Славомир Мрожек
ПРОИСШЕСТВИЕ
Я сидел в кафе, старом и пустом, и пил чай, когда
заметил, что через столик идет то, что можно было бы назвать гномом. Очень
маленький экземпляр, в сером пиджаке, с портфелем. Я был так ошеломлен, что в первую
минуту растерялся. Наконец, сообразив, что пришелец, который, не обращая на
меня никакого внимания, направлялся к противоположному краю столика, вот-вот
скроется за папиросной коробкой, я крикнул:
- Алло!
Он остановился и посмотрел на меня без всякого удивления.
Видимо, существование людей такого размера, как я, было для него делом давно
уже очевидным и документально
подтвержденным.
- Алло! - повторил я неуверенно. - Значит... хм... вы
существуете?
Он пожал плечами. Я понял свою бестактность.
- Да, ну, конечно, разумеется, - добавил я быстро. И,
желая как-нибудь вывернуться, добавил:
- Что слышно?
Вопрос он принял как ни в чем не бывало, ответив:
- По-старому.
- Так, так, - подхватил я лукаво, на всякий случай. -
Ясно.
Но в глубине души я не мог избавиться от чувства
неловкости, возбуждения, которое охватило меня в первую минуту, когда я его
увидел. День был обычный, я понемногу старел, являлся гражданином страны
небольшой, но и не самой маленькой, зарабатывал на жизнь, но без всякой
перспективы на какую-то большую удачу. Поэтому теперь, когда мне вышел случай
постичь глубокий смысл жизни, я не хотел упустить его. Взяв себя в руки, я
начал учтиво:
- По-старому. Однако, знаете, мне иногда кажется, что вся
эта повседневность, все эти будни, это только предлог, поверхность, под которой
зашифрован иной смысл - более широкий, более глубокий. Что вообще есть какой-то
смысл. В самом деле, слишком близкий контакт с деталями не позволяет нам
ощутить целое, но это ведь можно почувствовать.
Он смотрел на меня равнодушно.
- Простите, - сказал он, - мы простые гномы, что мы можем
об этом знать?
- Так, согласен, - настаивал я. - Но не мучает ли вас
предчувствие, беспокойство, что все в своей основе иное, чем мы думаем, не
говоря уже о том, что нас окружает больше явлений, чем мы замечаем? Что наши
мелкие, обычные наблюдения - «это не то»? Разве никогда у вас не было желания
пробиться сквозь эту мглу, которая заслоняет от нас настоящее поле зрения,
чтобы проверить, что за нею находится? Вы меня простите, что я так назойлив, но
мне так редко приходится разговаривать с кем-нибудь из людей вашего типа...
- О, ничего, - ответил он с формальной вежливостью. - А
что касается того, что вы говорите, то человек слишком замотан, чтобы забивать
себе голову такими вещами. Нужно жить, вы ведь сами знаете.
Но я не мог все-таки этому поверить. Ни за что на свете я
не отказался бы от этого разговора, который - хотя бы благодаря ситуации,
положению партнеров - давал мне такую возможность познания, даже - в известной
степени - эмпирического:
- Видите ли, - продолжал я, взяв его деликатно ногтями за
пуговицу, - мне часто приходит в голову, что все-таки тайны надо разгадывать.
Здесь я обращаюсь к искусству. Я чувствую, что искусство является границей - я
не в состоянии, однако, сказать: границей между чем и чем? О, представьте, что
одно «что-то» - это я, а второе «что-то» - это вы. В таком случае, где
искусство?
- Извините, я необразованный, - сказал он, тщетно пытаясь
освободить свою пуговицу. Я был раз в пятьдесят больше его. - Может быть, вы и
правы, но знаете, столько есть различных направлений. Единственное, что
остается человеку, это принимать жизнь просто.
- Как же так - просто?! - воскликнул я. Ведь передо мной
был некто, кто одним фактом своего существования был для меня громадным шагом
вперед. Я должен был этим воспользоваться. - А как бы вы, например, - чтобы уж
не размениваться на мелочи - ответили на вопрос: что такое жизнь?
- Сударь, - ласково уговаривал он. - Я уже сказал, что мы
простые гномы, откуда нам все это знать? Вот, жизнь проходит, идет день за
днем, каждый из них надо как-то прожить. Ведь вы человек взрослый.
- Именно: жизнь проходит! Никогда не поверю, что проходит
так, сама по себе, ведь должны быть какие-то тонкости, второе дно, золотые
зерна, не правда ли?
- Пан, посмотрите на меня, - сказал гном менее
нетерпеливо, чем этого можно было ожидать. - Разве я как-то так выгляжу, что вы
у меня об этом спрашиваете? Разве я ксендз или профессор? Загадки жизни хороши
в книжках, но не для нас, обыкновенных гномов, которым с неба ничего не упадет.
- Значит, вы не скажете, вы не хотите сказать! - волна
моего возбуждения, столь понятная в этой ситуации, спала. Я понял, что что-то
теряю. Отпустил пуговицу. Я был разочарован и подавлен.
- Вы думаете, что это я из злорадства? - огорчился гном.
- Но даю вам слово, что если я иногда и подумаю о чем-то вроде этого, то так
трудно к чему-нибудь прийти, потому что мы ограничены реальной
действительностью с точно очерченными границами. Вот ведь в чем дело. Не
забивайте себе голову всякими сверхъестественными вещами.
- Честное слово? - спросил я, несколько успокоенный.
- Честное слово. А сейчас, прошу извинения, я должен
идти: жизнь. До свиданья.
- До свиданья.
Он закончил свое путешествие через стол и исчез в
складках дивана.
Перевели с польского М. ПАВЛОВА и Вл. БУРИЧ
1965, № 3, С. 42.
В. Кузьмин
1998 - Jine 2001
Проект «Старая фантастика»
http://sf.nm.ru