Нора РОБЕРТС

ПОРОЧНАЯ НЕВИННОСТЬ. ТОМ 2

Глава 15

     Заглянув в контору шерифа, Такер обнаружил там только Барб Хопкинс, диспетчера на половинном жалованье, сидевшую за маленьким столиком в углу, и ее шестилетнего сына Марка, игравшего в заключенного в одной из камер.

     - Привет, Тэк. - Она отложила в сторону роман, который читала, и ее круглое доброе лицо расплылось в улыбке еще шире. С тех пор, как они оба кончили среднюю школу Джефферсона Дэвиса, Барб прибавила фунтов пятьдесят. - Весело у нас тут становится, правда?

     - Да, похоже на то, - ответил Такер, всегда питавший к Барб нежность.

     В девятнадцать лет она вышла замуж за Тома Хопкинса и с тех пор каждые два года производила на свет по мальчику, пока не родился Марк. И тогда Барб сказала Тому, что, если он не отрежет себе кое-что, она перейдет спать на диван.

     - Чем могу быть тебе полезна, Тэк?

     - Да я Берка ищу.

     - Он взял в помощники несколько парней, и они с Карлом отправились на поиски Остина Хэттингера. Представляешь, даже окружной шериф прибыл на вертолете! У нас теперь идет настоящая охота за человеком... Недостаточно ему было, видишь ли, стрельнуть в тебя и повыбивать окна у Кэролайн Уэверли. Еще понадобилось разбить голову помощнику гринвиллского шерифа, а другого поставить в дурацкое положение. Теперь вот Остин считается беглым преступником, и его ждет крутая переделка.

     - А где агент?

     - Тоже поехал с ними - правда, больше ради формальности. Его, по-моему, интересуют только опросы жителей. Кстати, мне удалось заглянуть в один из его списков. Он хочет поговорить с Верноном Хэттингером, Тоби Марчем, Дарлин Тэлбот и Нэнси Куне. - Барб слизнула соль с пальцев. - И ты там тоже значишься.

     - Да, я так и думал, что он опять ко мне прицепится. Послушай, ты не можешь связаться с Берком по рации? Спроси, не уделит ли он мне пару минут для разговора?

     - Конечно, могу. У них у всех есть эти “уоки-токи”. Барб поколдовала с дисками и нажала кнопку:

     - Вызывается база номер один. База номер один. Берк, миленький, это ты там?

     - База номер один слушает. Извини, Барб, но у меня дел по горло.

     - Понимаешь, у меня тут Такер. И он говорит, что ему необходимо тебе кое-что сказать.

     - Тогда ладно, давай его на провод. Такер наклонился к микрофону:

     - Берк, я хочу тебе кое-что рассказать. Где мне тебя найти? На другом конце кто-то хмыкнул, выругался, и послышался механический шум.

     - Я сейчас очень занят, Тэк. Но ты можешь приехать на угол Собачьей и улицы Одинокого Дерева? Мы там устроили засаду. Перехожу на прием.

     - Сейчас буду. - Такер с восхищением взглянул на микрофон. - Здорово это у вас получается. Барб усмехнулась.

     - На твоем месте я бы захватила ружье, Тэк, и держала его наготове. Сегодня утром Остин похитил два полицейских револьвера.

     - Да. Спасибо, Барб.

     Дорога была длинная и прямая, так что он увидел засаду еще за пять миль. Ему пришло в голову, что, если Остин случайно поедет этой же дорогой в “Бьюике” Берди, он тоже увидит засаду заранее. Деревянные заграждения были выкрашены в оранжевый цвет и блестели в постепенно слабеющем солнечном свете. За этими заграждениями стояли нос к носу два полицейских вездехода, напоминая больших собак, черную и белую, обнюхивающих друг друга.

     Такер притормозил, и навстречу вышли двое ребят из окружной полиции с ружьями наготове. И хотя Такер не думал, что они сначала выстрелят, а потом начнут задавать вопросы, но все же был благодарен Берку, когда тот махнул рукой, отзывая парней.

     - Похоже, у вас тут идет подготовка к настоящей боевой операции, - заметил Такер, выходя из машины.

     - Окружной шериф рвет и мечет, - сказал Берк. - Ему не нравится, что весь этот кавардак происходит на глазах у агента из Бюро. Он считает, что Остин уже на полпути в Мехико, но не хочет в этом признаться.

     Такер вынул сигареты и предложил одну Берку.

     - А ты что об этом думаешь?

     Берк выдохнул длинное густое облачко дыма. День оказался чертовски длинным, и он был рад поговорить.

     - Мне кажется, что, если человек хорошо знает местные болота и речки, он сможет затаиться здесь надолго. Особенно если у него есть для этого повод. Кстати, Тэк, мы собираемся поставить охрану из двух человек у “Сладких Вод”.

     - Да плевать мне на Остина!

     - Нет, мы обязаны это сделать, Такер. Соглашайся. - И он положил ему руку на плечо. - У тебя в доме женщины.

     Такер посмотрел вдаль - туда, где равнина переходила в лесок, который, в свою очередь, уступал место болоту.

     - Вот чертова заварушка!

     - Ты прав...

     Что-то в голосе шерифа заставило Такера пристально взглянуть на него.

     - Случилось что-нибудь еще?

     - Неужели этого недостаточно?

     - Я же тебя давно знаю.

     Берк оглянулся на помощников и глубоко вздохнул.

     - Вчера вечером к нам приходил Бобби Ли.

     - Да, это, конечно, большая новость...

     Но Берк посмотрел на Такера таким несчастным взглядом, что ему расхотелось шутить.

     - Он хочет жениться на Марвелле. Собрался с духом и сообщил, что ему нужно поговорить со мной наедине. Ну, вышли мы на заднее крыльцо... Черт возьми, Тэк, я испугался тогда чуть не до потери сознания! Боялся, что Марвелла забеременела от него, и тогда мне придется его убить или как следует отдубасить. - Увидев, что Такер ухмыльнулся, Берк нахмурился. - Да знаю я все! Но когда речь идет о твоей собственной дочке... Ну, как бы то ни было, она не беременна. Наверное, сейчас ребята лучше умеют предохраняться и все такое прочее. Я вспомнил, как сам ездил в Гринвилл за резинками, когда ухаживал за Сьюзи, - он улыбнулся, - а потом мы забрались на заднее сиденье отцовского “Шевроле”, но я так и не решился вынуть их из кармана. Впрочем, если бы решился, у нас сегодня не было бы Марвеллы...

     - И что же ты ему ответил, Берк?

     - Да черт возьми, что же я мог ему ответить? - Он рассеянно погладил ладонью рукоятку револьвера. - Разве я не знаю, что она сама хочет за него замуж? У него уже есть приличная работа, он хороший парень, безумно в нее влюблен... Но у меня чуть сердце не разорвалось!

     - А как эту новость приняла Сьюзи?

     - Чуть в слезах не утонула. - Берк вздохнул, бросил окурок и раздавил. - А когда Марвелла завела речь о том, что они подумывают переехать в Джексон, так она едва весь дом не затопила. Ну, сначала они с Марвеллой поплакали вместе, потом перестали и начали толковать о свадебных платьях. На том я их и покинул.

     - Да, что и говорить, мы стареем, а сосунки становятся взрослыми...

     - Точно. - Высказав то, что наболело, Берк почувствовал себя гораздо лучше. - Ты только некоторое время никому не рассказывай. Они собираются огорошить Фуллеров сегодня вечером.

     - Скажи, ты сейчас о чем-нибудь еще в состоянии думать?

     - Ах да, ты же хотел мне что-то сообщить... Такер прислонился к капоту машины и рассказал о губной помаде и о Дарлин.

     - Дарлин и Билли Ти? - Берк нахмурился, обдумывая его слова. - Я ничего такого не слышал.

     - Спроси у Сьюзи. Берк со вздохом кивнул:

     - Да, видит бог, эта женщина умеет держать язык за зубами. Зная, что Марвелла влюблена в брата Дарлин... В общем, мне понятно, почему она молчала. Да и я, признаться, не представляю себе, что могу сделать в данной ситуации. Отправиться к Билли Ти и обвинить его в повреждении машины на основании того, что у Дарлин такая же помада, как у Джози?

     - Я понимаю, Берк. Мне просто хотелось, чтобы ты обо всем этом знал.

     Берк вздохнул и проворчал:

     - Скоро стемнеет, и один бог ведает, где залег Остин... Я поговорю сегодня вечером со Сьюзи, и, если подтвердится, что Билли Ти видится тайком с Дарлин, я его прощупаю.

     - Буду признателен.

     Решив, что исполнил свой официальный долг, Такер подумал, что теперь может и сам прощупать Билли.

***

     На следующее утро, будучи в дурном расположении духа, так как поспать удалось не больше пяти часов, Берк мешал ложкой в миске корнфлекс и размышлял о том, что на его территории теперь скрывался вооруженный беглец. Они нашли “Бьюик” в канаве на Коттонсид-роуд, и уже никто не сомневался, что Остин Хэттингер обретается где-то поблизости, а вовсе не сбежал в Мексику. Но главное, Берк не знал, надо ли ему брать напрокат смокинг на свадьбу, чтобы передать дочь жениху, как водится по обычаю, самым торжественным образом.

     Сьюзи уже висела на телефоне, обсуждая с Хэппи Фуллер предстоящие свадебные хлопоты. Они набрасывали планы с прозорливостью опытных генералов, разрабатывающих тактику боевой операции.

     Стараясь не вслушиваться в разговор двух леди, Берк задался вопросом, как долго еще окружной шериф будет висеть у него на шее, когда с соседнего двора до него внезапно донеслись крики и грохот. “Святой боже! - подумал он. - Как же я мог позабыть о Тэлботах?"

     Когда на крик прибежала Сьюзи, Берк уже перескочил через забор, разделяющий два двора.

***

     - Ты убил его, убил! - вопила Дарлин.

     Она забилась в угол маленькой кухни, где все было перевернуто вверх дном, и рвала на себе волосы. Эластичный лиф коротенькой ночной рубашки спустился вниз, обнажив одну дрожащую белую грудь.

     Берк тактично перевел взгляд на перевернутый стол, остатки густой каши на полу и распростертую фигуру Билли Ти Бонни, который лежал, уткнувшись физиономией в кукурузные хлопья. Берк покачал головой и взглянул на Тэлбота Младшего, который стоял над поверженным Билли Ти с чугунной сковородкой в руке.

     - Надеюсь, ты не убил его. Младший.

     - Да нет, наверное. - Тэлбот довольно спокойно отставил сковородку. - Дал ему только разочек по башке.

     - Надо, однако, посмотреть. - Берк наклонился и, стараясь не обращать внимания на вопли Дарлин и оглушительный рев Скутера в манеже, окинул оценивающим взглядом внушительных размеров шишку на затылке у Билли Ти. - Он без сознания, только и всего. Но думаю, все-таки придется свозить его к врачу.

     - Я тебе помогу выволочь его отсюда. Выпрямившись, Берк взглянул на него.

     - Может быть, ты объяснишь, что здесь происходит?

     - Ну... - Тэлбот почесал в затылке и поставил на место стул. - Я пошел было на работу, но забыл кое-что сказать Дарлин. А когда вернулся, вижу, что вот этот самый Билли Ти прошмыгнут в кухню и насильно лезет на мою жену. - И он бросил такой взгляд на Дарлин, что она сразу же перестала вопить. - Это так, Дарлин?

     - Я... - Она шмыгнула носом, стрельнула глазами на Берка, на распростертого Билли Ти, а потом посмотрела на мужа. - Да, правда, он так быстро влез на меня, что я совсем растерялась, и...

     - А сейчас иди и займись ребенком, - сказал спокойно и тихо Тэлбот. И столь же невозмутимо, протянув руку, он поправил розовую рубашку на ее груди. - Можешь не беспокоиться:

     Билли Ти никогда больше к тебе не полезет.

     Дарлин проглотила слюну и дважды мотнула головой.

     - Да. Да, конечно...

     Она бросилась прочь из кухни, и до них донеслись отчаянные рыдания. Тэлбот взглянул на Билли Ти; который начал понемногу подавать признаки жизни.

     - Мужчина должен защищать свою собственность, разве не так, шериф?

     Берк просунул руку Билли Ти под мышки. - Полагаю, что так. Младший. Помоги-ка мне довести его до машины.

***

     Сай был счастлив. Он даже немного стыдился, что может быть таким счастливым; ведь только что похоронили сестру, и весь город перешептывается о его отце. Но он ничего не мог с собой поделать.

     Его радовало уже одно то, что он может уйти из дома, где мать, одурманенная таблетками, которые ей дал док, лежит на софе и стеклянным взглядом смотрит, не отрываясь, телевизор.

     Сай шел на работу. Шел, засунув руки в карманы, взметая дорожную пыль и насвистывая какую-то песенку. Сейчас он заберет велосипед из пещеры Мертвого Опоссума, промчится десять миль и окажется в “Сладких Водах”. Теперь четыре года, отделяющие его от восемнадцатилетия, уже не казались ему такими безнадежными, как прежде. Он даже представлял себе, как заведет визитную карточку. И на этой карточке будет написано: “Сайрус Хэттингер. Рабочий на все руки”.

     Он перешел через Литтл-Хоуп и направился по берегу к пещере, где на стенке были написаны фломастером их с Джимом имена. Сай вспомнил, как они недавно жадно разглядывали там журнал “Плейбой”, который он стырил у старшего брата Джея из-под матраса. Для Сая, который никогда не видел обнаженного женского тела, это разглядывание стало очень важным событием. Той самой ночью “орудие Сатаны”, о котором говорил отец, вдруг восстало, и Саю приснился замечательный сон, а когда он проснулся, то на белье было мокрое пятно. Вот мама удивилась, когда он сам его выстирал!

     Слегка усмехнувшись при этом воспоминании, Сай скользнул под нависший берег Литтл-Хоуп и очутился в пещере.

     Внезапно, прервав его веселый свист, рот ему зажала чья-то ладонь. Он не пытался ни кричать, ни вырваться. Он знал эту руку, знал, какая она на ощупь и даже чем она пахнет. Его страх был слишком глубоко укоренен, слишком безысходен, чтобы кричать.

     - Я нашел твою нору, - прошипел Остин, - твое логово греха и твою грязную книжку, я видел, что вы здесь на пару с черномазым написали на стенке. Вы зачем сюда приходили? Творить блуд?

     Сай в ответ только отрицательно покачал головой и, с трудом проглотив комок в горле, прошептал:

     - Они тебя ищут, папа.

     - Знаю, что ищут. Но они меня не найдут, не так ли?

     - Нет, сэр, не найдут.

     - А ты знаешь, парень, почему? Потому что на моей стороне бог! Этим ублюдкам-безбожникам никогда меня не найти. Между нами священная война. - Он улыбнулся, и Сай почувствовал, как в животе у него похолодело. - Они бросили меня в темницу, а убийцу, сына той шлюхи, оставили на свободе. Она была шлюхой, вавилонской блудницей. Она продавала себя, будучи моей!

     Сай не понял, о ком он говорит, но на всякий случай кивнул в знак согласия:

     - Да, сэр.

     - Но они понесут наказание, будут наказаны за свои пороки - все до последнего колена! - Взгляд его стал осмысленнее, и он взглянул на Сая. - А где ты, парень, достал велосипед?

     Сай хотел было сказать, что это велосипед Джима, но побоялся, что если солжет, то язык у него отсохнет.

     - Мне его дали взаймы. - Сая начала бить дрожь, но ему казалось, что единственный выход - признаться во всем. - Я достал себе работу. Я работаю в “Сладких Водах”...

     Глаза Остина побелели. Он шагнул вперед, большие почерневшие кулаки судорожно сжались.

     - Ты пошел туда сам?! В это змеиное гнездо? Сай давно знал, что есть вещи пострашнее, чем ремень: отцовские кулаки. Из глаз у неги брызнули слезы.

     - Я больше не пойду туда, клянусь! Я только подумал, что... Но отцовская рука сдавила ему горло, слова замерли, и он стал задыхаться.

     - Даже сын мой предал меня, плоть от плоти моей, кость от кости моей! - И Остин отшвырнул мальчика, как пустой мешок.

     Сай больно уткнулся локтями о каменную стену, но не издал ни звука. И долго в тишине слышалось только его тяжелое дыхание.

     - Нет, ты пойдешь, - наконец сказал Остин, растягивая слова. - Ты пойдешь туда и будешь следить, будешь сообщать мне, что он делает и в какой комнате спит. Ты мне расскажешь обо всем, что увидишь и услышишь.

     Сай вытер рукавом глаза.

     - Да, сэр.

     - А потом ты принесешь мне поесть. Принесешь сюда и будешь носить каждое утро и каждый вечер. - Он приблизил лицо к Саю. Изо рта у него скверно пахло, словно из разверстой могилы. Свет, падающий в пещеру, блеснул в его глазах, и они показались Саю почти белыми. - И ничего не скажешь ни матери, ни Вернону. Ты ничего и никому не скажешь обо мне.

     - Да, сэр. - И Сай отчаянно закивал, чтобы отец не усомнился в нем. - Но Верной - он бы помог тебе. Он может привести твой грузовик...

     Остин ударил его по губам.

     - Я сказал - никому! За Верноном они будут следить день и ночь. Они знают, что он на моей стороне. А ты - на тебя они внимания не обратят. Но запомни: я сам стану следить за тобой - даже когда меня здесь не будет. Господь даст мне возможность все видеть и слышать. И если ты сделаешь что-нибудь не так, его гнев падет на тебя и сметет с лица земли. И я буду его орудием.

***

     Сай добирался до “Сладких Вод” почти час. Проехав примерно четверть пути, он должен был остановиться, и его сильно вырвало. Завтрак пропал. Когда желудок освободился, он вымыл опухшее, испачканное лицо в ручье и был вынужден некоторое время посидеть на траве. Когда же Сай снова взобрался на велосипед, ноги так дрожали, что он мог ехать только очень медленно - иначе бы просто упал.

     Добравшись до “Сладких Вод”, он увидел, что Такер разбирает утреннюю почту на боковой террасе. Стараясь двигаться легко и непринужденно, Сай припарковал велосипед.

     - Доброе утро, Сай.

     - Доброе утро, мистер Такер. - Голос его охрип, и Саю пришлось откашляться, прежде чем продолжать. - Я очень виноват, что опоздал. Я был...

     - Ты сам определяешь время своей работы, Сай. - Такер рассеянно просмотрел биржевую сводку и отложил ее в сторону. - У нас ведь здесь не контора.

     - Да, сэр. И если вы мне скажете, с чего начать, я сейчас же приступлю.

     - Ты завтракал?

     - Да, сэр. - Сай невольно вздохнул, подумав, что от завтрака в его желудке ничего не осталось.

     - Тогда поднимайся сюда, я тебе дам указания на сегодня. Пожалуй...

     Сай покорно, но без всякой охоты поднялся по трем закругленным ступенькам на террасу. Такер улыбнулся мальчику, но внезапно помрачнел.

     - Черт возьми, парень, что это с тобой?

     - Ничего, сэр! - В голосе Сая зазвучала паника. - Я ничего не сделал такого.

     - Но у тебя же локти разбиты в кровь! Он взял Сая за руку и повернул ее, чтобы получше разглядеть. Из ссадин на локтях все еще сочилась кровь.

     - Я просто упал, вот и все. Такер прищурился.

     - Это Верной?

     Он сам в свое время дрался с Верноном и знал, что этому подонку ничего не стоит избить мальчишку. Верной был очень похож на своего папашу.

     - Нет, сэр. - Сай почувствовал сильное облегчение от того, что по крайней мере сейчас говорит чистую правду. - Клянусь, Вернон и пальцем меня не тронул. Он иногда злится, но я ему тогда не попадаюсь на глаза, и он забывает про меня. Не то что отец... - Сай испуганно оборвал себя на полуслове. - Это не Верной, сэр. Я сам упал.

     Слушая это сбивчивое объяснение, Такер все больше хмурился. Что толку наседать на мальчишку, заставляя признаться, что брат и отец его дубасят, как боксер грушу? Он и без того смущен.

     - Ладно, успокойся и ступай к Делле. Пусть приведет тебя в порядок.

     - Нет, я...

     - Парень, - Такер откинулся на спинку стула, - одна из хозяйских привилегий состоит в том, чтобы приказывать. Входи немедленно, умойся и достань себе из холодильника бутылку колы. А когда Делла тебя подлечит, подметешь двор: должен же ты чем-то заработать сегодняшнее жалованье.

     - Да, сэр.

     Охваченный чувством вины, Сай вошел в дом. На сердце у него было тяжело.

     Такер, нахмурившись, посмотрел ему вслед. По правде говоря, мальчик выглядел чертовски скверно, но как его можно за это упрекать?

***

     Слухи о том, что случилось у Тэлботов, стремительно распространились по городу, узнали об этом и в “Сладких Водах”. Такеру было предложено несколько версий, но его связь Дарлин с Билли Ти Бонни интересовала только в одном плане.

     Тэлбот Младший застал жену, обнимающей Билли Ти на кухонном столе, поставил Билли хорошую шишку величиной с гусиное яйцо, но никаких жалоб ни с одной стороны не поступало. Это являлось лишним доказательством правоты Джози.

     Такер обдумывал создавшееся положение все время после ленча, потом съел кусок бананового пирога с кремом, испеченного Деллой, и еще немного подумал. Это, в конце концов, дело принципа. Мужчина может на многое не обращать внимание, но он недалеко уйдет, если не станет придерживаться своих собственных правил.

     Подкупив Деллу обещанием подарить ей новые серьги и доверху наполнить бачок на автостанции, Такер взял у нее машину. Проехав до того места, где Дорога Одинокого Кипариса пересекалась с Длинной улицей, он припарковался.

     Билли Ти обязательно должен здесь проехать из дома в город. Насколько Такеру было известно, Билли Ти ни за что не пропустит вечерок у Макгриди, если в состоянии держать в руках бильярдный кий. Поэтому Такер достал сигарету и приготовился ждать.

     Он сидел на капоте Деллиного автомобиля и уже подумывал, не угоститься ли второй сигаретой, как вдруг увидел, что по дороге идет Кэролайн, которую буквально тащит за собой щенок на красном поводке. Заметив насмешливо улыбающегося Такера, она сразу же отпустила поводок и перестала учить щенка команде “К ноге”.

     - Привет! - крикнул Такер. - Куда это тебя ведет собака?

     - Мы гуляем.

     Слегка запыхавшись, она подошла к машине. Вертя хвостом, Никудышник подпрыгнул, чтобы обнюхать щиколотки Такера.

     - Но это тебе не город. - Такер нагнулся, чтобы почесать голову щенка, вставшего на задние лапы. - Здесь его можно выпускать гулять прямо на дворе.

     - Я хочу, чтобы он привык к поводку. Никудышник тут же повернулся и начал грызть поводок - словно для того, чтобы показать бесполезность этого намерения.

     - Да он, кажется, уже привык к нему, - улыбнулся Такер. - А у тебя, Кэро, усталый вид. Плохо спала?

     - Да, щенок очень скулил.

     Впрочем, даже когда он успокоился, Кэролайн долго не могла уснуть, все думая, что каждую минуту может нагрянуть Остин Хэттингер.

     - Тебе необходимы коробка и будильник.

     - Извини, что?

     - Щенок скучает по матери. Ты положи его в коробку на ту самую подушку, что купила, и поставь рядом будильник. Он тикает, словно сердце, и это его успокоит.

     - О... - Кэролайн обдумала совет и решила не сообщать, что щенок прекрасно успокоился, когда она взяла его к себе в постель. - Я попробую. А что это ты стоишь тут на дороге?

     - Сижу, - поправил он ее. - И неплохо провожу время.

     - Ты выбрал для этого довольно странное место... Не знаешь, они еще не поймали Хэттингера?

     - Насколько мне известно, нет.

     Он взглянул на Дорогу Одинокого Кипариса и увидел шлейф гравия за блестящим, мчащимся на предельной скорости “Тандербердом” Билли Ти.

     - Я думаю, тебе сейчас нужно вернуться домой и выбросить все это из головы. А я, возможно, загляну к тебе попозже и посмотрю, как идет окраска дома.

     - Что случилось?

     Она уже однажды видела у него такой взгляд - когда он бросился на нее, придавив к полу в гостиной, а в это время повсюду летели осколки стекла и слышались выстрелы. Он тогда еще спросил, есть ли у нее ружье...

     Она услышала оглушительный рев магнитофона и обернулась:

     - В чем дело, Такер?

     - Это тебя совершенно не касается. Иди домой, Кэролайн. Он соскользнул с капота в тот самый миг, как, взвизгнув тормозами, Билли Ти резко остановил машину. Кэролайн взяла щенка на руки, но не двинулась с места.

     - Привет, Факер, то есть Такер, - Билли Ти ухмыльнулся своей остроте, не вынимая изо рта зубочистки.

     Билли Ти был не в лучшем из своих настроений. У него страшно болела голова, а самолюбие страдало еще сильнее. Нет, он был просто в убийственном настроении, когда хочется всем надавать по морде.

     - Привет, Билли Ти. - Сунув руки в карманы, Такер не спеша пересек дорогу. - Я слышал, у тебя сегодня утром было маленькое приключеньице.

     Билли Ти прищурился.

     - А тебе какое дело, черт побери?

     - Да я так просто сказал, чтобы завязать разговор. Я, между прочим, как раз поджидал здесь тебя.

     - Ну, и что дальше?

     Краем глаза Такер видел, что Кэролайн тоже подошла, и, хотя она остановилась в нескольких шагах от них, он очень разозлился.

     - Я хотел бы кое-что выяснить с тобой.

     Прежде чем Билли Ти успел что-либо сообразить, Такер нагнулся к раскрытому окошку его машины и вытащил ключи от зажигания. Люди часто забывали, что он может не только лениво полеживать в своем гамаке, но и двигаться очень стремительно.

     - У тебя что, мозги расплавились?! - Билли Ти распахнул дверцу и выскочил из машины. - Или ты хочешь заработать еще один фингал под глазом?

     - Ну, мы еще успеем это обсудить. Кэролайн, если ты сделаешь хоть один шаг вперед, ты меня ужасно расстроишь.

     Билли Ти скользнул взглядом по Кэролайн - по ногам, животу и груди.

     - Оставь ее в покое, Такер. Может, после того, как я размажу тебя по дороге, она не откажется принять пивка с настоящим мужчиной.

     Кэролайн вскинула голову.

     - Сейчас же прекратите! Вы как два драчливых школьника. Такер, не знаю, почему ты к нему прицепился, но я бы хотела, чтобы ты меня сейчас отвез домой. Прямо сейчас.

     Билли Ти ухмыльнулся и выплюнул зубочистку.

     - Уже залез в штанишки к этой киске? И как, твоя машинка действует?

     Кэролайн в гневе шагнула вперед, но Такер, быстро протянув руку, остановил ее.

     - Разве ты не знаешь, Билли Ти, что так с леди говорить не полагается? Но мы вернемся к этому немного погодя. А сейчас давай-ка побеседуем о моем автомобиле.

     - Слышал-слышал, что твою машину отправили в металлолом.

     - Ты правильно слышал. В последнее время я старался не сталкиваться с тобой. Билли Ти. Но я не могу спустить тебе просто так то, что ты сделал с моей машиной.

     Билли Ти фыркнул и сплюнул.

     - Насколько мне известно, ты сам ее разбил.

     - О да, но после того, как ты прокрался в “Сладкие Воды” и похимичил с ней. - Такер знал, что по части мозгов Билли Ти не очень силен, и храбро соврал:

     - Дарлин всем рассказывает, что ты продырявил тормозную систему. Понимаю, не очень хорошо с ее стороны выдавать тебя - особенно после того, как ты подарил ей помаду Джози...

     - Да она просто лживая шлюха!

     - Это вполне возможно, но думаю, что на сей раз она не врет. Билли Ти отбросил волосы со лба.

     - Даже если не врет, ты ничего не сможешь доказать. - Он издевательски улыбнулся. - Прямо тебе скажу: да, это я нахимичил. Дарлин очень расстраивалась, что ты разбил сердце Эдды Лу, ну, я и решил исправить ей настроение. А еще я это сделал потому, что тебя ненавижу! Но доказать ты ничего не сможешь.

     Словно обдумывая его слова, Такер неспешно вынул сигарету из пачки, отломил кончик и закурил.

     - Хорошо, ты меня ненавидишь, это я могу допустить. Но понимаешь, я вот все думаю: а что, если бы кто-нибудь из моей семьи взял в то утро эту машину? Тот, кто не умеет так хорошо крутить баранку, как я. И знаешь. Билли Ти, я просто кипятком писаю, когда об этом думаю.

     - И что же ты собираешься делать?

     Такер внимательно разглядывал кончик сигареты.

     - Да кое-что я, наверное, сделаю...

     - Да ты всегда был дерьмо цыплячье! - Ухмыльнувшись, Билли Ти расправил плечи. - Ну давай, продемонстрируй свой лучший удар.

     - Что ж, раз ты об этом просишь... - И Такер изо всей силы пнул его ногой в пах.

     Билли Ти согнулся пополам, громко крякнул и, держась за низ живота, словно подкошенный упал на обочину. Тогда Такер нагнулся и схватил его за горло - да так крепко, что у Билли Ти глаза на лоб полезли.

     - Нет, ты не отключайся, парень, я еще не все сказал. Ты знаешь, кто тебе сдает в аренду землю? Вы задолжали мне за три месяца, и я буду очень переживать, если придется прекратить наши деловые отношения. И насчет хлопкосортировочной машины тоже подумай. Она ведь - вот какое совпадение! - тоже моя. Ты, значит, захотел мне отомстить? Ну что ж, я этому помешать не могу. Но, бог свидетель, ты потеряешь и землю, и работу.

     Он еще сильнее сжал пальцы; Билли Ти застонал и свернулся в клубок.

     - Мне моя машина очень нравилась, - вздохнул Такер. - И еще, оказывается, я очень люблю эту леди, которую ты оскорбил. Так что лучше ты не связывайся со мной. Билли Ти: я уже не тощий десятилетний мальчишка.

     - Отпусти! - ухитрился выдавить из себя Билли Ти. Решив, что достаточно проучил его, Такер разжал пальцы и поднялся. Кэролайн смотрела на него широко открытыми глазами и не могла произнести ни слова. Щенка она уже спустила на землю, и тот преспокойно поливал ботинки Билли Ти.

     Такер, подхватив щенка под мышку, повернулся к Кэролайн и сказал:

     - А теперь, детка, я отвезу тебя домой.

     - И ты оставишь его в таком виде на дороге?!

     Она чуть шею не вывернула, пока он тащил ее к машине Деллы.

     - Да, именно так. И мы, наверное, еще успеем с тобой сегодня в кино.

     - В кино... - машинально повторила Кэролайн. - Такер, я стояла рядом и все видела! Ты ударил этого человека в...

     - В приличном обществе мы называем это “персональной частной собственностью”. Лезь на ту сторону, если не хочешь сама вести машину.

     Она послушалась, но все никак не могла прийти в себя.

     - Насколько я знаю, это запрещенный прием. Никак не ожидала, что ты способен устроить такую грязную драку!

     - Всякая драка грязная, Кэролайн. Бог почему я всегда так усердно их избегаю. - Он наклонился, быстро поцеловал ее и завел мотор. А затем небрежным движением выкинул ключи от машины Билли Ти на дорогу. - Ну, так как насчет кино?

     Кэролайн только глубоко вздохнула:

     - А что сегодня идет?

Глава 16

     Пока Тоби и Джим усердно работали молотками на заднем крыльце и укрепляли перила, Кэролайн целилась в жестянку из-под куриного супа. Прицелилась, выстрелила - и опять промахнулась.

     - Наклони голову немного вправо, - посоветовала Сьюзи. - Ты все время дергаешься влево, когда нажимаешь курок.

     - Но у меня это непроизвольно выходит.

     - А ты постарайся в это время не дышать. Затаи дыхание и главное - не жмурься. - Кэролайн снова выстрелила и снова промахнулась. - Да, боюсь, на этот раз Четвертого июля тебе в соревновании не участвовать...

     - Не сойду с места, пока не попаду!

     - А может, тебе опять подумать об этом Луисе?

     - Не поможет. Я уже от него освободилась.

     - Ты уверена? Но в таком случае, может, расскажешь, что и как было, во всех отвратных подробностях?

     - Да они скорее банальны, чем отвратны. Я просто-напросто застала его с другой.

     - О! - Сьюзи нахмурилась и грозно потрясла своим ружьем. - И ты не убила обоих?!

     Кэролайн засмеялась.

     - Нет. К сожалению, это все происходило, когда у меня был период слез и стенаний. Но сейчас он, кажется, в прошлом.

     - Что - период или Луис?

     - И то, и другое. Черт побери, я просто обязана попасть в жестянку! Конечно, это дело практики. Но никто так не понимает значения практики, как музыкант. - Кэролайн опять подняла ружье и прицелилась. - Сейчас эта жестянка у меня запоет!

     Она слегка наклонилась вправо, и в следующий момент банка если и не запела, то громко звякнула, что доставило Кэролайн большое удовлетворение.

     - Прекрасный выстрел. - Сьюзи поощрительно похлопала Кэролайн по спине. - Почему бы и дальше не попрактиковаться, пока везет?

     - Нет, на сегодня хватит. - Кэролайн аккуратно разрядила ружье. - Я и так поставила свой личный рекорд: вчера я больше двух часов пристреливалась, прежде чем попала в эту дурацкую банку. А сегодня на это ушло только час и сорок пять минут. - Она сунула неиспользованные пули в карман за неимением более подходящего места. - Хочешь чего-нибудь выпить?

     - А я уж думала, ты этим не поинтересуешься никогда. И они направились к дому.

     - Ты все-таки поручила эту работу Тоби и Джиму? Молодец. Мне нравится голубой. Очень освежает.

     - Они выкрасят и оба крыльца. Можно пройти, Тоби?

     - Конечно, только поосторожней. Добрый день, миссис Трусдэйл.

     - Привет, Тоби. Когда ты все здесь закончишь, почему бы тебе не зайти к нам и не пристыдить как следует Берка? Он так и не собрался заняться боковой дверью. Она скоро совсем перестанет открываться.

     Утирая лицо шейным платком, Тоби улыбнулся. Пыль и грязь прочно засели в складках вспотевшего лица.

     - Но ведь я же говорил ему, что надо сделать. Наверное, уже полгода назад говорил.

     - Вот именно. А он все только обещает. - Сьюзи обошла ящик с инструментами. - Впрочем, у него сейчас слишком много других забот...

     Улыбка на лице Тоби сразу увяла.

     - Да, мэм. Джим, подержи-ка эту доску прямо. И он уже не отрывал взгляда от своих рук, а Кэролайн провела Сьюзи на кухню.

     - А вот и щенок, о котором я уже так много слышала! Сьюзи присела на корточки возле одного из стульев, под который забился Никудышник: он спрятался туда, как только прозвучал первый выстрел.

     - Да, это мой свирепый сторожевой пес. - Кэролайн усмехнулась, глядя, как щенок, скуля и повизгивая, лижет Сьюзи руку. - Я просто сумасшедшая, что взяла его.

     - Да нет, просто слишком мягкосердечная. - Сьюзи встала и взяла стакан охлажденного чая, протянутый Кэролайн. - Спасибо. Я хотела заехать к тебе пораньше, но с тех пор, как Марвелла обручилась, все в доме идет кувырком.

     - Да, я слышала об этом. Представляю, как ты переживаешь.

     - Не говори! Реву целыми днями. - Она откусила предложенный Кэролайн кекс. - Я знала, конечно, что это рано или поздно случится: они вздыхают друг по дружке уже два года. А когда не вздыхают, то цапаются, - а это всегда верный признак.

     - Да, но она все равно твоя маленькая дочка...

     - Это точно. - Сьюзи вытерла слезу. - Мой ребенок. Мой первый ребенок. Когда я занята разговорами или домашними делами - все в порядке. Но стоит мне сесть отдохнуть, как тут же начинаю реветь.

     Кэролайн некоторое время нерешительно созерцала второй кусок кекса, но в конце концов сочла, что заслуживает его.

     - Они уже назначили дату?

     - Сентябрь. Марвелла всегда очень любила хризантемы и хочет, чтобы в церкви было полно хризантем и чтобы все ее пять подружек были в платьях осенних красок. - Сьюзи проглотила последний кусочек кекса и глубоко вздохнула. - У нас с Берком была очень тихая свадьба... Знаешь, с тех пор как Остин сбежал, Берк забегает домой, только чтобы поспать несколько часов. - Сьюзи подняла голову. - Миленькая, ты не боишься, что Остин опять сюда заявится и.., побеспокоит тебя?

     - Не знаю. - Кэролайн встала, поскольку не могла сидеть, стоило ей подумать об этом. - Я не исключаю такую возможность, хотя, признаться, не вижу причин. - Она выглянула в окно, задержала взгляд на линии деревьев и сразу вспомнила, что она там нашла. - Но я хочу сказать вот что, Сьюзи. Мне кажется, что эти поиски Остина Хэттингера как-то отодвинули на задний план событие двухнедельной давности. А я не могу забыть, что всего две недели назад я пошла на пруд и обнаружила в нем труп его дочери.

     - Но никто и не забывает об Эдде Лу. А также о Фрэнси и Арнетте. Однако если думать об этом постоянно, то можно и свихнуться. - Сьюзи понизила голос:

     - Этот агент Бернс уже, наверное, опросил полгорода. Сегодня он разговаривал с Дарлин. Мне только не нравится, что он работает отдельно от Берка - очевидно, не хочет, чтобы местные власти вмешивались в дело федеральной важности, которое ему поручили. По-моему, это только создает дополнительные трудности: ведь Берк знает наших людей, они верят ему и не доверяют янки в начищенных ботинках.

     Кэролайн принужденно улыбнулась и взглянула на собственные туфли. Но Сьюзи, махнув рукой, решительно отмела всякое отношение Кэролайн к Северу.

     - Твои родные из здешних мест. Хотя, конечно, можно сказать, что вы говорите с ним на одном языке и хорошо понимаете друг друга.

     Кэролайн подняла брови.

     - Сказать можно, но вряд ли это соответствует действительности.

     - А мне показалось, что он тебя очень уважает...

     - Он питает уважение к известной скрипачке Кэролайн Уэверли. А это совсем другое. - Она пристально взглянула на Сьюзи. - Почему бы тебе прямо не сказать, что у тебя на уме?

     - Да я просто подумала, что раз вы с агентом Бернсом относитесь к одному и тому же кругу людей, то он может прислушаться к твоему предложению.

     - Какое же предложение я могла бы ему сделать?

     - Он не должен таким образом отсекать Берка от дела! - выпалила Сьюзи и мрачно взглянула на шоколадные крошки на столе. - И я говорю об этом не только потому, что я жена Берка, люблю его и вижу, как все это для него мучительно. Я говорю как женщина, как представительница здешней общины. Убийца ваших девушек должен быть пойман, кто бы он ни был! Но без помощи Берка это будет гораздо труднее. Ведь Берк хорошо знает всех здешних жителей и с какого боку к ним подойти, чтобы они раскрылись.

     - Я согласна с тобой, Сьюзи, честное слово, но не знаю, как и чем могу помочь.

     - Ты могла бы об этом упомянуть в каком-нибудь вашем разговоре - просто так, как бы между прочим.

     - Ну, если такая возможность представится, я попытаюсь это сделать. Но не думаю, что ради меня он станет пересматривать свои методы. Я уже привыкла к тому, что мужчины видят во мне прежде всего скрипачку, а человека - во вторую очередь.

     - Это интересно, расскажи подробнее. - И, вся предвкушение, Сьюзи оперлась подбородком на ладони.

     - Ну, достаточно сказать тебе, что у меня были отношения с человеком, который видел во мне скорее музыкальный инструмент, чем женщину.

     - И что же, Кэролайн, у тебя теперь сердце разбито? Кэролайн насмешливо усмехнулась:

     - Ну, скажем так, оно дало трещину.

     - А знаешь, какой лучший способ его починить? Завести приятную интрижку с легкомысленным мужчиной! - Сьюзи лукаво взглянула на нее. - Я слышала, что вчера ты ездила с Такером в кино...

     - Что же тут такого необычного?

     - Ничего, конечно. Просто мне кажется, что с помощью Такера ты легко и безболезненно могла бы залечить свое разбитое сердце.

     - Не разбитое, а треснувшее, - поправила ее Кэролайн. - Да, мы действительно ездили в кино, но вряд ли это можно назвать интрижкой.

     - Однако мужчина, который дарит женщине розы, подготавливает для этого почву. - Сьюзи улыбнулась, увидев, как Кэролайн изумленно расширила глаза. - Не удивляйся. Джози рассказала Марвелле, как он выбирал для тебя цветы.

     - Ерунда! Это было сделано в ознаменование добрососедских отношений.

     - Ах-ах! Однажды Берк подарил мне, просто так, букетик фиалок - а через девять месяцев у нас родился Паркер. Ну-ну, не красней, незачем так волноваться, - сказала Сьюзи, махнув рукой. - Я знаю, что слишком часто сую нос не в свои дела. Но кстати, если ты питаешь какой-то - ну, скажем, добрососедский - интерес к Такеру, то тебе не помешало бы знать, что агент Бернс довольно усиленно о нем расспрашивает.

     - И что же он спрашивает?

     - Да задает всякие вопросы относительно Эдды Лу.

     - Но... - У Кэролайн болезненно сжалось сердце. - Но я полагала, что его нет в числе подозреваемых. Ведь в тот вечер, когда ее убили, он был дома.

     - Очевидно, у агента из Бюро есть какие-то особые соображения на этот счет. Но, конечно, он подозревает не только его... - и Сьюзи многозначительно посмотрела в сторону заднего крыльца, где Тоби, усердно орудуя молотком, тихо напевал “В твоем, боже. Вечном Саду”.

     - Сьюзи... - Кэролайн прикусила губу и понизила голос:

     - Но ведь это же просто абсурд!

     - Так можешь думать ты, так могу думать я, поскольку знаю Тоби и его жену Винни всю мою жизнь. Но агент Бернс, судя по всему, думает иначе. - Она наклонилась поближе. - Он приходил расспросить Нэнси Куне. Хотел знать, оставались ли наедине Тоби и Эдда Лу, когда он работал в меблированных комнатах.

     - И что же она ему сказала?

     - Да почти ничего, потому что ей не понравилось, как он обо всем расспрашивает. Вот поэтому ему и нужно привлечь к опросам Берка! Берк знает, как подойти к нашим людям. С ним они будут говорить откровенно. Кстати, я думаю, что скоро Бернс нагрянет и к тебе.

     - Но мне совершенно нечего ему рассказать.

     - Ну, все-таки именно ты нашла тело... Хотя мне кажется, милочка, что его больше интересует, зачем тебя навещает Такер.

     Кэролайн нахмурилась.

     - Моя личная жизнь его абсолютно не касается. Вот это я ему и скажу.

***

     Сьюзи уже давно уехала, а Кэролайн все никак не могла успокоиться. Оставшись одна, она стала бродить по дому, пытаясь определить собственное место в сложившейся ситуации. Разговор со Сьюзи пробудил в ней чувство ответственности за то, что здесь произошло. В конце концов, она - как бы это сказать поточнее - находится в определенных отношениях с одним из подозреваемых. А другой подозреваемый работает у нее в доме. Так что она даже очень ответственна.

     Странно получается: ведь она приехала в Инносенс, чтобы на некоторое время ускользнуть от этого чувства ответственности, однако опять оказалась связанной им по рукам и ногам. И ничего с этим не поделаешь. Очевидно, такова уж ее жизненная позиция: она всегда предпочитала уступать, а не отстаивать свою независимость и права.

     Но, может быть, сейчас что-то изменилось? Кэролайн вдруг показалось, что, если она просто от всего отстранится, это как раз и будет означать очередную уступку с ее стороны. И хотя она не знала, чем может помочь в сложившейся ситуации, она так или иначе в нес вовлечена. Ведь у нее возникли отношения не только с Такером, но и со всем Инносенсом. Потому что на какое-то время, во всяком случае сейчас, Инносенс стал ее домом.

     "Ладно, - сказала она себе и прижала пальцы к вискам. - Если это чему-то поможет, я поговорю с Бернсом и кое-что ему предложу, как янки - янки”.

     Она схватила сумочку и уже выходила из дома, когда машина Мэтью Бернса свернула на ее подъездную дорожку.

     "Что ж, - подумала Кэролайн, - значит, это перст судьбы”.

     - Вы хотели куда-то ехать? - спросил Бернс, выходя из машины.

     - Да.., то есть нет. Неважно, - Кэролайн улыбнулась. - Не хотите ли войти, Мэтью?

     - Да, конечно. Очень хочу.

     Как только он ступил на крыльцо, Никудышник начал порыкивать за дверью.

     - Не бойтесь, он еще щенок, но не очень любит незнакомых. Она открыла дверь и подхватила Никудышника на руки.

     - Славный песик, - заметил Бернс, но Кэролайн явственно услышала, как про себя он сказал: “Беспородный ублюдок”.

     - Могу я предложить вам что-нибудь выпить? Может быть, холодный чай, кофе?

     - Чай со льдом - это было бы просто чудесно. Боюсь, я никогда не смогу привыкнуть к этой жаре.

     - К жаре? - переспросила Кэролайн так же подчеркнуто удивленно, как говорили о здешнем климате все местные жители. - Ну, до августа это еще не жара. Пожалуйста, садитесь. Я сейчас вернусь.

     Войдя в гостиную с напитками, она увидела, что Бернс стоит, заложив руки за спину, и хмурится, разглядывая дырку от пули в диване.

     - Я решила все так и оставить, - сказала Кэролайн, поставив поднос на столик. - Очень экзотично, правда?

     - Не нахожу. На мой взгляд, весьма печальное зрелище. Хэттингер стрелял в окно, нисколько не беспокоясь, что может вас ранить. А ведь он даже не знал вас.

     - Но, по счастью, Такер быстро сообразил, что надо делать.

     - Разве он способен быстро соображать? В любом случае ему надо было заранее позаботиться о том, чтобы не ставить вас в подобное положение и не подвергать опасности.

     Кэролайн села, понимая, что идеальные манеры Бернса не позволят ему сесть раньше ее.

     - Думаю, Такер не знал, что Остин разгуливает поблизости с заряженным ружьем. Это было совершенно неожиданно для нас обоих. Вам с лимоном или с сахаром?

     - Пожалуйста, небольшой ломтик лимона. Благодарю. - Бернс немного успокоился, сел на диван и повернулся так, чтобы видеть ее лицо. - Кэролайн, я так люблю вашу музыку, что мне кажется, будто мы давно с вами знакомы.

     Она вежливо улыбнулась.

     - Просто удивительно, как часто люди ошибаются, думая так. Ведь эта музыка вовсе не моя. Она принадлежит многим композиторам.

     Бернс откашлялся.

     - Я хочу сказать, что всегда восхищался вашим талантом и следил за вашей карьерой. Надеюсь, я могу говорить с вами откровенно, Кэролайн.

     Она отпила глоток.

     - И я на это надеюсь.

     - Так вот, должен сказать, что я очень обеспокоен. В городе многие говорят, что вы регулярно встречаетесь с Такером Лонгстритом.

     Кэролайн пожала плечами и слегка отодвинулась.

     - Просто удивительно, как заведено в этих маленьких городишках! Достаточно где-нибудь посидеть пять минут, и вам выложат все и обо всем, что происходит вокруг.

     Голос Бернса сразу стал жестким:

     - Я лично не обращаю внимания на слухи, сплетни и всякие праздные разговоры. Кэролайн рассмеялась.

     - Извините, вы это так сказали, словно рекламируете юридическую фирму. Но согласитесь, что подобные “сплетни и слухи” иногда помогают вам в вашей работе.

     Бернс даже не улыбнулся в ответ.

     - Это на самом деле так. Как бы мне ни были неприятны местные нравы и обычаи, я должен воспринимать их с профессиональной точки зрения. И вам советую тоже относиться к этому серьезно. Так вот, должен предупредить вас, что Такер Лонгстрит еще будет допрошен в связи с этим злодейским и варварским убийством.

     Кэролайн посмотрела прямо ему в глаза.

     - Насколько я понимаю, вы опрашиваете многих, Мэтью. И, полагаю, я тоже сейчас подвергаюсь опросу?

     - Ну, ваше касательство к этому делу исчерпывается позицией постороннего человека, который случайно обнаружил мертвое тело.

     - Вы ошибаетесь, я здесь не посторонняя. Я член этой общины, в городе у меня есть друзья и, наверное, немало родственников - вроде двоюродных и троюродных кузенов и кузин.

     - И вы считаете Такера Лонгстрита своим другом?

     - Откровенно говоря, я не знаю, как определить наши отношения. Во всяком случае, он мой хороший знакомый. А что, это тоже профессиональный вопрос?

     - Я расследовал немало дел, связанных с серийными убийствами, и еще не вычеркнул мистера Лонгстрита из списка подозреваемых, - сказал Бернс без обиняков. - Я считаю, что он человек, с которым вам следует быть очень осторожной. Вы, может быть, не знаете, что у него были отношения и с двумя предыдущими жертвами?

     - Мэтью, я прожила здесь больше двух недель и знаю об этом так же хорошо, как о том, что брак Вудро и Шуги Прюитт в опасности, а сын Би Стоки, Лерой, получил предупреждение за превышение скорости на Первой дороге. Но главное - я знаю, что Такер не способен на такие ужасные вещи.

     Бернс глубоко вздохнул, стараясь не терять терпения. “Нет, это просто восхитительно, как легко ввести женщину в заблуждение!” - подумал он.

     - Вот так же люди в свое время были просто очарованы обаянием и красивой внешностью Теда Банди. Человек, способный на серийные убийства, вовсе не выделяется чем-нибудь особенным из толпы обыкновенных людей. Его нелегко распознать. Такие люди, как правило, умны и очень часто в высшей степени интеллигентны. У них даже бывают такие периоды, когда они искренне не помнят о том, что совершили. А если помнят, то успешно носят маску невинности и сочувствия. Но они лгут, Кэролайн! Они лгут, потому что единственная цель их жизни - это убивать. Они предвкушают убийство, они гордятся искусством, с которым подстерегают свою жертву и уничтожают ее. Кэролайн побледнела, и Бернс участливо коснулся ее руки.

     - Я вас напугал? Но я этого и хотел. Кто-то в этом маленьком городке уже планирует следующее убийство. Разумеется, я употреблю все свое умение, все свои знания, чтобы это предотвратить. Но могу и не успеть. И он убьет снова.

     Кэролайн поставила стакан: ей вдруг стало холодно и без чая со льдом.

     - Но если это так...

     - А это именно так!

     - Если это так, - повторила она, - тогда почему же вы упорно отказываетесь от помощи?

     - Извините?

     - Вы здесь чужой человек, Мэтью, и ваши заслуги ничего не меняют в этом отношении. Если хотите знать, то, что вы из Федерального бюро расследований, только осложняет поиски. Раз вы действительно хотите помочь здешним жителям, вам надо прибегнуть к помощи Берка Трусдэйла.

     Бернс выпрямился с натянутой улыбкой.

     - Я очень ценю вашу заботу обо мне, но дело в том, что вы не понимаете всей сложности обстоятельств.

     - Очевидно, не понимаю. Но я знаю кое-что об умении ладить с людьми и об авторитете: я достаточно играла с разными оркестрами под управлением самых разных дирижеров. И хочу сказать вам следующее: местные жители никогда не будут с вами так откровенны, как с Берком. Берк знает этих людей, а вы не знаете.

     - Вот в том-то и сложность! Он знает этих людей и симпатизирует им. А с некоторыми даже связан давними дружескими узами и поэтому склонен их защищать.

     - Вы опять о Такере?

     - Уточню свою мысль. Вы ведь, надеюсь, согласны, что существует понятие “старые друзья”. Время от времени они вместе распивают несколько бутылок пива, иногда вместе стреляют кроликов или охотятся еще за какой-нибудь мелкой живностью. Вечерами они посиживают на крыльце и судачат о хлопке и женщинах. - Бернс снял невидимую пылинку с брюк. - Да, я этих людей не знаю, Кэролайн, но я много знаю о них и меньше всего нуждаюсь в том, чтобы прибегать к помощи Берка Трусдэйла. Я думаю, он честный человек. И лояльный. Но вот эта-то его лояльность и верность меня весьма настораживают.

     - Я могу говорить с вами откровенно, Мэтью?

     - О, ради бога!

     - Вы ведете себя, как тщеславный осел, - отчетливо произнесла Кэролайн и увидела, как он изменился в лице. - Ваши методы, может быть, и хороши для округа Колумбия или в Балтиморе, но не годятся здесь, в дельте Миссисипи. Если же еще кого-нибудь убьют - а вы, по-видимому, в этом уверены, - вам придется обратить взгляд на самого себя и подумать, нельзя ли было этого избежать. Полагаю, вы будете сожалеть, что не наладили связи с местными жителями, вместо того чтобы блюсти свою “объективность” и относиться к людям с таким высокомерием.

     Бернс переменно поднялся.

     - Сожалею, Кэролайн, что мы по-разному смотрим на это дело. Но что бы вы ни думали, я считаю своим долгом посоветовать вам прекратить отношения с Такером Лонгстритом, пока это дело не выяснится.

     - А вы знаете, недавно я обнаружила в себе ужасную склонность - не прислушиваться ни к чьим советам.

     - Как вам угодно. - Он склонил голову. - Но я вынужден просить вас прийти завтра в мой временный офис. Около десяти утра, если вам это удобно.

     - Зачем?

     - У меня остались к вам кое-какие вопросы. Официального порядка.

     - Ну что ж, значит, я вам и отвечу на них в официальном порядке.

     Кэролайн не потрудилась проводить его до двери.

Глава 17

     Кэролайн не потребовалось взвешивать свои симпатии и антипатии. Еще не улеглась пыль за машиной Бернса, а она уже подхватила на руки Никудышника и пошла к своему “БМВ”.

     Ключи торчали в зажигании - как раз там, где она их и оставила накануне. Обернувшись, Кэролайн взглянула на свой дом. Дверей она не заперла, ей это даже не пришло в голову. Наверное, глупо быть такой беспечной, особенно учитывая недавние акты насилия, запятнавшие репутацию Инносенса. Но запирать дверь, не закрыв окна, было бы еще глупее, а кто же закрывает окна в такую жару?

     Кэролайн покачала головой, подумав, как быстро она переняла местные привычки.

     - Не собираюсь жить в собственном доме, дрожа от страха! - сказала она Никудышнику, посадив его в машину, и он немедленно положил лапы на спинку заднего сиденья и высунул язык в предвкушении поездки. - Да, это мой дом, - повторила она, обернувшись.

     Вот он стоит, блистая свежей краской, и окна сверкают, а на перилах крыльца еще видны следы пуль. Твердо зная, что надо делать, Кэролайн села в автомобиль и выехала на подъездную аллею, не заметив темную фигуру, притаившуюся в тени деревьев.

***

     Когда Кэролайн подъехала к “Сладким Водам”, ее взгляду предстала забавная картина. На парадном крыльце расположились Лулу и Дуэйн. Лулу все еще была в армейских ботинках, а в волосах по-прежнему торчало орлиное перо. Ее наряд довершала широкая блуза, какие обычно носят художники, надетая поверх синих джинсов “Левайс”. В ушах сверкала пара рубиновых серег с камнями не меньше перепелиного яйца.

     Она стояла перед холстом, прочно расставив ноги, в позе, исполненной напряжения. “Больше напоминает боксера перед третьим раундом, чем художника”, - подумала Кэролайн. Дуэйн растянулся в качалке со стаканчиком виски “Дикий индюк” и с кроткой улыбкой пьяницы, еще пребывающего в состоянии умиленности.

     - А, Кэролайн! - Он приподнял стакан в знак приветствия. - Кого это ты притащила?

     Кэролайн опустила Никудышника на землю, и он немедленно бросился обнюхивать кусты, которые пометил Бастер.

     - Это моя собака. Добрый вечер, мисс Лулу.

     Та что-то проворчала и положила большой мазок на холст.

     - Моя бабушка прогнала пару дезертиров-янки со своей плантации в 1863 году.

     Кэролайн кивнула в знак одобрения: она заранее приготовилась к подобной атаке.

     Лулу скосила взгляд на Кэролайн - и ей понравилось то, что она увидела. Девушка свежа, как сметана, а в глазах у нее упрямый блеск, и то же самое упрямство в линии подбородка. Лулу это одобрила всем сердцем. “Наверное, кровь янки в ее жилах сильно разбавлена южной, - решила она. - А кроме того, Такеру давно пора остепениться”.

     - Ты, конечно, явилась сюда, чтобы поохотиться на Такера?

     - Разумеется, нет! - возмутилась Кэролайн. - Но я приехала поговорить с ним. Если он дома.

     - А где же ему еще быть? - Лулу принялась внимательно изучать свою палитру, а затем опустила кисть в пятно ядовито-зеленой краски. - Ну, что ты там стоишь разинув рот и глазеешь на мою работу? Поднимайся на крыльцо. Дуэйн, где твой брат? Неужели ты не видишь, что девушка приехала соблазнять его?

     - Я вовсе не...

     - Ну что ж, янки, иди в дом и испробуй свои коварные чары на нашем несчастном, беззащитном мальчике. Только знай, что я вижу тебя насквозь.

     - Я это запомню.

     Не в состоянии преодолеть искушение, Кэролайн взглянула на холст. На нем был нарисован Дуэйн, развалившийся в качалке и сжимающий в руке огромный стакан с виски. Изображение показалось ей смесью стиля Пикассо и карикатур из журнала “Сумасшедший”. Лицо было зеленого цвета, глаза причудливо изрезаны ломаными красными линиями, а на голове росли длинные ослиные уши пурпурного цвета, - Интересная концепция, - заметила Кэролайн.

     - Мой отец всегда говорил, что тот, кто живет, чтобы пить, становится ослом.

     Кэролайн перевела взгляд с картины на художницу. И, обменявшись с ней молчаливым взглядом, поняла, что кузина Лулу вовсе не такая сумасшедшая, какой желает казаться.

     - Хотелось бы понять, почему некоторые делают выпивку целью жизни.

     - Потому что для некоторых сама жизнь является поводом для выпивки. Дуэйн, ну где же твой брат? Девушка ждет и дышит мне в затылок, а я не могу работать в таких условиях.

     - Он там, в библиотеке. - Дуэйн сделал порядочный глоток. - Входи, Кэролайн, третья дверь направо по коридору.

     Кэролайн вошла в дом. Здесь было так тихо, что она немедленно отказалась от намерения громко возвестить о своем приходе. Сквозь высокие окна падал медово-золотистый свет, тишина стояла, как в музее, и Кэролайн заметила, что идет по коридору на цыпочках.

     Дверь в библиотеку была плотно закрыта. Она подняла руку, чтобы постучать, и мысленно представила себе Такера. Растянулся, наверное, самым удобным образом на пухлой софе, скрестив руки за головой и положив ногу на ногу. У него сейчас, очевидно, послеобеденный или ранний предвечерний сон.

     Кэролайн легонько постучала, но ответа не получила. Пожав плечами, она повернула ручку двери, решив, что, даже если разбудит его, ничего страшного не случится. Ей было что ему сказать! Ведь пока он безумно тратит свою жизнь во сне, обстоятельства складываются...

     Но на изящно изогнутом резном диванчике под западным окном Такера не было. Не восседал он и в вертящемся кресле у камина. Нахмурившись, Кэролайн окинула беглым взглядом книжные полки, возвышающиеся вдоль стен, великолепную картину Джорджи О'Кифи, изящный столик в стиле Людовика XV.., и увидела Такера. Он сидел за массивным дубовым столом, склонившись над грудой бумаг и книг, а его пальцы как бы сами собой порхали по клавиатуре новенького небольшого кабинетного компьютера.

     - Такер? - в одном этом слове выразилось все ее безмерное удивление.

     Он в ответ что-то проворчал, еще несколько раз ткнул пальцем в клавиши и только потом поднял глаза.

     - О, привет, Кэролайн. Ты - самое приятное, что я видел за весь сегодняшний день.

     - Что ты делаешь?

     - Да просто кое-что подсчитываю. - Он встал из-за стола, такой худощавый, но вальяжный, в рубашке с короткими рукавами и рабочих штанах из плотной хлопчатобумажной ткани. - Ничего такого, что не могло бы подождать. Почему бы нам не посидеть с тобой на заднем крыльце и не полюбоваться на заход солнца?

     Но Кэролайн молча покачала головой и подошла поближе к столу, чтобы узнать, чем он занимается.

     Здесь были колонки цифр, расчеты по закладным, долгам, перечни заказанных продуктов и сырья, какие-то расписки... Кэролайн прищурилась и провела рукой по папкам с надписями: “Прачечная”, “Болтай, но жуй”, “Склад у Гусиного ручья”, “Меблированные комнаты”, “Трейлерный парк”. Рядом лежала пачка документов, касающихся хлопка - семян, пестицидов, удобрений, рыночных цен и транспортных компаний.

     Помотав головой, чтобы убедиться, что это не сон, Кэролайн отступила назад.

     - Но ты же работаешь!

     - Ну, что-то вроде этого... Можно мне тебя поцеловать? Она только махнула рукой, стараясь осмыслить происходящее.

     - Ты ведешь книги? Ты работаешь как бухгалтер? Он усмехнулся:

     - Миленькая, это противозаконно только при двойной бухгалтерии. Впрочем, мой дедушка с успехом занимался этим в течение четверти века. Так что было бы правильнее сказать, что это противозаконно лишь в том случае, если тебя поймают за руку. Но с дедушкой этого не произошло, и он дожил до своего смертного часа как столп добродетели и надежная опора здешнего общества. - Такер присел на край стола. - Ну, если ты не желаешь посидеть на крыльце и немножко пообниматься, тогда чем я могу быть тебе полезен?

     Но Кэролайн никак не могла прийти в себя.

     - Ты работаешь на компьютере!

     - Да, и должен признаться, первое время я испытывал к нему предубеждение. Но эти проклятые машинки сберегают уйму времени, когда их освоишь. Теперь я их всячески защищаю.

     - И ты сам всем этим занимаешься?

     - Чем - всем этим?

     - Да вот этим! - Уже изнемогая от его нарочитой непонятливости, она схватила пачку бумаг и потрясла у него перед носом. - Ты сам ведешь все эти записи, эти книги? Ты сам ведешь все дела?

     Такер задумчиво погладил подбородок, затем нажал несколько кнопок, и монитор подмигнул.

     - Да нет, они сами себя ведут, я просто подсказываю цифры.

     - Ты обманщик! - Кэролайн с силой шлепнула пачку на стол. - Вся твоя ленивая южная повадка - лучше, мол, поспать, чем посидеть, - просто маска!

     Такер усмехнулся.

     - Мне кажется, у тебя просто северное представление о том, что называется ленью. Оно отличается от нашего. Здесь мы называем это умением расслабиться. Кстати, детка, тебе подобное умение очень бы не помешало.

     - Поразительно! Каждый раз, когда я думаю, что поняла тебя и нашла к тебе подход, ты ускользаешь, как угорь. - Она сердито посмотрела на него. - Ведь ты же настоящий бизнесмен!

     - Нет, Кэро, мне вряд ли подходит это определение. Знаешь, когда я думаю о бизнесменах, сразу вспоминаются модные костюмы, скандальные разводы и кровоточащие язвы желудка. Да, у нас здесь тоже есть бизнесмены - например, Джед Ларссон. Но он надевает костюм только по воскресеньям и женат на своей Джолетте столько лет, сколько я живу на земле. Правда, у него временами бывает сильная изжога. Ну, а я просто иногда уделяю внимание некоторым делам. А так как у меня всегда было хорошо с цифрами, то это совсем не трудно и не отнимает много времени.

     Кэролайн бросилась на диванчик и хмуро на него уставилась.

     - Но это значит, что ты вовсе не растрачиваешь свою жизнь попусту!

     - Да нет, я скорее наслаждаюсь ею - и всегда так считал. - Он подошел к ней и уселся рядом. - Но если ты хочешь, я попробую ее прожигать.

     - О, пожалуйста, замолчи хоть на минуту! Я стараюсь все осмыслить...

     "Беспомощный? - думала она, вспомнив слова кузины Лулу. - Несчастный? Но это же смешно! Нет, этот человек всегда точно знает, что делает, и делает так, как считает нужным. Ведь недаром он то улыбается своей сонной улыбкой, то так пронзительно сверлит взглядом, словно читает мысли на расстоянии”.

     - Вчера ты сказал мне, что вы с Дуэйном когда-то работали на плантации...

     - Да, приходилось.

     - И еще ты сказал, что у Дуэйна есть ученая степень, которой он никак не воспользовался. Но ты не говорил, что у тебя тоже есть степень.

     - Но дело в том, что у меня нет законченного образования. Мне никогда не удавалось так гладко управляться с учебой, как Дуэйну. Хотя я изучил менеджмент и ведение отчетности. - Он беспечно улыбнулся. - Ведь нетрудно было понять, что гораздо удобнее сидеть за столом и подсчитывать барыши, чем вкалывать в поте лица на хлопковом поле. Хочешь взглянуть на мою отчетную книгу?

     Но она только процедила сквозь зубы:

     - И подумать только, я явилась сюда, чтобы помочь тебе!

     - Помочь? - Такер обнял ее за плечи и вдохнул запах ее волос. - Детка, это очень мило с твоей стороны. Господи, как от тебя хорошо пахнет! Лучше, чем от вишневого пирога, когда он стынет на подоконнике.

     - Пахнет просто мылом, - нахмурилась Кэролайн. - Мылом, и только.

     - Да, но этот запах сводит меня с ума.

     Она вздрогнула, когда он легонько коснулся пальцами ее шеи.

     - Я пришла поговорить с тобой, Такер! О нет, пожалуйста... Но слова замерли, когда он быстро поцеловал ее за ухом.

     - А ты продолжай, говори. Мне это нисколько не мешает.

     - Только в том случае, если ты немедленно прекратишь! Но Кэролайн уже теряла ясность мысли и поэтому немного отклонилась назад, чтобы ему было удобнее целовать, а Такер прижался губами к ее шее.

     - Сегодня приезжал Мэтью Бернс, - сказала она и почувствовала, как губы его замерли и напряглись, но постепенно опять расслабились.

     - Не могу сказать, что меня это удивляет, - пробормотал Такер. - Он положил на тебя глаз. Это даже слепому ясно.

     - Нет, это не имеет никакого отношения к.., лично ко мне. “Ну и к черту!” - промелькнуло в ее смятенном сознании.

     Кэролайн повернулась к нему, ее губы встретились с его губами, и она удовлетворенно вздохнула.

     - Он предупредил, чтобы я была с тобой поосторожнее, - сказала она, когда снова смогла говорить.

     - М-м-м... К моему сожалению, ты еще со мной не была.

     - Да нет, он говорил о деле. Об убийстве! Сознание внезапно прояснилось, и Кэролайн быстро отодвинулась.

     - Об убийстве, - повторила она и уставилась на свою, уже расстегнутую, кофточку. - Ты что делаешь?!

     Такеру потребовалось несколько мгновений, чтобы успокоить дыхание.

     - Я просто начал тебя раздевать... Но, по-видимому, придется опять отложить это до следующего раза. Она поспешно застегнула пуговицы.

     - Да уж, пожалуйста, отложи. И вообще - я тебе сообщу, когда мне захочется, чтобы меня раздели.

     - Кэролайн, ты мне это уже сообщила. Но потом почему-то опять вернулась к мыслительной деятельности... Знаешь, мне сейчас необходимо что-нибудь выпить. - Он достал из встроенного бара бутылку виски. - Хочешь стаканчик? Нет? Ну и ладно, а я хочу.

     Кэролайн вздернула подбородок.

     - Можешь обижаться сколько угодно, но...

     - Обижаться? - Глаза у него блеснули. - Детка, это чересчур мягко сказано, чтобы выразить мои теперешние чувства. Еще никогда женщина не волновала меня так, как ты.

     - Но я пришла предупредить тебя, а не...

     - Я тоже тебя предупредил. - Такер выпил, подумал, не повторить ли, но предпочел закурить половинку сигареты. - Кто такой этот Луис?

     Она открыла рот и закрыла снова, прежде чем смогла выдавить из себя:

     - Прошу прощения?

     - Нет, не проси. Ты просто не желаешь мне отвечать. Сьюзи как-то упомянула, что был такой субъект по имени Луис, который нехорошо с тобой обошелся, - он нахмурился, глядя на окурок. - Чертовски глупое имя!

     - Да уж, Такер звучит гораздо импозантнее. Он улыбнулся:

     - Полагаю, все зависит от отношения. Кто он, Кэро?

     - Субъект, который решил, что мне можно изменять, - сказала она беспечно. - А теперь, если хочешь услышать, зачем я приехала...

     - Он сделал тебе больно?

     Такер пристально посмотрел ей в глаза и увидел терпимость, грустную иронию и, что было неожиданно, сознание собственной силы.

     - Да, - просто сказала она.

     - Мне бы очень хотелось обещать, что я никогда не сделаю тебе больно. Но я не знаю, смогу ли остаться на высоте...

     Кэролайн внезапно почувствовала, что у нее внутри что-то дрогнуло. Дверь, которая, ей казалось, заперта навсегда, вдруг стала медленно отворяться.

     - Мне не нужны никакие обещания! - сказала она почти в отчаянии.

     - Да я их никогда и не давал. Опасная вещь - эти обещания. - Нахмурившись, Такер снова стал рассматривать окурок, а затем решительно его раздавил. - Но я очень о тебе беспокоюсь, Кэролайн. Можно сказать, что я только и делаю, что беспокоюсь о тебе.

     - Я, наверное, еще не готова... - Она встала, не зная, куда девать руки. - Я о тебе тоже беспокоюсь, Такер. Я и приехала сюда, потому что беспокоюсь... Короче говоря, должна тебе сообщить: Мэтью Бернс ищет доказательства, что это ты убил Эдду Лу Хэттингер.

     - Ну, ему придется очень много для этого потрудиться. - Не отрывая от нее взгляда, Такер сунул руки в карманы. - Я не убивал Эдду Лу, Кэролайн.

     - Я это знаю. Может быть, я не до конца понимаю тебя, но это я знаю. Однако Мэтью ищет связь между убийствами Арнетты, Фрэнси и Эдды Лу, и ты у него во главе списка. Он также бросил какой-то намек насчет Тоби. И это меня тоже беспокоит. Я знаю, конечно, что сейчас девяностые годы, но здесь, в глубокой провинции, в штате Миссисипи, где расовые трения... - И она передернула плечами.

     - Кэролайн, большинство здешних жителей очень уважают Тоби и Винни. А таких, как Хэттингеры и братья Бонни, здесь не много.

     - Но они есть! И я не хочу, чтобы с Тоби или его семьей случилось что-нибудь дурное. - Она шагнула к нему. - Тем более я не хочу, чтобы пострадал ты.

     - Ну, значит, мне надо постараться, чтобы ты не беспокоилась. - Он опять дотронулся до ее подбородка, взгляд его стал пронзительным и пристальным. - У тебя заболела голова? Мне не хочется думать, что она может болеть из-за меня.

     - Но ты не виноват. - Кэролайн удивилась, как он догадался, что у нее действительно болит голова. - Это из-за общей ситуации. Ты тут ни при чем.

     - В таком случае мы сейчас не будем думать о ситуации. Мы просто посидим на крыльце, полюбуемся закатом... - Он прижался губами к ее лбу. - И тебе не надо будет даже обниматься со мной. Если только ты сама этого не захочешь.

     Кэролайн улыбнулась - а именно этого он как раз и добивался.

     - А как насчет твоей работы?

     - Детка! - Он обнял ее за талию и повел к двери. - Насчет работы всегда можно сказать, что она в лес не убежит.

     Так они и сидели на пороге, лениво переговариваясь о погоде, о предстоящей свадьбе Марвеллы и об успехах Джима в игре на скрипке, пока солнце медленно уплывало за горизонт, окрашивая его в кроваво-красный цвет, а шаловливый щенок пытался склонить старого Бастера порезвиться. И никто из них не заметил, как последние лучи солнца сверкнули в стеклах старого бинокля.

***

     Когда Сай на следующее утро пришел в пещеру, отец уже ждал его. Он схватил мальчика за воротник и выглянул наружу.

     - Ты никому не говорил обо мне? Я все равно узнаю, если ты солжешь!

     - Нет, папа. - Каждое утро Саю задавали этот вопрос, и каждое утро он давал один и тот же ответ. - Клянусь, я никому ничего не говорил. Я принес тебе половину цыпленка и пирог с мясом.

     Остин выхватил у него из рук бумажный пакет.

     - А остальное ты принес?

     - Да, сэр.

     Сай подал ему пластиковую бутыль с водой, надеясь, что отец этим удовлетворится. И знал, что надеется напрасно.

     Остин отвернул пробку, сделал три больших, долгих глотка, затем вытер рукой рот.

     - Остальное!

     Руки у Сая дрожали, когда он отстегнул кожаный чехол с охотничьим ножом, висевший у пояса.

     - Папа, полиция все еще стоит у нашего дома, но они разобрали засаду на Первой дороге. Ты теперь можешь легко уехать в Арканзас.

     - Тебе не терпится меня спровадить, да, парень? Растянув губы в ухмылке, Остин вынул нож, блеснувший в солнечном луче.

     - Да нет, сэр, я просто... - Полные ужаса глаза Сая были прикованы к блестящей полоске стали.

     - Не оправдывайся. Я знаю, ты бы хотел, чтобы я удрал и оставил тебя коснеть в грехе и разврате. Водить компанию с черномазыми и лизать Такеру Лонгстриту его розовую задницу.

     - Нет, я только хотел сказать, что они все еще выслеживают тебя.

     - Господь - моя защита и спасение, мальчик! - Все еще улыбаясь, Остин провел пальцем по лезвию. - И меч его остер. А теперь слушай, что я велю тебе сделать. - И он приставил нож к горлу сына.

     Голова у Сая пошла кругом, на какое-то мгновение он почти потерял сознание от страха.

     - Ты меня слушаешь, парень? Ты слышишь меня? Сай кивнул. Он не мог проглотить слюну: боялся, что нож вонзится ему прямо в адамово яблоко, если он шевельнется.

     - И ты сделаешь все, как я тебе скажу?

     Сай заставил себя взглянуть в глаза отца.

     - Да, сэр.

***

     Сай работал очень усердно - словно надеялся, что вместе с потом выйдет и страх. Он возил тачку с листьями, чтобы прикрыть землю, изнывающую от жары, и копал ямки для новых кустов пионов, которые Такер купил, чтобы заменить вытоптанные во время драки с Остином. Он соскребал старую краску и красил заново все, что ему велели покрасить. Он уничтожал сорняки с таким остервенением, что у него сводило судорогой пальцы, но страх не проходил.

     Он не стал есть то, что приготовила Делла, поскольку был не в состоянии даже смотреть на еду. Вместо этого он уложил толстые сандвичи со свининой и щедрый кусок лимонного кекса в рюкзак, подумав, что сегодня вечером отец хорошо поужинает.

     Да, у отца наверняка будет завидный аппетит, когда он покончит с Такером...

     Сай вытер пот со лба и постарался не думать о добре и зле, о плохом и хорошем. Сейчас он должен думать только о том, как выжить и как жить потом изо дня в день, пока не пройдут эти долгие четыре года и он не сможет наконец навсегда уехать из Инносенса.

     Сай оглядел усадьбу, поля с буйно зеленеющим хлопком, темные неподвижные воды озера, яркие островки цветов. Может быть, это правда - то, о чем говорит отец? Может быть, только люди вроде Лонгстритов могут позволить себе сажать цветы и любоваться ими, а не заботиться о хлебе насущном? И, может, действительно по их вине его собственная семья живет в бедности, грязи и должна считать каждый цент?

     Кроме того, ведь Эдда Лу была его родной сестрой, а семья должна заботиться о своих. Отец говорит, что она умерла по вине Такера...

     О, если бы он в это поверил, если бы смог в это поверить, тогда ему не было бы так тяжело сделать то, что приказал отец.

     "Но какое это имеет значение, тяжело или нет!” - напомнил себе Сай, направляясь к садовому шлангу, чтобы вымыть лицо и руки. Он должен это сделать, и все тут. Сай знал, что, если откажется, отец найдет его повсюду, куда бы он ни спрятался.

     "Если глаз твой соблазнит тебя, вырви его, - сказал отец. - И это ты мой глаз, парень. Ты сейчас мне вместо обоих глаз. - Он поднес серебристое острие к его левому глазу так близко, что Сай не смел даже моргнуть. - Не подведи меня, привези его сюда, я буду ждать”.

***

     - Ну что, сынок, уже закончил на сегодня? - При звуке этого голоса Сай отпрянул назад и залил Такеру ботинки водой, но тот только улыбнулся и закурил половинку сигареты. - Делла сказала, что ты сегодня что-то очень нервничаешь. Закрой шланг совсем, не то утонешь.

     - Да, сэр, я закончил.

     - Ну и хорошо, потому что я устал смотреть, как ты горбатишься. Хочешь колы? А может, еще кекса?

     - Нет, сэр, спасибо.

     Не глядя на него, Сай закрыл и свернул шланг. В горле запершило, он едва сдержался, чтобы не заплакать. Может быть, еще ничего и не получится? Может быть, Такер просто высадит его где-нибудь по дороге?

     Сжав губы, Сай похромал к велосипеду.

     - А что у тебя с ногой?

     - Ничего особенного, мистер Такер. Наверное, растянул немного.

     Он еще прохромал шага два, моля бога, чтобы Такер пожал плечами и удалился.

     - Ну, тогда тебе надо бы подняться сюда, пусть Делла посмотрит ногу.

     Сай сжал ручки велосипеда и взглянул на особняк.

     - Нет, сэр, я лучше поеду домой.

     Такер увидел, что у мальчика в глазах блеснули слезы, и нахмурился. Юношеское самолюбие бывает очень уязвимо.

     - Ладно, мне тоже надо съездить в город кое за чем. - Он сошел с крыльца, быстро придумывая на ходу, что бы такое купить. - Эта женщина меня просто загрызла: достань то, привези это... И почему женщины никогда не могут заранее спланировать все, что им надо?

     Сай уставился на серебристые, кое-где тронутые ржавчиной ручки велосипеда.

     - Не знаю, сэр.

     - Да, это одна из тайн Вселенной.

     Такер дружески сжал плечо Сая, и тот отшатнулся, а Такер виновато подумал, как мальчик худ и как много ему приходится работать.

     - Давай-ка погрузим велосипед в “Олдс”. Я могу довезти тебя почти до дома.

     Костяшки пальцев, сжимавших руль, побелели.

     - Я не хочу вас беспокоить, мистер Такер...

     - Да мне нетрудно довезти тебя до поворота. Поедем, а то Делла еще чего-нибудь придумает.

     - Хорошо, сэр.

     Опустив голову, Сай повел велосипед по подъездной аллее к машине. В висках стучало, словно молотом по наковальне, когда Такер вынул ключи и открыл багажник.

     Он отбросил в сторону картонную коробку, полную старой одежды, которую Делла собиралась отвезти в церковь, еще какой-то хлам - и под всем этим обнаружился “винчестер”.

     Взгляд Сая прояснился при виде ружья, но он быстро отвел глаза в сторону. Однако Такер, укладывая велосипед в багажник, заметил, как вспыхнули глаза мальчика.

     - Она уже несколько месяцев таскает за собой эту штуку повсюду, куда ни поедет. Говорит, может пригодиться, если нападет какой-нибудь насильник, а автомобиль сломается. - Такер поставил коробку с одеждой поверх велосипеда. - Представить только: Делла сидит на капоте машины с ружьем на колене и ждет, когда же появится насильник! Ну вот, все готово. Полезай. Сай ничего не ответил и влез в машину. Такер вынул кассету из отделения для перчаток.

     - Я здесь их прячу, - сообщил он Саю, - потому что женщины никогда не заглядывают в это отделение. Как насчет Пресли?

     - О'кей, - Сай сцепил пальцы на коленях. - Он хорошо поет.

     - Парень, Пресли не просто поет хорошо. Он король всех певцов на свете!

     Такер вставил кассету и, как только раздались первые звуки “Гостиницы, где разбиваются сердца”, стал подпевать королю. Когда они выехали на главную дорогу, он повернулся к Саю.

     - А как у тебя дома дела?

     - Дома?

     - Твоей маме сейчас лучше?

     - Она.., она справляется.

     - Если тебе что-нибудь понадобится - деньги или еще что, - ты мне скажи. Тебе ведь необязательно ей докладывать, где ты их раздобыл.

     Сай должен был отвернуться и поглядеть в окошко: он не мог выдержать этот участливый, добрый взгляд.

     - Спасибо, мы справляемся.

     Проезжая мимо поворота к Кэролайн, Сай увидел грузовичок Тоби, и ему захотелось зарыдать. Разве он теперь сможет как ни в чем не бывало видеться с Джимом? Ведь после сегодняшнего вечера он будет все равно что убийца!

     - О чем ты так задумался, Сай? Кстати, мне показалось, что ты уже не хромал, когда садился в машину.

     Сай почувствовал, что желудок опять сжала спазма.

     - Наверное.., наверное, мне уже полегчало. Такер пожал плечами:

     - Ну, если не хочешь, можешь не рассказывать. Они уже ехали мимо обмелевшего ручья Литтл-Хоуп. Сай понял, что до пещеры осталось меньше мили.

     - Я держу велосипед у ручья. В пещере Мертвого Опоссума.

     - Порядок. Я довезу тебя и высажу там, если хочешь. Сай мучительно размышлял, что бы еще сказать. Да и что вообще он мог сказать? “Помогите мне отвезти велосипед прямо к пещере, где мой папаша вас поджидает”? “Помогите мне, потому что вы всегда помогаете тем, кто просит о помощи”?

     Они уже были почти на месте. Сай теперь чувствовал не только ледяной холод в животе - в глазах позеленело от кошмарного страха. “Мне стоит его попросить, и он выполнит мою просьбу”, - подумал Сай и внезапно заметил серебристый блеск. Наверное, это блеснули стекла бинокля. А может быть - нож?

     - Остановите! Остановите машину! - В панике Сай схватился за руль, и автомобиль едва не свалился в Литтл-Хоуп.

     - Что за черт?! - Такер вырвал у него руль и поставил машину поперек дороги. - Ты что, рехнулся?

     - Поворачивайте обратно, мистер Такер, поворачивайте! - Сай, рыдая, опять попытался повернуть руль. - Ради господа бога, поезжайте назад, а не то он нас убьет. Он теперь убьет нас обоих!

     - Держись!

     Такер стремительно развернулся и, проехав чуть больше мили, остановил машину. Сай скорчился на сиденье, прижимая руки к животу, а мертвый король пел об угасшей любви.

     - Он все равно придет! Я знаю, что придет... И выколет мне глаза, он сам сказал, что выколет.

     "Да у него настоящая истерика”, - подумал Такер. Быстро подхватив Сая, он распахнул дверцу, высунул его голову наружу и крепко держал, пока тело мальчика сотрясалось от рвоты. Когда его вырвало, Такер достал носовой платок и вытер ему лицо.

     - А теперь постарайся дышать медленно. Тебе лучше? Сай кивнул и расплакался, но это были уже не безумные вопли, а тихие, сдавленные рыдания, которые надрывают сердце. Растерявшийся Такер сидел у распахнутой дверцы и гладил Сая по голове.

     - Ну-ну, успокойся, перестань плакать, ты же мужчина, - бормотал он.

     - Но я не могу, просто не могу перестать... Ведь теперь он меня убьет!

     - Кто тебя убьет?

     Сай повернул к нему замученное, все в пятнах от слез лицо, и Такер подумал, что у него вид, как у собаки, которую избили до полусмерти и которая ждет последнего, смертельного удара.

     - Отец. Он мне велел привезти вас сюда. Он сказал, что я должен это сделать ради Эдды Лу. Я приносил ему сюда еду каждый день. И я принес ему ремень, чистую рубашку и бинокль. А сегодня я принес нож, потому что он велел!

     Такер схватил его за воротник и легонько потряс.

     - Твой отец прячется там, в пещере?

     - Да, он там затаился и ждет вас. Он сказал, что убьет меня, если я вас не привезу, а я не смог. - Сай обвел диким взглядом окрестности. - Но он может прямо сейчас прийти сюда сам! Он, наверное, уже идет, и у него есть два револьвера...

     - Ну, вот что. Полезай в машину.

     Сай решил, что его сейчас отвезут прямо в тюрьму. Он же помогал беглому заключенному, чуть не стал сообщником в убийстве, и вообще... Но тюрьма все-таки лучше, чем жить в ожидании, когда тебе выколют глаза.

     - Что вы теперь будете делать, мистер Такер? - робко спросил он.

     - Я собираюсь отвезти тебя обратно в “Сладкие Воды”.

     - Отвезти обратно? Но...

     - Ты войдешь в дом, позвонишь по телефону шерифу Трусдэйлу и все ему расскажешь. - Он в упор посмотрел на Сая. - Ты это сделаешь?

     - Да, сэр! - Сай утер слезы. - Я клянусь вам. Я скажу ему, где прячется отец. Я все ему расскажу...

     - И скажи ему, чтобы он поскорее мчался к пещере. Прямо на всех парах.

     - Я скажу. Простите, мистер Такер, но я так испугался!

     - Мы об этом потом поговорим. - Гравий так и брызнул из-под колес, когда он повернул к усадьбе, промчался по подъездной аллее и остановился. - Беги в дом. Если не застанешь Берка в конторе, звони ему домой: у Деллы есть его домашний номер. Если не найдешь Берка, ищи Карла.

     - Да, сэр. А куда вы поедете? - Широко раскрыв глаза, он смотрел, как Такер открыл багажник, вытащил велосипед и достал ружье. - Вы теперь за ним поедете? Вы собираетесь его поймать, мистер Такер?

     Такер переломил ружье надвое и проверил, заряжено ли оно. Затем вперил цепкий взгляд в Сая.

     - Да, именно это я и собираюсь сделать. А ты поскорее обо всем расскажи Берку.

Глава 18

     Такера вовсе не радовало, что он отправился “пострелять”. От этого ему всегда бывало не по себе. Мчась обратно к пещере Мертвого Опоссума, он подумал, что Остин опять заставляет его против воли взяться за оружие.

     И это чертовски бесило.

     Однако он не мог вернуться домой и сидеть на пороге в ожидании, пока Берк и Карл справятся с этим делом. Лицо насмерть перепуганного Сая по-прежнему маячило у него перед глазами, и в машине еще стоял запах рвоты, вызванной паническим ужасом.

     "Он выколет мне глаза!"

     "Откуда, с чего это мальчишка взял? Да, наверное, слышал от своего сумасшедшего старика”, - решил Такер. Лицо его стало жестким, а глаза потемнели, как бронза, когда он свернул на проселочную дорогу. Он подвинул к себе ружье и, подтянувшись, взял с заднего сиденья бинокль Деллы. С некоторых пор биноклями обзавелись почти все жители Инносенса.

     Остановив машину, Такер поднес бинокль к глазам, настроил его и сразу увидел вход в пещеру. Он тщательно осмотрел его, но никого не заметил, ничто не шелохнулось на склоне, спускавшемся к ручью. За ручьем было поле, а еще дальше - стоянка трейлеров. Он увидел шлейф пыли за мчавшейся машиной. Это, очевидно, был Берк.

     Но никакого движения поблизости от пещеры он не заметил. Тяжело нависшую тишину нарушал лишь плеск воды в ручье, пробивавшей себе дорогу среди камней, да еще в мареве жаркого вечера лениво щебетали какие-то птицы.

     "Скорее всего, Остин сейчас в пещере, - решил Такер. - Если он затаился и ждет, то какой ему смысл выходить наружу?"

     Он положил еще несколько лишних пуль в карман, хотя от всего сердца надеялся, что их не придется пустить в дело, и, пригнувшись, осторожно направился к пещере. Уже в пяти шагах от нее Такер лег на живот и прижал приклад ружья к плечу.

     "Господи, если ты вдруг захочешь сделать мне одолжение, то, пожалуйста, устрой так, чтобы мне не пришлось его подстрелить!"

     Он глубоко вздохнул и негромко крикнул:

     - Остин! Ты, наверное, догадываешься, что я здесь? - Позднее он припомнил, как у него вдруг пересохло во рту и как ему трудно было унять дрожь в руках. - Выходи, и давай поговорим разумно, хотя, конечно, можно и подождать до приезда Берка.

     Но пещера молчала, только над головой Такера внезапно закаркал ворон.

     - Ты меня очень разозлил, Остин, а то, что ты истязал мальчика, явилось последней каплей. Я просто не могу этого тебе так спустить. Боюсь, придется начать перестрелку, и один из нас наверняка погибнет. - Легонько вздохнув, Такер нагнулся и поднял небольшой камешек. - И честно тебе скажу: не хочу, чтобы это был я.

     Он швырнул камешек в сторону пещеры и ждал, что в ответ раздастся ружейный выстрел. Но ответом было прежнее молчание.

     - Вот дерьмо! - пробормотал Такер и скользнул со склона к илистому ложу Литтл-Хоуп.

     В голове у него стучало, и теперь это был уже сплошной гул - так сильно билось сердце. Он наставил ружье на вход в пещеру, выстрелил и молниеносно метнулся в сторону, чтобы избежать ответного града пуль.

     Но пещера была пуста.

     Такер вошел, чувствуя себя довольно глупо со своим ружьем на изготовку - тем более что сердце все еще стучало, как барабан в оркестре, когда ударник орудует во всю мочь. Он слышал собственное тяжелое дыхание, эхом отражающееся от каменных стен.

     - О'кей, - сказал он тихо. - О'кей, ведь никто не видел, какого я свалял дурака.

     Такер пошел к выходу, но внезапно остановился. “А может быть, Остин прячется где-нибудь поблизости? Нашел еще какую-нибудь дыру, сидит там и поджидает, когда я выйду, чтобы снять меня одним снайперским выстрелом? Это было бы очень некстати, - подумал он. - Лучше все-таки быть глупцом, чем мертвым”.

     Он еще не решил, как действовать дальше, когда до его слуха донесся шум приближающегося автомобиля, а затем резкий стук захлопнувшейся дверцы.

     - Такер, с тобой все в порядке?

     - Я здесь, Берк! - Такер прислонил ружье к стенке. - А вот его здесь нет...

     Он слышал, как Берк приказал Карлу осмотреть окрестности, а потом свет померк, так как выход из пещеры заслонили широкие плечи шерифа.

     - Что, черт возьми, здесь происходит?

***

     - Я, признаться, и половины не понял из того, что мне кричал мальчишка. - Берк поднес зажигалку к сигарете Такера. - Однако он был чертовски уверен в том, что вы с его папашей сейчас убиваете друг друга.

     - Даже не знаю, разочарован я или, наоборот, чувствую облегчение от того, что мы до этого не дошли. Сай хороший мальчик, Берк. Остин его до смерти запугал своей безумной руганью и угрозами, но парень поступил правильно. Хотя ему это было нелегко. - Он затянулся и медленно выпустил дым. - Я думаю, Саю лучше пожить некоторое время в “Сладких Водах”. Домой ему сейчас нельзя. Если до него не доберется сам Остин, то с ним расправится Верной. Клянусь богом, я просто не понимаю, как мальчик может быть кровным родственником этих зверей.

     - Но как бы то ни было, сейчас надо все силы бросить на то, чтобы найти его папашу. Я вижу, ты уже сам назначил себя в помощники шерифа?

     - Пришлось, раз ты не позаботился об этом. - Такер поднял ружье и только тогда заметил надпись на стене. - Это что еще за чертовщина? Ты мне свет заслоняешь, Берк. - Он подошел поближе, прищурился и прочитал:

     - “Око за око”.

     - Господь всемогущий, - пробормотал Берк, - да ведь он это кровью написал! Надо созвать побольше людей. Осмотрим все дома, весь округ, дюйм за дюймом - но сегодня мы обязаны поймать этого сумасшедшего.

     Такер прижал пальцы к векам, потому что вдруг услышал, словно наяву, полный ужаса голос Сая: “Он мне выколет глаза”.

     - Да, и я пойду с тобой. Может быть, тоже добуду себе звездочку, которая полагается помощнику.

***

     Через час Берк уже набрал пятнадцать человек - сильных мужчин, которые хотели помочь. Каждому командиру отряда он указал на карте местности соответствующую территорию.

     - И, пожалуйста, никакой спешки, будьте осторожны. У Остина два револьвера, и обычно ему хватает одной пули, чтобы попасть в цель. А я даже в мыслях не могу себе представить, как на закате дня мне придется навестить чью-нибудь жену и сообщить, что ее муж дал себя по-глупому подстрелить.

     - Ну, мы будем половчее тех толстозадых помощников окружного шерифа, - заметил Билли Ти, воодушевленный самой перспективой пострелять.

     Послышался гул уверенных, обнадеживающих голосов, и Берк вздохнул с некоторым облегчением.

     - Последний раз Остина видели в пещере Мертвого Опоссума. Теперь он опережает нас по крайней мере на час, а он быстр на ногу. Кроме того, человек, который прожил в Инносенсе всю жизнь, наверняка знает множество мест, где можно спрятаться. И учтите: мы хотим взять его целым и невредимым. Если найдете, где он затаился, дайте знать по “уоки-токи”. Используйте оружие только для защиты.

     Некоторые из присутствующих незаметно переглянулись: Остина никто не жаловал. Но Берка нелегко было провести.

     - Если в результате поисков Остин окажется застреленным, то вам не избежать множества вопросов, на которые не так-то просто будет ответить. - Он внимательно оглядел лица, на каждом задерживая взгляд, чтобы его поняли как следует. - Вы не за оленем охотитесь: вы - полномочные представители общества с определенными обязанностями. Ну, а теперь в путь, и будьте осторожны. Да поможет нам всем бог.

     Пятерка Берка погрузилась в его машину: сам шериф, Такер, Билли Ти, Синглтон Фуллер и Баки Куне. Синглтон, как только сел, немедленно закурил сигару, потому что Хэппи не позволяла ему курить в доме.

     - А ты не попросил подкрепления от окружных властей, Берк? - спросил он как бы между прочим. Пальцы Берка крепче вцепились в руль.

     - Нет, не просил, это наше дело.

     В ответ сквозь густую пелену вонючего дыма раздался гул одобрения.

     На пересечении улицы Старого Кипариса и Длинной Берк свернул на проселочную дорогу. Место было для Такера памятное. Он взглянул в зеркало заднего обзора и встретил насупленный взгляд Билли Ти.

     Здесь они расстались, и трое, во главе с осторожным Синглтоном, двинулись на восток, а Берк с Такером - в западную сторону.

***

     - Послушай, что за каша заварилась у вас с Билли Ти? - спросил Берк, дав широкий круг и поворачивая обратно, так как они должны были обследовать пруд Макнейров.

     - Каша эта уже перекипела через край, и мы вытерли пол. - Такер бросил встревоженный взгляд в сторону дома Кэролайн. - Ты действительно думаешь, что он рванул в этом направлении?

     - Откуда я знаю? Он может выбрать любое направление. Возможно, я сделал ошибку, что не вызвал на подмогу полицейских из округа...

     - Перестань, Берк. Мы сами справимся. Конечно, было бы лучше всего, если бы он отправился к себе домой.

     - По-твоему, он не догадывается, что там засада? Он же не идиот, Тэк.

     Такер еще раз обернулся и взглянул на сверкающие окна дома Кэролайн на втором этаже.

     - Может, Остин и не идиот, но то, что он свихнулся, - это точно. Помнишь тот день, когда мы с ним подрались? Он ведь принимал меня тогда за моего старика. Остин не столько меня хотел убить, сколько Бо. - Такеру очень захотелось покурить, но он подавил это желание. - И не меня он хотел заманить с помощью Сая в пещеру.

     Берк нахмурился. Он не слишком разбирался в тонкостях психологии.

     - Ну, знаешь, слишком много времени прошло, чтобы так злиться на кого-то из-за женщины.

     - У нас в Инносенсе время течет медленно. Я прекрасно помню, что моя мама всегда вставала и выходила из комнаты, когда только упоминали имя Остина Хэттингера. Она так поступала до самого конца. Я даже однажды спросил Эдду Лу, не находит ли она странным поведение Остина. Она тогда засмеялась и сказала, что иногда, когда он бьет ее мать, он называет ее именем моей мамы.

     Такер замолчал, потому что Берк остановил машину и принялся внимательно оглядывать окрестности в бинокль.

     - Что-нибудь видишь?

     - Ничегошеньки, черт его задави. - Берк вытащил "уоки-токи”, чтобы связаться с другими отрядами.

     Такер все-таки вытащил сигарету: он вдруг почувствовал, что его мороз продирает по коже. Он выпустил дым и стал уверять себя, что ничего неестественного в этом ощущении нет: ведь, в конце концов, они сейчас устроили облаву на человека. Однако он поймал себя на том, что не оглядывает, как Берк, окрестности, а опять глядит на блестящее в солнечном свете окно спальни Кэролайн.

     - Там что-то не в порядке... - Такер не мог бы объяснить, что его насторожило, - он просто обонял опасность, как запах озона после молнии. - Черт возьми, что-то там не в порядке! Берк, я сбегаю к Кэролайн.

     - Но я уже тебе сказал, что ей звонила Сьюзи и велела срочно приезжать в город. Сейчас они, наверное, сидят за кухонным столом и рассуждают о цветах и свадебных пирогах.

     - Ага... - Он передернул плечами в надежде, что неприятная напряженность в спине отпустит его. - Но я все-таки хочу сбегать и посмотреть.

     Такер уже бежал к дому, когда они услышали выстрелы.

***

     У Кэролайн в духовке стоял кукурузный хлеб, изготовленный по семейному рецепту Хэппи Фуллер. Она как раз кончила месить тесто, когда ей позвонила Сьюзи. Та не стала вводить Кэролайн в заблуждение, приглашая вместе отобедать. Сьюзи прямо сказала, что Остина Хэттингера видели на расстоянии десяти миль от дома Кэролайн и она за нее боится, ведь Кэролайн сейчас одна.

     Кэролайн была очень благодарна за заботу, так как уже начала вздрагивать при малейшем шорохе или скрипе. Нет, она не думала, что Остин Хэттингер заявится к ней в дом. Конечно, нет. Но по мере того, как солнце склонялось к западу, ей все больше нравилась мысль очутиться в безопасности на кухне Сьюзи, где сейчас так шумно и весело.

     Кэролайн потянула носом воздух и улыбнулась. Хлеб был уже почти готов. Сейчас она его вынет, завернет, возьмет Никудышника и отправится в город.

     - Никудышник, ко мне, мальчик! - Она хлопнула в ладоши, как это делала Хэппи, и попыталась свистнуть. - Иди скорее сюда, мы уезжаем.

     Поскольку песик не появился, она вышла на крыльцо и услышала откуда-то снизу жалобный скулеж. Кэролайн опустилась на корточки и обнаружила, что Никудышник забился под крыльцо, дрожа и попискивая.

     - Наверное, увидел змею, - пробормотала она и решила выманить его с помощью сахарной косточки.

     Кэролайн уже хотела встать, когда увидела Остина Хэттингера. Какое-то мгновение она думала, что это все игра воображения. Не может через ее двор идти человек с двумя револьверами у пояса и ножом в руке. Не может быть такого человека, который топчет только что посаженные ею желтофиоли, улыбается застывшей улыбкой и глядит на нее сумасшедшими красными глазами. Но вот он заговорил, и Кэролайн поняла, что все это происходит наяву.

     - Господь привел меня к тебе! - Улыбка, казалось, сейчас разорвет его лицо пополам. - Я понял волю его. Ты была с Такером. Я видел тебя с ним, и ты будешь принесена в жертву. Как Эдда Лу. Все будет, как было с Эддой Лу.

     Он уже подходил к крыльцу, выставив перед собой нож, когда Кэролайн опомнилась, вскочила и метнулась на кухню, захлопнув за собой дверь. Однако Остин всей тяжестью тут же налег на дверь, и Кэролайн поняла, что ее хлипкий замок не выдержит.

     Думать она не могла - ноги сами понесли ее в гостиную, а рука машинально схватила с полки дедушкин “кольт”. “Необходимо добраться до машины”, - мелькнуло в голове. Уже пробегая по коридору, она услышала, как крякнула и поддалась старая дверь и на пол полетела щепа. Но когда Кэролайн выскочила на переднее крыльцо, она увидела, что все четыре шины разрезаны.

     Остин распахнул парадную дверь.

     - От воли господней не убежать! Ты орудие искупления. “Око за око” - так сказал господь.

     Но Кэролайн уже мчалась в сторону пруда, хотя там, за деревьями, таился полумрак и ужас. Однако больше бежать было некуда. Кричать она не могла: вместо крика из ее груди вырывался какой-то свист.

     Оглянувшись через плечо, Кэролайн обнаружила, что между ними уже меньше двух метров. Слезы застилали ей глаза, когда она выстрелила. Но “кольт” дал осечку. Остин улыбнулся, и Кэролайн увидела безумие в его глазах. А еще там была ужасающая, торжествующая радость.

     Он уже поднял нож, блеснула серебристая, убийственная сталь. Но в этот момент, словно маленький золотистый снаряд, к Остину подлетел Никудышник и вцепился своими щенячьими зубами ему в щиколотку. Остин взвыл не столько от боли, сколько в ярости, и с силой отшвырнул ногой щенка так, что тот вялым, бескостным комочком упал на траву.

     "О господи, милый господи!” - взмолилась Кэролайн и, взяв “кольт” в обе руки, выстрелила опять.

     На этот раз отдача от выстрела заставила ее сильно податься назад. Она упала и в ошеломлении смотрела, как на испачканной белой рубашке Остина расплывается кровавое пятно, похожее на страшный красный цветок.

     На лице Остина застыл безумный оскал. Словно не чувствуя боли, он шагнул к ней и высоко занес нож.

     - Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста... - скулила Кэролайн, целясь прямо в это улыбающееся лицо.

     "Кольт” снова дернулся в ее руке. В безмолвном ужасе она увидела, что его лицо словно исчезло, а большое, мускулистое тело прошила судорога. Ее скованному паникой воображению казалось, что он все еще вдет к ней, все еще неумолимо надвигается, и она, хрипя, отползла назад.

     Но вот к ее ногам упал нож. А следом за ножом рухнул и Остин.

***

     Такер подбежал к площадке перед домом, усыпанной гравием, и остановился как вкопанный. Он стоял и смотрел, как через лужайку, шатаясь, идет Кэролайн, неся на руках щенка. За ней он увидел лежащего ничком Остина и кровь на траве.

     - Он ударил мою собаку, - вот и все, что она сказала, пройдя мимо него в дом.

     - Господи Иисусе, Берк!

     - Я обо всем позабочусь. - Берк отставил ружье и взялся за “уоки-токи”. - А ты иди за ней и смотри, чтобы она не выходила, пока я здесь не управлюсь.

     Такер нашел Кэролайн в гостиной. Она сидела в качалке с бесчувственной собачонкой на коленях.

     - Дорогая моя... - Он присел рядом с ней на корточки и взял ее лицо в ладони. - Что он с тобой сделал?

     - Он собирался убить меня. - Она продолжала раскачиваться, боясь, что если остановится, то сойдет с ума. - Он хотел меня зарезать ножом. Он бы мог меня застрелить, но решил зарезать, потому что так поступили с Эддой Лу. Он сам это сказал. - Собака начала шевелиться, заскулила, и Кэролайн прижала ее к груди, как младенца. - Но теперь все в порядке. Все в порядке...

     - Кэролайн, Кэролайн, погляди на меня, детка. - Такер подождал, пока она не повернется к нему. Радужная оболочка казалась зеленой аурой, в которой плавали зрачки. - Сейчас я отведу тебя наверх. Пойдем со мной. Нет, я лучше отнесу тебя и вызову врача.

     - Не надо. - Она глубоко и протяжно вздохнула, когда Никудышник лизнул ее в подбородок. - Я не собираюсь биться в истерике. Я не собираюсь рухнуть замертво, как однажды в Торонто. Я тогда словно разбилась на тысячу кусков... Но больше это не повторится. - Она прижалась щекой к пушистой шерсти щенка. - Я пекла кукурузный хлеб. Я никогда его раньше не пекла. Хэппи дала свой рецепт, и я собиралась отвезти хлеб к Сьюзи... Мне было так приятно чувствовать себя здесь не чужой! - Никудышник слизнул слезу, покатившуюся у нее по щеке. - Понимаешь, я сначала радовалась, что буду здесь жить совершенно одна, но я даже не подозревала, как сильна у меня потребность быть частью целого.

     - Теперь все будет хорошо, - пробормотал он беспомощно. - Я тебе обещаю, что все наладится.

     - Я пекла кукурузный хлеб в бабушкиной духовке. И потом застрелила Остина Хэттингера из дедушкиного револьвера. Разве это не странно?

     Глаза Такера мерцали сдерживаемой яростью. Он все-таки подхватил ее на руки вместе со щенком, перенес на кушетку и сам сел рядом.

     - Я останусь здесь на ночь, - заявил он. - Буду спать вот на этой кушетке.

     - Но, Такер, я вовсе не собираюсь разваливаться на куски.

     - Я знаю, любимая.

     - Таймер все еще жужжит. - Кэролайн закусила губу, стараясь говорить спокойно. - Я, наверное, совсем сожгла свой кукурузный хлеб...

     Она уткнулась лицом ему в плечо и заплакала.

Глава 19

     Кэролайн сошла вниз, чувствуя себя совершенно опустошенной. Она не имела представления о времени, хотя солнце светило ярко и в доме было тихо, как в могиле. Решив, что надо поскорее выпить кофе, Кэролайн, босая, в одной ночной рубашке, отправилась на кухню, но внезапно остановилась как вкопанная.

     Она убила человека!

     Осознав этот факт, Кэролайн прижала кулаки к сердцу, словно бегун, потерявший завод, но которого заставляют пробежать всю дистанцию до конца. И, как у спринтера, ноги у нее подкосились, и она опустилась на ближайший стул, обхватив голову руками.

     О, Кэролайн прекрасно понимала, что действовала в целях самозащиты. Даже без тактичных наводящих вопросов Берка и без его твердой, спокойной поддержки она это знала. Какой-то винтик в голове Остина Хэттингера повернулся не в ту сторону, и он напал на нее.

     Но ведь обстоятельства не могли изменить результата. Она отняла у человека жизнь. Она, которая прежде не была способна ни на какое насилие, всадила две сорокапятимиллиметровые пули в человека, с которым даже не была знакома.

     Внезапно она услышала, что кто-то скребется в заднюю дверь, и сердце у нее покатилось вниз. Лишь узнав скулеж Никудышника, она облегченно вздохнула и отворила дверь.

     Благодарный пес вбежал и стал высоко прыгать около нее, отчаянно виляя хвостом от восторга.

     - А что ты делал на дворе? - Она нагнулась, чтобы почесать ему уши, и в ответ он с обожанием лизнул ее в руку. - И каким это образом ты вышел?

     Щенок тявкнул, царапая когтями натертый дощатый пол, и бросился в гостиную.

     - Куда ты меня ведешь?..

     И тут голос ей изменил. Она увидела, что Никудышник удобно устроился около кушетки, а на ней, в расстегнутой рубашке и босой, распростерся Такер. “Нет, и во сне у него отнюдь не ангельский вид, - заметила про себя Кэролайн. - Слишком много земного в этом умном лице”.

     Такеру явно было очень неудобно спать. Ноги свешивались с короткой кушетки, и он, наверное, едва не свернул себе шею, стараясь поудобнее пристроить голову между подушкой и подлокотником. Однако, несмотря на неудобную позу и поток солнечного света, бьющего прямо в лицо, Такер крепко спал.

     Кэролайн вспомнила, как он был добр к ней накануне, как нежно обнимал ее, пока она рыдала на его плече, выплакивая пережитое потрясение. И как он просто, спокойно и твердо поддерживал ее, взяв за руку, когда Берк снимал первый допрос.

     Это ведь Такер отнес ее в постель, отклоняя все возражения, словно заботливый отец, укладывающий спать перевозбудившегося и уставшего ребенка. Он сидел рядом с ней, пока снотворное не начало действовать, и рассказывал какую-то смешную и глупую историю о своем двоюродном брате Хэме. И сердце ее распахнулось ему навстречу.

     - У тебя неистощимый запас сюрпризов, Такер. Никудышник подпрыгнул при звуке знакомого имени ив мгновение ока облизал Такеру лицо. Тот что-то проворчал, пошевельнулся и сказал:

     - О'кей, детка. Одну минутку... Кэролайн подошла поближе.

     - Ну что ж, стоит подождать.

     - Ждать всегда стоит... - Такер улыбнулся, открыл глаза и обнаружил прямо перед собой мохнатую собачью морду. - Нет, это не совсем то, что я ожидал увидеть.

     Нисколько не смутившись. Никудышник встал на задние лапы и уперся передними Такеру в грудь. Такер рассеянно потрепал щенка по голове.

     - Слушай, друг, разве я тебя не выставил из дома?

     - Но он Опять захотел войти.

     Такер поднял глаза и, казалось, только сейчас заметил Кэролайн.

     - Привет.

     - Доброе утро.

     Он слегка отодвинулся, Кэролайн восприняла это как приглашение и присела рядом.

     - Жаль, что мы тебя разбудили...

     - Ну, наверное, все равно придется вставать, так или иначе. - Он провел пальцем по ее щеке. - Как ты себя чувствуешь?

     - Я в порядке. Это действительно так. И я хочу поблагодарить тебя за то, что ты не оставил меня одну. Он немного сморщился, выпрямляя шею.

     - Да я могу спать где угодно.

     - Я вижу. - Она растроганно отвела ему волосы со лба. - И все равно это очень мило с твоей стороны.

     - Ну, наверное, мне надо бы ответить, что так принято между добрыми соседями. - Он поймал ее руку и прижал к губам. - Но ты меня до чертиков напутала. Когда ты наконец заснула, у тебя в лице не было ни кровинки.

     - Но ведь ты хотя бы мог лечь на свободную кровать наверху. Такер только пожал плечами: ему не хотелось говорить, что это был бы слишком большой соблазн. Когда он зашел проверить, как она - в четвертый или пятый раз за ночь, - то едва удержался, чтобы не забраться в ее постель. Просто чтобы держать ее в своих объятиях, прижимать к себе, довольствуясь сознанием, что она в безопасности.

     - Иди ко мне, - произнес он неожиданно для самого себя. Кэролайн заколебалась, но потом поддалась искушению и свернулась клубочком рядом с ним. Она положила голову ему на плечо, а пес устроился у них в ногах.

     - Я рада, что ты со мной.

     - Я не был с тобой в самый нужный момент. Простить себе не могу, что так поздно прибежал тогда.

     - Не казнись, Такер. Он поцеловал ее в голову.

     - Но мне надо это высказать, Кэролайн. Я терзался почти всю ночь. Ведь это по моей вине он вышел на тебя. Это меня он хотел убить. Получается, что я вроде бы тобой заслонился.

     Кэролайн положила руку ему на грудь и подумала, что, наверное, еще никогда не чувствовала себя так уютно и в такой безопасности.

     - Знаешь, я тоже всегда думала, что во всем виновата. Наверное, это своеобразная форма эгоцентризма. Чувство вины - вообще опасная вещь; иногда оно приводит к тому, что приходится лечить расстроенные нервы.

     - Но меня все это просто сразило! - Он прижал ее к себе еще теснее. - Когда я услышал выстрелы и понял, что не успею добежать... Я еще никогда в жизни так не пугался.

     - А вот я пугалась очень часто. Но никогда еще не справлялась со своими страхами таким ужасным образом. Это в первый раз. - Она сжала руку в кулак и затем медленно его разжала. - Конечно, плохо, что все так обернулось, Такер, и, наверное, я никогда не забуду, с каким чувством нажала на курок. Но, знаешь, я поняла, что смогу жить с этим воспоминанием.

     Он взглянул на пылинки, плясавшие в солнечном луче. Да, есть вещи, которые он тоже никогда не забудет. Например, тот безмолвный ужас, охвативший его, когда он бежал по вспаханному полю, а в голове отдавалось эхо выстрелов. И выражение лица Кэролайн, когда она прошла мимо него в дом с остекленевшим взглядом, неся на руках бесчувственное тело щенка.

     - Кэролайн, я не герой и, бог свидетель, никогда не стремился быть героем. Но я сделаю все, чтобы ничего плохого с тобою больше не случилось.

     Она улыбнулась и откинула голову, чтобы взглянуть на него.

     - Если ты и не герой, то отважный и смелый честолюбец. Однако его глаза не улыбнулись ей в ответ, и, когда он дотронулся до ее подбородка, пальцы у него были очень напряженные.

     - Ты мне нужна, - медленно произнес Такер, словно сам вникая в смысл сказанного. - Никто никогда не был мне так нужен, и это трудно осознать.

     У Кэролайн перехватило дыхание - так бывало всегда, когда она выходила на сцену и на нее падал луч софита. В глазах у нее мелькнул страх, но она твердо выдержала его взгляд.

     - Знаю, нам обоим нелегко придется. Такер покачал головой.

     - Поразительно! Я по уши влюблен в женщину, которую еще ни разу не раздел. Стоит кому-нибудь об этом узнать, и моя репутация будет непоправимо испорчена.

     - Но почему бы тебе не попытаться это сделать сейчас? Его пальцы застыли у нее на щеке.

     - Что ты сказала?..

     - Я сказала: почему бы тебе не попытаться это сделать сейчас? - И, глядя ему в глаза со страхом и сомнением, она запрокинула голову и сама поцеловала его.

     Такеру вдруг показалось, что он растворяется в ней целиком.

     Это тоже было совершенно новое ощущение: постепенное, прекрасное скольжение в блаженство. Он не почувствовал жаркого приступа похоти, которая так часто его посещала и так охотно им принималась. Вместо этого он испытывал медленное, тихое движение чувств, как бывает, когда небо светлеет перед восходом солнца.

     Кэролайн прижалась к нему, ее дыхание смешалось с его дыханием, и он понял, что она предлагает ему нечто большее, чем страсть. Она дарила ему доверие! И Такер испугался. Ведь она не такая женщина, которая отдается мужчине запросто и беспечно. А он... Он всегда брал то, что женщина ему предлагала, с легкомысленной улыбкой и не думая о последствиях.

     - Кэролайн... - Такер провел пальцами по ее щеке, зарылся лицом в ее волосы. - Я хочу тебя.

     Он произнес это так серьезно, что она улыбнулась.

     - Я знаю.

     - Нет, я хочу сказать, что действительно, на самом деле хочу тебя! - Рубашка соскользнула с ее плеча, и он прижался губами к теплому, нежному изгибу. - Я мечтал, что ты позволишь мне это, уже через полминуты после нашей первой встречи.

     Кэролайн не могла понять, почему они говорят. Зачем слова, когда все, чего она хочет, - это только ощущать?

     - Да, я и это знаю.

     - Но только вот... - Ее грудь была совсем рядом - такая упругая, соблазнительная, - и все-таки Такер нашел в себе силы слегка отстраниться. - Видишь ли, я не очень-то прилично веду себя, когда дело касается женщин. Но я не хочу, чтобы ты потом об этом пожалела. Я не переживу, если ты об этом пожалеешь!

     Его глаза потемнели от какого-то нового, незнакомого Кэролайн чувства, но она предпочла об этом не думать.

     - Вот уж не думала, что ты способен все так усложнять.

     - Меня самого это чертовски удивляет. - Его пальцы запутались в ее волосах. - Просто мне показалось, что я должен тебе все объяснить.

     Но зачем объяснять, когда все так ясно можно прочесть в его взгляде? Пусть даже то, что она видит там, заставляет ее тревожиться.

     - Не хочу никаких объяснений! - Она в отчаянии потянулась губами к его губам. - Я ведь живой человек и хочу чувствовать себя соответственно.

     Такер вдруг понял, что Кэролайн хочет от него того, чего он всегда сам искал в женщине: простой, незамысловатой плотской радости. Но если он почувствовал в душе некоторое разочарование и сожаление, то сразу подавил их. Отвечая желанию Кэролайн, он быстро стащил с нее рубашку и отдался пиршеству плоти. Эта плоть была тонкой, бледной и мягкой, словно бархат. И хотя Такер знал, что Кэролайн - не просто еще одна женщина на его пути, он предпочел не додумывать тревожащие его мысли. Ведь это так несложно - дать ей то, что она хотела, и взять то, что она предлагала.

     А Кэролайн бездумно излучала этот лихорадочный жар, упиваясь собственным желанием. Она ощущала себя только телом, которое ищет наслаждения, даруемого другим телом. Она приказала себе ни о чем не думать и не испытывать никаких нежных чувств.

     Кэролайн слышала, как тяжело он дышит, чувствовала, как нежно его руки касаются ее плеч. Такер что-то тихо сказал, и хотя слов она не разобрала, но голос был такой ласковый, что ей вдруг захотелось заплакать.

     Боже, неужели она все-таки испытывает какое-то чувство к нему? Эта мысль ужаснула Кэролайн. Она не хотела ничего чувствовать и отодвинулась - резко, даже грубо, чтобы сразу отсечь эти нежности. Его губы еще шептали что-то ласковое, а она протянула руку и спустила его джинсы пониже. Такер весь напрягся, когда ее жадная, горячая ладонь завладела его плотью. Комната покачнулась и поплыла вокруг, а пока он старался вновь обрести равновесие, она уже обвилась вокруг него.

     - Кэролайн, подожди...

     Но она не желала ждать и тянула его в эту прекрасную бархатную бездну, навязывая свой бешеный ритм.

     Такер попал в ловушку ее и своих желаний и помчался вместе с ней навстречу наслаждению, за которым, он это знал, нет ни радости, ни покоя.

     Потом они долго лежали молча, не размыкая объятий. Кэролайн испытывала какую-то странную раздвоенность. Ее тело ликовало и пело, оно вновь ожило и радовалось жизни. Но почему же она сама чувствует себя при этом такой опустошенной?

     Если бы Такер сказал хоть слово! Неужели ему трудно поднять голову, усмехнуться, отпустить одну из своих глупых шуточек, чтобы разрядить ощущение неловкости? Кэролайн слышала, что сердце у него уже бьется спокойно, но он все молчал...

     Такер знал, что ей тяжело, но медлил и не освобождал ее, отдаляя тот момент, когда придется взглянуть ей в лицо и спросить себя, что же произошло.

     "Это был просто хороший, честный секс, исключающий всякие глубокие чувства, - подумал он с некоторым отвращением. - И нет никакой причины чувствовать себя.., употребленным. А лучше всего было бы обратить все это в шутку”.

     Такер вдруг вспомнил, что Эдда Лу всякий раз обижалась и была недовольна, когда наступал конец и момент освобождения для него. Может быть, она испытывала нечто похожее? Такер вздохнул и уставился в стену. Нет, Эдде Лу сам он был безразличен. Ей были нужны его деньги, имя, положение в обществе, но не он сам. И секс был для нее только средством всего этого достичь...

     Но ведь в его жизни наверняка были какие-то женщины - между первой юношеской обжимкой и этой последней бездушной спортивной гонкой с Кэролайн, - которым он был небезразличен. Женщины, которым хотелось от него большего, чем он мог дать, и которым приходилось мириться с меньшим. И они вот так же лежали в уязвленном молчании после того, как схлынет страсть...

     Что и говорить, он получил по заслугам. Впервые в своей жизни он захотел чего-то большего, чем просто секс, и наткнулся на женщину, которая ему в этом отказала.

     Ну что ж, у него еще осталась гордость. Как ни горько этим утешаться, это все же лучше, чем ползать на брюхе.

     Такер наконец освободил ее от своей тяжести, застегнул джинсы и сел на кушетке.

     - Ты меня захватила врасплох, детка, - сказал он, улыбнувшись, но глаза его не улыбались. - Я даже не успел облачиться соответствующим образом.

     Кэролайн не сразу поняла, что он говорит о презервативе. А когда поняла, заставила себя беспечно пожать плечами.

     - Не волнуйся. - Избегая его взгляда, она поправила рубашку. - Я принимаю таблетки.

     - Ну, тогда порядок. - Ему захотелось протянуть руку и пригладить ее растрепанные волосы, но вместо этого он встал и сунул руки в карманы. - Послушай, Кэролайн...

     - Пожалуй, я пойду сварю кофе. - Она вскочила с кушетки, словно слова Такера включили какое-то невидимое пусковое устройство. - И завтрак приготовлю. Ты заслужил хороший завтрак.

     Он внимательно взглянул на нее и заметил, что она закусила нижнюю губу и упорно смотрит куда-то в сторону, через его плечо.

     - Ну, если тебе так хочется. Ты не против, если я приму душ?

     - Конечно, нет. - Кэролайн глубоко вздохнула - то ли от чувства облегчения, то ли от разочарования - и поспешила замаскировать этот неуместный вздох потоком слов:

     - Наверху, вторая дверь направо, там на полке есть чистые полотенца. Только учти: вода нагревается не сразу.

     - Да я и не спешу.

     И Такер вышел из комнаты.

***

     Натягивая на ходу рубашку, Такер спустился вниз. Пахло кофе и беконом. Он уже прошел полкоридора на пути к кухне, когда послышался шум подъезжающего автомобиля.

     В расстегнутой рубашке он вышел на крыльцо и, сунув руки в карманы, принялся наблюдать, как агент по делам особой важности Мэтью Бернс припарковывает машину. Они внимательно оглядели друг друга: один в черном костюме и шелковом галстуке, другой - полуодетый и небритый. Если бы их взаимные чувства могли материализоваться, между ними оказалась бы огромная ощетинившаяся злая собака.

     - Вам не кажется, что сейчас рановато для визитов? Бернс запер машину и положил ключ в карман.

     - Я по официальному делу, - сухо заявил он и, поджав тонкие губы, оглядел голую грудь Такера, его влажные после душа волосы. - Мое вторжение совершенно необходимо в интересах безопасности мисс Уэверли.

     - Ну, положим, тут вы несколько опоздали, - мирно заметил Такер. - Так что мы можем сделать для вас?

     - Вы очень гордитесь этим, не так ли, Лонгстрит? Такер вздернул бровь:

     - Чем - этим?

     - Да своим умением ухаживать за женщинами.

     - Неужели вы прикатили сюда, чтобы набраться опыта? На этот раз его улыбку отнюдь нельзя было назвать обворожительной: в ней появилось что-то волчье. Бернс сжал челюсти: простая мысль о том, что Кэролайн предпочла ему Такера, жалила его, как пчела.

     - Бросьте, Такер. Я прекрасно знаю, что производит неотразимое впечатление на беззащитных женщин.

     - Видите ли... - Такер почесал покрытый щетиной подбородок. - Я еще никогда в жизни не встречал беззащитной женщины. И Кэролайн к их числу не принадлежит, будьте уверены. Конечно, сейчас она еще не совсем успокоилась после всего пережитого и чувствует себя не вполне уверенно. Она нуждается в том, чтобы на кого-то опереться, пока снова не обретет твердую почву под ногами. Ну, а то, что она выбрала меня... Таково было ее желание. И она сможет располагать мной столько, сколько ей заблагорассудится. И вам лучше принять это к сведению.

     - Насколько я понимаю, вы без зазрения совести используете в своих собственных интересах ранимость женщин. Вы вообще большой специалист по использованию людей, Лонгстрит, а эмоциональная зрелость ваша, судя по всему, на самой нулевой отметке. Эдда Лу Хэттингер стала последней из использованных вами и отброшенных за ненадобностью. Ну, а что касается Кэролайн...

     - Позвольте уж мне самой за себя отвечать. - Кэролайн выступила вперед и положила ладонь на руку Такера - то ли ища поддержки, то ли призывая к сдержанности. - Вам нужно поговорить со мной, Мэтью?

     Бернс подавил всплеск темной нерассуждающей злости. На ней ничего не было, кроме пеньюара, и то, как она оперлась на Такера, явственно свидетельствовало об интимности их отношений. И это принижало в его глазах ее утонченный образ. Пусть у нее блестящий талант, пусть она так изысканно красива, но Кэролайн унизила себя своим выбором, низвергла себя с пьедестала.

     - Я подумал, что для вас было бы удобнее дать показания здесь, чем приезжать для этого в город.

     - Да, пожалуй. И я ценю ваше внимание. - Кэролайн подумала, что надо бы предложить ему кофе в гостиной, но ей не хотелось оставлять их с Такером наедине. - Если бы мы могли пройти на кухню... Я как раз приготовила завтрак.

     - Показания мистера Лонгстрита я могу получить и позже, - напыщенно сказал Бернс.

     - Но вы могли бы сэкономить время.

     Бернс пожал плечами и пошел за ней по коридору.

     - Хотите яичницу?

     - Благодарю. Я уже завтракал. - Он сел за стол - такой же чужеродный в этой простой деревенской кухне, как смокинг на тусовке хиппи. - Однако, если не возражаете, кофе я выпил бы с удовольствием.

     Кэролайн принесла кофейник и поставила его на металлический поднос в форме петуха. Странно, но только сейчас, накладывая себе и Такеру яичницу с беконом, она вспомнила, как бежала тогда мимо кухни и кричала от ужаса, а тяжелые кулаки Остина барабанили в дверь...

     - Вы, очевидно, хотите знать, что случилось вчера? - спросила Кэролайн деловито, наливая сливки в кофе. - Но я уже дала показания Берку.

     - Да, я их читал.

     Такер заметил, что руки у нее слегка дрожат, и успокаивающе коснулся ее плеча.

     - Я не слишком хорошо разбираюсь в законах, - заметил он. - Но мне кажется, что случившееся здесь является местной проблемой.

     - Да, разумеется. Но я был бы вам очень признателен, Кэролайн, если бы вы подробно рассказали мне о том, что произошло. В интересах порученного мне дела я должен располагать полной картиной местной жизни. Надеюсь, вам это будет нетрудно.

     Нет, это было для нее очень трудно. Во всяком случае - теперь, когда все происшедшее уже отдалилось во времени и казалось почти невероятным. Но она послушно рассказала, как все было, стараясь не смотреть на магнитофон, который включил Бернс.

     - Вам не кажется странным, что Хэттингер не использовал огнестрельное оружие? Ведь у него было два револьвера. - Он сказал это очень доверительно, словно они просто-напросто непринужденно беседовали за чашечкой кофе. - А в соответствии с имеющейся у меня информацией он считался отличным стрелком. Вот вы описываете, как бежали от него по коридору, а потом по полю. Ведь он мог застрелить вас в любую минуту. Но он даже не вынул револьвер из-за пояса.

     - Но у него еще был нож, - ответила она, не заметив, что голос у нее дрогнул. Но Такер это заметил.

     - Не вижу смысла в этом вопросе, Бернс. Он же явно был не в себе и, может быть, даже забыл, что у него есть огнестрельное оружие.

     - Может быть... - Бернс невозмутимо налил себе еще кофе. - А скажите, Кэролайн, он знал, что вы вооружены, что у вас есть в доме оружие?

     - Трудно сказать... Я схватила “кольт”, пробегая мимо гостиной, когда Остин еще не вошел в дом. Слава богу, револьвер был под рукой, потому что я практиковалась в стрельбе. И Сьюзи строго-настрого приказала мне всегда держать его заряженным. Но вот видел ли его Остин, я сказать не могу.

     Бернс ограничился кивком.

     - Ну, а если восстановить в памяти все, что произошло уже вне дома? В какой-то момент вы обернулись и выстрелили в него. После этого Остин уже наверняка знал об имеющемся у вас оружии. Он не делал попыток применить один из своих револьверов?

     - Сейчас постараюсь вспомнить. Все это произошло так быстро...

     Впрочем, тогда ей так не казалось. Наоборот, у Кэролайн было ощущение, что она бежит в какой-то вязкой мути. Все это напоминало замедленную, съемку в фильме ужасов или кошмарный сон, когда ноги вдруг становятся ватными и каждый вдох дается с трудом.

     Она крепко сжала губы, стараясь отогнать кошмарное воспоминание.

     - Когда я выстрелила в первый раз, мой “кольт” дал осечку. И Остин как ни в чем не бывало продолжал надвигаться на меня. Он выставил вперед нож и улыбался. Просто улыбался. Мне казалось, что я плачу, кричу или молюсь - не знаю, - а он все приближался и все улыбался... Потом я снова подняла револьвер, и тогда он сказал, что я агнец божий, готовый к закланию. И что все будет, как было с Эддой Лу. Что это должно быть, как с Эддой Лу...

     - Вы уверены? - Бернс уставился на нее, не донеся чашку с кофе до рта. - Вы уверены, что он это сказал? Что все должно быть, как было с Эддой Лу?

     - Да! - Кэролайн почувствовала, что ее начинает колотить дрожь. - Вряд ли я когда-нибудь смогу забыть, что он тогда сказал.

     - Подождите минуту. - Такер положил руку на плечо Кэролайн. Он больше не мог выносить, как Бернс с удовольствием выворачивает ее наизнанку. - Признайтесь: вы ведь приехали сюда не за тем, чтобы получить показание, как был застрелен беглый сумасшедший. Это все для вас мелочь, ничтожное местное дерьмо, в котором не должен пачкать руки федеральный агент!

     - Такер, пожалуйста...

     - Нет, погоди. - И он яростно взглянул на Кэролайн. - Неужели ты не понимаешь, что его интересует только Эдда Лу? Эдда Лу и другие, а вовсе не ты. А к тебе это имеет только то отношение, что тебе удалось каким-то образом увернуться и не стать очередной жертвой маньяка.

     - Очередной жертвой... - начала она и остановилась. Вся кровь отхлынула у нее от лица. - О господи, нож! Он не застрелил меня потому, что это должно было быть как с ней. Это должен был быть только нож...

     - Да, вот именно - нож. Больше этого сукина сына ничего не интересует. А ведь ты, Бернс, кажется, обвинял меня в том, что я использую людей в своих целях. - Куда подевалась его ленивая манера говорить, растягивая слова? Голос стал ледяным, резал воздух, как обоюдоострое лезвие. - Но сейчас ты используешь Кэролайн, чтобы получить доказательства против Хэттингера. Используешь ее, чтобы распутать порученное тебе дело, но даже не потрудился ей об этом доложить!

     Бернс аккуратно поставил чашку на блюдце.

     - Я веду федеральное расследование по факту серийных убийств и не обязан докладывать о своих методах широкой публике.

     - Иди ты к черту! Ты же знаешь, через что она прошла. И тебе бы ничего не стоило успокоить ее, сказать хотя бы, что она ни в чем не виновата...

     Кэролайн сжала руку Такера и помешала ему продолжать.

     - Я сама могу отвечать за себя. - Она дважды медленно вдохнула и выдохнула, а затем тихо и раздельно произнесла:

     - Я никогда не была знакома с Эддой Лу, но до, конца моих дней не забуду, как нашла ее мертвой в своем пруду. Я никогда за всю мою жизнь не совершила ни одного насильственного действия. Впрочем, когда-то я бросила в одного человека бокалом от шампанского... Но я промахнулась, так что это, наверное, не в счет. А вчера я убила человека. - Она прижала руку к сердцу, потому что оно готово было выскочить из груди. - Вам, возможно, это не кажется таким уж страшным, Мэтью, учитывая вашу профессию. Кроме того, я ведь убила его, спасая собственную жизнь. Но я убила человека! А вы приезжаете ко мне, заставляете пережить все это еще раз и даже не удостаиваете меня доверия...

     - Я действую для вашего же блага, Кэролайн! Она высоко подняла голову и тихо проговорила:

     - Знаете, я однажды пригрозила одному человеку, что убью его, если он когда-либо в разговоре со мной употребит именно эту фразу. Я, конечно, не собиралась исполнить угрозу в буквальном смысле слова. Это одно из тех обычных бездумных заявлений, которые свойственны людям, не понимающим, что такое убийство. Но я должна вас серьезно предупредить - не употребляйте этого выражения. Оно может вывести меня из себя.

     Такер в восторге откинулся на спинку стула и неожиданно подмигнул Бернсу.

     - Она вошла в раж! И как приятно, что она набрасывается сейчас не на меня.

     - Приношу извинения, что расстроил вас, - холодно сказал Бернс. - Но я только хочу наилучшим образом исполнить свой служебный долг. Ранее мы не рассматривали возможность ответственности Хэттингера за три убийства, совершенные в этой общине. Однако, учитывая вчерашний инцидент, мы должны сосредоточить наши разыскания на этом направлении.

     - Вы думаете, что сможете доказать его причастность к убийствам? - спросила Кэролайн.

     - После некоторых анализов мы сможем определить, использовался ли тот самый нож, - проворчал Бернс. - Пока могу лишь сказать, что некоторые психологические данные Хэттингера характерны для такого рода убийц. Ему была присуща глубоко укорененная ненависть к женщине, о чем свидетельствуют частые побои, которым он подвергал жену. Кроме того, он обладал религиозной манией, которая, как ему казалось, не только освобождала его от вины, но, напротив, налагала на него известную миссию. Мы предполагаем даже, что он бросал трупы в воду не столько из желания спрятать улики, сколько с намерением совершить своеобразное крещение. К сожалению, самого Хэттингера уже невозможно допросить и выяснить, какие мотивы побуждали его к убийствам. В данной ситуации я должен вернуться вспять и установить, где он находился во время всех трех убийств. Но, сосредоточив внимание на нем, я не собираюсь исключать и другие варианты.

     Его ясный взгляд остановился на Такере, и тот обезоруживающе улыбнулся.

     - Что ж, в таком случае у вас хлопот полон рот. И мы не желаем вас задерживать.

     - Я хотел бы поговорить с мальчиком, Саем Хэттингером. Улыбка Такера сразу увяла.

     - Он сейчас в “Сладких Водах”.

     - Прекрасно. - Бернс встал, но не удержался от последнего выпада:

     - Не правда ли, странно, что Хэттингер так быстро переключился с вас на Кэролайн? У некоторых людей есть особый зловещий дар приносить несчастье другим. - Он с удовлетворением отметил, как омрачилось лицо Такера. - Если придумаете, чем еще можно помочь дознанию, то вы знаете, где меня найти. Спасибо за кофе, Кэролайн. Провожать меня не надо.

     - Такер... - начала Кэролайн, едва Бернс закрыл за собой дверь, но тот встал и покачал головой.

     - Мне надо побыть одному и кое-что обдумать. - Такер провел рукой по волосам. Они высохли, но еще чуть-чуть пахли ее шампунем, и от этого запаха он весь напрягся. От такой мелочи!

     - Ты не должен принимать близко к сердцу слова Мэтью. Он человек твердокаменный и во всем следует только железной логике, не обращая внимания на чувства окружающих.

     - Дело не в Вернее. Важно, что я сам обо всем этом думаю... Послушай, мне надо сейчас поехать домой. Не хочу оставлять с ним Сая одного, с глазу на глаз. Ведь он совсем еще ребенок.

     - Конечно, поезжай, - ответила Кэролайн, решив, что ей тоже надо бы побыть одной и постараться не думать о том, что произошло между ними этим утром. - А обо мне не беспокойся. Я уже в порядке.

     Она собрала тарелки и отвернулась к раковине. Такер положил ей руку на плечо.

     - Я вернусь.

     - Знаю.

     Он уже был у двери, когда Кэролайн сказала:

     - Такер, ты сегодня снова очень помог мне - когда сказал Мэтью, что я не беспомощна. Я теперь, кажется, и сама начинаю понемногу верить в это...

     Она стояла спиной к нему, и он знал, что она смотрит туда, где на траве засохла кровь.

     - Мы еще поговорим, Кэролайн. О нас с тобой. И о многом. Она ничего не ответила, и он ушел.

Глава 20

     Отец умер.

     Мисс Делла усадила его в своей сверкающей чистотой кухне и все ему сказала, а взгляд у нее был добрый. Она смотрела на него, словно чего-то ожидая, но Сай чувствовал только страх. Теперь он точно знал, что ему уготована преисподняя. Как он, Сай, может надеяться на прощение господа бога, когда в душе своей он таит страшную тайну? Эту тайну ему сейчас нашептывает в уши злобно насмехающийся дьявол: “Твой отец мертв, а ты этому рад!"

     Потом пришли слезы, которых терпеливо ожидала мисс Делла. И она вытерла их, не зная, что это не были слезы печали и скорби. То были слезы облегчения. Радости, благодарности и надежды.

     "И вот за это самое, - думал Сай, поливая огород из шланга, - мне уготована вечная преисподняя”.

     Мисс Делла сказала, что он может пожить в “Сладких Водах” сколько хочет, - так просил ему передать мистер Такер. Ему не обязательно возвращаться в свой дом - дом страха и безнадежности. Он может больше не встречаться с Верноном, у которого отцовский взгляд и отцовские тяжелые кулаки.

     Сай наклонился вперед, поливая одно и то же место, пока у ног не запузырилась лужа. Вытирая костяшками пальцев глаза, он плакал о том, что обрел свободу и жизнь, но погубил свою бессмертную душу.

     - Сай!

     При звуке своего имени Сай вздрогнул, и только быстрота его реакции спасла Бернса от опасности промокнуть. Так они и стояли друг против друга, разделенные потоком воды: мальчик-подросток с опухшим от слез лицом и испуганным взглядом и человек, который хотел доказать, что отец Сая в свободное время резал охотничьим ножом женщин.

     Бернс благожелательно улыбался, но делал это так старательно, что Сай сразу насторожился.

     - Я бы хотел недолго поговорить с тобой.

     - Но мне нужно все тут полить. Бернс оглядел намокшую зелень:

     - По-моему, ты уже справился с этим делом.

     - У меня есть еще и другая работа...

     Но Бернс решительно нагнулся и потуже завернул кран на шланге. Властность была так же свойственна ему, как привычка носить галстук.

     - Ну, это будет недолгий разговор. Может быть, нам войти в дом? Здесь слишком жарко.

     Сай ухватился за последнюю соломинку:

     - Нет, сэр, я наслежу на чистом полу мисс Деллы. Бернс взглянул на мокрые и грязные кроссовки Сая.

     - Да, пожалуй, не стоит. Ну, тогда пойдем на боковую террасу.

     И прежде чем Сай успел возразить, Бернс взял его за руку и повел вокруг цветочных клумб.

     - Тебе нравится работать в “Сладких Водах”?

     - Да, сэр. И я боюсь, что если меня кто-нибудь застукает за болтовней...

     Но Бернс уже вошел на террасу, уселся в один из шезлонгов и указал Саю на другой.

     - Неужели мистер Лонгстрит такой строгий хозяин?

     - О нет, сэр. - Сай неохотно сел. - Он мне еще мало работы задает, я бы больше мог сделать. И он всегда говорит, чтобы я не спешил и не расстраивался, он такой заботливый...

     - Добрый эксплуататор, - проворчал Бернс и вынул свой магнитофон. - Ну, значит, он не будет возражать против короткого перерыва. Я бы хотел, чтобы ты ответил на несколько моих вопросов.

     - Вы можете спрашивать, - сказал Такер, вышедший на террасу из кухни с охлажденной бутылкой колы. - Давай-ка, Сай, промочи горло.

     - Я еще не все сделал, сэр... - Сай запаниковал, словно кролик, выхваченный из темноты светом фар. - Но мистер Бернс велел мне пойти сюда.

     - Да все в порядке. - Такер мимоходом коснулся его плеча и расставил шезлонг для себя. - Никто и не ждал, что ты сегодня будешь работать, Сай. И вообще, пару дней можешь делать что хочешь.

     Такер вытащил сигарету, оторвал половину и поглядел на Бернса над пламенем спички. Во взгляде его читалось предупреждение - такое же недвусмысленное, как то, что Хэттингер начертал кровью на стенах пещеры.

     - Ну, агент Бернс - человек занятой, так что советую тебе быстренько рассказать ему все, что знаешь. А потом, может, мы с тобой часок-другой порыбачим.

     Бернс сделал гримасу при мысли, что кто-то считает возможным взять мальчишку на рыбалку на следующий день после того, как убили его отца.

     - Я дам вам знать, когда мы кончим. Такер глотнул из бутылки Сая.

     - Ну, нет. Так дело не пойдет. Поскольку этот мальчик у меня работает, а сейчас и живет, я в некотором роде его опекун. И я останусь, разве только Сай захочет, чтобы я ушел.

     Сай поднял на него взгляд, полный панического страха.

     - Ой, я буду вам очень благодарен, если вы останетесь, мистер Такер. А то вдруг я сделаю что-нибудь не то...

     - Но учти: ты должен говорить только правду. Не так ли, агент Бернс?

     Бернсу ничего не оставалось, как довольно кисло согласиться. Однако не успел он приступить к исполнению своих обязанностей, дверь открылась и на террасу вышла Джози в прозрачном розовом халате.

     - Ну и ну! Не часто женщина выходит из своей кухни и обнаруживает, что ее ждут сразу трое мужчин. - Она подошла и взъерошила волосы Сая, но смотрела при этом только на Бернса. - Рада видеть вас, федеральный агент. Признаться, я уже начала подумывать, что не понравилась вам: вы только однажды к нам заскочили. Я даже начала прикидывать, что бы такое изобрести и заставить вас, допросить меня.

     Джози наклонилась, чтобы взять сигарету из пачки Такера, и Бернс был удостоен весьма пикантного зрелища.

     Он был человеком напыщенным, но все-таки человеком. Голос у него охрип, а галстук сразу показался чересчур тугим.

     - К сожалению, у меня слишком мало времени, чтобы вести светские беседы, мисс Лонгстрит.

     - Ну, как вам только не совестно! - Голос у Джози стал обволакивающим и густым, как аромат магнолий. - Уж для меня-то вы могли бы выкроить время. Я здесь умираю от скуки. Одна надежда, что вы приедете и расскажете о своих приключениях. Бьюсь об заклад, у вас их было видимо-невидимо!

     - Да, действительно, кое-какие интересные моменты бывали...

     - И я собираюсь обо всем этом узнать, иначе просто взорвусь от любопытства.

     Джози провела пальцем по шее и по ложбинке между грудей, которую очень соблазнительно открывали полы халата. Если бы глаза Бернса были привязаны ниткой к ее пальцу, он и тогда бы не мог неотрывнее следить за этим движением.

     - Тедди мне очень много о вас рассказывал. Бернс как-то ухитрился проглотить слюну:

     - Тедди?

     - Доктор Рубинстайн. - Джози бросила на Бернса призывный, взгляд из-под тяжелых ресниц. - Он мне говорил, что вы самый лучший специалист по серийным убийствам. А я обожаю поговорить с умными людьми - особенно когда у них такие опасные профессии.

     - Джози, - Такер бросил на нее недоуменный взгляд, - разве ты не собиралась сделать себе маникюр - или что-то там еще...

     - Ой, да, миленький, конечно, собиралась. Я считаю, что женщина не может быть по-настоящему привлекательной, если не следит за своими руками. - И Джози встала, довольная, что помешала Бернсу сохранить сосредоточенность. - Может быть, увидимся в городе попозже, федеральный агент? Я с удовольствием загляну в “Болтай, но жуй” после того, как сделаю маникюр.

     И она ушла, покачивая бедрами под полупрозрачной розовой тканью.

     Такер бросил сигарету в медное ведерко с песком.

     - Вы собираетесь включить магнитофон? Бернс посмотрел на него отсутствующим взглядом и попытался взять себя в руки.

     - Да, я задам Саю несколько вопросов, - пробормотал он, но его взгляд поминутно обращался к кухонной двери. - Я не возражаю против вашего присутствия, но не потерплю никаких подсказок.

     - О, разумеется.

     Такер уселся поудобнее, а Бернс включил магнитофон и обратился к Саю со скорбной улыбкой:

     - Я знаю, что для тебя это трудное время, Сай, и выражаю соболезнование по поводу постигшей тебя недавней утраты.

     - Спасибо, сэр... - начал было Сай, но затем понял, что Бернс говорит не об Эдде Лу, а об отце, и снова уставился в пол.

     - И все-таки в интересах следствия я вынужден просить тебя ответить на мои вопросы. Твой отец когда-либо упоминал при тебе имя мисс Кэролайн Уэверли?

     - Да он и не знал ее...

     - Значит, он никогда не говорил о ней с тобой или в твоем присутствии?

     Сай стрельнул глазами в сторону Такера.

     - Может, он что и говорил, когда я приносил ему завтрак. Но я тогда так боялся, что плохо помню.

     - Ты боялся за него? - быстро спросил Бернс.

     - Ну.., вообще-то, я больше боялся, что он меня побьет.

     - Он часто осуществлял насильственные действия по отношению к тебе и другим членам вашей семьи?

     - Часто. У него была тяжелая рука. - Это прозвучало так обыденно, как если бы Сай сказал, что у отца часто болела голова. - Он не терпел никаких возражений. Ведь в Библии говорится, что должно чтить отца своего.

     - Понимаю... - Даже Бернс не остался равнодушен к тому, как буднично и просто описал Сай повседневное зверство. - Значит, ты боялся его, но все равно приносил ему в пещеру еду и другие необходимые вещи?

     - У меня выхода не было! - Сай с такой силой сжал горлышко бутылки, что косточки пальцев побелели. - Он бы меня убил, если бы я против него пошел!

     - Но агент Бернс не осуждает тебя за это, Сай. - Такер успокаивающе положил руку ему на плечо. - И никто не осуждает. Ты ничего плохого не сделал.

     - Нет, я нисколько не виню тебя. - Бернсу пришлось откашляться: страх, отразившийся на лице мальчика, поразил его. - Я только хочу знать, говорил ли твой отец о мисс Уэверли?

     - Да, он кое-что сказал. - И Сай заморгал быстро-быстро, чтобы смигнуть слезы. - Он говорил, что она полна греха. Как все женщины греховны, подобно жене Лота, которая превратилась в соляной столб.

     - Вот как? - Бернс нахмурился. - А сказал ли он, почему именно мисс Уэверли греховна?

     - Он сказал... - Сай бросил на Такера несчастный взгляд. - Мне говорить об этом?

     - Лучше сказать, - ответил Такер. - Но ты не торопись. Сай не торопился. Он глотнул колы, вытер рукавом рот и выпалил:

     - Он сказал, что она легла под мистера Такера! И что она поэтому не лучше уличной блудницы. И что пора бросить в нее первый камень. Простите, мистер Такер...

     - Ты ни в чем не виноват, Сай.

     - Но я не знал, что он собирается напасть на нее. Клянусь, я этого не знал! Он ведь все время что-нибудь такое говорил, даже уже и внимание не хотелось обращать - если, конечно, он при этом не дрался. Я не знал, что он за ней охотится, мистер Бернс. Клянусь, не знал!

     - Да, я уверен, что ты не знал. Скажи мне, твой отец бил твою мать?

     Кровь отхлынула от лица Сая.

     - Но мы ничего не могли с этим поделать. Она не хотела на него заявлять. Она не позволяла шерифу вмешаться и помочь, потому что жена должна быть послушна мужу. А когда шериф приезжал, то она всегда говорила, что с крыльца упала или еще откуда-то... - Сай поник головой: ему было очень трудно рассказывать об этом. - Русанна говорит, что маме просто нравится, когда ее бьют. Но мне так не кажется.

     Бернс решил, что, пожалуй, не стоит объяснять мальчику психологию циклического восприятия насилия. Об этом пусть беспокоятся работники социальной защиты.

     - Да, понимаю. А Русанну он тоже бил? Сай усмехнулся, как обычно усмехаются братья, когда говорят о сестрах:

     - Она здорово умела не попадаться ему на глаза.

     - А что насчет Вернона?

     - Они иногда наскакивали друг на друга, - Сай пожал плечами, - но почти всегда были заодно. Верной был папиным любимцем. Мама говорила, что они одинаковые - и внутри, и снаружи.

     - А что ты можешь сказать относительно Эдды Лу? Твой отец бил ее?

     - Она могла и сдачи дать. Эдда Лу ему всегда грубила и возражала. А когда он как-то хотел ее ремнем стегнуть, она раскроила ему голову бутылкой. И переехала от нас. Переехала в город и больше никогда не приезжала домой.

     - Он и об Эдде Лу говорил нехорошие слова? Как о мисс Уэверли?

     Оса закружилась вокруг бутылки с колой, но ее отогнали.

     - Нам нельзя было даже имя ее произносить. Он иногда распалялся и звал ее вавилонской блудницей. А Верной все хотел выманить ее из города домой, чтобы они ее могли наказать. Вер-нон говорил, что это их семейный и христианский долг, но мне кажется, он в это не так верил, как папа. Вернону просто нравится бить людей.

     Сай сказал это просто, словно сообщил, что Верной предпочитает сливочное мороженое, - А потом папа узнал, что она встречается с мистером Такером, и сказал, что лучше бы она умерла. И он избил маму...

     Такер прижал пальцы к глазам, подумав, что, наверное, никогда не избавится от чувства вины.

     - Сай, ты помнишь тот случай, когда твой отец и мистер Лонгстрит.., поссорились?

     Такер не смог удержаться от усмешки: очень уж его позабавило такое определение.

     - Конечно, помню. Папа тогда пришел домой с разбитым лицом.

     - А что ты помнишь о той ночи, когда была убита Эдда Лу? В каком настроении был твой отец?

     Это был первый вопрос, который заставил Сая задуматься.

     - Точно припомнить не смогу. Когда до него дошло, что Эдда Лу беременна, он прямо взбесился. Но я не помню, когда это было.

     Бернс сделал несколько попыток оживить память мальчика, но не добился успеха. Впрочем, он не очень огорчился: ведь в запасе у него были еще Русанна и Мэвис Хэттингер. Они, возможно, помнили лучше.

     - Хорошо, Сай, еще пара вопросов. О ноже, который ты принес отцу. Он часто носил его с собой?

     - Только когда ходил на охоту. Он слишком большой, чтобы его все время носить.

     - И часто он ходил на охоту? Скажем - за последние полгода.

     - Раза четыре или пять. Может, больше.

     - А он когда-нибудь угрожал ножом тебе или кому-то из членов семьи?

     - Он хотел выпустить потроха из мистера Такера. - Сай снова побледнел, теперь голос его звучал глуше. - Он говорил, что я должен заманить мистера Такера к пещере. Тогда он зарежет его, как кролика, и это будет божье справедливое возмездие. Он хотел изрезать его всего, как изрезали Эдду Лу. А если я восстану на него, если не буду почитать отца своего, то он вырвет мне глаза, потому что господь сказал: “Око за око”. Пожалуйста, мистер Такер...

     Сай не мог больше говорить. Он не плакал, но закрыл лицо руками, словно ребенок, увидевший монстра в фильме ужасов.

     - Все в порядке, Сай. - Такер встал у него за спиной. - Оставьте его в покое, Бернс.

     Бернс выключил магнитофон, закрыл блокнот и положил все в карман.

     - У меня тоже есть сердце, Лонгстрит, - пробормотал он, вставая. - И я вижу, что жертв здесь гораздо больше, чем похоронено на вашем кладбище.

     Посмотрев на дрожащего мальчика, а потом на его защитника, он даже пожалел про себя, что не может так же легко и естественно проявлять сочувствие, как Такер - одним прикосновением руки. Вместо этого он кивнул Саю и искренне сказал:

     - Все, что ты сделал, было правильно, Сай. И, пожалуйста, всегда помни об этом.

     Положив руки на плечи Саю, Такер смотрел вслед Бернсу. Впервые с того дня, как он увидел агента ФБР по особо важным делам, Такер почувствовал нечто вроде уважения к нему.

     - Пойду достану нам пару удочек, Сай. И будем отдыхать весь остаток дня.

***

     - Должен тебе сказать, что рыбалка - это особый вид спорта. Философский! - заявил Такер, устраивая удочку между колен и опираясь спиной на кипарис.

     - Я еще никогда не ловил на такую наживку, - Сай понюхал завернутый в фольгу пакет. - Как, вы сказали, это называется?

     - Паштет. - Такер усмехнулся и надвинул козырек на глаза. - В данном случае - из утиной печенки. Представляю себе, какой крик поднимет Делла, когда увидит, что он исчез.

     - Из утиной печенки? - Сай сморщился, как и подобает четырнадцатилетнему подростку. - Но это же противно!

     - То, что надо, старина. Сомики просто с ума сходят, когда его унюхают.

     Они обосновались на дальнем берегу озера Сладкие Воды под ивой, которую посадила мать Такера еще до его рождения.

     - Я всегда хотел поездить по разным странам, - рассказывал Такер, пока Сай насаживал на крючок наживку из драгоценного паштета Деллы. - Когда я был в твоем возрасте, то даже завел альбом с картинками, которые вырезал из журналов - с видами Рима, Парижа и Москвы. И это, конечно, стыдно, что я так никогда и не собрался побывать во всех этих местах.

     Такер с минуту помолчал.

     - А у тебя есть какое-нибудь заветное желание, Сай? Ну, что-нибудь такое, что хотелось бы осуществить?

     - Я бы хотел поступить в колледж, - выпалил Сай и покраснел как рак, ожидая, что Такер расхохочется. Но смеха не последовало, и он нерешительно продолжил:

     - Мне вообще нравится в школе. А мистер Бейкер, наш учитель по истории, говорит, что у меня любознательный ум и прекрасные способности. Он тяжело вздохнул, и Такер удивился:

     - Так что же ты грустишь?

     - Мальчишки смеются, когда я говорю, что люблю учиться. А мистер Бейкер сказал, что, если я подам заявление на стипендию в университет штата, меня наверняка примут. Только папа мне ни за что бы не разрешил. Он считал, что в колледжах учат разным безбожным наукам, а я должен работать на ферме... - Сай осекся, вспомнив, что отца больше нет.

     Такер молча выудил рыбу из озера и подержал ее немного на леске, глядя, как она извивается и борется с неизбежностью. “А ведь у этого мальчика, должно быть, точно такое же ощущение, - подумал он, осторожно освобождая крючок и бросая рыбу в воду. - Не часто рыба или подросток получают второй шанс. Но если повезло рыбе, почему не может повезти мальчишке?” И не часто выпадает на долю человеку возможность предложить такой второй шанс.

     Такер решил, что сделает все возможное - и Сай будет учиться в колледже.

     - Мистер Такер... - Сай почувствовал, что слезы снова наворачиваются на глаза, словно он плаксивая девчонка, но все-таки решился спросить:

     - Как вы думаете, это я его убил?

     Такер хотел сразу же возмущенно отвергнуть подобное предположение, но решил, что от этого не будет толку. Он неторопливо вынул сигарету и протяжно вздохнул, - Как это ты до такого додумался?

     - Но ведь я не послушался его, и ему пришлось бежать. Он, наверное, с ума сошел от злости на меня и напал на мисс Уэверли. Я не почитал своего отца, и из-за этого он умер.

     Такер задумчиво, словно размышляя над сказанным, чиркнул спичкой.

     - По-моему, ты должен задать себе один вопрос: неужели заповедь “чти отца своего” означает, что ты должен был помочь ему убить безоружного человека?

     - Нет, сэр, но...

     - Вчера, Сай, ты спас мне жизнь. Это непреложный факт. Если бы ты исполнил его приказание, то он, возможно, остался бы жив, но, наверное, все равно постарался бы убить Кэролайн. А я уж точно был бы мертв. Это бесспорно, правда?

     - Да, сэр, думаю, что так.

     - Остин сам себя обрек на смерть, и это тоже бесспорно. Саю отчаянно хотелось в это верить, но была еще одна вещь, которая не давала ему покоя.

     - И все-таки мне должно быть его жалко! А когда шериф сказал мне, что он умер, я обрадовался. Теперь я попаду в преисподнюю и буду гореть вечным огнем.

     Такер глубоко вздохнул. Они вступили на зыбкую почву: когда дело касалось неба и ада, он был плохим наставником. Впрочем, мальчику и не нужны сейчас расхожие, банальные утешения.

     - Я, знаешь, не очень силен в проблемах религии. Но когда я об этом задумываюсь по-настоящему, то не могу понять, как можно посылать людей в ад за чувства, в которых они не властны. На мой взгляд, гораздо важнее, как ты поступаешь, как ведешь себя по отношению к другим людям, что ты делаешь со своей собственной жизнью.

     - Но грешные помыслы...

     Такер сбил на затылок кепку и позволил себе ухмыльнуться.

     - Сынок, если бы люди отправлялись в ад за грешные мысли, то небо стало бы очень пустынным местом. - Он посерьезнел и погладил мальчика по голове. - Не знаю, почему твой отец поступал так, а не иначе, но он не имел никакого права бить тебя и твою маму. И неважно, сколь часто и много он цитировал при этом Священное писание. Если бы он вел себя по-другому, ты, наверное, оплакивал бы его. Атак... Нет никакого греха чувствовать то, что ты не в силах не чувствовать. Я хотел бы, чтобы ты это понял, чтобы подумал об этом.

     Саю показалось, что тугой узел у него внутри начал потихоньку рассасываться, - Да, сэр...

     - Делла сказала тебе, что ты можешь оставаться у нас сколько захочешь?

     Взгляд Сая стал испуганным.

     - Я не буду вам в тягость, мистер Такер! Я не буду много есть, обещаю, а работать я могу гораздо больше...

     - Придержи язык, тут нужно все хорошенько обдумать. - Такер потер лоб. - Наверное, ферму унаследует Вернон и сможет позаботиться о твоей матери. А Русанна уже почти взрослая.

     - Она копит деньги, чтобы уехать... - начал Сай и осекся. - Только это секрет.

     - Не беспокойся, я ничего так не люблю, как хранить дамские тайны. Ну, а что касается тебя, то, думаю, ты мог бы продолжать работать. Часть жалованья мы будем посылать твоей маме, а я могу обеспечить тебе жилье и содержание. Конечно, когда опять начнется учеба, все изменится... Но мы что-нибудь придумаем.

     В горле у Сая набух комок.

     - Вы хотите сказать, что я могу переехать в “Сладкие Воды”? Насовсем?!

     - Ну, если ты не хочешь еще куда-нибудь переселиться. Я думаю, твоя мама согласится, чтобы я стал.., чем-то вроде официального опекуна. Конечно, если ты сам против этого не возражаешь.

     Сай только таращил на Такера глаза: он и надеяться не смел на что-либо подобное.

     - Я буду делать все, что скажете! У вас не будет из-за меня никаких неприятностей...

     - Ладно, мы это все обмозгуем. Ну, а теперь я должен сообщить тебе свои условия - чтобы ты знал, с чем связываешься, - заявил Такер, решив дать Саю возможность успокоиться. - Первое и главное правило - ни капли спиртного до совершеннолетия.

     - Да, сэр.

     - И никаких разгульных вечеринок без моего присутствия! Сай хмыкнул и смутился.

     - Нет, сэр.

     - Еще одно важное условие - не флиртовать с моими женщинами.

     Сай снова покраснел:

     - Нет, сэр.

     - Ну, а я не буду флиртовать с твоими подружками. - Он подмигнул Саю и ухмыльнулся. - Ты уже завел себе девочку, а, Сай?

     - Нет, сэр... Я просто иногда смотрю на них - и все.

     - Ну, у тебя еще будет достаточно времени, чтобы не только смотреть. А ты смотришь на какую-нибудь девочку в особенности?

     Сай облизнул пересохшие губы. Такеру он соврать ну никак не мог. Не из страха, конечно, как это было с отцом. Такеру он не мог солгать из любви к нему.

     - Я.., э.., ну.., я часто гляжу на Лиэнн Хардести. Она стала совсем не такой, как раньше. У нее грудь выросла за этот год...

     Такер едва не подавился паштетом и осторожно опробовал зыбкую почву:

     - Ты только смотришь на нее?

     - Ну... - Сай опустил голову, щеки его пылали. - Однажды мы стояли в очереди за ленчем. Ее кто-то толкнул, и она прямо грудью уткнулась мне в спину. А груди такие мягкие... И она на минуту обняла меня за пояс - просто чтобы равновесие не потерять. И я... - Он с трудом сглотнул слюну. - Я ничего не мог с собой поделать, мистер Такер! Не мог остановить это, и точка.

     - Чего не мог остановить?

     - Ну, вы, наверное, знаете, как это случается... Орудие Сатаны восстает.

     - Орудие Сатаны?!

     Такеру ужасно захотелось расхохотаться, и он бы, конечно, так и поступил, если бы у Сая не было такого виноватого вида.

     "Остин Хэттингер и эту проблему не обошел вниманием”, - подумал Такер и сделал глубокий вдох.

     - Никогда еще не слышал такого названия, - сказал он задумчиво и долго поглаживал подбородок, чтобы скрыть улыбку. - Но сдается мне, что если господь вложил это орудие нам между ног, то оно все же имеет больше отношения к нему, чем к сатане.

     - Но от дурных мыслей и плохих женщин оно твердеет!

     - И слава богу. - Такер глотнул еще лимонада, пожалев, что это не виски. - Послушай, сынок. Нет в мире мужчины, который не чувствовал бы то же самое, что ты, - и порой в самые неподходящие моменты. Это совершенно естественно.

     Он быстро прошептал про себя молитву и спросил:

     - Ну, ты ведь знаешь, как зачинаются дети, правда?

     - Ага. - Уж это-то Сай знал: Джим ему рассказал все, что слышал от отца. - У женщины внутри помещается яйцо, а у мужчины сперма. Но лучше делать детей, когда есть любовь и все такое...

     - Точно. - Такер почувствовал большое облегчение. - И лучше подождать их делать, пока не будешь уверен, что сможешь нести ответственность за новую жизнь.

     Такер был очень доволен собой: как чудесно он все растолковал Саю.

***

     Комната Бернса в Инносенсе была маленькая, убранство - самое спартанское, однако он был доволен, что Нэнси Куне содержала ее в безукоризненной чистоте. В комнате стояли двуспальная кровать, комод и платяной шкаф. Потребовалось три дня, чтобы убедить Нэнси подыскать ему еще письменный стол и крепкий стул. Поскольку ему удалось получить одну из двух комнат, смежных с ванной, Бернс решил, что у него есть все необходимое для пребывания в Инносенсе. Он никаких излишеств и не ожидал.

     В данный момент он был на скрипучей железной кровати не один: рядом с ним лежала Джози Лонгстрит, а Бернс еще дрожал от их второго бурного соития. Ни за что на свете он бы не мог объяснить, как они перешли от распития лимонада в закусочной к объятиям на старом матраце. Но он не имел ничего против этого.

     Такого неистового, дикого секса он не знал с... Да нет, такого секса он не знал никогда. Женщины, с которыми он обычно встречался, были довольно сдержанны - и в постели, и вне ее. А сегодня, через пять секунд после того, как Джози влетела по черной лестнице в его комнату, она уже сорвала с него одежду.

     - Миленький, - сказала она Бернсу, - ты совсем измочалил меня. Впрочем, я всегда подозревала, что под твоими строгими костюмами скрывается настоящий тигр.

     - Ты была потрясающа, - ответил Бернс. Он знал, что женщины в такие моменты любят получать комплименты, но всякий раз с трудом находил слова. - Просто невероятно.

     - А я сразу положила на тебя глаз, федеральный агент! В человеке с повязкой на рукаве всегда есть что-то возбуждающее. - Джози подумала о Берке и нахмурилась. - Так ты считаешь, что я сексуальна?

     - Я думаю, что ты самая сексуальная женщина на свете! Джози улыбнулась и наградила его поцелуем, который был больше похож на укус.

     - И самая хорошенькая, да?

     - Хорошенькая - это слабо сказано, - вполне искренне ответил Бернс. - Ты великолепна, как дикая степная цыганка. Глаза Джози заблестели от удовольствия.

     - Ты так говоришь просто потому, что я сейчас голая, а твой инструмент на взводе.

     В обычных обстоятельствах его утонченное чувство приличия было бы оскорблено. Но в данный момент это прозвучало всего лишь как констатация факта.

     - Нет, я сказал тебе об этом потому, что это правда. Ты ослепительна, Джози.

     - А мне нравится, как ты со мной говоришь. - Она удовлетворенно вздохнула, когда он взял в рот ее сосок. - Не все мужчины знают, что женщине хотелось бы услышать. Многие мужчины попросту берут, что хотят, и отключаются.

     Его ответ она не расслышала: Бернс был чересчур занят ее грудью. Впрочем, Джози и не слишком был нужен его ответ.

     - А женщина достойна прекрасных слов, - добавила она. - Конечно, не все женщины к этому стремятся. Некоторым достаточно того же, что и мужчинам. Умение ценить красивые слова, наверное, и отличает леди от потаскушки.

     - Ты самая сказочная леди! Джози улыбнулась:

     - А ты - истинный джентльмен. И умный. Мне так нравится, когда ты рассказываешь о своих расследованиях... - И она лениво провела рукой по его бедру. - Вот только, наверное, ты скоро уедешь к себе на Север. Как жаль, что мы сошлись перед самым твоим отъездом.

     - Да, дело, кажется, уже близится к концу.

     - А я это с самого начала знала! Я как только тебя увидела, так сразу поняла, что ты все распутаешь. И я тогда же себе сказала: ну, раз он здесь, мы, женщины, в безопасности. - Она игриво коснулась языком его языка. - Ты, Мэтью, настоящий герой!

     - Ну, я просто делаю свое дело... - Он осклабился, когда она перекатилась и легла на него сверху. - Да и дело-то было самое рядовое, стандартное.

     - Что?! Поиски убийцы - стандартное дело? - Джози потерлась щекой о его грудь. Хотя кожа у Бернса была белая, словно рыбье брюхо, она считала, что сложен он достаточно хорошо. - Да ведь никто не мог разобраться в этих убийствах, пока ты не приехал!

     - Ну, это лишь вопрос опыта и должной экипировки.

     - А мне нравится твоя экипировка, - промурлыкала Джози, пуская в ход свои опытные пальцы. - Расскажи, Мэтью, как же тебе это удалось? Я просто вся дрожу от нетерпения!

     По мере того как она орудовала пальцами, его дыхание становилось все более прерывистым.

     - Ну, прежде всего надо знать психологию серийных убийц, их привычки, способы действия. Ведь большинство таких убийц действует, повинуясь импульсу, а не в силу обычных причин.

     - Расскажи! - Джози прижалась губами к его животу. - Меня это так возбуждает...

     - Другими движет страсть или жадность, зависть или месть.

     Но это не повод для серийного убийцы. Для него мотивом является жажда власти. И само убийство для него не так важно, как его предвкушение, подготовка.

     Джози нежно провела языком по внутренней стороне его бедра. Она сейчас тоже занималась подготовкой, и предвкушение поднималось в крови жаркой волной.

     - Ты говори, не останавливайся.

     - А до этого он ведет обычную, нормальную, совершенно нормальную жизнь. Он может иметь семью, делать карьеру, быть прекрасным другом. Но им постоянно владеет страсть к убийству. После того, как он убьет очередную жертву, эта страсть начинает нарастать снова. И желание властвовать тоже.

     Когда Джози вобрала в рот его плоть, Бернс начал задыхаться и вцепился ей в волосы.

     - Он даже может хотеть, чтобы его поймали, может даже страдать от чувства вины, но жажда убийства превозмогает все другие желания.

     Джози резко скользнула вверх и оседлала его.

     - И он убивает опять? Пока ты его не останавливаешь?

     - Да.

     - А ты его остановишь на этот раз?

     - Да он, собственно, уже остановлен.

     - Как это?

     - Если не появится новых данных, я закрою это дело по причине смерти Остина Хэттингера.

     Джози вздрогнула, приподнялась и приняла его в глубине своего естества.

     - Ты герой, агент по делам особой важности! Ты мой герой... Она откинула назад голову и в бешеном ритме понеслась к вратам рая.

Глава 21

     Надвигалась буря. Становилось все прохладнее, и впервые за много дней ветер зашелестел листвою, принеся с собой сладкий запах дождя. Сумерки наступили раньше обычного - как только солнце скрылось за рваными тучами. На западном краю неба то и дело проскальзывали зигзаги молний.

     И, даже понимая, что этот ветер может перерасти в ураган, который повалит столбы высоковольтных передач и повысит уровень реки, грозя наводнением, вся Дельта вздохнула с облегчением.

     Дарлин Фуллер Тэлбот уехала от матери в паршивом настроении. Хэппи просто высекла ее своими ядовитыми словами. А Дарлин в ответ могла только качать головой. Двадцать минут она слушала, как мать распространяется о том, что такой порядочный человек, как Младший, не заслужил предательства в собственном доме.

     Ну, положим, это и се дом! Дарлин, надувшись, вытерла сердитые слезы и завела мотор. О ней никто не думает, никто ей не сочувствует. Нет, все долдонят одно и то же: “Младший такой, Младший сякой...” Никому и дела нет, что этот “бедняга” Младший обращается с ней, будто она грязь у него под ногами!

     Разве удивительно, что ей до безумия стало не хватать Билли Ти? Ведь ее собственный муж даже не спит теперь с ней в одной постели. По правде говоря, он и раньше-то в этой постели главным образом спал и редко чем другим занимался. А сейчас она и вовсе каждую ночь ложится в кровать, словно одинокая высохшая тетушка, оставшаяся в старых девах. Ну, нет, надо положить этому конец!

     Когда первые крупные капли дождя упали на ветровое стекло, Дарлин включила “дворники” и решительно сжала губы. Скутер остался на ночь у бабушки, и уж Дарлин позаботится о том, чтобы сегодня ночью ее муж исполнил свои супружеские обязанности! Она и так уже стала раздражительной и нервозной. Еще бы! Ей пришлось обходиться без мужской ласки целую неделю. Тут кто угодно свихнется!

     Неудивительно, что ее уже несколько дней преследует ощущение, будто кто-то за ней следит, украдкой подглядывает за ней. И эти странные телефонные звонки: берешь трубку - а на том конце молчат...

     "Может, это Младший установил за мной слежку? - подумала Дарлин. - Наверное, кто-нибудь из его дружков присматривает за домом, на тот случай, если вдруг опять наведается Билли Ти”.

     Как будто Билли Ти способен даже заговорить с ней после того, что случилось...

     - Проклятье! - Дарлин едва успела затормозить: из-за ливня она не заметила машину, стоящую чуть ли не поперек дороги. Ее повело в сторону, колеса забуксовали. Она коротко вскрикнула, подав назад, к обочине, и с трудом остановилась.

     Сощурившись, Дарлин посмотрела в ветровое стекло, но никого не увидела. Брошенная кем-то машина перегораживает дорогу, и непонятно, как ее объехать!

     Открыв дрожащими руками дверцу, Дарлин вышла под дождь. Волосы мгновенно залепили ей глаза, вся прекрасная укладка пропала.

     - Черт, черт, черт! - закричала она в сердцах. - Ну каким же образом я снова завладею мужем, если приеду домой, как драная кошка?

     Дарлин подумала и решила, что, пожалуй, дело все равно выгорит, если он посочувствует ее жалкому виду. Но если она хочет, чтобы Младший засуетился вокруг нее, то нужно как минимум попасть домой. Подбоченясь, она пнула ногой колесо чужой машины.

     Как же, черт возьми, объехать этот драндулет?!

     Ей вдруг захотелось повернуть обратно, к материнскому дому. Дарлин не успела еще ничего решить, когда внезапно услышала за спиной какой-то звук. Сердце едва не выпрыгнуло у нее из груди, но сразу успокоилось, когда, оглянувшись, она разглядела сквозь завесу дождя очертания знакомой фигуры.

     - Я так и подумала, что это твоя машина! - закричала Дарлин. - Что это ты бросаешь ее посреди дороги? Из-за проклятого дождя ничего не видно, я чуть в нее не врезалась. Если бы я повредила такую машину, Младший содрал бы с меня шкуру живьем!

     - Я избавлю его от этой неприятной обязанности. Дарлин не успела ничего понять, когда сокрушительный удар по голове сбил ее с ног.

***

     Раздался оглушительный раскат грома, свет несколько раз мигнул и погас окончательно. Но Кэролайн заранее приготовила в каждой комнате керосиновые лампы и свечи.

     Она не возражала ни против грома, ни против темноты. Даже надеялась, что откажет и телефонная линия, устав отвечать на звонки сочувствующих и любопытных, которые осаждали ее весь день напролет. Единственное, чего она слегка опасалась, - это наткнуться на ухмыляющийся призрак Остина Хэттингера.

     Кэролайн с порога наблюдала за грозой, а Никудышник жался где-то в углу и скулил. Да, спектакль был потрясающий! Одинокие деревья не могли стать преградой для ветра, и он завывал на равнине, гремел задвижками окон, сотрясал стекла. А ей было достаточно смотреть, восхищаться и знать, что за спиной сухой, освещенный керосиновыми лампами дом, готовый принять ее в свои хранительные объятия.

     Интересно, как бы отнесся добрый доктор Паламо к тому, что она теперь больше ни от чего не убегает и не прячется? Впервые за всю свою жизнь она делает только одно - живет!

     Впрочем, это было не совсем так: сегодня утром она попыталась кое от чего спрятаться. Она приняла секс, но отвергла душевную близость с Такером. А все потому, что хотела ощутить себя живой и одновременно боялась чувствовать.

     Стало прохладно - впервые за все время ее пребывания здесь. Кэролайн потерла руки и сказала себе, что секса для них обоих оказалось достаточно. Он хотел ее, она хотела его. И не о чем тут беспокоиться.

     Кэролайн закрыла глаза и глубоко вдохнула напитанный озоном воздух. Удивительно хорошо! Грянул гром, щенок жалобно пискнул, и Кэролайн рассмеялась.

     - Ладно, Никудышник, теперь я тебя буду спасать. Песик оказался в гостиной: забился под софу так, что только нос торчал из-под оборки чехла. Бормоча что-то утешительное, она взяла его, как ребенка, на руки и стала укачивать.

     - Это ненадолго. Грозы долгими не бывают. Иногда они накатывают, чтобы встряхнуть нас и напомнить, как приятны спокойные, тихие времена. А как насчет музыки? Мне бы хотелось сейчас поиграть.

     Кэролайн посадила щенка на стул и достала скрипку.

     - Что-нибудь страстное, - прошептала она и пробежалась смычком по струнам. - Что-нибудь страстное, под стать настроению!

     Кэролайн начала с Чайковского, потом плавно перешла к Девятой Бетховена, а затем попыталась воспроизвести и одну из песенок, которым ее научил Джим. Закончила она своей собственной интерпретацией “Госпожи Мадонны”.

     Сумерки перешли в полную темноту, когда она опустила скрипку, и почти тотчас же раздался стук во входную дверь. Кэролайн сильно вздрогнула, а Никудышник сиганул из комнаты, взбежал наверх и укрылся под кроватью в спальне.

     - Да, надо его отослать в школу собаководства, чтобы он научился, как вести себя в боевой обстановке, - пробормотала Кэролайн.

     Отложив скрипку, она вышла в коридор. Через дверное стекло на нее глазел Такер.

     Кэролайн почувствовала, что у нее внезапно задрожали руки, и нахмурилась.

     - В такую дурную погоду надо сидеть дома!

     - Знаю.

     - Ты не собираешься войти?

     - Пока нет.

     Она подошла поближе. С волос у него текло, как утром после душа, хотя от машины до крыльца бежать было совсем недалеко, - И давно ты здесь стоишь?

     - Я подъехал как раз тогда, когда ты от этой музыки высоколобых перешла к “Собаке с солью на хвосте”. Ведь это была “Собака”, да?

     Кэролайн мимолетно улыбнулась:

     - Да, меня Джим научил. Мы с ним обмениваемся опытом.

     - Я слышал, Тоби очень этому рад. И уже присматривает для мальчишки дешевую скрипку.

     - У него талант, - ответила она и вдруг ощутила всю нелепость ситуации. Почему, собственно, они обсуждают дела Джима через дверь? - А у меня погасло электричество...

     - Знаю. Выйди на минутку, Кэролайн. Она заколебалась. Вид у Такера был такой серьезный, такой решительный...

     - Что-нибудь случилось?

     - Нет. По крайней мере, я ни о чем таком не слышал. - Он нажал на ручку, но Кэролайн с некоторых пор стала запирать дверь. - Выйди.

     - Хорошо.

     И она вышла, чувствуя, что нервы натянуты, как струна.

     - Я хочу кое о чем тебя спросить. Сегодня утром...

     - А пива ты не хочешь? - Она отступила назад, коснувшись рукой двери. - Я вчера купила несколько банок.

     - Кэролайн, - его глаза блеснули в темноте, и она замерла на месте. - Кэролайн, почему ты не позволила мне дотронуться до тебя?

     - Не понимаю, что ты имеешь в виду, - она нервно провела рукой по волосам. - По-моему, я как раз позволила тебе. Разве мы не занимались с тобой любовью вон на той кушетке?

     - Мы занимались сексом, Кэролайн, а это огромная разница. Царственный взгляд, которым она его удостоила, едва не заставил Такера усмехнуться.

     - Если ты приехал сюда, чтобы критиковать мое исполнительское мастерство...

     - Я не критикую, я спрашиваю. - Он подошел к ней поближе, но остановился, не коснувшись. - Однако ты уже ответила на мой вопрос. Это было именно исполнение. Может быть, ты просто хотела этим доказать себе и другим, что ты жива? Видит бог, это тебе действительно нужно и по веской причине. Но я хочу спросить: это все, чего ты хочешь? Ведь я могу дать тебе больше, гораздо больше. И чувствую потребность дать это тебе. Если примешь...

     - Я не знаю, Такер, - искренне сказала она. - Честное слово, не знаю, смогу ли я это принять.

     - Я могу сейчас уехать, чтобы ты обдумала мои слова. Если же не хочешь, тебе достаточно впустить меня в дом. - Он дотронулся до ее щеки. - Просто впусти меня, Кэролайн.

     "Нет, он имеет в виду не только дом”, - поняла она. Он хочет, чтобы она впустила его в свое сокровенное естество - и физически и эмоционально. Кэролайн на мгновение прикрыла глаза, а когда открыла их снова, увидела, что он все так же пристально смотрит на нее, ожидая ответа.

     - Знаешь, я не очень-то люблю зарекаться... Напряженную линию его губ смягчила улыбка.

     - Но черт возьми, миленькая, я тоже не люблю!

     Она сделала глубокий вдох и, открыв дверь настежь, сказала:

     - Я предпочла бы, чтобы ты вошел.

     Такер облегченно вздохнул и, едва перешагнув через порог, схватил ее в объятия, оторвав от пола.

     - Такер...

     - Достаточно я разыгрывал тут Ретта Батлера!

     Поцелуем он предотвратил возможные возражения. Ей-богу, сегодня она не станет вспоминать ни о Луисе, ни о ком-нибудь другом.

     - Ты совсем промок, - сказала она и опустила голову ему на плечо.

     - Ничего, я предоставлю тебе возможность раздеть меня. Кэролайн рассмеялась. “Как с ним легко! - подумала она. - Если сказать себе: “Ну и пусть”.

***

     На стенах плясали тени от свечи. Жара, запертая в комнате на весь день, казалась теперь приятной и знакомой, как старый друг. Ветер шевелил старые кружевные занавески, в спальне пахло свечами, лавандой и дождем, деловито барабанящим по железной крыше.

     Поддразнивая Кэролайн мелкими, частыми поцелуями, Такер опустил ее на постель. Кончиками пальцев он легко провел по се лицу, шее, груди, ласково снимая напряжение, и услышал благодарный вздох. Где-то далеко проворчал затихающий гром: гроза уходила на восток. Губы Такера прижались к ее губам, и она растворилась в ощущении покоя и радости, которые он ей предлагал.

     Да, теперь не чувствовать было нельзя. Такер пробуждал ее чувства осторожно, медленно и настойчиво. Он одновременно утешал и возбуждал, понимая, что в ее душе идет борьба между желанием и сомнением. Сдерживая собственную жажду, он терпеливо, даже как-то сочувственно, соблазнял ее. Долгие, воспламеняющие поцелуи; ленивые, томные, ласковые прикосновения...

     И вот она прильнула к нему, произнесла его имя. Взгляды их встретились и уже не отрывались друг от друга, пока он ее раздевал. “Обнаженная - значит, уязвимая”, - мелькнуло в голове Кэролайн, но она не испугалась. Это простое, естественное действо перечеркивало безумное торопливое совокупление на кушетке, когда они оба были полуодеты. Дрожащими руками она стащила через голову его намокшую рубаху, провела кончиками пальцев по его груди вниз, к животу. И почувствовала жаркую радость, потому что его мышцы напряглись под ее несмелыми прикосновениями; Быстро, отрывисто вздохнув, она расстегнула его джинсы, и Такер моментально снял их и отбросил в сторону.

     Теперь они стояли на коленях друг перед другом на середине кровати. Жара вновь навалилась, потому что ветер стих и дождь капал еле слышно. Кэролайн обняла его за пояс, он запустил пальцы в ее волосы, и она даже немного испугалась, когда он резко откинул ее голову назад. За ленивой повадкой Такера ей теперь чудилось нечто звериное. Она словно бы слышала, как этот зверь рычит, пытается сорваться с цепи и пожрать их обоих одним чудовищным глотком. Но испуг исчез из ее глаз, и они потемнели от страстного желания, когда он жадно впился в ее губы.

     Кэролайн вцепилась ему в плечи, но пальцы сразу расслабились, когда он прижал ее к себе. Такер что-то хрипло прошептал, но она не расслышала - так стучала в ушах кровь.

     Да, именно этого он и хотел! Это было венцом его желаний: чувствовать, как она стала совсем податливой, опьяненная предвкушением. Эту жажду он ощущал во вкусе ее губ, слышал в тихом, беспомощном стоне. И теперь он был уверен, что она думает только о нем.

     - Кэролайн... - Он прижался губами к ее плечу, скользнул по этому душистому изгибу. - Ты ведь тоже хочешь меня?

     - Да!

     Ее рука потянулась вниз, но Такер остановил это движение.

     - Не торопись, если я дам волю твоим рукам, все кончится слишком быстро.

     Не отрывая от нее взгляда, он опустил Кэролайн на спину и накрыл своим телом, слегка покусывая ее губы и скорее мучая, чем даря удовлетворение.

     - А теперь я хочу свести тебя с ума!

     - Такер...

     Он соскользнул пониже и окольцевал каждую грудь медленными, влажными поцелуями.

     - Это старая южная традиция. - Он тронул сосок языком и смотрел, как ее глаза застилает туман. - Ведь если что-то делать, то это стоит делать, не жалея времени.

     Все ее тело отчаянно затрепетало, когда он начал ласкать другую грудь.

     - О, я больше не могу!

     - Можешь, любимая. Я должен тебе это показать. А если тебе не понравится, мы сделаем еще одну попытку.

     Кэролайн содрогалась, ее голова лихорадочно металась по подушке, а во всем теле нарастала волна неведомых ощущений. А он поглощал ее, пуская в ход губы, зубы, язык. Стало трудно дышать - так густ и жарок был воздух. Она пыталась набрать его в легкие, и дыхание со свистом вырывалось из дрожащих губ. Сознанием она еще боролась с желанием подчиниться ему без остатка, но тело предавало Кэролайн. Оно словно обезумело от знойной, первобытной радости, что его берут. Оно дрожало и жадно стремилось к разрешению этой блаженной муки.

     А Такер дразнил ее, держа на грани осуществления желания и все время отдаляя его. Кэролайн застонала, и этот стон в насыщенном запахами, жарком мареве прозвучал, как сам соблазн. Такер потерся щекой о ее живот; предвкушение близости горячило его, как прекрасное терпкое вино.

     Прежде он бы сказал, что знает о наслаждении все. Прежде он не видел большой разницы между наслаждением, которое доставляет та или другая женщина. Но это была Кэролайн! Это ее аромат дразнил его чувственность, это ее похожие на рыдания вздохи учащали его сердцебиение, это ее мягкая, бледная кожа трепетала под его поцелуями.

     И с ней все было по-другому.

     Гибкое тело выгнулось навстречу губам, коснувшимся самых потаенных складок. Здесь его губы и язык помедлили в дюйме от сердцевины жаркого естества, и сладкое ожидание, мучительное для обоих, для нее разрешилось. Тело ее дрогнуло, застыло в напряжении и расслабилось.

     Кэролайн плыла в волнах острого, судорожного наслаждения, словно совсем лишенная веса, не сознавая, где она, и чувствуя только потрясающую свободу. Улыбнувшись, она погладила собственное, как бы изумленное ранее не испытанным ощущением тело и наконец коснулась его волос.

     - Наверное, мне это понравилось, - прошептала она.

     - Но это еще не все!

     Такер яростно впился губами в ее плоть, вновь ввергнув в водоворот немыслимых ощущений - и так стремительно, что она едва не задохнулась. Ее руки соскользнули с его влажных плеч и отчаянно вцепились в простыню. Теперь на Кэролайн нахлынула гигантская волна чувственности, необузданной алчности, непреодолимой плотской жадности. И Такер уже больше не, поддразнивал ее легкими и нежными, словно шелк, прикосновениями. Он требовал ответной страсти безжалостно и неистово.

     Это были тайные, томные плотские радости, рожденные чревом жарких летних ночей. Они упивались ими, словно животные, спаривающиеся на траве.

     - Посмотри на меня, - грудь Такера тяжело вздымалась, когда он приподнялся на руках, - Кэролайн, взгляни на меня.

     Веки ее затрепетали, она взглянула на него, и глаза ее были темными, как ночь.

     - Вот это и значит “больше”! - Он прильнул к ее губам, так что слова зазвучали глухо, и весь погрузился в нее, как в море. - Вот это и значит - “больше”...

     Потом Кэролайн обессиленно задремала, радуясь его тяжести. Где-то глубоко в теле появилась боль, но даже это заставляло ее улыбаться. Она всегда считала себя хорошей любовницей - хотя под конец их отношений Луис решительно это отрицал, - но она никогда не чувствовала себя такой победительницей.

     Она легонько вздохнула и потянулась, Такер что-то проворчал и поднял ее на себя.

     - Лучше? - спросил он, когда она распростерлась на нем, положив голову ему на грудь.

     - И прежде было замечательно. - Она опять улыбнулась. - Просто замечательно!

     Еще вздох, и Кэролайн подняла тяжелые веки. Она очень удивилась и смутилась, обнаружив, что они лежат в самом изножье кровати.

     - Как это мы здесь очутились?

     - На все нужна сноровка. Дай мне отдохнуть несколько минут - и мы проделаем обратный путь.

     - Гмм... - Она прижалась губами к его груди. - Дождь перестал, но стало жарче, чем было.

     - Ну, с этим можно справиться.

     Кэролайн с большим трудом приподняла голову.

     - Знаешь, чего мне хочется?

     - Детка, как только соберусь с силами, я дам тебе все, что пожелаешь.

     - Я это запомню. Но... - она нагнулась к самым его губам, - сейчас, вот в эту самую минуту, я просто безумно хочу мороженого! А ты хочешь мороженого, Такер?

     - Да, пожалуй, смог бы проглотить, раз уж ты заговорила об этом. Ты сама его принесешь?

     - Конечно.

     Кэролайн выскользнула из постели и стала искать в стенном шкафу пеньюар, а Такер закинул руки за голову и закрыл глаза. Он решил, что в ее отсутствие успеет немного вздремнуть.

     При свете керосиновой лампы Кэролайн накладывала из коробки мороженое в невысокие вазочки и думала, что никогда не забудет вот этой самой минуты. Знойная кухня, запах дождя и ровное, сильное тепло удовлетворенной любви во всем теле.

     Тихонько напевая, она несла мороженое по коридору, и даже резкий телефонный звонок не заставил ее вздрогнуть. Кэролайн поставила на стол одну вазочку и, зажав трубку между ухом и плечом, сунула ложку в свое мороженое.

     - Алло.

     - Кэролайн? Слава богу!

     Ложка застыла на полпути ко рту. Она опустила ее и поставила вазочку на стол. Нет, все-таки существовало на свете кое-что, способное сейчас испортить ей настроение.

     - Здравствуй, мама.

     - Я пытаюсь тебе дозвониться уже целый час. Что-то испортилось на линии. Впрочем, это не удивительно, учитывая уровень обслуживания там, у вас.

     - У нас была сильная гроза. Как ты себя чувствуешь? Как папа?

     - У нас все хорошо. Папа улетел в Нью-Йорк в командировку, а у меня тут несколько неотложных дел, я не могла с ним поехать. И если я о ком беспокоюсь, то о тебе.

     Джорджия Уэверли говорила быстро и без малейшего акцента. Она очень потрудилась в свое время, чтобы уничтожить южное наследие в своем голосе - так же, как и в сердце.

     Кэролайн представила, как мать сидит за письменным столиком в безупречно и со вкусом убранной гостиной, вычеркивая имя дочери из списка неотложных дел: “Заказать цветы”, “Быть на благотворительном завтраке”, “Позвонить Кэролайн”.

     Эта картина пробудила в ней неприятные воспоминания.

     - Но беспокоиться решительно не о чем.

     - Как не о чем?! Я была сегодня на обеде у Фулбрайтов, и мне пришлось от чужих людей узнать, что на мою дочь совершено нападение!

     - Но я не пострадала, - быстро ответила Кэролайн.

     - Я знаю, - отрезала Джорджия, раздражаясь, что ее перебивают. - Мне Картер все рассказал - гораздо подробнее, чем ты сейчас потрудилась довести до моего сведения. Он в курсе событий, поскольку возглавляет местное отделение Эн-би-си. Я все время говорила, что тебе совершенно незачем туда ехать, но ты даже слушать не хотела. И вот теперь мне сообщают, что ты подвергаешься допросу в связи с убийством!

     - Извини. - Кэролайн закрыла глаза: извинения являлись обязательным атрибутом ее разговоров с матерью. - Я просто не успела тебе рассказать. Но теперь все это уже в прошлом.

     На лестнице послышался шум. Она взглянула наверх, увидела Такера и устало отвернулась.

     - Но, судя по словам Картера, это совсем не так. Он сказал, что в Инносенс уже вылетело несколько групп репортеров, чтобы сообщать о подробностях с места событий. Ну и, конечно, когда всплыло твое имя, новость стала просто сногсшибательной.

     - Боже ты мой...

     - Прошу прощения?

     - Да нет, ничего.

     Кэролайн провела рукой по волосам. “Будь спокойна и рассудительна, - предостерегла она себя. - Так или иначе, надо сохранять спокойствие”.

     - Мне жаль, что тебе обо всем рассказали посторонние люди. Я знаю, что паблисити тебя раздражает, но я ничего не могу поделать с прессой, мама. Так же, как я не могла предотвратить того, что случилось. Я сожалею, если это тебя расстроило.

     - Разумеется, это расстроило меня. Мало того, что нам пришлось замять скандал в связи с твоим пребыванием в больнице, с отказом от летнего турне и публичным разрывом с Луисом...

     - Ты права, - сказала Кэролайн сухо и мысленно поблагодарила Такера за то, что он тактично удалился обратно в спальню. - Было очень невежливо с моей стороны заболеть тогда.

     - Не говори со мной таким тоном! Очень жаль, что ты не нашла в себе сил стать выше маленького недоразумения с Луисом. И потом, этот твой отъезд на Юг, стремление похоронить себя...

     - Я вовсе не хороню себя!

     - Но ты зарываешь свой талант в землю, - Джорджия, не задумываясь, отметала все возражения Кэролайн. - А теперь оказывается, что ты к тому же подвергаешь свою жизнь опасности. Думаешь, я хоть одну ночь могу спать спокойно, зная, что ты там одна и беззащитна?

     Кэролайн потерла виски, чувствуя, что возвращается привычная головная боль.

     - Но я была одна долгие годы.

     Джорджии еще никогда не приходилось слышать от дочери подобного заявления, она даже слегка растерялась.

     - Но я не имею в виду душевного одиночества. Тебя могут изнасиловать или убить!

     - Да, и я представляю, с какими ужасающими подробностями это будет подано прессой. Наступило краткое молчание.

     - Ты со мной невежливо разговариваешь, Кэролайн.

     - Да, наверное. - Она прижала пальцы к глазам и повторила, как давно затверженную молитву:

     - Извини, но я, очевидно, еще не оправилась оттого, что произошло.

     "А ты не хочешь спросить меня, что же произошло, мама? Ты не собираешься узнать, как я себя чувствую, не нужно ли мне чего-нибудь, или тебя интересует только мое поведение ?"

     - Я понимаю тебя. И хочу, чтобы ты тоже поняла мои чувства. Я просто настаиваю, чтобы ты немедленно вернулась домой.

     - А я дома.

     - Не будь смешной! Ты южанка не больше, чем я. Кэролайн, ты уже достигла определенного положения в музыкальном мире. И я не желаю, чтобы ты все бросила из-за этой нелепой ссоры с Луисом.

     - Ссоры? Интересная интерпретация того, что произошло... Но я могу ответить только одно: я сожалею, что не могу исполнить твоего желания. И вообще - быть такой, какой ты хочешь меня видеть.

     - Должна тебе сказать, что подобное упрямство - не слишком привлекательная черта в молодой женщине. Не сомневаюсь, что Луис тоже так думает, но он более терпим, чем я. Он ужасно о тебе беспокоится.

     - Луис? Так, значит, ты ему позвонила?! Мама, ведь я же просила тебя не делать этого!

     - Желания ребенка не всегда совпадают с его интересами, - безапелляционно заявила Джорджия. - В любом случае я должна была поговорить с ним о твоем сентябрьском концерте в Белом доме.

     Кэролайн прижала руку к животу: ей показалось, что там опять завязывается тугой узел.

     - Мама, я перестала быть ребенком с той самой минуты, как ты впервые вытолкнула меня на сцену. И я не нуждаюсь в заботах Луиса о моем концерте.

     - Что ж, твоя неблагодарность меня почти не удивляет. А между тем Луис так много сделал для тебя... Но главное - мы с тобой обе прекрасно понимаем, что лучшей партии тебе не найти. Он ценит твой талант, у вас так много общего, наконец, он влиятельный человек...

     - Мама, неужели тебе абсолютно безразлично, что я наткнулась на него, когда он в гримерной оседлал флейтистку?!

     - Твои выражения так же грубы, как твое теперешнее окружение. Но ладно, в данном случае дело не в Луисе. Я настаиваю, чтобы ты немедленно вернулась: у нас всего несколько недель, чтобы как следует подготовиться к выступлению в Белом доме. И, уж конечно, ты совсем не думаешь о концертном платье. Мне придется выкраивать время для встречи с твоим портным.

     Собравшись с духом, Кэролайн отчетливо произнесла:

     - Тебе не надо ничего предпринимать. Я уже говорила с Фрэнсисом и окончательно определила свои планы. Я лечу в округ Колумбия, даю там концерт и сразу улетаю обратно. На следующий же день. А что касается моего костюма и вообще гардероба, то у меня есть все, что нужно, и даже намного больше.

     - Ты в своем уме?! Ведь это один из самых важных моментов в твоей карьере! Я уже начала договариваться относительно интервью и фотосъемок...

     - Значит, тебе придется все это отменить, - быстро сказала Кэролайн. - И уверяю тебя, что я здорова и чувствую себя прекрасно. А человек, напавший на меня, теперь мертв. Я это знаю достоверно, поскольку сама его убила.

     - Кэролайн...

     - Передавай папе привет. Спокойной ночи.

     Она осторожно повесила трубку и, наверное, целую минуту бессмысленно смотрела на вазочки с растаявшим мороженым. Потом подхватила вазочки, пошла на кухню и выбросила мороженое в раковину.

Глава 22

     Такер был уверен, что теперь все изменится. Ему казалось, что они с Кэролайн без слов сказали друг другу очень многое. Воздух в спальне был наполнен ее присутствием, и у него было такое чувство, словно нервы его - обнаженная проводка, которую вдруг сунули в воду, и она взрывается и искрит.

     Хотелось закурить, но пачка сигарет в кармане рубашки промокла под дождем.

     Когда он вошел в кухню, Кэролайн стояла у окна - почти так же, как в то утро после приезда Бернса. Только на этот раз она глядела в темноту.

     Такер не хотел, чтобы она созерцала ее в одиночестве. Он подошел к ней сзади, положил руки на плечи и почувствовал легкий укол страха, когда от его прикосновения она словно одеревенела.

     - Знаешь, обычно, когда у женщины портится настроение, я начинаю шутить и болтать и делаю все, чтобы опять уложить ее в постель. А если это не удается, то стараюсь поскорее убраться. Но с тобой эти испытанные средства, очевидно, не пройдут.

     - Отчего же? Я не возражала бы сейчас услышать хорошую шутку.

     Такер уткнулся лбом ей в волосы. Что же это такое? Неужели он не в состоянии придумать или вспомнить ничего забавного? Он мог сейчас думать только о том, что беспокоит и мучит ее.

     - Поговори со мной, Кэролайн, расскажи мне все. Она нервно передернула плечами.

     - Но мне нечего сказать.

     Взглянув в окно, Такер увидел, как они двое отражаются в темном стекле. Кэролайн наверняка тоже видела это отражение, но знала ли она, как оно хрупко, как легко его можно уничтожить?

     - Когда несколько минут назад ты сошла вниз, я все еще ощущал тебя, ты как будто лежала рядом - такая мягкая и доступная. А сейчас ты словно железная проволока, завязанная узлом, и мне это не нравится.

     - Но к тебе это не имеет отношения.

     Такер так стремительно развернул ее к себе, что она удивленно расширила глаза. В голосе его зазвучали скрытое раздражение и даже угроза.

     - Ты желаешь использовать меня только для секса, а до остального мне и дела быть не должно? Если так, то говори прямо. Если то, что сейчас было между нами наверху, просто возня на жарких простынях, - так и скажи, и я ничего от тебя больше требовать не буду. Но знай, что для меня этого недостаточно. - Он легонько встряхнул ее, словно хотел разрушить вновь возникшую между ними преграду. - Проклятие, никогда еще у меня не было такого, как сейчас!

     - Не дави на меня! - Сверкнув глазами, она уперлась руками ему в грудь. - Всю свою жизнь я терпела постоянное давление посторонних. И я больше так не могу. Я с этим покончила.

     - Но со мной ты еще не покончила. И если думаешь, что можешь просто несколько раз трахнуться со мной, а потом выставить меня прочь, то ошибаешься. Я человек привязчивый. - И в доказательство своей правоты он поцеловал ее крепким собственническим поцелуем. - И лучше нам обоим начать к этому привыкать.

     - Но я вовсе не собираюсь привыкать к чему-либо. Я могу согласиться, могу отказать или же... - Она внезапно замолчала и закрыла глаза. - Ну что же я с тобой-то ссорюсь? Ведь ты не виноват. - Глубоко вздохнув, она высвободилась из его рук. - Это не из-за тебя, Такер. Прости, я больше не буду кричать на тебя. Тем более что это ничему не поможет.

     - Но я ничего не имею против, если ты немного и покричишь, - при условии, что тебе от этого полегчает.

     Она улыбнулась и рассеянно потерла висок.

     - Наверное, одна чудодейственная таблетка доктора Паламо - лучший выход из этого состояния.

     - Нет, давай лучше попробуем что-нибудь другое. - Он схватил ее за руку и подвел к стулу. - Садись, а я налью нам по стаканчику того вина, которое недавно привез. А потом ты мне расскажешь, почему тебя так взбудоражил этот телефонный звонок.

     - Взбудоражил? - Она закрыла глаза и откинулась на спинку стула. - Моя мать сказала бы иначе - “взволновал”. Но мне больше нравится твое определение. - Она открыла глаза и постаралась снова улыбнуться ему. - Я действительно была несколько взбудоражена в последнее время... Мне позвонила моя мать.

     - Это я понял. - Такер вытащил пробку из бутылки и разлил вино. - И что же? Она “взволнована” тем, что случилось вчера?

     - Ну конечно. Особенно если учесть, что это была главная тема разговора на званом обеде, на который ее пригласили. Мы, янки, тоже любим сплетничать, хотя общество, в котором вращается моя мать, предпочитает это называть “поддерживанием контактов”. Но она особенно расстроилась из-за того, что пресса пошла по следу здешних событий. И она опасается, что публика может не захотеть слушать моцартовский скрипичный концерт № 5 в исполнении женщины, которая совсем недавно кого-то застрелила.

     Она взяла стакан, протянутый Такером, и отпила глоток.

     - Она могла бы побеспокоиться и о тебе...

     - Могла бы, но это - в последнюю очередь. Нет, ты не думай, она меня очень любит, но по-своему. Мама всегда хотела для меня самого лучшего - точнее, того, что она считала лучшим. И всю свою жизнь я старалась удовлетворять это желание. Но однажды я взглянула на себя в зеркало и поняла, что больше так продолжаться не может...

     Такер сел рядом с ней. Обняв ладонями стакан, Кэролайн огляделась вокруг. Простучал старый холодильник и снова перешел на обычное покряхтывание. За окном мелодично накрапывал дождь. На столе дрожал отсвет керосиновой лампы, и в полутьме было почти незаметно, что линолеум давно вытерся, а занавески выцвели.

     - Мне нравится этот дом, - пробормотала Кэролайн. - Несмотря ни на что, я чувствую себя здесь хорошо. И знаешь, у меня вдруг появилась потребность стать частью чего-то. Я поняла, что мне нужны простота и постоянство.

     - Но незачем говорить это таким извиняющимся тоном. Кэролайн нахмурилась. Неужели он все еще присутствует, этот извиняющийся тон, который она усвоила для себя уже давно?

     - Это у меня получается автоматически. Во всяком случае, я стараюсь от него отделаться. Но видишь ли, мама никогда бы не поняла того, о чем я тебе сейчас говорю и что я чувствую.

     - Таким образом, проблема заключается в следующем: или ты ублажаешь ее, или себя.

     - Ты совершенно прав. Но мне трудно, потому что мое “самоублажение” очень отдаляет ее от меня. Просто совсем. А ведь моя мама выросла в этом доме, Такер, но она этого стыдится. Она стыдится того, что ее отец разводил хлопок, иначе ему не на что было бы жить, и что ее мать сама закручивала домашние консервы и варенье. Она стыдится своих корней, стыдится двух людей, которые дали ей жизнь и не жалели трудов, чтобы эта жизнь была приятной и легкой!

     - Ну, это ее проблема, а не твоя.

     - Но именно из-за того, что она всегда стыдилась своего прошлого, я оказалась здесь. Мама не дала мне возможности как следует узнать моих бабушку и дедушку. А ведь они во всем себя урезали, чтобы дать ей шанс поступить в Филадельфийский колледж. Но это все я узнала не от нее, - прибавила Кэролайн с горьким сожалением. - Мне это рассказала Хэппи Фуллер. Моя бабушка вынуждена была брать стирку на дом, обшивать соседей - и все для того, чтобы оплатить ее учебу в университете. Правда, бабушке не пришлось заниматься этим слишком долго: в первый же семестр мама встретилась с моим будущим отцом. Уэверли были старой известной семьей в Филадельфии с прочным, установившимся положением. Наверное, маме было трудно войти в этот круг. Но, насколько я помню, она была большей снобкой, чем все Уэверли, вместе взятые, хотя у них был дом в лучшей части города, они заказывали одежду у лучших кутюрье и отдыхали, как положено, на лучших курортах и в строго положенное время года.

     - Многие переигрывают, когда им надо что-то доказать.

     - О да. А ей надо было доказать многое. И вскоре она произвела на свет ребенка, который должен был ей помочь утвердиться. У меня была няня, имевшая дело с прозаическими сторонами воспитания, а мама заботилась только о моем внешнем виде, моем поведении и манерах. Обычно она посылала за мной, и я приходила в ее гостиную. Там всегда пахло оранжерейными розами и духами “Шанель”. И она очень терпеливо наставляла меня, что должна делать и чем должна быть представительница семейства Уэверли.

     Такер коснулся ее волос.

     - И что же ожидалось от Уэверли?

     - Совершенства во всем!

     - Да, это задачка... Будучи Лонгстритом, мой папаша ожидал от меня только одного - чтобы я “был мужчиной”. Но довольно скоро наши представления о том, что такое настоящий мужчина, несколько разошлись. И, уж конечно, нам было не до гостиной. Он предпочитал учить меня уму-разуму в дровяном сарае.

     - Нет, моя мама ни разу не подняла на меня руку: просто повода не было. Кстати, это она решила насчет скрипки - ей казалось, что это очень изысканно. Надо сказать, скрипку я сразу полюбила и до сих пор благодарна ей, - вздохнула Кэролайн. - Но потом оказалось, что маме нужна не просто хорошая игра. Я непременно должна была стать лучше всех! К счастью, у меня оказались способности. Меня даже называли вундеркиндом, и в десять лет я уже морщилась, когда слышала это слово. Мама сама выбирала, что исполнять, выбирала учителей и концертные платья. И точно так же она подбирала мне друзей... Затем я начала разъезжать с концертами - сначала лишь время от времени, потому что была еще мала. Но к шестнадцати годам мой путь был определен, и следующие двенадцать лет я следовала только по нему.

     - А тебе этого хотелось?

     Вопрос заставил Кэролайн улыбнуться: ведь еще никогда никто ее об этом не спрашивал.

     - Каждый раз, когда я начинала сомневаться в своем выборе, она была тут как тут - или беседовала со мной лично, или звонила по телефону, или присылала письмо. Она словно чувствовала каждый раз, что во мне начинает зарождаться крошечное зернышко протеста и желания взбунтоваться. И она уничтожала его, а я ей это позволяла...

     - Почему?

     - Я хотела, чтобы она меня любила! - Глаза Кэролайн наполнились слезами, но она их быстро смигнула. - Я до сих пор уверена, что, если бы не достигла совершенства, она бы меня не любила. Наверное, это звучит сентиментально...

     - Нет. - Такер вытер непрошеную слезинку, которая все-таки заскользила по ее щеке. - Просто печально. Хотя это твоя мать должна была бы печалиться в первую очередь.

     Кэролайн прерывисто вздохнула, словно пловец, из последних сил плывущий к берегу.

     - Три года назад, в Лондоне, я встретилась с Луисом. Он был самым блестящим дирижером из всех, с кем я когда-либо играла. Несмотря на молодость - всего тридцать два, - он уже заработал прекрасную репутацию в Европе. Луис орудует оркестром, как матадор быком. Он определенно обладает каким-то особым магнетизмом - такой решительный, высокомерный и сексапильный.

     - Представляю себе. Кэролайн усмехнулась.

     - А мне было двадцать пять, и я еще никогда не была с мужчиной.

     Такер удивленно взглянул на нее, не донеся стакан до рта.

     - Ты никогда до этого...

     - Нет, представь себе. Никогда и ни с кем. В юности мать держала меня на очень коротком поводке, и у меня не хватало решительности чересчур его натягивать. Когда мне нужен был сопровождающий на какой-нибудь прием, она сама мне его подбирала. Ты можешь, конечно, представить, что наши вкусы в данном случае не совпадали. Мне всегда казались неинтересными те мужчины, которых она считала для меня подходящими.

     - Вот поэтому я тебе и понравился. - Такер нагнулся, чтобы поцеловать ее. - Она бы, наверное, просто поседела, увидев меня.

     - И как же я об этом не подумала?! - Кэролайн рассмеялась и чокнулась с ним. - А позже, когда я стала ездить самостоятельно, мое расписание было такое напряженное... Но главное - я была, как говорится, “сексуально зажата”.

     Вспомнив, какой была сейчас в постели эта женщина, он только протянул:

     - Ага...

     Кэролайн даже не подозревала, что насмешка может утешить.

     - Напрасно ты мне не веришь. Моя сексуальность вся уходила в музыку, и Луису пришлось со мной очень непросто. Она пожала плечами и выпила.

     - Он меня просто взял приступом. Цветы, проникновенные взгляды, отчаянные клятвы в вечной любви... Кроме всего прочего, он обеспечивал мне постоянную занятость, и к этому следует добавить, что моя мать его просто обожает. Он принадлежит к испанской аристократической семье.

     - Что ж, действительно подходящая партия, - заметил Такер.

     - О, разумеется. Когда я улетала в Лондон или Париж, он мне звонил каждый день, посылал очаровательные подарки, роскошные цветы. Он срочно прилетел в Берлин, чтобы провести со мной уик-энд. И так продолжалось больше года. А если до меня доходили слухи, что он флиртует с некой актрисочкой или ухаживает за светской знаменитостью, я просто не обращала на них никакого внимания. Я считала это злонамеренной клеветой. Ну, может быть, я и подозревала кое-что, но, если позволяла себе только намекнуть, он сразу же приходил в ярость из-за моей совершенно беспричинной ревности и недостатка самоуважения. А кроме того, я была очень занята своим делом.

     Кэролайн замолчала, окунувшись памятью в прошлое.

     - Одним словом мои отношения с Луисом начали сильно осложняться, и все кончилось безобразной сценой с обвинениями и слезами. Обвинял, разумеется, он, слезы были мои. Я тогда еще не умела постоять за себя.

     Такер погладил ее руку.

     - Но ты быстро этому научилась, когда действительно потребовалось.

     - Как бы то ни было, мы с Луисом расстались. Мне очень хотелось немного отдохнуть, но я была уже связана контрактом на один музыкальный телесериал. А здоровье мое... - Кэролайн было трудно говорить об этом даже теперь. Пусть это выглядело страшно глупо, но она почему-то очень смущалась, когда речь заходила о ее болезни. - Ну, в общем, состояние мое ухудшалось с каждым днем. И я...

     - Подожди. Что значит - “ухудшалось”?

     - Ну, начались головные боли. Я вообще-то к ним привыкла давно, но они становились все сильнее. Я похудела, началась бессонница, а это привело к переутомлению.

     - Но почему же ты не позаботилась о своем здоровье?

     - Я думала, что, наверное, чересчур ношусь с собой. А кроме того, у меня были обязательства, я просто не могла все это бросить... - Кэролайн коротко рассмеялась. - Это все самооправдания, как сказал бы мудрый доктор Паламо. А правда заключалась в том, что я пряталась. Я бежала в работу, в ней одной старалась найти прибежище. Я ведь была зажата не только сексуально: меня воспитали так, чтобы я всегда вела себя “как следует”. Но когда я записывалась в Нью-Йорке для телесериала, туда приехала мать в сопровождении Луиса. Я так разозлилась, так была уязвлена этим, что прервала запись. - Кэролайн улыбнулась и покачала головой. - Я еще никогда себе такого не позволяла. И ты знаешь, у меня появилось ощущение торжества. Мне казалось, что теперь я наконец управляю своей жизнью. Это были очень вдохновляющие пять минут.

     Не в состоянии больше сидеть, Кэролайн резко поднялась из-за стола и стала ходить по комнате.

     - Но через пять минут мать уже ворвалась ко мне в гримерную и прочла целую лекцию. Я, по ее словам, вела себя, как избалованный, испорченный ребенок, как зазнавшаяся примадонна. Я попыталась объяснить, что чувствую себя преданной, что она не должна была привозить с собой Луиса. Но она просто накинулась на меня - я груба, я глупа, я неблагодарна... Она говорила, что Луис готов мне все простить - мои капризы и мою неразумную ревность. Ну, и кончилось тем, что я опять попросила извинения.

     - За что же?

     - Да за все, что она хотела, - сказала Кэролайн и махнула рукой. - Ведь, в конце концов, она действительно желала мне только добра и столь многим сама пожертвовала ради моей блестящей карьеры...

     - Значит, твой собственный талант как бы не в счет? Кэролайн глубоко вздохнула, словно желая выдохнуть часть снедавшей ее горечи.

     - Такер, она такая, какая есть, и другой быть не может. Я уже почти научилась понимать это. Ну, а Луис в тот же вечер пришел ко мне в гостиницу. Он был обворожителен, мил. Он страшно сожалел о том, что произошло, и был готов все объяснить. Он говорил о своем одиночестве во время наших размолвок, о том, что другие женщины были только суррогатом, вынужденной заменой. О том, что он больше ни на кого не посмотрит, если я к нему вернусь... Можешь себе представить идиотку, которая всему этому поверила?

     Такер многозначительно и несколько смущенно ухмыльнулся. Кэролайн удивленно уставилась на него, но потом рассмеялась:

     - Ну конечно, можешь. И я тоже могу. Ведь он все еще оставался единственным мужчиной, с которым я была в постели. Если бы у меня самой за это время были какие-нибудь романы на стороне, я вряд ли бы с такой готовностью вернулась к прежним отношениям. Во, можно, будь я белее уверена в себе как женщина, я бы показала ему на дверь. Но я согласилась забыть о наших прежних ошибках и недоразумениях и все начать заново. Мы даже заговорили о браке... О, конечно, в очень отдаленном будущем, очень туманно и неопределенно. “Во благовремение” - так он выразился. Кроме того, Луис попросил меня заключить с ним контракт на еще одно турне, и я согласилась. - Кэролайн с легким удивлением взглянула на свой стакан. - А я, кажется, пьянею...

     - Ну и хорошо. Тебе ведь не нужно вести машину. Досказывай остальное.

     Она облокотилась о стойку буфета и пожала плечами.

     - Луис должен был дирижировать, а я выступать в роли ведущей солистки. Доктор Паламо - а я как раз начала тогда с ним консультироваться - пытался меня отговорить. Он считал, что мне необходим отдых, что у меня стрессовое состояние, и если я опять побегу по той же дорожке, мне скоро станет еще хуже. Но я его не послушалась. “Ведь мы с Луисом будем вместе, - думала я, - а разве это не самое главное?"

     - Да он просто должен был насильно уложить тебя в больницу и приковать цепью к кровати!

     - А ты бы ему понравился, - усмехнулась Кэролайн и отпила еще вина. - Мама закатила вечеринку накануне нашего отъезда. Она была в своем репертуаре и намекала приглашенным, что на самом деле это вечеринка в честь нашей помолвки. И Луис вел себя соответственно. А потом мы отправились в путь... Как я уже говорила, он блестящий дирижер. Очень требовательный, капризный, но совершенно замечательный. Все было бы прекрасно, только через неделю после нашего отъезда он переехал в отдельный номер. Сказал, что из-за моей бессонницы он тоже не может как следует спать.

     - Грязный негодяй!

     - Нет, не грязный, - педантично поправила его Кэролайн. - Просто скользкий. Ну, а в остальном было все как прежде. На профессиональном уровне он оказывал мне огромную помощь. Он меня толкал все выше и выше. Он говорил, что я самая замечательная из всех скрипачей, с которыми он работал, но могу быть еще лучше. И что он сделает из меня гения.

     - Ну и купил бы себе резиновую куклу, чтобы надувать ее, насколько ему потребуется!

     Кэролайн усмехнулась.

     - Да, жаль, что я не догадалась ему это посоветовать. Но надо отдать Луису справедливость: он не жалел ни времени, ни усилий, чтобы усовершенствовать мою игру. Беда в том, что я начала ощущать себя только инструментом, чем-то таким, что он мог настраивать и перенастраивать. А я так устала, так была уже больна и неуверена в себе... Но я хорошо играла! Нет, действительно хорошо. Я мало что помню о самом турне - какой-то калейдоскоп концертных залов и бесконечных гостиничных номеров - но я знаю, что выступала хорошо, даже лучше, чем обычно. Однако по дороге я подхватила какую-то инфекцию и жила на антибиотиках, фруктовых соках.., и музыке. Мы совершенно перестали спать вместе. Но он заверял меня, что, как только турне будет окончено, мы с ним куда-нибудь уедем вдвоем. Так что я жила этой надеждой: вот кончится турне, и мы будем нежиться на каком-нибудь теплом пляже... Но я не смогла дотянуть до конца. Мы были в Торонто и уже три четверти концертной программы отыграли, когда я упала в обморок в гримерной. И ужасно испугалась, когда очнулась и увидела, что лежу на полу.

     - Боже мой, Кэролайн! - Такер привстал, но она отрицательно покачала головой.

     - Нет, это страшнее звучит, чем было на самом деле. Я не инвалид, я просто очень сильно устала тогда. И у меня началась эта моя ужасная головная боль, когда хочется свернуться клубочком и зарыдать. Я решила, что надо отменить концерт - только этот, единственный; что я сейчас пойду к нему, все объясню, и он, конечно, меня поймет. И я к нему пошла. Представь, он тоже лежал на полу в своей гримерной - только под ним была флейтистка. Они даже не заметили меня... - сказала Кэролайн словно про себя и пожала плечами. - Как бы то ни было, я в тот вечер вышла на сцену. И это было звездное выступление! Зрители аплодировали стоя, меня вызывали шесть раз после того, как занавес опустился. Может быть, вызвали бы еще, но, когда занавес упал в шестой раз, я тоже упала. И помню, что очнулась на больничной кровати.

     - Попался бы мне этот сукин сын... - пробормотал Такер. Кэролайн покачала головой.

     - Я сама была во всем виновата. Вернее - моя несчастная потребность делать все возможное и невозможное, чтобы соответствовать сложившемуся обо мне представлению. Это не из-за Луиса я заболела. Я сама себя довела до диагноза “крайнее нервное истощение”. По счастью, все было не так уж плохо: у меня не нашли ни опухоли, ни какой-нибудь редкой экзотической болезни. В конце концов все объяснили нервной дистрофией, осложненной к тому же пережитым стрессом. Сам доктор Паламо прилетел, чтобы лечить меня. И никаких при этом: “А я вам что говорил!” Он просто оказывал мне необходимую помощь и сочувствовал. Однажды он чуть не пинком выгнал Луиса из моей палаты.

     Такер поднял стакан:

     - Здоровье доктора Паламо!

     - Да, за него стоит выпить. Он был добр ко мне ради меня самой. Если мне надо было поплакать, он позволял, а когда мне хотелось поговорить, он меня слушал. Хотя он не психиатр. Но мне и не нужны были психиатры: я доверяла только ему. Когда стало возможно, доктор Паламо перевез меня в филадельфийскую больницу. Впрочем, она больше напоминала санаторий. А мама всем говорила, что я выздоравливаю на нашей вилле на Ривьере. По ее мнению, это звучало как-то более внушительно.

     - Знаешь, Кэролайн, должен тебе доложить, что твоя мама мне не очень нравится.

     - Все в порядке, не беспокойся, ты бы ей тоже не понравился. Но она неукоснительно исполняла свой долг: три раза в неделю посещала меня. А Луис присылал мне цветы и романтические письма: у него и в мыслях не было, что я его видела с этой флейтисткой.

     Я смогла вернуться домой только через три месяца. Должна сказать, пребывание в больнице пошло мне на пользу: я о многом успела передумать. Физически я еще не совсем окрепла, но тем не менее никогда в жизни еще не чувствовала себя такой сильной. Я начала понимать, что мой талант принадлежит мне и моя жизнь - тоже. О господи, Такер, я просто выразить тебе не могу, какой восторг меня охватил, когда я все это поняла! Я решила, что больше не позволю себя эксплуатировать. И когда со мной связались юристы по поводу бабушкиного дома, я уже знала, что буду делать. Когда я все сказала матери, она пришла в негодование. Но я была готова к этому и выдержала ее натиск, поскольку понимала: или сейчас - или никогда. Я стояла в этой проклятой жеманной гостиной и просто орала! Я была в ярости, я требовала... Конечно, потом я извинилась - старые привычки умирают последними, - но я твердо и упорно стояла на своем. И уехала на Юг.

     - В Инносенс?

     - Сначала в Балтимор. Я знала, что Луис там дирижирует для какой-то приезжей знаменитости. Сначала я ему позвонила, чтобы не явиться нежданно-негаданно. Он так обрадовался, он был просто в восторге! Когда я пришла к нему в номер гостиницы, он уже заказал интимный обед на двоих. Я старалась держаться очень спокойно, и, представь себе, мне это удавалось. Я даже пообедала с ним. Ну а потом... В общем, я все ему сказала. И пока говорила, во мне поднималась волна ярости. Я уже не выбирала слов, не думала о последствиях... Ох, Такер, я совершенно распоясалась! Кончилось тем, что я швырнула в него бокал шампанского. И ушла.

     - И что ты при этом чувствовала?

     - Освобождение! - “А между прочим, голова больше не болит, совсем не болит”, - подумала Кэролайн и снова присела К столу. - Правда, у меня все еще бывают такие моменты, когда чувство свободы исчезает, - как во время этого телефонного разговора. Нельзя сразу отделаться от всего хлама, накопившегося за целую жизнь. Но я знаю одно: такой, как прежде, я уже никогда не буду.

     - Вот и хорошо. - Он взял ее руку и поцеловал в ладонь. - Ты мне теперешняя очень нравишься.

     - Я себе тоже, как правило, нравлюсь. Только тяжело сознавать, что я могу никогда не помириться с матерью, никогда не залечить эту рану... Зато я нашла здесь кое-что другое.

     - Ты нашла наконец покой?

     Этот вопрос заставил ее улыбнуться:

     - Да уж, здесь очень спокойно. Подумаешь - всего несколько убийств! - И она сказала уже серьезно:

     - Нет, я нашла здесь свои корни - вернее, обрела их снова. Знаю, это, наверное, звучит глупо: ведь за всю жизнь я провела здесь всего несколько дней, да и то в детстве. Но даже сухие корни лучше, чем ничего.

     Такер покачал головой.

     - Они не высохли, они живут. У нас в Дельте все растет быстро и глубоко укореняется. И даже когда люди уезжают, они не могут выдернуть корни из нашей почвы насовсем.

     - Но моей матери это удалось.

     - Нет, она просто пустила эти корни в тебя, Кэролайн. - Такер ласково обхватил ее лицо ладонями. - Нет, ты смотри, смотри на меня! - настойчиво сказал он, потому что она опустила глаза. - Ты все еще как будто стыдишься того, что произошло, и не хочешь, чтобы кто-нибудь тебя жалел. Но я никогда не подавлял своих чувств, и ты можешь им довериться. Я испытываю ярость, когда думаю о том, что тебе пришлось пережить. Но если все это, вместе взятое, привело тебя в конце концов сюда, я не могу чересчур сожалеть о твоих былых обидах и несчастьях.

     - И я тоже ни о чем не жалею, - твердо сказала Кэролайн. Она выглядела такой хрупкой и уязвимой: эти тонкие косточки, эта бледность... Но Такер подумал, что в ее взгляде таятся глубины, в которых можно утонуть. И сила, о которой она сама еще не знает. Ему очень хотелось быть рядом, когда она сделает для себя это открытие.

     - Кэролайн, я хочу тебе кое-что сказать, только не знаю, как... Она взяла его руки в свои.

     - Я боюсь, что еще не готова. Я тебя выслушаю, когда почувствую себя более уверенно. А пока пусть все останется как есть. Прошу тебя.

     "Я всегда был терпеливым”, - напомнил себе Такер. Но трудно быть терпеливым, когда кажется, что стоишь на узенькой жердочке, а земля уходит из-под ног.

     - Хорошо. - Он нагнулся и легонько поцеловал ее в губы. - Ты позволишь мне сегодня переночевать у тебя? Кэролайн положила голову ему на плечо.

     - А я уж думала, ты никогда не догадаешься попросить об этом... Кажется, ты сказал, что, если мне не понравится, мы сделаем еще одну попытку?

     - А тебе не понравилось?

     - Да нет... Я просто не уверена. И если бы ты еще раз попытался, то, может быть, я сумела бы составить более определенное мнение.

     - Ну что ж, это вполне справедливо. - Такер оглядел кухонный стол, ухмыльнулся и предложил:

     - А что, если начать прямо здесь? - Он развязал пояс ее халата. - Можно было бы выработать свой собственный стиль, черт побери!

     Прозвонил телефон, и Кэролайн недовольно поморщилась.

     - Я могу, конечно, не брать трубку, но она не отстанет, будет звонить и звонить.

     Она поднялась и снова завязала пояс. - Слушай, давай я с ней поговорю, - предложил Такер. - Если я не смогу обаять ее настолько, чтобы она отрубилась на всю ночь, тогда подключишься ты.

     Кэролайн поколебалась, но потом решила, что, пожалуй, в этом есть смысл.

     - Почему нет?

     Такер мимолетно поцеловал ее.

     - Убери со стола, - бросил он через плечо, и Кэролайн засмеялась, понадеявшись, что бабушка не имела бы ничего против пиршества любви на своей кухне.

     Такер вернулся очень быстро.

     - Неужели ты уже... - начала Кэролайн, но слова замерли у нее на губах, когда она обернулась и увидела его лицо. - Что такое? Что случилось?

     - Это не твоя мать звонила. Это Берк. - Такер подошел к Кэролайн и обнял ее, хотя ему самому сейчас поддержка была нужна не меньше. - Пропала Дарлин Тэлбот.

     Он снова посмотрел на их отражение в темном окне и снова подумал, как хрупко и призрачно счастье.

     - Начнем поиски, как только рассветет.

Глава 23

     - Хорошо бы тебе хоть немного поспать.

     Такер стоял рядом с Кэролайн, наблюдая, как она использует известные женские средства, чтобы сделать незаметными последствия долгой бессонной ночи.

     - Но я не могу. - Она наложила крем-пудру, чтобы скрыть синие тени под глазами. - Я просто полежу и буду ждать твоего звонка.

     - Лучше уж тогда поезжай в “Сладкие Воды” и вздремни в моем гамаке.

     - Не беспокойся обо мне, Такер. Мы все должны сейчас думать только о Дарлин. И о Фуллерах, и о Тэлботе Младшем, и об этом маленьком мальчике... Господи боже! Как все это могло случиться?!

     - Но мы пока еще не знаем, что случилось. Не исключено, что она просто куда-то уехала. Билли Ти говорит, что не встречался с ней после того, как Младший ему накостылял, но он и соврать мог.

     - Тогда почему же она бросила свою машину на дороге? Вот этого он и сам никак не мог понять.

     - Может, она должна была с кем-нибудь встретиться? Пересела к кому-то в машину и уехала - просто для того, чтобы Младший поволновался.

     - Надеюсь, ты прав. - Кэролайн медленно провела гребнем по волосам, а потом повернулась к нему. - Я молю бога, чтобы ты оказался прав! Поеду к Фуллерам, надо как-то поддержать Хэппи. Хотя не уверена, что сумею.

     - Но там будет много народу, тебе вовсе не обязательно ехать.

     - Нет, поеду. Я не могу оставаться в стороне от всего этого. Наверное, я уже чувствую себя своей в здешней общине.

     - Очевидно, ты права. Я тоже приеду, когда смогу. Если смогу. Со двора послышался автомобильный гудок.

     - Наверное, это Берк. Уже почти рассвело. Мне надо идти.

     - Такер! - Кэролайн обхватила его за плечи и поцеловала, а он на одно, последнее мгновение прижался щекой к ее щеке. - Ну, все. Иди.

***

     Они искали до тех пор, пока вертолеты могли летать, а люди - хоть что-то видеть. Когда Такер вернулся домой, его приветствовал выбившийся из сил Бастер. Он целый день пытался отвязаться от надоедливого щенка, но ему это так и не удалось.

     - Сейчас я тебя спасу. - Такер рассеянно потрепал Бастера по голове, затем нагнулся и подхватил на руки Никудышника. Щенок отчаянно вилял хвостом, лизался и тявкал, пока он нес его в дом. - Ну, если ты таким образом вел себя целый день, тогда удивительно, что моего старого пса еще не хватил удар.

     Он направился в кухню, мечтая о пиве, холодном душе и Кэролайн. В кухне Делла резала ростбиф для тостов, а кузина Лулу играла сама с собой в карты.

     - Что это ты вздумал притащить собаку ко мне на кухню? - проворчала Делла.

     - Надо устроить Бастеру передышку. - Такер опустил щенка на пол, и он немедленно забился под стул кузины Лулу. - А что слышно от Кэролайн?

     - Она звонила минут десять назад. Собирается остаться с Хэппи, пока не вернутся домой Синглтон или Бобби Ли. - Делла положила еще ломтик ростбифа на блюдо и даже не шлепнула Такера по рукам, когда он стянул его. - А после этого она приедет за своим блошиным мешком.

     Такер что-то проворчал с набитым ртом и открыл бутылку пива.

     Лулу налила себе пива и внимательно взглянула на Такера поверх стакана.

     - У тебя такой вид, словно тебя волокли по болоту.

     - Да так оно и было.

     - А эта младшая Фуллер все еще пропадает? - Лулу мошенническим образом вытянула из колоды бубновую десятку. - Делла полдня пробыла у Хэппи, и я вынуждена играть сама с собой.

     - Но у меня есть чувство долга... - начала было Делла, однако Лулу взмахом руки отмела возражения.

     - Тебя ни в чем не обвиняют, я бы и сама туда поехала, но меня никто не звал.

     - Туда никто никого не звал, - Делла шваркнула ножом о доску.

     - Когда вокруг мельтешит столько людей, я очень утомляюсь. Да и здесь покою нет: Джози снует туда-сюда, Такер уезжает на целый день. А Дуэйн, как только заявится, так через пять минут у него в руках бутылка “Дикого индюка”, и он снова куда-то исчезает.

     Делла начала было защищать свой выводок, но затем нахмурилась:

     - А когда Дуэйн приходил?

     - Полчаса назад - весь такой же грязный и усталый, как Такер. И опять куда-то наладился.

     - На машине?

     - Ну, не думаю, что он бы с ней справился. - Лулу сунула руку в карман и достала ключи. - А поскольку он взял с собой бутылку, мне пришлось стащить у него вот это.

     Делла одобрительно кивнула.

     - Куда это ты направляешься? - спросила она, когда Такер встал из-за стола и пошел к двери.

     - Надо принять душ.

     - Ну, ты весь день проходил потный, можешь и еще потерпеть. Пойди-ка лучше взгляни, где Дуэйн - не у озера ли.

     - Черта с два, Делла! Я уже прошел сегодня, наверное, сотню миль.

     - Ну, значит, еще немного пройдешь. Не желаю, чтобы он пьяный упал в воду и утонул. Приведи его сюда, чтобы он мог почиститься и поесть. Он тоже завтра отправится на поиски - как и ты.

     Ворча, Такер поставил недопитый стакан и пошел к задней двери.

***

     Дуэйн если и был пьян, то только наполовину, и такое состояние нравилось ему больше всего. В ушах стоял приятный шум, усталость как рукой снимало, а рыскать по макнейровскому болоту целый день не очень-то приятно.

     Дуэйн довольно охотно отправился на поиски И собирался пойти опять завтра утром. Ему не жалко было ни времени, ни усилий, и он полагал, что теперь не возбраняется завершить день в обществе бутылки.

     Особенно он сочувствовал Бобби Ли. Они попали в одну поисковую группу, и каждый раз, когда Дуэйн взглядывал юноше в лицо и видел, как у того все нервы напряжены, он спрашивал себя, а что бы он сам чувствовал, если бы ему пришлось искать собственную сестру.

     Эту мысль Дуэйн смыл еще одним обжигающим глотком. Ему хотелось думать о вещах более приятных. Например, как утешительно вторит шуму в ушах стрекотание сверчков. И как мягка трава под босыми ступнями. И он уже стал размышлять, а не просидеть ли на берегу всю ночь, глядя, как восходит луна и в небе загораются звезды.

     Когда Такер сел рядом, Дуэйн услужливо протянул ему бутылку. Такер ее взял, но пить не стал.

     - Эта гадость тебя убьет, старик. Дуэйн только улыбнулся.

     - Ну, еще не очень скоро.

     - Ты же знаешь, как из-за этого волнуется Делла.

     - Не специально же я ее волную!

     - Но почему, зачем ты это делаешь, Дуэйн? - Такер, конечно, не ожидал ответа, но видел, что брат еще достаточно трезв и способен хотя бы воспринимать, что ему говорят. - “Пьянство - добровольное сумасшествие”. Не могу вспомнить, кто это сказал, но мысль верная.

     - Ну, я, положим, еще не пьян и тем более не безумен, - сказал миролюбиво Дуэйн. - Я только подбираюсь к этому состоянию.

     Стараясь подобрать слова поубедительнее, Такер долго возился с половинкой сигареты.

     - Но дела твои становятся все хуже. За последние два года ты здорово сдал. Сначала я думал, что ты пьешь из-за всех навалившихся на нас несчастий. Сначала умер отец, потом мама, а тут еще Сисси сбежала. Но потом я понял: нет, это потому, что отец сильно пил. И ты унаследовал какие-то гены пьянства.

     Обиженный Дуэйн отобрал у него бутылку.

     - А ты, по-твоему, ничего не унаследовал? Ты тоже неслабо пьешь.

     - Но для меня это не основное занятие в жизни.

     - Все, что мы делаем, нужно делать наилучшим образом. - Дуэйн, запрокинув голову, отхлебнул из бутылки. - Из того, что я перепробовал, пьянство у меня получается лучше всего.

     - Дерьмо ты!

     Внезапный приступ ярости был таким неудержимым и неожиданным, что они оба удивились. Такер даже не подозревал, как долго она копилась, эта ярость, подтачивая его изнутри, как грызло его все это время сознание, что его старший брат очень изменился. И этот новый Дуэйн затмил тот прежний великолепный образ, которым он когда-то восхищался, которому завидовал.

     Такер выхватил у него бутылку и, вскочив, запустил ее в самую середину озера.

     - Мне это надоело, черт возьми! Мне чертовски надоело каждый раз смотреть, как ты надираешься, тащить тебя домой, подыскивать разные приличные объяснения и наблюдать, как ты с каждой бутылкой все ближе подходишь к концу. И отец тем же самым занимался. И на своем проклятом самолете полетел, когда был поддатый. Ведь он же тогда просто убил себя собственными руками!

     Дуэйн поднялся. Он немного покачивался, но взгляд был цепкий и непреклонный.

     - Ты не имеешь никакого права так разговаривать со мной! И о нем не имеешь права так говорить.

     Такер схватил Дуэйна за рубашку так, что даже ткань затрещала в швах.

     - Нет, имею, черт тебя возьми! Да и кто имеет это право, если не я? Ведь я рос, любя вас обоих. И от обоих мне досталось и достается.

     Щека у Дуэйна стала нервно подергиваться.

     - Но я не такой, как отец!

     - Нет, ты не такой. Но он тоже пил до потери сознания. Разница только в том, что он свирепел, когда был пьян, а ты впадаешь в сентиментальность.

     - Да что ты такое о себе думаешь?! - прорычал Дуэйн, тоже вцепившись в рубашку брата. - Мне больше доставалось от отца, потому что я старший и должен был продолжать семейные традиции Лонгстритов. Это меня он послал в закрытую школу, это я следил за тем, чтобы в полях исправно работали, а не ты, Тэк. Ты никогда делом не занимался. А я никогда не имел возможности выбирать, как жить. А теперь он мертв, и я могу делать что хочу!

     - Но ты ничего не делаешь, ты попросту топишь себя в бутылке. У тебя же два сына. Нас отец, по крайней мере, не бросил, он был отцом.

     Дуэйн взвыл, и в следующую секунду они повалились на траву, ворча и рыча, как пара свирепых псов, и что есть силы дубася друг друга. Такер получил сильный удар по все еще не совсем зажившим ребрам и от этой новой боли совсем разъярился. Они упали в озеро, но он все равно успел дать Дуэйну в зубы.

     Вода накрыла их с головой, и через мгновение оба вынырнули, отплевываясь и проклиная все на свете. Они по-прежнему дрались и пинались, но вода смягчала удары. Через несколько минут оба почувствовали себя чрезвычайно глупо и уставились друг на друга, тяжело отдуваясь.

     - Черт возьми, - проворчал Такер. - Ты когда-то бил сильнее.

     Дуэйн усмехнулся и поднес руку к разбитой губе.

     - А ты раньше не был таким неповоротливым. Они отпустили друг друга и стали плавать рядом.

     - Я хотел принять душ, - сказал Такер, отбросив волосы с глаз, - но это тоже неплохо.

     - Еще бы, раз ты сдобрил эту воду полпинтой “Дикого индюка”! А помнишь, мы здесь часто плавали наперегонки, когда были ребятами?

     - Как ты думаешь, ты еще доплыл бы до того берега быстрее меня?

     Некоторое время они пытались соревноваться, но приверженность к бутылке явно сказалась на быстроте движений Дуэйна. В молчаливом согласии они поплыли медленнее под восходящей луной.

     - Да, - сказал Дуэйн, слегка запыхавшись, - ты раньше плавал не так быстро. Наверное, многое с тех пор изменилось.

     - Да, очень многое.

     - И я много дров наломал...

     - Не без этого.

     - Знаешь, Такер, я боюсь жизни. - Дуэйн сжал руку под водой в кулак. - Что касается пьянства, то я ведь знаю, когда надо бы остановиться, но мне все так обрыдло, что нет смысла останавливаться. Хуже всего, что иногда, просыпаясь после пьянки, я ничего не могу вспомнить. И боюсь: вдруг я что-нибудь натворил.

     - Но с этим можно бороться, Дуэйн! Есть такие клиники, где лечат от запоев...

     - Да я и сам справлюсь, если захочу. Вот сейчас, например, мне нравится, как я себя чувствую. - Дуэйн перевернулся на спину и сквозь полуприкрытые веки стал смотреть вверх на мигавшие звезды. - Просто слышу небольшой, приятный шум в ушах, и все кажется таким неважным и не стоящим того, чтобы расстраиваться. И вся задача в том, чтобы именно в этот момент остановиться.

     - Но ведь это тебе не удается.

     - Не удается... Иногда мне хочется вспомнить, как это все началось, чтобы понять, где я сбился, и поправить положение вещей.

     - Я уверен, что ты сможешь все исправить, Дуэйн. Помнишь, мама всегда говорила, что у тебя просто талант исправлять и налаживать.

     - Да, я мечтал быть инженером...

     Такер приподнялся над водой и удивленно посмотрел на него.

     - Ты никогда об этом не говорил. Некоторое время Дуэйн, лежа на спине, молча созерцал небо, а потом сказал:

     - Смысла не было говорить: ведь Лонгстриты всегда становились плантаторами или бизнесменами. Тебе, может, и удалось бы заняться чем-нибудь другим, но я был старшим сыном, и отец ни за что не позволил бы мне этого.

     - Не вижу причины, почему тебе сейчас не заняться, чем хочется.

     - Черт возьми, Тэк, мне же тридцать пять! Поздно идти в студенты и изучать другое ремесло. Да теперь мне не так уже этого и хочется. Для меня вообще многое в прошлом. Вот и Сисси собирается замуж за своего торговца обувью...

     - Ну что ж, надо было ожидать, что она захочет выйти за него или еще за кого-нибудь.

     - Но она пишет, что он собирается усыновить моих детей и дать им свое имя! Впрочем, она быстро оставит эту идею, если я пообещаю высылать ей побольше денег.

     - Нет, Дуэйн, ты на это не должен соглашаться. Дети все равно твои и всегда твоими останутся, в какие бы игры она теперь ни играла.

     - Да я и не собираюсь уступать, - ответил лениво Дуэйн. - Сисси должна наконец усвоить, что у каждого мужчины есть свои принципы. Даже у меня. - Он вздохнул и перевернулся на живот. - А знаешь, Такер, сейчас мне очень хорошо и славно.

     Уголком глаза Дуэйн заметил, что в воде неподалеку что-то колыхнулось. Наверное, бутылка, подумал он. Пустая бутылка - символ его такой же пустой, никчемной жизни.

     - Послушай, Дуэйн... - но Такер не договорил, поскольку наткнулся ногами на что-то мягкое и скользкое. - Проклятый сом, прямо до чертиков напугал! - Он оглянулся и тоже увидел, как что-то колышется в воде. Но он сразу понял, что это не бутылка; во рту у него мгновенно пересохло, и кровь застыла в жилах. На волнах колыхалась белая кисть руки.

     - Господи! Господи Иисусе!

     Дуэйн выругался, когда Такер внезапно вцепился в него.

     - Да что с тобой стряслось?

     - Я думаю, мы нашли Дарлин, - едва выговорил Такер и закрыл глаза.

     "Иногда молитвы остаются неуслышанными”, - подумал он.

Глава 24

     Протрезвевший и потрясенный, Дуэйн выбрался из воды и опустился на четвереньки, изо всех сил стараясь сдержать рвоту.

     - Господи, Тэк, что же нам теперь делать?

     Такер не ответил. Он лег на спину и смотрел на звезды, свет которых словно расплывался в воздухе, еще не остывшем от дневной жары. Его бил озноб - ужасный, леденящий озноб.

     - И главное - в нашем озере! - бормотал Дуэйн. - Кто-то бросил ее в наше озеро... Подумать только, мы плавали вместе с ней, Тэк.

     - Ну, ей это уже безразлично.

     Такер закрыл глаза, но перед его мысленным взором продолжала маячить эта белая рука с судорожно скрюченными пальцами, торчащая из воды. Словно она хотела дотянуться до него, хотела схватить и утянуть с собой под воду...

     Хуже всего, что ему пришлось проверить, действительно ли это Дарлин Тэлбот, и убедиться, что ей уже ничем не поможешь. Он не мог вспомнить без ужаса, как взял эту закоченевшую мертвую руку и напряг все силы, чтобы преодолеть силу тяжести, увлекающую тело в глубину. И тогда вынырнула голова, и он увидел, что начал нож и что почти докончили рыбы...

     "Как же хрупка человеческая плоть, - думал он, - как она уязвима. И как легко превратить ее в нечто отталкивающее”.

     - Мы не должны ее здесь оставлять, Тэк. - Дуэйн вздрогнул при мысли, что надо будет опять войти в воду и дотронуться до того, что еще вчера было Дарлин Тэлбот. - Это просто непорядочно - оставлять ее здесь одну.

     Такер с сожалением вспомнил о бутылке, которую забросил в озеро: сейчас несколько глотков виски очень бы не помешали.

     - Вот что, Дуэйн, я думаю, надо сначала известить Берка. Пойди и позвони ему, а я останусь здесь. - Такер сел и начал стаскивать с себя мокрую рубашку. - И принеси мне покурить, ладно? От пива тоже не откажусь.

     Кэролайн они увидели одновременно - улыбаясь как ни в чем не бывало, она приближалась к ним. Такер вскочил на ноги и быстро пошел навстречу, чтобы перехватить ее.

     - А ты мне, кажется, не слишком рад, - Кэролайн шутливо толкнула его в бок. - Вы что, здесь поплавать решили? А Делла послала меня...

     - Возвращайся вместе с Дуэйном. - Такеру очень хотелось, чтобы она оказалась сейчас как можно дальше от этого места.

     Кэролайн удивленно посмотрела на него и сразу поняла: что-то произошло. Она осторожно перевела взгляд на Дуэйна. Губа у него была разбита в кровь, и темное пятно особенно подчеркивало его бледность.

     - Вы что, подрались? Дуэйн, у тебя губа рассечена! Он опустил голову, не зная, что сказать.

     - Я должен позвонить Берку...

     - Берку? - Кэролайн схватила Такера за руку, чувствуя, что сердце у нее покатилось куда-то вниз. - Зачем тебе понадобился Берк?

     Такер подумал, что все равно она скоро узнает. И, может быть, лучше, если он скажет ей об этом сам.

     - Мы нашли ее, Кэролайн. В озере.

     - Боже мой! - Она непроизвольно взглянула на воду, но Такер встал так, чтобы она ничего не увидела.

     - Дуэйн сейчас будет звонить Берку, и ты пойдешь с ним.

     - Нет, я останусь с тобой, - Кэролайн отчаянно замотала головой, не давая ему возразить. - Позволь мне остаться!

     Такер пожал плечами, а Дуэйн быстро пошел, почти побежал к дому. В ветвях завела свою песню малиновка, сладкой трелью настойчиво подзывая подругу.

     - Ты уверен, что это она? - еще не услышав ответа, Кэролайн поняла всю неуместность вопроса.

     - Да, - Такер глубоко вздохнул, - уверен.

     - Господи, бедная Хэппи! - Ей хотелось расспросить поподробнее, но слова застревали в горле. - Она.., с ней было так же, как с другими? - Кэролайн крепко сжала его руку, и Такер наконец вынужден был посмотреть ей прямо в глаза. - Я хочу знать!

     - Да, точно так же.

     Он обнял ее за плечи, и они молча стояли, слушая пение малиновки и глядя, как сгущается туман.

     Потом все шло быстро и целенаправленно. Вокруг пруда сгрудились мужчины. Их лица казались особенно бледными в свете прожекторов, прикрепленных к грузовичку Берка.

     - Ладно, - сказал Берк, когда были сделаны необходимые снимки. - Теперь мы должны ее вытащить. Он сжал губы и отстегнул пояс с оружием. К своему собственному удивлению, Такер выступил вперед.

     - Давай я пойду. Ведь я все равно уже вымок. Берк отложил в сторону пояс.

     - Нет, это не твоя работа, Тэк.

     - Но это моя земля! - Он повернулся к Кэролайн. - Иди в дом.

     - Нет, мы пойдем домой вместе - когда все будет закончено, - и она поцеловала его в щеку. - Ты добрый и хороший человек, Такер.

     "Ну, об этом я ничего не знаю, но то, что я глупый человек, - это точно”, - подумал Такер, когда залез в воду. Берк прав, это не его работа.

     Но отступать было поздно, и Такер поплыл в прохладной темной воде - к белой руке со скрюченными пальцами, которая словно звала его к себе.

     А ведь он вовсе не обязан вытаскивать из воды эту мертвую женщину! Она ничего не значила для него при жизни - почему же теперь она что-то значит для него?

     "А потому, что это озеро называется Сладкие Воды, - внезапно понял Такер. - И потому, что я - Лонгстрит”.

     Он второй раз коснулся этого безжизненного запястья. Всплыла голова; волосы колыхались в воде и казались странно живыми. Стараясь ни о чем не думать, Такер обхватил Дарлин за плечи и поплыл к берегу. Он весь одеревенел от напряжения, но отвращения не чувствовал. Нет, он чувствовал только жалость.

     На берегу царило молчание - такое глубокое, что ему было слышно, как у него бьется сердце. “Гробовое молчание”, - подумал он, пытаясь преодолеть тяжесть, тянущую на дно.

     Вскоре Такер уже мог различать в свете прожектора белые лица. Он видел Дуэйна, обнимающего Джози; глаза у них казались огромными. Берк и Карл уже нагнулись к воде, чтобы сразу же принять из его рук тело. Кэролайн стояла чуть в стороне, положив руку на плечо Сая. Лицо ее было мокрым от слез. Бернс маячил в отдалении, поглядывая на происходящее, словно на интересное представление.

     - У нее к ногам что-то привязано! - крикнул Такер. - Мне нужен нож.

     Вот тут Бернс выступил вперед.

     - Нет, Лонгстрит, это вещественное доказательство. Мне необходимо получить его в первозданном виде.

     - Сукин ты сын! - Такер с трудом продвинулся еще на шаг. - Почему бы тебе самому не нырнуть сюда и не достать собственноручно твое дерьмовское вещественное доказательство?

     - Ты справишься, Тэк? - встревоженно спросил Берк. Ему явно не давало покоя, что самую грязную работу выполняет за него кто-то другой.

     - Не волнуйся, я в порядке.

     До берега оставалось совсем немного, и вскоре страшное плавание кончилось, Берк и Карл подхватили Дарлин под мышки.

     - Сай, не смотри! - приказал Такер. - Забирай Кэролайн, и уходите отсюда. Я могу тебе ее поручить?

     - Да, сэр, - с явным облегчением сказал Сай: теперь он мог уйти, не теряя чувства собственного достоинства.

     Такер и сам бы отвернулся, но нужно было помогать Берку. И пока они с усилием вытаскивали Дарлин из воды, он успел увидеть все, что сделали с этим бедным телом.

     Когда Дарлин положили на траву, Такер отошел в сторону и сел, опустив ноги в воду.

     - Дуэйн, дай закурить.

     Но рядом с ним оказалась Джози и поднесла ему уже зажженную сигарету.

     - После того, что ты сделал, ты заслужил целую, - и она прижалась щекой к его щеке. - Мне очень жаль, что это выпало на твою долю, Тэк.

     - Но это же наше озеро, сестренка. - Он жадно затянулся. - Слушай, Берк, у тебя есть простыня? Надо ее закрыть. Нельзя, чтобы она лежала голая.

     - Мы должны здесь провести предварительное следствие. А ты иди, Тэк. - Берк протянул руку и помог Такеру встать. - Мы постараемся все закончить побыстрее.

     - Но я-то видел, что с ней сделали, Берк. Быстро вы не управитесь.

     - Так или иначе, будьте в пределах досягаемости - и ты, и твой брат. Мне придется вас опросить.

     Ничего не ответив, Такер отвернулся и пошел вслед за Кэролайн и Саем к дому.

***

     Кэролайн была не очень искусной поварихой, но она сварила к ростбифу, нарезанному Деллой, суп. Ей казалось, что суп обладает свойством успокаивать нервы, и, судя по тому, как Сай справился со своей порцией, это было действительно так.

     Дуэйн тоже осушил тарелку и даже застеснялся своего аппетита.

     - Все было очень вкусно, Кэролайн. Спасибо, что ты приготовила нам поесть.

     - Мы все тебе очень благодарны, - вставила Джози, - хотя я просто не представляю, как это Дуэйн умудрился все съесть с такой губой. Что с тобой случилось, миленький?

     - Ничего особенного. Мы немножко подрались с Такером. Дуэйн протянул руку за чаем со льдом, удивившись, что ему совсем не хочется спиртного.

     - И Такер разбил тебе губу? - улыбнулась Джози и оперлась на руку подбородком. - Он дерется в последние несколько недель гораздо чаще, чем за всю свою жизнь. Но почему вы подрались, из-за чего? Не говори только, что ты вздумал пофлиртовать с Кэролайн! - и Джози подмигнула ей.

     - Да ничего подобного, - Дуэйн беспокойно заерзал на стуле, - просто мы разошлись во мнениях, вот и все. Мы начали бороться и упали в озеро. Ну, конечно, немного повозились в воде и поплыли к тому берегу. Ну, а потом Такер.., он прямо наткнулся на нее.

     - Не думай об этом. - Джози, поднявшись, обняла его за шею. - Просто ему не повезло. Вот такая постоянная невезуха.

     - Ну, это еще мягко сказано, - ответил ей Такер, входя в кухню. - Что-то ты слишком хладнокровна.

     Джози все так же стояла, прижавшись щекой к голове Дуэйна.

     - Но это правда! Если бы вы не подрались в пруду, вы бы ее не обнаружили. Она все равно бы не воскресла, могла бы так и остаться на дне. И тогда вы оба не сходили бы сейчас с ума.

     Такер бросился на стул. Он чувствовал, что нервы у него напряжены до предела, и боялся, что безразличный и небрежный тон Джози окончательно выведет его из себя.

     - Мы-то с ума не сойдем, а вот Дарлин умерла. Господи боже мой, Джози, у тебя просто рыбья кровь, ты ничего не способна чувствовать!

     При этих словах она выпрямилась, глаза ее вспыхнули, а щеки побледнели.

     - Нет, я очень даже способна чувствовать, когда дело касается моей семьи. Но я, может быть, действительно не способна рыдать над этой потаскушкой.

     - Джози! - Дуэйн виновато моргнул и коснулся ее руки, но она оттолкнула его.

     - Да, вот именно, она была потаскушкой, и то, что она теперь мертва, этого факта изменить не может. Мне жалко Хэппи и остальных, но меня просто тошнит от того, что вы с Дуэйном так это переживаете. И если ты, Такер Лонгстрит, полагаешь, что я чересчур хладнокровно к этому отношусь, тем лучше. Я приберегу свою чувствительность для тех, кто может оценить ее по достоинству!

     И, хлопнув дверью, Джози удалилась, оставив в кухне взрывоопасную атмосферу.

     - Наверное, надо пойти за ней, - сказал сконфуженно Дуэйн и встал. - У нас у всех сейчас нервы ни к черту.

     - И скажи, что я очень сожалею, если, конечно, это исправит положение. - Огорченный Такер потер руками лицо. - Зачем ее шпынять за то, что она такая как есть.

     - Мистер Такер, хотите пива?

     Такер отнял ладони от лица и устало улыбнулся Саю.

     - Безумно хочу. Но мне кажется, что лучше сейчас выпить кофе.

     - Я приготовлю. - Кэролайн открыла буфет, чтобы достать чашку. - Ты не должен сердиться на нее, Такер. Она просто очень о тебе беспокоится.

     - Да, знаю. Что, Делла поехала к Фуллерам?

     - Да, они с Берди останутся там ночевать и помогут Хэппи с ребенком. А кузина Лулу наверху, смотрит телевизор.

     Она не добавила, что старая леди предпочитает видеть убийства в фильмах, а не быть их свидетельницей в реальной жизни и уединилась с пачкой попкорна и бутылочкой пива “Дикси”.

     - Почему бы тебе к ней не присоединиться, Сай? - предложил Такер. - Она любит общество.

     - А можно взять и щенка?

     - Ну конечно, - улыбнулась Кэролайн. - Но не позволяй кузине Лулу поить его пивом.

     - Нет, мэм. Спокойной ночи, мистер Такер.

     - Спокойной ночи, Сай. - Он коснулся руки мальчика. - Спасибо, что помог мне и вовремя увел эту леди.

     - Я для вас, мистер Такер, все на свете сделаю! - выпалил Сай и, густо покраснев, почти выбежал из кухни.

     - Он очень предан тебе, - заметила Кэролайн, наливая ему супу. - Ты взял на себя большую ответственность, Такер.

     - Я понимаю. - Такер поскреб щетинистый подбородок. - Думаешь, просто выступать одновременно в роли Геракла и Януша Корчака?

     Поставив перед ним тарелку с супом, она погладила его по голове.

     - Да, героем быть нелегко.

     - Особенно когда к этому нет задатков.

     - О, ты еще сам себя удивишь! - Улыбаясь, она села рядом. - Я тебе налила супу.

     - Вижу, - он взял ее руку и поцеловал, - ты все умеешь, Кэролайн.

     - Я сама себе то и дело удивляюсь. Хорошо, что ты меня раньше не знал, Такер.

     - Ну, то, что с нами было прежде, не всегда правда. Конечно, именно прошлое формирует будущее, но гораздо важнее, какой ты сейчас.

     - Мне нравится направление твоей мысли... Ты хочешь, чтобы я осталась на ночь?

     Он посмотрел ей прямо в глаза, и его взгляд был полон признательности и страсти.

     - Да, я хочу, чтобы ты осталась.

***

     В Инносенс опять приехал Тедди. Джози знала, что он должен приехать и его ждут с нетерпением, поскольку провела ночь в постели с Бернсом, и агент ФБР сам ей об этом сказал. Мысль о том, что из-за нее могут поссориться патологоанатом и агент по делам особой важности, несколько смягчила раздражение, направленное против Такера.

     Она решила, что не будет совсем с ним разговаривать - по крайней мере, до тех пор, пока он сам, лично, не извинится перед ней, вместо того чтобы посылать ходатаем Дуэйна.

     На следующий день, пока весь Инносенс приходил в себя после очередного потрясения, Джози сидела за стойкой в “Болтай, но жуй” и подмазывала губы, смотрясь в новое зеркальце. Тедди пообещал пригласить ее на ленч, а пока он был занят предварительным осмотром тела.

     - Эйрлин, - Джози, надув губы, взбила волосы на затылке, - как ты считаешь, я бесчувственная женщина?

     - Бесчувственная?! - Эйрлин налегла грудью на стойку, чтобы немного снять тяжесть с натруженных ног. - По-моему, довольно трудно одновременно иметь холодное сердце и горячую кровь.

     Джози удовлетворенно улыбнулась.

     - Вот именно! Если я всегда остаюсь собой и ни перед кем не притворяюсь, это еще не значит, что я бессердечный человек. Правда?

     - Факт.

     - Знаешь, а ведь половина из тех, кто сейчас здесь сидит, нисколько не интересовались Дарлин при жизни. - Джози со стуком захлопнула зеркальце. - А теперь, когда она мертва, они только о ней и говорят!

     - Такова уж натура человеческая, - глубокомысленно заявила Эйрлин. - Вот так же происходит с художниками. При жизни картины не покупают, но стоит кому-нибудь из них покончить самоубийством или попасть под поезд, и все с ума начинают сходить и платить за их картины бешеные деньги.

     Джози сравнение понравилось.

     - А это значит, что только после смерти Дарлин обрела какую-то ценность.

     Эйрлин, может, и согласилась в душе с этим умозаключением, но она была достаточно суеверна, чтобы не говорить плохо об умерших.

     - Мне Младшего жалко. И их малыша. Конечно, Хэппи и Синглтона тоже очень жалко... Живые всегда больше страдают.

     Эйрлин отошла, чтобы обслужить клиента, а Джози порылась в сумочке, достала духи и щедро опрыскала шею и запястья.

     В кафе вошел Карл, и разговоры за столиками сразу прекратились, а Джози приветливо похлопала по табурету рядом с собой:

     - Иди сюда, садись. У тебя очень уставший вид.

     - Спасибо, Джози, но не могу. Я пришел купить кое-какой еды для ребят в конторе.

     - Что тебе дать. Карл? - Эйрлин снова вынырнула из-за стойки в надежде на бартерную сделку: еду - за новости.

     - Мне нужно шесть гамбургеров, килограмм твоего картофельного салата и капустного тоже. И еще галлон охлажденного чая.

     Джози опять взялась за свою диетическую колу.

     - Здорово же вы, наверное, там в конторе заняты, если не можете сделать перерыв на ленч.

     - И не говори, Джози. - Карлу казалось, что он может заснуть стоя; он с опозданием вспомнил, что надо снять фуражку. - Приехал окружной шериф с парой помощников, а агент Бернс целое утро не отходит от этой своей машины, факс называется. В конторе так жарко, что можно коптить ветчину.

     - Ну, раз вы все так усердно работаете, наверное, уже что-нибудь нашли.

     - Да, нашли кое-что... - Он оглянулся, а обе женщины так и уставились на него в жадном предвкушении новостей. - Но я не могу вам этого рассказать: я лицо официальное. То, что Дарлин убили, как всех остальных, вы уже знаете. И мы подозреваем, что это один и тот же человек и что он действует одним и тем же оружием.

     - Ну, это каждый дурак сообразит. - Эйрлин разочарованно вздохнула. - Подумать только, у нас тут бродит какой-то психопат, и мы, женщины, не можем жить спокойно!

     - Кто бы он ни был, недолго еще ему гулять на свободе. И это так же точно, как счет в банке.

     - Мэтью говорил, что серийные убийцы выглядят и ведут себя, как нормальные, обычные люди, - задумчиво произнесла Джози. - Вот почему их так трудно вычислить и поймать.

     - Но этого мы поймаем обязательно! - Карл наклонился к ней поближе. - Наверное, кое-что я все-таки могу сказать тебе, Джози: так или иначе, но ты об этом скоро узнаешь. Все идет к тому, что Дарлин была убита прямо у вашего озера.

     - Ты хочешь сказать, что он это сделал в “Сладких Водах”? В двух шагах от дома?

     - Да, у нас есть основания так думать. Я тебя не хочу пугать, Джози, но ты должна быть очень осторожна.

     Она достала сигарету из пачки, лежащей на стойке, и пальцы ее при этом слегка задрожали.

     - Я постараюсь. Карл...

     Джози медленно выпустила изо рта струю дыма. Она намеревалась узнать досконально, что нового они нашли, как только останется наедине с Тедди.

     Во дворе Кэролайн стояли лагерем журналисты. Она уже перестала подходить к двери, когда кто-нибудь стучал, и не отвечала на телефонные звонки. Все равно, когда бы она ни сняла трубку, на другом конце провода оказывались репортеры.

     Чтобы отвлечься, она достала из старинного сундучка бабушкин альбом. Вся жизнь Кэролайн была запечатлена на его страницах. Вот сообщения о свадьбе ее родителей, вырезанные из филадельфийских газет. Свадебные фотографии, окруженные виньетками, открытка, извещающая о рождении Кэролайн Луизы Уэверли - ее назвали так в честь бабушки с отцовской стороны.

     Еще несколько профессионально сделанных фотографий, изображающих счастливых родителей с маленьким свертком в руках. Затем фотографии одной Кэролайн - каждый раз в день рождения ее водили в фотостудию.

     "И никаких любительских снимков, - отметила она, - никаких смазанных, нечетких фотографий, которые всегда бывают такими честными и непринужденными”. Только бабушка и дедушка несколько раз собственноручно сфотографировали внучку во время ее краткого визита в детстве.

     А дальше были только вырезки из газет, сообщающие о ее выступлениях - в шесть лет, в двенадцать, в двадцать...

     "Вот и все, что бабушка и дедушка имели от меня”, - с грустью подумала Кэролайн, опуская альбом в сундучок. Этот сундучок, как и все свои прочие вещи, бабушка и дедушка оставили ей. Но их самих она почти не знала...

     - Мне так жаль! - прошептала Кэролайн и глубоко вдохнула запах лаванды и кедрового дерева. - Мне бы очень хотелось знать вас ближе и лучше.

     На дне сундучка она нашла картонную коробку, а в ней - завернутое в мягкую бумагу крошечное крестильное платьице, отделанное белыми лентами и пожелтевшими кружевами.

     "Может быть, в нем крестили мою бабушку? - подумала Кэролайн. - И уж точно в нем крестили мою мать”.

     - Его вы тоже сберегли для меня... - Тронутая, она потерлась щекой о мягчайшую ткань. - А я не могла быть в нем, когда подошла моя очередь.

     Она осторожно завернула платьице в ту же мягкую бумагу и дала себе клятву: когда придет день, это платьице наденет ее собственный ребенок.

     Во входную дверь кто-то оглушительно застучал, и щенок сразу забился под кровать. Кэролайн вынула из коробки пару крошечных детских позолоченных туфелек и растроганно улыбнулась.

     - Успокойся, Никудышник. Это просто один из идиотов журналистов.

     - Кэролайн, черт возьми, да открой же дверь, пока я не прикончил Кого-нибудь из этих шакалов!

     - Такер? - Она чуть не подскочила от неожиданности и бросилась вниз по лестнице.

     Открыв дверь, Кэролайн обнаружила, что за спиной Такера толпятся репортеры, которые тут же начали совать ей в лицо микрофоны и фотоаппараты. Она схватила Такера за руку, втащила его в дом, а сама снова вышла на крыльцо и встала, заслоняя собой вход.

     - Убирайтесь отсюда!

     - Мисс Уэверли, как вы чувствуете себя в роли главной героини детективной истории?

     - Мисс Уэверли, это правда, что вы приехали в Миссисипи, чтобы залечить раны несчастной любви?

     - Вы тогда действительно заболели?

     - Вы были знакомы с...

     - Убирайтесь с моей земли! - зарычала она. - Вы нарушаете права частного владения, а у нас здесь на этот счет существуют определенные законы. И если кто-нибудь посмеет пересечь границы моего владения, я отстрелю ему ноги!

     Как только Кэролайн захлопнула дверь и задвинула засов, Такер подхватил ее на руки и крепко поцеловал.

     - Миленькая, ты говоришь точь-в-точь как моя мама, когда она сердилась. Скоро у тебя уже появится южный акцент. Кэролайн рассмеялась и покачала головой.

     - Ну нет, этого я не хочу. - Она дотронулась до его щеки. - А ты выглядишь лучше, чем сегодня утром.

     - Ну, утром я, очевидно, выглядел как живой труп - и чувствовал себя соответственно. Но днем я поспал пару часиков в гамаке, как в добрые старые времена. - Он поставил ее на ноги и снова поцеловал - на этот раз медленно. - Я всю ночь ждал, что ты опустишь планку своих респектабельных привычек и придешь ко мне. Я бы все равно не спал, но чувствовал бы себя получше.

     - Ну, это было неудобно: в доме полно твоих родственников...

     - И полиция шныряла вокруг озера всю ночь напролет, - закончил он за нее. - Что ж, тебя можно понять. Но, пожалуйста, выполни одну мою просьбу, Кэро. Это для меня очень важно.

     - Хорошо, попытаюсь.

     - Поднимись в спальню, возьми, что тебе необходимо, и поедем со мной в “Сладкие Воды”.

     - Такер, но я уже говорила тебе...

     - Ты же провела у нас прошлую ночь.

     - Да, но тогда ты в этом нуждался.

     - И до сих пор нуждаюсь.

     Она промолчала, и тогда он схватил ее за плечи и легонько встряхнул.

     - Сейчас не до стихов и не до романтики! Я прошу тебя не потому, что ты мне нужна в постели. Если бы дело было в этом, я бы остался здесь.

     - Так останься...

     - Но я не могу! Кэролайн, не требуй, чтобы я выбирал между тобой и родными, - мне это слишком тяжело.

     - Не понимаю, о чем ты.

     - Если я приеду домой без тебя, меня загрызет беспокойство, как ты здесь одна. Если я останусь, я буду так же беспокоиться о Джози, Делле и остальных. Ведь он все еще где-то здесь, он на свободе, Кэролайн. И он уже побывал в “Сладких Водах”.

     - Я знаю, Такер, он спрятал в вашем озере мертвое тело.

     - Нет, он там убил! - В его глазах вспыхнула ярость. - Он ее убил рядом с тем местом, где всего пару дней назад мы с Саем удили рыбу. У дерева, которое посадила моя мать. Берк мне многое рассказал - может быть, даже чересчур. И я тебе тоже об этом расскажу. Мне не хотелось бы этого делать, но я должен, чтобы ты поняла, почему я обязан вернуться туда. А без тебя я вернуться не в силах.

     Такер глубоко вздохнул, чтобы успокоиться.

     - Он привязал ее к этому дереву - люди Берка нашли обрывки веревки. И кровь на траве: даже дождь не смог ее смыть. Я видел, что он с ней сделал, Кэролайн, я никогда этого не забуду. А еще я не собираюсь забывать, что он сделал это у ивы, посаженной руками моей матери. Там, где я играл ребенком с братом и сестрой, около озера, где я впервые тебя поцеловал... Но больше он не сможет тронуть никого из тех, кто мне нужен! Поэтому я прошу тебя взять то, что может понадобиться, и поехать со мной.

     Она подошла к нему и положила ладони на его сжатые кулаки.

     - Мне много не понадобится, Тэк.

Глава 25

     За последние несколько лет Кэролайн привыкла к беспокойным, бессонным ночам и успела проникнуться едкой завистью к людям, которые могут лечь в постель, закрыть глаза и без всяких усилий и стараний беспечно скользнуть в сон. Однако, обосновавшись в Инносенсе, она была уже близка к тому, чтобы пополнить ряды этой привилегированной части человечества. “Так неужели теперь я вновь вернулась в исходное положение?” - думала Кэролайн, проведя несколько изматывающих часов в тщетных попытках уснуть.

     Вздохнув, Кэролайн встала с постели и подошла к окну, откуда был виден залитый луной сад. Цветы в этом призрачном свете казались серебристыми и замершими в ожидании, что вот сейчас их сорвет какая-то волшебная рука. А за ними, вдали, блестела вода озера. Кэролайн порадовалась, что из окна не видно то страшное дерево и хоть на одну ночь можно все позабыть и спрятаться от того, что произошло. И все-таки странно, что для нее сейчас это просто прекрасный пейзаж с ивами, отбрасывающими кружевную тень под сиянием луны.

     "Наверное, все потому, что я влюблена”, - подумала Кэролайн.

     Разве можно предугадать, где и когда потеряешь сердце? Если бы она могла выбирать, то, очевидно, была бы сейчас далеко отсюда. И, уж конечно, выбрала бы не Такера...

     Все-таки досадно, что она влюбилась именно сейчас, когда только-только начала становиться самостоятельной и сама может распоряжаться собственной жизнью. И разве не глупо влюбиться именно здесь, в маленьком южном городке, который вот-вот взорвется от угнездившегося в нем бессмысленного насилия и где ей придется еще прожить самое большее несколько недель?

     Кэролайн уселась на подоконник и прислонилась горячим лбом к прохладному стеклу.

     Но самое нелепое - влюбиться в человека, который главным делом своей жизни считал соблазнение женщин. В очаровательного лентяя, дамского угодника, обожающего поэзию...

     А ведь она с самого начала убеждала себя, что это еще одна разновидность Луиса, только на южный манер. И то, что она все-таки влюбилась в него, свидетельствует об одном: она - женщина, не умеющая выбирать.

     Но стоило Кэролайн подумать так, все ее существо воспротивилось подобным размышлениям. Нет, в Такере было нечто большее, нечто такое, о чем он сам, похоже, не подозревал. Она видела это в том, как он относился к Саю, в его преданности семье, в том, как он спокойно и уверенно управлял имением. Такер никогда не похвалялся своими способностями, ни от кого не требовал благодарности. Он был человеком, который делает что надо, не думая об этом.

     Атмосфера, окружавшая Такера Лонгстрита, была такой же мирной и спокойной, как дремота в гамаке, которую он так любил, как его протяжный южный говор.

     "Но именно это мне и нужно”, - внезапно подумала Кэролайн. Ей так не хватало умения наслаждаться жизнью, относиться к ней как к шутке. Ей был просто необходим островок спокойствия, который окружал Такера.

     Короче говоря, ей был необходим Такер...

     Но тогда почему же она сидит здесь, тщетно ожидая сна, если тот, кто ей нужен, так близко, стоит только руку протянуть?

     Повинуясь внезапному порыву, Кэролайн соскочила с подоконника. Идя к двери, она вынула из вазы цветок фрезии и остановилась перед зеркалом в позолоченной раме, чтобы пригладить волосы. Но стоило ей прикоснуться к ручке двери, как та распахнулась, и она очутилась лицом к лицу с Такером.

     Сердце подпрыгнуло в испуге, и она отступила назад.

     - Ой, ты меня напутал!

     На Такере были свободные хлопчатобумажные брюки, в руке он сжимал пучок душистого горошка.

     - А я увидел свет у тебя в окне и решил, что тебе тоже не спится.

     - Я действительно не могу заснуть. - Она взглянула на фрезию, улыбнулась и подала ему. - Я шла к тебе.

     Золотистые глаза Такера потемнели, он принял от Кэролайн цветок и протянул ей свои.

     - Поразительное достижение! А я как раз подумал: если твои представления о приличиях не позволяют тебе ко мне прийти, то я должен прийти к тебе сам.

     Он обхватил ладонями ее шею, и первый поцелуй был таким жадным, словно они находились вдали друг от друга целые годы, а не часы. Вкус желания был неотразим и настойчив, и они упивались им, вздыхая и что-то шепча друг другу.

     Не дыша, Кэролайн прижалась к нему, и, спотыкаясь, они пошли к кровати. Такер схватил ее руку, когда она потянулась к лампе, и притянул пальцы к губам.

     - Нам не нужно темноты, - улыбнулся он.

     Пока они любили друг друга, большая часть жителей Инносенса спала тревожным, беспокойным сном. Но в “Таверне Макгриди” в этот поздний час было не так уж мало посетителей. Наступающая неделя должна была завершиться празднествами в честь Четвертого июля. Городской совет после ожесточенного обсуждения решил, что отменять ежегодный парад, карнавал и фейерверк не следует.

     В пользу такого решения говорили патриотизм и соображения экономики: на мероприятие уже были отпущены средства из городской казны. Кроме того, Нэнси Куне заявила, что отмена празднества на этой стадии подготовки вызвала бы очень большое разочарование у детей и подорвала бы общественную нравственность.

     Было, конечно, замечено, что кощунственно вертеться на карусели и объедаться пирогами, когда совсем недавно погибла Дарлин Тэлбот.

     Наконец пришли к соглашению, что перед началом праздника с трибуны, где разместится оркестр, будет произнесена краткая речь в память Дарлин и других жертв. Выработав компромисс, патроны решили обмыть грядущий праздник, и их восклицания присоединились к окружающему шуму.

     Когда голоса становились чересчур громкими, а темпераменты взрывными, Макгриди настороженно поглядывал на посетителей, хотя под стойкой у него всегда лежал в боевой готовности “луисвиллский кольт”. Особенно внимательно он присматривался к Дуэйну, который, сидя за стойкой, упорно и тихо накачивался пивом. “Но не виски же”, - подумал Макгриди. Да и выглядел Дуэйн скорее несчастным, чем опьяневшим. Вообще, атмосфера в таверне царила дружеская, хотя за угловым столиком устроились несколько балбесов и о чем-то тихо переговаривались. Но если они что-то замышляют, то приводить замысел в исполнение им придется в другом месте, уж он об этом позаботится.

     Билли Ти Бонни опрокинул стаканчик виски. Обычно он бесился, что Макгриди виски разбавляет, но сегодня другие заботы были у него на уме. Все в городе знали, что он украдкой встречался с Дарлин. И теперь он считал, что обязан предпринять что-нибудь в связи с ее убийством. В конце концов, это вопрос его самолюбия. Кроме того, с каждым выпитым стаканом ему все больше казалось, что между ними была настоящая любовь Сейчас он находился среди друзей и был уверен, что его поддержат.

     - Нет, это несправедливо, - пробормотал Билли Ти - Неужели мы должны сидеть, заткнув язык в задницу, и ждать, пока этот кобель из ФБР решит за нас наши дела? Он, черт возьми, не смог уберечь Дарлин!

     Послышался гул согласных голосов. Его собеседники закурили и глубоко задумались над происходящей несправедливостью.

     - Неужели мы такие слабаки, что не сможем сами защитить наших женщин?

     - И ведь он, наверное, насиловал их перед тем, как убивать, - заметил Уилл, разглядывая свой стакан с виски. - До смерти мучил, а потом кромсал...

     Вуд Палмер, двоюродный брат владельца похоронного бюро, задумчиво кивнул.

     - Психи всегда так делают, потому что они ненавидят своих матерей и в то же время хотят с ними спать. Вот они и нападают на других женщин.

     - Чепуха все это! - Билли Ти прикончил свой виски и подал знак официантке, чтобы принесла еще порцию. - Тот, кто здесь орудует, ненавидит только наших женщин. Белых женщин. Ведь ни одной черной не убили, а?

     - Это точно, - поддержал его брат. Джон Томас пил уже почти два часа, и ему очень хотелось выплеснуть на кого-то свою ярость. - Четыре женщины убиты, и среди них ни одной цветной. Все это очень подозрительно.

     Вуд почесал щетину на подбородке, пока остальные гудели в знак согласия, и решил, что братья Бонни, пожалуй, правы - тем более что он воспринимал их слова сквозь пары мексиканской водки, настоянной на алоэ.

     Билли Ти обвел взглядом лица присутствующих, и ему понравилось то, что он увидел.

     - Да что говорить, мы все знаем, что это черномазые! Но у нас этим делом занимается янки из ФБР, у нас помощник шерифа сам черномазый, а шериф скорее засадит в кутузку белого, чем цветного.

     Уилл, который пил только пиво, поскольку Джастина ругала его на чем свет стоит, если он являлся пьяный, поморщился:

     - Ну, Билли Ти, это уж ты загнул. С шерифом Трусдэйлом все о'кей.

     - Но тогда почему у нас появились четыре мертвых тела и никто до сих пор за это не ответил?

     Все глаза обратились в сторону Уилла, и он, будучи достаточно трезвым, чтобы соблюдать осторожность, решил промолчать.

     - А я скажу тебе, почему, - продолжал Билли Ти. - Потому что они все знают, кто это сделал, но не хотят никаких неприятностей со всякими организациями по защите прав черномазых. Во всем виноваты эти чертовы либералы!

     - И они ведь не допрашивали никого из цветных, - пробормотал Вуд. - Тоже несправедливо.

     - В том-то и дело, что с одним черномазым они все-таки разговаривали, - злобно ответил Билли Ти. - Они говорили с Тоби Марчем. И этот дерьмовый агент по особым делам очень многих о нем расспрашивал. Ясно, что это дела Марча, ублюдка черномазого. Они же сразу напали на его след, но потом отвалились. А он просто смеется над полицейскими. И над нами тоже. Он знает, что властям не нравится, когда газеты этих проклятых янки пишут о расовых беспорядках у нас, в Миссисипи.

     - Он крутился вокруг Эдды Лу, это точно, - вставил Джон Томас. - Его тогда уже надо было как следует укоротить. Однажды я сам видел, как он стоял в комнате Эдды Лу у окна.

     - Но ведь он тогда работал в меблированных комнатах, делал ремонт... - начал было Уилл.

     - Да, - с готовностью согласился Билли Ти, - и разрабатывал план, как заманить Эдду Лу в болото, чтобы там ее изнасиловать и убить. То же самое и с Дарлин. Я помню, он ей что-то чинил... Точно! Дарлин говорила, что он чинил ей крышу.

     - И он что-то ремонтировал в грейдерном парке, где жили Арнетта и Фрэнси, - вставил Вуд. - Как-то раз они с Фрэнси пили содовую и смеялись.

     - Вот видите! Значит, он связан с ними со всеми. - Билли Ти чувствовал, что кровь закипает у него в жилах. - Нет, как хотите, но я это так не оставлю. Полицейские не желают ничего замечать, но я-то все вижу и понимаю. И я не допущу, чтобы этот черный ублюдок убил еще кого-нибудь из наших женщин! - Он наклонился к слушателям, решив, что момент самый подходящий. - У меня есть хорошая крепкая веревка с собой в машине. И у всех здесь сидящих есть ружья, и мы знаем, как с ними обращаться. Давайте отметим наш собственный День независимости, избавив Инносенс от убийцы! - Он встал из-за стола и выпрямился. - Все, кто здесь со мной, сходите за своими ружьями, а потом соберемся у меня. Нам только спасибо скажут, если мы вздернем этого убийцу.

     Задержавшись у двери, Вуд оглянулся и увидел Уилла, нерешительно топтавшегося у пустого стола.

     - А ты, парень, с нами?

     - Конечно, - ответил тот и опрокинул стакан пива в пересохшую глотку. - Я сейчас иду.

     Угрожающе нахмурившись, Вуд кивнул ему, что скорее походило на предупреждение, и отправился за своим ружьем.

     - О, господи Иисусе!

     Уилл опять глотнул пива. Ему не хотелось, чтобы другие думали, будто он струсил: с этим мужчине просто невозможно жить дальше. Но ему пришла в голову мысль, что есть на свете вещи и похуже этого - например, повесить кого-нибудь. Перед его глазами вдруг встала ужасная картина: тело Тоби, судорожно подрагивающее на веревке.

     Уилл понял, что просто не сможет выдержать такое зрелище. Но тогда его перестанут уважать постоянные собутыльники. И он нашел только один выход из создавшегося положения: надо это остановить, пока не поздно.

     Вытерев насухо рот, он подошел к Дуэйну.

     - Дуэйн, послушай-ка, что я должен тебе сказать.

     - Да ладно, Уилл, я же говорил тебе, что еще могу подождать с уплатой аренды.

     - Нет, я не о том. Ты видел ребят, которые только что вышли? Раздраженный тем, что ему помешали пить, Дуэйн нахмурился, глядя в стакан с пивом.

     - У меня принцип - не видеть никого и ничего.

     - Они сейчас поехали к дому Тоби Марча - с веревкой... Дуэйн медленно поднял голову и пристально взглянул на него.

     - И что они собираются с ней делать?

     - Они собираются вздернуть его за то, что он убил всех этих женщин!

     - Ерунда, парень. Если Тоби кого-то в жизни и убил, то разве опоссума.

     - Может, так, а может, и нет. Но они сейчас поехали за ружьями. Билли Ти просто уверен, что это все Тоби сделал, и хочет его линчевать.

     - Вот чертовня! - И Дуэйн потер лицо ладонями. - Тогда нам лучше помешать этому.

     - Только ты уж как-нибудь сам. - Покачав головой, Уилл отступил назад, - Они будут издеваться надо мной целый год, если решат, что я струсил. Я сделал все, что смог.

     Люди привыкли к тому, что, когда рядом с Дуэйном на столе стояла бутылка, это всегда кончалось скандалом и внезапной агрессией. Вот почему никто и глазом не моргнул, когда он резко встал из-за стола и схватил Уилла за грудки.

     - Черта с два! Тоби угрожает опасность, и ты - единственный свидетель заговора.

     - Господи боже, Дуэйн, не могу же я идти против всех моих приятелей!

     - Но если ты хочешь, чтобы у тебя была крыша над головой и работа, чтобы за нее платить, ты сейчас же пойдешь в контору шерифа. - Дуэйн приподнял Уилла над полом и как следует встряхнул. - Не застанешь там Берка или Карла, пойдешь к ним домой и расскажешь все, о чем сказал мне.

     - Дуэйн, если Билли Ти узнает, что это я рассказал шерифу, он меня убьет!

     - Билли Ти никого не убьет. - И Дуэйн толкнул Уилла к двери. - Делай, что я говорю.

***

     Еще не вполне придя в себя от пережитого наслаждения, Кэролайн прижалась к Такеру и поцеловала его в шею.

     - Знаешь, у меня всегда было подозрение, что соблюдение приличий ценится незаслуженно высоко.

     - Держись, моя дорогая! - Такер положил ей руку на бедро. - Скоро ты забудешь, что приличия вообще когда-либо существовали на свете.

     - Да мне кажется, что я уже забыла... - Она улыбнулась и опустила голову ему на плечо. - А что, если мы тут заснем?

     - Мы же с тобой решили, что нам наплевать на приличия. Такер не обратил особого внимания на то, что к дому подъехал чей-то автомобиль, на громкий стук дверей и топот ног на лестнице. “Если Дуэйн опять напился, пусть подождет до утра”, - подумал он.

     Но тут раздался голос Дуэйна, который громко выкрикивал его имя.

     - Вот чертовня, выбрал же он времечко! - Такер поцеловал Кэролайн в плечо, перекатился через нее и схватил штаны. - Никуда не ходи, лежи спокойно, я сейчас его утихомирю.

     Он распахнул дверь и вышел в коридор.

     - Черт побери, Дуэйн, ты перебудишь весь дом!

     Дуэйн с безумным взглядом выскочил из комнаты Такера.

     - Это что же, никто больше не спит в своей собственной постели? Бери ружье, парень Пришла беда.

     - Единственная наша беда - это то, что ты опять накачался пивом у Макгриди. - Делла схватила Дуэйна за руку, собираясь тащить его на кухню. - Теперь тебе поможет только тарелка льда, чтобы немного остыть.

     Но Дуэйн стряхнул ее руку и бросился к Такеру.

     - Не знаю, хватит ли у нас времени. Сейчас собираются линчевать Тоби Марча.

     - Что за ерунду ты несешь?!

     - Я говорю о братьях Бонни и их дерьмовых приятелях. В эту самую минуту они мчатся к Тоби с ружьями и веревкой.

     - Боже!

     Такер обернулся и увидел Кэролайн, зажавшую у горла ночную рубашку.

     - Я еду с тобой, - решительно заявила Делла и уже направилась было к себе, чтобы переодеться, но Такер остановил ее:

     - Ты останешься здесь, и у меня нет времени с тобой препираться. Позвони Берку и скажи, что фейерверк уже начался.

     Такер с Дуэйном помчались вниз по лестнице, а Делла, вся ощетинившись, смотрела им вслед.

     - Но их всего двое, - пробормотала Кэролайн. - Если Берк не подоспеет на помощь, против линчевателей окажутся только они двое.

     Кузина Лулу внимательно рассматривала ногти.

     - Ну, положим, я еще могу попасть в монету с одного выстрела. Делла взглянула на нее и удовлетворенно кивнула.

     - Надеваем брюки!

***

     Когда старый пес Бастер залаял, Тоби перевернулся на другой бок.

     - Проклятая собака, - пробормотал он.

     - Сейчас твоя очередь, - сонно заметила Винни.

     - Это почему же?

     - Потому что я и так встаю каждую ночь кормить близнецов. - Она открыла глаза и улыбнулась ему в сиянии луны. - А через полгода буду вставать еще к одному.

     Тоби нежно погладил Винни по животу.

     - Ну что ж, значит, по справедливости к собаке должен вставать я.

     - И принеси мне стакан лимонада, раз уж ты встал. - Она шлепнула его по голому заду, прежде чем он успел натянуть подштанники. - У беременных женщин бывают странные капризы.

     Спотыкаясь и зевал Тоби вышел из комнаты. В окне гостиной дрожал красно-оранжевый отблеск огня, и он почувствовал, как у него дрогнуло и покатилось сердце, а вся кровь прихлынула к вискам.

     Тоби выругался, надеясь, что сумеет убрать это кощунство, пока не заметил кто-нибудь из семьи. Он был глубоко верующим человеком и очень стремился любить своих ближних. Но всякий раз испытывал холодную ненависть, когда думал о людях, способных зажечь крест на чьей-либо лужайке.

     Как только Тоби открыл дверь и вышел на порог, в его голый живот уперлось дуло ружья.

     - Настал для тебя Судный день, черномазый! - Билли Ти растянул губы в зловещей ухмылке. - Мы сейчас пошлем тебя прямиком в преисподнюю. - Наслаждаясь ощущением своего могущества, он передернул затвор. - Тоби Марч, тебя судили и приговорили к смерти за изнасилование и убийство Дарлин Тал-бот, Эдды Лу Хэттингер, Фрэнси Логэн и Арнетты Гэнтри.

     - Вы с ума спятили... - Тоби увидел, что Джон Томас Бонни и Вуд Палмер закидывают веревку на ветку старого кряжистого дуба. И испугался. - Но я никого не убивал!

     - Нет, вы только послушайте его, ребята! - Билли Ти хохотнул, но глаза его, мрачные и словно невидящие, неотрывно глядели Тоби в лицо. - Он говорит, что он не убивал.

     Тоби понимал, что все шестеро мужчин мертвецки пьяны, но от этого они становились еще опаснее.

     Джон Томас оперся на ружье и поднес к губам фляжку “Черного бархата”.

     - Надо бы его повесить только за то, что он еще и врет.

     - Вы ведь, черномазые, любите танцевать, а? - Билли Ти так широко ухмыльнулся, что глаза у него стали как щелочки. - Придется тебе сегодня для нас поплясать, не касаясь земли. А когда танец кончится, мы сожжем твой домишко дотла.

     Тоби почувствовал, что все внутренности сковал ледяной холод. Они действительно хотели его убить - это он видел по их взглядам. Сопротивляться было бесполезно, но он не мог допустить, чтобы убили его семью.

     Тоби оттолкнул дуло и тут же почувствовал ожог: это от неожиданного толчка ружье выстрелило, и пуля задела ему ребра.

     - Винни! - закричал он в отчаянии. - Беги! Забери детей и беги!

     Тоби даже не успел зажать рану в боку: Билли Ти ткнул его прикладом прямо в лицо, а Джон Томас заломил руки за спину.

     - А ведь я его чуть не убил. - С нервным смешком Билли Ти вытер рот тыльной стороной руки. - Мог бы продырявить ему живот, но так не пойдет. Мы должны его повесить! - зарычал он. - Тащите черномазого на двор!

     И тут он увидел женщину, выбежавшую из дома с ружьем. Вне себя от ужаса, Винни выстрелила, не целясь, и промахнулась. Билли Ти выбил у нее из рук ружье и обхватил сопротивляющуюся женщину за талию.

     - Смотрите-ка! Она собирается защитить своего мужика! Винни изо всей силы вцепилась ему в лицо, и он с размаха ударил ее так, что она без сознания упала у порога.

     - Ну-ка, Вуди, свяжи ее получше. Сейчас мы покажем черномазому, каково это, когда его женщину насилуют.

     - Но я женщин не насилую, - пробормотал Вуд, которого уже начинали грызть сомнения насчет правильности всей этой ночной затеи.

     - Ну, значит, тоже понаблюдаешь. - Билли Ти нагнулся и стащил Винни за волосы с крыльца. - Держите ее, черт возьми! А ты, Джон Томас, валяй в дом и тащи сюда весь черномазый выводок. Пусть получат хороший урок.

     Винни очнулась и закричала. Пронзительные вопли огласили все вокруг. Она брыкалась, кусалась и царапалась, пока Вуд пытался связать ей руки за спиной.

     Внезапно из дома послышались шум, проклятия и стук от падения чего-то тяжелого. Джон Томас, пошатываясь, вышел на крыльцо и упал на колени, вытянув вперед окровавленную руку.

     - Он порезал меня! Этот черный маленький ублюдок зарезал меня до смерти!

     - Господь всемогущий, даже с ребенком не можешь справиться, - проворчал Билли Ти. - Эй, перевяжите его кто-нибудь. И смотрите за домом. А когда мальчишка выйдет, разделайтесь с ним.

     Он подошел к горящему кресту, возле которого лежал связанный Тоби. Один глаз у него заплыл, а в другом светился страх, и Билли Ти упивался. Он упивался властью над поверженным человеком, ему нравился се вкус, она туманила мозг, словно вино. Всю свою жизнь Билли Ти был на вторых ролях и всегда считал себя посредственностью. Но сейчас ему предстояло совершить нечто очень важное, даже героическое. И после этого уже никто не посмеет смотреть на него, как прежде.

     Он вытащил веревку из кармана, рывком приподнял Тоби с земли и заставил стать на колени. А потом накинул ему на шею петлю и крепко затянул.

     - Ну вот, сейчас ты у нас попляшешь, парень. Но мы тебя вздернем не сразу. Сначала я сделаю с твоей женой то, что ты проделывал с нашими женщинами. - И усмехнулся, глядя, как Тоби судорожно пытается ослабить петлю. - Только клянусь, ей это придется по вкусу. И когда она будет просить еще, мы тебя как раз и повесим.

     - Я не позволю насиловать женщину, - внезапно сказал Вуд, и на этот раз голос его прозвучал твердо.

     Билли Ти круто развернулся и наставил на него ружье.

     - Кончай эту ерунду! Это не насилие, а справедливость.

     - Эй, Билли Ти, я кровь не могу остановить. Билли Ти взглянул туда, где один из мужчин пытался перевязать рану его брату.

     - Ну и черт с ним, пусть немного покровит, не помрет. Он чувствовал, что теряет поддержку: люди стали переминаться с ноги на ногу, стараясь не смотреть на женщину с окровавленным лицом, лежавшую на земле.

     Билли Ти отставил ружье и начал расстегивать ремень на джинсах. Он уже был вне себя от возбуждения, что сейчас возьмет женщину силой. А когда они это увидят, когда они увидят, какой он лихой парень, они снова будут его!

     - Кто-то едет. Билли Ти.

     - Да, наверное, этот чертов Уилл. Он всегда опаздывает на один день, и всегда ему не хватает одного доллара, чтобы расплатиться.

     Билли Ти подошел к Винни и сел на нее. Он уже сунул руку ей под ночную рубашку, когда перед домом, бешено взрывая гравий, внезапно остановился автомобиль и сразу же прогремел выстрел.

     - Билли Ти, на этот раз я все-таки отстрелю тебе твой двигатель! - Такер выскочил из машины и сразу почувствовал, как все его мышцы напряглись: на него нацелились несколько ружей. - Я теперь не обойдусь пинком, это я тебе гарантирую.

     - Тебя это не касается. - Билли Ти поднялся, проклиная себя за то, что оставил ружье рядом с горящим крестом. - Мы пришли исполнить то, что давно надо было сделать.

     - Ну да, зажигать кресты - это в твоем стиле. И убивать безоружных людей - тоже. - Тут он увидел окровавленное лицо Винни и побледнел от гнева. - И бить женщин. Да, нужно быть большими храбрецами, чтобы напасть вшестером на одного мужчину, на женщину и пару детишек.

     - Этот черномазый убил наших женщин! И сегодня мы повесим убийцу. Ты думаешь, что сможешь нам помешать? Ты и твой пьяница брат? - Билли схватил Винни и, заслоняясь ею, стал отходить туда, где лежало его ружье. - Насколько я умею считать, вас только двое против нас шестерых.

     В этот момент темноту прорезал свет еще одной пары фар, и к дому подъехал “Олдс” Деллы. Из машины вышли три женщины с ружьями.

     - Напомни мне, чтобы я потом отругал их как следует, - пробормотал Такер Дуэйну. - Дело-то вроде принимает иной оборот, - сказал он Билли Ти. - Счет почти выравнялся.

     - И ты думаешь, мы испугались кучки женщин? Но тут Делла недвусмысленно выразила свое отношение к этим словам. Она выстрелила, и земля взметнулась прямо между ног Вуда.

     - Эй, Билли Ти, ты знаешь, что я стрелять умею. И эти две леди - тоже. Кэролайн, ты целься в ту окровавленную свинью, что валяется на крыльце, в Джона Томаса. Он, кажется, особенно двигаться не может, так что не промахнешься.

     Кэролайн с трудом сглотнула и подняла ружье к плечу.

     - Идите вы! - пробормотал Вуд и бросил ружье на землю. - Я в женщин не стреляю и не насилую их.

     - Значит, тебе лучше отойти подальше, - посоветовал Такер. - И тогда нас будет пятеро на пятеро. - Губы его дрогнули в усмешке, когда он услышал рев автомобильной сирены. - Но и это соотношение скоро изменится. На твоем месте, Билли Ти, я бы отпустил эту женщину самым джентльменским образом, а иначе у меня палец нечаянно может соскользнуть, и я продырявлю насквозь твоего братца.

     - Билли Ти, да отпусти ты ее ради Христа! - заныл Джон Томас, прижимаясь к ступенькам. Билли Ти облизнулся.

     - Наверное, это мне тебя надо было пристрелить.

     - А ты бы смог, - ответил Такер. - Но так как ты не можешь стрелять из ружья одной рукой, то лучше отпусти ее. И тогда мы с тобой померяемся силами.

     - Отпусти ее. Билли Ти, - тихо сказал Вуд. - И ружье брось.

     Безумное мы дело затеяли. - Он повернулся к остальным. - Безумное.

     Молчаливо согласившись с ним, они побросали ружья на землю.

     - Ну вот, теперь ты остался один, - сказал Такер Билли Ти. - Так и помрешь в одиночку, если сейчас же не отпустишь ее.

     Билли Ти со злобой отшвырнул Винни так, что она упала. Кэролайн тут же бросилась к ней, а к Билли Ти подошел шериф и положил руку ему на плечо.

     - Теперь все будет хорошо, все в порядке, успокойся, - шептала Кэролайн, с трудом развязывая узел на запястьях Винни.

     - Мои дети?..

     - Сейчас я пойду посмотрю.

     Но дети уже выбежали из дома. Джим все еще сжимал в руке нож, запятнанный кровью Джона Томаса, а маленькая девочка путалась в полах длинной ночной рубашки.

     - Ну вот, - Такер ослабил петлю на шее Тоби и снял ее через голову. В глаза ему он старался не смотреть, зато заметил, что рубашка у него в крови. - Ты ранен? Надо вызвать врача. А впрочем, лучше я сам отвезу вас с Винни в больницу.

     Такер стал рядом с ним на колени и разрезал веревку на запястьях. Теперь Тоби мог обнять своих домочадцев. Из его здорового глаза не переставая текли слезы.

     Пока Берк зачитывал Билли Ти и его сообщникам, какими правами они наделены, будучи арестованными на месте преступления, Такер отдавал распоряжения:

     - Дуэйн, ты поможешь здесь со всем управиться? Делла, забирай ребят и поезжай прямо в “Сладкие Воды”. Кэролайн... - Он оглянулся и увидел, что она куда-то идет. - Куда ты направилась?

     Не глядя на него, Кэролайн ответила:

     - За шлангом. Надо же смыть всю эту грязь.

Глава 26

     В раскаленном воздухе раздавались восторженные крики, сопровождаемые взрывами безудержного хохота. Разноцветные мигающие огни превращали Поле Юстиса в волшебную страну, где все двигалось и переливалось.

     В Инносенс пришел карнавал, и люди радостно просаживали мелочь, чтобы попасть в щупальца осьминогу, повращаться на чертовом колесе или прокатиться на карусели.

     Однако на Кэролайн вся эта магия звуков и красок не производила ни малейшего впечатления.

     - Не понимаю, почему я поддалась твоим уговорам и пришла сюда.

     Такер обнял ее за плечи, - Потому что ты не устояла перед моим роковым южным обаянием!

     Она остановилась посмотреть, как метатели стрел пытаются выиграть всякие мелочи, которые за полцены можно приобрести в любом уважающем себя магазине.

     - Знаешь, учитывая все, что в последнее время здесь происходит, как-то неловко веселиться.

     - Не вижу, чему может повредить один карнавальный вечер.

     - Но во вторник будут хоронить Дарлин!

     - Ее в любом случае похоронят во вторник - независимо от твоего присутствия на карнавале.

     - И все-таки после того, что случилось вчера ночью...

     - Обо всем уже позаботились. Билли Ти и его дерьмовые дружки в тюрьме. Док Шейс сказал, что Тоби и Винни чувствуют себя отлично. И посмотри-ка туда, - Такер указал на чертово колесо, на котором, вытаращив глаза и хохоча от веселого ужаса, все стремительнее набирали обороты Сай и Джим.

     - Ну, эти двое никогда не откажутся повеселиться, если есть хоть малейшая возможность. Такер поцеловал ее в волосы.

     - Почему бы и нам не последовать их примеру?

     - Уж эта ваша мисс Лулу! - с почтением заметил Джим, слизывая эскимо. - Просто молодец.

     Сай вытер красные усы от сока, глядя, как Лулу царственно усаживается в подрагивающую кабинку чертова колеса.

     - Это еще что! Я видел, как она у себя в комнате стоит на голове.

     - А зачем она так стояла?

     - Точно не знаю, но вроде для того, чтобы кровь хорошо приливала к голове и у нее не было маразма. А один раз я видел, как она лежит на лужайке, свернувшись в клубок. Я уж думал, что ее хватил удар или она умерла. Испугался ужасно. А она сказала, что сегодня притворяется кошкой, да еще изругала меня за то, что помешал ей спать.

     Джим ухмыльнулся и долизал мороженое.

     - А моя бабушка только сидит в качалке и все вяжет... Мальчики не спеша тронулись с места, поминутно останавливаясь посмотреть, как катают шары, бросают в цель дротики и вращают колеса лотерей. Они провели с четверть часа на Утином пруду, и Джим выиграл резинового паука, а Сай - свисток из пластмассы.

     На обратном пути Сай все поглядывал на друга и наконец решился:

     - Слушай, Джим, а можно мне тебя спросить?

     - Валяй, спрашивай.

     - Что ты чувствовал, когда ударил ножом Джона Томаса Бонни? Джим нахмурился и стал раскачивать своего паука на резинке. Вот Люси завизжит, когда он им помашет перед нею!

     - А я ничего не почувствовал. У меня словно все тело онемело, а в ушах звон стоял. Я спрятал Люси в чулан, как мама велела, но боялся, что он ее все равно найдет. И я не знал, что они там делают с мамой и папой...

     Сай облизнул пересохшие губы.

     - Неужели они взаправду хотели его вздернуть?

     - У них была веревка. И ружья. - Джим промолчал про горящий крест. Это было самое худшее, самое страшное, и говорить об этом было невозможно. - А Билли Ти все кричал, что папа поубивал их женщин. Но он не убивал!

     - Раньше говорили, что их убил мой папа... - Сай нагнулся за чем-то блестящим, но оказалось, что это просто фольга от сигарет. - А я считаю, что он тоже не убивал.

     - Но кто-то же убил, - заметил Джим, и мальчики молча взглянули на толпу. - И может, мы даже знаем этого человека.

     - Да, наверное, знаем.

     - Слушай, Сай, когда я воткнул в него нож, меня чуть не стошнило. Не понимаю, как это можно - все резать и резать людей... Наверное, это какой-нибудь сумасшедший.

     - Да, наверно.

     Сай внезапно вспомнил отцовский взгляд. И понял, что это был взгляд сумасшедшего. Постаравшись отогнать от себя чувство ужаса, он сунул руку в карман.

     - Знаешь, у меня еще три билета осталось. Джим ухмыльнулся.

     - Значит, карусель!

     С воинственным кличем мальчики ринулись к сверкающей огнями карусели, но тут безмятежной радости Сая наступил конец: перед ним вдруг выросла фигура Вернона.

     - Веселишься вовсю, а, приятель?

     Сай неотрывно смотрел в лицо брата, которое поразительно напоминало отцовское. И такой же холодной яростью полыхал его взгляд. Сай не видел Вернона со дня похорон отца, но там брат не сказал ему ни слова. Только смотрел на него, стоя по ту сторону могильной ямы, в которой отцу предстояло лежать до Судного дня.

     - Я ничего плохого не делаю...

     - Не делаешь?!

     Верной сжал кулаки и шагнул вперед. За его спиной Лоретта прижала ребенка к круглому животу, в котором уже шевелился другой, и слабо пискнула. Но никто на это не обратил ни малейшего внимания.

     - Ты раздобыл себе работенку в “Сладких Водах” и все свое время проводишь вот с этими, - Верной дернул головой в сторону Джима. - Тебе и дела нет до того, что эти чернокожие убивают белых женщин - и твою собственную сестру среди них!

     Сай продолжал смотреть брату в лицо и знал, что сейчас Вер-нон его ударит. А так как они кровные родственники, то, скорее всего, никто не станет вмешиваться.

     - А может, это ты помог им заманить Эдду Лу в болото, где они изнасиловали ее и убили? - злобно усмехнулся Верной и схватил Сая за воротник. - Может, ты сам ее и убил, как убил отца?

     - Никого я не убивал! Папа сам напал на мисс Кэролайн, и ей пришлось его застрелить!

     - Грязная ложь! - Верной изо всей силы ударил Сая кулаком по голове так, что у того посыпались искры из глаз. - Это ты его послал на смерть, и они затравили его, как пса, а потом пустили в ход свои богопротивные деньги, чтобы замять дело. Ты что думаешь, я не знаю, как все было? Ты думаешь, я не знаю, как ты все устроил, чтобы жить потом в большом, красивом доме? Ты променял жизнь отца на мягкую постель! - Он поднял Сая над землей, и глаза у него стали плоские, как у змеи. - Зло гнездится в твоем сердце, мальчик! И теперь, когда отец мертв, мой долг сокрушать в тебе дух зла.

     Верной снова занес кулак для удара, и Сай закрыл лицо, но в эту минуту на Вернона прыгнул Джим. Он повис на его руке и взбрыкнул ногами. Даже вдвоем мальчики весили на пятьдесят фунтов меньше, чем Верной, но страх и дружеская верность придавали им сил. Вернону пришлось бросить Сая, чтобы отделаться от Джима, но тот прыгнул на него сзади и вцепился обеими руками в толстую шею.

     - Беги, Сай! Беги, я его держу!

     Но Сай бежать не собирался. Встряхнув головой, он поднялся на ноги. Из носа у него текла кровь, в ушах стоял звон - то ли от удара, то ли от нервного возбуждения, сердце билось о ребра гулко и быстро.

     - Нет, я не побегу, - сказал Сай и сжал кулаки. Он бегал от отца. У него было такое чувство, словно всю свою жизнь он только и делал, что увертывался и убегал от отцовских кулаков. Хватит. Пора остановиться. Сай вдруг понял, что все ребяческое в нем исчезло навсегда. За эти несколько минут он стал мужчиной.

     Верной стряхнул с себя Джима и ухмыльнулся.

     - Думаешь осилить меня, ты, кусок дерьма?

     - Бежать я не собираюсь, - тихо ответил Сай. - И ты больше не выпорешь меня.

     Все еще ухмыляясь, Вернон расставил руки.

     - А ну-ка, покажи мне свой лучший удар! Но учти: он у тебя будет последним.

     И тогда Сай ударил, вложив в этот удар всю ярость, копившуюся годами. Потом ему казалось, что в тот момент его руки жили как бы собственной, отдельной жизнью. Но цель удара была для него смертельно ясна.

     У Вернона из носа брызнула кровь. В толпе, собравшейся вокруг, раздался дружный крик, кровожадный рев, который люди не в силах подавить, когда видят, что один из им подобных нападает на другого, такого же. Но в следующее мгновение из темноты выступил Такер и встал между братьями.

     - Вы что, здесь шоу устроили? Сколько стоит билетик? Верной вытер кулаком кровь и злобно оскалился:

     - Убирайся к черту, Лонгстрит! Не мешай мне, или я пырну тебя ножом прямо в брюхо.

     - Попробуй, но Сая я тебе не отдам. - В глазах Такера тоже появился кровожадный отблеск. Под светом фонарей они казались желто-золотистыми, словно у кота. - Идешь по стопам папаши, Верной? Бьешь тех, кто тебя поменьше и послабее?

     - Не твое дело! Я сам с ним разберусь, он мой брат.

     - И это навсегда останется для меня загадкой. Но, как бы то ни было, больше ты его пальцем не тронешь, Верной.

     - И кто же это мне помешает?

     Такер вздохнул, подумав, что сейчас ему опять разукрасят лицо.

     - Полагаю, что это буду я.

     - А также я. - Слегка пошатываясь, к ним подошел Дуэйн и встал плечом к плечу с братом.

     Один за другим мужчины выходили из толпы и становились около Лонгстритов. Сай ошибся: их было много - тех, кто решил выступить против насилия, - и они сейчас это доказали. Черные и белые стояли стеной, которая молча, но тем не менее красноречиво говорила сама за себя.

     Верной разжал кулаки.

     - Но он не сможет прятаться все время.

     - А он и сейчас не прячется. Я думаю, он тебе это наглядно доказал. Но запомни. Верной: теперь Сай находится под моей юридической защитой. Твоя мать подписала соответствующий документ. Так что лучше оставь-ка его в покое.

     - Плевать я на это хотел! Уж наверное, ты ей немало заплатил, чтобы она подписалась. Но он все равно мой кровный родственник. А у тебя на руках уже слишком много нашей крови.

     Такер подошел к нему и, понизив голос так, чтобы слышал его только Верной, сказал:

     - Только не надо мне говорить, что ты испытываешь к нему какие-то чувства. Родство для тебя - только предлог безнаказанно махать кулаками. Тебе никто не сочувствует. Верной. Никто. И если ты будешь преследовать Сая, тебе здесь трудно придется. А у твоей семьи уже достаточно было горя.

     - И это ты его нам причинил! - Верной приблизил к нему лицо. - Но не думай, что я все так оставлю.

     - А я и не думаю. Но на сегодня это конец. И, повернувшись, Такер прошел сквозь людскую цепь туда, где Кэролайн занималась разбить™ носом Сая.

     - До чего же я люблю карнавалы! - сказал он и положил руку на плечо мальчика.

     - Мистер Такер, я просто не мог больше этого терпеть. Я должен был дать ему сдачи.

     - Все в порядке, Сай. Ты поступил как настоящий мужчина. Кэролайн внезапно разозлилась:

     - Мужчины! Вы считаете, что единственный способ уладить любые проблемы - это кулаки.

     - А женщины их решают языком. - Такер подмигнул Саю и быстро поцеловал Кэролайн. - Лично я предпочитаю разрешать все мои затруднения полюбовно, но приходится иногда прибегать и к иным способам.

     - И разве это не справедливо?

     К ним не спеша подошла Джози, на ходу защелкивая замок своей сумки. Там она держала хорошенький маленький револьвер с перламутровой ручкой и теперь была почти разочарована, что не пришлось пустить его в ход. Такера она не удостоила взглядом, потому что все еще не простила его.

     - Сай, миленький, о тебе теперь будут говорить целый год - до следующего карнавала Четвертого июля в Инносенсе. - Она поцеловала его в щеку, заставив покраснеть. - Ну, а ты не ранен, Джим?

     - Нет, мэм. Я приземлился на задницу. - Джим продолжал деловито отряхивать свои праздничные джинсы дрожащими от возбуждения руками. - Мы с Саем и вдвоем смогли бы с ним справиться.

     - Бьюсь об заклад, что смогли бы. - Джози сжала бицепс Джима и одобрительно округлила глаза. - О, у нас появилась парочка подающих надежды борцов. Интересно, могу я осмелиться просить вас, чтобы вы проводили меня к лимонадному киоску? Мой спутник покинул меня ради другой женщины, - она кивнула в сторону карусели, где Тедди и кузина Лулу совершали уже второй тур. - Мужчины так непостоянны!

     Джим выпятил грудь.

     - Мы с вами, мисс Джози. Правда, Сай?

     - Мне можно пойти, мистер Такер?

     - Конечно, Сай. - Он медленно погладил мальчика по голове. - И запомни: ты просто молодец. Сай глубоко вздохнул.

     - Да, знаю. Я не сбежал. И я никогда и ни от кого больше не побегу!

     Такер снова положил руку ему на плечо и пожалел, что безмятежное, невинное детство так быстро проходит.

     - Это прекрасно, но, надеюсь, ты понимаешь, что вести себя осторожно - не значит бежать. И если ты все-таки станешь держаться подальше от Вернона, твоей маме будет спокойнее жить, ты избавишь ее еще от каких-нибудь горестей. Вот об этом подумай.

     - Подумаю.

     - Ну, а теперь догоняй Джози.

     Такер посмотрел ему вслед и почему-то вспомнил взгляд Вернона. Этот взгляд не давал ему покоя, вызывая какое-то непонятное чувство. Пожалуй, больше всего это было похоже на подозрение...

     - А я, наверное, сейчас отправлюсь домой, - сказал Дуэйн, прищурившись, потому что огни были просто ослепительны.

     - Но ты достаточно трезвый, чтобы добраться до дому?

     - Да я выпил совсем немного, - Дуэйн слабо улыбнулся. - Вот только я сюда привез Деллу и кузину Лулу, но они вряд ли захотят уехать прямо сейчас.

     - Ничего, мы с Кэро их захватим.

     - Ну, тогда порядок. Спокойной ночи, Кэролайн. Пошатываясь, он пошел прочь мимо огней и музыки туда, где сгустились тени. Такеру вдруг захотелось окликнуть его и вернуть: нехорошо, что брат так одинок. Но Дуэйн скрылся из виду, и мгновенный импульс исчез.

     - Ты расстроилась? - спросил Такер, заметив, что Кэролайн хмурится.

     - Расстроилась? - переспросила она с вызовом. - Ну, можно сказать и так. Меня расстраивает, когда мальчик должен драться с собственным братом. Он уже потерял двух родственников и стал чужим для остальных только потому, что не похож на них. И мне тяжело видеть, как ему приходится сопротивляться давлению с их стороны и выбирать свой собственный путь, а ведь он еще совсем ребенок.

     Такер обнял ее.

     - Ты о ком говоришь? О Сае или о себе, Кэро?

     - Ко мне все это не имеет никакого отношения.

     - Но, может, ты смотришь на него, а видишь себя в его возрасте? Ты ведь не могла сопротивляться вот так, при помощи кулаков.

     - Я вообще не сопротивлялась...

     - Просто ты это сделала позднее и другим способом. Но твоя ноша была не легче, на тебя тоже давила семья. - Такер отвел ее подальше, откуда они могли любоваться огнями и многокрасочной толпой. - Разница в том, что ты хочешь помириться с матерью.

     - Но почему ты решил...

     - Я знаю, что говорю. - Голос Такера звучал так спокойно и уверенно, что она не сочла возможным спорить. - Вот мне так и не удалось наладить отношения с отцом. Я никогда не говорил ему, о чем думаю, что чувствую, чего хочу. Не знаю, правда, заботило его это хоть немного или нет, потому что так и не набрался смелости выложить ему все напрямик.

     - Ну, моя мать, положим, знает, что я чувствую.

     - Значит, тебе будет легче. Не нравится мне, что ты печальна, Кэролайн. Впрочем, я знаю по себе, что такое влияние семьи и давление, которое она оказывает.

     Она откинула назад голову и внимательно взглянула на него. Такер смотрел куда-то через дорогу, через море огней, и что-то такое было у него в глазах, что заставило ее теснее к нему прижаться.

     - О чем ты задумался?

     - О семье, - пробормотал Такер. - И о том, что передается с кровью, по наследству. - Он улыбнулся, но выражение его глаз не изменилось. - Давай-ка пойдем и испробуем наконец чертово колесо.

     И Такер снова потянул ее за собой в толпу, в шум и гам. Он решил больше не думать об Остине и его семье, но у него ничего не получалось.

     "Грехи отцов падут на детей”, - вспомнил он слова из Писания, которые так любил цитировать Остин. А ведь Верной явно унаследовал от отца тот самый, понуждающий к насилию, дурной ген...

     Чертово колесо начало медленно вращаться, и Такер обнял Кэролайн за плечи, но на душе у него было неспокойно. Он боялся, что под шум карнавала убийца снова выйдет на охоту.

Глава 27

     - Кофе на плите, Тэк. - Берк зевнул, помешивая ложкой овсяные хлопья. - Не могу поверить собственным глазам: за последние двадцать лет ты, наверное, никогда так рано не поднимался.

     - Я хотел увидеть тебя до того, как ты отправишься в свою контору.

     - Мою контору? - Берк сделал гримасу и протянул Такеру большую кружку, чтобы тот налил кофе. - Может, ты подразумеваешь контору Бернса? Я уже три дня не опускал свой зад в собственное рабочее кресло.

     - Но он хоть что-нибудь нашел или просто небо коптит?

     - Он написал уже ворох всяких бумаг, без конца посылает факсы в Федеральное бюро и непрерывно звонит в Вашингтон, округ Колумбия. Мы получили бюллетень с фотографиями всех погибших и всякой статистикой. У него столько реферативных статей на этот счет, что голова идет кругом. Такер сел.

     - Но ты мне почему-то ничего не рассказываешь, Берк? Берк твердо встретил его взгляд.

     - Но я очень мало что могу тебе рассказать: я связан должностным положением.

     Такер кивнул и сделал глоток.

     - Просто интересно, я все еще числюсь в списке подозреваемых?

     - Ну, в отношении Эдды Лу у тебя есть алиби. - Берк съел ложку овсяных хлопьев. - Хотя Бернс не очень верит заявлению твоей сестры, что вы полночи играли в карты. Тебе, наверное, известно, что он сильно тебя невзлюбил.

     - Ну, меня это не слишком беспокоит.

     - А тебе надо бы побеспокоиться. - Берк нахмурился. - Вот что я тебе скажу, Тэк. Бернс, конечно, не предпримет ничего нечестного или противозаконного. Но если найдет хоть малейшую возможность привязать тебя к этому делу, то получит большое удовольствие.

     - По-моему, у нас с ним просто психологическая несовместимость, - усмехнулся Такер. - Вы уже установили время смерти Дарлин?

     - Тедди считает, что она наступила между девятью вечера и двенадцатью ночи.

     - Ну, в таком случае с меня можно снять подозрение в убийстве: я приехал к Кэролайн около девяти в ту самую ночь, когда убили Дарлин.

     - Да ты вообще не подходишь на эту роль, о чем Бернс прекрасно знает. Он вызвал психиатра из ФБР, и тот разработал психологический портрет убийцы. Мы ищем человека, который не любит женщин вообще, особенно женщин, которые довольно свободно распоряжаются своей благосклонностью. А о тебе этого никак не скажешь.

     Такер задумался.

     - Значит, вам нужно найти кого-то, кто явно предубежден против женщин?

     - Да, верно. Психиатр говорит, что это может быть человек, который ненавидел свою мать или какая-нибудь женщина дала ему от ворот поворот.

     - И до убийства Дарлин вы были уверены, что это Остин?

     - Во всяком случае, он полностью соответствовал разработанной схеме, - согласился Берк. - А после того, как стало известно, что он отправился к Кэролайн с охотничьим ножом, предположение превратилось в уверенность.

     - Но Остин не мог убить Дарлин - разве только для этого восстал из мертвых. - Такер беспокойно заерзал на стуле. - Послушай, Берк, а что ты думаешь о наследственности? О крови, о генах, в общем - о “дурном семени”?

     - А это ты к чему?

     - Да так... Ты слышал о том, что случилось прошлой ночью на карнавале?

     - Что юный Сай расквасил брату нос? Да, мне рассказали Марвелла и Бобби Ли. Они были там и все видели. Думаю, никто мальчишку за это не осуждает.

     - Да, Вернона недолюбливают. Как это было и с его папашей. Ты не замечал, Берк, что у них одинаковый взгляд? Я помню, мама когда-то купила мне иллюстрированную книжку с рассказами на библейские сюжеты. Там была одна картинка, изображающая кого-то из тех пророков, которые удалялись в пустыню на сорок дней, чтобы услышать слово божье. На этой картинке он уже возвращался из пустыни и проповедовал. Так вот, у него тоже был такой взгляд - дикий, глаза безумные, как у ласки, когда она почует цыплят. Я, знаешь, всегда удивлялся, почему господь возвещает свою волю устами сумасшедших. Наверное, потому, что они никогда не сомневаются, чей голос слышат. Но мне кажется, что они могут услышать не только божий глас, а что-то совсем другое, вовсе не исполненное света и благодати.

     Ничего не ответив, Берк встал, чтобы подлить еще кофе. Бернс тоже кое-что рассказывал ему о голосах. Оказывается, многие серийные убийцы утверждают, будто какой-то голос диктовал им, что надо делать и как. Что касается самого Берка, он был не слишком силен в психологии и вовсе не склонен к мистике. Однако слова Такера заставили его задуматься.

     - Ты хочешь сказать, что Верной тоже слышит голоса?

     - Я не знаю, что творится у него в голове, но меня всегда настораживал его взгляд. И то же самое выражение было в глазах Остина, когда он душил меня и называл отцовским именем. Вот этот взгляд безумца-пророка. Мне кажется, в тот момент Вер-нон тоже был готов задушить Сая, считая это своим священным долгом.

     - Ну, и чего ты от меня хочешь, Тэк? У тебя же нет ни малейших доказательств его причастности к этому делу. Я даже не знаю, был ли он хоть сколько-нибудь близко знаком с жертвами убийств, за исключением Эдды Лу.

     - Но ведь это же Инносенс. Здесь все обречены знать все об остальных. Я ничего не могу утверждать, но мне ясно одно: если Остин имел склонность к убийству, то его сын вполне мог ее унаследовать.

     - Ладно, я с ним поговорю, - проворчал Берк. Такер удовлетворенно кивнул.

     - Мне больше ничего и не нужно. Ты будешь сегодня в “Сладких Водах” на фейерверке?

     - Конечно, иначе жена и дети меня просто бросят.

     - И Карл приедет?

     - А что ему делать в городе, когда все жители будут в твоей усадьбе?

     Такер вздохнул с облегчением.

     - Вот и хорошо. Будет много народу, а значит, много шуму и суеты. Я все-таки беспокоюсь, Берк, - особенно насчет Джози и Кэролайн. Я буду лучше себя чувствовать, зная, что вы с Карлом поблизости.

     В кухню вошла Сьюзи. Она, очевидно, только что приняла душ, и от нее пахло гвоздичным мылом. Взглянув на нее, Такер подумал, что на вид ей не дашь сейчас больше двадцати. Но когда она подошла к нему и взяла за руку, он встревожился.

     - Тэк, только что звонила Делла. Мэтью Бернс увез Дуэйна в контору для допроса.

***

     Если бы Такер не был в такой ярости, все это, наверное, позабавило бы его. Мысль о том, что близорукий добряк Дуэйн подозревается в серийных убийствах, была попросту смешна. Но тот факт, что его брата вытащил из постели и привез в город для допроса агент ФБР, смешным не был.

     Входя вместе с Берком в его офис, он пытался успокоиться. Конечно, хорошо было бы сейчас дать этому Бернсу пинка в зад. Вместо этого он сунул брату сигарету, закурил сам и обратился к Бернсу довольно спокойно:

     - А вы спозаранку вышли на старт, Бернс. Наверное, позабыли, что сегодня национальный праздник?

     - Нет, я помню эту дату. - Бернс вытянул ноги под рабочим столом Берка, очевидно чувствуя себя здесь полновластным хозяином. - И я также осведомлен, что в полдень у вас назначен парад. В мою задачу не входит мешать городскому празднику. Но нам нужно заняться делом. Делом, имеющим общественное значение.

     Такер нахмурился.

     - Дуэйн, они уже сообщили тебе о твоих правах? Если нет, я...

     - Но мистер Лонгстрит не арестован, - прервал его Бернс. - Его просто опрашивают.

     - Но он имеет право на адвоката, не так ли?

     - Естественно. - Бернс развел руками. - Если вы беспокоитесь, что ваши права могут быть нарушены, мистер Лонгстрит, или что вы можете, не желая того, сами себе что-нибудь инкриминировать, то, пожалуйста, позвоните своему поверенному. Мы с удовольствием подождем.

     - Да нет, я бы очень хотел покончить с этим поскорее. - Вид у Дуэйна был самый несчастный. - А еще хотелось бы выпить кофе и аспирин принять.

     - Сейчас мы тебя приведем в порядок. Берк похлопал его по плечу и прошел в ванную, а Бернс сурово взглянул на Такера.

     - Это официальное дело, Лонгстрит. Посторонним здесь не место. Так что я вас больше не задерживаю.

     - Но Берк назначил меня официальным помощником, - губы Такера растянулись в улыбке. И хотя Берк удивленно поднял брови, возвратившись с аспирином, он не опроверг этого заявления вслух. - Четвертого июля он всегда расширяет круг своих помощников.

     - Это правда, - заметил Берк, высыпая таблетки из пластмассового пузырька. - А поскольку у моего младшего сегодня еще и день рождения, я просто вынужден прибегать к лишней помощи.

     - Ну что ж, - Бернс был явно недоволен, но спорить не стал, а вместо этого включил свой диктофон. - Мистер Лонгстрит, вы живете в усадьбе, известной под названием “Сладкие Воды”, в округе Боливар, штат Миссисипи?

     - Верно. - Дуэйн взял у Берка кружку с кофе и таблетки. - Лонгстриты живут здесь уже почти двести лет.

     - Вы живете с братом и сестрой?

     - И с Деллой. Она домоправительница “Сладких Вод” уже больше тридцати лет. А сейчас у нас еще гостит кузина Лулу. - Дуэйн обжег горячим кофе язык, но аспирин проглотил. - Она моя кузина с материнской стороны. А сейчас с нами живут еще Сай и Кэролайн. Это вас интересует?

     - Ваше семейное положение?

     - Я разведен. В октябре будет два года. Именно тогда мы оформили все необходимые бумаги. Я не ошибаюсь, Такер?

     - Все верно.

     - И где теперь проживает ваша бывшая жена?

     - В Нэшвилле. На Розбэнк-авеню. Она приобрела небольшой дом недалеко от школы, чтобы мальчики могли ходить туда пешком.

     - Ее имя до замужества Аделаида Куне?

     - Да, но все называют ее Сисси.

     - Скажите, миссис Лонгстрит была уже беременна вашим первенцем, когда вы на ней женились? Дуэйн нахмурился.

     - Не думаю, что такие вещи вас касаются, но это, конечно, не секрет.

     - Вы женились на ней, чтобы у ребенка было имя?

     - Мы поженились потому, что нашли это наилучшим выходом из положения.

     Бернс удовлетворенно кивнул и что-то отметил в своем блокноте.

     - А вскоре после рождения второго сына ваша жена покинула вас?

     Дуэйн осушил чашку. Взгляд у него стал жестким.

     - И это не секрет тоже.

     - Насколько мне известно, это была очень неприятная сцена, - Бернс обратился к записям. - Вы тогда были очень пьяны, жена заперла перед вами входную дверь и выбросила со второго этажа ваши вещи. А потом уехала с детьми в Нэшвилл и стала жить с торговцем обувью, который по вечерам выступает в кафе, играя на гитаре.

     Дуэйн взял сигарету, протянутую ему Такером.

     - Да, все вроде бы так.

     - А что вы почувствовали, мистер Лонгстрит, когда женщина, на которой вы женились по необходимости, вас оставила, забрала детей и стала жить со второразрядным гитаристом?

     Дуэйн медленно зажег сигарету.

     - Полагаю, она поступила так, как сочла лучшим для себя.

     - Так что вы не возражали против сложившейся ситуации?

     - Я не пытался ее остановить, если вы это имеете в виду. По-видимому, я был для нее не очень подходящим мужем.

     - В заявлении о разводе ваша жена назвала причины: эмоциональная жестокость, насилие, странное и нестабильное поведение. Она утверждала также, что ваше присутствие было физически небезопасно для нее и ваших детей. Не правда ли, довольно суровое обвинение?

     Дуэйну отчаянно хотелось выпить. Он опять глубоко затянулся.

     - Не знаю, что она имела в виду. Но я, очевидно, дурно обращался с ней и мальчиками, когда бывал пьян. Видите ли, я не всегда помню...

     - Тебе вовсе не надо этого говорить, Дуэйн! - Такеру все-таки изменило самообладание, и, шагнув к Дуэйну, он схватил брата за руку. - Ты не обязан отвечать на вопросы о браке, который уже давно в прошлом, или рассказывать о своих чувствах и переживаниях.

     Бернс наклонил голову.

     - Но почему бы вашему брату не подтвердить то, что мне уже известно?

     Такер отвернулся от Дуэйна и хлопнул ладонью по столу.

     - Потому что это не в его интересах! Не знаю, что вы собираетесь ему пришить, но я не потерплю...

     - Не лезьте не в свое дело, Лонгстрит! Вы мешаете процессу федерального расследования, и, если будете продолжать в том же духе, вам придется высказывать свои претензии в одной из имеющихся здесь камер.

     Такер схватил Бернса за галстук с булавкой и хорошенько встряхнул.

     - Ах ты, сукин сын! Хочешь узнать, как мы улаживаем конфликты здесь, в Дельте?

     - Оставь его! - Дуэйн перехватил руку Такера.

     - Черта с два я его оставлю!

     - Я сказал, оставь его в покое! - Дуэйн приблизил лицо к Такеру. - Мне же нечего скрывать. Этот янки может задавать мне вопросы до Судного дня и ничего не добьется. Оставь его, чтобы мы могли поскорее со всем этим покончить.

     Такер неохотно отпустил Бернса.

     - Ладно, мы с ним тоже закончим наше маленькое дельце - немного позже.

     Бернс с каменным лицом поправил галстук, встал и подошел к бюллетеню, висевшему на стене.

     - Мистер Лонгстрит, вы были знакомы с Арнеттой Гэнтри? - Он ткнул пальцем в фотографию улыбающейся блондинки, а потом - в черно-белый снимок, сделанный на берегу Гусиного ручья.

     - Да, я знал Ариетту. Мы вместе ходили в школу, несколько раз назначали друг другу свидания.

     - А Фрэнси Логэн? - Бернс указал на другой снимок.

     - Да, я знал Фрэнси. - Дуэйн нахмурился. - Но здесь ее все знали.

     - И с Эддой Лу Хэттингер вы были знакомы? Дуэйн словно завороженный следил за его пальцем.

     - Да. Я и Дарлин знал, если это вам интересно.

     - А знали вы женщину по имени Барбара Кинсдейл?

     - Нет, кажется, не знал. - Дуэйн наморщил лоб, стараясь припомнить, не слышал ли когда этого имени. - У нас в округе нет никого по фамилии Кинсдейл.

     - Вы совершенно уверены, что никогда с ней не встречались? - Бернс снял фотографию со стены. - Взгляните-ка.

     Дуэйн взял фотографию и поблагодарил бога, что это портрет живой женщины. Со снимка улыбалась хорошенькая брюнетка с прямыми волосами до плеч.

     - Нет, я никогда ее не видел.

     - Не видели? - Бернс заглянул в свой блокнот. - Барбара Кинсдейл, пять футов два дюйма, сто три фунта, каштановые волосы, голубые глаза. Возраст - тридцать один год-Эта внешность вам ничего не напоминает?

     - Боюсь, что нет.

     - А должна бы, - прищурившись, Бернс очень внимательно посмотрел на него. - Ведь это почти точный портрет вашей бывшей жены. Миссис Кинсдейл была официанткой в коктейль-баре клуба “Звезды и полосы” в Нэшвилле. Жила на Истлэнд-авеню. Это всего в трех кварталах от теперешнего дома вашей бывшей супруги. А Эммет Котрен, сожитель вашей бывшей жены, по уик-эндам играет в “Звездах и полосах”. Интересное совпадение, правда?

     По спине Дуэйна скользнул ручеек пота.

     - Да, наверное.

     - Это тем более интересно, что миссис Кинсдейл нашли в озере Перси-Прист, в окрестностях Нэшвилла, полтора месяца назад. Голую, с перерезанным горлом и изуродованным телом. - И Бернс перекинул через стол другую фотографию, на которую невозможно было смотреть без содрогания. - Где вы были в ночь на 22 мая этого года, мистер Лонгстрит?

     - О господи! - Дуэйн закрыл глаза.

     - Должен вам сказать, мистер Лонгстрит, что, по моим информационным данным, с двадцать первого по двадцать третье вы находились в Нэшвилле.

     - Да, я водил сыновей в зоопарк... - Дуэйн потер трясущимися руками глаза. Невозможно было отрицать, что эта женщина очень похожа на Сисси. - Я сводил их в зоопарк, а потом в пиццерию. Они жили со мной в гостинице.

     - В ночь на двадцать второе вас видели в гостиничном баре примерно в десять тридцать. Ваших детей с вами не было.

     - Они уже спали. Я оставил их одних и сошел вниз, чтобы выпить. Но выпил я совсем немного. Я обычно не пью, когда провожу время с детьми. Это бывает так редко...

     - А вы не звонили своей бывшей жене как раз около полуночи? - продолжал Бернс. - По имеющимся у меня данным, вы ругались и угрожали ей.

     - Да, я ей звонил. Но тогда я уже был в своей комнате, а мальчики спали. Она требовала, чтобы я купил ей дом побольше, иначе мои сыновья будут считать своим отцом другого мужчину. И дело было даже не в деньгах...

     - А в унижении? - предположил Бернс. - В унижении, которого вы не желали терпеть от женщины? Она уже однажды сделала вас посмешищем, вышвырнув из вашего собственного дома и оставив из-за другого мужчины. А теперь она требовала от вас больше денег, чтобы с комфортом жить на них с этим другим.

     - Мне безразлично, с кем она живет! Просто мне показалось, что это несправедливо.

     - Да, это несправедливо, - согласился Бернс. - Поэтому вы ей и заявили, что больше денег платить не станете и подадите на нее в суд, если она не умерит свои требования.

     - Я не помню точно, что говорил.

     - А она помнит. Надо сказать, несмотря на отчуждение между вами, она была достаточно лояльна и заявила, что вы всегда шумите, когда выпьете, поэтому она не восприняла ваши слова всерьез. Ваша бывшая жена показала также, что после разговора с вами отправилась в бар и пробыла там до закрытия, поскольку ей не надо было спешить к мальчикам. Известно, что Барбара Кинсдейл ушла оттуда в два часа ночи и направилась к пустынной неосвещенной стоянке, где была припаркована ее машина. Именно там поджидал убийца. Он ударил мисс Кинсдейл по голове, отвез к озеру и зарезал. - Бернс выдержал паузу. - У вас есть нож, мистер Лонгстрит? Охотничий нож с длинным и широким лезвием?

     - Но это же просто безумие какое-то! Я никого не убивал!

     - А где вы были в ночь на третье июня между девятью вечера и полуночью?

     - Ради бога... - Дуэйн, шатаясь, поднялся, - Берк, ради бога, прекрати это!

     - Я полагаю, ему нужен адвокат. - Вокруг рта у Берка залегли глубокие складки. - Не думаю, что он должен отвечать на дальнейшие вопросы без адвоката.

     Очень довольный, Бернс развел руками:

     - Ну, это, конечно, его право.

     - В ту ночь я просто ездил в автомобиле вокруг да около, - пробормотал Дуэйн. - Шел дождь, но мне не хотелось возвращаться в гостиницу. У меня была с собой фляжка, и я просто ездил и ездил по кругу...

     - А в ночь на двенадцатое июня? - быстро спросил Бернс, имея в виду убийство Эдды Лу.

     - Не знаю! Черт возьми, не может же мужчина запомнить, какую ночь где и как он провел!

     - Больше ничего не отвечай. - Такер взял брата за руку. - Не говори больше ничего. Слышишь?

     - Такер, но я не делал этого, ты же знаешь!

     - Знаю. И успокойся. - Он повернулся к Бернсу. - Вы собираетесь предъявить ему обвинение?

     Праздник смешал все его ближайшие планы, но Мэтью Бернс не намеревался уступать празднику. Потому что никто так, как он, не был предан делу справедливости.

     - Да, я подпишу ордер на арест в течение ближайших двадцати четырех часов. Можете пока отправляться домой. Надеюсь, мне не нужно напоминать, что ни один из вас не должен покидать Инносенс.

***

     - Слушай, давай заедем куда-нибудь выпить.

     - Нет, тебе сейчас нужна ясная голова, - решительно возразил Такер. Автомобиль, который он без разрешения взял у Джози, мчался со скоростью семьдесят миль в час. - Пока мы не уладим это грязное дело, забудь о бутылке. Ты должен быть трезв, как стеклышко.

     - Но они же думают, что все это сделал я! - Дуэйн так сильно потер руками лицо, словно хотел содрать с него кожу. - Они думают, что я убил всех этих женщин, Тэк, даже ту, которую в жизни не видел. Но она похожа! Господи, до чего же она была похожа на Сисси!

     - Сейчас мы позвоним нашему адвокату, - сказал Такер спокойно, хотя у него побелели костяшки пальцев, сжимающих руль. - А ты пока постарайся все тщательно продумать и вспомнить. Что ты делал, с кем был, когда убили Фрэнси, Эдду Лу и Арнетту? Вспомни хоть одну ночь убийства, больше не требуется. Ведь уже известно, что убивал один и тот же человек. Если у тебя окажется алиби хотя бы на одну из тех ночей, они не смогут возбудить против тебя дело.

     - Тебе легко говорить! - скрипнув зубами, Дуэйн стукнул изо всей силы кулаком по сиденью. - Черт возьми, как будто ты не знаешь, в каком состоянии я нахожусь, когда начинаю пить. Я совершенно не могу вспомнить, что делал накануне. - Дуэйн застонал и в ужасе закрыл лицо руками. - Такер, ведь я действительно мог их всех убить и даже не подозревать об этом!

     - Чепуху ты несешь! - Такер яростно затормозил у поворота. Автомобиль вздрогнул и остановился как вкопанный, а Такер толкнул Дуэйна назад к спинке сиденья и приблизил разгоряченное лицо к бледному лицу брата. - Ты никого не убивал, можешь мне поверить. Потому что я догадываюсь, кто это сделал...

     Дуэйн с трудом сглотнул. Голова у него шла кругом, желудок опять взбунтовался, и, казалось, он услышал только последние слова.

     - Ты знаешь?!

     - Нет, но я догадываюсь. И собираюсь проверить свое предположение, как только мы вызовем адвоката и он приступит к работе. А теперь послушай, что я тебе скажу. Когда приедем домой, не смей расстраивать Деллу, Джози и всех остальных. Ты все это будешь держать при себе, понял? Если наш старик чему нас и научил за всю свою несчастную, бесшабашную жизнь, так это ответственности перед семьей. Мы должны оставаться единым целым, Дуэйн.

     - Перед семьей... - повторил Дуэйн и вздрогнул. - Ладно, я тебя не подведу.

     - Ну и порядок. - Такер откинулся на спинку и минуту сидел молча, чтобы самому немного успокоиться. - Мы еще покажем этому ублюдку янки, на что способны Лонгстриты, если их разозлить как следует. Я позвоню губернатору штата, это немножко образумит Бернса. И мы еще посмотрим, как скоро ему удастся получить свой дерьмовый ордер на арест.

     Через несколько минут они уже въезжали в ворота “Сладких Вод”.

     - Ты просто скажи, что Бернс задал тебе кучу глупых вопросов, - и дело с концом, - посоветовал Такер. - И ничего не рассказывай насчет Сисси и этого убийства в Нэшвилле.

     - Не буду. - Дуэйн посмотрел на дом, белый, прекрасный, изящный и элегантный, как женщина ясным солнечным утром. - Я что-нибудь придумаю, Такер. Я все улажу, вот увидишь.

     - На этот раз улаживать все буду я.

     Такер припарковал машину у подъезда, и сразу же из дома выбежала Джози. Она еще была в утреннем пеньюаре, растрепанные волосы падали ей на плечи.

     - По-видимому, я должна запирать машину и носить ключи с собой?

     Такер пожал плечами, вытащил ключи и кинул ей.

     - У меня в городе было дело, а ты еще спала.

     - Но вы, может быть, заметили, мистер Лонгстрит, что эта машина зарегистрирована на мое имя? И мне не нравится, что ты ею распоряжаешься, как только это взбредет тебе в голову! - Джози ткнула щеткой ему в грудь. - Элементарная вежливость требует спрашивать разрешения, прежде чем пользоваться чьей-то собственностью.

     - Я же сказал, что ты спала.

     - Но моя машина не единственная!

     - Она просто первая попалась мне под руку. - Такер смирил закипающий гнев и попытался улыбнуться. - Кажется, ты сегодня, дорогая, встала с левой ноги.

     Джози фыркнула и отступила назад.

     - На что это ты воззрился, Дуэйн? - Она машинально взбила волосы, но затем выражение ее глаз смягчилось. - Эй, миленький, да ты просто ужасно выглядишь! Где это вы, мальчики, побывали спозаранку?

     - Да просто было одно дельце в городе. - Такер выразительно взглянул на Дуэйна. - Так что давай, наведи глянец, если собираешься на парад.

     - Разумеется, я поеду на парад! А ты, Дуэйн, скорее иди в дом и что-нибудь поешь. Ты зеленый, как болотная ряска.

     - Да он просто еще не отошел после карнавала. Не надо было кузине Лулу заманивать его на карусель. Дуэйн с трудом выбрался из машины.

     - Со мной все в порядке. Не волнуйся, Джози, все наладится.

     - Конечно, наладится, миленький. Прекрасный день для парада, а ночь для фейерверка будет еще лучше. - Джози похлопала его по спине, а когда Дуэйн отошел, взяла за руку Такера: она уже позабыла свою обиду. - Что это с ним стряслось?

     - Его сегодня утром вызывали на допрос. Глаза Джози вспыхнули.

     - Дуэйна?!

     - Полагаю, они будут вызывать всех нас. Это у них обычное дело.

     Она опять постучала щеткой по ладони.

     - Ну ладно, я вправлю мозги Мэтью Бернсу!

     - Да пусть его, Джози. Беспокоиться не о чем. Как только начнется праздник, Дуэйну станет лучше.

     - Что ж, ладно, но я все-таки послежу за ним. А ты обещай, в следующий раз будешь спрашивать у меня позволения. - Проходя мимо Кэролайн, стоящей на крыльце, она бросила:

     - Смотри, Кэро, берегись его, это отпетый негодяй!

     - Да я уж знаю.

     Кэролайн захотелось продемонстрировать Такеру свое новое платье. Она покружилась на месте, широкая юбка высоко взметнулась и опять улеглась складками вокруг ног.

     Такер стоял внизу и с восхищением смотрел на нее. Лиф бледно-голубого платья был отделан кружевами, сзади вырез доходил до талии.

     - Ты выглядишь, как картинка.

     - Тебе нравится? Я специально заказала это платье: ведь сегодня праздник...

     Такер поднялся по ступенькам, взял ее руку и поцеловал в ладонь. Он подумал, что никогда не знаешь, чего лишен, пока этого не найдешь.

     - Кэролайн...

     Она подняла на него сияющие глаза.

     - Что такое?

     - Я хочу сказать тебе очень многое. И чертовски надеюсь, что теперь ты будешь готова меня выслушать. Но это немного погодя, а сейчас у меня есть одно дело. Ты ничего не имеешь против, чтобы поехать на парад с Деллой? Я тебя там найду.

     - Но я могу и подождать...

     Он покачал головой и поцеловал ее.

     - Нет, я бы предпочел, чтобы ты поехала прямо сейчас.

     - Ну, хорошо. Я поеду с Деллой, Саем и кузиной Лулу... Такер, - Кэролайн обхватила ладонями его лицо, - обещай мне, что, если у тебя возникнут какие-нибудь неприятности, ты мне об этом расскажешь.

     - Конечно, дорогая. А ты поразительно смотришься здесь. Вот так, стоя на пороге дома, в этом голубом платье. Позади тебя открытая дверь, пчелы жужжат в цветах... Да, ты выглядишь, как надо.

     Он опять обнял ее и пожелал, чтобы мгновение остановилось и весь мир стал похож на эту прелестную женщину в голубом.

     - Ты знаешь, что сегодня ночью будет фейерверк? Так вот, после него я тебе обязательно кое-что скажу. - Его руки сжали ее еще крепче. - Кэролайн, я хочу...

     - Ты что, весь день собираешься стоять здесь, обжимаясь с этой янки? - пробормотала кузина Лулу, выходя на крыльцо. - Нам надо ехать, иначе не останется приличных мест, чтобы смотреть парад.

     - Тогда поезжайте. - Такер неохотно выпустил Кэролайн из объятий. - Кузина Лулу, вы уж, пожалуйста, присмотрите за этой янки, чтобы она не отправилась прогуляться с каким-нибудь краснобаем.

     Кузина Лулу только фыркнула:

     - От меня она далеко не уйдет! Кэролайн улыбнулась:

     - Да я и не собираюсь.

Глава 28

     - Я очень люблю парады. - Кузина Лулу заткнула за ухо свою губную гармонику, на которой только что подыгрывала оркестру, и налила себе еще стаканчик прохладительного. - Почти так же, как свадьбы, похороны и покер. Это так развлекает...

     Делла фыркнула и начала обмахиваться опахалом в виде пальмовой ветки.

     - Ну, завтра вы как раз сможете присутствовать и на похоронах. У нас последнее время одни следуют за другими - словно чума на город напала. - Вздохнув, Делла тоже потянулась к термосу Лулу. - Наверное, впервые за пятнадцать лет Хэппи не пойдет впереди колонны “Дамского садоводческого клуба”.

     - А почему она не марширует?

     - Но завтра ее дочь опустят в могилу.

     Лулу внимательно оглядела шеренгу учеников школы Джефферсона Дэвиса, которые шли в беретах с помпонами под звуки марша “Этот великий старый флаг”.

     - А вон Принцесса Хлопка со своей свитой, - сказал Сай на ухо Кэролайн. - Наша школа каждый год выбирает только ее.

     - Да, она прелестна. - Кэролайн улыбнулась, глядя на девушку в белом платье с пышными рукавчиками и блестящим от пота лицом.

     - Это Керри Сью Хардести.

     Глядя на Керри, Сай вспомнил о ее младшей сестре. Ли Энни. Пока автомобиль проезжал мимо, он изо всех сил старался усмотреть в свите знакомое личико, но увидел только Джима и отчаянно ему замахал.

     - А почему бы тебе не присоединиться к своему дружку? Когда парад закончится, мы можем встретиться у машины.

     Сай жаждал этого всей душой, но, покачав головой, твердо отказался. Он обещал мистеру Такеру, что все время будет рядом с мисс Кэролайн. У них был на этот счет настоящий мужской разговор.

     - Нет, мэм. Мне и здесь хорошо. А вон, смотрите, там мисс Джози с доктором из ФБР. У него в петлице такой цветок, что, если нажать на кнопку, он брызгает вам в лицо. Этот доктор страшный чудак.

     - Да, точно. - Кэролайн продолжала внимательно вглядываться в праздничное шествие. - Интересно, где же Такер, почему он задерживается?

     - А я уже тут. - Такер подошел откуда-то сзади и обнял ее за талию. - Неужели ты думаешь, что я пропущу возможность полюбоваться парадом вместе с хорошенькой женщиной?

     Довольная, она отклонилась назад и прижалась к нему.

     - Нет, не думаю.

     - Мистер Такер, хотите, я принесу вам прохладительного? У меня есть деньги.

     - Порядок, Сай. Но, я думаю, у кузины Лулу в том большом кувшине достаточно еще “прохладительного”.

     Такер наполнил два стакана и протянул один из них Кэролайн. Она впервые в жизни глотнула мятной настойки, которая оказалась сладкой и приятной.

     - А этот агент стоит рядом с шерифом и наблюдает за нами.

     - Вижу. - Такер прищурился. - Его как будто бы мало интересует парад...

     - А вид у него такой, словно он наткнулся на мертвого скунса, - прокомментировал Сай.

     - Да он просто ничего не понимает в этом! - Одной рукой Такер обнимал Кэролайн, другую положил Саю на плечо.

     И когда оркестр трубачей и флейтистов, продефилировав мимо, заиграл марш “Дикси”, присутствующие сорвались с мест и восторженно взревели. Кэролайн, к собственному удивлению, поняла их чувства и, улыбаясь, положила голову Такеру на плечо.

***

     После парада начались спортивные состязания на рыночной площади и в городском саду. Состязались в стрельбе по цели, беге на короткую дистанцию, а также в метании яиц и в плевании, кто дальше, арбузных семечек.

     В молчаливом изумлении Кэролайн смотрела, как подростки соревнуются в поедании пирогов. Перемазавшись черничной начинкой, они смачно чавкали и глотали-глотали-глотали под веселые крики толпы. Пирог исчезал за пирогом, ребятам то и дело подносили стаканчики с водой, зрители давали всякие смешные советы.

     - Взгляни-ка на Сая! - Кэролайн схватила за руку Такера. - Он, по-моему, уже дюжину пирогов съел.

     - Нет, девять с половиной, - уточнил Такер. - Но он ведет и задал хороший темп. Давай, малец, глотай не жуя! Просто глотай, и все!

     - Да ведь он уже, наверное, дышать не может, - пробормотала она, видя, как Сай погрузил лицо в десятый пирог. - Его сейчас стошнит.

     - Конечно, стошнит. Давай, Сай, держись! Не отступай! Кэролайн твердила себе, что это глупая игра, но, однако, вместе со всей толпой кричала и аплодировала, захваченная немудреным зрелищем.

     - Давай, Сай, жми! Обставь их всех! Смотри, он принимается за двенадцатый. Он их всех перегнал. Ну надо же... - Она взглянула на Такера, который, улыбаясь, смотрел на нее. - Ты что?

     - Я просто без ума от тебя! - Он крепко поцеловал ее, и поцелуй был таким долгим, под него Сая успели провозгласить чемпионом. - Я от тебя совершенно без ума... Кэролайн нежно провела пальцами по его щеке.

     - Вот и хорошо. А теперь, наверное, надо помочь победителю умыться.

     - Да нет, пусть ему поможет какая-нибудь девчушка. Лучше пойдем посмотрим другие соревнования.

     Автомобильная стоянка была освобождена от машин. Сегодня там стреляли в цель. Макгриди поставил для желающих пиво, а клуб “Друг охотника” - порох. Быстро отсеивались неудачники, пополняя ряды зрителей.

     Такер обрадовался, увидев, что Дуэйн готовится ко второму раунду. Для того чтобы брат согласился участвовать в праздничных увеселениях, пришлось долго и горячо его уговаривать. Но Такер не хотел, чтобы люди начали шушукаться насчет допроса, а кроме того, считал, что Дуэйну полезно отвлечься. Дуэйн вел себя нормально. В понимании Такера “нормальность” соответствовала понятию “невиновности”.

     - Смотри-ка, и Дуэйн, и Джози допущены ко второму кругу соревнований, - заметила Кэролайн. - А что же ты? Не хочешь получить приз в виде окорока, перевязанного голубой ленточкой?

     Такер пожал плечами.

     - Знаешь, я никогда особенно не увлекался оружием. Гляди, сейчас будет стрелять Сьюзи. - Он подождал, пока она с трех выстрелов не разнесла вдребезги три бутылки. - Господи, вот у кого твердая рука! Как хорошо, что она замужем за блюстителем закона: с такими способностями Сьюзи вполне могла бы стать знаменитой преступницей.

     - Такер, это же кузина Лулу! - Кэролайн вытаращила глаза, наблюдая, как старая леди ковыляет к барьеру. За поясом, на костлявых бедрах, колотилась пара “кольтов”. - Неужели она действительно сможет...

     Кэролайн замолчала, так как Лулу прицелилась и выстрелила. Кэролайн показалось, что все три бутылки взорвались в одно мгновение.

     - О боже!

     - Она стреляет из любого оружия, - горделиво заметил Такер, глядя, как Лулу, покрутив “кольтом” вокруг пальца, спрятала его в кобуру. - Но если она предложит тебе встать с яблоком на голове, чтобы снять его выстрелом, я не соглашусь. Она уже не так молода, как прежде.

     Состязания кончились тем, что Лулу потеснила с первого места Сьюзи, и, соответственно, страшно оскорбленный Уилл Шайвер вынужден был занять только третье.

     Теперь толпа любопытствующих переместилась к дороге, чтобы смотреть забег.

     - Теперь я вижу, что “Сладкие Воды” умеют за себя постоять, - сказала Кэролайн, беря у Такера бутылку холодной колы. - А ты не побежишь?

     - Бежать? - Такер зажег сигарету и отшвырнул спичку. - Дорогая, ну зачем же мне уставать и потеть только для того, чтобы с одного места переместиться в другое?

     - Да, конечно. - Кэролайн улыбнулась. - Я сказала, не подумав. - Вздохнув, она прижалась к его груди, а первые бегуны уже вышли на старт. - Значит, ты не будешь участвовать в соревнованиях совсем?

     - Ну, есть тут одно, в котором я всегда участвую.

     - Какое?

     - Подожди - и увидишь.

***

     "Боже, неужели он собирается ловить свиней, вымазанных салом?!"

     Кэролайн думала, что она уже вполне прониклась духом здешних мест, но, стоя позади свинарника, из которого раздавался пронзительный визг, поняла, что и представления о нем не имеет.

     Такер не захотел стрелять, уклонился от пробега, но сейчас он стоял в загоне голый по пояс и ожидал сигнала, чтобы схватить на бегу вымазанную салом свинью!

     - Вот увидите, мистер Такер выиграет, - сказал Сай.

     - Почему ты так думаешь?

     - Он всегда выигрывает. Он очень быстро двигается, когда хочет. - И вместе с остальной толпой Сай издал боевой клич:

     - Ура, их выпустили!

     Громкий хохот зрителей, визг свиней, проклятия участников состязания слились в один сплошной гул. Чтобы затруднить преследование, земля была обильно полита водой так, что превратилась в хлюпающую, скользкую грязь. Кто животом, кто навзничь, мужчины падали и барахтались в ней, а свиньи при этом выскальзывали из их рук.

     - Ox, ну почему я не взяла видеокамеру?! - И Кэролайн захохотала, когда Такер шлепнулся на спину. Он ловко изогнулся, чтобы удержать свинью, но ей удалось выскользнуть.

     - А этот доктор из ФБР молодец! - крикнул Сай, когда Тедди едва не поймал свинью. - Он бы ее ни за что не выпустил, если бы об него не споткнулся Бобби Ли. А мистер Такер хочет поймать вон ту большую. Давайте, мистер Такер! Ловите!

     - Интересное соревнование, - заметил Бернс, останавливаясь возле них. - Жаль только, что оно заставляет забывать о собственном достоинстве.

     Кэролайн, конечно, наградила бы его неприветливым взглядом, но она глаз не могла оторвать от Такера, боясь пропустить хоть мгновение этой волнующей охоты.

     - Но вы-то, конечно, всегда сохраняете достоинство.

     - Во всяком случае, я не вижу смысла в том, чтобы валяться в грязи и преследовать свиней.

     - Зачем искать какой-то смысл? Это просто развлечение.

     - Довольно своеобразное развлечение. - Он улыбнулся, увидев, как Такер шлепнулся лицом в грязь. - А Лонгстрит просто в своей стихии, вам не кажется?

     - Я сейчас скажу вам, что мне кажется... - начала Кэролайн, но Сай вовремя схватил ее за руку.

     - Ой, смотрите, он же поймал ее! Он поймал свинью, мисс Кэролайн!

     Такер поднялся, весь грязный и мокрый, высоко подняв над головой визжащую свинью. И когда он улыбнулся Кэролайн, ей захотелось бросить к его ногам дюжину роз.

     Ни один щегольски одетый матадор на ее памяти не выглядел так привлекательно!

     - “Победитель ждет награды”, - процитировал Бернс. - Интересно, он получит в награду эту свинью?

     - Разумеется. И ее зарежут к следующему Рождеству. Извините, пойду поздравлю победителя.

     - Одну минуту. - Он загородил ей дорогу. - Вы все еще живете в “Сладких Водах”, Кэролайн?

     - В настоящее время - да и уезжать пока не собираюсь.

     - А вам никогда не приходило в голову, что, проживая в Инносенсе, вы можете оказаться под одной крышей с убийцей?

     - О ком вы это?

     Бернс взглянул туда, где Такер и Дуэйн хохотали и хлопали друг друга по спине.

     - Вам, наверное, следовало бы спросить об этом у своего хозяина. Должен вам сказать, что завтра я произведу арест, так что Лонгстритам радоваться особенно нечему. Желаю повеселиться напоследок на этом празднике.

     Кэролайн ничего не ответила. Она покачнулась и, наверное, упала бы, если бы не Сай.

     - Что он имеет в виду, мисс Кэролайн?

     - Не знаю. Но собираюсь узнать...

     Она пробралась сквозь толпу, однако Такера нигде не было.

     - Он, наверное, ушел к Макгриди, чтобы вымыться из-под шланга, - предположил Сай, который следовал за ней по пятам. - А потом большинство народу пойдет в “Сладкие Воды”. Там будет пикник, фейерверк и еще карнавал!

     Кэролайн в изнеможении остановилась. Когда же она сможет поговорить с Такером наедине?

     - Послушай, Сай, почему бы тебе не вернуться вместе с Деллой в “Сладкие Воды”? А я подожду Такера.

     - Нет, мэм. Мистер Такер велел мне быть при вас неотлучно.

     - Но в этом нет никакой необходимости... - Заметив, как непреклонно Сай сжал челюсти, она вздохнула. - Ну, ладно. Давай где-нибудь посидим и подождем.

     Сидя на скамейке у магазина Ларссона, они смотрели, как жители тронулись из города в “Сладкие Воды” на пикник.

     - Вам не надо так расстраиваться из-за этого агента, мисс Кэролайн, - нерешительно сказал Сай.

     - Да я и не расстраиваюсь. Просто думаю. Сай взял в руки свою голубую ленту, чтобы еще раз прочесть надпись.

     - По-моему, он такой же, как Верной. Кэролайн удивилась:

     - Агент Бернс похож на твоего брата?

     - Я не говорю, конечно, что он дерется все время и бьет женщин. Но этот Бернс тоже считает, что только он на правильном пути и вообще умнее и лучше всех. А еще ему нравится наступать другим на горло.

     Кэролайн опустила голову и задумалась. Разумеется, Бернс с негодованием отверг бы это сравнение, но ей оно вдруг показалось удивительно точным. Разница была в одном: Вернон считал непререкаемым Священное писание, а Бернс - закон. Но оба интерпретировали их по-своему, а главное - использовали в собственных интересах.

     - Но они в конце концов проиграют, Сай. - Кэролайн неожиданно подумала о матери, которая тоже очень любила власть над другими. - Потому что они ужасно одиноки. И это печально. Лучше, когда тебя кто-то любит, даже если ты не слишком умен, даже если ты не совсем в чем-то прав.

     Кэролайн поднялась: к ним приближался Такер с рубашкой на плече, волосы у него были мокрые и джинсы тоже.

     - А что это вы не идете домой?

     - Мы ждем тебя.

     Она перешла через улицу и обняла его. Такер рассмеялся.

     - Я довольно грязный, детка.

     - Не имеет значения. - Она приподнялась на цыпочки и прошептала ему на ухо:

     - Мне надо с тобой поговорить.

     Он бы с удовольствием воспринял ее желание в романтическом духе, но в голосе Кэролайн звучало напряжение.

     - Хорошо. Надеюсь, нам удастся побыть вдвоем. - Такер обнял ее за плечо, и они все вместе пошли к машине. - Сай, а ты знаешь, почему я так хорошо ловлю этих скользких животных? - Он подмигнул Кэролайн. - Потому что я все время имею дело с убегающими от меня женщинами.

     Кэролайн улыбнулась:

     - Ты что же, сравниваешь меня со свиноматкой?

     - Ну, зачем, миленькая. Просто я хочу сказать, что мужчина должен цепко держать то, что попало ему в руки.

***

     В “Сладких Водах” на траве были расстелены одеяла, у озера, где так недавно плавала сама смерть, играл небольшой оркестр - скрипка, банджо и гитара. Дети играли в лапту, и время от времени удачный удар по мячу вызывал всеобщее одобрение. На складных стульях сидели старики, сплетничали и вздыхали, что ноги у них уже не такие молодые. Молодежь готовилась к карнавалу, со смехом примеряя забавные костюмы.

     - И так у вас бывает каждый год? - спросила Кэролайн. Они с Такером расположились недалеко от оркестра, и она могла оценить исполнение по достоинству.

     Скрипач начал “Маленький коричневый кувшин”, и Кэролайн стала мысленно ему подыгрывать.

     - Ты, кажется, хотела со мной о чем-то поговорить?

     - Да. Такер, я сегодня встретила Мэтью...

     - Уверен, что Бернс нашел способ испортить тебе настроение.

     - Он сказал, что завтра собирается произвести в “Сладких Водах” арест. - Кэролайн положила руку ему на плечо. - Что случилось? У тебя какие-нибудь неприятности?

     Такер на мгновение закрыл глаза, затем перевернулся и сел.

     - Это Дуэйн, Кэро.

     - Дуэйн? - Она ошеломленно покачала головой. - Он собирается арестовать Дуэйна?!

     - Не знаю, правда, как он сможет это сделать. Адвокат считает, что Бернс берет нас на пушку. Потому что доказательств у него никаких.

     - Доказательств чего?

     - Похоже, Бернс уверен, что Дуэйн совершил все эти убийства - как ни нелепо это звучит. А у Дуэйна нет алиби. Бернс считает, что нелады Дуэйна с Сисси можно рассматривать как повод.

     - Развод как повод для убийства других женщин? - Кэролайн недоверчиво подняла брови. - Но тогда в убийствах можно обвинить половину мужского населения всей страны!

     - Мне тоже кажется, что это не слишком убедительно.

     - Но тогда почему ты так волнуешься?

     - Потому что Бернс, конечно, самая настоящая задница, но он не глуп. Он знает, что Дуэйн пьет. Он знает, как он был оскорблен Сисси. И знает, что Дуэйн был знаком со всеми убитыми - ну, может быть, кроме той, что жила в Нэшвилле.

     - В Нэшвилле? Я об этом ничего не слышала... Такер вовсе не собирался рассказывать ей обо всем, надеялся, что ему удастся каким-то образом скрыть происходящее по крайней мере еще на один день. Но едва он открыл рот, как слова полились сами собой, и в конце концов Кэролайн все узнала.

     - А что тебе советует адвокат?

     - Да чтобы мы жили как ни с чем не бывало. Говорит, что надо подождать. Конечно, если бы у Дуэйна имелось алиби относительно хотя бы одного убийства, все было бы в порядке. Но беда в том, что он ничего не помнит. - Такер нахмурился. - Я звонил губернатору, но сегодня его трудно поймать. Надеюсь, он мне сам перезвонит завтра.

     Кэролайн попыталась улыбнуться в надежде, что Такер тоже улыбнется.

     - Он, разумеется, какой-нибудь твой кузен? И он действительно слегка улыбнулся.

     - Губернатор - нет, но его жена - да. Так что Бернсу придется очень потрудиться, прежде чем он наденет на Дуэйна наручники.

     - Если хочешь, я поговорю со своим отцом. Он, правда, занимается государственным арбитражем, но у него очень много знакомых среди адвокатуры по уголовным делам. Такер открыл банку пива и сделал жадный глоток.

     - Будем надеяться, что мне не придется еще и тебя втягивать в это дело. Хуже всего то, Кэро, что Дуэйн сам в себе сомневается - настолько он напуган.

     - Что ты хочешь этим сказать?

     - Он опасается, что, может быть, когда бывал пьян и ничего не помнил, он мог бы...

     У нее упало сердце.

     - Но ты же не думаешь, что он...

     - Разумеется, не думаю! - Такер едва сдерживал внезапно вспыхнувшую ярость. - Господи боже, да пойми ты, Кэролайн, Дуэйн безобиден, словно щенок. Он может пошуметь и поскандалить в подпитии, но вред при этом причиняет только себе. А кроме того, все это были извращенные и зверские, но в то же время хорошо спланированные убийства. Четко и тщательно продуманные на свежую голову. А у человека, который все время надирается виски, голова свежей быть не может.

     - Тебе не надо меня ни в чем убеждать, Такер, - ответила она спокойно, но подумала про себя, не пытается ли он в чем-то убедить самого себя.

     - Он мой брат, Кэро. - Для Такера этим было сказано все. Он просто не мог видеть, как Дуэйн и сидящий рядом с ним старый мистер О'Хара передавали друг другу кувшин, в котором явно был не лимонад. - И еще задолго до полуночи он напьется, как суслик. Но у меня не хватает решимости увести его сейчас.

     - Однако рано или поздно тебе придется это сделать, правда? - Кэролайн прикоснулась к его щеке. - Иначе тебе придется поставить на нем крест. Я вот все думаю о том, что ты говорил о семейных узах... Главное не в том, чтобы отстоять свою позицию. Главное в том, чтобы поступать по справедливости. Знаешь, я решила сама позвонить матери.

     - Вот и умница. А я решил, чего бы мне это ни стоило, заставить Дуэйна лечиться. Наверное, если я буду действовать с умом и по совести, мне удастся уговорить его сделать попытку.

     - Миленький, - сказала она с протяжной южной интонацией, - с твоим талантом ты можешь уговорить голодающего отдать тебе последнюю крошку хлеба.

     - Неужели?

     - Конечно!

     Он потянулся к ней и поцеловал в губы.

     - Но если так, то, может быть, я и тебя уговорю сделать для меня кое-что, чего мне сейчас очень хочется?

     Кэролайн подумала о прохладном, пустом доме, о большой кровати...

     - Наверное, ты мог бы меня уговорить, - она положила голову ему на плечо. - Так что ты надумал?

     - Но я не хочу тебя обидеть. Она рассмеялась и сказала:

     - Ладно уж, обидь.

     - Понимаешь, я подумал, вдруг ты будешь смущаться, делая это перед таким количеством народу.

     - Что? - Кэролайн, отклонившись, изумленно уставилась на него. - Что, по-твоему, я должна делать перед всеми этими людьми?

     - Ну, может быть, сыграешь несколько песенок, дорогая. - Он злорадно усмехнулся и поднял брови в притворном удивлении. - А ты о чем подумала? Ну, Кэролайн, я начинаю подозревать, что ты мыслишь очень односторонне.

     - А твой ум, разумеется, сразу устремляется по нескольким интересным руслам. - И, вздохнув, она пригладила волосы. - Ты действительно хочешь, чтобы я сыграла?

     - А ты разве не хочешь?

     Кэролайн хотела было возразить, но осеклась и покачала головой:

     - Ты прав. Мне хотелось бы сыграть. Такер быстро ее поцеловал.

     - Пойду принесу твою скрипучку.

Глава 29

     Ее вежливо, но не слишком уверенно пригласили присоединиться к небольшому оркестру. Люди предупредительно расступились. “Совсем как школьники, когда к ним приезжает уважаемый, но скучный лектор”, - подумала Кэролайн.

     Ей пришло в голову, что она уже очень привыкла к овациям при появлении на сцене. Очевидно, слишком привыкла, потому что ее вдруг начала бить нервная дрожь. Небольшой клочок травы перед озером Сладкие Воды, конечно, не Карнеги-холл, но зато здесь ее совсем не знают как скрипачку, не представляют, чего от нее ждать. Кэролайн показалось, что она впервые в жизни вышла на сцену.

     В самом деле, абсурдная ситуация. Она чувствовала себя странной и смешной со своим лакированным “Страдивариусом”. Кэролайн уже хотела пробормотать извинения и убраться восвояси, когда увидела улыбающегося Джима и поняла, что не сможет уйти.

     Старый Куне пробежался пальцами по струнам своего банджо, заставив их зазвенеть. Он видел перед собой только на три фута вперед, но еще мог с блеском сыграть что угодно.

     - Ну что же, милая леди, чем могу доставить вам удовольствие?

     - Как насчет “Виски на завтрак”?

     - Подойдет. - Он принялся отбивать такт ногой. - Мы, начнем, девушка, а ты подхватывай, если будет желание.

     Кэролайн пропустила первые несколько аккордов. Звук был хороший - полный и четкий. Уловив ритм, она положила скрипку на плечо, глубоко вздохнула и отдалась на волю смычка. И у нее самой возникло такое же ощущение - полнозвучное, гармонично-раскованное. Ведь это была забавная песенка, и она исполняла ее для развлечения публики, которая начала хлопать в ладоши, четко отбивая ритм. Раздались выкрики, настоящий гул одобрения, кто-то стал подпевать слова.

     - Молодец, девочка, твоя скрипка, наверное, уже дымится, - сказал Куне и выплюнул жвачку. - Что сыграем еще?

     - Но я почти не знаю мелодий, - возразила было Кэролайн, но Куне отмахнулся.

     - Ты сумеешь подхватить. Давай-ка тряхнем “В объятьях моей крошки”.

     И она действительно сумела подхватить эту почти незнакомую мелодию. А когда трио плавно перешло к блюзам, она почувствовала себя увереннее и с огромным удовольствием играла вместе со всеми.

     Кэролайн целиком отдалась музыке, но даже в таком состоянии заметила, как пристально и настороженно Бернс смотрит на Дуэйна. А вот Такер наклонился к Берку и что-то очень серьезно и таинственно с ним обсуждает. Только Дуэйн ни на кого не смотрел. Он мрачно сидел, опустив голову, и рядом с ним стояла бутылка.

     Все это очень не нравилось Кэролайн. Она вдруг почувствовала себя пешкой в игре каких-то неведомых сил. Нервы ее напряглись и дрожали, как струны на банджо старика Кунса. Судьба бросила ее в самую гущу событий, совершающихся в жаркой, убийственной, безумной атмосфере этого маленького южного городка.

     "Но ведь я жива и здорова, - подумала Кэролайн. - Более того, я, кажется, начинаю исцеляться душевно. Я нашла здесь близких людей, друзей. Я нашла здесь себя. Даже если придется прямо сейчас покинуть Инносенс, то и тогда недаром сюда приезжала”. Она взглянула на Такера, улыбнулась ему и решила, что не собирается никуда уезжать. Ее жизнь в Инносенсе только начинается.

     - Что и говорить, скрипка у тебя в руках, девочка, прямо танцует. - Куне хрипло рассмеялся, положив банджо на колени. - И ты совсем не какая-то важная леди, воображающая о себе невесть что.

     - Ой, спасибо, мистер Куне.

     - Но сейчас пора бы заправиться пивком. - Он с трудом поднялся, держась за поясницу. - Слушай, а это точно, что ты янки? Кэролайн улыбнулась, расценив его вопрос как комплимент.

     - Нет, сэр, не уверена. Совсем, совсем не уверена! Куне радостно хлопнул себя по коленке и заковылял прочь, а к Кэролайн подошло семейство Марч в полном составе.

     - Вы очень красиво сыграли, мисс Кэролайн. - Джим успел бросить восхищенный взгляд на скрипку, прежде чем она ее убрала.

     - Ну, значит, я должна поблагодарить за это своего учителя. Джим вытаращился на нее, но потом широко, от уха до уха, улыбнулся.

     - Да я ничего такого и не сделал...

     - Это мы должны вас поблагодарить, - сказал Тоби, обнимая жену за плечи. Он держался несколько напряженно из-за забинтованного бока. - Вы прошлой ночью нас защищали, и, я знаю, вы помогали успокоить Винни.

     - Мне ужасно стыдно, Кэролайн, что я как следует вас не поблагодарила, - добавила сама Винни. - Я ведь тогда чуть умом не тронулась. Зато в больнице мне уже было спокойно: я знала, что вы и мисс Делла позаботились о моих ребятишках. Я у вас в долгу.

     - Вы ничего мне не должны, Винни. Как мне недавно сказали, соседи для того и существуют - чтобы помогать.

     - Мисс Кэролайн, - Люси дернула ее за юбку, - а мой папа будет петь Национальный гимн, перед фейерверком.

     - Я очень рада. И с нетерпением буду ждать.

     - Пойдем-ка, - Тоби взял дочку за руку. - Насколько я знаю Тэка, он сейчас разыскивает эту леди, а нам лучше поискать себе местечко, чтобы удобнее было смотреть фейерверк. Уже темнеть начинает.

     - А когда он начнется? - спросила Люси.

     - Ну, я думаю, примерно через полчаса.

     - Я и так уже жду целый день! - надулась девочка.

     - Она еще совсем ребенок, - снисходительно усмехнулся Джим, Кэролайн вздохнула, услышав в его голосе легкое презрение. А ведь совсем недавно этот мальчик, чтобы защитить сестру, готов был пожертвовать жизнью. Но он уже сам об этом позабыл.

     - Знаешь, Джим, о чем я сейчас жалею?

     - Нет, мэм.

     - О том, что у меня никогда не было братьев и сестер. - Кэролайн рассмеялась при виде его удивленного взгляда и взяла футляр со скрипкой. - Догоняй своих. Если увидишь Такера, скажи, что я сейчас вернусь.

     - Но я мог бы помочь вам отнести ее, мисс Кэролайн, мне нетрудно.

     - Ничего, все в порядке. Мне еще нужно позвонить, пока не начался фейерверк.

     "Наверное, мама удивится, - думала Кэролайн, направляясь через лужайку к белым колоннам дома. Она бы хотела пожелать матери счастья в День независимости. Счастья им обеим. - Я от тебя освободилась, мама, а ты можешь быть свободной от меня. И, может быть, если мы теперь встретимся без этих сковывающих нас друг с другом тонких, напряженных уз, мы найдем возможность для нового общения”.

     Кэролайн снова повернула к дому и ускорила шаг: не хотелось пропустить момент, когда все это начнется. Мысли ее были так поглощены предстоящим празднеством, что она не придала значения послышавшимся голосам. Но, проходя мимо автомобильной площадки, она увидела Джози и Дуэйна, которые стояли рядом с машиной и о чем-то яростно спорили, не замечая ничего вокруг.

     Кэролайн машинально отступила назад, решив обогнуть дом и войти через боковую террасу, но в этот момент в руке Дуэйна сверкнул нож.

     Кэролайн в потрясении застыла на месте возле последней колонны подъезда. На лужайке и на берегу озера присутствующие нетерпеливо ждали наступления полной темноты и начала празднества. А эти двое неподвижно стояли лицом к лицу, разделенные лезвием.

     - Но ты не сможешь, ты не сможешь это сделать! - исступленно сказала Джози. - И ты должен это понять, Дуэйн.

     - Но я вижу нож... Господи Иисусе, Джози! - Он смотрел на его тусклый стальной блеск, словно загипнотизированный.

     - Отдай мне его. - Она старалась говорить спокойно и ровно. - Просто отдай его мне, и я сама обо всем позабочусь.

     - Но я не могу! Клянусь богом, Джози, ты тоже должна понять, что я не могу. Слишком далеко это зашло. Боже милосердный: Арнетта, Фрэнси... Я их вижу, Джози, вижу! Это какой-то кошмарный сон, но это явь. Все это произошло на самом деле.

     - Прекрати! - Джози вцепилась пальцами в рукоятку. - Сейчас же прекрати, немедленно. То, что ты хочешь сделать, - безумие, просто безумие. И я тебе этого не позволю.

     - Но я должен...

     - Ты должен выслушать меня. Вот, черт возьми, и все, что ты должен. Посмотри на меня, Дуэйн. Я хочу, чтобы ты на меня посмотрел.

     И когда он поднял на нее глаза, она снова заговорила тихо и спокойно:

     - Мы же одна семья, Дуэйн. А это значит, что мы все крепко-накрепко повязаны.

     Он выпустил из потных пальцев нож.

     - Я бы сделал для тебя все на свете, Джоэл, ты же знаешь. Но это...

     - Вот и хорошо. - Завладев ножом, она улыбнулась, и Кэролайн в своем укрытии за колонной едва не застонала от облегчения. - А теперь вот что ты для меня сделаешь. Ты мне доверишь возможность самой обо всем позаботиться.

     Весь дрожа, Дуэйн трясущимися руками закрыл лицо.

     - Но как ты можешь?!

     - Ты должен поверить мне, Дуэйн. А сам возвращайся на поле и смотри фейерверк. И выброси все это из головы. Это необходимо. Не думай ни о чем, а я позабочусь о ноже.

     Он опустил руки. Лицо было серое, потрясенное.

     - Ты знаешь, Джози, я бы никогда и ничем тебя не обидел, не причинил бы огорчения и боли. Но я боюсь! Если это повторится...

     - Больше не повторится, обещаю тебе. - Бросив нож в свою объемистую сумку, она снова взглянула на брата. - Больше ничего подобного не произойдет. - И, ласково положив ему руки на плечи, добавила:

     - Мы обо всем позабудем.

     - Мне бы хотелось в это верить. Но, может быть, надо обо всем рассказать Такеру? И он...

     - Нет! - Рассердившись, Джози изо всех сил встряхнула его. - Такер может наделать глупостей, будет только хуже. Так что оставь все как оно есть, Дуэйн. Как оно есть, - повторила Джози. - Иди в поле, а я сделаю все, что необходимо.

     Дуэйн снова закрыл лицо руками, словно стараясь отогнать кошмарные образы.

     - Я не могу ни о чем думать, у меня в голове все смешалось...

     - Тогда не думай, а сделай так, как я сказала. Уходи. И я тоже приду, как только управлюсь.

     Он сделал два шага прочь, потом снова повернулся и, опустив голову, ссутулясь, спросил:

     - Джози, почему это случилось?

     Она протянула руку, но не коснулась его.

     - Мы об этом еще поговорим, Дуэйн. Не беспокойся больше ни о чем.

     Дуэйн прошел мимо Кэролайн, не заметив ее, но она успела разглядеть его измученное, постаревшее лицо. И вскоре его поглотила тень.

     Джози ушла в дом, а она еще некоторое время стояла неподвижно, как статуя. Сердце билось тяжело и медленно. Запах роз стал удушающим, как страх.

     Значит, это Дуэйн виновен в зверских убийствах пяти женщин! Брат человека, которого она любит, убийца. А ведь Такер так глубоко предан своему брату...

     Сердце ее обливалось кровью за них - за всех троих. Она скорбела о той боли, которую они уже испытали, и о той, будущей, которую еще предстоит пережить. О, как бы она хотела повернуться и уйти, притвориться, что ничего не видела и не слышала!

     Но Джози ошибается. Такеру нужно, необходимо все рассказать. Независимо от того, как глубоки и прочны семейные узы, это не такое дело, которое можно уладить лишь стараниями любящей сестры. Кэролайн поняла, что обязана убедить в этом Джози.

     Она тихо поднялась по ступенькам крыльца. Тяжелая, давящая тишина навалилась на нее, когда она остановилась на пороге комнаты Джози, она заглянула внутрь. Хаос в комнате только подчеркивал мертвенную неподвижность женщины, стоящей у открытого окна. Многообразие запахов и красок отступало перед мглой, обволакивающей дом.

     - Джози...

     Хотя Кэролайн говорила тихо, Джози вздрогнула и повернулась. В полумраке лицо ее казалось бледным, как у призрака.

     - Через минуту начнется фейерверк, Кэролайн. Ты ведь не хочешь опоздать?

     Осознав, что все еще держит футляр со скрипкой, Кэролайн положила его на стол и беспомощно вздохнула.

     - Прости, Джози, мне очень жаль... Я не знаю, чем могу помочь, но сделаю все, что в моих силах.

     - Что тебе жаль, Кэролайн?

     - Я все слышала. Твой разговор с Дуэйном. - Она снова прерывисто вздохнула и подошла ближе. - Я видела у него в руке нож, Джози.

     - О господи! - Отчаянно застонав, Джози упала на стул и закрыла лицо руками. - О господи, за что мне еще и это?

     - Извини. - Кэролайн подошла к ней и опустилась у ее ног. - Я даже представить не могу, что ты сейчас переживаешь, но я очень, очень хотела бы тебе помочь.

     - Тогда не вмешивайся! - раздраженно сказала Джози, уронив руки на колени. Глаза у нее были мокрые, но вспыхнувший в них огонь быстро высушил слезы. - Если хочешь помочь, ни во что не вмешивайся.

     - Но ты же знаешь, что я этого не смогу. Не смогу из-за Такера, из-за того, что я к нему чувствую...

     - Вот именно поэтому и не вмешивайся! - Джози схватила ее за руки, пальцы у нее были сильные и жесткие, как проволока. - Я знаю, что он тебе небезразличен и ты не захочешь причинить ему боль. Предоставь все это мне.

     - Но что же будет потом?

     - Потом с этим будет покончено навсегда. Мы обо всем забудем.

     - Джози, но ведь те женщины умерли! И как бы Дуэйн ни был тяжко болен, это нельзя так оставить. Этого позабыть нельзя.

     - Но они все равно останутся мертвыми, если мы разрушим семью и разорвем семейные узы.

     - Но это же вопрос справедливости, Джози. И здоровья самого Дуэйна.

     - Здоровья?! - закричала она, вскакивая. - О каком здоровье может идти речь, если он сядет в тюрьму?

     - Но у него рассудок не в порядке, - Кэролайн устало поднялась. Становилось совсем темно, она включила настольную лампу, и розовый свет ночника немного рассеял сгустившиеся тени. - Неужели ты не понимаешь, что Дуэйн нуждается в профессиональной помощи? Надо не только выяснить, почему он это сделал, но и предотвратить такие же поступки в будущем.

     - Я позабочусь о том, чтобы это не повторилось. А те женщины... Тебе никогда не приходило в голову, что они, возможно, и заслужили смерть? - Шагая по комнате, Джози терла виски, в которых гулко стучала кровь. - Так бывает, Кэролайн. Ты же никого из них не знала так, как я, поэтому не можешь обо всем этом судить.

     Кэролайн была потрясена.

     - Но разве кто-то имеет право осуждать других на смерть? И если что-нибудь не предпринять, может погибнуть еще кто-нибудь. Ты не сможешь это предотвратить, Джози.

     - Да, пожалуй, ты права. - Она закрыла глаза рукой. - Я надеялась, что смогу, видя, как несчастен Дуэйн, но я, наверное, с самого начала знала, что этого избежать нельзя. Это живет в крови, - пробормотала она и взглянула на себя в зеркало. - Так бывает с дикой собакой: если хоть раз она отведает крови, назад пути нет. Назад пути нет, Кэро.

     Кэролайн подошла к ней поближе, и их глаза встретились в зеркале.

     - Джози, надо сказать обо всем Такеру, - голос Кэролайн теперь звучал твердо. - Мне очень жаль Дуэйна, но нельзя допустить, чтобы он оставался на свободе. Если тебе трудно, я скажу Такеру сама.

     - Я понимаю, что ты действительно его жалеешь. - Джози со вздохом опустила руку в сумку. - Мне тоже очень жаль. Я даже выразить не могу, как мне жаль! Но другого выхода нет. - И, повернувшись, она прицелилась в Кэролайн из своего крошечного револьвера. - Мне надо выбирать между тобой, Кэролайн, и моей семьей. Ты или Лонгстриты. Поэтому выбор может быть только один.

     - Джози...

     - Ты видишь револьвер? - прервала ее Джози. - Папочка мне его подарил в день шестнадцатилетия. Он меня очень любил. Для него вообще семейные узы были священны. И я тоже его любила. Я ненавидела своего родного отца, но папочку очень любила.

     Кэролайн облизнула губы. Она ничего не могла понять и была слишком потрясена, чтобы испугаться.

     - Джози, опусти револьвер. Ты же не поможешь этим Дуэйну.

     - Дело не в одном Дуэйне. Дело во всех нас. В нас, прекрасных, гордых, ни перед кем не сгибающих головы Лонгстритах.

     - Мисс Кэролайн! - донесся снизу голос Сая, и обе женщины вздрогнули. - Мисс Кэролайн, вы у себя?

     Кэролайн увидела, как в глазах Джози мелькнул панический ужас.

     - Вели ему уйти, Кэролайн. Я не хочу этому мальчику зла.

     - Да, Сай, я здесь! - крикнула Кэролайн, не отрывая взгляда от перламутровой рукоятки маленького револьвера. - Ты иди. Я сейчас тоже приду, через минуту.

     - Но мистер Такер мне велел быть с вами...

     Кэролайн почти видела, как он переминается с ноги на ногу, стоя у подножия лестницы, разрываясь между вежливостью и преданностью хозяину.

     - Я скоро приду, - повторила она, однако в голосе прозвучали первые пронзительные нотки страха. - Иди, а то опоздаешь на фейерверк.

     Тяжело дыша, она ждала, когда внизу захлопнется дверь, и только после этого снова обратилась к Джози:

     - Ты же знаешь, таким способом проблемы не решаются И ты знаешь также, что я не желаю зла Дуэйну.

     - Да, но ты сделаешь то, что считаешь нужным. Точь-в-точь как я.

     Джози сунула руку в сумку и вытащила нож.

     - Это папочкин. Он до смерти любил охоту и всегда сам свежевал убоину. Папочка не боялся выпустить кишки и замарать руки кровью! Иногда он брал меня с собой, и я тоже очень полюбила охотиться.

     - Джози, пожалуйста, убери нож!

     - Ну а Такер, - продолжала Джози, поднеся лезвие к свету, - Такер никогда не любил убивать и поэтому всегда при стрельбе мазал - нарочно, разумеется. О господи, как же папочка сердился и драл его за это! А Дуэйну ничего не стоило уложить оленя или кролика, но, когда дело доходило до свежевания, он зеленел от страха. Деликатный такой... И тогда папочка говорил: “А ну-ка, Джози, покажи парню, как это делается!” - Она рассмеялась. - И я показывала. Меня никогда не тошнило при виде крови. Наоборот, мне нравится ее запах. Есть в нем что-то дикое, сладкое...

     Кожа у Кэролайн покрылась мурашками: она начала кое-что понимать. В глазах Джози появился какой-то странный тусклый блеск - и точно так же блестела сталь в ее руке.

     - А когда папочка умер, нож перешел ко мне. Да, этот нож перешел ко мне!

     Кэролайн не могла оторвать глаз от серебристого лезвия. А за спиной ее взорвались первые гроздья огней.

Глава 30

     В правой руке Джози был маленький перламутровый револьвер, левой она сжимала нож. Револьвер рядом с ним казался невинной безделушкой, и Кэролайн застыла на месте. Все ее внимание, весь страх были сосредоточены на жутком серебряном блеске лезвия. Теперь она твердо знала, что у Джози не дрогнет рука.

     А Джози почти смеялась. Было в ней нечто, что она больше не могла в себе контролировать, что сейчас со зловещей радостью рвалось наружу.

     - Что, детка, ты удивлена? Да и кто бы поверил! Никто даже не подумал, что это может быть женщина, - и меньше всего наш замечательный агент по делам особой важности. Хотя я, конечно, постаралась, чтобы они не смогли ничего разобрать. Даже Тедди не мог сказать, были они изнасилованы или нет. А ведь Бернс сам говорил: ищите среди тех, кто ненавидит женщин. Но мы-то с тобой знаем, что никто не может их так сильно ненавидеть, как женщина!

     Кэролайн содрогнулась, когда за окном снова взлетели огни.

     - Но почему же ты должна была ненавидеть?

     - У меня были причины. Много причин.

     Она продвигалась все ближе и наконец оказалась в проеме дверей, ведущих на балкон. Глаза ее сверкали, словно огни, освещавшие сейчас небо.

     - Но с тобой все иначе, Кэролайн. Я тебя уважаю. Я знаю, как будет горевать Такер. Не двигайся! - приказала она, когда Кэролайн пошатнулась. - Мне бы не хотелось тебя убивать, но я должна это сделать. И никто не услышит.

     Да, никто не услышит. Она может кричать - как кричала Эдда Лу, - но никто не услышит и не заметит. Револьвер был нацелен прямо ей в горло. “Вылетит крошечная пулька, - подумала Кэролайн, - моя крошечная смерть..."

     - Я не хочу, чтобы ты страдала, как другие, - сказала Джози. - Ты не такая, как другие.

     "Думай!” - приказала себе Кэролайн. Она должна что-то срочно придумать. Она знала, что единственный ключ к сердцу Джози - семья. Но как использовать этот ключ?

     - Джози, ведь они же оба из-за этого будут страдать - и Такер, и Дуэйн.

     - Знаю. Но от позора они будут страдать еще больше. - Джози засмеялась, когда в небе сверкнули, расцвели и угасли золотые огни. - Правда, красиво? Лонгстриты устраивают фейерверки у себя в “Сладких Водах” уже больше ста лет. Это что-то да значит! Помню, папочка сажал меня на плечи, чтобы я была поближе к небу. А мама смотрела на нас, но никогда ничего не говорила. И не улыбалась. Она, знаешь ли, не хотела, чтобы я родилась...

     Как долго может продолжаться фейерверк? Как много пройдет времени, прежде чем Такер или кто-нибудь другой хватится ее и Джози и станет их искать?

     - Но почему она не хотела? Джози, объясни мне все, я так хочу понять!

     - Да, пожалуй, я могу тебе рассказать. Время есть. Тебе будет легче, если ты поймешь. Может быть, легче для нас обеих. - Джози сунула револьвер в карман, но нож продолжала крепко сжимать в руке. - Дело в том, что моим отцом был Остин Хэттингер.

     Ее губы искривились, когда она увидела, как потрясена Кэролайн.

     - Да, правда, этот человек, все время цитировавший Библию, злой и подлый человек, приходился мне отцом по крови. Он изнасиловал мою мать и, насилуя ее, зародил меня. Вот почему она не хотела, чтобы я родилась, но ей пришлось смириться со случившимся.

     - Но почему ты так уверена?

     - Потому что она была в этом уверена. Я однажды подслушала ее разговор с Деллой на кухне. Делла все знала. Но, кроме нее, этого не знал никто. Мама так ничего и не рассказала папочке - наверное, побоялась. А может быть, хотела избавить и всю семью от этого бремени. Как бы то ни было, она меня родила и терпела мое присутствие, но все время смотрела и прикидывала, очень я на него похожа или нет.

     - Джози...

     - Я была уже взрослая, когда обо всем узнала. Она лгала мне всю мою жизнь! Моя прекрасная мать, изысканно воспитанная леди, женщина, которой я хотела подражать во всем, была обыкновенной лгуньей.

     - Но она просто старалась не причинить тебе боли.

     - Она меня ненавидела! - Джози полоснула воздух ножом. - Каждый раз, глядя на меня, она вспоминала, как я была зачата. В грязи, в унижении, когда она звала на помощь... Она всю жизнь косилась на меня и считала, что я хуже ее, хуже всех ее знакомых и вообще всех женщин. В тот день, когда я подслушала их разговор, она сказала Делле, что, может быть, мне вообще не предназначено быть счастливой и иметь свою семью, потому что в моих жилах течет не та кровь. Моя дурная, испорченная кровь!

     Джози говорила, словно выплевывая слова, а небо за окном опять стало разноцветным.

     - Это произошло, когда я вернулась домой после моего второго развода. Она говорила Делле, что, наверное, господь наказывает ее таким образом за то, что она столько лет хранила в тайне мое происхождение, таила ложь в сердце своем. Она тогда была уже нездорова. Но я не желала все это терпеть. Когда она пошла в свой розарий, я тоже туда пришла. Я хотела, чтобы, глядя мне в глаза, она сказала бы всю правду. Мы ужасно поссорились, и я ее там оставила. Мать стояла среди роз и плакала. А немного попозже Такер нашел ее там уже мертвой. Так что, надо полагать, это я ее убила...

     - Что ты говоришь?! Ты ее не убивала. Ни ты, ни она не были виноваты, Джози.

     - Но это ничего не меняет. С тех пор во мне стало что-то разрастаться. Началось с Арнетты. Она хотела запустить свои когти в Дуэйна и однажды рассказала мне об этом. О, как я ненавидела ее в тот момент!

     Снаружи раздался восторженный рев: это ракеты одна за другой взмывали в небо в грандиозном финале.

     - Но Арнетта - она, кажется, была твоей подругой?

     - Она была шлюхой. - Джози равнодушно пожала плечами. - Вообще-то я хотела начать не с нее. Я подумывала насчет Сьюзи. Я всегда считала, что если бы мы с Берком были вместе... Ну, да ладно. Но на Сьюзи у меня не поднялась рука. Она никогда в жизни не глядела ни на одного мужчину, кроме Берка, поэтому было бы несправедливо убивать ее. А это все должно совершаться по справедливости, - пробормотала Джози, и Кэролайн стало холодно.

     - По справедливости? - в ужасе переспросила она.

     - Конечно. Я ведь не животное. Во всяком деле должен быть смысл. Поэтому я убивала только тех женщин, которые изворачиваются и лгут, чтобы завладеть мужчиной. У меня самой было много мужчин, но я никогда не заманивала их с помощью лжи!

     Джози гордо улыбнулась и с вызовом взглянула на Кэролайн.

     - Ну, а с Арнеттой все было очень просто. Я ее слегка напоила и отвезла на Гусиный ручей. Там я ударила ее камнем по голове, и она упала. Я ее раздела и связала. Было холодно, да, было очень холодно, но я подождала, пока она очнется. А затем мне захотелось поиграть, я вообразила себе, будто я - мой отец, а она - моя мать. И я делала с ней всякое, пока мне не стало тепло.

     После этого некоторое время все было хорошо, - продолжала Джози мечтательно, - мне стало гораздо лучше. Но потом во мне опять стало что-то расти, что-то такое, с чем я не могла справиться. И тут подвернулась Фрэнси. Она хотела подцепить Такера, я точно знаю. А еще я давно мечтала отомстить Сисси за Дуэйна. Но тут у меня вышла промашка: я перепутала Сисси с другой женщиной. Там, на стоянке, было так темно... Ну, а потом отступать уже было поздно.

     В глазах Джози появился безумный блеск. Кэролайн вдруг показалось, что она уже однажды видела такие глаза.

     - И с каждым разом мне это нравилось все больше! Когда дали знать в ФБР, я уже просто хохотала. Никому даже в голову не приходило, что это могу быть я! Правда, когда Тедди привел меня в морг посмотреть на Эдду Лу, мне сначала стало плохо. Но потом я осознала, что это моих рук дело, что это я совершила, а никто и не догадывается. Я поняла, что теперь у меня есть своя тайна - совсем как у мамы. И мне захотелось совершать это снова и снова, чтобы все недоумевали и гадали, кто же убийца. Прекрасно подошла Дарлин - она была как раз такая, как нужно.

     - Но ведь ты была вместе с Хэппи, когда все искали Дарлин.

     - Мне жаль, что Хэппи пришлось страдать, и это только справедливо, если я пыталась ее немного утешить. А Дарлин не стоит ни одной ее слезинки. Никто из них не стоил - кроме тебя, Кэро. Ах, если бы ты промолчала! Я ведь действительно собиралась сдержать слово, которое дала Дуэйну, и прекратить все это. Но сейчас я вынуждена нарушить обещание - по крайней мере, один раз.

     - Но на этот раз все все узнают!

     - Возможно. Но если узнают, я приму меры. Я всегда понимала, что однажды мне придется с этим покончить моим собственным способом.

     Последние ракеты взорвались в небе с пулеметным треском.

     - Я не желаю садиться в тюрьму или в сумасшедший дом. А ведь именно туда отправляют людей, которые совершили такое, что другие не в состоянии понять. - Джози взмахнула ножом. - А теперь повернись, чтобы я могла тебя связать. Обещаю, что я все сделаю быстро.

***

     Такер в беспокойстве проталкивался сквозь толпу, а над головой его разрывались цветные бомбы. Уже полчаса он нигде не мог найти Кэролайн. И почему с женщинами всегда столько хлопот?! Как будто недостаточно ему неприятностей с Дуэйном и ФБР, так она выбрала именно этот момент, чтобы куда-то исчезнуть!

     - Прекрасное зрелище, - заметила кузина Лулу, когда он проходил мимо ее почетного места.

     - Гм-м, да. Вы не видели Кэролайн?

     - Что, потерял свою янки? - прокаркала Лулу и зажгла бенгальский огонь.

     - Да, вроде того, - Такеру пришлось повысить голос, потому что из толпы раздались крики восторга. - Я не видел ее с тех пор, как она кончила играть на скрипке.

     - А она хорошо сыграла. - Лулу начертила свое имя в воздухе огненными буквами. - Наверное, скоро уедет играть перед какими-нибудь коронованными особами.

     - Да, наверное. - Сунув руки в карманы, Такер напряженно вглядывался в лица. - Ну разве в такой темноте можно кого-то отыскать?!

     - А ты ее здесь и не найдешь. - Лулу надулась, потому что бенгальский огонь внезапно зашипел и погас. - Я видела, как она шла к дому, когда уже смеркалось.

     - Но зачем ей туда понадобилось? А, наверное, хотела отнести скрипку. Однако пора бы уже вернуться.

     Такер оглянулся на белый дом, таинственно мерцавший в темноте, как привидение. Он всегда считал, что нельзя понять поступки женщины - лучше и не пытаться.

     - Пойду взгляну.

     И он бросился бежать, не понимая, почему Кэролайн столько времени торчит в доме. Может, от всей этой вакханалии у нее сильно разболелась голова? Он чертыхнулся и чуть не упал, наткнувшись на Дуэйна.

     - Господи Иисусе, что ты здесь делаешь, сидя в темноте?

     - Ничего не делаю. Я просто не знаю, что делать... Дуэйн сидел, прижавшись лбом к коленям, и раскачивался из стороны в сторону.

     - Но я же сказал, что позабочусь обо всем. Тебе не нужно ничего предпринимать.

     - Но я могу сказать, что их всех убил я, - пробормотал Дуэйн, - и так будет лучше для всех.

     - Да черт тебя побери! - Такер схватил его за плечи и хорошенько тряхнул. - Ты же, кажется, не так уж много выпил. Пойдем-ка со мной искать Кэролайн. И будет лучше, если ты сегодня вечером вообще не станешь ни с кем разговаривать.

     - Да, я уже сказал ей, что буду молчать... - Дуэйн с трудом встал. - Однако, Тэк, что-то надо делать. Это нельзя так оставлять.

     - Ну конечно, надо. - Такер обнял Дуэйна за пояс, и тот оперся на него всей своей тяжестью. - Мы завтра же этим займемся. Я уже знаю, что надо предпринять.

     - Так ты знаешь?! - Дуэйн внезапно остановился, и Такер снова выругался. - А она говорила, что ты не знаешь, и не велела тебе ни о чем рассказывать...

     - Ничего не понимаю. О чем ты мне хотел рассказать?

     - О ноже. О старом охотничьем отцовском ноже. Я его увидел под сиденьем у нее в машине. Господи, Тэк, как же она могла делать такие вещи?! И что теперь с ней будет?

     Такер почувствовал, как кровь застывает у него в жилах. Казалось, что она течет все медленнее и медленнее и сейчас совсем остановится.

     - О чем ты, черт побери, говоришь?

     - Я говорю о Джози! О Джози, Джози, господи боже ты мой! - И Дуэйн зарыдал, не в силах более выносить тяжести горя. - Это она их убивала, Тэк. Она всех их убила. И я не знаю, как мне теперь жить. Не могу же я выдать свою собственную сестру властям!

     Такер медленно отступил.

     - Ты в своем уме?! Совсем сбрендил?

     - Но оставлять ее на свободе тоже нельзя. Господи, ведь она хотела тогда и Сисси убить, но спутала ее с другой.

     - Да заткнись ты! - Вне себя от ярости и страха, Такер оттолкнул Дуэйна. - Ты пьян и не соображаешь, что говоришь. И если ты скажешь хоть еще одно слово, я...

     - Мистер Такер!

     Около них, с широко раскрытыми от ужаса глазами, стоял Сай. Он слышал каждое слово и не верил ушам.

     - А ты какого черта здесь сшиваешься? - вспылил Такер. - Почему не смотришь фейерверк?

     - Я... Но вы же сказали, чтобы я не выпускал ее из виду. - У Сая все внутри тряслось от страха - от знакомого страха. - Она там, в доме, но она велела мне уйти. Она не разрешила мне подняться к ней на второй этаж.

     - Кэролайн? - тупо спросил Такер.

     Это внезапное сообщение вернуло Дуэйна к действительности. Он схватил Такера за рубашку, едва слова Сая замерли в воздухе.

     - Джози! У нее с собой нож! Она взяла нож и тоже пошла в дом...

     Такер едва не задохнулся. Дыхание вырывалось из груди трудно, толчками. Он изо всех сил пытался справиться с ужасом, охватившим его. Он не хотел верить, но по глазам Дуэйна видел, что весь этот ужас - правда.

     - Пусти меня!

     Такер изо всей силы оттолкнул Дуэйна и побежал к дому. Вдогонку ему неслись восторженные крики веселящейся толпы, но он чувствовал затылком только леденящее дыхание страха.

***

     Кэролайн решила, что так легко не дастся. Если еще хоть немного протянуть время, она непременно что-нибудь придумает.

     - Ты же знаешь, это все нужно прекратить, Джози. Независимо от того, что ты сделала и как поступала твоя мать, ты же ничего не можешь исправить, убивая людей.

     - Я хотела быть такой же, как она, но люди всегда считали, что я похожа на своего отца. И они сами не знали, насколько, по сути дела, правы. - Голос Джози звучал спокойно, почти мелодично. - И этого никто никогда не узнает, потому что я тебя убью, Кэролайн, чтобы сохранить свою тайну.

     - Да, понимаю. Но ведь если ты меня убьешь, Такер и Дуэйн будут очень мучиться и страдать. Дуэйн - потому, что обо всем знает, а Такер - потому, что он неравнодушен ко мне. А поскольку ты любишь их, ты тоже будешь страдать.

     - Но у меня нет выбора. Ну ладно, Кэролайн, поворачивайся. Поворачивайся, а то тебе будет намного хуже.

     С последними отголосками праздника, звенящими в ушах, Кэролайн начала медленно поворачиваться. Уже на три четверти отвернувшись от Джози, она мысленно перекрестилась и резко ударила по лампе, так что та упала на пол. Благословляя наступившую тьму, она метнулась к кровати и перекатилась через нее.

     - А мне это все равно! - От возбуждения голос Джози звучал пронзительно. Теперь начиналась охота, а вместе с ней всегда возникал азарт. - Так даже лучше: я не буду видеть тебя, и ты для меня станешь как все остальные. А кроме того, я слышу, как бьется твое сердце.

     Она неслышно шагнула по ковру, и Кэролайн попятилась, мучительно пытаясь ее разглядеть. Но в следующее мгновение Джози прыгнула на то место, где Кэролайн только что была.

     Глаза уже привыкли к темноте. Замерев от ужаса, Кэролайн в бледном лунном свете видела силуэт Джози и орудие смерти в ее руке. Если Джози сейчас повернет голову, они окажутся лицом к лицу...

     И Джози повернула голову - медленно, очень медленно. Лунный свет блеснул у нее в глазах, губы искривились в усмешке. И Кэролайн вдруг вспомнила, как выглядел Остин, когда занес над ней нож. Его взгляд тоже был полон безумия и желания убивать.

     - Это недолго, - пообещала Джози, поднимая нож. Закричав от ужаса, Кэролайн еще раз попыталась обмануть смерть. Она бросилась к двери, ожидая, что сейчас в воздухе просвистит сталь и вопьется ей в спину.

     Внезапно в комнату хлынул ослепительный свет. На пороге стоял Такер.

     - Кэролайн! Ты в порядке? С тобой все в порядке? - Он стиснул ее в объятиях, крепко прижал к себе и взглянул на сестру:

     - Джози! Господи, Джози, что же ты делаешь?!

     Она тоже смотрела на него, и безумие постепенно исчезало из ее глаз.

     - Но я против этого бессильна.

     По щекам Джози заструились слезы, она повернулась и выбежала на галерею, которая опоясывала дом.

     - Беги за ней, Такер, догони ее! - Дуэйн и сам бы побежал, но уже запыхался, пытаясь поспеть за братом.

     - Позаботься о ней. - Толкнув к нему Кэролайн, Такер бросился на галерею.

     Он звал Джози, умолял подождать. Некоторые из присутствующих на празднике, услышав крики, остановились - из любопытства и желания еще чем-нибудь поразвлечься. Такер что есть духу бежал по галерее, распахивая двери, зажигая свет. Добежав до дверей родительской спальни, он остановился: спальня была заперта.

     - Джози! - Задыхаясь, он забарабанил кулаками в дверь. - Джози, открой, впусти меня! Ты же знаешь, я ее сломаю, если понадобится!

     Не слыша ответа, Такер прислонился лбом к стеклу и попытался собраться с мыслями. Но ему слишком тяжело было думать о том, что может делать его сестра там, в спальне. И о том, что сестра его сумасшедшая...

     Такер опять забарабанил в дверь. Стекло разбилось, но он даже не заметил, что руки у него в крови.

     - Открой эту проклятую дверь! - Такер увидел, что к нему по галерее идет Берк, и замотал головой:

     - Убирайся отсюда! Убирайся сейчас же к черту! Это моя сестра!

     - Тэк, Сай мне все рассказал, и я хочу...

     - Проваливай к черту отсюда!

     С криком ярости Такер обрушился на дверь всей своей тяжестью. Звон разбитого стекла заглушил один-единственный выстрел.

     - Нет! - Такер упал на колени.

     Она лежала на постели родителей. Кровь растекалась по белому покрывалу.

***

     - Я рада, что вы пришли. - Кэролайн налила кофе в две чашки и села за кухонный стол напротив Деллы. - Я тоже хотела с вами поговорить, но решила, что это лучше сделать после похорон.

     - Священник сказал, что теперь она вкушает покой. - Делла сурово поджала губы. - Надеюсь, что так. Это живые страдают, Кэролайн. Такеру с Дуэйном нелегко будет обо всем позабыть. И другим тоже. Хэппи, и Младшему, и родственникам Арнетты и Фрэнси...

     - И вам, - Кэролайн взяла руку Деллы в свою. - Я знаю, что вы ее любили.

     - Да, любила. - Ее голос внезапно охрип, и она смахнула слезы со щек. - Я ее всегда любила, несмотря ни на что. Она же была больна. И в конце концов она сама себя за все наказала. Но если бы она убила и тебя... - голос Деллы дрогнул. - Благодарю бога, что ей не удалось. Такер бы этого не пережил. Вот об этом я и пришла тебе сказать. Я надеюсь на тебя, Кэролайн. Надеюсь, что ты не отвернешься от Такера из-за того, что сделала его сестра.

     - Мы с Такером сами все уладим, все свои дела. Но, Делла, я думаю, ты имеешь право знать. Джози мне все рассказала о своей матери и о том, как она сама появилась на свет.

     Рука Деллы вздрогнула.

     - Разве она знала?!

     - Она узнала случайно, подслушав ваш разговор. Я понимаю, как тяжело было тебе и миссис Лонгстрит хранить эту тайну.

     - Но мы думали, что так лучше. Когда Мэдилайн в тот день пришла домой, платье у нее было разорвано и все в грязи, лицо белое, как снег, а глаза... Глаза были словно у лунатика - какие-то неживые и безумные. Она сразу села в ванну и стала мыться - все скребла себя, скребла, все меняла воду... Я увидела на теле у нее царапины и ушибы и все поняла. А так как я знала, куда она ходила, то догадалась, кто это сделал.

     - Вы вовсе не обязаны мне обо всем этом рассказывать... - начала Кэролайн, но Делла покачала головой.

     - Я тогда хотела сразу туда отправиться и забить его кнутом или пристрелить, но я не могла ее оставить. Она прямо вцепилась в меня и все плакала, плакала... А когда выплакалась, то сказала, что мы ничего не скажем мистеру Бо и вообще никому. Она боялась, что эти двое убьют друг друга, - и, наверное, так и случилось бы. Я не знала, как ее утешить, что сказать, чтобы она перестала думать, будто она тоже в этом виновата. Она никогда не обещала выйти за него замуж. Это он сам вбил себе в голову. В свою поганую голову!

     - Да даже если бы и обещала, он не имел права делать то, что он сделал, Делла. Иначе и думать об этом нельзя.

     - А она думала. - Делла фыркнула и снова смахнула слезу со щеки. - Не то чтобы он право такое имел, но что она каким-то образом вызвала его на это. Ну а потом она узнала, что беременна... А так как мистер Бо был до этого целый месяц в отлучке, она поняла, что беременна от Остина. И уж тогда не могло быть и речи о том, чтоб кому-то рассказать. Она боялась, что ребенок будет страдать, и сама изо всех сил старалась обо всем забыть. Но не могла. А когда Джози начала выкидывать разные свои дикие штучки, она еще больше стала беспокоиться. Лицом-то Джози на мать похожа, так же, как братья. А вот характер... Все удивлялись, в кого она такая, и только мы с Мэдилайн знали - в кого.

     "Джози тоже знала”, - подумала Кэролайн, но промолчала. Однако Делла словно прочла ее мысли:

     - Джози не должна была об этом узнать. Никогда. Но раз она знала, то напрасно мне не доверилась. Я бы ей рассказала, как мать всегда о ней заботилась и старалась ее защитить. - Делла вздохнула и вытерла глаза. - Так, значит, она все знала. Вот почему... О, дитя мое, бедное мое дитя...

     - Не надо, - Кэролайн взяла руку Деллы в свои. - Она действительно была больна, Делла. Вот и все, что нам известно. Они все теперь мертвы: Джози, ее родители, Остин... И кого же нам теперь осуждать? И мне кажется, что ради живых, ради тех, кого мы любим, мы должны похоронить эту тайну вместе с ними.

     Пытаясь успокоиться, Делла кивнула:

     - Что ж, может, Джози и вправду найдет там покой. И ей будет легче.

     - Я надеюсь, что будет легче и нам.

***

     Кэролайн каждый день ждала Такера, но он не приходил. Прошла уже неделя после похорон Джози, а она практически не видела его.

     Инносенс изо всех сил зализывал раны и старался жить, как обычно. Надо сказать, ему это неплохо удавалось. От Сьюзи Кэролайн узнала, что Такер посетил семьи всех погибших женщин. Что он говорил в этих домах за закрытыми дверями, осталось неизвестным, но она надеялась, что ему удалось принести осиротевшим родственникам хоть какое-то утешение.

     Лето подходило к концу, и в Дельте немного спала жара. Кэролайн знала, конечно, краткий период прохлады скоро пройдет, но она научилась ловить такие моменты и ценить их.

     Прицепив поводок к красному ошейнику, Кэролайн направилась со щенком вниз по аллее. Цветы, которые посадила бабушка, чувствовали себя прекрасно и благоухали изо всех сил. Им достаточно было уделить немного времени и терпения.

     Никудышник натянул поводок, и она ускорила шаг. А что, если взять и явиться сейчас в “Сладкие Воды”?

     Она дошла до конца аллеи и почти сразу увидела припаркованный красный автомобиль. У него был такой же щегольской и нахальный вид, как в тот раз, когда он едва не врезался в нее, При виде машины Кэролайн улыбнулась. Разумеется, сердце не так легко починить, как груду металла, но это возможно. И тоже нужно время и терпение.

     Она натянула поводок и потащила Никудышника за собой в прибрежные заросли. Она знала, где сейчас можно найти Такера.

***

     Да, он любил воду, тихую, стоячую воду, но не был уверен, что ему снова позволят здесь сидеть в одиночестве и любоваться ею. Его приход был своего рода экспериментом, но глубокая зеленая тень и темный мирный пруд оказывали волшебное действие. Впервые за последние недели Такер чувствовал себя если не довольным, то, по крайней мере, спокойным. Он почти не удивился, когда из кустов с громким лаем выскочила собака и плюхнулась передними лапами ему на колени.

     - Привет, парень, быстро же ты растешь!

     - Мне кажется, вы нарушили границы частного владения, - заметила Кэролайн, появляясь на просеке.

     Такер довольно робко улыбнулся, почесывая собачьи уши.

     - Но ваша бабушка позволяла мне приходить и сидеть здесь время от времени.

     - Ну, тогда ладно. Я не хотела бы нарушать традицию. - Она села рядом с Такером и стала смотреть, как щенок лижет ему руки. - Он по тебе соскучился. И я тоже.

     - Да мне как-то все недосуг последнее время... - Он бросил собаке палку и неуклюже добавил:

     - А жара спала.

     - Да, я заметила.

     - Но, наверно, скоро опять станет жарко. Кэролайн сцепила руки на коленях.

     - Надо полагать.

     Такер искоса взглянул на нее, потом отвернулся и опять воззрился на пруд.

     - Кэролайн, мы с тобой еще не говорили о том, что тогда произошло, той ночью.

     - Но нам не обязательно об этом говорить.

     Он покачал головой и встал, словно собираясь уходить.

     - Она была моей сестрой. - Голос у него был напряженный. Кэролайн заметила, какой у него усталый вид. “Интересно, улыбнется ли он еще когда-нибудь своей прежней беззаботной улыбкой?” - подумала она. Ей бы очень хотелось на это надеяться.

     - Такер, ведь она была больна.

     - Да, я тоже стараюсь все объяснить этим, стараюсь жалеть ее. Я ведь любил Джози. Я и теперь люблю ее, несмотря ни на что. В ней было столько жизни, столько огня... Но мне тяжело думать обо всех этих могилах, которые появились по ее вине. И тяжелее всего, когда я вспоминаю, с каким лицом ты бросилась тогда ко мне, а Джози преследовала тебя по пятам с ножом в руке.

     - Мне бы очень хотелось сказать тебе, что все уже в прошлом, но я знаю, что едва ли мы когда-нибудь об этом забудем. Однако я уже научилась не оглядываться назад.

     Такер подбросил камешек в воздухе и кинул его в воду.

     - Я не был уверен, что ты теперь захочешь меня видеть - после всего, что случилось. И думаю, что это было бы только справедливо.

     У Кэролайн от волнения перехватило дыхание. Она встала и подошла к нему.

     - Ты не должен так думать! Разве ты не знаешь, как я к тебе отношусь?

     Такер опять швырнул камешек.

     - Знаю. И я, очевидно, не должен был этого допускать. Я все думал, что, если бы тогда послушался тебя, позволил тебе идти своим путем, ничего бы этого не случилось. Напрасно я вторгся в твою жизнь и все в ней так запутал.

     Кэролайн смотрела, как на воде расплываются круги, и думала, что иногда лучше все запутать, чем оставить в первозданном виде.

     - Вот это прекрасно! И так на тебя похоже, правда? Ты уже хочешь дать задний ход, потому что у тебя начались сложности с женщиной? - Она схватила его за руку и резко повернула к себе. - Но я не такая, как другие!

     - Но я и в мыслях не держал...

     - Я скажу, что ты держал в мыслях. - Она толкнула его в грудь с такой силой, что Такер от неожиданности едва удержался на ногах. - Ты полагал, что скажешь: “Ну, Кэро, все было прекрасно, увидимся как-нибудь”. Но тебе не удастся совершить легкую прогулочку в мою жизнь, все перевернуть вверх дном и удалиться, насвистывая. Я тебя люблю и желаю знать, что ты на этот счет думаешь!

     - Но ты ничего не поняла, я не... - Такер внезапно замолчал. Закрыв глаза, словно ему стало больно, он положил ей руки на плечи и прислонился лбом к ее лбу:

     - О боже мой, Кэро!

     - Я хочу, чтобы ты...

     - Ш-ш. Тише. Помолчи хоть минуту. Я хочу вот так постоять, обняв тебя: я мечтал об этом все эти дни. - Такер прижал ее к себе, и Кэролайн почувствовала, что он весь дрожит. - Я так боялся, что ты больше не захочешь меня...

     - Ты ошибся.

     - И я хотел повести себя благородно и отпустить тебя. - Он зарылся лицом в ее волосы. - Но мне не очень удается благородство.

     - И слава богу, - улыбнувшись, она откинула голову назад, - но ты не ответил на мой вопрос.

     - Да я все думаю, как бы мне тебя поцеловать.

     - Нет уж! - Она уперлась ему в грудь и отстранила его. - Я желаю услышать твой ответ. Я сказала, что люблю тебя, и хочу знать, что ты собираешься в связи с этим предпринять.

     - Ну... - Такер не знал, куда деть руки, и не придумал ничего лучшего, как сунуть их в карманы. - Я очень много думал об этом - до того, как все это случилось.

     Кэролайн покачала головой:

     - Никаких прежде! Говори, что ты думаешь сейчас.

     - Ну, я думаю, что ты, наверное, скоро отправишься в следующее турне...

     - Да, я хочу поехать в турне. Для собственного удовлетворения. Но выступать буду столько, сколько сама пожелаю.

     - Ага. Вот я и подумал, что ты, может быть, не станешь возражать против моего общества. Она насмешливо улыбнулась.

     - Возможно, не стану.

     - Я и вообще хотел бы ездить с тобой, когда будет возможность. Но я не могу отрываться на несколько недель подряд; мне нужно о Сае позаботиться и о “Сладких Водах” - особенно теперь, когда Дуэйн отправится в клинику. Но время от времени я мог бы тебя сопровождать.

     - Время от времени?

     - И еще я думал, что после своих турне ты можешь возвращаться сюда и жить со мной... Кэролайн наморщила губы.

     - Поясни, пожалуйста, свою мысль. Что значит - “жить со мной”?

     Такер глубоко, прерывисто вздохнул. Ему было очень трудно это выговорить - даже сейчас. Ведь он большую часть жизни только и внушал себе, что главное - ни в коем случае не произнести этих слов. И все-таки он собрался с духом:

     - Я хочу, чтобы ты вышла за меня замуж, Кэролайн. Чтобы у нас с тобой была своя семья. Я хочу этого больше всего на свете. Я никогда и ничего так не хотел.

     - А ты что-то побледнел, Такер.

     - Да я напуган сейчас до смерти! Конечно, мужчина не должен так говорить, когда только что сделал предложение...

     - Это верно. Но не бойся: ты будешь удостоен простого и честного “да” или “нет”.

     - Подожди-ка. Это все не так просто, как тебе кажется. - Он потер ладонью лоб. - Подожди и выслушай меня. Я не могу обещать, что тебе будет со мной очень легко...

     - Но ты еще кое-чего не сказал. Одного, очень важного, слова. Такер раскрыл было рот и снова закрыл его. Но она терпеливо ждала, и это придало ему новые силы.

     - Я тебя люблю, Кэролайн. Господи боже, я люблю! - Он помолчал, чтобы вернуть себе утраченное душевное равновесие. - Я тебя люблю, - повторил он, радуясь, что теперь ему было уже проще произнести эти слова. - Ведь я не говорил этого ни одной женщине. И думал, что ты мне не поверишь.

     - Я тебе верю. - Она подняла голову, чтобы поцеловать его. - И эти слова значат гораздо больше, чем те усилия, которые ты затратил, чтобы их наконец сказать.

     - Надеюсь, потом мне будет легче их говорить.

     - Я тоже надеюсь... А почему бы нам не пойти сейчас в дом, чтобы ты мог попрактиковаться?

     - Звучит заманчиво. - Такер свистнул щенку и обнял ее за талию. - Но на этот раз ты мне не ответила на вопрос. Кэролайн рассмеялась.

     - Разве не ответила? В таком случае я говорю - “да”.

     - Принято! - Он подхватил ее на руки и вышел из тени на солнечный свет. - А я тебе еще не рассказывал об одной из своих прапратетушек? Может, даже прапрапра. Ее звали Эмилия. Красивое, нежное, спокойное имя, правда? Тем не менее она сбежала из дому, чтобы выйти замуж за одного из Макнейров.

     - Да нет, не рассказывал. - Кэролайн обняла его за шею. - Но не сомневаюсь, что расскажешь.