Первыми моими гастролями могла стать поездка в Болгарию в 1982
году. Мне, болгарину по отцу, очень хотелось там побывать. Комсомольское
собрание накануне выезда проходило быстро и формально. Но когда дошли до
фамилии Стоянов, пришла заведующая отделом кадров и начала допрашивать
меня: почему я развелся с женой. Дело, скорее всего, было не в разводе.
Вероятно, у товарищей возникли опасения, что в Софии многочисленная и любвеобильная
болгарская родня уговорит меня остаться на исторической родине моего отца.
Но поскольку еще не прошло года со дня развода, в Болгарию я не поехал.
Первой моей "заграницей" стала Польша 1983 года.
Варшава. Гостиница "Интерконтиненталь" - пятизвездочная. Фантастика!
Номер на двоих. Сосед - Саша Романцов. В цокольном этаже бассейн и сауна.
Бесплатно. Из окна номера видны красивая площадь и Старо Място. На брусчатке
площади тысячи огромных горящих свечей образуют крест. На этом месте выступал
Папа Римский Иоанн Павел Второй, поляк. Напротив отеля - оперный театр,
в котором нам работать.
Польша в 1983 году жила по карточкам. Неспокойное было время.
Набирала силу "Солидарность", на улицах мелькали антисоветские лозунги.
Наше Министерство культуры решило на свой манер укрепить дух поляков
и прислало им в качестве идеологической поддержки спектакль о Ленине, в
котором помимо вождя революции фигурировал и особо "почитаемый" поляками
"железный Феликс" - Дзержинский.
В этом спектакле, называвшемся "Перечитывая заново", я играл ответственную
роль секретаря Ленина и произносил одну-единственную фразу: "Владимир Ильич,
к вам пришел какой-то часовщик". (С этой "хохмой" я побываю еще в нескольких
странах светлой памяти Варшавского договора.)
Классическая роль из разряда "Кушать подано" так меня достала, что
я разразился песенкой, которую назвал "Монолог секретаря В.И.Ленина".
Однажды на банкете по случаю пятидесятилетия Кирилла Лаврова, игравшего
в том спектакле вождя, я спел ее для юбиляра, появившись в гимнастерке,
сапогах и... в парике лакея Сальери (роль Моцарта в "Амадеусе" я получил
не сразу - сначала учился подавать камзол). Вот эта песенка:
Пусть у нас расписаны все роли
Где-то на пятнадцать лет вперед,
Все равно я еду на гастроли
И вхожу по трапу в самолет.
Я - не Лир, не Гамлет, не Каренин,
На ролях не притупил язык.
"Извините, к вам, товарищ Ленин,
Там пришел какой-то часовщик".
Что дала ты, новая эпоха,
Юному актеру на кулич?
Быть лакеем все же очень плохо,
Даже если твой партнер - Ильич.
От Москвы до Сочи и Тюмени
Шепот мой перерастает в крик:
"Извините, к вам, товарищ Ленин,
Там пришел какой-то часовщик!"
Все наоборот в моей карьере-
Нет ни повышений, ни чинов.
Нынче я лакеем у Сальери,
Но теперь совсем уже без слов!
И когда встаю я на колени,
Нацепив напудренный парик,
Я хочу, чтоб к вам, товарищ Ленин,
Приходил почаще часовщик.
Юбиляр и его гости очень смеялись...
Однако вернемся в Варшаву, где идет наш первый гастрольный спектакль.
По трансляции слышно, что зрителей в зале много. Что странно. И тревожно
как-то. Меня лично особенно беспокоит массовый проход артистов через партер
в финале второго акта, когда мы идем с винтовками, пулеметами, транспарантами
вдоль рядов. Привыкший оценивать ситуацию по-одесски, то есть всегда предполагая
худшее, я опасаюсь сюрпризов при близком контакте с публикой. Покидание
мужественно затапливаемых в первом акте кораблей, с моей точки зрения,
также может быть чревато получением подножки от представителей братского
народа.
Ленина, как я уже говорил, играл Кирилл Юрьевич Лавров, а инженера
Забелина - Владислав Игнатьевич Стржельчик. Я, секретарь вождя, должен
ввести Стржельчика в кремлевский кабинет.
В это время шла сцена с часовщиком, которого в очередь играли Олег
Борисов и Николай Трофимов, потрясающие актеры. Это была единственная смешная
сцена в спектакле (благодаря часовщикам, разумеется). Стржельчик стоит
буквой "Г" за кулисами, подсматривает в зал. Я - рядышком. А в зале смех.
Прием совсем как дома. И все реакции зрителей - такие же живые. Как будто
спектакль идет в Ленинграде.
Стржельчик - волнуется, крестится по-католически. Естественно, ведь
в его жилах течет польская кровь! Стою я рядом с великим актером, молчу.
И решил "прогнуться", "подшестерить", завязать беседу.
Говорю аристократической спине:
- Владислав Игнатьевич, какая хорошая реакция в зале! Как здорово поляки
знают русский язык, правда?
Стржельчик повернулся ко мне и "пропел" своим удивительным голосом:
- Какие поляки? Идиот! Это же наших солдат нагнали! - И пошел на сцену
под привычный шквал родных оваций.
Когда зажегся свет в финале, я убедился в правоте его слов. Действительно,
нагнали полный зал солдат и офицеров из группы советских войск в Польше.
Весь варшавский гарнизон "перечитал заново" биографию человека, которого
через десять лет мы изобразим в нашем "Городке" и которого Олейников сыграет
смешно и почти без грима.
Это была моя первая и последняя доперестроечная "заграница".
