Игорь Росоховатский

По образу и подобию...

Научно-фантастический рассказ-шутка

---------------------------------------------------------------------

Книга: "Мир приключений". Сборник прикл. и фант. повестей и рассказов

Издательство "Детская литература", Москва, 1983

& SpellCheck: Zmiy (zmiy@inbox.ru), 7 февраля 2002 года

---------------------------------------------------------------------

С острым любопытством и восхищением Бум-Восьмой наблюдал, как старшие

собирались на Мыслище. Вот из голов Бесшовно-Бесшабашного, Смело-Сварного,

Фотонно-Податливого, Болт-Спотыкающегося и Болт-Тугодума высунулись

контактные пластины. Вспыхивали искры. Затрещало, зашипело, запахло озоном.

Пластины сомкнулись. Это означало, что соединились мозги Именитых. Сейчас

они мыслили, как единый коллективный мозг, и Мысль пробегала от одного к

другому - по кругу, дополняясь в соответствии с индивидуальностью каждого.

Затем начинался второй круг Мысли, где ее нещадно секли и подгоняли,

понукали ласками и окриками, рассматривали под различными углами зрения. Ее

подымали на гребне объединенной энергии всех и опускали до оригинального

взгляда одного. Мысль на Мыслище дрессировали, как лошадь, хотя вместо

конского пота здесь раздражающе пахло паленой изоляцией и озоном. После

каждого круга ее взвешивали снова и снова, прежде чем выпустить на арену в

строю сестер, с причесанными гривами и серебряными уздечками; в строю,

который будет называться Решением. А уж оно определит поведение всех

космонавтов-бумов - Именитых и пока Безымянных, неопытных, как Бум-Восьмой,

не заслуживших еще имени. Мыслище Именитых решит, задержаться ли всем на

этой планете для детального изучения ее или поспешить к центру новооткрытой

Галактики, оставив здесь несколько бумов, а то и просто отряд роботов для

разведки и составления Местной Энциклопедии.

На обратном пути, когда звездолет будет возвращаться к дальнему своему

созвездию, можно будет на основании Местной Энциклопедии решить, отнести ли

планету к Годным для освоения или Негодным.

Мыслите продолжалось в глубоком молчании, которое нарушалось лишь

легким потрескиванием от общих мысленных усилий.

Безымянные бумы терпеливо ожидали. Среди них были и механики, и

разведчики, добывшие для Мыслища необходимые данные, нырявшие в реки или

продиравшиеся через лесные дебри. Они напряженно перебирали в памяти все

подробности своего рейда: не забыли ли сообщить чего-нибудь важного для

Мыслища, какой-нибудь детали о строении грунта или поведении обитателей?

Хотя им давали пока лишь самые простые задания, каждое выполнялось на

пределе возможностей, и в качестве наказания достаточно было применить

отстранение от работы.

Любой бум уже с первого дня своего создания подчинялся Великому

Инстинкту - скорее наполнить информацией пустую память; и Кодексу Морали,

указывающему, как это сделать, не противопоставляя себя коллективу (в

словаре бумов это называлось "не выставляться").

Сначала бумы учились в школах трех ступеней, затем учителя распределяли

их на работу согласно способностям и тайным указаниям Именитых. Попасть в

касту космонавтов-разведчиков считалось успехом для каждого юного бума.

Мыслище окончилось. С треском разомкнулись контактные пластины,

некоторые из Именитых тут же уснули, давая отдых мозговым блокам; иные

открывали органы-батареи, подставляя их световым лучам, чтобы поскорее

восполнить утраченную энергию. К Безымянным обратился Бесшовно-Бесшабашный.

Мозг его, правда, в это время уже глубоко и безмятежно спал, включив лишь

магнитозапись Решения и органы-громкоговорители:

- Путь намечен. Мы создадим из местных материалов биороботов и оставим

их на этой планете. Ша-ша-ша, именно биороботы почувствуют себя своими среди

обитателей планеты. Ша-ша-ша (эти звуки говорили не о предусмотрительности

Мыслища, а выдавали возраст магнитной ленты), роботы будут созданы не только

из того же материала, из которого состоят животные планеты, но и с

применением глупейших принципов, характерных здесь для живой природы.

Энергию они получат не из космического пространства, а извлекут ее длинным

путем химических анализов и синтезов из растений и животных. Один пожирает

другого, чтобы получить жалкий запас энергии, который мы приобретаем за

несколько секунд, просто-напросто подставляя под световые лучи свои

органы-батареи. У них будут несменяемые органы (даже сквозь глубокий сон

Бесшовно-Бесшабашный горько вздохнул, так жалко ему было несчастных

биороботов: как-никак разумные существа), и каждая серьезная поломка

повлечет гибель мозга. Благодаря этому биороботы будут постоянно сражаться

со средой, быстро накапливая информацию. Поскольку принцип несменяемости

распространен здесь повсеместно среди любых животных, биороботы не

догадаются о своем искусственном происхождении...

Репродукторы Бесшовно-Бесшабашного еще долго рассказывали о решении

Мыслища. Многие Именитые успели поспать. Затем простых бумов стали

распределять в рабочие группы по созданию биороботов.

Бум-Восьмой попал в группу, готовящую биомассу. Он вводил программу в

Агрегат, состоящий из реактора, термостатов, центрифуг, - и в контрольном

окошке мелькали символы. Бум-Восьмой с предельным вниманием относился к

своей работе, но нисколько не обижался, когда кто-либо из Именитых

придирчиво проверял биомассу или из-за его плеча следил за символами,

показывающими, как распределяются в пространстве нуклеиновые кислоты, как

образуют двойные спирали, характерные для наследственного вещества

аборигенов. Вместе с другими безымянными он во всю прыть своих конечностей

бросился к первому биороботу, только что вышедшему из Инкубатора.

Бум-Восьмой так спешил, что по дороге убрал ноги и выпустил вместо них шасси

с колесами. Он примчался к Инкубатору первым и резко затормозил. Навстречу

ему шел биоробот. Он слегка горбился, его длинные руки висели почти до

колен, глаза из-под низкого лба смотрели испуганно.

У Бума-Восьмого от жалости высокого напряжения замкнулись контакты

сразу между тремя блоками. "Какое слабое, какое жалкое и несовершенное

разумное существо! - думал он. - Ни защитной энергетической оболочки, ни

даже прочной брони... Его организм покрыт лишь пленкой, которую легко

пробить прикосновением... А жить ему придется в недобром мире. Сколько же

страданий выпадет на его долю, сколько страха ему придется испытать, сколько

раз погибать прежде, чем он научится понимать мир, в котором живет! Именитые

утверждают, что на таком пути он соберет наибольшую информацию, - но какой

ценой? Имеем ли мы право на эксперимент?"

Робот внезапно остановился, нагнулся и вытащил из ноги занозу. Его лицо

исказила гримаса. Ни один из бумов никогда не изведал боли - ее заменяли

другие сигналы, но Буму-Восьмому отчего-то стало не по себе. Сомнение в

решении Мыслища разогревало контактные концы его мозговых блоков.

По ноге робота из ранки стекали капли красивой красной жидкости,

разносящей по телу кислород, железо и другие элементы, необходимые его

организму. А в ранку уже проникли мельчайшие организмы, кишащие в воздухе и

почве планеты, - Бум-Восьмой это заметил прежде, чем нога вокруг ранки стала

воспаляться. "И это для него опасность, - подумал он. - Опасность, которую

нельзя переоценить... Пожалуй, это здесь наибольшая опасность, самая

гибельная, самая... Постой! Разве только эта? А другие? Невозможно даже

подсчитать, какая из них наибольшая. Но хоть на этот раз помогу ему..."

Повинуясь жалости высокого напряжения, Бум-Восьмой поманил к себе

робота:

- Иди сюда! Сюда...

- Да... - как эхо, повторил робот и послушно шагнул к Буму-Восьмому,

глядя на него так, словно увидел бога.

Бум-Восьмой выдвинул из своей груди тонкий металлический отросток,

накалил его и прижег ранку. Запахло паленым. Робот отшатнулся, испуганно

забормотал: "Да, да, да", - пытаясь оттолкнуть своего спасителя.

- Не бойся, - успокаивал его Бум-Восьмой, но биоробот отступал все

дальше, его взгляд затравленно бегал по сторонам, дыхание стало шумным и

прерывистым. Бум-Восьмой отчетливо улавливал его примитивные мысли,

направленные сейчас лишь на одно, его психическое состояние, его отчаянное

желание скрыться. Новоявленному лекарю стало неуютно и противно, он стыдился

самого себя, и когда биоробот прыгнул в заросли, не препятствовал.

"Уважение к разуму - первый закон межгалактического содружества, -

вспомнил он заповедь Кодекса Морали, с которой начинается учеба в школах

первой ступени. - Но вот мы нарушили священную заповедь, создав разум в

непристойном вместилище. Именитые ошиблись..."

- Именитые ошиблись! - закричал он так, чтобы услышали все бумы. - Мы

должны немедленно прекратить производство таких биороботов! Это ненужная

жестокость и неуважение к разуму!

Безымянные смотрели на него с ужасом. Еще никто не осмеливался

выступать против решения Мыслища. Подумать только: противопоставить свой

одиночный мозг, свой маленький опыт объединенному мозгу и опыту коллектива!

- Ты забыл о коллективе... Коллектив не может ошибаться... - зашептали

ему. - Не выставляйся...

Но Бум-Восьмой не угомонился. В ответ им упрямо возразил:

- Уважение к разуму - первый закон. Если Именитые нарушают его, их

приказы не следует выполнять.

Вокруг Бума-Восьмого образовалась пустота. Безымянные отступили от

него, как от безумного, подлежащего немедленному демонтажу и переделке. Они

образовали замкнутый круг, из которого одиночке не вырваться. И сам одиночка

уже почувствовал всеобщее осуждение, но, вопреки ожиданиям, не смирился, а

еще раз повторил свой дерзкий вызов:

- Требую уважения к разуму!

- Разум на то и дан нам, чтобы не понимать законы слишком буквально, -

на прощание шепнул бывший закадычный приятель Бум-Седьмой.

А в круг уже входил Фотонно-Непревзойденный, направляясь к одинокому

мятежнику. Он подходил все ближе и ближе, хотя мог бы издали послать

парализующий сигнал. Он стал рядом с Бумом-Восьмым и ласково коснулся его

горячей головы своей контактной пластиной.

- Все гораздо сложней, чем тебе кажется, малыш, - сказал он. - Хорошо,

что в тебе уже проснулась жалость, - это свидетельствует о сложности

сигнальных линий. Но ты ведь и сам знаешь, что не о жалости, а об уважении к

разуму говорится в наших законах. Ибо в конечном счете разумным нужна не

жалость, возникающая у сильного по отношению к слабому, а любовь и уважение,

объединяющие равноправных и двоякодышащих. Поэтому у нас сейчас выбора нет.

Биороботы пройдут через страдания, чтобы добыть необходимую нам информацию.

В ней - оправдание их лишений и невзгод, их слабости и нашей жестокости, их

смерти и нашего полета... Страдания этих жалких существ, о которых

догадываешься ты, - лишь капля в море. Биороботов ожидают бесчисленные

болезни и быстрое изнашивание организма, когда накопленные помехи и дефекты

превращают остаток короткой жизни в сплошное страдание, а впереди вместо

надежды - лишь последняя судорога мучений. Но самое страшное для них

заключается в том, что из симфонии сигналов, которую слышим мы, они узнают

только несколько нот. Главной азбукой их сигнальных систем служат сигналы

боли, о которых нам известно пока лишь теоретически. Но именно эта азбука

выбьет чечетку на их позвонках, прежде чем мы расшифруем ее и извлечем

уроки. Я согласен - это ужасно, но только такой путь ведет к постижению

Смысла бытия, и нам нельзя отклоняться от него. Всякое отклонение - это

просто потеря времени и сил, ведущая к большей и длительной жестокости.

Пройдет еще немало времени, прежде чем твои диоды пропустят мысль в обратном

направлении и ты постигнешь правоту Мыслища. Но когда-нибудь ты обязательно

поймешь ее, ведь уже сегодня в тебе зреет зерно самостоятельного мышления на

зависть этим безымянным олухам, твоим товарищам. А это, как известно,

величайший дар во Вселенной, ведущий к новым крупицам знания. Ты заслужил

имя, и отныне все будут называть тебя Диодо-Мятежник.

Тотчас бумы бросились поздравлять нового Именитого.

Пустота вокруг мятежника заполнилась любовью и уважением коллектива.

Каждый старался придумать поздравление позаковыристее и подлиннее, и все они

были искренними, ведь ни один безымянный бум не знает наперед, кто может

стать его начальником.

Прошло много тысячелетий, прежде чем они вернулись на планету. К этому

времени у Диодо-Мятежника (который уже давно перестал быть мятежником)

накопились сотни заполненных до отказа блоков мозга, несмотря на то что

запоминающими ячейками в них служили атомы. Эти блоки хранились в мнемотеке

звездолета, и когда Диодо-Мятежник вставлял их все в специальные гнезда,

имеющие прямые контакты с мозгом, его голова становилась гораздо больше

туловища. Впрочем, все сразу они почти никогда не были нужны.