Игорь Росоховатский. Фантастика

   -----------------------------------------------------------------------

   Авт.сб. "Утраченное звено". Киев, "Радянский письменник", 1985.

   & spellcheck by HarryFan, 2 November 2000

   -----------------------------------------------------------------------

   За открытым окном качались ветки сирени. Узоры двигались по занавесу, и

мальчику казалось, что за окном  ходит  его  мать.  "Белая  сирень"  -  ее

любимые духи.

   - Папа, мама вернулась.

   Мужчина оторвал взгляд от газеты. Он не прислушался к шагам, не подошел

к окну - только мельком взглянул на часы.

   - Тебе показалось, сынок. До конца смены еще полчаса. И двадцать  минут

на троллейбус...

   Он удобней улегся на тахте и снова уткнулся в газету.

   Прошло несколько минут. Отчетливо  слышался  стук  часов,  и  это  было

необычным в комнате,  где  находился  бодрствующий  восьмилетний  мальчик.

Взрослый повернул к нему голову, увидел, что сын рассматривает картинки  в

книжке, и успокоился.

   - Папа, в газете написано про Францию?

   Удивленная улыбка появилась на лице мужчины:

   - Почему тебя заинтересовала Франция?

   - Нипочему. О Гавроше там ничего нет?

   "Вот  оно  что.  Он  прочел  книгу  о  Гавроше",  -  подумал  взрослый,

удовлетворенный собственной проницательностью.

   - В газете пишут, в основном, о последних новостях, о том, что делается

в мире сейчас. А Гаврош жил во времена Французской революции. К  тому  же,

это лицо не настоящее, а вымышленное - из книги Виктора Гюго.

   Заложив пальцем прочитанную страницу, мальчик закрыл книгу  и  взглянул

на обложку.

   - Ну и что же, что Гюго. Гаврош все равно жил.

   Взрослый приподнялся, опираясь на локоть.  На  его  щеке  краснел,  как

шрам, отпечаток рубца подушки.

   - Не совсем жил, сынок. Как бы это  тебе  объяснить...  Были,  конечно,

такие мальчишки.  Но  Гаврош,  каким  он  показан  в  книге,  жил  лишь  в

воображении писателя. Гюго его придумал.

   Он умолк, считая объяснение исчерпывающим.

   - Видишь, как ты сам запутался, папа, - с досадой проговорил мальчик. -

"Жил, но не совсем". Просто ты, слабо разбираешься в некоторых вещах.

   "Он  повторяет  Зоины  слова",  -  подумал  мужчина   и   с   некоторым

раздражением произнес:

   - Конечно, я ничего не смыслю в истории и  книгах.  Я  никогда  не  был

мальчишкой и совсем забыл, что яйца должны учить курицу.

   - Ты просто забыл, как был мальчишкой, - слова  звучали  примирительно.

Маленький человек решил, как видно,  быть  терпеливым  и  снисходительным,

вспомнив, что его завтра могут не пустить  в  кино.  -  А  Гаврош  жил  во

Франции. Там есть еще такой город Париж...

   - Столица, - подсказал взрослый.

   Мальчик внимательно посмотрел на пол, будто там он мог проверить  слова

отца.

   - Пусть будет столица, - согласился он. - Но это  неважно.  Важно,  что

там была Коммуна.

   Его  глаза  сузились,  напряженно  вглядываясь  во   что-то.   Взрослый

посмотрел туда же, но ничего не заметил.

   - Этот Гаврош был вовсе не из книги. Он жил в рабочем предместье. А уже

оттуда попал в книгу. Он любил бродить по берегу реки...

   - Сены, - подсказал мужчина, но мальчик не слышал его слов.

   - Там была каменная лестница, по ней он спускался  к  самой  реке.  Его

встречал рыбак с длинными усами и в шляпе, похожей на старую кастрюлю  без

ручек...

   "Фантазирует,  -  улыбаясь,  думал  взрослый.   -   Но   откуда   такие

подробности: каменная лестница, старая шляпа с заплатами..."

   - По реке плыли груженые суда, - продолжал мальчик,  время  от  времени

поглядывая на одному ему  видимую  карту  с  лесом  и  парками,  отчетливо

выделенными  узором  ковра;  с  прохладными   озерами,   притаившимися   в

выщербинах паркета. Тень от письменного стола, которая  обычно  определяла

границы большой, темной и угрюмой страны, сейчас была  главной  буржуйской

площадью. Тень от ножки торшера обозначала реку.

   Это была особая  карта,  где  город  в  один  миг  мог  превратиться  в

государство или в океан, озеро - в дом, река - в  улицу  или  одновременно

быть и рекой и улицей.

   - От усатого рыбака Гаврош  узнал,  что  завтра  будет  бой  с  главным

буржуйским полком. Гаврош должен был взять свой барабан и просигналить  по

кварталам предместья сбор...

   "Он все смешал  воедино  -  Гавроша,  Парижскую  коммуну  и  маленького

барабанщика", - подумал взрослый, с любопытством прислушиваясь к  рассказу

сына.

   - И знаешь, папа, он сигналил особо. Его понимали только наши, а  враги

ничего не могли разобрать. Кроме одного врага, который притворился  нашим.

У него было два глаза - один настоящий,  а  другой  -  стеклянный,  и  два

сердца. Поэтому никто и не мог догадаться.

   "Вот кусочек из какой-то сказки", - подумал взрослый.

   - Этот шпион предупредил буржуйский полк, и на  рассвете  начался  бой.

Наши построили баррикаду  из  булыжников,  столов  и  перевернутых  карет.

Приготовили много камней. Те, кто  был  послабее,  стреляли  из  ружей,  а

силачи бросали камни. Мальчишки тоже не сидели  без  дела.  Тот,  кому  не

досталось винтовки, стрелял из рогатки. Но у рогаток  была  такая  резина,

что камень летел, как пуля.

   - Подумать только! - не удержался взрослый.

   - Буржуйский генерал приказал подвезти пушки. А у защитников  баррикады

кончились и патроны, и камни. Что делать? Гаврош,  конечно,  решил  помочь

своим. Он взял сумку и пополз к убитым,  чтобы  собрать  патроны.  В  него

стреляли, а он не боялся. Даже песню пел. Вот так...

   И звонким, прерывающимся голосом мальчик запел:

   ...Вперед пробивались отряды

   Спартаковцев - смелых бойцов...

   - А пули свистели рядом. Одна ранила Гавроша...

   - Да, да, жалко его. Погиб, как герой, - сказал взрослый.

   Зная о  впечатлительности  сына,  он  хотел  по  возможности  сократить

печальное место его рассказа.

   - Он не тогда погиб, папа,  -  откликнулся  мальчик.  -  Это  в  книжке

написано, что погиб, когда собирал патроны. А Гаврош был только ранен.  Он

все-таки дотащил сумку до своих, и они  дрались  еще  целых  шесть  часов.

Баррикада была почти разрушена, в живых остались только командир и Гаврош.

А враги были уже совсем близко. Командир свернул знамя и  сказал  Гаврошу:

"Возьми его и убегай. А я задержу их.  Знамя  надо  спасти".  Тогда  из-за

развалин баррикады поднялся шпион с разными глазами. Все  думали,  что  он

мертвый, но пуля пробила у него  только  одно  сердце,  и  он  притворился

неживым. И вот он взял свой пистолет и  выстрелил  в  спину  командиру.  А

потом бросился за Гаврошем. Гаврош бегал быстрее, но его окружили солдаты.

А если тебя окружили, то не убежишь. Гаврош выстрелил в шпиона, но  он  не

знал, куда целить, в какое сердце.  И  попал  не  в  то.  Шпион  продолжал

бежать. Гаврош снова выстрелил и снова попал не в то сердце. А  враги  уже

рядом. Они окружают его со всех сторон,  хотят  отнять  знамя.  Сейчас  он

погибнет...

   Глаза мальчика округлились от ужаса, губы дергались,  будто  он  сейчас

заплачет.

   Взрослый встал с тахты и положил руку ему на плечо:

   - Ну, не надо так переживать, малыш. В конце концов, это только книжка,

и в ней описаны очень давние события.

   Мальчик  вдруг  сбросил  руку  отца  с  плеча  и,  всматриваясь  вдаль,

закричал:

   - Давай мне знамя, Гаврош, давай знамя, я спрячу!

   Взрослый  прижал  его  к  себе,  гладил  по  волосам,  что-то  бормотал

успокоительное.

   В этот миг в открытое  окно  влетел  какой-то  сверток,  упал  на  пол.

Мужчина быстро подошел к окну, отодвинул занавес  и  выглянул.  Никого  не

было.

   Когда он обернулся, мальчик прижимал к груди сверток.

   - Ну что там такое? - недоуменно спросил мужчина.

   - Он успел! - торжествующе воскликнул мальчик и развернул сверток.

   Это было пробитое пулями красное знамя...