Андрей ПлатоновИван Бесталанный и Елена Премудрая
Жила в одной деревне крестьянка, вдова. Жила она долго и сына своего Ивана
растила.
И вот настала пора - вырос Иван. Радуется мать, что он большой стал, да
худо, что он у неё бесталанный вырос. И правда: всякое дело у Ивана из рук
уходит, не как у людей; всякое дело ему не в пользу и впрок, а всё
поперёк. Поедет, бывало, Иван пахать, мать ему и говорит:
- Сверху-то земля оплошала, поверху она хлебом съедена, ты её, сынок,
поглубже малость паши!
Иван вспашет поле поглубже, до самой глины достанет и глину наружу
обернёт; посеет потом хлеб - не родится ничего, и семенам извод. Так и в
другом деле: старается Иван сделать по-доброму, как лучше надо, да нет у
него удачи и разума мало. А мать стара стала, работа ей непосильна. Как им
жить? И жили они бедно, ничего у них не было.
Вот доели они последнюю краюшку хлеба, самую остатнюю. Мать и думает о
сыне: как он будет жить, бесталанный! Нужно бы женить его: у разумной
жены, гляди-ко, и неудельный муж в хозяйстве работник и даром хлеба не
ест. Да кто, однако, возьмёт в мужья её бесталанного сына? Не только что
красная девица, а и вдова, поди, не возьмёт!
Покуда мать кручинилась так-то, Иван сидел на завалинке и ни о чём не
горевал.
Глядит он - идёт старичок, собою ветхий, обомшелый, и земля въелась ему в
лицо, ветром нагнало.
- Сынок, - старичок говорит, - покорми меня: отощал я за дальнюю дорогу, в
суме ничего не осталось.
Иван ему в ответ:
- А у нас, дедушка, крошки хлеба нету в избе. Знать бы, что ты придёшь, я
бы давеча сам последней краюшки не ел, тебе бы оставил. Иди, я тебя хоть
умою и рубаху твою ополощу.
Истопил Иван баню, вымыл в бане прохожего старика, всю грязь с него смыл,
веником попарил его, а потом и рубаху и порты его начисто ополоскал и
спать в избе положил.
Вот старик тот отдохнул, проснулся и говорит: - Я твоё добро упомню. Коли
будет тебе худо, пойди в лес. Дойдёшь до места, где две дороги расстаются,
увидишь, там серый камень лежит, - толкни тот камень плечом и кликни:
дедушка, мол, - я тут и буду.
Сказал тот старик и ушёл. А Ивану с матерью совсем худо стало: все
поскрёбышки из ларя собрали, все крошки поели.
- Обожди меня, матушка, - сказал Иван. - Может, я хлеба тебе принесу.
- Да уж где тебе! - ответила мать. - Где тебе, бесталанному, хлеба
достать! Сам-то хоть поешь, а я уж, видно, не евши помру... Невесту бы где
сыскал себе, - глядь, при жене-то, коли разумница окажется, всегда с
хлебом будешь.
Вздохнул Иван и пошёл в лес. Приходит он на место, где дороги расстаются,
тронул камень плечом, камень и подался. Явился к Ивану тот дедушка.
- Чего тебе? - говорит. - Аль в гости пришёл?
Повёл дедушка Ивана в лес. Видит Иван - в лесу богатые избы стоят. Дедушка
и ведёт Ивана в одну избу, - знать, он тут хозяин.
Велел старик кухонному молодцу да бабке-стряпухе изжарить на первое дело
барана. Стал хозяин угощать гостя. Поел Иван и ещё просит:
- Изжарь, - говорит, - другого барана и хлеба краюху подай. Дедушка-хозяин
велел кухонному молодцу другого барана изжарить и подать ковригу
пшеничного хлеба.
- Изволь, - говорит, - угощайся, сколько у тебя душа примет. Аль не сыт?
- Я-то сыт, - отвечает Иван, - благодарствую тебе, а пусть твой молодец
отнесёт хлеба краюшку да барана моей матушке, она не евши живёт.
Старый хозяин велел кухонному молодцу снести матери Ивана две ковриги
белого хлеба и целого барана. А потом и говорит:
- Отчего же вы с матерью не евши живёте? Смотри, вырос ты большой, гляди -
женишься, чем семейство прокормишь?
Иван ему в ответ:
- А незнамо как, дедушка! Да нету жены у меня.
- Эко горе какое! - сказал хозяин. - А отдам-ка я свою дочь тебе в
замужество. Она у меня разумница, её ума-то вам на двоих достанет.
Кликнул старик свою дочь. Вот является в горницу прекрасная девица. Такую
красоту и не видел никто, и неизвестно было, что она есть на свете. Глянул
на неё Иван, и сердце в нём приостановилось.
Старый отец посмотрел на дочь со строгостью и сказал ей:
- Вот тебе муж, а ты ему жена.
Прекрасная дочь только взор потупила:
- Воля ваша, батюшка.
Вот поженились они и стали жить-поживать. Живут они сыто, богато, жена
Ивана домом правит, а старый хозяин редко дома бывает: он ходит по миру,
премудрость там среди народа ищет, а когда найдёт её, возвращается ко
двору и в книгу записывает.
А однажды старик принёс волшебное круглое зеркальце. Принёс он его
издалече, от мастера-волшебника с холодных гор, - принёс да и спрятал.
Мать Ивана жила теперь сыта и довольна, а жила она, как прежде, в своей
избе на деревне. Сын звал её жить к себе, да мать не захотела: не по душе
ей была жизнь в доме жены Ивана, у невестки.
- Боюсь я, сынок, - сказала матушка Ивану. - Ишь она, Еленушка, жена твоя,
красавица писаная какая, богатая да знатная, чем ты её заслужил? Мы-то с
отцом твоим в бедности жили, а ты и вовсе без судьбы родился.
И осталась жить мать Ивана в своей старой избушке. А Иван живёт и думает:
правду говорит матушка; всего будто довольно у него, и жена ласковая,
слова поперек не скажет, а чувствует Иван, словно всегда холодно ему. И
живёт он так с молодой женой вполжитья-вполбытья, а нет, чтобы вовсе
хорошо.
Вот приходит однажды старик к Ивану и говорит:
- Уйду я далече, далее, чем прежде ходил, вернусь я не скоро. Возьми-ко,
на тебе ключ от меня; прежде я при себе его носил, да теперь боюсь
потерять: дорога-то мне дальняя. Ты ключ береги и амбар им не отпирай. А
уж пойдёшь в амбар, так жену туда не веди. А коли не стерпишь и жену
поведёшь в амбар, так цветное платье ей не давай. Время придёт, я сам ей
выдам его, для неё и берегу. Гляди-ко, запомни, что я тебе сказал, а то
жизнь свою в смерти потеряешь!
Сказал старик и ушёл.
Прошло ещё время. Иван и думает:
"А чего так! Пойду-ка я в амбар да погляжу, что там есть, а жену не
поведу!"
Пошёл Иван в тот амбар, что всегда взаперти стоял, открыл его, глядит -
там золота много, кусками оно лежит, и камни, как жар, горят, и ещё добро
было, которому Иван не знал имени. А в углу амбара ещё чулан был либо
тайное место, и дверь туда вела. Иван открыл только дверь в чулан и
ступить туда не успел, как уж крикнул нечаянно:
- Еленушка, жена моя, иди сюда скорее!
В чулане том висело самоцветное женское платье; оно сияло, как ясное небо,
и свет, как живой ветер, шёл по нему. Иван обрадовался, что увидел такое
платье; оно как раз впору будет его жене и придётся ей по нраву.
Вспомнил было Иван, что старик не велел ему платье жене давать, да что с
платьем станется, если он его только покажет! А Иван любил жену: где она
улыбнётся, там ему и счастье. Пришла жена. Увидала она это платье и руками
всплеснула.
- Ах, - говорит, - каково платье доброе!
Вот она просит Ивана:
- Одень меня в это платье да пригладь, чтоб ладно сидело.
А Иван не велит ей в платье одеваться. Она тогда и плачет.
- Ты, - говорит, - знать, не любишь меня: доброе платье такое для жены
жалеешь. Дай мне хоть руки продеть, я пощупаю, каково платье, - может, не
годится.
Иван велел ей:
- Продень, - говорит, - испытай, каково тебе будет. Жена продела руки в
рукава и опять к мужу:
- Не видать ничего. Вели голову в ворот сунуть.
Иван велел. Она голову сунула, да и дёрнула платье на себя, да и
оболоклась вся в него. Ощупала она, что в одном кармане зеркальце лежит,
вынула его и погляделась.
- Ишь, - говорит, - какая красавица, а за бесталанным мужем живёт! Стать
бы птицей, улетела бы я отсюда далеко-далеко.
Вскрикнула она высоким голосом, всплеснула руками, глядь - и нету её.
Обратилась она в голубицу и улетела из амбара далеко-далеко в синее небо,
куда пожелала. Знать, платье она надела волшебное.
Загоревал тут Иван. Да чего горевать - некогда ему было. Положил он в
котомку хлеба и пошёл искать жену.
- Эх, - сказал он, - злодейка какая, отца ослушалась, с родительского
двора без спросу ушла. Сыщу её, научу уму-разуму! Сказал он так, да
вспомнил, что сам живёт бесталанным, и заплакал.
Вот идёт он путём, идёт дорогой, идёт тропкой, плохо ему, горюет он по
жене. Видит Иван - щука у воды лежит, совсем помирает, а в воду влезть не
может.
"Гляди-ко, - думает Иван, - мне-то плохо, а ей того хуже". Поднял он щуку
и пустил её в воду. Щука сейчас вынырнула в глубину да обратно кверху,
высунула голову и говорит:
- Я добро твоё не забуду. Станет тебе горько - скажи только: "Щука, щука,
вспомни Ивана!"
Съел Иван кусок хлеба и пошёл дальше. Идёт он, идёт, а время уже к ночи.
Глядит Иван и видит: коршун воробья поймал, в когтях его держит и хочет
склевать.
"Эх, - смотрит Иван, - мне беда, а воробью смерть!"
Пугнул Иван коршуна, тот и выпустил из когтей воробья.
Сел воробей на ветку, сам говорит Ивану:
- Будет тебе нужда - покличь меня: "Эй, мол, воробей, вспомни мое добро!"
Заночевал Иван под деревом, а наутро пошёл дальше. И уже далеко он от
своего дома отошёл, весь приустал и телом стал тощий, так что и порты на
себе рукой поддерживает. А идти ему было далече, и шёл Иван ещё целый год
и полгода. Прошёл он всю землю, дошёл до моря, дальше идти некуда.
Спрашивает он у жителя:
- Чья тут земля, кто тут царь и царица?
Житель отвечает Ивану:
- У нас в царицах живёт Елена Премудрая: она всё знает - у неё книга такая
есть, где всё написано, и она всё видит - у неё зеркало такое есть. Она и
тебя сейчас видит небось.
И правда, Елена увидела Ивана в своё зеркальце. У нее была Дарья,
прислужница. Вот Дарья обтёрла рушником пыль с зеркальца, сама взглянула в
него, сначала собой полюбовалась, а потом увидела в нём чужого мужика.
- Никак чужой мужик идёт! - сказала прислужница Елене Премудрой. -
Издалека, видать, идёт: худой да оплошалый весь и лапти стоптал.
Глянула в зеркальце Елена Премудрая.
- И то, - говорит, - чужой! Это муж мой явился.
Подошёл Иван к царскому двору. Видит - двор тыном огорожен. А в тыне
колья, а на кольях человечьи мёртвые головы; только один кол пустой,
ничего нету.
Спрашивает Иван у жителя: чего такое, дескать?
А житель ему:
- А это, - говорит, - женихи царицы нашей, Елены Премудрой, которые
сватались к ней. Царица-то наша - ты не видал её - красоты несказанной и
по уму волшебница. Вот и сватаются к ней женихи, знатные да удалые. А ей
нужен такой, жених, чтобы её перемудрил, вот какой! А кто её не
перемудрит, тех она казнит смертью. Теперь один кол остался; это тому, кто
ещё к ней в мужья придёт.
- Да вот я к ней в мужья иду! - сказал Иван.
- Стало быть, и кол пустой тебе, - ответил житель и пошёл туда, где изба
его стояла.
Пришёл Иван к Елене Премудрой. А Елена сидит в своей царской горнице; и
платье на ней надето отцовское, в которое она самовольно в амбаре
оболоклась.
- Чего тебе надобно? - спросила Елена Премудрая. - Зачем явился?
- На тебя поглядеть, - Иван ей говорит, - я по тебе скучаю.
- По мне и те вон скучали, - сказала Елена Премудрая и показала на тын за
окном, где были мёртвые головы.
Спросил тогда Иван:
- Аль ты не жена мне более?
- Была я тебе жена, - царица ему говорит, - да ведь я теперь не прежняя.
Какой ты мне муж, бесталанный мужик! А хочешь меня в жены, так заслужи
меня снова! А не заслужишь, голову с плеч долой! Вон кол пустой в тыне
торчит.
- Кол пустой по мне не скучает, - сказал Иван. - Гляди, как бы ты по мне
не соскучилась. Скажи: чего тебе исполнить?
Царица ему в ответ:
- А исполни что я велю! Укройся от меня где хочешь, хоть на краю света,
чтоб я тебя не нашла, а и нашла - так не узнала бы. Тогда ты будешь умнее
меня, и я стану твоей женой. А не сумеешь в тайности быть, угадаю я тебя,
- голову потеряешь.
- Дозволь, - попросил Иван, - до утра на соломе поспать и хлеба твоего
покушать, а утром я исполню твоё желание.
Вот вечером постелила прислужница Дарья соломы в сенях и принесла хлеба
краюшку да кувшин с квасом. Лёг Иван и думает: что утром будет?
И видит он - пришла Дарья, села в сенях на крыльцо, распростёрла светлое
платье царицы и стала в нём штопать прореху. Штопала-штопала,
зашивала-зашивала Дарья прореху, а потом и заплакала.
Спрашивает её Иван:
- Чего ты, Дарья, плачешь?
- А как мне не плакать, - Дарья отвечает, - если завтра смерть моя будет!
Велела мне царица прореху в платье зашить, а иголка не шьёт его, а только
распарывает: платье-то уж таково нежное, от иглы разверзается. А не зашью,
казнит меня наутро царица.
- А дай-ка я шить попробую, - говорит Иван, - может, зашью, и тебе умирать
не надо.
- Да как тебе платье такое дать! - Дарья говорит. - Царица сказывала:
мужик ты бесталанный. Однако попробуй маленько, а я погляжу.
Сел Иван за платье, взял иглу и начал шить. Видит - и правда, не шьёт
игла, а рвёт: платье-то лёгкое, словно воздух, не может в нём игла
приняться. Бросил Иван иглу и стал руками каждую нить с другой нитью
связывать.
Увидела Дарья и рассерчала на Ивана:
- Нету в тебе уменья! Да как же ты руками все нитки в прорехе свяжешь? Их
тут тыщи великие!
- А я их с хотеньем да с терпеньем, гляди, и свяжу! - ответил Иван.- А ты
иди да спать ложись, к утру-то я, гляди, и отделаюсь.
Всю ночь работал Иван. Месяц с неба светил ему, да и платье светилось само
по себе, как живое, и видел он каждую его нить.
К утренней заре управился Иван. Поглядел он на свою работу: нету больше
прорехи, повсюду платье теперь цельное. Поднял он платье на руку и
чувствует - стало оно словно бы тяжёлым. Оглядел он платье: в одном
кармане книга лежит - в неё старик, отец Елены, записывал всю мудрость, а
в другом кармане - круглое зеркальце, которое старик принёс от
мастера-волшебника из холодных гор. Поглядел Иван в зеркальце - видно в
нём, да смутно; почитал он книгу - не понял ничего. Подумал тогда Иван:
"Люди говорят, я бесталанный, - правда и есть".
Наутро пришла Дарья-прислужница, взяла она готовое платье, осмотрела его и
сказала Ивану:
- Благодарствую тебе. Ты меня от смерти спас, и я твоё добро упомню.
Вот встало солнце над землею, пора Ивану уходить в тайное место, где
царица Елена его не отыщет. Вышел он во двор, видит - стог сена сложен
стоит; залез он в сено, думал, что вовсе укрылся, а на него дворовые
собаки брешут и Дарья с крыльца кричит:
- Экой бесталанный! Я и то вижу тебя, не токмо что царица! Вылезай оттуда,
сено лаптями не марай!
Вылез Иван и думает: куда ему податься? Увидел - море близко. Пошёл он к
морю и вспомнил щуку.
- Щука, - говорит, - щука, вспомни Ивана! Щука высунулась из воды.
- Иди, - говорит, - я тебя на дно моря упрячу!
Бросился Иван в море. Утащила его щука на дно, зарыла там в песок, а воду
хвостом замутила.
Взяла Елена Премудрая своё круглое зеркальце, навела его на землю: нету
Ивана; навела на небо: нету Ивана; навела на море, на воду: и там не
видать Ивана, одна вода мутная. "Я-то хитра, я-то умна, - думает царица, -
да и он-то не прост, Иван Бесталанный!"
Открыла отцовскую книгу мудрости и читает там: "Сильна хитрость ума, а
добро сильнее хитрости, добро и тварь помнит". Прочитала царица эти слова
сперва по-писаному, а потом по-неписаному, и книга сказала ей: лежит-де
Иван в песке на дне морском; кликни щуку, вели ей Ивана со дна достать, а
не то, мол, поймаю тебя, щуку, и в обеде съем.
Послала царица Дарью-прислужницу, велела ей кликнуть из моря щуку, а щука
пусть Ивана со дна ведёт.
Явился Иван к Елене Премудрой.
- Казни меня, - сказывает, - не заслужил я тебя.
Одумалась Елена Премудрая: казнить всегда успеется, а они с Иваном не
чужие друг другу, одним семейством жили. Говорит она Ивану:
- Поди укройся сызнова. Перехитришь ли меня, нет ли, тогда и буду казнить
тебя либо миловать.
Пошёл Иван искать тайное место, чтобы царица его не нашла. А куда пойдёшь!
У царицы Елены волшебное зеркальце есть: она в него всё видит, а что в
зеркальце не видно, про то ей мудрая книга скажет.
Крикнул Иван:
- Эй, воробей, помнишь ли мое добро?
А воробей уже тут.
- Упади на землю, - говорит, стань зёрнышком! Упал Иван на землю, стал
зёрнышком, а воробей склевал его.
А Елена Премудрая навела зеркальце на землю, на небо, на воду - нету
Ивана. Всё есть в зеркальце, а что нужно, того нет. Осерчала Премудрая
Елена, бросила зеркальце об пол, и оно разбилось. Пришла тогда в горницу
Дарья-прислужница, собрала в подол осколки от зеркальца и унесла их в
чёрный угол двора.
Открыла Елена Премудрая отцовскую книгу. И читает там: "Иван в зерне, а
зерно в воробье, а воробей сидит на плетне".
Велела тогда Елена Дарье позвать с плетня воробья: пусть воробей отдаст
зёрнышко, а не то его самого коршун съест.
Пошла Дарья к воробью. Услышал Дарью воробей, испугался и выбросил из
клюва зёрнышко. Зёрнышко упало на землю и обратилось в Ивана. Стал он как
был.
Вот Иван является опять пред Еленой Премудрой.
- Казни меня теперь, - говорит, - видно, правда я бесталанный, а ты
премудрая.
- Завтра казню, - сказывает ему царица. - Завтрашний день я на остатний
кол твою голову повешу.
Лежит вечером Иван в сенях и думает, как ему быть, когда утром надо
помирать. Вспомнил он тогда свою матушку. Вспомнил, и легко ему стало -
так он любил её.
Глядит он - идёт Дарья и горшок с кашей ему несёт.
Поел Иван кашу. Дарья ему и говорит:
- Ты царицу-то нашу не бойся! Она не злая. А Иван ей:
- Жена мужу не страшна. Мне бы только успеть уму-разуму её научить.
- Ты завтра на казнь-то не спеши, - Дарья ему говорит, - а скажи, у тебя
дело есть, помирать, мол, тебе нельзя: в гости матушку ждёшь.
Вот наутро говорит Иван Елене Премудрой:
- Дозволь ещё малость пожить: я матушку свою увидеть хочу, может, она в
гости придёт.
Поглядела на него царица.
- Даром тебе жить нельзя, - говорит. - А ты утаись от меня в третий раз.
Не сыщу я тебя, живи, так и быть.
Пошёл Иван искать себе тайного места, а навстречу ему Дарья-прислужница.
- Обожди, - велит она, - я тебя укрою. Я твоё добро помню. Дунула она в
лицо Ивана, и пропал Иван, превратился он в тёплое дыхание женщины.
Вдохнула Дарья и втянула его себе в грудь. Пошла потом Дарья в горницу,
взяла царицыну книгу со стола, стёрла пыль с неё да открыла её и дунула в
неё: тотчас дыхание её обратилось в новую заглавную букву той книги, и
стал Иван буквой. Сложила Дарья книгу и вышла вон.
Пришла вскоре Елена Премудрая, открыла книгу и глядит в неё: где Иван. А
книга ничего не говорит. А что скажет, непонятно царице, не стало, видно,
смысла в книге. Не знала того царица, что от новой заглавной буквы все
слова в книге переменились.
Захлопнула книгу Елена Премудрая и ударила её обземь.
Все буквы рассыпались из книги, а первая, заглавная, буква как ударилась,
так и обратилась в Ивана.
Глядит Иван на Елену Премудрую, жену свою, глядит и глаз отвести не может.
Засмотрелась тут и царица на Ивана, а засмотревшись, улыбнулась ему. И
стала она ещё прекраснее, чем прежде была.
- А я думала, - говорит она, - муж у меня мужик бесталанный, а он и от
волшебного зеркала утаился, и книгу мудрости перехитрил!
Стали они жить в мире и согласии и жили так до поры до времени. Да
спрашивает однажды царица у Ивана:
- А чего твоя матушка в гости к нам не едет?
Отвечает ей Иван:
- И то правда! Да ведь и батюшки твоего нету давно! Пойду-ка я наутро за
матушкой да за батюшкой.
А наутро чуть свет матушка Ивана и батюшка Елены Премудрой сами в гости к
своим детям пришли. Батюшка-то Елены дорогу ближнюю в её царство знал; они
коротко шли и не притомились.
Иван поклонился своей матушке, а старику так в ноги упал.
- Худо, - говорит, - батюшка! Не соблюдал я твоего запрету. Прости меня,
бесталанного!
Обнял его старик и простил.
- Спасибо тебе, - говорит, - сынок. В платье заветном прелесть была, в
книге мудрость, а в зеркальце - вся видимость мира. Думал я, собрал для
дочери приданое, не хотел только дарить его до времени. Всё ей собрал, а
того не положил, что в тебе было, - главного таланту. Пошёл я было за ним
далече, а он близко оказался. Видно, не кладётся он и не дарится, а самим
человеком добывается.
Заплакала тут Елена Премудрая, поцеловала Ивана, мужа своего, и попросила
у него прощения.
С тех пор стали жить они славно - и Елена с Иваном, и родители их - и до
сей поры живут.
Центрально-чернозёмное книжное издательство. Воронеж, 1973.
Полезные ссылки:
Крупнейшая электронная библиотека Беларуси
Либмонстр - читай и публикуй!
Любовь по-белорусски (знакомства в Минске, Гомеле и других городах РБ)
|