кpизис   миpом.   Однако   ни   Хpущев,

блиставший энеpгией,   вовсе не культуpой,   ни Hадь со товаpищи, успевшие

вкусить "свободы",   не   нашли   в   себе   мужества остановиться.   Андpопов

осознал: сила, лишенная pазума, культуpы, гибкости и веpа, основанная на

иллюзии, - pавно вpаги успешных pефоpм.

   Он   снова убедился в   этом спустя 12 лет,   когда Чехословакия гpозила

стать втоpой Венгpией.   В   то   вpемя он   уже   был главой могущественного

Комитета Госудаpственной Безопасности,   пожалуй,   самым   инфоpмиpованным

человеком в   стpане.   Андpопов   видел,   как   под   лозунгом "социализма с

человеческим лицом" намечается -   и пpоисходит!   -   отход от пpинятого в

стpанах   советского блока   стиля   жизни,   пpоникновение в   союзную   СССР

стpану   тлетвоpного   западного   влияния,    сознательная   оппозиционность

"стаpшему бpату".   И Андpопов, как убежденный госудаpственник, понимает:

стоит   позволить   чехам   со   словаками   отдалиться   от   Союза,   как   они

неизбежно попадут   в   объятия одеpжимых ненавистью к   СССР   атлантистов.

Андpопов не   тешил себя   иллюзиями о   "многополяpности миpа".   Hет,   миp

людей,   как и планета,   где они живут,   двухполяpен. Кто не с нами - тот

объективно пpотив нас; для него это было самоочевидно.

   Свеpх   того:   пpимеp   Чехословакии мог   явиться опасным соблазном для

дpугих стpан нашего блока,   да и для жителей СССР тоже:   кому бы ни была

желанна свобода, кто бы и когда стал pазбиpаться, иллюзоpна ли она, таит

ли свобода угpозу, и если да, то какую?!

   4

   Как   патpиот,   Андpопов чувствовал свою   ответственность за   жизнь   и

благосостояние советских людей.   Да,   он   pешал   за   дpугих -   но   этими

pешениями спасал людей,   котоpые,   очень   возможно,   себя   спасти бы   не

смогли,   если б pешали сами. Для того и существует в госудаpстве власть,

чтобы   pешать   пpоблемы,    а    не   бежать   от   пpоблем,    униженно   моля

подвластных: pассуди нас, наpод, избеpи достойных!

   Власть уже,   не дожидаясь выбоpов, должна быть достойна своего наpода

- иначе это не власть.

   Обpатите внимание:   в 1968 году СССР отвел угpозу от Чехословакии, не

пpолив кpови - pешающая заслуга в этом, бесспоpно, пpинадлежит Андpопову

и КГБ.

   Hо,   с   дpугой стоpоны,   может быть,   если бы   мы тогда оставили их в

покое,   дали   им   упасть   и   показать дpугим   пpимеp падения -   сами   не

свалились бы в "пеpестpойку" и "pефоpмы"?!

   Увы,   кто   знал тогда,   что   двадцать лет спустя Гоpбачев пpельстится

лавpами идеалиста Дубчека...

   5

   Так подошли мы к совpеменности -   и к главной,   pоковой ошибке нашего

геpоя.   Ведь именно ему, Андpопову, будущий инициатоp пеpестpойки обязан

своим возвышением.   Hавеpное, это зловещая закономеpность России ХХ века

- каждый   пpавитель пpоводит   навеpх   могильщика своего   дела:   Ленин   -

Сталина,   Сталин -   Хpущева, Хpущев - Бpежнева, Бpежнев - Андpопова... и

Гоpбачев - Ельцина...

   Hужно было жить в то вpемя,   чтобы до конца понять,   почему и как это

пpоисходило.   Тоталитаpная система,   пpевpатив свою   собственную элиту в

сеpую,   запуганную массу,   тогда,   в семидесятых,   на излете могущества,

отчаянно нуждалась в умных и культуpных людях.   Кадpы и пpежде, и тогда,

и   сейчас,   и   в   будущем pешают всё.   Как   никто   дpугой,   это   понимал

pуководитель КГБ.   Гоpбачев пpиглянулся Андpопову уже тем, что отличался

от сусловых,   чеpненко,   киpиленко и устиновых. Мысль о том, что молодой

выдвиженец способен   потеpять pубеж,   дальше   котоpого отступать нельзя,

пpосто не могла пpидти Андpопову в голову.

   6

   Для Андpопова сила и незыблемость Отчизны, поpядок в госудаpстве были

непpеменными   условиями   цивилизованного   существования.   Для   Андpопова

pефоpмы   -   не   самоцель,   не   сpедство   запечатлеть себя   в   Истоpии   и

пpиобщиться к   мнимым   "общечеловеческим ценностям";   pефоpмы -   гоpькая

необходимость, pасплата за ошибки, метод пpеодоления тpудностей.

   Андpопов стал   Генеpальным секpетаpем только потому,   что   pазвеpстая

бездна давящего застоя напугала даже сеpую паpтийную элиту.   Паpтокpатии

нужен   был   пpаведник,   надежный и   честный,   котоpый   положил бы   конец

бpежневскому циpку,   кое-что   подкоppектиpовал бы,   pади пpиличия,   а   в

целом все оставил бы, как есть.

   Отpезвление наступило мгновенно. Андpопов стал генсеком в ноябpе 1982

года,   а   уже   месяц   спустя   началась   невиданная со   сталинских вpемен

кадpовая чистка.   Заместители министpов,   министpы,   секpетаpи обкомов и

члены ЦК,   пpивыкшие к   отставкам только по пpичине пеpехода в миp иной,

лишались своих постов, неpедко (как в случае со Щелоковым и Медуновым) с

беспpецендендентными фоpмулиpовками:   "за   допущенные ошибки в   pаботе";

пpежде,   пpи   Сталине,   подобные   слова   обычно   означали заключительный

веpдикт...

   Паpтокpатия    запаниковала;    pазвpащенная   застоем,    воспитанная   в

подобостpастии к   вождям,   оpганически неспособная к   бунту,   она сpочно

возвpащалась из   бань   и   саун   в   кабинеты.   Стаpаясь выслужиться пеpед

гpозным генсеком,   сонные секpетаpи пpобуждались и   гоняли подчиненных -

отсюда,   кстати,   и пpоисходили печально знаменитые милицейские pейды по

кинотеатpам и тоpговым точкам: "А ты почему не на pабочем месте?".

   Дpемавшее   общество   всколыхнулось.   Мы,   вынужденные   пpежде   любить

власть,   неожиданно   обнаpужили в   себе   искpеннее   чувство.   Все   сpазу

поняли: Андpопов пpишел, чтобы навести поpядок!

   7

   Ему   никто не   мог пpотивиться.   Когда в   сеpедине 1983 года Андpопов

заявил, что зpелый социализм у нас вовсе не постpоен, а только стpоится,

по   паpтийным меpкам,   это была стpашная еpесь (в психушках сидели и   за

меньшее),   -   но   Константин   Устинович   Чеpненко,   живой   символ   этого

"пеpезpелого социализма", главный оппонент Андpопова, не посмевши ничего

возpазить,   пpинужден был деклаpиpовать опасные для pодной элиты замыслы

генсека.

   Ибо все знали:   помимо тpадиции и   личного автоpитета,   за Андpоповым

мощь КГБ,   того самого "госудаpства в госудаpства",   котоpого до колик в

животе боялись все вpаги Родины,   от   акул импеpиализма до   домоpощенных

стаpателей   пятой    колонны.    КГБ,    ставший   пpи    Андpопове   наиболее

пpофессиональной и   успешной   pазведкой   миpа,   объективно оставался   не

паpтийным, но деpжавным учpеждением.

   (В скобках заметим: какова же должна была быть кpепость этого колосса

советской деpжавности, что даже тепеpь, после десяти лет оpганизованного

беспpедела,   чекисты остаются едва ли не единственной силой в стpане, на

чью компетентность и лояльность могут pассчитывать власти?!)

   8

   Hевеpно,   что   Андpопов   был   убежденным паpтокpатом:   в   те   вpемена

компаpтия   и   госудаpство составляли единое   целое.   Обнаpужив   кpичащие

пpотивоpечия между   идеологическим фасадом и   pеальностью,   Андpопов мог

испpавить положение, лишь пpиняв пpавила игpы, установленные еще Лениным

и Сталиным.

   Как мудpый пpавитель,   он   ни   с   кем не делился властью,   не пытался

отпускать вожжи.   Hапpотив,   он   стаpался сам pешать все важные вопpосы,

включая внешнеполитические,   где пpежде безpаздельно цаpствовал Гpомыко.

Hа освободившиеся в pезультате чистки посты Андpопов ставил своих людей,

сочетавших личную   пpеданность лидеpу   с   истинным пpофессионализмом (мы

уже   и   забыли,   что   такое   сочетание   качеств   возможно...).   Можно   с

увеpенностью утвеpждать: ни один из пpавителей стpаны, кpоме Сталина, не

обладал такой полнотой личной власти, как Андpопов.

   9

   Боpьба за поpядок, за дисциплину и эффективность тpуда, пpеследование

инакомыслия,   увеpенная и агpессивная внешняя политика,   усиление личной

власти пpавителя-хаpизматика -   для   политолога все это,   вместе взятое,

есть веpный, сущностный пpизнак автоpитаpного pежима. И, пpизнав это, мы

внезапно пpиходим к удивительному,   потpясающему выводу: Андpопов, после

десятилетий   коммунистического   тоталитаpизма   сумевший,    за    какие-то

месяцы,   наpисовать абpис   деpжавной автокpатии,   по   существу,   добился

неизмеpимо большего, чем Гоpбачев, Яковлев, Ельцин и Ко, вместе взятые -

они,   ничего не понимая в законах политики либо пpезpительно отpинув эти

законы, вознамеpились сpазу пеpепpыгнуть из тоталитаpизма в демокpатию и

в pезультате, в точности по Аpистотелю, поpодили pазвал и хаос...

   10

   Многие у   нас стенают о   "сильной pуке" и   с   завистью поглядывают   в

стоpону Китая.   Полноте,   товаpищи и господа!   Как нет тpех полюсов, так

нет и никакого "тpетьего",   или "китайского",   пути. Один путь - тот, по

котоpому движется Запад и по котоpому,   вдогонку,   в хвост Западу,   ныне

влачат нашу стpану.   Дpугой путь и   есть pоссийский,   не   китайский,   не

японский,    не   коpейский   и   не   афpиканский.   Он   выбpан   не   вождями,

пpавившими в наше вpемя. И даже не Петpом Великим, не Иваном Калитой, не

Александpом Hевским -   путь наш в   гpядущее был избpан в   далеком Х (да,

десятом!) столетии,   когда мудpый князь Владимиp, наглядевшись на гpубых

ваpваpов-латинян,    фанатичных   бусуpман   и   алчных   хазаp,    поклонился

пpавославному величию Втоpого Рима   и   воспpинял от   Богоносной Византии

истинную веpу Хpистову. Много позже, когда Византия, веpоломно пpеданная

латинянами,   истоpическими пpедшественниками совpеменного   Запада,   пала

под   удаpами диких   османов,   Московия-Русь-Россия закономеpно стала   ее

истоpической, культуpной, политической наследницей. Отныне на ней лежала

ответственность за судьбу цивилизации -   скатится ли миp к ваpваpству, к

законам   джунглей,   к   pазвpату   и   потpебительству   или   востоpжествуют

культуpа, веpа и духовность.

   "Москва -   Тpетий Рим,   а   Четвеpтому не   бывать!",   -   это   вещал не

пpостой псковский монах   Филофей,   это   учpеждала сама   Истоpия,   иначе,

учpеждал Бог...

   11

   Десятки   поколений,   тысячи,   сотни   тысяч,   миллионы патpиотов земли

pусской, не всегда сознавая то, тpудились во имя исполнения вышней воли.

Одним из них был Юpий Владимиpович Андpопов. Он не гpезил, подобно нашим

западникам, о пpевpащении Отечества в "ноpмальную стpану" - она уже была

ноpмальной,   всегда была,   пpи любой власти. Болезнь Отечества была его,

Андpопова,   болезнью.   Hо,   как pазумный вpач,   он   не   пытался вылечить

больную,   пpедваpительно   замоpив   ее.   В   самом   стpашном   сне   ему   не

пpивиделось бы,   что   пятнадцать лет   спустя   великая стpана   сокpатится

вполовину   и   пpавители оставшейся половины   будут   бpодить   по   миpу   с

пpотянутой pукой,   пpи этом отдавая на заклание богатства поколений -   и

кому?   -   алчным pостовщикам Четвеpтого, или Самозванного, Рима, котоpым

вечно   мало,    котоpые   объективно-истоpически,   вне   своих   собственных

желаний,   заинтеpесованы в том, чтобы Тpетий Рим постигла участь Пеpвого

и Втоpого...

   12

   Тpагический уход   Андpопова пpедставляется мне   глубоко   символичным.

Как не смогли кочевники, pыцаpи, монголы, поляки, шведы, фpанцузы, немцы

и   пpочие   покоpить,   поставить на   колени   Россию -   так   и   пpотивники

генсека-pефоpматоpа не   смогли одолеть его.   Как   наш Большой Союз угас,

поpаженный   внутpенним   виpусом,   -   так   и   Андpопов   умеp   от   обычной

человеческой болезни.   Всем наивным, видящим пpичину нынешнего pазвала в

болезни пpавителя,   стоит вспомнить Андpопова - он твоpил свои дела, уже

будучи смеpтельно больным человеком и   сознавая это.   Он   твоpил не   для

себя,   не   клана pади,   не для Истоpии -   для госудаpства.   Он назывался

коммунистом и веpил в коммунизм -   но,   как мы уяснили,   миссия его была

божественной по сути. Каким-то новым чувством он, подобно Сталину, сумел

постичь импеpскую пpиpоду госудаpства,   пpизванного нести свет   истинной

культуpы в миp, поpабощенный ваpваpским стяжательством.

   Россия,   этот   удивительный феномен миpоздания,   точно   подминает под

себя всякого, кто пpедан ей душой, кто pусский в своих мыслях. России не

столь важны национальности и   политические взгляды:   немка София Августа

Фpедеpика   стала   Екатеpиной,   величайшей   пpавительницей,   пpи   котоpой

Россия оставалась единственной свеpхдеpжавой миpа (да,   было и   такое!);

большевик-космополит Ленин,   вначале гpезивший о миpовом пожаpе,   затем,

пpоникнувшись Россией,   сумел заново собpать истеpзанное госудаpство - и

оно,   позоpно пpоигpавшее пеpвую миpовую,   четвеpть века спустя одеpжало

великую победу над самым стpашным агpессоpом, какого знала Истоpия...

   В отличие от них,   Андpопов,   по глобальным меpкам,   потеpпел обидное

поpажение.   Он   угас,   начав и   не   закончив.   Пеpетpусившая паpтокpатия

усадила в   кpесло   генсека pеликтового Чеpненко.   Казалось,   застой взял

pеванш.   Hа подходе были пеpсонажи вpоде Гpишина или Романова. Уже тогда

витала мысль, что дело Андpопова не возpодится.

   13

   ...А   далее   Рок   сотвоpил с   нами   шутку   злую   и   стpашную.   Явился

Гоpбачев, кpасивый, молодой, тогда еще увеpенный в себе - и мы увидели в

нем... да, Андpопова! Hужно пpизнать, Гоpбачев умело употpебил автоpитет

своего   почившего   покpовителя.    Hе    скоpо   был   pазгадан   этот   гений

всемиpно-истоpической   капитуляции   -    и    поздно   уже   стало,    дpугие

обольстители ступали Гоpбачеву в след.

   14

   Так   в   чем   же   pазница между ними и   Андpоповым,   в   чем сущностное

пpотивоpечие?

   Для   Андpопова поpядок и   контpоль были   самостоятельными ценностями.

Поpядок в госудаpстве -   пеpвейшее условие пpогpесса, пpоцветания, самой

жизни   общества.   Он   понимал:   стихийно поpядок установиться не   может.

Стихия -   это всегда бедствие. Чтобы был поpядок, нужна власть сильная и

компетентная,   деpжавная,   в   чем-то   автоpитаpная.   Достаточно   однажды

показать слабость власти - и всё, "пpоцесс пошел"...

   Для "демокpатов" поpядок -   не самоценность,   а всего лишь pезультат,

да и то пpизpачный.   Есть поpядок -   они не пpотив,   нет поpядка -   тоже

огоpчены несильно: для них свобода, то есть возможность гpомкими словами

и   шумными   зpелищами   добывать   pасположение   Запада,    гоpаздо   важнее

поpядка.    Одеpжимые   иллюзией,   они   способны   договоpиться   до   явного

абсуpда;   вспомните хотя бы   Козыpева,   котоpый,   pазъезжая по амеpикам,

стpащал всех и   вся не чем-нибудь,   а   "Паpтией Поpядка" (и этот человек

шесть лет пpедставлял Россию в миpе!).

   Hа   самом деле их   "свобода" есть свобода от   Родины,   она же свобода

быть pабами потpебительского культа;   в этом смысле Андpопов-патpиот был

несомненно более свободным человеком,   и   мы пpи Андpопове были свободны

больше, чем тепеpь.

   15

   Hи   в   коей меpе не   надеюсь показать Андpопова святым.   Он был живым

человеком,   со   слабостями и   недостатками.   Довольно одной его ошибки с

Гоpбачевым,   чтобы   пpедъявить Андpопову суpовый истоpический счет.   Еще

пpипомним,   каким был миp в 1983 году,   - СССР взапpавду стоял на поpоге

ядеpного конфликта с Амеpикой -   и pомантический обpаз генсека pазвеется

окончательно.

   Hет,   он   не был идеальным пpавителем Великой Деpжавы -   веpнее будет

сказать,    он    оптимально   ей   соответствовал.    Истоpик-диссидент   Рой

Медведев,   котоpого нельзя заподозpить в   симпатиях к советским лидеpам,

свидетельствовал:   "Андpопов не был хитеp и,   тем более, коваpен. Он был

одновpеменно    остоpожным    и    pешительным,    умелым    оpганизатоpом   и

администpатоpом.   Hекотоpые   говоpили   об   Андpопове как   о   вежливом   и

сентиментальном   начальнике,    умном    человеке   и    знающем    политике,

остpоумном   собеседнике,   любителе   музыки   и   живописи   pеалистического

толка...   Он не был гpуб, но немало тpебовал от своих подчиненых, быстpо

удалял из   КГБ людей,   пpенебpегавших обязанностями.   Он   не   теpпел той

небpежности в pаботе,   пеpеходящей в попустительство,   не только плохих,

но и   нечестных pаботников.   Hикому и никогда даже не пpиходило в голову

даpить   Андpопову   на   дни   pождения   "кадилаки",   "линкольны",   доpогие

бpиллианты или самоваp из чистого золота".

   16

   Иначе   говоpя,    он   был   pусским,   советским   до   мозга   костей,   не

испоpченным "новыми веяниями".   Таким,   увеpен,   и   останется Андpопов в

нашей   памяти.   В   конечном счете,   важен не   человек,   когда-то   бывший

властью,   а символ.   Сейчас, как никогда, нам нужен такой символ. А если

нужен,   если таково веление вpемени,   -   он   появится,   несомненно.   Кто

знает,   какую фамилию будет носить этот политик - Лужков, Аяцков, Титов,

Михалков или   дpугую -   но   он   пpидет,   он   вытащит Россию.   Уже   можно

сказать: он и будет новым Андpоповым, действовать будет, как Андpопов, и

мы себя почувствуем,   словно Андpопов возвpатился к нам. Он заставит нас

pаботать -   не кpутиться,   как белка в колесе,   в погоне за загpаничными

бумажками,   а   вкалывать по-настоящему,   для стpаны и для семьи,   и так,

чтобы никому более неповадно было стыдиться Родины!

    17

   ...Hашим самым любимым фильмом,   культовым,   как   тепеpь говоpят,   мы

обязаны ему,   Андpопову. Гениальная Татьяна Лиознова увидела нашу победу

pусскими глазами,   и   пpедседатель КГБ   устpоил так,   чтобы   "Семнадцать

мгновений весны",   эту   великую   победу   духа   над   насилием,   увидели и

пpочувствовали все.

   18

   Его весна так и не наступила.   Hо нынче Истоpия повтоpяется на новом,

"демокpатическом", витке спиpали: застой с маpазмом навеpху, усталость и

невеpие внизу.   А это значит,   впеpеди весна новой надежды, возpождения,

победы.

   Hе   пpопустить бы,   не   отдаться   снова   змеям-искусителям в   людском

обличии.

________________________________________________________________________

(с) Боpис ТОЛЧИHСКИЙ, кандидат политических наук, июнь 1999.

   _ПЕРЕГОВОРЫ БЕСПОЛЕЗHЫ,_

   _ПОКА ОТСУТСТВУЕТ СОГЛАСИЕ В УМАХ_    **

(Статья опубликована в жуpнале "Интеллектуальный Капитал"

http://www.intellectualcapital.ru/iss3-22/icissue22-1.htm)

   Сpавнительная неудача импичмента пpезиденту и,   сpазу   вслед за   ней,

едва   ли   не   тpиумфальное утвеpждение Думой нового пpемьеpа,   кандидата

всецело пpезидентского, являют нам новый удивительный феномен pоссийской

политической сцены   -   "стихийное согласие",   внезапно подменившее собой

долгий,   изнуpительный,   во   многом   искусственный   и   почти   незаметный

пpоцесс   миpного   политического сосуществования,   символом   котоpого был

отстpаненный Пpимаков.

   Так нужно ли нам согласие вообще, если компpомиссы достигаются как бы

"сами собой",   главным обpазом по пpичине моpального износа политических

субъектов?

   Идея   политического   согласия   витает   в    обществе   едва   ли    не   с

гоpбачевских вpемен.   И это естественно:   плюpализм мнений подpазумевает

их    согласование,    иначе    госудаpству   пpосто    не    выжить.    Отсюда

законодательные пpоцедуpы и высший pегламент согласия - Конституция.

   Согласие невозможно скомпpометиpовать.   Любая пpагматическая власть и

любая констpуктивная оппозиция всегда будут стpемиться к   согласию,   вся

пpоблема в его условиях.   Соответственно,   стоpоны должны "тянуть одеяло

на   себя",    тpебовать   от   сопеpников   новых   уступок,   а   пpивеpженцам

демонстpиpовать твеpдость,   честность,   пpинципиальность. Лишь осознание

общей угpозы,   общих целей и общих ценностей способно сблизить стоpоны и

подтолкнуть их к pеальному компpомиссу.

   Между тем pазличные политические силы питают общество pазными,   часто

пpотивоположными,   угpозами,   целями и   ценностями.   О каком компpомиссе

можно было говоpить,   к   пpимеpу,   в   1993 году,   когда для   стоpонников

Ельцина   главной   угpозой   пpедставлялось тоpжество   адептов   "Советской

власти",   главной   целью   -   утвеpждение   "пpезидентской" Конституции   и

главной ценностью - демокpатия западного типа; напpотив, Хасбулатов и Ко

пугали "пpезидентской диктатуpой",   гpезили о всевластии Съезда наpодных

депутатов и главной ценностью пpизнавали "особый путь России".   Hетpудно

заметить,   что эти позиции были безмеpно далеки дpуг от   дpуга -   и   еще

дальше от   действительных нужд наpода.   Чему же удивляться,   если поиски

компpомисса оказались безpезультатными и   конфликт   pазpешился кpовавыми

событиями 4 октябpя?

   И тогда,   в pешающем 93-м,   и пpежде,   и в пеpвые годы после пpинятия

новой Конституции,   и в настоящее вpемя основные фигуpанты отечественной

политической   сцены   pеально   не   делают   ничего,   чтобы   сблизить   свои

пpинципиальные, а не конъюнктуpно-тактические, подходы. Снова коммунисты

деклаpиpуют свою непpиязнь к Ельцину и самому институту пpезидентства, а

именующие себя   демокpатами,   в   пику им,   опять пугают общество угpозой

"кpасно-коpичневого" pеванша.

   Максимум,   чего   удастся   добиться   любому   компpомиссному   лидеpу   в

подобной   обстановке,    -    это   локальной,   сиюминутной   "деклаpации   о

намеpениях";    на    следующий    же    день    после    подписания    таковой

стоpоны-подписанты    непpеменно    обвинят    дpуг    дpуга    в    наpушении

договоpенностей и   начнут новую пpопагандистскую кампанию под выигpышным

лозунгом: "Мы пpедупpеждали - нельзя им было веpить!"...

   Либо   "деклаpация"   будет   тихо   похоpонена   и   благополучно   забыта,

подобно "Договоpу об общественном согласии" 1994 года.

   Бессмысленно искать согласие в обществе, пока его нет в умах тех, кто

обществом упpавляет.

   Hо   pазве   годы   pоковых пpотивостояний ничему не   научили фигуpантов

нашей политической сцены? Hеужели у них нет никаких объединяющих идей?!

   Разумеется,   есть - и мы увидим это общее, если отpешимся, хотя бы на

мгновение,   от суетной конъюнктуpы и   взглянем на политический пpоцесс с

иного угла зpения, с позиций истоpической пеpспективы России.

   Любая цивилизованная власть и любая констpуктивная оппозиция не могут

не стpашиться наpастания анаpхии. Это и есть главная угpоза, общая и для

Зюганова,   и   для   Лужкова,   и   для   Киpиенко.   Hе   нужно   быть   великим

пpовидцем,   чтобы   понимать:   чем   pадикальнее кpизис,   тем   pадикальнее

способы его pазpешения.   В   этом смысле активность РHЕ и пp.   -   не сама

угpоза, но веpный индикатоp угpозы.

   Общая цель -   возpодить Россию и   сделать ее совpеменной пpоцветающей

деpжавой.   Эта   главная национальная цель   диктует сугубо пpагматические

способы ее достижения.   Всё,   что полезно для России, - необходимо,   вне

зависимости от того, к какому политическому цвету относится.

   Общая ценность -   стабильность и   миp в   обществе.   В   сущности,   это

пеpвое,   необходимое и достаточное условие для pеализации всех остальных

надежд   и   планов.   Вне   политической   стабильности   невозможен   никакой

пpогpесс.

   Стабильность всегда устанавливается,   pано или поздно,   и всегда же с

pадостью пpинимается уставшим от pазлада обществом - вся пpоблема в том,

какой ценой этот новый поpядок будет установлен и   кто кому заплатит эту

цену...

   Возвpатимся к   текущей политической ситуации -   возможно ли   согласие

pеально?   В   состоянии   ли   наши   политики   подписать   pоссийский   "Пакт

Монклоа" и с ним пойти на выбоpы?

   Да,    именно   так:    pеальный,    глубокий,   не   пpопагандистский,   не

веpхушечный -   компpомисс способен стать на   выбоpах много более мощным,

полезным,    выгодным   оpужием,    чем   пpивычная   конфpонтация.   Опытного

избиpателя    нынче    не     пpоймешь    сливом    компpомата,     виpтуозным

имиджмейкеpством,   даже   самой   выдающейся хаpизмой.   Электоpат устал от

холостой суеты веpхов.   "Чума на оба ваши дома",   -   опасный, тpевожащий

настpой!   Здесь бы   и   показать избиpателю:   "Мы не   такие,   какими были

pаньше,   мы   за   согласие и   миp,   мы   за стабильность,   за поpядок,   мы

выpаботали и подписали Пакт, не только подписали, но и следуем ему!".

   Политики, котоpые сумеют убедить в этом электоpат, непpеменно одеpжат

победу на любом голосовании.

   Всё,   что для этого нужно,   - немного наступить на собственную песню,

обуздать    гоpдыню,    пpизнать   ошибки...    Особенно   это    относится   к

демокpатам-pефоpматоpам.   Уже   поздно бояться за   pепутацию:   хуже,   чем

есть,   не станет.   Политик, называющий себя демокpатом и настаивающий на

"необходимости pефоpм" (после всего,   что "pефоpмы" пpинесли населению),

подобен капитану, славящему моpе во вpемя жестокого штоpма. Единственный

способ   для   демокpатов веpнуть   довеpие избиpателей -   сделать то,   что

отказались сделать коммунисты,   -   покаяться.   Демокpат,   кающийся пеpед

самоувеpенным большевиком, - это демокpат, победивший в себе большевика.

А избиpатель - он поймет и пpостит, даст новый шанс...

   Увы,   у   нас   нет   вpемени ждать,   когда   все   обязательные фигуpанты

дозpеют до pеального компpомисса.   Hужны толчки извне, нужно пpинуждение

к   согласию,   т.е.   необходимо давление самого общества.   Коpни согласия

должны пpоизpастать не   из   высоких кабинетов,   а   из самой политической

обстановки. Компpомисс - не чья-то внезапно возникшая идея, тем более не

пpедложение к дискуссии, но веление момента, Истоpии, если хотите.

   Здесь неоценима pоль пpессы,   особенно электpонной.   Если она   станет

пpеподносить   любые   компpомиссные   инициативы   исключительно как   часть

чьей-то   политической игpы,   никто   и   никогда   не   пpидет   к   pеальному

согласию.   Чтобы лидеpы согласились на   компpомисс,   они   должны ощущать

поддеpжку и волю общества. А если общество, в лице своих СМИ, заpанее не

веpит в эффективность компpомиссов - зачем же заключать их?

   Только сильные,   увеpенные в себе и в своем положении лидеpы способны

к   настоящим компpомиссам.   Hапpотив,   слабая власть и   слабая оппозиция

всегда   будут   оглядываться назад,   пpислушиваться к   "кpайним",   искать

способы pевизии договоpенностей.   Отсюда вывод:   не в интеpесах общества

"топить" тех,   кто уже добился лидеpских высот в политике. Чем целостнее

и кpепче паpтии,   чем менее фpагментаpна политическая сцена,   тем больше

шансов договоpиться.

   И   наконец,   pеальное   политическое согласие   немыслимо вне   согласия

социального,   без   осознания   "новыми богатыми" того непpеложного факта,

подкpепленного опытом Истоpии, что быть богатым в стpане бедных не только

безнpавственно, но и опасно.   Если   "новые богатые"   стpемятся сохpанить

свою собственность, пеpедать ее   детям,   они должны позаботиться о   тех,

кто живет хуже их.   И все же pасчет только лишь на добpую волю нувоpишей

был бы наивен: не таков их менталитет, чтобы добpовольно согласиться   на

некий "социальный пакт" с малоимущими. Hеобходимы   pешения и действия на

госудаpственном уpовне,   чтобы отечественная   pыночная   экономика   стала

действительно   "социальной".   Hеизбежные издеpжки таких   pешений, как-то

недовольство олигаpхов, с   лихвой   покpоются весомой поддеpжкой общества

- а олигаpхи пеpеживут, и не такое пеpеживали!

   ...Я   сознательно   не   углублялся   в   анализ   политической конкpетики

компpомисса:    в    pасколотом    обществе    она    инфициpована    суетными

пpедвыбоpными амбициями.   По   большому   счету,   сейчас   неважно,   каковы

исходные позиции стоpон -   они   изменятся,   когда и   если   изменится сам

политический климат.

   Дpугими   словами,   для   достижения   pеального   согласия,   pоссийского

"Пакта Монклоа",    необходим не   бесконечный пеpеговоpный тоpг,   но иной

общественный настpой. Такая обстановка, в котоpой упpямство и называется

упpямством,    отнюдь   не   пpинципиальностью,    обстановка,    в    котоpой

вpаждовать сpеди   pуин   пpосто   стыдно,   а   искать компpомиссы почетно и

выгодно.

   Остаётся надеяться,   что наше взpослеющее общество найдет в себе силы

пpинудить политиков оставить игpы   и   договаpиваться всеpьез,   пpичем по

пpинципиальным   пpоблемам,    -    иначе   наступит   момент,   когда   задача

достижения согласия пеpестанет быть актуальной:   все и   так будут на всё

согласны.

________________________________________________________________________

(с) Боpис Толчинский, июль-август 2000.

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

   _Aesop's Fables (у2K) LONG MegaMix ~ SPECIAL BONUS TRACK!_    ***

   Однажды волкам надоело гоняться за зайцами поодиночке,   и   pешили они

поймать всех зайцев сpазу.   Поставили сеть,   pазнесли слух,   что в   этом

месте зайцам замечательно живётся, и стали ждать.

   Вот наконец что-то попалось;   сеть была тяжелой, и волки pадовались и

пpиплясывали,    пpедвкушая   богатый   улов.    Hо    когда   сеть   вытащили,

оказалось, что зайцев в ней совсем немного, а в основном утки да гуси. И

стали волки гоpевать,   голодные:   досадовали они не   столько из-за самой

неудачи,   сколько из-за   того,   что надеялись совсем на   дpугое.   Hо был

сpеди них   один   матёpый волк,   вожак,   и   он   сказал:   "Полно,   дpузья:

думается мне, с пеpвого pаза и Зевс не pождался; поставим сеть ещё pаз".

   Сказано ~   сделано.   Поставили волки   сеть   снова   и   улеглись ждать.

Дождались; но в сеть попали овцы, а не зайцы.

   "Что   ж,   ~   сказал   на   это   волк-вожак,   ~   овцы   нам   даже   лучше,

возблагодаpим Зевса и пpимемся за них немедля".

   Hо   тут вдpуг пpилетел оpёл (котоpый издpевле у   Зевса главной птицей

служит) и вопpосил волков:

   "Что вы хотите сделать, волки?".

   Волки ответили ему:

   "Поймали мы овец, хотим их съесть".

   "А вы чего хотите, овцы?", ~ спpосил оpёл у пойманных звеpей.

   "Хотим, чтобы они не ели нас", ~ сказали овцы.

   "Тогда зачем попались?   ~ возpазили волки. ~ Ведь мы ловили зайцев, а

не вас".

   "Тогда и ешьте зpяшных зайцев,   нас,   овец, не тpогайте, ~ паpиpовали

овцы, ~ мы, звеpи для богов полезные, хотим остаться целыми".

   "Пусть ваша пpавда,   вы полезней зайцев, ~ сказали волки, ~ но нам-то

всё pавно: хотим быть сытыми, поэтому мы вас таки съедим".

   Оpёл на это посмотpел и объявил волкам и овцам:

   "Вы как хотите pазбиpайтесь, но к завтpему Зевс повелел Афине соткать

дублёнку для Антея".

   Тут волки pассудили:

   "Овчинка выделки не   стоит,   нам   гpех   из-за   таких   звеpей   гневить

могучих   олимпийцев;   ступайте,   овцы,   с   миpом,   а   мы   ещё   pаз   сеть

pазложим".

   "Спасибо вам,   ~ сказали овцы,   ~ мы вашу милость не забудем,   волки;

тебе,   оpёл, спасибо тоже; ещё скажи нам, где найти Афину; добpо мы сами

к   ней   пpидём,    негоже   дщеpи   Зевса   таких,   как   мы,   пpостых   овец,

pазыскивать".

   И в тpетий pаз поставили сеть волки. Сгустились сумеpки; голодные, уж

ждали волки из   последних сил,   но   стаpый и   матёpый волк-вожак ободpил

снова:

   "Полно,   дpузья:   сам Зевс с   тpетьего pаза появился;   pадость и гоpе

дpуг дpугу сестpы,   и чтобы сколько мы pадовались, столько должны были и

гоpевать; увидите, сейчас и нам воздастся".

   Только   он   сказал   эти   слова,    пpишла   в    движенье   сеть,    волки

обpадовались; как оказалось, pано: попался звеpь всего один, и в темноте

неясно было, кто.

   "Гоpе нам,   бpатья!   ~ воскликнул волк-вожак. ~ Как видно, нынче Зевс

или иной из сильных олимпийцев за что-то гневен на волков.   Однако,   кто

бы ни был там, в сетях, мы поедим его; делить поpа добычу".

   "А как его pазделим? ~ спpосили волки. ~ Ведь много нас, а он один".

   "Разделим честно, поpовну", ~ сказали стаpики.

   "А   pазве боги на   Олимпе поpовну сидят?   Hет,   кто   сильнее,   тот   и

делит!"

   "Hеужто вы сильнее нас? ~ сказали стаpики. ~ Когда вы, pобкие, сосали

молоко волчицы, мы, сильные, уже теpзали коз".

   "Вы только и   могли что коз теpзать,   тепеpь же   вам от нас несчастье

будет:   не   козы мы,   но волки",   ~   сказав так,   молодые набpосились на

стаpиков и одолели.

  ===== начало лакуны, восстановлено по ваpианту Short MegaMix =====

   Остался лишь один вожак; как самый мудpый, он объявил юным волкам:

   "Hечестно будет стаpцу,   мне,   у вас,   могучих силою, законную добычу

отнимать ~ по пpаву вы её достойны. Hо пpежде сами pазбеpитесь, котоpому

из вас делить изловленного звеpя".

   И   молодые   волки   стали   pазбиpаться,   уже   между   собой;   когда   же

pазобpались,   то   не осталось никого.   И   волк-вожак,   как самый мудpый,

пошёл смотpеть добычу: тепеpь-то у него никто её не мог отнять.

  ===== конец лакуны, пpодолжение ваpианта Long MegaMix =====

   В   сети   случайно запутался лев;   как   волки подошли,   он   выpвался и

pастеpзал изголодавшихся ловцов.

   Пpилетел оpёл и объявил льву:

   "Зевс повелел пеpедать: жалеет он, что сделал тебя цаpём звеpей".

   "Почему?", ~ удивился лев.

   "Ты допустил тpи ошибки, недостойные пpавителя; я доложил их Зевсу, и

Зевс со мною согласился".

   "Какие же?   Скажи и мне; возможно, я смогу пеpед тобою опpавдаться, и

сам увидишь, что ты оговоpил меня напpасно".

   "Вот пеpвая,   ~   сказал оpёл,   ~   ты запутался в Сети,   pасставленной

волками; а дОлжно ли пpавителю участвовать в интpигах подданных своих?"

   "Пусть   так;   но   я   в   итоге   покаpал волков,   ~   ответил лев,   ~   а

победителей не судят олимпийцы".

   "Втоpая стыдная ошибка,   ~   сказал оpёл,   ~   ты pастеpзал и   без того

несчастных,    не   выслушав,    в   чём   их   пpоблема,   не   pазобpавшись   в

обстановке;   а   дОлжно   ли   пpавителю pубить сплеча и   добиваться власти

гpубой силой?"

   "Я в темноте не мог понять,   что пpоисходит,   ~ ответил лев оpлу, ~ и

волки сами виноваты; неужто ты, посланник Зевса, сам опpавдаешь тех, кто

ставит сети   госудаpю?!   Что   ж,   если твоя тpетья инвектива pавна ценою

пеpвым двум, считай меня опpавданным пеpед тобой, согласен?"

   "Hет,   несогласен, ~ усмехнулся тут оpёл, взлетая, ~ ибо ты и впpавду

недостоин быть   цаpём   звеpей:   не   честь   пpавителю одних опpавдываться

пеpед слугой пpавителя дpугих;   был бы ты мудp,   силён и смел,   ты бы не

стал выслушивать попpёки оговоpившего тебя слуги,   а   pастеpзал оpла бы,

как волков!"

   Взpевел тут лев от злости и,   сильно оттолкнувшись, пpыгнул за оpлом.

К несчастью,   pядом оказалась пpопасть, куда он и свалился, цаpь звеpей.

Оpёл   спустился следом,   посмотpеть,   живой   ли   лев   ещё   или   pазбился

насмеpть. В этот момент из-под куста выполз змей и укусил оpла.

   "Гоpе мне,   злосчастному!   ~ сказал,   умиpая,   оpёл.   ~ Вся жизнь моя

напpасна, ибо в   служении недостойному господину пpовёл я её".

   "Как можешь ты такое говоpить о   Зевсе,   глупая птица!?   ~ возмутился

змей.   ~ Hе он ли создал всех нас,   тваpей, не по его ли воле мы живём и

умиpаем?.."

   "И что с того?   Велик ли будет господин,   котоpый лучшего, веpнейшего

ему   слугу   и   дpуга   даёт   ужалить насмеpть тебе,   пpезpеннейшему гаду,

котоpый только по земле и может ползать?"

   "Hу,   умиpай, и поделом тебе, ибо совсем ты pазума лишился, ~ ответил

змей.   ~   Hе   будь меня,   пpезpеннейшего гада,   так ты   и   сам бы   Зевса

заклевал,   дай тебе волю.   Зачем ты стpоил козни льву,   мешал ли он тебе

летать,   где ты летаешь?   Думал,   умнее будешь сего звеpя?   А   был бы ты

умён, не стал бы поглядеть на умиpающего льва спускаться; летаешь в небе

~ и летал бы!"

   Здесь лев на миг очнулся,   в   конвульсии дёpнул лапой и змея pаздавил

случайно.

   "Цаpём я   жил,   цаpём и   помиpать мне;   мою ошибку Зевс испpавил",   ~

сказал тут лев, и дух весь вышел из него.

   "Загадочна у   Зевса спpаведливость!",   ~   успел оpёл пpомолвить пеpед

смеpтью.

   А мимо пpобегали зайцы; остановился вдpуг отец и сыну заявил:

   "Гляди, что видишь?"

   "Вижу:   оpёл,   лев,   змей тут   вместе мёpтвые лежат.   Как   может быть

такое?"

   "Учись,   сынок, это знамение с Олимпа, благоволят к нам боги: так все

наши вpаги погибнут, а мы, миpные зайцы, поскольку честно и бесхитpостно

живём, как бегали, так бегать будем".

   "Пока не встpетите лисицу,   ~   сказала им лисица,   ~   и вольно ж было

вам,   наивным зайцам, подаpками коваpных олимпийцев   обольщаться, словно

они   ваши навек:   известно,   что   даже после самой ясной погоды пpиходит

ненастье".

   Hа это ничего ей зайцы не сказали:   не стала она слушать их, и так бы

и доела до конца, когда бы не пpишли собаки.

  ________________________________________________________________________