Библиотека художественной литературы

Старая библиотека художественной литературы

Поиск по фамилии автора:

А Б В Г Д Е-Ё Ж З И-Й К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш-Щ Э Ю Я


Читальный зал:

Марина СЕРОВА

ПРОГУЛКА ПО ЛЕЗВИЮ

 

     Запах гари забрался в нос. Я побежала на кухню и открыла духовку. Кулинарный шедевр приказал долго жить. То, что я спасла, уже нельзя было назвать произведением кулинарного искусства. Это было живое олицетворение собственной забывчивости и рассеянности.

     Мне редко приходилось так думать о самой себе. Ведь я считала себя человеком интеллектуальным, с великолепно развитой памятью, умеющей следить за ситуацией.

     Вытащив сильно подгоревший пирог, я от отчаяния швырнула в раковину рукавички, которые предохраняли пальцы от ожогов, и поспешила открыть форточку, потому что на кухне было много гари. Пирог наверняка не подгорел бы, если бы не газета, которую я обнаружила сегодня утром у себя в ящике.

     "Тарасовские вести”, датированные двадцатым августа этого года, были брошены ко мне неизвестной рукой. Все было бы просто, если бы на дворе было лето. Ан нет, уже наступил декабрь, и газета эта не что иное, как приглашение к встрече. Я снова понадобилась Грому, и что он от меня потребует на этот раз, мне оставалось только догадываться. Из-за того, что я изводила себя размышлениями на тему будущего задания, я и забыла о поставленном в духовку пироге.

     - Ищешь виноватого, Багира, - поймала я сама себя, - хочешь во всем обвинить Грома, хотя товарищ майор и не ведал, что может сотворить газетка, брошенная в ящик.

     Место встречи у нас было давно оговорено. Это небольшое кафе рядом с крытым рынком “Северный”, а на время указывала дата выпуска газеты. Август - восьмой месяц, значит, восемь часов, двадцатое число - двадцать минут. Все просто.

     После того, как на кухне стало посвежее, я взяла нож и разрезала пирог на две половинки. Рассмотрев изнутри собственное произведение, я поняла, что сегодня за кулинарные способности Максимовой Юлии Сергеевне можно ставить не двойку, а два ноля, потому как это, кроме как в сортир, больше нести некуда.

     В восемь двадцать вечера я была на месте. Сидела, пила кофе и читала, положив на стол ту самую газету, которую достала сегодня из ящика.

     Майор не опоздал. Его темно-каштановые волосы были аккуратно причесаны, серый костюм был явно не самый дешевый из тех, что продавались в российских магазинах. Кроме того, на нем была дорогая дубленка.

     Поздоровались. Суров Андрей Леонидович, собственной персоной, сидел сейчас передо мной и внимательно изучал выражение моего лица.

     - Ты чем-то расстроена? - спросил он.

     - Да, - ответила я, - сгорел пирог.

     - Сочувствую, - серьезно произнес майор. - На улице холодно, гулять не будем. Допивай кофе, пойдем поговорим у меня в машине.

     Кофе я отказалась допивать и предложила ему Приступить непосредственно к делу. Он взял в руки положенные было на стол темно-коричневые перчатки и слегка махнул ими в направлении двери.

     Мы сидели в темно-серой “Ауди” и разговаривали под мелодичную музыку, лившуюся из динамиков магнитолы.

     - Поедешь в Москву.

     - Какое счастье, - немедленно отреагировала я, - хоть немного поживу в Европе.

     - Ты и так в Европе, - напомнил мне Суров.

     - Тарасов не Москва, хотя у этого города свои прелести.

     - Не надо думать, что ты будешь там ходить на экскурсии и повышать свой культурный уровень.

     - На это я и не надеялась. Что слушаете? Вивальди?

     - Что? - не понял майор.

     - Я говорю “Вивальди”?

     - Да, купил недавно компакт-диск. Хорошая музыка. И спать не тянет, - похвалил майор.

     - Вы решили разделить классику на две категории: мелодия, под которую тянет “бай-бай”, - посредственная, а та, которая будоражит воображение, - является проявлением более изящного полета мысли композитора.

     - Давай вернемся к делам, - предложил майор. - Ты поедешь в столицу, остановишься в гостинице завода АЗЛКа.

     - В заводской гостинице? - пессимистически переспросила я. Учитывая уровень наших ночлежек по стране в целом, я представила себе комфорт в этой так называемой “гостинице”.

     Но Гром был настроен изложить мне все задание от начала до конца и не стал прерываться на ненужный комментарий.

     - Место выбрано не случайно. Примерно на одном расстоянии от гостиницы, но по разным направлениям расположены три средней руки продуктовых магазина. Видишь, какое на дворе время?

     Я посмотрела через окошко на улицу, засыпанную снегом, и утвердительно мотнула головой:

     - Да, зима.

     - Новый год скоро, - уточнил майор, - люди как минимум поставят себе на стол бутылку шампанского и бутылку водки. Каждая семья. Представляешь, какие прокрутятся деньги?

     - Можно посчитать, - предложила я, но он отмел эту идею и попросил меня не прерывать его речь.

     Пришлось, если говорить грубо и прямо: заткнуться и развесить уши.

     - По нашим данным, в магазины “Родник”, “Русское Поле” и “Маркиза” время от времени подбрасывают некачественный разбавленный спирт, который выдают за водку. Тебе необходимо найти поставщика всей этой дряни и, если удастся, выйти на завод, где все это производится. После чего все тебе будут весьма благодарны, и ты сможешь считать, что выполнила задание. Директор “Маркизы” - некто Леонов Борис Иванович, тридцать восемь лет, - женат, высшее техническое образование. Но на данный момент он не инженер, а, как видишь, директор. В “Роднике” и в “Русском Поле” заправляют женщины, и через них, я думаю, тебе не удастся ничего узнать, хотя это и не факт. Советую начать с Леонова.

     - Что-то мелковато для службы безопасности.

     - Не скажи, - резко отреагировал Гром. - Эти магазины давно на заметке. Несколько человек травилось водкой, купленной именно в этих точках. Если тебя интересует точное число, то это пятьдесят одно заявление от граждан в течение года. А представляешь, сколько еще людей промолчали?

     - А что же милиция?

     - А что милиция? - переспросил майор. - Они не в состоянии прийти, представиться и узнать правду-матку. Дальше, аналогичные подделки были обнаружены в Санкт-Петербурге и Нижнем Новгороде. С помощью химического анализа удалось установить, что вода для разбавления одного и того же спирта берется из разных источников, значит, псевдоводку делают в разных местах, а спирт везде один и тот же, и заводик этот не из мелких - слишком велики масштабы производства. Но, несмотря на это, накрыть его не могут.

     Сейчас, под Новый год, самое время найти тех, кто производит эту дрянь, и тем самым уберечь от отравления десятки человек. Четверо погибли в результате употребления водки “Князь Потемкин”. Правда, из тех бумаг, что я читал, следует, что выпивали не меньше, чем по поллитра каждый. Во время расследования не ориентируйся на название. Преступники постоянно меняют этикетки. Существует легальный вариант “Князя”. Можешь представить состояние тех производителей, что платят государству налоги и производят качественный продукт.

     Я слушала своего шефа, и пока мне не очень-то хотелось верить, что дело ограничивается нахождением какого-то спиртзавода. Гром не говорил мне никогда больше того, чем было необходимо для выполнения задания. Это на тот случай, если меня раскроют. Я не смогла бы никому ничего рассказать даже под пыткой, так как просто не знала конечной цели операции. Не слишком приятно ощущать себя всего лишь звеном в цепи, но лучше быть скрепленной с другими людьми в единое целое, нежели болтаться в одиночку.

     - Работаешь в Москве, - продолжил Суров, - у тебя будет и страховка, и возможность получить помощь. В номере 204, который ты займешь в гостинице, - он с сегодняшнего дня снят на твое имя, ты найдешь под подоконником в гостиной...

     - Он что, двухкомнатный? - не поверила я.

     - Да, номер в гостинице - двухкомнатный. В той, что побольше, в которой стоит телевизор, под подоконником найдешь инструкцию. Я не знаю, что в ней, так как с человеком, который будет заниматься твоей поддержкой, я не разговаривал. Скажу больше, я его не знаю. Поэтому... - он выдержал паузу.

     - Понятно - заверила я, - доверяй, но проверяй.

     - Вот именно, - Суров был доволен ответом.

     - Вот билет на самолет, - он передал мне конверт, - и деньги. Здесь хватит на то, чтобы ты без проблем прожила в Москве несколько недель. Торопиться не стоит, но, честно говоря, хотелось бы все это закончить до Нового года, до того, как со склада этого завода готовая продукция разъедется по точкам.

     Я забрала деньги и билет. Гром совал меня в очередную лужу с помоями. Вряд ли водочным королям понравится, что в их царстве-государстве появится человек, пытающийся остановить нелегальный спиртпоток, в котором российские сограждане успешно захлебываются.

     Собираясь в командировку, я долго смотрела на свою шубу - дорогое женское удовольствие. Брать чернобурку с собой или не брать? В конечном счете, я решила оставить висеть одежонку в шкафу, так как не была уверена, что мне удастся привезти эту вещичку обратно в целости и сохранности.

     В дорогу надела неплохую дубленочку, которой было уже года три, убедив себя в том, что не нужно особо выпендриваться. В конверте вместе с билетом лежало десять тысяч рублей. Я повертела пачку сотенных, перетянутую резинкой, и небрежно швырнула ее в сумочку.

     - Вот так бы жить и швыряться, - тут же закралась мыслишка. - Пачку сотенных туда, пачку сотенных сюда.

     АЗЛК выпускал не самые лучшие в мире автомобили, но вот с гостиницей все было в порядке.

     Номер 204 оказался действительно номером, а не углом с койкой. Здесь был и душ, и туалет. Все недавно отремонтировано. Как я узнала, за мое проживание было уплачено за две недели вперед. Это выяснилось сразу же в холле у портье.

     Поднявшись к себе и бросив чемодан на кровать, я первым делом полезла под подоконник. На ощупь ничего найти не удалось, пришлось присесть и внимательно осмотреть все возможные места и щелочки, куда могло быть засунуто сообщение.

     Наконец я увидела едва торчащий из щели между подоконником и стеной белый кусочек бумаги и осторожно потянула его на себя.

     В сообщении говорилось, что если мне понадобится пробыть в номере сверх оплаченного времени, или нужны будут большие суммы денег, а также какая-либо информационная поддержка или же просто помощь, то я должна буду позвонить по телефону, - номер начинался на 555. Я пошла на кухню и обнаружила там холодильник, в нем стояло аж две бутылки минеральной воды. Это просто верх российского сервиса!

     В четвертом часу дня я вышла на московские улицы. Мне хотелось уже сегодня найти все три магазина, о которых говорил Гром, и полюбоваться там на ассортимент винно-водочных изделий.

     В каждом из этих магазинов, как мне представлялось, должно было быть не меньше десяти сортов водки. Определить по бутылке, какая в них водка фальсифицированная, а какая - заводская, было возможно, но я себя подготовила к тому, что это может не дать необходимого результата.

     Магазин “Русское Поле” находился ближе остальных к гостинице, и я отправилась туда. Обычный продуктовый магазин, занявший весь первый этаж жилого дома, был вполне прилично оборудован. Делать покупки в такой торговой точке наверняка было приятно и москвичам, и гостям столицы.

     Я прошлась по залам, разглядывая заполненные продуктами витрины, и в самом конце своего путешествия уперлась в отдел, торговавший спиртным. За стойкой стояла еще не потерявшая своего очарования, уже не молодая женщина и пересчитывала мелочь, которую отсыпал ей потрепанного вида мужичонка. Когда деньги были оприходованы, продавщица взяла начатую бутылку и налила водку в мерный сосуд. Ровно пятьдесят грамм перекочевали в пластиковый стаканчик, который был передан страждущему.

     Я стала знакомиться с сортами водки, имеющейся в данный момент в продаже. Кроме названий, не забывала посмотреть и на цену. В России количество сортов водки в настоящее время, наверно, перевалило за тысячу. Перепробовать все и вся было просто невозможно, да я и не стремилась к этому. В противном случае можно было запросто стать хроническим алкоголиком. Всего в “Русском Поле” я насчитала девять сортов. Выбрала самую дешевую и попросила продавщицу показать мне бутылку.

     Та смерила меня слегка недоумевающим взглядом. Было чему удивляться. Что бутылку-то рассматривать? Надо содержимое пить, а не на бутылки смотреть, вроде как вещь какую покупаешь. Тем не менее мне без каких-либо возражений отдали в руки бутылку, и я стала внимательно крутить-вертеть ее в руках. Водка называлась “Василий Иванович, Петька и Анка”. Герои популярных в народе анекдотов теперь перекочевали в название самого известного русского алкогольного напитка.

     Посмотрев на наклеенную этикетку с обратной стороны через стекло бутылки, я увидела ровные клеевые линии - свидетельство того, что этикетку на бутылку наклеивал автомат. После этого я внимательно рассмотрела крышку и акцизную марку. Мне не удалось обнаружить каких-либо дефектов. Я вернула бутылку продавщице и попросила дать мне другую. Цена от предыдущей возросла на рубль восемьдесят, также одна из самых дешевых водок.

     Я снова стала рассматривать бутылку. Видимо, подобное занятие сильно задело разливающую с утра до вечера огненную воду женщину, и она поинтересовалась:

     - Вы будете брать?

     Я отдала ей запечатанную посудину, отрицательно качая головой и запоминая название - “Генерал Суворов”.

     - Покажите мне еще “Барскую”.

     Это была уже третья бутылка, которую я изучала под неприязненным взглядом продавщицы. Мне снова не удалось придраться к качеству исполнения, и для того, чтобы не вызвать подозрений, я спросила продавщицу о том, какая из тех трех, что я просмотрела, на ее вкус, самая лучшая. Та еще больше вытаращила на меня глаза.

     - Вы что думаете, я пью все это? “Логично”, - пронеслось у меня в голове.

     - Хорошо, я возьму “Барскую”.

     Заплатив, взяла бутылку, положила ее в пакет и вышла на улицу. Самое сложное было не в осмотре бутылок, которые были у меня в руках, а в запоминании еще шести названий, для того чтобы затем в следующем магазине выделить именно эти бутылки.

     Теперь мне предстояло посетить “Родник”. По карте, на которой мною заранее было отмечено расположение магазинов, я определила, что он находится примерно в пяти километрах от “Русского Поля”. Для Москвы расстояние небольшое, но идти пешком желания не было. Поймав проходящую мимо машину, я отправилась в следующий пункт своей инспекционной поездки.

     "Родник” был как родной брат “Русского Поля”. Находясь внутри, можно было перепутать эти два торговых предприятия. Снаружи отличие заключалось лишь в том, что “Родник” стоял на небольшом пустыре между жилыми домами, и в этот магазинчик наведывались преимущественно жители из окрестных домов.

     К тому моменту, как я добралась ко второму по счету магазину, уже наступил вечер, и желающие выпить потянулись к “Роднику”, в связи с чем около отдела с водкой образовалась небольшая очередь.

     Большинство из пришедших граждан пили водку прямо на месте из стаканчиков, после чего подходили и по второму и по третьему разу. Так получилось и с мужичонкой, который уже отходил от прилавка в тот самый момент, когда я встала за здоровым широкоплечим дядей в черном кожаном пальто. В связи с тем, что продавщица была вынуждена каждому второму отмерять выпивку, очередь шла медленно.

     Наконец, когда человек в кожаном пальто уже совершил покупку, я увидела, как мужичок допил отмеренную ему жидкость, одернул серенькое потертое пальтишко, надвинул на глаза видавшую виды шапку и снова занял очередь, встав за гражданином того же сословия, что и он сам.

     - Вам? - спросила измученная жизнью тетечка с синеватыми кругами под глазами.

     - Мне? - тупо переспросила я, возвращаясь от невзрачного образа хронического алкоголика в сером пальто к цели своего похода.

     За то время, что я стояла в очереди, я успела не только понаблюдать за пьянчужкой, но и изучить витрину. Три уже знакомых мне сорта также стояли в этом магазине, но был еще один, который можно было отнести к разряду дешевых. Общеизвестна истина, что производитель подпольной водки не платит никаких налогов, и, соответственно, может конкурировать с государственными или официальными производителями, сбивая цену на товар. Я попыталась быстренько оценить переданную мне бутылку.

     Водка называлась незатейливо - “Гоша”. “Гоша” не вызвал у меня отрицательных эмоций. Точно так же, как и ранее осмотренные “Василий Иванович, Петька и Анка”, “Генерал Суворов” и “Барская”, эта водка была сделана, на мой взгляд, безупречно.

     Больше покупать водку я не собиралась. Отдав продавщице бутылку, попросила показать мне еще одну.

     - Слушайте, ну что ж так долго? - с раздражением высказался объект недавнего моего наблюдения в тот самый момент, когда я изучала вторую по счету бутылку.

     Оглянувшись, я поймала взгляд больного человека. Его глаза, несмотря на уже выпитое, оставались холодными, как лед. Отдав бутылку обратно, я поспешила выйти на улицу.

     Пакет с приобретенной “Барской” ударил по Ноге, и это заставило меня остановиться. Посмотрев на магазин, от которого я успела отойти на несколько десятков метров, я решила, что не провела всю работу в данном месте до конца.

     Он вышел на улицу, поднял воротничок и, засунув руки в карманы, засеменил прочь от места, где совсем недавно утолял жажду. Я поспешила следом и вскоре окликнула его:

     - Эй!

     Человечек в сером пальто повернулся, его голубые глаза продолжали оставаться холодными. Руки он из пальто не вынимал. Не люблю, когда человек во время разговора держит руки в карманах. Ну да ладно, сейчас необходимо как-то наладить отношения и побеседовать с этим хроническим любителем выпить.

     - Тебе чего?

     Я подошла к нему и, открыв пакет, продемонстрировала покупку, сделанную в “Русском Поле”. Он долго смотрел на бутылку, затем поднял глаза, и я увидела в них блеск. Это придало мне надежду на то, что у нас состоится весьма полезный разговор.

     - Ты что, продаешь, что ли? - не понял он.

     - Нет, - покачала я головой, - я это вам дарю.

     Он с недоверием посмотрел на меня, шмыгнул носом, оглянулся по сторонам. Наступил вечер, и начало подмораживать, причем крепко. Поежившись, он предложил зайти в подъезд.

     "В подъезд, так в подъезд”, - подумала я, поминая недобрым словом Грома, который заставил меня заниматься какой-то ерундой.

     Мы поднялись на второй этаж, где он поспешил положить замерзшие руки на батарею. Затем порывшись в карманах пальто, он извлек на свет помятый, треснувший, некогда белый пластиковый стаканчик. Поставив его дрожащей рукой на подоконник, он потер небритые скулы и, глядя как голодная дворняжка на колбасника, попросил:

     - Налей, а?

     Я передала ему пакет вместе с бутылкой, не желая ее распечатывать. Если хочет выпить, и сам пробку открутит. Я молча стояла, наблюдала за тем, как бесцветная жидкость булькает в стакан. Он умудрился налить ровно до трещинки, после чего взял стаканчик двумя руками и поднес ко рту.

     - Ну, девушка, за твое здоровье, - сказал он и отправил внутрь огненную воду. Поморщившись и занюхав рукавом, он посмотрел на меня, потом снова взглянул на бутылку.

     Похоже, этот человек мог пить бесконечно. Опасаясь, что его язык скоро уже будет не в состоянии произнести хоть одно слово вразумительно, я взяла бутылку с подоконника и переставила ее от мужичка подальше, себе за спину.

     Вдруг он покраснел, схватился за горло руками и стал тяжело хватать ртом воздух и медленно оседать на пол. Я перепугалась и бросилась к нему. В этот момент он перестал сжимать руками горло и неожиданно для меня выпрямился, как ни в чем не бывало.

     - Перепугалась, милая? - спросил он. Я отступила от него на шаг. Дяденька простым трюком вогнал меня в детское смущение.

     - Дай, я еще выпью, а? - Его даже не интересовало, кто я такая и почему я ему за просто так отдала целую бутылку водки.

     - Подожди, у меня к тебе есть вопрос.

     - Ты что, из ментовки?

     - Нет. Почему я должна быть из ментовки? Он снова засунул руки в карманы, поежился, хотя в подъезде было намного теплее, нежели на улице.

     - А мне, кроме ментов, вопросы уже давно никто не задает.

     - Скажи мне, - строго начала я, - дохнет ли по жизни ваш брат алкоголик?

     - Дохнет, - утвердительно ответил он, кивая при этом головой и втягивая с шумом воздух через нос. - Извините, насморк замучил. Культурный малый.

     - А от чего дохнут-то?

     - А сигареточки не будет?

     Сигареточки у меня не было. Я уже было испугалась, что он и разговаривать со мной не станет, если я не дам ему сигаретку. Но мои страхи оказались напрасными.

     - Вот добрая женщина нашлась, можно сказать, с улицы меня подобрала, в подъезд пригласила, питьем угостила. Завтра корешам расскажу - не поверят, просто чудо какое-то. Сколько там еще до Нового года?

     - Три недели, - сообщила я.

     - О! - он поднял вверх указательный палец, - три недели, а снегурочка уже здесь.

     Похоже, моего собеседника потихоньку начало разбирать, потому как он перестал мерзнуть, и глаза его наполнялись теплотой и тоской. Опустившись на каменные ступеньки, он обхватил согнутые ноги руками, положил подбородок на колени и жалостливо посмотрел на меня.

     - Дохнем мы, снегурочка, один за другим. И никому до нас дела нет.

     - Отчего дохнете-то? - спросила я, усаживаясь на ту же каменную ступеньку рядышком.

     - Ну как от чего? - неожиданно он снял шапку и стал яростно чесаться, после чего я поспешила подняться и отойти от него подальше. Похоже, дядю доставали вши.

     - От водки, все от водки.

     - А что пьете?

     Он посмотрел сквозь меня в бесконечность, затем вернулся к действительности и пожал плечами.

     - Недавно появилась родимая, “Третий Рим” называется. Как одеколон. А какой раньше продавали одеколон, это же сказка! Сейчас такого уже не делают. Все норовят подмешать какую-нибудь гадость, которая блевоту вызывает. А кому блевать-то хочется? Приходится тратиться или на “Третий Рим” за двадцать два восемьдесят за пол-литру, или же на “Гошу” за двадцать три шестьдесят. Вот и перебиваемся: с “Третьего Рима” на “Гошу” и обратно.

     - И сколько же надо тебе... Кстати, как звать-то?

     - Николай Фомич, - представился мой собеседник.

     - А я Юля.

     - Ю-ю-юля, - протянул он, при этом его лицо расплылось в улыбке.

     - Так сколько, Николай Фомич, тебе надо “Третьего Рима”, чтобы накрыло?

     Сама я не сомневалась в том, что сейчас будет названа доза, которой достаточно для того, чтобы свалить с ног не только человека, но и слона. Похоже, мой вопрос застал его врасплох, и он, сидя на ступеньках подъезда, поднял голову вверх к потолку, украшенному многочисленными закопченными пятнами от сгоревших спичек.

     - Ну, Юленька, я на этот вопрос не могу ответить вот уже несколько лет. Денег не хватает. Несчастный я человек. Забывался, было такое, но вот чтобы... А, - махнул он рукой, - нет в жизни счастья.

     Тем не менее я не отступала от начатой темы.

     - А ваши? У вас кто-то из знакомых умер?

     - Да, - согласился он, - и не один. Раньше приходили в “Родник”, а теперь вот...

     Он цыкнул сквозь зубы и плевок упал на грязный пол.

     - Были мужички. Санек одноглазый, да Вовчик. Были, а теперь нету. Выпили - и на тот свет.

     - Вы пили вместе с ними?

     - Чтоб я с ними? Да нет, они все жмотами были всю жизнь, мать их... Чтоб я с ними... У меня и на себя-то не хватало.

     Похоже, жмотом был как раз Николай Фомич, но это сейчас было не самое главное.

     - И по скольку же они, по-вашему, выпили перед тем, как умереть?

     - Копыта, копыта отбросить, - поправил он меня. - Для того, чтобы одноглазый Санек отбросил копыта, - при этом он снова многозначительно поднял грязный указательный палец вверх, - ему надо было столько спирту, сколько за день продает самый крупный магазин в Москве. О!

     - Так, может быть, он умер-то не от некачественной водки, а от того, что пил много?

     - Одноглазому Саньку было тридцать лет, и он был здоровенный алкаш. Не надо говорить ерунды. Вовчик - тот да, тот бы сдох, его от сигареты тошнило, от запаха водки мутило. Но для того, чтобы считать себя настоящим мужиком, он подвергал себя истязаниям каждый день. Наш был человек. Так вот, о чем я? Одноглазый с Вовчиком окочурились, сидя у одноглазого дома и выпивая благородного “Гошу”, хотя могли купить и “Третий Рим”. Между прочим, шиковали, потому как на восемьдесят копеечек купили себе водку подороже. Хотели, видать, что-то отметить.

     - Ну а причину смерти установили официально?

     - По тому, что мужики говорят, никто, моя дорогая Юленька, ничего не устанавливал. Да кто нашего брата вскрывать-то будет? Кому мы нужны? Рассказывают только, на столе у них нашли аккурат три бутылочки, одну допить не успели. А нашел их Золотозубый, он ту бутылочку-то и допил, сволочь, на халяву. Они еще до конца не остыли, а он их водочку выпил.

     - И?

     К тому моменту, когда я попросила его продолжить, в его глазах уже стоял густой туман. Николай Фомич сидел только благодаря тому, что он одной рукой держался за перила. Если бы он сейчас отпустил опору, то наверняка повалился бы.

     - Ну вот такие дела, Юленька. Дай мне бутылочку, Николай Фомич хочет выпить.

     Я смотрела на него и чувствовала, как жалость забирается ко мне в сердце.

     - Где ты живешь? - спросила я. Он улыбнулся, и я увидела, что у Николая Фомича отсутствует верхний левый клык.

     - Этажом выше, - сообщил он, - только туда ходить не надо. Там жена. Злая.

     "С чего ж ей быть доброй, если ты все деньги пропиваешь?”

     - А ну-ка, пойдем.

     - Куда? В трезвяк? - уже заплетающимся языком поинтересовался он. - Лучше я к Люське. Ладно, Юля? Я к Люське. Она меня уже, наверное, матюками покрыла. Слышала когда-нибудь, как моя Люська матерится? Вот, и я не слышал. Все про себя, все про себя, нет чтобы хоть раз мужу в лицо сказать, что, мол, пьяница ты, мать твою разэдак... Он с шипением втянул воздух и замер.

     - Номер квартиры? - потребовала я.

     - Что? - не понял он, глядя мимо меня в пустоту.

     Я схватила его за пальто и рывком подняла.

     - Номер квартиры?!

     Он смотрел мимо меня на подоконник, где стояла бутылка.

     - Номер квартиры?! - третий раз выкрикнула я.

     - Двадцать четыре, - ответил он, стараясь высвободиться от меня.

     - Пошли.

     - А как же бутылка?

     Мне пришлось приложить все свои силы для того, чтобы доставить этого пьяньчужку к квартире. На звонок вышла толстуха в давно не стиранном халате и рывком втащила суженого на свою территорию.

     - Спасибо, - бросила буднично она, видимо, привыкнув к подобным доставкам, и хотела было уже закрыть дверь, но я не дала ей этого сделать.

     - Мне с вами надо поговорить.

     Она долго смотрела на меня и, казалось, не могла понять, что эта хрупкая девушка здесь делает.

     - Что вам надо? - раздраженно спросила она. - Вы из милиции?

     - Нет, - ответила я, и дверь тут же захлопнулась перед моим носом.

     Позвонила снова. Люся вышла в коридор, уперев руки в боки. Я была уверена, что сейчас поднимется крик.

     - Как мне найти Золотозубого?

     - Это приятеля Коленьки? - морда хозяйки квартиры скривилась в отвратительной гримасе.

     После того, как я дала свиноматке, а именно свинью Люся напоминала мне больше всего, десятку, та сделала вывод о том, что мне, действительно, очень нужен этот человек.

     - Следующий дом, первый подъезд, первый этаж, первая квартира.

     - Следующий в какую сторону? - уточнила я.

     - В сторону станции метро. Все, спасибо за доставку.

     - Там на подоконнике бутылка “Барской”, если вы хотите, то можете забрать ее.

     - Так вы поили его?! - с негодованием выкрикнула свиноматка, но к этому моменту я была уже на этаж ниже.

     Мне пришлось долго звонить в обшарпанную дверь, но с той стороны так никто и не подал признаков жизни. Делать было нечего, я развернулась и хотела было уже выйти на улицу, но навстречу мне попался человек с серым лицом. То, что он алкоголик, не вызывало у меня сомнений. Я обернулась и увидела, что он не пошел к лифту, а стал копаться около двери под номером один.

     - Золотозубый? - резко спросила я.

     Он перестал возиться с замком и повернулся.

     - Я, - робко ответил он, принимая стойку по швам. - Что хотели, товарищ начальник? - бодро спросил он. - Последние две недели порядок не нарушал, к женщинам не приставал. Чист как стеклышко. В данный момент краденого на руках не имею, одновременно ничего не продаю.

     - Вольно, - ответила я.

     Он принял меня за сотрудника милиции, и это было мне на руку. Я не спешила признаваться, что на самом деле не имею отношения к МВД, и решила воспользоваться сложившейся ситуацией.

     - Может, пригласишь войти? - спросила я. Он не стал медлить и вскоре распахнул дверь в квартиру. Я предполагала, что перед моими глазами будут голые стены и грязь, но на самом деле, как выяснилось, гражданин Золотозубый живет, если и не нормально, то очень даже близко к этому показателю. В его двухкомнатной квартире были телевизор, холодильник, домашняя утварь. Был даже музыкальный центр, причем не самый дешевый. У меня сразу появился вопрос, касающийся его источников дохода, но сейчас больше всего меня интересовали трупы одноглазого и Вовчика.

     - Послушай, - спросила я, - где бутылки, которые стояли на столе у одноглазого и его кореша?

     Золотозубый выпятил нижнюю губу.

     - Я ничего не трогал. Мы договорились встретиться, я уже об этом вашим людям рассказывал по пятьдесят пять раз, стал звонить в дверь, никто не ответил. Тогда я достал соседку. Она сказала, что мои братья буянили не далее как полчаса назад. А на самом деле это у них судороги были, понимаете? Часть посуды со стола смахнули. Вот так. Умирали они. Перепились.

     - Больше от “Гоши” никто не умирал?

     - От “Гоши”? - Золотозубый рассмеялся, и я увидела коронки из желтого драгметалла, которые были надеты на два нижних и два верхних резца. - От благородного “Гоши” никто еще не умирал, а эти двое, - он неожиданно для меня перекрестился, - просто тихо спились.

     - Больше о подобных смертях ничего не знаете?

     - Ну, раз в год, а может, и раз в полгода, кто-то умирает, - он развел руками, - в нашем микрорайоне. Ну так век любителя выпить недолог, так что сами понимаете.

     Мой собеседник подошел к серванту, вынул оттуда и указал пальцем на пять звездочек.

     - Не желаете?

     - Прекратите, - резко остудила я его пыл, - ведите себя прилично!

     Я вышла на улицу и пошла обратно в гостиницу. Было уже поздно, да и холодно. Мне предстояло посидеть и поразмышлять. Неожиданно для самой себя первый мой день пребывания в Москве выдался, можно сказать, богатым на события. Я посетила два магазина и поговорила с алкоголиками.

     Второй день командировки я решила начать с посещения “Маркизы”. От предыдущих двух магазинов “Маркиза”, в первую очередь, отличалась своими размерами. Магазин был ближе к центру, и его прилавки просто-таки ломились от изобилия различного рода продуктов. Этот магазин больше походил на супермаркет.

     Здесь уже водку в розлив не продавали, ассортимент был раз в пять богаче, и мне было нелегко найти именно водку, потому как вин, пива, шампанского, коньяков, воды и соков тут было много. Тем не менее под нашу любимую была отдана целая полка.

     Продавщица в форменной одежде в розовом фартучке и шапочке - этакая девочка-ягодка - продавала алкоголь с улыбкой и чувством собственного достоинства.

     - Покажите мне “Третий Рим”, - попросила я.

     Она тут же дала мне бутылку. Акцизная марки, пробка, этикетки, при встряхивании пузырьки - все в норме. Я отдала бутылку обратно и попросила другую.

     - “Фрегат” можно посмотреть?

     Девочка услужливо дала мне следующую. В отличие от “Третьего Рима”, эта бутылка была уже емкостью 0, 75.

     - Будете брать? - вежливо подтолкнула меня к покупке продавщица.

     Осмотрев и эту бутылку, я попросила следующую. Третью уже надо или покупать, или отходить ни с чем. Хотела было отдать ей и третью бутылку водки, но в моей голове зародилась незатейливая, но, как мне казалось, весьма продуктивная идея. Я купила водку, чье название отличалось оригинальностью.

     Бутылка называлась “Один дома”. Ну просто подарок алкоголику. Вряд ли она хорошо раскупалась, пусть даже продукт отменного качества. Другое дело название “На троих” - вот это чисто русское, и народ наверняка лучше берет.

     Затарившись водкой, я подошла к отделам, торгующим мясным. Разглядывала копчености недолго. Выбрала самую дешевенькую колбасу и попросила взвесить мне полкило. Колбаску, мне положили в пакетик, который был, кстати, бесплатным, в отличие от большинства магазинов, где, против существующего положения, собирают копеечки за полиэтилен.

     Я забрала мечту социализма и тут же понюхала ее.

     - Воняет! - выкрикнула я на весь торговый зал.

     Продавщица вытаращила и без того огромные серые глаза и с непониманием уставилась на меня.

     - Позовите заведующего! - сказала я. - Вы продаете испорченную колбасу!

     Меня не стали уговаривать, что я не права и что это свежий продукт. Попросив коллегу по работе посмотреть за прилавком, женщина, у которой я сделала покупку, удалилась в служебное помещение и вскоре появилась оттуда вместе с интеллигентным высоким мужчиной.

     Он был строен, чисто выбрит. На нем был хороший костюм, изящный галстук. Его лицо выражало доброжелательность, а темные глаза были теплыми, и в них не было абсолютно никакой вражды. Я увидела, что передо мной человек, который готов профессионально заглаживать любые проблемы и недоразумения.

     - Здравствуйте, я директор этого магазина, Леонов Борис Иванович. Что-то не так?

     Я была вынуждена признаться себе, что мужчина, который стоял сейчас передо мной, не может не нравиться. Он производит впечатление.

     - Что случилось? - спросил он, подходя ко мне вплотную и глядя мне в глаза сверху вниз.

     - Похоже, у этой колбасы истек срок годности, - ответила я, протягивая ему только что сделанную покупку.

     Потихоньку вокруг нас начала собираться толпа. Директор взял у меня из рук полиэтиленовый пакет, раскрыл его и сунул туда нос. После этого он вновь выпрямился и обратился к продавщице:

     - Лена, уберите этот товар с прилавка, а покупательнице верните деньги.

     Я была удивлена подобным поворотом дела, я ожидала, что директор магазина начнет защищать марку предприятия самым что ни на есть тупым способом - он будет уверять меня, что все свежее. Здесь же администрация шла, можно сказать, на поводу у покупателя: колбаса испорченная? Хорошо, уберем с прилавка, вернем деньги, только не надо скандалить.

     То есть мне вежливо указывали на то, что все мои возражения будут учтены. Я, честно говоря, к первый раз была в такой ситуации, и мне чисто по-человечески было неприятно, что меня таким образом практически выставляют из магазина.

     - Может быть, вы возьмете у нас какую-либо другую колбасу? - поинтересовался он. - Здесь много сортов.

     Мне просто необходимо было поддержать разговор и как можно ближе познакомиться с ним.

     Я на мгновение увидела, как при взгляде на меня расширяются его глаза. Похоже, я ему нравилась, и это было весьма кстати.

     - Может, вы сами что-нибудь предложите?

     - Охотно, - согласился он. - Вот, посмотрите, наша московская колбаса.

     Я поглядела на цену. По сравнению с той, что я покупала, эта стоила в три раза дороже. А мяса, поди, в ней больше всего процента на три.

     Теперь он, можно сказать, взял меня на понт. Не могла же я ответить ему, что у меня нет денег. Он быстро догадался, что моя пауза вызвана скромными средствами.

     - Ну, если для вас это дорого, возьмите вот эту. На вкус почти такая же, а стоит меньше. Это у нас... О! - он прочитал на ценнике вслух, - “Галантная”. Хороший сорт.

     Я сказала, что воспользуюсь советом и возьму колбасу “Галантную”, мне было важно не упустить возможности дальнейшего общения.

     - Понимаете, - начала я, - вообще-то я и командировке, ну и захотелось, знаете ли, сесть и от души налопаться. Я люблю хорошо поесть.

     - По вашей фигуре не скажешь, - отметил он. Не знаю, где он уж там разглядел фигуру под дубленкой.

     - Можно полюбопытствовать, а что вы уже успели купить?

     Я молча раскрыла перед ним пакет, на дне которого лежала бутылка водки. Заглянув внутрь, он поморщился.

     - Вы что, собирались пить в одиночестве? Я поспешила отвести от себя подозрение:

     - Нет, это завтра по работе небольшой презент начальнику.

     - А-а, - протянул он, - видать, не слишком высокий начальник, раз вы купили ему вот это.

     Он даже не назвал то, что у меня лежало в пакете, водкой. Он именно произнес: “Вот это”.

     - А что вы посоветуете?

     - Я буду здесь не оригинален, но если вы хотите сделать подарок кому-то и этим подарком должна быть обязательно бутылка, то берите известные сорта: ту же “Столичную”...

     - Вы знаете, - честно призналась я, - мои финансы не позволяют шиковать и делать дорогие покупки. Я привыкла обходиться минимумом, иначе мне просто не. останется на тряпки. Нельзя же все деньги тратить на еду.

     - Это верно, - согласился он. - По вам я бы не сказал, что вы бедствуете.

     - Вот именно, - ответила я, - если бы не экономия в еде, то о приличной одежде и речи бы не шло.

     Я играла перед ним роль золушки из НИИ, и это должно было сработать.

     - Можно, я сделаю вам подарок? - предложил он, подходя к одной из витрин, где был выставлен шоколад. - Вот это неплохие конфеты.

     Он попросил продавщицу снять с полки большую коробку и передал ее мне. Посмотрев на цену, я увидела, что конфеты стоят около двухсот рублей, невероятно дорого для простой женщины, приехавшей в командировку из провинции.

     - Но это очень большие деньги, - ответила я. - Вряд ли удобно принимать столь дорогой подарок, причем так неожиданно. Я закатила вам скандал, а вы проявляете ко мне такое внимание.

     Он взял меня под руку и отвел в сторону.

     - Вы знаете, мое внимание к вам обусловлено не скандалом, как вы только что выразились, а вашей внешностью. Вы мне нравитесь как женщина, - прямо сообщил он. - Как вас зовут?

     Я была поражена быстрым переходом от официальной части к панибратству, но все же ответила ему.

     - Очень приятно, - сообщил он. - Возьмите конфеты. И вот еще что, может, встретимся сегодня вечером после работы?

     По той информации, что у меня была от Грома, директор магазина был женат, и возможность гулять налево, наверняка, у него была. Что же касалось меня, то я не собиралась спать с этим человеком, но отказываться от ужина и не думала.

     Мы договорились о том, что он заедет за мной в общежитие в семь часов вечера и мы поедем ужинать. Действительно, так все и получилось.

     Без пяти семь он уже звонил в дверь. К этому моменту я успела привести себя в порядок. Я постаралась создать весьма простой образ провинциалки: слегка подвела глаза, причесала волосы и надела скромненький строгий костюм.

     По тому, как он на меня смотрел, я поняла, что понравилась ему.

     - Хороший номер.

     - За него платит предприятие, моей зарплаты не хватит на то, чтобы прожить в таком и трех дней.

     Мы вышли на улицу, и я увидела, что господин директор приехал ко мне на “БМВ” белого цвета. Машина была большая, и мне было весьма комфортно на переднем сиденье.

     - Какое у вас авто, - начала разговор я, разглядывая панель управления. - Наверное, очень дорогая машина?

     - Да, не дешевая, - согласился он. - И откуда вы к нам, Юля, приехали?

     - Из Тарасова, - ответила я. - У нас там сейчас немного оживилась экономика. И я надеюсь, что рано или поздно зарплата у меня вырастет.

     - Наверняка, так и будет. На правах хозяина, встречающего гостью из другого города, я повезу вас в ресторан, выбранный на мой вкус. Вы не возражаете?

     - Нет, - просто ответила я. - Боюсь только, что у меня не хватит денег.

     - О, ни слова о деньгах; - на секунду он отпустил баранку. - За все я буду платить. Вы доставляете мне удовольствие уже тем, что рядом со мной.

     - А вы женаты? - спросила я. Он мельком взглянул на меня, оторвавшись от дороги, а затем снова сосредоточился на вождении машины.

     - Зачем эти вопросы? Какая разница? Мы подъехали к старому четырехэтажному зданию, каких немало в центре Москвы, и вошли в вестибюль. Сдали свою одежду в гардероб и поднялись на второй этаж в прекрасно оформленный зал, где преобладали голубые тона и позолота. В углу играл оркестр. Ресторан был полон. Официанты с огромными блюдами сновали от столиков к кухне и обратно.

     - Я заказал места сразу же после того, как вы ушли, - ответил он. - Здесь всегда много народу. Хозяин этого заведения знает толк в том, как создать атмосферу, в которой людям приятнее всего общаться друг с другом. Вы ведете себя так, как будто всю жизнь ходите по ресторанам, - заметил он.

     - А что такое? - не поняла я. - Мне кажется, что это нормально: вести себя естественно.

     Официант подал нам меню и карту вин. Цены, которые стояли напротив кушаний, вызвали у меня легкое онемение в пальцах рук.

     Я заказала устриц, лобстера и сазана. Получилось на приличную сумму.

     - Я смотрю, у нас сегодня рыбный вечер, - отметил он, наверняка, предвкушая, как я буду отрабатывать всю эту кормежку у него на диване в какой-нибудь квартире на окраине города, о которой жена не имеет и понятия.

     К концу вечера я была довольна тем, что съела не меньше Бориса, так теперь запросто я могла его называть, а вот “Бургундского” выпила побольше, ему еще машину вести.

     - Поедем ко мне, - буднично предложил он, спускаясь вниз по лестнице к гардеробу и поддерживая меня под руку.

     - Знаешь, - устало ответила я, - мне завтра рано вставать, тяжелый день, надо работать.

     Помогая мне надеть мою дубленку, которая среди остальной одежды, висящей в этом гардеробе, выглядела как ощипанная курица среди страусов, он смотрел на меня с недовольством.

     - Я обещаю, что завтра утром отвезу тебя на работу. Ты не опоздаешь. Ну так как?

     Я поблагодарила его за ужин и попросила отвезти меня обратно в гостиницу. Борис разглядывал меня, будто я отнимала у него нечто ценное.

     - Давай завтра, - попросила я, - я еще здесь проторчу несколько недель.

     - Предположим, - сухо согласился он, открывая передо мной дверцу машины, - завтра, так завтра.

     Мы сели, и он зло рванул с места. Я чувствовала, что он рассержен и расстроен таким поворотом дела. Тем не менее, видимо, Борис не принадлежал к категории мужчин, которые будут настаивать и уговаривать до тех пор, пока женщина не согласится только для того, чтобы очередной козлина от нее отстал. По дороге в гостиницу в машине у Леонова зазвонил телефон.

     - Добрый вечер, дорогая, - поздоровался он. - Нет, уже еду домой. Через тридцать минут буду на месте, - ответил он., - Да, дорогая. Нет. Скорее всего, захвачу. Какие гости? - с интересом спросил он. - Понятно. Займи чем-нибудь их, я вскоре подъеду.

     Он повесил трубку.

     - Что, вас ждут дома? - спросила я.

     - Да, - пробурчал он, - работа не оставляет меня даже в стенах моего жилища. Приехали люди. Нужно будет с ними разговаривать. В связи со сложившимися обстоятельствами должен заметить, что у нас с вами ничего не получилось бы.

     - А что за люди? Он улыбнулся.

     - Юля, давайте не будем говорить о моей работе. Я, как и большинство людей, не люблю то, чем мне приходится заниматься ежедневно.

     Он стал задумчивым, практически не разговаривал оставшуюся часть пути. Из этого я смогла сделать вывод о том, что домой к нему пожаловали не простые гости.

     Подъехав к гостинице, я, чтобы расставить все точки над “i” в нашем сегодняшнем общении, чмокнула его в щеку и поблагодарила за ужин, а он, в свою очередь, спросил меня, когда же мы снова увидимся.

     Я предложила ему заехать за мной завтра, опять в семь часов, а культурную программу он был волен подбирать на свой вкус. Он не спешил расставаться со мной и проводил меня до самой двери, тем самым заработав еще один мой поцелуй.

     На этом наше свидание закончилось. Закрыв за собой дверь, я и не подумала раздеваться. Наличности было достаточно для того, чтобы раскатывать по Москве на такси всю ночь. Прижав ухо к двери, я слушала звуки удаляющихся шагов, затем досчитала до десяти и тихонько приоткрыла дверь.

     Когда я спустилась вниз, белая “БМВ” отъезжала от подъезда общежития. Я лихорадочно посмотрела по сторонам и не увидела ни одной машины. Через несколько секунд он вырулит на трассу и испарится в неизвестном направлении, а этого я бы не хотела.

     Как только “БМВ” завернула за угол дома, я выбежала на улицу с единственным желанием поймать какую-нибудь машину. Я имела все шансы упустить Леонова.

     Тут неожиданно во двор въехала темно-зеленая “девятка”, из которой выпрыгнул парень лет восемнадцати, только-только, видимо, получивший права. Я обратилась к нему. Он остановился, с любопытством разглядывая меня.

     - Заработать хочешь? - спросила я, демонстрируя в свете горящего фонаря над подъездом несколько сотенных бумажек.

     - Кто это нынче в России не хочет заработать, - с оптимизмом ответил он.

     - Видел белую “бээмвэшку”, которая сейчас выехала со двора?

     - А что такое?

     - Да он к другой бабе поехал, паразит, - сообщила я. - Может, посодействуешь?

     Он вполне по-взрослому крякнул и предложил мне садиться. Когда мы выехали на трассу, которая в эти часы была не такой оживленной, как днем, то наткнулись на десятки красных фонарей, обозначавших габариты машин.

     - Вон она, ваша “БМВ”, - показал он на удаляющиеся от нас две красные точки.

     - Слушай, давай лучше на ты, - предложила я.

     - Хорошо.

     - Так ты уверен? - переспросила я, имея в виду его определение “БМВ”.

     - Ну, немного разбираюсь в машинах, - ответил он, разгоняя “девятку”.

     Парень определил марку по габаритным огням. Не хило.

     Мы мчались по заснеженной Москве следом за белой “БМВ” Леонова.

     - Ты не слишком приближайся к нему, - советовала я, - он наблюдательный. Опять мне будет дома рассказывать, что ездил на работу, что у него много дел.

     Парень молча кивнул головой и закурил.

     - Не будешь? - спросил он, протягивая пачку.

     - Нет, я не курю, - ответила я, впившись взглядом в удаляющуюся машину.

     Мы ехали около двадцати минут, пока “БМВ” не свернула во двор одного из жилых домов. Поставив авто на сигнализацию, Борис вошел в подъезд.

     - Ну что, все, приехали? - парень барабанил пальцами по рулевому колесу.

     - Подожди, а? - попросила я, выходя из машины и рассматривая тачки, стоящие во дворе.

     Если у Леонова гости, то вряд ли они пришли пешком. Я увидела парочку джипов: “Гранд Чероки” и “Ниссан”. Иномарки стояли недалеко от подъезда. Запомнила номера. Затем вошла вслед за Леоновым в подъезд, остановилась и прислушалась. Лифт ушел наверх.

     Дом был двенадцатиэтажным, и для того, чтобы определить, на каком этаже выйдет Леонов, мне пришлось бежать вверх. Результатом моего спринтерского забега по ступенькам стал следующий установленный факт: директор магазина “Маркиза” жил на девятом этаже в квартире, которая находилась слева от лифта.

     Этого было вполне достаточно, и на сегодня я решила закончить все свои изыскания. Спустившись вниз, попросила парня отвезти меня обратно к тому месту, с которого он меня и подобрал.

     Ночь я спала плохо. Все думала, размышляла, каким же образом мне через торговые точки выйти на поставщиков. Во-первых, было необходимо установить: от “Гоши” травятся люди или же не только от него. Насчет “Третьего Рима” также непонятно. Очень уж дешевое, по нынешним временам, пойло. Где его производят? Какие документы есть на этот товар.

     Мне было бы интересно сейчас покопаться в бухгалтерии магазинов! Самым предсказуемым был отрицательный результат. То есть с документами было бы все в порядке: какие-нибудь левые накладные, помеченные штампами несуществующих предприятий.

     Но это все гадание в третьем часу ночи. На практике же мне предстояло просто проверить крепость нервной системы заведующих магазинами. К Леонову я надеялась подобрать ключик чисто с женской стороны, а вот что касается “Русского Поля” и “Родника”, здесь приходилось действовать несколько иначе.

     ...Я нашла его на своем “боевом посту”. Николай Фомич стоял за столиком и тупо смотрел на новенький, но наверняка давно опустевший пластиковый стаканчик.

     - Привет, - поздоровалась я.

     - Привет, - сурово ответил Фомич, - наливай.

     Я была не готова к столь радикальному повороту нашего разговора, но и сама понимала, что добиться от Фомича положительного результата можно лишь в том случае, если он придет в нормальное для него состояние, то есть удовлетворит суточную потребность в этиловом спирте.

     Оглянувшись на отдел, я спросила:

     - Что брать будем?

     Тот сглотнул слюну и немедленно отошел от стола и направился к витрине. Он долго стоял, шевелил губами, сцепив в районе пупка пальцы, и иногда посматривал на меня.

     - Ну давай “Фрегат”, что ли, возьмем, - предложил он, - гулять так гулять.

     - Бутылки хватит? - по-деловому справилась я.

     - Хватит, - ответил он, - только вот не верю я, что спонсоры сваливаются на нас с неба, Все это за спасибо?

     - Так брать или нет?

     Он не мог поверить в то, что я переспрашиваю.

     - Конечно, конечно, чего ты ждешь? - он был готов расцеловать мне сапоги. Я взяла ему бутылку.

     - Может, снова пойдем в подъезд? - предложил он, и на его лице появилась едва заметная улыбка.

     - Что, мы там откроем филиал от этого магазина? - спросила я.

     Он быстренько засунул пузырь себе в карман и кивнул. Делать было нечего. Несмотря на то, что на часах не было еще и десяти утра, Николай Фомич уже успел принять немного на грудь, а теперь ему удача в моем лице предоставила возможность основательно поправить собственное здоровье, которое выходило из строя регулярно, каждое утро.

     Мы вошли в уже знакомый мне подъезд, в котором жил Николай Фомич и где он не стеснялся пьянствовать. Достав из кармана все тот же грязный треснувший стаканчик, он отбулькал в него водки и с отеческой заботой предложил мне выпить.

     - Нет уж, спасибо, - ответила я, - ты пей, а я воздержусь.

     Он небольшими глотками влил в себя сорок граммов и расправил плечи.

     - Какая тебе от меня надобность, добрая женщина? - спросил он.

     Я в знак согласия кивнула головой, давая понять, что Фомич весьма понятливый мужик.

     - Сейчас выпьешь полбутылки, возьмешь ее с собою, пойдешь в магазин и начнешь возмущаться, заявляя, что водка эта - совсем не водка, а какая-то сивуха.

     Он вытаращил на меня глаза.

     - Так это ж брехня! “Фрегат” - отличный продукт для нашего организма. И ты зря хочешь обидеть Ильиничну, эта женщина время от времени дает таким простым людям, как я, заработать. Вот разгрузим машину с водкой и получаем возможность выпить. Честно выпить, заметь. Иногда даже бывает, что ящик из утомленных рук вырывается. Тогда она позволяет нам, простым людям, слить водку из треснувших бутылок и отдает ее нам за просто так. Конечно, если много колется, то мы остаемся без зарплаты, но такое было только один раз, когда одноглазый, земля ему пухом, споткнулся и уронил ящик, который нес в руках, на тот, который стоял в подсобке. Одним махом - двадцать две бутылки! Это ж какие поминки можно было справить!

     - Давай не будем отвлекаться от темы, - вернула я его к жизни. - Пойди и сделай то, что я тебя прошу, в долгу не останусь, получишь еще один корабль.

     - “Фрегат”, - поправил он, - получу еще один “Фрегат”. Ну что ж, - он снова наполнил и лютиковый стаканчик и осушил его, - это все?

     - Нет, не все. Кроме того, что ты будешь возмущаться качеством водки, пригрози вызвать милицию. - Я рассчитывала на то, что продавщица должна была запаниковать и немедленно сообщить обо всем происходящем в винно-водочном отделе заведующей, а той-то уж шум совсем не был нужен. Если же она чиста, то милиция ей не страшна.

     - Бедную Софью Ильиничну и так последнее время проверками замучили, а теперь еще вот ты просишь меня сделать такое недоброе дело.

     - Какими проверками?

     - Да была тут уже милиция, была. И водку псе искали, так ничего и не нашли.

     - Что ж, в магазине не было водки?

     - Ты не поняла, они плохую водку искали, а у Ильиничны вся водка хорошая, - он улыбнулся и, отбросив церемонии, открутил пробку у бутылки и отхлебнул прямо из горла.

     Я посмотрела на уровень жидкости в сосуде и попросила его прекратить возлияния.

     - Остальное допьешь после того, как отработаешь.

     - Экое же вы мне дело поручаете! Ну да ладно.

     Дальше на все происходящее я смотрела с улицы, через стекло. Видела, как Фомич размахивал руками, что-то кричал продавщице, показывал мужикам, находящимся в магазине, начатую бутылку. Все это было бы смешно, если бы я не служила заказчиком всего этого представления.

     Вскоре к разбушевавшемуся Коле вышла Слониха. Именно Слониха - женщина с роскошными телесами. Весила эта чудо-баба килограммов сто двадцать, не меньше. Она подошла к Фомичу и, видимо, попросила его прекратить весь этот дебош. Но тот не останавливался.

     Заведующая рукой указала ему на дверь. Он продолжал что-то говорить, медленно отступая от женщины и продолжая размахивать перед ее носом бутылкой.

     Николай Фомич вышел на улицу, огляделся по сторонам и, к своему несчастью - ведь я обещала ему еще одну бутылку водки, - никого не увидел. Это произошло потому, что я просто-напросто скрылась от него за газетным киоском, продолжая наблюдать за алкоголиком с приличного расстояния.

     Фомич покрутился около входа, но так меня и не нашел. Тем не менее я помнила, что у него в кармане еще оставалось полбутылки, и была уверена, что разопьет он ее в подъезде, недалеко от собственной квартиры, где властвовала его супруга Люся.

     Фомич засунул руку в свободный карман своего старенького серого пальто и побрел в родной подъезд. Я смотрела за ним до тех пор, пока он не скрылся за дверью. Не прошло и минуты, как следом за алкашом в подъезд влетели два крепких молодца.

     Вот она, реакция на раздражение. Теперь мне надо было помочь Фомичу. Я поднималась по лестнице, а в подъезде уже раздавались глухие удары и мольбы Коли о пощаде.

     - Что ж вы делаете? Перестаньте! - выкрикнула я, когда увидела, как два откормленных борова мутузят пьянчужку.

     - Иди отсюда, - посоветовал мне один из них, продолжая пинать лежащего на бетонном получеловека.

     Я справилась с этими двумя самоуверенными типами за тридцать секунд.

     Один скрючился на полу, а другой еще долго хватал ртом воздух, как рыба, пытаясь восстановить дыхание, так как я прошибла ему диафрагму.

     - Что вам от него нужно? - твердо спросила я, а в ответ донеслись ругательства.

     Я не слышала о себе столь мерзких слов, наверное, никогда в жизни.

     - Что вам от него надо? - повторила я, наклоняясь к Фомичу, который продолжал охать.

     "Только бы они ему ничего не сломали”, - заботливо рассматривая Фомича, думала я.

     - Сможешь подняться?

     - Ох, - простонал он.

     Тем не менее хронический алкоголик шевелился и медленно вставал на ноги.

     - Я живучий, - ответил он, - как таракан. Не удалось бутылку-то допить, - он посмотрел на высыхающую на полу лужицу и разлетевшиеся в сторону осколки. - Пожалуй, пойду домой. Все, Юля, наша любовь с тобой закончилась.

     Подперев рукой поясницу, он поднялся на этаж выше и позвонил в дверь. Тем временем молодые люди пытались мне внушить, что я не знаю, с кем связалась, и что мне будет за это. На самом-то деле, если бы знали, с кем они связались, то сейчас молчали бы. Но так как молодые в своем большинстве не склонны думать, прежде чем что-то сказать, то я не очень обижалась на них за подобные реплики.

     - Кто приказал вам избить Фомича? - снова спросила я.

     Ответ на этот вопрос был ясен, как день. Естественно, это заведующая магазином поспешила найти парочку парней для того, чтобы они научили Фомича вести себя в магазине и никогда в жизни не грозиться тем, что он вызовет милицию.

     - Ну так вы будете разговаривать ей мной по-человечески?

     Один из двоих решил встать на ноги, но я предупредила его, чтобы он не делал этого. Пришлось ему опуститься опять на пол.

     - Кто ты такая? - прошептал один.

     - Да, кто? - поддакнул другой.

     - Не вашего ума дело. Последний раз спрашиваю, кто послал вас избить Фомича? Молчите? Хорошо, я отвечу за вас. Вас послала Софья. А теперь вопрос номер два. Зачем?

     - Этот сученок хотел ментов вызвать, - простонал один из них.

     - Вот как? Директор магазина боится ментов. Ну надо же! О причинах не хотите ли мне рассказать?

     - Да кому менты нужны? - снова начал подниматься один из парней, и я опять жестом усадила его на пол.

     Мне пока необходимо было соблюдать конфиденциальность всей моей операции, и я предпочла закончить всю эту бодягу фразой о том, что если Софья в ближайшем будущем будет себя плохо вести, то дело действительно кончится милицией, и тогда в ее подсобке найдут нелегально произведенную водку, даже если ее там на самом деле и не будет. Сказав господам “до свидания”, я удалилась.

     Эксперимент с Николаем показал, что завмаг - женщина крутая и решения принимать привыкла радикальные. Наверняка милиция уже доставала все три магазина, которые проходили по этому делу. В противном случае на них не было бы никаких наводок, например, тех, что дал мне Гром.

     Ну что ж, первую половину дня я провела весьма неплохо. А вечером мне предстояло поговорить с Леоновым. Сердечно поговорить, по душам.

     К назначенному часу директор “Маркизы” не приехал к гостинице. Я подождала его полчаса, после этого позвонила ему на работу по телефону, который он мне оставил. Его магазин работал до десяти вечера, и я предполагала, что он мог задержаться на работе.

     Никто долго не подходил к телефону. Наконец трубку подняла, судя по голосу, молоденькая девушка.

     - Алло, - услышала я тоненький голосок.

     - Борис Иванович на работе?

     - А кто его спрашивает? - поинтересовалась она.

     - Это подруга, - сообщила я.

     - Нет, его уже нет, уважаемая подруга, - схамил голосок, - он уехал.

     Когда пошел девятый час, я поняла, что он не приедет. Неужели мужчина откажется от женщины? Ради чего? Только ради другой женщины. Но мне не хотелось думать, что Леонов бросил меня и предпочел провести время с кем-то, кто выполнит все его желания сразу после того, как он заплатит за ужин, а может, даже и до этого.

     Я весьма полезно провела время после того, как отбила Николая Фомича от двух молодчиков. Прошлась по магазинам и купила двадцатикратную подзорную трубу, так как именно с ее помощью я собиралась визуально познакомиться с супругой Леонова.

     Если гора не идет к Магомету, то мне придется ехать в район, где живет Леонов, и зайти в подъезд противоположного дома, подняться на десятый этаж и через окно на лестничной клетке с помощью подзорной трубы понаблюдать за квартирой.

     Примерно через полчаса я уже изучала с помощью оптики невысокую брюнетку, которая крутилась на кухне. Мне не было известно, какие точно окна квартиры Леонова, так как вчера я не смогла определить, в какую именно дверь он вошел, но из расспросов граждан, обитающих в этом же бетонном массиве, мне Удалось выяснить, что по левую сторону от лифта находится четырехкомнатная квартира.

     Вряд ли директор магазина, разъезжающий на белой “БМВ”, будет жить в соседней однокомнатной. Наверняка, разместился в четырех просторных комнатах. После недолгого наблюдения стало ясно, что жена дома одна.

     На лестничной клетке было холодно, и долго стоять на одном месте - при высокой влажности из-за прорвавшейся на первом этаже батареи и раскуроченной входной двери - было невыносимо. Помучившись в холодном влажном воздухе, я решила, что лучше уж выйду на улицу и буду там следить за интересующим меня подъездом. Вряд ли я прозеваю белую иномарку.

     Время уже позднее. Людей мало, машин тоже.

     Вышла на улицу жена Леонова. Я бы ее пропустила, если бы до этого не разглядывала ее внимательно в подзорную трубу. На ней была шуба, похожая на ту, что осталась висеть в шкафу у меня дома в Тарасове. Я решила во что бы то ни стало проследить за ней. На ее лице можно было прочитать тревогу. Женщина постоянно озиралась по сторонам, а когда садилась в новенькую синенькую “десятку”, окинула взглядом улицу.

     Я пошла по покрытой укатанным снегом дороге, проложенной вдоль дома, стоящего напротив того, где жили супруги Леоновы. У меня опять не было транспорта, и я могла надеяться только на удачу. Первым делом запомнила номер “десятки”, а затем, для того чтобы не упустить машину из вида, мне пришлось, рискуя жизнью, привлечь к себе внимание, некоторое время бежать следом за выезжающим на оживленную трассу автомобилем синего цвета.

     Я пробежала метров пятьдесят, когда увидела, как из припарковавшейся машины выходит женщина несколько старше меня. Новый “Москвич”, в принципе, подошел бы мне сейчас.

     - Послушайте, вы не можете мне помочь? - начала я жалобным тоном.

     - Нет, извините, очень тороплюсь, - ответ был не резким, но в то же время категоричным. Я вздохнула.

     - Мне очень нужно, подбросьте, пожалуйста.

     - Нет, - закачала головой женщина, закрывая машину.

     Пришлось прибегнуть к насилию. Не люблю я принуждать людей расставаться с собственным имуществом. Но ситуация требовала от меня решительных действий, и я пошла на то, чтобы завладеть ключами от “Москвича” с помощью навыков айкидо. Мои учителя вряд ли одобрили подобное применение знаний, которые они мне передали, но, в конечном счете, я же на работе, и необходимость у меня служебная.

     Некоторое время я еще оправдывалась сама перед собой, но вся эта лирика закончилась сразу же после того, как машина тронулась с места. Владелица “Москвича” осталась сидеть на снегу, прислонившись к стене дома и обхватив вывихнутую кисть. Жаль ее, но я же по-хорошему просила.

     Синей “десятке” не удалось скрыться от меня, и это было самой большой удачей за сегодняшний день. Я проследовала за машиной по Тверской, после чего мы стали хаотично кружиться по центру города. Вначале я подумала, что меня заметили и теперь хотят оторваться от “хвоста”, но позже я отмела эту версию, так как скорость, с которой невысокая брюнетка продолжала ехать по городу, не превышала шестидесяти километров в час. Или она водит меня за нос, или?..

     На одном из светофоров я поравнялась с “Жигулями” и посмотрела направо. Жена директора магазина в одной руке держала сотовый телефон.

     Да ее ведут! И не исключено, что сейчас за этой машиной следит еще кто-то, кроме меня.

     Теперь дальнейшее наблюдение за “десяткой” становилось небезопасным.

     - Но это же только твое предположение, - одернула я себя.

     Тем временем “Жигули”, получив зеленый свет, стартовали с места и ушли вперед. Мой “Москвич” тронулся не так шустро, но тем не менее я смогла не отстать от “десятки”.

     "Что же делать? Что же делать?” - мысли лихорадочно носились в моей голове, пальцы с силой сжали баранку.

     Мы вскоре взяли курс на юго-восточные районы города. Я не знала, когда наконец мы куда-то приедем, но катались мы уже больше часа.

     Неожиданно “десятка” затормозила на обочине, и Леонова вышла из машины. Я ехала за ней, но держала дистанцию, пропустив впереди себя два автомобиля. Она интенсивно замахала мне руками, прося остановиться.

     Недолго думая, я проехала чуть вперед и притормозила. Женщина подбежала ко мне и, постучав пальцем по стеклу, попросила опустить окно. Когда это было сделано, миниатюрная голова с собранными на макушке волосами просунулась в салон и истерично выкрикнула мне в лицо:

     - Кто ты такая, зачем за мной таскаешься, сучка. Из-за тебя я своего мужа могу больше никогда не увидеть!

     - Садись, - пригласила я, указывая на кресло для пассажиров.

     Она остервенело открыла дверь и влетела в салон.

     - Кто ты такая, черт тебя подери! - воскликнула она.

     Я видела, что женщина очень расстроена, на глаза у нее навернулись слезы.

     - Что происходит, может быть, кто-нибудь объяснит мне в конце концов? - она вытащила белый носовой платок, развернула, уткнулась в него и стала рыдать.

     Я положила ей руку на спину, пытаясь успокоить, но она тут же сбросила ее.

     - Не смейте прикасаться ко мне! Кто ты такая? Откуда взялась? Зачем ты ехала за мной? Они, - она помахала перед моим носом телефоном, - они сказали мне, что я не смогу увидеть своего мужа потому, что за мной следят менты. Если ты из ментовки, то знай, - ты самая большая сука, которую я встречала в своей жизни. И мне плевать, в каком ты звании, я тебе сейчас выскажу все, что я о тебе думаю.

     Я не собиралась выслушивать подобные излияния души и слегка ударила ее, снизу вверх по подбородку, так что голова ее дернулась назад.

     Моя собеседница отключилась, выронив из руки телефон.

     Зазвонил сотовый.

     - Алло, - сказала я, подражая голосу супруги Бориса.

     - Ты убедилась, что за тобой “хвост”? Я оглянулась и посмотрела назад. За задним стеклом “Москвича”, в котором я сидела, я не увидела ни одной машины, кроме “десятки” Леоновой.

     - Да, нашла, - сказала я. - И что же мне теперь делать? Неужели я не могу увидеться с Борей?

     - Можешь, ты даже сейчас с ним поговоришь. - Я услышала в трубке нетвердый, но знакомый голос директора магазина. Он говорил медленно, чувствовалось, что подбирает слова. Голос его был подавленным, но все же я слышала, что человек пока не сломлен и надеется, что все закончится хорошо.

     - Ксения?

     - Да, - ответила я.

     - С тобой все в порядке?

     В этот момент настоящая Ксения зашевелилась, и мне пришлось выйти из машины, чтобы она не успела помешать разговору с ее собственным мужем.

     - Со мной все хорошо, - ответила я, - а ты как?

     - У меня все нормально, моя дорогая. Я узнаю твой прекрасный голос. Помнишь наш вечер в ресторане, когда мы ели лобстера и что-то еще, кажется, судака, нет, сазана?

     Он дал мне понять, что узнал меня, но для людей, что его похитили, я продолжала оставаться Ксенией. Если бы он мог разговаривать нормально, он наверняка бы спросил, что с его женой. Но, в данной ситуации, я думаю, он был рад любому человеческому голосу.

     - Хватит болтать, - донесся в трубке мужской голос, который до этого общался со мной, - говори о деле.

     - Ксения, послушай, мне сказали, что за тобой следят, но ты должна выполнить мою просьбу и сделай это так, чтобы тебя никто не заметил. Во-первых, обо мне не волнуйся, если сделаешь все, как я прошу, меня отпустят, и я, дорогая, в долгу у тебя не останусь.

     Слушая то, что мне говорил Борис, я очень сомневалась, что у него есть шанс выбраться из этой передряги живым и невредимым. Разговаривая, я шла по заснеженной обочине. Сзади подбежала Ксения и закричала:

     - С кем ты разговариваешь?!

     Я надеялась, что эти слова заглушит шум от проезжающего мимо грузовика и быстро закрыла микрофон рукой.

     - Успокойся, дура, я хочу тебе помочь. Вряд ли я убедила ее, но Леонова больше не стала мешать мне, а стояла в метре, стараясь уловить голос, долетающий из эфира.

     - Что там у тебя? - встревожился Борис.

     - Да ничего, все нормально, я просто споткнулась, - ответила я.

     - Послушай меня, Ксения. Во-первых, вернись домой и возьми все деньги. Ты знаешь где. Дальше: поставь “десятку” у подъезда, машину не закрывай, в замке зажигания люди должны найти ключи.

     - Подожди, какие люди? - не поняла я, заодно разыгрывая жадную, даже в такой экстремальной ситуации, супругу. - Ты что, хочешь отдать машину?

     - Дорогая, если ты надеешься еще когда-нибудь меня увидеть, то мы должны выполнить все требования. Дальше пойдешь в гараж, где стояла моя “БМВ”, там есть небольшой ящичек с гвоздями и гайками. Я думаю, ты найдешь его. У него задняя стенка двойная. Уберешь фанеру, достанешь оттуда четыре пистолета “ТТ” и восемь обойм к ним. Деньги и оружие привезешь на вокзал в Клину, там тебя будет ждать человек. Он узнает тебя по шубе и по сумке. Возьми нашу зеленую, большую “Адидас”.

     - Хорошо, я все запомнила.

     - Это нужно сделать немедленно.

     - Боюсь, последняя электричка на Клин уже отошла, - сказала я, взглянув на часы.

     - Значит, придется не на электричке, - ответил он. - И, пожалуйста, поторопись.

     - Так что же случилось? - попыталась я развеять мрак неизвестности.

     - Дорогая, это мои торговые дела, просто людям необходима компенсация за то, что я больше не буду с ними сотрудничать. К сожалению, таковы правила. Мы вынуждены потерять часть своих сбережений. Я знаю этих людей. Пожалуйста, я очень на тебя надеюсь.

     После этого в трубке я снова услышала знакомый мне уже голос:

     - Шевелись, Ксюша, девочка из плюша. Иначе мужик твой долго не проживет. Я полностью пересказала весь разговор Леоновой.

     - Кто ты? - уже более спокойно и отчасти со страхом спросила меня ухоженная брюнетка.

     - Я не буду тебе ничего рассказывать, ты все равно не поверишь.

     - А если поверю?

     - Нет, Ксения, давай лучше подумаем, как побыстрее выполнить то, о чем тебя просил муж.

     Сорок пять тысяч долларов Ксения при мне достала из сейфа. Вмурованный в стену железный ящик теперь сиротливо зиял чернотой, а все деньги были небрежно сброшены в зеленую спортивную сумку.

     - Ну, что теперь? - спросила она, глядя на меня.

     - Теперь я позвоню, а ты пойди на кухню и приготовь кофе, - попросила я.

     Настало время набирать номер, начинающийся на 555. Несмотря на то, что уже был поздний вечер, трубку сразу же поднял мужчина.

     - Это Багира. Мне в течение получаса нужна поддержка. Человека три-четыре.

     На том конце провода не отвечали несколько секунд. Потом голос сообщил мне, что на данный момент такого количества людей в распоряжении нет.

     - Могу прислать одного, самого себя, называйте координаты.

     - Вы что, Рембо? - раздраженно ответила я. - Если вы мне сейчас не дадите людей, я позвоню в милицию.

     - Я подъеду, а вы звоните, если считаете нужным, больше ничем помочь не могу, - человек повесил трубку, а я осталась думать и гадать, кто же посоветовал Грому в качестве поддержки именно эту контору, кем она создана и чем занимается?

     - Ну что, обломили тебя, подруга Багира? - Ксения вышла из кухни с подносом и стоящими на нем двумя чашками.

     - Я надеюсь, кофе не отравлен? - отшутилась я, забирая с подноса чашку.

     - Я бы с удовольствием, - злорадно улыбнулась Леонова, - но так как вы собираетесь рисковать вместо меня своей жизнью, то почему бы вам не предоставить возможность пожить еще немного.

     - Вот спасибо.

     Мы сидели, пили кофе и ждали подмогу. Наконец, в дверь позвонили. Ксения открыла, и мы увидели старого джентльмена в пуховике, джинсах и свитере.

     Он представился Савелием Павловичем и сказал, что приехал помочь Багире.

     - Багира - это я.

     Его голова была покрыта редкими седыми волосами, на лице можно было прочитать усталость, какую-то бесконечную вялую боль. Ввалившиеся щеки, спокойные светло-карие глаза - таков был Савелий Павлович.

     С моих слов он быстро разобрался в ситуации и сказал:

     - Вот что, девочки. Деньги вы уже взяли, давайте сейчас сделаем следующее: Ксения одна пойдет в гараж, заберет оружие, после этого ловит такси и едет в Клин. Мы с вами, - он показал на меня скрюченным пальцем, - играем в папу и дочку. Ловим еще одно такси и едем следом.

     Он взял сумку и вынул из нее несколько зеленых бумажек и засунул себе в карман. - Это нам на дорогу, с таксистом расплачиваться. Надеюсь, вы понимаете, что это практически частное мероприятие. Надеюсь, вам будет веселее от того, что вы будете не одна.

     - Да, конечно. Только я вас прошу, мне очень хочется, чтобы мой муж вернулся домой.

     - Можете не сомневаться, Савелий Павлович это прекрасно понимает.

     "Много с этим дедом не навоюешь, - думала я, поддерживая под руку не шибко быстро передвигающегося по скользкой дороге, проходящей мимо гаражных боксов, мужчину лет эдак шестидесяти - шестидесяти пяти. - На что он вообще способен? Хотя опытен, наверное”, - мелькнуло где-то в подсознании, и его опыт может пригодиться, это не самая последняя штука в жизни. В этом мне уже приходилось убеждаться не раз.

     Спортивная сумка, с которой Ксения пошла к дороге ловить такси, заметно потяжелела, после того как в нее было положено оружие. Она довольно быстро поймала машину и укатила, а мы с Савелием, как два дурака, остались стоять на дороге, пока наконец около нас не остановилась желтая “Волга”.

     - У вас есть оружие? - успела спросить я его перед тем, как мы сели в такси.

     - Есть, - он похлопал себя по левому боку. - Надеюсь, что оно нам не понадобится.

     Мне не показалось странным, что человек не хочет хвататься за оружие. Это означает, что он попадал в экстремальные ситуации, из которых можно выбраться только с помощью свинца. В то же время странным было то, что он собирается освободить заложника из рук бандитов без помощи оружия. Мне, честно говоря, уже и ехать никуда не хотелось, потому что вдвоем мы были просто не в состоянии освободить Леонова.

     От Москвы до Клина полтора часа езды на электричке. На машине несколько быстрее. Уложились за час. Савелий Павлович попросил водителя остановиться, немного не доезжая до вокзала.

     Мы вышли в декабрьскую ночь. Вызвездило. Света луны было достаточно для того, чтобы различать очертания деревьев и средней величины предметов даже там, где темнота, казалось, должна была поглотить пространство.

     На вокзале, где никогда не замирает жизнь, было светло, а в зале ожидания, судя по всему, еще и тепло. Но внутрь мы не пошли и остались стоять на платформе, стараясь увидеть Ксению. Она должна была подъехать всего несколько минут назад. Это было точно, так как мы не упускали ее такси из вида на протяжении всего пути. Просто притормозили чуть поодаль.

     Савелий Павлович осторожничал. После того, как мы вышли из машины, он высказал мысль о том, что за подъездом к вокзалу, вероятно, наблюдают люди, ждущие деньги и оружие.

     - Куда же она делась? - бормотал он. - Ведь договорились, что она будет стоять непосредственно на перроне.

     Действительно, Ксении нигде не было. Я искала ее глазами, но женщины в короткой шубе из чернобурки не наблюдалось.

     - Может, войдем в здание? - предложил он.

     - Хорошо, папа, - ответила я.

     От меня не ускользнуло, что это обращение седовласому пенсионеру от органов понравилось. Мы вошли в зал, где людей было - раз-два и обчелся. Парочка бомжей, которых милиция здесь, судя по всему, не гоняла, прижавшись к стене, сидела на полу и при свете ламп читала одну газетенку на двоих.

     Савелий подошел к ним и спросил, не видели ли они женщину в шикарной черной шубе? Один оторвался от чтения и окинул зал.

     - Прошла с перрона в город, - ответил он после того, как Савелий дал ему десятку, - с каким-то молодым человеком.

     - Спасибо, дорогой, - поблагодарил Савелий Павлович, увлекая меня в погоню.

     - Надо было ехать в одной машине и не упускать ее из виду, - начала я было критиковать, но он тут же прошелся по моим профессиональным навыкам, высказав сомнение насчет того, стоит ли мне продолжать заниматься этим делом.

     - Не ворчите, папа, - сказала ему я в тот самый момент, когда мы выходили из здания вокзала.

     Я заметила ее лишь благодаря дорогой шубе. Ксения садилась в черную “Волгу”.

     - Черная “Волга”, слева, - сквозь зубы сообщила я, глядя прямо перед собой.

     - Очень хорошо, - поблагодарил Савелий Павлович. - Им придется проехать мимо нас, и тогда будем брать. Обрати внимание, машина с пластиковыми обтекателями. Номерочек бы рассмотреть.

     Он полез за оружием. Я попыталась разглядеть, сколько человек сидит в салоне автомобиля.

     - Послушайте, это не очень разумно - там четверо взрослых мужчин, Ксения пятая.

     - Не страшно, я уберу водителя, а остальные не станут рыпаться, - уверенно произнес Савелий. Что мне оставалось делать? Тем временем

     "Волга” и не собиралась трогаться с места. Ксения просидела в машине около пяти минут, а затем вышла и пошла в нашу сторону.

     Она сделала вид, будто возвращается на вокзал.

     - - Мы ее не знаем, - процедила я.

     - Конечно, дочка, мы ее не знаем, - ответил Савелий Павлович, отводя меня в сторону и позволяя Ксении войти в здание. - Сейчас дождемся, пока “Волга” уедет, потом пойдем и поговорим с Леоновой.

     Вскоре машина действительно отъехала, а мы встретились с Ксенией.

     - Ну как? - тут же спросила я.

     - Они забрали у меня сумку, пересчитали деньги, проверили оружие, после чего дали адрес: Старая Пролетарка, 14, квартира 9. Мне сказали, что я должна туда ехать.

     - Это московский адрес, - заметил Савелий. - Ну что же, нас заставили прокатиться подальше от города, и нам придется возвращаться. Кстати, номер машины запомнила?

     - Да.

     - Молодец. Обрати внимание, он тоже московский.

     Он со мной прямо как с внучкой. Вскоре мы снова сидели в такси. Как и в прошлый раз, Ксению отпустили вперед, а мы с Савелием Павловичем ехали за ней следом на другой машине. Это нельзя было назвать экономией средств, но в то же время лучше не привлекать к себе внимание. Разговор наш, состоявшийся на вокзале, был скоротечен, и у стороннего наблюдателя могло сложиться впечатление, что отец с дочерью просят молодую женщину помочь им разобраться с расписанием движения поездов.

     Ксения стояла на пороге квартиры номер девять и раз за разом нажимала на звонок, но никто не открывал. Мы находились на пролет ниже, готовые сорваться на помощь в любой момент. Ксения, оставив попытки растормошить кого-нибудь в квартире, спустилась вниз, к нам. - Там никого нет, - ответила она. Мы видели, что женщина устала и ее нервы на пределе.

     - Там никого нет, - снова повторила она. - За что, за что мне это?

     - Сейчас не время причитать, - поморщился Савелий Павлович. - Раз вам никто не собирается открывать, значит, мы должны сами войти в эту квартиру. Пойдемте, не будем терять времени.

     Он вытащил из кармана связку отмычек. Мы с Леоновой смотрели, как два замка, один за другим, сдаются под напором умелых пальцев и стальных крючков Савелия Павловича.

     Когда второй замок был открыт, он вытащил из кобуры “Смит и Вессон” тридцать восьмого калибра. Подобные вещицы в России редкость. Он первым вошел в квартиру. Надо ли говорить, как были напряжены наши нервы. Он отсутствовал секунд десять, не больше. Когда вышел на порог, его лицо было бледным.

     - Заходите, - мрачно сказал он, - ни к чему вам на лестничной клетке стоять.

     По тому, как он смотрел на нас и как говорил, я все поняла. Ксения, увидев мужа, лежащего на полу с ножом в сердце среди шикарно обставленной однокомнатной квартиры, упала перед ним на колени и стала беззвучно рыдать. Я села рядом с ней, обняла ее за плечи и попыталась успокоить, но это оказалось невозможным.

     Порывшись по ящикам, Савелий нашел в одном из них валерьянку и подал Ксении успокоительное. Она осушила стакан залпом, прямо над трупом Бориса, потом поднялась и села в кресло.

     - Что это за квартира? - спросила я.

     - Не знаю, я не знаю.

     Савелий встал перед покойным на одно колено и стал обыскивать его. Первым делом он достал из внутреннего кармана пиджака бумажник. Из другого - записную книжку. Потом перешел к карманам брюк, в одном из которых были найдены два ключа на небольшом брелочке с тремя буквами “БМВ”.

     - Вы видели когда-нибудь эти ключи прежде? - спросил Савелий у вдовы.

     - Нет, - она вытаращила глаза.

     - Вы, думаю, догадываетесь, что это ключи от той самой двери, которую я только что открыл с помощью отмычек. Видимо, у вашего мужа был неизвестный вам источник дохода, за счет которого он и приобрел себе эту квартиру, - предположил Савелий, оглядывая интерьер.

     - Я подозревала, что такое возможно, - ровным голосом произнесла Леонова. - Вы знаете, я даже, когда он был жив, старалась не осуждать его. У каждого свои слабости. В конечном счете, он хорошо обеспечивал меня.

     - Да, конечно, это было самое главное, - тут же не удержалась я от высказывания.

     - Что же теперь делать? - прошептала она. - Они ведь и меня убьют.

     На эти ее слова я сказала ей, что обычно женщин у нас не убивают, если они только не бизнесмены, политики или шлюхи. Поэтому у Ксении все шансы остаться в живых.

     - Им нужен был ваш муж и его деньги.

     - Но я же видела их, они же разговаривали со мной. Значит, я следующая, - она закрыла лицо руками и принялась рыдать. - Мне страшно, - призналась она.

     - Тебе страшно?! - выкрикнула я. - Отлично. Так вот, собери весь свой страх, всю энергию, которая заставляет тебя сейчас рыдать, и направь ее в нужное русло. Направь ее на месть, на то, чтобы отомстить. Ты же не оставишь убийство своего мужа безнаказанным?

     - Нет, - согласилась Ксения, - надо найти убийц.

     - Что они хотели от него?

     - Я не знаю, он никогда не посвящал меня в свои дела.

     - Но, может, вы заметили в последнее время что-то необычное? Возможно, он стал больше зарабатывать, или у него появилась новая любовница, или же он стал раньше приходить с работы, или, наоборот, позже? - перебирала я. - Что-то же должно было быть не так, как всегда. Может, он стал более нервным, жаловался на усталость, на головную боль. Его не могли просто вот так взять и похитить. Перед этим, видимо, ему сделали какое-то предложение, а он посчитал, что может себе позволить отказаться. Такое случается. Например, талантливым финансистам мафия навязывает время от времени собственные деньги для того, чтобы они легально работали с суммами, которые были получены незаконным путем. За счет этого идет отмывание денег. Директорам производств предлагают выпускать левую продукцию, и это делается также под угрозой расправы. Директоров магазинов могут обязывать продавать товар, который достает та или иная группировка, проще говоря, ворует его. Может быть, производит.

     - Я не могу вам здесь ничем помочь.

     Савелий Павлович смотрел на нее весьма скептически.

     - Нет, правда! - воскликнула она. - Если бы я знала, я бы обязательно сообщила. А насчет необычного? - она задумалась. - Он не говорил мне, что у него какие-то проблемы.

     - Но недавно к вам приезжали гости, на двух джипах.

     - Откуда вы знаете? - Леонова вытаращила на меня глаза.

     - Работа у нас такая. Так кто приезжал? О чем был разговор?

     Она переплела пальцы и положила руки на колени.

     - Он никогда не посвящал меня в подробности своей работы. Обычно просто просил меня оставить его наедине со своими деловыми партнерами. Он часто шутил по-черному, что если его посадят, то я не должна знать ничего о его делах для того, чтобы не пойти как соучастница. Мне это было все неприятно слышать, и я даже подозревала, что иногда ему приходится общаться с людьми, которые нечисты на руку, но, с другой стороны, нам надо же было как-то жить.

     Она закрыла лицо руками и вышла на кухню, а я невольно последовала за ней.

     - Извините, я не могу сейчас сосредоточиться. Она шмыгала время от времени носом, но мне представлялось, что лучшей ситуации для установления фактов не представится.

     - Вы видели приезжавших к вам домой людей раньше?

     - Нет, - ответила она.

     - А тех, что забирали у вас сумку сегодня в Клину?

     - Нет, этих, в черной “Волге”, я также не знаю.

     Да. Не густо. Савелий Павлович появился на кухне после того, как осмотрел место преступления.

     - Борьбы не было, его просто убили.

     - Он ведь сразу умер? - с надеждой в голосе спросила Ксения.

     - Да, - согласился Савелий Павлович, - он не мучился, если вы это имеете в виду. Ему не причиняли боли, судя по всему, даже не били. Просто убрали, как ненужную фигуру.

     - Вам муж когда-нибудь говорил о том, что он продает через свой магазин незаконно произведенное спиртное?

     Она открыла было рот и хотела что-то сказать, затем сомкнула губы и покачала головой. Этот молчаливый ответ не удовлетворил меня. Видимо, она уже хотела чем-то поделиться, но затем непонятная блокировка сработала у нее в голове, и теперь она надолго замкнется в себе. А жаль.

     - Это вы во всем виноваты! - набросилась она на меня. - Если бы не стали следить за мной, ничего бы этого не случилось! Его бы отпустили. А теперь? Теперь у меня больше нет мужа.

     - Значит, так, - сказал пенсионер, - вы немедленно вызываете милицию и ждете приезда бригады. О нас с Багирой ни слова.

     - Да кто вы такие, черт вас возьми?!

     - Мы занимаемся вопросами безопасности, но встреча с милицией вызовет долгие нудные разговоры, а сейчас нет времени на то, чтобы они выясняли, кто мы такие.

     - Вы их найдете? - спросила она.

     - Ну, это как получится, - сурово заметил ветеран госбезопасности. - Может, поймаем, а может, они нам не дадут возможности поймать их. Я вас уверяю: необходимые действия будут предприняты.

     - Я зайду к вам завтра в десять. Ксения посмотрела на меня.

     - Зачем? Зачем вы зайдете? - начала истерично она. - Дайте мне спокойно похоронить своего мужа.

     - Хорошо, - согласилась я, - тогда вам придется ответить на несколько вопросов прямо сейчас.

     - Я надеюсь, мои услуги больше вам не нужны, - Савелий Павлович сладко зевнул и посмотрел за окно.

     На дворе была глубокая ночь.

     - Да, - согласилась я, - вы можете идти.

     - Вот спасибо, - поблагодарил седовласый господин. - В моем возрасте надо стараться соблюдать режим: вовремя ложиться, вовремя вставать.

     Он ушел, оставив нас вдвоем, напомнив напоследок, что нужно побыстрее вызвать милицию. В квартире был телефон, и набрать “02” труда не составило.

     - Они приедут через несколько минут, - ответила я после того, как сделала вызов. - Меня здесь видеть не должны. Поэтому попрошу вас: отвечайте на вопросы кратко и ясно. И желательно говорить правду, но это, конечно, в том случае, если вы действительно хотите наказать преступников.

     - Хорошо, - согласилась она, посматривая на валерьянку.

     - Вы знали, что магазин вашего мужа используется для сбыта подпольной водки?

     - Нет, - ответила она, взяв пузырек, и начала отсчитывать капли успокоительного, которые падали в чашку, - я слышу об этом впервые. У него было много партнеров по бизнесу, но я никогда не вникала в его дела.

     - У него были враги?

     - Враги, у Бориса? - она посмотрела на меня с пренебрежением, как будто я задала совершенно бессмысленный вопрос. - У него не могло быть врагов. Он был бизнесменом и старался улаживать все конфликты очень спокойно и миролюбиво. Даже с хозяевами тех магазинов, которые находились в непосредственной близости от его “Маркизы”, он поддерживал нормальные человеческие отношения, хотя они при всем при этом были прямыми конкурентами, так как также занимались торговлей продуктами.

     - Хорошо, врагов не было, - легко согласилась я, - а те люди, что приезжали к вам на джипах, это кто? Поставщики или люди со стороны?

     - Я же вам говорила: “Я не знаю”, и тех людей, что похитили Бориса, я никогда раньше не видела.

     - Но это не одни и те же люди - что приезжали к вам накануне, и те, кого вы видели сегодня в черной “Волге”?

     - Нет. Это точно не одни и те же.

     - Вернемся к поведению Бориса перед смертью. Накануне он был взволнован? Может быть, говорил, что ему надо куда-то уехать, быть в каком-то месте, где вам...

     - Послушайте, зачем вы меня обо всем этом спрашиваете? Я ничего не знаю! Вы же сегодня заметили номер автомобиля. Так в чем же дело? Неужели так сложно найти этих людей?

     - Найти-то несложно, - ответила я, - сложно доказать их причастность к преступлению. И здесь нужна ваша помощь. Необходимы какие-то сведения, факты. Кто куда ездил, с кем встречался - для того чтобы появилась возможность отработать ту или иную версию. Есть большая вероятность, что даже после того, как мы обнаружим владельца этой “Волги”, он окажется добропорядочным человеком, который каждый вечер приезжает с работы, ставит свою машину в гараж или на стоянку, уходит к жене и детям, и ему невдомек, что за ночь на этой машине немного поработали. Никто же километраж не отмечает, а уж что касается бензина в баке, то после дозаправки он может оставаться на прежнем уровне. Так что здесь все будет шито-крыто. Конечно, проверим. И что с того?

     - Ну как же! Я же садилась к ним в машину, я получила от них адрес.

     - Да? А вам скажут, что вас не знают, и именно в эту ночь все как один были в казино и проиграли там крупные суммы, так что не запомнить их было невозможно. Или же каждый спал у себя дома, обнимая дорогую супругу. Ваши показания... Их вообще можно будет поставить под сомнение, так как была ночь, вы были напуганы и людей могли перепутать.

     - А как же номер машины?

     - Да и номер машины перепутали! - воскликнула я. - Необходимы вещественные доказательства. Вот если мы возьмем этих людей, скажем, во время перевоза нелегальной водки, или же в тот момент, когда в квартире, где они находятся, будет заложник. Вот после этого отвертеться им будет практически невозможно. А сейчас у нас с вами ничего нет. Нужны конкретные наработки, скрепленные вещественными доказательствами. А уж лучше всего брать с поличным, на месте купли или продажи товара. Вот тогда будет результат.

     - Так что же, правосудия добиться невозможно?

     - Ну почему же, я этого не говорила. Сейчас шел разговор о правовой стороне дела. Это в большей степени касается милиции. Я могу вам пообещать, что если у меня появится возможность разобраться с теми, кто убил Бориса, я это сделаю. Последний вопрос. Вы знаете кого-нибудь из директоров продуктовых магазинов, с кем время от времени встречался или перезванивался ваш муж?

     - Не знаю, не знаю! - истерично выкрикнула Ксения и бросилась в комнату, где лежал ее супруг.

     - Пожалуйста, ничего не трогайте, - напомнила я, - в особенности, рукоятку ножа. В противном случае вас могут обвинить в его смерти.

     - Но это же нелепость.

     - Ничего не трогайте, - еще раз повторила я, отводя ее подальше от тела. - Не нужно. Ждите, когда приедут следователи и криминалисты.

     Придя в гостиницу, я снова набрала номер, начинающийся на “555”, и попросила информацию на владельцев джипов и черной “Волги”.

     - Спать вы мне сегодня не дадите, я чувствую, - проворчал Савелий Павлович, - что ж вы при встрече не передали мне номера? - Закрутилась.

     Я положила трубку и, несмотря на смертельную усталость, полезла в душ.

     ...Утром портье передал мне конверт. Я поблагодарила его, вышла на улицу, и так как сидеть на лавочке было холодно, просто отошла с тротуара в сторону так, чтобы не мешать людскому потоку, и прочитала послание.

     В письме были запрашиваемые данные на владельцев автомобилей, их реальное место проживания вряд ли совпадало с официальной пропиской, но других данных на владельцев джипов и “Волги”, похоже, просто не было.

     Я, в принципе, могла пойти по одному из этих адресов и начать топтаться за владельцем авто, но подобный вид работы никогда мне не доставлял большого удовольствия. Можно сутками не спать и тянуть все это время пустышку. Куда более полезным мне представлялся разговор с Софьей Ильиничной. Я просто мечтала надавить на слониху чисто психологически, чтобы она, если и не раскрыла карты, то понервничала бы. Напрямую она мне ничего могла не сказать, но наверняка съездила бы к кому-нибудь пожаловаться или позвонила бы.

     Те два парня, которым я намяла бока, можно не сомневаться, описали мою внешность во всех деталях. Ну что ж, тем больший эффект будет от моего визита.

     Когда я подходила к “Роднику”, то увидела, что у входа в магазин стоят знакомые мне два джипа. Модели - один черный “Гранд Чероки”, а другой - серебристый “Ниссан”. Кроме них - черная “Волга” с наворотами, судя по номеру, именно она была в Клину. Обтекатели, тонированные стекла, антенны на крыше и на багажнике. Надо быть поосторожнее.

     Похоже, ребята навещают директоров магазинов и о чем-то с ними разговаривают. Чем кончаются подобные встречи, я уже знала. Не исключено, что одни люди ведут технические переговоры, и в случае неудачи в дело вступают киллеры, при этом еще из семьи вытягивают деньги.

     "Интересно, замужем ли Софья Ильинична?” - подобная мысль мне сейчас не казалась чем-то формальным. Если да, то в ближайшее время ее мужу придется пережить немало волнений.

     Водителей я в машинах не увидела, а значит, они также прошли в магазин. Я вошла в “Родник” и огляделась. Люди вяло рассматривали прилавки и время от времени что-то покупали. Я пошла в свой любимый винно-водочный отдел, где рассчитывала найти Николая Фомича, но неожиданно для себя обнаружила там Золотозубого, который покупал бутылку “Столичной”.

     - А, товарищ начальник, - произнес он сквозь зубы после того, как заметил меня. - Тоже за здоровьем пришли или же ради удовольствия?

     - Да нет, - ответила я, - хотела найти Николая Фомича.

     - Так он все дома отлеживается после сильнейшего, надо сказать, мордобоя, товарищ начальник. Вот вы, кстати, милиция наша, могли бы и найти злоумышленников.

     Я посмотрела направо и увидела, как через торговый зал к выходу идут четверо хорошо одетых мужчин. Я быстренько прервала разговор с Золотозубым, чтобы убедиться, что они сейчас сядут именно в джипы, а не в какие-либо другие автомобили. При этом неплохо было бы составить их словесные портреты, но расстояние и снующие туда-сюда покупатели мешали рассмотреть их лица. Я отметила, что все они славянского типа, и блондинов среди них нет. Растительности на лице ни у кого нет, возраст колеблется между тридцатью и сорока.

     - Ребятками интересуетесь? - оскалился Золотозубый.

     - Красивые зубы, - похвалила я. - С чего ты взял, что я ими интересуюсь? Хотя, раз уж ты сам этот разговор начал, может быть, ты действительно знаешь что-нибудь об этих парнях? Мне интересна любая информация.

     - Знаете, я не так плохо живу. И все благодаря тому, что держу язык за своими собственными и вставными зубами. Иначе давно бы стал ползать по земле, как это делает большинство посетителей этого отдела, а не ходить.

     - Молодец, - похвалила я. - Ты бутылочку купил? Пойдем, я тебя провожу.

     - Я польщен, - серое лицо теперь улыбалось весьма натянуто. - Чтобы женщина из органов оказывала мне, простому человеку, такое внимание - это здорово.

     Он засунул пузырь за пазуху, и мы пошли к выходу. Я, к своему удовольствию, убедилась, что мужчины сели во внедорожники, после чего машины отъехали от магазина. - И что, часто эти люди навещают Софью?

     Золотозубый втянул через нос морозный воздух.

     - Не знаю, в первый раз их вижу.

     - Ты не в курсе, как там Николай, сильно пострадал?

     - Да уж врача не вызывал. Я вот купил товарищу лекарство, - он похлопал по пальто, под которым пряталась бутылка, - сейчас его лечить пойду.

     Ну ты подумай, какой заботливый. Чтобы один алкаш, который еще не все пропил, шел к другому алкашу, спустившему все до последнего, и нес ему бутылку. Это просто верх мужской дружбы. Нам, женщинам, этого не понять. Или здесь все не так просто, как кажется.

     - Почему ты о нем заботишься?

     - Все мы люди, все мы человеки, - философски отметил Золотозубый. - Я еще не опустился, в отличие от Фомича, окончательно. К тому же, я не забыл, что мы с ним одного года и с одного двора.

     - Ах, вот оно что, ну ладно. А ты не можешь мне сказать, кто-нибудь частенько к Софье наведывается?

     - Кто наведывается? - переспросил он. - Игорек наведывается к ней на своей черной “тридцать первой”. Такой же жирный, как и она. Какая для них кровать нужна, я просто представить себе не могу.

     Он улыбнулся, а я посмотрела на него.

     - Идите к приятелю и постарайтесь больше рот не раскрывать, а то простудитесь.

     После этого он прибавил шагу и пошел по направлению к дому, где жил Фомич.

     Мне не нужно было сверяться с полученными утром данными для того, чтобы вспомнить имя владельца черной “Волги”. Имя было Игорь, а фамилия Райский.

     Я спросила у продавщицы, работавшей ближе всего к служебному входу, могу ли я пройти и поговорить с заведующей. Та попросила подождать и скрылась в лабиринтах подсобного помещения. Но я не стала дожидаться, пока мне принесут положительный или отрицательный ответ, и двинулась вслед за ней. Когда она уже закрывала дверь в кабинет слонихи, я была от нее уже в нескольких метрах.

     - Подождите, заведующая занята, - сказала продавщица, но я не остановилась. - Что вы делаете? - подала она возмущенный голосок, но для меня уже не существовало никаких преград.

     Открыв дверь в кабинет завмага, я увидела, что она не одна. Напротив нее, спиной ко мне сидел огромный мужчина. Скорее всего, это был тот самый Игорь, о котором говорил Золотозубый.

     - Выйдите, - рявкнула она на меня. - Не видите, я разговариваю.

     Подобное обращение не вызвало у меня положительных эмоций, поэтому я не сделала даже шагу назад. Разжиревший самец медленно повернулся ко мне, думая произвести впечатление своим массивным рылом. Но на меня подобные повороты не действовали. Чем медленнее он поворачивался, тем я больше была уверена в том, что он - тормоз по жизни, не обладающий динамичным мышлением и рассчитывающий лишь на собственные габариты и упрямство.

     - Вы что, - его массивная челюсть сдвинулась с места, - не понимаете русского языка? В это время слониха сощурилась и залопотала:

     - Игорь, Игорь, успокойся.

     Толстяк почувствовал, что здесь что-то не так, что перед ним, видимо, какая-то персона, которую не сразу узнали, но которая в то же время имеет вес. Он больше не стал ничего говорить, поднялся, взял стул и переместился в сторону. Теперь я могла смотреть на Софью глаза в глаза и не отвлекаться на сидящего мужчину огромных габаритов.

     Как я и предполагала, меня узнали по описанию парней, которым я преподала хороший урок рукопашного боя.

     - Нехорошо с Николаем Фомичом получилось, - начала я.

     - Да, вы знаете, это просто профилактическая работа, - она старалась не смотреть на меня, отодвигая в сторону какие-то бумаги. - Мы, можно сказать, помогаем милиции, чтобы у людей оставалось время на поимку настоящих преступников.

     Если бы вы на самом деле заботились об этом, то не стали бы открывать отдел, где идет торговля спиртным в розлив. Хотя, с другой стороны, магазину необходимо было выживать, а скорее, жить. В конечном счете, это коммерческое предприятие, а не благотворительная организация.

     - К вам только что заходили четверо мужчин, что они хотели?

     - Подождите, - оборвал меня Игорь, - вы из органов?

     Я поняла, что песенка моя заканчивается, так как в случае, если я скажу, что из органов, меня попросят предъявить удостоверение, и версия о том, что я забыла его дома, никого не удовлетворит. А толстяк, судя по его настроению, хотел попросить у меня документы. Если же я отвечу “нет”, то в этом случае со мной вообще не будут разговаривать. В то время как информация была мне просто необходима.

     Пока меня принимали за работника милиции, я могла чувствовать себя относительно спокойно.

     Я знала, что машина Игоря была этой ночью в другом городе, в Клину, и именно в его машине сидели люди, которые были причастны к похищению Бориса Леонова и, вероятнее всего, к его смерти. Также я знала, что те самые люди, которые недавно заходили к Софье Ильиничне, были в гостях у покойного директора магазина “Маркиза”.

     Я не нашла для себя лучшего варианта, кроме как одернуть Игоря, который, по информации Золотозубого, был ухажером заведующей “Родника”.

     - Не нужно разговаривать со мной в таком тоне, - попросила я, - лучше ответьте, вы знаете что-нибудь о смерти Леонова Бориса Ивановича, директора магазина “Маркиза”?

     - Как это? - не понял Райский. - Вы нам тут сейчас сказки не рассказываете?

     - Нет, не рассказываю. Его убили сегодня ночью в одной из его московских квартир.

     Нижняя челюсть Игоря отъехала вниз, а Софья Ильинична не знала, как ей реагировать на услышанное.

     - Вы знали покойного? - задала я им обоим один и тот же вопрос, глядя то на нее, то на него.

     Слониха поспешила отрицательно покачать головой, в то время как Райский помалкивал.

     Его молчание я расценила как положительный ответ.

     - Ну вот что, ребята, - я взяла стул и села. - Думаю, вам будет интересно узнать, что убили Леонова через несколько часов после того, как к нему домой приезжали четыре гражданина на джипах и имели там с ним некий разговор, который пока непонятно чем закончился. Было бы интересно узнать, как прошла ваша беседа? Хочу предупредить, что в случае отрицательного результата, то есть, если вы ответили “нет” на их предложение, вас могут ждать большие неприятности.

     - Надеюсь, я не подозреваемый? - Игорь встал со своего места, он был бледен и все время шарил по карманам. - Сотовый оставил в машине. Извините, мне необходимо ехать, но если нужно, я могу вернуться.

     - Вам тридцати минут хватит? - строго спросила я, рассчитывая за это время переговорить с Софьей.

     Это было даже кстати, потому как затем я могла сверить информацию, полученную отдельно от заведующей “Родника” и от Райского.

     - Тридцати минут вполне достаточно, - ответил он, подошел к Софье, чмокнул ее в щеку и сказал, что обязательно приедет, просто появилось одно неотложное дело.

     Он вышел на улицу, а я осталась гадать: зачем это он так резво сорвался с места?

     Я не успела задать Софье Ильиничне ни одного вопроса, так как мощный взрыв сотряс воздух. Я сразу же побежала по коридору подсобки в торговый зал. Стекла были выбиты взрывной волной, и несколько человек, находящихся в этот момент внутри магазина, получили ранения.

     Черная “Волга”, вернее, то, что от нее осталось, чадила посреди улицы, а внутри нее горело изуродованное огромное тело Райского. Когда Софья увидела то, что случилось с ее ухажером, она ушла к себе, но закрыться не успела. Я проследовала за ней. Рыдать она не могла, просто сидела, смотрела в стол. При этом ее руки были безжизненно опущены вдоль туловища, голова долгое время оставалась неподвижной. Я ждала, когда пройдет шок.

     - Кто, кто к вам приходил? Кто убрал Игоря? Софья подняла на меня глаза, и я увидела, что они полны слез.

     - Это ужасно, ужасно! Игорь... Как же так, господи?! Ведь он там, горит в машине, а я испугалась, ушла... Почему он, ну почему? - рыдания наполнили комнату.

     Я не стала успокаивать ее. Просто смотрела, чтобы никто не зашел в кабинет к ней. Она плакала недолго, а когда пришла в себя, постаралась говорить твердо:

     - Боюсь, я из этого уже не выберусь.

     - Вам повезло, я тот самый человек, который поможет вам выбраться.

     - Кто вы?

     Я почесала кончик носа.

     - Скажем так, я представляю государство. Думаю, этого достаточно. Во всяком случае, вам не все равно, кто вам будет помогать?

     - Вы что, из милиции?

     - Нет, я не из милиции, и если вы украли у государства десять рублей, я не буду добиваться того, чтобы вас в конечном счете посадили за это на десять лет. У меня более серьезные задачи, а от вас, как от директора магазина, мне нужна информация о разговоре, состоявшемся с людьми, которые недавно вышли из этого кабинета.

     Она не могла спокойно разговаривать. Я сама ненавижу давить на людей в такие минуты, но, как показывает практика, именно в первые часы после потери родственников или близких людей человек склонен к откровению, если его при этом слегка простимулировать. Допустим, указать причину, по которой он должен помочь, или же сыграть на чувстве мести, справедливости или долге.

     - Мы не можем поговорить позднее?

     - Нет, не можем. Давайте, выкладывайте все, что вам известно, пока вы сами не оказались на месте Игоря.

     Подобная гипотеза возымела свое положительное действие немедленно. Слониха промокнула платком глаза, при этом тушь размазалась, и она стала еще более некрасивой, чем была до этого. Но я не стала заострять на ее внешности внимание, так как сейчас это было дело десятое.

     - Они предлагали брать у них водку на реализацию. - И что вы ответили?

     - Я сказала, что этот вопрос я одна решить не могу, и мне необходимо посоветоваться со своим компаньоном.

     - Райский был вашим компаньоном?

     - Да, - ответила Софья Ильинична, - он был компаньоном, он был любовником, он... Да что там говорить, он и нашел для меня эту работу, а уж затем сделал своим компаньоном, чтобы у меня был хоть какой-то интерес работать.

     - И что же дальше?

     - Дальше я позвонила ему, Игорь приехал, узнал, о чем разговор, и сказал, что для него это неожиданное предложение. Потом они стали расписывать, как выгодно сотрудничать с ними. Но они слишком давили на него, Игорь уперся, и дело закончилось тем, что он отказался. Кто же мог подумать, что все обернется так плачевно?

     - А у вас нет ощущения, что как-то не вяжется - идут делать предложение и одновременно минируют машину? Они разве заранее знали, что ответ будет отрицательным?

     Подобная констатация фактов, собранных воедино, заставила не слишком проницательный мозг заведующей начать размышлять. Но, видимо, эти размышления были столь нелогичными, что высказывать вслух было абсолютно нечего.

     - Игорь ссорился в последнее время с кем-нибудь?

     - Откуда мне знать? Я не могу с ним находиться двадцать четыре часа в сутки.

     - Кстати, о сутках, - я пронзила ее взглядом. - Вы знаете, где он был этой ночью?

     - Знаю, - ответила Софья, - он был у меня. И, признаться, это была наша лучшая ночь.

     Потом она вспомнила, что Игоря больше нет, что она его уже никогда не увидит, и снова уперлась взглядом в стол и каким-то чудом сдержалась, чтобы не реветь.

     - Может быть, кто-то из окружения Игоря не слишком хорошо к нему относился или ненавидел его как своего начальника?

     - Да ну что вы, разве он стал бы терпеть рядом с собой тех, кто его ненавидит?

     - Да, действительно. Я его знала всего три минуты, но соглашусь с вами. А шофер? У него был шофер? Тот, кто имел доступ к автомобилю.

     Софья пожала плечами.

     - А как вы думаете? Если у человека несколько магазинов в Москве, был ли у него шофер? Действительно, парнишка был и ест. Толик. Только он его почему-то сегодня не взял с собою. Сам за руль иногда садился, хотя еле помещался на месте водителя в той же “Волге”. Живот приходилось втягивать, чтобы баранку не задеть.

     На нее снова нахлынула волна грусти.

     - Как найти шофера?

     - Подождите, - она стала копаться в своем столе, - он мне оставлял номер его домашнего телефона и говорил, что я в любой момент могу позвонить, чтобы он приехал и отвез куда мне надо.

     - Звоните.

     - Прямо сейчас?

     - Прямо сейчас.

     Заведующая “Родника” набрала номер, и по тому, как она кивает мне, я поняла, что трубку взял шофер Райского. Софья попросила приехать его немедленно, и он сказал, что сейчас подъедет.

     - Людей, которые предлагали вам водку, вы видели раньше?

     - Нет, они зашли ко мне первый раз. Это чистая правда, можете мне поверить.

     - Я верю. Теперь настало время для самого неприятного вопроса для вас, но попрошу ответить на него честно. Вы брали левый спирт?

     - Иногда приходят машины. Выгружали нам несколько ящиков.

     - “Иногда” - это сколько? Раз в неделю, в месяц?

     - Скажем, раз в две недели.

     - И сколько ящиков вы забирали, что привозили?

     - Привозили “Гошу”. Алкаши любят, дешевая. Я, кстати, сама пила. И ничего, в принципе, неплохая водка. Нам на две недели надо пятнадцать ящиков. Я имею в виду “Гошу”.

     - Да что вы говорите? Не из-за нее ли люди травятся?

     И я, и она знали ответ - рядом с людьми, которые отправились на тот свет, находили именно “Гошу”.

     - Так кто умирает-то? Синяки, которые пьют все, что ни попадя. Откуда вы знаете, что они пили до “Гоши” и что - после. Я вам так скажу, единственным недостатком этой водки было то, что на нее никогда не было нормальных документов. Ни сертификата, ни накладных - все это приходится делать уже здесь, на месте.

     - По какой цене вы ее берете? Заведующая закатила глаза.

     - Сейчас... То ли по четырнадцать двадцать, то ли по четырнадцать пятьдесят.

     - Почти сто процентов имеем, не так ли?

     - Бизнес есть бизнес, - ответила она.

     - Может быть, по этой причине Райский и не захотел сотрудничать еще с какими-то пришлыми людьми, когда у него был налажен источник, из которого он получал спирт? Не будете же вы утверждать, что он не знал, что продается в его магазине?

     - Да, конечно, - согласилась слониха, - он знал, какой нам привозят товар.

     - Ну хорошо. Еще вопрос. Знал ли Райский Леонова?

     - Ну а как же, “Маркиза” ведь тоже практически его предприятие.

     - А какими магазинами он еще владеет?

     - “Русское Поле” его, затем несколько более мелких магазинов, о них я не знаю. И везде он держит большую часть акций. Предпочитает отдавать часть прибыли директорам, их заместителям. Я хотела сказать, предпочитал...

     - Реальный подход к делу, - согласилась я. - Откуда везли вам эту водку?

     - Так как документов на нее никаких не было, я не могу вам этого сказать. Знаю, что привозил ее обычно “ЗИЛ” с московскими номерами. - Раз в две недели к вам, раз в две недели в “Маркизу”, раз в две недели в “Русское Поле”, плюс, как вы сказали, еще несколько мелких магазинов. Неплохо получалось, наверное.

     - Это любимое русское занятие считать чужие деньги, - напомнила мне Софья Ильинична.

     - Но мы сейчас считаем деньги покойного, и, кроме всего прочего, это необходимо сделать для того, чтобы понять, о каких суммах шла речь. В противном случае никто бы и не стал взрывать “Волгу” вместе с Райским.

     Постучавшись, в кабинет заведующей заглянула продавщица и сказала, что приехала милиция.

     - И что они хотят? - спросила Софья.

     - Ничего, стоят, разбираются со сгоревшей “Волгой”, опрашивают очевидцев.

     - Я ничего не видела, ничего не знаю, - раздраженно ответила заведующая магазином.

     - И еще, Софья Ильинична, к вам пришел какой-то молодой человек. Мы переглянулись.

     - Пусть заходит, - сказала строго Софья. - Если милиция захочет меня увидеть, говорите, что меня нет. Я уехала.

     Продавщица, уяснив ситуацию, испарилась. В кабинет вошел невысокий юноша, чье лицо было бледным, а глаза потухшими. Все его существо выражало смятение и непонимание того, что происходит.

     - Софья Ильинична, неужели с Игорем все? Она не стала говорить ему ни да, ни нет на очевидное, а он продолжал:

     - Я видел “Волгу”, как же так?

     - Вот мы сейчас у тебя и узнаем, - сказала я, - что ты делал вчера в Клину ночью?

     Тот от неожиданности выпучил на меня глаза и рванулся было к двери, но я вовремя успела схватить его. Он пытался отбиться, но в результате лишь заработал себе головную боль. Я и не думала его щадить. Несколько ударов - и больше Толя никуда не торопился. Я схватила его за кожаную куртку и усадила на стул, отмечая при этом для себя, что Софье полезно понаблюдать за тем, как я профессионально разделываюсь с молодым, здоровым человеком. Будет ко мне относиться куда более уважительно, а это не помешает, так как впереди у нас наверняка еще не один диалог.

     - Что ты делал в Клину?

     Он молчал, время от времени касаясь рукой окровавленной губы.

     - Я не слышу.

     - Меня не было в Клину.

     - Но “Волга”, к которой ты прикреплен, там была.

     - Это не я. Я просто дал возможность другим. съездить на ней.

     - Почему ты так поступил? Анатолий покосился на Софью, которая стала медленно подниматься со стула.

     - Прибью сосунка! - прошипела она. Ее руки сжались в кулаки, размер которых раза в два превосходил мои миниатюрные ладошки.

     Увидев, как на него надвигается тяжелая самоходная артиллерийская установка, Анатолий вытянул вперед руки, как бы защищаясь, и сказал, что он все расскажет.

     "Потрясающе, - думала я, - сегодня великий день признаний” - Он унизил меня, - начал Анатолий, - Обидел. Я хотел отомстить.

     - И что же такого он с тобой сделал? - спросила я.

     - А вот она знает. Софья остановилась.

     - Об этом не смей!

     - Ну почему же, вы должны знать всю правду. Он в один прекрасный вечер напился, я отвозил его домой к Софье Ильиничне, а там он предложил мне ее, и она была не против. Он мне заплатил и смотрел, как я ее...

     Все было ясно, как день.

     - А после этого он не мог простить мне, что я ее... И он сам меня...

     От таких вывертов мне стало не По себе. Разврат! Разврат!

     - Все понятно, он тебя обидел, и что дальше?

     Толик смотрел то на меня, то на завмага.

     - Примерно неделю назад, после того, как я отвез шефа, ко мне подошли прямо на улице двое. В это время я мыл машину перед тем, как поставить ее в гараж, чтобы наутро она была чистой. Райский любил ездить по городу на надраенной машине.

     - Ты раньше видел когда-нибудь людей, которые подошли к тебе на разговор? - спросила я.

     - Нет, - он покачал головой, - эти личности мне были незнакомы. Тогда. Они спросили, не хочу ли я заработать, и я спросил их, что надо сделать? После этого один пнул меня ногой в живот. Я согнулся пополам, и в таком виде они затащили меня в гараж и стали бить. Лицо ни разу не задели. Это я понял только тогда, когда добрел до дома и посмотрел на себя в зеркало. После экзекуции мне внушили, что если я буду болтать, то меня убьют.

     - А почему же ты сейчас разговорился? - я не была уверена в достоверности его рассказа.

     - Потому что и вы меня бьете, - ответил он, - что же, вы думаете, я буду молчать? Я смотрю, у вас сил много, вот вы и будете разбираться с этой мафией.

     - С чего ты решил, что это мафия?

     - А кто же это, по-вашему? После того, как они обработали меня, сообщили, что я должен теперь во всем их слушаться, в случае же неповиновения меня ждет страшная смерть.

     Парня запугали.

     - Ну хорошо, дальше, - предложила я.

     - Мне надо было разместить в машине передатчик, чтобы они могли следить за Райским, когда он разъезжает по городу. Кроме этого, мне необходимо было определить частоту, на которой работает электронная сигнализация. Мне кинули под ноги тысячу долларов, и после этого эти два моих мучителя ушли из гаража. Когда я выполз, чтобы посмотреть им вслед, я увидел, что они садятся во внедорожник.

     - Что за машина? - уточнила я.

     - Черный “Гранд Чероки”.

     - Ты запомнил внешность этих людей?

     - А как же? - сказал Толик. - Ведь видел я их дважды. В первый раз, когда меня били в гараже - там не слишком хорошие условия для того, чтобы изучать их физиономии, а вот во второй раз - когда отдавал им бумажку с частотой, на которой функционировала сигнализация, рассмотрел их. Пришлось доставать сканер, но это в наше время не проблема.

     - Опиши внешность, - попросила я.

     - Один высокий, черноволосый. Лицо узкое, острый подбородок, черные глаза.

     Описывая человека, он ритмично размахивал рукой туда-сюда. Видимо, подобная жестикуляция помогала ему сообщать детали.

     - Над верхней губой небольшой шрам. Наверно, какая-нибудь женщина провела ноготком, или же просто пасть порвали. Второй - чуть пониже. В плечах пошире, рожа круглая, щеки из-за спины видать.

     При этом он посмотрел на Слониху, которой последняя деталь в описании явно не понравилась. Тем не менее, он продолжал:

     - Одет лучше, чем чернявый, и бил меня меньше, больше наблюдал. Постарше будет. Глаза тоже темно-карие, почти черные. Пожалуй, больше я ничего про них сказать не могу.

     - Когда они с тобой встречались, называли друг друга как-нибудь?

     - Никак не называли. Что же они, идиоты?

     - Да, на идиотов они не тянут, - согласилась я и вопросительно посмотрела на Софью Ильиничну.

     Та отвела взгляд.

     - Все, Толик, свободен, - сказала ему я. Когда водитель Райского испарился, Софья стала плакать. Наконец, ее проняло.

     - Из тех четверых, что сегодня заходили к вам, были двое, похожие на тех, что занимались Толиком?

     - Были, были, - ревела она. - Это они.

     - Когда вам делали предложение насчет водки, они говорили, откуда будут возить ее?

     - Не будьте наивной, - она перестала плакать. - Кто же вам скажет? Да я, честно говоря, и спрашивать бы не стала. Просто взяла бы товар и все. А продастся он, не продастся... Игорь же решил, что может ответить им отказом.

     - Не хочу вас расстраивать, но, как мне кажется, Софья Ильинична, вам не стоит надеяться на то, что этот мрачный эпизод в вашей жизни закончится на том, что погиб ваш любовник и компаньон. Думаю, нам с вами стоит подготовиться к визиту, который эти люди нанесут вам со дня на день.

     - Вы думаете? - встревоженно спросила она.

     - Да. А теперь, пожалуйста, давайте с вами договоримся, что все то, что было сказано в этом кабинете за сегодняшний день, останется пока тайной для милиции.

     - Конечно, - согласилась она, - меня это устраивает. Милиция ничего не узнает.

     - Отлично. Теперь, пожалуйста, дайте мне свой домашний адрес и ждите вечером в гости.

     Софья Ильинична написала на бумажке свой адрес и протянула ее мне.

     - А ниже напишите имя и отчество директора или заведующего магазином “Русское Поле”. Можете, пока я добираюсь до этого магазина, позвонить, - я посмотрела на протянутую мне бумажку, - Маргарите Леонидовне и сообщить ей, что к ней сейчас подъедет молодая женщина по имени Юля, которая расскажет много нового, и что с ней стоит разговаривать откровенно. Можете сказать о том, что Райский погиб, а также предупредите насчет четырех хорошо одетых мужчин, при общении с которыми на любые, даже самые мерзкие и отвратительные предложения, нужно отвечать: “Да”.

     - Конечно, конечно, я так и сделаю, - затараторила слониха.

     - Вот и отлично.

     Я добралась до “Русского Поля” минут за сорок. За такой промежуток времени можно наделать кучу дел, причем последствия будут весьма печальными. Я имела в виду запугивание заведующей “Русского Поля”, после чего она и рта не раскроет. И второй момент: я не знала, как поведет себя Толик после разговора со мной, ведь ему могли оставить контактный телефончик, а это осложнит ситуацию, если разъезжающая на джипах команда будет оповещена о том, что некая молодая женщина хочет знать о них как можно больше.

     Я поблагодарила водителя-частника, отдала ему деньги и вошла в магазин.

     Маргарита Леонидовна по своим габаритам значительно уступала Слонихе, она была моего роста, но все же ее комплекция была весьма пышной. Пепельные короткие волосы, завитые в мелкие кудряшки. Выщипанные тонкие брови, неумело подведенные глаза и пухлые губы - все это производило впечатление кукольности. Всем известна одна старая истина - не родись красивой, а родись счастливой. Может быть, Маргарита Леонидовна была счастлива, занимая столь теплое место.

     - Вы Юля? - первым делом спросила она после того, как я вошла к ней в кабинет.

     - Да, - кивнула я. - У вас уже были гости?

     - Нет, гостей не было.

     - Это хорошо. Вы общались с Софьей Ильиничной, пока я ехала к вам?

     - Я знаю, что Райского убили.

     - Да, - подтвердила я, - к сожалению, это случилось. А причина в том, что он не согласился торговать водкой, которую должны были поставлять эти люди. Я также знаю, что у него были свои поставщики. Я даже знаю, как эта водка называется. “Гоша”. Правильно? Самый что ни на есть левый товар. Единственное, чего я не знаю - когда будет следующий завоз.

     - У нас эта водка уже кончается. В среднем, приезжают раз в две недели.

     - Когда ждете машину?

     - Не знаю, всеми этими вопросами занимался Райский. Как теперь будет, понятия не имею. Все заведующие магазинов просто сообщали ему, что заканчивается “Гоша”. Он отвечал “0'кей”, и через несколько дней к нам подвозили продукцию. Теперь неизвестно, привезут ли нам вообще когда-нибудь эту водку.

     - А вы сказали ему о том, что “Гоша” заканчивается в ближайшие день-два?

     - Да, я звонила. Не знаю, говорил ли ему об этом кто-нибудь еще из заведующих.

     - Может быть, нам повезет, как думаете? Маргарита Леонидовна пожала плечами.

     - Честно говоря, я не знаю, что вы понимаете под “везением”.

     - Надеюсь, что приедет машина, а самое главное, что мы все останемся в живых. Приезжайте сегодня вечером, часов в восемь, домой к Софье Ильиничне, будем держать военный совет.

     Когда я увидела заведующую “Родником” в домашней обстановке, мне показалось, что она еще толще, нежели на работе. Она не стеснялась собственного горя. На столе в кухне стояла начатая бутылка вина.

     - Такая тоска, - сообщила она. - Меня еще не разобрало от алкоголя, не волнуйтесь, я просто хочу заглушить душевную боль.

     Мне нечего было на это ей ответить, я сказала, что сейчас должна подъехать Маргарита Леонидовна.

     - Зачем? - тупо глядя на меня, спросила она.

     - Нам нужно согласовать наши действия на тот случай, если в ближайшие дни придет машина с водкой. Кстати, те люди больше не навещали вас?

     - Нет, только милиция после того, как установила личность погибшего, меня задолбала. Ведь наши бабы не стали молчать, они сказали, что Игорь и я были любовниками. Ну и пошло-поехало. Когда уж я не знала, куда деваться, пришлось спросить напрямую у этого капитана, не считает ли он, что это я ночью с ним потрахалась, а под утро положила ему в машину взрывчатку. После этого он от меня отстал. Но сообщил, зараза, что продолжит разговор завтра. Вызвать он меня не может, - я даже не свидетель - сам прикатит на работу.

     Пришла Маргарита Леонидовна. После того, как мы разместились за столом, я стала излагать свой незатейливый план.

     - Как я поняла, машина примерно раз в две недели приезжает в Москву и развозит по магазинам, принадлежащим Райскому, водку. Это так?

     Обе заведующие кивнули головами.

     - Отлично, есть вероятность, что машина приедет завтра-послезавтра. Я правильно поняла? - при этом я посмотрела на Маргариту Леонидовну.

     - Да, - согласилась она, - по срокам уже пора.

     - Так вот, все, что от вас требуется, это сообщить мне, когда эта машина придет. Я предпочла бы находиться в это время у Маргариты Леонидовны. У Софьи Ильиничны будет наверняка долго еще топтаться милиция, а этого нам не надо. Таким образом, если машина вначале приезжает к Софье Ильиничне, она звонит в “Русское Поле”, а если машина приедет сразу к Маргарите Леонидовне, то в этом случае я просто-напросто сяду на хвост этому “ЗИЛу” и прослежу за ним, откуда везут спиртное, вот и все.

     Никаких возражений подобное мероприятие не вызвало.

     - Единственное уточнение, - Софья легонько постучала толстым пальцем по столу, - машина всегда приезжает вначале ко мне, поэтому, вам останется только сидеть у Маргариты Леонидовны и ждать, когда она доедет до нее. Я позвоню, и вы заранее будете знать, что водка уже в городе.

     - Это хорошо, - согласилась я, - теперь мне необходимо решить вопрос с транспортом. У Райского были еще какие-нибудь автомобили, на которые была выписана Анатолию доверенность?

     - Ну как же, кроме “Волги”, у него на парадные мероприятия в соседнем гараже стоит “Форд”.

     - “Форд”, отлично.

     Я немедленно подошла к телефону и из квартиры Софьи позвонила домой Анатолию. Приятно было слышать, что он узнал меня и без колебаний сообщил, что выполнит мою просьбу и приедет на иномарке к “Русскому Полю” уже в восемь часов утра.

     Закончив организационную работу, я попрощалась с женщинами, а они решили посидеть еще немного, так как давно друг с другом не общались.

     На прощание я посоветовала им много не пить и не слишком расстраиваться и не бояться завтрашнего дня, напомнив напоследок, что убийство - это крайняя мера. Не думаю, что данное замечание резко подняло им настроение, но ведь лучше горькая правда, чем приятная лесть. Я поехала обратно к себе в гостиницу, мечтая принять душ и забыться.

     ...Проснувшись утром, я посмотрела на часы. Не было еще и восьми. Рано, но необходимо звонить.

     Ксения быстро сняла трубку. Значит, не спит, решила я, но тут же признала собственные предположения ошибочными, так как голос был сонным. Видимо, телефон располагается на тумбочке рядом с кроватью и для того, чтобы дотянуться до него, стоит лишь протянуть руку.

     - Здравствуйте, Ксения, это ваша недавняя знакомая.

     - А, Багира, узнала, узнала, - пробормотала она, - что вам от меня нужно?

     - Я хотела бы, чтобы вы съездили со мной к “Русскому Полю”, там за рулем иномарки будет человек, которого вы могли видеть в Клину в автомобиле. Я хочу, чтобы вы опознали его.

     - Вот как, - после произнесенной фразы она несколько секунд молчала, - послушайте, мне нужно время на то, чтобы одеться и привести себя в порядок.

     - Вам хватит тридцати минут?

     - Вполне, думаю, я буду готова.

     - Тогда собирайтесь, я приеду к вам, и мы вместе поедем.

     Ксения открыла дверь, не дав мне нажать на звонок.

     - Я готова, - сообщила она.

     Лицо ее было бледным. Недавние события сильно сказались на ее внешности. Теперь она уже не выглядела молоденькой девушкой, какой казалась ранее. Сейчас можно было без труда определить ее реальный возраст.

     Мы поехали к “Русскому Полю” на такси, так как машину Ксении, впрочем, как и машину мужа, экспроприировали мафиози.

     Я помнила о том, что Софья говорила о “Форде”, который принадлежал Райскому. На этой машине он ездил редко, только в особо торжественных случаях. Когда же я увидела этот вагон на колесах, мне оставалось только присвистнуть. Стекла были тонированные, и мы были не в состоянии разглядеть водителя.

     - Вы стойте здесь, - сказала я Ксении, оставляя ее рядом с автобусной остановкой, - и ближе не подходите, а я пойду к машине и постараюсь, чтобы водитель вышел на улицу. Если вы его узнаете, то сразу уходите с остановки. Если этот человек вам незнаком, оставайтесь на месте и лишь через некоторое время уйдете.

     - Хорошо, - согласилась Леонова, - я вас поняла. Если узнаю - ухожу. Если нет - то остаюсь на месте минуты три-четыре и затем отправляюсь восвояси.

     - Да, - согласилась я, - именно так. Подойдя к иномарке со стороны водителя, я постучала ногтем по лобовому стеклу. Дверь открылась, и Анатолий, сидящий за рулем машины, поприветствовал меня.

     - Доброе утро. Как и договаривались, я уже на посту.

     - Отлично, пойдем-ка со мной, представимся Маргарите Леонидовне, пусть она посмотрит на тебя.

     - Так она меня знает.

     - Делай, делай, что я говорю.

     Он пожал плечами, вылез из машины, захлопнул дверцу. Для того, чтобы дать возможность Ксении рассмотреть водителя Райского, я задала ему еще пару бестолковых вопросов, касающихся погоды и его собственного настроения. Потом взглянула в сторону автобусной остановки и увидела, что вдова Леонова продолжает оставаться на месте. Анатолий перехватил мой взгляд и тоже посмотрел в ту сторону, затем снова на меня.

     - Что там такого?

     - Там? - переспросила я. - Там ничего. Отгони машину подальше, чтобы не было видно тем, кто подъедет к магазину, и пошли к заведующей.

     Войдя в кабинет Маргариты Леонидовны, мы поздоровались.

     - Здравствуйте, Юля. Здравствуйте, Анатолий, - ответила она. - Садитесь, здесь ждать лучше, нежели в машине.

     Первые пятнадцать минут протекли в полном молчании. Мы сидели и смотрели друг на друга. Обстановку разрядила заведующая:

     - В картишки не хотите? - по-простецки спросила она. - Что мы сидим и помираем?

     Я не сторонница азартных игр в ситуациях, когда необходимо быть в полной готовности, но Анатолий... он тут же согласился. Что мне оставалось? Я, что называется, стала третьей, и мы до звонка прекрасно провели время.

     Телефон на столе заверещал, и Маргарита Леонидовна, бросив свои карты, подняла трубку.

     - Нет, по шесть восемьдесят возьмем, по семь двадцать не надо, спасибо.

     Оказалось, что звонил один из поставщиков. Мы перевели дух и продолжили. После этого в течение двух часов наша игра прерывалась еще несколько раз, и все по вопросам, не относящимся к грузовику, который должен был привезти водку.

     Я успела остаться дурой четыре раза, Толик пять, а Маргарита Леонидовна - всего один, когда наконец раздался звонок, которого мы ждали.

     - Хорошо, - ответила заведующая в трубку, - я тебя поняла, Софья Ильинична.

     После этого она сообщила нам, что грузовик уже разгружают в “Роднике” и вскоре он будет у нас.

     Игра была тут же забыта, я поблагодарила Маргариту Леонидовну за сотрудничество, а Анатолия попросила занять свое место в машине. Он ушел, а я напоследок посоветовала:

     - Не дергайтесь, делайте все, как обычно, забирайте свою часть товара и ведите себя спокойно.

     - А что я, что я, - затараторила заведующая, - я с ними даже и не разговариваю, что мне с грузчиками-то разговаривать?

     - Ну вот и хорошо.

     Я села вслед за водителем в “Форд”, и мы стали ждать.

     "Бычок” подъехал через сорок минут, за это время я успела подробно изучить приборную панель иномарки, а заодно и объяснить Толику, что мы будем делать. Его весьма волновало то, что мы на приметной машине, а ехать, вероятно, придется не десять километров, а намного больше.

     Машину, подъехавшую к торцу магазина, начали быстро разгружать. Я прикинула, что вся процедура займет не более пяти минут. Так и получилось - не успели подъехать, уже отваливали.

     - Ну что ж, теперь за ними, - я откинулась на упругую спину сиденья.

     Мы увязались за “бычком”, чьи номера, кстати, свидетельствовали о том, что машина зарегистрирована тверской автоинспекцией. Эта соседняя с московской область располагалась на северо-западе от столицы.

     Прежде чем автомобиль выехал за пределы московской кольцевой дороги, он успел посетить еще несколько небольших магазинчиков, где грузчики так же сгружали ящики с водкой. Наконец, когда объезд торговых точек был закончен, “бычок” покинул пределы города.

     Мы следовали за автомобилем по трассе на расстоянии примерно метров сто-сто пятьдесят. Для такой машины, как “Форд-Эксплорер”, скорость в восемьдесят километров в час - просто детское ползанье. Тем не менее мы держали дистанцию и не упускали автомобиль из виду.

     Я уже мысленно рассуждала о том, что дело, в принципе, было не тяжелым, и в то же время стыдила Грома за то, что он не мог мне предложить более серьезную задачу. И в данный момент, как я считала, на меня повесили чисто ментовскую работу, которая теперь вот заканчивается. Я знала, что в Тверской области хорошие леса. И сейчас сбросившие листву и покрытые снегом стройные и высокие деревья окружали трассу с двух сторон.

     Мы миновали Тверь и ехали все дальше. Не удивлюсь, что завод находится где-нибудь в лесной глуши. Я последними словами ругала себя за то, что заранее не поинтересовалась тем, что представляет собой “Форд” Райского. Ехать по трассе на такой машине и не привлечь к себе внимание было чистейшей утопией. Да и об оружии не мешало бы подумать...

     Благодаря тому, что Анатолий подошел к делу ответственно и заправился под завязку, да, кроме этого, наполнил две двадцатилитровые канистры про запас, мы чувствовали себя вполне комфортно даже на таком, изрядно потребляющем горючее гиганте.

     - Затормаживает, - проинформировал меня Анатолий, - что будем делать?

     - Не сбрасывай, обгони. Придется остановиться много дальше или же за ближайшим поворотом.

     Он кивнул головой в знак того, что понял меня. Когда мы проезжали мимо остановившегося на обочине грузовичка, я, не опасаясь того, что меня могут рассмотреть через тонированные стекла, постаралась изучить сидящих в кабине людей. Здесь не было никаких развилок, деться им с дороги было просто некуда.

     - Может, остановились отлить? - предположил водитель. - Я тоже не прочь, кстати.

     Он посмотрел на меня, едва улыбнулся и прибавил газу.

     - Сейчас проедем вперед несколько сотен метров, после чего мальчики налево, девочки направо.

     Так и сделали. Когда с малой нуждой было покончено, я села в машину и посмотрела в зеркало заднего вида. Быстро приближалась какая-то то ли “девятка”, то ли “восьмерка”, за ней следом шел “МАЗ”, но никакого “ЗИЛа” видно не было.

     Неужели мы их потеряли? И все из-за того, что пришлось прекратить наблюдение и обогнать. Куда они могли деться?

     - Может, обедают? - выдал версию Анатолий.

     Если машина приезжала раз в две недели, теоретически ее можно было гнать чуть ли не с

     Урала к Москве. Но сейчас-то они ехали на северо-запад. Куда? В Прибалтику?

     Я убедила себя в том, что надо набраться смелости и рискнуть. Мы развернулись и поехали в обратную сторону. Толик сжал зубы и процедил:

     - Рискованно. Если вы хотите узнать, куда же они все-таки двигаются, нам не стоит по второму разу фигурировать перед ними на такой тачке.

     - Стой! - резко бросила я.

     Мы затормозили на обочине. Он был прав. Но ведь убрать огромный “Форд” с трассы не представлялось возможным. Лес стоял сплошной стеной, и если они снова отправятся в путь, то непременно заметят этот внедорожник, мы и так плелись за ними всю дорогу, что должно было вызвать подозрения, теперь же мы просто прилипли к ним.

     - Разворачивайся снова, - приказала я. - Доставай домкрат, делай вид, что возишься с колесом. Пропорол ты его, понял?

     Он кивнул.

     - А ты что будешь делать?

     - А я? Я пойду пешком в обратную сторону. Мы оставили “бычка” позади себя за поворотом, и сейчас мне надо было пройти по трассе около трехсот метров, чтобы увидеть порожний “ЗИЛ”, который доставил в Москву несколько сотен бутылок с водкой.

     Я успела отойти от “Форда” уже на пару сотен шагов, как из-за поворота вылетел “бычок” и, промчавшись мимо меня, устремился дальше по трассе. У меня было огромное желание броситься к джипу, но я заставила себя, как ни в чем не бывало, пройтись прогулочным шагом еще несколько метров, развернуться и быстро пойти в обратную сторону. Когда “ЗИЛ” был уже далеко, я побежала к Анатолию, который спешно бросал все инструменты и ненужную запаску в багажник.

     - Поехали, поехали скорее!

     Мы сорвались с места и помчались следом за грузовиком. Разогнались до ста шестидесяти и в течение двух минут лелеяли надежду на то, что за следующим поворотом увидим знакомый серый кузов. Но ничего подобного не обнаружилось. Еще через тридцать секунд Толя подверг сомнению правильность наших действий, и я была вынуждена с ним согласиться.

     - Похоже, они свернули. Разворачивайся, будем искать.

     Мы повернули, и на этот раз внимательно смотрели по сторонам, стараясь увидеть или въезд в лес, или какую-нибудь развилку. Проехали полкилометра. Ничего. А дальше, дальше мы увидели то самое место, где они, вполне возможно, и свернули. И увидели его только благодаря тому, что поехали в обратном направлении.

     Въезд в лес был расположен так, что, двигаясь по трассе от Твери, было невозможно разглядеть его. Он находился под таким углом, что практически сливался со сплошной стеной из осиновых стволов, лишь проехав его и обернувшись, можно было увидеть укатанную дорогу, уходящую в лес.

     - Поехали, раз уж “ЗИЛ” здесь прошел, то и мы обязательно прогребем.

     Анатолию некогда было рассуждать на тему, у кого какое авто, так как он должен был пересечь дорогу для того, чтобы въехать в лес. Трасса была не очень оживленной, но все же помехи на ней были, а машина была отнюдь не маленькая, так что приходилось учитывать и габариты джипа, и скорости автомобилей, несущихся по шоссе.

     Мы въехали в лес и стали не спеша двигаться по дороге. Неожиданно быстро выехали на опушку леса к заснеженному полю.

     - Вон, вон машина, - показал он пальцем вперед.

     Я, проследив в указанном направлении, увидела “бычка”, который въезжал в небольшую деревеньку.

     - Ну вот и приехали, - удовлетворенно заметила я. - Деревня. В деревне, наверное, и зерно есть. Есть зерно - есть и спирт. Вперед.

     Я облегченно вздохнула. Небольшой подъем на холм, и... “ЗИЛ” стоит поперек дороги.

     - Это ловушка, черт побери! Давай назад.

     Анатолий дал задний ход. И... О боже! Мы летим в кювет! Дорога оказалась слишком узкой для огромного джипа. Анатолий хотел развернуться на ходу, но ему не хватило места для маневра.

     Загребая шинами снег, мы сползали в кювет. Зима в этом году была снежная, вследствие чего мы сели на брюхо.

     Когда я открыла дверь и выбралась из машины, то увидела, что, стоя на дороге, сверху вниз на нас смотрят два крепких мужика. В руке одного из них я увидела пистолет. У нас с Анатолием никакого оружия не было, что было очень нехорошо.

     Я поспешила поднять лапки вверх, рассчитывая на то, что стрелять в безоружную женщину, которая к тому же и сдается, мужик не будет. Неожиданно из-за моей спины раздался выстрел. Я моментально рухнула на землю, сообразив, что Толя решил поиграть в крутого парня.

     Видимо, в машине было оружие, и он им сейчас воспользовался. Такой робкий с виду, не любит, когда его бьют, сразу все рассказывает, а здесь решил погеройствовать. Наши оппоненты в долгу не остались и открыли ответный огонь.

     Я под пулями стала заползать за машину, мечтая добраться до палисадника и зарыться в сугроб.

     Рассматривать, кто в кого стреляет, у меня времени не было, я торопилась спасти свою прелестную попку. Слушая, как часто палит Анатолий, я поняла, что так надолго его не хватит. Зря он стал себя так агрессивно вести. Совсем испортит людям настроение, а тогда они могут нас тут и убить.

     "Был бы хоть от его пальбы толк какой”, - думала я, глядя, как он залег за машиной и стреляет в наших противников, которые также упали брюхом на дорогу.

     - Прекрати! - закричала я. - Прекрати! Я видела, что в руках у него “ТТ”.

     - У тебя осталось три патрона, идиот. Услышав меня, он закончил сотрясать воздух и тратить патроны, и в этот самый момент мужик, у которого был пистолет, бросился с дороги в кювет с криками “А-а-а”, при этом стреляя на ходу.

     Сейчас бы Анатолию выбрать момент и всадить ему пулю. Вместо этого он выскочил ему навстречу и выпустил оставшиеся три.

     Результатом подобной лобовой атаки, отличавшейся величайшей глупостью, стали трупы.

     Эти двое, в последние секунды своей жизни, не промахнулись ни разу. И тот и другой получили достаточное количество свинца, чтобы сейчас, после того, как пушки смолкли, лежать на снегу и не двигаться.

     Я замерла недалеко от джипа, закопавшись в снег. Тающие снежинки жгли лицо, но я боялась пошевелиться и поднять голову. У погибшего был напарник, у него вполне могло быть оружие, а у меня ничего не было. Мне нечем было обороняться - ни пистолета, ни ножа. Да и холод не позволил бы мне долго лежать в сугробе.

     Ноги стали здорово мерзнуть, и очень скоро я почувствовала, как весь организм забирает в свои объятия Дедушка Мороз. Набравшись смелости, я все же приподняла голову и увидела, что вниз по склону ко мне спускается напарник убитого Анатолием бандита, а я не сомневалась, что это именно бандиты, вот он щупает у товарища пульс, забирает из рук его оружие, вынимает обойму и проверяет количество оставшихся патронов.

     Я знала, что Анатолий, перед тем как отправиться на тот свет, успел разрядить всю обойму, а у оставшегося в живых противника в руках было огнестрельное оружие. Он не остановился, не отступил, а стал спускаться вниз к “американцу”, который завяз основательно.

     Глядя на снег, я видела, что оставила достаточно следов, чтобы он меня нашел и откопал. Черт, придется ломать комедию. Я приподнялась и выкрикнула:

     - Эй!

     Он вздрогнул и повернул пистолет в мою сторону.

     - Не надо, не надо! - закричала я, поднимаясь и размахивая руками, - не стреляйте, пожалуйста.

     - Иди сюда, сучка, - потребовал он.

     - Хорошо, хорошо, - ублажала я его, - не нервничайте, все будет так, как вы захотите. Не надо в меня стрелять, у меня нет оружия.

     - Давай, поднимайся на дорогу.

     В принципе, это совпадало с моими планами. Он последовал за мною. Пока мы лезли, я прикидывала габариты своего соперника. Это был мужчина среднего роста, не очень широк в плечах, на его лице была написана хроническая усталость. И, кроме, этого, я могла отметить, что его нервы на пределе. В перестрелки попадаешь не каждый день, и последствия пальбы весьма негативно сказываются на общем состоянии.

     Мы выбрались на укатанный автомашинами снег, и я обернулась. Его серые глаза бегали из стороны в сторону. Он направил на меня оружие, но не успел придумать еще ни одного вопроса.

     Некоторое время мы стояли и молча смотрели друг на друга. Я взглянула ему за спину, на дома, которые находились всего в сотне метров от того места, где развернулась небольшая разборка, закончившаяся со счетом 1:1. Жители наверняка должны были слышать выстрелы. Интересно, есть ли в этой деревне милиционер.

     Я прикинула количество домов, получилось что-то около тридцати.

     "Нет, вряд ли, - подумала я, - чтобы в таком небольшом поселке держали еще и милиционера, это просто расточительство. На шестьдесят человек одного сотрудника милиции. А может, и шестидесяти не наберется. Остались старики да старухи. Часть домов заброшена”.

     - Сколько у тебя в обойме патронов? - я первая решилась подать голос.

     Он держал пистолет в вытянутой руке, и дуло его ходило из стороны в сторону. Он имел все шансы, если начнет стрелять, промахнуться мимо, хотя я стояла в метре от ствола. Он трясущимися губами ответил:

     - Два, у меня еще два патрона.

     - Как здорово, что ж ты не застрелился? Он не ожидал такой дерзости. А тем более, не ожидал, что я наклоню свой корпус в сторону, одновременно перехвачу его кисть, сжимавшую пистолет. Все же он выстрелил один раз. Второй уже не успел. Я выкрутила из его руки оружие, при этом наградила ударом сапога в бок.

     - Ну вот, а ты дергался. Сам знаешь, что там осталась одна пуля. Мне этого вполне хватит, я не промахнусь. А впрочем, мне и оружие-то не нужно.

     Он пятился назад, так как я потихоньку надвигалась на него.

     - Не надо, - попросил он, - я все расскажу.

     - Очень хорошо, - похвалила я, даже не зная, о чем же это он мне сейчас будет рассказывать. - Где вы загружаетесь водкой?

     - Здесь, - он мотнул головой в сторону села.

     - Предлагаю для начала сесть в машину, которая осталась на ходу, и убраться с этого места. Рано или поздно милиция тут появится и разберется с трупами. А я думаю - тебе не хочется отправляться за решетку?

     - Да, да, - быстро согласился он, залезая в кабину “ЗИЛа”.

     - Не вздумай дергаться, ты ведь на себе почувствовал, как я работаю, - предупредила я. Он ответил, что такого у него и в мыслях не было.

     - Вот и отлично.

     Он запустил двигатель и стал разворачиваться.

     - Как тебя зовут?

     - Паша.

     - Паша, что это ты вздумал вертеться на дороге? Нам в деревню, а не на трассу. С виду ты дурак-дураком, а на самом деле очень ушлый.

     Въехали в деревеньку. Из всех домов выделялся всего один. Он был двухэтажный, из белого кирпича и довольно большой.

     - Это здесь? - спросила я, когда мы остановились у ворот, которые стали медленно открываться.

     Автоматические, шикарно для сельской местности.

     - Да, здесь.

     И не дожидаясь, пока я скажу еще что-нибудь, он повернул колеса и въехал во двор.

     - Стой! - заорала я, и водитель, стиснув зубы, остановился. Но было уже поздно - мышка попала в ловушку. Мышкой в данном случае была, конечно, я.

     Моментально к нам подбежало несколько человек.

     - Я огорчена твоим поведением. Уперев ствол ему в голову, схватила за волосы и стала вытаскивать его со своей стороны.

     - Не стреляйте, уроды, или я вышибу ему . мозги! - закричала я, выбираясь из “бычка”.

     Меня окружило четверо. У одного был автомат Калашникова, а остальные стояли кто с поленом, кто с бейсбольной битой. Вряд ли они играют здесь в бейсбол, наверное, просто насмотрелись фильмов и лупят этими палками провинившихся или берут их в руки, когда вторгается такая вот сумасшедшая с пистолетом, да еще грозится замочить их товарища.

     - У нее один патрон! - выкрикнул осмелевший Паша.

     Чувствовал, что убивать я его не собираюсь. Решись я на такое, потом сама не дала бы за собственную шкуру и рубля.

     - Зачем же вы, ханурики, людей травите? - я пятилась назад, продолжая держать за волосы Пашу, который больше ничего не говорил, а лишь с шумом заглатывал воздух..

     - Откройте ворота, - потребовала я.

     - Детка, давай лучше займемся любовью, - предложил тот, у кого был автомат.

     Он даже не поднимал его, оружие просто висело у него на плече.

     - Вас много, а я одна, - сказала я, - всех не выдержу, так что откройте ворота. Лучше уйду.

     - Извини, - из небольшой будки, служившей сторожкой, вышел еще один мужик, - что-то случилось с механизмом, не работает. Теперь все. Так и останешься у нас в гостях.

     - Навечно, - добавил обладатель “Калашникова”.

     - Ну уж, нет, - сказала я. - Ты сейчас отдаешь мне автомат, потом вы все ложитесь рылами в снег, и я связываю вам руки. После этого вызываю милицию.

     Это вызвало дружный хохот, мне только этого и надо было. Последнюю пулю я выпустила в мужика с автоматическим оружием. Одним движением свернула шею бедняге Паше, который закончил свою миссию заложника, и прыгнула вперед, стараясь дотянуться до оружия.

     С двух сторон разъяренные бандиты бросились на меня, но все равно моя взяла. Мне не удалось стащить с плеча у смертельно раненного автомат, я просто сняла его с предохранителя и выстрелила в того, кто был ближе ко мне и занес уже дубинку для удара. Автоматный ремень запутался и не давал мне полностью завладеть оружием, он значительно стеснял движения, но все же я могла постреливать из стороны в сторону.

     Еще одного трупа было достаточно для того, чтобы остальные попятились и дали мне возможность снять с плеча лежавшего бандита автомат и наконец почувствовать себя хозяйкой положения и хорошего оружия. Три оставшихся в живых мужика побросали на снег свои дубины, и я приказала им войти в дом.

     Ожидая увидеть за дверью обычные жилые помещения, я удивилась, обнаружив там большие двухсотлитровые бочки желтого цвета, а также станки, которые закатывали бутылки и наклеивали этикетки.

     - Вот так фабрика! - произнесла я, и звук, отражаясь от голых стен, растворился в помещении.

     - Телефон есть?

     Они видели, как я, не колеблясь, убивала их подельников и поэтому больше не пытались пудрить мне мозги. Первым делом, прежде чем звонить по телефону “555” и далее, я попросила их связать друг друга, что они сделали, надо сказать, добросовестно, и закрыла их в одной из комнат. Окна там были с решетками. Что еще нужно? Теперь будут сидеть в собственной тюряге.

     Я поднялась на второй этаж. В доме больше никого не было. Лишь стояли эти желтые бочки. На втором этаже, на столе, где лежали бумаги, нашла сотовый телефон, набрала номер и сообщила обстоятельства дела. Савелий Павлович просил обождать, заверив, что милиция из ближайшего районного центра приедет не позже чем через час.

     Меня это вполне устраивало. Дабы не терять времени, я открыла крышку одной из бочек. Пустая. Открыла еще одну, снова ничего. Спустилась на первый этаж. Есть! Специфический запах. Сомнений у меня не осталось. Это был спирт.

     Одной бочки было достаточно для того, чтобы произвести примерно четыреста бутылок водки. Таких бочек на первом этаже было около сорока. На втором была парочка, но они были уже пустые и использовались скорее всего как обеденные столики.

     Я внимательно осмотрела бочку и с удивлением увидела, что внизу, около самого дна, в одном месте идет текст, нанесенный синей краской. Я не могла прочитать, что там было написано. Какой-то восточный язык.

     "Да, - размышляла я теперь, - похоже, это еще не конец сказки”.

     На улице засигналила машина. Я подумала, что это приехала милиция. Взяла оружие и пошла в сторожку Разобравшись с нехитрым управлением, нажала на кнопку, чтобы ворота отошли в сторону.

     Внутрь просторного двора въехал “уазик”, но как только водитель увидел на снегу кровь (трупы я, с помощью оставшихся в живых бандитов, отволокла в сторону), он попытался дать задний ход. Пришлось помахать перед ним дулом автомата для того, чтобы он оставил эту затею.

     Молодой парень в кожаной куртке вылез из-за баранки на улицу и по моей просьбе проследовал в дом. Он даже попытался рыпаться, решил, что хороший спортсмен. Зря. Наверное, теперь у него будут серьезные проблемы с почками, поскольку я ему их здорово отбила. И только после этого, связав, засунула к остальным.

     Вышла на улицу и посмотрела, что же это он привез. Увидела, что в кузове стоят четыре новенькие желтенькие бочки.

     Поставки со склада, никак.

     Я попыталась сдвинуть одну с места, но у меня ничего не вышло. Действительно полные.

     Милиция, как и предполагалось, приехала не через час, а через полтора. Больно уж глухим местечком была деревенька “Малосеянная”, где располагался этот подпольный завод, в котором, судя по всему, не приготавливали спирт, а лишь смешивали его в необходимых пропорциях с водой, чтобы получить самую что ни на есть дешевую водку.

     Всех задержанных увезли, джип достали из кювета. Я без труда запустила двигатель и попросила милицию оставить машину в моем распоряжении до того, как приедет майор Суров. Что самое удивительное, мне позволили это сделать, но приставили ко мне сержанта, так как я им никаких документов не предъявляла по той простой причине, что у меня с собой ничего не было, и им приходилось верить на слово, что майор Суров из службы безопасности мой непосредственный начальник.

     Когда Андрей Леонидович добрался до места, на дворе была уже ночь. Я дремала на переднем сиденье, когда он постучал мне в окошко. Продрав глаза, я вначале вздрогнула при виде человеческого силуэта, но затем, узнав его по голосу, открыла дверцу, чтобы он мог сесть в роскошный внедорожник.

     - Неплохо устроилась, Юлия Сергеевна, - заметил он, разглядывая салон.

     - Да, иногда мне улыбается удача.

     - Видела бочки? - спросил он.

     - Да, не наши, откуда-то с Востока.

     - Вот-вот, - согласился Гром, - с Востока.

     - Так вы уже, Андрей Леонидович, успели осмотреть разливочную станцию?

     - Не стал тебя будить, познакомился вначале с вещдоками, которые не так-то просто, кстати, отсюда и забрать. Скорее всего, такой заводик не один, и, кроме “Гоши”, - он помахал в воздухе пачкой этикеток, найденных в доме, - по России еще ходит-бродит много всякой водки, происхождение которой, скорее всего, имеет турецкие корни.

     - Какие? Турецкие? - не поверила я своим ушам. - Неужели так сложно гнать спирт в России и здесь же его и продавать?

     - Нет, отчего же, - возразил он, - у нас этим многие занимаются, только мы вот не дремлем, покоя людям не даем. Да и масштабы местного производства, они не ахти какие, за исключением двух-трех королей. Остальное - мелочь. Но наши короли - это уже политика, а не зона действия закона. А вот то, что к нам везут из-за бугра, - это никому не надо, ни королям, ни государству.

     - Выходит, ваши разговоры о том, что этот спирт убивает простых людей, - все это ерунда? Просто нашими руками родной отечественный делец устраняет точно таких же подпольных зарубежных конкурентов?

     - Знаешь, почему у меня хороший сон? - он не стал дожидаться, пока я отвечу ему на этот вопрос. - Потому что я себе не задаю лишних вопросов и выполняю лишь поставленные передо мной задачи. То же самое советую делать и тебе.

     Я не могла ему ничего ответить на это.

     - Склад мы найдем и сами, без тебя управимся. Водитель, которого ты последним стреножила, нам координаты дал, и сейчас уже туда наши люди отправились. А ты будешь работать дальше.

     - Как? Неужели это не все?

     У Грома ожил телефон, и он подключился. Внимательно выслушав полученную информацию, подтвердил то, что все понял, после этого посмотрел на меня куда более холодно и строго.

     - Звонили из Нижнего Новгорода. Склад они накрыли, но людей никого взять не удалось. Кто-то успел предупредить. Может быть, был еще один?

     - Я думаю, что кто-нибудь из деревенских связан с этим производством. Могли добраться до телефона и стукануть.

     - Мы отработаем эту версию, - заверил меня Гром. - С задержанными людьми будут плотно работать, но очень может быть, что утечка не из деревни. Кто знал, что ты будешь следить за поставщиками водки?

     - Два завмага.

     - Ну вот тебе и ответ. Кто-то из этих баб настучал. И мотив вполне понятен. Ты же лишаешь их магазин прибыли. А теперь кто-то из них заработал к себе лучшее отношение. Может, ей предложат какие-нибудь эксклюзивные условия, но это лишь моя фантазия. А вот тебе необходимо вернуться обратно в столицу и искать того; кто предупредил людей в Нижнем Новгороде, - Гром помахал в воздухе сотовым телефоном. - Как ты будешь это делать, это твоя проблема, я тебе лишь могу пожелать удачи, и постарайся обойтись без мокрушничества.

     - Вы что, - вспылила я, - вы думаете, мне нравится убивать? Да вы вообще представляете, в какой ситуации я была?

     - Ладно, Багира, успокойся, тебя же никто не собирается наказывать.

     - Я не уверена в том, что у меня все получится как надо, - земля слухами полнится. Если узнают, что я виновна в гибели нескольких человек, то со мной быстро разберутся.

     - Люди, которых мы взяли, на свободу выйдут не скоро, поэтому тебе не стоит сильно раздувать проблему утечки информации. С тобой поехал Анатолий, его застрелили. Теперь правду о происшедшем знаешь только ты.

     - Похоже, это серьезная организация, раз у них хранят спирт в одном месте, разливают его в другом и только после этого развозят по магазинам. Причем Москва, как я понимаю, город не единственный, куда забрались эти ребята.

     - Что тебе сказать на это? Ты права, - согласился Гром. - Действительно, организация серьезная. В противном случае тебя бы никто и не дергал. Сидела бы в своем Тарасове и разбиралась с жалобами матерей, которые недовольны, как относятся к их детям в какой-нибудь из частей. Вот и все. Надеюсь, теперь ты не думаешь, что тебя заставили выполнять работу, недостойную твоего уровня. Здесь довольно опасное место.

     - Да, свистят пули, - подтвердила я.

     - Я тебе еще раз повторяю, - сказал он сурово, - тебя за твои действия никто не осуждает. Даже если начнется какой разговор, мы его быстро прекратим. Об этом ты можешь не волноваться. Нам нужен человек, который сообщил о тебе в Нижний Новгород. Мы очень рассчитывали через тех, кто работает на складе, выйти на канал, по которому этот спирт поставляется в

     Россию. Ты слышала, наверное, об инциденте на российско-грузинской границе, когда задерживали целые автоколонны со спиртом, которые, по оперативным данным, разгружались в Северной Осетии, а потом все это дерьмо поставлялось на российские прилавки?

     - Да, - припомнила я, - наши пограничники уперлись тогда.

     - Вот, после этого случая мафиози начали искать другие маршруты доставки. И, похоже, нашли. Теперь поставляют не в розлив по несколько тонн, а бочками. Бочки сами по себе удобнее: чтобы провезти одну-две, не надо нанимать грузовик с цистерной, хотя, - Гром поправился, - они вряд ли нанимают, подобные машины у них в собственности. Неважно. В общем, для того чтобы пересечь границу, могут вполне ставить десяток бочек в обычную фуру, остальное закидывать какими-нибудь коробками со шмотками или продуктами и спокойно провозить.

     - А нельзя начать плясать от этих бочек? - предложила я. - Ведь кто-то их закупает.

     - Этим будет заниматься другое подразделение, и шансов на удачу у них не намного больше, чем у тебя. Хорошо, если вообще официально существует некое предприятие, которое производит эти бочки. Надпись на турецком, она не должна нас расхолаживать. Подобным образом маркировать тару могут и в Азербайджане. А ты ничего д знать не будешь. Да что Азербайджан, может, вообще через Балтийское море весь этот спирт везут и разгружают его где-нибудь не в Поти, а в Калининграде. Здесь черт ногу сломит. Нам нужно найти канал. Если ты выйдешь на человека, который предупредил кого-то в Нижнем Новгороде, значит, ты найдешь того, кто знает людей, стоящих если не на самом верху, то очень близко к хозяевам всего этого бизнеса. И тогда мы сможем предпринять какие-то меры по их нейтрализации и оборвем ниточку, по которой спирт поставляется в Россию. Вот такая у тебя задача.

     - Я считаю своим долгом сказать, что эти магазины Райского хочет подмять под себя какая-то весьма агрессивная контора.

     - Всю имеющуюся по этому делу информацию ты можешь изложить в письменном виде, после чего она будет передана в отдел по борьбе с организованной преступностью, - ответил Гром. - Но это только после того, как выполнишь свое задание. На остальное не отвлекайся. Твоя главная задача сейчас - найти информатора.

     - Хорошо, в этом случае разрешите мне отправиться обратно в Москву и для начала отоспаться.

     - Разрешаю, - подтвердил Суров, - только машину эту придется у тебя забрать. Хорошо ты смотришься за рулем, но этот джип, к сожалению, не твоя собственность.

     - Его же все равно обратно в Москву погонят, - я посмотрела чуть впереди себя, через стекло, на огромный капот, под которым был не двигатель, а зверь.

     - Нравится?

     Мне можно было и не отвечать, и так было ясно.

     - Ну что ж, тогда предлагаю тебе довезти меня до столицы, после чего ты поедешь к себе в гостиницу на попутке или общественном транспорте, а я отгоню машину на специальную стоянку.

     В отличие от вялой и нервной поездки за “бычком”, обратный путь выдался куда более динамичным. Раскатывать на этом огромном внедорожнике было просто замечательно.

     Приехали в Москву в третьем часу ночи. Я в который раз уже очень поздно возвращалась домой. Похоже, служащие гостиницы уже привыкли к этому. Шатаясь, словно пьяная, добрела до своей двери и вошла в номер. Включила свет. Душ? Душ. Не в силах больше стоять, я села в ванну и уткнула голову в колени.

     Слониха и Маргарита Леонидовна, кому как не им, родным, стукануть. Причем я в большей степени склонялась к тому, что это именно Софья, так как она была, кроме всего прочего, еще и любовницей Райского.

     Что касается Леоновой: я была убеждена в том, что она не вникала в дела мужа и знать ничего не знала - моя интуиция подсказывала мне это.

     Сколько я уже сижу в ванне? Пора, наверное, выходить. Похоже, я дремала.

     Сейчас медленно подымусь и пойду спать. Неужели? Не верю в это. Сегодня я чуть пулю не поймала. 0-хо-хо хо-хо.

     ...Славный выдался денек. Солнышко светило, на улице было минус десять-двенадцать. Вообще на глаз температуру определять я не умею, но градусника не было ни за одной из внешних рам, приходилось прикидывать. Можно было бы - включить радио, имевшееся в номере, и узнать погоду по одной из радиостанций, но времени у меня на это не было, да и какая разница, минус десять или минус пятнадцать, все равно надену то, что есть.

     Первым делом мне хотелось зайти к Софье

     Ильиничне и сообщить ей весть о смерти Анатолия и посмотреть при этом, как она отреагирует. Я подъехала к “Роднику” без пяти час. Магазин работал без перерыва, и поэтому я беспрепятственно вошла в торговый зал.

     - Здравствуйте.

     Слониха в ответ кивнула мне головой, когда я заходила в ее кабинет.

     - Как съездили? - поинтересовалась она. “Знает она или нет подробности моей поездки?” - гадала я.

     - Мне неприятно вам это говорить, но Анатолий погиб.

     - Да? - мне показалось, что она расстроилась. - Как жаль. Но вы-то не напрасно съездили?

     - Я - нет, не напрасно, только знаете, кто-то предупредил людей в Нижнем Новгороде. Сотрудники спецслужб не смогли арестовать ни одного человека. Это случайно были не вы?

     - Нет, не я.

     Я смотрела на нее, а она на меня. Я не имела на руках неопровержимых доказательств и пока приходилось верить на слово.

     - Знаете, что я вам хочу сказать? Люди, которые стоят у руля этого дела, первое, что сделают, так это убьют человека, который сообщил им о том, что к ним пожалуют менты. Знаете почему? Потому что этот человек - единственная ниточка к ним, и они ее попытаются оборвать.

     - Мне нечего бояться, - спокойно ответила

     Софья.

     - Ну что ж, тогда счастливо оставаться. Зайти к Леоновой или съездить в “Русское

     Поле”?

     После недолгих размышлений я решила закончить разбираться с заведующими магазинов и поэтому направилась к Маргарите Леонидовне. Она встретила меня весьма приветливо, и сама начала расспрашивать о моей поездке, удалась она или нет.

     - Анатолия убили, - сразу же сказала я.

     - Как жаль, - всплеснула она руками, - неужели у нас никогда не закончится этот криминальный беспредел, который начался после распада Союза.

     - Вы тоскуете по тем временам? Она пожала плечами.

     - Во всяком случае, порядка было больше. А сейчас полнейший беспредел. Власти до народа нет дела. Все сводится к одному: каждый, у кого есть возможность, старается подобраться поближе к кормушке с государственными деньгами. Вы что же, думаете, что дорогие машины и особняки покупают себе коммерсанты? Это же все ворье: госчиновники, их близкие, а также директора ряда фирм, которые отдают счета своих предприятий под наворованные суммы. Порядка в стране не будет, пока с казнокрадами не разберутся.

     - А вы интересный собеседник, - сказала я комплимент, - но я здесь не для того, чтобы переливать вместе с вами из пустого в порожнее. Знаете, кто-то предупредил людей на складе, с которого поставляли готовый спирт на небольшой заводик, о том, что спецслужбы доберутся и до них. Вы знали, что я собираюсь проследить за машиной, привозящей водку. Не вы ли, Маргарита Леонидовна, тот самый человек, который и сообщил это людям, стоящим над вами?

     Завмаг выслушала меня молча, затем четко и ясно ответила: “Нет”.

     - Если бы это была я, то сейчас я бы собирала вещи и мотала отсюда куда-нибудь подальше, Чтобы спасти собственную шкуру. Человека, который настучал, возьмут в оборот соответствующие органы, да вы уже и начали прямое давление на психику, так как не располагаете фактами. Я более чем уверена, что подобный разговор у Вас уже состоялся или состоится в ближайшем будущем с Софьей Ильиничной, не так ли?

     За этим несколько туповатым лицом скрывался проницательный ум. Я предпочла не вдаваться в подробности. В противном случае мне пришлось бы рассказать Маргарите Леонидовне слишком много, а в этом не было никакой надобности.

     - То есть вы никого не предупреждали, и людей, которые занимаются производством водки, вы не знаете?

     - Откуда? Всеми вопросами занимался Райский. Знаете, я была заведующей магазином еще в те времена, по которым, как вы правильно подметили, я тоскую. И на этой должности, думаю, оказалась не просто так. Если бы я не понимала, что к чему, то мне нужно было бы искать другое место работы, потому что меня моментально заели бы или подсидели.

     - Спасибо за откровенность, Маргарита Леонидовна. Я надеюсь, что вы сказали мне правду.

     Когда я уходила от заведующей “Русского Поля”, мне было ясно, что Маргарита Леонидовна неплохо разбиралась в сложившейся ситуации. Слишком уж опытная получалась завмаг по жизни. Только вот в противники Маргариту Леонидовну я себе бы не пожелала.

     "Что теперь? - размышляла я. - Никто не испугался того, что его могут прибить свои же и тем самым спрятать концы в воду. Надо идти к вдове Леонова. Может быть, Ксения поделится, со мной какой-нибудь информацией”.

     Я приехала к ней домой, но мои звонки в дверь ни к чему не привели. Никто не открыл, я даже осмелилась позвонить соседям, но никто не знал, когда же вернется домой Леонова.

     Чувствуя себя разбитой после вчерашней длительной поездки, я решила заняться анализом ситуации в стенах гостиницы и отправилась к своему нынешнему пристанищу, не планируя больше сегодня выходить на улицу. Когда я проходила мимо портье, он окликнул меня и протянул конверт.

     - Вам письмо.

     Я поблагодарила его и стала подниматься наверх. Только закрывшись у себя в номере, прочитала послание: “Леонова - родная сестра Райского. Именно она сегодня забрала со служебной стоянки его джип, собственницей которого и являлась по документам. Это выяснилось после вскрытия завещания бизнесмена”. Внизу, вместо подписи, стояла одна буква “Г” с точкой.

     Расшифровать подпись было несложно, это майор Суров прислал мне необходимую информацию... Неужели она не знала водителя брата? Наверняка знала, но тогда...

     Дальше рассуждать времени не было. Я пожалела о том, что у меня с собой нет огнестрельного оружия, но медлить уже не могла. Первым делом связалась с Савелием и попросила его подъехать к Леоновой, сообщив, что буду там не позднее, чем через двадцать минут.

     У подъезда стоял знакомый мне огромный “Форд”. Оценив его экстерьер, я потихоньку, словно кошка, вошла в подъезд, ожидая в любой момент нападения. Сзади раздался легкий шорох. Из тени вышел Савелий Павлович и приложил указательный палец к губам.

     - Это я, - произнес он еле слышно, - не дергайся.

     Он протянул мне пистолет Макарова и запасную обойму.

     - Опять проблемы?

     Я подошла к нему вплотную и сообщила, что, по моим предположениям, жену Леонова сегодня могут убить, если уже не сделали этого.

     - Для начала надо подняться к ней и убедиться, жива ли она, а потом уж будем обдумывать вопросы, связанные с ее защитой.

     Мы поднялись вдвоем наверх, и я в который раз услышала знакомую трель. Никто не торопился открывать. Дверь была стальная, и выбить ее не представлялось возможным. С надеждой посмотрела на Савелия Павловича:

     - Вы сегодня не забыли взять с собой свои отмычки?

     Он отозвал меня жестом в сторону и прошептал:

     - Подобные двери открываются непросто, но я могу попробовать. Хотя, возню наверняка услышат в квартире. Металл, здорово звенит. Придется вам присматривать за лестничной клеткой, пока я вожусь, а также и за лифтом. Не исключено, что могут нагрянуть гости.

     Он достал связку отмычек, которую я уже видела, а затем извлек на свет еще одну, более массивную, с загибами.

     Савелий Павлович был просто ходячий домушник с многолетним стажем. Дверь пару раз предательски громыхнула. В подъезде, где стояла тишина, эти звуки были очень хорошо слышны. Тем не менее результат его действий был положительным. Он открыл стальную дверь, после чего занялся второй, обычной.

     Здесь все прошло не менее гладко. И вот он уже толкает преграду и входит в квартиру. Я хотела было предупредить его, чтобы он не рисковал и не вваливался в одиночку, но старик уже вошел.

     Я следом.

     - Эй, - тихонько позвала я, так как не видела его.

     - Идите сюда, - донеслось откуда-то со стороны.

     Савелий Павлович стоял в ванной и смотрел на обнаженную Леонову, которая лежала в воде со вскрытыми венами.

     Мгновенно оценив ситуацию, я увидела, что кровь еще не успела полностью окрасить воду.

     - Что вы встали, как старый мерин?! - закричала я. - Вытаскивайте ее из воды!

     Он очнулся, и мы быстро вытащили Ксению. Положили ее на кровать, перетянули руки, чтобы остановить кровь, после чего была вызвана “Скорая”. Я пощупала пульс у нее на шее и была рада почувствовать под подушечками пальцев слабые толчки.

     - Еще не все потеряно. Где же эта “помощь”?! Когда вызов был сделан, он критически посмотрел на меня:

     - Самоубийство?

     - Знаете, я не слишком долго знала Ксению, но за те минуты, что мы общались, я не почувствовала в ней тягу расстаться с жизнью. Несмотря на то, что умер ее супруг, а теперь и брат, она вряд ли решилась бы. Поверьте мне.

     Пока ехала “Скорая”, я не оставляла попытки вернуть ее в сознание. Похлестала по щекам. Никакого результата. Савелий Павлович быстро обнаружил аптечку и нашатырь. Я поводила ваткой перед носом, но все это оказалось бесполезным. Женщина была в глубоком обмороке. Кроме того, несмотря на то, что мы перетянули кисти, кровь продолжала сочиться. Если так пойдет и дальше, то она может умереть из-за слишком большой потери драгоценной жидкости.

     Наконец приехали врачи. Мы быстренько положили ее на носилки и отправили в больницу. Естественно, я поехала с Леоновой, а вот Савелий Павлович в который раз сделал мне ручкой, мотивируя это тем, что мне его помощь здесь больше не нужна.

     - Я поеду к себе, - устало ответил он в тот момент, когда носилки затаскивали в микроавтобус.

     "А я должна переться в больницу. Очень мило. Впрочем, это же мое дело. А Савелий, он поедет отдыхать. М-да...”

     Провозись с дверью Савелий Павлович еще две минуты, и все было бы кончено. Мы просто бы не успели вытащить ее из ванны и перетянуть порезы. Врач спросил меня:

     - Вы родственница? - Нет.

     - А какая у вас группа крови? Я сообщила ему.

     - Знаете, ей бы не помешало несколько сотен кубиков. Я поняла его.

     - Хорошо, я согласна.

     - После этой процедуры у вас будет кружиться голова, может быть, даже упадете в обморок. Хотя нет, я не думаю, - он посмотрел мне в глаза, - вы женщина сильная, но без вас нам не обойтись. Плазму привезут только через полчаса, поэтому извольте.

     Куда было деваться? К тому же мне просто необходимо было, чтобы Ксения осталась в живых.

     После переливания крови нас положили в одну палату. И ей, и мне теперь следовало много спать и хорошо питаться. Я не знаю, сколько я спала, но когда я проснулась, почувствовала, как онемело мое тело.

     Кое-как подняв тяжеленную голову с подушки, посмотрела на свою соседку. Та лежала пластом с закрытыми глазами и, видимо, находилась в таком состоянии не первый час. Не найдя возле кровати своих личных вещей, я завернулась в простыню и вышла в коридор. Медсестра, увидев меня в таком виде, попросила вернуться в палату.

     - Где мои вещи? - спросила я.

     - Вещи вам выдадут внизу.

     - Мне что, в таком виде спуститься? - спросила я.

     - Нет, посидите вместе с пострадавшей. Я вернулась в палату. Кто из нас в большей степени пострадал, оставалось большим вопросом.

     - Как она? - спросила я у медсестры, застегивая блузку.

     - Ничего, спит, - ответила худенькая маленькая женщина лет пятидесяти в мятой и не слишком белой шапочке на голове. - Пока просыпалась лишь один раз. Хватило ее на две минуты разговора, потом снова уснула.

     - Я буду ждать, когда она вновь проснется. Медсестра отрицательно покачала головой.

     - Так как вы оделись, то я не могу разрешить, чтобы вы были в палате. Вам придется ждать или в коридоре, или же спуститься вниз в вестибюль.

     Это реанимационное отделение, и здесь свои правила, так что попрошу вас выйти. Одевшись, я оглянулась на Ксению.

     - Как по-вашему, сколько она проспит?

     - Этого я вам не могу сказать.

     Услышав ответ и уяснив для себя, что состояние женщины все еще весьма зыбкое и нестабильное, я вышла в коридор. Сделав несколько шагов, покачнулась и, взмахнув рукой, успела опереться о стену, иначе бы рухнула.

     Кровушки из меня доктора выкачали изрядно. Сейчас мне хотелось пить и есть. Недаром я спрашивала о том, сколько еще проспит больная. Решившись отлучиться из больницы на несколько минут, я дошла до ближайшего ларька, накупила себе шоколада и яблочного сока, после чего вернулась обратно.

     Не поленилась, поднялась наверх, проверила, жива ли Леонова, затем уселась в коридоре, недалеко от палаты, и принялась поглощать сладости, так как организм требовал питательных веществ, чтобы восполнить кровопотерю.

     Примерно через час в палату вошла знакомая мне медсестра и оставалась там подозрительно долго. Я не выдержала и заглянула вслед за ней. В руках медсестры было полное судно, а проснувшаяся Ксения смущенно улыбалась.

     - Мне очень надо поговорить, - извинилась я за вторжение.

     - Выйдите, выйдите отсюда, - рявкнула медсестра.

     - Хорошо, хорошо, - я отступила, но после того, как она вышла из палаты, я вторглась в комнату, где лежала Леонова.

     - Привет, как дела?

     Ксения смотрела на меня непонимающим взглядом.

     - Как вы здесь оказались?

     - А вы не хотите спросить у меня, как вы здесь оказались?

     Сообразив, что я у нее спрашиваю, она, наконец, утвердительно кивнула и спросила:

     - Почему мои руки перебинтованы и что я вообще делаю в этой палате? Судя по приборам, которые здесь стоят, это реанимация. Что случилось?

     - А вы не помните, как вы вскрывали себе вены?

     - Я? - она была еще слаба для того, чтобы ретиво проявлять эмоции, и поэтому могла лишь интонацией выразить свое удивление. В противном случае наверняка вскочила бы со своего места и принялась бы интенсивно жестикулировать.

     - Вы, вы, - подтвердила я. - Ведь именно вас мне пришлось вытаскивать из ванны, в которой вода уже была красная. Что произошло у вас в квартире?

     Она схватилась за голову и нахмурила брови.

     - Не могу вспомнить. Кажется, я уснула.

     - Вот как, интересно. И вы уснули до того, как легли в ванну и вскрыли себе вены?

     - Ну это абсолютно точно, ничего такого не было.

     По тому, как в ее глазах мелькнула искорка, я догадалась, что Леонова вспомнила происшедшее.

     - У вас был кто-нибудь в гостях? Ксения молчала.

     - Что вы раздумываете? - не выдержала я. - Думаете, они остановятся на этом? Между прочим, я отдала свою собственную кровь, чтобы вас спасти.

     Выражение лица Леоновой переменилось. Теперь она смотрела на меня с благодарностью.

     - Это правда?

     Мне пришлось продемонстрировать след от иглы, которую втыкали мне в вену.

     - Я лежала на соседней койке и встала всего несколько часов назад. До этого мы были здесь с вами вдвоем.

     - Я с ума сойду, - вяло произнесла она. - Вначале они убрали моего мужа, потом родного брата. Теперь добрались до меня.

     - Кто? Кто они?

     - Мой муж стал завмагом только благодаря тому, что женился на мне. Игорь был оборотистым человеком и в начале девяностых смог твердо встать на ноги. Именно его деньги позволяли нам хорошо жить. Без Игоря Борис так бы, наверное, и продолжал работать в “оборонке”.

     Игорь связался с поставщиками нелегальной водки, и это давало хорошую прибыль. Затем появились еще какие-то типы и стали навязывать ему сотрудничество, но он предпочел отказаться, сказав, что не будет кидать своих проверенных партнеров. Тогда они решили надавить на него и сделали это, похитив моего мужа - директора одного из магазинов. Так они убивали сразу двух зайцев. И я не могла не сказать о происшествии Игорю. Он был так уверен в том, что ничего не произойдет, что в это поверила и я. То, что вы ездили со мной, конечно, придавало мне уверенности и сил, но, по большому счету, от ваших действий в этой игре мало что зависело. Вы, если трезво смотрите на вещи, должны признать это.

     - Почему вы не сказали мне об этом с самого начала?

     - Вот так незнакомому человеку взять и раскрыть все тайны семьи?

     - Ну ладно, ладно. Я вас понимаю.

     - Потом, когда Бориса убили, нам стало ясно, что это уже не игра и здесь похищением не кончится. Во второй раз Игорь уже отказал им по чисто принципиальным соображениям, надеясь, что его спасут или оградят от этих наездов те люди, с которыми он сотрудничает. Тогда, на всякий случай, он мне дал телефон одного человека в Нижнем Новгороде. Он сказал, что этот господин занимает весьма высокое положение в организации и в состоянии в случае чего помочь. Кроме этого, он объяснил, что именно оттуда идет поставка спирта. Я приняла эти данные к сведению. Тогда мне нужно было похоронить мужа, и, честно говоря, у меня вся эта информация отложилась где-то в дальнем углу чердачка. Потом они взорвали Игоря. Я, не зная, что делать, позвонила в Нижний Новгород.

     - Кому вы звонили?

     Она посмотрела на свои перебинтованные руки.

     - А, теперь все равно. Я, похоже, выйду из игры, и выйду из игры навсегда. Мне, наверное, сейчас нужно встать с этой койки, схватить припрятанные на черный день деньги и уехать отсюда куда-нибудь подальше.

     - В общем и целом вы правы, - согласилась я. - Вам, Ксения, лучше на время уехать из города. Учитывая то, что покушение на вас было неудачным, думаю, будет еще попытка после того, как люди, которые хотят вас убрать, узнают, что имитация вскрытия себе вен по доброй воле провалилась. Кто приходил к вам и какой у вас был разговор?

     - Я никогда раньше не видела этого человека.

     - Это мужчина?

     - Да, мужчина. Он сказал, что приехал из Нижнего по поручению Мигунова Леонида Сергеевича. Того самого, о котором говорил мне в свое время брат. Я впустила его в квартиру. Ну, как у нас встречают людей с дальней дороги? Предложила чаю. Он не отказался. Видимо, пока крутилась, он кинул мне в чашку снотворное, и я отключилась, а после этого инсценировал самоубийство. И я думаю, что это не вызвало бы ни у кого подозрений после смерти мужа и брата.

     - Номер телефона?

     - Что? - не поняла она.

     - Номер телефона в Новгороде скажите.

     - Номера я не помню. У меня в квартире осталась записная книжка. Она лежит около телефона в коридоре. Думаю, что я еще нескоро отсюда выберусь. Если вам необходима эта информация, то вы можете взять мои ключи и посмотреть. Кстати, как вы вошли в квартиру? Ведь наверняка двери были закрыты.

     - Да. Двери были закрыты, - согласилась я. - И мы никаких ключей у вас дома не нашли.

     - Неужели меня еще и ограбят, - прошептала она.

     - Надеюсь, что этого не случится, - попыталась я ее успокоить.

     - Но как же вы через дверь проникли?

     - Со мной был человек, который неплохо разбирается в подобного типа замках.

     Беспокойство о собственных вещах было столь велико, что Ксения попыталась сесть на кровати. Но сил у нее было так мало, что ей пришлось оставить эти попытки и уставиться в потолок.

     - Сходите домой, посмотрите, все ли там нормально. Мне неудобно просить вас, так как вы для меня и так очень много сделали. Но мне просто больше некого. У меня уже никого не осталось.

     Она продолжала смотреть вверх. А я заметила, как с уголка ее глаза скатилась слеза.

     - В связи с теми обстоятельствами, которые сложились по данному делу, я не хотела бы от вас отходить, скажу честно, но с квартирой, вероятно, есть возможность разобраться. Подождите, я сейчас позвоню.

     Савелий Павлович не удивился, услышав мой голос.

     - Ну и беспокойную особу всучил мне Гром на старости лет. Извините за старческое брюзжание. Что хотите?

     Я попросила, чтобы он как можно быстрее приехал в “Склиф” в реанимацию.

     - Что такое?

     - Узнаете на месте.

     Я вернулась в палату, чтобы продолжить разговор с главной свидетельницей.

     - Вы можете описать человека, который заходил к вам от нижегородского крестного папы?

     - Вряд ли Мигунов - крестный отец, - произнесла Ксения и повернула голову в мою сторону. - Он просто предприимчнвый человек, который в один прекрасный день закончит свой бизнес и уедет или к экватору на острова, или в Сибирь. Это как повезет. Ко мне пришел молодой человек, представился Гришей. Он был среднего роста, наверное, метр семьдесят пять, черноволосый, глаза у него были серые, мутноватые, вы знаете, такие бывают у наркоманов или у пьяниц после нескольких рюмок водки. Лицо худое. Он весь был худой. Явно с дефицитом массы тела.

     - Дистрофик, что ли?

     - Ну, близко к этому, - согласилась Леонова. - Чувствовалось в нем какое-то измождение, усталость от жизни. Может быть, у него проблемы с желудком, с пищеварением?

     - Ну, если наркоман, то тогда конечно. Здесь нет ничего удивительного. И он вам представился, что приехал от Мигунова. О чем вы говорили?

     - Ну, он сказал, чтобы я не впадала в панику, и заверил, что больше никаких трупов не будет, что мою семью, а точнее говоря, меня, наезжающие на нас гоблины оставят в покое и не будут предлагать свою водку. Все должно было войти в прежнее русло. Честно говоря, я слушала его и не верила в это. Он пил чай, заверял меня в том, что все будет хорошо, просил ни в коем случае не обращаться в милицию и не паниковать. Больше я ничего не помню.

     - Знаешь, Анатолий погиб, - я перешла на “ты”.

     - Жаль.

     - Ты знала шофера своего брата?

     - Да.

     - А он тебя?

     - Не знаю. А что?

     - Ничего. Кто-то сообщил о том, что я собираюсь проследить за машиной, которая привозит водку, чтобы узнать, откуда ее поставляют. Кто-то предупредил людей на этот счет, и именно в Нижнем Новгороде спецслужбы никого не смогли взять. Это ты сделала?

     - Я, - без колебаний созналась Леонова. - Тех тридцати минут, что ты мне дала, хватило не только на то, чтобы одеться и сделать макияж, я успела позвонить подруге и попросить ее оставить свою “десятку” около продовольственного магазина с ключами в замке зажигания.

     Она была рада-радехонька. Надеялась, что я разобью ее. Выпрашивала уже с полгода у мужа “Рено”. Извините, это мой круг знакомых. Увидев Анатолия и “Форд”, который, как оказалось после смерти брата, по документам оформлен на мое имя, я решила понаблюдать за вами, - я должна держать руку на пульсе. Ждать вас, пока вы были в магазине, оказалось самым трудным. Потом, когда я увидела, что вы следите на “Форде” за грузовичком, развозящим водку, я предупредила людей в Нижнем, так как понимала, что их могут накрыть в ближайшие несколько часов, после того как власти возьмут людей на разливающем спирт заводике. Ваши действия могли нанести вред всему нашему бизнесу. Может быть, вам покажется подобное поведение взбалмошным...

     - Не покажется. О чем ты думала? Ведь предупредив людей в другом городе, ты превратила сама себя в живую мишень. Ты единственное звено, которое может вывести органы правосудия на подпольный склад со спиртом.

     - А мне теперь все равно, кто я такая. Все, что ты хотела, я тебе рассказала. И это лишь потому, что ты спасла мне жизнь. Наверное, я наделала много ошибок. Иначе мы не оказались бы с тобой в таком чистом, но далеко не веселом месте, как реанимация.

     - Сейчас приедет человек, - я взглянула на часы. - Он останется с тобой, будет охранять.

     - А ты? - спросила она.

     - Я? Я буду заниматься делами. И нетрудно догадаться какими. Единственным условием, которое придется соблюдать, будет невозможность общения с кем бы то ни было. Я хочу подстраховаться от неожиданностей.

     - Ты мне не доверяешь? - Ксения сделала вид, что обиделась.

     - А ты сама-то себе доверяешь? - переспросила я. - Вот видишь, и сказать тебе на это нечего. От женщины, которая потеряла двух близких людей и сама чуть не погибла, можно ожидать всего, чего угодно. Я буду себя чувствовать намного лучше, если буду уверена, что ты не в состоянии никому позвонить и ничего сообщить. Тебе в палате еще предстоит пробыть, видимо, день-два, и на это время, и даже потом, тебе не помешает человек, который будет заботиться о твоей безопасности.

     Савелий Павлович приехал через полчаса. Я вкратце объяснила ему ситуацию, спросила о том, как мне войти в квартиру Леоновой, так как ключей ни у кого не было.

     - Ну, это просто, - он вытащил из кармана две свои огромные связки с отмычками.

     Я посмотрела на это широко открытыми глазами, он поспешил убрать все обратно в карман.

     - Не пугайтесь, - на свет были извлечены родные ключи от квартиры Ксении с брелоком автосигнализации. - Постоянно у меня что-то звенит в карманах.

     - Здорово!

     Я помотала перед Ксенией связкой ее родных ключиков.

     - Обещаю: зайду к тебе домой, спишу номер телефона и принесу ключи тебе в больницу. Мне на все про все нужен один час.

     - Буду ждать, - сказала Ксения, поглядывая на Савелия Павловича, у которого было с собой краснокожее удостоверение, позволяющее ему находиться в палате. Можно подумать, документ обеззараживал его владельца.

     Оставив Ксению и ее нынешнего телохранителя в больнице, я отправилась в квартиру Леоновой.

     Замки открывала один за другим, как семечки щелкала. Наконец, дверь открылась. Как только это произошло, кто-то схватил меня за волосы и втащил внутрь.

     Одной рукой я перехватила кисть, которая вцепилась в мои вихры, в другой - у меня была связка ключей. Среди них был один, подлиннее и побольше, чем остальные, именно этим ключом открывалась железная дверь. Я сжала его в руке и попыталась ударить нападавшего, но тот подался назад, и рука не задела его. Он продолжал тащить меня за волосы в комнату, не давая возможности оказать ему сопротивление.

     Наконец я сообразила, что все мои размахивания ключами не дадут желаемого результата. Позволить ему выдрать клок моих волос - тоже не слишком хорошая перспектива. Я с силой воткнула длинный ключ ему в предплечье, и это возымело положительное действие. Нападавший немедленно разжал руку и взвыл от боли.

     Я подняла голову и посмотрела на него.

     "Тот самый”, - мелькнуло в голове.

     Описание гостя, который приходил к Ксении, и стоящего сейчас передо мной человека можно было признать идентичным. В руках дистрофика не было оружия, и мне было непонятно, каким образом он смог бы убрать не то что меня, а даже Ксению, которая хоть и не отличалась мощным телосложением, но и она могла оказать такому хиляку достойное сопротивление. - Как дела, Гриша?

     Видимо, ему не понравилось, что я назвала его по имени, которым он представился Ксении, и этот дистрофик собрался ударить меня по голове своей ногой.

     Несмотря на то, что он был довольно подвижным парнем, справиться со мной ему было невозможно. Я уклонилась от удара, перехватила его ногу и вывернула стопу.

     После этого наш герой существенно поубавил пыл и, упав на пол, стал отползать от меня в дальний угол комнаты, туда, где стоял телевизор.

     - Мне очень жаль, - оправдывалась я, - но теперь ты вряд ли куда-нибудь сбежишь, правда? Он стонал от боли, но ничего не отвечал.

     - Не хочешь разговаривать? Жаль. Мы бы могли с тобой о многом поговорить. Знаешь что? Я сейчас посажу тебя на стульчик, привяжу, после этого вправлю тебе стопу. Будешь сидеть спокойно - больно не будет. Если начнутся какие-то проблемы с мужским достоинством, мол, женщина тебя уделала, то стопу придется вернуть в ее нынешнее состояние. А может быть, и другую ногу выверну - я не знаю.

     Увидев перед собой женщину-садистку, Гриша просто онемел от страха, хотя не так давно еще таскал меня за волосы и пытался махать ногами.

     - Тебе не кажется, что ты плохо обращаешься с женщинами? То вены им порежешь, вследствие чего резко ухудшается их здоровье, то вот прически портишь, - я поправила всклокоченные на голове волосы, - нехорошо ты себя ведешь.

     Он заполз в дальний угол и молча смотрел на меня исподлобья.

     - Пришел убивать по второму разу, да? Или мы вспугнули тебя? Ты был в квартире в тот момент, когда мы вошли?

     Он молчал.

     - Где ты был?! - выкрикнула я, не сдержавшись.

     - Под ванной и был. В большинстве квартир залезть под чугунное корыто мне бы не удалось, но здесь хозяева подняли немного ванну. Этого оказалось достаточно.

     Нам с Савелием Павловичем некогда было обыскивать квартиру. Надо было спасать Леонову. Мы облажались.

     Он заскулил как собака.

     - Нога болит? Сейчас обслужу, жучок-паучок. Давай снимай ремень с брюк и протяни мне сюда свои руки. Я тебя свяжу, после этого займусь ногой, и не вздумай брыкаться, а то могу нечаянно шею свернуть, я такая неловкая.

     Связав, я, как и обещала, усадила его на стул и вправила ногу.

     - Теперь давай рассказывай, кто ты такой и почему хотел убить Леонову? Несмотря на то, что я оказала ему первую медицинскую помощь, он не чувствовал благодарности. Молчал.

     - Что, сделать как было? - я наклонилась к нему. - Или же будем разговаривать? А, Гриша?

     Он отвернулся от меня. Пришлось взять его за подбородок и вновь повернуть голову к себе.

     - Ты носом не крути, это не поможет. Кто тебе приказал убить Леонову? Мигунов?

     Услышав имя своего хозяина, он понял, что мне известно многое и сейчас от него требовалось только подтвердить мои догадки.

     - Да, - еле слышно произнес он.

     - Молодец. Как ты должен был доложить ему о выполнении своей работы?

     - По телефону.

     - Ну что ж, дело за малым, - я взяла трубку радиотелефона и спросила его, какой номер.

     Он назвал мне цифры.

     Я вышла в коридор и открыла записную книжку на “М”. Действительно, номер, который он назвал, был тот же, что Ксения написала своей рукой.

     - Ну что ж, будем звонить. Я набрала номер и поднесла трубку к лицу дистрофика.

     - Это я, - сказал он, - я довел дело до конца. Извини за осечку в первый раз. После этого я отключила телефон.

     - Это все? - спросила я.

     - Все, - подтвердил он, поджимая под себя ноги.

     - Предположим.

     Затем я позвонила в больницу и попросила, чтобы к телефону позвали Савелия Павловича, который должен был дежурить рядом с палатой реанимации.

     - Все, можете уходить оттуда. Приезжайте на квартиру Леоновой и заберете здесь у меня одного типа.

     - Хорошо, буду, - сообщил Савелий, после чего я ощутила себя на пороге победы. Дело двигалось, и теперь я должна была отправиться в Нижний Новгород.

     Пока пенсионер от органов добирался до нас с Гришей, который, судя по водительским правам, изъятым у него, и на самом деле был Гришей, я спросила его о том, где живет Мигунов, где он работает и где мне его искать в одиннадцать часов вечера. Именно в это время я планировала добраться до Нижнего.

     Сдав Гришу Савелию Павловичу, я вышла на улицу, вертя в руке связку ключей от квартиры Ксении. Надо было отдать их пенсионеру. Я обещала вернуть эти ключики хозяйке, но в связи с тем, что на меня напали, видимо, придется отдать их ей не через час, а позже. Думаю, я не сильно подведу Ксению, учитывая, что она лежит на больничной койке.

     Не заметить знакомый мне “Форд” я не могла.

     Вот он, родной, стоит на улице, скучает. Я посмотрела на связку ключей. Одним нажатием на кнопку я могу отключить сигнализацию.

     "А почему бы и нет? Дорога долгая”, - подумала я, перед Ксенией всегда можно извиниться. К тому же я слишком много крови отдала, чтобы перемещаться в пространстве в каких-либо некомфортабельных условиях, а ехать надо. В общем, я оправдывалась сама перед собой как могла.

     - А документов у тебя нет, - напомнил внутренний голос.

     - Тачка крутая, останавливать не будут, - уперлась я и выиграла спор с собой.

     Накупив побольше еды в ближайшем магазине, я завалила печеньем, конфетами, йогуртами и шоколадками переднее сиденье и отправилась в путь. В машине был телефон, и с него я позвонила в больницу. Трубку снял уже знакомый мне голос и терпеливо выслушал мою просьбу, касающуюся пациентки, лежащей в реанимации с перерезанными венами.

     - Хорошо, я вас поняла, - ответила женщина. - Передать, что Юля просит извинения за то, что не может прийти сегодня, и пожелать скорейшего выздоровления.

     - Большое спасибо, - поблагодарила я.

     Теперь совесть моя была чиста, я направлялась на классной тачке в гости к одному из воротил подпольного бизнеса, повязанного на доставке спирта в Россию.

     Ездить на такой машине, как “Форд-Эксплорер”, - одно удовольствие. Я включила стереосистему. Конечно, в автомобиле невозможно воссоздать суперзвучание из-за ограниченных размеров, но для автостандартов это было нечто.

     Я неслась, как сумасшедшая, и добралась до Нижнего за три часа, которые пролетели, как одно мгновение. По словам Гриши, мафиози Мигунов любил проводить вечера в своем собственном ресторане на берегу Волги. Мне не составило труда отыскать заведение “Речной Окунь”, расположившееся действительно в нескольких десятках метров от ледяного поля.

     Прикид мой был не слишком хорош, но я надеялась, что вполне могу пройти в данное заведение без замечаний со стороны охраны, которая могла бы предъявить претензии к моему внешнему виду. Во всяком случае, это же не элитный клуб, где без смокинга и вечернего платья невозможно пересечь порог.

     Пока Савелий Павлович добирался до квартиры Леоновой, я вытрясла из Григория сведения, касающиеся внешности Мигунова. По его словам, это был человек чуть старше сорока, небольшого роста, с плешью на голове и средних размеров животиком, который он тщетно утягивал ремнем. Одевался Мигунов, по словам того же Гриши, хорошо, но одежду носить не умел, и она, несмотря на большие деньги, отданные портным, висела на нем мешковато.

     Физиономия Леонида Сергеевича, по тем данным, что у меня имелись, представляла собой некую вытесанную будто из камня харю, которая была обтянута тонкой, чуть желтоватой кожей. Не очень это вязалось с животиком. Человек, по моим понятиям, который много ест, так, что у него выпирает живот, должен иметь округлые черты лица. Я полагала, что это несоответствие лица и тела поможет мне быстро вычислить Леонида Сергеевича.

     Больше Гриша не смог назвать мне никаких особых примет.

     Я не стала утомлять себя поисками Леонида Сергеевича и, подойдя к охраннику, просто спросила:

     - Хозяин здесь?

     Тот смерил меня взглядом с ног до головы и обратно и пренебрежительно брякнул: “Да”.

     - Где он? - спросила я, осматривая зал.

     - Обедает у себя. Хочешь подняться? Я кивнула.

     - Проводи меня, пожалуйста.

     - Извини, я приклеен к этому месту. Пройдешь через зал и налево, вверх по лестнице.

     Я поблагодарила и пошла указанным мне маршрутом. Перед лестницей наверх стоял еще один парень в черном костюме и галстуке.

     - Вы куда? - спросил он. - Туалеты на другой стороне.

     - Нет, мне к Леониду Сергеевичу.

     - Вот как? Он вас приглашал?

     Охранник точно так же, как предыдущий, осматривал меня явно насчет оружия, которое я могла бы пронести под одеждой. Дубленку я сдала в гардеробе, а сейчас на мне был довольно облегающий костюмчик, и где уж тут чего я могла спрятать, ума не приложу. Тем не менее он еще некоторое время смотрел на меня, затем сообщил, как мне двигаться дальше. Необходимо было подняться на второй этаж и сразу же повернуть налево.

     - Второй раз подряд налево, - ответила я с пониманием. - Хорошо, разберемся.

     На втором этаже мне встретился еще один сотрудник службы охраны, стоявший перед большими двухстворчатыми... я бы не назвала это дверями, скорее, это были ворота, за которыми, судя По всему, и находился Леонид Сергеевич.

     - Вы по какому делу? - спросил меня мужчина.

     - На время посмотри, - посоветовала я ему. - Какие могут быть в половине двенадцатого ночи дела?

     Охранник попросил меня подождать. Когда он вышел, я увидела, как его губы скривились в улыбке.

     - Проходите, - пригласил он.

     Я вошла в большую комнату, над которой весьма неплохо потрудились дизайнеры. Мебель, обои на стенах, ковер на полу, шторы на окнах - все было выполнено в коричнево-зеленой гамме и действовало успокаивающе.

     Мигунов сидел за большим круглым столом и ел в одиночестве. Оторвавшись от картошечки фри и котлет, он поднял на меня глаза и спросил, кто я такая и что мне нужно.

     Он разглядывал меня с явным интересом.

     - Я из Москвы.

     - Так, дальше, - он предложил мне сесть к столу.

     Пока я устраивалась, он продолжал смотреть на меня.

     - Что вам здесь нужно?

     - Меня прислал Гриша. Он сказал, что извиняется за доставленные волнения и за свою, закончившуюся неудачей первую встречу с какой-то Леоновой. Просил напомнить, что во второй раз все прошло гладко.

     - Ага, - ответил Мигунов. - Это хорошо, извинения принимаются.

     Он подошел ко мне и, наклонившись, поцеловал в лоб.

     - Как тебя зовут?

     - Юля, - скромно ответила я, глядя ему в живот.

     - Знаешь, я только что поел. Если хочешь, сейчас я организую и для тебя что-нибудь

     Я всю дорогу лопала печенье, и, честно говоря, мне уже ничего не хотелось.

     Леонид Сергеевич с легкостью поверил в то, что я шлюха, и это лишь усугубляло его положение.

     - Я не хочу есть. Я только что приехала. Можно, все дела, - я при этом подмигнула, - будут сделаны завтра?

     - Ну, я не молоденький мальчик, - он снова похотливо оглядел меня, - могу и подождать. Тебе остановиться есть где?

     - Нет, - ответила я.

     - Ну, это не проблема.

     "Не проблемой” оказался небольшой особнячок на берегу великой русской реки. Мне постелили в одной из комнат, рядом с которой были туалет и душ, - мне было, надо сказать, весьма удобно

     Я волновалась, но, по большому счету, риска никакого не было. Проверить, Гриша меня послал или не Гриша, Мигунов уже вряд ли успеет, а в тот момент, когда все встанет на свои места, будет уже поздно принимать какие-нибудь меры, так как тогда на его запястьях сомкнутся наручники.

     Я долго не могла уснуть. Чтобы отключиться в стане врага, нужно иметь железную нервную систему. Я подобной системой похвастаться не могла, и поэтому какое-то время просто лежала с закрытыми глазами.

     Под утро проснулась со странным ощущением, что в комнате я не одна. Подняла голову и увидела Мигунова, который сидел на стуле, а рядом с ним.. Рядом с ним стоял Гриша.

     Я быстро вскочила на ноги, и тут же в руках у Леонида Сергеевича появился пистолет.

     - Сядь на место, - произнес он, - и не дергайся.

     Я смотрела то на него, то на Гришу, который поспешил с объяснениями.

     - Дряхлым оказался твой охранник, он не выдержал и двух ударов. Я упросил его позволить мне помочиться. И я помочился, на него.

     Какая же я дура, что оставила Савелия Павловича одного вместе с этим машущим ногами идиотом!

     - Знаешь, от тебя одни неприятности, - Мигунов убрал пистолет, как только я села обратно на кровать. - Ты какая-то ненормальная женщина. Почему ты мешаешь людям заниматься своим делом? Неужели тебе не дорога собственная жизнь? Это надо быть сумасшедшей, чтобы прийти ко мне и сказать, что тебя прислал Гриша.

     Он посмотрел на свою шестерку.

     - Это же просто смешно. Гриша у нас выполняет самую что ни на есть грязную работу - убирает ненужных людей. Самый большой подарок, который он может мне сделать, - так это выполнить свою работу чисто и в срок. С тобою теперь не знаю, как быть. То ли застрелить, то ли задушить. Ты сама-то что предпочитаешь?

     Выбор он мне оставил небольшой

     - А никаких иных вариантов вы мне предложить не можете? - я постаралась держаться молодцом, скрестила руки на груди и подняла подбородок.

     - Ну, можно еще перед смертью тебя трахнуть. Ты как на это смотришь?

     Он встал и сделал один шаг ко мне, но его тут же остановил Гриша.

     - Лучше не надо, Леонид Сергеевич, она хорошо дерется. Ее лучше держать все время на мушке.

     - Да? - рассеянно проговорил Мигунов. - Ну ладно, - он вернулся на место. - Спасибо за предупреждение.

     Он опять взял пистолет в руку. и направил ствол в мою сторону.

     - Знаешь такую поговорку - “Перед смертью не надышишься”? Вот сейчас ты будешь дышать ровно столько, сколько будешь говорить. Как только прекратишь отвечать на мои вопросы, я тебе пущу пулю в башку.

     Он вынул из внутреннего кармана пиджака глушитель и стал деловито его навинчивать. Я не надеялась, что будет шанс когда-либо еще. Эти двое были настроены решительно и действительно могли меня убить прямо в этом доме. Можно было гарантировать, что никто никогда не найдет моих следов.

     Навинчивая глушитель, Мигунов был вынужден на мгновение переключить внимание на оружие. Я воспользовалась этим и прыгнула с кровати вперед к торговцу спиртом, а следующим движением, оттолкнувшись уже от пола, ушла немного в сторону. Задержись я на мгновение - наткнулась бы на пулю.

     Мне удалось приблизиться к Леониду Сергеевичу настолько близко, что я смогла заблокировать его руку, в которой он держал пистолет. Захватив руку с оружием, я ударила Мигунова ногой в лицо, так и не дав ему подняться со своего места. Гриша сорвался ко мне, и в этот момент рука хозяина ресторана “Речной Окунь”, сжимавшая оружие, нажала курок. Второй выстрел принес мне ощутимую пользу, так как пуля попала в Гришу.

     Дистрофик отлетел на пару метров назад, упал и схватился за грудь. Увидев, что попал в человека, Мигунов ослабил хватку, что позволило мне вырвать из его рук оружие.

     - Ну что ж, набавили себе лет восемь-десять, - сообщила я. - Хорошо бы, чтобы он не умер, правда?

     Мигунов побледнел и запричитал:

     - Надо вызвать “Скорую”, ему нужно помочь!

     - Конечно, надо, - я подошла к раненому и посмотрела, куда попала пуля.

     Он сжимал грудь с правой стороны.

     - Вам обоим повезло, похоже, у него пробито легкое. С таким ранением есть шанс выжить.

     - Надо звонить, надо звонить!

     - Сидеть! - рявкнула я. - А то я тебе сейчас башку прострелю. Сделаю с тобой то, что ты хотел сделать со мной. Каким образом спирт поступает в Россию?

     Я смотрела Мигунову в глаза, не убирая оружия. Он несколько мгновений мерил меня взглядом, раздумывая, буду я стрелять или нет, и, видимо, решил, что сможет выкрутиться из ситуации.

     - Да иди ты на... девушка. Чтобы я тебе еще что-нибудь рассказывал!

     Пришлось стрелять. Я пустила пулю между ног, заставив его дернуться.

     - Страшно, правда? Так, может, ты поторопишься с ответом, потому что он долго не протянет.

     - Да плевать я на него хотел. Кроме всего прочего, выстрелы уже наверняка слышали в доме и сейчас уже вызывают милицию.

     - Милицию вызывают, как хорошо! Мне повезло!

     Он подался вперед, но я помахала стволом из стороны в сторону.

     - Не надо думать, что ты быстрее пули. Сядь. Владелец подпольного бизнеса снова опустился на место.

     - Вернемся к нашим баранам. Каким образом спирт попадает в Россию?

     - Ты хочешь, чтобы я за одну минуту сделал себя нищим человеком? У тебя ничего не выйдет.

     - Через Украину, - прошептал Гриша.

     - Вот, - посмотрела я на него, - человеку плохо, человек хочет жить. - Рассказывай, Григорий, после этого тебе кто-нибудь и поможет.

     - Баржа приходит в Севастополь. Там бочки разгружают и после этого на “КамАЗах” перевозят спирт сюда к нам, на склад.

     - Такой склад один в России?

     - Я не знаю, - прошептал раненый. - Помогите мне.

     - Человек просит ему помочь, - повторила я. - Гражданин Мигунов, подойдите к раненому и закройте рукой рану, для того чтобы уменьшить кровопотерю. - Как часто приходят баржи?

     - По тому, с какой периодичностью у нас наполняется склад, я думаю, что раз в два месяца. Не чаще. Привезенного продукта хватает как раз на это время. Потом следует очередной завоз.

     - Название судна?

     - Этого я не знаю. Помогите же мне в конце концов, вызовите врачей.

     - Да, врачей, - повторила я, словно эхо. - Может, вот гражданин Мигунов нам сообщит, как же называется баржа, на которой в Россию ввозится спирт?

     - “First Star”, - сообщил Леонид Сергеевич, после чего его лицо пожелтело еще больше.

     - Ну вот, хороший вы дом себе построили и все за счет какой-то “First Star”. Теперь последний вопрос перед тем, как я начну спасать Гришу, ведь я в состоянии помочь, а сам по себе он вряд ли доживет до приезда “Скорой”. А если не доживет, то сидеть тебе долгие годы, гражданин Мигунов. Когда намечается очередной завоз?

     - Праздники на носу, судно придет через три дня.

     - О! Ну вот и все, теперь можно заняться пострадавшим. Чувствуете, как вам полегчало!

     Нет добра без худа. Савелий Павлович был убит Гришей. Молодой костлявый мальчик просто задушил пенсионера голыми руками. Жаль его, он работал, посвятил этой опасной профессии всю свою жизнь и не представлял себе, как он будет остаток дней своих копаться в огороде. Савелий Павлович не справился с задержанным мною убийцей. Но, в конечном счете, то, что Мигунов и Гриша решили вытрясти из меня, кто я такая, создало экстремальную ситуацию, из которой я смогла выбраться.

     И это была счастливая, во всяком случае, для меня случайность, что Мигунов выстрелил в своего, а оружие оказалось у меня в руках. Это позволило выжать из них всю необходимую информацию.

     Гром, выслушав мой доклад, высказал вслух свои сожаления по поводу гибели Савелия Павловича.

     - Что же вы мне пенсионеров-то даете? - не выдержала я.

     - Ты должна быть рада, что дали его. Савелий был одним из лучших. Годы взяли свое, поэтому он погиб. Мне очень жаль, Багира. Правда.

     Помолчали.

     - А что с теми парнями на джипах, с ними будут разбираться? Они же убили Леонова и Райского.

     - Да, будут. Номера машин у тебя есть. Описание внешности тоже, ты мне это уже все говорила, я помню. Пиши отчет. У меня других предложений к тебе не будет. Это передадим куда следует. Пусть московские службы разбираются с этими наездами.

     - Я буду участвовать в задержании судна, которое придет в порт?

     - Хочешь?

     - Знаете, товарищ майор, мне надо немного отдохнуть. Если вы не возражаете, то я поеду домой, в глушь, в Тарасов, и буду там осуществлять профилактические мероприятия, направленные на восстановление собственного здоровья. Вы уж Светлане Алексеевне, моей разлюбезной начальнице, которая Патрикеева, сделайте какую-нибудь бумажку, что я - в командировке. Надеюсь, мы с ней не столкнемся в городе, потому что на улицу я часто выходить не собираюсь.

     - Отлыниваешь от работы, Максимова.

     - Ну, может, вы простите слабую женщину, господин Суров?



Полезные ссылки:

Крупнейшая электронная библиотека Беларуси
Либмонстр - читай и публикуй!
Любовь по-белорусски (знакомства в Минске, Гомеле и других городах РБ)



Поиск по фамилии автора:

А Б В Г Д Е-Ё Ж З И-Й К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш-Щ Э Ю Я

Старая библиотека, 2009-2024. Все права защищены (с) | О проекте | Опубликовать свои стихи и прозу

Worldwide Library Network Белорусская библиотека онлайн

Новая библиотека