Бертрис СМОЛЛ

ВСПОМНИ МЕНЯ, ЛЮБОВЬ

     Юной английской аристократке Ниссе Уиндхем предстояло стать женой короля - но хитрые придворные интриги привели ее вместо этого в объятия неотразимого Вариана де Винтера. Словно сама судьба взялась доказать девушке, что блеск, роскошь и даже королевское могущество - ничто в сравнении с извечным женским счастьем разделенной любви и пылкой, пламенной страсти...

Пролог

     Королева умерла.

     В пятницу, двенадцатого октября, она благополучно разрешилась крепким, здоровым младенцем. Король, пребывавший в тот момент в Эшере, узнав, что королева подарила ему принца, тут же помчался в Хэмптон-Корт взглянуть на сына. При виде крупного светловолосого ребенка Генрих Тюдор преисполнился безграничной радости. Наконец-то он получил наследника мужского пола! Он даже ощутил некоторое расположение к дочерям: фанатично-набожной, болезненного вида Марии, всегда бросающей на него исподлобья угрюмые взгляды, и малютке Елизавете, ребенку Нэн. Мало кто отзывался о ней хорошо: девчонка была чересчур упряма, капризна и своевольна. Хорошо хоть Джейн, Господь да вознаградит ее, любит его девочек. Она пожелала, чтобы они жили рядом с ней, во дворце: Мэри для компании, а Бесс будет воспитываться с их сыном.

     - Ты хорошо потрудилась, любовь моя, - сказал король, целуя королеву в лоб и пожимая тянущуюся к нему маленькую руку. - Отличный парень, и мы должны заделать еще парочку, чтобы ему не было скучно, а, Джейн? - Его глаза, обращенные на королеву, сияли любовью. - Еще три или четыре мальчишки для Англии!

     Он чувствовал себя победителем; Господь, похоже, простил его. Наконец-то Господь оценил его труды, его примерное поведение за последние годы и послал ему сына!

     Джейн Сеймур слабо улыбалась, глядя на мужа. Она выдержала почти трое суток боли, изнурительного труда, но, прежде чем отдыхать, нужно решить вопрос об имени ее сына.

     - Как вы назовете его, мой государь? - спросила она мужа. Сейчас, когда память о перенесенных страданиях еще так свежа, королева не хотела даже думать о следующих родах. Если бы Бог дал мужчине способность к деторождению, мелькнуло у нее в голове, оставались бы они такими же убежденными сторонниками многочисленного потомства?

     - Эдуард, - подумав, ответил король. - Мой сын будет носить имя Эдуард.

     Во все концы страны понеслись королевские герольды, чтобы возвестить народу добрые вести: у короля Генриха VIII и его королевы Джейн родился здоровый младенец, мальчик. Церковные колокола города Лондона начали веселый перезвон, который продолжался весь день и всю следующую ночь. Во всех церквах Англии по случаю рождения принца Эдуарда запели “Те Deum” (“Тебя, Бога, хвалим”). Повсюду запылали праздничные костры, лондонский Тауэр скрылся в облаке голубоватого дыма, когда его пушки дали двести залпов в честь новорожденного. Хозяйки украсили свои дома гирляндами и начали стряпать кушанья для праздничных пиршеств в ознаменование счастливого события. Поток подарков и поздравлений хлынул в Хэмптон-Корт со всех концов Англии. Кто знает, может быть, радость, переполняющая короля, прольется милостями и щедротами? Вся Англия вместе с Генрихом и его супругой приветствовала рождение принца Эдуарда.

     Пятнадцатого октября, в понедельник, младенец был крещен в королевской церкви Хэмптон-Корта. Крестными, согласно решению короля, которому с готовностью повиновалась его кроткая супруга, стали архиепископ Кранмер, герцоги Суффолк и Норфолк, а также старшая дочь короля принцесса Мария. Девчонка Нэн тоже должна была принять участие в церемонии; на этом настояла мягкосердечная королева Джейн.

     Так что маленькая леди Елизавета, сидя на руках брата королевы лорда Бьючемпа и изо всех сил стараясь удержать чашу с елеем, нисколько не сомневалась ни в важности происходящего, ни в своей исключительной в нем роли. Она, правда, не была до конца уверена, что же все-таки нравится ей больше - то, что она участвует в таком грандиозном спектакле, или то, что ее нарядили в такое роскошное новое платье. После окончания обряда Елизавета вернулась на половину королевы, держась за руку старшей сестры.

     И король, и королева благословили своего сына.

     Затем вызвавший всеобщее восхищение младенец был передан герцогине Суффолкской, которой отныне предстояло о нем заботиться. Для юного принца отвели отдельные покои.

     Помня о судьбе, постигшей его сыновей от принцессы Арагонской, король распорядился, чтобы на половине принца Эдуарда поддерживалась безукоризненная чистота. Все помещения, включая коридор, следовало ежедневно подметать и мыть мыльной водой. Все вещи, которые носил или до которых дотрагивался принц Эдуард, должны были быть чистыми. Такие требования гигиены в те времена казались причудой, но Генрих Тюдор требовал неукоснительного их выполнения. Две королевские кормилицы были крепкие, пышущие здоровьем деревенские молодки. У одной из них родился мертвый ребенок, вторая отдала свою новорожденную дочку на попечение невестки, так как наследнику трона не пристало делить свою пищу ни с каким другим младенцем - ведь тот, другой, мог заболеть и заразить принца. А это дитя должно жить, чтобы наследовать корону отца. Для этого были приняты все, решительно все возможные меры. Эдуард Тюдор был слишком важным ребенком.

     На следующее утро после крещения принца королева заболела. К вечеру показалось, что ей стало лучше. Но за ночь состояние больной значительно ухудшилось. Пользовавшие ее величество медики единогласно поставили диагноз: родильная горячка. В течение следующей ночи королева была близка к смерти. Епископ Карлайль, королевский духовник, уже собирался исповедовать и причастить ее, когда на следующее утро Джейн Сеймур неожиданно почувствовала себя гораздо лучше. С четверга, ко всеобщему облегчению, казалось, болезнь отступила, но в пятницу вечером у королевы начался новый сильнейший приступ горячки. Она впала в беспамятство. Теперь уже не было сомнений, что смерть ходит рядом, но еще никто не осмеливался произнести это вслух.

     Король, ранее намеревавшийся вернуться в Эшер к началу охотничьего сезона, назначенному на двадцать третье октября, не решился, однако, покинуть свою возлюбленную Джейн. Даже ему наконец стало ясно, что королева умирает. К величайшему удивлению окружающих, король рыдал, как дитя. Мало кто мог вспомнить, что когда-нибудь вообще видел слезы короля. Генрих Тюдор всю ночь оставался у постели жены. В полночь в спальню вошел епископ Карлайль и совершил последние обряды. На сей раз уже ни у кого не было надежды на чудесное исцеление. Выполнив свой долг, епископ сделал все, чтобы как-то успокоить господина, но король оставался безутешным. В два часа ночи, в тот самый час, когда двенадцать дней назад она произвела на свет дитя, королева Джейн скончалась. Король немедленно отбыл в Виндзор и уединился там. Оставаться в одном доме с усопшей считалось плохой приметой.

     Похороны королевы, разумеется, обставили со всей пышностью. Ее исхудавшее тело обернули в золотые покровы, красивые светлые локоны расчесали и разложили по плечам. На голову надели сверкающую драгоценными камнями корону. Она лежала в парадной спальне Хэмптон-Кортского дворца, а во всех церквах служили мессы за упокой ее светлой души. Затем тело перенесли в королевскую церковь, где фрейлины королевы целую неделю бодрствовали рядом с телом своей госпожи.

     Мария Тюдор горячо оплакивала смерть королевы. Она искренне любила и уважала свою нежную, добрую, верующую мачеху, которая так любовно и заботливо старалась вернуть ей привязанность ее необузданного отца. Немногие люди осмеливались проявлять доброту к Марии с тех пор, как ее мать впала в немилость. Царствование Анны Болейн стало для нее сущим адом, но Джейн Сеймур всегда оставалась добра к ней.

     В восьмой день ноября гроб с телом королевы перевезли в Виндзор, где и похоронили двенадцатого числа, в понедельник. Король по-прежнему горевал, но уже почти окончательно решил взять себе четвертую жену. Одного сына явно недостаточно, чтобы гарантировать надежность династии Тюдоров. Его возлюбленная Джейн мертва, но он ведь еще достаточно молод, чтобы с помощью плодовитой супруги произвести на свет еще нескольких сыновей.

     Королева умерла, но король, слава Богу, жив!

Глава 1

     - Да, он действительно сказал, что может в один прекрасный день посетить Риверс-Эдж, - произнесла леди Блейз Уиндхем, графиня Лэнгфорд, обращаясь к своему мужу. - Ты ведь сам это слышал.

     - Но я думал, он сказал так из вежливости, - раздраженно ответил граф. - Люди очень часто говорят, что как-нибудь заедут к вам в гости, но никто не воспринимает это всерьез, и обычно так никто и не приезжает. Неужели ты в самом деле надеялась когда-нибудь увидеть короля здесь, в нашем доме? Я - нет. - Энтони Уиндхем резким движением пригладил свои темные волосы. - У нас не такой уж большой дом, Блейз. Как долго он намерен здесь оставаться? Сколько людей он привезет с собой? В состоянии ли мы принять короля как подобает? - Граф сердито взглянул на жену, поскольку именно она, в силу давнего и близкого знакомства с королем, несла ответственность за это нарушение спокойного течения их жизни.

     Блейз рассмеялась.

     - О", Тони, - успокаивающе произнесла она, - Генри вовсе не собирается наносить нам официальный визит. Просто король охотился в этих краях и, вспомнив, что Риверс-Эдж где-то неподалеку, решил повидать нас. Его будут сопровождать не более полудюжины человек. Они позавтракают у нас, вот и все. - Она ласково похлопала мужа по руке. - Все будет хорошо, вот увидишь.

     - Все равно у нас мало времени, чтобы как следует подготовиться, - продолжал ворчать граф. - Как это похоже на короля - совсем не подумать о нас!

     - С каких это пор хозяйство стало вашей заботой, сэр? - повысила голос Блейз. - Король приезжает завтра. Для меня этого времени более чем достаточно, чтобы подготовиться к его приему. От тебя. Тони, требуется только одно: быть таким же обаятельным и гостеприимным, как всегда. - Стараясь умилостивить своего красавца мужа, Блейз поцеловала его в щеку. - Кстати, любимый, я дала знать родителям в Эшби и моим сестрам, чтобы они тоже приехали на встречу с королем.

     - Все? - нервно переспросил супруг. Блейз была старшей из одиннадцати детей, восемь из которых принадлежали к прекрасному полу.

     - Только Блисс и Блайт, - поспешила успокоить его жена. - Правда, мама, возможно, привезет братьев Генри и Тома. Жена Гэвина тоже вот-вот родит - он не оставит ее, я уверена, ведь это их первый ребенок.

     Граф Лэнгфорд почувствовал некоторое облегчение, узнав, что не все родственники жены наводнят его дом.

     Из ее сестер он был хорошо знаком с Блисс, графиней Марвуд, и Блайт, леди Кингсли, ближайшими по возрасту к его жене. Четвертую сестру Делию много лет назад увез в Ирландию муж, Кормас О'Брайан, лорд Киллал. Вести от нее приходили редко. Следующие сестры, двойняшки Ларк и Линнетта, были замужем за братьями-близнецами, сыновьями лорда Аскотта. Они готовы были жить в глуши и оставаться “деревенскими женами”, лишь бы их не разлучали друг с другом. Гордая Ванора, предпоследняя из сестер, вышла замуж за маркиза Бересфорда, а самая младшая сестра Гленн была обручена с маркизом Адни. Все дочери лорда Роберта Моргана славились не только красотой, но и замечательной способностью производить на свет здоровых и многочисленных отпрысков.

     - Это воистину уникальная возможность, - провозгласила Блейз таким многозначительным тоном, что ее муж тут же вернулся от своих мыслей к реальности.

     - Возможность для кого? - требовательно спросил он. - И для чего, мадам?

     - Для наших детей, Тони! Нисса, Филипп и Джайлс. Теперь, когда кончился срок траура по королеве Джейн и король обручился с принцессой Клевской, у него должно быть прекрасное настроение, особенно если завтрашняя охота будет удачной и если моя кухня придется ему по вкусу.

     - Что ты задумала, Блейз?

     - Я хочу устроить при дворе Ниссу, Филиппа и Джайлса. Во-первых, Тони, им нужно пообтесаться, приобрести лоск, во-вторых, мы еще не нашли никому из них подходящей пары. Думаю, Нисса сможет подцепить при дворе хорошего мужа. Вероятно, и мальчики привлекут внимание некоторых отцов, ищущих хорошую партию для дочерей. Конечно, не самых могущественных и знатных родов, но из благородных, уважаемых семейств. Филиппу предстоит стать следующим графом Лэнгфордом, а Джайлсу я отписала доходное имение Гринхилл. Так что наши старшие сыновья могут быть весьма привлекательной добычей, - с улыбкой закончила Блейз.

     - Не уверен, что мне нравится мысль отправить Ниссу ко двору, - С сомнением произнес граф Лэнгфорд. - Мальчиков - да, согласен, но Ниссу - нет.

     - Почему же? - бросилась в наступление его жена.

     - Здесь, в округе, нет никого, за кого мы могли бы выдать ее, ни одного приличного молодого человека. Принцесса Клевская, как меня уверяли, очень добрая, благородная и образованная леди. Если бы Нисса получила место ее фрейлины, она оказалась бы под защитой королевы и в то же время у нее появилась бы возможность встретить подходящего молодого человека. Иначе она его не встретит никогда. Если король все еще питает ко мне добрые чувства - а я думаю, что это так, потому что Генри сентиментален и всегда видит прошлое сквозь розовую дымку, - он охотно окажет нам эту милость и возьмет детей во дворец. Ох, Тони! Никогда в жизни нам не представится лучшего случая устроить будущее наших детей. Старшие дети познакомятся и завяжут связи при дворе и впоследствии смогут помочь другим нашим сыновьям, когда придет их черед покинуть гнездо. Учти, что младшие, не имея денег, будут очень нуждаться в покровительстве.

     - Ричард, возможно, в один прекрасный день примет сан, - возразил граф. - Что за нужда ему тогда в представлении ко двору?

     - Архиепископ бывает при дворе, - с терпеливой улыбкой парировала Блейз. - Какой прекрасный случай для нашего сына!

     Энтони Уиндхем рассмеялся:

     - Я успел позабыть о твоей неиссякаемой находчивости, моя дорогая Блейз! Ну, что ж, очень хорошо, осуществляй свои планы. Если Бог захочет тебе помочь, так тому и быть. Нисса, Филипп и Джайлс отправятся ко двору, а Ричард когда-нибудь познакомится с архиепископом. - Потянувшись, он погладил жену по выпуклому животу - Блейз была на сносях. - А ты уверена, что это опять будет мальчик?

     - Мне кажется, мой господин, вы можете зачать только мальчика, - улыбнулась она. - Пять прекрасных сыновей родила я от тебя.

     - И Ниссу, - добавил он.

     - Нисса - ребенок Эдмунда, - мягко уточнила Блейз. - Ты был ей хорошим отцом. Тони, но в ней течет кровь Эдмунда.

     - Но это и моя кровь, - настаивал граф. - Разве мы с Эдмундом не родственники? Он мой дядя. Я очень любил его, Блейз.

     - Скорее, он был тебе братом. Тони. Между вами всего несколько лет разницы, и твоя мать воспитала вас обоих.

     - Моя мать! О Господи, Блейз! Ты послала к ней в Риверсайд? Она, наверное, тоже захочет засвидетельствовать свое почтение королю.

     - По дороге к моим родителям нарочный заедет к леди Дороти, - хихикнула Блейз. - Бедный Генри! Он и понятия не имеет, что его ожидает завтра.

***

     Король прибыл утром. Он пребывал в самом прекрасном расположении духа, поскольку самолично застрелил двух олених и одного матерого оленя с такими царственными рогами, каких, по признанию его спутников, никто до сих пор не видывал. Благодаря этому успеху король снова чувствовал себя молодым. Однако молодость давно миновала. Прошло более трех лет с тех пор, как Блейз видела его последний раз, и теперь она была потрясена при виде происшедших в нем перемен. Король сильно прибавил в весе. Одежда стала ему тесна. Когда-то столь изящный и стройный, он сделался бесформенным и тяжеловесным. Склоняясь перед королем в глубоком реверансе, графиня Лэнгфорд тщетно пыталась вызвать в памяти облик молодого обаятельного мужчины, который когда-то был ее возлюбленным.

     Генрих Тюдор взял ее за руку и помог подняться.

     - Вставай, вставай, моя милая, - ласково промолвил король, и звук знакомого голоса помог ей на мгновение воскресить прошлое. - Знаю, что ты навеки самая преданная из моих подданных.

     В обращенных на нее глазах короля мелькнула знакомая полускрытая усмешка.

     - Мой дорогой господин! - отвечала Блейз, улыбаясь и становясь на цыпочки, чтобы поцеловать короля в щеку. - Как приятно вновь увидеть вас. Наши сердца и наши молитвы всегда с вами и с принцем Эдуардом. Ваше величество, вы самый желанный гость в Риверс-Эдже!

     - Могу только присоединиться к чувствам и словам моей жены, - с достоинством произнес граф Лэнгфорд, делая шаг вперед.

     - О, Тони! Ты должен поохотиться с нами сегодня днем! - сказал король и, нахмурившись, обернулся к своей свите:

     - Почему никто не догадался пригласить лорда Лэнгфорда на утреннюю охоту?! Неужели я сам должен думать обо всем?!

     - Почту за честь присоединиться к вашему величеству, - поспешно вставил Энтони Уиндхем, стремясь предотвратить вспышку королевского гнева. - Не желаете ли пройти в зал и начать трапезу? Блейз старалась изо всех сил.

     Графиня Лэнгфорд изящным жестом взяла короля под руку.

     - Пойдем, Гэл, - сказала она, называя его уменьшительным именем, как в былые времена. - Мои родители и мать Тони приехали и ждут встречи с тобой. А у меня найдется для тебя отличный кусок говядины, да еще и паштет из куропаток. Если память мне не изменяет, ты всегда любил его. Я сделала к нему чудесную подливку из красного вина, лука-шалота и молодой моркови.

     Еще раз улыбнувшись, заглядывая ему в лицо снизу вверх, Блейз ввела короля в дом.

     - Прошу вас, присоединяйтесь, джентльмены, - пригласил граф спутников короля, и они вслед за ним прошли в Большой зал замка.

     Там графиня уже представляла королю своих родителей; лорда и леди Морган, мать мужа - леди Дороти Уиндхем. Зятья, Оуэн Фицхаг, граф Марвуд, и лорд Николае Кингсли, а также их жены, Блисс и Блайт, тоже приветствовали короля. Лорд Морган представил его величеству двух своих младших сыновей, шестнадцатилетних Генри и Томаса.

     Король чувствовал себя в своей стихии и наслаждался дружественным приемом. Он всегда был неравнодушен к преклонению перед своей персоной. Генрих нашел доброе слово для каждого - поздравил Морганов с тем, какую прекрасную, огромную семью они создали, попенял леди Дороти, что она давно не бывала при дворе: “Во дворце всегда найдется комната для красивой женщины”.

     Леди Дороти, которой уже стукнуло шестьдесят пять, не растерялась:

     - Увы, ваше величество, сын не позволяет мне. Он опасается за мою добродетель.

     - Ну, разумеется, он прав, мадам! - расхохотался король и повернулся к Блейз:

     - А где же твой очаровательный выводок, моя милая девочка из глуши? - “Моя девочка из глуши”, “моя деревенская девочка” - так король всегда называл ее. - Последний раз мне говорили, что у тебя четверо парней и одна дочка.

     - Теперь у нас уже пятеро сыновей, сэр. Маленькому Генри минуло два года в июне. Мы назвали его в вашу честь, - сообщила Блейз. - И как вы видите, скоро я разрешусь седьмым ребенком.

     - Нет ничего прекрасней хорошей английской жены! - с чувством произнес король, и его спутники тут же потупились. - Как мне не хватает моей возлюбленной Джейн...

     - Пройди сюда, Гэл, - предложила Блейз и подвела его к почетному месту на возвышении.

     Следуя за королем, она заметила, что он припадает на одну ногу, и подумала, что нужно было приготовить ему более мягкое сиденье.

     - Я велю привести сюда детей, как только ты захочешь их увидеть, - сказала Блейз. - Но я боялась, что они могут помешать.

     - Глупости! - буркнул король, тяжело опускаясь в кресло. - Я хочу увидеть их всех, даже маленького.

     Стоявший наготове слуга сразу же вложил в руку почетного гостя огромный кубок с вином, и король с жадностью осушил его. Блейз подала знак своей горничной Геарте и велела ей тотчас же привести детей. Сверху, с галереи менестрелей, полилась приятная музыка. Король откинулся назад и полулежал в кресле, наслаждаясь отдыхом.

     В зал вошли дети Уиндхемов. Впереди шел наследник титула, лорд Филипп Уиндхем, замыкала шествие старшая дочь, леди Нисса Уиндхем, державшая на руках самого младшего брата.

     - Позвольте представить вашему величеству моих детей, - официальным тоном произнесла Блейз. - Это Филипп, наш старший сын. Ему сейчас двенадцать лет. Вот Джайлс, ему девять;

     Ричард, восемь; Эдуард, четыре, и, наконец, Генри, два года.

     Все сыновья Блейз и Энтони, в том числе младший, которого сестра спустила на пол, отвесили изящные поклоны.

     - А это моя дочь Нисса. Тони воспитал ее как родную, но она - ребенок моего первого мужа, Эдмунда Уиндхема.

     Нисса Уиндхем присела в глубоком реверансе, складки темно-розовой шелковой юбки красивым веером легли вокруг ее ног. Поднявшись, она скромно опустила глаза перед своим монархом.

     - Так же хороша, как самая прекрасная роза Англии, - любезно отметил король. - Сколько ей лет, мадам?

     - Шестнадцать, ваше величество, - ответила Блейз.

     - Она помолвлена?

     - Нет, мой господин.

     - Почему же? Она достаточно хороша и к тому же дочь графа. Не сомневаюсь, что у нее отличное приданое, - заявил король.

     - Здесь, в наших краях, нет никого, с кем мы могли бы сосватать ее, Гэл, - вполголоса пожаловалась Блейз. - У нее действительно отличное приданое. Оно включает Риверсайд, имение с хорошим домом и прилегающими землями. Нисса - прекрасно обеспеченная девушка, но... В самом деле, Гэл, я бы очень хотела, чтобы она некоторое время пожила при дворе. - На губах Блейз играла легкая улыбка, но глаза ее остро следили за реакцией короля.

     Давясь от смеха, король предостерегающе помахал пальцем перед ее носом.

     - Мадам, - прорычал он забавляясь, - у вас нет ни стыда, ни совести, но, впрочем, мне всегда было об этом известно! Вы вознамерились пристроить свою девицу, разве нет? А знаете ли вы, что каждая семья, где есть незамужняя дочь, да и просто любая дочь, именно теперь считает своим долгом докучать и надоедать мне просьбами зачислить этих девиц в штат моей невесты? Об этом умоляют и знатные фамилии, и самые простые. - Его взгляд скользнул по Ниссе. - А ты, моя прелесть, хочешь ли ты жить при дворе и служить новой королеве?

     - Если это угодно вашему величеству, - спокойно ответила Нисса и в первый раз взглянула прямо в глаза короля.

     Его величество отметил про себя, что у нее такие же чудесные фиалково-синие глаза, как у матери.

     - Жила она где-нибудь, кроме дома? - обратился король к Блейз.

     Графиня покачала головой:

     - Нет, Гэл, она - простая деревенская девушка, как и я.

     - В таком случае, боюсь, наши придворные повесы слопают ее в один миг, - вздохнул король. - Это было бы плохой услугой в ответ на твою дружбу, Блейз Уиндхем.

     Блисс Фицхаг, графиня Марвуд, старавшаяся не пропустить ни слова из этой беседы, решила вмешаться:

     - Все говорят, что принцесса Клевская - дама строгих правил и доброго нрава. Я уверена, ваше величество, что при ней моя племянница будет в полной безопасности. Кроме того, мой муж и я в этом сезоне намереваемся вернуться ко двору, и я, со своей стороны, присмотрю за Ниссой.

     Блейз бросила сестре благодарный взгляд, в то время как король вновь заговорил:

     - Прекрасно, мадам, в таком случае я велю назначить вашу дочь фрейлиной новой королевы, поскольку леди Фицхаг готова заменить вас. Что еще я могу сделать для вас? - закончил король уже гораздо более прохладным тоном.

     - Назначить Филиппа и Джайлса пажами в свиту принцессы Клевской, - быстро проговорила бесстрашная Блейз.

     Генрих Тюдор не смог удержаться от смеха при виде такой смеси дерзости и отваги.

     - Не хотел бы когда-нибудь оказаться с вами за одним карточным столом, мадам! Сколько помню, вы всегда у меня выигрывали! Хорошо, я выполню вашу просьбу. Вижу, это прекрасные, воспитанные мальчуганы. - Король вдруг посерьезнел и заговорил вполголоса:

     - Когда ты была со мной, Блейз Уиндхем, то никогда ни о чем не просила. Помню, многие за это считали тебя дурочкой.

     - Когда я была с тобой, Гэл, - в тон ему ответила Блейз, - мне ничего не нужно было, потому что у меня была твоя привязанность, твое уважение.

     - Они и сейчас твои, моя незабываемая деревенская девочка, - сказал король. - Вот смотрю на твоих замечательных детей и думаю, что это могли бы быть мои дети, возьми я тогда в жены тебя, а не тех, других.

     - У вашего величества чудесный сын, принц Эдуард. Вы желаете ему счастья и благополучия, как и я желаю того же своим детям. Поэтому сегодня я просила за них. Вы знаете, что иначе я никогда не решилась бы злоупотреблять вашим великодушием.

     Подавшись вперед, король накрыл ее тонкую руку своей мясистой ладонью.

     - Я никогда не знал ни одной женщины, кроме, может быть, моей незабвенной Джейн, в чьем сердце было бы столько чистоты и добра, как в твоем, моя деревенская девочка, - признался он, - Моя новая королева должна быть довольна, имея в свите твоих детей. - Он перевел взгляд на мальчиков. - А что думаете об этом вы, мастер Филипп и мастер Джайлс? Будете ли вы счастливы служить нам и нашей королеве?

     - Еще бы, ваше величество! - хором воскликнули братья.

     - А вы, госпожа Нисса? Будете ли вы столь же счастливы, как ваши братья? - Король хмыкнул и, не дожидаясь ответа, продолжал:

     - Готов поклясться, она покорит всех молодых мужчин при дворе. Вы еще пожалеете, леди Фицхаг, что взялись присматривать за этой английской розой.

     - Я вполне способна сама за собой присмотреть, ваше величество! - вскинулась Нисса. - В конце концов, я старшая из детей моей матери.

     - Нисса! - Блейз шокировала дерзость дочери, но король от души расхохотался:

     - Не браните ее, мадам. Она напоминает мне мою дочь Елизавету. Нисса той же породы. Английская роза, но гордая, дикая роза. Приятно узнать, что у нее сильная натура. Эта сила понадобится при дворе, ты хорошо знаешь об этом, Блейз Уиндхем. А теперь накормят меня наконец или нет? Я выполнил все твои требования, Блейз! - хохотнул он. - Теперь у тебя нет необходимости морить твоего короля голодом.

     Блейз подала знак, и немедленно в дверях показалась процессия слуг. Они несли на подносах плоды усилий поварих, сбившихся за последние сутки с ног в стремлении угодить своему королю, Как и обещала графиня, главным блюдом был ростбиф. Огромный кусок мяса, обвалянный в соли, обжаривали на вертеле до тех пор, пока сквозь слой соли не начал просачиваться ароматный сок. Затем подали светло-розовую деревенскую ветчину; жареную форель, сдобренную лимонным соком и красиво уложенную на свежий шпинат; ну и, конечно, паштет из куропатки, точнее, шесть паштетов, сквозь специальные отверстия в хрустящей корочке которых вытекал густой, пряный винный соус. На столе было несколько жареных уток, посаженных на серебряные блюда посреди озер из соуса с черносливом; и деревянные блюда, доверху наполненные нежными отбивными котлетами из молодой баранины; и разнообразные овощные блюда из зеленого горошка, лука и моркови с соусами из марсалы или сливок. Подали только что испеченный хлеб, и свежее деревенское масло, и небольшой аппетитный круг острого чеддерского сыра.

     Король всегда был хорошим едоком, но сейчас Блейз потряс его аппетит. Он угостился ветчиной и ростбифом, съел целиком форель, утку, один из паштетов и шесть отбивных. Отдал должное и овощам, особо налегал на жареный лук, не обошел вниманием и хлеб, и масло, и под конец умял чуть ли не треть головки сыра. Его чаша ни на минуту не оставалась пустой, и пил он с таким же рвением, как и ел. Когда поднесли яблочный торт, он удовлетворенно вздохнул.

     - Подайте топленых сливок, - приказал он слуге, держащему огромный поднос с тортом, и, когда требуемое принесли, откушал с очевидным удовольствием. - Отличный пир ты мне устроила! - поблагодарил король хозяйку, отдуваясь и расстегивая пояс. - Теперь уж я наверняка не проголодаюсь до самого обеда.

     - Если бы я съел столько, - прошептал лорд Морган своим зятьям, - я бы не проголодался до следующего Михайлова дня.

     Когда король уже собирался отбыть на охоту, графиня Лэнгфорд, к своему величайшему удивлению, почувствовала, что у нее начинаются роды.

     - Я ожидала не раньше чем на следующей неделе, - сокрушенно прошептала она, опасаясь, что это событие может ускорить отъезд короля.

     - Помилуй, Блейз, - сухо заметила ее мать, леди Морган, - у тебя было уже достаточно случаев убедиться, что дети появляются на свет именно тогда, когда они к этому готовы; не раньше и не позже. - Она повернулась к королю:

     - Поезжайте на охоту, ваше величество, и обязательно захватите с собой лорда Уиндхема. Я не знаю ни одного мужчины, от которого был бы хоть какой-то прок, пока его жена трудится над продлением их рода.

     - Потому что свою часть этой работы мужчина делает первым, мадам! - ухмыльнулся король.

     Мужчины отбыли на охоту, а Блейз, сопровождаемая матерью и сестрами, с трудом добралась до своей спальни. Там, после полутора часов энергичных усилий, она произвела на свет двух девочек.

     - Не могу поверить! - изумилась графиня. - Я была уверена, что Топи умеет делать только мальчиков, а тут он подарил мне сразу двух милых дочурок!

     - Они совершенно одинаковые, и лицом, и телом! - восхищалась ее мать. - Я все удивлялась, почему ни одна из моих дочерей не рожает близнецов, в то время как у меня их было четыре пары. Наконец ты первая сделала это, Блейз.

     - Я поеду верхом и скажу папе, - предложила Нисса. - Он будет потрясен, уверена! - Она склонилась над малютками. - Какие они хорошенькие!

     - Теперь, - промолвила леди Морган, - когда у тебя появились эти милые малышки, ты уже не так будешь скучать без Ниссы, если она уедет.

     - Нет, мама, - возразила Блейз. - Никто не займет ее место в моем сердце. Ведь она - единственное, что осталось мне от Эдмунда. Я буду считать выполненным свой долг перед его памятью, только когда увижу ее в счастливом замужестве. Вы не можете не согласиться, что Эдмунд был прекрасным человеком.

     - Согласна, - признала леди Морган, а леди Дороти Уиндхем, невестка Эдмунда, подтвердила сказанное кивком. - Не будь его, твои сестры не смогли бы так удачно выйти замуж, а твой отец не сумел бы поправить наши пошатнувшиеся дела. Я благословляю тот день, когда он впервые приехал к нам в Эшби. Каждый вечер я молюсь за упокой его души.

     Новорожденных запеленали, а их мать устроили со всем возможным комфортом. Геарта, доверенная горничная Блейз, приготовила бодрящий напиток из молока, вина и пряностей. Подкрепив свои силы, молодая мать выразила желание остаться одной и отдохнуть.

     Дамы вернулись в Большой зал и там коротали время в приятной беседе, поджидая возвращения мужчин с охоты, поскольку все они, за исключением старого лорда Моргана, присоединились к королю.

     - Интересно, как она назовет своих крошек? - спросила Блайт, леди Кингсли.

     - Да, мама, сумеет ли она проявить такую же чудесную изобретательность в отношении женских имен, как ты? - добавила, улыбаясь, Блисс, графиня Марвуд.

     - Нисса - единственное в своем роде имя. - заметила их мать.

     - Но его придумал Эдмунд, - уточнила леди Дороти. - Блейз выбрала для дочери христианское имя в память первой жены Эдмунда, Кэтрин Хэйвеп, но Эдмунд заявил, что назовет девочку Нисса. Эдмунд говорил, что она должна стать первой из их многочисленных детей. Он не мог знать, бедняжка, что не ему, а моему Энтони суждено продолжить род Уиндхемов. Мне до сих пор не хватает Эдмунда, хотя вот уже пятнадцать лет, как его нет на свете.

     - Блейз выбрала для своих сыновей очень удачные имена, - сказала Блайт.

     - Но теперь это девочки, ты, тупоголовое создание! - уколола острая на язык Блисс свою сестру-двойпяшку. - Впрочем, уверена, что Блейз выберет для дочерей прекрасные имена.

     - По-моему, у моих дочерей тоже хорошие имена, - заявила Блайт.

     Блисс бросила на сестру уничтожающий взгляд, но приезд лорда Уиндхема положил конец дискуссии. Ко всеобщему изумлению, вместе с ним вернулся король.

     - Я должен сам поздравить мою милую девочку, - прочувствованно сказал король. - Позвольте поздравить и вас, сэр, с таким чудесным семейством! - Он сердечно пожал руку Энтони Уиндхема.

     Проснувшись, Блейз увидела короля. Она порозовела, припомнив времена, когда его визиты в ее спальню носили более интимный характер. Мысли Генриха Тюдора в этот миг также обратились в прошлое, но в речах он был вполне благопристоен.

     - Я счастлив, мадам, убедиться, что вы прекрасно выглядите после этих трудов! - Склонившись, он запечатлел поцелуй на ее руке.

     Блейз тепло улыбнулась в ответ:

     - На этот раз все длилось недолго, ваше величество. Я уже как хорошая кошка: в последние годы рожаю быстро и легко. Рада, что вы вернулись повидать меня!

     - Я уже видел твоих девчушек, Блейз. Они такие же прелестные, как их мама. Как ты их назовешь?

     - Если ты не возражаешь, Гэл, - сказала Блейз, - я хотела бы назвать ту, что родилась первой, Джейн, в честь покойной королевы. А вторую Анной, в честь принцессы Киевской, которая скоро станет твоей спутницей и нашей королевой. Мне кажется, так будет правильно, поскольку именно в этот день, когда я родила моих девочек, ты был здесь, у нас.

     Услышав это, король, сентиментальный человек, всегда наслаждавшийся ролью милосердного монарха, даже прослезился. Вытащив из рукава камзола лоскут белоснежного шелка, он утер глаза. Затем, обращаясь к лорду Уиндхему, спросил:

     - Есть у вас в доме священник. Тони? Граф кивнул в ответ.

     - Тогда позовите его, - распорядился король. - Пусть он сегодня же окрестит ваших дочерей, а я буду крестным отцом им обеим. Таково мое желание, моя девочка. Отныне ты и твоя семья станут частью моей жизни.

     - О, Гэл, это такая честь для нас, - пролепетала Блейз, в свою очередь готовая расплакаться. - Ты так добр!

     Послали за отцом Мартином. Священник жил в семье со времен Эдмунда Уиндхема и успел состариться на службе у графов Лэнгфорд. Услыхав сразу все новости: что графиня разрешилась двойней, что новорожденных будут крестить немедленно, что крестным отцом будет сам король, старик засуетился, привел в порядок парадное облачение и велел позвать мастера Ричарда, чтобы тот помогал ему во время церемонии.

     Блейз не могла не присутствовать при таком важном в жизни ее дочерей событии, поэтому ее принесли в домашнюю часовню на носилках. Глаза Блисс округлились от негодования, а Блайт с трудом удержалась от смеха, когда они, крестные матери, узнали, какие имена выбраны для девочек. Во время церемонии малышек держала на руках Нисса, их третья крестная. “Джейн Мэри”, - почти пропела Блайт. “Энн Мэри”, - процедила Блисс, отвечая на вопрос священника.

     Король не к месту поклонился, по очереди принял из рук Ниссы детей и передал их отцу Мартину.

     После завершения обряда все выпили вина за здоровье новых членов семейства Уиндхем, и король начал готовиться к отъезду.

     - Я дам вам знать, когда госпоже Ниссе следует прибыть ко двору, - объявил он Блейз. - Я хочу, чтобы она приехала заранее. Пусть разузнает, где что расположено, что ей положено делать и вообще кто есть кто, если она намерена всерьез служить принцессе, то бишь королеве Анне. Я ожидаю прибытия невесты поздней осенью. У тебя не много времени, моя деревенская девочка, чтобы приготовить дочь к отъезду. Я прослежу за тем, чтобы никто не обидел ее, пока она будет на нашем - моем и королевы - попечении.

     Блейз взяла руку короля и, подняв к губам, почтительно поцеловала.

     - Благодарю тебя, Гэл, за твою доброту ко всем нам, - вымолвила она и, изнуренная всеми тяготами этого длинного дня, откинулась на подушки.

     Улыбаясь, король отошел от ее постели и вернулся в Большой зал, где попрощался со всеми Уиндхемами и их родней.

     - До встречи во дворце, госпожа Нисса. С вами и с вашими братьями. Верно служите королеве, и вы будете моими друзьями, - пообещал он, покидая Риверс-Эдж.

     - Ну и денек! - воскликнула леди Морган со вздохом облегчения. - Кто мог знать, какой это будет необыкновенный день, когда он начался так буднично? Три моих внука определены ко двору, и родились сразу две внучки. - Устроившись в большом кресле у камина, леди Морган обратилась к Блисс:

     - Кстати, когда было решено, что вы возвращаетесь ко двору? Для меня это новость.

     - В самом деле, мадам, - подхватил Оуэн Фицхаг. - Я немало удивился, скорее, даже поразился, услыхав ваше заявление, хотя и не стал опровергать вас в присутствии короля. Мы даже не обсуждали это, Блисс. Миновали годы с тех пор, как мы были при дворе последний раз. Я не уверен, что теперь мы не окажемся там лишними.

     - Ох, Оуэн, не будь таким старым ворчуном! - беззаботно прощебетала его супруга. - Это воистину фантастическая удача для Ниссы. Тридцать первого декабря ей исполнится семнадцать, Оуэн, а она еще даже не помолвлена! Если немедленно что-то не предпринять, она останется старой девой. Королевский двор - самое подходящее место, чтобы найти хорошего мужа для девушки такого круга, как Нисса, и с таким приданым, как у нее. Кроме того, Филипп и Джайлс тоже будут в свите новой королевы, так что Блейз необходимо, чтобы кто-то присмотрел за ее детьми. Мы возьмем с собой Оуэна-младшего и Эдмунда, сына Блайт. Это прекрасно!

     - Что? - обескураженно переспросил ее муж.

     - Моего Эдмунда? - взвизгнула Блайт.

     - Ну, конечно! - подтвердила Блисс. - Филипп Уиндхем, Оуэн-младший и Эдмунд Кингсли дружат с самого рождения.

     Между ними и разницы-то всего несколько месяцев. Они никогда не разлучались надолго, и хотя у Филиппа будут какие-то обязанности, думаю, он сумеет выкроить время, чтобы побыть со своими кузенами. О, для них это будет совершенно восхитительный сезон! - закончила Блисс, с победной улыбкой глядя на своих родственников.

     - По-моему, это блестящая идея, - согласился лорд Кингсли. - Парни хорошо проведут время.

     - Да, тебе легко говорить, - съязвил его зять, - ты-то таким образом хотя бы несколько месяцев отдохнешь от этих сорванцов.

     - А они не станут досаждать мне, тетя? - забеспокоилась Нисса. - Одно дело, если там будут только Филипп и Джайлс, но если к ним присоединятся еще Эдмунд и Оуэн, то прав дядюшка Оуэн: с этой четверкой не сладить. Я не хочу, чтобы они дразнили и изводили меня там так же, как здесь. Ох, и зачем только мама испросила должности и для мальчишек тоже!

     - Не будь эгоисткой, Нисса, - упрекнула внучку леди Морган.

     - Вы, бабушка, всегда становитесь на их сторону. Вы ведь знаете, что мне иной раз бывает нелегко справиться со своим настроением. А королевская фрейлина должна быть образцом благопристойности, сдержанности и достоинства. Как же я смогу выполнять эти требования, если мои братцы будут постоянно выводить меня из равновесия?

     - Почему это ты так решила? - спросила ее бабушка.

     - Да потому что они - маленькие дикари! - в сердцах бросила Нисса. - Им только того и надо - помучить меня.

     - Если бы это не было так забавно, дорогая сестрица, - заявил, ухмыляясь, Филипп Уиндхем, - мы бы уже давно оставили тебя в покое.

     Леди Морган снисходительно заулыбалась.

     - Ты такой непослушный мальчик, Филипп, - нежно проворковала она. - Тебе и вправду следовало бы оказывать больше почтения своей старшей сестре. Она теперь займет положение, какого еще никогда не удостаивалась ни одна из женщин нашей семьи. Быть фрейлиной королевы - великая честь.

     - Думаю, быть возлюбленной короля - еще большая честь, - вежливо возразил наследник рода Лэнгфордов. Леди Морган была шокирована.

     - Где это ты такого наслушался? - вскричала она, побледнев от возмущения. - Кто рассказал тебе эти басни?

     - Ой, бабушка, - вмешалась Нисса, - да мы давно знаем о мамочкиных приключениях при дворе. Она всегда говорила, что лучше сама расскажет нам, чем какой-нибудь недоброжелатель представит все в дурном свете. Папа согласен с ней. И теперь, когда мы знаем правду, никто не сможет смутить нас сообщением, что наша мама несколько месяцев была возлюбленной короля Генриха. Никому от этого никакого вреда не было, никаких незаконнорожденных - тоже. Наоборот, если бы король не чувствовал себя в какой-то мере в долгу перед мамочкой, мы не попали бы теперь ко двору. В конце концов, Уиндхемы из Риверс-Эджа не такие уж важные птицы, чтобы претендовать на должности фрейлин и пажей.

     - Ну, знаешь ли! - задохнулась леди Морган. - Ну, это уж чересчур!

     - Ах, мама, да не переживай ты так из-за пустяков! - не выдержала графиня Марвуд. - Нисса абсолютно права и очень здраво рассуждает. Как только при дворе узнают, чья она дочь, на нее обрушится поток грязных сплетен о прошлом ее матери. Для Ниссы, Филиппа и Джайлса гораздо лучше заранее подготовиться и знать правду, нежели пасть жертвой злобных сплетников. Учти, большинству придворных просто нечем заняться, кроме как болтовней. Злословие для них - основной вид времяпрепровождения, способ существования.

     - И ты готова сама вернуться к такой жизни, оставив детей на попечение слуг? - драматически воскликнула леди Морган.

     Она никогда не уезжала далеко от дома и даже ни разу не была в Лондоне.

     Блисс засмеялась:

     - Мама, я родила Оуэну трех сыновей и дочь. Он обещал мне, что мы вернемся ко двору, как только дети смогут обходиться без меня. По-моему, это время давно настало.

     - И к тому же здесь остаюсь я, - добавила ее сестра. Блайт всегда была миротворцем.

     - Наверное, мне нужно сшить новые платья? - встрепенулась Нисса.

     Разговоры бабушки и теток слегка раздражали ее. Ведь это она, Нисса, поедет ко двору! А они сидят и бесконечно толкуют об одном и том же, о всяких пустяках. Конечно, дети тети Блисс прекрасно обойдутся без нее.

     Блайт тут же поняла состояние племянницы и перевела разговор на интересующую ее тему:

     - Я думаю, Ниссе нужно полностью обновить гардероб. Ее платья хороши для деревенской девушки, но отнюдь не для молодой придворной леди. Как ты считаешь, Блисс?

     Блисс, признанный эксперт по части моды, энергично кивнула.

     - Ее нужно одеть заново с головы до пят, - категорически объявила она, - а у нас не так уж много времени. Новая королева прибудет в течение ближайших двух месяцев, но король сказал, что Нисса должна быть на месте до ее приезда. Если мы хотим как следует снарядить Ниссу, то должны приступить к делу завтра же.

     - Я не очень-то в ладах с иголкой, - призналась Нисса.

     - Такой же была и твоя мать, - усмехнулась Блисс. - Когда она выходила замуж за твоего отца, основную часть ее приданого шили мы. Но не беспокойся, Нисса. Ты вовремя получишь все, что полагается. Мы поможем, а твоя мама держит в доме швею. В кладовке, насколько мне известно, хранится множество тканей.

     На следующий день, пока ее мать еще отдыхала после родов, Нисса с помощью тетушки Блисс выбрала ткани, из которых должны были сшить ее новые наряды. В свои шестнадцать лет она еще ни разу не выезжала за пределы обширных фамильных владений.

     - Только не эти, тетя, - запротестовала Нисса, увидев, как Блисс отложила в сторону несколько роскошных тяжелых отрезов. - Это для меня слишком пышно.

     - Это как раз то, что нужно, - возразила графиня Марвуд. - При дворе, дорогая моя, все разряжены в пух и прах. - Она внимательно рассматривала девушку. - У тебя превосходная кожа, Нисса, белая, гладкая. Ты унаследовала от мамы фиалково-синие глаза и ее чудесный овал. Это очень выигрышно сочетается с темно-каштановыми волосами, которые достались тебе от отца.

     - Мама говорит, что у меня волосы чуть-чуть светлее отцовских, - заметила Нисса.

     Она не могла помнить Эдмунда Уиндхема: когда он умер, ей не было еще и двух лет. Его племянник Энтони, впоследствии женившийся на ее матери, стал ее отцом.

     - Твои волосы очень красиво отливают золотом, чего не было у твоего отца, - объяснила Ниссе тетка.

     - Геарта говорит, я похожа на него, - сказала Нисса. - Иногда я подолгу смотрю на его портрет в галерее, но он по-прежнему остается для меня незнакомцем. Хотя порой я замечаю некоторое сходство между нами.

     - Он был удивительным человеком! - с чувством произнесла графиня Марвуд. - Можешь гордиться тем, что ты его дочь, Нисса. И благодари Бога, что тебе достался его нос, а не курносый носик твоей мамы.

     - У моей мамы такой симпатичный носик, - засмеялась Нисса, - но я согласна с вами, тетя. Мне нравится, что у меня прямой нос.

     Графиня Марвуд остановила свой выбор на бархате, парче, тафте, шелке. В некоторые ткани были вплетены золотые и серебряные нити. Для отделки нарядов приготовили вороха черных, белых и золотистых кружев. Белье шили из льна, шелка, шерсти и хлопка; чулки - из шелка и из шерсти. Плащи и накидки - шелковые, шерстяные, полотняные, с меховой отделкой. В снаряжение Ниссы входило искусно вышитое постельное белье из тонкого полотна; ночные и дневные чепчики, шляпы и бархатные капюшоны. Ее новые туфли и ботинки сшили из самой лучшей кожи, и, к восторгу Ниссы, часть из них украсили красивыми камнями. Помимо драгоценностей, украшавших ее одежду, она везла с собой ожерелья, браслеты и кольца.

     - У меня никогда не было такого великолепного гардероба! - воскликнула Нисса. - Неужели придворные постоянно так одеваются?

     Блейз, уже полностью оправившаяся после рождения близнецов, рассмеялась:

     - Ты будешь маленькой синичкой среди разряженных павлинов, дорогая! Совершенно ни к чему, однако, чтобы ты затмевала других роскошью. Ты красивая молодая девушка, Нисса, и благодаря заботам твоей тети одета как раз так, как нужно.

     - Ох, мама! У меня в голове все перепуталось! - призналась матери Нисса. - То я счастлива, что еду ко двору, а в следующий миг вдруг ужасно этого боюсь. Я ведь никогда нигде не была. Вдруг я сделаю что-нибудь не так при короле? Вдруг совершу что-то, что навлечет позор на наше имя? Наверное, лучше мне не ехать, - упавшим голосом закончила Нисса.

     - Знаешь ли ты, что впервые меня привезла ко двору твоя тетя Блисс? - сказала Блейз. - Твой отец умер незадолго перед этим. Я очень любила его. Его кончина и смерть твоего новорожденного брата чуть не убили меня. Твоя тетка, однако, решила, что хватит мне предаваться горю; и вскоре после Нового года я вместе с Оуэном и Блисс очутилась в Гринвиче. До этого самым отдаленным от Эшби местом, где я бывала, был Риверс-Эдж. Я плакала, до смерти перепугалась, чувствовала себя неуклюжей и неотесанной, и это несмотря на то что я была взрослой женщиной, уже вдовой, а не юной девушкой. Мне хотелось спрятаться, уехать, но твоя тетя не позволила.

     Блисс представили ко двору вскоре после свадьбы с Оуэном Фицхагом, и она сразу почувствовала себя там как рыба в воде. Это - ее стихия, - продолжала Блейз. - Думаю, она сумеет провести тебя невредимой сквозь лабиринты придворных нравов и обычаев. Ты благоразумная девушка, Нисса, доверься ей и следуй ее советам. - Блейз обняла дочь и привлекла к себе. - Но один совет, моя дорогая, я хочу дать тебе уже сейчас. Тщательно оберегай свою репутацию. Твоя девственность - самое большое твое сокровище, Нисса. Это дар, которым только ты можешь распорядиться, но надеюсь, уверена, Нисса, что ты принесешь этот дар тому человеку, за которого в один прекрасный день выйдешь замуж, ибо именно это он оценит превыше всего. Из-за того, что когда-то я недолгое время была возлюбленной короля, наверняка найдутся дураки и бесстыдники, которые сочтут тебя легкой добычей. Жестко напомни им (а я знаю, что сама ты не нуждаешься в этом напоминании), что ты - законная дочь и наследница графа Лэнгфорда, а не какая-нибудь беспутная девка, с которой можно шутки шутить.

     - Мама, а король был влюблен в тебя? - осмелилась Нисса задать давно волновавший ее вопрос.

     - Он был увлечен мной недолгое время, - ответила мать, - но я не думаю, что он был по-настоящему влюблен в меня. Зато мы с ним стали друзьями, и, наверное, это к лучшему. Я всегда оставалась верной слугой короля, какой, надеюсь, будешь и ты, Нисса.

     - Я много раз слышала, мама, что король считался самым очаровательным принцем во всем христианском мире. Но мне он не кажется очаровательным. Он слишком толстый, и от его больной ноги так неприятно пахло, когда он гостил у нас... Не представляю, чтобы даже ради короны я могла выйти замуж за такого мужчину. Не завидую этой бедной женщине, принцессе Клевской. Насколько могу судить, сам король считает себя неотразимым. Не могу поверить, что ты любила его.

     Блейз улыбалась. Молодые всегда так строго судят старших.

     - Король очень изменился. Располнел. В молодости он действительно был красивым мужчиной. Время, увы, разрушило былое очарование. Мы не замечаем своего возраста так, как его видно другим. Король по-прежнему ощущает себя интересным джентльменом. Со стороны тех, кто его окружает, разумнее всего делать вид, что и они воспринимают его таким же. Никому не хочется стареть, дочь моя, и даже король бессилен перед разрушительным действием времени.

     - Я буду так скучать, мама, по тебе и по папе! - воскликнула Нисса.

     - Я тоже буду очень скучать, моя хорошая, - ответила графиня Лэнгфорд, - но что поделаешь, пришло время тебе самостоятельно плыть по реке жизни. Двор откроет перед тобой удивительные возможности. Ты наверняка сможешь найти там хорошего мужа, Нисса. Может быть, это будет человек, занимающий видное положение, может быть - брат какой-нибудь твоей новой подруги. Сколько всего ждет тебя, сколько возможностей!

     - Я выйду замуж только по любви, мамочка, - решительно заявила Нисса.

     - Любовь часто приходит уже после свадьбы, дитя мое, - ответила мать. - Я лишь однажды, и то мельком, видела твоего отца до того, как вышла за него. Я совершенно не знала его, но Эдмунд был так добр. Очень скоро я от души полюбила его. Его было легко любить.

     - Но что, если бы ты так и не полюбила его? - упрямо допытывалась Нисса. - Это было бы ужасно для тебя! Мне кажется, лучше уж я до свадьбы уверую, что полюбила этого человека, чем полагаться на волю случая в таком важном деле. Мисс Фортуна - непостоянное создание.

     - Ради Бога, если во всем остальном он будет подходящей парой, - отозвалась графиня. - Ты должна сделать правильный выбор, Нисса.

     - Но прежде всего я хочу любить его, - настаивала Нисса. Блейз улыбнулась старшей дочери.

     - Во всяком случае, этому джентльмену чертовски повезет, - с веселой нежностью сказала она.

Глава 2

     Король планировал приурочить венчание к Рождеству. В таком хорошем настроении его давно уже не видели. Для празднества выбрали Гринвич, любимый дворец короля. Предполагалось, что за церемонией венчания последуют двенадцать дней торжеств и увеселений. В первый день января новая королева должна была официально въехать в Лондон. Ее коронация в Вестминстере была намечена на второе февраля, канун праздника Сретения.

     Пока король пребывал в Хэмптон-Корте. Каждый день он издавал все новые распоряжения относительно свадьбы, празднеств и пиршеств. Генрих Тюдор всецело отдался приготовлениям к торжественному событию. По несколько раз в день (и всегда в присутствии свидетелей) он извлекал из-за пазухи миниатюрный портрет принцессы Клевской кисти Гольбейна, подолгу любовался им и томно вздыхал, как юноша, впервые мечтающий о женщине. Король всерьез вообразил себя влюбленным. Эта Анна, втолковывал он своим приближенным, совсем не такая, как та Анна. Эта Анна нежная, любящая и благоразумная. Она скрасит годы его заката, когда они - в каком-то отдаленном будущем - наконец неминуемо наступят. Вероятно, у него еще появятся дети от этой симпатичной немецкой принцессы с таким светлым лицом. Все складывается очень хорошо, заверял король. Некоторые из придворных искренне желали ему счастья в новом браке, но остальные в глубине души полагали, что только выживший из ума дурак в его годы способен верить в романтическую любовь.

     Пятого ноября в Хэмптон-Корт прибыл гонец. Принцесса Клевская покинула дворец своего брата-герцога и выехала из Дюссельдорфа. Она прибудет приблизительно через три недели, в крайнем случае - в конце месяца. Принцессу сопровождает огромная свита - двести шестьдесят три человека. Поезд везут двести двадцать восемь лошадей. Одних багажных карет свыше пятидесяти. Такой огромный поезд, естественно, движется крайне медленно. Не выдержав, король послал в Кале узнать новости о прибытии своей невесты. Принцесса сильно запаздывала. Наконец стало ясно, что она доберется до Кале не раньше восьмого декабря. Зять короля Чарльз Брэндон, герцог Суффолк, и первый лорд Адмиралтейства, граф Саутгемптон, отбыли в Кале, чтобы сопровождать невесту. Герцогу Норфолку и премьер-министру Томасу Кромвелю было предписано выехать навстречу и приветствовать принцессу Клевскую в Кентербери.

     Томас Говард, герцог Норфолк, был недоволен выбором невесты. Большинство близких ему людей, включая епископа Гардинера, полагали, что причиной тому религия: невеста была немецкой протестанткой. На самом же деле герцог Норфолк, во-первых, ненавидел Кромвеля, а во-вторых, остро переживал свое устранение из узкого круга правящей элиты, окружавшей короля. Герцог Норфолк считался первым дворянином Англии. Он привык участвовать в принятии решений, привык играть ведущую роль в Тайном совете. Он автоматически стал противником этого брака, едва услыхав о нем, поскольку замысел исходил от Кромвеля. И следовательно, именно Кромвель, которому немецкая принцесса обязана своим возвышением, своим возникновением из мрака безвестности, получит возможность влиять на новую королеву. Кромвель, а не он, Томас Говард, чья безрассудная племянница Анна Болейн когда-то носила английскую корону. И если бы эта дура Анна следовала его советам, то, видит Бог, ее голова - и притом в короне! - до сих пор сидела бы у нее на плечах.

     Герцог тяжело вздохнул. Разве мало он претерпел, видя, как на место Анны садится эта Джейн Сеймур со своим постным овечьим личиком? Он безропотно сносил высокомерие ее братцев, Томаса и Эдуарда Сеймуров, этих надменных выскочек из Вульф-Холла. Разве не достаточно того, что он видел успех Сеймуров там, где Говард потерпел поражение? Нынешняя невеста хотя бы королевской крови, одно утешение. Это да еще то, что ему каким-то чудом удалось сохранить за собой пост государственного казначея, несмотря на постигшую их семью опалу и явное нерасположение короля.

     Принцесса и ее свита дотащились до Кале только одиннадцатого декабря. Там они вынуждены были задержаться еще на две недели из-за сильнейшего шторма, сделавшего переправу через пролив невозможной до конца декабря.

     Анна проводила время, обучаясь игре в карты. До этого она никогда не играла, но схватывала очень быстро. Ее наставник, граф Саутгемптон, объяснил ей, что король обожает эту игру. Анна готова была обучаться чему угодно, если это могло сблизить ее с королем. Двор герцогов Клевских славился скукой и строгими нравами. Карты, музыка и танцы считались непозволительной фривольностью. Анна же находила карточную игру, особенно на деньги, очень захватывающей.

***

     Сотни соискателей претендовали на должности в штате новой королевы. Но, увы, большинство постигло разочарование.

     Подъезжая к Хэмптон-Корту, Нисса Уиндхем с трудом сдерживала приятное возбуждение. К счастью, оно все-таки пересиливало нервозность, все более овладевавшую ею с каждой новой милей, удалявшей от Риверс-Эджа. Нисса внимательно наблюдала за тетей Блисс, копируя и запоминая каждое ее движение; она даже научилась не реагировать на поддразнивание братьев. Мальчики же находили ее новое поведение весьма забавным.

     Зная, что во дворце для них вряд ли найдется место, Оуэн Фицхаг снял в Ричмонде небольшой домик. Приличное жилье трудно было найти. Чтобы заполучить этот дом, он перебил цену нескольким другим претендентам. Когда-то в молодости все казалось проще. Во дворце всегда находилось местечко и для них. Однако с тех пор прошли годы, и они давно отошли от придворной жизни. Оуэн недовольно повел бровью. Пребывание при дворе нынче стоит чертовски дорого, подумал он. Мало того, что нужно снимать жилье в Ричмонде, возле Хэмптон-Корта, но придется позаботиться еще и о доме в Гринвиче. Хорошо хоть его зятья не поскупились и щедро оплатили свою долю расходов. В конце концов, если бы не эта затея с Ниссой и парнями, ноги бы его здесь не было.

     - Мы будем жить в этом доме, покуда королевский двор в Хэмптон-Корте? - спросила Нисса дядю, когда они въехали в Ричмонд-на-Темзе.

     - Ты будешь жить во дворце, - ответила Блисс, прежде чем Оуэн сообразил, о чем идет речь, - так же, как и Филипп с Джайлсом, а вот Оуэн с Эдмундом поселятся с нами здесь.

     - Тебе будет нелегко, - сообщил племяннице граф Марвуд. - Хорошо, если достанется отдельная кровать, а скорее всего тебе придется делить ложе с другой девушкой. И большую часть вещей оставишь у нас, потому что там их нелегко будет разместить. Ты должна быть готова в любое время дня и ночи явиться по вызову королевы, для личных дел у тебя останется совсем немного времени. И есть, и спать тебе придется на бегу, как, впрочем, и твоим братьям. Да-с, нелегкое дело - служить королям.

     Нисса слегка побледнела, а в глазах промелькнуло удивление: почему никто не сказал ей всего этого раньше? Быть фрейлиной - великая честь, а на деле это, оказывается, просто ужасно! Теперь она от души жалела, что не осталась дома.

     Угадав ее мысли, Блисс поспешила утешить:

     - Это трудно, дитя мое, не спорю, но жить при дворе так увлекательно! Все, что происходит, так значительно. Здесь, Нисса, и блеск, и власть, и могущество. А также джентльмены!

     Блисс набросила на голову капюшон и, опершись на руку ожидавшего у подножки лакея, выбралась из кареты. Она окинула критическим взором предназначенную для них резиденцию.

     - По-моему, это ошибка, Оуэн. Это, мой милый, обыкновенный коттедж. Ты уверен, что это тот самый дом, который ты снял для нас?

     Легко спрыгнув на землю, Нисса подошла к тете и взяла ее за руку. Блисс мимолетно улыбнулась ей.

     - Нам повезло, что мы вообще смогли снять хоть какое-то жилье, - раздраженно ответил граф Марвуд. - При дворе и в обычное-то время нелегко устроиться. А уж что говорить сейчас, накануне свадьбы короля! Это, мадам, почти невозможно! Я знаю несколько случаев, когда люди готовы были поселиться в амбарах, в коровниках! Может быть, вы, мадам, предпочитаете соседство коров?

     Нисса прыснула. Дядя Оуэн, если захочет, умеет иногда поставить на своем. Обычно он делает вид, что по доброй воле передает бразды правления в цепкие руки тети Блисс, не отдавая отчета в том, что на самом деле она командует им уже много лет. Девушка поспешила разрядить обстановку:

     - А мне нравится этот славный домик. Я никогда не жила в городе.

     Блисс, наконец осознав положение вещей, отступила:

     - Уверена, Оуэн, что ты сделал все возможное. Но почему же мы стоим на дороге? Давайте войдем и посмотрим, что мы имеем.

     Войдя внутрь, Блисс вынуждена была признать, что дом совсем не так плох, как она заподозрила вначале. Из маленького холла узкая лестница вела на второй этаж.

     - Здесь, впереди, библиотека, там - гостиная, - давал пояснения граф. - На первом этаже есть кухня, хотя основную часть блюд будут приносить из близлежащей харчевни. Наверху - три спальни, на чердаке - помещения для слуг. Сад и конюшня тоже в нашем распоряжении. Это - максимум того, что я мог сделать при данных обстоятельствах.

     - В конце концов, не век же нам тут жить, - кивнула Блисс. - Скоро мы поедем в Гринвич.

     - В Гринвиче нас ждет домик побольше, - с улыбкой согласился граф. - Его уже арендовали, но в той семье неожиданно кто-то умер, и, само собой, они не смогли приехать. Я как раз вовремя успел перехватить дом и договорился об аренде до апреля. Даже если мы время от времени будем уезжать в Лондон, дом в Гринвиче останется за нами. При нем, дорогая, есть небольшой парк. Я уже говорил тебе об этом?

     - Нет, не говорил, мой господин, - степенно ответила Блисс. - Твое описание, безусловно, скрасит дни пребывания в Ричмонде.

     Беседуя, они вошли в гостиную, где их ожидал привратник, уже успевший разжечь огонь в камине. Обстановка оказалась простая, но повсюду царили чистота и порядок, что было очень важно для Блисс.

     - Когда мы должны явиться ко двору, тетя? - испуганно спросила Нисса.

     - Не ранее чем завтра, - успокоила ее тетка. - Супруга сэра Энтони Брауна завтра устраивает смотр фрейлинам. Как я слышала, это женщина очень строгая, но добрая. Пажи, насколько я поняла, тоже будут в ее ведении. - Графиня придирчиво осмотрела молодых Уиндхемов. - Вам, мальчики, придется последить за своим поведением. Особенно тебе, Филипп. Ты - наследник своего отца, смотри не урони чести графов Лэнгфордов. Не забывайте, король оказал вашей матери большую милость, приняв вас в свиту королевы Анны!

     - Можете не сомневаться, тетя, меня учили этикету, - довольно-таки высокомерно отозвался Филипп Уиндхем. - Я хорошо знаю, какие надежды возложены на меня. Поэтому, полагаю, я не навлеку позор ни на себя, ни на имя моего отца.

     - И тогда мы все будем гордиться тобой, - мягко сказал Оуэн Фицхаг, потрепав племянника по плечу и выдержав осуждающий взгляд своей супруги.

     Блисс, однако, не привыкла к тому, чтобы ей перечили:

     - Тебе следует быть более осмотрительным, Филипп, и думать, прежде чем говорить!

     Вовремя поданный дядей Оуэном знак заставил юного лорда Уиндхема прикусить язык.

     - Хорошо, мадам, - только и сказал он.

     День уже заканчивался. Блисс приказала побыстрее подать легкий ужин, чтобы ее шумный выводок мог пораньше отойти ко сну.

     - Даже если принцесса Клевская еще не приехала, - наставляла она их, - это последняя ночь, когда вы сможете как следует выспаться.

     Одну из спален отвели четверым мальчикам. Нисса заняла крошечную комнату, где, помимо кровати, с трудом разместился ее багаж. Юная горничная из Риверс-Эджа, сопровождавшая ее, должна была спать на приставной кровати.

     - Ну и темнотища тут, госпожа Нисса, - сказала Тилли (так звали горничную). - Собакам моего папаши и то просторнее в их конурах.

     Отец Тилли служил главным лесничим Риверс-Эджа. Сама она была бесхитростной девчушкой с простым миловидным личиком и стройной миниатюрной фигуркой. Густые волосы цвета соломы были заплетены в спускавшуюся ниже пояса косу, а лукавые карие глаза искрились умом.

     - Мы недолго пробудем здесь, Тилли, - пообещала ей Нисса.

     - Служанка графини говорит, что утром вы первым делом пойдете во дворец засвидетельствовать свое почтение его величеству и представиться старшей придворной даме. Так что давайте-ка решим, что вам лучше надеть. Утром-то будет некогда.

     Нисса кивнула. Тилли была практичной и старательной девушкой. Вот уже десять месяцев она состояла в услужении у Ниссы. Геарта, доверенная служанка ее матери, специально вышколила Тилли для этой цели, выбрав среди других девушек. Тилли, правда, приходилась Геарте племянницей и выросла в Риверс-Эдже. Она была ровесницей своей юной хозяйки.

     - Итак, нам надо произвести благоприятное первое впечатление, - задумчиво произнесла Тилли, - но мы не хотим чересчур бросаться в глаза, верно? - Она покачала головой, отвечая на собственный вопрос. - Бургундское?

     Нет. Яблочно-зеленое? Да нет, пожалуй, и оно не совсем подходит.

     - Может быть, это прелестное сиренево-голубое, что так идет к моим глазам? - подсказала Нисса. - Оно такое красивое.

     - Да, но в нем вы для новенькой привлечете слишком много внимания, а вы ведь не хотите этого, верно, госпожа Нисса? - Горничная на мгновение замерла в раздумье, и наконец ее осенило:

     - Из персикового бархата! Это то, что нужно! Вы наденете его, госпожа Нисса, с этой великолепной кремово-золотистой нижней юбкой. Я сейчас же распакую его, чтобы успеть разгладить. Вы будете выглядеть как раз так, как надо - скромная, красивая, хорошо одетая молодая леди. Так что полезайте-ка сейчас в постель и спите - завтра вставать ни свет ни заря. Вам надо будет помыться, а мне - сделать вам прическу. Давайте я помогу вам раздеться и ложитесь, а я все приготовлю на завтра.

     Нисса не думала, что сможет быстро уснуть - уж очень она была перевозбуждена, однако сон овладел ею, стоило голове коснуться подушки. Утром, когда Тилли разбудила ее, было еще совсем темно. Неотапливаемая комната за ночь совсем промерзла, и Нисса ежилась под одеялом, не желая вылезать, несмотря на все увещевания Тилли.

     - Ванна готова и ожидает вас, госпожа Нисса, - уговаривала Тилли. - Вода же остынет, в эдакой-то холодине! Вам же лучше поторопиться, а то потом продрогнете еще больше!

     - Ну и пусть, - капризно бормотала Нисса, поглубже зарываясь в постель. - Здесь так тепло и уютно! - Она прикрикнула на Тилли, пытавшуюся сорвать с нее одеяло, и снова укуталась.

     - Сейчас же полезайте в ванну, - твердо стояла на своем Тилли. - Хороша бы я была, если бы позволила вам явиться ко двору как есть, пропахшей с дороги потом и пылью! Уж если бы тетушка Геарта узнала об этом - а эта ушлая Мейбл, что прислуживает леди Блисс, ей бы тут же доложила, - тетушка бы живо меня выдрала как следует, места бы живого не оставила! Вы ведь не хотите этого, правда, госпожа Нисса? - предположила Тилли. - Одному Богу известно, как я из кожи вон лезу ради вас!

     Нисса засмеялась.

     - Ты молодец, Тилли, - подтвердила она, спрыгивая с кровати и на ходу сдергивая ночную рубашку.

     Она залезла в переносную круглую дубовую ванну и задумалась, то и дело вздрагивая от холода. Иногда Тилли рассуждает точь-в-точь как Геарта, даже с теми же интонациями, и кажется тогда гораздо старше своих лет. Но порой она бывает такой уморительной!

     - Я помою вам голову, - строго сказала Тилли. - Волосы после дороги совсем грязные.

     Прежде чем Нисса успела ответить, Тилли вылила ей на голову ковшик горячей воды.

     - Помогайте мне, и мы управимся вдвое быстрее, - предложила она хозяйке.

     - Давай, давай скорее! - вымолвила Нисса, стуча зубами от холода.

     Схватив кусок мыла, она быстро намылила тело, в то время как Тилли занималась головой. Дважды вымыв и ополоснув волосы своей госпожи, Тилли наконец распорядилась:

     - Ну, теперь быстренько вылезайте, госпожа! Ловко обернув Ниссу одним большим полотенцем, она стала вытирать ей волосы другим. Растеревшись, Нисса прыгнула в постель, чтобы немного согреться. Тилли протянула ей сухое полотенце:

     - Хорошенько еще раз вытрите голову, госпожа, а я спущусь вниз, посмотрю, не найдется ли чего поесть, а то нам уже скоро одеваться.

     Пытаясь спастись от холода, Нисса натянула одеяло как можно выше. Она старательно протирала свои длинные темные волосы до тех пор, пока они не стали лишь слегка влажными. Нисса заметила приготовленную для нее одежду, аккуратно разложенную на стуле: корсаж, платье, нижнюю юбку - все без единой складочки. Тилли, должно быть, трудилась всю ночь, чтобы ее хозяйка могла произвести хорошее впечатление, виновато подумала Нисса. Какое это сокровище - хорошая горничная. Ее мать всегда это подчеркивала, но Нисса до сих пор не придавала таким вещам особого значения.

     Тилли шмыгнула в комнату, держа в руках поднос.

     - Я даже не ожидала такого, - деловито сказала она. - Слава Богу, там оказалась одноглазая старушка, что раньше служила здесь кухаркой. Она дала мне полную чашку овсянки, горячий хлебец, мед, масло и немного горячего вина с пряностями. - Тилли поставила поднос перед Ниссой. - Съешьте-ка это все до крошки. Как я поняла со слов Мейбл, вам, может быть, и не придется сегодня еще раз покушать. Там, при дворе, редко едят, предупредила Мейбл.

     - А как же ты? - спросила Нисса, отправляя в рот ложку каши. - Ты нашла что-нибудь для себя?

     - Я поем, когда вы уйдете, госпожа. Мейбл говорит, вы, наверное, еще будете несколько дней, покуда не приедет королева, ночевать здесь, а не во дворце. Фрейлинам, чьи семьи живут неподалеку, это разрешают. Но когда королева приедет, тогда, конечно, другое дело, говорит Мейбл.

     - Какое счастье, что Мейбл - такой бесценный источник полезных сведений! - Глаза Ниссы искрились от смеха.

     - Да она ходит зеленая от зависти, эта Мейбл! - расхохоталась Тилли. - Конечно, ее хозяйка - графиня, но таких графинь при дворе - пруд пруди. Леди Блисс никогда не служила королеве, а вот моя хозяйка будет служить! Бедняжка Мейбл разрывается между завистью и непреодолимым желанием руководить Мной, потому что я еще неопытная в таких делах, как в общем-то и вы, госпожа.

     - Вытягивай из нее все, что сможешь, и запоминай, - наставляла Нисса. - И из других служанок, с кем познакомишься, тоже. Ты ведь знаешь, я совсем не разбираюсь в здешних обычаях, но мне кажется, я должна научиться, если хочу здесь прижиться. Мама говорит, что это такая небывалая многообещающая возможность для меня. Я не могу обмануть ее ожиданий.

     Тилли понимающе тряхнула головой.

     - Не беспокойтесь, госпожа Нисса. Я так думаю, мы с вами не пропадем и скоро освоимся. А теперь заканчивайте побыстрей свой завтрак, пока ваша тетушка не начала пилить нас за задержку.

     Проглотив остатки хлеба и запив разбавленным вином, Нисса спустилась с кровати. В комнате по-прежнему было холодно, но теперь, поев и вымывшись, она почувствовала себя гораздо лучше. Тилли помогла ей надеть мягкую льняную сорочку Со стоячим воротником, обшитым кружевами. Затем она натянула на ножки своей госпожи пару красивых вязаных чулок на шелковых розовых подвязках. После этого пришел черед атласного корсета и нескольких нижних юбок, поверх которых укрепили турнюр - изящную конструкцию из проволоки с тугими подушечками по бокам. На проволочные обручи плотно, без единой складочки, натянули кремовую атласную юбку, расшитую золотыми цветами и драконами. Верхняя юбка из роскошного персикового бархата, с разрезом посередине, очень хорошо гармонировала с ней. В последнюю очередь Тилли надела поверх корсета лиф из такого же бархата, расшитый золотом, жемчугами и мелкими мерцающими топазами, с пышными рукавами и низким вырезом.

     По моде того времени девушки просто расчесывали волосы на прямой пробор, оставляя их распущенными. Чтобы прическа не выглядела растрепанной, Тилли надела Ниссе крошечный золотой чепчик. Затем, наклонившись, служанка помогла ей надеть узкие кремовые ботиночки с закругленными носами.

     Выпрямившись, Тилли придирчиво осмотрела плоды своих трудов и удовлетворенно кивнула.

     - Сейчас я принесу вашу шкатулку с украшениями. Это будет последний штрих.

     Когда Тилли вернулась со шкатулкой, Нисса выбрала две нитки жемчуга необычного кремового оттенка. Одна была длиннее, чем другая, и обе опускались ниже выреза ее платья. Она надела на правую руку два перстня, один - с жемчугом, второй - с топазом, и закрыла шкатулку.

     - Спрячь это, Тилли. На сегодня достаточно того, что я надела, правда?

     - В самый раз, госпожа Нисса, - согласилась Тилли, пряча шкатулку в сундук.

     Раздался стук, и в дверь просунулась голова Мейбл. При виде Ниссы глаза служанки округлились.

     - Ой и хороши же вы, госпожа! - восторженно охнула она. - Дядя и тетя ждут вас внизу. Они уже готовы.

     Тилли подхватила коричневую бархатную накидку, подбитую кроличьим мехом, и протянула Ниссе перчатки.

     - Пойдемте, госпожа, - оживленно проговорила она и так быстро метнулась к двери, что Мейбл отскочила, давая им пройти.

     Покосившись на семенящую за ними рассерженную Мейбл, Тилли не выдержала и подмигнула Ниссе. Они быстро, но осторожно, стараясь не оступиться, спустились по лестнице. Нисса впилась глазами в тетку, стремясь не упустить ни одной детали ее элегантного наряда. В свои тридцать три года Блисс все еще оставалась женщиной выдающейся красоты. Темно-синее бархатное платье, расшитое золотом, серебром и жемчугом, очень гармонировало с ее глазами цвета сапфира. Дерзко бросая вызов моде, Блисс уложила свои прелестные светлые волосы в прическу, изящно закрепленную на затылке золотыми шпильками.

     "Я не вижу причин прятать свои красивые волосы под этими жуткими головными уборами, - частенько говаривала она. Затем обязательно улыбалась своему любящему мужу и добавляла:

     - Оуэн не любит их”, - как будто его мнение на этот счет действительно было для нее решающим.

     В это утро Блисс первым делом внимательно и критически, сверху донизу, осмотрела племянницу. Наконец она одобрительно улыбнулась. И Нисса, и Тилли вздохнули с облегчением.

     - Очень хорошо, дитя мое. Ты выглядишь безупречно. Элегантно, но не вызывающе. Молодая женщина со средствами из хорошей семьи; не какая-нибудь маленькая выскочка, охотница за богатым мужем, жаждущая привлечь к себе внимание дворцовых щеголей и пустомель.

     В глазах Ниссы сверкнули огоньки.

     - А мне казалось, что меня послали ко двору именно на поиски мужа, - сказала она, чтобы подразнить тетку. Дядя Оуэн раскатисто захохотал.

     - Ты приехала ко двору служить королеве, - спокойно ответила Блисс. - Конечно, если тебе посчастливится встретить джентльмена, который овладеет твоим сердцем и попросит твоей руки, и если он будет тебе под пару, тогда совсем другое дело, дитя мое.

     - Именно так, при дворе, ты овладела сердцем дяди Оуэна? - засмеялась Нисса.

     - Впервые я встретила дядю в доме твоего отца, - уточнила Блисс.

     - Это было в день шестнадцатилетия твоей мамы, - пояснил граф Марвуд. - Твои тетки Блисс, Блайт и Делия приехали в Риверс-Эдж, чтобы отпраздновать это событие. Один взгляд на твою тетю - и я навеки отдал ей свое сердце, так же как Ник Кингсли - Блайт.

     - Вы влюбились с первого взгляда? - Нисса до сих пор еще не слышала этой романтической истории и живо ею заинтересовалась.

     - С первого взгляда, - подтвердил ее дядя и перевел взгляд на жену:

     - Разве не так, кошечка?

     На лице у Блисс на минуту появилось выражение, какого Нисса никогда раньше не видела.

     - Да-а, - мечтательно протянула она, но тут же, вспомнив об окружающих, приняла неприступный вид и заторопилась:

     - Почему мы до сих пор тут стоим? Нам давно пора быть во дворце. - Блисс повернулась к Тилли:

     - Ты отлично поработала, девочка. Я не забуду похвалить тебя в следующем письме к сестре. Геарта может гордиться тобой.

     - Благодарю вас, госпожа. - Тилли присела в реверансе. Затем она укутала Ниссу в накидку, расправила складки и проворно застегнула золотые пряжки.

     - А где же мальчики? - спохватилась Нисса, когда они уже вышли из дома.

     - Ждут нас в карете, - ответил дядя. - Эдмунд и Оуэн сядут рядом с кучером. Ехать совсем недалеко.

     Увидев, что подходят взрослые, кузены Ниссы быстро вскарабкались на козлы. Забравшись в карету, Нисса поздоровалась с братьями, чинно сидящими на передней скамье, спиной к кучеру. Никогда еще она не видела их такими нарядными. Темноволосый, но светлоглазый Филипп больше походил на отца, нежный белокурый Джайлс - на мать. Их одинаковые костюмы были выдержаны в черно-белых тонах; сквозь прорези черных бархатных камзолов виднелись белоснежные атласные рубашки, на ногах - черно-белые полосатые чулки и сапожки из черной кожи. Поверх расшитых жемчугом камзолов красовались длинные, до колен, жилеты из выбеленной оленьей кожи. На груди у каждого висел небольшой золотой медальон с фамильным гербом. К поясам они прикрепили усыпанные камнями ножны с маленькими кинжалами. Голову каждого украшал черный бархатный берет со страусовым пером.

     - Вы оба выглядите просто чудесно, - сделала комплимент Нисса.

     - Как и ты, сестра, - ответил Филипп Уиндхем.

     - Посмотри, Нисса, - похвастался Джайлс, - у меня свой кинжал! - Он продемонстрировал ей сверкающее камнями оружие. Ножны и рукоятку украшали гранаты, мелкий жемчуг и крошечные алмазы.

     - Ты никогда не должен обнажать его в присутствии короля или принца, - напомнила брату Нисса. - Помнишь, мама говорила, что это считается государственной изменой.

     Джайлс кивнул, его голубые глаза широко распахнулись.

     - Не забуду, - пообещал он.

     Филипп, однако, счел себя задетым замечанием старшей сестры:

     - Если мне однажды что-то говорят - я запоминаю. Нет нужды повторять сто раз одно и то же.

     - Ах, извините, сэр! - насмешливо парировала сестра, усаживаясь и расправляя юбку. - Сама не знаю, почему я вечно забываю, как вы мудры и рассудительны не по годам, виконт Уиндхем. Какой непростительный промах с моей стороны!

     Джайлс прыснул, и даже Филипп против воли улыбнулся.

     - Вы не должны ссориться, дети! - строго прикрикнула Блисс.

     Нисса сложила руки на коленях и погрузилась в молчание, как и ее братья. Карета тронулась и загромыхала по дороге, ведущей к Хэмптон-Корту. По мере приближения ко дворцу движение становилось все более оживленным. Ниссу захватило открывающееся из окна кареты зрелище. По дороге катили самые разнообразные повозки и кареты, некоторые даже более элегантные и роскошные, чем у них. Всадники и всадницы прокладывали себе путь среди экипажей. Все это двигалось в одном направлении - к Хэмптон-Кортскому дворцу.

     Хэмптон-Корт воздвигнул кардинал Вулси, советник короля, на земле, отобранной у рыцарей-госпитальеров ордена святого Иоанна в 1514 году. Формально орден, однако, не продал эти земли, а сдал их в аренду сроком на девяносто девять лет за символическую цену в пятьдесят фунтов. Строительство началось весной 1515 года, а в мае 1516-го здесь в первый раз принимали короля и Екатерину Арагонскую, хотя дворец потом достраивали еще в течение нескольких лет.

     Он состоял из трех частей: Главного, Часового и Монастырского дворов. Все здания были красной кирпичной кладки, украшенной темно-синими ромбами. Башни венчали свинцовые купола. На внешней стороне окружавших дворец стен красовались щиты с кардинальскими гербами и терракотовые медальоны - подарок папы римского. Подлинной застекленной галерее кардинал обычно прогуливался в ненастные дни. Дворец окружал парк, куда кардинал ежевечерне выходил подышать воздухом. Всего во дворце насчитывалось больше тысячи помещений, одних только спален для гостей - двести восемьдесят. Между двумя огромными кухнями находилась специальная комната, где восседал главный повар, одетый так же нарядно и элегантно, как любой придворный, и руководил действиями своих подчиненных не столько словами, сколько огромной деревянной ложкой - знаком своей верховной власти.

     Все это Блисс рассказала своим племянникам, пока карета медленно катила по запруженной толпой улице.

     - Мама один раз видела кардинала, - сказала Нисса.

     - Знаю, - ответила Блисс. - Этого человека следовало бояться. Он долго и упорно шел к вершине и вознесся высоко, но падение его было коротким и страшным.

     - Мама говорила, что он был верным слугой короля. Почему же его казнили? - вслух удивилась Нисса.

     - Король разгневался на него за то, что тот отказался испросить согласие папы римского на развод короля с принцессой Арагонской. Кардинал же знал, что король хочет жениться на Анне Болейн, и ему это не нравилось. Он хотел, чтобы король женился на французской принцессе Рене. Он считал, что Екатерина Арагонская может уступить место французской принцессе, которая родит королю наследника; но Вулси вовсе не намеревался расчищать путь для девчонки Тома Болейна. У кардинала, как и у всех могущественных царедворцев, было много врагов и недоброжелателей. Они поняли, что эту размолвку между королем и кардиналом можно использовать и уничтожить Вулси. Внезапно повсюду начали громко обсуждать довольно-таки экстравагантный образ жизни кардинала. Появились непристойные стишки на эту тему, содержащие оскорбительные для короля намеки. Это заставило короля задуматься: а кто же действительно правит страной - он или кардинал? А король очень не любит, чтобы его заслоняли.

     - Я вспомнила этот стишок! - обрадованно воскликнула Нисса. - Вот он:

     - Что ж ты не был при дворе?

     - При каком таком дворе?

     - В королевском ли дворце,

     В Хэмптон-Корте ль - все равно!

     - А в чем же их отличие?

     - В том, что в одном - величие,

     А вот в другом в наличии

     Величество одно.

     - Автору этого куплета пришлось искать убежища в монастыре, - сообщил им граф Марвуд. - Король ужасно гневался, а когда ему передали слова одного францисканского монаха, побывавшего в Хэмптон-Корте у Вулси: “Да есть у них в Англии вообще король или нет?”, то Генрих Тюдор вышел из себя. Его тщеславие было жестоко уязвлено. Бедный старина Вулси! Король вызвал к себе кардинала и потребовал ответить на вопрос, какое он имел право выстроить для себя такой величественный дворец. Я восхищаюсь ответом, который мгновенно дал Вулси: “Только чтобы предложить его своему сюзерену”. И сразу вслед за этим он передал дворец и все поместье королю, целиком и полностью.

     - Да-а, он не вывез оттуда ни одной картины, ни одного ковра, ни одного гобелена, - со смехом подтвердила Блисс и объяснила:

     - Кардинал питал особое пристрастие к гобеленам. Только за один год он заказал их сто тридцать два. Ковры он любил тоже. Они у него были всех видов, со всех концов света. Однажды из Венеции пришел корабль, на котором прибыло шестьдесят ковров по заказу кардинала Вулси. До чего же он любил красивые вещи!

     - Мама говорила, его должны были судить за государственную измену, - сказала Нисса. - Какое преступление он совершил?

     - Никакого, дитя мое, - признала Блисс, - но никому и никогда не говори этого. Просто Вулси нажил себе чересчур много врагов. Когда он попал в немилость, его отослали в Йорк и сделали архиепископом. Если бы он начал вести тихую, строгую жизнь, его бы, возможно, оставили в покое, но кардинал был просто не способен на это. Он опять начал строить для себя роскошный дворец. Прослышав об этом, король опять разгневался и в таком состоянии легко позволил убедить себя в том, что Вулси состоит в тайном союзе с иноземцами. До сих пор кардиналу всегда удавалось угодить королю, но в случае с разводом принцессы Арагонской он ничего не смог сделать. Или не захотел? В общем, его арестовали в Ковудском замке и по дороге в Лондон, в Лестерском аббатстве, он умер.

     - Король обладает огромной властью, правда? - тихо спросила Нисса. - Мне кажется, теперь я буду его бояться, а раньше совсем не боялась.

     - Ты здраво рассуждаешь, Нисса, - кивнула тетка. - Генриха Тюдора надо остерегаться. Он может быть лучшим из друзей, добрым и щедрым; но если становится врагом, то это - смертельный враг. Твоя мать, Нисса, сумела выжить, выстоять во дворце лишь благодаря своему уму. Она никогда не позволяла вовлечь себя в интриги, ни разу не примкнула ни к одной клике, не выставляла напоказ и не использовала свое привилегированное положение. Ты будешь умницей, если сумеешь повести себя так же.

     - Ох, наверное, лучше мне вернуться домой, - неуверенно произнесла Нисса, а ее братья моментально преисполнились презрения к такому малодушию.

     - Глупости! - нахмурилась Блисс. - Ты получила завидное место, Нисса Уиндхем. В качестве фрейлины ты будешь на виду, на тебя смогут обратить внимание подходящие молодые джентльмены. Выберешь себе мужа, обвенчаешься с ним и будешь жить долго и счастливо. Вот и все, что тебе нужно от королевского двора. Мне стыдно, что дочь моей сестры оказалась такой трусихой. Через месяц, Нисса, тебе уже стукнет семнадцать. Неужели я должна напоминать тебе, что для первого брака это уже многовато? Блейз совершенно ни к чему твои страдания по дому. Ей сейчас нужно заниматься девчушками, а не подыскивать вам подходящие пары. Тебя, Джайлса и Филиппа послали сюда на поиски счастливого будущего. О том, чтобы удрать домой, не может быть и речи!

     Филипп и Джайлс выглядели так, будто они вот-вот расхохочутся, но все-таки сдерживались. Они жадно наблюдали, как их старшая сестра, то краснея, то бледнея, в замешательстве слушала жесткие слова.

     - Я вовсе не трусиха! - пылая гневом, возразила Нисса. - Просто все это незнакомо мне. Вспомни, тетя, когда ты впервые попала ко двору, ты была уже замужем! Ты приехала ради развлечения, в то время как я должна служить королеве. У меня нет никакого опыта придворной жизни. Да, я ужасно боюсь бросить тень на нашу фамилию, но я не трусиха!

     - Нет, ты не трусиха, - поддержал Ниссу дядя Оуэн. - Помню, как я мальчишкой впервые попал ко двору. Мне исполнилось всего шесть лет, и я должен был стать пажом принца Генри, нашего нынешнего короля. До этого я ни разу не покидал отчего дома. Это было ужасно! Я знаю, что ты сейчас чувствуешь, но действуй так, как вел себя я. Первые несколько дней только кланяйся, наблюдай и задавай вопросы. Не бойся показаться бестолковой. Лучше лишний раз спросить, чем потом запутаться и совершить ошибку. Кстати, новая королева еще не приехала, так что у тебя в запасе несколько недель. Ты можешь хорошенько изучить свои новые обязанности. Старшая фрейлина поможет тебе, но нужно еще повести себя так, чтобы она захотела помочь.

     - Спасибо вам, дядя Оуэн, - сказала Нисса. - Я рада, что хоть вы понимаете мои страхи.

     Она бросила сердитый взгляд на тетку, но Блисс и бровью не повела.

     Их карета наконец подкатила ко дворцу. К подножке бросился ливрейный лакей, открыл дверцу и помог им поскорее выбраться, дабы к подъезду мог тотчас же подъехать следующий экипаж.

     Покуда Блисс стояла на ступеньках, расправляя манжеты, рядом раздался радостный возглас:

     - Блисс! Это действительно ты? Не могу поверить! - Пухлая темноволосая женщина с приятным лицом и живыми карими глазами бросилась обнимать графиню Марвуд.

     - Адела? Адела Марлоу? В самом деле, это ты! - воскликнула Блисс.

     - Растолстела я, да? Это все дети! - рассмеялась Адела Марлоу. - Но ты! Время совершенно не изменило тебя!

     - Только любящие друзья могут говорить такие вещи, - улыбнулась в ответ Блисс. - Я уже не та, увы... Адела Марлоу перевела взгляд на Ниссу.

     - Твоя дочь? - спросила она, оценивающе разглядывая девушку. Молоденькая, скромная, наверняка хорошее приданое, подумала она.

     - Нет, это старшая дочь Блейз, - объяснила Блисс. - Моя старинная подруга, леди Адела Марлоу, - сказала она племяннице. - А это леди Нисса Кэтрин Уиндхем, Адела. Она будет фрейлиной новой королевы, а два старших сына Блейз - пажами. - Она кивком головы указала на племянников. - Филипп, виконт Уиндхем. Джайлс Уиндхем.

     Блисс пришла в восторг, увидев, как грациозно поклонились мальчики и какое впечатление это произвело на Аделу Марлоу.

     - Вы уже помолвлены, дитя мое? - обратилась леди Марлоу к Ниссе.

     - Нет, мадам.

     - Ах, тогда вам обязательно надо познакомиться с моим сыном Генри!

     - Прекрасная идея! - поддержала Блисс.

     - Блисс, дорогая, - вмешался ее супруг, - вначале нам надо представить Ниссу леди Браун. Она знает, что мы здесь, и будет нас ждать. Поэтому, если мы хотим произвести хорошее впечатление, не стоит задерживаться. - Оуэн решительно взял жену за руку.

     - Оуэн прав, - с сожалением в голосе произнесла Блисс и расцеловала подругу. - Мы увидимся позже, Адела, и всласть поболтаем, - пообещала она, но вдруг ее внимание переключилось на сына:

     - Оуэн! Немедленно слезай с козел и иди сюда! А где Эдмунд Кингсли? Он что, уже потерялся? Похоже, идея притащить вас всех сюда была не такой уж умной.

     Ее муж хитро улыбнулся:

     - Однако это твоя инициатива. Так что теперь, кошечка, ты несешь за них ответственность.

     Блисс бросила на него испепеляющий взгляд, но он с улыбкой повернулся и пошел к дверям, так что она, наспех собрав свой выводок, поспешила за ним.

     Леди Маргарет Браун была супругой сэра Энтони, первого камергера и главного конюшего короля. Он занимал очень, очень высокое место в дворцовой иерархии и был близок к королю. Сэр Энтони ревностно исполнял свои обязанности, и интересы короля были его единственными интересами. Он никогда не участвовал в политических играх между различными группировками придворных. Его преданность лично Генриху Тюдору считалась абсолютной, и супруга сэра Брауна разделяла его чувства. Его верную службу щедро вознаграждали огромными земельными наделами в Суррее, ранее принадлежавшими монастырям Чертей, Мертон, Сент-Мэри и другим. Его жена без труда получила место первой придворной дамы, которого домогались очень многие.

     Апартаменты леди Маргарет прилегали к комнатам будущей королевы. Леди Браун сердечно приветствовала графа и графиню Марвуд.

     - Кажется, только вчера вы были невестой, леди Фицхаг, - обратилась она к Блисс. - Время будто не коснулось вас. Сколько у вас теперь детей?

     - Три сына и дочь, мадам, - ответила Блисс.

     - Это они? - спросила леди Браун, близоруко сощурясь.

     - Только один из них мой, мадам. Оуэн-младший, поклонись, - велела Блисс и довольно улыбнулась, когда он успешно справился с приветствием. - Далее позвольте мне представить Эдмунда Кингсли, старшего сына моей сестры Блайт и ее мужа, сэра Николаев Кингсли. А эти двое юношей - Филипп, виконт Уиндхем, и его брат Джайлс, дети моей старшей сестры Блейз, графини Лэнгфорд. Король назначил их пажами в свите новой королевы.

     Трое мальчиков по очереди отвесили изящные поклоны, и леди Браун, довольная их хорошими манерами, милостиво кивнула каждому.

     - А эта девушка, леди Фицхаг? Кто она?

     - Это леди Нисса Кэтрин Уиндхем, мадам. Дочь графа и графини Лэнгфорд. Она должна стать фрейлиной. Нисса присела в реверансе.

     - Фрейлиной? - воскликнула леди Браун со страдальческим выражением лица. - О нет, дорогая, только не это! Множество девиц из знатных семей явились ко двору с целью стать фрейлинами. Но у нас просто нет стольких вакансий! Я рада бы помочь вам, леди Фицхаг, но не могу.

     - Я не вполне ясно выразилась, - извинилась Блисс, но муж услышал в ее голосе металл. - Нисса уже назначена на пост фрейлины самим королем, лично, когда он в октябре был с визитом в доме моей сестры и стал крестным отцом двум ее новорожденным детям. Нисса - дочь Блейз Уиндхем, леди Браун. Мы здесь сегодня, потому что король вызвал ее сюда. Назначение Ниссы - свершившийся факт. - Блисс улыбалась, но глаза грозно блестели. Никто не посмеет отобрать эту должность у ее племянницы!

     - Ох! - отвечала леди Браун. - Я не знала. Дочь Блейз Уиндхем, говорите вы? Имя знакомое, но я не могу точно припомнить, о ком идет речь.

     Девушка премиленькая и к тому же с хорошими манерами, но совершенно никому не известная. Несколько дюжин семейств осаждали леди Браун просьбами о назначении их дочерей фрейлинами; семейств, куда более важных и знатных, чем эти Уиндхемы; семейств, недвусмысленно жаждущих щедро отблагодарить ее. Король наверняка уже забыл обещание, данное этому юному созданию. Нужно ее поскорее спровадить отсюда.

     - Мою мать называли “тихая подруга короля”, мадам, - вдруг сказала Нисса. Заметив выражение лица леди Браун, она инстинктивно отреагировала на него. - Мама недолго оставалась возле короля, но я уверена, что вы помните ее. Она навсегда осталась преданнейшей из слуг и верным другом короля.

     - Вы чересчур смелы, дитя мое, - сурово одернула Ниссу леди Браун, но и Блисс, и Нисса знали, что она уже побеждена. - Вы бывали когда-нибудь при дворе? - спросила леди Браун, заранее зная ответ. - В таком случае вам придется очень многому научиться за короткое время. Начиная с завтрашнего дня, каждое утро после мессы вы должны являться ко мне с докладом. Пока мы здесь, в Хэмптон-Корте, можете ночевать у своих родных, ведь найти сейчас место во дворце просто немыслимо. Спальня фрейлин занята гостями. Но все изменится, когда мы переедем в Гринвич. Тогда вы должны будете находиться при королеве постоянно, пока она сама не разрешит вам куда-либо отлучиться.

     - Да, мадам, - сказала Нисса приседая. Кивнув, леди Браун повернулась к Блисс:

     - Те же инструкции и для пажей, леди Фицхаг. Как я понимаю, они никогда еще не бывали вне дома. Надеюсь, они не заскучают и не раскапризничаются. Мне некогда с ними возиться.

     Филипп и Джайлс с негодующим видом выслушали эти слова.

     - Пойдемте, дети, - сказала Блисс. - Мы покажем вам дворец: надо же вам знать, что где находится.

     - Хорошая мысль! - одобрила леди Браун. - Не забудьте, леди Нисса Уиндхем: каждое утро после мессы!

     - Не забуду, мадам, - склонившись в очередном реверансе, ответила Нисса.

     Когда они благополучно покинули комнаты леди Браун, Блисс, смеясь, сказала:

     - Как же ей хотелось перепугать нас до смерти, Нисса!

     - Может быть, это было бы к лучшему? - задумчиво произнесла Нисса.

     - Перестань, Нисса Уиндхем! - резко возразила Блисс. - Этот случай нельзя упустить. Твоя мать разгневается, если ты вернешься домой несолоно хлебавши. Чтобы нас испугать, нужно кое-что пострашнее, чем леди Браун. Она думает только о подарках, которые сможет получить от благодарных родителей, чьих дочерей она определит в фрейлины. Все на свете продается и покупается, дитя мое. Твоя мать сполна заплатила за твое назначение много лет назад. Король всего лишь вернул ей долг, и он знает об этом, поверь мне.

     Нисса промолчала. Вскоре они вошли в зал, где их, как показалось Ниссе, подкарауливали лорд и леди Марлоу. Рядом с ними стоял подросток с прыщавой физиономией, нервно дергающий ногой и явно чувствующий себя не в своей тарелке. Он вспыхнул от смущения, услышав, как его мать воскликнула:

     - Сюда, Блисс, сюда! Мы здесь!

     Лорд Марлоу и граф Марвуд возобновили старинное знакомство, а леди Марлоу горделиво представила Блисс своего сына Генри. Ясно было, что она задумала женить своего отпрыска на Ниссе. Мужскую половину семейства Уиндхем и их кузенов изумили такие темпы.

     Оуэн Фицхаг решил взять дело в свои руки.

     - Я пообещал мальчикам показать арену для турниров и корты. Почему бы вам, лорд Марлоу, и вашему сыну не пойти с нами?

     Оба Марлоу с готовностью согласились. Когда мужчины скрылись из виду, Блисс поинтересовалась:

     - Сколько лет сейчас Генри? Такой тихий, спокойный мальчик, совсем как отец.

     - Двенадцать, - с глубоким вздохом ответила Марлоу. - Он очень похож на Джона. И не только внешне.

     - Ниссе в конце декабря минет семнадцать, - попыталась Блисс как можно деликатнее развеять иллюзии своей приятельницы. - Мы надеемся найти для нее при дворе хорошую партию. Покамест ее сердце свободно. Ты ведь знаешь, она единственная наследница своего отца. У нее есть собственное имение, Риверсайд, земли, доставшиеся ей от него, и кое-какие средства, подаренные ей отчимом, который в ней души не чает. Девица она довольно своенравная и упрямая, поэтому, мне кажется, ей нужна твердая рука, чтобы направлять ее, рука мужа опытнее и старше ее.

     "Они обсуждают мою судьбу так, будто меня здесь и нет”, - рассерженно подумала Нисса и решила вмешаться:

     - А разве вы, тетя, в юности не были своенравны и упрямы? Я помню, мама об этом рассказывала.

     - Своенравна? Я? Да обо мне в жизни такого не говорили! - вскричала Блисс, но и ее подруга, и племянница только засмеялись в ответ.

     Найдя уединенный уголок, подруги уютно расположились на диване.

     - Расскажи мне о своей семье, - попросила Адела Марлоу, и они принялись подробно описывать друг другу последние годы.

     Видя, что они всецело поглощены беседой, Нисса тихо скользнула в сторону, в толпу гомонящих придворных. За окнами виднелся парк; открыв небольшую дверцу, Нисса очутилась среди деревьев, с радостью вдыхая свежий утренний воздух. Тучи, закрывавшие небо ранним утром, когда они ехали во дворец, рассеялись, и теперь с голубого неба довольно ярко для ноября светило солнце. Нисса сделала долгий глубокий вдох. Во дворце чересчур людно, и, как подсказало Ниссе обоняние, далеко не все разряженные леди и джентльмены столь ревностно относились к мытью, как она сама. Так хорошо побыть здесь, на воздухе.

     Нисса потихоньку прогуливалась по парку, который украшали маленькие водоемы, каменные изваяния геральдических животных. Все деревянные оградки и перила были выкрашены в зеленое с белым - цвета Тюдоров. Заботливо ухоженные клумбы уже подготовили к приходу весны. Вскоре Нисса обнаружила, что не одна здесь. Улыбаясь, к ней подошел мальчик и поклонился.

     - Вы - новенькая при дворе, леди, - плутовато усмехнулся он. - Я знаю наперечет всех красивых девушек. Я - Ганс фон Графстейн, личный паж принцессы Клевской.

     Сдернув с белокурых волос берет, он поклонился еще раз, более вежливо.

     Нисса сделала реверанс.

     - Я - леди Нисса Уиндхем, буду служить новой королеве. Сам король назначил меня ее фрейлиной.

     - Вы ей понравитесь, - уверил Ганс. - Вы молоды и не так задираете нос, как большинство здешних леди.

     - Два моих брата назначены пажами, - сообщила Нисса. Этот мальчик не внушал ей такого страха, как те люди, которых она видела во дворце. - Сколько вам лет? Мне кажется, вы младше моего брата Филиппа, но старше Джайлса.

     - А сколько лет вашим братьям?

     - Тринадцать и девять.

     - А мне одиннадцать, - сообщил паж. - Посол герцога Клевского - мой дядя, старший брат моей матери, поэтому я здесь. А кто ваши родители, леди Нисса?

     - Я дочь графа и графини Лэнгфорд, - ответила Нисса, не считая нужным объяснять, что Энтони - ее отчим.

     - Мне кажется, это не очень известный род, - удивился Ганс. - Как же вам удалось получить такое почетное назначение?

     "Что же, интересно, я должна говорить ему?” - спросила себя Нисса, и вдруг какой-то голос изнутри подсказал ей: “Говори правду”.

     - Моя мать много лет назад была возлюбленной короля, - призналась она. - Они остались добрыми друзьями. Когда мама попросила его об этом месте, король с радостью согласился.

     Нисса с облегчением увидела, что Ганс вовсе не шокирован ее откровениями. Но вдруг он спросил:

     - Так вы - дитя короля, леди?

     - О нет, сэр, нет! - воскликнула Нисса, вспыхнув до корней волос. - Мой отец - Эдмунд Уиндхем, третий граф Лэнгфорд. Я рождена в законном браке. Моя мать уже была вдовой, когда познакомилась с королем. - Теперь ей пришлось объяснять все до конца. - Впоследствии моя мать вышла замуж за племянника моего отца, то есть единственный отец, которого я помню, - мой отчим.

     - А-а, теперь понятно, - улыбнулся Ганс.

     - Расскажите мне о леди Анне, - попросила Нисса. - Я слышала, она прекрасна лицом и добра сердцем. Я счастлива, что буду служить ей. Какая она на самом деле? На каком языке я буду говорить с ней?

     Мальчик выглядел изумленным.

     - Вы говорите по-немецки?

     - По-немецки, я? Нет, конечно.

     - Тогда вы не сможете говорить с леди Анной, потому что это единственный язык, которым она владеет. - Нисса впервые обратила внимание, что и лаж говорит с легким акцентом. - В нашем герцогстве женщинам, даже знатным дамам, не принято давать такое образование, как у вас, в Англии. Бог и дом - вот что должны знать наши женщины.

     - Как же она будет общаться с королем? - удивилась Нисса.

     - Думаю, это не имеет значения, - откровенно ответил Ганс. - Она приехала скрепить политический союз и рожать детей. Для этого не нужно много говорить.

     - Ох, боюсь, Ганс, вы ошибаетесь, - вздохнула Нисса. - Моя мама всегда рассказывала, как высоко ценит король образованных, умных, блестящих женщин. Он любит музыку, танцы, карты. Чтобы понравиться ему, нужно все это знать. Одной красоты недостаточно для короля, хотя, конечно, он предпочитает красивых женщин.

     - В таком случае пропала моя леди Анна, - сказал мальчик. - Ее не назовешь красавицей, ни на каком музыкальном инструменте она не играет, и в карты тоже. Ну а танцы и все такое при нашем дворе считаются распутством.

     - Боже мой, - воскликнула Нисса, - что же будет с ней, если король останется ею недоволен? Ганс, вы должны научить меня нескольким фразам по-немецки, чтобы я могла хоть немного помочь леди Анне освоиться в чужой стране.

     Какая она добрая, подумал мальчик. Ни одной из дам, назначенных в свиту принцессы Анны, не пришла в голову мысль о том, как можно помочь новой королеве, сделать ее жизнь более легкой и приятной. Что ж, он поможет Ниссе Уиндхем. Пробыв в Англии несколько месяцев, он понял, что его бедную госпожу ожидают здесь трудные времена. Ее воспитали в строгости и замкнутости. Английский двор не мог не шокировать ее.

     - Я помогу изучить наш язык, госпожа. Какими еще языками вы владеете?

     - Немного французским, немного латынью, - просто ответила Нисса. - И еще чуть-чуть читаю по-гречески. Видите ли, я выросла в деревне и никогда не думала, что попаду во дворец.

     - А чему еще вас учили? - заинтересованно спросил паж.

     - Основам математики, чтению и письму - этим я владею хорошо. Немного знаю историю, - улыбнулась ему Нисса. - Языки даются мне легко, вот математика - гораздо сложнее.

     Но мама говорит, что женщина должна уметь считать, чтобы слуги или торговцы не могли ее обмануть.

     - Ваша мама, должно быть, практичная женщина, - сощурив ярко-голубые глаза, засмеялся паж. - У нас на родине таких ценят. Принцесса тоже практичная женщина.

     - Боюсь, ей придется стать такой, если она будет иметь несчастье не понравиться королю, - сочувственно сказала Нисса. - Бедная женщина! Как это тяжело - приехать издалека в совершенно незнакомую страну, с чужим языком и обычаями. Как вы думаете, Ганс, сумеет она выучить английский?

     - Она неглупа, - ответил Ганс, - и хотя на первых порах ей придется нелегко, думаю, потом она полюбит Англию. Ей понравится здешняя свобода нравов. Мой дядя, который хорошо ее знает, говорит, что она женщина высокой души, несмотря на полученное ею воспитание. Наши женщины должны быть кроткими, скромными и благопристойными. И все.

     - Но не английские женщины, - усмехнулась Нисса. Мальчик уставился на нее.

     - Вы такая красивая, когда улыбаетесь, - серьезно сказал он. - Жаль, что я слишком молод и недостаточно знатен для графской дочери. Но мы ведь можем стать друзьями, не правда ли?

     Ниссу поразила его откровенность, но она сумела улыбнуться еще раз. Он был действительно очень мил, и с ним она чувствовала себя в безопасности.

     - Конечно, мы подружимся. Я познакомлю вас с моими братьями. Может быть, вы и их немного поучите немецкому, чтобы они могли быть по-настоящему полезны принцессе, то есть королеве. Да, она будет королевой, и мы должны думать о ней как о королеве, Ганс фон Графстейн.

     - Я провожу вас во дворец. - Он предложил ей руку. - Поднялся ветер, а вам сейчас нельзя простужаться, иначе другая претендентка перехватит место.

     - Это уж наверняка, - согласилась Нисса, опираясь на его руку. - Леди Браун уже пыталась отпугнуть меня, когда я представлялась ей сегодня. Но я прибыла сюда с твердым намерением служить королеве, и я буду служить ей верно и преданно, так, как я это понимаю.

     Войдя в зал, Нисса нашла свою тетю и леди Марлоу все так же увлеченными беседой. Они даже не заметили ее отсутствия. Она начала представлять им племянника посла, но леди Марлоу, как оказалось, уже знала его.

     - Барон фон Графстейн, - с деликатной улыбкой поправила она Ниссу. - Я не ошиблась, сэр? - Леди Марлоу поклонилась.

     Мальчик раздраженно тряхнул головой. Ему не нравилось быть бароном, но что делать? Его отец умер два года назад, а он был старшим из сыновей. Хорошо хоть, что вместе с титулом он автоматически наследует богатство.

     - Ганс будет учить меня немецкому языку. Принцесса Анна говорит только по-немецки, - сообщила дамам Нисса. - Мне нужно брать у него уроки каждый день, пока королева не приехала. Если я смогу хоть немного с ней объясниться, то буду более полезна ей, правда, тетя?

     - Разумеется! - поддержала Блисс, очень довольная рассуждениями Ниссы. Она готова держать пари, что ни одной другой новоиспеченной фрейлине просто в голову не придет выучить язык, на котором можно объясниться с королевой. Блисс одобрительно пожала руку племянницы.

     Вскоре вернулись джентльмены, которых тут же познакомили с Гансом фон Графстейном. Молодые люди понравились друг другу. Однако Нисса по-прежнему чувствовала себя не в своей тарелке. Ее братья и кузены, казалось, уже вполне освоились в новой обстановке. И тетя вела себя так, будто никогда не покидала дворца. Может быть, когда наконец приедет королева, и она, Нисса, должна будет что-нибудь делать, а не просто стоять столбом. Внезапно Нисса ощутила на себе чей-то взгляд. Обернувшись, она поняла, что ее разглядывает стоящий на другом конце комнаты богато одетый джентльмен. В замешательстве Нисса почувствовала, как ее щеки заливает волна краски; ей стало еще неуютнее. Она дотронулась до руки леди Марлоу.

     - Кто вон тот джентльмен, что разглядывает меня? Адела Марлоу бросила быстрый взгляд туда, куда ей тихонько указала Нисса, и вдруг тоже покраснела.

     - Святые мощи! Это граф Марч. Один из внуков Норфолка. Говорят, он незаконнорожденный. О нем идет дурная слава, дитя мое. Завзятый сердцеед! Губитель женщин! Не оборачивайтесь, а не то он решит, что вы его поощряете. Ни одна добродетельная девушка не пожелает, чтобы ее видели рядом с Варианом де Винтером, а уж если девушку заметят с ним наедине, то на ее репутации можно ставить крест!

     - Он очень хорош собой, - тихо сказала Нисса и подумала, что по виду он никак не похож на негодяя.

     - В общем-то да, - признала леди Марлоу, - но это очень опасный человек. Господи, да мне о нем говорили, что...

     Она понизила голос и стала нашептывать что-то Блисс. Нисса не услышала ни слова. Блисс вдруг заалела.

     - Матерь Божия! - только и выдохнула она.

     - Я, конечно, и не предполагаю, что ты захочешь рассказать мне, - съязвила Нисса.

     - Ты еще слишком молода! - патетически воскликнула тетка.

     - Я достаточно взрослая, чтобы самостоятельно искать себе мужа, - напомнила ей Нисса.

     - Есть вещи, которые женщине всегда рано знать, - мягко парировала Блисс, - а это как раз такая история.

     Давние подруги вернулись к прерванной беседе, а Нисса украдкой бросила взгляд на Вариана де Винтера. Теперь он разговаривал с каким-то осанистым джентльменом и, к счастью, не обращал на нее внимания. У него такое мужественное, ястребиное лицо, очень темные волосы; Ниссу заинтересовало, какого же цвета у него глаза. Неожиданно он резко повернул голову и взглянул прямо на нее. Прижав пальцы к губам, он с издевательской улыбкой послал ей воздушный поцелуй. Спохватившись, Нисса отвернулась, но слишком поздно. Ее щеки пылали. Ну, каков наглец! Она не осмеливалась оглянуться, но затылком чувствовала на себе его пожирающий взгляд.

***

     В течение последующих нескольких дней Нисса каждое утро после мессы исправно являлась к леди Браун. Ее представили старшим придворным дамам новой королевы. Две из них, леди Маргарет Дуглас и маркиза Дорсетская, были племянницами короля; герцогиня Ричмондская тоже состояла в родстве с ним, поскольку была замужем за незаконным сыном короля от Элизабет Блаунт. Две графини: графиня Гертфорд и графиня Рутланд, а также леди Адли, Рочфорд и Эджкомб, плюс еще шестьдесят пять женщин низшего ранга состояли в штате королевы. Познакомили Ниссу и с графом Рутландом, назначенным лордом-камергером новой королевы. В его обязанности входило управление всей свитой. Узнала она и сэра Томаса Дэнни, будущего старшего секретаря королевы, и его преподобие доктора Кайе, капеллана.

     В штате королевы должно было быть двенадцать фрейлин. Пока лишь Кэтрин и Энн Бассет, дочери губернатора Кале, а также Нисса Уиндхем не сомневались в своем назначении. Имелся список претенденток, из которых предстояло выбрать фрейлин, нескольких дам королева привезет с собой. Большинство из них, безусловно, рано или поздно вернутся на родину, освободив места для английских девушек, но одна или две останутся с леди Анной навсегда. Разумеется, такая жесткая конкуренция не могла не вызывать недовольных разговоров по поводу назначения на одно из этих мест никому не известной провинциалки.

     Однако король быстро положил конец всяким пересудам, обласкав Ниссу на второй день ее пребывания во дворце. Производя смотр новой свите вместе с леди Браун, король Генрих обратился к ней по имени. Нисса вышла вперед и сделала перед ним глубокий реверанс. Король сам помог ей подняться и расцеловал в обе щеки.

     - Итак, моя юная леди Уиндхем, вы благополучно прибыли во дворец. И что же вы о нем думаете? Как непохож он на все то, что вы видели до сих пор, не так ли?

     - В самом деле, ваше величество, так! Я никогда не уезжала так далеко от дома. Леди Браун, не жалея усилий, обучает меня, чтобы я могла быть полезной нашей милостивой королеве. Я даже начала учить немецкий!

     Король остался доволен.

     - Разве она не так же мила, как ее дорогая мать, друзья мои? - обратился он к своим приближенным. - Вы ведь помните Блейз Уиндхем, мою деревенскую девочку? Так вот это ее дочь, леди Нисса Кэтрин Уиндхем. Я лично назначил ее в свиту новой королевы и пообещал ее матери, что мы тут присмотрим за ней. - Он ласково потрепал Ниссу по плечу. - Ну, милое дитя, ступай к леди Браун.

     Нисса еще раз присела под одобрительным взглядом короля.

     - Ну-с, - промурлыкала леди Рочфорд на ухо леди Эджкомб, - это местечко занято прочно. Он достаточно ясно дал это понять, не правда ли?

     - Воистину так, - согласилась леди Эджкомб. - Боюсь, это сделано в пику леди Браун. Всего двенадцать мест, и по крайней мере половину из них займут немки. Маргарет надеялась поживиться хотя бы с оставшихся шести, но король отдал три из них девушкам, находящимся под его особым покровительством.

     - Я еще понимаю, почему он назначил девочек Бассет, - прошипела леди Рочфорд. - Анна служила королеве Джейн, а Кэтрин близка герцогине Суффолк, но эта выскочка Уиндхем - просто никто! Только потому, что ее мать была одной из игрушек короля Бог знает сколько лет тому назад... - Глаза леди Рочфорд вдруг округлились:

     - А вы не думаете, что теперь король заинтересовался дочерью?

     - Опомнитесь! - возразила леди Эджкомб. - Он опять жених и не расстается с портретом невесты. Сейчас ему не до новых женщин. Кстати, эта девица годится ему в дочери.

     - Новая королева тоже годится ему в дочери, - многозначительно отметила леди Рочфорд. - Она всего на пять месяцев старше принцессы Марии.

     Леди Эджкомб казалась шокированной.

     - Вы просто сошли с ума, если говорите вслух такие вещи! Вам следовало бы радоваться, что сами не лишились милости короля, несмотря на такие опасные родственные связи.

     - Эти связи возникли только вследствие моего замужества, а теперь я вдова, - ответила леди Джейн Рочфорд. - Не забывайте, что по материнской линии я сама состою в родстве с королем, хотя, конечно, это совсем не безопасно.

     - В один прекрасный день, Джейн, вы лишитесь головы, - предупредила леди Уинифред Эджкомб. - Что касается леди Ниссы Уиндхем, то ее мать и король остались друзьями. К тому же, как меня уверяла леди Марлоу, девушка - богатая наследница.

     - Значит, у девчонки было чем подкрепить свое ходатайство, только и всего, - сделала вывод леди Рочфорд. - Нет, я считаю, что лишь высшая знать имеет право служить королям. Так по крайней мере было при королеве Джейн. И раньше тоже...

     Она намекала на свою злополучную золовку Анну Болейн. Джейн Рочфорд имела несчастье состоять в браке с братом Анны Болейн, Джорджем. Но теперь, в конце концов, в выигрыше осталась она, Джейн. Оба они, и брат и сестра, мертвы, а она жива и снова вошла в милость. Леди Рочфорд бросила взгляд через комнату на Ниссу Уиндхем, и губы ее скривились в злобной усмешке. Эта девчонка молода, красива и богата, но даже этого недостаточно, чтобы благополучно выжить при дворе. Тут нужно быть еще и очень умной. Если же ты недостаточно хорошо соображаешь, твоя песенка спета. Так что придется этой девушке быстро поумнеть.

Глава 3

     В конце концов утвердили всех шестерых фрейлин-англичанок: сестры Бассет, Кэтрин Кэри - дочь Уильяма Кэри и Мэри Болейн; Кэтрин Говард - племянница герцога Норфолка; Элизабет Фицджеральд - младшая дочь графа Килдара, прозванная Килдарской сиротой; Нисса Уиндхем. К радости леди Браун, король позволил ей по своему усмотрению распорядиться оставшимися шестью вакансиями.

     - Немецким фрейлинам придется поскорее убраться восвояси, - объяснил ей король. - Если моя невеста становится королевой Англии, то пусть ей служат англичанки, не так ли, леди Маргарет?

     - Разумеется, ваше величество, - с облегчением улыбнулась леди Браун. Теперь она сможет наверстать упущенное.

     Нисса и сестры Бассет были старше других фрейлин, но сестры держались особняком и задирали нос, так как неимоверно гордились своей родовитостью и тем, что их отец занимал пост губернатора Кале. К тому же старшая, Анна, привлекала всеобщее внимание в начале лета, когда король подарил ей коня и седло. В этом не было ничего особенного, но кое-какие слухи все-таки поползли. Сестры давно уже в той или иной степени жили интересами придворной жизни, и их высокомерие весьма раздражало Ниссу.

     - Да не обращай ты на них внимания, - смеясь, уговаривала ее маленькая Кэтрин Говард. - На эту парочку болтливых сорок!

     - Тебе легко говорить, - отвечала Нисса. - Ведь ты - Говард, а я - всего лишь Уиндхем. К тому же ничего не смыслю в придворных обычаях.

     - Вздор! - вмешалась Элизабет Фицджеральд. - Я выросла при дворе и могу сказать, Нисса, что твои манеры безупречны.

     - Вот именно, - подтвердила Кэтрин Кэри. - Никто в жизни не догадается, что ты новенькая. Честное слово!

     Эти дружелюбные, милые девушки пятнадцати-шестнадцати лет, одна красивее другой, очень нравились Ниссе. Кэтрин Говард - миниатюрное создание с каштановыми локонами и глазами цвета лазури, Кэтрин Кэри - черноглазая блондинка, у Элизабет Фицджеральд, наоборот, темные волосы и голубые глаза. Хорошее настроение, шаловливость и лукавство ни на минуту не покидали их. Многие придворные уже домогались их общества. У леди Браун хлопот был полон рот.

     Принцесса Клевская прибыла в Кале одиннадцатого декабря, но природа упорно сопротивлялась ее приезду в Англию. Стало ясно, что ни о каком венчании на Рождество не может быть и речи, однако жизнь при дворе так и кипела. Каждый день все новые высокородные гости приезжали в Хэмптон-Корт, чтобы присутствовать на свадьбе короля и выразить свое почтение новой королеве.

     Двадцать шестого декабря погода немного улучшилась, и первый лорд Адмиралтейства пришел к заключению, что если они не отплывут немедленно, то застрянут в Кале до весны. Переправа началась в полночь и оказалась легкой и приятной. В пять часов корабли пришвартовались в Дейле, где будущую королеву ожидали герцогиня Суффолкская, епископ Чичестерский и другие важные особы. Едва принцесса Анна со свитой успела сойти на берег и разместиться в Дуврском замке, как снова разыгралась непогода. Начался настоящий декабрьский шторм, сопровождаемый снегом и ледяным ветром. Никто из старожилов не мог припомнить такого холода.

     Тем не менее Анна настояла на немедленном выезде в Лондон. Двадцать девятого декабря она въехала в Кентербери, где ее встречал почетный эскорт в триста человек в багряно-золотых одеждах и приветствовал архиепископ Кранмер. Принцесса получила временное пристанище в монастыре святого Августина. На следующий день кортеж продолжил путь и в новогоднюю ночь достиг Рочестера, где Анну ожидал герцог Норфолк в сопровождении сотни всадников в зеленых бархатных плащах с золотыми цепями. Они проводили ее во дворец епископа, где ей предстояло прожить следующие два дня и где ее уже ожидала леди Браун с пятьюдесятью новыми придворными дамами, в числе которых были и шесть фрейлин.

     Представ перед королевской невестой, леди Браун с трудом смогла скрыть недоумение. Стоявшая перед ней женщина имела весьма отдаленное сходство с портретом Гольбейна, которым так восхищался король. Делая реверанс, леди Браун вспомнила четверостишие, сложенное по этому поводу при дворе:

     Если ваш таков портрет,

     Что его прекрасней нет,

     То увидеть мы хотим,

     Как поладите вы с ним.

     Женщина с нежным взглядом, изображенная на портрете, не выглядела крупной, но оригинал оказался высокой сухопарой леди с резкими чертами лица. Пожалуй, она едва ли не одного роста с королем! Цвет лица принцессы не то чтобы бледный, но как-то слегка отдавал желтизной. Лучшее, что в ней есть, решила леди Браун, - это глаза: ярко-голубые, красиво очерченные, выразительные. Анна ласково улыбалась. Это была приятная, добрая улыбка, но англичанка уже поняла, что ничто в принцессе не привлечет внимания короля. Это совершенно не тот тип женщин, который нравился Генриху Тюдору.

     Маргарет Браун и ее муж уже много лет жили при дворе. Они знали, что король, будучи мужчиной крупным и дородным, предпочитает тем не менее миниатюрных женщин, изящных и элегантных. Но эта! Валькирия! Дева Рейна! Все, все в ней не так! А эта одежда?! Ужасная, абсолютно немодная, просто чудовищная! Голову принцессы венчал сложной конструкции головной убор, полностью скрывавший ее волосы и создававший иллюзию еще более высокого роста.

     - Добро пожаловать в Англию, мадам! - выдавила леди Браун, вспомнив о своих обязанностях. - Я - леди Маргарет Браун, назначена его величеством вашей первой придворной дамой. Кроме того, я руковожу вашими фрейлинами. Шесть из них уже здесь, и, с вашего позволения, я их вам представлю.

     Леди Браун снова склонилась в реверансе. Юный барон фон Графстейн перевел слова принцессе. Когда он кончил говорить, принцесса так оживленно закивала, что головной убор едва не свалился.

     Леди Браун подала знак пажу, стоящему у дверей. Филипп Уиндхем распахнул створки, и в зал вошли шесть английских фрейлин в своих изящных нарядах. Увидев Анну Клевскую, все они замерли на месте, а сестры Бассет не смогли сдержать удивленных возгласов. Бросив на них свирепый взгляд, леди Браун вполголоса подсказала: “Реверансы!"

     Девушки поспешно исполнили указание.

     - Каждая из вас должна выйти вперед, когда я представляю вас ее высочеству, - проинструктировала леди Браун и повернулась к Гансу фон Графстейну:

     - Я представлю фрейлин принцессе Анне, сэр.

     - Оставьте леди Ниссу напоследок, сударыня, - посоветовал паж. - Ее высочество будет в восторге от того, что леди Уиндхем немного владеет нашим языком. Она наверняка захочет расспросить ее об Англии.

     - Хорошо, сэр, - согласилась леди Браун и начала церемонию представления.

     К ее полному удовольствию, девушки, несмотря на шок, не потеряли хороших манер. Леди Браун начала с Кэтрин Кэри, поскольку та приходилась королю племянницей. Следующей была Кэтрин Говард, сама по себе не представлявшая ничего особенного, но дядя которой, герцог Норфолк, продолжал оставаться весьма важной персоной. Затем настал черед Элизабет Фицджеральд и сестер Бассет.

     Наконец пришла пора и Ниссе сделать реверанс перед принцессой Клевской.

     - Я рада приветствовать вас в Англии, ваше высочество, - медленно и старательно произнесла она по-немецки.

     Широкая улыбка осветила лицо принцессы, и она разразилась целой речью на родном языке. Нисса с трудом уловила два-три знакомых слова, но общего смысла не могла понять.

     Восхищенный успехом своей ученицы. Гаме фон Графстейн поспешил к ней на помощь:

     - Она еще не понимает вас, ваше высочество. Она только начала брать у меня уроки. Она подумала, что если никто не сможет вас понять, вам будет очень тяжело в чужой стране. Может быть, если вы будете говорить медленно и четко, леди Нисса сможет уловить смысл ваших слов.

     Принцесса Клевская понимающе кивнула мальчику и заговорила, отчетливо выговаривая каждое слово:

     - Вы очень добры, моя дорогая, если подумали о том, как я буду себя чувствовать. Сейчас вы меня понимаете?

     - Да, мадам, - ответила Нисса, делая очередной реверанс. Принцесса вновь повернулась к пажу:

     - Кто она, Ганс? Я имею в виду, из какой семьи?

     - Леди Уиндхем - дочь графа Лэнгфорда. Это не очень знатное семейство, но много лет назад ее мать была подругой короля. Как мне рассказывали, это женщина добрая, достойная и скромная. За это ее прозвали “Тихая подруга короля”.

     - Ах! - выдохнула принцесса Клевская. - Так, может быть, эта девушка - его дочь, Ганс?

     - Нет, мадам, это невозможно. Нисса родилась до того, как ее мать попала во дворец. Она рождена в законном браке.

     - Объясни мне, Ганс, - попросила принцесса, - отчего все эти дамы так странно смотрят на меня? У этой леди Браун чуть не отвалилась челюсть, когда она меня увидела. Что это значит? Допустим, я одета не так, как принято в Англии, но здесь кроется еще что-то, я уверена.

     - Это все тот художник, Гольбейн, ваше высочество. Он польстил вам, когда писал ваш портрет, - честно признался Ганс. - Он смягчил ваши черты и сделал более хрупкой. Король просто без ума от этого портрета, смею вас заверить, моя добрая госпожа.

     - Как бы то ни было, - ответила Анна Клевская, - ему придется принимать меня такой, какая я есть. В конце концов, и он уже далеко не юноша, правда, Ганс? - хмыкнула она. - Ему еще повезло, что вообще нашел себе невесту королевского рода. У него, как у мужа, не очень-то хорошая репутация. Однако я постараюсь быть как можно более кроткой и смиренной, потому что еще никогда в жизни не была так счастлива - ведь я вырвалась из дому. С тех пор как умер наш отец, мой брат, герцог, стал невыносимым.

     Нисса слушала, широко раскрыв глаза. Она не понимала большую часть беседы, поскольку принцесса и паж говорили слишком быстро, однако то и дело словечко или обрывок фразы доходили до ее сознания. Принцесса, как поняла Нисса, обладала чувством юмора и была отнюдь не глупа.

     - Я хочу помочь вам изучить английский, ваше высочество, - храбро предложила Нисса.

     - Отлично! - улыбнулась принцесса. - Ганс, скажи леди Браун, что мне понравились все фрейлины, но стремление леди Уиндхем овладеть нашим языком особенно тронуло.

     Мальчик повторил слова своей госпожи по-английски и с трудом удержался от смеха, когда увидел, какое облегчение разлилось по лицу леди Браун.

     - Ее высочество очень добры, - сказала пожилая дама, приседая.

     Добра, да, подумала она, но это вовсе не та хорошенькая молодая женщина, которая могла бы угодить королю. Помоги, Боже, всем нам. Что он сделает, когда увидит ее?

     Еще раз низко поклонившись, леди Браун вывела своих подопечных из зала. Они семенили за ней, как цыплята за наседкой.

     - Клянусь кровью Господней, она просто ужасна! - заявила Анна Бассет, когда они благополучно добрались до отведенной им спальни. - Огромная, бесформенная, неуклюжая!

     - Стоит королю один раз увидеть ее, как он тут же отошлет ее назад, - согласилась с сестрой Кэтрин Бассет. - Похожее на аиста пугало, ничего общего с нашей милой королевой Джейн!

     - Королева Джейн уже два года лежит в земле, - рассудительно заметила Кэт Говард. - Она выполнила важнейшее предназначение в этом мире - произвела на свет нашего дорогого принца Эдуарда. Мой дядя, герцог Томас, говорит, что, по всей вероятности, останься она жива, королю скоро сделалось бы с ней скучно, а ее родственники Сеймуры уже тогда стали невыносимыми. Так что королю нужна новая жена и новые сыновья.

     - Да, - кивнула Кэтрин Кэри, - но эта принцесса, по-моему, совершенно ему не подходит. Бедная женщина! Напрасно проделала такой путь!

     - Король, между прочим, уже не юноша и не должен надеяться получить юную красавицу, - в присущей ей мягкой манере заметила Элизабет Фицджеральд. - Леди Анна и в самом деле нисколько не похожа на этот портрет, но мне она показалась умной и хорошей. У нее такие добрые глаза...

     - Чтобы покорить сердце Генриха Тюдора, одних добрых глаз недостаточно! - отрезала леди Браун. - А что думаете вы, леди Уиндхем? Вы ведь говорили с ней. Что она вам сказала?

     - Я только поздравила ее с прибытием в Англию, а она поблагодарила меня, - ответила Нисса. - Я предложила помочь ей с английским, и она с радостью и желанием согласилась. Мне она понравилась, надеюсь, понравится и королю.

     Очень скоро выяснилось, что король, не в силах сдержать нетерпение, верхом прискакал из Хэмптон-Корта, чтобы, как сказал он Кромвелю, “взлелеять любовь” между ним и женщиной, на которой он собирается жениться. Совершенно неожиданно, без доклада, он появился в парадной спальне дворца, закутанный в широченный теплый плащ с капюшоном, делавшим его совершенно неузнаваемым. В руках король держал дюжину собольих шкур - подарок невесте. Но она при виде пугающе огромной фигуры незнакомца вскрикнула от ужаса и, схватив подушку, начала бить ею незваного гостя по голове. Король отскочил к двери; такой прием никак нельзя было назвать хорошим началом.

     Ганс фон Графстейн поспешно склонился перед королем и извиняющимся тоном пояснил:

     - Она не знает, что это вы, ваше величество. Позвольте, я объясню.

     Генрих нетерпеливо тряхнул головой:

     - Да уж будь добр, парень! Я долго и терпеливо ждал ее приезда и теперь наконец хочу познакомиться. - Он подался вперед, стараясь разглядеть черты своей нареченной.

     Юный паж метнулся к принцессе:

     - Ваше высочество, не надо бояться. Это король, он хотел сделать вам сюрприз.

     - Этот дикий боров и есть король? - промолвила принцесса, роняя злополучную подушку. Вглядевшись в Генриха Тюдора, она вздохнула:

     - Господи, Ганс, и вот за это чудище я должна выйти замуж?

     - Вы должны поприветствовать его, госпожа, - нервно напомнил мальчик.

     - Ну, должна, так должна, - ответила она, делая глубокий реверанс и низко склоняя голову.

     Как она застенчива и скромна, подумал король, и к нему начало возвращаться хорошее настроение. Испугалась неизвестного пришельца, но как храбро повела себя, а теперь так очаровательно вежлива. Какая деликатность манер, какая.., какая... Но, черт возьми, какая огромная женщина! Это совсем не та женщина, что на портрете! Генрих Тюдор был так ошеломлен, что едва смог выдавить:

     - Добро пожаловать в Англию, мадам... Ганс фон Графстейн перевел слова короля.

     - Поблагодари его от моего имени, Ганс, - сказала Анна Клевская, в свою очередь расстроенная тем, что при ближайшем рассмотрении ее жених оказался тучен, как хорошо раскормленный кабан.

     Король распахнул плащ, и Анна увидела, как роскошно он одет. Ничего подобного она и представить не могла. Ее собственная одежда, несмотря на все старания, не шла ни в какое сравнение с его костюмом. Конечно, Анна казалась старомодной даже по сравнению со своими собственными фрейлинами. Придется исправлять положение, но, когда она станет королевой Англии, у нее не должно быть с этим проблем.

     - Ганс, спроси принцессу, было ли путешествие приятным, - угрюмо проговорил король, продолжая разглядывать Анну. Чересчур высокая, и нос какой-то бесформенный, как башмак.

     Паж перевел вопрос короля.

     - Скажи ему, что мое прибытие в Кале было обставлено очень торжественно и пышно, - велела принцесса. - Я вижу, что англичане тепло встречают меня. Это очень приятно.

     "Я совсем не нравлюсь ему, - думала она, не переставая улыбаться королю. - Я должна быть с ним очень осторожна, иначе не сносить мне головы. Может быть, я и могла бы покорить его, но только хочу ли я сама этого?"

     - Я очень тронут, узнав, с каким нетерпением принцесса стремилась поскорее добраться сюда, - сказал король.

     "Еще бы ей не стремиться поскорее связать меня брачными узами. Они лгали мне! Все они лгали мне! Кромвель. Это он настаивал на этом браке! Он и заплатит за это! И если есть для меня способ избежать женитьбы на этом кошмарном создании, клянусь кровью Господней, я им воспользуюсь. Я не позволю обвести себя вокруг пальца. Конечно, Гольбейна винить нельзя. Он - художник, он видит по-своему, будь он неладен!"

     - Спроси короля, Ганс, не желает ли он присесть. Я вижу, что ему хочется дать отдых ногам, но он не показывает вида. Он, надеюсь, оценит мое внимание. Пожилые люди обычно чувствительны к таким вещам. Просто скажи, что я почту за счастье угостить его стаканом вина, и, если он согласится, подай нам что-нибудь. Он проделал долгий путь, устал и замерз, и, как мы оба видим, не очень-то восхищен моей персоной.

     - Мужайтесь, мадам, - ответил мальчик и, повернувшись к королю, перешел на английский:

     - Принцесса спрашивает, не выпьете ли вы с ней вина, ваше величество. Она беспокоится, как бы вы не простудились после такого тяжелого пути. Она очень внимательная и заботливая.

     - Да, да, - рассеянно согласился Генрих Тюдор. - Вино - это то, что требуется, паренек. Поблагодари принцессу за заботу.

     Что ж, по крайней мере у нее доброе сердце. Это уже кое-что, но этого мало, будь оно все проклято!

     Принцесса усадила короля в удобное кресло у камина, а сама устроилась напротив. Король отметил про себя, что ее наряд никуда не годится. И голос тоже ему не нравится. Ох, все они заплатят за это, и Кромвель - в первую очередь. Разумеется, он солгал, когда уверял, что Мария де Гиз и Христина Датская отклонили его предложение. Какая женщина в здравом уме откажется стать королевой Англии? Очевидно, Кромвель имел некую тайную выгоду, настаивая именно на этой кандидатуре, но его планам не суждено сбыться! “Я не женюсь на этой женщине! Не женюсь!"

     Ганс принес два серебряных кубка с вином. Он стоял между королем и принцессой, почтительно склонившись, и переводил вежливые реплики, которыми они обменивались. Неожиданно король резко поднялся и повернулся к мальчику:

     - Скажи леди Анне, что мне пора идти. Я благодарю ее за гостеприимство. Скоро мы с ней увидимся.

     "Но, надеюсь, не слишком скоро”, - добавил он про себя, ожидая, пока паж переведет его слова.

     - Он не в силах скрыть свое стремление поскорее убраться отсюда, - с отвращением произнесла Анна, но лицо ее при этом выражало только вежливое внимание. - Скажи ему, что мое сердце преисполнилось счастья от его теплых приветствий, и если ты хотя бы улыбнешься, Ганс, я тебя выпорю. Положение очень серьезное.

     Ганс фон Графстейн степенно повторил королю слова принцессы.

     - Гм! - пробормотал король и, отвесив своей невесте поклон, едва ли не бегом покинул комнату. Выскочив в коридор, он увидел ожидавшего его сэра Энтони Брауна и наконец позволил прорваться своему темпераменту. - Меня обвели вокруг пальца, милорд! Ничего общего с тем, как мне ее расписывали! Это совсем другая женщина! Я не хочу ее! - Затем, осознав, что он до сих пор держит в руке злополучные шкуры, король швырнул их сэру Энтони:

     - Отдайте это ей!

     - Вам не понравилась принцесса Киевская? - с дрожью в голосе спросил сэр Энтони.

     - Разве я уже не сказал? - загремел король. - Я не хочу ее! Предание гласит, что когда-то прекрасный лебедь приплыл по Рейну, чтобы оплодотворить двух девственниц из рода Клевов. От них якобы пошла эта династия. Я ожидал серебряного Киевского лебедя... А получил здоровенную фламандскую кобылу! Я не хочу ее!

     Нисса, проходившая в этот момент по коридору, услышала эти слова и, побледнев, шумно вздохнула. Мужчины тут же обернулись к ней, и она метнулась было прочь, по, опомнившись в последний момент, сделала реверанс. Когда король увидел, что это она, его лицо смягчилось, и он ласково протянул ей руку:

     - Пусть мой гнев не пугает тебя, дитя мое. Ах, Нисса, радуйся, что ты дочь графа, а не короля! Короли не могут жениться по своей воле. Они должны жениться так, чтобы угодить народу. - Король драматически вздохнул.

     - О, милорд, поверьте, принцесса Клевская - добрая и хорошая, - серьезно сказала Нисса. - Скоро я научу ее нашему языку.

     - Энтони, Энтони! Взгляните, разве она не ангел? Ее сердечко такое же доброе и отзывчивое, как у ее матери, моей милой деревенской девочки. - Король ласково потрепал Ниссу по руке, а затем, к ужасу девушки, привлек ее к своей массивной груди, сминая ей прическу. - Милая маленькая Нисса! Пусть минует тебя эта чаша - идти к алтарю против своей воли! Тебя ждет другая судьба, дитя мое. Ты должна выйти замуж по любви. Я, твой король, позабочусь об этом! - Мягким движением отстранив ее от себя, он повернулся и, тяжело ступая, медленно пошел прочь.

     - Вы не забудете держать рот на замке, моя милая? - зловеще поинтересовался сэр Энтони. - Это ведь больше, чем обычный разочарованный жених.

     - Я всеми силами стремлюсь избегать политики, милорд, - серьезно ответила Нисса. - Хоть я молода и неопытна, но понимаю, что вопрос женитьбы короля - дело непростое. К тому же я желаю добра принцессе Анне. Она мне симпатична.

     - Ага, - задумчиво произнес умудренный опытом придворный, - так вы далеко не деревенская простушка, как считает король.

     - Как и моя мать, сэр, - храбро ответила Нисса. - Ома сумела выжить при дворе, и я постараюсь сделать то же самое.

     Сделав реверанс, она поспешно вошла в парадную спальню дворца, где принцесса все еще сидела у камина.

     - Она знает, что не понравилась королю! - выпалил Ганс фон Графстейн, едва Нисса появилась на пороге.

     - Тише! - предупредила она. - Там снаружи сэр Энтони Браун.

     - Что теперь будет? - спросил мальчик. - Он велит ее казнить?

     - За что же? - запротестовала Нисса. - За то, что она не похожа на портрет, нарисованный Гольбейном? Это же не ее вина. Она просто стала заложницей политических игр Европы.

     - Так что же ее ждет? - повторил Ганс, понизив голос.

     - Он - король, поэтому трудно сказать. Обыкновенный человек, наверное, попробовал бы расторгнуть помолвку. Может быть, и король поступит так же. Он захочет, чтобы Кромвель и его советники придумали ему достойный путь к отступлению, но он очень не любит оказываться в затруднительном положении. Генрих Тюдор не из тех, кто легко признает свою вину, ты понимаешь? Моя матушка особо предупреждала меня, чтобы я как-нибудь случайно не задела его гордости. А что можно использовать против принцессы, Ганс?

     - Когда она была еще совсем ребенком, поговаривали о ее помолвке с герцогом Лоррейном, но это ничем не кончилось. Она совершенно свободна от каких-либо обязательств до этой помолвки.

     - О чем это вы говорите? - окликнула Ганса принцесса.

     - Леди Нисса на нашей стороне, принцесса, - быстро ответил он. - Она бы рада нам помочь, но что она может сделать?

     - Скажи принцессе, что она должна вести себя со спокойным достоинством, - перебила мальчика Нисса, - так, как будто все идет как надо и у нее нет ни малейших подозрений, что король разочарован. Она должна всячески стараться ему угодить - и на людях, и наедине. Король никогда не скрывает своих чувств, и стоит придворным узнать о его неудовольствии, принцесса тут же превратится в дичь, на которую объявлена охота. Она должна вести себя так, будто совершенно не понимает, что происходит. Это для нее единственный возможный путь.

     Паж перевел речь Ниссы принцессе, и та слегка оживилась:

     - Да! Да! Она права, мой милый. Пусть она не бывала при дворе, но, определенно, эта девочка умна. Как вы думаете, сдержит ли король слово и женится на мне?

     Ганс задал этот вопрос Ниссе. Она ответила:

     - Пока Совет не сможет выдвинуть достойную внимания причину, чтобы расторгнуть соглашение, у короля нет другого выхода, кроме женитьбы. Не думаю, что они смогут найти другую причину, поэтому я и советую принцессе во всем угождать королю. Она должна немедленно начать брать уроки музыки и танцев. Госпожа Говард - очень способная музыкантша. Можно попросить, чтобы она поучила принцессу играть на лютне. А мы будем учить ее танцам. Король очень любит танцевать.

     Ганс перевел советы Ниссы своей госпоже.

     - Этот обрубок сала еще и танцует? - изумилась Анна Клевская. - Трудно представить. Должно быть, пол при этом трясется на всех этажах! - хмыкнула она.

     - Он хороший танцор и двигается легко и изящно, несмотря на свои габариты, - сказала Нисса, когда Ганс перевел ей замечание принцессы.

     - Да? Значит, и мне надо научиться быть легкой и грациозной. Я постараюсь стать образцовой парой королю Генриху.

     Нисса не удержалась от смеха, когда Ганс перевел эти слова, но тут же вновь обрела серьезность:

     - Принцессе надо во всем уступать королю и соглашаться с ним, но не так, чтобы казаться глупой и бесхарактерной. Он не боится умных женщин. Наоборот, ему нравится ощущать свое превосходство над ними.

     Анна Клевская рассмеялась в ответ:

     - Да! Это относится ко всем мужчинам. Мой брат в этом смысле тоже похож на короля Генриха. Странно только, как это никому еще в голову не пришло, что Господь, создав первым мужчину, вдруг осознал свою ошибку и, исправляя ее, создал женщину? Не правда ли, друзья мои, здесь есть о чем поразмыслить?

***

     Второго января принцесса со свитой продолжила свой путь, и в этот же день королевский двор выехал из Гринвича.

     "Я не хочу ее!” - эта фраза быстро облетела дворец и стала крылатой. Ни для кого уже не было секретом, что король разочаровался в принцессе Клевской. Однако против ожидания живописец Гольбейн сумел избежать королевского гнева. Возможно, причиной тому стал удачный новогодний подарок художника - портрет двухлетнего наследника престола, в котором автор всячески подчеркивал и даже выпячивал сходство мальчика с отцом.

     Зато, к удовольствию большинства, гнев короля со всей силой обрушился на премьер-министра Томаса Кромвеля. Во время заседания Совета в Уайтхолле король орал на него:

     - Ты, хитрый дьявол, ты обманул меня, и я желаю знать зачем?! Я должен был жениться на датчанке или француженке, но нет! Тебя устраивала только принцесса Клевская. Почему?! У нее желтая кожа и грубое лицо. Она долговязая и ширококостная. Настоящая фламандская кобыла! Кобыла, которую не захочет ни один жеребец!

     Присутствующие захихикали, а Томас Кромвель смертельно побледнел. Однако он еще не был повержен. Повернувшись к первому лорду Адмиралтейства, премьер-министр разгневанно вопросил:

     - Вы видели ее, милорд, почему же вы не предупредили короля? Я мог опираться только на письменные доклады, а вы были первым англичанином, увидевшим ее воочию, и не сочли нужным сообщить нам о ее несоответствии портрету!

     - Это уж, милорд, не моего ума дело! - негодующе возразил адмирал. - Брак казался уже решенным. Я смотрел на эту женщину, как на нашу будущую королеву. И не пристало мне оценивать и критиковать ее. Может быть, она и не так хороша, как женщина на портрете Гольбейна, но у нее приятные манеры и доброе сердце. Какое я имел право искать в ней какие-то изъяны?

     - Он прав, Кром! Это ты не выяснил всего об этой женщине, а теперь я вынужден вести ее к алтарю и спать с ней. А я не хочу ее! Не хочу!

     - Но этот брак очень выгоден для вас, ваше величество. - Кромвель попытался зайти с другой стороны. - Тем самым вы очень мудро уравновешиваете союз между Францией и Священной Римской империей.

     - Может быть, еще не поздно все исправить? - мягко спросил герцог Норфолк.

     - Поздно! - отрезал Кромвель. - Для расторжения помолвки нет абсолютно никаких причин. Не было никаких других помолвок. Она не лютеранка, но исповедует религию, в которой, как и в нашей, церковь подчиняется государству.

     - Со мной нечестно обошлись, - пробурчал король. - Она совершенно не такая, какой мне ее описывали. А знай я это заранее, милорды, нога ее никогда не ступила бы на английскую землю. А теперь я должен совать голову в эту петлю, которую ты мне приготовил! Черт возьми, меня ввели в заблуждение, я обманут! - Он обвел сидящих за столом вельмож тяжелым взглядом, но самый яростный подарил Кромвелю. Враги лорда-канцлера могли торжествовать: теперь его дни сочтены. Наконец-то сын мясника совершил ошибку.

     Кромвель встал и громко спросил:

     - На какой день угодно вашему величеству назначить коронацию принцессы? Остается праздник Сретения, как и было условлено?

     Глаза короля сверкнули.

     - Мы поговорим об этом, когда она уже станет королевой, - со зловещей усмешкой отозвался он.

     Кромвель дрогнул, но продолжал настаивать:

     - Нам пора выезжать, ваше величество, чтобы встречать принцессу в Лондоне.

     Ни слова не говоря, Генрих Тюдор встал и вышел из зала заседаний.

     - У тебя осталось мало времени, Кром, - дерзко бросил герцог Норфолк.

     - Я более преданный слуга его величества, нежели вы, герцог, - парировал Кромвель. - Меня еще не выгнали.

     Вместе с большой группой вельмож король отбыл в Гринвич. Они должны были встречать Анну Клевскую возле Блэкхита, чтобы король сопровождал свою нареченную при въезде в Лондон. Генрих Тюдор и его свита спустились вниз по Темзе на барже. Окружавшие баржу лодки были расцвечены шелковыми вымпелами. На отдельной барже плыли лорд-мэр и старшины города Лондона.

     После Дартфорда в свите принцессы Анны остались только сто человек из тех, кто прибыл вместе с ней в Англию. Две ее фрейлины немного говорили по-английски: Хельга фон Графстейн, старшая сестра Ганса, и их кузина Мария фон Гессельдорф. Хельге исполнилось тринадцать лет, Марии - двенадцать. Гордячки сестры Бассет не замечали их, но остальные английские фрейлины приняли немок дружелюбно, Обе девушки легко овладели игрой на лютне, чем привели в восторг Кэт Говард. Бедняжка была весьма обескуражена безуспешными попытками научить тому же свою новую госпожу.

     - У нее совсем нет слуха, - говорила Кэт, потряхивая каштановыми локонами. - Если бы король слышал наши уроки, то еще больше разочаровался бы в ней.

     - Но она делает большие успехи в танцах, - с улыбкой возражала Нисса. - Она становится грациозной. И ее английский продвигается не по дням, а по часам. Мне кажется, король останется доволен.

     - Она так старается, - заметила Кент Кэри. - Может быть, в конце концов он забудет ту женщину на портрете.

     - Господи! - рассердилась Кэт Говард. - Неужели ты такая дурочка, Кейт, ведь главное для мужчины - внешность женщины. Для большинства из них все остальное вообще не имеет значения.

     - Надеюсь, далеко не все мужчины такие, - сказала Нисса.

     - Тебе-то что беспокоиться об этом, - ответила Кэт. - Ты самая красивая из всех нас. Ты похожа на свою мать?

     - У меня такие же глаза, как у нее, - кротко ответила Нисса.

     - Говорят, король в свое время сходил по ней с ума, - продолжала Кэт.

     - Ты знаешь больше меня, - спокойно заметила Нисса. - Я тогда была младенцем.

     Для официальной церемонии въезда Анны Клевской в Лондон ее фрейлины приготовили свои лучшие наряды. Нисса остановила выбор на бархатном платье цвета бургундского вина и нижней юбке из золотой парчи. Рукава и подол "были оторочены мехом куницы. Плащ, специально подобранный под цвет платья, тоже украшал мех. Нисса не стала прятать свои прекрасные каштановые волосы под капюшоном, а надела расшитый золотом чепчик. Затянутыми в перчатки ручками Нисса с легкостью управляла своей серой кобылой. Остальные девушки, памятуя о том, как королева Джейн однажды отослала Анну Бассет домой за то, что на ней было мало драгоценностей, разоделись не менее пышно. Фрейлина королевы должна служить отражением особого положения своей госпожи и не имеет права выглядеть скромно.

     Для принцессы Клевской у подножия Шутер-Хилл специально выстроили роскошный, отделанный золотом павильон, который окружали другие, поменьше и поскромнее. Ровно в полдень принцесса появилась у подножия холма. Ее приветствовали лорд Чемберлен, ее личный лорд-канцлер, лорд - раздатчик милостыни и другие лорды и леди ее свиты. Доктор Кайе обратился к присутствующим по-латыни, после чего официально представил Анну ее двору. Посол герцога Киевского от имени принцессы выступил с небольшой ответной речью.

     Затем началось официальное представление придворных дам. Каждая выходила вперед, склонялась в реверансе. Фрейлины представлялись последними, и Анна встретила каждую из них теплой улыбкой. Она уже успела оценить их стремление помочь ей привыкнуть и освоиться в новой жизни.

     День выдался очень холодным, и принцесса почувствовала большое облегчение, когда наконец покинула свой разукрашенный экипаж и вместе с дамами прошла в павильон, где они могли немного отогреться у жаровен с горящими углями.

     - Майне либе девочки, - заявила Анна, стаскивая перчатки и протягивая руки к жаровне, - сегодня есть большой холод.

     - Лучше сказать - сегодня холодно, ваше высочество, - вежливо поправила Нисса.

     - Хорошо, леди Нисса, - улыбаясь, согласилась Анна. - Сегодня холодно. Теперь правильно?

     - Совершенно правильно, мадам, - улыбнулась в ответ Нисса.

     - Принесите кресло для ее высочества, - громко распорядилась Кэт Говард. Тотчас же принесли кресло, и Анна Клевская, порывисто вздохнув, устроилась поближе к жаровне и окликнула:

     - Ганс! Где же ты?

     Паж поспешно подошел поближе и поклонился.

     - Я здесь, мадам, - сказал он по-немецки.

     - Держись все время около меня, Ганс. Нисса, милое дитя, очень старается, по все-таки еще недостаточно хорошо овладела языком. Ты мне понадобишься. Где сейчас король?

     - Он едет сюда из Гринвича, мадам. Юный виконт Уиндхем потихоньку проскользнул поближе к сестре.

     - Ты уже накоротке с ней, да? - спросил он. - Она и впрямь совсем не похожа на свой портрет. Говорят, король в ярости.

     - И это очень глупо с его стороны, дорогой братец! - резко ответила Нисса. - У леди Анны есть и обаяние, и достоинство. Она станет хорошей королевой, если наш господин и повелитель вовремя опомнится и сообразит, что ему уже под пятьдесят и сам он вовсе не подарок. Он должен дать ей шанс и тогда быстро убедится, что она может быть хорошей спутницей и доброй матерью его детей.

     - Ради Бога, сестрица, не вздумай делиться этими мыслями ни с кем другим, - прошептал виконт Уиндхем. - Если это еще и не государственная измена, то уже очень близко к ней, хотя, - он слегка улыбнулся, - может быть, ты даже не лишишься за такие речи головы, но уж домой тебя отправят наверняка, и вся наша семья попадет в немилость. Тогда за кого ты выйдешь замуж, леди Нисса?

     - Я не выйду замуж иначе, как по любви, Филипп, - ответила ему сестра.

     - Слава Богу, я еще слишком молод, чтобы влюбляться, - сказал мальчик. - Мастер Калпепер, кузен госпожи Говард, без ума от нее. Когда король заказывал себе одежду для венчания, он предложил Калпеперу отрез бархата на камзол. Так тот выпросил второй такой же кусок для госпожи Говард. По-моему, на ней сейчас платье, сшитое из этого материала. Вот дурак, лучше бы он оставил оба куска себе, хватило бы на несколько костюмов. Любовь! Тьфу!

     - А мне кажется, это очень романтично, - улыбнулась Нисса и услышала, как принцесса называет имя их младшего брата. Появился Джайлс и подал своей госпоже кубок с горячим вином. - Ей нравится Джайлс, - заметила Нисса Филиппу.

     - Ага, - согласился тот, - маленькая тыквенная голова обещает стать настоящим пажом, но только, к счастью, без этой придворной спеси.

     Брат и сестра с интересом наблюдали, как принцесса шутя щиплет розовые щеки Джайлса. Джайлс - единственный блондин в их семье, и со своими светло-голубыми глазами и мягкими светлыми кудрями он казался настоящим херувимом. Нескрываемое расположение госпожи приводило мальчика в немалое смущение; он был достаточно умен, чтобы не проявлять никаких чувств, кроме должного почтения по отношению к ней. Однако вскоре он не выдержал и сморщился, пробормотав: “Мадам!"

     Перевода не требовалось, и принцесса, рассмеявшись, отпустила мальчика, сказав Гансу:

     - Это настоящий маленький ангелочек, перед ним невозможно устоять.

     Освободившись от принцессы, Джайлс попал под обстрел фрейлин. Кэт Говард послала ему воздушный поцелуй, а Элизабет Фицджеральд, подмигнув, ущипнула. Спасло появление доктора Кайе, объявившего, что король приближается.

     - Ее высочеству пора переодеться в платье, приготовленное для церемонии, - напомнила леди Браун. - Поторопитесь, фрейлины, пора вам быть порасторопнее! Принесите одежду и украшения принцессы.

     Платье принцессы, сшитое по немецкой моде, из красной тафты со вставками из золотой парчи, выглядело довольно элегантно. Служанки протерли руки, грудь и спину Анны теплой розовой водой. Обслуживавшие ее дамы уже заметили, что тело принцессы Клевской издает более резкий, чем у большинства женщин, запах, и, зная привередливость короля на этот счет, решили, насколько это в их силах, помочь ей.

     Когда платье надели, Нисса принесла драгоценности: ожерелье из рубинов и алмазов и под пару им серьги. Густые белокурые волосы принцессы спрятали под чепчиком, поверх которого надели еще расшитую жемчугом бархатную шапочку.

     - Король уже подъезжает, мадам, - предупредила Кейт Кэри.

     Выйдя из павильона, принцесса сощурилась от ударившего ей в глаза яркого солнца. Ей подвели белоснежного скакуна под роскошным седлом белой кожи и расшитой золотом и камнями попоной. Всадники, составлявшие почетный эскорт, уже ожидали в седлах. На их парадной одежде красовался Черный Лев герцогов Клевских. Процессию возглавлял юный Ганс фон Графстейн со знаменем, на котором был вышит тот же лев.

     Анна поскакала навстречу своему будущему супругу. Увидев ее, король приостановился, поджидая. Когда она подъехала, он галантным движением сдернул берет и поклонился, одарив ее сияющей улыбкой. На мгновение Анна Клевская увидела его таким, каким он был когда-то: самым интересным мужчиной христианского мира. Она искренне улыбалась ему, пока Ганс переводил ей приветственные слова короля. Кое-что, к ее удивлению, она поняла и сама.

     - Вначале я поприветствую его величество по-английски, Ганс, а потом ты будешь переводить, - сказала она пажу.

     - Хорошо, мадам, - отозвался мальчик.

     - Я благодарить ваше величество за добрый прием, - начала Анна. - Я стараться быть добрый жена вашего величества и хороший мать вашим детям.

     Услыхав эту неуклюжую, но вполне понятную речь, король удивленно приподнял брови.

     - А я слышал, что принцесса Клевская не говорит ни на каком языке, кроме родного, - пробормотал он, ни к кому в особенности не обращаясь.

     - Ее высочество трудится изо дня в день, терпеливо осваивая ваш язык, - объяснил Ганс. - Леди Нисса Уиндхем учит ее, а другие фрейлины помогают. Принцесса очень хочет угодить вашему величеству.

     - В самом деле? - сухо проронил король, но, вспомнив о взирающей на них толпе, потянулся вперед и, к удовольствию зрителей, заключил свою невесту в объятия.

     Возвращаясь рука об руку к павильону, они раскланивались и улыбались приветствовавшему их народу.

     - Фламандская кобыла, - неслышно бормотал король себе под нос, благосклонно кивая направо и налево. - Я должен жениться на фламандской кобыле.

     Возле павильона королевская чета отпила из символической чаши любви, и затем принцесса пересела в карету, в которой должна была ехать в Гринвич. Рядом с ней устроилась матушка Лоув, ее старая няня и воспитательница, ныне назначенная присматривать за фрейлинами-немками, а также графиня Оберстейн, супруга посла. С обеих сторон дверцы кареты украшали гербы герцогов Клевских и изображения Черного Льва. Вслед за каретой принцессы следовали экипажи, в которых разместилась ее свита. В составе процессии можно было видеть и великолепный пустой портшез, обитый пурпурным бархатом, - один из подарков Генриха его новой королеве. В голове и в хвосте колонны следовали рыцари принцессы Клевской, одетые в одинаковые костюмы черного бархата, расшитые серебром, на одинаковых гнедых жеребцах.

     Жители Лондона толпились по обочинам дороги, по которой двигалась процессия. В том месте, где намечалась переправа через Темзу, реку запрудили баржи, лодки и самые разнообразные суденышки, многие из которых, казалось, вообще чудом держатся на воде. Все они были переполнены людьми, жаждущими хотя бы мельком увидеть новую королеву. Каждая лондонская гильдия вывела на реку свою баржу, заново выкрашенную и отделанную, с гербами короля Англии и герцога Клевского. На этих баржах размещались менестрели и хоры мальчиков, распевавших приветственные гимны в честь принцессы Клевской. Король и его невеста даже сделали остановку, чтобы послушать их, и остались очень довольны.

     Едва Анна вступила во внутренний двор Гринвичского замка, грянул пушечный салют. Король поцеловал невесту и поздравил с прибытием в ее новый дом. В Большом зале дворца выстроилась королевская гвардия, салютовавшая жениху и невесте, когда те проходили мимо. Генрих проводил Анну в ее личные апартаменты, где она должна была отдохнуть перед назначенным на поздний вечер пиршеством.

     Анна, внешне остававшаяся по-королевски невозмутимой, в глубине души изумлялась, растроганная искренним теплом, с которым ее встречали англичане.

     - Это хороший, добрый народ, правда, Ганс? - повторяла она снова и снова. - Хотя это все равно - ведь король, несмотря на все внешние знаки внимания, меня терпеть не может.

     - Почему вы так уверены, мадам? - удивился мальчик. Анна горько улыбнулась;

     - У меня нет опыта в любви, Ганс, но я знаю мужчин достаточно хорошо, чтобы понять: если они избегают смотреть тебе прямо в глаза, значит, что-то не в порядке. Гольбейн изобразил не меня, а совсем другую женщину. Король влюбился в этот портрет, но меня, увы, он не любит. Он женится на мне по политическим причинам, и не более того. Если бы он не хотел утереть нос королю Франции и императору, я не стала бы королевой Англии.

     Генрих Тюдор был бы весьма удивлен, узнай, какие мысли бродят в голове его невесты. Сам он из-за предстоящей женитьбы пребывал в очень скверном расположении духа. Принцесса оказалась совсем не такой, как ему представлялось, а на себя он уже давно не мог смотреть непредвзято. Сердцем и душой он чувствовал себя таким же молодым, очаровательным, оживленным, как прежде. После банкета король вновь вызвал к себе Кромвеля, но тот стойко делал хорошую мину при плохой игре.

     - Она держится с царственным величием, сэр. Народу она нравится, - заверял он.

     - Юристы не нашли никакой лазейки? - требовательно спросил король, проигнорировав слова Кромвеля.

     Кромвель отрицательно покачал головой. Он начинал всерьез беспокоиться за свою жизнь и за сохранность всего, что он строил долгие годы, служа Англии. Он вспомнил своего предшественника и бывшего наставника, кардинала Вулси. Его стремление сотрудничать с принцессой Арагонской в конечном счете стоило ему жизни. Вулси всячески пытался задобрить короля, но даже этот бесценный дар - Хэмптон-Корт не смягчил королевского гнева. И теперь Кромвель вновь видел в глазах короля тот же беспощадный блеск, что и тогда, только теперь этот неумолимый взор был устремлен на него, Кромвеля. Впервые в жизни Кромвель не знал, что делать. Там, где дело касалось мщения, Генрих Тюдор отличался неистощимым терпением и коварством. “Лучше бы он казнил меня сразу, а не играл, как кошка с мышкой”, - подумал Кромвель.

     Король прошел в спальню и сердито велел всем приближенным немедленно убраться с глаз долой. Налив себе огромную чашу красного вина, он опустился в кресло и начал пить, все больше накаляясь от гнева и раздражения.

     - Ты похож на льва, которому попала колючка в пасть, Гэл, - спокойно отметил Уилл Саммерс, королевский шут, присаживаясь у ног своего повелителя. На руке Уилла сидела его старенькая, со сморщенным личиком, обезьянка Марго. Она была так стара, что совсем облысела, и ее шерсть, когда-то темная и блестящая, сделалась грязно-серой.

     - Держи эту уродину подальше от меня, - проворчал король, покосившись на Марго.

     - Что ты, Гэл, у нее осталось всего несколько зубов, - ответил Уилл, ласково поглаживая обезьянку.

     - Даже когда у нее останется один, она все равно найдет случай укусить меня, - буркнул король и тяжело вздохнул. - Меня обманули, Уилл. Со мной обошлись нечестно.

     Уилл Саммерс не считал нужным лицемерить со своим хозяином.

     - Согласен, Гэл, она не похожа на тот портрет. Только отдаленное сходство, и все. Но она кажется симпатичной и держится по-королевски.

     - Если бы был хоть какой-то способ избежать этого брака, Уилл, я бы сделал это, - признался король. - Эта чертова фламандская кобыла!

     - Леди Анна действительно крупная женщина, Гэл, но, может быть, в этом и будет для тебя прелесть новизны? Она ширококостная, но не толстая, а вполне стройная. Да и пора вспомнить, что ты уже не в расцвете молодости, Гэл. Тебе еще повезло, Гэл, заполучить в жены такую приятную даму, к тому же принцессу.

     - Если бы эта игра не зашла так далеко, я бы просто отослал ее домой, - угрюмо произнес Генрих Тюдор.

     - Это совсем не похоже на тебя, Гэл, - упрекнул его шут. - Ты всегда был настоящим рыцарем. Я всегда гордился тем, что служу тебе, но я перестану любить тебя, если ты обидишь эту несчастную принцессу, которая, между прочим, не сделала тебе никакого зла. Она сейчас вдали от родины, от семьи, представь, как ей одиноко. Если ты отошлешь ее назад, что с ней будет? Разве кто-нибудь возьмет ее в жены? Это позор на весь мир, да к тому же ее брат, герцог, вынужден будет объявить тебе войну. Франция же и Священная Римская империя станут торжествовать и злорадствовать.

     - Уилл, Уилл... - жалобно протянул король. - Ты единственный, кто говорит мне правду. Это тебя следовало бы послать к герцогу Клевскому, несмотря на то что я не могу обходиться без твоего общества. - Еще раз горестно вздохнув, он допил вино и, поставив кубок, тяжело поднялся. - Помоги мне лечь в постель, шут, и останься со мной. Мы поговорим о былом, о счастливых временах. Ты помнишь Блейз Уиндхем, Уилл? Мою деревенскую девочку?

     - Конечно, Гэл, хорошо помню. Добрая и красивая женщина.

     Уилл Саммерс подставил королю плечо, чтобы тот смог о него опереться, отвел его к кровати и помог улечься. Шут вместе с обезьянкой устроились в ногах королевской постели.

     - Ее дочь теперь при дворе, Уилл, - продолжал король. - Милая девочка, но не во всем похожа на мать. Леди Нисса Уиндхем - настоящая английская дикая роза. Она одна из фрейлин принцессы Клевской. Я дал ей это место по просьбе матери.

     - Которая это? - поинтересовался шут. - Я знаю малютку Кэри, Бесси Фицджеральд и сестриц Бассет. Есть еще две, которых я не знаю: госпожа Каштановые Кудри и темноволосая красавица.

     - Темноволосая - это и есть Нисса. Глаза у нее точно как у матери. Вторая - Кэтрин Говард, племянница Норфолка. - Он хмыкнул; - Госпожа Каштановые Кудри! В самую точку, Уилл. У госпожи Говард и впрямь чудесные волосы. Она очень хорошенькая, правда? Господи! Да любая из этих фрейлин устроила бы меня куда больше, чем эта фламандская кобыла! И зачем я только послушался Крома? Мне надо было как следует поискать у себя дома и взять себе английскую жену. Разве моя возлюбленная Джейн не была прекраснейшей из роз Англии?

     - Ох, Гэл, неужели ты потерял вкус к разнообразию? - поддразнил шут. - Мне кажется, немки у тебя еще не было. По крайней мере на моей памяти. Была у тебя немка до того, как я поступил к тебе, Гэл? Правда ли то, что говорят о немецких женщинах?

     - А что о них говорят? - с подозрением спросил король.

     - Не знаю! - фыркнул шут. - У меня никогда не было немки.

     - И у меня не будет, - сказал король. - Не представляю, как я заставлю себя спать с ней. Кровь Господня, я мог бы жениться на Марии де Гиз или Христине Датской, а не на этой лошади!

     - Какая у тебя короткая память, Гэл! - напомнил шут без всякого снисхождения. - Мария де Гиз так испугалась твоего предложения, что поспешно вышла замуж за Якова Шотландского. Наверное, ей больше нравится шотландский климат. Что до красавицы Христины, то она прямо сказала твоему послу, что будь у нее две головы, одна была бы в твоем распоряжении, но поскольку голова у нее все-таки одна, то она не хочет ею рисковать и предпочитает еще год-другой оплакивать своего покойного супруга. Ты уже не такая завидная добыча, Гэл, как когда-то. Женщины наслышаны о том, как ты обращался с предыдущими женами, и боятся тебя. Будь счастлив, что сумел заполучить принцессу Клевскую, хотя я отнюдь не утверждаю, что она счастлива, заполучив тебя.

     - По острию ходишь, шут! - прохрипел король.

     - Я говорю тебе правду, Генрих Тюдор, в отличие от тех, кто только льстит тебе, потому что боится.

     - А ты не боишься?

     - Не боюсь, Гэл. Я видел тебя в чем мать родила. Ты такой же человек, как и я. Все это игра случая. Родись каждый из нас в семье другого, глядишь, Генрих был бы придворным дураком, а Уилл - королем.

     - Я и есть дурак, коли позволил другим выбирать для меня жену, - заявил Генрих Тюдор. - Но теперь этому горю уже не поможешь.

     - Если не имеешь лучшего, извлеки пользу из того, что имеешь, - посоветовал шут. - Может быть, леди Анна еще приятно удивит тебя.

     Он слез с кровати, и Марго тут же, проворно взобравшись ему на плечо, нахлобучила на голову Уилла берет.

     - Спи, Гэл. Тебе надо выспаться, да и мне тоже. Мы оба уже немолоды, а ближайшие дни будут чертовски хлопотными и утомительными. Опять придется слишком много пить вина и есть чересчур жирную пищу. Ты не умеешь ничего делать наполовину, поэтому обязательно опять переешь и перепьешь всех, а потом будешь мучиться.

     Король сонно улыбнулся.

     - Наверное, ты прав, Уилл, - сказал он, закрывая глаза. Дождавшись, когда король захрапел, шут тихонько выскользнул из спальни и сообщил придворным, ожидавшим за дверью, что его величество, ко всеобщему облегчению, спокойно спит.

Глава 4

     Шестого января мороз стал еще сильнее. С перламутрового неба светило по-зимнему слабое солнце. С Темзы дул колючий морозный ветер. Короля разбудили в шесть часов утра, но он еще около получаса оставался в постели. Это был день его свадьбы, но он не находил в себе силы встать и начать этот длинный, полный забот день. Осознав наконец, что у него уже нет выбора, король кликнул камергера. В спальню, переговариваясь и улыбаясь, вошли придворные и внесли свадебный костюм короля. Генриху помогли выбраться из кровати, затем его побрили, он принял ванну, после чего начал облачаться в наряд, предназначенный для сегодняшнего спектакля. “Какая гадость! - думал он, и глаза его наполнялись слезами. - Я еще не настолько стар, мне хочется насладиться хорошенькой девушкой”.

     Свадебный наряд короля выглядел поистине великолепно. Парчовый камзол расшит серебряными цветами, отделан роскошными соболями. Плащ из багряно-алого сатина расшит не менее пышно, чем камзол, и украшен огромными круглыми пуговицами из отшлифованных алмазов. Шею туго охватывал золотой воротник. Сапоги короля сшиты по последней моде - с узкими закругленными носами - и тоже щедро усыпаны жемчугом и бриллиантами. Все пальцы короля унизаны перстнями.

     - Ваше величество выглядит превосходно, - объявил молодой Томас Калпепер.

     Остальные придворные одобрительно зашушукались и закивали, соглашаясь с этим мнением.

     - Если бы эта свадьба не была нужна моей стране, - заявил король, - никакая сила на земле не заставила бы меня сделать это.

     - Кромвель - конченый человек, - прошептал Томас Говард, герцог Норфолк.

     - Не очень-то обольщайтесь, - вполголоса ответил ему Чарльз Брэндон, герцог Суффолк. - Старина Кром - хитрая лиса и еще может ускользнуть.

     - Посмотрим, - пожал плечами герцог Норфолк, и на лице его заиграла улыбка - явление для него чрезвычайно редкое. Это была улыбка триумфатора.

     - Что это вы задумали. Том? - спросил герцог Суффолк. Чарльз Брэндон знал, что Томас Говард близок со Стивеном Гардинером, епископом Уинчестерским. Епископ поддерживал короля во всем, что касалось противоборства с папой римским и отрицания верховенства Ватикана над английской церковью, однако при этом он оставался ярым противником изменений в доктрине, проводимых архиепископом Томасом Кранмером, ставленником Кромвеля.

     - Вы переоцениваете меня, Чарльз, - ответил Норфолк, все так же улыбаясь. - Я - самый преданный слуга короля и всегда им оставался.

     - Скорее, я недооцениваю вас. Том, - парировал Суффолк. - Иногда вы меня пугаете. Ваше честолюбие беспредельно.

     - Давайте поскорее покончим с этой комедией, - проворчал король. - Раз уж я должен жениться на ней, так тому и быть.

     Король в сопровождении пэров прошел на половину принцессы Клевской, где его уже ожидала невеста. Она тоже долго не осмеливалась встать в это утро. Фрейлинам пришлось уговаривать ее принять ароматизированную ванну: Анну воспитывали в убеждении, что подобные излишества - признак тщеславия и гордыни. Однако ванна так ей понравилась, что она заявила своим дамам:

     - Я будет делать это каждый день. Чем это пахнуть здесь вода, Нисса Уиндхем? Это приятно.

     - Это розовое масло из Дамаска, ваше высочество, - ответила Нисса.

     - Мне нравится! - подтвердила Анна, и ее фрейлины заулыбались.

     Это отнюдь не означало, что они посмеиваются над принцессой, скорее, наоборот, они радовались, что смогли угодить ей. Отношение короля к невесте не было секретом ни для одной из них. Лишь незнание языка и английских нравов спасало Анну от глубокого унижения. Она могла любить Генриха Тюдора не больше, чем он ее, но она женщина, и у нее своя гордость.

     Когда внесли подвенечный наряд, раздался хор восторженных восклицаний. Платье из золотой парчи сплошь расшили жемчугом. Скроено оно было по немецкой моде - без шлейфа. На ноги принцесса надела туфли из золотистой лайки без каблуков, чтобы казаться ниже. Ее белокурые волосы оставили распущенными - символ девственности, а на голову надели изящную золотую корону, усыпанную драгоценными камнями и увенчанную золотым трилистником в виде веточки розмарина - символа изобилия и плодородия. Матушка Лоув собственноручно надела на шею своей госпожи ожерелье из крупных алмазов, оправленных в золото, а затем обвязала тонкую талию Анны брачным поясом. Глаза пожилой женщины наполнились слезами, и когда несколько слезинок все-таки покатились по ее щекам, принцесса сама заботливо стерла их, - Если бы твоя мама могла видеть тебя, дорогая моя, - всхлипнула матушка Лоув.

     - Что это с ней? - резко спросила леди Браун у Ниссы.

     - Она сожалеет, что матушка принцессы не может увидеть ее венчания с королем, - ответила Нисса, подумав при этом: и хорошо, что не видит. Мать сразу бы поняла, что король не рад браку с ее дочерью; но, может быть, все еще переменится.

     Услыхав, что король уже ждет, невеста вышла к нему. Вслед за королем и пэрами Анна Клевская в сопровождении графа Оберстайна и других немецких вельмож проследовала в королевскую часовню, где жениха и невесту уже ожидал архиепископ. Лицо Анны, невзирая на охватившее ее волнение, оставалось безмятежно ясным. Он не хочет ее, она не хочет его, но тем не менее они должны пожениться из соображений целесообразности. Право же, их обоих можно пожалеть.

     К венцу принцессу подвел граф Оберстайн. Она мало что поняла из того, что говорил этот архиепископ с добрым лицом, но когда Генрих Тюдор схватил ее за руку и надел на палец тяжелое кольцо червонного золота, Анна Клевская не сомневалась: это означает, что она наконец обвенчана с королем Англии. Пока Томас Кранмер завершал обряд, она старательно разбирала надпись, выгравированную на кольце: “Господи, помоги мне достойно выполнить свой долг”.

     Затем Анна почувствовала, что король, схватив ее за руку, куда-то ее тащит. Торопясь поспеть за ним, она споткнулась и чуть не упала. Почему он так ведет себя с ней в день их свадьбы, негодовала принцесса. Что бы там ни думал втайне каждый из них, теперь она его жена. Пробираясь через толпу, Анна заставила себя успокоиться.

     Этот день до отказа заполнили церемонии и ритуалы. Согласно обычаю, после венчания король прошел к себе и переоделся. На этот раз он надел камзол из тонкой ткани, отделанный полосками вышитого красного бархата. Как только король облачился, процессия во главе с молодоженами проследовала в зал, где был приготовлен свадебный пир. В полдень королева ненадолго покинула празднество, чтобы переодеться. Ее дамы также переменили наряды, надев платья, украшенные множеством золотых цепочек, как это принято в Германии, Сердце Кэт Говард преисполнилось благодарности к Ниссе. Бедняжка Кэт не обладала достаточными средствами, чтобы быть на уровне других фрейлин. Ее дядя, герцог Томас, получил для нее это место благодаря своему влиянию; но он оказался менее щедрым на золото, чем на протекцию. Гардероб Кэт состоял всего из нескольких платьев, и она выкручивалась, как могла, комбинируя и переделывая их, но все равно одевалась заметно хуже других девушек. Кэтрин, ее сестры и три брата остались сиротами. То немногое, что оставил им отец, перешло к старшему брату. По этой причине по мере приближения свадебных торжеств Кэт Говард все сильнее впадала в отчаяние при мысли о том, что ей необходимо по крайней мере еще одно платье.

     - Позволь мне подарить его тебе, Кэт, - сказала ей как-то Нисса. - Мне дают денег больше, чем я могу потратить, даже если закажу себе новые платья. - Она недоумевающе пожала плечами. - Зачем же нужно золото, если ты не можешь поделиться им с друзьями?

     - О, я не могу позволить тебе этого, - слабо отнекивалась Кэт, но Нисса видела, как девушка борется с собой.

     - Почему же пет? - мягко настаивала Нисса. - Разве в придворном этикете есть правило, запрещающее делать подарки друзьям? Если даже и есть, мне придется пренебречь им, потому что я приготовила подарки для всех вас!

     Остальные девушки оживились и зашумели, а леди Браун сказала:

     - Нисса Уиндхем очень щедра и добра, госпожа Говард. Вам повезло с подругой. Конечно, вы должны принять предложенный вам подарок. Поступить иначе - просто невежливо, и, я думаю, герцог Томас был бы недоволен, узнай он об этом.

     - В таком случае, - заявила Кэт улыбаясь, - я с благодарностью принимаю твой подарок, Нисса Уиндхем. Леди Браун одобрительно кивнула.

     - Мне нечего подарить тебе, - призналась Кэт Ниссе, - но я не забываю сделанное мне добро, так же как не забываю обиды. Когда-нибудь я найду случай отплатить тебе добром за добро. Я бедна, как церковная мышь, но ты никогда не унижала меня из-за этого, не то что эти гордячки, сестрицы Бассет. Наверняка когда-нибудь мне представится случай сделать тебе что-нибудь хорошее, Нисса, и уж я постараюсь его не упустить, обещаю.

     Когда королева и ее дамы вернулись в пиршественный зал в новых туалетах, их встретили аплодисментами. Дамы выслушали множество комплиментов по поводу своих нарядов. Затем начались пантомимы, маски, танцы. Даже не пытаясь казаться любезным, король вывел Анну на середину зала. Но, к удивлению Генриха, его молодая жена оказалась прекрасной партнершей. Она успела многому научиться у своих фрейлин. Когда он подбрасывал ее в воздух, а она смеялась, глядя на него сверху вниз, король невольно замечал, что не так уж она уродлива, как ему показалось вначале. Может быть, они еще смогут прийти к согласию?

     - Нисса?

     Услышав свое имя, Нисса обернулась и увидела Кэт Говард с.., с ним!

     - Это мой кузен Вариан де Винтер, граф Марч, - представила Кэт. - У него нет лары. Я подумала, может быть, ты пожалеешь его. Я ведь знаю, как ты любишь танцевать.

     Его глаза оказались зелеными. Темно-зелеными. Темно-зелеными, как пронизанная солнцем и покрытая легкой рябью вода в заводях реки Уай.

     - Мадам. - Он отвесил вежливый поклон. Его лицо оставалось серьезным, даже несколько мрачным.

     - Сэр. - Нисса сделала реверанс. По спине ее пробежал холодок. Его голос был таким глубоким и мелодичным, какого-то необыкновенного тембра. При взгляде на его красивое строгое лицо Нисса почувствовала, как заколотилось ее сердце.

     - О, ну потанцуй же с Варианом, Нисса, - еще раз попросила Кэт и убежала искать своего кавалера.

     - Милорд, говорят, что вы не джентльмен. Леди Марлоу считает, что даже говорить с вами - значит погубить свою репутацию, - дерзко сказала Нисса, обретя обычное хладнокровие.

     - И вы тоже так считаете? - сухо осведомился граф, но она заметила нотки изумления в его удивительном голосе. Однако лицо его оставалось серьезным.

     - Я считаю, что леди Марлоу, хоть она и лучшая подруга моей тетушки, - сплетница, расцветающая от запаха скандала, - медленно ответила Нисса. - Хотя, видимо, в каждой сплетне есть доля истины. Однако, поскольку мы находимся в таком людном месте, во дворце, среди множества придворных, я, право, не понимаю, как вы можете повредить моей репутации. Поэтому, милорд, если вам и вправду угодно пригласить меня на танец, я согласна. Отказаться - значило бы оскорбить вас. - Нисса еще раз присела.

     Он взял ее за руку, и Нисса ощутила тепло его ладони. Они присоединились к танцующим и, закончив быстрый танец, тут же начали следующий. Однако как только смолкла музыка, рядом с ними оказался ее дядя Оуэн Фицхаг.

     - Нисса, дорогая, твоя тетя жаждет поговорить с тобой. - Он вежливо, но твердо взял ее за руку. - Вы извините меня, милорд?

     Граф Марч поклонился, на его красивом лице заиграла саркастическая усмешка.

     - Ну конечно, милорд, - сказал он, - раз вы настаиваете. - Он тут же отошел в сторону.

     - Как вы могли! - набросилась Нисса на дядю, топая ногой от негодования. - Вы осрамили меня перед всем двором!

     - Дорогая моя девочка, я не сомневаюсь в твоей самостоятельности и разумности, но твоя тетка, наслушавшись Аделы Марлоу, придерживается другого мнения. Так что прибереги свой пыл для Блисс и ее дражайшей подруги.

     - - Так я и сделаю! - бросила Нисса и, вырвавшись из рук дяди, поспешила к тому месту, где сидели две упомянутые дамы.

     - Нисса! - начала Блисс, прежде чем Нисса успела открыть рот. - Разве тебя не предупреждали по поводу этого человека? Господи, если бы леди Марлоу вовремя не заметила, что ты с ним танцуешь. Бог знает, что могло бы случиться!

     - Ничего не могло случиться! - возмутилась Нисса. - Чем это, интересно, он мог меня скомпрометировать здесь, в этом зале, полном людей? Зато вы осрамили меня как следует. Меня представила графу Марчу его кузина, госпожа Говард, одна из моих подруг-фрейлин. Могла ли я при этих обстоятельствах отклонить его приглашение па танец?

     - Дорогое невинное дитя, - воскликнула Адела Марлоу, - ну откуда же тебе знать, к какому сорту людей принадлежит лорд де Винтер? Помни, тебя послали ко двору найти себе достойного мужа. Никакой порядочный джентльмен не захочет жениться на девушке, хоть как-то скомпрометировавшей себя. - Она попыталась изобразить добрую и ласковую улыбку, которая показалась Ниссе надменной гримасой.

     - Мадам, - глаза Ниссы потемнели от гнева, - почему вы считаете возможным читать мне мораль? Вы обе старше меня только по годам, но не по рождению и положению. Будь я безмозглой дурой, какой вы меня считаете, ваши нравоучения, возможно, пригодились бы. Однако я не дура, и мне обидно видеть, что даже моя тетя, наслушавшись вас, забыла, что я - дочь своей матери. Я прекрасно знаю, как вести себя в обществе. Вы намекаете на какую-то отвратительную историю, но не раскрываете, в чем ее суть. Что до меня, то я считаю графа Марча приятным джентльменом и превосходным танцором. Ну а моя репутация до сих пор оставалась безупречной. Если у вас еще есть что сказать по этому поводу - говорите. Если нет - буду весьма вам признательна, если впредь вы не будете давать волю своей дикой фантазии и перестанете вмешиваться в мою жизнь.

     - Нужно ей рассказать! - с трагическим видом обратилась к Блисс леди Марлоу. - Иначе моя совесть не будет спокойна!

     - Что вы должны мне рассказать? - с издевкой в голосе произнесла Нисса.

     - Этот человек, которого ты так упорно защищаешь, ничего о нем не зная, - ответила леди Марлоу, - этот человек известен как совратитель. Он обесчестил юную девушку, а когда выяснилось, что она ждет ребенка, отказался нести за это ответственность. Бедная девочка покончила с собой. Ты и теперь будешь его защищать?

     Ниссу потрясла эта история, хуже того, она чувствовала себя круглой дурой. Но откуда же она могла знать об этой жуткой истории! Тем не менее она все еще сердилась на Аделу Марлоу, которая теперь поглядывала на нее с победно-снисходительным видом. Ниссе захотелось стереть это выражение с ее лица.

     - Вы, мадам, - самая злобная и отвратительная сплетница, какую я когда-либо видела, - грубо сказала Нисса, с удовольствием замечая, как опешила и дрогнула от такого напора ее противница.

     - Нисса! - Даже известную своим темпераментом Блисс ошеломила вспышка племянницы. - Ты должна немедленно извиниться перед леди Марлоу!

     - А я, наоборот, думаю, что леди Марлоу должна извиниться передо мной! - отрезала девушка. - И ты тоже, тетя Блисс.

     Развернувшись на каблуках, она поспешно отошла от родни и отправилась на поиски подруг. Ее сердце бешено колотилось. Не то чтобы она влюбилась в лорда де Винтера - до этого дня она фактически ничего о нем не знала. Нет, Ниссу больно уязвило то, что ее тетка и леди Марлоу обошлись с ней, как с ребенком. А ведь ей уже семнадцать!

     Аделе Марлоу потребовалось несколько минут, чтобы хоть немного прийти в себя.

     - Никто и никогда не говорил со мной таким тоном, - прошептала она побелевшими губами. - Если бы эта девчонка была на моем попечении, я бы на ней живого места не оставила, а потом отослала бы восвояси, к родителям. Она совершенно неуправляема! Попомни мои слова, Блисс, она плохо кончит!

     - Нисса груба, согласна с тобой, Адела, но следует признать, что, подстрекаемая тобой, я слишком назойливо ее опекала. Я забыла, что она не из тех, кто в этом нуждается. Нисса умна и быстро освоилась при дворе. Она прекрасно понимает, что поставлено на карту, и не позволит испортить репутацию. К тому же она любит новую королеву и дорожит своим местом.

     - Скорее, ее огромное приданое поможет ей, - криво усмехнулась Адела Марлоу.

     Королю и королеве пора было укладываться на брачное ложе.

     - Ночь длиной в пятнадцать часов! - недовольно бубнил Генрих. - В следующий раз, если мне придется жениться на уродине, я устрою свадьбу летом, когда ночи самые короткие.

     - В следующий раз, когда он будет жениться!.. - многозначительно прошептал герцог Норфолк на ухо Кромвелю.

     - Ночь только начинается, милорд, - ответил Кромвель. - Может быть, к утру король почувствует себя счастливейшим из смертных.

     Он улыбнулся герцогу со спокойствием, которого отнюдь не ощущал, и герцог улыбнулся ему в ответ. В его улыбке сквозило скрытое превосходство. Томас Кромвель почувствовал, как по его спине пробежал холодок. Что задумал герцог?

     Дамы помогли королеве избавиться от ее парадного облачения. Фрейлины сновали взад и вперед, принося и унося то одно, то другое. Анна - высокая, ширококостная женщина с худыми руками и ногами, с тонкой талией, позволяла готовить себя к брачной ночи. Ее груди, по форме напоминавшие груши, казались непропорционально маленькими для такой фигуры. Помогая надеть простую ночную рубашку из белого шелка, женщины исподтишка многозначительно переглянулись и сокрушенно покачали головами. Однако волосы королевы хороши - длинные, светлые и густые.

     Матушка Лоув вполголоса заговорила со своей воспитанницей на родном языке:

     - Что ты будешь делать с этим огромным медведем, твоим мужем, дитя мое? Как мы обе хорошо знаем благодаря Гансу, подслушавшему болтовню придворных дураков, король не любит тебя. Твоя матушка, как мне известно, не сочла нужным рассказать тебе о том, что происходит между мужем и женой, но я просветила тебя вместо нее. Будешь ли ты пытаться завоевать его благосклонность, дитя мое? Я боюсь за тебя.

     - Не надо бояться, - заверила старушку Анна. - Я еще не знаю, как поступлю. Это зависит от короля, моего мужа. Может быть, если я дам ему возможность аннулировать наш брак, он по-доброму отнесется ко мне. Уверена, будь у него хоть малейший предлог расторгнуть помолвку, сегодня не было бы свадьбы. Все говорят, король не из тех, кто поступает против своей воли. Мы поженились. У него нет повода для развода, но он жаждет от меня избавиться. Если я не предоставлю ему такой возможности, он может просто убить меня. А я, матушка Лоув, приехала в Англию отнюдь не для того, чтобы лишиться здесь головы, а для того, чтобы вырваться на свободу из дворца моего брата-герцога. - Улыбаясь, Анна сжала руки своей старой няни. - Молись, чтобы Бог помог мне принять правильное решение.

     Послышался шум, дверь распахнулась, и в спальню вошли король с несколькими приближенными и архиепископ. Все женщины склонились в реверансе. Король, облаченный в бархатный халат, с ночным колпаком на голове, с видимой неохотой приблизился к кровати и молча взгромоздился на нее вслед за королевой. Архиепископ Кранмер помолился о том, чтобы брак был счастливым и плодовитым.

     Едва он произнес последнее слово, король рявкнул:

     - А теперь убирайтесь! Вы, все! Я хочу поскорее покончить с этим. Вон! Все вон!

     Пряча усмешки и переглядываясь, придворные поспешно ретировались. Дверь за ними закрылась со зловещим скрипом.

     Молодожены продолжали молча сидеть, не глядя друг на Друга. Наконец Генрих повернулся к королеве и с трудом подавил вздох разочарования. Не то чтобы королева была по-настоящему уродлива, нет. Но ее черты в жизни оказались гораздо резче и крупнее, чем на портрете Гольбейна, и вся она была так непомерно велика, особенно если сравнивать ее с предыдущими женами: Екатериной, первой Анной и возлюбленной Джейн. Однако в ее голубых глазах светился ум, и сейчас они с опаской следили за ним. Лучше всего побыстрее пройти через это. Потянувшись, он сжал в руке прядь золотых волос. Волосы мягкие и пушистые, хоть что-то в этой женщине приятно ему.

     - Я не нравлюсь вам, - вдруг произнесла Анна. Ее голос резко прозвучал в напряженной тишине.

     Король хранил молчание, заинтересованный тем, что она скажет дальше.

     - Вы не хотел жениться мне, но вы не имель.., имел... Ох! Я не могу найти слово!

     Несмотря на акцент и ошибки, король понял, что она хочет сказать.

     - Повода? - вежливо подсказал он.

     - Йа! Вы не иметь повода, чтобы.., чтобы...

     - Отвергнуть? - высказал предположение король.

     - Йа! Отвергнуть меня! - торжествующе закончила Анна. - Но если я дать вам повод, вы позволит мне остаться здесь, в Англии, да, Хендрик?

     Генрих изумился. Она не пробыла в Англии и двух недель и уже может объясниться на чужом языке. Это определенно свидетельствует о ее уме. И она сумела быстро разобраться в ситуации и даже в его чувствах. Может быть, он совершил ошибку? Нет. Он никогда не сможет полюбить эту женщину. Никогда. Даже ради блага Англии.

     - Какой повод? - требовательно спросил король. - Он должен быть простым и ясным, Энни. Говорят, что у меня, как у мужа, плохая репутация, но это не правда. Меня всегда не правильно понимали.

     Он говорил очень медленно, чтобы она могла уловить смысл его слов. Ему показалось, что жена понимала лучше, чем говорила. Выслушав его, Анна громко рассмеялась, и Генриху бросилось в глаза, какие у нее крупные зубы.

     - Я хорошо понимаю, Хендрик, - сообщила она. - Мы не заниматься любовь, и вы иметь повод отвергать меня. Да?

     Какая простая и в то же время блестящая идея, подумал Генрих Тюдор и тут же сообразил, как это должно быть преподнесено: не она отказывает ему, а именно он не в силах заставить себя вступить с ней в брачные отношения. Так или иначе, мелькнуло у него в голове, он выйдет из этой комнаты опозоренным и осмеянным, но над ним будут меньше смеяться, если всю вину он свалит на ее непривлекательность. Она должна это понять.

     - Нам нужен Ганс, чтобы как следует поговорить, - сказал он, - но уже не сегодня. Завтра. По секрету. Да?

     - Йа! - закивала она и вдруг, спрыгнув с кровати, спросила:

     - Сыграем в карты, Хендрик?

     Генрих расхохотался.

     - Йа! - согласился он. - Мы поиграем в карты, Энни. Она явно не та женщина, которую король хотел, бы видеть своей женой или любовницей; но он все больше укреплялся в мысли, что она станет ему добрым другом.

     На следующее утро король встал рано. Накануне они засиделись за картами за полночь, и его фламандская кобыла разгромила его в пух и прах. В другое время это неминуемо привело бы его в раздражение, но его новая королева слишком хороший товарищ, чтобы сердиться на нее. Пройдя специальным тайным ходом к себе в спальню, король холодно поздоровался со своими приближенными. Это было частью плана, оформившегося за ночь в его голове. Он должен продолжать выказывать всяческое разочарование в Анне Клевской. В противном случае ему просто не поверят.

     Кромвель перехватил короля по пути к мессе.

     - Что теперь думает ваше величество о новой королеве? - осторожно спросил он. - Надеюсь, вы провели приятную ночь?

     - Очень далекую от приятной, Кром. Я оставил королеву такой же девственницей, какой она была до сих пор. Хоть убей, я не могу заставить себя довести это дело до конца.

     - Должно быть, ваше величество устали вчера после всех этих церемоний и развлечений, - неуверенно предположил Кромвель. - Сегодня вы отдохнете и...

     - Я вовсе не устал! - огрызнулся король. - Дай мне горячую бабенку, и я хоть сейчас докажу тебе это! Но не с этой женщиной! Меня от нее воротит, Кром, понимаешь ты это или нет?

     Кромвель понимал все слишком хорошо. Будучи не в силах избежать этого брака до его формального заключения, Генрих Тюдор вознамерился испробовать новый способ, чтобы избавиться от нежеланной супруги. А ведь это он, Кромвель, загнал короля в эту ситуацию, и теперь его собственная жизнь зависит от того, насколько умело он поможет Генриху из нее выпутаться.

     Мир в душе Кромвеля окончательно разрушился, когда он увидел, что король лично рассказывает каждому хоть сколько-нибудь значительному вельможе о том, что он не в силах вступить в супружеские отношения с новой королевой. Слушая, как король беседует все на ту же тему со своим личным врачом, доктором Батсом, Кромвель почувствовал, что у него от страха закружилась голова. А напротив него стоял и улыбался герцог Норфолк.

***

     Одиннадцатого января, к недоумению придворных, был проведен турнир в честь новой королевы. Генрих Тюдор не делал секрета из своего отношения к молодой жене. Анна же, наоборот, оставалась спокойной и полной достоинства. Ее английский совершенствовался с потрясающей быстротой, а в день турнира она появилась в новом платье, сшитом по последней лондонской моде, и в изящном французском плаще. Она произвела хорошее впечатление на простой народ, да и многие придворные, невзирая на известные им чувства короля, прониклись к ней симпатией. Однако самые искушенные политики и интриганы при дворе были бы поражены, узнай они, какой план предложила их новая королева, чтобы вернуть своему мужу свободу.

     На следующий после венчания день королева велела Гансу зайти к ней в спальню. В это же время через секретный ход туда прошел король. Тогда и было во всех деталях разработано соглашение между Генрихом и Анной. Ганса привлекли как переводчика и доверенное лицо, во избежание недопонимания между договаривающимися сторонами. Генрих и Анна не будут вступать в супружеские отношения. Король станет всячески подчеркивать свою неспособность исполнить супружеские обязанности по отношению к нелюбимой жене, а при появлении Анны - демонстрировать, насколько ему неприятно ее присутствие. Анна же, наоборот, должна вести себя так, будто, по ее разумению, их отношения в полном порядке. С континента начали доноситься слухи, что союз французского короля с императором просуществует недолго. Тогда вскоре Англия уже не будет нуждаться в дружбе герцога Клевского. Когда эти слухи станут достоверными фактами, можно ставить вопрос о разводе, точнее, об аннулировании брака.

     После развода Анна Клевская получит два поместья ло своему выбору. Для этого она объедет все королевские резиденции и выберет жилище себе по вкусу. Король назначит ей хорошее содержание, она будет именоваться его сестрой, и выше ее по положению станет только новая королева. Анна берется уверить своего брата в том, что такая перемена статуса ее полностью устраивает и что с ней обошлись по-доброму.

     И Генрих Тюдор, и Анна Клевская вполне удовлетворились этим тайным соглашением. Теперь это был просто вопрос времени, Короля, однако, несколько заинтриговало поведение Анны. Почему она так поступила? Может быть, она не девственница и боится, что он это обнаружит? Король вздрогнул. А впрочем, не так уж его это интересует. Скорее всего, заключил он, она просто опасалась за свою судьбу в случае, если не сможет угодить ему. Генрих нахмурился. И все-таки он был прав тогда - и с принцессой Арагонской, и с этой сукой Анной Болейн. Абсолютно прав. Никто не может обмануть его, хотя, видит Бог, многие пытались.

     Генрих Тюдор разглядывал Анну. Что таится за ее молчаливой покорностью? Внезапно ему захотелось напрямик спросить о ее истинных чувствах. Но, конечно же, она не откроет ему правду, хотя, с другой стороны, и не станет лгать. Она слишком умна для этого. Генрих тряхнул головой. Первая Анна тоже была умна, и ее дочь, крошка Бесс, смышленая девчонка. Упаси его Господь от умных женщин! Лучше уж остаться одному и благодарить судьбу, что эта Анна, принцесса Клевская, оказалась столь благоразумна. Мысли короля перескочили на более приятные материи.

     Двадцать седьмого января король устроил пышное празднество в честь посланцев герцога Клевского, после чего все они, получив богатые дары и наилучшие пожелания королевской четы, были отосланы домой. Только Хельге фон Графстейн и Марии фон Гессельдорф разрешили остаться в Англии в качестве фрейлин королевы. Вместе со своей госпожой также остались матушка Лоув и юный Ганс фон Графстейн. К великому разочарованию леди Браун, король счел, что восьми фрейлин вполне достаточно для Анны, и лично отдал соответствующее распоряжение. Никаких новых назначений не предвиделось. Третьего февраля был отдан приказ готовиться к въезду королевы в Лондон. Если кто и счел странным, что этому не предшествовала коронация Анны, то никто не осмелился сказать об этом вслух. На следующий день королевская барка спустилась по реке от Гринвича до Вестминстера. Как только она миновала первую башню, грянул пушечный салют. Оба берега Темзы усыпали горожане. Королевскую чету сопровождали придворные и старейшины лондонских гильдий.

     Анну растрогал прием ее новых подданных. Она уже почти жалела, что недолго ей оставаться их королевой, но если Генрих Тюдор не хочет видеть ее своей женой, то и она не хочет, чтобы он был ее мужем. Другом - пожалуйста. Кажется, он станет ей по-настоящему добрым другом, но мужем - никогда!

     Королевская барка пришвартовалась у Вестминстера, и король с королевой рука об руку проследовали в Уайтхолл, где проведут эту ночь.

     Во время пребывания в Уайтхолле граф Марч попытался возобновить знакомство с Ниссой, но рой скандальных слухов, связанных с ним, заставил девушку позаботиться о своем добром имени. Она предприняла все возможное, чтобы отделаться от него.

     - Мои обязанности на королевской службе почти не оставляют мне времени для себя, милорд, - твердо ответила Нисса, когда граф пригласил ее проехаться верхом. - А если даже у меня появляется свободное время, я предпочитаю проводить его среди своих родных.

     Вариан де Винтер выглядел разочарованным, но пообещал себе при более удобном случае еще раз попытаться снискать расположение Ниссы.

     Совсем незадолго до этого дамы из свиты королевы окончательно удостоверились в том, что их госпожа стала женой короля лишь формально, причем, по-видимому, изменений в этом плане не предвидится. Анна, стараясь подыграть королю, изображала наивную непорочность. При дворе, где испокон века процветали интриги, измены и любовные связи, вначале мало кто верил, что королева может быть настолько наивна, но, однако, со временем пришлось признать, что это так и есть. Однажды зимним вечером, сидя в кругу своих дам, королева заговорила о том, как заботливо и нежно относится к ней король.

     - Каждую ночь, ложась спать, он дарит мне нежный поцелуй и говорит: “Спокойной ночи, милая”, а утром, уходя, снова целует меня и говорит: “До свидания, милая”. Разве он не лучший из мужей? Бесси, детка, налей мне, пожалуйста, стаканчик мальвазии.

     Придворные дамы казались изумленными. После нескольких мгновений замешательства леди Эджкомб осмелилась произнести:

     - Мы все надеемся, что у вашего величества скоро родится дитя. Вся страна будет ликовать, когда у принца Эдуарда появится брат, герцог Йоркский. - Она неуверенно улыбнулась.

     - Пока я не жду киндер, - смело ответила королева, принимая чашу с вином из рук Элизабет Фицджеральд. - Спасибо, Бесси.

     - Я... Я думаю, может быть, вы, ваше величество, все еще девушка? - осторожно спросила леди Эджкомб, в то время как все остальные оцепенели от такой дерзости.

     Они знали, что леди Эджкомб никогда не посмела бы сказать такое любой другой женщине, но нынешняя королева так неизменно мягка, добросердечна и почти никогда не обижается.

     - Как это я могу оставаться девушкой, если сплю с мейн Хендрик каждая ночь, леди Уинифред? - хмыкнула королева. - Это глупо.

     - Чтобы быть настоящей женой во всех смыслах, нужно больше, чем просто спать в одной кровати, - мягко продолжила леди Эджкомб. - Между вами больше ничего не происходит?

     Королева медленно покачала головой, добавив:

     - Но я вполне довольна тем, что есть. Я не знаю и не хочу знать ничего другого. Хендрик - очень хороший муж.

     "Так, - подумала она, - наконец-то с помощью докучливой леди Эджкомб мне удалось подтвердить слова короля о том, что наш брак фактически не осуществился”. Поднявшись, королева объявила:

     - Я хочу отдохнуть, леди. Все свободны, кроме Ниссы Уиндхем.

     Анна медленно направилась к двери в спальню, за ней торопливо последовала Нисса.

     - Бедная женщина, - покачала головой герцогиня Ричмондская. - Она действительно не понимает. Как жаль, что король не любит ее. Что же с ней будет? Ведь король не сможет обвинить ее ни в измене, ни в кровосмесительных связях, как предыдущих жен.

     - Скорее всего брак будет просто аннулирован, - предположила маркиза Дороет. - Что же еще?

     Войдя в спальню, Нисса плотно прикрыла за собой дверь и, взглянув на королеву, заметила на лице своей госпожи какое-то странное выражение.

     - Не позволяйте им огорчать вас, мадам, - соболезнующе заметила Нисса, но, к ее удивлению, Анна вдруг звонко расхохоталась.

     Когда королеве удалось овладеть собой, она объяснила девушке:

     - Я хочу рассказать тебе кое-что, Нисса, но это большой секрет. Если ты не сможешь его сохранить, то скажи мне об этом сразу, и тогда я ничего не буду говорить, хотя мне хотелось бы с тобой поделиться. Остальные - не друзья мне. Одни слишком поглощены своей значительностью, другие еще совсем девчонки. А я, Нисса Уиндхем, нуждаюсь в друге. Йа! Даже королям нужны друзья. Конечно, есть Ганс, но все-таки он совсем еще мальчик. Мне нужна подруга, с которой я могла бы говорить откровенно.

     Нисса приблизилась к сидевшей у горящего камина королеве и опустилась перед ней на колени.

     - Я горжусь тем, что служу вам, ваше величество, и сохраню в тайне все ваши секреты. Я почту за честь быть другом вашего величества.

     - Недолго мне оставаться вашей королевой, - усмехнулась Анна.

     - О, мадам! - испуганно вскрикнула Нисса. - Умоляю вас, не говорите так!

     - Выслушай меня, Нисса Уиндхем. Хендрик не любит меня. Я поняла это с первой секунды. Если бы король мог найти способ расторгнуть помолвку, он не женился бы на мне. Но он не смог. Во время нашей брачной ночи мы обо всем договорились. Он не будет вступать со мной в супружеские отношения, заявляя во всеуслышание, что я ему противна, а я не буду возражать против аннулирования брака. Сегодня эта безобидная, но чересчур любопытная курица, леди Эджкомб, дала мне прекрасную возможность подтвердить слова короля.

     - Но король так учтив с вами, - пробормотала Нисса, не в силах прийти в себя от изумления. Хоть она уже слышала разговоры на эту тему, но не придавала им значения, считая их обычными злобными сплетнями.

     - Как жену Хендрик меня терпеть не может, Нисса, но как друга - совсем другое дело. Каждую ночь, уединившись в спальне, мы с ним играем в карты. Обычно я выигрываю, ведь Хендрик не так уж умен. Удивляюсь, отчего все так его боятся?

     - Ох, мадам, уверяю вас, его стоит бояться! Он хорош с вами, поскольку вы не стали ему поперек дороги, но когда кто-то или что-то встает на его пути, он становится диким зверем. Постарайтесь не совершить ошибки, король может быть очень опасен.

     - Мне говорили, твоя мать была его любовницей, - сказала королева.

     - Всего несколько месяцев, до того как он влюбился в Анну Болейн. Мама только что овдовела, и моя тетя, графиня Марвуд, привезла ее ко двору, чтобы помочь ей развеять печаль. Король сразу же увлекся ею, но мама избегала его под предлогом траура. Она очень его боялась и к тому же не знала ни одного мужчины, кроме моего отца. Тогда король твердо сказал маме, что в первый день мая она будет принадлежать ему. Она хотела скрыться, но король угрожал разлучить ее со мной. Голубые глаза королевы расширились от удивления.

     - Вот как, - задумчиво произнесла она, - значит, Хендрик, когда захочет, может быть безжалостным.

     - О да, мадам, это он умеет, - подтвердила Нисса.

     - И в назначенный день твоя мама стала любовницей Хендрика?

     - Да, и оставалась ею в течение нескольких месяцев. Она очень привязалась к нему и научилась хорошо его понимать. А потом при дворе появилась госпожа Анна Болейн и все изменилось. Как раз в это время ко двору прибыл и мой будущий отчим, и король предложил ему жениться на маме. Отчим был наследником моего отца и, как выяснилось, давно уже тайно любил маму, но при жизни моего отца не осмеливался высказать свое чувство. Ну вот, потом их обвенчали в личной часовне короля и они вернулись в наш дом, Риверс-Эдж. Но я должна сказать, что мама навсегда осталась преданнейшей из слуг короля. По его просьбе она еще дважды ненадолго посещала двор: один раз - чтобы участвовать в переговорах с принцессой Арагонской, и второй - когда казнили Анну Болейн. С тех пор она ни разу сюда не возвращалась.

     - Как это Хендрик ее прозвал? - поинтересовалась королева.

     - Моя маленькая деревенская девочка, - улыбнулась Нисса.

     - А ты ведь тоже деревенская девушка, Нисса, или тебе нравится королевский двор? Я нахожу здешнюю жизнь восхитительной. Двор моего брата такой скучный и напыщенный. Ни карт, ни танцев, ни красивых платьев.

     - Может быть, здесь и весело, ваше величество, но мне кажется, что, как и моя мать, я предпочитаю деревенскую жизнь, - ответила Нисса. - Хотя, конечно, я счастлива служить вам. Мои родные надеются, что здесь я найду себе мужа.

     - А ты не могла найти его дома?

     - Нет, мадам. Моя семья уже потеряла надежду выдать меня замуж. Мне уже почти семнадцать, а во всей округе не нашлось ни одного более или менее подходящего человека, который сумел бы завладеть моим сердцем или хотя бы привлечь мое внимание. Если вы перестанете быть королевой, не знаю, как сложится тогда моя судьба. Вы не знаете, когда король намерен аннулировать ваш брак, мадам?

     - Думаю, это случится весной. Хендрик не такой мужчина, чтобы долго обходиться без женщины. Кажется, он уже начал кого-то себе присматривать. Ты заметила? Он по-особому улыбается Анне Бассет, Кэтрин Говард и тебе. Ты не обращала на это внимания?

     - Мне? - ужаснулась Нисса. - О, мадам, только не мне! Ведь король был возлюбленным моей матери! По возрасту он мне в отцы годится!

     Нисса побледнела и задрожала. Королева успокаивающе обняла ее.

     - Нисса Уиндхем, - с усмешкой произнесла она, - по возрасту Хендрик и мне годится в отцы. Наверное, я просто слишком много слушала сплетен. Скорее всего король хорошо относится к тебе, потому что питает добрые чувства к твоей маме.

     - Да, да! - воскликнула Нисса, переводя дыхание. - Я уверена, что его величество относится ко мне по-отечески.

     Тем не менее слова королевы заронили тревогу в душу Ниссы, но она боялась поделиться ею даже со своей теткой. Ей казалось, что тем самым она обманет доверие королевы. Как же развернутся события, когда брак Анны Клевской и Генриха Тюдора будет расторгнут? Королевские министры станут настаивать, чтобы он взял новую жену, жену, способную родить ему сыновей. Король же в последнее время только и говорит, что о преимуществе английских жен перед иноземными. Нисса вдруг заметила, что стала объектом пристального внимания со стороны нескольких влиятельных членов Тайного совета. С этого момента ее безупречное поведение и преданность королеве стали еще более подчеркнутыми. Это единственный щит, которым она могла заслониться.

     В марте Генрих официально сообщил своему Совету, что фактическое осуществление брака между ним и Анной Клевской совершенно невозможно. Члены Тайного совета тут же сообразили, что Генрих Тюдор прозрачно намекает (насколько он способен намекать), что они должны найти способ освободить его от уз этого брака. Говоря с министрами, король настаивал на том, что имела место более ранняя помолвка между Анной и сыном герцога Лоррейна.

     - Мы самым тщательным образом изучим этот вопрос, - заверил своего господина Томас Кромвель, а герцог Норфолк ехидно улыбнулся.

     Король поблагодарил Совет и удалился, предоставив присутствующим дебатировать сколько вздумается. Члены Тайного совета все как один поглядели на Кромвеля.

     - Никакой более ранней помолвки не было, - мрачно сказал Кромвель. - Мы наводили справки еще до того, как начали составлять брачный контракт. Посылали гонцов к нынешнему герцогу Лоррейну. Когда они оба были еще детьми, отцы поговаривали о том, чтобы их поженить, и только. Герцог клятвенно заверяет, что никакой помолвки не было. Он даже пересмотрел бумаги своего покойного отца, более того, переговорил с его бывшим духовником. Никаких следов помолвки нет. Король не может развестись с Анной Клевской, использовав это как повод.

     - Тем не менее он разведется с ней, Кром, - заверил его герцог Норфолк. - Он еще полон сил, ему нужна женщина. Мне то и дело рассказывают, как его жадный взор впивается то в одну, то в другую хорошенькую женщину. Он не станет спать с этой фламандской кобылой, но я не сомневаюсь, что он еще способен зачать ребенка. Одного принца недостаточно для Англии, джентльмены! Англии нужен целый выводок принцев!

     - Согласен, - кивнул епископ Гардинер.

     - Королева - на редкость добрая женщина, - неожиданно заговорил архиепископ Кентерберийский. - Мы не можем причинить зло этому невинному созданию. Это недостойно англичан. Если уж необходимо расторгнуть этот союз, то только путем аннулирования брака. С королевой необходимо поступить по-доброму, щедро вознаградить ее, заручившись взамен ее согласием. Мне кажется, вы должны поддержать меня, джентльмены.

     - А если она, как та испанская стерва, не захочет пойти на компромисс? - возразил герцог Норфолк. - Между прочим, вина-то лежит на короле. Разве не твердил он всем и каждому, что он не в состоянии вступить в супружеские отношения? Что, если она не пойдет нам навстречу? Мы должны найти другой выход, а я не вижу иного пути, как... - И он, гнусно улыбаясь, провел рукой поперек своей длинной шеи.

     - Томас, Томас, - начал увещевать его архиепископ, - эта королева не имеет ничего общего с принцессой Арагонской. С ней можно договориться, и я готов взять это на себя. А что думаете вы, Кром? Аннулирование?

     - Это единственный выход, милорды, - кивнул Томас Кромвель.

     - Тогда вы должны предложить это королю и посмотрим, что он скажет, - продолжал архиепископ Кранмер. - Когда получим согласие его величества, я переговорю с королевой. Ее нельзя обижать. Она королевского рода.

     - Испанка тоже была королевского рода, - пожал плечами герцог Норфолк.

     - Сейчас совсем другая ситуация, Томас, - спокойно ответил архиепископ.

     - Королю может не понравиться, если его выставят на всеобщее посмешище, - забеспокоился Кромвель. - Кто из мужчин захочет привлекать внимание к такого рода проблемам?

     - У него нет другого выбора, - практично рассудил епископ Гардинер. - Если он так уж жаждет избавиться от этой женщины, то должен пойти на некоторые жертвы.

     - Но мы ведь говорим не об обычном человеке! - взволнованно проговорил Кромвель. - Речь идет о самом Генрихе Тюдоре!

     - Мы поддержим вас в этом деле, Кром, - заверил лорда-канцлера герцог Норфолк. - Страусиная политика должна быть отброшена в сторону, когда речь идет об интересах Англии. Разве здесь мы не едины, джентльмены? - Он оглядел присутствующих.

     - О да! - в один голос ответили остальные.

     - Меня не совсем успокоили ваши заверения, милорд, - откликнулся Кромвель, - но, как мне представляется, у меня нет выбора и я должен убедить короля согласиться на аннулирование. Я попытаюсь переговорить с ним сегодня же. Медлить нет смысла.

     Лорд-канцлер отправился к королю. Остальные члены Тайного совета тоже начали расходиться. Епископ Гардинер незаметно приблизился к герцогу Норфолку:

     - Нам надо поговорить, Том.

     - Пойдемте со мной, - ответил герцог.

     Они спустились в один из тихих уголков парка, совершенно пустынный в этот прохладный день. Весна уже стояла на пороге, но было еще холодно. Здесь никто не мог ни увидеть, ни подслушать их - идеальное место для заговорщиков.

     Герцог Норфолк посмотрел на своего собеседника. Епископ, высокий мужчина с седеющей шевелюрой и удлиненным лицом, на котором выделялись умные темные глаза, крупный нос и мясистые губы, был весьма надменным и трудным в общении человеком. Как и герцог, он оставался убежденным консерватором и в политике, и в религии. И как и герцога, последние несколько лет Кромвелю удавалось держать епископа в отдалении от двора. Ни у того, ни у другого не было никаких причин симпатизировать лорду-канцлеру.

     - Теперь, когда вопрос практически решен, - вполголоса произнес Стивен Гардинер, - нам нужно обсудить вопрос о новой женитьбе короля.

     - Думаю, в Европе сейчас не найдется ни одной женщины соответствующего ранга, которая согласилась бы пойти за него, - насмешливо произнес герцог. - Но ведь это к лучшему, милорд, не так ли? Король найдет новую невесту прямо здесь, в своем собственном саду. Он будет выбирать среди роз Англии, а не среди чужеземных цветов.

     - У вас есть кто-нибудь на примете, милорд? - вкрадчиво поинтересовался епископ. - Несмотря на свои габариты, король предпочитает женщин изящного сложения и красивой, определенного типа, внешности, рядом с которыми он мог бы вновь почувствовать себя молодым и неотразимым принцем. Женщин, которые любят музыку и хорошо танцуют, и при этом достаточно молоды, чтобы рожать, и в то же время, чтобы их юность льстила его неутолимому самолюбию. Но найдется ли здесь юная девушка, готовая связать свою жизнь с этой огромной, неповоротливой, дурно пахнущей грудой мяса? С человеком, который тем или иным способом уже избавился от трех жен. Невольно возникает вопрос: какая судьба готовилась королеве Джейн, не умри она от родов? Сейчас он вспоминает о ней как об идеальной жене, но кто знает, что было бы, будь она жива? Какая же знатная девица согласится принести себя в жертву этому человеку, Томас?

     Норфолк спокойно выслушал епископа. Длинное костистое лицо герцога выражало глубокое раздумье. Он - первый дворянин Англии, но даже его жена, леди Элизабет Стаффорд, предупреждала Томаса Кромвеля, чтобы тот не доверял ее мужу. Томас Говард умел разговаривать с врагами так же ласково, как и с друзьями. Правда, Кромвель не очень-то нуждался в таком предостережении. При всей склонности к интригам и прожектерству герцог Норфолк был весьма амбициозен и очень умен. Его первая жена, Анна, была дочерью Эдуарда IV и свояченицей Генриха VII. Она родила герцогу одного сына, Томаса, умершего во младенчестве, и сама ненадолго пережила его. От второй жены у герцога родились сын Генрих, граф Суррей, а также дочь Мария, вышедшая замуж за Генриха Фицроя, герцога Ричмондского, незаконнорожденного, но горячо любимого сына короля. Были времена, когда герцог Норфолк подумывал, не увидит ли он на английском троне свою дочь, но Генрих Фицрой умер, а королева Джейн произвела на свет долгожданного законного наследника. Теперь в голове герцога зрел новый план.

     - Какая знатная девица, спрашиваете вы, милорд? - ответил он епископу. - Ну, например, моя племянница Кэтрин Говард, дочь моего покойного брата. Она молода, хороша собой, и.., из нее можно вылепить все, что угодно. Король откровенно любуется ею. Да вот, не далее как вчера он назвал ее “розой без шипов”. Она подойдет для этой роли.

     - Точно так же он любуется и другими, - заметил епископ. - Например, одной из сестер Бассет, которой подарил седло и лошадь, и еще одной фрейлиной, Ниссой Уиндхем, которую называет “дикой розой Англии”. Вашей племяннице придется соревноваться с ними, герцог, за право оказаться в брачной постели короля, и, какие бы хитроумные планы вы ни составляли, на этот раз король не станет никого слушать и поступит по-своему. Один раз он предоставил другим выбирать за себя, и это дорого ему обошлось. Не забывайте об этом, строя свои планы, герцог.

     - Девчонку Бассет можно сбросить со счетов, епископ. Мне известно, что как-то раз он уже спал с ней, но это не произвело большого впечатления ни на одну из сторон. Король ограничился пустяковым подарком, и теперь он в целом неплохо к ней относится, но никогда на ней не женится. Нет, он женится только на той, кого не сможет заполучить в постель никаким иным путем. Ну а мою племянницу он получит только после того, как наденет обручальное кольцо на ее тоненький пальчик. Игра еще не началась, епископ, но уже вот-вот начнется. Я буду лично инструктировать племянницу, как ей себя вести. Мы не должны потерпеть поражение с Кэтрин, как это случилось с глупой упрямицей Анной Болейн, лишившейся головы из-за какого-то недоказанного адюльтера.

     - А как насчет другой девушки? - напомнил епископ.

     - Леди Ниссы Уиндхем? - уточнил герцог. - Ее мать лет пятнадцать назад была фавориткой. Может быть, вы помните ее? Блейз Уиндхем, так ее звали.

     - Так девушка - дитя этого союза? - предположил епископ. - Как я теперь припоминаю, ее мать покинула дворец довольно неожиданно, не так ли? Поэтому вас и не беспокоит эта девушка? Она - дочь короля?

     - Нет, она не его дочь, - ответил герцог. - Ее отцом был Эдмунд Уиндхем, третий граф Лэнгфорд. Когда ее мать, овдовев, появилась при дворе, девочке было уже, должно быть, года два, - Тогда почему же, - настаивал Стивен Гардинер, - вас не беспокоит эта юная леди, милорд? Вы же знаете, каким романтическим идиотом может становиться наш король. Это как раз на него похоже - выбрать именно эту девушку в безнадежной попытке воскресить свою молодость. Если память мне не изменяет, ее мать ни с кем не вступала в союзы, ни в чем не участвовала. Она всецело предана королю. Эта девочка, милорд, может представлять для нас опасность.

     Для нас! Герцог постарался скрыть свое торжество. Итак, Гардинер заодно с ним.

     - Если я увижу, что девчонка становится угрозой для наших планов, милорд, я позабочусь, чтобы ее дискредитировали в глазах короля. Вы же знаете, как он бывает недоволен и разочарован, когда кто-то, по его мнению, не оправдывает его надежд и доверия. Нет, дорогой епископ, с вашей помощью наша маленькая Кэтрин станет следующей королевой Англии.

     - Хочется верить, что она не повторит судьбу другой вашей племянницы, Анны Болейн. Вам удалось пережить ее, но если эта девочка не такая, какой вы хотели бы ее видеть, вы можете погибнуть в волне королевского гнева, под обломками его рухнувших иллюзий.

     - Кэтрин Говард совершенно не похожа на Анну Болейн! Анну развратила свобода нравов, которую она наблюдала в течение нескольких лет при французском дворе. Она была старше и решительнее. Кэтрин же только шестнадцать, она мягка, бесхитростна, наивна и податлива. Она уже хлебнула лиха, рано осиротев. Девочка воспитывалась у моей мачехи. Что говорить, я не знаю, что бы вообще с ней сталось, если бы я не добился для нее места фрейлины. Она будет счастлива, если станет королевой и сможет иметь все, что пожелает. Необходимость спать с королем и мириться с его маленькими слабостями и недостатками, право же, весьма скромная цена за трон. Она может утешаться мыслью, что наверняка переживет своего супруга. Короче говоря, она будет делать все, что я скажу.

     - Вы уверены, что в ней есть все, что король хотел бы видеть в своей невесте? Никаких маленьких тайн? Никаких скрытых изъянов? - допытывался епископ.

     - Никаких, - оптимистично заявил герцог. - Девочка жила в уединении, как монахиня, в доме моей мачехи. Она образованная музыкантша и прекрасно танцует. Пока что это прелестное, легкомысленное, порхающее создание, и ничего больше. Как раз то, что нужно королю.

     - Тогда так тому и быть, - решил епископ. - Мы будем поощрять интерес нашего повелителя к Кэтрин Говард. Англия недолго будет без королевы, когда он расстанется с Анной Клевской. Но Кромвель? Что делать с Кромвелем? Не помешает ли он нам, милорд?

     - Кромвель - конченый человек, - произнес герцог, не скрывая более своего торжества. - Он обманул ожидания короля самым неблагоприятным для себя образом. Именно ему король обязан всеми этими неприятностями, а главное, тем, что выставлен на посмешище. И король никогда не простит ему этого. Так что насчет Кромвеля мы можем не беспокоиться, мой дорогой епископ. Томасу Кромвелю не до нас - ему придется спасать собственную шкуру. Поразительно, как это человек, рожденный так низко, ухитрился взлететь так высоко? Но таковы уж нынешние времена, не правда ли? Мне они совсем не по душе. Я из тех, кто предпочитает жить по старинке, по заведенному не нами порядку. Когда мы наконец избавимся от Кромвеля, все вернется на круги своя.

     Холодно улыбнувшись и не произнеся больше ни слова, герцог повернулся и исчез, оставив епископа посреди аллеи.

Глава 5

     Ранней весной 1540 года монастыри Кентербери, Рочестер и Уолтхем наконец перешли во владение короля. Томас Кромвель завершил свою великую миссию по отчуждению монастырских земель. Одновременно в нем перестал нуждаться Генрих Тюдор. Большая часть принадлежавших аббатствам богатств попала прямехонько в королевскую казну, но часть из них распределили между самыми преданными короне дворянами - вернейший способ сделать их еще более преданными своему сюзерену. Теперь они наверняка не станут противодействовать религиозной реформе, поскольку их доход напрямую зависит от ее результатов.

     Французский посол Шарль де Марильяк поспешил сообщить своему королю, что Кромвель зашатался и вот-вот рухнет. Однако неожиданно король вдруг пожаловал лорду-канцлеру титул графа Эссекса - такое изощренное издевательство было вполне в его духе.

     Когда герцог Норфолк осторожно коснулся в разговоре оказанной Кромвелю милости, король, по-волчьи оскалившись, ответил:

     - Я всего лишь избавил бедняжку Крома от страха, Томас. Перепуганный человек не в состоянии ясно мыслить, а как раз сейчас мне необходим острый ум Кромвеля, чтобы окончательно и бесповоротно покончить с этим дурацким мезальянсом, в который он меня и впутал. Так что, думаю, это справедливо, если он же поможет мне освободиться.

     - Значит, нет никакой надежды? - спросил герцог.

     - На это супружество? - откликнулся король. - Но этот союз всегда был супружеским только на словах. Не потому, что леди Анна плохая - нет, она очень хорошая. Но она мне не жена, никогда ею не была и никогда не будет, - Но как же быть с герцогом Клевским, милорд? - воскликнул Томас Говард. - Не будет ли он оскорблен тем, что его сестру отвергли и отослали домой? Она, в конце концов, принцесса.

     - С леди Анной поступят по справедливости и щедро вознаградят. Тебе не нужно в это вмешиваться, Норфолк. А герцогство ничто против мощи Англии! Пустое место! Но свою службу оно нам сослужило. И Франция, и Священная Римская империя снова ищут союза с нами, - усмехнулся король. - А у меня будет новая английская роза, совсем как моя возлюбленная Джейн, эге, Томас?

     - Разве не лучше найти другую принцессу, ваше величество? - вкрадчиво предложил герцог. - Англичанка некоролевского рода нанесет ущерб престижу короны, вы не находите?

     - Ущерб престижу? Да ты просто сноб, Томас, и всегда им был. Да любая английская девчонка запросто заткнет за пояс самую распрекрасную заморскую принцессу. Все, больше никаких принцесс! Я хочу женщину из плоти и крови. Чтобы с ней было хорошо в постели. Чтобы она рожала мне детей. И пусть Бог будет моим свидетелем, - воскликнул король, возвышая голос, - у меня она будет!

     - Неужели какая-то женщина уже завоевала ваше сердце? - поинтересовался герцог.

     Рассмеявшись, король ткнул герцога толстым пальцем под ребро.

     - Как всегда, хочешь первым узнать все новости, старый плут? - выдавил он, хохоча до слез. - Так вот, я еще окончательно не решил, и ты не узнаешь об этом раньше, чем об этом узнаю я сам. Это мое последнее слово!

     Но герцог Норфолк, как и все остальные придворные, видел, что король делит внимание между его племянницей Кэтрин Говард и Ниссой Уиндхем. Томас Говард переговорил с юной Кэтрин в тот день, когда они с епископом Гардинером беседовали в парке. В штате королевы у герцога была своя осведомительница; от нее он узнал, что его племянница освободится в тот день после полудня, и послал за ней. Когда девушка предстала перед ним, он отметил, что она выглядит особенно привлекательно в бархатном желто-зеленом платье, и сделал ей комплимент.

     - Это подарок моей подруги Ниссы Уиндхем. Она говорит, что ей оно не идет, а у нее и без того слишком много платьев. А я думаю, просто она добрая и жалеет меня, видя, как я бедна. Все равно хорошо, когда есть такие друзья, правда, дядя?

     - А хотелось бы тебе, дитя мое, никогда больше не беспокоиться о том, достаточно ли у тебя платьев? - спросил в ответ ее дядюшка. - Хотелось бы тебе иметь любые красивые наряды и драгоценности, какие только можно представить?

     Голубые глаза девушки удивленно расширились.

     - Не понимаю вас, дядя, - пролепетала она.

     - Я задумал выдать тебя замуж, Кэтрин. Но прежде всего ты должна поклясться мне, что ни с кем, понимаешь, ни с кем, в том числе с твоей подругой Ниссой, не будешь обсуждать то, что я скажу тебе. Обещаешь мне? - Его холодные глаза, казалось, сверлили ее.

     Кэтрин уверенно кивнула, ее возбуждение нарастало с каждой секундой - ведь Томас Говард был почти так же могуществен, как сам король.

     - Я надеюсь на тебя, Кэтрин, - сказал герцог. - Это должно остаться между нами, в строжайшем секрете. Если ты выдашь его, это может стоить тебе головы. Понимаешь меня? - Он не сводил с девушки взгляда.

     Ее хорошенький ротик округлился от изумления, но затем она уверила:

     - Я сделаю все так, как вы скажете, дядя, и никто не будет знать о нашей беседе. Что это за брак вы мне предлагаете?

     - А как бы ты отнеслась к тому, чтобы стать королевой Англии, Кэтрин? - спросил он ее в лоб. - Подумай, девочка! Королевой!

     - Значит, я должна стать женой короля? - медленно проговорила Кэтрин Говард. - Но у него уже есть жена. Как же это может быть, дядя?

     - Леди Анна скоро уже не будет королевой, - сообщил племяннице Томас Говард и, заметив на лице девушки ужас, поспешил успокоить:

     - Ничего плохого с ней не сделают, клянусь тебе, просто король собирается аннулировать брак. Ты ведь знаешь, да и все знают, что он так и не решился фактически осуществить брачный союз с этой женщиной. Но Англии нужны новые законные наследники, а королю - молодая жена, которая сможет родить их. Он поглядывает на тебя, Кэтрин, с большой симпатией. Мне кажется, ты - та самая женщина, которая могла бы осчастливить его. А что ты об этом думаешь?

     Она надолго задумалась, не в силах справиться со множеством нахлынувших мыслей. Генрих Тюдор достаточно стар, чтобы быть ее отцом. Он тучен и непривлекателен, при одной мысли о его прикосновениях ей делается дурно, ведь она утонченная натура и любит все красивое и изящное. От его больной ноги воняет гноем, но... Но он - король Англии! А каковы ее шансы на удачное замужество? Она - одна из шестерых детей, старшая из трех дочерей, круглая сирота. Она полностью зависит от щедрости своего всемогущего родственника, а он известен своей скупостью и ни за что не даст за ней хорошего приданого. А никакой богач не женится на бесприданнице, какие бы там могучие связи она ни имела. Монастырь? Нет, спасибо, это не выход. Что же остается? Она может стать чьей-то любовницей или... Да есть ли у нее на самом деле выбор?

     - Я боюсь, дядя, - честно призналась герцогу Кэтрин.

     - Чего? - неприятно поразился он. - Ведь ты же - Говард, Кэтрин!

     - Моя кузина Анна Болейн тоже была Говард, и ей отрубили голову. Король легко разочаровывается, и только королева Джейн устраивала его во всех отношениях. Не знаю только, долго бы это продолжалось, останься она в живых, или со временем и она бы ему надоела? Его величество был женат четыре раза. Одна из его жен умерла, с другой он развелся, третью казнил - и вот теперь хочет объявить брак с четвертой недействительным. Вы спрашиваете, хочу ли я иметь красивые платья и украшения? О, конечно, хочу, отвечаю я. Но долго ли смогу я наслаждаться ими, прежде чем король не отыщет повода избавиться и от меня тоже, дядя? Вот чего я боюсь.

     И тут Томас Говард сделал то, чего не делал почти никогда. Смягчив выражение лица, он обнял племянницу и привлек к себе:

     - Если ты будешь вести себя в точности так, как я скажу, Кэтрин, то никогда не надоешь королю и он не захочет от тебя избавиться. Здесь многое поставлено на карту, дитя мое; речь не только о том, чтобы подыскать королю хорошую жену. Король, хотя он и католик по воспитанию, позволяет лютеранству все глубже и глубже распространяться по Англии. За этим, конечно, стоит архиепископ Кранмер. Мы должны прекратить это. Поэтому королю нужно найти жену, которая следовала бы старым традициям и которая.., слушалась бы советов людей постарше и поумнее, чем она сама. Уже решено, Кэтрин, что ты подходишь для этой роли, и наша задача облегчается тем, что король выказывает тебе неприкрытое расположение! - Резким движением сбросив руки с ее худеньких плеч, герцог отстранил девушку от себя и потребовал:

     - Еще раз спрашиваю тебя, племянница, хочешь ли ты быть королевой?

     - Да, дядя, - тихо произнесла она то, что он хотел от нее услышать. А что еще оставалось? Могущественные, властные мужчины вершили свои непонятные для нее дела, а она всего лишь беспомощная девушка. По крайней мере король умен, он любит музыку, как и она, и, когда больная нога его не беспокоит, он прекрасно танцует. Она должна всецело сосредоточиться на положительных моментах. Может быть, если она научится ухаживать за его ногой и облегчать страдания, Генрих по-настоящему привяжется к ней. Значит, ей нужно побороть брезгливость.

     - Я доволен тобой, Кэтрин, - промолвил герцог Норфолк. - Я научу тебя, как вести себя с королем. Ты должна казаться беспомощной и беззащитной, всегда быть веселой и кокетливой. И на людях, и наедине смотри ему в рот и ссылайся на его суждения - это ему польстит. Но самое главное, дитя мое, не позволяй королю дать волю его желаниям до тех пор, пока он не наденет на твой палец обручальное кольцо. Если он сможет получить от тебя то, чего ему хочется, без этого кольца - ты такая же пропащая девка, как любая, которая позволит смазливому парню затащить себя в темный уголок. Понимаешь меня? Безобидные поцелуи, мимолетные объятия - но ничего большего, Кэтрин, ничего, даже если он будет умолять, требовать и сердиться. В таких случаях начинай плакать и напоминай королю, что ты - добродетельная девушка. Твое целомудрие - единственное, что ты можешь принести ему в приданое.

     - Хорошо, дядя, - послушно ответила Кэтрин, - я буду делать все, как вы говорите. Руководите мной. Я буду слепо повиноваться вам, даю слово!

     - В таком случае я открою тебе еще один секрет, - сказал герцог. - Леди Рочфорд - моя осведомительница. Ты тоже можешь доверять ей, но только отчасти. Она несчастная женщина, Кэтрин. Ее гнетет вина в смерти ее мужа Джорджа Болейна. Ее преданность мне объясняется тем, что я тайком помогал ей после его смерти, в то время как Болейны лишили ее всего и ее собственная семья тоже отказалась от нее. Что касается Ниссы Уиндхем, дитя мое, тебе нужно немедленно порвать свою дружбу с ней.

     - Нет, дядя, я не хочу! Она - первая настоящая подруга в моей жизни! К тому же, если я вдруг порву с ней, другие захотят узнать почему, ведь в последнее время мы так сблизились. Конечно, всем это покажется странным.

     - Может быть, ты и права, Кэтрин, - согласился герцог, приятно удивленный ее рассудительностью. До сих пор он не считал ее сообразительной, но, впрочем, на то она и Говард. - Ну что ж, хорошо, девочка, можешь продолжать дружить с леди Уиндхем. Да, так будет даже лучше. В этом случае никто до конца и не узнает, на ком из вас король остановил свой выбор. Но запомни, девочка, ты не должна говорить своей подруге ни слова о наших планах. Ты хорошо поняла? Никаких хихиканий и перешептываний по ночам.

     - Я все поняла, дядя. Я ведь не дурочка, - заявила Кэтрин. - Если вы всерьез хотите привлечь ко мне внимание короля, нужно помочь вам расчистить дорожку.

     И снова герцог приятно удивился, в чем честно ей и признался. Девочка оказалась не так уж глупа, как он думал раньше. Определенно, у нее есть пусть небольшой, но острый ум. Правда, его несколько тревожила ее добросердечность. Это может послужить помехой их планам. Впрочем, решил он, время исправит этот недостаток.

     Удовлетворенный достигнутыми за день результатами, герцог отпустил племянницу.

     Одну из Говардов он уже посадил на английский трон. И если бы она прислушивалась к нему, то сидела бы на нем до сих пор. Но госпожа Анна оказалась чересчур упрямой и своевольной. И вот теперь, как ни странно, судьба дает ему второй шанс править из-за спины королевы. Эта девчонка не должна подвести его. Его семья поднимется так высоко, как еще никогда не поднималась, и скоро станет самой могущественной во всей Англии. Сеймуры должны вновь уйти в тень, откуда они когда-то выползли. Если Кэтрин родит королю нового сына, кто знает, как дело обернется?

***

     Оставаясь неизменно почтительным с королевой, король, однако, открыто ухаживал за двумя молодыми женщинами. Одна, Кэтрин Говард, не сводя с него томного взора, хихикала и улыбалась; но вторая, Нисса Уиндхем, вела себя более осмотрительно. Она сама не была еще вполне уверена, что означает внимание короля. Его открытое благоволение к ней могло объясняться давней привязанностью к ее матери. Конечно, ничего другого и быть не может. Но бросаемые исподтишка взгляды и перешептывания придворных заставляли Ниссу нервничать. Даже ее тетка встревожилась.

     - Боже мой, Оуэн, - прошептала Блисс мужу как-то раз, наблюдая, как король учит Ниссу стрелять из лука, - не может же он в самом деле питать к ней романтические чувства. Это ужасно! Она еще ребенок!

     - Значит, даже твои амбиции имеют предел, - ответил ее муж.

     - Ох, Оуэн, не серди меня! Это совсем не то, что с Блейз, - сказала Блисс. - Это совершенно другое дело!

     - Да, король хотел Блейз только в качестве любовницы - жена у него уже была. Сейчас у него тоже есть жена, но это совсем другая жена, и он рассматривает нашу племянницу как кандидатку на роль следующей королевы. Что ж. Тони вообще не хотел, чтобы она ехала сюда. Если бы ты с такой готовностью не выразила желание присмотреть за ней, она не попала бы в это опасное и затруднительное положение, - безжалостно напомнил жене граф Марвуд. Ему случалось слышать утверждения, что холодность Ниссы гораздо сильнее действует на короля, чем очаровательное заигрывание малютки Говард. Он не знал, было ли в этих разговорах хоть сколько-нибудь правды, но не осмелился пересказать их жене.

     - Ах, Оуэн, что же нам делать? - с отчаянием в голосе произнесла Блисс.

     - Ничего мы сделать не можем, моя дорогая. По крайней мере сейчас. Все во власти короля, и я боюсь, он присматривает для себя новый лакомый кусочек. Может быть, он все-таки отдаст предпочтение леди Говард.

     - Нисса гораздо красивее! - не выдержала Блисс, а ее супруг расхохотался так, что у него заныли щеки.

     - Мадам, - сказал он ей, отсмеявшись, - по-моему, вы сошли с ума.

     Услышав голос короля, они обернулись. Ласково улыбаясь, король наклонился и, к их изумлению, поцеловал Ниссу в щеку.

     - Прекрасно, моя дикая роза, очень хорошо! Какая она меткая, джентльмены, не правда ли? Настоящая Диана, богиня охоты, разве нет?

     Спутники короля поторопились тут же выразить согласие.

     - Наверное, я никогда не научусь стрелять так же хорошо, как Нисса, - вздохнула Кэтрин Говард, улыбаясь и поглядывая на короля снизу вверх. - Боюсь, ваше величество, у меня на это не хватит ума.

     - Ни на минуту не могу в это поверить, - галантно заявил Генрих Тюдор. - Позвольте мне поучить вас стрельбе из лука, Кэт. Думаю, если вы захотите, освоите любое дело. Вы, моя дорогая, роза без шипов. - Король повернулся к пажу. - Лук и колчан для госпожи Говард!

     В очередной раз двор был поставлен в тупик: которая же из двух? Генрих Тюдор явно наслаждался, держа придворных в недоумении. Приближался срок расторжения его брака с Анной Клевской, и король, по всей видимости, намеревался весьма приятно провести лето.

     Епископ Уинчестерский срочно разыскал герцога Норфолка.

     - Мы не можем допустить, чтобы он выбрал леди Уиндхем! - нервно заявил Стивен Гардинер. - Как только он освободится от Анны Клевской, кто угодно может завладеть им. Мы должны действовать немедленно и закрепить позиции вашей племянницы.

     - Ну да, - согласился герцог Норфолк, - он сейчас как молодой жеребец, резвящийся среди молодых кобылиц. Мы должны приковать его внимание к Кэтрин, и только к Кэтрин.

     - И как же вы этого добьетесь? - поинтересовался епископ.

     - Дискредитировав госпожу Уиндхем в глазах короля, - ответил герцог.

     - Но госпожа Уиндхем добродетельна во всех отношениях, - усомнился епископ. - Даже я не смог найти ничего, что хоть как-то бы ее компрометировало. Вокруг ее имени нет никаких сплетен, она ни разу не позволила никому из мужчин приблизиться к ней. Ее манеры и поведение безупречны, а ее преданность королеве общеизвестна. Как представляется, она - настоящая леди.

     - Хорошо, но что, по-вашему, скажет король, если обнаружит ее обнаженной в постели молодого мужчины, тоже обнаженного, мой дорогой епископ? - спросил с улыбкой герцог. - Внешность порой бывает так обманчива.

     - Господь с вами, милорд, уж не собираетесь ли вы испортить репутацию этой девушки? Она приехала ко двору, чтобы сделать хорошую партию. Если вы пойдете на такую подлость, ее доброе имя будет уничтожено и ни один порядочный мужчина на ней не женится. Я отказываюсь принимать в этом участие!

     - Успокойтесь, Стивен, - произнес герцог. - Я могу дискредитировать ее и одновременно выдать замуж так удачно, что даже ее семья придет в восторг, уверяю вас. Чтобы не тревожить вашу чувствительную совесть, я вам ничего больше не скажу, но клянусь, что никакого вреда этой девчонке не принесу. Просто я должен отвлечь от нее короля, а единственный способ достичь этого - скомпрометировать ее. Генрих Тюдор не любит подбирать остатки после других мужчин. Он сам отдаст распоряжение о свадьбе госпожи Уиндхем, вот увидите. Вы можете мне доверять.

     Епископ не произнес ни слова в ответ, но про себя подумал, что доверять в таком деле Томасу Говарду - все равно что доверить лисе ключи от курятника. Но, решил епископ, помешать герцогу он не может, да и что значит судьба одной девушки по сравнению с тем, что лежит на другой чаше весов, - с их планами восстановления консервативной и ортодоксальной церкви во всем блеске вековых традиций.

     Герцог Норфолк наблюдал за удалявшейся фигурой епископа. Экая у него болезненная совесть, размышлял герцог. На самом деле его совершенно не волнует, что там станется с этой девчонкой Уиндхем, лишь бы это не отразилось на его положении. О, конечно, ему не хочется участвовать в том, что он считает богопротивным и аморальным делом; но он совсем не прочь воспользоваться плодами этого греха, если его совершат другие. Придя к такому заключению, Томас Говард начал высматривать среди придворных нужного ему человека. Обнаружив наконец того, кого он искал, герцог велел своему пажу:

     - Пойди скажи графу Марчу, что я хочу поговорить с ним. Пусть придет ко мне в комнату.

     Говард медленно направился ко дворцу и прошел в свои личные апартаменты. Едва герцог появился, слуга протянул ему кубок с вином. Принимая его, Норфолк распорядился.

     - Сейчас придет граф Марч. Проводи его ко мне в спальню и позаботься, чтобы нас не беспокоили.

     Герцог пришел в уединенную комнату, предназначенную для приватных бесед, и устроился в кресле у очага. Огонь ярко горел - хоть и стоял апрель, но день выдался холодным. К тому же Томас Говард постоянно мерз и, невзирая на скупость, всегда приказывал поддерживать огонь в своих помещениях. Тяжело вздохнув, он отпил глоток вина. В этом году ему исполнялось шестьдесят семь лет, и он начал уставать от необходимости постоянно следить за благополучием огромной семьи. Но, увы, трудно ожидать, что его сын сумеет справиться с этим так же, как он. Генри - поэт, а не тактик, Ладно, по крайней мере ему есть кому передать имя Говардов.

     "Я дал жизнь четверым, - думал герцог, - и двое уже мертвы. Какие-то стариковские мысли...” Он еще раз отпил из кубка. Когда он впервые стал отцом, ему исполнилось всего пятнадцать, и какую же шумиху вызвало появление на свет его внебрачной дочери Мэри-Элизабет! Ее мать Бесс, его дальняя родственница, сирота, умерла в родах. Бесс было всего только четырнадцать, но она успела стать одним из его самых близких друзей. Ее смерть заставила его измениться. Больше уже никому не отдавал и не раскрывал он своего сердца. Его дочь росла при нем, в семье, а со временем он нашел для нее хорошую партию. Она вышла замуж в двадцать лет, как раз в тот год, когда родился и умер его первый законный сын от Анны Йоркской.

     А ведь как нелегко было найти мужа для Мэри-Элизабет Говард! Но поскольку род его был богат и могуществен, к тому же он официально признал девушку своей дочерью, жених все-таки нашелся. Генри де Винтер, граф Марч, был весьма честолюбив; женитьба на девушке из рода Говардов, пусть даже незаконнорожденной, открывала перед ним возможности, о которых до этого он не мог и мечтать.

     Его семья никогда не принадлежала к высшей знати. Жили они в достатке, но богатыми их нельзя было назвать. Генри де Винтер, к собственному удивлению искренне полюбил свою жену. Тем глубже была его скорбь, когда два года спустя после свадьбы она умерла во время родов. Генри не стал жениться вторично и оказался в затруднительном положении, не зная, как воспитывать оставшегося после смерти жены сына. На его счастье, все заботы взял на себя его тесть.

     Первая жена Томаса Говарда, Анна Йоркская, умерла в 1513 году. Спустя три года он женился на леди Элизабет Стаффорд, и на следующий год родился их сын Генри. В 1520 году родилась дочь. Его жена настаивала, чтобы ее тоже назвали Мэри, и герцог не стал спорить. Мэри-Элизабет уже почти десять лет не было на свете, да и какая в самом деле разница? Однако он так и не смог простить жене такой бесчувственности: ведь она знала о его старшей дочери, сын которой, его внук, рос у них в доме.

     Раздался стук в дверь, и в комнату вошел Вариан де Винтер, граф Марч.

     - Добрый день, дедушка, - сказал он. - Какой новый заговор вы тут замышляете?

     - Налей себе вина, - сердито отозвался старик, - и сядь вот здесь, напротив. Вариан, мне нужна твоя помощь в одном деле.

     Вариан де Винтер вопросительно приподнял бровь. Его дед всегда держал превосходный винный погреб и научил внука ценить хорошее вино. По-видимому, сейчас он случайно попал в точку: старик что-то задумал. Понюхав вино, Вариан довольно улыбнулся и отпил глоток. Усевшись в указанное ему кресло, он произнес:

     - Отлично, милорд, я весь внимание.

     "У него мои черты лица и мои глаза, - подумал герцог, разглядывая внука, - но все остальное он взял у де Винтера. Как жаль, ведь по уму он чистый Говард”.

     - Земля, которая входила в приданое твоей матери, - начал герцог...

     - Земля, которую вы почему-то забыли передать моему отцу? - уточнил граф. - Как же, я слышал о ней.

     - Хочешь, я отпишу ее тебе?

     - Какова цена, милорд? - мягко поинтересовался Вариан.

     - Разве обязательно должна быть какая-то цена, Вариан? - обиженно спросил внука герцог.

     - Разве вы не помните первый урок, который преподали мне, дедушка? Вы сказали: то, что можешь получить бесплатно, ничего не стоит. За все желаемое надо платить, все имеет свою цену.

     Томас Говард рассмеялся:

     - Ты хорошо выучил урок, Вариан; уж во всяком случае лучше, чем твой дядя Генри. Что ж, договорились, и здесь есть цена, но сначала я должен узнать, не связан ли ты обещанием с какой-нибудь женщиной?

     - Нет, - отвечал заинтригованный граф. - Но зачем вам это?

     - Я задумал женить тебя, но только это связано с некоторым риском. Вот почему я хочу передать тебе землю твоей матери - как плату за этот риск. Девушка, о которой я веду речь, владеет обширными участками неподалеку от твоей земли, фактически по другую сторону реки.

     - И что же вы хотите, чтобы я сделал, дедушка?

     - Я хочу, чтобы твоя кузина Кэтрин стала следующей королевой Англии, - спокойно ответил герцог. Глаза его внука лишь немного расширились от удивления, но он не произнес ни слова, и герцог продолжал; - С недавнего времени король ее очень отличает. Его брак с фламандской кобылой скоро будет аннулирован. Когда это свершится, его невестой должна стать Кэтрин Говард. Есть только одно небольшое препятствие.

     - Леди Нисса Уиндхем, - кивнул граф. - Я слушаю те же разговоры, что и вы, дедушка. Король мечется между этими двумя девушками, как шестнадцатилетний юнец. Нисса Уиндхем имеет ровно столько же шансов стать королевой Англии, сколько моя кузина Кэтрин, не так ли? Как это король ее прозвал? Моя дикая роза? Позвольте заметить, дедушка, у этой розы есть шипы. Эта молодая леди очень строгих правил и весьма преданна королеве.

     - А твою кузину Кэт король называет розой без шипов, - сказал герцог. - Мы должны позаботиться, чтобы король выбрал самую нежную из двух английских роз, то есть Кэтрин. Нисса Уиндхем должна лишиться расположения короля. У меня на этот счет есть план.

     - В этом я не сомневался, - с иронией заметил граф.

     - Если бы король вдруг обнаружил Ниссу Уиндхем в постели с другим мужчиной, то тут же бы в ней разочаровался. Такое открытие сделало бы невозможной женитьбу на пей, и поле боя осталось бы за нашей маленькой Кэтрин. Как видишь, все очень просто, Вариан.

     - Да, за исключением одной детали: король может так далеко зайти в своем разочаровании, что захочет снести голову удачливого соперника долой с плеч. Надеюсь, вы не предлагаете, чтобы этим соперником оказался я?

     - Это именно то, что я предлагаю. Но тебе нечего беспокоиться за свою жизнь, мой мальчик. В глазах всего света король - женатый мужчина. Конечно, он может иметь любовницу, но эта любовница не должна быть незамужней молодой девицей знатного рода. Так что мы наблюдаем, как он ищет расположения этих двух девиц, несмотря на свой статус мужа, но пока закрываем на это глаза и помалкиваем. Вот если бы ты осмелился хотя бы намекнуть, что он строит девицам глазки под носом у жены, тогда твоей голове грозила бы реальная опасность. Король в чем-то до смешного щепетилен. Он искренне считает себя высоконравственным и добропорядочным. Поэтому он не задумываясь вступит в связь с замужней женщиной, но никогда не станет совращать девицу. В глазах Генриха Тюдора и Кэтрин Говард, и Нисса Уиндхем - его романтический идеал, воплощение невинности. Обе они одинаково годятся ему в невесты, но он должен выбрать одну. Я всего лишь хочу помочь ему принять решение. То есть, если он обнаружит, что Нисса Уиндхем не соответствует его идеалу, его выбор, разумеется, падет на Кэтрин, - продолжал герцог. - Что до Ниссы Уиндхем, семья направила ее сюда на поиски мужа. Естественно, король будет настаивать, чтобы ты женился на ней, коль скоро ты ее обесчестил. Я поддержу его решение и принесу свои извинения за твое поведение. Король получит в жены Кэтрин, а ты - хорошенькую и богатую наследницу. Ее семье тоже не на что будет обижаться: свой грех ты загладишь женитьбой, а их дочь станет графиней Марч.

     - А если я все-таки откажусь, дедушка? Все это не так просто, как вы пытаетесь изобразить, - упорствовал граф. - Король, как вы хорошо знаете, вспыльчив и непредсказуем. Он может сгноить нас обоих - и меня, и девушку - в Тауэре.

     - Если ты откажешься, мне придется найти другого мужчину, чтобы он сделал это. Так ты отказываешь мне, Вариан? До сих пор такого не случалось. Я всегда знал, что могу на тебя положиться, - сказал герцог.

     - Вот именно, дедушка. До сих пор я послушно выполнял ваши приказания, хотя порой чувствовал, что вы требуете чересчур многого. Как, например, в тот раз, когда мой дядя, а ваш сын Генри, соблазнил дочь одного из ваших фермеров, ту самую, что повесилась, узнав, что она беременна, а мой дядя от нее отказался. Девушка никому не назвала имени своего любовника, известно было только, что он герцогского рода. Вы просили, чтобы я взял вину на себя, и я сделал это. В отличие от Генри я понимал, что наследник Норфолков должен быть человеком с незапятнанной репутацией. Вы меня искренне благодарили, дедушка, но когда слухи об этой истории распространились, от меня стали прятать девушек из порядочных семейств. Мне тридцать лет, и я не могу найти невесту, равную мне по рождению, чтобы продолжить свой род. И вот теперь вы просите меня положить голову на плаху ради того, чтобы эта маленькая дурочка Кэтрин не упустила своего шанса стать королевой. Разве одной королевы из рода Говардов недостаточно?

     - Если ты сделаешь это для меня, Вариан, то получишь невесту не только равную тебе по знатности, но и принадлежащую к семье, славящейся своим здоровым потомством. Не отказывай мне! Я предпочел бы, чтобы этот приз достался тебе, а не другому. Девчонка прехорошенькая да к тому же богатая.

     Вариан де Винтер неуверенно покачал головой. Он ни на минуту не сомневался, что его дед поступит так, как говорит: если Вариан откажется помочь ему в этом деле, он найдет другого, более сговорчивого. Вариан подумал о Ниссе Уиндхем и вспомнил, как танцевал с ней несколько месяцев назад. Девушка не только хороша собой, в ней чувствуются и ум, и душа. Он хотел поухаживать за ней, но понял, что ничего не выйдет, как только рядом с ними возник ее дядюшка и отозвал Ниссу. Да и в следующий раз Нисса решительно отвергла его. Но разве не пообещал он себе, что когда-нибудь все-таки добьется ее?

     После того зимнего вечера он видел ее всего несколько раз: в Большом зале, в церкви, на прогулке. Больше он ни разу не рискнул приблизиться к ней, хотя уже с первой встречи она завладела его сердцем. И вот теперь его дед предлагает чудовищный план, цель которого - скомпрометировать эту девушку в глазах короля. Ради того, чтобы его кузина Кэтрин могла стать очередной невестой Генриха Тюдора.

     Если все же он откажется быть послушным орудием в руках герцога, кто будет выбран для его замены? И станет ли тот, другой, хорошо обращаться с девушкой? Как это дико и жестоко: заставить ничего не подозревающую девушку выйти замуж за какого-то незнакомца, да так, что ее семья не осмелится даже слово сказать против. Мысль о том, что другой мужчина, а не он, будет обладать ею, заставила вскипеть его кровь. Но такие мысли лучше держать при себе. Так или иначе Нисса Уиндхем будет принесена в жертву амбициям Говардов. Поэтому ему остается только одно.

     - Должен ли я взять ее силой? - обратился граф к деду.

     - О нет, - ответил тот. - Девушку усыпят и перенесут к тебе в постель, Вариан. Вас обнаружат лежащими бок о бок. Что бы она ни говорила в свое оправдание, ей никто не поверит. Ее вина ни у кого не вызовет сомнений. Король оскорбится в лучших чувствах. Ее семья придет в ужас. Я буду расстроен больше всех и стану настаивать, чтобы ты женился на ней немедленно, пока не вспыхнул скандал. Король не сможет отказать, поскольку речь идет о репутации девушки. Не может же он признать, что сам заинтересован в одной из фрейлин своей жены?

     - Дай Бог, чтобы вы не ошиблись на этот счет, дедушка, - сдался граф Марч. - Я считаю ваш план в отношении Кэтрин безумным, а то, что вы хотите сделать с Ниссой Уиндхем, весьма скверным. Мне стыдно, что я буду в этом участвовать, но я не могу позволить, чтобы эта девушка стала жертвой какого-нибудь негодяя.

     - Ты разве знаком с ней? - заинтересовался герцог.

     - Однажды я танцевал с леди Уиндхем, но ее дядя поспешил увести ее от меня. Как вы знаете, в свете я считаюсь соблазнителем и виновником смерти той, которая носила моего ребенка. Меня уже не рассматривают как хорошую партию. Дедушка, эта девушка изумительна. Надеюсь, я смогу завоевать ее благосклонность. Если нет, моя жизнь превратится в ад. Супруги должны быть по крайней мере друзьями.

     - У тебя какие-то странные взгляды, Вариан, и я не понимаю, откуда они взялись, - пожал плечами Томас Говард. - От меня, во всяком случае, ты не мог услышать ничего подобного. От жены требуется хорошая родословная и приданое. Ничего другого для удачного брака не нужно. Ничего больше, уверяю тебя.

     Граф Марч не стал возражать. Во многих отношениях он был очень похож на своего могущественного деда. Он умел быть таким же властным, безжалостным и холодным, как Томас Говард. Но под маской высокомерия таил доброе сердце, доставшееся ему от отца. Генри де Винтер скончался, когда Вариану исполнилось шестнадцать. До самой смерти отец беспрестанно говорил о своей Мэри-Элизабет. Поэтому, ни разу в жизни не увидев матери, Вариан чувствовал, что знает ее, знает благодаря глубокой любви к ней отца. Ее портрет - предсвадебный подарок - висел в спальне графа. Мальчиком, любуясь им, Вариан думал, что ни у кого в мире не было более прекрасной матери. Теперь его вдруг пронзила мысль о том, какой юной и беззащитной выглядела она на этом портрете - совсем как Нисса Уиндхем. Он должен помочь Ниссе, пусть даже таким замысловатым путем.

     - Когда это должно осуществиться? - спросил Вариан.

     - Сегодня ночью, - лаконично ответил дед.

     - Так скоро? - удивился граф. - Дедушка, может быть, вы дадите мне несколько дней, чтобы я попытался подружиться с Ниссой Уиндхем?

     - Ты уже признал, что ее семья ограждает ее от тебя. Непохоже, чтобы они вдруг изменили свое мнение о тебе. С чего бы это? Раскрою тебе еще одну тайну. Падение Кромвеля свершится со дня на день. Очень скоро он окажется в Тауэре, трепеща за свою жалкую жизнь. Поэтому у нас просто нет времени.

     - Но король только что сделал его графом Эссексским! - воскликнул пораженный граф, но тут же сообразил:

     - А-а, конечно! Король специально пошел на это, чтобы Кромвель чувствовал себя в безопасности, да, дедушка? Перепуганный Кромвель не смог бы как следует выполнить свою последнюю миссию: освободить короля от уз этого ненавистного брака, в который сам же его и вовлек.

     - Прекрасно! - кивнул герцог, восхищенный проницательностью внука.

     "Как все-таки жаль, что он не Говард, - подумал герцог. - У Вариана ум вельможи, но, к сожалению, душа деревенского помещика. Он остается при дворе только в угоду мне. Но если он женится, ему придется поскорее уехать подальше от королевских глаз. Мне будет недоставать его”, - признался себе Норфолк.

     Граф Марч заметил, что его дед поплотнее укутался в свой меховой плащ. Поднявшись, молодой человек бросил в огонь еще одно полено.

     - Расскажите мне, милорд, как вы собираетесь осуществить свой план, - попросил он.

     - Сегодня вечером леди Рочфорд подсыплет снотворное в питье всех фрейлин, - объяснил герцог. - Когда они уснут, она впустит в спальню двух моих людей. Они перенесут Ниссу Уиндхем в твою комнату. Как только мне дадут знать, что все в порядке, я приведу туда короля. Мы обнаружим вас обоих в постели. Пожалуйста, Вариан, как только услышишь, что мы идем, не забудь заключить девушку в объятия. Снотворное, которое она примет, очень слабое, и, вероятно, когда ты обнимешь ее, она проснется. Думаю, в твоих руках она будет казаться не сопротивляющейся испуганной девушкой, а равноправной партнершей. В общем, при всех обстоятельствах королю придется с ней расстаться. Можешь быть спокоен, Вариан, как только состоится твоя свадьба, ты получишь доказательства моей благодарности. Ты - единственный, кому я могу довериться в таком деликатном деле. Я всегда мог на тебя положиться.

     "Он просто чудо, - подумал Вариан де Винтер. - В возрасте, когда большинство людей уже только доживают свой век, Томас Говард остается в центре событий, активно действует, составляя заговоры и разрабатывая до мелочей продуманные планы”.

     - Если вы хотите, чтобы я помог вам в этом деле, милорд, - сказал деду Вариан, - вам придется сегодня же днем покончить с тем, другим делом насчет земли. В отличие от моего отца, упокой Господи его душу, я слишком хорошо знаю вас, чтоб доверять.

     Герцог Норфолк громко расхохотался, что случалось с ним чрезвычайно редко.

     - Это потому, что ты умен, как Говард, мой мальчик! - отметил он. - Договорились, к концу дня все бумаги будут у тебя в руках.

     - Если нет, дедушка, то я не стану участвовать в вашем заговоре, - пригрозил граф. - Кроме того, я надеюсь, что получу от вас щедрый свадебный подарок, несмотря на мое безнравственное поведение.

     - Хорошо, - согласился герцог. - А теперь иди, мальчик. У меня сегодня еще очень много дел. Твое - это только малая часть всего плана по водворению нашей Кэтрин на английский трон.

     - Не сомневался в этом. - Поклонившись деду, граф покинул его кабинет.

     Помещение, отведенное Вариану де Винтеру, входило в состав герцогских апартаментов - привилегия, обусловленная тем, что он внук Томаса Говарда и в данный момент находится в милости у Томаса Говарда. Первые шесть лет своей жизни он провел вместе с отцом в их родовом поместье Винтерхейвен. За это время Вариан всего несколько раз видел своего дедушку Говарда, но настала минута, когда, стоя за стулом отца, он слушал, как обсуждается его дальнейшая судьба. Великий герцог явился, чтобы забрать внука с собой.

     - Настало время, чтобы он занял подобающее ему положение, - настаивал герцог. - Он провел шесть лет среди неотесанных невежд, и у него манеры деревенского пастуха. В конце концов, он мой единственный внук.

     - Но он также мой единственный сын, - тихо ответил Генри де Винтер. - Тем не менее я согласен с вами, милорд. Я доволен своей жизнью среди неотесанных невежд, жизнью на своей земле, где меня окружает только то, что я хочу видеть. Но Вариан должен узнать, что еще может предложить ему судьба, прежде чем решит, какую жизнь он выберет для себя. Думаю, нигде Вариан не сможет лучше изучить жизнь и обычаи, чем рядом с вами, милорд. Возьмите его, но пусть каждое лето он возвращается сюда; он не должен забывать, что он - де Винтер, что здесь его земля, его корни. Он - все, что у меня есть, и я буду тосковать без него.

     Вот как случилось, что Вариан переехал в дом своего дедушки и рос вместе с двумя детьми герцога от второго брака. Оба они были младше Вариана: Генри родился через год после того, как Вариан поселился у дедушки, а Мэри - еще спустя три года. Когда “дяде" Генри исполнилось пятнадцать, он соблазнил дочь одного из местных фермеров, и она забеременела. " Когда положение девушки сделалось очевидным, отец попытался выбить из нее имя обидчика в надежде заставить его жениться. Но девушка признала только, что это был один из их сиятельств”.

     Затем она тайком увиделась со своим любовником, но Генри Говард, избалованный, надменный и неопытный, думал только о том, что скажет и сделает его могущественный отец, если узнает об этом. Он побоялся открыться даже своей матери и прогнал девушку прочь. От стыда и отчаяния бедняжка в тот же день повесилась в сарае своего отца. В округе разразился грандиозный скандал. Люди герцога только об этом и говорили.

     Герцог Норфолк разъярился. При всех своих недостатках кое в чем он оставался порядочным человеком. Когда у него произошла такая же история с кузиной Бесс, он оставался рядом с ней до конца, хотя и не мог на ней жениться: и он, и она уже были помолвлены с другими. Его сын отнюдь не проявил такого сильного характера, но, к счастью, внук согласился взять вину на себя. Никто даже и не вспомнил, что в то лето, когда девушка забеременела, Вариан был дома, в поместье своего отца. Зато все сразу припомнили, что мать графа Марча сама незаконнорожденная. Заговорили о его дьявольски-мрачной обольстительности, и многие женщины начали задумываться: а каково это - быть его любовницей? Нескольким удалось познать это на собственном опыте, и они не только насладились им, но и потихоньку обсуждали его между собой. Незамужних девиц начали прятать от графа. Его признали опасным человеком.

     С некоторых пор граф Марч начал подумывать о браке. Ему не хотелось и дальше носить на себе бремя последнего представителя своего рода. Ему хотелось иметь сыновей и дочерей, но отголоски старой истории никак не затихали.

     Ни в одной порядочной семье не согласились бы даже обсуждать возможность брака дочери с человеком, так бессердечно поступившим со своей беременной любовницей.

     Только теперь граф Марч понял, что ни в коем случае не должен был принимать на себя вину своего юного дядюшки. То, что общество с готовностью простило бы пятнадцатилетнему Генри, сыну великого герцога, оно никогда не простит Вариануде Винтеру, которому в тот момент исполнился двадцать один год. В таком возрасте мужчина должен уже кое-что соображать, особенно принимая во внимание историю его собственной матери. Даже его дед уже почти признал, что тогда они совершили ошибку. Но.., слишком поздно. Так или иначе завтра у него появится жена, пусть даже он получит ее довольно-таки подлым путем.

     Войдя в свою спальню, граф позвал прислуживавшего ему мальчика. Тот вышел из гардеробной.

     - Когда мы в последний раз меняли простыни, Тоби? - спросил граф.

     - Никак ждем сегодня гостью, милорд? - ухмыльнулся Тоби. - Да, простыни не меняли уже недели две или больше. Ну, если леди какая-нибудь особенная, то можем и поменять. Пойду к экономке герцога, возьму у нее чистые.

     - Я хочу принять ванну, Тоби, - добавил граф.

     - О, так это, и впрямь что-то особенное! - хохотнул слуга.

     Повезло же Тоби родиться простым человеком, размышлял граф. Он не представляет, насколько сложной может быть жизнь, если ты не только придворный, а еще и внук герцога Норфолка. Особенная. Да, Нисса Уиндхем - особенная. Даже она сама, бедняжка, еще не представляет, насколько она особенная. Господи! Только бы Генрих Тюдор не захотел лишить их обоих головы!

     Что бы там ни говорил его дед, Вариану был хорошо известен непостоянный и вспыльчивый нрав короля. Если король всерьез собирался жениться на Ниссе Уиндхем, то их ждут серьезные неприятности. Даже его хорошенькая кузина Кэтрин вряд ли сможет смягчить короля.

     И зачем только согласился он помочь Томасу Говарду? Почему не попытался отговорить его от этого дикого плана? Неужели падение Анны Болейн так ничему и не научило герцога? Нет, не научило. Он ведь даже ухитрился сохранить звание первого лорда казначейства, в то время как другие замешанные в это дело люди, потеряли все, включая головы. Герцог Норфолк любил власть и только власть. В этом была и слабость его, и сила.

     Вариан де Винтер знал, почему он согласился помочь своему деду. Из-за Ниссы Уиндхем. Стоило представить ее в постели другого мужчины, и он не устоял. Почему? Он совершенно не знал ее, но с первой встречи мечты о ней будоражили его воображение. Наверное, он влюблен в нее. Вариан удивленно покачал головой. Разве можно влюбиться в девушку, с которой едва знаком? Но тем не менее это так! Более того, он заставит и ее полюбить его, чего бы это ни стоило.

     В тот день Нисса, не подозревая о смятении, которое она произвела в уме и сердце графа Марча, спокойно обедала со своими теткой и дядей. Весь свой выходной день она провела у них и должна была вернуться во дворец только к вечеру. Срок аренды их дома в Гринвиче истекал в конце месяца, и они обсуждали, надо ли его продлевать.

     - Не думаю, что следует это делать, - заявила Нисса. - Это уже ни для кого не секрет, даже королева знает. Ее брак с королем вот-вот расторгнут. То ли это будет аннулирование, то ли развод - как получится. Так что скоро я освобожусь от своих обязанностей. Поэтому поезжайте домой, тетя Блисс, а там и я последую за вами.

     - А если король решит взять тебя в жены? - серьезно спросила Блисс. - Он не скрывает своего расположения к тебе. Мне кажется, мы должны оставаться здесь, чтобы ты могла хотя бы посоветоваться с кем-то из своей семьи.

     - В кои-то веки и я согласен с женой, - присоединился Оуэн Фицхаг.

     - Он ухаживает и за Кэтрин Говард, - ответила Нисса, - а ее род куда выше нашего. Кроме того, вспомните о месте моей мамы в жизни короля. Поэтому он никогда не выберет меня для такой высокой роли, - Мэри Болейн тоже была его любовницей, а потом он спокойно женился на ее сестре, - напомнила племяннице Блисс. - Принцесса Арагонская была вдовой его брата, тем не менее он женился на ней. Воистину этот человек только и делает, что повторяет собственные ошибки. Если Генрих Тюдор пожелает тебя, Нисса, его не остановит мысль о его отношениях с твоей матерью.

     - Ох, тетя, я молю Бога, чтобы вы ошибались, - вздохнула Нисса. - Я предпочла бы лучше умереть, чем выйти замуж за этого человека! И что же сказала бы на это моя мама? Это убило бы ее, и отца тоже! Ах, если добрая королева Анна уже не нуждается во мне, я попрошу ее разрешения немедленно уехать домой. Просто так я не могу ее бросить.

     - В таком случае завтра я сообщу домовладельцу, что мы оставляем этот дом за собой до конца июня, - подвел итог Оуэн Фицхаг. - Ты не бросишь свою госпожу, Нисса, а мы не бросим тебя, дитя мое.

     К заходу солнца Нисса вернулась во дворец. На этот вечер не было назначено никаких развлечений, поэтому она присоединилась к своим подругам, собравшимся в спальне фрейлин. Королева в последнее время рано уходила к себе, видимо, двусмысленность положения сильно угнетала ее. Девушки играли в карты и болтали.

     - Королева очень печалится, что из-за нее старика Кромвеля ждет злая судьба, - сказала Бесси Фицджеральд. - У нее такое доброе сердце.

     - Рано или поздно его свалят, - с несвойственной ее возрасту мудростью заметила Кейт Кэри. - И он, и Вулси довольно-таки низкого происхождения. Оба поднялись высоко, и оба оставались верны только королю, возбудив этим ненависть и ревность таких людей, как герцоги Норфолк и Суффолк. Участь таких людей, людей, не имеющих друзей и соратников, предрешена. Кто же подаст голос в их защиту?

     - Можно подумать, что король всегда был лоялен к тем, кто оставался верен ему, - ответила Нисса. - Нельзя требовать преданности от других, ничего не давая взамен. Кромвель - хитрющий маленький человечек, но большую часть своей жизни он посвятил королю. Это его единственная вина. Мне очень жаль его.

     - Слишком уж большую ошибку он допустил, чтобы король мог его простить, - пожала плечами Кэт Говард. - Король не выносит, когда те, кому он доверяет, совершают промахи.

     - Буду очень рада уехать домой, когда все это наконец кончится, - сказала Нисса. - Я соскучилась по дому и по родным. Хочу увидеть своих родителей. Наверное, как и моя мама, в душе я деревенская жительница.

     - Может быть, тебе и не позволят уехать, - предположила Кейт Кэри.

     - Ox, не говори так! - вскрикнула Нисса, побледнев.

     - Неужели тебе не хотелось бы быть королевой? - вкрадчиво спросила Кэт Говард. - Вот мне хочется, и я не скрываю этого! Представь только: у тебя будет все, что душе угодно, что только можно пожелать, и множество людей будут готовы по первому требованию исполнить любой твой каприз, любую прихоть, а те самые гордецы, что месяцами сторонились и унижали тебя, начнут льстиво искать твоего расположения! Помечтать об этом - и то приятно!

     - Но не мне! - возразила Нисса. - Я мечтаю о человеке, который любил бы меня, о красивом доме посреди зеленых холмов и о множестве детей. Мои мечты совсем непохожи на твои, Кэт.

     - Но ты же еще не нашла себе мужа, - заметила Бесси Фицджеральд.

     - Да, не нашла, - проговорила Нисса со смущенной улыбкой. - Я была так загружена обязанностями фрейлины, что у меня просто не было времени серьезно приглядеться к здешним джентльменам. К тому же, честно говоря, никто из них и не пытался за мной ухаживать. Наверное, я не показалась им достаточно привлекательной.

     - Ой, Нисса, не говори глупости! - воскликнула Кэт Говард. - Разве ты не помнишь, какими глазами смотрел на тебя мой кузен Вариан де Винтер?

     - О-о-о, он такой краси-и-ивый, - вздохнув, протянула Кейт Кэри.

     - Моя тетя и ее подруга леди Марлоу утверждают, что он большой проказник и порядочные девушки не должны поддерживать с ним знакомство, - отрезала Нисса.

     - Водиться с негодяями гораздо интереснее и забавнее, чем со святошами! - фыркнула Кэт, а вслед за ней рассмеялись и остальные.

     - Как у вас весело, девушки, - послышался голос леди Рочфорд.

     Она стояла на пороге с подносом, на котором стояли кувшин и несколько маленьких стаканчиков.

     - Над чем это вы так смеетесь, если не секрет? - продолжила леди Рочфорд, подходя поближе, и Нисса подумала, что она похожа на хорька.

     Джейн Рочфорд слегка приподняла выщипанную бровь.

     - Какие вы, оказывается, испорченные девушки! - улыбнулась она и оглядела комнату:

     - А где остальные?

     - Сестры Бассет пошли навестить тетку и останутся там ночевать, - объяснила Кейт Кэри. - Мария и Хельга спят в спальне королевы. Сегодня их очередь. Нынче вечером королева была очень грустна.

     - Ну, ладно, - промурлыкала леди Рочфорд. - Значит, никто не донесет на меня. Дорогие мои девочки! Вы так стараетесь, бедняжки, выбиваетесь из сил, вы все такие хорошие, а у вас совсем нет никаких развлечений, я же знаю. Я принесла вам маленькое угощение - немного вишневого ликера, только что привезенного из Франции. - Она разлила ликер по стаканчикам и пустила поднос по кругу. - Угощайтесь, мои милые.

     - А себе вы не налили, леди Рочфорд? - спросила Бесси.

     - Ох, дети мои, честно говоря, я выпила уже два стаканчика, - призналась леди Рочфорд и тихонько икнула. - Если я выпью еще, то совсем опьянею. Но ликер и вправду хорош, как по-вашему?

     Все согласились, с удовольствием потягивая ароматный ликер.

     - Уже поздно, - произнесла леди Рочфорд, - и вы уже достаточно обо всем наговорились. Допивайте и готовьтесь ко сну. Я хочу убрать следы нашего угощения, пока сюда не нагрянула матушка Лоув или леди Браун. - Она еще раз улыбнулась. - Как редко выдается вам такой тихий, спокойный вечер. Наверное, вы хотите пораньше лечь спать, по крайней мере те из вас, кто собирается потихоньку ускользнуть на свидание с любовником? - Леди Рочфорд пристально всмотрелась по очереди в каждую девушку, но все они ответили добродушным смехом.

     - Ох, леди Рочфорд, - вымолвила Кейт, - как по-вашему, у кого из нас есть любовники? По-моему, ни у кого!

     - Не будьте так категоричны, - хмыкнула леди Рочфорд. - Как правило, это та, кого меньше всего подозревают, милая Кейт. Например, вы!

     - Нет! Нет! Хотя так хочется, - засмеялась девушка.

     - Разрешите, я налью себе еще немного этого чудесного ликера? - попросила Бесси. - Нам некого бояться: леди Браун проводит ночь со своим мужем, а матушка Лоув спит в комнате королевы.

     - Ни в коем случае, Элизабет Фицджеральд! - нахмурившись, строго отчеканила леди Рочфорд. - Если вы выпьете еще, то опьянеете. Я хотела только угостить вас. А теперь ложитесь, мои милые. Сегодня вам нет нужды спать по двое, раз четверо отсутствуют. Как приятно иметь в своем распоряжении целую кровать хотя бы на одну ночь!

     Нисса, которой ликер показался слишком сладким, потихоньку перелила содержимое своего стаканчика в стакан Бесси, заговорщически усмехнувшейся в ответ. Нисса полностью разделяла мнение леди Рочфорд насчет кроватей. Она никак не могла привыкнуть к тому, что ей приходится спать в одной постели с кем-то из девушек. У себя дома она всегда имела свою собственную отдельную кровать. Остальные фрейлины не обращали на это внимания, а если и обращали, то не говорили вслух. Кэт Говард в доме своей бабушки спала в общей спальне для девочек, Бесс большую часть своей жизни провела при дворе, а у Кейт Кэри была сестра. Нисса зевнула, ей вдруг очень захотелось спать, как, впрочем, и всем остальным. Кое-как она стянула с себя платье и со слипающимися глазами улеглась в постель, укрывшись одеялом.

     Леди Джейн Рочфорд уселась в кресло у очага и стала ждать. Время от времени она начинала дремать, но просыпалась, как только огонь пытался лизать ее ноги. Прошел час. Девушки крепко спали. Леди Рочфорд встала и по очереди проверила каждую. Все в порядке. Пора. Взяв подсвечник, она подошла к окну, выходящему во внутренний двор, и медленно несколько раз повела свечой из стороны в сторону. Затем снова села в кресло. Через несколько минут она услышала, как кто-то еле слышно поскребся в дверь. Быстро метнувшись к двери, она впустила двух мужчин и подвела их к постели Ниссы.

     - Вот эта девушка, - прошептала она. - Давайте, быстро! Один из мужчин подхватил спящую девушку и понес к выходу, второй шел следом и наблюдал, чтобы никто их не заметил. Леди Рочфорд торопливо закрыла за ними дверь. Похитители быстро шли по полутемным коридорам дворца, выбирая те, где была наименее вероятна встреча с королевскими стражниками, на вопросы которых они вряд ли сумели бы ответить.

     Эти двое были самыми доверенными из людей герцога Норфолка. Им приказали тайно перенести девушку в спальню графа Марча. Они понятия не имели, зачем это нужно, но им никогда бы и в голову не пришло этим интересоваться. Эти слуги никогда не задавали вопросов.

     Войдя в спальню графа, где, казалось, никого не было, они, как им было ведено, опустили девушку на кровать и тут же удалились.

     Когда дверь за ними закрылась, Вариан де Винтер выступил из ниши, где прятался, и подошел к кровати взглянуть на Ниссу. Она наверняка возненавидит его, а ему так этого не хочется. Он хотел бы открыто ухаживать запей и честно завоевать ее любовь. Он хотел бы, чтобы ее семья признала его достойным их дочери, но теперь это невозможно. Они будут вынуждены принять его, смириться с ним, потому что у них нет другого выхода. Ему придется завоевывать и их тоже. Если бы только ему удалось сделать так, чтобы Нисса не возненавидела его с первого дня! Скорее всего она никогда не полюбит его, но пусть хотя бы не презирает.

     Девушку укутали в покрывало, очевидно, взятое с ее постели. Осторожно развернув, он стащил покрывало и спрятал его в один из стенных шкафов. Напротив кровати в покрытом изразцами камине слабо горел огонь. Подбросив в очаг дров, граф сбросил с плеч бархатный камзол и швырнул его на стул. Отблески пламени заиграли на его длинном стройном теле. Его любовницы частенько говаривали, что он похож на ожившую статую. Это и забавляло, и удивляло графа.

     Подойдя к кровати, Вариан занялся необходимыми приготовлениями - у Генриха Тюдора не должно возникнуть сомнений в достоверности разыгрываемого спектакля. Склонившись над Ниссой, он развязал ленты на ее сорочке и, слегка приподняв девушку, начал стягивать сорочку с ее плеч. Нисса пошевелилась. Мягкая ткань легко скользила по ее нежной коже. Вариан вновь опустил девушку на подушки. Он старался не смотреть на нее, но у него не было сил удержаться. Она оказалась во сто крат прелестнее, чем любая из женщин, которыми он обладал до сих пор. Изящный удлиненный торс и отлично вылепленные ноги. Небольшие, но твердые, дерзко торчащие груди, кожа, казавшаяся еще более мягко” и гладкой, чем шелк ее сорочки. Темные волосы в сочетании с белоснежной кожей делали ее такой беззащитно-трогательной... В молодом человеке с новой силой вспыхнули угрызения совести, но отступать поздно. “Да поможет Бог всем нам, - мелькнуло у Вариана, - и мне, и Ниссе Уиндхем, и моей бедной кузине Кэтрин. Никто не в силах противостоять неукротимому и безграничному честолюбию Томаса Говарда”.

     Еще раз приподняв Ниссу, он вытащил из-под нее покрывало и быстро скользнул в постель рядом с ней. Она снова пошевелилась, беспокойно что-то пробормотав. С минуты на минуту герцог Норфолк и король должны появиться здесь. Приподнявшись на локте, Вариан наклонился над своей беззащитной жертвой. К его изумлению, сине-фиолетовые глаза Ниссы вдруг раскрылись. Их недоумевающий взгляд, скользнув по бархатным занавескам, остановился на нем.

     - Я еще сплю? - прошептала Нисса, чувствуя, как тревожно забилось ее сердце.

     - Я был бы рад, если бы это было так, моя дорогая, - тихо произнес Вариан.

     Ее глаза расширились. Встрепенувшись, она мгновенно натянула на себя покрывало.

     - Ох-х! - задохнулась она от ужаса, заливаясь краской. В это мгновение граф услышал шаги за дверью спальни. Потянувшись к ней, он смело запустил руку в ее волосы и, пробормотав: “Прости меня, Нисса Уиндхем!”, прижался губами к ее губам. Тут же распахнулась дверь и послышался голос герцога:

     - Вы видите, ваше величество! Меня не ввели в заблуждение, это правда!

     Генрих Тюдор не мог поверить своим глазам. Действительно, она лежит здесь с выражением крайнего удивления на красивом личике, одна точеная грудь бессовестно открыта для всеобщего обозрения, алые губы распухли от поцелуев. Нисса Уиндхем! Дочь его милой деревенской девочки, столь же распутная, сколь скромной и порядочной была ее мать! Нет никаких сомнений в том, что здесь происходит. Это ясно как день!

     - Мадам! - взревел король. - Я хотел бы услышать, как вы объясните свое постыдное поведение! Хотя вряд ли вам удастся придумать что-то, что могло бы оправдать ваше распутство!

     - Ваше величество, - пролепетала Нисса, давясь слезами. Во имя Господа, где она? Как она сюда попала? Почему ей приятно ощущение ноги графа Марча, прижавшейся к ее ноге? Этого вообще не должно быть!

     - Помолчи, девочка! - приказал герцог Норфолк, обращая грозный взор на внука. - Вариан! Я возмущен и оскорблен тем, что ты осмелился посягнуть на честь добродетельной девушки с незапятнанной репутацией да к тому же знатного рода! Боюсь, на этот раз ты зашел слишком далеко! Есть только один способ предотвратить скандал и спасти остатки доброго имени этой леди.

     - В Тауэр их обоих! В Тауэр! - прорычал король.

     - Одну минуту, ваше величество, - примиряюще заметил епископ Гардинер, показавшись из-за спины герцога. Рядом с Гардинером стоял архиепископ Кентерберийский. - Вы же понимаете, в данный момент при дворе не должно быть скандалов такого рода, в особенности если станут болтать, что вы сами симпатизировали этой юной даме.

     - Симпатизировал Ниссе? - возмутился король. - Конечно, я симпатизировал ей - ведь она дочь моего близкого друга, Блейз Уиндхем. Я обещал родителям Ниссы, что буду присматривать за ней, как за собственной дочерью. Господи помилуй, Гардинер! Уж не думаете ли вы, что я сам питал к ней нежные чувства? Если так, то вы просто идиот! - выкрикнул король.

     - Нет-нет, что вы, ваше величество, - в замешательстве возразил епископ. В который раз король поставил его в тупик. И как это ему всегда удается?..

     - Я не знаю, не понимаю, как я здесь очутилась! - рыдала Нисса, но никто, кроме архиепископа Кентерберийского, не слушал ее.

     Томас Кранмер видел, что отчаяние девушки непритворно. Заметил он и плохо скрытую тревогу на красивом лице графа и теперь был уверен, что здесь кроется какая-то интрига. Но поскольку он не мог понять, в чем дело, то предпочел держать свои подозрения при себе. Однако следовало защитить доброе имя леди Ниссы Уиндхем. Архиепископу было ясно, что девушка ни в чем дурном не замешана, но он понимал, что бесполезно пытаться убедить в этом короля. Генрих Тюдор будет упорно верить в то, что видел собственными глазами.

     - Ваше величество, есть только одно средство исправить положение, - мягко, успокаивающе произнес архиепископ. Король вопросительно взглянул на него.

     - Леди Уиндхем и лорд де Винтер должны быть обвенчаны нынче же ночью, прежде чем по дворцу ползут слухи об этом инциденте. Я уверен, что епископ Гардинер и герцог согласны со мной, не так ли, милорды? - Архиепископ подбадривающе улыбнулся обоим вельможам.

     - Ну конечно, конечно, милорд, - откликнулся Гардинер.

     - Я редко соглашаюсь с архиепископом, но на сей раз он совершенно прав, - сказал герцог. - Мы закроем рты сплетникам, объявив, что мой внук влюбился в эту девушку, король дал им согласие на брак, но ввиду той неопределенности, которая сложилась в семье вашего величества, молодые люди предпочли обвенчаться быстро и втайне, чтобы иметь возможность продолжать служить вам и королеве в это трудное для вас обоих время.

     - Если бы ты был зверем, Том, то наверняка оказался бы лисицей, - зло усмехнулся Генрих Тюдор. Повернувшись к кровати, он спросил графа:

     - Интересно знать, милорд, давно ли вы занимаетесь этим у меня под носом?

     - Леди Уиндхем впервые со мной в эту ночь, - правдиво ответил граф.

     - И вы уже преодолели ее сопротивление или мы поспели вовремя?..

     Король был в ярости, но и сам затруднился бы сказать, на кого из них сердится больше. Какого высокого мнения он был о Ниссе Уиндхем, но, как видно, нынешние молодые женщины совсем не такие, как их матери.

     - Я - девственница! - вдруг заявила Нисса, обводя всех пылающим взором. - Не знаю, как я оказалась здесь, ваше величество, но знаю точно, что не приходила к нему! Не понимаю, как я сюда попала!

     - Мадам, - холодно проговорил король, - ваша мать никогда мне не лгала. Очень жаль, что вы не похожи на нее.

     - Я не лгу! - выкрикнула Нисса.

     - Мадам, разве я похож на дурака? - загремел король. - Неужели вы так считаете? Я обнаруживаю вас в чем мать родила в постели с голым мужчиной! И что я должен думать? Что вы попали сюда с помощью колдовства? Если вы не пришли сюда сами по собственной воле, Нисса Уиндхем, то как вы здесь оказались? Отвечайте! Как вы попали в постель графа Марча?

     - Не знаю! - рыдала Нисса.

     - Ваше величество, - тихо вмешался архиепископ, - мне кажется, следует послать за теткой леди Уиндхем. По-видимому, от стыда она лишилась самообладания и нуждается в женском обществе. Тем временем мы с епископом Гардинером отправимся в королевскую часовню и займемся там приготовлениями к венчанию. Не сомневаюсь, что молодые люди искренне расстроены тем, что так огорчили ваше величество.

     - Ладно, ступайте, вы оба. Я хочу, чтобы их обвенчали в течение часа, - распорядился король, не сводя глаз с молодой пары. - Я и герцог будем свидетелями. Ну-с, а утром, лорд де Винтер, вы представите мне доказательства того, что леди Уиндхем была девственницей. Вы женитесь на ней и останетесь ее мужем. Здесь не будет причин для аннулирования брака. Вы понимаете меня, милорд?

     - Да, ваше величество, понимаю. Но заверяю вас, что счастлив жениться на леди Уиндхем и приложу все усилия, чтобы быть ей хорошим мужем. Своего первенца мы назовем в вашу честь, не правда ли, любимая?

     - Я не выйду замуж за этого человека! - вскричала Нисса. - Я не люблю его! Я вообще его не знаю! Я выйду замуж только по любви!

     - Ты знала его достаточно хорошо, чтобы залезть к нему в постель! - огрызнулся король. - Проклятие! Черт возьми, кто же, кроме де Винтера, по-твоему, согласится жениться на тебе после этого скандала? А история эта завтра же станет известна всем и каждому, уверяю тебя. Здесь и стены имеют уши, можешь не сомневаться. Девочка, твоя песенка спета. Я дал твоей матери слово, что под моим покровительством ты будешь в безопасности, но ты, милочка, сама выбрала свой путь. Что посеешь, то и пожнешь! У вас уже нет выбора, леди Уиндхем! Вы выйдете замуж за Вариана де Винтера, потому что я, ваш король, приказываю вам сделать это. Ослушаться меня - значит совершить преступление. Ваша мать всегда была самой послушной и преданной из моих слуг, и я ожидаю того же от вас, Нисса Уиндхем. - Король вздохнул. - По крайней мере этот человек равен вам по рождению. Могу только надеяться, что вы останетесь довольны своим выбором. Через час вас обвенчают, - закончил Генрих Тюдор и вышел из спальни вместе с герцогом Норфолком.

     Несколько долгих секунд в комнате царило тяжелое молчание. Затем Нисса обратилась к лежащему рядом с ней мужчине:

     - Как я оказалась здесь, милорд?

     - Не сейчас, Нисса, - твердо ответил граф.

     - Я имею право знать! - Она не смотрела на него, но ее голос звенел от возбуждения. - Я легла спать в комнате фрейлин. А проснувшись, прочему-то обнаружила себя здесь, в центре грандиозного скандала.

     - Обещаю, что расскажу вам все, но не сейчас, - настаивал граф. - Я понимаю, что в данных обстоятельствах не имею права просить об этом, но, пожалуйста, Нисса, поверьте мне.

     Вам не причинят никакого зла.

     Повернувшись, она впервые взглянула прямо ему в глаза.

     - Поверить вам, милорд? Почему это я должна вам верить? О вас идет дурная слава, а то, что случилось нынче ночью, только лишний раз подтверждает ее. О нет! Я не могу доверять вам. Скорее я могу вас возненавидеть за ту роль, что вы сыграли в этом спектакле. Родители всегда обещали мне, что я сама выберу себе мужа. А теперь оказалось, что за меня уже все решил неизвестно кто. Я должна узнать, почему так случилось. Вы обязаны сказать мне.

     - Непременно, - согласился он, - но сейчас еще рано говорить об этом. Вам придется смириться и проявить терпение.

     - Смирение и терпение отнюдь не входят в число моих достоинств, милорд, - предупредила Нисса. - Вам предстоит еще многое узнать обо мне.

     - Сколько вам лет? - спросил он.

     - В прошлом декабре исполнилось семнадцать, - ответила девушка. - А вам, милорд? Вы намного старше?

     - В конце этого месяца мне стукнет тридцать, - улыбаясь, ответил Вариан. Да, ему нужно еще очень многое узнать о Ниссе Уиндхем.

     "А у него приятная улыбка, - решила Нисса. - Пожалуй, он мог бы мне понравиться. Пожалуй..."

     - Где вы живете, когда покидаете двор? - задала она следующий вопрос.

     - Мое поместье находится на другом берегу реки Уай, как раз напротив вашего дома в Риверсайде, - сообщил он. - До недавнего времени участок земли у самой реки не принадлежал мне, но теперь он мой. Дом стоит на холме примерно в миле от берега. Поместье называется Винтерхейвен. Оно граничит с землями вашего дяди, лорда Кингсли.

     - Почему же мы ни разу не встречались с вами до того, как я приехала сюда? - поинтересовалась Нисса, сама удивляясь своему спокойствию.

     - Потому что с шести лет я жил в доме герцога Норфолка. Мой отец Генри де Винтер, предыдущий граф, умер, когда вы были совсем маленькой девочкой. Я приезжаю в Винтерхейвен каждое лето всего на несколько недель, чтобы отдохнуть от двора и побыть одному, поэтому я никогда не общался с тамошними соседями. Надеюсь, что не слишком огорчу вас, если признаюсь, что предпочел бы покинуть двор и жить в деревне. Конечно, я понимаю, Нисса, что молодой девушке придворная жизнь может казаться восхитительной, но я уже устал от всего этого.

     - Я собиралась вернуться домой после того, как закончится все это дело с браком короля. Перестав быть королевой, моя госпожа уже не будет нуждаться во мне, - пояснила Нисса. - Я вовсе не огорчусь, если уеду отсюда.

     Нет, то, что она чувствует, это не спокойствие. Это какой-та холод. Нисса вдруг поняла, что дрожит. Что это? Наверное, она просто ошеломлена тем, что произошло.

     Раздался стук в дверь, но прежде чем граф успел сказать “Войдите”, в комнату ворвалась Блисс Фицхаг. При виде полуобнаженной племянницы, лежащей в постели рядом с графом Марчем, ее синие глаза распахнулись широко-широко.

     - Ох, Нисса, - запричитала она, - что ты наделала, дитя мое? Только что я получила жуткий нагоняй от самого короля. Он говорит, что вы должны немедленно пожениться. - Блисс перевела взгляд на Вариана де Винтера. - Нужно быть последним негодяем, милорд, чтобы обесчестить невинную девушку! Но на этот раз вам не удастся увильнуть, как уже удалось однажды!

     - Поскольку нам предстоит породниться, мадам, - произнес Вариан де Винтер со всей учтивостью, на которую может быть способен раздетый мужчина, - я пропущу ваши замечания мимо ушей. Эта великая сплетница, Адела Марлоу, ввела вас в заблуждение. Когда мы познакомимся поближе, я расскажу вам всю правду об этом деле. Надеюсь, леди Фицхаг, вы сумеете отличить истину от лжи.

     Блисс разинула рот от изумления, а у Ниссы вырвался коротенький смешок. Уж очень редко случалось, чтобы кто-нибудь так ловко и уверенно сумел дать отпор ее тетушке.

     - Ах, ты еще смеешься, бессовестная? - вышла из себя Блисс. - Ты разобьешь сердце своих родителей, когда они узнают о твоем поведении! Сейчас же вылезай из этой постели, Нисса Уиндхем! Тебе вот-вот надо идти под венец, а я не знаю, что ты можешь надеть при таких-то обстоятельствах. - Блисс схватила шелковую сорочку Ниссы и швырнула ее девушке. - Что до вас, наглец, то извольте и вы сию секунду одеться, если не собираетесь венчаться с моей племянницей в чем мать родила!

     Граф Марч, тщательно обернув покрывало вокруг бедер, слез с кровати и неторопливо прошел в гардеробную. Нисса быстро натянула сорочку и спрыгнула на пол.

     - Ну ладно, - вздохнула Блисс, - он хорош собой, ничего не скажешь. И кровь у него по крайней мере благородная. Одно слово - Говард! Ты поймала в свои сети крупную рыбу, Нисса Уиндхем!

     - Да я и не думала его ловить! - раздраженно ответила Нисса.

     Блисс не обратила внимания на слова племянницы.

     - Что же тебе надеть? О Господи! Король сказал, чтобы мы немедленно шли в часовню. Как же нам быть? Не можешь же ты стоять перед архиепископом в рубашке! - Синие глаза Блисс вдруг оживились. - Придумала! Ты можешь набросить поверх сорочки мой плащ. Он отделан мехом, а розовый бархат тебе к лицу. Волосы необходимо причесать, Нисса. Милорд! - позвала она графа. - Мне нужна щетка, чтобы причесать вашу невесту.

     Блисс засуетилась вокруг племянницы. Она набросила на плечи Ниссы свой отделанный горностаем плащ, застегнула золотые пряжки и, выхватив из рук графа щетку, быстро привела в порядок спутавшиеся волосы девушки. Вдруг графиня опять начала причитать:

     - Ох, твоя мать никогда не простит, что я за тобой не усмотрела! И того, что она не присутствовала на твоей свадьбе! А Тони просто разъярится! Ты ведь знаешь, детка, как он к тебе относится. Он вообще не хотел, чтобы ты ехала во дворец.

     Нисса сочла за лучшее промолчать. Не вступая в пререкания с теткой, поскольку остановить Блисс все равно невозможно, девушка предалась своим мыслям. “Всю жизнь я только и делала, что пыталась вообразить свою свадьбу, но я и представить себе не могла ничего подобного тому, с чем мне пришлось сегодня столкнуться. Может быть, я все-таки сплю? - Она ущипнула себя. - Нет, это не сон. Все это происходит на самом деле”. Возмущенный голос тетки вернул Ниссу к действительности.

     - Милорд де Винтер! - На красивом лице Блисс появилось выражение ужаса. - Надеюсь, вы не собираетесь идти венчаться в таком виде? Эта история и без того достаточно скандальна!

     - Я не могу себе позволить одеться лучше, чем моя невеста, - безмятежно отвечал граф. - Это было бы непростительно. Если только Нисса не станет возражать, я останусь в таком виде. Что скажете вы, леди Уиндхем?

     Впервые с того момента как на Ниссу обрушились эти неприятные события, она почувствовала симпатию к Вариану де Винтеру. Каким бы он ни был, но чувства юмора у него не отнять. Он стоял рядом с ней, облаченный в белую ночную рубашку из мягкого шелка, поверх которой набросил темно-зеленый бархатный плащ, отделанный соболиным мехом. Его ноги, как и ее, были босыми.

     Нисса усмехнулась, главным образом для того, чтобы подразнить тетку.

     - Я согласна с вашим выбором, сэр. Ваш наряд кажется весьма подходящим к данному случаю.

     Она сделала ему реверанс, а он поклонился в ответ. Блисс трагически вздохнула.

     - Значит, так тому и быть, - сказала она. - Но если мы заставим короля прождать нас еще хоть минуту, наши головы слетят с плеч. Пойдемте скорее. Ох, Нисса, Нисса! Что же скажут твои бедные родители? Поторопитесь! Твой дядя ждет за дверью. Он не захотел входить из опасения сконфузить тебя, но, как я вижу, ты отнюдь не выглядишь пристыженной. Я совершенно не могу тебя понять! - закончила Блисс и торопливо бросилась к двери, взметнув юбками.

     - Неужели все в вашей семье такие же, как эта леди? - поинтересовался Вариан.

     - Вскоре вы сможете сами составить мнение на их счет, - ответила Нисса. - Насколько я понимаю, нас обоих против воли втянули в этот брак. Я с нетерпением жду ваших объяснений, как и почему это произошло.

Глава 6

     - Прежде чем начать обряд, я исповедую леди Уиндхем, - спокойно, но твердо заявил архиепископ Кентерберийский. - А вы, епископ Гардинер, побеседуете с лордом де Винтером.

     - Нельзя ли поскорей покончить со всем этим? - проворчал король. В королевской часовне было ужасно холодно, и у него сильно разболелась нога.

     - Надеюсь, ваше величество, вы не допускаете, что я позволю этим молодым людям вступить в брак без соблюдения всех необходимых процедур? - спросил Томас Кранмер с легким оттенком порицания в голосе. - Особенно учитывая все обстоятельства, которые привели нас сюда посреди ночи. Я и без того вынужден обойтись без оглашения.

     - Ну, хорошо, хорошо! - уступил король. - Но только не затягивайте! - Он взглянул на Ниссу. - Не забудьте, мадам, что за вами числятся грешки посерьезнее тех, в которых обычно признаются фрейлины. Не вздумайте умолчать о них. И поторопитесь с этим.

     Блисс нервно уцепилась за руку мужа. Ах, почему она не послушалась своего зятя и мать! Ведь это она настояла на том, чтобы Ниссу определили ко двору. Семья, особенно ее муж, не забудут ей этого. Отныне стоит только ее мнению разойтись с мнением мужа, он не преминет напомнить ей об этом случае. Блисс испытующе взглянула на Оуэна, пытаясь угадать, о чем он думает, но его красивое лицо не выражало никаких эмоций. Самодовольный дурак!

     Граф Марвуд не мог не заметить беспокойства жены, ерзавшей рядом с ним. Он с трудом подавил улыбку. Вот уж будет ей хорошая наука! Блисс всегда хотела во всех вопросах настоять на своем. Вот и допрыгалась. Теперь по крайней мере несколько недель будет тише воды ниже травы, пока не забудет, какую роль сыграла в этой истории. Да и сам он не был бы и вполовину так спокоен, если бы в последние недели тайно не навел кое-какие справки о графе Марче. Интерес молодого человека к Ниссе не ускользнул от внимания Оуэна.

     Сведения, собранные им о Вариане де Винтере, оказались неоднозначными. Оуэн Фицхаг убедился, что в прошлом молодого человека случилась только одна некрасивая история. В остальном о нем отзывались благоприятно: Вариан считался любимцем деда, могущественного герцога Норфолка, он вовремя платил долги, круг любовниц ограничен женщинами, известными своей склонностью к любовным интригам. Придворные утверждали, что Вариан де Винтер давно женился бы, но дамы не забывали о грехе его юности.

     Оуэн Фицхаг понимал, что во всей этой истории скандального обнаружения его племянницы в постели графа что-то не так. Как ему удалось заманить Ниссу? Она не из тех легкомысленных кокеток, кого можно легко уложить в постель. И откуда король знал, что ее надо искать в спальне Вариана де Винтера? Оуэн не думал, что сама Нисса участвовала в заговоре.

     Архиепископ отвел невесту в маленькую исповедальню рядом с часовней. Нисса опустилась перед ним на колени. Взяв ее маленькие холодные ручки в свои, большие и теплые, архиепископ сказал:

     - Сейчас, дитя мое, ты защищена тайной исповеди. Никто никогда не узнает ни слова из того, что ты мне скажешь, но ради спасения твоей души, Нисса Уиндхем, заклинаю сказать правду. Почему и как ты оказалась сегодня ночью в постели графа Марча? - Его серые глаза требовательно смотрели на нее.

     - Господин архиепископ, - отвечала Нисса, не отводя глаз, - клянусь вам, не знаю, как я там очутилась. Я легла спать как обычно в мою кровать в спальне фрейлин. Но когда проснулась, увидела, что нахожусь в его постели, а он склонился надо мной. Клянусь, я говорю правду. Клянусь именем моего покойного отца!

     - Готова ли ты поклясться бессмертием своей души, дитя мое? - мягко спросил Томас Кранмер. Когда она с готовностью кивнула в ответ, он предложил:

     - Расскажи мне еще раз во всех подробностях о вчерашнем вечере.

     - Мы вечером сидели вместе: Кэт, Бесси, Кейт и я; болтали и играли в карты, - рассказывала Нисса. - Потом пришла леди Рочфорд с подносом. Она сказала, что хочет нас угостить. Но мы должны молчать об этом, если не хотим, чтобы у нее возникли из-за нас неприятности. Мы согласились, и она налила каждой из нас по стаканчику сладкого вишневого ликера. Леди Рочфорд отказалась налить нам еще, сказав, что ликер очень крепкий и сама она уже опьянела от него.

     Бесси просила добавки, но она не дала. Тогда я, улучив момент, когда леди Рочфорд не смотрела на нас, отдала Бесси остатки своей порции, потому что на мой вкус ликер чересчур сладкий. Потом мы все разделись и улеглись спать. Это все, что я помню.

     - Больше ничего, дитя мое? - ободряюще улыбнулся архиепископ.

     - Пожалуй, вот еще что, - сказала Нисса, - мне смутно припоминается ощущение, будто я куда-то плыву. Когда я открыла глаза, то увидела красные бархатные занавески вокруг кровати. У нас в спальне кровати без занавесей. Потом увидела прямо над собой лицо мужчины. Я спросила его, не снится ли он мне. Он сказал, что нет, а потом воскликнул: “Прости меня, Нисса!” - и поцеловал. Это было как раз в тот момент, когда вошел король и все вы, - закончила Нисса. - Больше мне нечего сказать, но клянусь вам, господин архиепископ, я не какая-нибудь распутница, чтобы лезть в постель незнакомого мужчины! Вы должны мне поверить!

     - Я верю тебе, дитя мое, - ответил он, и это была правда. Леди Джейн Рочфорд. Граф Марч. Здесь должно быть связующее звено, и оно есть - Томас Норфолк. Какое еще злое дело задумал герцог, и почему ему потребовалось губить репутацию невинной девушки? Здесь какая-то загадка. “Мне нужно время, чтобы разгадать ее, - решил архиепископ, - но рано или поздно я узнаю правду”.

     - На колени, Нисса Уиндхем, я отпушу тебе твои грехи, - приказал Томас Кранмер. “Бедное дитя, - подумал он, благословляя ее, - во что же тебя впутали?"

     Архиепископ препроводил невесту обратно в часовню, где с помощью епископа Гардинера быстро обвенчал ее с Варианом де Винтером. Посаженым отцом был дядя, граф Марвуд. Тетя, графиня Марвуд, обливалась слезами. Герцог Норфолк, казалось, был вполне доволен происходящим, хотя король по-прежнему выглядел сердитым.

     Когда с обрядом покончили, король угрюмо распорядился:

     - С завтрашнего дня вы не фрейлина, мадам. Ваше замужество, как вам должно быть известно, делает это невозможным.

     - Конечно, ваше величество, - подтвердила Нисса. - Но я умоляю вас позволить мне продолжить служить королеве. Она нуждается во мне сейчас.

     "А девчонка не дура, - подумал Генрих Тюдор, - но, с другой стороны, и мать ее была неглупа. Нисса, конечно же, знает о том, какое будущее ждет Анну Клевскую, но хочет остаться со своей госпожой до конца”. Король не мог не оценить ее преданности. Его голос слегка смягчился, когда он ответил:

     - Хорошо, мадам. Завтра вы сообщите королеве о своем замужестве и можете сказать ей, что вам разрешено покамест остаться у нее на службе.

     - Вы очень добры, ваше величество, - сказала Нисса, приседая, - Да, - отозвался король, - я добр по отношению к вам, хотя и зря, наверное. Своим бесстыдным поведением вы не заслужили моей доброты. Однако ради вашей милой матушки я решил проявить милосердие. Будьте такой же хорошей женой, какой всегда была ваша мать. Этим вы угодите мне, Нисса.

     Король протянул руку, и Нисса поцеловала ее, а затем сделала еще один глубокий реверанс. Сухо улыбнувшись, король повернулся к графу Марчу:

     - Не забудьте, утром я жду доказательств того, что этот брак осуществился, милорд, - сурово напомнил он. - Если у меня возникнут хоть малейшие сомнения, доктор Бате обследует вашу жену.

     Резко повернувшись, король покинул часовню. Вслед за ним вышли оба священнослужителя.

     - Даже не знаю, что тебе сказать, - призналась Блисс.

     - Спокойной ночи, тетя, - ответила Нисса. - Спокойной ночи, дядя.

     Оуэн Фицхаг быстро подхватил жену за локоть и вывел из церкви, прежде чем она успела открыть рот.

     В королевской часовне остались три человека.

     - Отлично сработано, Вариан, - поздравил внука герцог Норфолк.

     Затем, вытянув руку, он двумя пальцами сжал подбородок Ниссы. Его холодные темные глаза встретились с ее сине-фиолетовыми. Он удивился, что девушка не отвела взгляда. Короткая холодная усмешка мелькнула на его губах.

     - Она действительно красива, мой мальчик, и, как ты говорил, у нее есть характер. У тебя родятся от нее хорошие сыновья.

     Сердито дернув головой, Нисса вырвалась из рук герцога.

     - Так это вы, милорд, устроили представление?! - гневно произнесла она. - В таком случае, мне кажется, я имею право потребовать у вас объяснений!

     - Отведи свою жену в постель, Вариан, и сделай ее женщиной, - ледяным тоном промолвил герцог и вышел из часовни.

     - Господи, до чего он высокомерен! - воскликнула Нисса.

     - Да, пожалуй, - согласился ее муж, - но все-таки он выдающийся человек и безмерно предан своей семье. - Он взял ее за руку. - А теперь пойдем, милая. Ведь мы же не хотим, чтобы кто-нибудь увидел, как мы в ночных одеяниях разгуливаем по дворцу. Наша женитьба и без того вызовет достаточно пересудов. Пойдем, дорогая, я знаю короткий путь.

     - Путь куда? - спросила Нисса, когда они торопливо шли по коридору, держась за руки.

     - В покои моего деда, где находится наша спальня, - спокойно ответил граф. - У меня есть хорошее вино, и мы сами поднимем тост за наш союз, раз уж никто не побеспокоился сделать это для нас.

     Нисса вдруг почувствовала, что ее ноги вконец заледенели. Быстро шагая рядом с Варианом, она подумала, что и у него, должно быть, тоже замерзли ноги. Итак, она замужем. Она - новобрачная. Как же это случилось? Она должна знать!

     Не успели они войти в спальню и закрыть за собой дверь, Нисса набросилась на мужа:

     - Скажите мне наконец, милорд! Скажите, почему и как оказалась я здесь сегодня ночью? До тех пор, пока я не узнаю этого, между нами ничего не будет.

     - Я никогда не буду лгать вам, Нисса, - серьезно ответил граф. - В ликер, который леди Рочфорд принесла вчера в спальню фрейлин, подсыпали снотворное. Дело в том, что кое-кто счел опасным то внимание, которое оказывал вам король. А поскольку союз с королевой Анной будет расторгнут, король скоро сможет опять жениться. Возникли опасения, что его выбор падет на вас.

     - У кого возникли? У герцога Норфолка? - требовательно спросила она. - Все мои мечты и надежды растоптаны, и я хочу знать, кто это сделал.

     - Вы не ошиблись, назвав имя моего деда, - признал граф. - По его мнению, другая женщина - более подходящая жена для короля. - Вариан де Винтер тяжело вздохнул. - Томас Говард очень честолюбивый и амбициозный человек. Амбициозный не только в отношении себя, но и своей семьи. Я не всегда бываю согласен с ним, Нисса, но я должен хранить ему верность и люблю его, несмотря на все его недостатки. Моя мать - его внебрачная дочь, и, несмотря на это, он вырастил ее и позаботился о том, чтобы найти ей хорошего мужа. Она умерла вскоре после моего рождения, однако дед не забыл обо мне. Каждый год он приезжал в Винтерхейвен повидать меня. Всегда посылал мне подарки ко дню рождения и на Новый год. А когда мне исполнилось шесть лет, взял меня к себе. Да, он не всегда бывает добр, а порой - даже жесток. Но я люблю его, так же как и он любит меня. Вы можете понять это, дорогая?

     - Значит, это из-за честолюбия Говардов, - со злостью произнесла Нисса, - у меня украли мои мечты! Всю жизнь я мечтала о человеке, которого полюблю, за которого выйду замуж, о том, как мы будем праздновать нашу свадьбу в кругу наших счастливых семей. Я мечтала о белом платье, расшитом серебром и жемчугом, о красивых цветах, которыми украшу волосы. О том, как папа поведет меня к алтарю в той самой церкви, где венчались мои отец с матерью... - Из глаз Ниссы брызнули слезы. - А потом должно было быть празднество на лужайке возле Риверс-Эджа, - продолжала она. - Там собрались бы все мои родные: дедушка и бабушки, дядя и тетя; моя кузина Мэри-Роуз была бы подружкой невесты. Мы бы танцевали, а Вайолет, моя старая кормилица, плакала бы от счастья. А моим женихом, милорд, должен был стать человек, который знает и любит меня. Человек, которого бы любила я. Человек, которого могла бы уважать моя семья. А теперь у меня ничего нет и не будет только потому, что ваш дедушка возомнил, будто король влюблен в меня. У Томаса Говарда нашлась более подходящая кандидатка, чтобы разделить с Генрихом Тюдором ложе и трон. Мою репутацию в глазах короля погубили в угоду амбициям Говардов. Бог накажет вас за это, Вариан де Винтер! И Бог накажет вашего деда, будь он проклят! - разрыдалась Нисса. Вариан потянулся, чтобы обнять ее, но Нисса отпрыгнула с ловкостью дикой кошки. - Не смейте прикасаться ко мне! Я вас ненавижу! Вы и ваши родственники с их чрезмерными претензиями разрушили мою жизнь! - Тыльной стороной ладони Нисса смахнула с лица слезы.

     - Разрушил вашу жизнь? Я? - переспросил он. - Тем, что женился на вас? Да кто еще, интересно, согласился бы взять вас в жены при этих-то обстоятельствах, мадам? - Все шло совсем не так, как он рассчитывал.

     - Эти обстоятельства, - ледяным тоном ответила Нисса, - были созданы не мной. Как легко вы забыли об этом!

     Помолчав, Вариан де Винтер глубоко вздохнул и сказал:

     - С того самого дня, как вы появились в Ричмонде, я влюбился в вас.

     Нисса задохнулась от изумления, но быстро пришла в себя.

     - Как вы смеете говорить мне такие вещи! Мужчина, влюбленный в женщину, не станет губить ее репутацию, как вы погубили мою.

     - Я люблю вас достаточно сильно, Нисса, вот почему и позволил деду использовать меня в этом диком заговоре, иначе кому-то другому приказали бы вас обесчестить, только и всего, - терпеливо объяснил Вариан. - Неужели вы думаете, что великого герцога Норфолка хоть на йоту волнует ваша судьба? Его это просто не интересует. Когда он посвятил меня в свой план, я попробовал его отговорить. Мне это не удалось, и я согласился стать его орудием, когда он пригрозил, что обратится к кому-то другому. Его замысел по многим причинам не нравился мне, но что, если б он приказал обесчестить вас человеку низкого звания? Тогда от вашего доброго имени действительно ничего бы не осталось. Никто никогда не женился бы на вас, несмотря на ваше приданое. Теперь же, наоборот, наша скоропалительная женитьба не вызовет ничего, кроме обычных сплетен, которые вскоре прекратятся сами собой, особенно если мы, как я предполагаю, покинем двор. Если нас здесь не будет, сплетники тут же переключатся на что-нибудь другое.

     Ну вот! Кажется, он объяснил ей все так, чтобы она смогла понять, и наконец признался в любви. Он протянул к ней руку, но Нисса оттолкнула ее.

     - Теперь мне ясна суть дела, - уничтожающим тоном начала она. - Вашему деду удалось убить сразу двух зайцев: осуществить свой план и заодно найти вам богатую невесту. Меня вовсе не удивляет, милорд, что вы согласились стать послушным орудием в его руках. Кто еще мог бы жениться на мне, говорите вы? А кто, скажите, готов был пойти за вас, спрошу я? У вас настолько скверная репутация, милорд, что ни одна уважаемая семья не согласилась бы доверить вам свою дочь после того, как вы погубили и предали вашу любовницу. Только обманом вы смогли получить в жены порядочную девушку, сэр! - Нисса бросила на мужа яростный взгляд.

     Ох, не так представляла она себе свою брачную ночь и свадьбу!

     К чести графа, он сохранил выдержку, хотя в какой-то момент готов был взорваться. Да, многое из того, что говорила Нисса, было справедливо.

     - Я уже говорил, что не хочу обманывать вас, Нисса. То, что я собираюсь рассказать вам, - правда, но она должна оставаться в тайне. Так это было и так будет. Обещаете ли вы, мадам, сохранить в тайне то, что я сообщу вам?

     Нисса медленно кивнула. Ее заинтересовало, что же такое он собирается открыть. После того как она высказала ему все, что хотела, Нисса почувствовала, что гнев ее быстро улетучивается. Нисса была практичной девушкой. Что сделано, то сделано. И ничего уже не изменишь.

     - Я сохраню ваш секрет, милорд, если, конечно, речь не идет о государственной измене. В противном случае вам лучше ничего не говорить мне.

     - Измена здесь совершенно ни при чем, - заверил Ниссу граф и вновь предложил ей руку. - Идите сюда, мадам, давайте сядем здесь у огня и продолжим нашу беседу. Я начал замерзать, да и вы, наверное, тоже.

     Нисса кивнула. Ее пальчики скользнули в предложенную ей руку, которая ту! же твердо сомкнулась вокруг ее запястья. Подведя девушку к камину, граф опустился в большое, обитое тканью кресло и, одним движением заключив Ниссу в объятия, усадил ее к себе на колени. Испуганная Нисса попыталась было вскочить и вырваться.

     - Нет, мадам, - удержал ее граф, - я хочу рассказать вам историю, но буду рассказывать ее на свой лад и хочу, чтобы вы сидели здесь, у меня на руках, пока я буду говорить. Так что прекратите свои попытки вырваться, иначе, - мягко пригрозил он, - я прибегну к строгим мерам.

     - К каким именно? - спросила Нисса.

     - Нашлепаю вас, - последовал спокойный ответ. Нисса задохнулась от возмущения.

     - Не посмеете!

     - Лучше не доводите меня до этого, мадам, - предупредил он.

     - Вы просто чудовище! - ответила она, но присмирела и уже не пыталась освободиться. - Нашлепать меня, подумать только! Я не ребенок!

     Вариан де Винтер с трудом удержался от улыбки. “О нет, ты не ребенок, Нисса. Ты самая обворожительная женщина, которую я когда-либо держал в объятиях, и я жажду обладать тобой”, - подумал он.

     - Итак, сэр? - Ее голос вернул его к действительности.

     - Моя история, - начал он, слегка покраснев, как будто она могла прочитать его мысли, - моя история очень проста. Когда моему дяде Генри Говарду исполнилось пятнадцать лет, у него появилась прелестная любовница. Она не была у него первой, прошу заметить. Я сам однажды поймал его в кустах с молочницей, когда ему было лет двенадцать. Но эта девушка забеременела. Когда ее семья заметила это, они попытались выяснить, кто же отец ребенка. Но девушка сказала, что ее любовник принадлежит к герцогскому роду. Она тайком встретилась с Генри и умоляла его о помощи, но он испугался гнева отца и прогнал девушку. Отчаявшись, бедняжка покончила с собой. Возмущенная семья явилась к герцогу требовать справедливости, и тогда я взял вину на себя. Я не хотел обременять душу мальчика такой ношей. Ведь он был еще совсем юнец.

     - Не такой уж он младенец, - колко заметила Нисса., - Конечно, я должен был предоставить Генри самому расплачиваться за свои грехи, - продолжал Вариан де Винтер. - Мне тогда и в голову не приходило, что последствия этого скандала отразятся на мне через много лет.

     Нисса сама не знала, поверила ему или нет. Неужели в наши дни еще встречаются такие благородные мужчины? Нет, скорее всего он просто придумал эту историю, чтобы завоевать ее симпатию. Или она боится поверить ему?

     - Как же ваш дед допустил, чтобы вы приняли на себя вину его сына? - задала вопрос Нисса. - Это очень некрасиво с его стороны. Ваш дядя был еще мальчиком. Ему наверняка все простили бы, а вам, взрослому мужчине, не могли простить.

     Ведь то, что вы приписали себе, мог совершить только истинный негодяй. Меня нисколько не удивляет, что после этого ни одна порядочная семья не позволяла дочерям поддерживать с вами знакомство.

     - Моего деда, - тихо сказал граф Марч, - интересует только его семья и ее процветание. Он уверен, что все, что он делает, идет ей на благо. При всех его недостатках, это истинный англичанин.

     - А кто эта другая женщина? - вдруг спросила она, резко переменив тему. - Кого герцог хочет сделать королевой? Кто та женщина, ради которой я принесена в жертву?

     - Моя кузина Кэт, - ответил Вариан де Винтер.

     - Ох, бедная Кэт! - искренне вздохнула Нисса, и глаза ее наполнились слезами.

     Ласковым движением он откинул прядь темных волос с ее лица.

     - Конечно, бедная маленькая глупышка. Но очень ли вы удивитесь, если я скажу, что она сама хочет этого? А она хочет.

     Нисса покачала головой. Его заботливое прикосновение удивило ее.

     - Нет, - сказала она, - меня это не удивляет. У нее тоже честолюбие Говардов. Хотя, может быть, она сумеет сделать короля счастливым.

     - Ты все еще сердишься на меня? - прошептал граф.

     Нисса повернулась, чтобы увидеть его лицо, и вдруг смутилась оттого, что его губы оказались так близко.

     - - Не уверена, что еще сержусь на вас, милорд, - честно созналась она. - Думаю, мы оба стали жертвами честолюбия Говардов. Когда закончится моя служба у королевы Анны, мы сможем уехать и покончить с этим. Пусть ваша мать и Говард, но вы, милорд, - де Винтер. Настало время вам радеть об интересах де Винтеров, а не Говардов.

     Вот чего ему недоставало всю жизнь! Женщины, не просто женщины, атакой, которая превыше всего ставила бы его интересы, интересы его семьи. Он никогда не задумывался на эту тему до того, как она так спокойно и строго заговорила с ним об этом. Всю жизнь ради деда он старался быть Говардом, но ведь он не Говард. Он Вариан де Винтер, пятый граф Марч.

     Улыбаясь, он сказал:

     - Мой дед соединил нас ради своей выгоды, Нисса, но тем самым он сделал мне величайшее добро, даже не подозревая об этом. - Взгляд его темно-зеленых глаз вдруг стал таким теплым.

     - Какое же добро сделал вам герцог? - спросила Нисса, беспокойно зашевелившись в его объятиях. Она не могла отвести от него взгляд.

     - Он дал мне тебя, - тихо сказал Вариан де Винтер, осторожно поднося руку к ее волосам. Сжав темную прядь, он играл ею, наслаждаясь легкостью и ароматом ее волос. Затем прижал локон к своим губам.

     Нисса почувствовала, как ей сдавило горло, а сердце начало биться чуточку быстрее. Она вдруг очень хорошо осознала, что он совсем рядом.

     Медленно и осторожно он начал расстегивать золотые пряжки на ее плаще, освобождая ее плечи от тяжелой ткани. Его рука бережно коснулась ее лица, затем задержалась на гладкой теплой стройной шее.

     - Король приказал, чтобы мы сегодня же окончательно закрепили наш союз, Нисса. Если бы это было в моей власти, вначале я дал бы нам время лучше узнать друг друга. Я хотел ухаживать за тобой, как полагается, как мужчина ухаживает за девушкой, которой восхищается и на которой надеется жениться. Когда мы впервые встретились, я надеялся, что смогу поступить так, но твоя семья стояла на страже. Теперь мы стали законными супругами, но все это произошло совсем не так, как мне бы хотелось. Тем не менее завтра утром король потребует доказательств того, что наш брак осуществился. Если он не получит их, мы окончим наши дни в Тауэре.

     - Как повезло Генриху Тюдору, - съязвила Нисса, - что герцог Клевский не потребовал у него самого подобных доказательств после женитьбы на принцессе Анне.

     Она чувствовала нарастающее беспокойство. Вариан де Винтер хорош собой и с каждой минутой казался ей все обаятельнее, но ведь он - незнакомец для нее.

     - Расскажи мне, что твоя мать говорила тебе об отношениях между мужем и женой, о супружеской страсти, - попросил Вариан де Винтер.

     Выпустив ее из объятий, он бережно поставил ее на ноги и встал сам. Сняв с нее плащ, он бросил его на кресло, затем сделал то же самое со своим. Темно-зеленый бархат лег рядом с розовым, соболиный и горностаевый мех смешались.

     Нисса взглянула на мужа широко раскрытыми глазами.

     - Моя мать считала, что никакие такие знания не нужны мне, пока не будет обговорен брачный контракт. Придворные дамы, конечно, говорят об этом, но я не знаю, что из их болтовни правда, а что ложь. Боюсь, милорд, что я чудовищно невежественна в таких вещах. У меня никогда не было поклонника.

     "Она по-настоящему целомудренна, - подумал он. - Да иначе и быть не могло: добропорядочная девица из уважаемой деревенской семьи”.

     Когда Вариан впервые поцеловал ее сегодня вечером, он сделал это, чтобы произвести впечатление на короля. Когда их губы на мгновение соприкоснулись во время венчания, это была дань обычаям. Но сейчас, слегка запрокинув ей голову, он поцеловал ее по-настоящему. Ее губы смягчились под его губами. Это хорошее начало.

     Открыв глаза, он понял, что Нисса не закрывала свои, пока он целовал ее.

     - Гораздо приятнее, если закроешь глаза, - объяснил Вариан.

     - А почему? - удивилась Нисса.

     Он задумался на мгновение; потом пожал плечами.

     - Не знаю почему, Нисса, но это так. Давай попробуем еще раз с закрытыми глазами.

     Вместо ответа она послушно закрыла глаза и подставила ему губы. Вариан довольно хмыкнул, и глаза девушки тут же распахнулись.

     - Что такое? Почему вы смеетесь надо мной? “Как будто я и без того мало нервничаю! - мысленно вознегодовала Нисса. - Как он чертовски самодоволен!"

     - Я и не думал смеяться над тобой, - заверил ее граф. - Но ты так восхитительна, любимая, что заставляешь меня смеяться от счастья. А теперь, пожалуйста, еще раз закрой глаза.

     Нисса послушалась, и он поцеловал ее нежно-нежно, осторожно прижимая к своей груди. Ему пришлось бороться с собой, чтобы с силой не сжать ее в своих объятиях. Вариан чувствовал, какую внутреннюю борьбу приходится выдерживать девушке, чтобы оставаться спокойной в этой новой и, без сомнения, пугающей ее ситуации.

     Очень скоро у Ниссы закружилась голова, и она сама прильнула к нему, все сильнее прижимаясь к его теплым губам. Девушка перевела дыхание. С закрытыми глазами действительно оказалось гораздо приятнее, хотя, как и граф, она не смогла бы объяснить почему. В каком-то внезапном порыве она вдруг храбро обвила руками его шею. Зажав ее лицо в ладонях, Вариан осыпал его быстрыми легкими поцелуями. Его губы касались ее век, лба, щек, кончика носа, а потом вновь нашли ее рот. На сей раз он гораздо сильнее прижался к ее губам, но Нисса нашла это восхитительным. Она стояла на цыпочках, стремясь продлить эти чудесные мгновения. Все ее существо трепетало, ни разу в жизни не испытывала она такого.., такого.., о, почему не может она подыскать слова, чтобы описать то, что чувствует?

     Вариан выпустил из ладоней ее голову, и тут же его руки сомкнулись вокруг ее талии. Он держал Ниссу так, чтобы она находилась вровень с ним; их поцелуи становились все глубже; потом граф на одно мгновение быстро поднял ее так, что Нисса взглянула ему в лицо сверху вниз, и тут же поставил на ноги.

     - Ты никогда раньше не целовалась по-настоящему, правда? - спросил он и, не дожидаясь ответа, продолжил:

     - Ты быстро учишься, моя хорошая.

     - Вы довольны этим или нет, милорд? - задыхаясь спросила Нисса. Ее сердце колотилось от восторга и возбуждения.

     - Мне нравится, что ты наслаждаешься моими поцелуями и так быстро научилась возвращать их. Но я недоволен тем, что ты еще не научилась выговаривать мое имя. Мы муж и жена, мадам, а вы до сих пор ни разу не произнесли моего имени. Мне нравится твое имя, Нисса. Оно ведь греческое, не так ли?

     - Да, - мягко подтвердила Нисса.

     Он был так обезоруживающе обаятелен, но от этого не переставал казаться ей опасным. Нисса до сих пор не пришла к выводу, злодей он или безвинно оклеветанный. Так или иначе теперь Вариан де Винтер ее муж, и она откровенно наслаждалась его поцелуями.

     - Моя мать выбрала для меня имя еще до того, как я появился на свет, - сказал Вариан. - Она говорила отцу, что если родится мальчик, его нужно назвать Вариан, потому что мужчины непостоянны и изменчивы, как ветер. Так меня и назвали.

     - Вариан, - тихо произнесла Нисса. - Мне нравится имя, и, мне кажется, ваша мать мне тоже понравилась бы. Жаль, что никто из нас не знал ее.

     - Скажи еще раз, - напряженно потребовал он.

     - Вариан, Вариан. Ох, Вариан! - Последний возглас был вызван тем, что Вариан попытался развязать ленты ее сорочки. Перехватив его руку, Нисса сжала ее в своих трепещущих ладонях.

     - Не забывай, что я уже видел тебя обнаженной, - напомнил ей муж. - Я сам раздевал тебя сегодня, Нисса. - Он поднес ее руки к губам и поцеловал их. - Ты очень красива, любимая, - продолжал он, по очереди целуя каждый пальчик. Затем прижал ее ладонь к своей щеке и начал покрывать поцелуями вторую руку.

     Новая теплая волна обожгла ее кожу, и Нисса зашептала так тихо, что Вариан должен был наклониться к ней, чтобы расслышать.

     - Вариан, я не знаю, что делать. Вы всколыхнули все мои чувства, но я действительно полная невежда в любовных делах.

     - Отныне, моя дорогая, - ответил он, высвободив руки и спуская сорочку с плеч Ниссы, - тебе ничего не нужно делать, ты будешь только принимать поклонение твоего потерявшего голову мужа.

     Темная голова графа склонилась к ее плечу. “Как хорошо!” - думала Нисса, пока его теплые губы блуждали по ее коже, поднимались и опускались по стройной колонне шеи, ненадолго задержались в пульсирующей впадинке возле горла, быстро скользнули к другому шелковистому плечу. Когда Вариан стянул сорочку еще ниже и обнажилась ее юная грудь, у Ниссы невольно вырвался слабый протестующий возглас, но убаюкивающие движения его руки успокоили ее, в то время как другая свободная рука Вариана легла на маленький твердый холмик. Это нежное прикосновение произвело на Ниссу ошеломляющее действие. У нее подкосились ноги, и, если бы не поддерживающая ее рука мужа, она упала бы. Удивленным взглядом широко открытых глаз девушка следила, как набухает и твердеет ее сосок под массирующими движениями его пальцев.

     - Вариан! - выдохнула Нисса, а когда их глаза встретились, она почувствовала одновременно и слабость, и какое-то властное желание, которого еще не могла понять.

     Так это и называется заниматься любовью? Нет, это только начало любовной игры, догадалась Нисса. Но если таково начало, то остальное должно быть удивительно и прекрасно вдвойне. Прекрасно, но.., страшно! Вариан улыбнулся ей, и она вновь ощутила странную слабость. Потом их губы встретились. Нисса совсем потеряла голову, растворяясь в его поцелуях, до боли наслаждаясь ими.

     Ее пальцы ласкали его шею. Интересно, осознает ли она это, подумал Вариан. Сам он не мог припомнить, чтобы когда-нибудь с такой силой желал женщину. Эта девушка совершенно опьянила его. Но граф не хотел торопить их постепенного продвижения по дороге Эроса. Он хотел, чтобы первый любовный опыт Ниссы был ничем не омрачен, и к черту короля с его требованиями! В идеале Вариан предпочел бы подождать, пока она захочет его с той же силой, с какой он жаждет ее. Однако впереди у них почти целая ночь. Он должен идти вперед так медленно, как только это возможно, если хочет, чтобы она и в первый раз получила хоть какое-то наслаждение. Если только сам он не выдохнется раньше времени, оттого что так безумно желает ее...

     Мягко заставив девушку отступить на шаг, Вариан стянул мягкую ткань с ее бедер. Сорочка с легким шелестом упала на пол. Одним быстрым движением граф сорвал с себя рубашку. Подхватив Ниссу на руки, он зарылся лицом в укромную впадинку между двумя прелестными маленькими грудями. Губами Вариан ощущал стремительное биение ее сердца. Глаза Нисса зажмурила - она боялась увидеть его обнаженным, ее пальцы с силой вцепились в его плечи, дыхание стало прерывистым. Опустив девушку так, что ее ноги коснулись пола, Вариан вновь начал целовать ее нежно и неспешно, обхватив ладонями голову.

     Нисса почувствовала, что задыхается. Отшатнувшись от мужа, она устремила на него испуганный взгляд и прошептала:

     - Мне дурно, милорд!

     О матерь Божья! Действительно ли она хочет, чтобы это случилось между ними? Ее ноги подкашивались от страха. Ниссу ошеломило множество новых ощущений, о которых она раньше и не подозревала. Почему никто не объяснил ей, какая это могучая сила - любовная страсть? Может быть, от нее даже можно умереть?

     Схватив Ниссу в объятия, Вариан бережно перенес ее в постель и сам лег рядом. Приподнявшись на локте, он заглянул ей в лицо.

     - Хочешь вина? Может быть, оно поможет тебе немного успокоиться, любимая?

     - Я не боюсь, - смутившись, солгала Нисса. - Просто.., просто я не подготовлена к тому, что это так.., сильно. Это всегда так, Вариан?

     В тот короткий миг, когда он стоял возле кровати, она не успела отвести глаза. Его тело оставалось таинственным и незнакомым, но показалось ей, однако, красивым.

     - Это еще сильней, когда двое по-настоящему любят друг друга, Нисса. В том, что ты чувствуешь сейчас, мне кажется, возбуждение смешалось с привлекательностью новизны. Ничего другого нельзя ожидать от девушки, которую вдруг неожиданно выдали замуж за незнакомца. Просто я могу возбудить твое тело, милая, своими ласками и поцелуями, - честно признался граф.

     - А вы считаетесь хорошим любовником? - вдруг спросила Нисса. - Я уверена, что вы занимались этим со многими женщинами. - В ее голосе не было ревности, одно любопытство.

     - Мне говорили, что я умею доставить женщине наслаждение, - сдержанно ответил Вариан.

     "Это, безусловно, самая забавная беседа из всех, которые мне доводилось вести в постели”, - подумал Вариан и усмехнулся.

     Прижав палец к ее спелым, как вишни, губам, он заметил:

     - Ты всегда так много болтаешь, милая? Между прочим, это наша брачная ночь.

     - Просто есть вещи, которые мне нужно узнать, прежде чем”. - начала Нисса, но он закрыл ей рот поцелуем.

     - Если будешь бояться, скажи мне, - предупредил Вариан, возвращая инициативу в свои руки. Его губы слегка щекотали мочку ее уха. - Я не хочу, чтобы ты боялась меня, Нисса. - Он начал ласкать ее шею, и по телу девушки побежал холодок. - Сейчас мы уже лежим, так что нет опасности, что ты упадешь, - продолжал он. - Даже если почувствуешь слабость, не бойся. - Вариан легонько покусывал ее плечи, и опять по спине Ниссы пробежала приятная дрожь. - Ты изумительная, - проговорил он вдруг охрипшим голосом.

     Нисса чувствовала слабость, но боится ли она? Нет. Кажется, она его уже не боится. Он так добр и ласков с ней. Инстинкт подсказывал Ниссе, что ей повезло, что другой мужчина вряд ли был бы столь внимателен и заботлив. Она тихо лежала, наблюдая сквозь полусомкнутые веки, как неторопливо и нежно исследует Вариан ее тело. Его губы пробежали по ее плечам, спустились вдоль рук, перецеловали по очереди каждый пальчик и вновь поднялись к шее.

     У Ниссы снова перехватило дыхание, когда Вариан вдруг прижался к ее соску. Она, конечно, знала, что младенцы сосут материнскую грудь, но никогда не представляла, что так же поступают мужья со своими женами. Он с силой втянул в себя ее плоть, вызвав где-то в самой глубине существа новый мощный импульс наслаждения. Это что, так полагается?.. Это правильно? Нисса тихонько постанывала, вздрагивая и извиваясь в кольце удерживающих ее сильных рук. Какая разница, в конце концов, правильно это или не правильно?..

     У Вариана тоже кружилась голова. Он не мог вспомнить другого случая, когда женщина настолько воспламенила бы его. Конечно, до сих пор он избегал иметь дело с девственницами, опасаясь ответственности. Почему же она приводит его в такой восторг? Потому ли, что она девственница, или потому, что он любит ее? Щекоча языком ее ароматную кожу, Вариан отчаянно старался сохранить контроль над собой. Он уже настолько распалился, что готов был прибегнуть к насилию, но его удерживала мысль о том, что девушки при первом любовном опыте испытывают тем меньшую боль, чем сильнее возбуждение. Губы Вариана прошлись по груди, бокам, спине, плоскому трепещущему животу Ниссы. Каждый кусочек ее тела начинал гореть и пульсировать под его поцелуями.

     Ничего удивительного, что некоторые девушки жертвуют ради страсти своим добрым именем, мелькнуло в голове у Ниссы. Это так восхитительно! Ничего удивительного, что матери предостерегают от этого своих дочерей. Если бы все девушки знали, как это чудесно - заниматься любовью, родители не смогли бы удержать их от этого! Это, безусловно, самое приятное из запретных удовольствий, но, к счастью, это удовольствие не запретно для замужней женщины. Нисса глубоко вздохнула, наслаждаясь прикосновениями его языка и губ. Она начала гладить его плечи и спину, сначала осторожно, затем все смелее и смелее. Вариан вновь, все более неистово, целовал ее губы. Нисса запустила пальцы в его густые волосы.

     - Приоткрой свои губки, - выдохнул он.

     Она подчинилась и была потрясена тем, что он проник языком в глубь ее рта, нащупывая ее язычок. Вот они встретились и сплелись, заплясали в страстном порыве желания. Размягченная, как воск, Нисса вся горела. Вариан чувствовал, что вот-вот утратит контроль над собой.

     - Я хочу ласкать тебя так же, как ты сейчас ласкаешь меня, - прошептала Нисса, нежно касаясь рукой лица мужа.

     - А ты, оказывается, храбрая девочка, - поддразнил ее Вариан, заинтригованный тем, как далеко она осмелится зайти.

     - Разве плохо, если жена не боится своего мужа? - спросила в ответ Нисса. - Твои прикосновения дарят мне наслаждение. Я тоже хочу доставить тебе удовольствие. - Она осмелилась провести рукой вдоль всей его спины и дотронуться до ягодиц. - Никогда не думала, что у мужчины может быть такая гладкая кожа, - удивленно протянула она.

     На мгновение у него перехватило дыхание.

     - Что вообще ты можешь знать о мужском теле, возлюбленная моя?

     - Я знаю, что так же волную тебя, как, по-видимому, и ты меня, - откровенно сказала Нисса. - Позволь мне ласкать тебя, мой супруг! Пожалуйста! - Сжав ладонями голову Вариана, Нисса так же, как раньше он, покрыла его лицо поцелуями. - Пожалуйста!

     Господи, неужели все девушки такие? Обезоруженный, он откинулся на спину и простонал:

     - Делай со мной что хочешь, моя прелесть, только учти, что мое терпение на исходе.

     - А что будет, когда оно кончится? - поинтересовалась Нисса, поднимаясь на локте и заглядывая в лицо графа.

     Зеленые глаза Вариана вспыхнули. Нисса почуяла аромат опасности. Может быть, это и опасная игра, но от этого она становится еще более восхитительной. Страх, который Нисса на мгновение испытала, тут же улетучился, уступив место сознанию ее новой власти над ним.

     - Когда мое терпение иссякнет, - медленно начал Вариан, осторожно подбирая слова, - тогда я взберусь на тебя, как жеребец на кобылу, и превращу тебя в женщину, которой тебе и предназначено стать.

     Он притянул к себе ее голову, и их губы вновь слились в исступленном поцелуе.

     Ниссе показалось, что его страстное возбуждение немного улеглось, и, чуть-чуть отодвинувшись, она смело улыбнулась графу. Заставив его слегка повернуть голову, она поцеловала Вариана в ухо, лаская и щекоча его языком. Нисса не могла сказать, откуда она знает, что нужно делать именно так, но эффект оказался именно таким, как ей хотелось. Вновь заставив Вариана лежать смирно, Нисса начала ласкать его шею, постепенно опускаясь к плечам и груди. Его кожа на вкус была чуть солоноватой, а исходящий от него легкий аромат отнюдь не был неприятен. Нисса склонилась над его сосками, а затем потянулась, чтобы поцеловать живот. И тут она увидела это. Задохнувшись, она повернулась к Вариану.

     - Как это называется? - с благоговейным трепетом спросила Нисса. - И почему оно такое большое?

     Протянув руку, она бесстрашно дотронулась до него.

     - Мне казалось, у тебя есть братья, - заметил Вариан.

     - Они гораздо младше меня и не разгуливают передо мной нагишом. Это то, что придворные дамы называют “мужской корень”?

     Ее заворожило зрелище этого плотного, твердого отростка плоти, возвышавшегося над его животом. Он слегка покачивался и, казалось, жил своей собственной жизнью.

     - Мое терпение на пределе, - напомнил Ниссе муж.

     - Я еще не готова, - быстро ответила девушка, вдруг осознав, что все это не игра. По спине ее вновь пробежал холодок, и Нисса лихорадочно стала искать пути к отступлению.

     - Как можешь ты это знать? - требовательно спросил Вариан, одним быстрым движением заставив их снова поменяться местами. - Сейчас, моя храбрая маленькая девственница, - предупредил он жену, - мы проверим, готова ли ты стать женщиной. - Его рука скользнула по ее телу, нащупав сомкнутые бедра. - Пусти меня, Нисса! - потребовал граф. - Не лишай нас блаженства, которое принесет нам соединение наших тел.

     Его рука нежно, но твердо нажала на ее бедра, заставив их раскрыться, хотя инстинктивно Нисса пыталась помешать ему. И тут же его рука проникла в то место, до которого Нисса сама почти никогда не дотрагивалась. Простершись над ней, Вариан заглянул в ее порозовевшее от смущения лицо и прошептал, почти касаясь губами ее губ:

     - Я чувствую, как твое пламя перетекает в мою руку. Ты ведь тоже ощущаешь это, любовь моя?

     Широко распахнув глаза, Нисса кивнула. Несмотря на то что ситуация явно вышла из-под ее контроля, она вдруг перестала бояться. Он начал поглаживать место, где смыкались две складки нежной кожи, и гладил до тех пор, пока они не разомкнулись и его палец не проскользнул между ними. К удивлению Ниссы, там, внутри, оказалась влажная и скользкая плоть.

     - Твои любовные соки уже начали выделяться, милая, - нежно сказал граф, целуя ее в ухо. - Вот откуда я знаю, что ты готова принять меня.

     Его палец нащупал и начал ласкать ее сокровенный любовный бугорок.

     Нисса громко задышала. Что с ней творится? Это необыкновенное, потрясающее ощущение, и с каждым мгновением оно становилось все приятнее.

     - Мне кажется, я не могу больше выдержать! - отчаянно выдохнула Нисса и тут же вскрикнула, чувствуя, как что-то взорвалось у нее внутри. Ощущение оказалось таким сильным, что она чуть не разрыдалась.

     Не в силах дольше терпеть, муж накрыл ее юное тело своим.

     - Я должен взять тебя, любимая, - хрипло зашептал он. - Должен!

     Ниссу вновь охватил страх. Она попыталась сбросить его, но Вариан крепко зажал ее тело мускулистыми ногами и, ухватив руки Ниссы, колотившие его в грудь, отвел их наверх, надежно удерживая у нее над головой. Склонившись, он нежно целовал ее, пытаясь успокоить.

     - Не сопротивляйся мне, дорогая, не надо, - умолял Вариан.

     - Нет! Пожалуйста, не надо! - стонала Нисса, вырываясь и отворачиваясь. - Я хочу любить того, за кого вышла замуж! О-о, пожалуйста, не надо!

     - Тогда люби меня! Мы обвенчаны! - прохрипел он. - Ты моя жена, Нисса. Мы обязаны сегодня же скрепить наш брак. Это приказ короля. О, черт возьми, милая, только не сопротивляйся сейчас!

     Нисса ощутила, как он проникает внутрь ее тела, и закричала. Наконец-то она поняла, для чего предназначен “мужской корень”. Он заполнял ее собой! Вот, оказывается, как соединяются мужское и женское тела, чтобы создать новую жизнь. Нисса не была уверена, что не чувствует себя оскорбленной действиями мужа, но не могла не признать, что он изо всех сил старается быть с ней милым и терпеливым.

     Несмотря на охвативший Ниссу ужас, она начала раскрываться навстречу ему, как цветок раскрывается навстречу солнцу. Медленно продвигаясь все дальше в жаркую глубину ее тела, Вариан чувствовал, что окончательно теряет голову. То, что он делал сейчас, он вынужден был делать по приказу короля, но... Боже милосердный! Как же он хотел, чтобы эта девушка, ставшая теперь его женой, любила его так же, как он любит ее! Внезапно его продвижение остановилось. Он натолкнулся на преграду ее девственности. Нисса заплакала, извиваясь и выгибаясь под ним. Граф знал, что теперь уже нет возможности покончить с этим безболезненно.

     - Больно! - рыдала Нисса. - Пожалуйста, не надо больше! - умоляла она. - Прекратите!

     Вместо ответа он слегка подался назад, но тут же вновь безжалостно вторгся в ее нежное тело. Ее крики кинжалами впивались в его сердце. При виде слез, струящихся по прелестным щекам, Вариан чувствовал себя чудовищем. Но теперь оставалось только действовать энергично и решительно. Ровными сильными толчками он начал продвигаться дальше, полностью погружаясь в нее, проникая все глубже и глубже, одновременно ощущая такое сладостное блаженство, что ему казалось, будто он вот-вот умрет от счастья обладания ею.

     "Как он жесток!” - думала Нисса, всхлипывая от жгучей боли, возникавшей где-то внизу живота и разливавшейся по бедрам. Она бешено сопротивлялась, отчаянно и безнадежно стараясь сбросить его, чтобы прекратить эту ужасающую пытку. Но вдруг боль исчезла так же внезапно, как и вспыхнула, а вместо нее внутри появилось отчетливое ощущение его плоти. Она пульсировала, трепетала и двигалась где-то в сокровенной и жаркой глубине ее тела, и очень скоро у Ниссы закружилась голова. Ее захлестнуло блаженство, какого она никогда не знала раньше. Теперь она рыдала уже от счастья, упиваясь наслаждением, растворяясь в нем до тех пор, пока, насытившись им, они не остались лежать в объятиях друг друга, изнуренные, опустошенные, но испытывавшие, к изумлению Ниссы, чудесное умиротворение.

     Вариан де Винтер соскользнул с Ниссы, но тут же вновь привлек ее к себе. Ни один из них еще не мог вымолвить ни слова. Вариан молча нежно гладил ее спутавшиеся волосы. Нисса, лежа на его груди, слушала, как под ее щекой бешено колотится его сердце. Постепенно его ритм замедлялся и наконец стал ровным и успокаивающим.

     Ниссу совершенно ошеломили чувства, которые она испытала. Однако ее не покидала мысль: почему ее предусмотрительная мать никогда не говорила с ней о таких вещах? “Но как об этом рассказать?” - заговорил в Ниссе трезвый голос рассудка, и она вынуждена была признать, что нет слов, которыми Блейз могла бы объяснить дочери то, что только что произошло между ней и графом Марчем.

     Как она себя чувствует сейчас? Сможет ли она когда-нибудь простить ему то, что было? Дрожащим от волнения голосом Вариан осмелился спросить:

     - Как ты.., как ты?.. Я знаю, что причинил тебе боль, но это неизбежно. Только так можно разрушить твою девственность. Но так бывает только первый раз, Нисса.

     - Я не имела об этом ни малейшего представления, - тихо ответила она.

     - Значит, ты прощаешь меня, любимая? Приподняв голову, Нисса взглянула на мужа.

     - Я знаю, что ты добр и терпелив со мной. Я прошу прощения за свои слезы. Вообще-то я не такая уж трусиха. - Она дотронулась пальцем до его щеки. - Оказывается, это такая могучая сила - страсть. Это всегда так?

     - Да, если он и она страстно желают друг друга, любовь моя, - объяснил Вариан, ловя ее руку и целуя ладонь. Кивнув, Нисса вновь опустила голову на его грудь.

     - Будет ли король доволен, что мы исполнили свой долг?

     - Да, Нисса, он останется доволен, - заверил граф. Нисса ничего не ответила, и очень скоро Вариан догадался, что она заснула. Некоторое время он лежал, прислушиваясь к ее тихому дыханию, но вскоре, убаюканный им, тоже уснул, не выпуская ее из объятий.

     Несколько часов спустя их разбудил громкий стук. Прежде чем Вариан успел встать и ответить, дверь распахнулась и в комнату вошел его дед. Вариан де Винтер поспешно набросил на жену покрывало.

     - Уже светает, - без предисловий объявил герцог. - Ну что, дело сделано?

     Он в упор посмотрел на Ниссу, но она не смутилась и ответила ему сердитым взглядом. Ее возмутило не столько его бесцеремонное вторжение, сколько оценивающий взгляд, брошенный на нее стариком, взгляд, который она сочла проявлением бестактности.

     - Ну-с, милорд? Взял ты ее или нет? - нетерпеливо повторил герцог. - Она достаточно хороша, чтобы возбудить в тебе желание.

     - Если вы сейчас покинете эту комнату, дедушка, - твердо сказал Вариан, - то я тотчас же вынесу вам требуемое доказательство, которое наверняка удовлетворит короля.

     - Вначале нам надо кое-что обсудить, - невозмутимо отозвался Томас Говард. - Девочка, перестань глядеть на меня так, будто ты готова вонзить нож в мое сердце, - приказал он Ниссе. - Что сделано, то сделано, но сейчас нам надо придумать достойное объяснение вашей женитьбы, чтобы заставить злые языки замолчать.

     - Вы столь искусно разрабатываете планы, милорд, - бесстрашно ответила Нисса, - что я предоставляю это вам. Что можно сказать людям, чтобы они поверили? Моя добродетель хорошо известна при дворе, где такое качество - редкость. Что же вы можете сказать? Что мной внезапно овладела роковая страсть к вашему внуку, а им - ко мне? Что мы бежали вдвоем? - Она улыбнулась с фальшивым простодушием.

     - Все уже решено, мадам, - холодно произнес герцог. - Вы должны только твердо придерживаться той версии, которую я разработал и с которой уже согласились ваши тетя и дядя. Король тоже согласен, поскольку таким образом ему не придется стыдиться вашего безнравственного поведения.

     - Моего безнравственного поведения! - угрожающе повторила Нисса. - Заклинаю вас, милорд, прекратите этот спектакль. Я знаю, каким образом оказалась этой ночью в спальне графа. Знаю и о вашем мерзком замысле в отношении бедняжки Кэт.

     - Вот как? В таком случае, девочка, ты знаешь достаточно, чтобы крепко держать язык за зубами, иначе ты и твой муж закончите свои дни в Тауэре, - процедил герцог.

     - Если бы не королева Анна, сэр, - воскликнула Нисса, - я уехала бы из Гринвича сегодня же!

     - Вы вольны это сделать, мадам, - пожал плечами герцог.

     - Нет уж, милорд, - ответила Нисса, - я не оставлю мою королеву одинокой и беззащитной. Я останусь с ней до конца. Его величество сказал, что пока я могу продолжать служить ей.

     - Тогда наконец выслушайте вы оба то, что я скажу. Прошлой ночью Вариан де Винтер похитил тебя из спальни фрейлин и попытался изнасиловать. Ты вырвалась от него и бросилась к своим родственникам. Те обратились с протестом к королю, а он приказал немедленно вас поженить. Таким образом, мадам, ваша репутация остается неприкосновенной. Вы становитесь невинной жертвой.

     - Какой, между прочим, я и являюсь на самом деле, - огрызнулась Нисса. - Но я не позволю вам таким образом навлечь позор на моего мужа! Это несправедливо! Неужели у вас совсем нет сердца, милорд герцог, если вы готовы так безжалостно очернить собственного внука?

     - Его репутация, - ответил герцог, - вполне согласуется с таким объяснением произошедших событий. Так что вам, мадам, придется с этим смириться.

     Нисса открыла было рот, чтобы возразить; она собиралась сказать, что знает правду о том, как была испорчена репутация ее мужа, знает, что он не виноват в том проступке, который ему приписывает молва.

     Но Вариан вдруг с силой сжал ее руку под покрывалом. Нисса тут же замолчала и вопросительно взглянула на мужа. Он предостерегающе покачал головой. Значит, по каким-то причинам Вариан не хочет, чтобы она продолжала спор с его дедом. Нисса тотчас же вновь усомнилась в том, что ночью он сказал ей правду. Может быть, он солгал, чтобы завоевать ее симпатию?

     - По крайней мере я надеюсь, дедушка, - начал граф, желая как-то разрядить обстановку, - что вы во всеуслышание объявите, что мной руководила страстная любовь к Ниссе.

     - Учитывая привязанность короля ко мне, - язвительно осведомилась Нисса, - не покажется ли странным, что король не приказал заточить Вариана в Тауэр?

     - Король - женатый мужчина, - возразил герцог, приходя в некоторое замешательство от упорства Ниссы. - Он не может открыто признать, что питает нежные чувства к другой женщине, мадам.

     - Однако он сделал это для вашей племянницы Анны, милорд, примерно при таких же обстоятельствах, - парировала Нисса.

     - Мадам, вы ступаете на зыбкую почву! - прикрикнул на нее герцог и обратился к внуку:

     - Похоже, я дал тебе в жены какую-то, змею, Вариан. Наверное, я должен перед тобой извиниться.

     - Ну, конечно, - сердито кивнула Нисса. - Вы должны извиниться перед нами обоими. Вы - жестокий человек, милорд.

     - Помолчи, моя милая, - шепнул ей граф.

     - Вы знаете, что вам делать и как себя вести, - холодно заключил Томас Говард. - Я жду доказательства, Вариан. Поторопись! Король может проснуться с минуты на минуту. Надо поскорее покончить с этим.

     Развернувшись, герцог покинул спальню, не забыв прикрыть за собой дверь.

     - Как ты можешь оставаться преданным ему? - набросилась на мужа Нисса, едва они остались одни. - Он не задумываясь жертвует твоим добрым именем ради своих честолюбивых планов.

     - Это в последний раз, обещаю, - тихо ответил граф. Он искренне привязан к деду, но это действительно уже чересчур. Бедная Нисса и не подозревает, какой тенью ляжет на нее это выдуманное похищение, несмотря на ее всем известную добропорядочность.

     - Ненавижу его! - заявила она. - Это злой человек.

     - Но какое же еще объяснение можно придумать для нашей скоропалительной женитьбы, Нисса? - спросил граф. - До вчерашнего дня мы были едва-едва знакомы. Боюсь, что другого пути просто нет. Я заранее прошу прощения за все неприятности, которые будут с этим связаны.

     - Разве не мог он по крайней мере не говорить об изнасиловании? Пусть лучше обо мне думают как о сумасшедшей, чем тебя считают негодяем. Почему изнасилование? Это отвратительно! - воскликнула она, смутившись. - Ведь мы могли бы какое-то время держать наш брак в тайне. Разве так не лучше? В конце концов, все это делалось только для короля.

     - Но что, если в результате нашего соединения должно появиться дитя? Как ты объяснишь свое положение, Нисса? Все-таки лучше, если о нашей женитьбе станет известно. Я не хочу, чтобы на нашего первенца легло подозрение в незаконном рождении. - Притянув ее к себе, Вариан легко поцеловал жену. - А теперь вставайте, мадам.

     - Мне не во что одеться, милорд. Мне нужна Тилли, - возразила она.

     - Тилли?

     - Моя горничная. Пошли за ней, пусть она принесет мою одежду.

     - Тогда пока хотя бы завернись в покрывало, - посоветовал граф. - Мне нужно снять простыню с нашей постели и предъявить королю.

     - Зачем? - удивилась Нисса, однако послушно встала и завернулась в покрывало.

     Граф снял с постели простыню и показал ей.

     - Вот, Нисса, требуемое королем доказательство. Это кровавое пятно - след твоей девственности.

     Подойдя к двери, Вариан распахнул ее и, ни слова не сказав, сунул простыню в руки ожидавшего под дверями герцога. Затем вновь плотно закрыл дверь и повернулся к жене.

     - Я пошлю своего Тоби за твоей служанкой. Она в той маленькой комнате, где живут служанки придворных дам? Как она выглядит?

     - У нее карие глаза и соломенно-желтая коса, - объяснила Нисса. - Она такого же возраста, как я. Только, пожалуйста, пусть твой Тоби держит язык за зубами. Боюсь, что шума будет достаточно.

     Граф вызвал своего слугу и тщательно проинструктировал его.

     - Сегодня ночью я женился на этой леди, - объяснил он изумленному Тоби. - Не верь никаким сплетням, которые ты про нас услышишь. А теперь иди и приведи горничную моей жены. Ее зовут Тилли. - И граф подробно описал ее.

     - Скажи, чтоб она захватила одежду на сегодня, - сказала Нисса. - Я должна идти к королеве, но не могу, пока мне не принесут одежду.

     - Хорошо, миледи, - сказал Тоби, старательно отводя глаза от закутанной в покрывало красавицы. Не в силах переварить все сразу, Тоби поспешил на поиски женщины по имени Тилли.

     Она, однако, упорно отказывалась верить тому, что молодой человек сообщил ей.

     - Моя госпожа в спальне фрейлин, - твердила она.

     - Да нет же, - убеждал ее Тоби, стараясь говорить как можно тише. - Она в спальне моего хозяина, завернутая в покрывало. Она не может выйти, пока ты не принесешь ей одежду. Если не веришь, пойди и убедись сама. Я не любитель розыгрышей. Любой, кто знает Тоби Смита, так тебе и скажет. Загляни в спальню фрейлин, если хочешь. Твоей хозяйки там нет.

     Тилли так и сделала и, не увидев Ниссу, побежала в маленькую гардеробную, где хранилась одежда фрейлин. Она быстро собрала все необходимое, не забыв прихватить обувь и щетку для волос.

     - Я готова, - сказала она Тоби. - Куда нам идти? Если окажется, что ты разыграл меня, парень, я позабочусь о том, чтобы твой хозяин наказал тебя, да и от себя добавлю пару тумаков.

     - Маленькая собачка, а кусается, - усмехнулся Тоби. - Иди за мной.

     Увидев, что они вошли на половину герцога Норфолка, Тилли широко раскрыла глаза, но ничего не сказала. Тоби постучал в обшитую панелями дверь, а когда она открылась, поманил за собой Тилли. При виде Ниссы Тилли залилась краской.

     - Ох, миледи! Что случилось? Почему вы здесь, а не в спальне фрейлин?

     - Я теперь замужняя женщина, Тилли, - спокойно объяснила Нисса. - Положи мою одежду и вели Тоби принести воды, чтобы я могла умыться. Я все расскажу тебе, но учти, мне нужно увидеться с королевой раньше, чем до ее ушей дойдут сплетни, если только это возможно.

     Отослав Тоби с поручением, Тилли по предложению своей госпожи уселась на кровать и обратилась в слух. Нисса откровенно рассказала ей о том, что произошло. Простую деревенскую девушку потрясли до глубины души действия герцога Норфолка, но, узнав правду, она почувствовала облегчение. - Зная, как все было на самом деле, легче бороться со сплетнями. Сообразительная девушка пообещала Ниссе сохранить в тайне все, что узнала, отлично понимая, насколько это необходимо.

     - Ваши мама и папа ужасно рассердятся, - заметила Тилли, когда ее госпожа завершила свою повесть. - Они будут недовольны хотя бы потому, что вас заставили согласиться на этот брак. Я знаю, они всегда обещали, что вы сами сможете выбрать себе мужа. Не знаю уж, как мы из этого выкрутимся. Впрочем, ведь обряд совершил сам архиепископ? - Вздохнув, она спросила:

     - А каков из себя ваш муж, миледи? Хорош ли он собой? Говорят, что с женщинами он настоящий дьявол. То есть, - уточнила она, - так болтают слуги, но обычно в, том, что они говорят, нет ни слова правды.

     Нисса ненадолго задумалась, а потом сказала;

     - Не знаю, право. О нем ходит множество сплетен и грязных намеков. Но он добр ко мне, хотя я еще не вполне уверена, что могу ему доверять. Время покажет.

     - А где мы теперь будем жить? - поинтересовалась практичная служанка.

     - Пока что останемся при дворе, - ответила ее госпожа, - но, я думаю, ты будешь рада узнать, что поместье графа находится совсем недалеко от нашего дома в Риверсайде, на другом берегу реки. Так что мы окажемся недалеко от наших родных и друзей, Тилли. Думаю, не пройдет и нескольких недель, как мы уедем отсюда. Лорд де Винтер сказал, что предпочитает жить в деревне.

     - Ну-у, - протянула Тилли, - раз так, он уже не может быть совсем плохим человеком, что бы там о нем ни говорили.

     Вошел Тоби, покачиваясь под тяжестью небольшой деревянной ванны.

     - Ну, куда ее теперь? - обратился он к Тилли.

     - Конечно, к огню, куда же еще? - заворчала Тилли. - Неужели ты, дурень, думаешь, что я хочу простудить свою госпожу?

     - Вы, мисс, хороши, как майский день, - поведал ей Тоби, с грохотом опуская свою ношу на указанное место, - только уж очень, по моему разумению, сварливы. Сейчас натаскаю воды.

     - Возьми кого-нибудь себе в помощь, - посоветовала Тилли, нимало не смутившись. - А то провозишься все утро.

     При помощи слуг герцога ванна вскоре наполнилась. Выставив Тоби из спальни, Тилли заперла за ним дверь. Затем помогла своей госпоже залезть в ванну. Увидев на своих бедрах пятна засохшей крови, Нисса залилась краской. Тилли рта не раскрыла до тех пор, пока не вытерла хозяйку досуха.

     - А где ваш супруг, миледи? - поинтересовалась она.

     - Он уже оделся и ушел, - ответила Нисса, не имевшая понятия о том, куда он делся. Вариан ничего ей не сказал, а она не стала спрашивать. Сейчас ее главный долг - быть рядом с королевой. Нисса молчала, пока Тилли быстро одевала ее. Бледно-розовое шелковое платье с расшитой серебром нижней юбкой, ее самое любимое. Тилли расчесала волосы своей госпожи, но вместо того, чтобы оставить их распущенными, как у девиц, девушка уложила их в прическу, а сверху надела серебряный чепчик. Затем поднесла Ниссе зеркало, чтобы та смогла оценить новое обличье.

     - Я теперь выгляжу такой старой, - пожаловалась Нисса.

     - Что вы, вам так идет, миледи! - поспешила заверить Тилли.

     - Мне пора идти к королеве, - сказала Нисса.

     - Мы пока поживем здесь, миледи? - спросила Тилли. - Что мне делать с вашими вещами, ведь вы теперь уже не фрейлина?

     - Я ни за что не останусь здесь, у герцога, - заявила Нисса. - Перенеси все наше имущество в дом наших родственников. Тоби тебе поможет.

     - А как же ваш супруг, миледи? - удивилась Тилли.

     - Он может прийти туда, а может оставаться здесь, - отрезала Нисса, отпирая дверь.

     Покинув апартаменты герцога, Нисса поспешила к королеве. Анна Клевская уже проснулась, но еще не выходила из спальни. В приемной толпились дамы из ее свиты; все разговоры мгновенно прекратились, едва Нисса показалась в дверях. Нисса ощутила на себе множество тяжелых взглядов. Ее подруги-фрейлины выглядели испуганными и прятали глаза. Зато леди Рочфорд так и излучала самодовольство. Значит, подумала Нисса, они уже все знают или считают, что знают. Она не стала опускать глаза.

     Навстречу ей выступила леди Браун.

     - Вы не можете больше оставаться фрейлиной королевы, леди Уиндхем, ах, простите, леди де Винтер. На этот счет получен приказ короля. - Судя по всему, леди Браун чувствовала себя не в своей тарелке.

     - Король обещал, что я могу оставаться в штате королевы, поскольку наступают дни, когда она будет нуждаться в друзьях, - спокойно заметила Нисса. - А замужняя дама и не может быть фрейлиной, не так ли, мадам?

     Леди Браун вспыхнула.

     - Нет, разумеется, нет, - пробормотала она.

     - Я хотела бы немедленно увидеться с королевой, - решительно произнесла Нисса.

     - Ну и бесстыдная же девка! - услышала она чей-то шепот.

     - Я доложу, что вы здесь, - вдруг громко заявила Кэт Говард. Никто не осмелился возразить ей, и она прошла в спальню.

     Нисса подавила готовый вырваться смешок. Итак, они знают не только о ее “падении”, но и о том, откуда теперь ветер дует. Некоторое время эта мысль занимала Ниссу, но потом уступила место другой: как хорошо, что скоро она навсегда покинет двор. Может быть, это кому-то покажется странным, но она действительно не хотела бы прожить жизнь при дворе.

     Вернулась Кэт, и ее небесно-голубые глаза торжествующе сверкали.

     - Ее величество немедленно примет вас, миледи де Винтер, - радостно объявила она, приседая перед своей подругой и лукаво ей подмигнув.

     - Благодарю вас, госпожа Говард, - громко ответила Нисса, направляясь к спальне королевы Анны.

     Войдя туда, она опустилась перед королевой в глубоком реверансе. К величайшему облегчению Ниссы, они с Анной остались наедине.

     - Ах, милая моя, я так тебе сочувствую, - сказала королева. - Не успела я проснуться, как леди Рочфорд поведала мне о твоих бедах.

     В ласковых глазах королевы блеснули слезы. Подойдя поближе к кровати, Нисса заговорила вполголоса:

     - Это был заговор, мадам, с целью опорочить меня в глазах короля. Его автор - герцог Норфолк. Я не сомневаюсь, вы понимаете, зачем это было нужно. И, думаю, вы должны знать, что леди Рочфорд служит герцогу. Она шпионит для него.

     - Я так и подозревала, - кивнула Анна. - Но заставить своего внука похитить и изнасиловать тебя! Ведь это преступление!

     - Насилия не было, мадам. Леди Рочфорд подсыпала нам в питье снотворное. - Нисса вкратце описала все события, предшествовавшие ее скоропалительному замужеству.

     - Столько интриг, столько усилий, и все для того, чтобы завладеть бедным Хендриком? - недоверчиво проговорила королева. - Не знаю, стоит ли пожалеть госпожу Говард или нет. Наверное, она знает, чего хочет, хотя на вид кажется веселой юной простушкой.

     - Сердце у нее доброе, мадам, но у нее амбиции Говардов. Видимо, это у них в крови.

     - А твой муж, Нисса? У него тоже амбиции Говардов? - спросила королева. - Будешь ли ты счастлива с ним?

     - Мой муж - де Винтер, ваше величество. Надеюсь, отныне и навсегда он будет помнить об этом. Что до счастья... Вариан кажется мне неплохим человеком, но пока я его очень мало знаю. Надеюсь, мы понравимся друг другу.

     - Мне кажется, он уже понравился тебе, Нисса, - заключила королева. - Ты была знакома с ним раньше?

     - Один раз мы с ним танцевали на вашей свадьбе.

     - Может быть, учитывая все обстоятельства, архиепископ признает ваш брак недействительным, и после того как будет решен вопрос со мной, король все-таки возьмет в жены прелестную английскую розу.

     - Для аннулирования брака нет оснований, мадам, - откровенно призналась Нисса. - Король особо настаивал на том, чтобы брак был немедленно фактически закреплен, и потребовал доказательств этого. Сегодня утром герцог отнес ему это доказательство.

     Анна удивленно покачала головой:

     - Когда-то ты говорила мне, что король бывает безжалостным. Я не до конца тебе поверила: ведь Хендрик и я так легко пришли к соглашению. Но в этом деле он повел себя бессердечно.

     - Он ужасно рассердился, мадам: ведь он обещал моей маме, что позаботится обо мне. Не забудьте, что король не посвящен в замыслы герцога. Он понял, что мое доброе имя под угрозой, и увидел только одну возможность, чтобы как-то спасти его: немедленно выдать меня замуж. Причем, как я теперь понимаю, король настаивал на немедленном фактическом осуществлении брака, чтобы защитить меня от возможного аннулирования и развода: ведь, кроме всего прочего, я - независимая наследница.

     - Зато у Говардов есть амбиции, - улыбнулась королева.

     - Да, мадам, - ответила с улыбкой Нисса.

     - Когда вы покинете двор? - спросила Анна.

     - Не раньше, чем благополучно уладится ваше дело, ваше величество. Король разрешил мне продолжать служить вам в любом качестве по усмотрению вашего величества. Я не могу оставить вас, пока вы во мне нуждаетесь, мадам. Вы были так добры ко мне. - Нисса поцеловала руку королевы.

     Королевы не должны плакать, но Анна почувствовала, что слезы вот-вот польются из ее глаз. С момента своего приезда в Англию она множество раз убеждалась в доброжелательности простых людей, да и при дворе многие относились к ней хорошо, но с Ниссой Уиндхем ее связывали особые отношения. Королева сжала руку девушки.

     - Да, - выдавила Анна, - ты останешься со мной, пока все не решится. - Она провела рукой по глазам. - Мне пора вставать, Нисса. Позови моих дам. Я назначу тебя хранительницей моих драгоценностей.

     Отступив на шаг от королевской постели, Нисса сделала реверанс. Затем она позвала дам, чтобы они помогли своей госпоже встать и одеться. Придворные дамы заторопились к королеве, но фрейлины столпились вокруг Ниссы и засыпали ее вопросами по поводу ее неожиданного замужества.

     - Не сомневаюсь, что вы уже слышали официальную версию, - сказала им Нисса. - Я не могу сообщить вам ничего больше, кроме того, что не следует слишком строго судить графа Марча. Возможно, он совсем не такой, каким некоторые его считают.

     Девушки понимающе закивали.

     - А он хороший любовник, Нисса? - дерзко спросила Кэт Говард.

     - Он говорит, что да, - серьезно ответила Нисса. Девушки захихикали.

     - Но как ты сама считаешь? - с нехорошей улыбкой настаивала Кэт. - Сгорала ли ты от желания, а потом замирала от наслаждения?

     - У меня никогда не было любовника, Кэт. Мне не с кем сравнивать, я могу только поверить ему на слово, - ответила Нисса.

     - А мне кажется, он уже некоторое время влюблен в тебя, - заметила проницательная Элизабет Фицджеральд. - Он всегда так и пожирал тебя глазами, когда думал, что никто этого не видит.

     - Вы, ирландцы, неисправимые романтики, - засмеялась Нисса. - И откуда ты знаешь, что он смотрел на меня? Ты что, сама не сводила с него глаз? - поддразнила она подругу.

     - Ага! - призналась Бесси краснея. - Красивый мужчина с сомнительной репутацией всегда гораздо интереснее, чем просто красивый мужчина. А мы, ирландки, как известно, становимся безрассудными, когда сталкиваемся с такими мужчинами.

     - Теперь ты нас покинешь? - предположила Кейт Кэри.

     - Нет, король разрешил мне оставаться в штате ее величества, пока она нуждается во мне. Теперь я буду присматривать за драгоценностями королевы, - сообщила Нисса.

     - Тогда, я думаю, недолго тебе здесь оставаться, Нисса, - нахмурилась Кейт Кэри. - Придется тебе возвращаться в деревню. Но почему-то мне кажется, ты не слишком огорчена.

     - Так и есть, - улыбнулась ей Нисса. - Мне нравится служить королеве, и я рада, что подружилась со всеми вами, но, как и моя мать, в душе я - деревенская жительница. Земли Вариана расположены на другом берегу реки Уай, напротив моего поместья Риверсайд. Я буду жить недалеко от родителей и других родственников.

     - Кажется, ты собираешься заставить себя полюбить графа? - задумчиво произнесла Бесси.

     - Независимо от того, люблю я его или нет, мы соединены узами брака, - серьезно ответила Нисса. - Мне кажется, я научусь хорошо к нему относиться. - Она улыбнулась. - Не бойтесь за меня, мои милые подружки. Сохраните свою жалость для других, менее везучих, чем я.

     - Я хочу поговорить с Ниссой наедине, - многозначительно заявила Кэт Говард. - Подойдите к королеве, пока остальные дамы не заметили нашего отсутствия и не начали шпионить за нами.

     Бесси и Кейт беспрекословно повиновались.

     - Что ты хочешь от меня? - тихо спросила Нисса. - Кажется, я уже достаточно сделала для тебя, Кэт Говард.

     В Кэтрин Говард еще сохранились остатки порядочности. Услышав слова Ниссы, она покраснела. Затем сказала:

     - Ты ведь общалась с герцогом Томасом, не правда ли? Разве могла ты противоречить ему? Он - грозный противник. У меня не хватает сил, чтобы противостоять ему. Ты должна понимать, он не позволил бы мне отказаться. Он хочет видеть на троне еще одну Говард, а я - Говард.

     - Ты могла сказать ему “нет”, Кэт, но не сделала этого, потому что тебе самой понравилась идея стать королевой. Генрих Тюдор - опасный муж: королева Екатерина разведена, королева Анна, твоя кузина, обезглавлена, королева Джейн умерла, брак с этой королевой Анной будет признан недействительным. А что случится, когда и ты наскучишь ему, Кэт? Какой способ выберет он, чтобы избавиться от очередной жены, если она надоест ему или если ему приглянется новая миловидная мордашка? Ты кладешь голову в пасть льву!

     - Ты завидуешь мне? - подняла брови Кэт Говард. - Ревнуешь?

     Во взгляде, которым ответила ей Нисса, мелькнуло презрение.

     - Завидую? Ревную? Господь с тобой, Кэт! Если бы король питал ко мне нежные чувства, я бы, наверное, умерла от страха. Но это не так! Твой дядя, герцог Томас, в своем стремлении сделать тебя королевой ошибся в расчетах и перестарался. Его величество хорошо относился ко мне в память о моей дорогой мамочке, и не более того. Она выхлопотала у него это место при дворе, и он пообещал, что будет присматривать за мной, как за собственной дочерью. За непомерные амбиции твоего дядюшки я заплатила, потеряв возможность выйти замуж по любви, как мне всегда обещали мои родители. По этой причине и по многим другим я весьма низкого мнения о нем. Однако, дорогая моя, я нисколько тебе не завидую. Я полюбила тебя как сестру. Я боюсь за тебя, Кэт.

     - Король влюблен в меня, - мягко сказала Кэт. - Он уже говорил мне об этом. Я знаю, что по годам он годится мне в отцы, но мне кажется, я смогу по-настоящему полюбить его. Я уже научилась не брезговать его больной ногой, когда из нее течет гной и исходит дурной запах. Я могу даже перевязывать ее. Он говорит, мои прикосновения облегчают боль. Я верю, что стану ему хорошей женой, Нисса. У него не будет причин бросать меня. Тебе нечего обо мне беспокоиться. Меня ждет счастье.

     - Я молю Бога, чтобы он не оставил тебя, Кэт. Но как же быть с твоим кузеном Томасом Калпепером, который во всеуслышание заявляет о любви к тебе? Ты флиртовала с ним на протяжении месяцев. Не разобьешь ли ты его сердце, выйдя замуж за короля?

     - Том Калпепер - дурак, - надулась Кэт. - Он не захотел жениться на мне, Нисса. Он хотел только обольстить меня, обманщик! На Рождество он пытался добиться моей благосклонности, подарив мне отрез на платье. Взамен он рассчитывал порезвиться в моей постели. Но я живо поставила его на место! Как же, разобьется его лживое сердце! Он меня нисколечко не интересует! Да что там, он быстро найдет себе другую доверчивую дурочку.

     Нисса подумала; Кэт отрицает интерес к Калпеперу с такой преувеличенной горячностью, что ей вряд ли можно верить. Наверное, она все-таки неравнодушна к нему. Однако Кэтрин Говард снова и снова заверяла Ниссу, что у нее есть все, чего она хочет: человек, который любит ее и сделает ее королевой. “А что есть у меня? - подумала Нисса. - Кто этот человек, с которым меня так стремительно соединили? Когда кончится короткое царствование доброй королевы Анны, начнется новая жизнь”.

Глава 7

     - Я бы в таких обстоятельствах не решилась повести себя так смело, как вы, - сказала Ниссе Анна Бассет. - Я предпочла бы где-нибудь спрятаться.

     Разговор происходил во второй половине того же дня. Поглощенная своими новыми обязанностями, Нисса старательно протирала и чистила алмазные и золотые ожерелья королевы.

     - Что это вы имеете в виду, госпожа Анна? - поинтересовалась Нисса.

     Разумеется, целый день ловя на себе взгляды придворных дам - то откровенно враждебные, то просто любопытные, Нисса прекрасно понимала, о чем идет речь. До чего же они все лицемерны! Почему-то они сразу забыли о своих собственных тайных свиданиях с любовниками, большая часть которых отнюдь не была тайной. Ох, скорее бы какое-нибудь другое происшествие заняло их буйное воображение! Тогда на нее перестанут обращать внимание. Однако Нисса отнюдь не собиралась позволять сестрам Бассет издеваться над собой. Она не даст спуску ни невестке, ни племяннице короля, ни другим особам высокого ранга. Ее подружки-фрейлины - другое дело.

     - Ну, знаете ли, Нисса Уиндхем, - с понимающей улыбкой начала Анна Бассет, но Нисса перебила ее.

     - Де Винтер, - поправила она. - Нисса де Винтер. Ее сиятельство графиня Марч, с вашего позволения, госпожа Анна.

     Нисса как ни в чем не бывало продолжала тщательно полировать ожерелье.

     - Несомненно, вы сами накликали свою судьбу, - злобно прошипела Анна Бассет. - Ни один мужчина, даже с такой отвратительной репутацией, как у лорда де Винтера, не станет похищать женщину, не давшую к этому хоть какого-то повода. Это известно всем и каждому.

     "Нет, я не стану давать ей пощечину”, - уговаривала себя Нисса, стараясь не дать воли гневу. Неужели Анна Бассет и впрямь такая идиотка, что верит, будто есть женщины, желающие, чтобы их похитили и надругались над ними?

     - Какой повод я давала? - ледяным тоном осведомилась Нисса. - Вы можете утверждать, что я хоть один раз была в обществе мужчин, госпожа Анна? Вы когда-нибудь видели, чтобы я поощряла любого из придворных джентльменов? Моя репутация безупречна.

     - Была безупречна, смею заметить, - многозначительно откликнулась Анна.

     - Мой кузен Томас Калпепер в прошлом году похитил жену лесничего, - сказала Кэт Говард, приходя на помощь Ниссе. - Она была очень хорошенькая. Том ухаживал за ней, но она всякий раз давала ему резкий отпор, чему я сама была свидетелем. Никак не могу сказать, что она его поощряла, но тем не менее он ее похитил. Дождавшись отъезда ее мужа, он вместе с тремя дружками нагрянул в их домик и добился своего. Мужчины сплошь и рядом похищают и насилуют женщин без всякого повода. Наверное, вам следует быть поосторожней, леди Анна, потому что вы чересчур много флиртуете, чтобы чувствовать себя в безопасности. Да что там, даже король, как я слышала, не прочь иногда воспользоваться случаем. Кэт победно улыбнулась, но Анна еще не была повержена.

     - Жена лесничего - не леди, - фыркнула она, - так что тут нечего и сравнивать. К тому же не сомневаюсь, что она вертела перед его носом юбками. Девчонка просто смеялась над вашим кузеном. Что до короля, Кэт Говард, берегитесь! То, что вы сказали, - оскорбление величества. Король - наш повелитель и имеет право делать все, что захочет.

     - Вы просто бессердечны, - сказала Нисса. - Ни одна женщина, кто бы она ни была, не захочет стать игрушкой в руках насильника.

     - Конечно! - поддержали Ниссу остальные, осуждающе глядя на Анну, которая наконец замолчала.

     Сестры Бассет слыли невыносимыми занудами, хотя Кэтрин в отсутствие сестрицы вела себя менее чопорно.

     На исходе дня королева отпустила Ниссу.

     - Следующие два дня вы свободны, мадам. Даже на королевской службе женщины имеют право на медовый месяц, не так ли? - Анна широко улыбнулась, подруги Ниссы откликнулись дружным смехом, в то время как остальные дамы выглядели шокированными.

     - Бесстыжая девка! - услышала Нисса.

     - Вот именно, - прошептал кто-то в ответ. - Вместо того чтобы краснеть от стыда, задирает нос как порядочная! Дрянь!

     Нисса не смогла распознать голоса, хотя отчетливо слышала каждое слово. Она стремительно обернулась, желая узнать, кто оскорбил ее, но дамы замолчали и приторно улыбались. Нисса пересекла комнату и склонилась в реверансе перед королевой.

     - Благодарю ваше величество за щедрость и добрые пожелания.

     - Иди, иди! - поторопила Ниссу улыбающаяся королева.

     Нисса обнаружила своего дядю в одной из комнат дворца за игрой в кости в компании других джентльменов.

     - Разрешите пожить у вас, милорд? Королева предоставила мне несколько дней отдыха, так что я теперь свободна. Оуэн Фицхаг кивнул.

     - Позвать тетю, чтобы составила тебе компанию? - спросил он. - Полагаю, она где-то здесь с Аделой Марлоу.

     - Не нужно” дядя, я лучше побуду одна, - отказалась Нисса.

     - А где твой муж?

     - Тилли сказала Тоби, ею слуге, где я буду. Он волен прийти или не прийти - как захочет, но я ни минуты не останусь под крышей Томаса Говарда!

     - Опасно делать его своим врагом, - предупредил племянницу граф Марвуд. - Будь осторожна с ним, Нисса. Помни, что твой муж - его любимый внук.

     - Если бы вы знали все, что знаю я, дядя Оуэн, то поняли бы, что я защищаю интересы Вариана де Винтера, в то время как его деда волнуют только интересы Говардов. Мой муж - не Говард. Кстати, герцог придерживается мнения, что женщина существует только для выгодных брачных контрактов. Наш союз с Варианом ему очень выгоден. Из-за моего нежелания жить под его крышей герцог просто сочтет меня глупой вспыльчивой девчонкой. Он очень обрадуется, если мы вскоре покинем дворец. Мы уже не нужны ему, и я благодарю за это Бога!

     Оуэн Фицхаг рассмеялся:

     - Характер у тебя такой же, как у твоей тетушки, но, к счастью, есть еще и практическое чутье, унаследованное от матери. Что ж, Нисса, раз так, я провожу тебя в наш дом. Хорошо, что я успел продлить аренду до июня.

     В отличие от скромного домика в Ричмонде дом, который граф Марвуд снимал в Гринвиче, оказался величественным и просторным зданием с отдельным парком. Его построили сравнительно недавно, в царствование предыдущего короля Генриха VII. Ниссе с самого начала отвели большую спальню, к которой примыкала отдельная гардеробная и даже маленькая комната для Тилли. Из окон комнаты открывался прекрасный вид на парк. До сих пор Нисса почти не пользовалась этим пристанищем, но теперь обрадовалась, что оно у нее есть, поскольку это делало ее независимой от изобретательного герцога.

     Стены комнаты были обшиты дубовыми панелями. Напротив широкого окна с резным подоконником располагался камин, недалеко от него - большая кровать с малиновыми бархатными занавесями. Возле камина стояла изогнутая скамья с вышитыми подушками. В изножье кровати стоял большой деревянный сундук.

     - Хочу ванну! - заявила Нисса, едва переступив порог. - Настоящую горячую ванну, Тилли. Добавь в воду лавандового масла. Это напомнит мне о доме. Скоро мы поедем туда!

     - Мы поедем в наш новый дом, миледи, - поправила Тилли.

     - О нет, вначале мы заедем домой, в Риверс-Эдж, - возразила Нисса. - Мои родители должны познакомиться с лордом де Винтером, прежде чем мы отправимся в Винтерхейвен. Известие о моем замужестве наверняка потрясет их.

     - А кто сообщит вашим родителям об этом браке, к которому принудил вас король, хотела бы я знать? - забеспокоилась Тилли. - Моя тетка Геарта наверняка найдет повод обвинить в этом меня.

     Нисса рассмеялась:

     - Думаю, даже Геарте не удастся возложить ответственность за этот брак на тебя. - Она продолжала уже серьезно:

     - Что касается мамы и папы, я еще не решила, как лучше сообщить им о том, что произошло. Не думаю, что можно изложить случившееся в письме. Папа наверняка придет в ярость и тут же примчится сюда. Наверное, нужно обсудить это с дядей и тетей, а потом уже решать.

     Тилли кивнула. Она согласилась со своей госпожой, что письмо вызовет излишний переполох.

     - Пойду займусь ванной, - спохватилась она.

     С помощью слуг графа Марвуда возле камина установили большую деревянную ванну.

     Тилли подсыпала в камин уголь, пока не установилось яркое ровное пламя. Слуги быстро сновали взад и вперед, таская ведра с горячей водой. Тилли повесила над огнем большой котел с водой, чтобы подливать в ванну кипяток по мере остывания воды. Когда последний слуга вышел из комнаты, Тилли влила в воду щедрую порцию лавандового масла, и помещение тут же наполнилось ароматом.

     Удобно устроившись на подоконнике, Нисса смотрела в окно. Отсюда не было видно реки, но серебристая рябь, пробегающая по зеленым ивам с каждым порывом ветра, напоминала ей о родных местах. Всей душой она стремилась туда, в свой дом на реке Уай в Центральной Англии. Печально вздохнув, Нисса слезла с подоконника и подняла руки, чтобы Тилли раздела ее. Погрузившись в горячую душистую воду, Нисса начала успокаиваться. Королевский двор, конечно, блестящ и весьма занимателен. Можно считать, что она достигла цели, ради которой сюда приехала, хотя и не совсем таким путем, как ей бы хотелось. Но зато какое счастье, что всего через несколько недель она поедет домой! Домой в Риверс-Эдж! Домой в Винтерхейвен!

     Винтерхейвен. Красивое название. Интересно, какой он, этот дом? Так ли он красив, как Риверс-Эдж? Или ее собственная усадьба Риверсайд? Бедный заброшенный Риверсайд. Неужели в нем никогда снова не поселится семья? Леди Дороти, мать ее отчима, раньше жила там, но теперь, когда ей под семьдесят, предпочитает жить с семьей сына в Риверс-Эдже.

     "Риверсайд должен перейти к моему второму сыну, - решила Нисса. - Вторым сыновьям достается так мало!” Откуда вдруг эта странная мысль? Второй сын! Почему она уже думает о втором сыне, когда у нее еще Нет первого? Более того, она пока отнюдь не уверена, что довольна своим замужеством, к которому ее принудили столь жестко и внезапно. Да будет ли он, этот первый сын? А что, если пойдут одни дочери? И должны ли рождаться дети, если нет любви? Ведь она не любит Вариана, хотя он утверждает, что любит ее. Удивительно! Как это он может ее любить? Ведь он совсем не знает ее, так же как она его. Нисса вдруг вспыхнула. Ну ладно, он познал ее в плотском смысле, да, но только однажды, да и те слова он произнес до того, как взял ее. Вариан сказал так просто из доброты, заключила Нисса. Что ж, по крайней мере это говорит в его пользу.

     Намыливая свою госпожу, Тилли наблюдала за игрой эмоций на ее лице. Интересно, о чем сейчас думает госпожа Нисса? Может быть, она мечтает об этом красавце, которого король дал ей в мужья? Ох, как эти злоязычные слуги сегодня заискивали перед ней, безуспешно стараясь выведать вплоть до мельчайших деталей все, что касалось ее госпожи. Мужчины и женщины, до сих пор не обращавшие на Тилли ни малейшего внимания, теперь претендовали на ее откровенность. Как долго ее хозяйка тайком встречалась с графом Марчем? Была ли она целомудренна до приезда ко двору? Что ж, решила Тилли, придется ей их отшить. Откуда же ей знать больше, чем уже знают они? - так сказала им Тилли. Разве станет такая благородная леди, как ее госпожа, доверяться простой служанке? Тилли радовалась, что так здорово утерла нос этим гордецам, - так им и надо, чтобы больше не смотрели на нее сверху вниз.

     Когда остальные слуги, так ничего и не добившись, наконец отстали от Тилли, Мейбл, горничная леди Фицхаг, одобрительно улыбнулась ей:

     - Молодец, девушка! Твоя тетя Геарта может гордиться тобой!

     Тилли поняла, что Мейбл догадывается об истинном положении вещей, впрочем, ее это и не удивило.

     Дверь спальни открылась, и обе молодые женщины, обернувшись, увидели графа Марча.

     - Добрый вечер, мадам, - спокойно поздоровался он. - Я так и понял, что мы будем жить здесь, пока не придет время покинуть двор. - Он осмотрелся. - Прелестная комната. А найдется ли где-нибудь местечко для Тоби?

     - Разумеется, мой дядя скажет, где он может разместиться, - ответила Нисса, не зная, что еще ему ответить. - Может быть, маленькая комната, примыкающая к этой, устроит вас и вашего слугу. Вам нужно где-то разместить ваши вещи, а в гардеробной, боюсь, уже не осталось места. Но дядя Оуэн что-нибудь придумает.

     - Тилли, - с улыбкой предложил граф, - не могла бы ты пойти и решить эти вопросы с лордом Фицхагом? А потом помоги Тоби устроиться. Мы позовем вас, когда вы нам понадобитесь, - кивнул он изумленной служанке.

     Тилли вопросительно посмотрела на свою госпожу.

     - Тилли нужна мне, чтобы помочь одеться, - возразила Нисса.

     - Я сам помогу вам, - безмятежно отозвался граф. - Я очень хорошая горничная. По крайней мере так мне говорили. - Он повернулся к Тилли. - Ступай, Тилли. Если ты поможешь Тоби удобно устроить меня, я этого не забуду.

     - Ты остаешься, Тилли, - твердо сказала Нисса.

     - Ступай, девочка, - распорядился граф и, взяв Тилли за локоть, подвел к двери.

     - Тилли, останься! - приказала Нисса.

     Распахнув дверь, граф выдворил Тилли, не забыв запереть за ней. Повернувшись, он наткнулся на разъяренный взгляд своей молодой супруги.

     - Как вы посмели, сэр? - негодовала она. - Тилли - моя служанка и подчиняется в первую очередь мне!

     - Тилли служит графине Марч, - уточнил граф, - а стало быть, отвечает в первую очередь передо мной как перед своим хозяином и господином. Позвольте мне помочь вам вылезти из ванны. Кажется, вы уже вымылись?

     - Выйдите отсюда! - с яростью взглянула на него Нисса. - Я буду кричать!

     - И что же, скажите на милость, от этого изменится? - ехидно спросил граф и, взяв в руки полотенце, развернул его перед Ниссой. - Я - ваш супруг. Кто может помешать мне, даже если я захочу побить вас? Согласно закону божескому и человеческому, вы принадлежите мне.

     - Вы достойны презрения, милорд, - объявила Нисса.

     - Если вы не хотите выйти ко мне, - невозмутимо продолжал граф, откладывая в сторону полотенце, - тогда я залезу к вам. - Быстро сбросив башмаки и чулки, Вариан, не обращая внимания на изумленные глаза Ниссы, начал расстегивать рубашку.

     - Вы не посмеете, милорд! - нервно воскликнула Нисса. Бросив на нее насмешливый взгляд, он снял рубашку и аккуратно положил ее на стул рядом с остальными предметами своего туалета.

     - Не посмею? - переспросил граф, поднося руку к поясу. Нисса вскочила на ноги.

     - Эта ванна недостаточна для двоих. И потом, в ней слишком много воды! - возбужденно выкрикнула она. - Этот дом взят в аренду, здесь нельзя ничего портить!

     - Почему он так уставился на нее?..

     - Ох-х-х!.. - Только сейчас Нисса сообразила, что она стоит перед ним обнаженная. Ее отчаянный вскрик эхом отозвался в комнате. Нисса тщетно попыталась дотянуться до полотенца.

     У Вариана перехватило дыхание. Он с жадностью пожирал ее глазами. Ее тело блестело от воды и лавандового масла. В отблесках огня оно казалось розовато-золотым. Вариан зачарованно следил, как капля жидкости скатилась между прелестными упругими грудями и скользнула ниже по ее гладкой коже. Бросившись вперед, он выхватил Ниссу из ванны и прижал к себе, неистово целуя. Нет, никогда в жизни ни одну женщину не желал он так страстно, как эту.

     От ощущения его губ, прижавшихся к ее губам, от тепла, исходящего от его сильного тела, у Ниссы закружилась голова. Она так мало знала о нем. Конечно, она еще не могла любить его, но чувство, которое его действия вызывали в ней, было чем угодно, но только не страхом. Руки Ниссы скользнули вверх по его груди. Его кожа, казалось, пульсировала и горела под ее ладонями. Именно в этот момент ее поразила мысль, что, как бы ни называлось то, что Вариан сейчас испытывает по отношению к ней, она испытывает то же самое к нему.

     Вариан поднес руку к ее прическе. Шпильки, которыми Нисса заколола волосы, чтобы не намочить их, полетели в разные стороны. Мягким темным водопадом волосы заструились по плечам Ниссы. Запустив пальцы между прядями, Вариан ласкал ее голову, не отрываясь от губ. Его сердце на минуту перестало стучать, когда он ощутил, как ее проворные пальчики расстегивают его пояс и помогают ему раздеться. Освободившись от оставшейся на нем одежды, Вариан еще крепче сжал жену в объятиях.

     Запрокинув голову, Нисса ловила ртом воздух. Встретившись глазами с Варианом, она вдруг спросила:

     - Что это со мной, Вариан? Что это за чувство, которое заставляет меня быть с тобой такой смелой? Я не понимаю. Ведь не может же быть это любовью.

     - Это всего лишь желание, моя милая, - тихо сказал он. Его сильная рука прошлась по изгибу ее спины и остановилась на ягодицах.

     - Церковь утверждает, что плотское желание - это грех, - прошептала Нисса, желая отстраниться, но чувствуя, как ее тело само вжимается в его ладони. - Муж и жена соединяются только для продолжения рода, - заученно проговорила она. - Мне не приходилось слышать, что это может быть приятно, пока я сама не ощутила это вчера ночью, когда прекратилась боль. Это очень дурно, что мне нравится быть твоей?

     - Нет, любимая, - шепнул Вариан прямо ей в губы, пробегая пальцами по ее спине вдоль позвоночника. - Страсть между мужем и женой не считается грехом, клянусь тебе! Церковники не говорят об этом вслух, но они знают, что это не грех. - Он еще крепче прижал к себе Ниссу.

     Кончиком языка Нисса начала осторожно щекотать его губы - почему-то ей вдруг захотелось сделать это. Ноздри Вариана заострились, он вновь приник к ее губам, его язык властно проник в глубь ее рта. К его удивлению, она не уклонилась и так страстно ответила на его поцелуй, что у него голова пошла кругом. Бережно отстранив и развернув ее, Вариан прижался к спине жены. В узком длинном зеркале они могли разглядеть неясные смугло-золотистые отражения своих тел. Он услышал, как участилось дыхание Ниссы, когда он поднес ладони к ее груди. Он ощущал, каких усилий стоит ей контролировать свои движения.

     Нисса зачарованно следила за тем, что отражалось в зеркале. Никогда раньше она не видела себя в нем обнаженной. Может быть, это из-за отблесков огня ее тело кажется похожим на золотистый созревший плод? Его руки на ее теле выглядели такими огромными, однако небольшие груди Ниссы, казалось, были созданы, чтобы заполнить его ладони. Нисса наблюдала, как Вариан нежно ласкает кончиками пальцев ее соски. Склонившись, он поцеловал ее плечо и приник к нему головой.

     - Ты очень красива, Нисса, - тихо сказал Вариан. - Ты, наверное, сама не знаешь, как ты прекрасна.

     Одна его рука продолжала ласкать ее грудь, в то время как другая скользнула ниже. Сквозь полузакрытые веки Нисса напряженно следила за ней. Вот его палец проник между ее ног, нащупывая самую чувствительную точку. Инстинктивно она вжалась между его бедрами и услышала, как он застонал.

     - Я чувствую себя такой порочной, - призналась Нисса. В зеркале она увидела, что он улыбается.

     - Мне нравится твоя порочность, - ответил Вариан, слегка покусывая мочку ее уха острыми белыми зубами. - Я хочу научить тебя быть очень, очень порочной, моя дорогая, и обещаю, что это тебе понравится. - Его руки сделались более настойчивыми.

     Нисса хотела закрыть глаза - уж очень откровенным было зрелище, но Вариан не позволил ей. Она наблюдала, как неуловимо изменялось выражение ее лица, пока он искусно разжигал ее. С каждой секундой лицо Ниссы становилось все более ярким и возбужденным, а в ее теле возникали все новые, неизведанные властные желания. Они вызывали боль, но это была приятная боль. Нисса видела, что и Вариан испытывает то же, что и она.

     - Давай соединимся сейчас же, - умоляла она его.

     - Еще рано, - бормотал он в ответ.

     Подхватив Ниссу на руки, граф понес ее к кровати, но вместо того, чтобы уложить, опустил ее на самый край, так что ее ноги свисали вниз. Не в силах шевельнуться, изумленная Нисса смотрела, как ее муж опустился на колени перед кроватью, и его темная голова появилась между ее мелочно-белыми бедрами. Сильные мужские руки заставили ее раскрыться, а затем, к ее ужасу и изумлению, он начал языком ласкать ее чувствительную плоть.

     - О-о, нет! Нет! Ты не должен так делать, - слабо запротестовала Нисса, но даже ради спасения жизни она была бы не в силах остановить его. Какое необыкновенное волнующее и приятное ощущение... Но, Боже мои, вот это уже наверняка дурно! Это грех! Нисса попыталась бороться, но затем наслаждение настолько овладело ею, что она потеряла силы сопротивляться. Она просто не могла. Это было слишком чудесно. А потом, когда она почувствовала, что ее растревоженная плоть не может больше выдержать ни одного мгновения этой сладкой пытки, Вариан вдруг вырос над ней во всем блеске своего мужского желания. Мгновение постояв, опираясь ногами на край кровати, он простерся над Ниссой. Его пальцы впились в нежные бедра. Переместив ее повыше, он начал входить в нее мощными ровными толчками. В этот миг Вариан вдруг ощутил себя необычайно сильным.

     Его руки легли на ее грудь. Она чувствовала тяжесть и даже боль, с такой силой они ласкали ее. Нисса ощущала, как он постепенно заполняет ее. Ей казалось, что сегодня он еще больше и сильнее, чем прошлой ночью. Не отдавая себе отчета, зачем она это делает, Нисса обхватила его руками и ногами, крепко прижавшись к нему, и, задыхаясь, почувствовала, как он все глубже проникает внутрь ее тела. Из каких-то глубин ее существа исторгся звук, похожий на рыдание, но не на рыдание человека. Неужели это она?.. На этот раз Нисса совершенно не ощущала боли, только невероятное, все усиливающееся напряжение где-то глубоко внутри. Оно все росло и росло, и Ниссе казалось, что больше она уже не в силах выдержать, но она выдерживала.

     - Нисса! Нисса! - простонал он, зарываясь лицом в ее приятно пахнущие волосы. - Господи, любимая, никогда не желал я так никого!

     Его движения становились все более неистовыми. Нисса услышала его слова, но в следующую минуту она вдруг исчезла, потерялась, растворилась, подхваченная могучим, неуправляемым, радужно-искрящимся водоворотом. Она превратилась в трепещущую бабочку, сметенную не знающим преград вихрем страсти.

     - Вариан! - исступленно выкрикнула Нисса в тот миг, когда все нарастающее внутри нее напряжение вдруг разрешилось ослепительной вспышкой невероятного, неописуемого блаженства - в тот самый момент, когда и он достиг вершины. Вариан ощутил, как хлынувшие из него в счастливый миг высвобождения соки наполняют ее доверху. Он рухнул на Ниссу, опустошенный и в то же время исполненный небывалого покоя и блаженства. С усилием приподняв голову, Вариан заглянул в ее прекрасное лицо. Нисса побледнела и, казалось, едва дышала, но вот она открыла свои бездонные фиалковые глаза и остановила на нем взгляд.

     - Я люблю тебя, люблю! - страстно выдохнул Вариан, глядя на жену с величайшей нежностью. Нисса вдруг разрыдалась.

     - Не говори так! - воскликнула она. - Я не люблю тебя. Я даже не знаю тебя. Это нечестно! Судьба сделала нас мужем и женой, но я не знаю, что такое любовь. Как же ты можешь любить меня, Вариан? Разве можешь ты любить женщину, которую совсем не знаешь? Такое случается только в старинных сказках. Этого не бывает, не может быть в нашей жизни...

     - Я люблю тебя! Я уже говорил тебе об этом прошлой ночью. С того момента, как увидел тебя в Хэмптон-Корте, Нисса, ты стала для меня единственной в мире женщиной. Я и сам не подозревал об этом, но когда мой дед так холодно и спокойно пообещал отдать тебя другому, я понял, что не могу этого допустить. Я не мог позволить, чтобы кто-то другой обладал тобой, целовал твои сладкие губы, учил тебя любовным играм, моя дорогая. Ты моя, Нисса. Когда-нибудь и ты научишься любить меня, клянусь тебе!

     Со вздохом Вариан опустил голову ей на грудь, и Нисса нежно погладила его волосы. Разве можно научиться любить? Хотя ведь ее мать, безусловно, когда-то научилась любить ее отца. Блейз вообще не знала Эдмунда Уиндхема, когда выходила замуж. А разве ее отчим Энтони Уиндхем не продолжал тайно любить Блейз, даже тогда, когда она пыталась возложить на него ответственность за смерть Эдмунда? Однако в конце концов ее мать глубоко полюбила Энтони... Таков был порядок вещей в окружавшем Ниссу мире, тем не менее ее почему-то удивляло, что Вариан мог полюбить ее, когда она даже не предполагала в нем будущего мужа.

     Внезапно Нисса поняла, что страшно проголодалась. С раннего утра она не ела ничего, кроме кусочка хлеба с вином.

     - Я умираю с голоду, милорд, - сообщила она мужу. - А вы ели?

     Вскочив с постели, Вариан помог жене подняться.

     - Неужели моя любовь не утолила твой голод? - с улыбкой упрекнул он. - А ты, оказывается, обжора.

     - Мой желудок пуст, сэр, - пожаловалась Нисса. - Обычно тетушка, где бы она ни была, имеет отличный стол. Думаю, что, прожив здесь несколько месяцев, она как следует вышколила поваров.

     - Тогда позови Тилли, пусть принесет нам полный ужин, - предложил граф. - Заниматься с вами любовью, мадам, - изнурительная работа, она вызывает волчий аппетит.

     - Только, пожалуйста, прикройте свою наготу, милорд, - посоветовала Нисса, снова забираясь в постель и натягивая одеяло. - Моя Тилли - порядочная девушка, не нужно ее шокировать.

     Прежде чем позвать слуг, Вариан послушно натянул штаны. Затем он проинструктировал Тилли, и она отправилась за ужином. Тоби получил приказание вылить воду из ванны и вновь наполнить ее свежей для графа.

     Вернулась Тилли в сопровождении двух кухонных девушек. Увидев лорда де Винтера босиком, обнаженного до пояса, они глупо захихикали. Тилли быстро привела их в чувство, отвесив каждой по подзатыльнику и прикрикнув: “Ну и манеры!” Она велела им поставить блюда на длинный дубовый стол, стоящий у окна. Посреди стола Тилли водрузила графин с красным вином и кувшин дымящегося зля. Затем достала из кармана передника стаканы и, сделав реверанс своей госпоже и новому хозяину, удалилась, предварительно выпроводив служанок. Тоби, завершив порученное ему дело, тоже ушел.

     - Вы будете вначале есть или мыться? - спросила мужа Нисса.

     - Вода еще слишком горячая, - ответил он, с интересом обозревая накрытый стол. - Ваша тетя и вправду держит хорошую кухню. Надеюсь, что и вы последуете ее примеру, мадам.

     - Я не очень-то смыслю в домашнем хозяйстве, милорд, - предупредила Нисса. - А ваш дом поставлен на широкую ногу?

     - Нет, на очень скромную. Я ведь почти не жил там. Наверное, ты найдешь его старомодным, но это уже твое дело, Нисса, оборудовать и украсить его по своему вкусу. Я хочу провести остаток своей жизни в Винтерхейвене, с тобой и с нашими детьми. Я часто думаю, как одиноко, должно быть, жилось там моему отцу. Женился он совсем немолодым человеком и очень скоро потерял жену. С тех пор как я стал жить у деда, я проводил с ним только несколько недель: от Иванова дня до Праздника жатвы <Иванов день - 24 июня. Праздник жатвы - 1 августа.>. А после его смерти я стал приезжать туда только в сентябре, чтобы поохотиться.

     Взяв тарелку, граф положил себе мяса, кусок каплуна, устриц, хлеба и сыра. Усевшись на кровать, он спросил:

     - А как прошло твое детство в Риверс-Эдже? Твой отец славился своим гостеприимством. Мой отец часто вспоминал, какой это был чудесный человек.

     - Я совсем не помню Эдмунда Уиндхема, - тихо сказала Нисса. - Мне не было двух лет, когда он погиб. Мой отчим Энтони Уиндхем - единственный отец, которого я знала. Жизнь в Риверс-Эдже была замечательной. Удивляюсь, как я вообще решилась оттуда уехать. У меня пять братьев, а полгода назад родились еще две сестрички-двойняшки. Наверное, я их не узнаю, когда мы приедем домой, ведь когда я уезжала, им исполнилось всего несколько недель. В детстве у меня были пони и собаки, а потом появилась лошадка. Двоюродная сестра Мэри-Роуз - моя лучшая подружка. Летом мы бегали босиком по лугам, а зимой скакали по замерзшей реке верхом на лошадях. Ничего особого в моем детстве не случалось.

     - Ты жила в кругу своей семьи, Нисса, - сказал граф. - Мать, отец, полный дом детей. Твои дядя и тетя, как мне известно, живут неподалеку, так же как и дедушки с бабушками. Тебе очень повезло с родственниками, моя дорогая.

     - А ты совсем одинок, Вариан? - спросила Нисса, вдруг осознав, как тяжело маленькому, не знавшему матери мальчику оказаться в доме своего холодного, властного деда.

     В замке герцога Норфолка наверняка не было места для теплых чувств и привязанностей. Даже герцогиня жила отдельно от мужа и никогда не говорила о нем хорошо.

     - Одинок? - Вариан задумался, а потом признался:

     - Да, я был одинок. Люди никогда не воспринимали меня как сына и наследника графа Марча. Для них я был только сыном внебрачной дочери герцога Томаса. Однако пребывание в тени имени деда уже само по себе воспитывало меня. У меня не было времени, чтобы жалеть себя, моя хорошая. Герцог - тяжелый человек, но многое в нем достойно восхищения. Конечно, я понимаю, что почти ничего не значу для него, Я не люблю эти игры, в которые он постоянно играет, и он знает об этом. Теперь, когда у меня есть жена, настало время вернуться в Винтерхейвен и самому о себе позаботиться. Поместье большое, но уже много лет им как следует никто не занимался. У меня будет много дел. - Вариан взглянул на жену. - Ты не ешь, - заметил он, - а тебе еще понадобятся силы, моя прелесть. Сегодня ты не отделаешься так легко, как прошлой ночью.

     - Поэтому ты с такой жадностью набросился на каплуна? - поинтересовалась Нисса. - Я успела наслушаться от придворных кумушек о его укрепляющей силе. Это правда, милорд?

     Вариан усмехнулся.

     - Скоро увидите, мадам, - пообещал он. - А сейчас советую вам, пока есть возможность, наполнить ваш собственный животик.

     Откинув одеяло, Нисса спрыгнула с постели и направилась к столу с едой. Услышав, как он быстро задышал, она улыбнулась про себя. Приятно, что она имеет такую власть над ним. Нисса положила в тарелку кусок каплуна, тушеных артишоков и хлеба с маслом. Поставив тарелку на подоконник, она повернулась к мужу:

     - Вина или эля, милорд? Есть и то и другое.

     - Эля, - с трудом произнес он.

     Господи, как она соблазнительна и сама не подозревает об этом!..

     Наполнив стакан, Нисса отнесла его Вариану.

     - Не думал, что когда-нибудь мне будут подавать еду и питье в таком виде, - забавляясь, сказал Вариан. - Вы всегда будете прислуживать мне нагишом, мадам?

     - Если это вам нравится, милорд, - с притворной скромностью ответила она.

     - Ешь скорее свой ужин, Нисса, - сказал граф. - Я уже почти покончил с едой, и во мне пробуждается аппетит иного рода, который тоже нуждается в удовлетворении.

     - Вначале ты должен принять ванну, - напомнила Нисса, откусывая кусок куриной грудки.

     - Только если ты сама меня вымоешь, - заявил Вариан. - Я всегда мечтал о жене, которая бы помогала мне мыться. А потом я вымою тебя.

     - Вы забыли, сэр, что я уже выкупалась, - улыбнулась Нисса.

     Пикирование забавляло ее. До сих пор она не предполагала, что муж и жена могут вот так поддразнивать друг друга. Покончив с каплуном, Нисса облизала пальцы и взялась за хлеб с маслом Задумавшись, она пальцем размазала масло по хлебу и начала есть. Нисса еще не понимала, что мужчины, как дети, обожают игры. Только их игры порой бывают опасными, хотя и захватывающими Проглотив остаток хлеба, Нисса встала, чтобы налить себе вина. Вариан молча наблюдал за ней. Она физически ощущала на себе его взгляд. Это приятно, но в то же время почему-то немного пугало ее. Нисса пожалела, что так безрассудно решила походить нагишом. Нервничая, она отщипывала листочки артишоков и один за другим отправляла их в рот.

     Что за восхитительное создание, думал Вариан. Нисса. Его жена. Он сам все еще с трудом верил в это Еще не прошло и суток, как они обвенчаны, а с каждой минутой его все сильнее тянет к ней. Она очаровывала, захватывала, восхищала его не только своей красотой, но и причудливой смесью ума, обаяния, юмора и чувственности. До сих пор он не думал, что какая-то женщина может обладать одновременно всеми этими качествами, но, если честно, беспощадно сказал он себе, что ты вообще до сих пор знал о женщинах? Что, кроме их влекущих тел? В каком-то смысле он так же мало знал о женщинах, как она о мужчинах. Какой чудесный период узнавания друг друга им предстоит! Интересно, если бы Томас Говард знал, какую необыкновенную девушку отдает он в жены своему внуку, поступил бы он так же? Его деда еще никто не мог упрекнуть в щедрости, даже по отношению к немногим любимцам.

     - Я к вашим услугам, милорд, - разорвал тишину голос Ниссы. Она встревоженно глядела на него. Вариан встал и неспешно разделся. Он сумел удержаться от улыбки, увидев, как вспыхнула Нисса при виде его наготы. В том, что она все еще краснела, несмотря на их знакомство с Эросом, таилось особое очарование. Нисса наклонилась, чтобы проверить температуру воды, и Вариан почувствовал нарастающее возбуждение. Стараясь подавить его, он спросил:

     - Как вода, мадам? Я не люблю чересчур горячую ванну. Кожа сохнет.

     - Мне кажется, в самый раз, милорд, - ответила она, - но вы можете попробовать сами.

     - Я доверяю вашему суждению, - сказал Вариан и залез в ванну. Усевшись, он протянул ей руку:

     - Идите сюда, мадам. Эта ванна предназначена для двоих, а я специально велел Тоби не наливать слишком много воды, чтобы мы могли поместиться вдвоем, - Вы сказали слуге, что мы будем мыться вдвоем?! - В ее голосе сквозил ужас. - Ох, милорд, как вы могли! Что же он подумает?

     - Думать - не его дело, Нисса, - ответил граф.

     - Может быть, и так, милорд, но тем не менее слуги думают и, более того, обсуждают своих хозяев друг с другом. Господи! Половина придворных сплетен исходит от слуг. Если кому-то нужно что-то разнюхать, первым делом обращаются к слугам. Не могу поверить, что вы не знали этого!

     Вариан выглядел смущенным, как будто такие мысли действительно никогда не приходили ему в голову. Ну, разумеется, подумала Нисса. Мужчины такие тупицы, когда речь идет о каких-то практических вещах. Они не замечают, что творится у лих буквально под самым носом. Наверное, он действительно не задумывался над тем, откуда Тоби черпает ту информацию, которой делится с ним. Даже преданная маленькая Тилли, гораздо более сдержанная, чем остальные, склонна при случае обменяться сплетнями с другими служанками.

     - Раз вас уж все равно обвинят в изощренном распутстве, мадам, вам нечего терять. Присоединяйтесь ко мне, - предложил Вариан. - Нужно потереть мне спину.

     - Я могу потереть ее и отсюда, милорд, - ответила Нисса.

     - Но я не смогу потереть вашу, - заметил он. - Иди сюда, Нисса. Хотя некоторые придворные не моются месяцами, я еще не слышал, чтобы внеочередное купание кому-нибудь повредило.

     Он лукаво подмигнул, и Нисса обнаружила, что больше не хочет с ним спорить. К тому же, если честно, занимаясь любовью, она успела вспотеть, и теперь ее кожа стала неприятно липкой. Вариан еще раз поманил ее пальцем, и с коротким смешком Нисса перелезла через край ванны и уселась напротив него.

     - Ну вот же, - промурлыкал Вариан, - разве это не приятно, моя прелесть?

     - По-моему, вы просто возмутительный и даже опасный человек, - изложила свое мнение Нисса. - Как, по-вашему, я отсюда могу тереть вам спину, милорд?

     - А я сейчас повернусь, - успокоил ее Вариан и тут же так и сделал, не обращая внимания ни на расплескивающуюся по полу воду, ни на протестующие возгласы жены.

     Из каменной чаши, стоявшей возле ванны, Нисса зачерпнула пригоршню жидкого мыла и размазала по спине мужа. Затем, вооружившись куском мягкого сукна, начала тереть его. Нисса заметила, что у него длинный торс и гораздо более широкие плечи, чем ей казалось раньше, - впрочем, пока что у нее было еще слишком мало времени, чтобы как следует присмотреться к нему.

     - Понежнее, пожалуйста, - дурачился Вариан. - У меня очень чувствительная кожа.

     - Не валяйте дурака, сэр, - проворчала в ответ Нисса, заботливо ополаскивая спину мужа. - Ну вот, готово. Вариан снова повернулся лицом к ней.

     - А теперь вымойте мне грудь, мадам! - скомандовал он.

     - Да так вы, пожалуй, совсем избалуетесь, - заметила Нисса, однако послушно зачерпнула мыло и начала мыть его широкую мощную грудь. Равномерными круговыми движениями помассировав мускулистое тело, она ополоснула его водой и сказала:

     - Ну-с, сэр, теперь вы довольны?

     - Теперь я должен вымыть тебя, - заявил Вариан, и прежде чем Нисса успела возразить, он уже натирал мылом ее груди, одновременно лаская их, шаловливо сжимая и играя с сосками.

     - Это не мытье, а неизвестно что! - проговорила Нисса, начиная задыхаться.

     - В самом деле? - с невинным видом удивился граф. Старательно смыв мыло, он наклонился и по очереди расцеловал прелестные маленькие груди.

     - А теперь спину, мадам, - сказал Вариан, но вместо того, чтобы дать ей повернуться к нему спиной, опустил руки под воду, ухватил ее за ягодицы, приподнял и.., усаживая ее на себя, вонзился в нее. Затем, прижав Ниссу к себе, он начал как ни в чем не бывало тереть ей спину.

     Нисса онемела. Она никогда не слышала, что можно заниматься любовью во время мытья! Его руки заботливо намыливали ей спину, но в то же время она отчетливо ощущала, как он проникает все дальше в глубь ее тела. Он пульсировал и трепетал там, внутри нее. Нисса вздрагивала, осознавая, что и в ней разгорается страсть, в то время как граф смывал мыло со спины чистой водой. Затем, зажав в ладонях ее лицо, он пылко поцеловал ее, глубоко проникнув языком внутрь ее рта, заставляя Ниссу еще сильнее трепетать от ее собственного желания. Их ноги тесно переплелись, но тем не менее Нисса чувствовала, что может вот-вот упасть.

     - Откинься назад, - шепнул ей на ухо Вариан и, когда она подчинилась, покрыл поцелуями стройную ее шею, плечи и грудь, ни на мгновение не прекращая коротких легких движений внутри нее.

     В своей необузданной страсти Вариан казался почти обезумевшим, и Нисса почувствовала, что и ею вдруг овладела какая-то странная дикая неистовость. Ее ногти впились в его плечи.

     - О-о, хищница! - выдохнул Вариан, жадно приникая губами к ее соску. Он с такой силой впился в него, что Нисса застонала.

     - Вариан! - выкрикнула Нисса. - Это какое-то безумие!

     - Мне все время мало тебя! - простонал Вариан. - О Боже мой, Нисса, почему я никак не могу насытиться тобой? - Он исступленно целовал ее.

     Нисса наконец осознала, что жаждет его ласк каждой частицей своего тела, жаждет с той же страстью, с какой он готов дарить их ей. Она теснее приникла к нему, с силой вонзая его в себя, помогая ему своими движениями, в страстном стремлении вновь ощутить то удивительное наслаждение, которое он уже давал ей раньше. И когда оно пришло, Нисса разрыдалась в объятиях Вариана, сокрушенная могучим завершением страсти, охватившей и переполнившей их обоих.

     Никогда раньше она не думала, что женатые люди занимаются любовью так часто и разнообразно.

     Слегка запрокинув ее лицо, Вариан нежно поцеловал ее.

     - Я обожаю тебя, Нисса, - тихо сказал он. - Ты - чудо. Нисса вспыхнула.

     - Я ничего не могу с собой поделать, - прошептала она. - Когда ты ласкаешь меня, я наслаждаюсь этим и не хочу, чтобы это кончалось.

     - Мы пролили воду на пол, - заметил граф, но на лице его не было заметно ни малейших признаков раскаяния. - Мне позвать кого-нибудь, чтобы здесь убрали, или мы просто вытремся и ляжем в постель? Немного вина, чтобы подкрепить силы, небольшой отдых, и, может быть, мы вновь отправимся на поиски рая.

     - Лужа до утра высохнет, а завтра Тилли все уберет, - деловито изрекла Нисса. - Святые мощи, я опять хочу есть! Что, занятия любовью всегда вызывают голод, Вариан?

     Они вместе вылезли из ванны и вытерли друг друга. Затем Нисса отрезала несколько ломтей хлеба, щедро намазала один из них маслом и положила сверху кусок ростбифа. Откусив и прожевав кусочек, она с удовольствием облизнулась и предложила графу:

     - А вы не желаете угоститься, милорд? Это так вкусно.

     - Я сделаю себе сам, - ответил он, - а после этого поем сладкого. Например, грушевого варенья.

     - Я имела в виду угощение другого рода, - лукаво улыбнулась Нисса.

     - Мадам, мне нужно время, чтобы восстановить силы, - напомнил муж.

     - Разве вы не можете.., ну, словом, разве это невозможно?.. - удивилась Нисса.

     - Не в любое время, по крайней мере с тех пор, как мне минуло семнадцать, - засмеялся он. - Тебе не придется жаловаться на мою холодность, Нисса, потому что меня влечет к тебе несравненно сильнее, чем к любой другой женщине, которую я когда-либо знал. Но дело в том, что скоро я отмечу свое тридцатилетие, любовь моя, и теперь мне нужно немного больше времени для отдыха, чем в ту пору, когда мне было семнадцать. А ты еще молода, и я должен стараться, чтобы ты оставалась довольна мной, иначе заведешь себе любовника и тем разобьешь мне сердце.

     - Что вы, я никогда не заведу любовника! - возмутилась Нисса. - Я ваша жена, милорд. Было бы бесчестно изменять вам.

     Граф удивленно покачал головой:

     - О какой верности может идти речь, Нисса? Всего лишь вчера тебя принудили к браку со мной, к тому же запятнав твое доброе имя в глазах короля. В такой ситуации трудно ожидать в ответ доверия и преданности. Со временем, я надеюсь, ты полюбишь меня и будешь доверять мне, но сейчас я не мог бы упрекнуть тебя, даже если бы ты призналась, что ненавидишь меня.

     Нисса сидела на кровати, скрестив ноги, и продолжала есть, но, услыхав его слова, ответила:

     - Вариан, разве ты сам не признался мне, что хотел отказаться от участия в этом деле и согласился только тогда, когда твой дед пригрозил, что положит меня в постель кому-нибудь другому? Разве не сказал ты, что, оказывается, втайне уже давно любишь меня? Неужели ты не заслужил моей преданности? Один Бог знает, от какой ужасной участи ты спас меня.

     - Но ты не любишь меня, - сказал он.

     - Да, не люблю, - откровенно ответила Нисса, - но, может быть, со временем и полюблю. Я не могу обещать, что это так и будет, но, хотя мы женаты всего один день, должна признать, что ты мне нравишься. Ты добрый-, и у тебя есть чувство юмора. Мне нужно получше узнать тебя, Вариан.

     - Значит, ты не сердишься на меня? - спросил он.

     - На тебя - нет, но не на твоего деда. Его я не могу простить. Мне очень жаль, что нас заставили пожениться таким жестоким способом. Мне жаль, что король плохо думает о нас, пусть даже мы не имеем для него особого значения. Я очень ценила дружбу короля, его доброе отношение, и мне жаль, если теперь он думает, что я предала эту дружбу. Однако, увы, мы не сможем открыть ему правду. - Печально вздохнув, Нисса продолжала:

     - Выходя замуж, моя мать совершенно не знала отца Эдмунда Уиндхема. Она видела его только один раз мельком, когда он приехал в дом моего деда просить руки одной из его дочерей. Причем отец даже не знал в тот момент, сколько у деда дочерей и какого они возраста. Это тоже было жестоко с его стороны.

     - И каким же образом выбор пал на твою мать? - спросил Вариан де Винтер, заинтригованный необычайной историей своей еще незнакомой тещи.

     - Она была старшей, - просто ответила Нисса. - Правда, ей еще не исполнилось шестнадцати. Скот моего деда перед этим дважды вымирал от эпидемий. Он остался без единого пенни, хотя и владел хорошим поместьем и землями. Он не мог ничего дать в приданое своим дочерям, а ведь их было восемь! Когда появился граф Лэнгфорд и пожелал взять в жены одну из них, дедушка сперва заподозрил что-то недоброе, однако никто не мог сказать ни одного худого слова об Эдмунде Уиндхеме. Отец рассказал дедушке, что недавно овдовел, а детей у него нет. Дедушкина семья славилась своей плодовитостью и здоровьем, и отец решил, что раз бабушка рожает здоровых крепких детей, то и ее дочери станут такими же хорошими матерями. Поэтому он остановил своей выбор на Морганах из Эшби. Однако мой дедушка все еще сомневался, - продолжала Нисса, - и тогда Эдмунд Уиндхем сделал ему предложение, от которого дед просто не смог отказаться. Отец сказал, что готов взять в жены маму без всякого приданого. Более того, он сам брался обеспечить ее всем необходимым. Он также обязался снабдить приданым маминых сестер и помочь дедушке восстановить хозяйство. Дедушка, конечно, согласился, но мама была в ярости. Она считала, что ее продали. Ну а тетки, конечно, тихо радовались своей удаче. - Нисса улыбнулась. - Племянник отца, Энтони Уиндхем, - продолжала она, - явился в их дом как доверенное лицо своего дяди, чтобы препроводить маму в Риверс-Эдж, в дом ее мужа. Это рассердило ее еще больше, и она говорит, что возненавидела Тони с первого взгляда, но я не очень в это верю, - рассказывала Нисса. - Мама готова была возненавидеть и моего отца, но его обаяние покорило ее, как только она переступила порог Риверс-Эджа. Она глубоко полюбила его. Когда он погиб в результате несчастного случая, нам объявил об этом Тони. Мне тогда еще не исполнилось двух лет, а мама опять была беременна. Однако она потеряла этого ребенка, сына, и от этого возненавидела Тони еще больше. - Нисса сделала паузу и продолжала:

     - Потом тетя Блисс привезла маму ко двору; король увидел ее и влюбился. Тони Уиндхем, тайно полюбивший маму с первого взгляда, сопровождал ее ко двору и, узнав о благосклонности короля, пришел в отчаяние.

     - Как и я полюбил тебя, - прошептал Вариан. Сравнение поразило Ниссу.

     - Да, - задумчиво произнесла она. - Наверное, это то же самое, только у мамы вначале был отец. Тони никогда не заговаривал с ней о чувствах при жизни отца. Он хранил свою любовь в глубокой тайне, и никто даже не подозревал о ней.

     - Что же произошло, когда появилась моя кузина Анна Болейн? - спросил жену Вариан де Винтер. - Как твоя мать оказалась женой Энтони Уиндхема?

     - Поскольку после отца не осталось сына. Тони стал наследником титула. У него созрел безумный замысел: он собирался сказать королю, будто бы отец на смертном одре завещал ему жениться на маме и позаботиться о нас. Мама говорит, что это было глупо, потому что отец погиб мгновенно - его сбросила лошадь, но Тони рассчитывал, что король мог этого и не знать. Король, разумеется, обрадовался, что у него появился достойный предлог, чтобы расстаться с мамой, - ведь к тому времени он уже влюбился в твою кузину Анну. Маму и Тони обвенчали в большой королевской часовне, там же, где и нас, и они немедленно покинули двор. Мама была в отчаянии.

     - Из-за того, что моя кузина вытеснила ее? - удивился Вариан.

     - Нет, - ответила Нисса. - Она никогда не стремилась стать любовницей короля, но как могла она отказать Генриху Тюдору? Мама понимала, что для него она только игрушка, развлечение, которое вскоре сменится новым. Однако она искренне привязана к нему и по сей день, как и он к ней. Нет, маму оскорбило то, что Тони получил ее посредством лжи, которую она не осмелилась опровергнуть, опасаясь за жизнь Тони, хотя в то время была уверена, что от души ненавидит его. Со временем, однако. Тони завоевал ее сердце. Они до сих пор влюблены друг в друга. Я всегда называла Тони папой, - объяснила Нисса, - потому что совсем не помню Эдмунда Уиндхема. Папа и мама всегда обещали, что я сама изберу себе супруга. Боюсь, это было безрассудное обещание. Среди людей нашего круга редко встречаются браки по любви, не так ли?

     - Да, - согласился он, - очень редко.

     - Так что теперь я твоя жена, Вариан, - тихо произнесла Нисса, - перед Богом и перед людьми. Я знаю, как надлежит вести себя жене, и постараюсь выполнить свой долг перед тобой и детьми, если Богу будет угодно вознаградить нас ими. Больше, чем я смогу выполнить, я не хочу обещать. Несмотря ни на что, я думаю, что мне повезло с мужем.

     Искренность и честность Ниссы покорили Вариана. Он не мог представить, чтобы какая-нибудь другая нагая женщина могла бы вот так же сидеть, скрестив ноги, на постели и беседовать с обнаженным мужчиной, оставаясь при том столь обезоруживающе обаятельной и естественной.

     - Каждое твое слово и каждый твой жест, любимая, - сказал Вариан, - заставляют меня любить тебя все сильнее и сильнее. Я не раскаиваюсь, что женился на тебе, и молю Бога, чтобы твои родители простили меня.

     - Мне кажется, вы уже понравились моему дяде, милорд, но, боюсь, вам еще предстоит иметь дело с тетей. Нужно также обсудить вопрос, как лучше сообщить новость о нашей женитьбе моим родителям.

     - Нельзя ли подождать до тех пор, пока мы приедем в Риверс-Эдж? - предложил граф. - Я предпочел бы говорить с ними лицом к лицу.

     Ниссе это очень понравилось. Это жест благородного человека.

     - Да, так будет лучше всего, но сначала нам нужно завоевать тетю Блисс. Леди Марлоу уже успела убедить ее, что ты - настоящее чудовище.

     Лицо Вариана потемнело.

     - Этой женщине следует завязать язык узлом! - выругался он. - Это самая мерзкая сплетница при дворе!

     - Какое хорошее предложение! - засмеялась Нисса. Стряхнув с пальцев крошки, она обольстительно улыбнулась мужу:

     - Прячьтесь в постель, милорд, а не то простудитесь, и я проведу наш короткий медовый месяц, делая вам припарки и отпаивая микстурами.

     - А ты не хочешь сладкого? - предложил граф.

     - Может быть, потом, - с многозначительной улыбкой ответила Нисса, откидывая покрывало и жестом приглашая мужа присоединиться к ней.

     - Что же это за женщина, на которой я женился? - изумился Вариан.

     - Не думаю, что я сама себя знаю, - ответила Нисса, - но тем больше удовольствия мы получим, вместе отыскивая ответ на этот вопрос. Не так ли, милорд?

     Вариан громко расхохотался.

     - Раньше я сказал, что научу тебя быть порочной, Нисса, но теперь не думаю, что есть нужда в учебе. С удовольствием признаю, что в тебе уже достаточно порока.

     - Вы считаете меня порочной из-за того, что я наслаждаюсь вашими ласками, милорд? А мне казалось, что вы этим довольны.

     - Я очень доволен этим, любимая, не думай, что мне не нравится твое поведение. Наоборот, я очень счастлив, - заверил свою молодую жену Вариан.

     - Если вы довольны мной, сэр, то почему же вы стоите там, у камина? - кокетливо осведомилась Нисса.

     Медленно повернувшись, он положил в огонь несколько поленьев, затем пересек комнату и забрался в постель.

     - Ну-с, мадам, - в его глазах поблескивали лукавые огоньки, - так чего же вы хотите от меня?

     Обвив шею мужа руками, Нисса притянула его к себе. Когда их губы почти соприкоснулись, она прошептала:

     - Возьми меня снова, Вариан. Я хочу еще раз изведать твою страсть.

     Очень бережно Вариан дотронулся до ее лица. Он пробудил в ней вкус к любовным утехам, но, когда исчезнет прелесть новизны, они быстро наскучат ей, если не придет любовь. Она еще совсем молода и неопытна, но сегодня вечером он узнал, что у его жены доброе сердце. Теперь оставалось только молить Бога, чтобы ему удалось завоевать это сердце так же легко, как он покорил ее прекрасное тело. Нежно целуя ее, он прошептал;

     - Моя страсть, как и моя любовь, принадлежат тебе, возлюбленная моя. Они твои навеки.

     Навеки, повторяла она про себя, отдаваясь во власть его поцелуев. И это была чудесная мысль.