Моя мать - русская, отец - болгарин, из тех, что полтора века
тому назад поселились на юге России. Их тайком вывозили морем русские моряки,
спасая от турецкого ига. В шестнадцать лет я для экзотики решил записаться
в паспорте болгарином. Про таких, как я, в застойные годы говорили: "Полукровка
- последняя надежда советской власти".
До 1963 года жили мы на Пересыпи.
Мои родственники по болгарской линии (выходцы из села Благоево) с разрешения
властей нарезали себе участок, примыкающий к стене завода "Продмаш". А
мои русские родственники работали на этом заводе и жили в ведомственном
доме - в километре от болгарских. А я - паразитировал на их географической
близости.
- Ну, Юрасик, чем тебя сегодня болгары кормили? - спрашивает меня русская
бабушка.
- Ой, плохо дело у болгар, бабушка Тамара, - отвечаю. - Все на работе,
на базар никто не пошел. Два яичка всмятку покушал и все.
- А бабушка Тамара тебе котлетки сделала с домашней лапшой!
Возвращаюсь домой к болгарам. Болгарская бабушка Женя спрашивает:
- Баба Тамара тебя кормила?
- Нет.
- А что делала?
- Поила. Компот дала и все.
- От кацапы, да еба мамка!
Я думаю, это болгарское выражение не нуждается в переводе.
В отместку бабе Тамаре меня кормят ихнией - курицей с картошкой и луком,
тушенными в томате.
Благодаря моим пересыпским Монтекки и Капулетти я постоянно прибавлял
в весе. И мать запретила меня кормить в ее отсутствие. Я нашел выход. Болгарским
родичам я пел на кухне болгарские песни, а русским - показывал смешные
истории из жизни болгарской диаспоры. За это те и другие подкармливали
меня исподтишка.
Однажды мой вес едва не стал причиной трагедии. Я нечаянно чуть не
убил собственного двоюродного брата Вовку.
Девичья фамилия его мамы - моей тетки и крестной - Стоянова, и у его
отца фамилия - Стоянов. Однофамильцы. В загсе, когда они регистрировались,
одна идиотка спросила:
- Варвара Георгиевна, вы останетесь на своей фамилии, или возьмете
фамилию мужа?..
Брат Вовка - чистокровный болгарин. И кличка у него была - Болгарин.
Разница в возрасте у нас - шесть лет (я старше).
Непредумышленное убийство могло состояться в конце 1-й Ильичевской
улицы, недалеко от нашего дома. Была там огромная глубокая яма, в которую
стекали отходы из коллективных дворов. Яма была огорожена невысоким заборчиком.
На нем-то и сидели в жаркий июльский полдень мой пятилетний Болгарин и
еще четыре пацана. Подхожу к ним и со словами: "Привет, дистрофики!" усаживаюсь
рядом на забор. После сухого треска и крика "Ой!!!" последовало секундное
ощущение невесомости, и небо оказалось уже не над головой, а перед глазами.
Я вскочил. Смотрю: малышня валяется кто где. Пересчитал - три человека.
А было четыре.
- А где Вовка?
Сашка Тюльбезов, Вовкин дружок, посмотрел в яму и сказал:
- Утонул твой Болгарин!
Мы склонились над ямой. Никого!
Один маленький паникер (не помню его имени) побежал по улице с истошным
криком:
- А Жирный Болгарина убил!
В это время из фекальных вод, как поплавок, вынырнул Вовка с капустным
листом на голове. Первые его слова были:
- Ну все, Юрочка, идет рассказ! Идет про тебя рассказ папке!
Дядю Ваню, его папу, я побаивался. Иногда казалось, что под горячую
руку может и ломиком по голове тюкнуть. Но на любого дядю Ваню есть мой
папа, который начнет искать топор. А у моего папы есть его папа, который
этот топор обязательно найдет! Болгары, одним словом.
Я говорю Вовке:
- Спокойно, Болгарин, счас мы тебя вытащим. Я тебе велик подарю!
Спасали мы его как альпиниста из расщелины. Поскольку яма была глубокой,
пришлось Сашке Тюльбезову в нее свеситься и схватить Вовку за руки, а я
держал Сашку за ноги. Сандалии у него были на вырост - на два размера больше.
Естественно, он из них выскользнул и повторил полет Болгарина. А я остался
наверху с сандалиями в руках... Так как велосипед у меня был один, второму
малому я пообещал марки.
У этой истории счастливый финал. Засранцев с трудом, но все-таки отмыли.
Меня никто не заложил. Правда, Болгарин какое-то время меня шантажировал.
Чуть что ему не понравиться, он мне подмигивал и говорил:
- Идет рассказ!
Мы, дети болгарского двора, очень любили, когда приходил с работы дядя
Миша - муж тети Любы, еще одной папиной сестры. Дядя Миша трудился на мясокомбинате.
С работы он всегда возвращался толще, чем уходил. И даже в жаркие дни носил
пиджак.
На кухне дяде Мише помогали раздеться. Он топтался вокруг собственной
оси и с него, как с катушки, падала лента молочных сосисок. Под майкой
дядя Миша носил специально сшитый пояс с карманами для мяса и печени. От
того, что он работал постоянно с сырым мясом, у него иногда возникало рожистое
воспаление на руке. Тогда он брал больничный и семья переходила на постную
пищу. Какая-то бабка с соседней улицы за кусок говядины заговаривала дядимишину
болячку, и дом опять становился на довольствие мясокомбината.
Ах, как готовила бабушка Женя!
Рождественский стол. Перечисляю: ихния из курочки, тушеная капуста
с грибочками, фасолица с жаренным лучком, икра из синеньких, икра из кабачков
(это из закруток), голубчики величиной с детский мизинец. Квашенные капустные
листья для голубцов продают на Привозе, а мяско, я вас умоляю, не надо
пропускать через мясорубку, его надо рубить ножичком долго и меленько.
По-болгарски! Что там еще? Естественно, много-много брынзы (и свежей, и
выдержанной). Не обходилось и без продуктов ассимиляции - дунайской селедочки,
тюлечки, колбаски и чего-нибудь еще чисто одесского.
Но самое главное - на сладенькое - БАННИЦА. На приготовление - день.
Пресное тесто раскатывается до толщины бумаги. Слой теста. Растопленным
маслицем его сверху. Потом творожок. И сахарным песком из ладошки. И все.
И так двадцать пять слоев. И потом в духовку.
Покажите мне человека, который сумеет сегодня сделать настоящую банницу,
- и я изменю национальность!
Баба Женя моя. Сколько народу она выкормила, вынянчила и вырастила.
Почти не умела читать и писать. Могла быть властной и непреклонной. Любила,
когда я кривлялся, и не разрешала моей шустрой двоюродной сестре Светке
идти по улице впереди меня: "Бо он - мужчина!" Пережила и мужа, и сына.
И тихо ушла к своему Богу, в которого скромно и непоказно верила всю жизнь...
Живут мои болгары в Одессе. Живут небогато. Рабочие, таксисты, учителя
и врачи. И нет среди них больших начальников, нет бизнесменов. Никогда
они не были за границей. Даже в стране, на языке которой говорят по сей
день.
Что посадит болгарин на земле, если у него будет один квадратный метр?
Он посадит куст винограда и красный перец.
Они растут на нашей даче в Одессе, в районе Большого Фонтана в память
о самом главном болгарине в моей жизни - папе.
