Вячеслав Морочко
 НОВАЯ ЧУМА
 События, о которых я расскажу, случились на цветущей планете, где
  возможности человека могли состязаться только с воображением. Люди
  проникли в недра и в небеса, одолевали Пространство и Время, умели
  перевоплощаться физически и совершать еще много разных "чудес". Жили они
  очень долго и не знали болезней, пока не обрушилось на планету несчастье,
  которому дали название Новой Чумы. Без следа и свидетелей эта беда
  отнимала у общества наиболее преданных Высшей Науке мужей. Ходило поверье,
  что существует граница познания, и каждый, переступивший порог,
  превращается в вихрь элементарных частичек.
    Однажды среди "райского сада", в который превращена была суша планеты,
  гуляли два друга - два корифея, Поэт и мыслитель Аскет.
    Поэт шел, любуясь цветами, деревьями, небом, наслаждаясь руладами птиц,
  дуновением ветра, несущего благоухание трав, в то время, как мысли Аскета
  уносились к высотам, где хрустальная ясность исключала туманы ложных
  посылок. Столь непохожие они знали друг друга давно, при общении
  обходились не многим количеством слов, умели часами молчать, поглощенные
  каждый своим: Аскет - бездной мысли, Поэт - удручающей несообразностью
  между праздником жизни и ужасом Новой Чумы, одного за другим отнимавшей
  друзей.
    Они научились быть вместе, не мешая друг другу, а если что-то не
  нравилось, без церемонии "резали правду в глаза". Вот и теперь, когда,
  Поэт подобрал с земли крошечный шарик-дробинку, подбросил в ладони и сунул
  в карман, Аскет не сдержался, спросил: "Эта капля металла тебя
  вдохновляет?"
  - Мне ее жаль... - признался маэстро. - Она так одинока!
    Он любил собирать эти шарики дома, в заветном шкафу. Фантазия рисовала
  то сказочных джинов, таящихся в них, то некую сокровенную жизнь, которая
  дремлет, как в споре, пока не представится случая вдруг прорасти.
    Хотя это было всего лишь "капризом души", собирая "горошины", поражаясь
  обилию их за последнее время, Поэт задавался вопросом: "Откуда они? Какая
  незримая туча без грома и молнии усевает планету "нетающим градом"?
    - Мне ее жаль... - признавался маэстро. - Она одинока!
    - А мне жаль тебя! - качал головою Аскет. - Сколько можно быть взрослым
  ребенком?
    - Но оставаться ребенком... - не это ли счастье! - ответил Поэт.
    - Не это! - отрезал ученый. - Немыслимо счастье без возможности утолять
  страсть к познанию! Стыдно кланяться всякой соринке, в то время как
  обступившие тайны держат нас в клетке неведения!
    Но Маэстро говорил о своем:
    - Что может быть очаровательней тайны, к разгадке которой мы приближаемся?
  Миг озарения - это то же, что чудо любви!
    - Ну при чем здесь любовь?! - сокрушался Аскет. - Для познания нужен
"холод вершин" - идеальная ясность рассудка!
    - Ты по-своему тоже поэт! - усмехнулся приятель. - Не надо сердиться... У
  нас с тобой разные жанры.
    - А я не сержусь... Будь здоров! Я еще поработаю, - отозвался Аскет и
  вспорхнул к себе на балкон круглой башни, вознесшейся над цветущей
  планетой.
    - Ладно, пока! - приятель махнул ему вслед и продолжил свой путь по
  аллеям "райского сада".
  
  В это время Аскет опустился в удобное кресло у себя на балконе, прогоняя
  из сердца досаду от потраченных на беседу минут.
    Он умел обретать ясность духа, глядя в корень вещей. Ход его рассуждений и
  действий, которые вытекали из них, можно выразить так:
    Ведя родословную от религий и мифов, "поэтический мир" уводит от
  объективной реальности. Опасность - уже в самой музыке слов, в метафорах,
  подменяющих логику.
    Аскет отдавал предпочтение фактам, очищенным от "романтических бредней":
"В ранние поры романтизм был полезен для поощрения странствий, призванных
  расширять кругозор, но сегодня он так же смешон и не нужен, как дар
  лицедейства при полном владении техникой трансформации плоти. Все эти
"тайны поэзии", "изыски цвета" и "звукофантазии" - дань наивному детству.
  Наша стихия - познание. Совершенствуясь, мы пойдем до конца, следуя за
  ускользающей истиной!"
  И Аскет, не сходя с плетеного кресла, "пошел до конца", избавляя себя от
  помех, заусенцев, задирин, которыми изобилует "мир шальных чувств". За
  счет углубления логики и наращивания "математической мощности" он
  блокировал действие "вздорных эмоций" - расширились благотворные связи,
  однако упала надежность системы, устойчивость, сопротивляемость внешней
  среде. Его память хранила уже достаточно сведений, и Аскет, избавляясь от
  хлама, преступил к очищению "аналитических центров". Достижение высшей
  надежности обеспечивалось упрощением схемы, приданием обтекаемой формы и
  уплотнением защитных слоев. Процесс, ускоряясь, принял лавинный характер.
    Когда же, избавившись от всего, что мешало, Аскет, наконец, достиг
  совершенства, он... выпал через балконную щель и в виде дробинки скатился
  под ноги Поэту, который как раз завершил круг прогулки.
  
  1999г.
    --------------------------------------------------------------------
  Данное художественное  произведение  распространяется  в электронной
  форме с ведома и согласия владельца авторских прав на некоммерческой
  основе при условии сохранения  целостности  и  неизменности  текста,
  включая  сохранение  настоящего   уведомления.   Любое  коммерческое
  использование  настоящего  текста  без  ведома  и  прямого  согласия
  владельца авторских прав НЕ ДОПУСКАЕТСЯ.
  --------------------------------------------------------------------
"Книжная полка", http://www.rusf.ru/books/: 31.07.2001 13:43 




Полезные ссылки:


 Крупнейшая электронная библиотека Беларуси

 Либмонстр - читай и публикуй!

 Любовь по-белорусски (знакомства в Минске, Гомеле и других городах РБ)